---------------------------------------------------------------
© Copyright Иван Кузнецов
Сборник стихотворений номинирован на
литературный конкурс "Тенeта-2002"
Обсуждение
работы в гостевой "Тенет"
---------------------------------------------------------------
Содержание:
*** "Не обладаю правом завидовать,.."
Поэзия. "Пространство растворяется в глазах,.."
У пруда. "Костер рисует силуэты ели..."
*** "За холмом пропадает дорога..."
Подмосковный зимний день. "Не спеши дышать морозным
воздухом..."
*** "Клены плечи ломают..."
Только ветер одной ладонью... "Только ветер одной
ладонью подстукивает. Семенят..."
На море. "Пыльного свинца - волны..."
*** "Я умею мастерить стихи,.."
*** "А стоит ли встречаться невзначай?.."
*** "Как первое дитя у гор забрали - камень,.."
*** "Проворное лето налито дыханием влажным
весны,.."
Прощение. "Запертая дверь. Быстрое прощанье..."
*** "Какое, к черту, упоенье,.."
*** "Я встречал людей непонятливых -"
*** "О десьти ступицах с ободом колесо..."
Иллюзия воска. "С чем сравнить первозданность
следов,.."
*** "Припадаю к земле,.."
*** "Пишу стихи в эпистолярном жанре..."
Дождь. "Целую волосы дождя,.."
*** "Буду бродить, подбирая - цугом - разбросанные
острова,.."
*** "Облака..."
Лето. "Колотило лето..."
Лодка. "Утром солнце, прищурив глаз, прогуливается по
мостовой,.."
Художник. "Выпрямляющимся неандерталцем,.."
*** "Чередование? - спросил,.."
*** "- Смотри, смотри, вон там, где бережок..."
Взгляд. "Так забывается сюжет,.."
Метро. "Поворот незначительный..."
*** "Режу мелко помидоры..."
Вдоль пляжа. "Матовая, палевая в желтизну, преисподняя
пляжа..."
*** "Звук, изогнувшись, из-за угла..."
Добродушный день. "Лег туман. Промокашкой небо
смачивает..."
*** "Проводя рукою по вечности,.."
Дом. "Русокосый портрет на стеклянном
холсте,.."
Там, на Севере... "Гать по болоту. Скошеный
мост..."
Стихотворение. "Серьезное - кормить ворон
обьедками..."
*** "Бей,.."
Тихий сонет. "Что наша жизнь? Водой из
родника..."
Композитор ветра. "Кладовщик сомнений,.."
Посвящается хорошим людям. "Ты на мели сиди, а я на
отмели,.."
Где река... "Где река, бодрящаяся дама,.."
До-дес-ка-ден. "Параллелепипеды и пирамиды,.."
Прогулка. "Озабоченность природы ожиданием
дождя,.."
Город. "Ах, тонка у яблока кожура, - снялась -
спелась!.."
Посвящяется птичке кардинал. "Когда, прямотою привычек и
прихотью сна питающий..."
*** "Прохожих много, но из них едва..."
Первый снег. "Брезгливая осенняя метла..."
*** "Две дорожки. Что налево - к озеру,.."
*** "Под бой часов, под балычок из семги,.."
*** "Сносится рубаха,..."
***
Не обладаю правом завидовать,
Не оделяю правом судить:
Этих - всезнающих - не убедить,
Эти - успешные - все уже видели.
С кем же о жизни поговорить,
Чтоб не обидеть
И чтоб не обидели?
Поэзия
Пространство растворяется в глазах,
Перетекая в цвет и запах крови,
Смакующей в предсердиях здоровый,
Не ведающий устали азарт.
Смотреть, увидеть, опознать, прозреть.
Размешивая встречное, как глину,
Сваять твой образ, выжечь окалИну,
Влюбиться, обознаться, охладеть.
Назвать озера брызгами весны,
Придумав - подарить, и думать снова.
Под лопотанье полога лесного,
Под крестосветным облаком сосны.
У пруда
Костер рисует силуэты ели.
В расплывчатой палитре акварели
Двоятся тени. На краю пруда
Чуть тронута цветами побежалости
Подкрашенная золотом вода.
Зачем ты привела меня сюда,
Тягучая попутчица усталости,
Разменянная искрами звезда?
По прихоти? От жалости? Из шалости?
Прошу, не отвечай ни нет, ни да.
Прозрение рождается из малости
Неспешного внимания к следам
Движения. И приближенье к цели -
Скольжение песчинки по годам,
Которое кончается, когда
Угли в костре, поблекнув, отгорели.
***
За холмом пропадает дорога
В темной сепии дальнего бора,
Потерпи, осталось немного
Расставаний да разговоров.
Затеряемся в тихой чаще,
Заживем в забытой берлоге,
Растворяется след вчерашний
На омытой дождем дороге.
Подмосковный зимний день.
"Ты вернулся сюда, так глотай поскорей..."
О. Мандельштам
Не спеши дышать морозным воздухом
Черно-белой северной зимы -
Серые пологие холмы
Мягкой тенью горизонта с облаком
Не разъединяются. Шумы
Не родившись, затихают в войлоке
Предвечерней мягкой тишины.
За спиною, из лесной стены
Нас толкают две лыжни, проложенных
Нашей жизнью. Чистой белизны
Перед нами лист лежит разложенный,
Ожидая, что предпримем мы.
Постоим немножечко. Сравним
То, что делать было нам положено
С тем, что мы бездумно совершим,
Нужное сменяв на невозможное,
Следуя велению души.
Нет назад пути. Запорошил
То, что мы прошли, неосторожный
Новый снег. Как будто предложил
Поискать дороги неисхоженной
Посреди поднадоевших троп
С тупиковым окончаньем "Стоп",
Каждому созданию положенным
Ласковой рукою смерти в гроб.
Так постой немного, завороженный
Простотою северных полей.
Мы пойдем дорогою своей -
Может, мы найдем ее, нехоженную,
Без таблички роковой на ней.
***
Клены плечи ломают
В небесном дыму,
Ветер бродит по краю,
Портновскими щелкая ножницами,
Подрезает, ровняет,
Обрезки в мешки собирает
И вьюжит на них бахрому,
Заблудившись в глуши, умирает -
В сереющей тенями кожице.
Время смерти, ты скажешь?..
Безжизненно-блеклы дома,
И дорога пуста,
На полях - неуют,
А дымок одинокий царапает сажей
Открытое горло,
Добрести до речушки,
Прижаться, на самом краю
Деревушки
(Кому-то достало ума
Перебраться в район, а иные - давно перемерли)
К поредевшей щетине куста
И увидеть - как взгляду прикажешь? -
Основание почки, а в ней - основанье листа,
Основание ветви, корней, перелеска, природы, пейзажа.
Это - время зачатия.
Это - лесная зима,
Подгрунтовка холста -
Только контуры резки и зримы,
Подмастерья - умелы весьма -
Набегающей ночью гонимы,
Как один - нелюдимы -
Неслышную песню поют,
И, весны пилигримы,
Все цвета замешавши в один,
В руки брату Яриле себя, не щадя, отдают,
Но зимой он не спор на расправу
(И не в виде здесь дело, а в даре.
Колдовство - как и слово - лукавы,
Серость северных будней в крестах,
Вся работа - такие места -
Не видна, но в разгаре);
Он приложит руками и выпадет месту пусту:
То ль апрельскому граю на первую - в снег - борозду,
То ли майскому маку купавы.
Ах, Вы, Ния, Настасья, подруга Сварога Ховава -
И каждая сердцем чиста -
Только Вы и окажетесь правы,
Когда древо реки, и уснувшая рыба моста
(Или лось, до зимы ожидавший звезды,
Или - спинка цыганской гитары),
Не увидят - один, сверху-вниз - рыжеватой морзянки клеста,
А другая - искристого инея - внука машинного жара,
А пока... Лишь январских седин глухота
Обжигает, пугая, притихших ундин
В тонких платьицах льдин
С оторочкою дымчатой пара...
(У тропинки, на взгорке, малиновой стужей дрожа,
Разлетаются ставни в прозрачном вечернем пожаре
И глазеет небесное око, с трудом равновесье держа
На стареющем шаре)
...На грани вчера и всегда,
Там, где время опушки
Медлительней бега Асавы,
Где, весною согретая,
Ветка тебя никогда
Не припомнит,
Прямей иль корявей
Проснувшейся к лету -
Иль лист ее станет воздушней,
А, может,
Рукой, как судьбою, задета,
Склонится послушно
Налево - а вдруг и направо,
Но скажет соседке тугой:
Я была равнодушна,
Никогда я не стану другой!
А соседка вздохнет: Боже мой,
Как же скушно!
Ярило, Ния, Настасья, Сварог, Ховава, Асава - древнерусские боги:
Ярило - плодородия, Ния - смерти, Настасья - сна, Сварог - неба, Ховава -
луны, а Асава - пресной воды.
Только ветер одной ладонью...
Только ветер одной ладонью подстукивает. Семенят
По стеклу мохнатые водомерки.
Никого нет в этом мире, кроме меня,
И вовсе не останется никого после моей смерти.
Хорошо светить неостывающей равнодушной звездой,
Даже твое падение - повод чьему-то счастью.
От вакантного места бога отказываюсь наотрез. До
Вакантного места пророка еще далеко. Отчасти
Потому, что место пророка - среди людей. А я один
Живу в глуши, в деревянном доме.
Сам его построил, сад вокруг насадил
И нет никаких привычек в этих краях, кроме
Привычки посиживать вечером у огня
И слушать снег, шумно скребущийся у порога.
За двадцать лет бессмертия не было дня,
Когда б не довелось отрицать какого-нибудь царя или бога.
Под рукой у меня не так уж много вещей:
Дети, жена, друзья - книги, конечно - может, еще что-то,
Например, одиночество и всезнание. Для чего? Как Кащей
Это все стерегу. Неблагодарная, но любимейшая работа.
А потом придет какой-то дурак из недоразвитых стран,
Тридцать лет лелеявший зависть по их обычаям,
Стукнет, крикнет: Эй, ты, трам - тарарам...
И мои слова можно будет ставить в кавычки.
На море.
"А люди в море глядят..."
Р.Фрост
Пыльного свинца - волны.
Жалобные птиц крики.
Делятся вдали вольно
Блеклым серебром - блики.
Там у них - смотри - небо
Моет молоком море,
Кормит ветровым хлебом
Запаху волны вторя.
Там у них - взгляни - скалы
Поят молоком тучи
Рваное одеяло.
Крадущийся случай,
Неуловимый рядом -
Танцующий на просторе.
Случай играет взглядом.
Небо играет - морем.
***
Я умею мастерить стихи,
Что никто на свете не напишет.
Оттого слова мои тихи.
Оттого никто меня не слышит.
Милая, ушедшая родня
В подмосковном городишке Сходня -
Не беда, что не прочтут сегодня,
Я пишу для завтрашнего дня.
Миг - шагну туда, где тишина,
Где уснул измученный Вергилий.
Где над безымянною могилой
Незнакомец помянет меня.
***
А стоит ли встречаться невзначай?
Останови протянутые руки:
Горячее ребячество разлуки,
Повадка шеи, выправка плеча.
А нужно ли упрашивать себя
Зырянскою подследственною ночью,
Уверенные точки - многоточья -
На паузы истории дробя?
А можно ли, притронувшись рукой
К иззубренной, надветреной вершине,
Спускаться в дружелюбные тишИны
Истрачивать заслуженный покой?
Заслужено ли? Ломкие стихи
Крошатся в обескровленные формы.
Да здравствуют медлительные нормы!
Истома сочиненья для глухих!
Возможно все - молчание, слова,
Утратившие силу разговора.
Виват! мыслежующая корова,
Смакующая жвачку голова!
Стой, вымолчав тягучее "Смотри",
Прослеживая памятные нити
От мелочного предка белемнита
До уличного "Плюнь и разотри",
Отворотясь, пересчитай шаги
(Виденье - пища, алфавит - лекарство),
Провозглашая солнечное царство
Молящихся, не видевших ни зги.
Пророк, учитель, гуру, проводник -
Запутаем расставленные сети.
И - поиск кончился - в смягчении ответа
Переживем грохочущие дни.
***
Как первое дитя у гор забрали - камень,
Оставив в ране шахты крошки кровь,
Так равнодушие придумано не нами,
А лишь ответ на чью-нибудь любовь.
Так, черствостью восторга изнывая,
Мы ловим удочкой ленивых окуньков.
Еще один взлетел. И, воздух ртом хватая -
В нем ищет он опоры для прыжков.
С щенячею тоской оглянет, не мигая,
Убийственность нерезких берегов
И стихнет, выгнувшись. На землю опираясь
Кривыми пальцами опавших плавников.
***
Проворное лето налито дыханием влажным весны,
Взахлеб выбегает на скулы холмов молодая щетина,
Ах, старые ветви, уж будем с собою честны -
Мы только опора для пасынков наших, нам видеть дано лишь затылок подросшего
сына.
Великий соблазн измерять правоту по ушедшим годам,
Удобным и ладным словцом застреножив строптивое завтра...
Но пОлно? Я в горсти сомнений сложу и за новое слово отдам -
Во-веки младенец, из долу бредущий, сиротской премудрости мастер -
И скепсис, и рваную жилу примолкших, изношенных струн,
И желтые строки пристрастий, приветствий, привычек,
Взамен же немного спрошу: только права смотреть поутру,
Морщиной прижавшись к стеклу, на беззлобные пиршества птичьи:
Там взгляд - это новый язык, а простое уменье летать
На треть увеличит словарь, исключив архаичные смыслы:
Паденье, разбиться, ни шагу, граница, упал, не достать...
Достигнув истока, рассветом шагну, окровавив икрою зернистой
Еще не схватившийся за руки лес. Осторожные тени,
Вспорхнув, синеватою стайкой снялись, завершая рабочую ночь.
Еще один миг, или час, или день, или год, или время сомнений,
Я б сына ему завещал, тот сильнее, но как с этим справится дочь?
Прощение
Запертая дверь. Быстрое прощанье.
Прошлому не верь - это обещанье
Ласковых потерь, встречи у порога.
Никому не верь. Убивали бога
Батогами. В кровь. И гвоздями в руки.
Через годы - вновь. Для души. От скуки.
Ты велик иль мал. Ты богат иль беден.
Я тебя не знал - или мы соседи -
Проходи вперед. Нет пути обратно.
Память зла, как лед. Зла и невозвратна.
Впереди туман. Сзади больно колет
Вековой обман в иглах колоколен.
Я еще терплю, но сейчас заплачу.
Не люблю - коплю, не дарю - а прячу.
Жизнь, как смерть, легка. Весела дорога.
Говорю: "Пока." Убиваю бога.
***
Какое, к черту, упоенье,
Какой там бой -
Прожилки голубой биенье,
Пока живой.
И - мимоходом - прикасанье
К твоей руке.
И окончанье, окончанье
Невдалеке.
***
Я встречал людей непонятливых -
Я и сам бывал непонятен.
Не друзья мы с тобой - приятели,
И за это стихами платим.
За любое слово невысказанное,
За то, что в себе я скрою,
За то, что я был неискренним -
Расплачиваюсь строкою.
***
О десьти ступицах с ободом колесо.
То ли сон плывет по городу, то ли стон.
Отмолчали в междуречии - абы как,
Обкорнали, изувечили - на века.
Оттолкнув щелчком, вдаль закинула карусель
От любимых мест, от родных людей, от друзей,
Мол, где почва есть, нет вредителей, там и сей,
Проживи с мое, сотни лет зверьем, Моисей.
Сотни лет подряд рвет стремительней колеса накат,
Дистилляцией победителей изливается город в ад,
Улетают - навеки - фракции, проявляется результат,
Из традиций ткутся реляции, вместо праздников - маскарад.
У империи нет родителей, только слуги да помело,
И шлифует племя учителей словоблудия ремесло,
Есть изгнанье - но нет гонителей, молодеет в прищуре лоб:
Вы прекрасней страну найдете-ли, где родиться вам повезло?..
Там и спать бы. Но вы уходите, виновато пряча глаза.
У мечтателей нету родины. Не кончается время за
Фатоватым арбатским двориком и сугробами - в рост - зимой..
Рядом с крошечной желтой звездочкой тихо кружится домик мой.
Иллюзия воска
С чем сравнить первозданность следов,
Сотворивших иллюзию воска
На шершавых глазах абрикоса
В раздевалках колючих садов?
А когда расстилает луна
Заповедную в море полоску,
С чем сравнить оплывание воска
На волнах, вожделеющих сна?
И в усмешках, улыбках, смешках
Непоседы, подранка, подростка
Как сдержать эту солнечность воска
На незнающих завтра щеках?
Может, равно скупа и слаба,
Пропадая, замрет отголоском,
Еле видимой пленочкой воска
На запекшихся влажных губах?
Тихо сникнет в жаре суесловий,
Изойдет, пропадет за прической,
Отформует харАктерность воска
В бледность кожи и медленность крови?
Вновь останемся мы в дураках,
Вновь потухнем в песке папироской.
С чем сравнится податливость воска
В твоих твердых рабочих руках?
Припадаю к земле...
Припадаю к земле,
Припадаю к корням,
Пропадаю,
Одинокого воздуха
Мутные песни пою,
Заблудившись в следах -
И чужих и своих -
Попадаю
В клещи доблести нищих,
Завистливо запахи пью,
Я болею,
Я знаю,
Рассветною ласточкой тая,
За звездою взлечу,
Не летая,
Лучом по лучу.
Проведу я себя,
Разведу,
Уведу,
Излечу,
Лихорадочной яростью
Теплые книги листая,
На судьбу,
На кипение края,
На мелочи сдачи,
На змеиную, в яде, дуду,
На решенье задачи.
Что-то выдался пасмурным век.
Ангел спрыгнул с иглы -
На нее - свято место не может иначе -
Тут же сел молодой человек:
Незаметное мирное время
Никогда не уходит вперед,
А свивается в жгут,
Колесо,
Эпизод,
Распадается в тени
Безрассветного тусклого завтра,
Которым никто не живет,
А лакает лекарство и плачет.
Не умею иначе,
Изменяю себя -
Стыдно пачкать смиреньем колени -
Проклиная себя, не любя,
Развернувшись на блеклой траве представлении,
Изменяю себе,
Изменяю возможностям взгляда,
Сытой жизни,
Уюту,
Блаженству,
Изменяю "как надо",
Погремушками потной тоски бытия
Я плачу совершенству.
Беспокойная старость,
Бесконвойная детскость моя -
За чужие границы,
Времен разорвавши края,
Убегает мой взгляд -
Территория мира мала -
Обреченный в века торопиться.
Разделяющей гранью,
Орлиным размахом крыла,
Филигранностью птицы
Покидаю судьбу,
Изживаю чужие столицы,
Я окончен, испорчен,
Источена слога броня
И, циничней оленя,
Доедаю последыши дня,
Ни о чем не жалея.
***
Пишу стихи в эпистолярном жанре
И переписываюсь - изредка с друзьями,
А чаще - с этим странным человеком,
Который забывает слово Надо, а помнит -
Может Быть и Никогда.
(Ведь Надо, рассуждает он ночами,
Так неизменно, как зима и лето -
Я их не подгоняю, а они
Друг дружку непременно обгоняют,
Бывает - споро, но гораздо чаще -
Разделены невидимою гранью -
Поодаль топчутся, переступить порог
Не то чтоб не умея -
Но стараясь держаться в предначертанных границах.
Да, слово Надо задает границы -
А, впрочем, я опять переменил,
Из опасенья скуки, вероятно,
Исток и устье, слово и закон, следы и время
(Отчего, кто знает,
В одном порядке -
Как в строю солдаты -
Как волны на отлогий бережок,
Приходят безответные скупцы
И требуют кормления с руки,
И обнажаются, когда не обращаешь
На них внимания?..
И как, скажи, узнать:
Откуда и зачем они приходят
От горизонта, из чужих краев,
Где, утомившись, тонет точка зренья,
И на берег выходят чередою,
Потом уходят?..
Несколько рядов - десяток, два, а может быть и боле
В порядке волн (я говорю о них,
Но разумею, безусловно, мысли)
Нетрудно разглядеть - а дальше что?
Иль так, в строю, в нигде из никогда
Они бредут послушными стадами?
Здесь поневоле выдумаешь бога
Иль поразишься тщетности раздумий...)
Итак - граница. Очередность. Вдаль
Протянутые взгляды означают
Всего лишь неизбежность оправданья,
Ведь линия - привычная тропа
Голодных за бесплатною раздачей:
А есть ли безысходнее итог
Сползания по краю созерцанья?
Но спросишь ты - а где же эта грань,
Где тот предел, где эта неизбежность?
Та линия вдали? Увы, мой друг,
Не горизонт - а взгляд к нему увечен...
Как долго ожидаемый итог
Вздувается мертворожденным Словом.
Дождь
Целую волосы дождя,
Закрыв глаза, напропалую
Бегу - скольжу, лечу, скользя,
Дыхание переводя,
Не открывая глаз, слежу
"На память" тропку и ликую,
Губами переход следя
Простой воды в водУ живую.
А капли влажно холодят
И безыскусственно чаруют,
И обнимают, и шалят
А-то - припустят врассыпную,
Когда в железы бьет, кряхтя,
Родитель молний, и в шальную
Сольются пляску, подхватя
Стаккато туч, аранжируя
Тягучий рокот, колотя
Куда попало, врассыпную,
И вдруг, мелодию сплетя,
Поют, дрожат, звенят, летят,
Перекликаются, бормочут:
Не то - чего-то ворожат,
А, может, что-то напророчат...
А, может, просто: Вышел в сад
Послушать дождь под шепот ночи...
***
Буду бродить, подбирая - цугом - разбросанные острова,
Теплые пятна жимолости на мокром речном асфальте,
Милая, я потерял себя и теряю тебя в азарте:
Темноту крылом выколачивая, роняя слова,
Улетает сова, небо перекрестив: "Не забыв...", а
Рядом стонет, тонет комочек аленький "...айте, ...айте".
Время пробует тебя на разрыв,
Нервы - буквы, взгляды - правила этой игры,
Истекает сердце, вкусив надрыв
Ружья, стреляющего в последнем акте
Нашей общей судьбы,
Пойманной на неверном такте.
***
Облака
От жары заслоняют ладонями лето,
Как от света глаза - только тише и реже.
И листает река
В перекатах кристаллики света,
Где песок притворяется свежим
Ломтем серого хлеба -
Там, где берег посуше - и бежевым -
У воды с отражением неба.
Где-бы я ни шагал
(А шаги с каждым годом все глуше
Штемпелюют новинки дорог) -
Путь спускался к воде. Как корнями росток
Из сердитого сумрака суши,
Я глазами к воде убегал -
А она, узнавая, смеялась.
(Боже мой, узнавание - малость,
Но средь прочих блаженств - идеал,
Ибо честно и кратко). Не знаю,
Сколько раз у воды я стоял:
Возле ржавых болотных закраин,
Где тускнеют осколки забытых зеркал
Чернобровых красавиц
В лоскутах травяных одеял;
Я следил поплавка обещающий танец
На податливом сфагнуме черных недвижных озер,
Где качаются сосны на пряных багульника волнах,
В такт тягучим шагам колыхая кувшинки на полных
И довольных стеблях, а бобер,
Принимая меня за окрестность,
Продолжает неспешный, кругами, вечерний дозор
Сквозь разлитую в чуткой природе безвестность.
Я гулял берегами унылых прирученных рек,
Сочинивших вокруг - по безволью - углы вместо честных овалов,
Где сердито бредет равнодушный скупой имярек,
Потребитель дорог, парапетов, мостов и каналов.
Приносило меня на смешливые глади озер -
Рукотворных, изящных, степенных, полуденных, сонных -
По курчавой стерне перекатов, на мягком, зеленом,
Словно косы русалок, тягучем подводном теченье
Или в грохоте шалых валов, на усталой волне приключенья,
Истекавшей по венам потоков в высокой энергии гор.
У воды нет границ - берега лишь брегет для оправы
Наших взглядов на них.
Так и стих -
Словно лодка, плывет по моим впечатленьям -
Где направо -
В руинах иллюзий родник
Тонкой нитью прядет сероватую ткань сочиненья,
Слева - зверь осторожный к воде, наклонившись, приник
И лакает ее с наслажденьем.
Какой-то старик
Обучает детей равнодушных теории стихосложенья.
А вода все бежит, и движенье
Облаков, перелесков, людей - и вечерней зари
Теневое по речке (а, может, по миру) скольженье
Превращается в память... Мою,
А потом и твою.
Лето
Колотило лето
В барабаны света.
Слушаю я лето глазами.
Над зелеными его образами
Бескозырка неба надета
И гуляют облака парусами.
Дуну вправо я -
И тень над дубравою,
Гляну влево - там берез мельтешение.
Придаю я глазом шару вращение.
Разместив вокруг природу оправою,
Мастерю я для себя помещение.
Чтоб серпастый был ивняк
Над рекою,
А из сосновых раскоряк
Дом построю,
И прикроет от росы
Запах клеверный
За хмельной лозы
Тенью веерной.
Звезды выпадут травою жемчужною
По-на темной стороне, а на южную
Будут божии коровки-земляничины
Выползать к глазам, ловки, увеличены.
Время выводков, курчавый июнь,
Сириней в моей судьбе, гамаюнь.
Ожиданием жары,
Предвкушением поры
Первых белых,
Налетают комары,
Вынув сабельки остры,
Режут тело -
Балтазаровы пиры -
Эхо свадебной игры -
Между делом.
Погощу я у родных не бездельником,
Расрощавшись, прорасту темным ельником,
Брошусь оземь в суматохе дождя,
Пролетая, проходя, уходя...
Лодка
Утром солнце, прищурив глаз, прогуливается по мостовой,
Игриво подбрасывает пылинки, зажигающие свет в окнах,
Увидев тень, кивает круглой своей головой,
Зазывая ту на огонек, но
У теней свои соображения, неспроста
Там, где тени живут, не увидишь света.
И я не слыхивал о постройке моста
С берега печальных теней до веселого этого.
Протиснувшись - маленькие - сквозь стекло,
Солнечные лучи поворачивают стрелку будильника на "дребезжание"
И, вежливо делая вид, будто что-то их отвлекло,
Прячутся от меня, встающего, в позе "луча на полу лежание".
Пока, ранний и неестественный, как помидор,
Ползаю, собирая рубашки, штаны, башмаки и мысли,
Слышу бормотание, тихий воздуха уличного с домашним разговор,
Похожий на утреннюю молитву, торопливую, как рассуждения о смысле.
Солнце, раскидавшее исподтишка чашку пыли по комнате, намекает,
Что ленивому человеку прогулки полезней лежания, неспроста
В утренние вагоны метро не следует заходить с хвоста - затолкают,
А в автобусы, вместимостью 42, утром (и вечером) сто человек влезает
(А, может, и больше ста
В будни.) Ну, а сейчас суббота, (хоть и длинные выходные,
Поэтому ранние всходы народа
в полшестого утра расцветают у метро перед входом:
Лица торговые, дачные, рыболовные, у оптимистов - грибные;
Может, попрут сморчки хоть-какие
В такую искреннюю погоду.)
С пониманием покосясь на мешок, куда угловато
(чтоб не сглазили) втиснута корзинка толстого бородатого дяди,
Усаживаюсь - в центре платформы - в вагон, а свой таровато
С вечера запакованный рюкзак бросаю у дядиного, чтобы так, не глядя,
Выказать свое одобрение. Ему, как и мне, сегодня нужна удача,
А не улыбчивое, в краешке рта, по возвращении домой, презрение
Тех, кто мог отдохнуть, но вкалывал ради детей на даче,
Правильных скучноватых людей, по нашею с дядей неправильной точке зрения.
У загнанного поезда ребра сельхозинвентаря из дверей.
На крики, "Да пройдите же", в лучшем случае услышишь злое
молчание,
Головы свешиваются счастливых обладателей скамей,
Болтаясь, как у дервишей, медленно и печально, но
Пытка пригородной электричкой короче хоккейных драк, хотя
Столь же безжалостна, болезненна и недужна.
Медленно роняет поезд безлошадных горожан и, кряхтя,
Те скрываются в дачных участков кружеве.
А я почти на конечной сойду
И побреду тяжелой походкой труженика.
Вот теперь я с миром вполне в ладу
И больше мне ничего не нужно,
Потому что дорогу вниз повело слегка
И солнце звенит мне: чудаку, рыбаку, твоему погодку,
И сладко потягивается в пещере рюкзака
Маленькая, зато надувная, лодка.
Художник
Выпрямляющимся неандерталцем,
Откладывая подушечкой уклоны, а ногтем - свет,
Вытирал мохнатые лапы о беззащитный мольберт,
Отложив мастихин, пальцем,
Морщинистым, словно Пизанской башни тень,
Смахивал торопливые, как слеза, краски,
Подхватив, сдавливая в острастке,
Тюбиком ерзал вожделеющим на холсте,
Как собака голодная носом у двери лавки,
Ладонью, как дирижер - женщину
Оглаживал, как холостяк - морщину,
Как, потные руки - там, где на бедре плавки,
Как - заживо - муравья, только - бережнее,
Размешивал, исподлобья оглядывая,
Ноты - аккордами краски, угадывая
Пассажами пляжа - море, побережье -
Симфонией, где альт-саксофон ближе
Золотому скерццо песка под бряцание
У горизонта гитары, и твое восклицание:
"Господи, слышу и вижу."
***
Чередование? - спросил,
А, может, ветра посвист гложущий?
А, может, песнею тревожащий
Весенний лес, беспечно множащий
То, с чем расстаться нету сил?
Нет. Это тесто замесил
Порядка брат, умелый Хаос -
Пророк случайных полуфраз,
Кому-то истина досталась,
Кому-то боль, кому-то жалость,
Кому - любовь, кому - усталость,
И дар неведенья - для нас.
***
- Смотри, смотри, вон там, где бережок
Касается воды подобьем чаши,
Там что-то зеленеет. Вдруг лужок.
Хотя откуда. Здесь едва лишь встретишь
Следы зверья. И те-то не заметишь,
Ведь лес стеной. - Ну, да. - А помнишь наши
Надежды на прогулки. Что кружок
Пешком, надолго, самый настоящий,
На целый день, как там, у нас в стране,
Мы сделаем... Все-все. Молчу. Я не
Хотел опять о прошлом. Слушай, мне,
Пожалуй, хочется чайку. И миску каши.
Хотя и не удастся здесь пристать,
Как мы привыкли - вот, опять о прошлом -
К любому мысу. Оглядеться. Встать,
Расслабиться от долгого сиденья и ломоты
В стареющих костях. И воротиться, заглянув в кусты,
По пояс голым, сделавши лукошко
Из собственной рубашки. И считать
Грибы, что мы нашли, пройдясь немножко,
По лесу, по одной из тех заросших
Тропинок, что бегут в лесах и рощах
На родине. Забыть привычки проще,
Чем впечатленья, что сперва неброски...
... - Да, там трава, но берег некрасив.
Осока, стрелолист, рогоз да пара лилий.
Давай свернем налево, в тот залив
Что мы вчера на карте рассмотрели
А там и перекусим, на костре ли
Согрев чайку, иль выпив, что налили
Мы в термос утречком. Такой аперитив
Из кофе старого, который осветлили
Подбавив пару капель коньяка
Не только для веселия. Пока
Мы на воде, хозяйка здесь река.
Ну что, налево? Вот, уже приплыли.
Гранитный берег узкою рукой
Разбалтывает воду постепенно,
Накатывая волны. И покой
Приносит монотонным повтореньем
Знакомых звуков древнего леченья
И крошечной оборочкою пены,
Белесой, как парное молоко,
И, так же как оно, несовременной.
В такое время забываешь, где
Весь мир. Склоняешься к звезде,
И медленно спускаешься к воде
По вымощеным памятью ступеням.
Взгляд
Так забывается сюжет,
Едва перевернешь страницу
Романа. Тонкий силуэт
Почти случайного обмана
Оставит тоненький рубец
На древе жизни, словно птица
Оставившая в небе след...
Так лист, дрожа, летит, кружится,
Упал на землю - и конец
Его полету. Возвратиться
Ему на землю суждено.
К стеклу прижавшись лбом, в окно
(куда ж еще) она глядела.
А сзади комната пустела
Раскрытым шкафом. И пятно
Так странно на полу блестело,
Как будто помнило оно
То, что его произвело
(Всего-то - кофе протекло,
он шел, споткнулся, эко дело).
И лампа все еще горела,
Хоть было уж совсем светло.
И время, как и он, ушло
И возвращаться не хотело.
А город сыпался в метро.
Едою, льющеюся в чрево...
Уж не жена, давно не дева
Она увидела: "Бистро" -
И улыбнулась тяжело,
И время (словно бы ждалО)
Опять - она похолодела -
Вернулось в память, потекло.
- О, Боже, я же так хотела,
Чтоб это кончилось, прошло...
И вот - стою... Она ревела -
Стесняться некого. На белой,
Незагорелой коже рук
Слезинки начертили круг,
Потом другой. Она смотрела
И думала: Сольются вдруг
Два озера. Но не успела
Дождаться - промелькнул испуг
(Какой - она не разглядела),
И вдруг - ворвался первый звук.
За ним (случайно, мимоходом:
"Попудриться перед уходом"),
Потом - подошв за форткой стук
И - улица затарахтела...
В толпе обычное лицо:
Дорожка пудры неумело
Подчеркивает тень глазниц.
И что-то тоненько блестнуло
На краешке ее ресниц,
Когда она в автобус села
И - бросила в окно кольцо.
И отвернулась. И уснула.
Метро
Поворот незначительный
Волевого лица:
Забывая учителя,
Вспоминаешь отца.
Освещенное крошево -
Как с моста в полынью,
Впрочем, много ль хорошего -
В равнодушьи к вранью?
Карий, синий, зеленый,
Сбоку, искоса, влет,
Каждый пятый - ученый,
Каждый третий - убьет.
Не волнуйтесь, пожалуйста,
Равновесие - дым.
Как и вы, я безжалостен
И сужу - не судим.
Между нами различия
Неприметны на глаз.
Я в толпе - по привычке,
Я - скрываюсь от вас.
Вы отставших не любите
За попытку догнать.
Звери - добрые люди. Те -
Боятся огня.
Эволюция разумов
В эманации дел.
Опоздавшие - сразу, мол...
Значит, им не удел.
Помню, что-то скабрезное
Бормотала мечта,
Ночь - подайте болезному,
День - распните Христа.
О, мое обучение,
Ветхий взгляд, скользкий слух,
То ли в слове - учение,
То ль в учении - дух.
От раздумий ссутулившись,
От волнения - пьян,
Здравствуй мир, практикующий
Эксклюзивный обман.
Бормочу, обворованный,
Мчу, как звуки в трубе,
Равный, ровный, оторванный -
Покоряюсь судьбе.
***
"Все лишь бредни - шерри-бренди, - милый
мой."
О.
Мандельштам
Режу мелко помидоры
Я в омлет.
В этой жизни много вздора -
Смысла нет.
Разве только -
Лес да речка. Благодать.
Для чего природе столько?
Чтоб отдать.
Отдавала. Надарила.
Привлекла.
Как статуечку холила
Из стекла.
Я тобою оцелован,
Я в долгу.
Sine anno homo novus -
Что могу?
Брошу холодно прощенья
Словцо.
И Кащею
Посажу деревцо.
Зеленоглазая.
Зеленоглазая!
Скажи, когда
Помрешь ты,
лазая
Туда-сюда.
Зеленоглазая!
Скажи, на кой
Тебе г-
лаза, я-
Зычнице такой.
Зеленоглазая!
Скажи, зачем
Приш-
ла за я-
Йцами, ушла ни с чем.
Зеленоглазая!
Скажи, кому
Да-
ла зая-
Вку ты и почему.
Зеленоглазая,
Скажи скорей:
Муж водо-
лаз, ая-
ччинский еврей.
Зеленоглазая!
Скажи. Прошу.
Вы скало-
лаз, а я
На вас вишу.
Вдоль пляжа
Матовая, палевая в желтизну, преисподняя пляжа.
Спираль волны берег оглаживает, привинчивая горизонт,
Солнце режет неискренние глаза пожилого macho, прилаживающего
Над стервозной спиной блондинки клетчатый зонт.
Горячо, как в толпе. Карандашик песка шелушит заусеницы лиц
Там, где берег растянут в клише равнодушной улыбки. Где рядом
Торопливый прибой подметает под крапчатый сизый ковер голоса голоногих
девиц,
Успокоив очками от стройных колен отраженные взгляды.
Там, где солнце, поднявшись - так и не присело с утра -
В-одиночку вращая машину волны и прибрежного ветра,
Там, где море сжимает разинутый рот земли стра-
Нгуляцией бешеных лап тридевятых глубин километров,
Напролет, отвечая шипением дна поцелуям настырных валов,
Силлурийские запахи бьют плавниками ноздрей, оседая
Эвкалиптовой пылью аллей на костлявые плечи стволов
Низкорослых акаций, на призрак пожухлой травы, ниспадая
Легионами мух и толпой комаров в затишке -
Это суша стегает врагов, защищая игривого брата -
Вспоминая виденья подводных садов в этом влажном душке,
Забегающем с гребня волны на искристую каплю карата.
Пляшет душный июль, выгоняя живое к воде,
Бьют ногами песок загорелые взрослые дети.
Заповедник надуманных поз, игровая площадка людей.
Не случись городов, не бывало б недужнее места на свете.
***
Звук, изогнувшись, из-за угла
Выпрыгнул, в землю ударил под липами,
Мелким дрожаньем стекла
Комнату топотом грома осыпало.
Только за книжкой сидел, не дыша
В вечной тиши равнодушной истории -
Первые капли спугнули, спеша,
Мысли о прошлом и запах цикория -
Данников сонных утра. Охлестало
Окна, и двор под окном, а потом,
Бросив на вид из окна покрывало
Легкого тюля, закрыло зонтом
Небо. И мир стал таинственно малым,
Тихо-домашним, привычно простым,
Словно, вернувшись с работы устало,
В душе омылись - и с книжкой сидим...
Добродушный день
Лег туман. Промокашкой небо смачивает.
Расплывается лунное пятно.
Уплывает город за окно -
Тишина расставанья укорачивает.
Да и расстоянья заодно.
Ночью звуки вырастают в шорохи:
Стук колес на стыках, ветра свист.
Пьет пространство бесшабашный машинист,
На пролетах - одиноких станций сполохи
Взгляд качают блестками монист.
Мир уютен у окна на полочке,
Поезд едет - значит мир стоит.
День замешивает акварель зари,
Горизонт цепляя за иголочки
На кудрях зевающих киприд.
С добрым утром, над водой туманы стылые!
По ступенькам рельсовых путей
Бродит солнце, раздавая свет и тень.
Спят жена и дочка. Спите, милые:
Приезжаем в добродушный день.
***
Проводя рукою по вечности,
Взгляды в небе перекрестив:
Для того тебе и конечности,
Чтоб идти и стихи плести.
Отразившись закатной блесткой
На восходе чужой страны,
У вселенского перекрестка
Все вольготны и все равны.
Уцепившись за землю глазом,
Путь идет не в две стороны,
А - по меткам прошлого - разом
В наяву рожденные сны.
Заметая пыльцой аллеи,
Укрощая водой поля,
То ли совесть меня жалеет,
То ли памятью бьет земля.
От кривых вспоминаний мудрая,
Залатав прорехою рот,
Моя жизнь, событьями скудная,
Нарушает времен черед.
Обступает былыми судьбами,
Очертаньем нездешних дней,
Темной яшмой печальной скудели
Под разводьями туч. Бледней
Не случалось, поди, истории..
Ну и что? Я своей рукой
Над шершавостью крыш Пеории
Заменю на "глагол" - "покой".
Перевисну, пойму, растрачу,
Научу себя ворожить.
Ничего. Я почти не плачу.
Мне бы только подольше жить.
Дом
Русокосый портрет на стеклянном холсте,
За вьюном палисада отрез косогора.
На оконном кресте и могильном кресте
Вертикалью - тоска, перекладиной - горе.
Обними меня, Русь, словно жертву - палач,
Подведи, балагуря, к чужому порогу.
На прощанье июльской грозою проплачь
Колеи подмосковной грибную дорогу.
И окно занавесь. И плиту затуши.
Огород наш отдай лебеде да репею.
Иногда мне короткие письма пиши.
Я уже не приеду. Уже не успею.
Там, на Севере...
Гать по болоту. Скошеный мост.
Ржавые рельсы валяются пОодаль.
Плес за плотиной кувшинкой зарос.
Речкою - месяц до ближнего города.
Два поколения, тысячи верст,
Вечная память, как вечная молодость.
Дедушка, здесь ли ты умер от холода,
От расставанья и маминых слез?
Чем виноваты осиннички частые,
Ели да сосны, озер карусель?
Вохра да зеки, попарно несчастные,
Гложут аллювия черный кисель.
Бледный родитель таежной бесправности
Вертит круги, не ложась отдохнуть.
Так ли и вы уходили на путь
Узкоколейной советской державности?
Лодка качает сны берегов.
Тихо, как в церкви. Папа, взгляни-ка!
Да, это, дочка, слезы снегов:
Красный - брусника, а черный - черника.
Стихотворение.
Серьезное - кормить ворон обьедками.
Смешное - потешать глухих из жалости.
Возвышенное - легкий флирт с нимфетками.
Гражданственное - с гнилью залежалости.
Пародия - плевок на темя вечности.
Сонет - набег в Телемскую обитель.
Романтика - мерило быстротечности.
Народное - для слуха оскорбительно.
Эклектика - привычки старой сплетницы.
Духовное - из правды вычитание.
Любовное - слепой сатир с ракетницей.
Хорошее - такое, что читается.
***
Бей,
по рубахе души
кулаками дождя,
Небо
цвета
политики,
Где
мне укрыться,
куда убежать,
Чтоб
на меня
не вытекло...
Тихий сонет
Что наша жизнь? Водой из родника
Не утолить ни зависти, ни злобы.
В застойной тине водятся микробы,
И наводненьем пенистым река
Смывает все, что вырастила прежде,
В бездушный, словно время, океан;
Мы - призраки, грядущее - обман,
А память - эпитафия надежде.
Нет смысла верить, нет любви в безверьи,
Мы - дети совести, прирученные звери
В бесплатных зоопарках городов.
Мы - трутни духа, правнуки Иова,
Наш жребий брошен, наш удел суров,
И наша клетка смолоду готова.
Композитор ветра
Кладовщик сомнений,
Композитор ветра,
Верно ли, что утром
Иней тронет астры,
Вычернит сначала
Очертанья ночи
На траве пожухлой
Мелкими мазками
Певческой палитры:
Ржавыми на рдяном
Опереньи клена,
Палевою кистью
Тронет кудри бука,
Охрою - дубраву,
Киноварью - профиль,
В каплях винограда,
Старого обрыва,
Там, у края взгляда,
На границе вида,
На излете слова,
На пороге быта...
Посвящается хорошим людям
Ты на мели сиди, а я на отмели,
Того, что минуло, у нас не отняли,
Того, что видели, они не ведали:
Как нас обидели и как нас предали.
Из судеб двух - одна, тревогой битая,
То на руке видна, то картой крытая,
Вот-вот закончится, и мы расстанемся,
И будут почести, и грянут праздненства.
Простимся загодя, пока дозволено,
Пока мы в заводи, крепки да смоляны,
С воспоминания до заключения:
Вверх по течению, вниз по течению.
Как слово скажется, так дело движется,
Преданье вяжется и нитка нижется,
Мы повстречаемся на поколение,
В осколке вечности, в обломке времени.
И только кажется, что память вечная,
Что сзади прошлое, в награду - встречное.
Ты на мели сиди, а я на отмели.
Пока не вымели, пока не отняли...
Где река...
Где река, бодрящаяся дама,
Вьет кудряшки, лезвием зари
Мэтр французский режет дольки ночи,
Скулы берегов-кариатид
Сводит. Постояльцы храма
Окунают в воздух фонари
Под кедровый запах фимиама.
И вода бесчувстливо бормочет:
Ис-стари, о-зари, по-втори.
Кровопийца-туман поникает
В обьятьях ночИ. А вдали от костра,
У стены силуэтной прибрежной коверности,
Дразнит эхо холодный припев топора;
Накричавшись, и он умолкает.
Заступает на смену другая сестра,
Та, что нас примиряет
И путь измеряет, стуча каблучком повседневности:
На-всегда, на-вчера, на-ура.
Где, за посох держась, ковыляет луна
По увалам. Шушукают тени.
И похоже на страх одиночество.
На прибрежных ступенях сомнений,
Лишь долгому взгляду видна,
Городских представлений
Играется пьеса. Смешна
И наивна, по имени Жизнь, а по отчеству:
Не поэт, не художник, не гений.
Многоглазый слепец. Иногда
Равнодушно-невидимо рыбы бредут за привычной едою,
Ветер входит, украдкой зевая, в кусты.
Бородою седою
Лощины играет вода,
И взбиваются кистями крон облака за грядою.
Это было вчера и, наверное, будет всегда.
На рассвете уйдем. На прощание скажешь мне ты:
Я - земля. Я с тобой. Не иди за звездою.
До-дес-ка-ден
Параллелепипеды и пирамиды,
Кубы с нищетой акколады.
Бьется в люстрине фасадов
Протоплазма. До сада -
Досада -
Бывало: вольному-воля. Выбирая стадо,
Сложим азарт гражданина ада
Прислужнику бога Надо.
Годы ушли в награды:
Больной, городским чадом
Топлю душевность разлада:
Почему бы и нет - руладой -
Ради Вас, ради бога, ради
Удивленья, преданья, смрада
Подавленья желаний, взгляда
Вдаль, ожиданья клада,
Вида, МИДа, свиданья, склада
Впечатлений, предательств, града
Подражаний, следов и стадий
Одичанья, паденья, яда
Обещаний, дурной бравады
Раздраженья, а также ради
Тех друзей, которые рядом,
Ухожу...
Прогулка
Озабоченность природы ожиданием дождя,
Или смерти, или коды, или нового вождя
И, в наркозе от мороза под листовками таясь,
Города меняют кожу, так похожую на грязь.
Где глашатай на лужайке рассыпает конфетти,
Ходят майки, словно чайки, в ожидании уйти,
Как привычками, руками измеряя горизонт,
В этой драме даже знамя бесполезнее, чем зонт.
Ветер тучи навевает, разевая улиц рот,
Выше вставших - раздевает , падших ниц - наоборот,
Осень кашляет речами, обреченными на быль.
За озябшими плечами воздух корчится, бескрыл.
Бродят парой тротуары по проплешинам аллей,
Загоняя в круг отары побледневших тополей;
Постаревшею корою заслоняясь от забот,
Тополя стоят толпою, до весны закрывши рот.
Им не нужно укрываться улетающим листом,
Межсезоньем декораций, местью, лестью и постом,
Переждут, покорно глядя в амбразуры площадей,
Как качаются на прядях улиц бусинки людей.
Равнодушие пугает, точит кожу кислотой,
Ветер посвистом шугает, а деревья - немотой,
В этом доме, в этом храме, в этом капище идей
Насмехается над нами многоликий лицедей.
В кошелек души уложит пару брошенных листков,
Предвкушений схватит вожжи, буркнет "Тпру" - и был таков.
Скулы стылостью изгложет возвращенья подлый путь.
Ветер сложит, дождь умножит, снег очистит как-нибудь.
Город
Ах, тонка у яблока кожура, - снялась - спелась!
Лето кончилось, причины нет не рыдать,
Чиркнув край земли, костром разгорелась
На кистях кустов облаков вода.
Поле помнили с тобой, а грошик выменяли
На привычку петь, попадая в такт,
Где гостили - замостили, камень кинули,
Увлекли расти из гроша пятак.
Верим ночи, лясы точим, червоточины
Изрисуем вмах, отгуляем в страх,
Припадая, мысль читая, тень волочится,
О восьми крестах, о шести перстах.
Шагом злая, мостовая, строчкой-прочерком
Вдвое делит взгляд, на кровавый край
Вылетает, прах листая, мертвым кочетом,
А на темный край - подволок утра.
Схвачен облаком-бинтом, сеткой-временем,
Лечит смертью боль и бессмертьем стыд,
Горизонтом, огородом, родом-племенем,
Пусть глаза пусты - на яру кресты.
Встречу вечер, словно праздник, крикну лекарю -
Баснописцу дней и транжире лет:
Начерти на кожуре, на больной коре,
Или новый цвет, или Новый Свет.
Посвящяется птичке кардинал
Когда, прямотою привычек и прихотью сна питающий
Любопытство летать и не боящийся ни черта,
Пламенеющий холостяк,
Со скорбной миною в уголочках рта,
Лещинной еды и тайного гнездышка воздыхатель,
Клейкою веткой разделяющийся
На ткущий трели числитель
И равновесие сохраняющий знаменатель,
Пробует робкое рассветное соло,
Как родник меряет иссохший черпак,
Как ладонь ощупью приветствует мрак,
Руки на руль опускаются, как
Воздух захватывает горло
И сжимает зло, чтобы предсердий кулак
Им накачивал альвеолы,
А мотор машины подхватывает: Так, так,
Так его, так. Быстрее, быстрей. Здорово:
Подьем не случается неспроста -
Это кусочек вчера, к будущему готового
(В сонном царстве звенящая суета,
Разбегающаяся, как ребятня, в поисках нового,
Которое взрослые, перезрев, устав,
Называют итогом, или, хуже того, итого).
Руль поворачивает мир, рассматривает так и сяк,
В старых ориентирах торя дорогу:
Кудрявее клена стойкие облака,
А сухой вяз, кажется, наклонился еще немного,
Как глуховатый дедушка, слегка
Опираясь на трость забора чужого,
А вот, комочком серого вещества,
Белка дорогу перебежала, прострекотав строго
Все, что думает о машинах в половине седьмого утра
И скрылась за деревом, как содержание за эпилогом.
А мы с дочкой успеваем перемолвиться словом "Здра..."
И парой других - а хочется сказать много,
Но ехать всего километра полтора
(а пешком - долго, через лес и овраг) -
До обиды короток путь к школе от неотпускающего порога -
И уже прощание, первое за день. Отболеть-бы, остыть пора,
Привыкнуть к рутине потерь, к работе Золушки.
Но ломается голос, как и вчера:
До свидания, солнышко...
Прохожих много, но из них едва...
Прохожих много, но из них едва
Один подвластен вечному пространству...
На улице, где, призрак постоянства,
Примета времени,
Безвременья примета,
Кружит листва,
Рисуя силуэты
Огненноглазых сказочных гостей;
Испуганных, мятущихся,
От стен,
Обочин,
Памятников, прочих вертикалей
Впадая в панику,
Завинчиваясь в винт,
Взлетающий
Над окнами, мелькая,
Оглядывая прелости ложбин,
Им уготованных, в них нехотя стекая
И забываясь сном.
Пока один,
Испуганный,
С привычным знаком тленья,
Причудой положенья и рожденья
Случайных обстоятельств господин,
Летит, избегнув быстрого паденья.
Зачем его мы странствия следим?
Как прочие, он смертен, без сомненья.
Он одинок -
И неисповедим.
Первый снег
Брезгливая осенняя метла
Счищает осени малярные этюды.
Окончен пир. Обьедки из котла
Ревнивый ветер выбросил на блюдо.
А воздух свеж, бесстрастен и бодрящ,
Как утренняя песня туалета,
Как первый снег, весом и настоящ,
Расстрельный приговор читающий на лето.
Квадрига серая, за выморочный сквер
Внеся пародию тоски о капитале,
Смыкает театральный интерьер
Над вымерзшей фантазией Витали
Где, немощью бесплодия больны,
Триада детства, голоса и слова...
Что видно вам? Отродие стены
И две лопаты: Маркса и Свердлова.
Сметана жидкая над площадью пролита:
Не увидать, не поднимая глаз,
Что где-то там, из области софитов,
Ехидный демон наблюдает нас,
Бредущих, словно волны, шаг за шагом,
Как души - от нигде до никогда,
Пусть не Гулагом - Мигом, гимном, флагом -
Врастающих в иные города.
Антракт, антракт! Спешите, проходите:
Либретто, по прозванию судьба,
Утрачивает силы, словно витязь,
Лишившийся сметливого раба.
Вперед, на запад, как Манеж, простецкий!
Туда, туда бежит людской поток.
На юге - ГУМ, на севере - Кузнецкий.
Лубянка, как обычно, на Восток.
Ах, желтая страна, твоим ли цветом
Поруганный мечтатель Мандельштам
Определял несбывшееся лето
Тотальной обреченностью крестам.
А, может быть, пресытившись завязкой,
На старости жалея и грустя,
Неброскою, смывающейся краской
Воспользовался автор бытия.
***
Две дорожки. Что налево - к озеру,
Поклонившись сморщенным полям...
Это ли не глупость - пополам
Разделять. Весною гуще озими,
Осенью - задумчивей земля.
Не бывает времени и выбора.
Нет пути. Но есть конец пути.
Есть предназначение - идти
По границе города и бора,
Там, где бескорыстно золотит
Солнце разноцветные заборы...
***
Под бой часов, под балычок из семги,
Под двадцать лет, под сумерки богов
Перевожу ли время за столом, где
В глазах стаканов, щеках пирогов,
Дремоте студня, посвисте салатов
Перечисляю чьи-то имена,
А, может, под гитарное стаккато,
С улыбкой блею обереги дня,
Да так ли важно... Время-первогодок,
Обученное в поводе идти,
Шарахается нервно от колодок
Дневного древостойного пути,
Обходит игрища, пронзительно ступает
На отчужденья ласковый ледок
И, провалившись, тихо засыпает,
Найдя в глуши спокойный уголок.
***
Сносится рубаха,
Выветрится запах,
Зарастет дорога,
Как тогда узнаем,
Было ли на свете
Наше поколенье?
Популярность: 6, Last-modified: Tue, 30 Jul 2002 03:54:06 GmT