---------------------------------------------------------------
© Copyright Алексей Мась
Date: 9 Dec 1998
Date: 3 Feb 1999
Оригинал расположен на странице Мастерской фантастики "Третья сила"
http://www.fiction.kiev.ua
Webmaster: Алексей МАСЬ (mas_alex@hotmail.com)
(авторскими правами на каждое из произведений обладает автор)
электронная публикация текстов, возможна при условии включения
в текст ссылки на мастерскую фантастики,
и сообщения по email своей ссылки
печатная публикация возможна, при условии договора с автором
---------------------------------------------------------------
Молчаливый
---------------------------------------------------------------
Фантастический рассказ предложен на номинирование в литконкурс "Тенета-98"
http://www.teneta.ru
---------------------------------------------------------------
Конвейер двигался рывками. Необходимый диск необратимо
всплывал вверх. Я помнил, как он блестит. Как краски жизни
радугой отражаются от его поверхности... Хотя мне нечасто
доводится видеть это вблизи. Они хотят техно... Что ж, пусть
будет техно.
Кленовый лист упал на землю. Мне были хорошо видны красные
прожилки на его желтой, матовой поверхности. Он был чуть-чуть
влажный, как будто заплаканный. Я смотрел на него, не поднимая
головы и не меняя позы. Так и сидел, упершись невозмутимым
взглядом в землю. Скамейка напротив была пуста. Падающие листья в
медленном вальсе кружили над ней. Солнца уже давно не было. Оно
имеет привычку заходить... Даже летом... Сейчас тем более,
осень... Остался только я, на этой глухой алее с двумя
скамейками. Один в полутьме парка. Я люблю парки... Люблю сидеть,
смотреть, как деревья роняют на землю усталую листву... Один,
только я и ветер, спокойным потоком теребящий крылья моего
плаща...
Спокойствие... Глухими обрывками звуков доносится шум
кипящей дискотеки... Опять перемены. Нужный диск скользит, он
хочет взорваться, волнами музыки срывая преграды. Что ж. Я не
мешаю ему. Я лишь произношу ему напутствие. Он поймет. Люди
замирают. Так часто бывает, когда звучит мой голос. Я не
раскрываю рта. Он звучит из сердца... Тишина... Для меня всегда
тишина... Я плавно растворяюсь в ней... Так, как тепло
растворяется в осени. Ничто не мешает мне думать. Не мечтать,
нет... просто думать. Думать ни о чем. Я плаваю в тишине своих
мыслей, затем рывком вырываюсь наружу. Открываю глаза. Парк,
листья. На скамейке передо мной плачет девчонка. Нарастает гул
дискотеки. Морщусь... Я не люблю суету... Но, ей не победить
меня, ведь это я рождаю ее. И я всегда спокоен... Как дерево, как
молчаливая, все знающая парковая аллея...
Девушка плачет. Парк молчит. Сколько раз видел он подобную
сцену. Но он терпит. А может, и нет, просто ему нечего сказать.
Так же как и мне. Девушка размазывает слезы рукой по лицу. Ей
больно и тяжело. Кажется, она не замечает моего присутствия. Ее
стройная сотрясающаяся в рыданиях фигурка прекрасно видна мне в
отсвете далекого фонаря. Строгий, точеный силуэт. Она плачет
взахлеб, не в силах остановиться. Я молчу, она не может не видеть
меня, прямо надо мной фонарь. Я уже так долго сижу здесь, что,
кажется, не замечаю его холодного ровного света. Ветер, но фонарь
не дрогнет. Свет, как печать, ровно ложится на землю. Знакомый до
боли голос выхватывает бодрые фразы на далекой дискотеке. Девушка
плачет.
Парк молчит... С клена срывается очередной лист. Он устал,
он падает вниз. Ветер, внезапным порывом, кружит его в танце.
Сделав пару неумелых пируэтов, лист ложится девушке на голову.
Заколкой замирает на ее растрепанных волосах. На дискотеке ликует
толпа, готовая идти за мной. Время... После нескольких вводных
фраз, рождается новая мелодия. Толпа ревет. Глупая толпа... Я
улыбаюсь. Девушка невольно замечает мой пристальный взгляд.
Сквозь слезы улыбается в ответ. Теперь уже смеется, смеется
сквозь слезы. Те бесполезными, блестящими в свете фонарей
каплями, стекают по ее лицу. Она мне нравится. Поймав мой
заинтересованный взгляд, поправляет прическу... Лист остается
лежать. Я еще раз улыбаюсь. Мы молча смотрим друг другу в глаза,
ища отраженья собственных лиц. Нам не нужны слова. Ветер качает
деревья, срывая сдавшиеся листья. Они беспомощно падают вниз,
жалкие и беззащитные. Падают, не в силах подняться. Так же, как
многие из нас.
Мы сидим, друг перед другом. Парк молчит. Бессмысленная
молодежная дискотека надсадно гудит вдалеке. Мы сидим, мы одни...
Одни в этом празднике осени. Листья падают сверху на нас и
остаются лежать. Как на статуях. Фонарь светит, вырывая из общей
тьмы маленький островок спокойствия. Мы не двигаемся. Мы пришли
оттуда, из рева дискотек. Но мы оставили все это там. Всю грязь,
всю боль, всю ненависть... Мы молчим. Что говорить, слова -
пустой звук. Нам не нужно слов. Трава шуршит в ночной тишине.
Кричит в микрофон девчонка, заказывая вальс. Я не против, пусть
будет вальс. Конвейер вращается. Я чувствую, как надсадно свистит
двигатель. Что ж, ничто не вечно... Но сейчас он не подведет.
Диск ложится на место. Далекая ровная музыка слабым стоном
доносится до нас. Вальс осени. Мы одни, одни во вселенной. Она
улыбается, слезы высыхают у нее на лице. Я расплываюсь в широкой
улыбке. Задорный блеск фонаря отражается в моих зрачках.
Она не может сдержаться, она смеется... искренне смеется.
Так, как смеются дети, когда им хорошо. Когда нечего боятся, и
нечего ждать. Когда все, что ты хочешь у тебя есть. Эта скамейка
в парке и это спокойствие. И больше ничего... Она смеется. Ее
лицо теперь кажется мне знакомым. Возможно, она не первый раз
здесь. Вероятно, я видел ее... Я всегда здесь сижу. Она улыбается
и, положив лист на ладонь, дует. Лист кружит между нами, не в
силах опуститься на землю и, упав, замирает точно посередине.
Между нами. Странное чувство сильной волной накатывается на нас.
Накатывается, стремясь увлечь за собой...
Шаги. Шаги разрывают пустоту, заполняя тишину скрипом песка.
Шаги приближаются... Их пятеро. В кожаных куртках. Они идут не в
ногу. В движениях чувствуется слаженность и дерзкая
самовлюбленность. Девушка поворачивается, в ее взгляде загорается
ненависть, обреченность затравленного зверя. Они идут за ней. Я
не меняю позы. Лишь слегка наклоняю голову. Пятеро приближаются.
Руки в карманах. Блеск голодных глаз, слабые огоньки сигарет. Я
сижу, листва падает на аллею, под их ноги. Они идут. Подойдя
ближе, останавливаются перед ней, становятся полукругом.
- Идем, - глухо произносит один из них.
- Нет... - она молчит, молчит, уставив холодный взгляд в
землю.
Я тоже молчу, мне видно отблески далекой дискотеки на ее
влажном лице. Они стоят...
- Идем, - требование повторятся все так же, без малейших
шансов возразить.
Ритмичная мелодия танцплощадки вырывает из тишины английские
фразы. Рука одного из них щелкает в такт. Я сижу неподвижно. Это
не я, это мелодия звучит в ритм со мной. Я не ищу слов, слова -
мишура. У меня звучат мысли.
- Нет, - холодно и уверенно бросает она.
Они стоят. Больше им нечего сказать. Тот, что говорил,
подхватывает ее за руку. Она не сопротивляется, только встает.
Холодно смотрит ему в глаза.
- Пойдешь с нами, - все также спокойно говорит он.
Затем разворачивается и смотрит на меня. Смотрит пристально,
выплескивая врожденную ненависть. Я не отвожу взгляд, молчу.
Далекая дискотека, кажется, тоже молчит. Молчит в ожидании
следующей мелодии. Но ей не суждено долго молчать. Мои мысли
нельзя остановить... Даже мне.
- Разберитесь с ним, - коротко бросает парень.
Четыре тени выходят из-за его спины. Темные бурчащие тени. Я
не слышу их слов. Просто потому, что не хочу слышать. Их рты
беззвучно открываются в лживых проклятиях. Я молчу. Я не
собираюсь вставать. Я никогда не дерусь. Они стоят, не зная как
со мной поступить. Холодные, влажные листья продолжают падать.
Чуть потревоженные ровным ковром они ложатся на землю. Парни
стоят, они ждут моего ответа. Но... если не было вопроса, то
бесполезно ждать ответ...
Через мгновение все вокруг оживает. Оголтелая, танцующая
толпа накатывается на них. Слышна музыка. Их оттесняют, они
сопротивляются. Их бьют. Толпа думает, что это игра. Музыка,
громким эхом звучит в тишине. Что-то бормочет мой голос, голос
человека, который меняет диски. Он объясняет правила игры. Толпа
удаляется, унося с собой пятерых неудачников, слишком громкую
музыку и разноцветные огни дискотеки. Мы остаемся вдвоем.
Она, поправив плащ, садится напротив. Ее стройные ноги
красиво стоят на ковре из листвы. Голос дискотеки замолкает
вдали. Гаснут огни цветомузыки. Парк тонет в темноте. Только
одинокий фонарь над нами продолжает гореть. Он не погаснет... Я
знаю. То, что так горит, никогда не гаснет.
Она, улыбаясь, смотрит на меня. Я улыбаюсь в ответ.
- Кто ты? - она беззвучно шепчет, и я угадываю вопрос по ее
губам.
Я молчу... Губы сами шепчут ответ.
- Диджей...
Фраза тонет в темноте. Там, где уже молчит моя дискотека,
где болтается микрофон для зрителей. Мне нет дела до подобных
мелочей. То, что подумаю я, будет слышно и так. Толпа ушла. Но
она вернется, вернется, чтобы в очередной раз поспорить со мной.
Они любят мой голос, голос моего сердца... И неважно, что никто
никогда не видел его... Они не сомневаются в моем существовании.
Впрочем, как и я...
Она сидит, улыбаясь, напротив меня. Работа закончена, и я
могу говорить. Но мы молчим. Здесь не нужны слова. С деревьев,
кружась, опадает листва.
Они приходят с небес.
Свинцовым потоком разливаются по земле.
Они идут стеной,
оставляя за собой
лишь выжженную почву.
Лонгли... Они приходят всегда. Приходят, знаменуя своим
появлением весну. С дождями и слякотью. Тот день, когда на
горизонте показываются их стада - праздник для нас. Праздник,
который отмечается в каждом поселке.
Стада идут, огромные нескончаемые стада. Их приближение
заметно издалека. Там, за горизонтом, столбом поднимается пыль.
Клубы ее висят черными тучами в холодном утреннем воздухе. И
тогда вождь созывает своих подданных и провозглашает наступление
весны. Что может быть более значительным, чем приход лонглей?
Лонгли разнообразны. Среди них встречаются огромные
особи, но есть и мелкие, вспомогательные организмы. Эти очень
похожи на нас, разве что не так мохнаты. Каждый из них в два раза
больше нашего вождя. Большие лонгли напоминают ползущий камень.
Они движутся со страшным скрежетом, цепляя брюхом землю.
Всех этих беспокойных созданий мы называем одним словом.
Ведь... отдельно друг от друга они не могут существовать, как
ветка зимней олябли не может существовать без дерева. Они
величественны и смешны одновременно. Наши дети забрасывают их
грязью... не зло, просто в шутку, да они и не обижаются. Дети так
беспечны, и сосредоточенным лонглям просто нет до них дела. Они
увлечены, они идут.
Они всегда движутся по дороге. Хотя, дорогой в обычном
понимании это назвать нельзя. Лонгли сами ее протоптали. Если
топтаться на одном месте так долго - еще и не такое можно
сделать. Они постоянны. Когда потеплеет, они появляются с юга в
наших северных краях. Зимой здесь вообще страшно. Птицы, которые
даже летом летают очень низко, зимой умирают. У нас недружелюбное
небо. Мы не любим на него смотреть. Оно очень страшное и
постоянно меняется. Гораздо приятнее смотреть на землю, она такая
мирная и спокойная. Когда в раздумьях созерцаешь ее, в голову
приходят философские мысли.
Лонгли не любят землю, они постоянно смотрят вверх, как
будто то, что происходит там, интересует их гораздо больше.
Возможно, они слишком глупы, чтобы осознать величество земли. Мы
не в обиде на них, наш принцип невмешательства повелевает нам не
обращать внимания на чужие странности. И до бестолковых, мрачных
лонглей нам дела нет.
Это великолепное зрелище, когда они идут. Это очень
красиво и романтично. Мы порой стоим целым поселком и смотрим.
Маленькие лонгли совсем бесцветны - они цвета грязи. Зато те, что
побольше - те очень красивы. Яркое солнце играет ослепительными
бликами на их гладкой поверхности. Большие лонгли очень
неказисты, но солнце любит их за это, ему есть, где зацепиться.
Наши дети совсем не боятся их. Они огромные, но они слишком
увлечены своим путем, чтобы смотреть по сторонам. Такие как они
не умеют наслаждаться текущим, они живут только будущим, поэтому
- всегда несчастны. Ну, это я преувеличиваю, не думаю, что такие
чувства им доступны... Не все в этом мире так разумно, как
кажется на первый взгляд!
Вечером начинается празднество. Я не знаю, почему именно
вечером, но это очень древний обычай. Лонгли в это время суток
весьма забавны, их мех блестит, отдавая энергию солнца,
накопленную днем. Наше солнце весной горит ярко, и мех блестит по
ночам очень сильно. Ложбина, по которой идет стадо буквально
залито светом. Тогда, когда этот свет виден с нашей сторожевой
башни и начинается пиршество. "День святого стада", так мы его
называем... Это очень хорошее название.
Огненной рекой стадо волнами движется по долине. Мы в
поселке танцуем и варим похлебку в осколках лонгловских панцирей.
В честь очередного похода лонглей слагаются оды. Они, к
сожалению, быстро забываются, может быть потому, что половина
жаргонных слов быстро выходит из моды. Затем, по окончанию
празднования все выходят на путь лонглей и смотрят на удаляющуюся
процессию.
Они идут не долго, погода все ухудшается и через пару
недель тут уже никто не пройдет. И они прекращают идти. Дорога
становится пустынной. Желтая, вспаханная ими почва остается. Наши
женщины возделывают ее. На ней вырастает снежник и другие
полезные злаки. Лонгли приносят нам удачу в сельском хозяйстве.
Известно, если положить семя на землю, ничего не взойдет. А если
кинуть в продолговатую канавку, пропаханную большим лонглем -
вырастет! Так делали наши деды, так делаем мы.
Если бы Лонгли умели возвращаться, они вытоптали бы наши
посевы. Но они никогда не возвращаются. Нас всегда интересовало,
куда они исчезают. Чтобы выяснить это на юг уходили наши
экспедиции. Мы пытались догнать их, но нам не дано успеть за ними
- они бегут слишком быстро.
Мы несколько раз находили их поселки. Их легко узнать, по
стоящим вокруг каменным лонглям. Те выглядят совсем как живые.
Некоторые из больших лонглей даже светятся ночью. Но все
совершенно неподвижны. Может, они умирают. Вспомогательные особи
валяются вокруг. Они тоже выглядят мертвыми. Они лежат везде, в
канавах, в жилищах, настолько маленьких, что большие лонгли ни за
что не поместятся там.
Время от времени мы отправляемся на поиски таких
поселков. Мы ищем священные предметы. Там мы находим панцири
лонглей, в которых варим похлебку. Они настолько тверды, что их
не разбить даже камнем. Они сильно звенят, если их бить. Как
лонгли могут носить такой жесткий предмет на голове? Впрочем, что
же им делать, если оно там растет?
В поселках много занятных сувениров. Некоторые из них
настолько тяжелы, что их не донести одному. Я выбираю себе
что-нибудь поменьше. Хороший трофей - гордость хозяина. Мне есть,
чем гордится - над входом моей хижины уже несколько лет висит
плитка, с непонятным рисунком: "ARMY".
Я долго думал, почему лонгли умирают. Может это болезнь?
Другого объяснения я не смог найти. То, как они обреченно
движутся в одном направлении из года в год, убеждает меня в моих
догадках.
Наверно это неизлечимая болезнь. И зараженные они
приходят сюда, чтобы умереть...
Они чрезвычайно постоянны и на следующий год придут
вновь. Они приходят всегда. Я помню, как мы чуть не умерли с
голода, когда они задержались...
* * *
Абориген потер мохнатый затылок, закинул копье на плечо и
заковылял к лесу. Он был уверен, армия землян приходит не в
последний раз... Мы не дадим им умереть. Проползут танки и
пройдут люди по суровой земле, под подвижным небом. Осваивать то,
что никому не дано освоить. То, что нельзя победить, а можно
только любить. Стихию... Туда, откуда не возвращаются... И
наступит весна...
Популярность: 4, Last-modified: Wed, 03 Feb 1999 19:14:08 GmT