---------------------------------------------------------------

 © Copyright Галина Шувалова
 From: galina@GK4056.spb.edu
 Date: 9 Apr 1999
---------------------------------------------------------------



   В  восемь утра  возле  невысокого особняка,  принадлежащего директору
игрушечной фабрики  Отто  Грассу,  остановился вишневый "мерседес".  Юта
сбежала по ступенькам на влажный гравий. Обернулась на бегу к фрау Берте
и вскинула вверх правую ладошку. Это означало:
    "Пока,  фрау Берта!" И заспешила в конец дорожки,  туда,  где полосы
стриженого кустарника сходились совсем близко и упирались в ворота. Фрау
Берта смотрела ей вслед, и улыбка медленно уходила с ее губ.
   Обеими руками Юта  отвела тяжелую витую  створку,  а  потом,  пятясь,
старательно вернула ее на место.
   - Доброе утро, Курт! - Юта бросила белый рюкзачок на заднее сиденье и
сама шлепнулась рядом.
   - Здравствуй,  Юта!  -  весело ответил Курт,  личный шофер  господина
Грасса.
   Машина легко скользнула с места.
   - Ну, как поедем? Побыстрее или помедленнее? - поинтересовался Курт.
   - Спросишь тоже! Конечно, побыстрее.
   Они вырулили на  просыпающиеся улицы небольшого городка под названием
Кляйн  и  понеслись,  останавливаясь возле безлюдных переходов.  Стены и
мостовые были белесыми от яркого осеннего солнца и  слепили глаза.  Курт
опустил козырек.
   - Слушай, Юта, за тобой сегодня когда заезжать?
   - Как всегда. А что?
   - Да так. Бывало же, что нужно пораньше...
   - Что,  опять "накладки"?  - понимающе спросила девочка. - Ну хорошо,
считай, что тебе повезло. У нас сегодня кулинарии не будет. Вместо нее в
конце  какой-то  видеофильм.  Так  что  можешь приезжать на  сорок минут
раньше.
   - Короче, договорились! - Курт описал лихую дугу на дорожной развязке
и выехал на прямой отрезок пути.  Он включил музыку и сразу же энергично
закивал в такт.
   - У тебя опять свидание?
   - Да, - охотно ответил Курт.
   - И что, опять красивая девушка?
   - Красивая, - вздохнул Курт.
   - Я  тебя не  понимаю.  Ты  же  сам  говорил,  что  красивые  девушки
утомительны.
   - Это точно. Сплошные капризы! Вечно корчат из себя принцесс! Короче,
я от этого устаю.
   - Ну  попробуй  познакомиться  с  обыкновенной  девушкой,   не  такой
красивой.
   - Так я не успеваю: тут же влюбляюсь опять в красивую.
   - И сколько раз ты собираешься влюбляться?
   - Если до потери пульса, то только один раз!
   - Думаешь?  -  усомнилась Юта.  -  Какой же  должна быть эта девушка,
чтобы в нее так влюбиться?
   - Спросишь тоже!
   - А все-таки?
   - Да ладно тебе! Не знаю.
   - А если подумать?
   - Ну, она должна быть, во-первых, красивая...
   - С тобой все ясно, - засмеялась Юта.
   - Что тебе ясно?  И мне-то не ясно,  а тебе ясно.  Если бы этого было
достаточно!
   - Ну хорошо, красивая, - Юта загнула пальчик, - еще какая?
   - Понимаешь,  она должна быть такая...такая...  Особенная. Короче, не
знаю. У меня маленький словарный запас.
   Они приближались к школе.
   - Слушай,  только отцу не говори,  что я   пораньше заеду,  ладно?  -
спохватился Курт.
   - Я и так никогда не говорю!
   - Можно подумать,  я часто прошу,  - недовольно пробубнил Курт. - А у
отца твоего я вообще, сколько работаю, ни разу еще не отпрашивался.
   - Разве ты не всегда у папы работал?
   - Нет,  я после армии устроился. В тот самый год... Ну, короче, шесть
лет назад.
   Юта нахмурилась:
   - Терпеть не могу,  когда со мной как с  маленькой разговаривают.  Ты
хотел сказать, в тот год, когда умерла моя мама? Так бы и говорил.
   - Ну,  я подумал,  может, ты чего-то не знаешь. Ты же маленькая была.
Еще ходить не умела.
   - Курт!  -  Юта  укоризненно посмотрела на  него,  и  даже  покрутила
пальцем у виска,  чтобы было понятнее:  -  Мне было три года! Трехлетние
дети прекрасно ходят, бегают, разговаривают. Некоторые уже читают.
    - Ну, я в детях-то не особенно разбираюсь.
   Машина остановилась.
   - Да уж! Ты уж лучше о девушках говори! Ну ладно, пока.




   В  просторном  директорском кабинете  игрушечной фабрики  происходило
важное совещание.  А проще говоря -  разнос. Господин Грасс - интересный
мужчина лет тридцати -  сидел во  главе массивного стола,  вытянув перед
собой сцепленные руки. Слева от него сидела сек
   ретарша Лотта.  Она что-то помечала в блокноте,  изредка поправляя на
носу очки с  сильными стеклами.  Разработчики и  дизайнеры,  художники и
конструкторы -  все  фабричные мастера детской игрушки -  сидели по  обе
стороны стола. Те, кому не хватило места, распол
   ожились в креслах и на двух кожаных диванах.  Каких только игрушек не
было  у  них  в  руках!  У  одного  пожилого  господина  громоздилась на
подлокотнике кресла целая кукольная кухня с полным оборудованием. И если
бы в ней не был предусмотрен магнитный пол, то в
   есь  ковер  господина  директора  был  бы  к   этому  моменту  усыпан
кастрюльками,  терками и крошечными конфорками, не считая уже игрушечной
моркови и капусты.
   - Зачем вы это притащили?  -  мрачно поинтересовался Грасс у пожилого
мастера..  - Вы тоже не поняли поставленной задачи? Меня интересует одна
отдельная игрушка,  обладающая индивидуальностью.  Непонятно?  Вы можете
идти вместе со своей кухней!
   Лотта опустила взгляд, чтобы не видеть расстроенного лица мастера.
    Директор переводил неприязненный взгляд с  одной игрушки на  другую,
пока  не  остановился на  долговязой кукле  в  костюме  эскимоса.  Кукла
растянулась поперек  коленей  своего  разработчика в  позе,  удобной для
порки.
   - Это ваш проект?
   Тот поднялся с места.  Кукла съехала с его коленей и, несмотря на то,
что он  успел ухватить ее  за ноги,  громко стукнулась лбом об пол.  При
этом  с   кукольной  головы  слетела  шапка,   которую  после  небольшой
неразберихи нашли под диваном. Сконфуженный мастер ст
   арательно установил куклу на  негнущихся ногах.  Она оказалась ему по
плечо.
   - Так-так,  - сказал директор. - Вы, значит, придерживаетесь принципа
"чем больше, тем лучше"? Если оригинальность проекта этим исчерпывается,
то  я  советую вам начать все сначала.  Короче говоря,  вы  свободны.  И
унесите отсюда эту дылду, если сможете! Обиже
   нный  мастер подхватил куклу и  направился к  выходу.  Следом за  ним
волочились  две  негнущиеся  ноги.  В  дверях  ноги  застряли,  пришлось
протаскивать их в  щель.  В  довершение всего с  них соскочили пимы,  за
которыми пришлось возвращаться. Директор терпеливо ждал,
    когда все это кончится.
   - У вас тоже кукла? - спросил он пожилого работника с длинной голубой
коробкой.
   - Да,  -  ответил тот,  снял крышку и достал румяную куклу в платье с
оборочками.
   - Скажите сразу: что она умеет?
   - Она моргает и говорит "мама".
   - Ясно.  Видимо,  такая кукла была у вашей бабушки, и вам довелось ее
увидеть. У кого-нибудь есть новая кукла? Новая! Вы понимаете смысл этого
слова?
   Ответом ему была тягостная тишина.
   - Что у Вас?  -  спросил господин Грасс у дамы с плюшевым медведем на
коленях
   - Как это что?  Мишка, - ответила та, удивленно подняв брови.
   - Я имею в виду, что нового в этом мишке? .
   - У него открывается рот. Его можно кормить специальными бляшками.
   - Очень остроумно, - сдержанно сказал Грасс. - Это на троечку.
   - Не спешите с выводами,  господин Грасс,  -  обиделась дама.  -  Это
любимая детская игрушка.  Есть примета,  что мишка приносит счастье. Все
игрушечные фабрики мира имеют в своем ассортименте плюшевого мишку!.
   - Да,  вы безусловно правы,  - устало согласился Грасс. - Но эта ваша
тысяча  какая-то  модель  мишки  не  выведет нашу  фабрику на  передовые
позиции!  Мне  нужно нечто качественно новое.  Небывалое!  При чем здесь
этот мишка? Его выпускали и будут выпускать все фаб
   рики мира. И не нужно отнимать у меня время.
   - Что  это?  -  строго спросил он  у  разработчика,  постукивающего о
колено небольшим конвертом.
   - Виртуальная прачечная! - ответил тот, вынимая дискету.
   - Никаких виртуальных игрушек!  -  отрезал Грасс. - Я неясно поставил
задачу?  Неужели никто не понял?  Мне нужна игрушка,  которую дети будут
вертеть в  руках.  Традиционная игрушка в  нетрадиционном решении!  Я не
желаю превращать детей в присоски к экранам! Я
   люблю детей. Все, кто принес виртуальные игрушки, свободны!
   Он  отвернулся к  окну.  Кожаные диваны и  кресла заскрипели,  стулья
двинулись в  разные стороны.  Один  за  другим сотрудники поднимались со
своих мест и уходили, унося с собой свои модели.
   - Я не просил уйти всех, - тихо сказал Грасс.
   Но никто не пожелал остаться.  По всей вероятности никто не счел свою
игрушку  способной  вывести   фабрику  господина  Грасса  на   передовые
позиции.
   В кабинете остались Грасс и Лотта.
   - Я был слишком резок,  Лотта,  сожалею,  -  сказал Грасс не поднимая
головы.
   Лотта встала опустить жалюзи.  Красное солнце начало свой спуск вдоль
западного окна. Грасс тяжело вздохнул и добавил:
   - Ничего не  поделаешь.  Если мы  еще существуем,  нужно поддерживать
директорский стиль.
   - Мне Вы можете этого не объяснять, - тихо сказала Лотта и подняла на
него серые глаза,  грустные и удивленные сквозь стекла очков...  И сразу
что-то  изменилось.  Воздух всколыхнулся и  пришел в  движение:  столько
тепла, сочувствия и бесконечной преданности р
   азом  устремилось навстречу Грассу...  Но  взгляд  Лотты  остался без
ответа. Она опустила ресницы и снова взялась за блокнот.
   - Я должен сделать эту игрушку.  Другого выхода нет.  Это ясно уже не
только нам с вами,  Лотта.  Шесть лет ни одной новой идеи!  Это же крах,
Лотта!
    Он  сидел,  ссутулив плечи,  как большая больная птица.  Краем глаза
Лотта видела его пульсирующий висок и резко проступивший рисунок скулы.
   - Вам нужно отдохнуть,  -  невольно сорвалось с ее губ. - Нет, я хочу
сказать, конечно, после игрушки...
   Он повернул к Лотте свое исхудавшее лицо. В глазах его был мрак
   - Где Бирн,  Лотта?  Я назначил ему встречу ровно в восемнадцать ноль
ноль..
   - Он ждет в приемной.
   - Зовите.
   Главный инженер фабрики Хуго Бирн, отдуваясь, вошел в кабинет.
   - Какой жаркий сентябрь,  - сказал он и повернулся всем своим грузным
телом сначала в одну, потом в другую сторону, подыскивая место поближе к
кондиционеру.  Он  был  толст как  бочка.  Румяное лицо  сидело прямо на
плечах и прекрасно обходилось без шеи. Хуго п
   риложил  носовой платок  к  затылку,  наползавшему на  ворот  рубашки
багровым бубликом, и несколько раз прихлопнул ладонью.
   Затем он разложил на столе печатные листы.
   - Я  ознакомился с  разработками последних шести месяцев и  определил
перспективное направление! - объявил он.
    Грасс  углубился  в  предложенные бумаги.  Он  внимательно  прочитал
первый лист,  затем стал  просматривать текст все  быстрее и  небрежней,
заметно теряя интерес. Потом сложил листы в стопку и отодвинул от себя.
   - Плохо,  Хуго, - сказал он. - Вы принесли мне описание предпоследней
модели куклы Барби. Только имя написать забыли.
    - Нет-нет! Я пользовался японским патентом! Это не кукла Барби!
   - Тем хуже для японцев.  Эта кукла уже год как поступила в  продажу и
без  особого успеха,  как  видно.  Вам следовало бы  давно это знать!  В
голову  куклы  встроен  микрокомпьютер,  который реагирует на  несколько
звуковых сигналов - то есть, на несколько вопросов.
    На  эти  вопросы кукла  может давать запрограммированные ответы.  По
нашим временам это немногим лучше, чем сказать "мама".
   - Но  это  открывает неограниченные возможности,  господин  директор!
Можно увеличивать количество вопросов и ответов!
   - Ваши представления о неограниченных возможностях, Бирн, на редкость
ограничены, - жестко сказал Грасс. - На сегодня разговор окончен.
   - До  завтра,  -  сказал  Хуго  Бирн,  не  слишком расстроившись.  Он
аккуратно сложил бумаги в папку и бодрым шагом покинул кабинет.
   - Первым я уволю Бирна,  -  сказал Грасс, угрюмо глядя на закрывшуюся
дверь. - Он просто ноль!
   - Но господин Грасс! Все идеи раньше принадлежали Вам. И от господина
Бирна Вы требовали лишь добросовестного исполнения.
   - Раньше,  - эхом повторил Грасс. - Это было раньше, Лотта. А спасать
положение надо сейчас.  Нам нужна игрушка! - он сжал кулаки - Это должна
быть кукла!  Кукла,  о которой можно только мечтать! Кукла, которая всем
нужна. Такая кукла, из-за которой все поза
   будут куклу Барби!
   Он оживился,  вышел из-за стола и  зашагал по кабинету.  Он был очень
высок.  В  несколько шагов достигал он стены и  резко поворачивал назад.
Полы дорогого пиджака болтались на впалых боках. Наконец он остановился,
упершись взглядом в зашторенное окно и глух
   о произнес:
   - Такая кукла будет.




   Часы над холодным камином проиграли мелодию.  Было семь часов вечера.
Отто  Грасс  сидел  в  своей  гостиной  на  полосатом диване,  мягком  и
длинноворсном, похожем на откормленного тигра. На его коленях устроилась
Юта. И хотя колени у отца были жесткие, она не с
   обиралась слезать.  Девочка сжала руку в  кулачок и  уложила в папину
ладонь. Они могли так сидеть часами.
   - Никто  не  готовит лучше,  чем  наша  фрау  Берта,  -  сказала Юта,
заглядывая отцу в глаза.
   - Фрау Берте равных нет, - беспрекословно согласился тот.
   - Не смейся, я серьезно.
   - Да и мне не до шуток.
   Юта посмотрела на отца с  обожанием и  еще глубже задвинула кулачок в
его ладонь.  Грасс надолго замолчал. Казалось, он совсем забыл о дочери.
Девочка  уселась  поудобнее и  терпеливо выжидала  паузу.  Внезапно  она
улыбнулась какой-то мысли и опять взглянула на
   отца.
   - Не вижу причин, - сказала она, ловя его отсутствующий взгляд.
   - Как-как?  -  отец  разом  вернулся из  каких-то  далей и  удивленно
взглянул на нее.
   Юта смутилась:
   - Так говорит Анна-Луиза. Она без конца это повторяет. И главное, что
ко всему подходит!  Ты сам попробуй -  и увидишь.  Вот послушай: не вижу
причин для грусти!  Или:  не вижу причин для молчания! У нас теперь весь
класс так говорит.
   - Анна-Луиза - большой авторитет?
   - О да!  Ты знаешь,  она такая независимая! Иногда я ей даже завидую.
Сегодня,  например,  она  опять  получила плохую оценку,  рассердилась и
отказалась участвовать в  игре  с  параллельным классом.  Представляешь?
Пришлось за нее играть Марте.
    Грасс невольно рассмеялся:
   - Чему же ты завидуешь? Плохой оценке?
   - Нет,  конечно! Анна-Луиза стала, пожалуй, слишком уж плохо учиться.
У нее три пятерки подряд!
   - Если так пойдет дальше,  Анне-Луизе останется один выход: перейти в
русскую школу.
   - Почему? - Юта заранее улыбнулась.
   - Там все наоборот: лучшая оценка пятерка.
   - Да? Как смешно! А троечникам все равно, где учиться. Да, папа?
   - Это точно.  Троечники -  народ универсальный,  - ответил Грасс, и в
голосе его послышалась усталость. Юта тоже погрустнела.
   За окном стало темно.  Комната теперь казалась уютней. И только камин
еще  более помрачнел.  Он  был  закрыт стеклянным щитом вишневого цвета,
резко чернеющим к середине: там затаилась холодная дыра дымохода. За ней
тянулся сквозной извилистый лаз, исчезающий
    в недрах дома, с тем чтобы пройти все перекрытия, пробиться на крышу
и соединить гостиную с открытым небом.
   Вздохнув, девочка сказала:
   - А Урсула говорит, что мне в этой школе тоже недолго учиться.
   - Вот как? Кто такая Урсула?
   - Дочка директора банка.
   - Понятно. Что еще говорит Урсула?
   - Она говорит, что тебе в октябре нечем будет платить за школу.
   Юта вскинула глаза на отца.
   - Зря  я  тебе  это  сказала.  На  Урсулу  вообще не  стоит  обращать
внимания. Она постоянно говорит о деньгах!
   - Тогда  с  Урсулой  не  стоит  разговаривать.  О  деньгах  заботятся
взрослые. Пусть тебя эта тема не тревожит.
   Голос у отца при этом изменился. Девочка заглянула ему в лицо и опять
улыбнулась:
   - Ты знаешь,  у Курта такие проблемы!  Он все время хочет влюбиться в
какую-то особенную девушку, но не успевает: уже влюбляется в красивую.
   - Да, Курту можно посочувствовать.
   Они еще немного помолчали. За окном зажглись фонари.
   - Скажи папа, а мама... какая она была?
   Большая ладонь дрогнула, будто желая освободиться. Юта удержала ее.
   - Не знаю, что тебе сказать. Она была такая... А что тебя интересует?
   - Она была красивая?
   - Да. Конечно.
   - А она потом стала куклой?
   Господин Грасс выпустил руку дочери.
   - Нет. С чего ты взяла? Она умерла.
   - Так.  Что-то такое вспоминается,  - медленно проговорила она, глядя
на камин. - Видимо, это был сон.
   Лицо у  господина Грасса потемнело.  Он  осторожно посадил девочку на
диван, а сам поднялся и отошел.
   - Все будет хорошо,  Юта,  -  сказал он,  стоя к ней спиной. - У тебя
будет все, что нужно,  и учиться ты будешь в лучшей школе города.




   Октябрь  выдался  теплый.   Лишь  с   наступлением  темноты  начинало
холодать.  Тогда  над  городом стягивался туман и  медленно спускался на
улицы.  Ночные машины рассекали его и разгоняли в стороны.  И постепенно
он сползался в самое удобное место - на Липовый бульв
   ар,  где  и  оставался до  утра,  спрессованный,  как  слоеный пирог.
Бульвар  был  пешеходной  зоной  города.   Ранним  утром,   до  открытия
магазинов,  туда  было  боязно ступить,  пока  наконец осеннее солнце не
прожигало туман насквозь. Тогда тот начинал таять, распадать
   ся на клочки и сворачиваться хлопьями. Он растекался и расползался по
розовым плитам мостовой,  прятался в  поредевших кронах лип.  К открытию
магазинов, занимавших все первые этажи всех домов на бульваре, не считая
школы, тумана уже не было. Тогда из мален
   ьких,  но  дорогих  кафе  выдвигались  столики  и  стулья,  над  ними
разворачивались цветные козырьки и тенты. Появлялись посетители.
   Школа  выходила одной стеной на  бульвар.  На  другой ее  стороне был
парадный вход, к которому подъезжали машины.
   В восемь утра прозвенел звонок на урок.  Юта поспешно шнуровала новые
кроссовки.  Марта  уже  переоделась  и  теперь  стояла  перед  зеркалом,
тщательно затягивая волосы в густой хвост.
   - Скорее, Юта! Сколько можно! Наверно, уже все построились!
   - Сейчас.  Что я  виноватаа  булругой ее  стороне был
парадный вход, к которому подъезжали машины.
   В восемь утра прозвенел звонок на урок.  Юта поспешно шнуровала новые
кроссовки.  Марта  уже  переоделась  и  теперь  стояла  перед  зеркалом,
тщательно затягивая волосы в густой хвост.
   - Скорее, Юта! Сколько можно! Наверно, уже все построились!
   - Сейчас.  Что я  виновата?  Я к ним еще не привыкла,  дырки какие-то
дурацкие.
   В дверь просунулась голова физрука:
   - Урсула здесь?
   Тут же с разных сторон раздался визг:
   - Ай! Не заходите! Куда вы лезете!
   Не обращая на это никакого внимания, физрук повторил громче:
   - Урсула есть или нет? Видел ее кто-нибудь?
   - Нет тут Урсулы!  -  крикнула Марта и тут же пробубнила:  -  Урсула,
Урсула. Только про Урсулу и говорит. Влюбился, наверно, в свою Урсулу.
   - Ты что,  Марта, совсем уже? Она ему в дочки годится, - с осуждением
сказала Юта.
   - Ага, во внучки. Ну и что же? Ни за что не поверю, что мы ему все на
одно лицо!
   - Перестань глупости говорить.  Ты  просто  злишься,  потому что  она
лучше всех играет в баскетбол.
   - Ты так считаешь? Анна-Луиза не хуже ее играет! И я неплохо играю. У
нее просто ноги здоровенные! - рассердилась Марта.
   - Да брось ты,  Марта!  - не согласились Ирма и Карина, пробегающие к
дверям.  -  Урсула отлично играет!  Все всегда хотят играть в  команде с
Урсулой!
   - Еще бы!  -  крикнула Марта им  вдогонку:  -  Как поскачет на  своих
ножищах через весь зал!
   - Девочки,  не злословьте,  -  миролюбиво сказал физрук, дождавшийся,
наконец,  Урсулы. Та влетела в раздевалку, на ходу сдирая с себя платье.
Юта и Марта побежали к выходу.
   - Слушай,  Юта!  -  крикнула Урсула. - У меня предложение: идем после
физкультуры на бульвар, поедим булочек со сливками!
   Юта от неожиданности споткнулась:
   - Идем...
   Марта остановилась с вытаращенными от любопытства глазами.
   - Беги в зал, - сказала она Юте. - Я быстро! Я носовой платок забыла.
   А сама подскочила к Урсуле:
   - С чего это ты приглашаешь Юту?  Ты же сама говорила, что булочки ей
не по карману!
   Урсула была почти готова. Она натянула футболку, манерно продела руки
под волосы и одним движением выпустила их на плечи.
   - Все давно наоборот, - сказала она. - Все давно изменилось, милочка!




   В  девять часов утра господин Грасс в  своем кабинете разбирал почту.
Он сидел в  кресле,  вытянув длинные ноги,  и  держал в  руках раскрытую
газету.  Просмотрев разворот сверху  до  низу,  он  взялся за  следующую
газету. Здесь он сразу наткнулся на заголовок: "Мел
   исса-контрабандистка". Далее господин Грасс прочитал: "Каир. На борту
теплохода  "Цезарь"  обнаружено  два  контейнера контрабандного груза  -
кукол  "Мелисса"",   вывезенных  из  Европы.   Общая  сумма  контрабанды
оценивается в 200 тысяч долларов". Грасс хмыкнул и п
   еревернул лист. Его глазам предстал более мелко набранный текст - так
печатались  сообщения  местного  значения:  "Визит  с  особым  прицелом.
Председатель комитета  обществ  милосердия прибыл  вчера  с  двухдневным
визитом в наш город. В беседе с журналистами он со
   общил о  своем намерении встретиться с  директором игрушечной фабрики
господином  Грассом.   Из  неофициальных  источников  известно,   что  в
ближайшее время  запланированы такие визиты нескольких делегаций обществ
милосердия в наш город. Нетрудно сделать вывод о т
   ом,  что дело касается безвозмездной передачи игрушек детским домам и
больницам и  что  предметом разговора в  данном случае является успевшая
стать знаменитой кукла "Мелисса"".
    Почти во  всех газетах господин Грасс обнаружил заметки,  касающиеся
куклы,  которую фабрика выпустила в продажу всего месяц назад.  Уже одни
только заголовки демонстрировали ошеломляющий успех куклы:
   "Мелисса берет в плен Балтику",  "Мягкая поступь Мелиссы",  "В Греции
царствует Мелисса", "Она умеет все!".
   В  одной из  газет было  напечатано интервью под  названием "Господин
директор говорит уклончиво".  Грасс поморщился:  на  днях  он  не  сумел
отбиться от  настырного журналиста и  вынужден был ответить на несколько
вопросов. Он быстро пробежал глазами строчки, выхв
   атывая лишь самую суть:
   " Корреспондент: Господин Грасс, кукла Мелисса запатентована?
      О. Грасс: Нет.
      Кор.:  Значит, другая фабрика может выпустить точную копию куклы и
получить такую же прибыль?
      О.Г.: Вряд ли. У нас имеется "ноу-хау".
      Кор.: Расскажите, пожалуйста, подробнее о "ноу-хау".
      О.Г.(смеется):  В  наше  время  всем  хорошо известно,  что  такое
"ноу-хау".  Но для журналистов,  которые берутся писать о том,  в чем не
разбираются,  я могу пояснить:  ноу-хау -  это секрет фирмы, а о секрете
подробнее не рассказывают..."
   Грасс  усмехнулся и  с  шумом  перевернул очередной гнущийся  во  все
стороны лист.  Когда на  глаза ему попался заголовок "Кукольный король",
господин Грасс расхохотался, закинув голову.
   В кабинет вошла Лотта.
   - Кофе, господин Грасс?
   - Да, пожалуйста, Лотта.
   Лотта внесла на подносе две чашечки и  дымящийся кофейник,  поставила
на стол и присела рядом. Лицо ее было озабоченным.
   - Вы нашли статью психиатра, которую я для Вас отметила?
   - Не  знаю.  Я  прочел кучу статей.  Не  знаю уж,  кто  их  писал,  -
засмеялся Грасс.
   - Значит Вы не читали.
   Лотта разворошила газеты, поискала среди них нужную.
   - Вот.   Читайте:   "Происшествие   в   таможне.   Служащий   таможни
госпитализирован  с  сердечным  приступом.  Это  случилось  в  аэропорту
Будапешта.  Таможенник откинул крышку контейнера. По его словам, оттуда,
"как черт из табакерки", выскочила кукла Мелисса. Представ
   итель  фирмы  утверждает,   что   это   произошло  из-за   случайного
воздействия на пульт.  Что это?  Случайность или сознательное нагнетание
ажиотажа вокруг куклы, которая и без того приносит баснословные барыши?"
   Грасс медленно отложил газету.  Он  сделал пару глотков кофе и  опять
улыбнулся:
   - Прекрасный кофе, Лотта! Не расстраивайтесь. Конкуренты не дремлют.
   - Я так рада видеть Вас в хорошем настроении,  господин Грасс.  У Вас
действительно  грандиозный  успех.   Мне  кажется,   Вы   можете  теперь
отдохнуть. Тем более, вторая очередь "Мелиссы" поступает в продажу.
   - Да, теперь Вы правы. Мне нужен отдых.
   - Я уже присмотрела Вам хороший пансионат. Это в Альпах....
   - Я  заранее согласен,  Лотта!  Лишь бы вокруг была тишина.  Закажите
мне, пожалуйста, билеты на следующую пятницу.




   Игрушечный магазин при  фабрике господина Грасса  издалека притягивал
взгляды.  По  вечерам сияние его наполняло всю улицу до  противоположной
стороны и  поднималось высоко вверх.  Магазин буквально плавал в  пузыре
света! Здесь только что оформили новую витрину
   ,  которая  напоминала просторный аквариум,  до  краев  залитый ярким
ровным светом.  В  этот поздний час  она  источала во  тьму бесчисленное
множество  сверкающих  лучиков,  сплетающихся  в  большое  бриллиантовое
облако. В витрину был погружен на массивных цепях айсб
   ерг   из   зеленоватого  матового   стекла,   на   котором   сверкало
выгравированное золотом слово "Мелисса".  А внизу стоял будто только что
прибывший пассажирский поезд,  из  него  гурьбой  высыпали  разноцветные
игрушки. Здесь были куклы, клоуны и разные зверюшки. Весе
   лая обезьяна с  толстым карандашом под мышкой карабкалась по  цепям к
золотой надписи,  собираясь,  видимо, внести кое-какие исправления. Была
здесь и  сама Мелисса.  Она  словно застыла на  ходу.  Она отличалась от
всех: она одна притворялась, что спит. А может
   быть,  это  просто казалось,  ведь имя  Мелиссы обросло уже столькими
небылицами!
   До  закрытия  магазина оставалось 20  минут.  Две  юные  продавщицы в
голубых  комбинезонах -  Грета-беленькая и  Грета-черненькая -  наводили
порядок на прилавке и полках, готовясь к завтрашнему дню. Магазин всегда
должен сверкать так, будто завтра Рождество. Гре
   ты  и   сами  были  настоящей  достопримечательностью  фабрики.   Они
одинаково одевались и  очень  коротко  стригли волосы.  Грета-черненькая
носила косую челку, которая при каждом движении падала на лоб сверкающим
черным крылом. У Греты-беленькой над открытым лбом
   и  розовыми ушками  поднималась щеточка  волос  пшеничного цвета.  На
лицах безупречная косметика.  И никакой дешевой бижутерии! За этим лично
следил господин Бирн.
    - Сегодня покупали только Мелиссу! - сказала Грета-беленькая.
   - Теперь всем нужна Мелисса.
   - Ты слыхала? Уже готова новая модель Мелиссы.
   - А чем она отличается?
   - По-моему,  ничем. Немного усовершенствованная, как положено в таких
случаях. Грасс зачем-то объявил, что каждый месяц с поточной линии будет
сходить новая модель. Наверное, просто ради рекламы.
   - А  ты  знаешь,  что  платья  для  новой  Мелиссы заказаны у  лучших
модельеров? И для нас с тобой заказаны такие же!
    Девушки уже поглядывали то в  зеркало,  то на часы,  когда к  дверям
магазина  подошла  немолодая  респектабельная пара:  мужчина  с  военной
выправкой и миловидная дама.  Стеклянные двери раскрылись перед ними, но
они почему-то отступили назад. Девушки с удивлени
   ем наблюдали,  как мужчина несколько раз порывался войти в двери,  но
всякий раз отступал, поскольку женщина отрицательно мотала головой.
   Но даже если бы девушки могли слышать их разговор,  происходящее вряд
ли стало бы для них понятнее.
   - Ты  боишься,  что  надо  мной станут смеяться?  -  спрашивала Эльза
Штифель у своего мужа, полковника Штифеля - доктора медицины и полкового
врача.
   - Да ничего я не боюсь!  Я боюсь, что магазин закроется, и завтра нам
опять сюда тащиться!
   - Ну вот, я же вижу, что ты сердишься.
   - Эльза!  Посмотри на часы!  Я уже сам прошу тебя:  купи, пожалуйста,
поскорее эту чертову куклу!
   - Ну вот, я же говорю, сердишься.
   - Мы идем или нет?
   Эльза Штифель робко шагнула к дверям:
   - Я вот думаю,  Гюнтер:  девушки вряд ли заподозрят, что я беру куклу
для себя. Они решат что мы покупаем ее для нашей внучки.
   Полковник Штифель решительно шагнул вперед. Двери распахнулись.
   Фрау Штифель подошла к прилавку:
   - Будьте добры, покажите мне, пожалуйста, Мелиссу.
   Грета-беленькая сняла с  полки коробку,  нарушив тем  самым идеальный
порядок,  который уже успела навести. Она открыла коробку и бережно, как
ребенка,  взяла на  руки  Мелиссу.  На  лице  у  Эльзы Штифель появилось
удивленное выражение. Возможно, она ожидала увиде
   ть  что-то  другое.  Мелисса выглядела совершенно обычно.  У  нее  на
пластиковом лице даже глаза не закрывались: они были просто нарисованы.
   Но  тут Грета-черненькая взяла в  руки желтый пульт и  нажала кнопку.
Мелисса встала на  ноги,  сделала осторожный короткий шажок,  потом еще,
потом выпрямила спину...  и  легко,  вприпрыжку бросилась в другой конец
прилавка.
   - Ах! - вырвалось у Эльзы.
   Мелисса   бежала,   размахивая   руками,   как   настоящая   девочка.
Грета-черненькая. опять что-то сделала с пультом, и кукла остановилась.
   - Берем. Упакуйте, пожалуйста, - вздохнул полковник.
   Девушки упаковали коробку, перевязали ее лентой и протянули Эльзе. Та
бережно взяла ее,  как берут новорожденного младенца, плотно завернутого
в одеяло. Лицо ее светилось радостью.
   Когда супруги Штифель ушли,  Грета-беленькая поправила ряд оставшихся
коробок.
   - Ты спешишь?  Подожди,  я быстро!  -  заволновалась она, увидев, что
подруга уже накинула плащ.
   - Что,  не хочешь оставаться здесь с Мелиссой?  -  посмеялась над ней
та.




   В  последний  четверг  октября  фрау  Берта  тщательно  уложила  вещи
господина Грасса  и  испекла яблочный пирог.  Сегодня Грасс в  последний
раз перед отъездом ужинал с дочерью.  Они сидели в столовой. Здесь низко
над столом висел светильник с широким плетеным кол
   паком.  Из-за  него  по  вечерам все  стены и  шкафы были разрисованы
волнистыми линиями теней. Юта всегда представляла себе в такие часы, что
они сидят с  папой в  корзине воздушного шара,  и им тут неплохо.  Юта с
удовольствием поела пирога и обратилась к отцу:
   - Папа, Урсула приглашает меня на день рожденья.
   - Что ж, хорошо. Значит, нужен подарок?
   - Если пойду, то нужен.
   - А что, у тебя есть сомнения на этот счет?
   - Да.  Видишь ли,  раньше Урсула меня и знать не хотела.  А последнее
время просто от  меня не отходит!  Мне не нравятся такие контрасты.  Вот
сегодня,  например,  она сказала, что ее папа задержит машину только для
того, чтобы отвезти меня после домой.
   - Ну,  это ни к чему.  За тобой заедет Курт. Если ты, конечно, решишь
идти. А когда день рождения?
   - Послезавтра.
   - Тогда нужно срочно решать.  К чему ты больше склоняешься: пойти или
не пойти?
   - Я,  пожалуй,  склоняюсь к  тому,  чтобы пойти.  Не хочется огорчать
Урсулу в день рождения.  Если я не приду,  все удивятся, станут задавать
вопросы. Это совершенно лишнее.
   - В  таком случае нужно идти.  Ну так что же мы решим с  подарком для
Урсулы?
   - Даже не представляю себе!
   - А у нее уже есть кукла Мелисса?
   - Точно! - Юта вскинула голову и посмотрела на отца: - Это идея! Если
я хоть чуточку знаю Урсулу, она хочет получить от меня именно Мелиссу!
   - Что ж,  решено. Сейчас звоним Курту. Он захватит куклу. А почему ты
сама до сих пор не попросишь Мелиссу для себя?
   - Папа! Я уже не играю в куклы! Я вышла из этого возраста.
   - А Урсула? Может быть, все-таки подарим что-нибудь другое?
   - Нет.  Урсуле совершенно точно  нужна Мелисса!  Ей  всегда нужно все
самое модное, то, что нужно всем.
   - Ну тогда этот вопрос решен.  Давай теперь поговорим о  том,  чем ты
будешь заниматься три недели без меня.
   - Я буду ждать тебя, - вздохнула Юта.
   - Только ждать?  Но  у  тебя  столько своих  дел!  Тебе  нужно хорошо
учиться  и   хорошо  себя  вести.   Кстати,   как  поживает  независимая
Анна-Луиза?
   - Неужели я  тебе  не  рассказывала?  Она  уехала со  своим  балетным
классом в Америку на гастроли. Представляешь: в школе ничего не сказала!
Пришлось учительнице самой звонить родителям, чтобы об этом узнать!
   - Анна-Луиза рискует. Надеюсь, хотя бы в Америке она будет вести себя
благоразумно.
   - Нет, что ты! Она никогда не бывает благоразумной.
   - А  мы  с  тобой давай сразу договоримся:  ты  будешь слушаться фрау
Берту и не будешь слишком самостоятельной.








   В  тот  же  вечерний час  полковник Штифель уселся возле  журнального
столика, заваленного вечерней почтой, и приступил к просмотру полученных
изданий.  Изредка перекатывая сигару из  одного угла рта  в  другой,  он
листал страницы. Пару раз он задержал взгляд на
   тексте да  еще пару раз на  фамилии автора.  В  комнате,  как обычно,
работал никому  не  нужный телевизор.  Эта  процедура повторялась каждый
вечер.  Полковник Штифель знакомился с последними новостями науки.  Кипа
журналов на столике постепенно уменьшалась, а на
   диване  росла:   полковник  небрежно  отбрасывал  туда  просмотренную
литературу.  Лицо его при этом оставалось непроницаемым.   Глядя на него
можно было сделать вывод,  что  научный мир живет весьма однообразно.  В
одном из журналов целый разворот занимала схема по
   д  названием "Геноблок".  Она состояла из  маленьких прямоугольников,
соединенных  между   собой   наподобие  вагончиков  игрушечного  поезда.
Полковник некоторое время созерцал ее  с  тем же  каменным лицом,  после
чего зачеркнул два последних вагончика и перевернул л
   ист.
   Внезапно он поднял голову и, нахмурив брови, подался вперед, к экрану
телевизора.  Передавали городские новости.  Диктор говорил взволнованным
голосом:  "В  полицию нашего города обратилась мать девятилетней девочки
Катарины, пропавшей три дня назад. Пятилет
   няя сестра девочки рассказывает,  что они вдвоем с  Катариной зашли в
детский универмаг на  Липовом бульваре посмотреть куклу Мелиссу.  Там  к
ним  подошла седая  женщина и  пообещала подарить такую  куклу Катарине,
если та пойдет с ней. Катарина ушла  с женщиной
   , и больше ее никто не видел. Полиция обращается ко всем покупателям,
которые присутствовали в  универмаге в  этот  момент и  могли  оказаться
свидетелями,  с просьбой сообщить все,  что они знают о случившемся". На
экране появилось черно-белое изображение детс
   кого лица. Полковник застыл перед телевизором. Внезапно за его спиной
раздался  странный звук:  не  то  стук,  не  то  звон.  Полковник быстро
выключил телевизор и обернулся,  но ничего не увидел.  И тут же мимо его
ног что-то прошмыгнуло. Полковник резко поднялся
    с кресла...
   - Черт побери!  - взревел он в следующий момент. - Эльза! Забери свою
куклу!
   В  дверях  показалась расстроенная Эльза  Штифель с  желтым пультом в
руках.
   - Прости, Гюнтер, я нажала не ту кнопку, - сказала она.
   - Так нажми ту! Она так сиганула мимо меня, я думал это крыса!
   Мелисса тем временем топала уже в конце коридора.  Эльза бросилась за
ней.  Скоро  она  вернулась и  остановилась в  дверях,  прижимая к  себе
Мелиссу.
   - Нет,  Гюнтер.  Я наверное не в состоянии запомнить все команды,  --
грустно сказала она.
   - Еще бы! Это же кукла для детей, а не для взрослых!
   Но у Эльзы был такой огорченный вид, что полковник невольно улыбнулся
и сказал:
   - Прости меня,  Эльза.  Я совершенно напрасно тебе нагрубил. Я же все
понимаю.  В общем,  если эта кукла доставляет тебе хоть немного радости,
то больше я не скажу ни слова.
   - Ах,  Гюнтер,  -  горько вздохнула Эльза.  -  Я действительно всегда
считала себя несчастной,  оттого что у  нас нет детей.  Я так надеялась,
что теперь...
   - Теперь все в порядке, у тебя есть кукла.
   - Ах, Гюнтер, лучше молчи. Не то опять начнешь надо мной насмехаться.
    В этот миг зазвонил телефон. Эльза часто заморгала, чтобы остановить
слезы, и сняла трубку:
   - Я слушаю..
   - Добрый  день,  -  ответил  приятный мужской  голос.  -  Будьте  так
любезны: мне нужна Эльза.
   - Эльза?  Просто Эльза?  -  она улыбнулась. - Может быть, вы ошиблись
номером? Вам наверное нужна какая-нибудь молодая Эльза?
   - Как сказать,  - мужчина на другом конце провода наверняка улыбался.
- Мне нужна моя университетская приятельница,  с  которой мы не виделись
много лет.
   - Руди?!
   - Да, это я.
   - Боже мой,  Руди!  Как я рада тебя слышать!  Ты не поверишь:  я ведь
сразу немножко узнала тебя.  -  Она  повернула к  мужу  сияющее лицо:  -
Гюнтер, ты представляешь? Это Руди Маг! Руди, откуда ты звонишь?
   - Я здесь недалеко, в новой гостинице.
   - Вот это сюрприз! Приезжай немедленно к нам! Гюнтер встретит тебя.
   - Не возражаете, если я нанесу вам визит завтра вечером?
   - Прекрасно! Мы ждем тебя, Руди!




    В назначенный час следующего дня в доме Урсулы собрались гости.  Все
пришли с цветами и с большими пакетами в руках. Урсула в пышном атласном
платье принимала подарки,  уносила их в гостиную и складывала на большой
диван кофейного цвета рядом с накрытым с
   толом.  Девочки столпились у  зеркала,  поправляя самые важные детали
нарядов.  Но все-таки самое красивое платье было у  виновницы торжества.
Во всяком случае Марта, войдя в двери, просто ахнула:
   - Вот это да! Настоящая принцесса!
   - Да!  - подхватила девочка из параллельного класса, которая вместе с
Урсулой играла в сборной школы. - Я недавно смотрела каталог подвенечных
платьев, и там такие же воланчики. Это сейчас очень модно!
   - Тебя можно принять за невесту! - сказала Ирма.
   А Марта добавила Юте на ухо:
   - В таком платье нужно вести себя церемонно, а не размахивать руками,
как мельница.
   - Ну тебя, Марта! - отмахнулась Юта. - Ты как всегда.
   Девочки  еще  раз  все  по  очереди  и   с  одинаковым  удовольствием
повертелись перед зеркалом.
   - Ну, все готовы? - Урсула окинула взглядом девочек.
   Они были готовы и напоминали сборную Золушек, приглашенную во дворец.
   - Бежим  теперь  смотреть подарки!  -  крикнула Урсула и  помчалась в
гостиную.  При  этом  она  не  только  размахивала  руками,  она  бежала
вприпрыжку,  высоко закидывая ноги. Нарядное платье сбивалось и путалось
в коленках, но Урсуле было на это ровным счетом напле
   вать.
   - Вот! - она выхватила из горы подарков видеокассету. - Я давно такую
хотела.  Мой любимый старинный фильм,  называется "Тарзан". Здесь играет
олимпийский чемпион какого-то  там  года  по  плаванию.  Ой!  Это  целый
тренажер! Я даже не поняла, кто его подарил. Кт
   о, а?  Никто? Тогда, наверное, папа. А вот теперь смотрите все!
   Она достала из коробки большую куклу.
   - Ну  и  что  же?  -  разочарованно сказала девочка из  параллельного
класса. - Это Мелисса. У моей сестры такая есть.
   - Такая,  да не такая!  - воинственно сказала Урсула. - Юта! Подойди,
пожалуйста, поближе!
   Юта подошла.
   - Напиши вот этой ручкой, от кого подарок.
   - Где написать? - спросила Юта.
   - Да  хоть здесь:  -  Урсула сдернула с  куклы один башмачок,  а  Юта
написала на маленькой ступне: "На память Урсуле от Юты".
   - Фамилию напиши! - сказала Урсула.
   Юта добавила: "Грасс".
   - Вот!  -  Урсула победно продемонстрировала всем кукольную ногу. - У
кого  еще  есть  такая Мелисса с  автографом почти что  самого директора
фабрики?
   - Да,  Урсула,  -  согласились девочки.  - Ты всегда умеешь придумать
что-нибудь хорошенькое.
   - Включи ее!
   - Да ну! Что мы, маленькие? Давайте дальше смотреть!
   Посмотрев подарки, все уселись за стол, уставленный любимыми детскими
лакомствами.  Урсула  налила  в  высокий бокал  янтарно-желтого напитка,
который  тут  же  вспенился белой  шапкой,  зашипел  и  закипел  мелкими
пузырьками.
   - Внимание!  - крикнула она. - Я заказала себе на день рождения самую
лучшую шипучку! Все наливаем себе шипучки и пьем за меня! Пожелайте мне,
чтобы у  меня всегда было все самое лучшее!  И  чтобы друзья у меня были
самые лучшие, у которых тоже все будет сам
   ое-самое!
   - Да!   -  подхватили  девочки.  -  Пусть  всегда  все  у  нас  будет
самое-самое!
   А Юта почему-то возразила:
   - Нет, подождите. Что-то не то: если самые лучшие друзья - это только
те, у которых все самое-самое, то не пришлось бы их часто менять. Ведь у
всех дела идут по-разному.
   - Да брось ты,  Юта!  - отмахнулась Урсула. - Я же сказала: пусть и у
вас все будет самое-самое!
   Но Юта все равно не хотела соглашаться:
   - Нет,  все-таки:  на  следующий год я  могу уже и  не быть у  тебя в
подругах, если у моего папы опять будут неприятности.
   - Ой,  Юта!  Уж кому-кому,  а твоему отцу бояться нечего. Он напал на
золотую жилу!
   - Все!  Все!  Хватит разговоров!  Пена садится! - зашумели девочки. -
Урсула, с днем рождения!
   И только Ирма непонимающе вертела головой и переспрашивала:
   - Как-как? Напал? На кого он напал?
   Все засмеялись, а Урсула пояснила:
   - На золотую жилу. Это мой папа так говорит.
   Все принялись за  угощение,  с  шутливой любезностью ухаживая друг за
другом и  вставляя при этом,  к  месту и  не к  месту,  разные словечки,
которые постоянно звучат на спортивной площадке. Стало очень весело! Под
взрывы смеха можно было услышать:
   - Передайте мне пожалуйста кекс!
   - Пожалуйста!
        - Какая точная передача!
   Или:
   - Подайте пожалуйста вазочку с вареньем!
   - Юта, подавай, твоя подача!
   Ирма пыталась пробиться сквозь общий шум:
   - Марта! Марта! Лови яблоко!
   Марта наконец услышала ее и крикнула в ответ:
   - Внимание! Го-о-ол!
   И снова общий смех.
   Когда все развеселились до такой степени,  что по всему дому разнесся
громкий  неудержимый хохот,  мама  Урсулы  внесла  в  гостиную  пирог  с
горящими свечами.  Урсула набрала побольше воздуха и  с легкостью задула
все десять свечей сразу.
   - Урсула!  Тебе хоть сто свечей поставь, ты все задуешь! - засмеялась
Марта.
   - Какое  замечательное пожелание в  день  рождения!  -  одобрила мама
Урсулы.
   - Точно! Желаем тебе через девяносто лет задуть сто свечей!
   И опять все долго смеялись.
   - А танцевать будем? - спросили девочки.
   - Пожалуйста! - Урсула включила музыку. - А я сама не буду танцевать,
за меня пусть Мелисса отдувается. Она же умеет все!
   Урсула сняла с дивана Мелиссу и поставила ее на ковер.
   - Начинаем!   -   объявила  она   и   нажала   на   кнопку  биопульта
дистанционного управления с нарисованным "волчком". Мелисса сделала шаг,
вскинула руки. Затем сделала пару неуверенных прыжков.
   - Как артистка! - заметила Ирма.
   - Кукольного театра, -- добавила Марта.
   Девочки скоро перестали танцевать и подошли поближе к Мелиссе.
   - Урсула, поставь ей другую музыку.
   Урсула порылась в кассетах и нашла запись классической музыки.  Кукла
приступила к  поворотам.  Она старательно вращалась то  на одной,  то на
другой ноге,  поднимая над головой скругленные руки. Временами казалось,
что это живая девочка. Теперь все вплотную о
   кружили Мелиссу и  не  сводили с  нее  глаз.  Ирма так сосредоточенно
наблюдала за  танцем,  что даже начала сопеть носом,  как на контрольной
работе.  А Юта  была смущена тем,  что видит Мелиссу впервые. Теперь она
подумывала, не приобрести ли и ей такую куклу.
   И  тут  Ирма всхлипнула.  Губы у  нее  изогнулись уголками вниз.  Она
отвернулась, уткнувшись в носовой платок.
   - Ты что, Ирма? Что случилось? - растерянно спрашивали девочки.
   Урсула выключила куклу и удивленно спросила:
   - Плакать-то зачем?
   - Сегодня вернулся балетный класс,  -  сквозь слезы  сказала Ирма.  -
Анны-Луизы с ними не было.
   - Ну и что же?  Как будто ты не знаешь Анну-Луизу!  Чуть что не так -
она садится в такси и уезжает.
   - В такси?!  -  девочка из параллельного класса округлила глаза. - Ей
разрешают одной ездить в такси?
   - Ты  плохо  знаешь  Анну-Луизу,   -  сказала  Урсула.  -  Когда  это
Анна-Луиза слушалась родителей?
    Урсула  беспечно  махнула  рукой.   Но  в   наступившей  тишине  это
прозвучало не  так  легко,  как  хотелось бы.  Урсула  положила куклу  в
коробку. Ирма продолжала вытирать платочком щеки:
   - Вот  пропала же  на  днях  одна  девочка.  А  если  Анна-Луиза тоже
пропала?
   - Ты  можешь поверить,  что  Анна-Луиза тоже  ушла с  кем-нибудь ради
куклы? Придумай что-нибудь получше.
   Танцевать девочки расхотели.  Они разделились на пары и  слонялись по
комнатам,  не зная, чем еще заняться. Ирма не переставала шмыгать носом.
Тогда Урсула решительно сказала:
    - Ну вот что: если у всех будут такие вытянутые физиономии, придется
позвонить родителям Анны-Луизы.
   Она действительно позвонила им.
   - Анна-Луиза ненадолго заехала к бабушке, - сообщили ей по телефону.
   - Ну,  что я  говорила!  -  закричала Урсула,  бросив трубку.  -  Она
заехала к бабушке! Наверняка ей это взбрело в голову на ходу!
    Все же день рожденья не заладился.  Все вспомнили, что уже поздно, и
заспешили по  домам.  Праздник окончился,  и  совсем не так весело,  как
начинался.




   В половине восьмого вечера экстрасенс международной категории Рудольф
Маг с букетом орхидей в руках переступил порог квартиры Штифелей. Следом
за ним вошел и сам Штифель,   встретивший его у гостиницы. Эльза повисла
у Мага на шее:
   - Руди! Как я рада видеть тебя!
   - Эти цветы - тебе, как самой красивой девушке выпуска 1965 года.
   - Боже, сколько лет!
   Они прошли в гостиную, где был накрыт стол на три персоны.
    - О! Вот это прием! - оценил Руди.
   Ужин был предложен легкий,  но  весьма изысканный.  Друзья уселись за
стол, не прерывая беседы.
   - Ах,  Эльза,  -  сказал Маг.  -  В тебе все то же очарование,  что и
прежде.
   - Обманщик, - со счастливой улыбкой ответила Эльза.
   - Вспомни, Эльза, весь факультет обожал одну тебя, - продолжил Маг. -
По крайней мере мужская половина. Я тоже пытался привлечь твое внимание,
но куда уж! Там были кавалеры и получше.
   - Весьма любопытно,  -  вступил в разговор Гюнтер Штифель.  -  Ничего
такого я не заметил.
   - Еще бы!  Когда на втором курсе появился ты,  ни у  кого не осталось
шансов.  Ты же пришел после военного училища, прямо в форме. Одни сапоги
чего стоили!  Шансов не осталось даже у  того парня,  как там его звали,
Эльза, ты не помнишь? Он учился с нами недолг
   о. Ты им явно интересовалась!
   - Ахим, - смущенно улыбнулась Эльза.
   - Точно!  Ахим.  Что  поделаешь,  женщинам всегда  подавай что-нибудь
особенное!
   - И  что же такого особенного было в  этом Ахиме?  -  спросил задетый
Гюнтер.
   - Было кое-что,  - улыбнулся Маг. - Помнишь деревянные часы в актовом
зале? Резные, под старину.
   - Помню, и что же?
   - Это его работа.
   - Ну и ну!  Врач, он же резчик по дереву! Интересно, что же из него в
конце концов получилось?
   - Понятия не имею, - сказал Маг.
   - Не  иначе  как  навострился делать  классные костыли,  -  проворчал
полковник.
   - Полагаю,  ты к нему несправедлив.  Ах, друзья, какое было время! Мы
были молоды и, конечно же, все поголовно гении, все влюблены в генетику.
Мы называли ее царицей мира! Но увы, пути расходятся уже в самом начале.
Талант диктует свой собственный путь.
   - Действительно,  -  подтвердил полковник.  -  Вот и ты у нас,  можно
сказать, переквалифицировался. Эльза, ты еще не знаешь, а мне Рудольф по
дороге сообщил,  что он теперь маг высшей квалификации. Оправдал наконец
свою фамилию!
   - Руди! Неужели? Но ты, конечно, белый маг?
   - Надеюсь,  что так.  Здесь же нет такой четкой границы, как хотелось
бы. Короче, смотря у кого в руках магия! Как, впрочем, и наука.
   Время было позднее. Маг поднялся из-за стола:
   - Мне пора, друзья мои. Прекрасный был прием!
   - Оставайся у нас, Гюнтер! - воскликнула Эльза.
   - О,  нет,  не  стоит  беспокоиться.  У  меня  забронирован  номер  в
гостинице, а до нее отсюда пешком минут двадцать.
   - Я отвезу тебя, -сказал полковник.
   Эльза протянула Магу руку.  Тот пожал ее... и замер. Улыбка сбежала с
его лица.  Он все держал руку Эльзы,  но держал ее как-то странно: будто
измерял пульс. Лицо его стало жестким.
   - Дай мне вторую руку, Эльза, - медленно и четко произнес он.
   Эльза  неуверенно протянула   руку.  Полковник  нахмурился и  подошел
ближе.
   - Эльза,   ты  держала  сегодня  в  руках  что-нибудь  особенное?   -
требовательно спросил Маг.
   - В  каком  смысле  особенное?  -  испуганно  пролепетала та.  Гюнтер
осуждающе посмотрел на Рудольфа и покачал головой.
   - Эльза,  что ты держала в руках? - опять спросил Маг. - Вспомни, это
важно!
   Но бедная Эльза не могла сказать ни слова.  Она прижалась к  стене и,
как маленькая, спрятала руки за спину. Полковник обнял ее за плечи.
   - Хорошо,  я сам, - сказал Маг и двинулся вдоль коридора, держа перед
собой раскрытую ладонь.
   Вернулся он быстро. В руках у него была кукла Мелисса.
   - Чья это кукла? - спросил Маг.
   Эльза так  низко опустила голову,  что видны были только густые пряди
волос,  пронизанные серебристыми ниточками.
   - Ты не дашь мне ее на несколько дней, Эльза?
   Голос  Мага  опять  звучал  мягко.  Это  был  прежний Руди.  И  Эльза
безутешно разрыдалась.
   - Я  все поняла.  Вы считаете,  что я сошла с ума.  Еще бы:  вожусь с
куклой! Гюнтер, ты заранее все рассказал Рудольфу!
   - Нет, Эльза! Не выдумывай! Я никогда бы так не поступил.
   - Это жестоко,  Руди,  -  всхлипывала Эльза.  - Ты приехал сюда из-за
куклы.
   - Нет!  Эльза,  поверь!  Я  приехал сюда по важному делу.  Но об этой
кукле я ничего не знал. Я вижу ее впервые.
   Когда полковник вел машину по ночному городу в направлении гостиницы,
Маг обратился к нему:
   - Прости, Гюнтер. Я не хотел портить встречу.
   - Послушай, Рудольф, зачем тебе  понадобилась эта несчастная кукла?
   - Видишь ли, эта кукла... Похоже, она по моей части.
   Полковник нахмурился.
   - Мне уже тоже начинает казаться, что ты приехал из-за куклы.
   - Ну вот,  и ты туда же. Разумеется, мой приезд сюда не случаен. Но о
кукле я узнал сегодня впервые.
   - Неправда. О кукле Мелиссе слышали все.
   - Так это и есть знаменитая Мелисса?
   Они  остановились  возле  гостиницы.   Открывая  дверцу,   Маг  опять
обратился к полковнику:
   - Гюнтер,  ты  не  мог  бы  предоставить мне  на  несколько дней свою
лабораторию?
   - Хорошо,  - ответил полковник после некоторого раздумья. - Я в любом
случае собирался пригласить тебя в клинику,  чтобы познакомить со своими
последними экспериментами.
   Маг протянул ему руку:
   - Вот кто по-прежнему верен науке, так это ты!




   Осенний ветер  согнал над  Кляйном тучи.  Видно  пришла пора  дождей.
Сутки  напролет  с  неба  накрапывали  мелкие  капли.   Временами  ветер
усиливался,  и  дождь  грозил перерасти в  ливень.  Порой  же  он  почти
прекращался. И небо пока ничего нового не обещало.
   Ежедневно в  три часа дня в  витрине игрушечного магазина при фабрике
Грасса разыгрывалась сцена,  привлекающая внимание детей. Чтобы дождь не
отпугнул  маленьких,   но  реальных  клиентов,  пришлось  соорудить  над
огромной витриной столь же огромный прозрачный ко
   зырек,  не  нарушающий общего  великолепия.  Под  тяжелой  вывеской с
золотыми буквами "оживала" Мелисса. Сценки были короткие и незатейливые,
зато  каждый раз  новые.  После  этого представления витрину приходилось
тщательно мыть, потому что маленькие зрители ост
   авляли  на  ней  бесчисленное  множество  сладких  отпечатков.   Дети
толпились возле самого стекла,  прижимались к  нему  носами и  пальцами,
испачканными сахарной пудрой или  мороженым.  Сладости можно было купить
здесь же, в кафе, открытом по инициативе господина Б
   ирна. Многие зрители непрерывно поедали конфеты, а некоторые выдували
из жевательной резинки пузыри, которые лопались о стекло.
   В  сегодняшнем представлении участвовали две  Мелиссы:  одна  Мелисса
угощала другую.  Она вошла в витрину с тортом на подносе,  поставила его
на  столик,   за  которым  сидела  Мелисса-гостья.   Постоянные  зрители
перебрасывались ценными замечаниями:
   - Вчера у нее передник был другой, клетчатый.
   - Интересно, торт настоящий?
   Тем временем Мелисса-хозяйка тоже уселась за столик.
   - А  почему  двигается только  одна  кукла?  -  поинтересовалась одна
девочка.
   - Потому  что  продавщицы только  две,  -  пояснила  другая.  -  Одна
торгует, а другая водит Мелиссу. Ведь можно водить только одну куклу.
   - Это новая Мелисса, - сообщила одна из зрительниц.
   - Почему ты так решила? - спросила ее другая.
   - У нее другие движения. Я знаю все движения первой Мелиссы. Мой брат
победил в соревнованиях по вождению Мелиссы.
   - Разве есть такие соревнования?
   - Есть,  еще какие!  А ты что,  никогда не слышала? Знаешь, сколько у
нее движений? Брат говорит, что не для всех еще кнопки придуманы.
   В первом ряду,  вплотную к стеклу, стояла девочка лет пяти в скромном
платьице.  Она пристально следила за представлением. Когда новая Мелисса
подошла совсем  близко,  девочка уперлась лбом  в  стекло  и  попыталась
заглянуть ей в нарисованные глаза.
   Сценка окончилась.  Дети разбежались в  разные стороны.  А  маленькая
девочка подошла к стеклянным дверям и толкнула их.
   Покупателей  в  магазине  было  не  много.   Грета-беленькая  любезно
склонилась к девочке:
   - Тебе что-нибудь показать?
   - Покажите мне пожалуйста Мелиссу.
   Грета-беленькая сняла с полки куклу и протянула ей..
   - Нет, не эту. Мне новую Мелиссу.
   - Новая Мелисса пока только на витрине. Она рекламирует саму себя.
   - Тогда достаньте ее из витрины.
   - Ну, хорошо, раз ты так настаиваешь!
   Гретхен одарила всех любопытствующих рекламной улыбкой, достала новую
Мелиссу и  подала ее  девочке.  После этого она  умело отвлекла внимание
покупателей,  демонстрируя им  новинку:  механическую собаку с  длинными
ушами.
   - Что ты делаешь?!  - воскликнули внезапно обе Греты. Они смотрели на
девочку, удивленно и испуганно распахнув глаза.
   Все обернулись и увидели,  что маленькая посетительница усадила куклу
перед собой на прилавок и  сосредоточенно царапает ногтями кукольный лоб
под самыми волосами.
   - Не порть куклу! - воскликнули Греты и подбежали к ней.
   - Я ее не порчу. Я только хочу снять с нее маску.
   - Дай сюда куклу, - взволнованная Грета-беленькая отобрала Мелиссу. -
У Мелиссы нет маски! Это ее лицо.
   Посетителей стало больше.  Те,  кто уже сделал покупки,  не  покидали
магазин,   заинтересовавшись  происходящим.  К  ним  прибавлялись  новые
покупатели.
   - Ты,  наверное,  хочешь  купить  куклу?  -  любезно спросила девочку
Грета-черненькая.
   - Нет. У меня нет денег. Я только хотела выяснить кое-что.
   - Я   надеюсь,   ты   уже  выяснила  это?   -   вежливо  предположила
Грета-черненькая.
   - Нет, не выяснила, - ответила та, совсем не собираясь уходить.
   - Что же тебя интересует? Может быть, я подскажу?
   - Нет.  Мне самой надо увидеть. Вы все равно не узнаете: у нее должно
быть лицо,  как  у  Катарины.  Все присутствующие обернулись к  девочке.
Кто-то заинтересованно спросил:
   - Ты сестра Катарины?
   Грета-черненькая взяла девочку за  руку  и  отвела в  сторону,  чтобы
отвлечь покупателей от неприятного инцидента..
   Грета-беленькая взялась за телефонную трубку:
   - Господин  Бирн!  Вы  не  могли  бы  спуститься  в  магазин?...  Да,
важное... Спасибо.
   Она положила трубку и обратилась к девочке:
   - Подожди,  милая,  пару минут.  Сейчас с тобой поговорит заместитель
директора фабрики.
   Когда магазин опустел, Греты закрыли его "по техническим причинам".
   Господин Бирн,  вытирая шею платком, спустился с лестницы и распахнул
внутреннюю дверь. Тут он наткнулся на маленькую посетительницу.
   - Девочка, что ты здесь делаешь? Это служебное помещение.
   - Я хочу хорошенько рассмотреть новую Мелиссу.
   - И что же,  тебе не дали этого сделать?  Смотри, пожалуйста, сколько
хочешь!
   - Я хочу содрать с нее маску.
   -- Ну,  деточка,  ты хочешь невозможного.  Маски-то у  Мелиссы совсем
нет.
   - Нет  есть.  У  нее  фальшивое лицо.  Там внутри должно быть другое,
живое.
   Господину Бирну ее слова не понравились. Он подумал и сказал:
   - Послушай, девочка! Хочешь я подарю тебе эту Мелиссу?
   - Нет, я не могу принять такой дорогой подарок.
   - Но  для фабрики это вовсе не  дорогой подарок.  Так что бери куклу,
если хочешь.
   - Не  хочу.  Моей сестре тоже обещали подарить Мелиссу.  А  потом она
пропала и сама стала Мелиссой.
   - Что?!  Ну,  знаешь,  деточка,  это сказки! Ты знаешь, сколько кукол
фабрика выпускает каждый день?  Полтысячи!  И  все  они твои сестры?  Не
много ли? Ты можешь это объяснить?
   - Колдовство не объясняется,  - хмуро ответила девочка, отвернулась и
пошла к дверям.  Грета-беленькая поспешила к Бирну,  но он не пожелал ее
слушать.
   - Гретхен,  -  сказал он  недовольным тоном.  -  Я  попрошу больше не
отрывать меня от работы по пустякам.
   - Хорошо,  господин Бирн, - тихо сказала Грета-беленькая. - Но я хочу
предупредить вас: я подаю сегодня заявление об уходе.
   - Что?  Вы с ума сошли!  Такой триумф!  Такие деньги!  Может быть, вы
считаете,  что вам мало платят? Неужели вы нашли место, где вам заплатят
больше?!
   - Нет.  У  меня  прекрасная зарплата.  Но  я  не  могу  больше  здесь
работать.
   - Вы с ума сошли!  Что я буду делать?  Вы же хороши только в паре! Ну
что такое одна Гретхен!
   - Нет-нет,  я тоже одна здесь не останусь,  господин Бирн,  - сказала
Грета-черненькая.
   - Послушайте, в чем дело? - взвился Бирн.
   Греты молчали, опустив глаза. Бирн смотрел на них, что-то лихорадочно
обдумывая. Потом сказал:
   - Я   найду  вам  замену  хоть  сегодня.   Но  это  не-же-ла-тель-но!
Понимаете?  Особенно в отсутствие господина Грасса.  И вообще это плохо!
Разве с такой фабрики  увольняются?  Объясните мне,  в чем дело. Я пойду
на уступки.
   - Я боюсь! - шепотом произнесла Грета-беленькая.
   - Кого? - удивился Бирн.
   - Мелиссу!
   - Ну что за детство! - Бирн всплеснул руками.
   - Она шевелится.
   - Еще бы,  милая моя!  Еще бы Мелисса не шевелилась! Тогда это был бы
обыкновенный пупс!  Так. Слушайте меня внимательно. До приезда господина
Грасса  остается неделя.  Я  заплачу  вам  премиальные,  но  попрошу  не
увольняться до его приезда.
    Греты опять опустили глаза.  Бирн понял это как знак примирения.  Он
положил свою  пухлую  ладонь на  руку  Греты-беленькой и  хотел  сказать
что-то ободряющее, но запнулся и с удивлением произнес:
   - Гретхен! У вас жар!.
   Грета-черненькая приложила ладонь  ко  лбу  подруги.  Та  отпрянула и
воскликнула:
   - У тебя тоже жар, Гретхен!
   - Вы обе заболели. - заключил Бирн. - Обе сегодня же примите аспирин.
Завтра магазин закрыт.
   И тут же заохал и схватился за щеку, как будто у него заболел зуб:
   - Ах, как это плохо для репутации фабрики!
   А  наутро в  свежем номере газеты целый  "подвал" занимала статья под
названием "Новую  кляйнскую куклу  зовут  Катарина".  Бойкий  журналист,
сгустив краски сверх всякой меры,  на четырех столбцах поведал читателям
историю о том, как маленькая девочка, взяв в ру
   ки куклу, опознала в ней свою сестру. Сам он, судя по всему, при этом
не присутствовал.



   Рабочий  день  инспектора Зауэра,  возглавляющего комиссию  по  особо
важным  делам,  постоянной  длительности не  имел.  Он  длился  столько,
сколько  нужно.  Вот  и  нынешним вечером инспектор Зауэр  и  его  новый
помощник Юнг домой не спешили. На массивном столе в некот
   ором  отдалении от  инспектора лежала  газета с  нашумевшей статьей о
новой кляйнской кукле Катарине..
   Инспектор  Зауэр  был  поглощен  важным  делом:   он   сосредоточенно
вглядывался в  фотографию  девочки  Катарины,  полученную,  наконец,  из
фотолаборатории.  Через  определенные промежутки времени инспектор резко
отрывался от изображения, чтобы тут же впиться глазами
   в лицо куклы Мелиссы,  лежащей рядом. Фото было увеличено до размеров
кукольного лица, что позволяло Зауэру производить даже некоторые замеры.
Он  прикладывал линейку там и  тут,  поворачивая ее  то вертикально,  то
горизонтально. При этом он столь озабоченно
   поджимал  губы,  что  они  совсем  пропадали  где-то  между  носом  и
подбородком.  Брови его были сурово сведены,  межу ними залегла глубокая
складка.  Все  это  говорило об  одном:  черты лица инспектора Зауэра не
могли бы сложиться в улыбку ни при каких обстоятельств
   ах.
   Напротив него за этим же столом расположился лейтенант Юнг.  Он давно
уже наблюдал за действиями шефа,  едва сдерживая смех. Хотя, конечно же,
прекрасно  понимал  нешуточность причин,  побудивших инспектора к  столь
смехотворным действиям. У Юнга было румяное
   лицо,  постоянно готовое улыбнуться.  По  сравнению с  Зауэром он был
просто мальчишка. Он снова опустил глаза к раскрытой папке с материалами
дела,  в  которых  не  было,  увы,  ничего  нового.  Все  скудные детали
нашумевшего исчезновения были известны каждому жите
   лю  Кляйна и  лейтенанту в  том числе.  Юнг еще раз взглянул на схему
Липового бульвара,  нарисованную Зауэром  от  руки.  Бульвар  тянулся от
Ратушной  площади  до  Кольцевой дороги.  По  обе  стороны  бульвара  на
одинаковом расстоянии друг от друга были проставлены кр
   ужочки,  означающие полицейские посты.  Над квадратиком с  буквой "У"
стоял крестик.  Это  означало,  что  в  доме,  где расположен универмаг,
этажом  выше   живет  семья  Катарины.   Девочки  каждый  день  заходили
посмотреть игрушки.
   Инспектор Зауэр очередной раз приложил линейку к  фотографии,  сделал
замер и  перенес его  на  кукольное лицо.  Теперь он  измерял расстояние
между глазами.  Юнга это опять рассмешило, но он успел принять серьезное
выражение, прежде чем шеф поднял голову и изре
   к:
   - Можно  с  уверенностью сказать,  что  между  этими двумя лицами нет
ничего общего.   Сделав такое заключение,  он снова поджал губы,  словно
поставил  точку.  После  этого  он  повернулся к  компьютеру и  принялся
стучать по клавиатуре.
   - Учитесь работать с фактическим материалом,  Юнг,  - посоветовал он,
не отрываясь от работы.
   - Можно  ли  считать  фактическим  материалом  показания  пятилетнего
ребенка? - поинтересовался Юнг.
   - Можно, - сурово ответил Зауэр. - Если других показаний нет.
   Юнг хмыкнул и  взял в  руки пульт.  Изучив команды,  он решил немного
поводить  куклу.  Сначала  он  заставил  ее  пройтись  по  столу,  потом
пробежаться.  Потом Юнгу вздумалось нажимать по две кнопки сразу,  чтобы
поставить куклу перед выбором: пусть сама решает, что
    делать.  Бедная Мелисса пятилась назад,  кланялась, раскачивалась из
стороны в сторону, стоя на одной ноге. Зауэру пришлось отвлечься:
   - Оставьте куклу в покое, лейтенант. Вы ее сломаете.
   Юнг  неохотно отложил  пульт.  Мелисса  начала  опускаться,  медленно
сгибая колени, и села на коробку. Она перестала двигаться, но, казалось,
еще сохраняла готовность к движению.  Юнг потрогал ее мягкую руку. Кукла
вдруг повела плечом и... пошевелила, как бы в
    нерешительности,   пальцами  руки,   каждым   в   отдельности!   Юнг
остолбенел, открыв рот:
   - Класс!..  Да.  Вообще-то  есть над  чем  подумать.  Теперь понятно,
почему вокруг нее столько шума.  Пятилетний ребенок вполне может считать
ее живой! А вот тетушка, которая уводит с собой детей, похожа на детскую
выдумку. Дети любят разные страшилки.
   Продолжая трудиться над отчетом, Зауэр возразил:
   - Это  факт,   который  следует  подтвердить  или  опровергнуть.   Не
увлекайтесь  теориями,   Юнг.   Не   мешайте  сами  себе  работать.   Вы
ознакомились с порядком проверки грузов в аэропорту?
   - Да, конечно.
   - Завтра  утром  поедете с  проверкой на  речной вокзал.  Поиск  тела
продолжается.
   Зауэр еще немного постучал по клавишам. Потом, откинув голову набок и
прищурив   глаз,   перечитал   написанное.   Удовлетворенный  полученным
результатом,  он  включил принтер,  распечатал лист и  подшил в  папку с
делом Катарины. Отчет о проверке на идентичность фот
   ографии Катарины и куклы Мелиссы был, наконец, готов.




   Полковник Штифель распахнул перед Магом двери своей лаборатории.
   - Вот. Как видишь, оборудование новейшее.
   - Да-а, - уважительно подтвердил Маг. - Военное ведомство не скупится
на науку.
   - Не совсем так,  - засмеялся полковник: - спасибо военному ведомству
за  то,  что оно не интересуется наукой и  не мешает мне здесь полностью
распоряжаться.  Ты не представляешь,  какие у меня результаты! Это нечто
потрясающееся, Рудольф! К сожалению, всему э
   тому еще  долго оставаться в  тени,  нужны объективные подтверждения,
доказательства. А это долгая песня.
   - Опять дрозофила?
   - Вовсе не обязательно!  Дрозофила,  лягушка,  мышь,  теленок - какая
разница?  Любой генетический материал, приготовленный лаборантами. Разве
в этом суть? Мост не тянут вдоль реки, его перекидывают на другой берег!
Загляни-ка сюда!
   Маг  подошел  к  микроскопу.  Под  стеклом он  увидел  давно  забытую
картину: клетки живой ткани.
   - К сожалению,  мне это почти ни о чем не говорит.  Я отошел от науки
еще десять лет назад.
   Он огляделся и  шагнул к большой стеклянной посудине,  на дне которой
сидела крупная лягушка.
   - Вот это мне гораздо понятнее!  -  Маг склонился над ней,  чтобы как
следует разглядеть.  Лягушка таращила глаза и  непрерывно хлюпала тонкой
подчелюстной   кожицей.   Потревоженная   человеческим   взглядом,   она
забеспокоилась, надулась, кожа на спине пришла в движ
   ение,  встопорщились...  Маг  едва  успел увернуться,  когда лягушка,
оттолкнувшись длинными задними ногами,  подскочила вверх,  к  самому его
лицу,  и  сразу  после  этого  плюхнулась на  дно.  При  этом  он  успел
разглядеть, что передних лапки у нее не две, а три. Толь
   ко это не особенно его удивило. Он сказал:
   - Направленная мутация, не так ли?
   - Рутина! - отмахнулся полковник. -  Биологический этюд.
   - Речь идет о клонировании органов?
   - Не только.  Клонирование -  лишь одно из возможных применений моего
метода.
   Я  пошел дальше.  Я  докопался до энергии клетки!  А  это такая сила,
скажу  тебе!  Это  сжатая пружина!  При  умелом использовании она  может
невероятно ускорить любой процесс в организме. Взгляни-ка лучше сюда.
   То,  что увидел Маг,  повергло его сначала в недоумение. Он готов был
подумать, что в большом прозрачном коробе сидит черная и почему-то лысая
кошка.  Но он сразу же  отбросил эту версию. Гигантская крыса? Но почему
лысая и глянцевая, черная, с зелено-розов
   ым  отливом?  Чернокожая крыса?  Тут  неизвестное существо  застучало
жесткими   крыльями,   которые   он   принял   за   пластины   какого-то
полупрозрачного материала вроде слюды.
   - Омерзительная тварь! Кто это?
   - Твоя   хорошая  знакомая,   дрозофила!   Возьми  вогнутую  линзу  и
полюбуйся!
   Маг взглянул и увидел... муху, заключенную в бункер из оргстекла.
   - Вот это действительно нечто новое для меня.
   - Ты не хуже меня знаешь, Рудольф, что случается, если дать клеточной
энергии свободу:  клетка начинает безудержно делиться и  быстро приводит
организм к гибели.  Но я научился управлять этим процессом! Направлять и
дозировать его! Понимаешь? Я навязываю кл
   етке другой механизм действия!
   - Но  человеку не  под силу расчеты такой точности.  Из-под твоих рук
должны выходить монстры!
   - Правильно,  Рудольф.  Отрадно слышать,  что  ты  тоже  не  веришь в
чудеса.  Но взгляни на эту муху. Чем она тебе не нравится? Она абсолютно
пропорциональна.  Секрет в  том,  что я воздействовал энергией клетки на
растущий организм. Догадываешься, в чем дело? Рас
   тущий организм подчиняется механизму роста.  Пока он  растет,  он сам
распределяет энергию точнейшим образом. Вот откуда взялась эта муха!
   - И что же, твои результаты применимы к человеку?
   Полковник насупился:
   - Да,  но лишь теоретически. Ты не хуже меня знаешь, что испытания на
человеке -  самая  сложная проблема.  Жаль,  Рудольф,  что  ты  ушел  от
генетики!  Ей богу, это интереснее всего на свете. А ты увлекся дурацкой
магией. Это же фальшивая монета! Какие-то  подоз
   рительные,  мнимые чудеса!  Скажу тебе честно,  Руди:  я бы всех этих
экстрасенсов...
   - Догадываюсь, что бы ты с нами сделал,  - засмеялся Маг. - Ты всегда
был сторонником крайних мер
   - Во  всяком случае,  в  былые времена их преследовали,  и  правильно
делали!
   - Главное,  не впадай в заблуждение,  старина.  Даже если времена эти
вернутся и всех магов истребят,  не надейся, что магия исчезнет. Это все
не так просто.
   - И все же у меня в голове не укладывается:  как можно разочароваться
в генетике? - упрямо продолжал полковник.
   - Видишь ли, - ответил, подумав, Маг: - однажды я понял, что основной
мой  метод  -  это  интуиция.   И  поскольку наука не  признает интуицию
методом, я вышел за рамки науки.
   - Еще  бы!   Метод  -   это  то,  чем  может  воспользоваться  каждый
профессиональный ученый.  А  как,  например,  мне  воспользоваться твоей
интуицией?
   - Вот-вот!  Хорошо бы  все  сделать,  как  положено.  взять эту самую
интуицию,  дозировать ее,  направить.   Но сначала выделить ее в  чистом
виде, наподобие улыбки Чеширского кота!
   - В средние века тебя бы сожгли на костре.
   - Тебя тоже, - улыбнулся Маг.
   - Ну, шутки в сторону. Мне пора. Желаю тебе хорошо поработать.
   Когда  дверь за  полковником закрылась,  Маг  подошел к  белоснежному
прибору  с  большим экраном и  включил его.  По  зеленому полю  монитора
побежала  пульсирующая линия.  Маг  открыл  большую  спортивную сумку  и
достал оттуда детский рюкзачок и маленький зонтик. Эти
   вещи он выложил на рабочий стол.
   Он  не  спеша  рассмотрел ручку зонтика и  рюкзак сквозь лупу.  Затем
изготовил в  ступке необходимую смесь и  намазал ею несколько квадратных
пластин...
   Вскоре  на   экране  появилось  изображение.   Это  были  увеличенные
отпечатки пальцев.



   К  концу рабочего дня на мониторе у  Лотты появилось сообщение о том,
что еще двое рабочих из сборочного цеха подали заявление об уходе. Лотта
отложила газету,  статью из которой собиралась дочитать,  и связалась со
сборочным цехом.
   . Поточная линия в этот час была уже остановлена, рабочих не было. На
месте оставался только начальник смены.
   - Я бы хотела получить от вас ответ на несколько вопросов,  - сказала
ему Лотта. - Знаете ли вы, отчего эти люди уволились?
   - Ну, просто не захотели собирать Мелиссу.
   - У них были конкретные жалобы?
   - Да нет,  все те же байки о Мелиссе. Вы же знаете, существует уже...
как это называется... фабричный фольклор!
   - С какого числа увольняются эти люди?
   - С завтрашнего дня.  Только они не увольняются. Они переведены в цех
мягкой игрушки.
   - Неужели так быстро найдена замена?
   - Конечно.  Когда открывали эту поточную линию,  желающих было раза в
два больше,  чем нужно.  У нас же хорошо платят. Так что найти замену не
составило труда.
   - Ну,  фабричный фольклор!
  числа увольняются эти люди?
   - С завтрашнего дня.  Только они не увольняются. Они переведены в цех
мягкой игрушки.
   - Неужели так быстро найдена замена?
   - Конечно.  Когда открывали эту поточную линию,  желающих было раза в
два больше,  чем нужно.  У нас же хорошо платят. Так что найти замену не
составило труда.
   - Ну,  хорошо.  И  последний вопрос:  по  чьему  распоряжению рабочие
переведены в другой цех?
   - Они переведены по приказу господина Грасса.
   - То есть как это? Господин Грасс в Альпах!
   - Приказ подписан им по факсу.  Господин директор специально оговорил
некоторые ситуации, о которых следует сообщать лично ему.
   - Это именно такая ситуация?  -  спросила Лотта,  стараясь не  выдать
своей растерянности.
   - Да, я так подумал.
   - Сообщите мне фамилии рабочих, принятых в цех вместо ушедших.
   Лотта  записала  две  фамилии  и  повесила трубку.  Теперь  следовало
отпечатать сведения об  инциденте и  положить в  высокую  стопку  бумаг,
дожидающихся господина Грасса.  В  эту  кипу  Лотта складывала все,  что
считала важным. Последняя публикация, угодившая сюда, н
   азывалась "Мелисса  опасна!"  Две  матери  независимо друг  от  друга
утверждали,  что  у  детей,  которые кладут с  собой на  ночь в  кровать
Мелиссу,  к утру поднимается высокая температура. Эти слова были у Лотты
подчеркнуты красным карандашом. Лотта машинально отп
   ечатала текст и  потянулась к стопке бумаг.  И только теперь спросила
себя,  стоило ли  это делать.  Рука с  листом замедлила ход и  повисла в
воздухе: зачем это Грассу, если он и так знает все, что считает для себя
важным? И зачем эта кипа газет, он все это мо
   жет  прочесть и  без  Лотты.  Зачем вообще ему  Лотта?   Рука  начала
дрожать.  Лотта все-таки  положила сведения об  инциденте в  стопку и  с
горечью  подумала  о  том,   что  еще  ни  разу  не  воспользовалась  ни
электронной почтой, ни сотовым телефоном Грасса - не хотела м
   ешать его отдыху! За окном по-прежнему лил дождь.
   Внезапно зазвонил телефон. Лотта сняла трубку:
   - Фабрика Грасса!
   - Добрый день, Лотта. Это я.
   - Здравствуйте, господин Грасс... - пролепетала Лотта.
   - Я не могу дозвониться до Курта.  Его телефон не отвечает. С ним все
в порядке?
   - Насколько мне известно,  да. Сегодня утром он отвез господина Бирна
в бюро реализации.
   - Значит,  опять какие-нибудь шашни,  -  недовольно произнес Грасс. -
Лотта!  Разыщите Курта и скажите,  чтобы он немедленно связался со мной.
Это очень важно. А сейчас соедините меня, пожалуйста, с Бирном.
   Лотта  соединила Грасса  с  кабинетом главного инженера и  продолжала
сидеть,   глупо  улыбаясь.   Она   смотрела  на   телефонный  аппарат  и
представляла себе,  как по спутанным и упрятанным в пластиковую оболочку
проводам несется закодированный голос Грасса.
   А Грасс тем временем кричал на Бирна:
   - Немедленно остановите поточную  линию!  Заблокируйте все  процессы,
связанные с производством Мелиссы!
   - Но  господин Грасс,  мы понесем колоссальные убытки!  Подписаны все
договора и счета...
   - Выполняйте! Это приказ!
   - Я  не могу этого выполнить!  По контракту мы выпускаем новую модель
каждые четыре недели. Кукла на подходе! Мы заплатим бешеную неустойку!
   - Это приказ! Выполняйте! Иначе вы уволены!
    Грасс бросил трубку.
   За окном стемнело.  Дождь вновь набирал силу.  Пора было уходить,  но
Лотта все думала о Грассе.  Она так углубилась в себя, что почти видела,
как  Грасс  снова и  снова набирает номер Курта и  ждет,  с  нетерпением
барабаня пальцами по столу. Но в трубке все те ж
   е  одинокие сигналы.  Курт  не  отвечает.  Тогда  Грасс оставляет ему
сообщение:  "Курт!  Немедленно свяжись со мной!" и, с грохотом отодвинув
стул, поднимается из-за стола...
   Лотта вздохнула,  надела плащ,  застегнула сумку и  еще раз подошла к
окну.  На  улице было темно.  Она приготовила зонт,  вышла из кабинета и
закрыла дверь.
   Миновав безлюдную территорию фабрики,  Лотта  прошла через проходную,
попрощалась с охранниками и заспешила по тротуару.  Дождь с силой стучал
по зонту. Прохожих не было. Только редкие машины проезжали мимо, включив
фары и дворники. Лотта шла очень быстро,
   вскоре  она  поравнялась  с  витриной  игрушечного магазина  и  почти
проскочила мимо, когда что-то заставило ее остановиться. Лотта повернула
голову и шагнула к стеклу. Освещение в витрине было выключено. Синеватый
свет шел изнутри магазина от приглушенных све
   тильников под потолком.  Витрину недавно переоформили, и теперь здесь
в ряд стояли Мелиссы-стюардессы,  а Мелисса-пилот отдавала распоряжения.
Рассмотреть магазин сквозь витрину было,  конечно,  невозможно, но Лотта
пристально вглядывалась внутрь... Внезапно
    она  отпрянула от  стекла.  Ближайшая стюардесса медленно  поднимала
руку с  флажком.  Но  это  было еще не  все:  вторая,  третья...  каждая
стюардесса поднимала руку  с  флажком.  Флажки указывали вперед,  словно
призывая к чьему-то вниманию Зловещий ряд неподвижных
   нарисованных глаз уставился на Лотту.  Это было уже слишком,  слишком
много  для  одного  дня.  У  нее  подкосились  ноги,  она  застонала  и,
привалившись к стеклу, сползла на каменный выступ под витриной.
   Очнулась Лотта  от  холода.  С  трудом подняв голову,  она  не  сразу
разглядела сквозь мокрые очки огромную фигуру прямо над собой.  А  когда
разглядела, в ужасе ахнула и была уже готова закричать.
   - В чем дело, Лотта? - спросил Хуго Бирн.
   Теперь только Лотта узнала его. Он помог ей подняться.
   У Лотты стучали зубы. Сделав над собой усилие, она произнесла:
   - Господин Бирн, они шевелятся.
   - Простите,  Лотта,  что так напугал вас.  Я  был сейчас в магазине и
проверял все ли коробки с  Мелиссой унесли на склад.  Торговать же Грасс
тоже запретил! Идемте, я подвезу вас.
   Но Лотта замотала головой:
   - Вы не объяснили, почему они шевелятся.
   - Возможно, я случайно нажал на пульт.
   - Нет, господин Бирн. Они и сейчас шевелятся, вы же видите!
   Бирн недовольно взглянул в витрину.  Мелиссы-стюардессы с невероятной
медлительностью вытягивали назад  левую  ногу,  будто  пытались  сделать
"ласточку".  Они продолжали свое странное упражнение до тех пор, пока не
рухнули лицом вниз. Лотта вскрикнула.
   - Лотта,  еще и  вы!  -  воскликнул Бирн,  не сводя,  однако,  глаз с
витрины.  -  Ну и что же? Что вы вбили себе в голову? Все такие нервные!
Грасс  тоже  хорош:  ничего себе  распоряжение!  Будто он  один  понесет
миллионные убытки! Я целый день бегаю, объясняюсь с ра
   бочими, торговыми представителями, продавцами. Теперь еще эти Мелиссы
грохнулись! Витрину переоформить - тоже, между прочим, денег стоит!
   - Господин Бирн,  что такое Мелисса? Объясните же мне! - Лотту трясло
как в ознобе.
   - Боже мой, Лотта, вы же образованный человек! Подумайте сами! Это же
биопульт!  Это же вам не простая электроника.  Это капризнейшая вещь! На
него действует что угодно.  Возможно,  действует повышенная влажность, а
сейчас постоянно идет дождь. Вот именно! Н
   а него действует дождь!
   - Но эта синхронность движений...  В  инструкции сказано,  что каждая
кукла реагирует на один единственный пульт, точно направленный на нее!
   - Очень просто! В условиях влажности пульты взаимодействуют.
   - Но...  - Лотта задержала на нем отчаянный взгляд: - кто нажимает на
пульт?
   Тут Бирн взглянул на нее так внимательно, будто только что увидел.
   - Это...  где-нибудь поблизости...  Да  кто угодно!  Вот именно:  кто
угодно. У многих имеется кукла Мелисса! Что ж тут непонятного? Идемте. Я
отвезу вас домой.



   Рудольф Маг провел тревожную ночь.  Сон его был беспокойным. Лишь под
утро он  забылся и  проспал довольно долго,  а  перед самым пробуждением
увидел сон...
   Нескончаемая сеть дождя повсюду,  сколько хватает глаз.  Низкое серое
небо,  тяжелое от  еще не пролитых дождей.  И  по всему горизонту черные
холмы. Маг повернул голову назад и у него защемило сердце от бесконечной
тоски. Он увидел то же самое. Картина уже на
   чала терять четкость и косо поплыла вверх, когда Маг заметил в  одном
из  холмов -  самом  маленьком -  какое-то движение.  Порыв ветра задрал
вверх длинный лоскут...
   "Бойня",  -  мелькнуло в просыпающемся мозгу. Маг резко открыл глаза,
чтобы отогнать навязчивую картину, которая все еще жила, висела где-то в
воздухе.  Надолго застывшее в  неудобной позе тело затекло.  Превозмогая
боль, Маг сдвинул с места непослушную руку
   и  увидел,  что  к  ней  привалилась Мелисса,  которую он  перед сном
посадил на тумбочку.
    - Твоя работа, голубушка? - вслух произнес Маг.
    По-видимому,  во  сне  он  толкнул тумбочку.  Иначе  кукла не  могла
оказаться на  постели:  ей  понадобилось бы для этого встать на ноги,  а
потом упасть ничком.
   Он встал, оделся и хотел спуститься к завтраку, но медлил. Что-то ему
мешало.  Он не сразу заметил, что ладони стали горячими. Кончики пальцев
ощутили  внезапно  толчки  нового  ритма.   Его   кровь   возмущалась  и
сопротивлялась вторжению чего-то чуждого. Он повер
   нул правую руку ладонью вверх...
   Он  сделал  это  случайно,  просто  захотелось взглянуть  на  кончики
пальцев.
   - Не  может  быть,  -  растерянно пробормотал Маг.  Он  вглядывался и
вглядывался в свою ладонь и не верил тому,  что видит.  Но сомнений быть
не могло. Он знал свои ладони и мог воспроизвести узор папиллярных линий
по памяти, при том довольно подробно. Но сейча
   с  он  видел перед собой чужую ладонь!  Прежде всего,  он  не  увидел
большой витиеватой буквы "М",  которая властно меняла все  его жизненные
планы один за другим,  пока не привела, наконец, к самой себе - к магии.
То есть буква еще бледно присутствовала, но раз
   глаживалась на глазах... Медленно прорисовывались новые складки, кожа
ладони вдруг  резко проваливалась в  них,  натягиваясь и  распрямляясь в
местах прежних линий... И тут он догадался!
   Он  резко  развернул кукольную ладонь.  На  ладони  четко  проступили
папиллярные линии, те же, что и у него.
   В одиннадцать часов, когда Рудольф Маг подходил к дверям Полицейского
управления,   в  кабинете  на  втором  этаже  лейтенант  Юнг  докладывал
инспектору Зауэру о положении дел на кляйнской таможне.
   Зауэр был  вполне удовлетворен и  уже занес палец над клавиатурой для
продолжения отчета,  но  в  этот  момент  вошел  дежурный  полицейский и
обратился к нему:
   - Господин инспектор,  в  приемной посетитель.  Просит срочно принять
его по делу Катарины.
   - Зовите.
   Вошедший представился:
   - Рудольф Маг. Экстрасенс международной категории. Прибыл в ваш город
по  приглашению своего клиента.  События,  произошедшие в  вашем городе,
весьма  необычны.   Я  утверждаю  это,   как  экстрасенс.  Речь  идет  о
преступлении столь же страшном, сколь и невероятном.
   Без  моей помощи вам  не  обойтись.  Вот  вам  номер моего телефона в
гостинице.
   - Вы что-то знаете об этом деле? - поинтересовался Зауэр.
   - Да,  но  в  качестве  вещественных  доказательств эти  сведения  не
годятся. Это мои видения и сны.
   - Допустим.  А как у вас с алиби?  Где вы находились в день похищения
около двух часов дня?
   - Я находился в Брюссельском аэропорту, заказывал билеты на Берг.
   - Что ж, мы обратимся к вам, если возникнет необходимость.
   А когда дверь за Магом закрылась, Зауэр добавил:
   - Юнг, наведите о нем справки.




   Урсула проснулась в  полседьмого утра.  Она села на  постели и  сразу
протянула руки к Мелиссе, спящей рядом с ней в кукольной кроватке.
   - Пора вставать! Ну-ка посмотрим, какая у нас сегодня погода!
   Прижав к  себе Мелиссу,  она  подбежала к  огромному окну и  отогнула
гардину.  Внизу лежала Ратушная площадь. Урсула жила в доме, построенном
еще  двести лет  назад прапрадедушкой ее  прапрадедушки,  тоже банкиром.
Окно ее спальни смотрело прямо на ратушу. Урсула
    подняла глаза и  взглянула на большой циферблат.  Но стрелок было не
различить,  часы как будто затянули папиросной бумагой.  Урсула перевела
взгляд  на  Липовый  бульвар,  который начинался прямо  напротив окна  и
уходил вдаль. Там свирепствовал туман. Дожди нед
   авно прекратились,  и туман больше не таял. Он все плотнее сбивался в
промежутке между двумя рядами лип и тянулся вместе с ними белым коконом.
Он разрастался и наступал.  Каждое утро он выползал на площадь, но здесь
машины давили и всячески истребляли его,
    и он разбивался на два бледных отрога, которые стелились по тротуару
еще несколько метров вправо и влево и лишь после этого таяли без следа.
   - Видишь,  дождя нет.  Не  самая плохая погода.  А  теперь в  душ!  -
сказала Урсула кукле.
   Едва касаясь пола кончиками пальцев, она пробежала в ванную комнату и
заперла за собой дверь.
   - Вот так. Теперь нам никто не помешает.
   Они  с  Мелиссой разделись и  встали под теплый душ.  Урсула выдавила
немного мягкого геля на  кожу себе и  Мелиссе.  Тщательно умывшись,  она
выбралась из-под  душа  и  накинула халат.  Потом взяла в  руки Мелиссу,
оставленную под теплыми струями воды, и провела пал
   ьцами по ее плечам:
   - Вот, уже мягкая. Скоро ты совсем оживешь.
   Она сделала воду погорячее и тихо спросила:
   - Так тебе лучше?
   Тянулись минуты. Урсула внимательно смотрела в синие глаза Мелиссы.
   - Ты моя красавица, мы теперь всегда будем вместе.
   Она осторожно взялась за кукольные пальчики :
   - Уже гнутся. Пора.
   Урсула  выключила  душ,  закутала  Мелиссу  в  махровое  полотенце  и
щелкнула замочком, открывая дверь. Выходя, она столкнулась с мамой.
   - Урсула! Тебе пора в школу, а ты опять с куклой!
   - Мелисса тоже собирается. Она идет со мной в школу.
   - Не выдумывай, пожалуйста! С куклой тебя просто не пустят в класс.
   - Мама, не задерживай меня. Мелиссу надо одеть, пока она не остыла.
   - Какая ты выдумщица, Урсула!
   Мама укоризненно покачала головой ей вслед и  тут же,  спохватившись,
воскликнула:
   - Надеюсь, ты не брала ее с собой в постель?
   - Зачем? У нее прекрасная собственная кровать.
   - Ты  будешь теперь носить все то  же,  что и  я,  -  сказала Урсула,
надевая на куклу джинсы и белый свитерок. - Мы теперь двойняшки.
   Урсула позавтракала, не снимая с коленей Мелиссу. Потом посадила ее в
большой полиэтиленовый пакет и отправилась в школу.
   Чтобы не  опоздать,  им  с  Мелиссой достаточно было выйти из дома за
семь минут до начала занятий.

   Под конец второго урока Юта шепнула Марте:
   - Пойдем на бульвар. Я бы съела булочку со сливками.
   - Ага.
   Когда  прозвенел звонок,  обе  вскочили со  своих мест  и  побежали к
дверям.
   - Эй, вы куда это? - закричала Урсула.
   - На бульвар!
   - И я пойду!
   Она  кинулась  за  ними,  но  притормозила,  вцепившись  в  парту,  и
вернулась за Мелиссой.
   Все вместе выскочили на улицу.
   Стояли последние теплые дни, когда еще можно было выходить без пальто
и  без куртки.  Правда,  чтобы перебежать на ту сторону бульвара,  нужно
было проскочить сквозь холодную стену тумана. Но это какие-то секунды, а
секунды - не в счет!
   Первой нырнула Урсула с  куклой под мышкой.  Ее правая нога,  плечи и
голова уже исчезли,  а  левая нога будто опоздала и  мелькнула в воздухе
отдельно от них.
   - Вот  умора!  -  крикнула Марта и  тоже  пропала,  махнув напоследок
отдельной рукой.
   Юта нырнула в туман и почувствовала резкий холод.  Но через мгновение
все трое были уже на другой стороне и  бежали к  булочной.  Они взяли по
булочке со сливками и по стаканчику кофе,  тоже со сливками,  и вышли на
улицу, чтобы сесть за столик. Но  Урсула, ед
   ва присев, кинулась обратно:
   - Я хочу еще мюсли!
   - Не успеем!
   - Успеем!
   Урсула нырнула в булочную. Марта за ней.
   Продавщица поставила вазочку на стойку. Урсула взялась за кошелек. Но
кукла мешала,  и она не долго думая посадила ее сюда же на стойку. Тут к
ней подошла симпатичная пожилая женщина,   погрозила пальцем, улыбнулась
и сняла Мелиссу.
    - Неужели моя кукла кому-нибудь мешает?  -  обиделась Урсула. -  Я и
сама бы ее сняла, вот только расплачусь.
   Она  сунула  руку  в  кошелек.   А  женщина  внезапно  повернулась  и
направилась к дверям с Мелиссой в руках.
   Юта тем временем приступила к булочке. Она повертела ее и надкусила с
удобного бока.  Но с другого бока полезли сливки,  грозя упасть на стол.
Юта разжала зубы,  повернула булочку и  старательно слизнула выдавленные
сливки. В этот момент кто-то промчался мим
   о, толкнув ее стул. Юта еле удержала в руке булочку. Обернувшись, она
увидела  только  спину  убегающей  Марты  с   развевающимися  волнистыми
волосами.
   - Марта,  ты  куда?  -  Юта вскочила из-за стола и  бросилась за ней.
Почти  в  самой  гуще  тумана Юта  ухватила Марту за  руку.  Они  вместе
перемахнули на другую сторону бульвара.
   - Где она? - Марта возбужденно вертела головой.
   - Кто?
   Марта, схватив Юту за руку, снова нырнула в стену тумана и проскочила
ее, теперь назад, к магазину.
   - Кого мы ищем? - опять спросила Юта.
   - Кого-кого! Урсулу! Ты что, ничего не видела, что ли!
   - Я не видела...
   Они снова нырнули в  туман и  побрели по  нему,  как по  затопленному
тоннелю,  глотая сырость.  Долго они бы  не  выдержали.  Холод с  каждым
вдохом пронизывал до самых пят.
   - Девочки, что случилось?
   Это прозвучало так внезапно,  так громко и  так гулко,  будто говорил
сам туман.
   Девочки замерли, крепко прижавшись друг к дружке и стиснув руки.
   - Вы  что-то  потеряли?  -  из тумана возникло лицо и  склонилось над
головами подружек. Это был полицейский
   - Урсула потерялась... Ее нет ни с той ни с другой стороны.
   - Выходите из тумана, простудитесь. Расскажите все по порядку
    Появился еще один полицейский и тоже принялся расспрашивать.
    Юта ничего рассказать не могла, поэтому говорила одна Марта:
   - Урсула покупала мюсли.  А рядом стояла одна тетка,  и вдруг - хвать
себе ее куклу!  И к выходу!  Урсула за ней.  Главное, приличная такая на
вид тетка!  Наверно,  продавщица решила, что это наша бабушка. А она как
рванет через бульвар! А теперь обе исчезли...

   - Хорошо,  идите  на  урок,  -  сказал  полицейский,  переведя их  на
противоположную сторону и  уточнив при этом их  имена,  класс,  домашние
адреса и телефоны.
   -. Может быть, она уже в классе? - неуверенно предположила Юта.
   На урок они, конечно, опоздали. А Урсула не пришла.




   Рудольф Маг  уже второй час сидел откинувшись в  кресле с  Мелиссой в
руках.  Он  углубился в  мягкую  обивку,  почти  совсем  утонул  в  ней,
расслабил мышцы и положил локти на подлокотники.  В кончиках пальцев,  в
локтях и плечах бешено бурлила кровь. Непокорная кро
   вь отвергала ритм, навязанный ей Мелиссой. Маг ждал.
    За  окном ветер собрал тучи.  Крупные капли плюхнулись в  нескольких
местах на  подоконник...  следующие упали на ковер.  Комната наполнилась
прохладным воздухом.  Но  закрыть окно Маг  уже не  мог.  Он  увидел эту
картину.
   Затянутое небо.  Неровная,  изрытая линия горизонта в просветах между
огромными  холмами.  И  вновь  это  мертвящее душу  ощущение  беды.  Оно
наползает отовсюду,  тянет  холодом  по  ногам,  настигает,  заливает  с
головой...  Не потому ли он принял это за бойню? Нет. Э
   то другое. На один из холмов упала тень. Человеческая тень, в которой
почудилось что-то знакомое. Он вглядывался, напрягая все силы. Но на том
месте неба,  где должно быть солнце, лишь обозначилось белесое пятно. От
него исходило слишком мало света, и тен
   ь  получалась неясной,  размытой и не давалась взгляду.  Маг медленно
двинулся внутрь картины. Из-под его ног с криками поднялась стая грязных
птиц.  Птицы  кружили над  головой,  проносились перед самым лицом.  Маг
пытался прорваться сквозь них. На это уходили
   все силы.  Он отталкивался от краев видения,  цеплялся за них руками,
подтягивался,  но оставался на месте.  Дальше ему было нельзя. Он ощутил
запрет. Эта тень была очень сильна. Возможно, она была сильнее Мага..
   Картина помутнела,  поплыла вверх.  А на удаляющемся холмике, который
он лишь теперь заметил,  приподнялась, подхваченная ветром, вытянулась и
надулась парусом, взмахнула, взлетела к небу...  перчатка...
   Маг тяжело дышал.  На лбу его выступили капли пота. Он давно выпустил
из рук Мелиссу и не мог видеть, как она медленно взмахнула рукой.
   - Мне нужен образ, образ, - прошептал он. - Я должен узнать эту тень.





   На следующее утро Юта собралась в школу очень быстро Она волновалась,
ей хотелось поскорее увидеть Урсулу. Дождя не было, облака истончились и
рассеялись.  На светлом небе даже обещало появиться солнце.  И  начинало
казаться, что ничего серьезного вчера не
   произошло.  До отъезда оставалось 20 минут, когда у ворот засигналила
машина. Юта выбежала из дома, показав фрау Берте на прощанье ладошку.
   - Привет,  Курт! - она плюхнулась на заднее сиденье. - Ты сегодня так
рано! У тебя что, часы спешат?
   - Нет, это я сам спешу. Надо тут в одно место заскочить.
   - Вообще-то я тоже спешу. -Юта насупилась. -Я в школу-то успею?
   - Успеешь. Это недалеко. А оттуда сразу в школу.
    Машина понеслась по городу.
   - Странно. Раньше мы никогда никуда не заскакивали.
   - Да  понимаешь,  такие накладки,  а  мне еще тебя из школы забирать.
Короче, не успеваю.
   - Что, опять отцу не говорить?
   - Не стоит.  Только ты не подумай чего-нибудь не того. Короче, это по
его поручению.
   Юта  не  стала выяснять,  когда отец  успел дать  ему  поручение:  до
отъезда или после.  Она прекратила этот бесполезный разговор, лишь время
от  времени поглядывала на  Курта.  Он был сегодня какой-то неспокойный,
все время поглядывал на часы и вертел головой, то
    и дело поворачиваясь к ней в профиль.
   Машина выскочила на широкую Кольцевую дорогу. Вдоль нее расположились
огороженные сады, в глубине которых виднелись двухэтажные коттеджи.
   - Мы уже за городом? - спросила Юта.
   - Нет. Это считается город. Вот сейчас направо, и мы у цели.
   У какой цели?
   - Наша цель - мусорщик!
   Машина описала ровную дугу  и  плавно,  но  круто затормозила,  будто
въехала на  всей  скорости в  тесто.  Курт был,  конечно,  первоклассным
водителем.
   Они остановились на захламленном пустыре.
   - Шесть секунд!  -  пообещал Курт и выскочил из машины.  Он достал из
багажника большую картонную коробку.  С этой коробкой в руках он пересек
пустырь и скрылся в дверях невысокого здания.
   Юта смотрела сквозь стекла автомобиля на  огромный неприглядный двор.
Справа и слева громоздились завалы из досок и ржавых прутьев.  Наверное,
здесь никогда не наводили порядок.  В непогоду мусор сам сбивался в кучи
на одной из подветренных сторон. Чахлое о
   ктябрьское солнце  выкатилось из-за  стены,  заливая  бледным  светом
каждый закоулок двора вместе с  мусором и  ржавыми прутьями и  делая все
вокруг бесконечно унылым.
   В  неподвижной машине становилось жарко.  Юта отворила дверцу и вышла
на  пустырь.  Видимо,  сегодня был  последний теплый день осени.  Солнце
припекало  и  слепило  глаза.  Юта  взглянула на  часы:  пора  бы  Курту
вернуться. Она обошла машину сзади, чтобы встать с тен
   евой  стороны.  Резкий лучик света скользнул по  ее  руке.  Это  было
неожиданно и неприятно: будто она порезалась чем-то острым. Курта все не
было,  а ей все больше хотелось взглянуть, откуда же мелькнул этот свет.
Она двинулась в обратный путь вокруг машины.
   Через несколько шагов она  остановилась и  осторожно протянула вперед
одну руку. Луч ударил в ладонь, высветив на ней яркий белый треугольник.
Юта  скользнула взглядом вдоль  луча  и  увидела под  багажником,  между
задними колесами, всего лишь маленький осколок
   .   Она  прекрасно  сознавала,  что  воспитанная  девочка  не  должна
поднимать с земли разный мусор. Но ее неудержимо тянуло поднять осколок.
Несколько раз  она  порывалась присесть на  корточки,  но  останавливала
себя. Скорее всего это был просто осколок зеркала. Н
   о можно ли это понять,  не взяв в руку?  Юта оглянулась:  не видит ли
Курт,  как она глупо себя ведет? Но двор был по прежнему пуст. Тогда она
быстро присела и,  просунув руку между колесами,  вытянула из-под машины
блестящий осколок.  В дверях появился Курт в
    сопровождении какого-то старика.  Видимо,  это и  был мусорщик.  Они
несли за ручки картонную коробку,  которую Курт только что нес один. Юта
отвела руку с осколком за спину, а садясь в машину, сунула его в карман,
рассчитывая после хорошенько рассмотреть и
   выбросить в  первую же  урну.  Курт открыл багажник,  они со стариком
опустили туда  коробку.  Багажник захлопнулся,  машина мягко закачалась.
Курт сел за руль.  Старик наклонился к окну, намереваясь, видимо, что-то
сказать, и тут заметил Юту . Он был так удивле
   н, словно никогда никого кроме Курта не видел.
   - Старик!  Что уставился!  - засмеялся Курт и отвел рычаг. - Думаешь,
это кукла?
   Машина описала точный круг и беззвучно помчалась назад по дороге.




   Полицейское  управление  гудело,   как  трансформаторная  будка.  Это
началось совсем  недавно,  около  недели  назад.  Нашумевшая статья  под
названием  "Новую  кляйнскую куклу  зовут  Катарина"  была  перепечатана
всеми газетами страны и многократно процитирована за руб
   ежом,  и  тут  же  грянуло  сообщение  об  исчезновении Урсулы.   Шум
начинался еще у подъезда, где то и дело резко тормозили, останавливались
или бешено срывались с  места машины.  Ни  на  минуту не останавливаясь,
работали оба лифта. Звучно захлопывались вибрирующ
   ие дверцы и кабины с воем взмывали вверх или проваливался вниз, увозя
полицейских и служащих управления, а также свидетелей и подозреваемых на
разные  этажи.  Из  кабинетов  без  конца  доносились звонки  и  обрывки
разговоров на повышенных тонах. Все эти звуки,
    заполняя коридоры и  лестничные клетки,  наталкивались на  внезапные
повороты,  многократно  дробились  распахнутыми и  приоткрытыми дверями,
рассеивались в широких холлах и превращались в однородный гул, который в
свою очередь сливался  с бодрым топотом ног.
   Полицейские, едва не сталкиваясь лбами, сновали по коридорам, спеша к
начальству "на ковер".  У  многих в  руках были папки с  документами или
отдельные  протоколы  опроса  лиц,   задержанных  на   дорожных  постах,
железнодорожных станциях и автовокзалах.. Юнг взлет
   ел  на  второй этаж через три  ступеньки.  Он  был приглашен вместе с
Зауэром к начальнику управления к десяти утра.
   Зауэр  уже  был  на   месте.   Начальник  управления  тыкал  рукой  в
замусоленную газету,  сложенную таким образом,  что видна была одна лишь
статья о кляйнской кукле Катарине.
   - Этого  писаку  меньше  всего  интересует правдоподобие написанного.
Зачем?  Ему же нужна сенсация! Ему удалось связать исчезновения детей со
знаменитой куклой Мелиссой, а это уже международная сенсация! Этот умник
свою задачу выполнил! А мы? Почему мы топче
   мся на месте?
   Он взял в руки увесистую папку и положил на правую ладонь:
   - Вот! Это все тяжкие преступления, совершенные в Кляйне за последние
сто лет.
   Затем он взял в  левую руку дело Катарины,  которое стараниями Зауэра
имело почти такую же  толщину.  К  нему он прибавил начатое дело Урсулы.
Левая рука пошла вниз.
   - Вам ясно?  В  последний год века папку тяжких преступлений внезапно
раздувает вдвое! А много ли толку?
   Начальник  полиции  свирепо  вращал  глазами  и   покачивал  папками,
сравнивая их вес.  Юнг был, по-видимому, слишком близок к улыбке, потому
что начальник управления вдруг взревел:
   - Вас,  лейтенант,  я  могу  заменить хоть сегодня!  А  вы,  господин
инспектор...
   Тут  зазвонил телефон  правительственной связи.  Начальник управления
вытянулся во фрунт:
   - Добрый  день,  господин министр...  Прикладываем все  силы.  Думаем
справиться... Понял. Понял.
   Повесив трубку, он остановил на Зауэре суровый взгляд:
   - У  вас есть сутки,  инспектор.  Завтра в  это же время министерство
предложит свой состав комиссии по особо важным делам.
   Лавируя между встречными, Юнг и Зауэр добрались до своего этажа.
   - Продолжим  наш  отчет,  -  сказал  Зауэр  и  немедленно  уселся  за
компьютер.  -  Из ваших сообщений следует, что имеется ряд совпадений по
сравнению с  предыдущим исчезновением.   Пункт  первый:  возраст девочек
совпадает. Пункт второй: место происшествия - Липовый
    бульвар.  Пункт третий: Марта и продавщица кафе подтверждают приметы
пожилой женщины.
   - Приметы!  -  возмутился Юнг. - Разве это приметы? По таким приметам
можно полгорода брать под арест.  Приметы -  блеск! Лучше не придумаешь.
Вот именно, лучше не придумаешь.
   Он  умолк  и   о  чем-то  задумался.   Зауэр  невозмутимо  стучал  по
клавиатуре.
   - Не нравится мне эта седая тетя,  -  медленно проговорил Юнг. - Хоть
бы перекрасилась для разнообразия.
   - Может быть, не догадалась? - предположил инспектор.
   - Не догадалась?  Ну уж нет! - Юнг криво усмехнулся, вложив в усмешку
весь сарказм,  на  какой был  способен.  -  Я  боюсь,  что  все  как раз
наоборот.  Скорее мы имеем дело с  очень умным преступником.  На Липовом
бульваре орудует маньяк! Он постоянно наблюдает за
   детьми!
   - Четвертый пункт, - продолжил Зауэр. - Что у нас четвертым пунктом?
   - Кукла Мелисса.
   - Допустим.  Но у куклы здесь совсем другая роль. Здесь все наоборот.
И вообще, каким образом кукла может иметь отношение к исчезновению?
   - Пока не знаю. Я думаю, нам нужно побеседовать с Грассом.
   - Потому что Юта Грасс ела на бульваре булочки?
   - Нет.  Не поэтому.  Именно из-за куклы. И еще меня удивляет молчание
Грасса.. Вторую неделю газеты шумят, но ни одного интервью с Грассом.
   Зауэр, озабоченно поджав губы, внес в отчет еще один пункт.
   Он распечатал текст и  аккуратно подшил его к делу.  После этого,  не
теряя времени, он набрал номер фабрики Грасса.

   Лотта сняла трубку и услышала:
   - Полиция. Говорит начальник комиссии по особо важным делам инспектор
Зауэр. Соедините меня с господином Грассом.
   - Господин Грасс в отпуске, - ответила Лотта. - Его замещает господин
Бирн,  но в  настоящее время он отсутствует.  Я готова связаться с ним и
передать ваше сообщение.
   - Будьте добры связаться с  ним.  Нас  интересует способ изготовления
кукол "Мелисса". Мы намерены посетить фабрику в самое ближайшее время.
   - Но  поточная линия  по  производству Мелиссы  остановлена.  И  весь
производственный цикл заморожен по распоряжению господина Грасса.
   - Когда поступило это распоряжение?
   - Вчера.
   - Но Грасса же нет!
   - Он отдал распоряжение по телефону.
   - Мы хотели бы прибыть на фабрику сегодня.
   - Хорошо.  Я  немедленно свяжусь с господином Бирном и сообщу вам его
решение.




   Хуго Бирн с утра улаживал дела с поставщиками.  После этого он срочно
направлялся в  Центральный универмаг Берга,  который должен был  сегодня
утром получить первую партию новой модели Мелиссы, но не получил в связи
с экстренным распоряжением Грасса. Дел у г
   лавного инженера, исполняющего обязанности директора, было по горло и
возвращаться на фабрику он не собирался.  Услышав от Лотты о предстоящем
визите полиции, он просто-напросто отмахнулся:
   - Линия  остановлена!  Что  они  могут  там  увидеть?  Да  пусть себе
смотрят!  Впустите их,  Лотта.  Проведите по цехам, покажите электронную
схему. Что они вообще могут в этом понять!
   Через сорок минут Зауэр и  Юнг в  сопровождении Лотты вошли в сияющий
чистотой литейный цех.  Здесь царила тишина. Поточная линия застыла, как
река,  скованная льдом.  Из  небольшой желтой  конторки вышел  человек в
рабочей одежде и направился к ним.
   Лотта представила полицейским дежурного мастера.
   - Покажите,  пожалуйста,  материал,  из  которого  отливают кукол,  -
обратился к нему Зауэр.
   - У нас льют одни головы.
   Мастер  запустил руку  в  большой  контейнер и  достал  оттуда  белую
голову.
   - Вот. Головы-то у всех кукол одинаковые. Это полихлорвинил.
   - Как-как? Повторите, я запишу, - сказал Зауэр.
   - Полихлорвинил.  Из  него еще делают трубы.  Так что кто-кто,  а  мы
точно знаем, что все россказни про Мелиссу - сущая ерунда.
   Для убедительности мастер пару раз щелкнул по лысой голове.
   - Значит, головы все одинаковые, - отметил Зауэр.
   - А что неодинаковое? - спросил Юнг.
   - Это лучше спросите в штамповочном цехе.
   В  цехе  холодной  штамповки  тоже  нашелся  мастер.  Но  он  не  мог
продемонстрировать ни одного кукольного туловища.
   - Линия остановлена,  комплектующие не  идут,  делать не  из чего,  -
пояснил он.
   - Какие  комплектующие к  вам  поступают?  -  спросил Зауэр  и  опять
приготовился записывать.
   - Четыре ампулы: "а", "б", "ц" и "д".
   Юнг хмыкнул.
   - Что означает "а"? - спросил он.
   - Там не написано. Может быть, мед, а может парафин. Не знаю. Нас это
не касается.  Ампулы прямо так и поступают в раствор.  Мы вводим в массу
дневную норму ампул по заданной схеме. Из полученного материала штампуем
500 корпусов в день.
   - Неужели у вас нет при себе ни одной ампулы? -  не поверил Юнг.
   - Откуда?  -  удивился начальник смены.  -  Здесь же все точно, как в
аптеке. Все ампулы давно в куклах.
   - Как к вам поступают ампулы? - продолжал Зауэр.
   - По автоматической линии.
   - А откуда?
   - Думаете, я знаю? - неприязненно ответил мастер вопросом на вопрос.
   - А кто знает?
   - Мастер пожал плечами, - спросите главного инженера.
   Выходя из цеха, Зауэр обратился к Лотте:
   - Тогда вы, фройляйн, объясните нам, откуда поступают ампулы.
   - Ампулы  распределяет лично  господин Бирн.  Это  же  "ноу-хау".  Вы
хотите посетить сборочный цех?
   - Да, конечно.
   Начальник смены сборочного цеха,  как и его коллеги,  одиноко сидел в
своей конторке.
   - В чем заключается процесс сборки? - поинтересовался у него Зауэр.
   - В  том,   что  голова  присоединяется  к  туловищу,  а  в  туловище
помещается электроника.
   - Каким образом это делается?
   - Голова  просто  насаживается  на  шею,  разогретую  до  температуры
плавления.
   - А на схему электроники можно взглянуть?
   Начальник смены взглянул на Лотту. Та закивала головой:
   - Господин Бирн разрешил показать схему, если нужно.
   Больше у Зауэра вопросов не было. Они с Юнгом сели в машину и уехали.

   А в приемной Грасса в это время зазвонил местный телефон. Лотта сняла
трубку. Говорил начальник смены из сборочного цеха.
   - Я  попрошу  Вас,   фройляйн  Лотта,  больше  не  приводить  ко  мне
полицейских, не предупредив об этом.
   - Простите.  Наверное,  Вы правы,  я должна была предупредить Вас. Но
ведь ничего не произошло?
   - Разумеется. Я же не хочу лишиться работы. Но почему Вы так уверены,
что я не скажу лишнего? Ведь полиция умеет задавать вопросы.
   - Что Вы имеете в виду?
   - Я имею в виду хотя бы тех двух рабочих, которые уволились из цеха.
   - Но  мы  говорили с  Вами об  этом.  Там  как  будто не  было ничего
особенного...
   - Я тогда не все сказал Вам.
   - Что же Вы утаили? - голос Лотты лишился всякой уверенности.
   - Я  обещал Грассу сохранить случившееся в  тайне,  но теперь,  когда
фабрикой интересуется полиция, я не уверен, что должен молчать. Там было
вот  что:  одному из  этих рабочих показалось,  что  у  него на  ладонях
изменились линии. Это прошло бы незамеченным: кто
    из нас знает свои папиллярные линии? Но он показал свою руку соседу.
А у того на ладонях тоже оказалась какая-то ерунда..  Я вовремя заметил,
что дело неладно и  остановил пресс.  Иначе мог пойти брак.  Пока я  все
уладил, лишние линии начали пропадать. Ну и
    пропали.  Я думаю,  не одни они это заметили.  Только никто не хочет
терять хороший заработок.  А вообще-то,  фройляйн Лотта,  здесь какая-то
гадость, не так ли?
   Лотта  долго  молчала.  Она  опять  почувствовала слабость и  боялась
упасть, как тогда перед витриной.
   - Вы  совершенно правы,  -  сказала она наконец.  -  Не беспокойтесь.
Лично Вам волноваться не о чем.
   Она  опять  не  решилась набрать  номер  сотового телефона Грасса,  а
позвонила  сначала  администратору  гостиницы.  То,  что  она  услышала,
окончательно вывело ее из равновесия: господин Грасс оплатил все счета и
час назад покинул отель.




   Фрау Берта оставила бульон на медленном огне,  а сама спустилась вниз
постирать кое-что из одежды.  Возле стиральной машины уже лежали детские
джинсы и несколько футболок. Фрау Берта добавила к ним еще и платьице, в
котором Юта вчера ходила в школу. Фрау Б
   ерта  включила  воду.  Накрахмаленное  платьице  медленно  и  неровно
оседало на  скамье,  словно тающий сугроб.  Фрау Берта засыпала порошок.
Платье Юты  тем временем окончательно потеряло объем и  рухнуло на  бок,
перекинувшись через скамью. Из кармана выпал блестя
   щий осколок и  звякнул о  кафель.  Но звук этот слился с  настойчивой
трелью звонка:  кто-то был у  входа.  Фрау Берта подошла к переговорному
устройству:
   - Кто там?
   - Полиция.
   Фрау Берта поспешила к  витой ограде.  Лицо ее  побледнело,  на щеках
резко выделялись нанесенные румяна.
   - Что случилось? - сразу спросила она. - Что-нибудь с Ютой?
   -  Насколько нам известно, Юта Грасс сейчас в школе, - произнес Зауэр
без всякого выражения. - Нас интересует Отто Грасс.
   - Господин Грасс в отпуске. Он вернется через неделю.
   - Мы хотели бы задать несколько вопросов лично Вам.
   Фрау Берта уже  не  казалась такой напуганной.  Она продолжала стоять
возле открытой калитки и не спешила пускать полицейских в дом.
   - Что случилось с господином Грассом? - спросила она.
   - Он подозревается в соучастии преступлению, - ответил Зауэр.
   Эти слова произвели впечатление на молодого помощника инспектора.  Он
с интересом взглянул на Зауэра.
   - Проходите,  пожалуйста,  в дом.  -  пригласила фрау Берта,  - А мне
необходимо сначала выключить стиральную машину.
   - Мы пойдем с вами, если не возражаете.
   - Хорошо, - нахмурившись, сказала она.
   Все  трое спустились вниз по  лестнице и  оказались в  полуподвальном
помещении,  выложенном кафелем.  Инспектор  Зауэр  окинул  стены  и  пол
наметанным глазом и поднял осколок.
   - Что это у Вас?
   - Не знаю. Не пойму, откуда  этот осколок. Его здесь быть не должно.
   - А где он должен быть?
   - Я хотела сказать, он должен быть там, где разбили зеркало. А в этом
доме на моей памяти зеркала не бились.
   - Я заберу этот осколок, - сказал инспектор.
   Юнг с  иронией проследил за  тем,  как инспектор,  тщательно упаковав
осколок, спрятал его в портмоне.
   После этого они  прошли на  кухню,  где  фрау  Берта выключила плиту.
Здесь царил столь идеальный порядок,  что инспектор ни  на  чем не  смог
остановить придирчивый взгляд.
   - Я  могла бы  пригласить вас в  гостиную,  -  не  слишком настойчиво
предложила фрау Берта. Помедлив, она решила все же так и сделать.
   Зауэр и  Юнг вошли в  большую комнату,  обитую светло-зеленым шелком.
Под  ногами  сиял  вишневый  паркет,   окна  скрывались  за  золотистыми
шторами.  Во  всем  был  идеальный порядок и  в  то  же  время ощущалось
запустение нежилой комнаты. Главным украшением здесь был,
    конечно, камин. Если его когда-либо разжигали, зрелище, должно быть,
производило впечатление:  Блики пламени,  отбрасываемые на стены, должны
были  становиться кроваво-красными,  проходя  сквозь  щит  из  вишневого
стекла.
   Фрау Берта села на диван, положив руки на колени. Только теперь стало
заметно, что у нее трясутся пальцы.
   - Так что же случилось с господином Грассом? - спросила фрау Берта.
   - Вопросы буду задавать я,  - ответил инспектор Зауэр. - Как давно вы
работаете у Грасса?
   - Девять лет. Я пришла в дом, когда родилась Юта.
   Тут фрау Берта не смогла справиться со спазмом в горле.  На ее глазах
выступили слезы:
   - Я так и знала, что это вернется. Это все из-за той ужасной куклы на
камине!
   - Какую куклу вы имеете в виду?
   - Куклу Кристины.
   - Кто такая Кристина?
   - Кристина Грасс - жена господина Грасса. Она умерла.
   - Расскажите все по порядку. У Кристины Грасс была кукла?
   - Нет.  Кукла появилась через год после того,  как Кристины не стало.
Господин Грасс просто таял на глазах.  Таял, как свечка. Я плакала тогда
каждый день.  Я  боялась,  что  Юта останется сиротой.  И  тут появилась
кукла.
   - Каким образом она появилась? Кто ее принес?
   - Я не знаю.  Однажды я,  как обычно,  вошла в гостиную с пылесосом и
увидела на камине куклу с лицом Кристины. Это было жуткое зрелище... Мне
приходилось делать над собой усилие, чтобы войти в гостиную. Да и теперь
тоже.
   - Объясните подробнее: почему Вам приходится делать над собой усилие?
   Фрау Берта опустила глаза, вновь наполнившиеся слезами.
   - Понимаете...   Это   была   точная  копия  Кристины.   Неподвижная,
немигающая. Это было чудовищно.
   - Почему это было чудовищно?
   - Мне трудно объяснить. Вы не видели Кристину.
   - Постарайтесь объяснить.
   - Понимаете...  Кристину можно  себе  представить только  живой.  Все
всегда смотрели только на нее.  С нее не сводили глаз,  ловили каждое ее
движение. Если она внезапно поворачивалась к собеседнику, он замолкал. У
нее вообще была удивительная манера поворачив
   ать голову.
   - Почему собеседник замолкал? - спросил дотошный Зауэр.
   - Я полагаю, он терял мысль.
   - Ну? - опять поторопил ее Зауэр. - Что конкретно было у нее с лицом?
    Фрау Берта грустно взглянула на него и сказала:

   - У нее было красивое лицо. И вдруг этот мертвый слепок с Кристины.
   У фрау Берты опять задрожали пальцы. Но она продолжала:
   - Мне начинало мерещиться, что глаза у нее нарисованы поверх закрытых
век.  Понимаете?  Это была сама смерть!  Это становилось невыносимо.  Но
внезапно кукла исчезла. И больше я ее не видела.
   - Вы поинтересовались у господина Грасса, куда исчезла кукла?
   - Поинтересовалась.  Он сказал, что ее больше нет и что о ней следует
забыть. Но как я могу забыть? - воскликнула фрау Берта с новым приступом
слез.  -  Юта растет и с каждым днем все больше напоминает свою мать. Но
она же маленькая! И когда она задумается
   и сидит без движения., она похожа... не на Кристину, нет. На куклу! Я
так боюсь за нее!
   Больше говорить она не смогла и уткнулась лицом в руки.
   - Большое спасибо,  фрау Берта.  К Вам просьба не покидать город,  не
поставив в известность полицию.
   - Куда же я могу уехать от Юты!

   Осколок,   найденный  в  доме  Грасса,  был  немедленно  отправлен  в
лабораторию  криминалистики.  Оттуда  пришел  странный  ответ:  "Образец
представляет  собой   осколок  зеркала.   В   состав   амальгамы  входит
дополнительное вещество, которое не поддается ни одному из сущес
   твующих методов анализа.  Оно не растворяется ни в одном из известных
растворителей,  не горит,  температуру плавления в лабораторных условиях
определить не удалось.  Спектральный анализ ничего не показал, поскольку
вещество не раскрывает свой спектр". Зауэр
    несколько раз  перечитал текст.  Потом  он  созвонился с  Бергом   и
несмотря  на  поздний  час  распорядился немедленно отправить образец  в
Центральную лабораторию судебно-медицинской экспертизы Берга.




   К двенадцати часам дня из Берга поступил факс,  в котором сообщались,
а  вернее сказать не  сообщались результаты анализа осколка.  Текст  был
короткий:   "Образец  представляет  собой  осколок  зеркала,   в  состав
амальгамы которого входит вещество, не поддающееся с
   овременным  методам  анализа.  Для  получения  результата рекомендуем
обратиться к  нетрадиционным методам исследования".  Зауэр и  Юнг в этот
момент направлялись к начальнику управления. Взять с собой этот факс они
не решились.
   Начальник управления встретил их неожиданно дружелюбно.  Он указал им
на кресла и начал разговор так:
   - Учитывая  беспрецедентность и  мистическую окраску   происходящего,
министерство  рекомендовало  нам   обратиться   к   помощи   экстрасенса
международной категории Рудольфа Мага из Брюсселя.
   У Юнга вытянулось лицо. Но Зауэра не так легко было удивить.
    - Мне сообщили его сотовый телефон.  -  важно продолжал начальник. -
Управление уже связалось с  экстрасенсом,  он скоро прибудет к нам.  Это
очень известный и  заслуженный человек.  То,  что он согласился заняться
этим делом, для нас большая удача.
   Они вышли из кабинета и зашагали к себе.
   - Все-таки нам придется работать с этим Магом,  -  сказал Зауэр. - Вы
верите экстрасенсам, Юнг?
   - Не знаю Я никогда с ними не сталкивался.
   - Я им не верю.
   Маг уже ожидал в приемной. Ни один из видов транспорта не доставил бы
его из Брюсселя так скоро. Однако в Полицейском управлении это никого не
удивило,  ведь экстрасенс -  это  почти то  же,  что  волшебник.   Зауэр
ознакомил его с подробностями дела, в том чис
   ле и  с полученными результатами анализа.  Эти результаты более всего
заинтересовали  Мага.   Полицейская  машина,   отправленная  в  Берг  за
осколком,   к   этому  времени  уже   вернулась.   Магу  предоставили  в
распоряжение всю аппаратуру лаборатории криминалистики. Помог
   ать  ему  изъявили желание врач -  специалист по  судебно-медицинской
экспертизе и лаборант.
    Магу   понадобилось  не   более  трех  минут,   чтобы  понять,   что
представляет собой таинственный осколок.
   - Это осколок магического зеркала,  -  сказал он.  -  Мне потребуется
проекционный фонарь.
   - Но у нас нет такой старой техники, - растерялся Юнг.
   - Почему же?  -  обиделся лаборант.  -  Можно  взять  в  нашем  музее
криминалистики. Там имеется много старинных приборов. Они поддерживаются
в хорошем состоянии,  ими даже можно пользоваться. А проекционный фонарь
- прибор достаточно примитивный. Сейчас мы его
   наладим.
   Лаборант повесил на  стену большой белый экран.  Проекционным фонарем
занялся  сам  Маг.   Он  протер  стекла,  проверил  действие  регулятора
резкости.  Все  присутствующие  уселись  на  необходимом  расстоянии  от
экрана. Маг выключил свет и зажег фонарь. Чистый экран м
   едленно заволакивала мгла.  Местами она сгущалась до черноты, образуя
пятна,  лунки,  дуги различной формы.  Сверху вниз пролегла прямая, чуть
отходящая линия  и  закончилась изящным  росчерком.  Все  вглядывались в
проступающее изображение, как завороженные. Что
    это?  Липовый бульвар,  окутанный туманом? А эта линия - череда лип,
протянувшаяся  от  Кольцевой  дороги  до  Ратушной  площади?  Вот  узкой
подковой очерчен  край  тротуара.  Неужели  площадь имеет  такую  форму?
Вверху, на месте Кольцевой дороги проступили два гром
   адных темных знака.  В  лаборатории установилась тишина.  Все затаили
дыхание.  Внезапно изображение легко сместилось в сторону.  И всем стало
ясно,  что они вглядываются в  чудесное лицо.  Густые ресницы под дугами
бровей на миг сомкнулись, зрачки с интересом м
   етнулись в сторону. На губах мелькнула улыбка. Ни грусти, ни насмешки
не было в этом лице. Только покой и ясность.
   Первым нарушил тишину Зауэр:
   - Это женское лицо, - заключил он.
   Тут все,  кроме Юнга,  отвели глаза, задвигались, заулыбались, словно
вернулись из внезапного обморока. Но Юнг оставался прикованным к экрану.
Его  взгляд проник слишком глубоко сквозь ткань,  и  уходил все  глубже,
уводил все дальше. Словно  где-то далеко по
   ту сторону изображения взгляд,  как ниточка, наматывался на невидимый
ворот.
   - Вы можете сказать, кто эта женщина? - обратился к Магу Зауэр.
   - Нет. Но я точно могу сказать, что она умерла.
   - Как?!  -  Юнг с  трудом оторвал взгляд от экрана.  -  Почему Вы так
решили?
        - Таков закон магического зеркала.  Если его разбить,  тот, кого
оно запечатлело, умирает.
   Юнг снова поднял глаза на экран и водил по нему растерянным взглядом.
Но Маг включил верхний свет и сразу после этого выключил фонарь.
   - Я хотел бы забрать осколок с собой,  -  сказал Маг.  - Магия - вещь
опасная.
   -  Ни  в  коем случае,  -  запротестовал Зауэр.  -  Это  вещественное
доказательство.
   -  Хорошо. Я оставляю его здесь до окончания следствия.
   За  окном стемнело.  Все один за  другим покидали лабораторию.  Зауэр
уехал. Юнг вернулся в кабинет один и долго и неподвижно сидел в кресле.
    Минут через сорок Юнг поднялся и взял из шкафа коробку с куклой.  Он
достал Мелиссу и внимательно,  как будто в первый раз, всмотрелся в нее.
Он поворачивал ее, осматривая со всех сторон. Медленно проводил пальцами
по кукольной коже. Странный это был мате
   риал:  шелковистый, плотный и прохладный, как осеннее яблоко. Он сжал
кукольную руку.  Та  слегка прогнулась под его пальцами,  потом медленно
распрямилась Он  поставил куклу  на  ноги  и  включил пульт.  Кукла чуть
заметно дернулась. Сначала она сделала два-три п
   одрагивающих  движения,  как  обычная  механическая игрушка.  Но  чем
дольше она  оставалась включенной,  тем пластичнее она становились.  Она
словно "разогревалась",  как это делают спортсмены,  с тем чтобы обрести
свою лучшую форму. Но самым удивительным из всех
   движений был танец.  Чем дольше Юнг наблюдал, тем более он сомневался
в  том,  что движения эти рассчитаны и  запрограммированы мастером.  Ему
казалось,  что кукла живая. Выключив пульт, он опять взял в руки Мелиссу
и был неприятно поражен: в кукольных конечно
   стях  появились  суставы!  Прощупывая  локти  и  плечи,  Юнг  не  мог
отделаться от ощущения,  что держит в  руках полуживого ребенка.  Только
нервы у него были довольно крепкие. Он решительно тряхнул головой, чтобы
отбросить все страхи, сложил пальцы для щелчка и п
   однес  к  кукольному лбу,  как  это  сделал сегодня утром мастер.  Но
щелчок  не  получился:  рука  не  послушалась.  Тогда  лейтенант  просто
постучал костяшкой пальца  по  пластиковой голове,  в  которой уж  точно
ничего особенного быть не могло. А вот о туловище работни
   ки фабрики высказывались неопределенно.  Юнг разогнул кукольную руку,
поискал  подходящее место,  взял  в  руку  скальпель и  аккуратно срезал
тоненькую стружку с кукольного плеча. Образец он поместил  в колбу.
   Лаборатория  криминалистики была  еще  открыта.   Юнг  отдал  образец
врачу:
   - Определите, пожалуйста состав материала.
   - Сделаем все, что возможно, - пообещал усталый врач.




   Стояла  беззвездная ночь.  Сквозь  тонкую ткань  занавески Маг  видел
черное   небо.   Снизу   поднималась  бледная   подсветка  от   фонарей.
Удивительная тишина опустилась на город.  Изредка к  гостинице подходила
машина, останавливалась, легко шурша шинами. Осторожно хл
   опала дверца.  Тишина в городе стояла такая,  что никто не решался ее
нарушить.
   Маг не ложился спать.  Время преступления приближалось. Воздух вокруг
натягивался,   как  парус:   насыщался  атмосферой  преступления.  Время
проходило час за часом,  но перед глазами вновь и  вновь возникала та же
тьма, что и за окном, лишь исчезал переплет окна.

   Маг  невольно слушал тишину.  Видение не  давалось,  и  вся сила Мага
перешла в слух. Экстрасенсу известно, что любой, самый легкий звук ранит
тишину,  прорезает ее  особым  звуковым зигзагом,  который  многократным
слабеющим эхом передается по воздушному столбу в
   верх  и  в  стороны.  Он  ощущается,  как  узелок на  ровном плетении
поперечных и  долевых воздушных нитей.  Маг улавливал близкие и  далекие
звуки.  Он  слышал всплески и  всхлипы воды в  медленном течении канала.
Звуки эти отражались от длинных многооконных стен, пр
   отянувшихся по обоим берегам,  и уходили все дальше, прочь из города.
А их бледный отзвук непрестанно выталкивался вверх, и Маг его слышал. Он
ощущал высоту и протяженность длинных зданий - бывших казарм, где теперь
разместились склады и магазины. Кляйн в
    свое время появился на карте военным городком вблизи старого Берга.
   Маг  ощутил  легкий  толчок крови.  Еще  один.  Это  пробили часы  на
Ратушной площади.  Пространство,  протянувшееся над Липовым бульваром от
площади до Кольцевой дороги,  Маг ощущал особенно остро. Здесь словно не
было воздуха. Можно было подумать, что его выкача
   ли  отсюда  или  он  превратился  в   нечто  иное,   тугое  и  вязкое
одновременно..  Звуки не  отражались в  нем.  Достигнув бульвара,  звуки
исчезали.  Маг  долго  слушал этот  район,  и  у  него  получилась такая
картина: вдоль бульвара протянуто что-то вроде высоковольтного
   кабеля,  который окутан  мощным силовым полем.  Все  звуки  мгновенно
испепеляются  в  нем.   Атмосфера  преступления  сконцентрировалась  над
Липовым бульваром. "Здесь и сегодня", - сказал Маг. Но это были лишь две
координаты. Если бы их было достаточно!
   Маг  двинулся  вдоль  предполагаемого  кабеля.  Ему  было  неимоверно
трудно.  Чужая  воля  грубо  выталкивало его  с  бульвара.  Внезапно все
исчезло.  Опять перед ним была кромешная тьма.  И Маг понял,  что тьма -
это и есть видение. Это тень, вставшая вплотную у него
   на пути.  Он не увидит лица. Зрительного образа нет и не будет. Он не
сумел даже  услышать голоса преступника!  Впервые Маг  потерпел неудачу.
Преступник не обозначился,  не превратился в светящуюся точку, которая в
любой момент, как меченый атом, укажет свое
    положение в пространстве. Хотя бы раз, в каком угодно качестве образ
преступника должен  мелькнуть перед  мысленным взором  экстрасенса.  Без
этого нет третьей координаты.
   Ему  оставалось лишь  сообщить  полиции,  что  преступление состоится
сегодня и именно в районе Липового бульвара.




   Ночь отступила. Медленно надвигался день преступления.
   Утром был принят ряд срочных мер.  Были усилены полицейские посты,  в
том числе в  дверях и в коридорах Первой школы для девочек.  Полицейские
прошли по  этажам и  справились об отсутствующих ученицах.  Они получили
указание отслеживать место пребывания каждой
   девочки.  По  радио  и  телевидению постоянно повторялось обращение к
родителям.  Детям  запретили выходить  сегодня  на  Липовый  бульвар.  В
довершение всего грянуло сообщение:  ни раньше ни позже мэр огласил указ
об уничтожении тумана. Операция назначалась на два
    часа дня.  Это вызвало в  Полицейском управлении настоящий шок.  Это
было  уже  чересчур:   любая  неразбериха  на  бульваре  только  поможет
преступнику!  Хотя в  принципе  решение было неплохое,  его одобряли и с
нетерпением ждали все жители города. Но ведь никто из
    них  не  знал  и  не  должен был  знать о  том,  что  именно сегодня
ожидается новое преступление. Начальник Полицейского управления бушевал,
и был прав:  лучше было бы уничтожить туман на несколько дней раньше. Но
и мэру города столь беспрецедентное решение дало
   сь   нелегко.   Его   администрации  пришлось  связаться  с   Военным
ведомством,  чтобы изыскать подходящую технику. Оказалось, что для таких
работ более всего подошли бы машины типа огнеметов. Разумеется, это было
слишком опасно, городские власти не могли одобрить
    подобные   меры.   Тогда   администрация  обратилась   к   Пожарному
управлению.  Несколько инженеров-энтузиастов рассчитали,  что  в  рукава
пожарной машины можно пустить вместо пены горячий воздух. Но тогда остро
вставал вопрос о мерах защиты самих пожарных при рабо
   те со струей раскаленного воздуха.  Далее возник вопрос о том,  где и
как раскалить воздух и  каким образом выталкивать его с нужной силой.  И
только  после  долгих переговоров и  горячих дебатов мэр  города решился
наконец издать столь невероятный указ.
   Чтобы  потребовать  его  отмены,  начальнику  Полицейского управления
пришлось бы дать мэру кое-какие объяснения, а этого делать не следовало.
Он посоветовался с  Рудольфом Магом и  с инспектором Зауэром.  Кончилось
тем, что городские власти так и не получили ни
   каких возражений от полиции.
    Эта  активность  властей  не   понравилась  Магу.   Он  решил  лично
отправиться  на   Липовый  бульвар  и   пробыть  там  столько,   сколько
потребуется.


   В  одиннадцать часов  к  перрону  кляйнского вокзала  подошел  поезд,
следующий из Швейцарии.  Не успел прибывший с поездом Отто Грасс ступить
на землю родного города, как рядом оказались двое полицейских в штатском
и предложили ему сесть в машину. Через пятнад
   цать минут Грасс оказался в кабинете Зауэра.  В его присутствии здесь
установили проекционный фонарь, повесили экран и зашторили окна. Юнг сел
на стул рядом с  фонарем,  включил его и погрузился в созерцание.  Снова
мгла на экране пришла в медленное движение
   . Вновь она расступалась, распределялась, прорисовывалась изменчивыми
линиями  и  протаивала темными  пятнами.  И  вот  опять  это  лицо.  Оно
выступило из глубины экрана и словно повисло перед ним...
   - Откуда у  вас  эта пленка?  У  меня такой нет,  -  глухо проговорил
Грасс.
   - Это не пленка, - ответил Зауэр. - Это осколок зеркала.
   Грасс замер.  Лишь  с  его  лицом происходило что-то  непонятное.  Он
беззвучно открыл  рот,  глаза  его  потемнели и  расширились.  Он  начал
медленно подниматься, вырастать над стулом
   - Зандер!  -  вдруг выкрикнул он и сжал кулаки. Трех огромных прыжков
хватило ему,  чтобы оказаться у  дверей.  Мимоходом он  перешагнул через
колени Юнга.  Стоявший у входа полицейский схватился за кобуру. Но Зауэр
остановил его движением руки.
   - За ним!  - скомандовал он, указав на дверь в коридор, где мелькнула
и скрылась спина Грасса.
   Отто Грасс выскочил на  оживленную улицу и  метался по краю тротуара,
подняв  руку.  Подскочившее такси  унесло  его  в  потоке машин.  Следом
сорвалась с места полицейская машина.

   -

   Как  только Грасс скрылся из  виду,  Юнг занял место за  компьютером.
Зауэр  предпринял ряд  важных мер.  Он  позвонил фрау Берте,  но  ее  не
оказалось дома.  Позвонил Лотте и выяснил, что у нее деловая встреча. Он
попросил ее прибыть в Полицейское управление как
   можно скорее.  Двух полицейских он  отправил следить за домом Грасса.
После этого Зауэр тоже прилепился к экрану.  Юнг  вызывал различные базы
данных  Полицейского управления,  затем  связался с  муниципальными.  Он
отменял одни команды и вызывал другие. По экра
   ну бежали данные о жителях Кляйна.
   - Напрасно вы так мечетесь,  Юнг,  -  заметил Зауэр,  - здесь столько
фактического материала!  С ним же надо работать.  Высвечивайте данные на
всех женщин по фамилии Зандер.
   Юнг с  начальством не спорил.  Он выбрал всех совершеннолетних особ с
соответствующей фамилией и  предоставил данные Зауэру для проверки.  Сам
же продолжал изучать списки, надеясь еще что-то из них выжать. Он сменил
команду:  вызвал базу данных по месту рабо
   ты и  задал адрес:  Липовый бульвар.  По экрану поплыл длинный список
работников кафе и  магазинов.  Юнг остановился на  букве "З".  И  вот он
высветил на экран строчку: "Август Зандер. Школьный учитель".
   - Вы  допускаете,  что  Зандер -  мужчина?  -  скучно поинтересовался
Зауэр.
   - Все может быть. Грасс же не сказал "фрау Зандер".
   - Но он не говорил "господин Зандер".
   - Вот именно. Поэтому можно предположить все что угодно.
   - Да? - Зауэр был слегка озадачен.
   - Обратите внимание:  житель Берга.  Каждый день мотается на работу в
Кляйн. Спрашивается, неужели в Берге школы не нашел?
   Зауэр с  бесстрастным лицом взял данные о  школьном учителе в работу.
Тем временем Юнг связался с Бергом и запросил муниципальную базу данных.
По экрану пополз список Зандеров Берга. Зауэр выбрал из него всех женщин
и составил красивую таблицу в три столбц
   а.  Теперь у  него  было достаточно фактического материала.  Пришлось
даже  включить в  состав комиссии еще  двух  сержантов для  разъездов по
адресам.

   -

   Первый урок подходил к концу.
   - Слыхала?  -  шепнула Марта на ухо Юте,  -  в  универмаг на бульваре
привезли куклу Мелинду. Говорят, копия Мелиссы.
   - Да?  -  воскликнула Юта,  забыв,  что сидит на уроке, и повернула к
Марте взволнованное лицо.
   - Тише ты! - прошипела та, уткнувшись в тетрадь.
   Когда прозвенел звонок с урока, Юта подскочила к Марте:
   - Идем скорее, посмотрим!
   - Нет, милочка. Я с тобой не пойду., - нехорошо усмехнулась Марта..
   - Почему? Потому что детям запрещено ходить на бульвар?
   - Нет.  Я  именно с  тобой не пойду и никому не посоветую.  Это плохо
кончается.
   Она отвернулась и зашагала прочь. У Юты от обиды слезы навернулись на
глаза. Не чувствуя холода, она выскочила из дверей школы.
   Туман,  всецело завладевший бульваром,  выполз на  Ратушную площадь и
уже не  уходил.  Лишь поток машин не давал ему осесть,  и  туман жался к
стенам  домов,   заполнял  подъезды,   поднимался  по   ступеням  школы,
уплотнялся в углах и смыкался белым облачным кольцом во
   круг площади.
   Юта сбежала по бледным,  едва различимым ступенькам и бросилась через
бульвар.  На середине она вдруг оробела и на секунду замешкалась. Просто
не ожидала,  что за несколько прошедших дней туман мог так усилиться: он
казался совершенно непроницаемым, лишь ко
   е-где торчали кончики крон.  Один из ближайших полицейских заметил ее
и  уже  сделал шаг...  Она  отчаянно нырнула внутрь,  рискуя налететь на
ствол.  Оказавшись на другой стороне,  Юта вошла в  универмаг.  В отделе
детской игрушки было людно. В основном посетител
   и  были взрослые,  солидные люди,  и  собрались они  для того,  чтобы
посмотреть именно на Мелинду.  Многие были с фотоаппаратами.  Кукла была
такого же размера,  как и  Мелисса.  Может быть,  чуть выше.  Лицо у нее
было, пожалуй, другое, но тоже с нарисованными неми
   гающими глазами.  Продавщица,  не выпуская из рук пульта,  непрерывно
демонстрировала возможности куклы.  Юта  протиснулась между  взрослыми и
встала вплотную к прилавку. Продавщица в очередной раз отправила Мелинду
пробежаться. Кукла, разгоряченная долгой раб
   отой,  двигалась  легко  и  прекрасно владела  телом.  Она  бросилась
вперед,  высоко закидывая пятки.  Платье сбивалось и  путалось у  нее  в
коленках... Юта вцепилась в край прилавка. Ей стало страшно.
   - Урсула - крикнула она звонким от слез голосом.
   Кукла споткнулась на ровном месте,  одну ногу выбросила вперед, чтобы
не упасть... и резко дернула головой на голос. Юбка качнулась по инерции
вперед, а на Юту уставилось бессмысленное кукольное лицо.
   - Боже! - ужаснулся кто-то.
   Присутствующие  суеверно  попятились.   Юта  выскочила  на   улицу  и
опрометью бросилась в туман.  Проскочила его,  всхлипывая и задыхаясь от
белой мути.  Она  подбежала к  подъезду школы и,  взлетев на  ступеньки,
вдруг увидела отца. Девочка кинулась к нему:
   - Папа!
   Она  обхватила его руками,  уткнулась в  плащ и  прижалась к  ребрам,
жестким даже сквозь одежду.
   - Папа! Мелинда - это Урсула!
   Слезы душили ее.
   - Мелинда?
   - Да! А Мелинда - это третья Мелисса. Папа! Все думают, что это ты...
   Дальше  она  говорить  не  смогла.  Лицо  исчезло  в  складках плаща,
узенькие плечи затряслись от рыданий.
   - Не плачь, - сказал отец.
   Она замерла, потом подняла голову. Вокруг были люди. Звенел звонок на
урок.
   - Я бы забрал тебя прямо сейчас...
   - Забери меня, папа!
   - Не получится,  - сказал отец, крепко сжав ее руку. - Сколько у тебя
осталось уроков?
   - Два. Две физкультуры.
   - Я постараюсь успеть к концу уроков.
   - А если не успеешь?
   - Тогда поедешь с Куртом.
   Юта  не  сразу отняла руку.  Но  урок уже  начался.  Она  отступила к
дверям,  а  отец -  к ожидавшей его машине.  Двое полицейских выросли из
тумана  рядом  с   Ютой  и  бросились  вниз  по  лестнице.   Возбужденно
оглядываясь, прошли две учительницы.
   - Вы видели? - громко зашептала одна. - Это был Грасс.
   - О, да. Ужасно выглядит!
   - Еще бы!
   А двое полицейских метались по тротуару.
   - Где же он?
   - Упустили!
   -

   Рудольф Маг с  раннего утра находился на Липовом бульваре.  Он обошел
обе стороны бульвара,  поражаясь силе тумана, и осмотрел все окна, стены
и  двери домов,  машины,  оставленные в поперечных улочках.  Бульвар был
нашпигован полицейскими. Магу вдруг пришло в
   голову, что он сегодня один из них, не более того.
   Он  медленно шел по  направлению к  Ратушной площади.  Внезапно через
бульвар метнулась детская фигурка.  У  него заныло сердце.  Он  заспешил
вперед.  Когда он достиг нужного места,  все вокруг было спокойно, и его
сердце билось ровно. Маг стоял и думал о том, чт
   о  однажды экстрасенс,  даже  самый знаменитый,  может потерять силу.
Может же обычный человек потерять зрение или слух.  Так же и  маг...  Об
этом надо помнить.  Главное,  не  обманывать себя,  чтобы не  обманывать
других. Иначе станешь одним из тех шарлатанов, о к
   оторых так пренебрежительно отзывается Гюнтер.  Однако, нужно идти до
конца. Следует учесть еще одну возможную причину неудачи: преступник сам
является магом, и очень сильным. Возможно, он знаком с методами Рудольфа
Мага.
    Маг сунул руки в карманы и зашагал назад, к Кольцевой дороге.


   Юта,  конечно,  опоздала на  физкультуру.  Но  физрук не рассердился.
Наоборот, он даже обрадовался, увидев ее.
   - Быстро в  строй!  -  скомандовал он.  -  Бег с  высоким подниманием
бедра!
   Девочки  пробежали  два  круга.   Щеки  у  всех  зарумянились,  глаза
заблестели.
   - Бег с захлестом! Юта! Разминайся как следует!
   Юта  старательно закидывала пятки,  чуть не  поддавая самой себе.  Но
бежать ей было  тяжело.  На втором круге она больно споткнулась о  мат и
уронила пару горячих слезинок.
   - Перешли на шаг!
   Девочки  расслабились,   начали   вполголоса  разговаривать.   Физрук
подозвал Юту.
   - Что ты все спотыкаешься? Ты сможешь сегодня играть за Урсулу?
   - Не знаю, - пролепетала Юта, низко наклонив голову.
   - Так!  -  он три раза хлопнул в ладоши.  - Расступились на три шага!
Отжимаемся!
   Все улеглись на пол.
   - А ты пойди сполосни лицо холодной водой,  - строго сказал он Юте. -
На втором уроке будет игра.

   -

   Часы на ратуше пробили два.  На бульваре появилась техника.  Это были
обычные пожарные машины, только с другой "начинкой". Раскаленные струи с
шипением вонзались в  туман и  делили его на  толстые ломти,  как старую
простоквашу. Ломти отваливались и оседали, р
   асплывались тонким слоем  по  мостовой.  С  бульвара словно стягивали
белую простыню.  Ясный,  обновленный участок становился все  длиннее,  и
вместе с  ним  росла череда потемневших лип с  редкими кронами.  Это был
конец тумана.

   Маг невольно отвлекся,  захваченный странным зрелищем.  Внимание всех
прохожих было приковано к  удивительной,  красочной и  эффектной картине
происходящего..  Когда же  Маг  снова обвел бульвар цепким взглядом,  он
заметил кое-что новенькое. На дверях многих маг
   азинов и  кафе  появились белые  листы с  каким-то  изображением.  Он
догадался:   фоторобот.   Значит,   полиция  составила  его  наконец,  а
полицейские разнесли по своим постам. Работники многочисленных заведений
раскрывали двери, чтобы прикрепить к ним полученный по
   ртрет.  Все жители города принимали участие в поимке преступника,  не
зная  о  том,  что  он  уже  совершает или  вот-вот  совершит  следующее
преступление.
   Рядом с  Магом распахнулась дверь кафе.  Женщина в  синем крахмальном
переднике и  такой же наколке прикрепила к  двери листок с  портретом...
Маг  никогда раньше не  пользовался фотороботом.  Даже если на  портрете
изображен действительно преступник, изображение
   это обычно столь несовершенно,  что лишь уводит экстрасенса от живого
образа,  сложившегося у  него в  мозгу.  Но образа не было и нет.  Такое
происходило с  Магом впервые.  Он шагнул к  портрету...  и остался возле
него надолго.
   С белого листа на него смотрело тонкое лицо Эльзы. Портрет состоял из
примитивных огрубленных линий,  но  ошибки быть не  могло.  Это  была ее
короткая челка,  ее косой пробор,  волосы, тщательно зачесанные за уши -
все такое знакомое и врезавшееся в память еще
    со  студенческих лет.  Эльза была из  тех женщин,  которые всю жизнь
предпочитают одну и ту же стрижку.
   Он простоял бы так целую вечность.  Ему хотелось сжать голову руками,
но   он   удержался,   потому   что   ближайший  полицейский  сразу   же
поинтересовался бы его самочувствием.
   Вдруг он поднял голову и медленно повернул лицо к Ратушной площади. И
тут же ринулся через бульвар, ускоряя шаг. Он бежал к зданию школы.

   Юта  вышла из  дверей вместе с  учителем физкультуры.  Она  удивилась
прозрачности  мира.  Ясный  циферблат  на  ратуше  сверкал  стрелками  и
показывал три часа.  Учитель наклонился к ней и хотел что-то сказать, но
в это время к нему подошли двое полицейских и попрос
   или ненадолго вернуться в  школу.  Юта поискала глазами отца.  Его не
было. Зато машина Курта уже ждала возле ступеней. Девочка еще раз обвела
глазами лестницу и тротуар.  Нет,  отец не успел.  Она сбежала к машине,
отворила дверцу и нырнула на заднее сиденье.
    Машина сразу сорвалась с  места.  Юта  даже  не  успела усесться как
следует и больно стукнулась плечом о металлическую ручку.
   - А  где же  Курт?  -  растерянно спросила она,  уткнувшись глазами в
незнакомый затылок.
   - Тут,  недалеко,  -  водитель неопределенно мотнул  головой  куда-то
назад,  будто позади Юты было еще одно сиденье.  Но сиденья там не было,
Юта сидела на последнем.  Оробев,  она подняла глаза к зеркалу и поймала
взгляд, устремленный на нее из-под набрякших мо
   рщинистых век...

   Рудольф Маг взбежал по ступеням школы и кинулся к полицейскому:
   - Чья машина только что отошла?
   Тот  выжидательно  посмотрел  на  него.  Маг,  судорожно  выворачивая
подкладку,     вытащил     из     кармана     новенькое    удостоверение
эксперта-криминалиста из комиссии по особо важным делам,  выписанное ему
в Полицейском управлении два дня назад.
   Полицейский выпрямился и доложил:
   - Отъехала машина Отто  Грасса.  Юта  Грасс  каждый день  приезжает и
уезжает на этой машине.
   - В погоню! - воскликнул Маг.
   - Но Грасса там не было,  -  поспешно пояснил полицейский.  -  Только
шофер.
   - В погоню немедленно!
   Две полицейские машины сорвались с места.  В одну из них вскочил Маг.
Но  время было упущено.  Достигнув развилки,  машины понеслись в  разные
стороны  по  Кольцевой  дороге.   Всем  постам  было  дано  распоряжение
задержать вишневый "мерседес".

   В  эти же самые минуты еще одна полицейская машина неслась в  сторону
Берга. За рулем сидел Юнг. Еще минут двадцать назад он водил курсором по
ползущим фамилиям жителей Берга.  Потом зачем-то запросил базу данных по
фирмам.
   - Бессмыслица, - повторял он себе под нос. - Не то, не то.
   Внезапно  компьютер выдал  нечто  странное.  Сначала  появился  номер
патента,   следом  за  ним  довольно  пространное  название:   "Динамика
сопряжения дуг клеточных мембран в процессе дыхания растений". Юнг водил
по экрану непонимающим взглядом. Далее появилось назв
   ание фирмы,  владеющей патентом. Это было... похоронное бюро! Юнг был
заинтригован.   Сочетание  казалось  довольно  диким:  похоронное  бюро,
занятое изучением тончайших жизненных процессов.  Он  запросил данные об
авторах. Помедлив, компьютер выдал фамилии четыр
   ех авторов,  последним из которых оказался некто И.  Зандер.  Вот оно
что!   Вот  почему  услужливый  компьютер  выкопал  из   недр  фирменной
информации именно этот  патент.  И  тогда Юнг  решительно поднялся из-за
стола и сказал:
   - Я немедленно еду в Берг.
   Похоронное бюро находилось в  центре Берга,  в  так называемом старом
городе.  На узенькой средневековой улочке с трудом могли разъехаться два
автомобиля.  Тротуар  перед  подъездом был  вымощен камнем.  Над  дверью
изгибался чугунный козырек с фонарем. Город поза
   ботился о том,  чтобы сохранить здесь кусочек истории.  Не исключено,
что  и  вправду похоронное бюро находилось в  этом здании уже  несколько
сотен  лет.   Не  найдя  нормального  звонка,   Юнг  потянул  за  тонкий
металлический прут с изогнутой рукояткой. Дверь открыла
   сь неожиданно быстро. Юнг даже слегка растерялся, потому что так и не
успел решить окончательно,  кем представиться. Человек в дверях ни о чем
не  спросил и  молча проводил его наверх.  Юнг поднялся по  узкой резной
лестнице. На этом средневековый антураж пох
   оронного бюро  иссяк.  Комната,  в  которую  его  провели,  оказалась
просторной и вполне современной. Владелец бюро поднялся навстречу Юнгу.
   - Чем могу быть полезен?
   -  У меня к Вам довольно деликатный вопрос,  - осторожно начал Юнг, -
меня интересует ваш патент...
   - Я так и знал!  - воскликнул владелец похоронного бюро. Он всплеснул
руками и быстро зашагал взад-вперед по комнате,  являющейся,  как видно,
его рабочим кабинетом.
   - Я знал,  что он спохватится!  Но я чист! - он обернулся к Юнгу. - С
юридической точки зрения все корректно. Ко мне никаких претензий!
   - Позволите присесть? - напомнил Юнг.
   - О, простите! Присаживайтесь, пожалуйста. Чашечку кофе?
   Он позвонил по внутреннему телефону.
   - Давайте разберемся во  всем по  порядку,  -  предложил Юнг,  охотно
соглашаясь на роль патентного поверенного.
   Молчаливый привратник принес  кофе.  Владелец слегка  успокоился.  Он
помешивал ложечкой в чашке и рассказывал:
   - Пять  лет  назад  мы  с  Зандером  открыли  фирму  по  изготовлению
искусственных цветов.  Он удивительный мастер,  скажу Вам честно. Из-под
его  рук  выходили сказочные цветы.  Раскупались они моментально!  Фирма
процветала. Странно, конечно, но Зандер абсолютно рав
   нодушен к деньгам. Он добивался какой-то своей особой цели. Цветы его
становились лучше день ото дня.  Однажды я  вошел в его комнату и увидел
странную конструкцию из тончайшей металлической проволоки.  Да Вы можете
ее увидеть хоть сейчас, если хотите, она
   здесь, за стенкой!
   - Давайте сразу посмотрим,  -  прервал его Юнг и украдкой взглянул на
часы.
   Они прошли в смежное помещение.  Владелец бюро откинул тяжелую штору,
за  которой  оказалась  весьма  глубокая  ниша.   И   Юнг  увидел  нечто
невероятное.  Это  было воздушное,  легчайшее и  в  то  же  время жестко
зафиксированное металлическое сооружение, состоящее из не
   исчислимого количества  проволочных дуг.  Владелец  легонько  толкнул
одну из проволочек...  В глазах у Юнга зарябило.  Бесчисленное множество
тончайших  проволочек-ребрышек,   двигаясь,  пересекались  во  множестве
точек, не касаясь при этом друг друга. Точки перес
   ечений  сливались  в   изменчивые  дугообразные  линии.   Впечатление
создавалось такое,  будто  изнутри  конструкции с  неиссякаемой энергией
исходят  волны.  Они  расширяются,  расходятся,  исчезают...  А  изнутри
непрерывно исходят новые. Владелец бюро небрежно подтолкн
   ул систему, ускорив ее движение, и продолжал:
   - Вот так Зандер привел в движение конструкцию и захохотал,  глядя на
меня.  Он  принялся  осыпать  меня  оскорблениями.  Он  вообще  страшный
грубиян.  Он  кричал:  "Ну?  Что ты понял?  Что ты вообще можешь понять,
тупица, гробокопатель! Это формула сопряжения дуг. Д
   уга!  Только живая,  изменчивая дуга обеспечивает форму!  Видишь? Это
имитация внутреннего движения живых тканей. Да где уж тебе понять, лучше
запомни просто:  формула цветка" Но я  все-таки кое-что понял.  Я изучил
действие конструкции и решил уговорить Занде
   ра  запатентовать ее.  Ведь именно на  ее  основе он  изготовлял свои
невероятные цветы. Но у него уже пропал к этому интерес. Однажды он пнул
ногой свою уникальную формулу и  сказал мне:  "Можешь делать с  ней все,
что хочешь. Можешь продать, можешь сломать". О
   днако его  цветы стали еще лучше.  Вы  не  поверите,  но  их  было не
отличить  от  живых.  Я  пытался  понять,  как  он  их  делает,  пытался
копировать его  действия.  Он  закупал фольгу и  живые  цветы,  а  потом
запирался у себя. Я мог лишь, стоя под дверью, слышать шуршань
   е  фольги.  Однажды он  выскочил оттуда вне  себя.  Он  топтал ногами
двухсотдолларовый цветок и  кричал:  "Они  умирают!  Все  равно  умирают
вместе с  ним!  Симпатическая связь!".  После этого он исчез и больше не
появлялся. Вот такая история.
   Владелец помолчал и добавил:
   - Согласитесь,  что фирма имеет право получить патент на изобретение,
созданное в ее рамках. Ведь так?
   - Допустим, - важно кивнул Юнг.
   - И я к тому же указал Зандера в составе авторов.  Правда, последним.
Но это же не преступление?
   - Благодарю Вас.
   Юнг поднялся и опять взглянул на часы.
   Он  летел на огромной скорости,  повторяя на каждом повороте странную
фразу: "Симпатическая связь"
   Он влетел в  Кляйн и,  резко сбавив скорость у  первого же светофора,
процедил сквозь зубы:  "Симпатическая связь".  Через  несколько минут он
подкатил к Полицейскому управлению.
   Он взлетел на второй этаж и поспешил к кабинету.  Когда он поравнялся
с приоткрытой дверью лаборатории криминалистики, его окликнул врач:
   - Лейтенант,  возьмите результат анализа!  К сожалению, он аналогичен
предыдущему.
   В  кабине Зауэра сидела Лотта.  На  стене  висел  белый экран.  Зауэр
возился с проекционным фонарем.
   - Юнг, помогите мне наладить этот прибор, - попросил он.
   Было еще светло.  Юнг зашторил окна и  включил фонарь.  Широкий луч с
легким гудением ударил в ткань экрана. Внутри луча роилась белая пыль. А
на  экране  вновь  медленно  проявлялось лицо.  Юнг  водил  взглядом  по
знакомым уже чертам. Он повторял их снова и снова
   , словно пытался запомнить надолго.
   - Вам знакома эта женщина? - спросил Зауэр.
   - Да. Это Кристина Грасс.
   - Что вы знаете о ней?
   - Она умерла шесть лет назад.
   - Это все?
   - Нет, конечно. О Кристине Грасс можно говорить долго.
   - Расскажите, пожалуйста, подробнее.
   - Она была необыкновенная.  Здесь,  на пленке, этого не видно. Это не
то.
   - Не то? - вырвалось у Юнга.
   - Нет.  Это совсем не то. Когда она входила, что-то сразу менялось. В
цехах  приходилось останавливать поточную линию,  иначе  шел  брак.  Все
смотрели только на нее. В ней было как-то сразу все. И все едино, одно к
одному: внешность, движения, манера говорить
   , имидж... Мне было до нее, как до луны. А движения у нее были... как
бы это сказать?  Заразительные.  Казалось, если смотреть на нее долго, у
тебя появится такая же улыбка,  та же походка. Я понимаю, каково Грассу.
Для него свет погас. Он все эти годы топч
   ется во тьме.
   Лотта опустила голову. Зауэр что-то заносил в компьютер.
   - Одно лишь утешает,  - чуть слышно произнесла она: - Может быть, это
было преклонение, почитание. Но не любовь.
   Лотта замолчала.  Зауэр поднял лицо к экрану,  прищурил глаз, склонил
голову на бок и еще раз окинул изображение оценивающим взглядом.
   - Может быть,  вы преувеличиваете? - спросил он. - Может быть, только
на вас Кристина производила такое впечатление?
   - Нет,  что вы!  -  заверила Лотта.  -  Один мастер даже сошел с ума,
когда ее увидел.  Он стал пускать в нее солнечных зайчиков. Кристина так
испугалась! Грасс его быстро уволил.
   - Вы помните, как звали этого мастера? - быстро спросил Юнг.
   - Нет. Не могу вспомнить.
   - Зандер?
   - Может быть. Да, кажется, Зандер.
   - Лотта, найдите, пожалуйста, его данные в компьютерной сети фабрики.
   - Но... на это необходимо разрешение господина Грасса!
   - Грасс исчез. И Юта Грасс тоже исчезла.
    Лотта побледнела и приложила ладони к вискам. Она опустилась на стул
возле компьютера,  соединилась с  фабричной сетью и  вызвала базу данных
личного состава.  Затем  ввела  фамилию "Зандер".  На  экране  появилась
надпись: "Назовите пароль". Лотта попыталась вы
   звать данные через алфавитный список мастеров детской игрушки. Однако
компьютер опять потребовал назвать пароль.
   - Лотта,  продолжайте,  - настойчиво произнес Юнг. - Вы знаете пароль
Грасса?
   Взгляд Лотты метался с  Юнга  на  экран,  снова на  Юнга  и  опять на
экран...
   - Вы можете знать пароль, даже чисто случайно. Если вы его знаете, не
медлите! Вы верите, что Грасс - преступник?
   - Нет. - она убежденно замотала головой.
   - В таком случае его нужно спасать! И прежде всего спасать его дочь!
   Лотта  решительно  набрала  пароль.  На  экране  появилась...  пустая
страница.  Лотта  нажала  кнопку возврата информации.  Страница осталась
пустой. После нескольких столь же безуспешных попыток извлечь информацию
на экране высветилась надпись: "Данные стерты".
   Лотта растеряно взглянула на Юнга:
   - Как странно... Чтобы стереть данные, нужно было знать пароль.
   - А как звучит пароль? - спросил Юнг.
   - "Ноу-хау".
   - Похоже,  это он,  -  задумчиво произнес Юнг. - Владелец "ноу-хау" -
Зандер. Не думаю, что ему трудно было узнать пароль.
   - Зандер?  Вы сказали Зандер?  -  в дверях стоял Маг. - А имя? Имя вы
знаете?
   - Иоахим.
   - Ах вот как?!
   Взгляд его замер и  ушел в  пространство.  Имя яростно пульсировало в
мозгу,  посылая  сигналы,  отыскивая  следы  чего-то  давно  забытого...
Тянулись секунды...  Имя набирало из памяти знакомые черты. Имя оживало.
Голова Мага медленно и точно, как магнитная стре
   лка, повернулась к северной стене.
   - В путь!  -  произнес он изменившимся,  тяжелым голосом.  -  И пусть
подготовится группа захвата.

   В  двенадцатиместный "фольксваген" сели пятеро:  Юнг,  Маг и еще трое
полицейских. Зауэр отказался принять участие в операции под руководством
Мага.  Он  не  собирался пренебрегать фактами и  вызвал на ближайший час
свидетелей похищения Юты Грасс.
   Машина сорвалась с  места и,  гудя на перекрестках,  понеслась сквозь
город к Кольцевой дороге.  Маг сидел, сосредоточив взгляд на собственных
руках. Руки были сцеплены на коленях столь крепко, что побелели суставы.
Когда машина вылетела на Кольцевую дорогу,
    он вдруг воскликнул странным, плохо управляемым голосом:
   - Ахим! Я тебя слышу!
   В  ответ он  услышал звук,  похожий на удар металлического предмета о
кафель...  Удар раздробился и продолжился частым бренчаньем покатившейся
трубы,  постепенно отдалился и стих.  Маг откинул голову на сиденье.  На
лбу его выступили крупные капли пота. Поймав
   на себе тревожные взгляды,  он вспомнил, что звуки эти мог слышать он
один.
   - Надеюсь, я ему помешал, - сказал он.
   Машина неслась по Кольцевой дороге. Маг поднял руку и указал влево:
   - Сюда.
   "Фольксваген" свернул с дороги и въехал на широкий захламленный двор.
Маг с тревогой огляделся по сторонам:
   - Но его здесь уже нет.
   - Зайдем внутрь, - распорядился Юнг.
   Все,  кроме  одного полицейского,  выскочили из  машины и  вбежали по
лестнице в  дом.  Их  глазам предстала картина разгрома.  Пол был усыпан
исписанными листами бумаги,  помятыми обломками приборов.  Повсюду груды
битого стекла и треснувших досок. Все, что можно
   было  сломать,  было  сломано.  Уцелевшие книжные полки  болтались на
последнем  гвозде.   Внизу   целыми   стопками   громоздились  книги   с
исковерканными корешками.  Вошедшие не знали,  на чем остановить взгляд.
Маг осторожно двинулся вдоль комнаты. Он подносил вытянут
   ую руку к  отдельным предметам и  тут же отдергивал ее назад.  Стены,
стулья,  обломки приборов о  многом сообщали ему.  Они  били током,  они
кричали о том, что Ахим только что был здесь!
   Среди  беспорядочно распахнутых книг  Маг  заметил  рифленую  подошву
добротного ботинка.  Второй был отброшен к  стене.  Маг перевел взгляд с
одного ботинка на другой и принялся разгребать завал. Прежде всего нужно
было поднять тяжелую рухнувшую полку. На помощ
   ь  Магу поспешил сержант,  следом за  ним  Юнг.  Они оттащили полку в
сторону,  к  ней привалили поднятые книги.  Другой сержант поднял с пола
большой чан.  Маг прикоснулся к  нему рукой и  вздрогнул.  Он взял чан в
руки и приложил к нему ухо, как к огромной морской
    раковине.  С  изменившимся лицом  вслушивался он  в  обрывки фраз  и
детский  плач,  надолго  впечатавшиеся в  высокие  латунные  стенки.  Но
прослушивать  чан  Маг  не  стал:  из-под  разорванных  книг  показалось
безжизненно-белое лицо Грасса. Широкая, неровная полоса зап
   екшейся крови пролегла наискось от волос к левому уху.  Маг склонился
над ним, взял за руку и посчитал пульс. Затем он приблизил к лицу Грасса
свою ладонь,  поводил ею, меняя высоту, и зафиксировал в воздухе. Ладонь
напряглась и чуть согнулась... Казалось,
    в ней зажат горящий фонарь.  Грасс застонал и шевельнул губами.  Маг
поднял голову и обратился к сержанту:
   - Перевяжите.
   Тот намочил платок и сначала отер с лица кровь.
   Грасс открыл глаза:
   - Я разбил его адские машины...  Зеркало...  Мягкое зеркало! Его нет?
Оно самое главное!  Я бросил в него этот чан,  но оно не разбилось.  Оно
смялось,  скомкалось, а потом расправилось и чан вылетел из него, как из
пращи. Больше я ничего не помню.
   Он потрогал рану на голове и увидел на своей руке кровь.
   - У вас очень крепкое здоровье, Грасс, - отметил Юнг.
   - Еще час -  и  вас уже никто не вернул бы к жизни,  -  добавил Маг и
продолжил осмотр помещения. Касаясь стен чуткими пальцами, он направился
к дверям.
   Не  успел сержант закрепить бинт на голове Грасса,  как тот схватился
за телефон и набрал номер:
   - Фрау Берта, Юта вернулась домой? Нет?!
   Он  вскочил на  ноги.  Юнг  и  сержант,  знакомые уже  с  его жесткой
манерой,  бросились за ним. Но он уже оказался рядом с Магом и буквально
сдернул его с места:
   - Что вы тут топчетесь! Нужно спешить!
   Маг едва устоял на ногах.  Сержант заломил Грассу руки за спину.  Маг
снова поднял ладонь.  На  этот раз  жест его  был  очень короток.  Грасс
отшатнулся, глубоко вздохнул и обмяк.
   - В машину его,  -  махнул рукой Маг.  - Он поедет с нами. Не мешайте
мне.  Я должен сосредоточиться,  чтобы опять услышать Зандера. Мы поедем
на его голос.
   Все направились к  выходу.  Юнг задержался в дверях и обернулся.  Маг
стоял,  опустив голову.  Время  проходило без  пользы:  голоса и  звуки,
идущие от стен,  превратились в помехи.  Они не позволяли услышать живой
голос Ахима.
   - В чем дело, Юнг? Вы хотите что-то сказать? - спросил Маг.
   На его вопрос Юнг ответил вопросом:
   - Как вы считаете, господин Маг, мягкое зеркало - это обычная вещь?
   - Разумеется, нет. Почему вы об этом спрашиваете?
   - Потому что я  сегодня имел беседу с владельцем похоронного бюро,  в
котором работал Зандер.  Так  вот:  владелец бюро  утверждает,  что  для
изготовления искусственных цветов Зандеру требовалось взять живой цветок
и завернуть его в фольгу. В результате получал
   ись цветы, которые невозможно было отличить от настоящих.
   Несколько секунд Маг  и  Юнг молча глядели друг на  друга.  Вдруг Юнг
хлопнул себя по нагрудному карману:
   - Постойте! Результат анализа материала!
   Он достал пробирку со сверкающим шариком на дне:
   - Видите?  Зеркальный шарик выделен из ткани Мелиссы, он не поддается
анализу.
   - Понятно.  Это  именно то,  что странным образом перестраивает ткани
куклы и того,  кто держит куклу в руках.  Я тоже вам кое-что покажу. Это
не займет много времени. Смотрите внимательно.
   Маг и  достал из шкафа уцелевшее блюдце.  Он наполнил блюдце водой и,
осторожно наклонив пробирку, вытряхнул шарик в воду...
   Вода  отхлынула  от  середины  к  краям,  грозя  выплеснуться наружу.
Посередине остался сухой круг,  а  вода продолжала движение.  В какой-то
точке, на самой кромке блюдца, зародился бесшумный водоворот. Он побежал
по кругу, закручивая воду, дробясь на водяные ле
   пестки. Юнг смотрел, не веря своим глазам.
   - Это похоже...на формулу цветка,  -  выдохнул он.  - Там была модель
формулы цветка.
   - Это похоже на формулу движения, - поправил Маг.
   - На чью? - от волнения Юнг перешел на шепот.
   - Вы уже и так все поняли, Юнг, но боитесь себе признаться. У нас нет
времени. Идемте.
   Но Юнг медлил.
   - Там была еще одна фраза,  которая не дает мне покоя,  -  неуверенно
начал  он.  -  Не  знаю,  относится  ли  она  к  делу.  Вот  послушайте:
"Симпатическая связь! Они умирают вместе с ним!"
   Маг молча кивнул. Садясь в машину, он сказал:
   - Теперь я  снова свяжусь с Зандером.  Учтите:  любое мое слово будет
услышано им. Поэтому вопросов мне не задавать, машину поведу я сам.
   Машина вырулила на Кольцевую дорогу и остановилась.  Несколько секунд
Маг  сосредоточенно наблюдал за  своими сцепленными руками.  Но  вот  он
вскинул глаза и  снова взялся за руль.  В голове все яснее звучал голос:
"Где же ты, однокашник? Совсем меня потерял?"
   И Маг заговорил в ответ:
   - Твоя  формула  -  детская  игрушка,  пустяк!  Ничем  не  лучше  тех
механических часов в актовом зале!
   "Согласен. Формулу жизни нельзя смастерить. Ее можно только отнять! И
я умею это делать. Я забираю живую силу, имеющую уникальную персональную
формулу!"
   - Ты докопался до клеточной энергии!  -  Маг невольно повторил слова,
услышанные от Гюнтера.
   "Не знаю,  как это называется и знать не хочу! Я знаю, что этой силой
пользовались великие маги во все времена.  И я могу это! Я великий маг!"
Голос слабел.
   - Ты чудовище! - крикнул Маг.
   Ответом ему была тишина.  Пролетев еще с  километр по  пустому шоссе,
Маг  резко развернул машину.  Свет  фар  очертил во  тьме  ослепительный
полукруг, и машина помчалась назад.
   Вновь возник голос Ахима:
   "Оцени! Оцени мое последнее достижение!"
   - Но тебе мешает симпатическая связь: они должны быть живы!
   "Вовсе не обязательно!"  Голос Ахима оживился,  в нем зазвучал азарт.
"Достаточно имитации жизни.  Я  нашел  лаконичное и  остроумное решение.
Догадайся,  как я  это делаю?  И я работаю дальше,  я совершенствую свой
метод!" Голос Ахима сместился влево и стал тише.
    Маг  затормозил  и,  с  визгом  развернувшись на  встречной  полосе,
бросился назад.
   Наконец, машина вновь затормозила возле того самого двора, с которого
начались поиски. Голос Ахима едва пробивался сквозь помехи: "Где ты? Где
ты?  Кто,  кроме тебя, может понять? Никто не поймет, никто не оценит. Я
подскажу тебе, так и быть! Представь себ
   е батарейку..."
   Машина въехала во  двор,  но не остановилась.  То и  дело подбрасывая
пассажиров к потолку,  она миновала пустырь, заваленный всякой всячиной,
и осторожно протиснулась в узкий ход между домом и каменной оградой.
   - Куда мы едем? - спросил наконец Юнг.
   - Где-то неподалеку тянется длинная стена, - ответил Маг. - Зандер за
стеной.  Здесь, за домом, должен быть ход. Вызывайте два вертолета. Один
для нас, другой для группы захвата.
    Юнг  достал карту  города и  принялся рассматривать район  Кольцевой
дороги..
   Они подъехали к  кирпичной стене.  Неровный узкий проем чернел в ней,
как  бездонная пропасть.  Впереди  ждала  кромешная тьма  и  тишина,  не
нарушаемая ни единым звуком.
   - Когда умерла Кристина, я не стал выяснять причины ее смерти.
   Слабый хрипловатый голос заставил всех вздрогнуть.  Говорил Грасс. Он
лежал на сиденье,  запрокинув голову. Глаза его оставались закрытыми. Он
был в полузабытьи.
   - Все было бы иначе,  если бы я  занялся этим вопросом тогда...  Но я
принял ее  смерть,  как  неизбежность.  Я  был философом.  Мне и  сейчас
кажется,  что наша жизнь -  это особая ткань, сотканная из человеческого
несовершенства. Люди нуждаются в том, чего у них н
   ет, и в результате нуждаются друг в друге. Это и есть жизнь. Но может
ли  совершенный человек в  ком-либо нуждаться?  Что вообще ему делать на
Земле? Идеал относится к миру идей... А я считал Кристину идеалом. И она
ушла в тот мир, которому принадлежала. Я
   только теперь понял,  что ошибался.  Она была очень нужна здесь.  Она
вдохновляла!   Рядом  с   ней   всегда  возникало  движение,   рождались
невероятные, бредовые идеи.
   Через полгода после ее  смерти Зандер явился ко  мне в  дом и  принес
куклу  с  лицом Кристины.  Кукла производила жуткое впечатление.  Зандер
считался мастером механической игрушки,  и у меня мелькнула дикая мысль:
я испугался, что внутрь куклы вставлен механизм
   ,  и сейчас она начнет дергаться,  как заводной цыпленок.  Я поспешил
купить куклу и  посадил ее  на  камин.  Но  она производила столь тяжкое
впечатление,  что в гостиную не хотелось заходить. С этого дня мне стало
еще тяжелее, чем раньше. Однажды, когда в гости
   ной топился камин,  я  схватил куклу и  бросил ее в огонь.  В воздухе
надолго остался неприятный органический запах. Мне кажется, я до сих пор
его ощущаю.
   Я так и считал до недавнего времени,  что Зандер сделал куклу,  чтобы
отомстить мне,  доказать,  что  я  лишился  прекрасного мастера.  Как  я
ошибался!  Я был ему безразличен.  Его ужасало то же, что и меня: почему
кукла с прекрасным лицом производит столь кошмарн
   ое впечатление? Когда ему понадобились деньги, он избавился от куклы,
предложив ее мне. Он верно рассчитал: разве я смог бы от нее отказаться?
   А  потом  началось  ужасное.   Я  предложил  Зандеру  создать  проект
уникальной куклы,  не зная того,  что он уже во власти безумной идеи. Он
твердил,  что  ключ к  совершенству -  это движение.  Его любимая фраза:
"Движение - все!"  Но мне это ни о чем не говорило, по
   ка я не понял настоящего смысла этих слов. Он не пожелал вернуться на
фабрику,   и  работал  по  договору.   Он  был  владельцем  "ноу-хау"  -
серебристых ампул,  которые вводились в материал куклы. Они действовали,
как затравка, формируя движения кукольного туловищ
   а.  Но не головы...  Боже!  Как я мог не задуматься над этим?!  Он не
остановится, он пойдет дальше...
   Грасс очнулся и схватился за голову:
   - Он пойдет дальше! Следующая кукла будет с лицом!
   - Но этим он немедленно разоблачит себя, - возразил Юнг.
   - Вы  не  понимаете  его!   Ему  уже  все  равно!   Такой  уникальной
возможности он не упустит! Это будет его победа: он создаст ту самую, не
получившуюся раньше куклу... Чего мы ждем?!
   - Вертолетов.

   Глубочайшая тишина разлилась на  многие километры вокруг.  Маг ощутил
звук,  настолько далекий,  что его невозможно было услышать. Так тяжелая
капля,  падая,  рвет паутину.  Звук повторился еще и еще...  Это часы на
ратуше пробили двенадцать. Сутки кончились.






   Курт очнулся от холода.  Он открыл глаза, но тут же снова плотно сжал
веки.  Сумеречный свет показался слишком резким. Сознание возвращалось к
нему.  И медленно,  как длинный свиток,  начала разворачиваться панорама
происходящего. Оказалось, что он не может п
   ошевелиться.  Попытался было двинуть рукой, но суставы пронзила боль.
Он был смят и  спрессован самым жутким образом.  Внезапно до него дошло:
секунду назад,  когда он  приоткрыл глаза,  над ним что-то  нависло.  Он
успел это заметить, но не успел осознать. Прес
   с!  Пресс несется на него сверху,  чтобы смять и  уничтожить вместе с
машиной! Да, он находился в багажнике машины, теперь это было ясно. Он в
ужасе распахнул глаза... Над раскрытым багажником склонилось лицо. Боже,
что это было за лицо... Седые космы свиса
   ли  из-под  бесформенных полей бывшей шляпы.  Глаза без  цвета и  без
жизни равнодушно смотрели сверху,  словно две  сквозные дырочки в  небо.
Снежинка  упала  Курту  в  глаз.  Он  опять  зажмурился.  Лицо  исчезло.
Превозмогая боль, Курт выпрямил руки, оперся ими о края
    багажника и,  осторожно расправляя затекшее  тело,  выбрался наружу.
Перед ним раскинулись черно-белые руины.  Они тянулись,  сколько хватало
глаз, и исчезали за рваной линией горизонта. Он обернулся и увидел то же
самое... Солнце еще не взошло, но часть не
   ба уже светлела белым полукругом.  "Восток",  - подумал Курт и только
теперь по-настоящему испугался.  Он пошарил в карманах,  в багажнике,  в
салоне, но телефона не было. Тут он стукнул себя кулаком по лбу:
   - Тьфу! Совсем забыл! Искать бесполезно.
   Он  отыскал  глазами удаляющуюся фигуру  с  клюкой  и  в  лохмотьях и
бросился  за  ней  следом.  Под  ногами  заскрипел иней  и  тонкий  слой
выпавшего за ночь снега.
   - Подожди! Эй!
   Фигура и не думала останавливаться.
   - Постой!  -  кричал Курт,  с каждым словом пуская в замерзший воздух
клубы пара.  Он настиг фигуру, перегнал ее и заглянул в лицо. Нет. Этого
человека он не знал.  Более того,  он не рискнул бы определить,  мужчина
это или женщина.
   - Послушай, где это я? - спросил он.
   - На свалке, - проскрипела фигура и попыталась обойти его стороной. -
Пусти, я спешу.
   Но Курт не отставал:
   - Что тут произошло? - приплясывая от холода, он зашагал рядом.
   - Не  знаю,  не  видела.  Тебе  лучше  знать,  зачем тебя  на  свалку
выкинули. Скажи спасибо, что багажник открыла.
   - А зачем ты открывала-то?
   - Думала, там что-нибудь полезное. А там ты.
   Внезапно старуха насторожилась и  подняла голову к  небу.  Тут и Курт
услыхал далекий нарастающий гул.
   - Сюда!  -  сказала старуха и потянула Курта за рукав.  Они нырнули в
грандиозное  скопище  ржавых   машин.   Некоторое  время   им   пришлось
пригнувшись  пробираться  сквозь  распахнутые  дверцы,   огибать  пустые
каркасы. Гул скоро перерос в рев и в светлеющем небе низко-
   низко,  над  самым кладбищем машин пролетел вертолет.  За  ним  летел
второй.
   - Не тебя ли ищут? - равнодушно поинтересовалась старуха.
   - Не думаю. Я не та фигура.
   - Ну, идем скорее! - старуха ускорила шаги.
   - Куда мы идем?
   - В  шесть  часов  колбасник Краузе  вывозит нереализованные колбасы!
Надо спешить!
   - Да не нужны мне твои колбасы! Как мне отсюда выбраться?
   Старуха не ответила и снова подняла голову:
   - Заметили нас, что ли? Ныряй, давай, в машину!
   - Тебе-то чего бояться? - удивился Курт.
   - Я предпочитаю никому на глаза не попадаться.  С внешним миром давно
дела не имею.
   Они спрятались в  помятом микроавтобусе.  Вертолеты пронеслись совсем
низко.
   - Полиция, - прочитал Курт.
   - Нет, парень, ты здесь не просто так оказался. Пойдем здесь.
   Она  потянула его за  руку.  Среди ржавых,  припорошенных снегом руин
пролегла узкая тропинка.
   - Этот ход знают только наши люди, сообщила старуха. - Так мы здорово
срежем путь.
    Они шли минут десять. Небо слегка посветлело, ожидая скорого явления
солнца.  Стало теплее.  Снег начал таять. Иней исчез. Свалка приобретала
все более отвратительный вид.  Поредели брошенные машины. Вдоль тропинки
потянулись черные горы хлама. Курт отмахи
   вался от какого-то тряпья, развевающегося на ветру, и тут же хватался
за что попало,  потому что ноги то и  дело соскальзывали в жирную грязь.
Наконец тропинка снова  приблизилась к  дороге.  Вдруг он  остановился и
удивленно произнес:
   -- Агата!
   - Что такое?  -  забеспокоилась старуха и  тоже взглянула на  дорогу.
Увидев появившуюся из-за поворота женщину,  она с силой толкнула Курта к
высоченной мокрой куче.
   - Спрячься!
   Курт уперся носом в какую-то гниль.
   - Ты что! Это же Агата, кухарка мусорщика.
   - Тише! - зашипела старуха. - Порядочные люди в такое время на свалку
не ходят!
   - А вот и он...
   Курт помрачнел.  Из-за  бесформенных гор грязи,  протянувшихся по  ту
сторону дороги,  вышел Зандер - мусорщик Липового бульвара. Курт молчал,
припоминая их  вчерашнюю встречу,  в  результате которой  он  оказался в
багажнике.
   - Ах, вот это кто... - старуха понимающе закивала головой. - Бергский
кукольник.
   Мусорщик вышел на дорогу,  поднял голову и прислушался.  Потом быстро
пересек дорогу.  Женщина последовала за ним.  Она была немолода и  очень
легко, по-летнему одета.
   - Они идут на  нашу тропинку,  -  не  на шутку испугалась старуха.  -
Ныряй сюда!
    Курт  поспешил  за  ней,  проваливаясь по  щиколотку  в  слежавшиеся
отбросы.  Оставляя за собой мокрые черные следы, они обошли целый горный
хребет  из  тухлых овощей и  теперь притаились,  наблюдая за  тропинкой.
Далеко в небе опять загудели вертолеты. Мусорщик п
   обежал по тропинке.  Агата за ним. Курт с изумлением отметил, что она
очень быстро бегает. Вот она перегнала мусорщика и помчалась дальше. Гул
пропеллера приблизился настолько,  что у Курта заложило уши.  Однако он,
потеряв всякую бдительность, по пояс высу
   нулся из  своего укрытия и  следил за  Агатой,  пока она не спрыгнула
вслед за  мусорщиком в  какой-то  ров.  Вертолет пронесся,  задев брюхом
гнилые арбузы.
   - Не  терпится тебе  пулю  получить?  -  старуха тычком заставила его
пригнуть голову.
   - От кого?
   - От него.
   - А почему он Бергский? - запоздало удивился Курт.
   - Потому что это свалка города Берга.
   - А не Кляйна?
   - У Кляйна не может быть такой большой свалки. Кляйнская свалка - это
один лишь юго-восточный сектор.
   - Слушай, а ты-то почему от него прячешься?
   - От  него на всякий случай все прячутся.  Наши люди хорошо знают его
художества.
   - Какие художества? - спросил Курт и испуганно взглянул на нищенку..
   - Он делает живых кукол.
   Курт помолчал, лихорадочно соображая.
   - И об этом знают на свалке?
   - Еще бы! Неудачных он выбрасывает здесь недалеко.
   - Неудачных?... Это каких?
             - Ну, полумертвых.
   -... И какого они роста?
   - Большие, как настоящие дети.
   - Ну,  все.  - Курт решительно шагнул на тропинку. - Короче, я иду за
ним. Мне нельзя его упустить.
   Но окинув взглядом нескончаемые горы мусора, он оробел.
   - Если бы я не прошляпил телефон!
   - На свалке есть все. Тут рядом машина с телефоном.
   - Правда? Слушай, позвони одному человеку.
   - Нет. Не проси. Иди сам звони.
   - Но тогда я упущу старика!
   Курт не сводил глаз с  ямы,  в которой скрылись мусорщик и Агата.  Он
все еще топтался на месте,  а ведь они вполне могли уже вылезти с другой
стороны.
   - Слушай! Позвони, будь человеком! Это очень важно!
   - Я не имею дела с внешним миром. И вообще я опаздываю к колбаснику.
   Старуха  заспешила  по  тропинке  в  сторону  большой  дороги.   Курт
направился в другую сторону.  Он видел, как на тропинку выбралась Агата.
За  ней показался мусорщик.  Соблюдая осторожность,  Курт пошел за  ними
следом. Ему приходилось то и дело пригибать голову и
    прятаться.  Внезапно он  ощутил на  плече руку.  Вытаращив от страха
глаза, он обернулся. Это была старуха.
   - Пропадешь,   дурень.  С  кукольником  тебе  не  справиться.  Говори
телефон.
   Курт написал на клочке бумаги номер сотового телефона Грасса.
   - Расскажи ему про полумертвых кукол!  И скажи:  Курт на свалке, идет
за мусорщиком.
   - На свалке!  -  передразнила старуха. - Свалка большая. Не просто на
свалке, а на северо-западном участке.
    И она зашагала, опираясь на клюку.




   Вертолет снова  накренился на  один  бок  и  резко пошел вниз.  Почти
коснувшись мусорных пирамид,  он  выровнялся,  пролетел несколько метров
над тропинкой и  снова взмыл к небу.  Зандер был точно под ними.  Но ему
опять удалось исчезнуть из поля зрения.
   - Так мы его никогда не поймаем, - убежденно сказал Юнг.
   В этот момент в кармане у Грасса зазвонил телефон.
   - Грасс слушает,  -  ответил тот. - Громче! Не слышу! Еще громче! -он
зажимал рукой  второе  ухо,  чтобы  услышать сквозь рев  пропеллера хоть
что-нибудь.
   За пару минут лицо его несколько раз сменило выражение. Сначала Грасс
был  очень  удивлен.  Удивление  сменилось непониманием,  но  ненадолго.
Судорожно вцепившись в трубку, он прокричал:
   - Как вы сказали? Полумертвые куклы?!
   Он бросил на Мага отчаянный взгляд и снова закричал в трубку:
   - Северо-западный    участок?    Сколько    там...    таких    кукол?
Сколько-сколько? Три? Вы сказали три? Когда вы их видели последний раз?!
Когда?!
   Но связь прервалась. Как видно, брошенный телефон исчерпал свой запас
сил.
   Рука с трубкой обмякла и повисла в воздухе. Грасс рухнул на сиденье.
   Маг  слышал телефонный разговор.  По  его  распоряжению вертолет взял
курс на север.
   - Юнг,  распорядитесь: группа захвата должна контролировать тропинку,
пересекающую западные районы свалки, - сказал он.
   Юнг передал распоряжение,  а  сам при этом не  сводил глаз с  Грасса,
ожидая от него чего угодно.  Тот,  казалось,  изучал телефонную трубку в
своей руке.  Вертолет резко качнуло.  Грасс впечатался плечом в стекло и
словно наткнулся на мысль. Он решительно набрал
    номер:
   - Лотта, это Грасс. Вы слышали что-нибудь о кукле Мелинде?
   - Господин Грасс!  Это  Вы?  Где  Вы?...  Кукла  Мелинда?  Эта  кукла
выпущена  в  Берге  фирмой  "Мелинда".  Кукла  изготовлена  по  принципу
Мелиссы. Я думаю, фирма нарушает право интеллектуальной собственности.
   - Вы знаете, кто владелец фирмы?
   - Нет.  Это может знать Бирн.  Он все последние дни проводил в Берге.
Господин Бирн подал заявление об уходе. Он не звонил вам? Как ваши дела,
господин Грасс?
   Но Грасс уже набирал следующий номер.
   - Бирн?  Говорит Грасс.  Ответьте мне на  вопрос:  кто владелец фирмы
"Мелинда"?
   - Я.
   - Понятно. Немедленно остановите производство куклы Мелинды.
   - Я нисколько не нарушил ваши права! Владелец ноу-хау теперь работает
у меня.
   - С   этим  мы   разберемся  позже.   Сейчас  вы   должны  остановить
производство куклы, чтобы прекратить соучастие в преступлении.
   - Я больше вам не подчиняюсь, господин Грасс.
   - Это не только мое требование. Вы газеты читаете?
   - Я  не  желаю верить газетным бредням!  -  в  голосе Бирна зазвучали
визгливые нотки.  -  Очень странно, что им поверили вы! Не станете же вы
утверждать,  что вторая модель Мелиссы -  это Катарина,  а Мелинда - это
Урсула?
   - Именно так.
   - Ну знаете! Тогда скажите мне, как зовут первую модель Мелиссы?
   Грасс в замешательстве молчал. Маг взял трубку из его руки:
   -- Говорит  экстрасенс Рудольф  Маг.  Первая  модель  Мелиссы  -  это
ученица Первой городской школы для девочек Анна-Луиза.  Однажды в начале
сентября она села в такси,  за рулем которого сидела женщина.  С тех пор
ее никто не видел. Ее отец, бизнесмен, решил, чт
   о девочку похитили конкуренты. Чтобы не навредить ребенку, он не стал
заявлять  в  полицию,  а  начал  частное  расследование  и  одновременно
переговоры  с  конкурентами.  Когда  расследование  зашло  в  тупик,  он
обратился ко мне. Девочке десять лет, как и вашей доче
   ри.
   - Откуда вы знаете? - голос Бирна упал. - При чем тут моя дочь?
   - Она тоже подходит.
   - Т-то есть? Для чего подходит? - пробормотал Бирн. И тут же закричал
в  трубку:   -   Я  согласен!   Я  немедленно  отдаю  приказ  остановить
производство!
   - Это еще не  все!  --  в  разговор вступил Юнг.  -   Когда и  где вы
собираетесь встретиться с Зандером?
   - В восемь утра возле западных ворот на бергскую свалку.
   Грасс отключил телефон. Он перевел тяжелый взгляд на Мага:
   - Если  полумертвых кукол три,  то  Юта  жива.  Она  сейчас у  него в
руках...




   Вертолет  завис  над  северо-западным  сектором.   В   предрассветных
сумерках обозначился участок,  со  всех  сторон окруженный рядами ржавых
машин.  К  тому  же  сюда,  по-видимому,  недавно свалили несколько тонн
бумажных листов, и они теперь взметнулись к небу, сорва
   нные со своих мест вихрем пропеллера. Здесь же с возмущенными криками
кружили птицы.  В  этом  хаосе  ничего  нельзя было  рассмотреть.  Чтобы
прекратить все  это,  следовало либо  улететь либо  приземлиться.  Грасс
занервничал. Он с раздражением поглядывал на Мага,
    который  не  отрываясь  смотрел  вниз  и  изучал  траекторию  полета
взвихренной бумаги.  Достигнув высшей точки своего пути,  листы начинали
плавный спуск,  который тут  же  нарушался грубыми толчками новой  волны
взлетающих листов. Птицы своими громко хлопающими кр
   ыльями сбивали бумагу и  на взлете и на посадке.  В этом движении все
яснее  проступала странная проплешина.  В  какой-то  момент листы бумаги
словно натыкались на невидимую стену и спускались вниз, описывая плавную
спираль. Достигнув земли, они укладывались д
   угами.  И  теперь уже не  только Маг,  но и  Юнг,  и  Грасс,  и  трое
полицейских понимали, что дуги эти скоро сольются в круг.
   - Снижайтесь. Это здесь. Мы сейчас их найдем.
   Над  магическим кругом стоял  пустой воздушный столб.  Его  огибали в
своем полете птицы. Обогнул его и вертолет перед тем, как приземлиться.
   Все  подошли вплотную к  запретной черте  и  остановились.  Их  взору
предстал холмик разноцветного тряпья.  Порыв  ветра задрал вверх длинный
лоскут, напоминающий перчатку...
   Маг вспорол ладонью невидимую стену и вошел внутрь.  Он склонился над
холмиком и некоторое время стоял так,  пытаясь разглядеть что-то важное.
Потом распрямился и задумчиво произнес:
   - Имитация жизни... Одна капля формулы. Вот оно что.
   Он  бережно вынес  из  круга  одну  за  другой три  странных шкурки в
детских платьях и уложил их на задние сиденья.
   - Смотреть не рекомендуется, - предупредил он.
   И  только тогда один из  полицейских догадался,  что  это  не  просто
детские  платьица на  вешалках,  а  что-то  гораздо более  страшное.  Он
уставился на  одно из  них и  постепенно начал различать среди складок и
оборочек плоскую желтую маску из какого-то пористого м
   атериала. Полицейский не в силах был смотреть на это, но глаза его не
слушались. Когда взлетающий вертолет подбросил пассажиров, встряхнул их,
а  потом резко вдавил в  сиденья,  на расплющенном лице разлипся тусклый
глаз... Полицейский потерял сознание.
   Грасс,  обхватив рукой горло,  вглядывался в обезображенные лица. Юты
среди них действительно не было. Он бы ее узнал.
   - Юнг,  вызовите "скорую помощь" и  полицию Берга к южным воротам,  -
отрывисто бросил Маг.
   - Почему к южным? - воскликнул Грасс. - К западным!
   - К южным. У западных ворот все должно быть спокойно.
   - Как  вы  смеете!  -  Грасс  вскочил со  своего места,  но  сразу же
повалился назад на скамью,  потеряв равновесие на вираже. - Вы не имеете
права рисковать моим ребенком!  Юта с ним! Вы понимаете это? Ее же здесь
нет! Немедленно поворачивайте!
   - Сядьте,  Грасс!  -  произнес Маг  железным тоном.  -  До  встречи у
западных ворот остается один  час.  Мы  должны прибыть туда  со  стороны
Берга, и не на вертолете, а на машине.
   Грасс сжал кулаки:
   - Вы что же думаете: Зандер приведет Юту к Бирну за ручку? Во-первых,
Бирн ее хорошо знает.  Да и вообще,  он же не злодей!  Нет!  Нет! Зандер
хочет принести с собой готовое "ноу-хау"!
   Вертолет раскачивался так,  что Грасс никак не  мог устоять на ногах.
Возможно,  водитель  делал  это  намеренно,  иначе  Грасса  пришлось  бы
связать.
   - Довольно!  - прервал его Маг. - Вам должно быть понятно, что Зандер
не может воспроизвести свой магический опыт посреди свалки, с вертолетом
над головой! Вам остается только подчиниться!
   - Вы,  надо полагать,  экстрасенс?  -  сбавив тон,  спросил Грасс.  -
Тогда ответьте мне,  по крайней мере, на вопрос: Зандер сейчас идет один
или нет?
   - Их двое.

   Вертолет подлетал к  южным  воротам.  Со  стороны Берга  уже  неслась
"скорая помощь",  за  ней две полицейские машины.  А  сзади,  как всегда
некстати,  прилепились три  автомобиля  с  газетчиками,  невесть  откуда
прослышавшими о событиях на городской свалке.
   Маг  построил  полицейских  в   две  шеренги,   и  между  их  спинами
образовался узкий коридор от вертолета до "скорой помощи".
   - Запрещается подходить!  -  заявил Маг,  подняв руку.  - Запрещается
фотографировать!  Первая же  вспышка засветит все пленки без исключения!
Это обещаю вам я, экстрасенс международной категории Рудольф Маг.
   Репортеры приуныли.
   Маг трижды прошел по коридору в  оба конца и  перенес в машину что-то
невесомое,  раскачивающееся при каждом движении.  Медсестра пригляделась
повнимательнее и заплакала, как маленькая.
   - Прошу внимания!  -  обратился Маг к  врачам.  -  В волосах у каждой
девочки есть заколка с блестящим шариком.  Ни в коем случае не вынимайте
ее! Это не заколка, а... можно сказать, биологическая батарейка. Пока не
истечет ее срок годности, у детей есть надеж
   да.
   - Вы допускаете, что они живы? - поразился молодой врач.
   - У меня есть надежда. И у вас, юноша, тоже должна быть, не так ли?
   - Да, конечно, - поспешно закивал тот.
   - Я  рекомендую немедленно обратиться к  доктору  медицины полковнику
Штифелю,  -  продолжил Маг. - Это первоклассный специалист, занимающийся
как раз подобными проблемами.



   Солнце выпустило из-за  горизонта первые лучи.  Их нежаркий свет упал
на дорогу,  пробежал по верхушкам чудовищных завалов, на которых никогда
ничему не вырасти. В небе все шире разрастался ослепительный полукруг, и
репортеры, столпившиеся у западных ворот,
    уже  прикидывали,   как  описать  этот  невиданный  пейзаж:  "Солнце
вставало  над   свалкой,   как   над  погибшей  планетой...".   Курсанты
Полицейской  школы  Берга  оттеснили  газетчиков  за   высокую  стену  и
хорошенько им пригрозили. Начиная с половины восьмого ворота остав
   ались свободными. Все голоса стихли.
   Со  стороны города бесшумно подкатила машина с  мигающей лампочкой на
крыше.  Она остановилась вблизи ворот.  Из распахнувшейся дверцы один за
другим выбрались Юнг,  Маг  и  Грасс.  Зауэр уже  ждал их.  Была здесь и
Лотта. Но она не желала обнаружить своего присут
   ствия  и  постаралась затеряться среди  репортеров.  Не  было  только
Бирна.
   Желтый полукруг света охватил полнеба,  когда на дороге появились две
фигуры. Где-то рядом, скрытый от глаз, за ними неотступно следовал Курт.
В  руках  у  Зандера  была  большая сумка.  Его  попутчица шла  налегке.
Внезапно с обеих сторон дороги из-за мусорных к
   руч  выскочили  хорошо  тренированные  курсанты.  Мусорщик  Зандер  и
моргнуть не успел,  как оказался в зарешеченной машине. Тут все пришло в
движение.  Грасс  поспешил выскочить из-за  стены.  Он  увидел попутчицу
Зандера и остановился. Взгляд его заметался, заскол
   ьзил по дороге,  огибая кухарку Агату. Но напрасно. Никого там больше
не  было.  Краски медленно уходили с  его  лица.  А  кухарка Агата вдруг
побежала.  Она бежала так быстро, что курсанты не могли за ней угнаться.
Она свернула с дороги и бросилась на тропинку,
    спеша затеряться среди скользких лабиринтов. Курсанты неслись за ней
по  пятам.  Несколько репортеров не устояли на месте и  тоже бросились в
погоню.  Они  применили что-то  вроде  военного маневра,  пытаясь обойти
бегущих с правого и левого флангов. Им пришлос
   ь  бежать  по  непроходимым  завалам,  путаясь  в  грязном  тряпье  и
катастрофически теряя  шансы  на  успех.  Курсанты  уже  почти  настигли
женщину,  когда  один  из  них,  пошатнувшись,  толкнул высоченную груду
гнилых бананов, тут же обрушившуюся всем им на головы...
   На  дорогу  выбрался  Курт.  Он  шаркал  подошвами о  гарь,  стараясь
избавиться от налипшей грязи.  Так,  пятясь понемногу,  он приближался к
общей толпе. и провожал взглядом убегающую Агату.
   - А где же Юта? - растерянно спросил Юнг и посмотрел на Мага.
   Тот не ответил.  Он тоже не сводил глаз с попутчицы Зандера, пока она
не исчезла из глаз.
   Грасс отвернулся от всех и  побрел к  машине.  Он привалился плечом к
дверце,  чтобы  не  рухнуть  от  страшного упадка  сил.  "Он  успел  это
сделать",  -  бормотал Грасс, сжимая руками виски. "Юты больше нет. Есть
только "ноу-хау" у Зандера в сумке...".
   Вокруг началась неразбериха. Курсанты разбрелись по дороге. Репортеры
попусту месили ногами грязь,  не  зная,  на  чем сосредоточить внимание.
Зауэр вызывал по телефону вертолет. Юнг беспомощно озирался по сторонам,
как мальчишка на контрольной работе, такой
    трудной,  что не решить ни одной задачки. Он увидел, как Маг подошел
к зарешеченной машине, в которую полицейские определили Иоахима Зандера,
открыл дверцу фургона и исчез внутри. Юнг не понимал, что происходит. Он
даже готов был поверить, что Маг сейчас
    уедет.  Однако  тот  вылез  из  машины,  захлопнул дверцу и  зашагал
обратно.  В  руках  у  него  был  массивный пульт управления,  усыпанный
множеством  кнопок.  Трудно  сказать,  сколько  времени  понадобилось бы
обычному человеку для того, чтобы запомнить все значения э
   тих кнопок. Однако Маг, похоже, знал, что к чему.
   Юнг и  не  заметил,  как из-за мусорных куч снова вынырнула сообщница
Зандера и,  едва  не  расталкивая курсантов,  побежала в  сторону ворот.
Репортеры фотографировали ее и задавали ей вопросы.  Но она не отвечала.
Она подбежала совсем близко к Магу и остановила
   сь как вкопанная.  Ноги ее словно прилипли к земле, и она вдруг упала
лицом вниз.  Маг положил выключенный пульт на капот.  И тут все услышали
детский  крик.  Юнг  встрепенулся и  завертел головой,  пытаясь  понять,
откуда доносится голос, приглушенный то ли расс
   тоянием, то ли толстыми стенами.
   - Выпустите меня! Выпустите меня сейчас же!
   Грасс не сразу поверил в то,  что слышит, и никак не мог сдвинуться с
места.
   По-видимому он опять философствовал и  уже убедил себя в неизбежности
трагедии.    Гибель   дочери   вполне   логично   завершала   преступную
деятельность отца.
   - Выпустите меня!
   Голос исходил снизу, от земли.
   Грасс подскочил к  лежащей Агате.  За  ним  ринулся Юнг.  В  один миг
вокруг образовалась целая толпа.  Лотта тоже подошла ближе.  Агата так и
лежала ничком.  При падении край белой блузы отогнулся,  и все увидели у
нее на спине большие розовые кнопки. Грасс не за
   думываясь рванул их!
    Юта сначала встала на четвереньки,  потом села и начала стаскивать с
себя разноцветные провода, которых оказалось очень много.
   - Папа! Этот старик что-то бросил мне в глаза. Где он?
   Она оглянулась по сторонам:
   - Где это мы?
   Грасс взял девочку на руки и пошел с ней к машине. Репортеры ринулись
следом.  Забегая вперед и  пританцовывая у  него на  пути,  они усиленно
щелкали  фотоаппаратами.   Потом,   спохватившись,   кинулись  назад,  к
кукле-Агате.
   - Агата кукла? - удивленно произнес Курт.
   - Скорее робот, - уточнил Юнг.
   - А проводов-то! И телеуправление!
   Маг склонился над куклой и  бережно перевернул ее  на спину.  В  небо
устремились серые глаза Эльзы.  Милое,  приветливое лицо.  Сама доброта!
Она  всегда была такой.  Только вряд ли  Зандер помнил ее  до  сих  пор.
Просто ему понадобилась сообщница, лицо у которой -
    сама доброта. И под его руками возникли именно эти черты, поразившие
его когда-то в  юности,  когда он был еще в состоянии различать подобные
качества.
   Инспектор Зауэр присел на корточки. Он тщательно замерил высоту куклы
и  обхват,  чтобы высчитать внутренний объем.  Затем он  составил точную
опись содержимого сумки,  изъятой у  Зандера.  В ней оказалось несколько
литровых флаконов с мазью желтого цвета и сло
   женное вчетверо мягкое зеркало.  Все  эти вещественные доказательства
были  отправлены с  полицейской машиной  в  Кляйн.  Курсанты  быстро,  в
организованном  порядке  запрыгнули  в  свой  микроавтобус  и  уехали  в
Полицейскую школу.
   Машина с  Зандером тоже тронулась с  места и медленно покатила сквозь
попятившуюся толпу к воротам.  Вспышки фотоаппаратов защелкали ей вслед.
И  тут присутствующим предстояло еще раз удивиться.  Машина ушла,  и все
уставились на то место, где она только что с
   тояла.  В  первую секунду никто не  понял,  что произошло:  на  месте
машины остался мечущийся,  отчаянный взгляд. Бедная нищенка, прятавшаяся
за машиной, теперь закрывала лицо руками, отмахивалась клюкой и пятилась
назад. Она кидалась влево и вправо, но везде
   толпились  репортеры.   В  такой  же  панике,   должно  быть,  бьется
несчастная  улитка,  высунувшаяся  слишком  далеко,  когда  какой-нибудь
прохожий смахнет на  ходу ее  раковину и  даже не заметит.  Опомнившись,
репортеры защелкали вспышками. Нищенка метнулась к огромно
   й  черной луже,  в  которой не  было  газетчиков,  и  зашагала прочь,
разбрызгивая в стороны грязь.
   - Господин Грасс!  Отблагодарите человека!  - раздался жизнерадостный
голос Курта. - Это же она вам звонила, у меня телефона не было!
   Грасс стоял возле машины.  Он уже укутал Юту в теплый плед,  но так и
держал на руках. Ему нелегко было одной рукой достать чековую книжку. Но
он не выпустил дочь,  а  наоборот,  еще крепче прижал к  себе.  Упершись
коленом в крыло машины, он быстро выписал чек
    и протянул его Курту.
   - Везет же некоторым! - присвистнул тот.
   В несколько прыжков перемахнув через лужу,  он догнал старуху.  После
недолгих колебаний за ним устремились репортеры.
   - Вот, держи! - Курт протянул ей чек. - Можешь теперь распрощаться со
своей помойкой.
   Нищенка повертела в руках чек и хмуро возразила:
   - Кто ж мне поверит?
   - Тебе? Да тебя теперь каждый узнает!
   В  подтверждение  его  слов  в  ворота  свалки  въехал  телевизионный
автобус, пересек лужу и подкатил к основному скоплению людей. На старуху
со всех сторон посыпались вопросы:
   - Вы встречали на свалке Зандера?
   - Как выглядели дети? Опишите их!
   - Как Вас зовут?
   - Как Вы собираетесь распорядиться деньгами?
   - Я из отдела знакомств.  Не намерены ли Вы вступить в "Клуб одиноких
сердец"?
   Курт  вернулся  на   дорогу  и   теперь  рассматривал  свои  ботинки,
окончательно пришедшие  в  негодность.  Тут  его  настиг  суровый  окрик
Грасса:
   - Ты почему двое суток не отвечал на звонки?!
   - Я ...  понимаете,  я познакомился с девушкой, а ее очень раздражали
постоянные звонки. Короче, она куда-то трубку подевала...
   - Я  тебя депремирую!  Ты  не должен был брать у  мусорщика последнюю
партию ампул!
   К Грассу быстро возвращался директорский стиль.
   Свалка пустела.  Машины отходили одна за  другой.  Грасс усадил Юту в
машину и собирался сесть рядом, когда вдруг о чем-то вспомнил.
   - Лотта! Она была здесь! Где Лотта?!
   Из поредевшей толпы вышла Лотта.
   - Садитесь  в  машину!  -  сказал  Грасс  и  добавил,  обернувшись  к
полицейскому: - Мои близкие поедут со мной.
   Никто  ему  не  возразил.  Последним в  машину  садился Маг.  Но  ему
помешали:  ведь  именно его  терпеливо дожидались оставшиеся репортеры и
журналисты. Они тут же набросились на него с вопросами:
   - Господин  Маг,   существует  ли   связь  между  куклой  Мелиссой  и
похищением детей?
   - Да, существует прямая связь.
   - Каково на Ваш взгляд состояние детей?
   - Состояние очень тяжелое.  Но есть надежда. Существует симпатическая
связь кукол с  жертвой.  До сих пор она проявлялась в  основном во время
дождя, когда тела детей набирали чуть больше силы и начинали шевелиться,
а куклы включались и повторяли их движения
   .  Но  гораздо важнее обратная связь.  Только благодаря ей  дети  еще
живы!   Каждое   включение  куклы   посылает   детскому  телу   импульс,
стимулирующий жизнь.  У меня просьба ко всем владельцам кукол: включайте
их почаще! Пока куклы двигаются, дети не умрут.
   - Почему Вы запретили фотографировать детей?
   - В газеты не должно попасть ни одной фотографии,  ни одного описания
внешнего вида детей.  Иначе все  это когда-нибудь может попасться им  на
глаза и тяжело травмировать психику.




   Шел снег.  Редкие сухие снежинки, покружив, спускались на город. Этот
неторопливый снегопад начался рано утром.  К  трем часам дня  все вокруг
покрылось ровным белым налетом.  Он  лежал на крышах домов и  в  оконных
проемах, на газонах Липового бульвара и на обо
   дке самого большого в  городе циферблата.  А снежинки все падали и не
таяли. И было ясно, что это уже настоящий зимний снег.
   Окончились занятия  в  школе.  Захлопали двери,  девочки  выбежали на
заснеженные ступеньки и сразу протоптали по ним темную дорожку до самого
тротуара.  Но  перед тем,  как сбежать вниз,  каждая задержалась,  чтобы
взглянуть на башню ратуши. Нет, не на часы. На с
   тене под  циферблатом работал огромный,  закрывающий окна двух этажей
телеэкран.   Он   делился  на   три  части.   На   первой  части  экрана
демонстрировалась первая  модель  Мелиссы,  на  второй -  вторая,  а  на
третьей кукла Мелинда. Теперь их называли просто по именам де
   вочек.   Изображение   поступало   из   музея   криминалистики,   где
круглосуточно  работали  три  телекамеры,  фиксирующие  каждое  движение
каждой из трех кукол. Эта идея, принадлежащая кляйнскому муниципалитету,
распространилась на соседние города и страны со скорость
   ю  эпидемии.  На  центральных площадях  устанавливались экраны  таких
размеров,  что в  результате кляйнский оказался самым маленьким.  Экраны
пользовались все большей популярностью. Когда девочки пошли на поправку,
симпатическая связь резко проявилась в куклах.
    Куклы  включались среди ночи,  вставали в  своих коробках,  падали с
громким стуком и  пугали детей.  Но  тем  ценнее они  становились:  ведь
другой возможности узнать что-то о состоянии девочек не было.  Полковник
Штифель, целиком разделяя точку зрения своего дру
   га  Рудольфа Мага,  не  давал интервью и  не  публиковал подробностей
лечения  в научных журналах.
    Выйдя из школы, Юта и Марта подняли глаза к экрану.
   - Опять лежат без движения, -  нахмурившись сказала, Юта.
   - Да,  странно,  -  согласилась Марта.  -  Сегодня будет компьютерная
сводка. Там все скажут.
    А в старом особняке,  принадлежащем потомственному банкиру, сидела у
окна мама Урсулы и до темноты не сводила глаз с последней трети экрана.

   В   маленькой  гостиной  Штифелей  как  всегда,   работал  телевизор.
Полковник не расставаясь с  сигарой знакомился с вечерней почтой.  Писем
опять пришло великое множество.  Это  продолжалось уже  целый месяц,  то
есть с того самого дня, когда он возглавил специальну
   ю клинику для лечения пострадавших детей.  Полковник уже целый час не
вставал из-за  стола,  но  все  еще  не  покончил с  письмами.  Прочитав
очередное послание,  он  вкладывал его  обратно в  конверт и  бросал  на
диван. Как правило, полковнику сообщали о новых дости
   жениях,  давали  советы  и  предлагали  оригинальные  методы  лечения
девочек. Конечно, в каждой почте были и ругательные письма. Вот и теперь
полковник обнаружил такое письмо:  "Доктор Штифель,  зачем Вы  держите в
секрете состояние дел? Весь мир вынужден следить
    за  подергиванием кукол  и  догадываться о  том,  что  происходит  с
детьми. Вы что, издеваетесь?"
   Тут  полковник  взглянул  на  часы.  Приближалось время  еженедельной
сводки  Всемирного компьютерного центра.  Сотрудники центра  суммировали
все  изображения кукол,  заснятые во  всех  частях света,  и  средствами
компьютерной графики выводили "поведение" каждой моде
   ли  за  неделю.  Полковник  не  пропускал  ни  одной  сводки.  Однако
сегодняшняя почему-то  задерживалась.  Тогда  он   решил полистать самый
тонкий журнал,  например,  "Вестник Бергского университета".  На  первой
странице было напечатано содержание журнала. Полковник
   пробежал  его  глазами  и  наткнулся  на  строчку:   "Секрет  доктора
Штифеля".  Он  открыл  статью и  углубился в  чтение.  Группа аспирантов
сообщала,  что "...несмотря на молчание доктора Штифеля,  наука не стоит
на месте. Ясно, что пострадавшим детям требуется биолог
   ическая  энергия  в  огромных  количествах,  и  получить ее  нужно  в
кратчайшие сроки. Удобнее всего иметь дело с дрожжевыми бактериями. Надо
полагать, Штифель перекачивает энергию дрожжей в ткани девочек..." Брови
полковника поползли вверх, сигара выпала изо р
   та и,  угрожающе дымя,  покатилась по полировке стола.  На экране уже
появилось изображение первой куклы,  но  полковник не  мог оторваться от
статьи.    "Дрожжи   помещаются   в   большие   резервуары,   называемые
ферментерами..."
   - Эльза!
   От его возмущенного голоса задрожали стены.
   - Эльза! Ты меня слышишь? Ты только взгляни на эту галиматью!
   Он   уже  в  третий  раз  подносил сигару дымящимся концом ко  рту  и
чертыхался.
   Но вот появилась Эльза.
   - Гюнтер,  взгляни лучше на экран,  -  расстроенно сказала она.  -  Я
только что слышала сводку по радио.
   Полковник  поднял  голову  и  увидел  изображение последней  куклы  -
Урсулы.  Ее поставили на ноги, но она сразу же упала носом в пол. Диктор
комментировал суровым тоном:  "Тревожные вести  продолжают поступать изо
всех уголков мира. Куклы падают и лежат без движ
   ения. Люди обеспокоены. Вы не можете больше молчать, доктор Штифель!"
   - Что ты скажешь на это? - спросила Эльза.
   Нахмурив брови, полковник взялся за телефон.
   - "Цайт"?  Говорит  полковник Штифель.  Я  хочу  дать  интервью вашей
газете.

   Наутро все газеты были раскуплены до начала рабочего дня,  потому что
там было напечатано интервью доктора медицины полковника Штифеля.
   Интервью доктора Штифеля
   Корреспондент: - Доктор Штифель, что заставило Вас прервать молчание?
   Доктор Штифель: - События последних дней.
   Кор.: Вы имеете в виду сводку Всемирного компьютерного центра?
   Докт.Шт.:  Нет.  Я  имею  в  виду  публикацию в  "Вестнике  Бергского
университета".  Это  сущий  бред!  Если  у  научных  работников фантазия
разыгралась до такой степени,  чего тогда ждать, скажем, от журналистов?
Я хочу сразу пресечь выдумки о том, что из детей делаю
   тся  дрожжевые  чучела  и  тому  подобное.   Никакой  чужой  энергии!
Применяется только  клеточная энергия из  тканей собственного организма!
Индивидуальная биологическая энергия,  Вы  меня  понимаете?  Уникальная,
существующая в одном экземпляре, закодированная инди
   видуальным кодом! В мире нет двух абсолютно идентичных живых существ.
    Индивидуальный код  -  вот  где  исток  уникальности каждого  живого
существа,  основа   пластики  движений,  начало  человеческого  обаяния.
Именно  это  качество живой  материи использовал Зандер.  Поэтому модели
кукол столь отличаются друг от друга.
   Кор.: Вы можете объяснить, как Зандер это делал?
   Докт.Шт.:  Он и  сам не может этого объяснить.  Он использовал мягкое
магическое зеркало,  которое вбирало в  себя биоэнергию.   Зандеру нужен
был  индивидуальный код,  но  он  научился отнимать его  только вместе с
жизнью. И его это не смутило. Детей спасло лишь т
   о, что он не смог преодолеть симпатическую связь.
   Кор.: Доктор, значит Вы умеете лечить людей с помощью биоэнергии?
   Докт.Шт.:  Лишь  в  очень  небольших масштабах.  Для  этого необходим
сложнейший расчет. Это смертельно опасная процедура. Малейшая ошибка - и
безудержный рост  клеток  погубит  человека.  Но  детский организм имеет
счастливую особенность - он растет. Мне достаточн
   о  активизировать всего несколько клеток из  сохранившихся тканей,  и
организм ребенка сам распределит энергию.
   Кор.: А теперь ответьте: почему куклы падают?
   Докт.Шт.:  Лечение перенесено на один из островов Океании. Три раза в
день   дети  принимают  морские  ванны,   ранним  утром  они   загорают.
Естественно,  при этом они должны лежать. Следующую неделю дети проведут
в условиях невесомости. Что тогда будут делать кукл
   ы, я просто не представляю.
   Кор.:  Надо полагать,  это  очень дорогое лечение.  Все средства Отто
Грасса ушли на  строительство кляйнской клиники.  Кто же оплачивает этот
курс лечения?
   Докт.Шт.: Родители девочек.
   Кор.:  Значит ли  это,  что  Катарина не  будет  лечиться в  условиях
невесомости? Ведь ее мать вряд ли имеет такие деньги.
   Докт.Шт.: Катарина получит то же лечение, что и две другие девочки.
   Кор.: Значит, нашелся спонсор, готовый оплатить расходы?
   Докт.Шт.: Разумеется.
   Кор.: Кто же это, если не секрет?
   Докт.Шт.:  Это я и моя жена Эльза.
   Кор.:  Что Вы предлагаете делать с куклами, когда девочки поправятся?
Вряд ли им будет приятно,  если за их поведением и  дальше будут следить
все, кому угодно.
   Докт.Шт.:  Это долго не  продлится.  Все на  свете теряет силу.  Даже
планеты  остывают.   Через  год  в  Мелиссе  останется  только  нехитрая
электроника и больше ничего.

   Вот и вся история.  Девочки уже вернулись в свою школу. С ними вместе
теперь учится Катарина.  Полковник Штифель стал академиком всех академий
мира.  Отто Грасс женился на  Лотте,  и  вполне возможно,  что  в  семье
появится еще один ребенок, которого Юта будет л
   юбить и беречь изо всех сил. Дела на игрушечной фабрике идут неплохо.
Все  игрушки  с  фабричным клеймом раскупаются с  невероятной быстротой.
Теперь любую куклу,  купленную в магазине у Грасса, дети зовут Мелиссой.
Торгуют там по-прежнему две Греты. Фирма "М
   елинда" лопнула и  Хуго Бирн устроился на  одну из  игрушечных фабрик
Берга  главным  инженером.  Дела  у  него  опять  идут  неплохо.  Зандер
пребывает в одиночном заточении.  Зауэр получил полицейскую премию года.
Лейтенант Юнг стал старшим лейтенантом. Рудольф Маг
   ...  Но  вот  о  Рудольфе Маге  и  лейтенанте Юнге нужно еще  кое-что
сказать.

   У  Рудольфа Мага  уже  лежал в  кармане билет до  Брюсселя,  когда он
подошел к Полицейскому управлению и взглянул на окна второго этажа.  Был
поздний час.  Ни одно окно на втором этаже не светилось. Маг поднялся по
ступеням управления и направился к кабинету За
   уэра.  Никто не  попался ему  навстречу,  если  не  считать дежурного
полицейского у самого входа. Однако Юнг непременно должен был находиться
в кабинете,  ведь они договорились о встрече. Дверь не была заперта. Маг
вошел и сразу зажмурился: в темноте ярко свет
   ился прямоугольник экрана.  С  него смотрело побледневшее,  еще более
легкое и бесплотное лицо Кристины Грасс. Магическое зеркало теряло силу.
Снизу на  экране резко вырисовывалась тень от  стриженой головы.  Юнг не
шелохнувшись продолжал смотреть на изображен
   ие. Маг включил верхний свет.
    - Я пришел за осколком, - твердо произнес он.
   Юнг  не  сразу  отреагировал на  его  слова.  Только  когда  Кристина
перевела взгляд и улыбнулась, он выключил фонарь.
   - Вы,   наверное,   приготовились  к   долгим  уговорам?   Этого   не
потребуется. Заберите осколок. Я же все понимаю. Но меня притягивает это
лицо.  Мне все время кажется, что я вот-вот что-то пойму... Даже не суть
этого лица, нет, нечто большее. Но я знаю, что я не
    в состоянии этого понять.
   - Это магия, Юнг.
   - Да. Я прекрасно понимаю, что это магия. Только не лукавьте со мной.
Действие  магического  зеркала  -   это  ничто.  Не  более,  чем  слегка
повышенный радиационный фон. Магия в этом лице. Вообще, прекрасный облик
обладает сильнейшей магией, и защиты от нее нет.
    Она действует на всех по-разному.  Мы ведь все разные и  плохо знаем
даже сами себя.
   - Мне  нечего  Вам  возразить,  Юнг.  Вы  заглянули слишком  глубоко.
Остановитесь на этом. Из Вас получится прекрасный следователь.
   Маг  положил осколок зеркала в  потертый велюровый футляр и  убрал  в
дорожную сумку.
   - Господин Маг...
   Юнг  запнулся.  Он  хотел сказать Магу что-то  важное,  но  раздумал.
Возможно, хотел поблагодарить. Или попросить назад осколок?
   - Господин Маг, у Вас очень нужная профессия.

     Существует  мнение,  что злой волшебник, если он настоящий, с легкостью
уйдет от  преследования.  Это  так  и  есть.  Но  если  его  победит  добрый
волшебник,  он становится уязвимым, как обычный человек. Так и получилось на
этот раз.  Однако Зандер еще может набрать силу и вырваться на  свободу  при
одном условии: если он загорится новой безумной идеей такой же силы, как та,
что вспыхнула в нем, когда он увидел Кристину Грасс. Рудольф Маг утверждает,
что  пока  опасности  нет.  Но  мир так велик! Идей в нем хватит на всех. Не
будем же забывать о Зандере.


                                  Февраль 1999г.


Популярность: 3, Last-modified: Fri, 09 Apr 1999 09:56:59 GmT