----------------------------------------------------------------------------
     Изданiе Ф. Павленкова.
     ГРЯДУЩАЯ РАСА.
     (THE COMING RACE).

     ФАНТАСТИЧЕСКIЙ РОМАНЪ
     Эдуарда Бульвера
     (Лорда Литтона).

     Переводъ с английскаго А. В. Каменскаго.

     С.-ПЕТЕРБУРГЪ,
     Типографiя Ю. Н. Эрлихъ, Садовая, Э 9.
     1891.
     Дозволено цензурою. С.-Петербургъ, 5 Iюля 1891 года.

     OCR Бычков М.Н.
     В связи с отсутствием некоторых букв старого русского алфавита
используются следующие замены:
     буква "и десятиричное" заменена на латинскую i;
     буква "ять" заменена на е.
     буква "фита" заменена на ф.
----------------------------------------------------------------------------

     ОТЪ ПЕРЕВОДЧИКА.

     Фантастическiй романъ Бульвера, Грядущая раса (The Coming race), вышелъ
въ 1872 г., за несколько месяцевъ до  смерти  автора,  -  подъ  псевдонимомъ
Лоренсъ Олифантъ. Англiйская критика, не подозревая, что  за  этимъ  именемъ
скрывался знаменитый, старый писатель,  -  приветствовала  появленiе  новаго
литературнаго светила.
     Хотя книжка эта, вследъ  за  своимъ  появленiемъ,  была  напечатана  въ
переводе въ одномъ изъ нашихъ перiодическихъ изданiй  переводныхъ  романовъ,
но, за исключенiемъ известнаго круга любителей такого рода чтенiя - врядъ ли
она знакома большинству читающей публики.
     Грядущая раса - написана чрезвычайно талантливо, изящнымъ  языкомъ,  съ
тонкой  иронiей  надъ  недостатками  нашего   общественнаго   устройства   и
затрогиваетъ те жгучiе и вечно новые вопросы, которые составляютъ  подкладку
всехъ разнообразныхъ ученiй - о достиженiи всеобщаго счастья на земле.
     Говоря словами самого Бульвера, взятыми изъ этой-же книжки -  "читающiй
старую книгу всегда найдетъ въ ней что нибудь новое, а читающiй новую -  что
нибудь старое".
     Переводчикъ, по возможности, строго  держался  подлинника  и  позволилъ
себе сократить только главу ХII-ю, трактующую о языке будущихъ людей.

     -----



     Я уроженецъ города...  въ  Соединенныхъ  Штатахъ  Америки.  Предки  мои
переселились сюда изъ Англiи еще въ царствованiе Карла II; дедъ мой не  безъ
отличiя участвовалъ въ войне за освобожденiе. Поэтому  наша  семья,  уже  по
своему происхожденiю, занимала довольно видное общественное  положенiе;  мои
родные  были  къ  тому-же  людьми  состоятельными,  но  почему-то  считались
непригодными для общественной службы въ нашей свободной  стране.  Мой  отецъ
какъ-то пробовалъ попасть въ конгрессъ, но потерпелъ жестокое пораженiе и на
выборахъ восторжествовалъ его портной. После этого  онъ  мало  интересовался
политикой, и большую часть времени проводилъ въ  своей  библiотеке.  Я  былъ
старшимъ изъ трехъ сыновей; шестнадцати летъ меня послали въ старую страну -
отчасти для окончанiя моего  образованiя,  а  также  чтобы  я  прiучился  къ
коммерческому делу въ конторе одной знакомой ливерпульской фирмы. Отецъ  мой
умеръ вскоре после того, какъ мне минулъ двадцать одинъ годъ; и такъ какъ  я
былъ хорошо обезпеченъ  и  питалъ  склонность  къ  путешествiямъ  и  всякимъ
приключенiямъ, то, бросивъ на  время  погоню  за  всемогущимъ  долларомъ,  я
совершенно отдался безцельнымъ странствованiямъ по всему свету.
     Въ 18-, проезжая местечко -,  я  встретился  съ  однимъ  знакомымъ  мне
горнымъ инженеромъ, который предложилъ мне осмотреть  рудникъ,  находившiйся
въ его заведыванiи.
     Читатель вероятно догадается, еще до окончанiя моего разсказа, почему я
скрываю названiе той местности, где происходили описываемыя мною событiя,  и
можетъ быть поблагодаритъ меня за то, что я воздержался въ  своемъ  разсказе
отъ всякихъ указанiй, которыя послужили бы ключомъ къ ея открытiю.
     Буду по  возможности  кратокъ  и  скажу  только,  что  я  сопутствовалъ
инженеру въ глубины рудника; мрачныя чудеса этого подземнаго  мiра  до  того
очаровали меня и я такъ заинтересовался изследованiями моего  прiятеля,  что
продлилъ срокъ моего пребыванiя въ этой местности, и  каждый  день  втеченiе
несколькихъ недель спускался въ эти подземныя галлереи и  пещеры,  -  частью
пробитыя  руками  человека,  частью  созданныя  самою  природою.  По  мненiю
инженера, самыя богатыя залежи минеральной руды должны были обнаружиться  въ
новой, начатой имъ шахте. Во время работъ по ея углубленiю мы однажды  дошли
до глубокой трещины съ изорванными и видимо обугленными краями,  какъ  будто
разрывъ породы произошелъ здесь подъ действiемъ вулканической силы, въ какой
нибудъ отдаленный геологическiй перiодъ. Въ эту трещину  инженеръ  приказалъ
рабочимъ   опустить   себя   въ   "корзине",   испробовавъ   предварительно,
посредствомъ предохранительной лампы, состоянiе ея  атмосферы.  Почти  целый
часъ онъ оставался въ пропасти. Когда его подняли,  онъ  былъ  бледенъ  какъ
смерть и на его лице было какое то  безпокойное,  сосредоточенно  задумчивое
выраженiе, которое не имело ничего  общаго  съ  его  обыкновеннымъ  бодрымъ,
веселымъ взглядомъ.
     Онъ сказалъ только, что  спускъ  показался  ему  не  безопаснымъ  и  не
привелъ ни къ какимъ результатамъ. После того онъ тотчасъ остановилъ  работы
по углубленiю шахты, и  мы  перешли  къ  другимъ,  более  знакомымъ  частямъ
рудника.
     Весь этотъ день инженеръ казался поглощеннымъ одною  какою  то  мыслью.
Онъ сделался  молчаливымъ  и  въ  его  глазахъ  было  какое  то  испуганное,
растерянное выраженiе, точно  у  человека  видевшаго  привиденiе.  Вечеромъ,
когда мы сидели  въ  нашей  общей  квартире  близъ  шахты,  я  обратился  съ
вопросомъ къ моему прiятелю:
     - Скажите откровенно, что такое вы виде ли въ пропасти? Я уверенъ - что
нибудь странное и ужасное. Васъ наверное мучитъ какое-то сомненiе. Въ такомъ
случае два ума лучше одного. Поверьте мне вашу тайну.
     Инженеръ долго пытался уклониться отъ прямого ответа на мой вопросъ; но
по мере того, какъ во время нашего разговора онъ машинально  подливалъ  себе
въ стаканъ изъ стоявшей на столе фляжки съ ромомъ, - а обыкновенно это  былъ
человекъ крайне воздержный и  непривыкшiй  къ  употребленiю  спирта,  -  его
сдержанность постепенно исчезала. Тотъ кто желаетъ сохранить про  себя  свои
мысли долженъ уподобиться безсловеснымъ существамъ  и  пить  одну  воду.  На
конецъ онъ обратился ко мне съ следующими словами:
     - Я разскажу вамъ  все.  Корзина  моя  остановилась  на  краю  довольно
глубокаго обрыва, спускавшагося въ  наклонномъ  положенiи;  бывшая  со  мною
лампа не могла осветить наполнявшiй его мракъ. Но изъ глубины его, къ  моему
величайшему удивленiю, исходилъ лучъ ровнаго, яркаго света. Неужто это  былъ
огонь вулкана? но тогда я ощущалъ бы теплоту. Какъ бы тамъ ни  было,  всякое
сомненiе на этотъ счетъ грозило  неминуемою  опасностью  нашему  руднику.  Я
тщательно осмотрелъ стороны обрыва и убедился, что могу рискнуть  спуститься
хотя на некоторую  глубину  по  выдающимся  съ  боковъ  его  неровностямъ  и
выступамъ. Я вылезъ изъ корзины и сталъ спускаться.  По  мере  того  какъ  я
приближался къ замеченному мною свету, расщелина  становилась  все  шире,  и
наконецъ я увиделъ, къ своему невыразимому удивленiю,  въ  глубине  пропасти
долину, съ широкою  ровною  дорогой,  освещенной  на  всемъ  ея  протяженiи,
насколько мне было видно, правильно разставленными фонарями, какъ  на  улице
большого города; до меня также смутно  доносился  шумъ  точно  человеческихъ
голосовъ. Мне хорошо известно, что въ этой местности не существуетъ  другихъ
рудниковъ. Кому же принадлежали эти голоса? Что за люди провели эту дорогу и
разставили по ней фонари?
     Мне невольно стали приходить въ голову суеверiя рудокоповъ о гномахъ  и
подземныхъ демонахъ, Подъ влiянiемъ охватившаго  меня  ужаса  я  ее  решился
спускаться далее на встречу этимъ таинственнымъ подземнымъ жителямъ.  Да  къ
тому-же у меня не было и веревки, безъ помощи которой нельзя было достигнуть
дна пропасти, такъ какъ стороны ея съ этого  места  представляли  совершенно
гладкую  вертикальную  поверхность.  Съ  большимъ  трудомъ  я   вскарабкался
наверхъ. Теперь вы все знаете?
     - Вы спуститесь опять!
     - Я долженъ, но въ то-же время я колеблюсь.
     - Съ  вернымъ  товарищемъ  путь  на  половину  короче,  да  и  смелость
удваивается, Я отправлюсь вместе съ вами.  Мы  возьмемъ  съ  собою  надежныя
веревки достаточной длины - и ... простите меня - вамъ  не  следуетъ  больше
пить сегодня. Нужно, чтобы на завтра у насъ были твердыя руки и ноги.



     Съ наступленiемъ утра разстроенные нервы моего прiятеля  успокоились  и
любопытство его было настолько же возбуждено, какъ и мое. Пожалуй еще более;
потому что онъ верилъ въ свой  разсказъ,  а  я  ощущалъ  изрядное  сомненiе:
конечно не въ томъ, чтобы онъ намеренно погрешилъ  противъ  истины;  но  мне
казалось, что онъ былъ подъ влiянiемъ одной изъ техъ галлюцинацiй,  которымъ
иногда подвергаются наши нервы и мозгъ въ  уединенныхъ  неведомыхъ  местахъ,
при чемъ мы видимъ несуществующiя формы и слышимъ воображаемые звуки.
     Мы выбрали шестерыхъ опытныхъ рудокоповъ, которые должны  были  следить
за нашимъ спускомъ; такъ какъ  въ  корзине  могъ  поместиться  только  одинъ
человекъ, то инженеръ спустился первымъ, и  какъ  только  онъ  достигъ  того
выступа, где останавливался въ первый разъ, корзину подняли за мною. Я скоро
присоединился къ нему. Мы взяли съ собой связку крепкихъ веревокъ.
     Я былъ пораженъ не менее моего прiятеля темъ светомъ, который  исходилъ
изъ глубины наклонно идущей расщелины. Онъ  напоминалъ  мне  ровно  разлитый
светъ нашей атмосферы; онъ нисколько не походилъ на отблескъ огня,  но  былъ
мягкiй, серебристый, подобно лучамъ полярной звезды. Мы вылезли изъ  корзины
и сравнительно легко спустились по уступамъ скалы до той небольшой площадки,
где остановился въ первый разъ мой прiятель и где было какъ  разъ  настолько
места, что бы мы могли стоять рядомъ другъ съ другомъ. Отсюда расщелина  шла
внизъ, быстро расширяясь, точно дымовой выходъ гигантской пароходной  трубы,
и я отчетливо  увиделъ  долину,  дорогу  и  фонари,  ранее  описанные  моимъ
товарищемъ. Онъ ничего не преувеличилъ въ своемъ разсказе . Я слышалъ  те-же
звуки - точно отдаленный смешанный шумъ человеческихъ  голосовъ  и  людскихъ
шаговъ.
     Напрягая мое зренiе, я даже  разгляделъ  въ  дали  очертанiя  какого-то
большого строенiя. Это не могла быть скала:  для  этого  она  была  слишкомъ
правильной  формы;  виднелись  громадныя  колонны,  напоминающiя  египетскiе
храмы; и все это освещалось какимъ то внутреннимъ светомъ. У  меня  была  съ
собой подзорная труба, и при помощи ея я  могъ  различить  по  близости  отъ
строенiя две фигуры, похожiя на людей, хотя я и не былъ  вполне  уверенъ  въ
этомъ. Во всякомъ случае это были живыя существа, потому что они двигались и
потомъ исчезли внутри строенiя. Мы тотчасъ  начали  укреплять,  посредствомъ
железныхъ скобъ и крюковъ, съ помощiю  захваченнаго  съ  собою  инструмента,
конецъ веревки къ тому маленькому выступу, на которомъ стояли.
     Ни одинъ звукъ не прерывалъ нашу работу. Мы работали молча, какъ  люди,
которымъ было страшно вымолвить слово.  Укрепивъ  одинъ  конецъ  веревки  къ
уступу скалы, мы привязали камень къ другому концу и спустили его внизъ,  до
земли, на глубину почти  пятидесяти  футъ.  Я  былъ  моложе  и  ловче  моего
товарища; къ тому-же мальчикомъ мне приходилось служить на корабле; такъ что
предстоящiй  намъ  способъ  передвиженiя  былъ  мне  привычнее.  Шопотомъ  я
потребовалъ, чтобы онъ предоставилъ  мне  спуститься  первому,  и  я  такимъ
образомъ могъ-бы придержать для него нижнiй конецъ  болтающейся  веревки.  Я
благополучно добрался до земли, и теперь насталъ чередъ  инженера.  Но  едва
онъ спустился на десять футъ  отъ  уступа,  какъ  наши  скрепленiя,  которыя
казались такими надежными, - сдали подъ его тяжестью вместе съ частью  самой
скалы, и несчастный полетелъ внизъ  къ  моимъ  ногамъ  съ  обломками  камня,
однимъ изъ которыхъ, - къ счастью мелкимъ, - ударило  меня  по  голове  и  я
потерялъ сознанiе. Когда я пришелъ въ себя, я  увиделъ  лежащую  около  меня
безжизненную, обезображенную массу, представляющую  все,  что  осталось  отъ
моего товарища. Въ то время какъ  я  склонился  съ  невыразимымъ  ужасомъ  и
горемъ надъ его трупомъ, я услышалъ по близости отъ себя какой то  странный,
шипящiй звукъ; машинально  повернувшись  по  направленiю  звука,  я  увиделъ
высовывающуюся изъ темной трещины въ  скале  громадную  ужасную  голову,  съ
открытой пастью и неподвижными  голодными  глазами,  какого  то  чудовищнаго
пресмыкающагося, вроде  алигатора  или  крокодила,  но  по  величине  далеко
превосходившаго все, что мне приходилось видеть во время моихъ  путешествiй.
Я вскочилъ на ноги  и  бросился  бежать  внизъ  по  долине  .  Наконецъ  мне
сделалось стыдно моего бегства, я остановился и пошелъ назадъ къ тому месту,
где я оставилъ трупъ моего прiятеля. Его уже не было; безъ сомненiя чудовище
успело втащить его въ свою нору и пожрало. Веревка съ привязаннымъ на  конце
крюкомъ лежала на томъ же месте куда упала, но я не могъ ею воспользоваться:
не было никакой возможности снова прикрепить ее къ верхнему выступу скалы, и
нечего было думать - влезть наверхъ по этой  гладкой  каменной  поверхности,
которая высилась надо мною. И такъ я оставался теперь  совершенно  одинъ  въ
этомъ неведомомъ мiре; въ недрахъ земли.



     Медленно  и  со  страхомъ  я  шелъ  по  освещенной   фонарями   дороге,
направляясь къ описанному уже мною зданiю. Сама дорога напоминала Альпiйскiй
проходъ, огибающiй горную цепь; при чемъ скала съ расщелиною, чрезъ  которую
я спустился, представляла одно изъ ея звеньевъ. Далеко внизу по  левую  руку
предъ моими удивленными глазами открывалась обширная долина съ  несомненными
признаками культуры.  Виднелись  поля,  покрытые  странной  растительностью,
подобной которой я никогда не виделъ на  земле;  она  была  не  зеленая,  но
скорее тускло-свинцоваго или красно-золотого цвета.
     Я виделъ озера и речки съ обделанными берегами; въ некоторыхъ изъ  нихъ
была чистая вода, другiя блестели какъ поверхность  нефти.  По  правую  руку
открывались горные проходы между скалами, очевидно созданные  искусствомъ  и
окаймленные группами деревьевъ, большею  частью  походившихъ  на  гигантскiе
папоротники, съ удивительно разнообразною перистою листвою и стволами какъ у
пальмъ; другiя походили на  сахарный  тростникъ,  но  гораздо  выше  и  были
покрыты массою цветовъ. Наконецъ некоторыя изъ нихъ  имели  видъ  громадныхъ
грибовъ  съ  толстымъ  короткимъ  стволомъ,  поддерживавшимъ  куполообразную
крышу, съ которой подымались вверхъ или опускались тонкiя длинныя ветви. Вся
открывавшаяся предо мною местность во всехъ направленiяхъ, на  сколько  могъ
охватить глазъ, сверкала безчисленнымъ множествомъ фонарей. Въ  этомъ  мiре,
лишенномъ солнца, было такъ же светло и  тепло,  какъ  въ  Италiи  во  время
летняго полдня, но воздухъ былъ менее  удушливъ  и  не  чувствовалось  жары.
Открывавшаяся предо мною картина  также  не  была  лишена  признаковъ  жилья
человеческаго. Я виделъ вдали, по берегамъ озеръ и речекъ  или  на  склонахъ
горъ, утопающiя въ растительности строенiя, которыя несомненно были обитаемы
человекомъ. Я даже могъ различитъ, хотя очень  далеко,  двигающiяся  посреди
этого ландшафта фигуры, похожiя на людей. Въ то время какъ я остановился  въ
немомъ созерцанiи этой картины, я увиделъ съ  правой  стороны  нечто  быстро
проносившееся въ воздухе - точно маленькая лодка съ  парусами,  похожими  на
крылья. Она скоро скрылась изъ вида и опустилась въ чащу леса. Надо мною  не
было  неба,  но  высился  сводъ  необъятной  пещеры.  Сводъ  этотъ  казалось
подымался  все  выше  и  выше,  и,  съ  увеличенiемъ  разстоянiя,   наконецъ
совершенно исчезалъ въ туманахъ верхнихъ слоевъ атмосферы.
     Продолжая мою прогулку, я спугнулъ изъ куста, - похожаго на  запутанную
массу  морскихъ  водорослей,  перемешанныхъ  съ  листьями   растенiя   вроде
папоротника, и другого - похожаго на алоэ, - какое то животное, напоминавшее
по размеру и виду оленя. Отпрыгнувъ на несколько  шаговъ,  существо  это  съ
видимымъ любопытствомъ уставилось на  меня,  и  тутъ  я  заметилъ,  что  оно
нисколько не походило на существующiе теперь на земле виды этого  животнаго,
но живо напомнило  мне  гипсовый  слепокъ  одной  исчезнувшей  разновидности
оленя, который  я  виделъ  где  то  въ  музее  и  который  жилъ  въ  прежнiе
геологическiе  перiоды.  Существо  это  казалось   совершенно   ручнымъ   и,
посмотревъ на меня, спокойно продолжало щипать траву съ этого  удивительнаго
пастбища.



     Я теперь приблизился къ самому строенiю. Да -  это  действительно  была
работа рукъ человеческихъ, хотя  часть  его  была  выдолблена  въ  громадной
скале.  Съ  перваго  взгляда  оно  напоминало  раннiе   образцы   египетской
архитектуры. По фасаду его возвышался рядъ  громадныхъ  колоннъ,  постепенно
утоняющихся отъ основанiя къ верху, при чемъ я  заметилъ,  приблизившись  къ
постройке, что капители ихъ были украшены более изящными  орнаментами,  чемъ
въ египетскихъ постройкахъ. Подобно тому какъ  капитель  коринфскаго  ордена
является подражанiемъ листьевъ Acantus'а, такъ орнаменты на капителяхъ этихъ
колоннъ подражали листьямъ окружающей  растительности:  некоторые  изъ  нихъ
походили на алоэ, другiе  -  на  папоротникъ.  Наконецъ  въ  дверяхъ  зданiя
показалась  фигура...  человека?  Она  остановилась  на  дороге  и,  окинувъ
взглядомъ окрестность, увидела меня и стала приближаться. Она подошла ко мне
на разстоянiе несколькихъ шаговъ; при виде ея какой  то  неведомый  ужасъ  и
трепетъ охватили все мое существо, и я почувствовалъ  себя  прикованнымъ  къ
месту. Она напоминала мне те символическiя изображенiя генiевъ или демоновъ,
которыя мы видимъ на этрусскихъ вазахъ, или въ виде барельефовъ на  древнихъ
памятникахъ Востока: по очертанiямъ они походятъ на человека, но  въ  то  же
время принадлежатъ къ  другой  расе.  Фигура  была  самаго  высокаго  роста,
достигаемаго человекомъ; но ее нельзя было назвать гигантомъ.
     Ея главное одеянiе состояло повидимому  изъ  двухъ  большихъ  крыльевъ,
сложенныхъ на груди и спускающихся до  коленъ;  остальную  часть  ея  одежды
составляла туника и покровы для  ногъ,  сделанные  изъ  какой  то  тончайшей
ткани. На голове ея былъ надетъ родъ тiары, сверкавшей драгоценными камнями;
въ правой руке она держала  тонкiй  металлическiй  посохъ,  блестевшiй  какъ
полированная сталь. Но лицо!.. оно то и приводило меня въ трепетъ. Это  было
лицо человека, но по типу не похожее ни на одно изъ  существующихъ  племенъ.
По очертанiямъ и выраженiю оно ближе подходило къ изваянному  лицу  сфинкса:
та-же строгая правильность и покой, та-же таинственная красота.  Цветъ  кожи
более всего напоминалъ краснокожее племя, хотя колеръ былъ гораздо нежнее  и
красивее; подъ изогнутыми  дугою  бровями  светились  полные  мысли  большiе
черные глаза.  Лицо  было  безъ  бороды;  но  что  то  необъяснимое  въ  его
исполненномъ покоя  выраженiи,  въ  этихъ  чудныхъ  по  красоте  очертанiяхъ
пробуждало такой же инстинктъ близкой опасности, какъ  появленiе  тигра  или
змеи. Я чувствовалъ, что  этотъ  человекоподобный  образъ  обладалъ  силами,
враждебными человеку.
     Когда онъ приблизился ко мне, холодная дрожь пробежала по  всему  моему
телу. Я упалъ на колени и закрылъ лицо руками.



     Я услышалъ звуки голоса, весьма мягкаго и музыкальнаго;  и  хотя  слова
были для меня совершенно непонятны, но страхъ мой прошелъ. Я открылъ лицо  и
поднялъ глаза. Незнакомецъ (мне еще трудно было признать въ  немъ  человека)
окинулъ меня взглядомъ, читавшимъ казалось въ самомъ  моемъ  сердце.  Потомъ
онъ положилъ мне на голову свою  левую  руку  и  слегка  прикоснулся  своимъ
посохомъ къ моему  плечу.  Действiе  этого  прикосновенiя  было  магическое.
Чувства покоя, радости и доверiя къ стоявшему предо  мною  существу  сменили
мой первый ужасъ. Я поднялся и заговорилъ на моемъ языке. Онъ видимо слушалъ
меня со вниманiемъ, хотя съ  некоторымъ  удивленiемъ  на  лице;  потомъ  онъ
покачалъ головою, какъ-бы давая знать, что не  понимаетъ  меня.  Затемъ  онъ
взялъ меня за руку и, не говоря ни слова, повелъ къ строенiю. Входъ въ  него
былъ открытъ: дверей не существовало. Мы вошли въ громадный залъ, освещенный
темъ таинственнымъ светомъ, какъ и вся окружающая местность, но разливавшимъ
при этомъ самый тонкiй ароматъ. Полъ состоялъ изъ большихъ мозаичныхъ плитъ,
сделанныхъ изъ  драгоценныхъ  металловъ,  и  былъ  местами  покрытъ  особыми
плетеными  коврами,  Повсюду  разносились  тихiе  звуки  музыки  какого   то
невидимаго инструмента, составлявшей какъ-бы одно целое  съ  этимъ  местомъ,
подобно тому какъ журчанiе ручья неразрывно связано съ гористымъ  пейзажемъ,
или пенiе птицъ - съ тенистою рощею.
     Фигура, въ такой же одежде какъ мой путеводитель, но изъ более простого
матерiала, стояла неподвижно у дорога. Мой спутникъ  дважды  прикоснулся  къ
ней своимъ посохомъ, и она стала быстро и неслышно двигаться, точно  скользя
по полу. Разглядевъ ее внимательнее, я убедился, что это не живое  существо,
а механическiй автоматъ. Черезъ две минуты после того какъ последнiй  исчезъ
въ полузавешенную занавесью дверь на другомъ конце зала, въ  ней  показалась
фигура мальчика летъ двенадцати, очень похожаго на моего спутника:  очевидно
это были отецъ к сынъ. Увидевъ меня, ребенокъ испустилъ крикъ и  поднялъ  съ
угрожающимъ жестомъ бывшiй у него въ рукахъ посохъ, какъ и у  его  отца;  но
тотчасъ-же опустилъ его по  знаку  последняго.  Они  обменялись  несколькими
словами, все время не спуская съ меня глазъ. Ребенокъ  прикасался  къ  моему
платью и съ видимымъ любопытствомъ гладилъ меня по лицу, издавая  при  этомъ
звукъ, похожiй на нашъ смехъ, но гораздо мягче. Въ это время  потолокъ  залы
въ  одномъ  месте  открылся,  и  чрезъ   отверстiе   опустилась   платформа,
построенная на томъ же принципе, какъ и  наши  элеваторы  въ  гостиницахъ  и
складахъ, для подъема въ разные этажи.
     Незнакомецъ  вместе  съ  ребенкомъ  всталъ  на  платформу   и   знакомъ
пригласилъ меня следовать за нимъ; мы быстро  поднялись  и  остановились  въ
середине корридора, съ дверями по обеимъ его сторонамъ.
     Черезъ одну изъ такихъ  дверей  меня  ввели  въ  комнату,  убранную  съ
восточною  роскошью;  стены  ея  были  отделаны  мозаикой  изъ  драгоценныхъ
металловъ и камней; по стенамъ были разставлены мягкiе диваны; отверстiя  въ
наружной стене, доходившiя до полу, но безъ стеколъ, выходили на  просторные
балконы, откуда  открывался  видъ  на  освещенный  окрестный  ландшафтъ.  Въ
клеткахъ, привешенныхъ къ потолку, сидели птицы неизвестнаго  мне  вида,  съ
ярко окрашенными перьями; при нашемъ входе послышался целый хоръ ихъ песенъ,
при чемъ они пели въ тонъ и съ соблюденiемъ известнаго ритма.  Самый  тонкiй
ароматъ распространялся въ воздухе изъ золотыхъ изящнаго рисунка курильницъ,
Несколько автоматовъ, подобныхъ уже виденному  мною,  стояли  неподвижно  по
стенамъ. Незнакомецъ посадилъ меня около себя на диване и  опять  заговорилъ
со мной; я отвечалъ ему, но безуспешно: мы не понимали другъ друга.
     Только теперь я сильно почувствовалъ последствiе удара, полученнаго при
паденiи  осколка  камня.  Меня  охватила  страшная   слабость,   вместе   съ
мучительною болью въ голове и шее. Откинувшись на  диванъ,  я  всеми  силами
старался подавить стонъ; при этомъ ребенокъ, до техъ поръ смотревшiй на меня
съ какимъ то подозренiемъ, опустился около меня на колени, чтобы поддержать;
взявъ мою руку между своими, онъ приблизился губами къ моему  лбу  и  слегка
подулъ на него. Страданiя мои почти моментально прекратились; на меня  стала
находить какая то сладкая успокаивающая дремота, и я крепко заснулъ.
     Не знаю, сколько времени я находился въ этомъ  состоянiи,  но  когда  я
проснулся, я чувствовалъ себя совершенно бодрымъ, Открывъ глаза,  я  увиделъ
целую группу молчаливыхъ фигуръ,  сидевшихъ  вокругъ  меня  съ  спокойною  и
серьезною  важностью  жителей  востока  и  походившихъ  на   моего   перваго
незнакомца: те-же сложенныя на груди крылья, тотъ же покрой одежды  и  те-же
похожiя  на  сфинкса  лица,   съ   черными   глубокомысленными   глазами   и
медно-красною кожею; но все они, хотя того же близкаго человеку типа, однако
неизмеримо выше его по сложенiю и величiю осанки, - возбуждали во мне  такое
же необъяснимое чувство ужаса, какъ и мой первый  спутникъ.  Въ  лицахъ  ихъ
было кроткое и спокойное выраженiе и даже доброта. Отъ чего-же мне казалось,
что именно въ этомъ выраженiи  непоколебимаго  спокойствiя  и  благосклонной
доброты скрывалась тайна того ужаса, который внушали мне эти лица,  Въ  нихъ
отсутствовали те линiи и тени, которыя горе, страсти  и  печали  кладутъ  на
лицахъ людей, и они скорее походили  на  изваянiя  боговъ  и  напоминали  то
выраженiе мира и покоя, которое христiане видятъ на челе своихъ умершихъ.
     Кто-то положилъ мне руку на плечо; это былъ ребенокъ,  Въ  глазахъ  его
было выраженiе жалости и состраданiя, напоминавшее то, съ которымъ  смотрятъ
на раненую птичку или помятую бабочку. Я отпрянулъ отъ этого прикосновенiя и
отвернулся отъ этого взгляда. У меня было неясное представленiе,  что  этотъ
ребенокъ ни сколько не задумался бы убить меня, подобно тому  какъ  человекъ
убиваетъ птицу или бабочку. Ребенокъ, видимо огорченный моимъ  отвращенiемъ,
оставилъ меня и отошелъ къ одному изъ оконъ. Другiе въ полголоса  продолжали
свой разговоръ, и, судя по ихъ взглядамъ, я догадывался, что разговоръ  шелъ
обо мне. Одинъ  изъ  нихъ  съ  особенною  настойчивостью  что-то  предлагалъ
относительно меня моему первому  путеводителю,  и  последнiй,  судя  по  его
жестамъ, уже готовъ былъ согласиться съ нимъ, когда ребенокъ. быстро отошелъ
отъ окна и, ставъ между мною и  другими  фигурами,  какъ  бы  защищая  меня,
заговорилъ съ особымъ жаромъ и возбужденiемъ; я инстинктивно догадался,  что
этотъ ребенокъ, возбуждавшiй ранее во мне такой ужасъ, явился  теперь  моимъ
защитникомъ. Онъ еще не кончилъ, когда въ комнату вошелъ другой незнакомецъ.
Онъ казался старше прочихъ, хотя еще не былъ преклонныхъ летъ; въ лице  его,
более оживленномъ чемъ у другихъ, хотя  отличавшемся  такими-же  правильными
чертами, мне казалось, я могъ уловить нечто более близкое къ  человеку.  Онъ
спокойно выслушалъ сперва моего перваго спутника,  потомъ  двухъ  другихъ  и
наконецъ ребенка; потомъ онъ обратился ко мне и старался передать  мне  свой
вопросъ знаками. Мне показалось, что я его понялъ, и я не  ошибся  въ  этомъ
предположенiи. Онъ, какъ мне  казалось,  спрашивалъ:  -  какимъ  образомъ  я
попалъ сюда. Я протянулъ руку и указалъ по направленiю дороги, которая  вела
отъ расщелины въ скале; тутъ меня осенила, новая мысль. Я вынулъ изъ кармана
свою записную книжку и набросалъ да одномъ изъ ея листковъ  грубый  рисунокъ
уступа въ скале, веревки и висящаго да ней человека; потомъ скалистую пещеру
съ  расщелиной,  изъ  которой  высовывалась  голова  чудовища,  и   наконецъ
безжизненное тело моего друга. Я подалъ этотъ гiероглифическiй ответъ  моему
судье; онъ внимательно посмотрелъ на рисунокъ, потомъ  передалъ  его  своему
соседу, и такъ онъ обошелъ  всю  группу.  После  того  мой  первый  спутникъ
произнесъ  несколько  словъ,  и  ребенокъ,  который  также   приблизился   и
посмотрелъ на рисунокъ,  кивнулъ  головой,  выражая  темъ,  что  понялъ  его
значенiе; затемъ онъ вернулся опять къ окну, расправилъ привязанныя къ  нему
крылья, взмахнулъ ими несколько разъ и понесся въ пространство.  Я  вскочилъ
въ  изумленiи  и  бросился  къ  окну.  Ребенокъ  уже  парилъ   въ   воздухе,
поддерживаемый своими крыльями; онъ не махалъ ими какъ птица,  но  они  были
распростерты надъ его головой и по-видимому несли его къ цели, безъ  всякихъ
усилiй съ его стороны.  Полетъ  его  по  быстроте  равнялся  орлиному,  и  я
заметилъ, что онъ направился къ той самой скале, где я спустился  и  которая
чернела своею массою въ этой светящейся атмосфере.  Чрезъ  несколько  минутъ
онъ вернулся, влетевъ чрезъ то же отверстiе окна въ  комнату  и  бросилъ  на
полъ веревку съ крюкомъ,  которую  я  оставилъ  при  спуске  изъ  расщелины.
Присутствующiе обменялись несколькими словами; одинъ изъ группы  прикоснулся
къ автомату, который двинулся съ места и  исчезъ  изъ  комнаты;  после  того
незнакомецъ, обращавшiйся ко мне съ вопросомъ, взялъ меня за руку  и  повелъ
въ корридоръ. Тамъ уже ожидала насъ платформа элеватора, и мы спустились  на
ней въ прежнiй залъ. Мой новый спутникъ, все  еще  не  оставляя  моей  руки,
вывелъ меня на улицу (если ее  можно  такъ  назвать),  которая  тянулась  на
большое разстоянiе, съ постройками по обеимъ сторонамъ, разделенными  садами
съ ярко  окрашенными  деревьями  и  чудными  цветами.  Среди  этихъ  садовъ,
отделенныхъ другъ отъ друга низкими стенами, а также  по  дороге,  я  виделъ
множество двигающихся живыхъ существъ; подобныхъ темъ, съ которыми я  только
что встретился. Некоторые изъ прохожихъ, заметивъ меня, подходили  къ  моему
спутнику и видимо обращались къ нему съ разспросами обо  мне.  Вскоре  около
насъ собралась целая толпа, разсматривавшая меня съ  такимъ  же  интересомъ,
какъ  редкое,  невиданное  до  того  животное.  Но  даже  при  всемъ  своемъ
любопытстве  они  сохраняли  свою  сдержанную,  серьезную  манеру,  и  после
несколькихъ словъ, сказанныхъ моимъ спутникомъ, которому видимо не нравились
такiя остановки, они оставили насъ съ  легкимъ  наклоненiемъ  головы,  и  съ
невозмутимымъ  спокойствiемъ  продолжали   свой   путь.   Пройдя   некоторое
разстоянiе по улице, мы остановились  у  одного  зданiя,  отличавшагося  отъ
другихъ, виденныхъ на пути; оно охватывало съ трехъ сторонъ громадный дворъ,
до угламъ котораго стояли высокiя пирамидальныя башни;  посреди  двора  былъ
колоссальный круглый фонтанъ, выбрасывающiй сверкавшую искрами  струю  какой
то жидкости, которая показалась  мне  огнемъ.  Мы  вошли  въ  зданiе  черезъ
открытую дверь; ода вела въ громадную залу, где  мы  увидели  группы  детей,
занятыхъ работою, какъ на большомъ заводе. Въ  углубленiи  стены  помещалась
огромная машина въ полномъ действiи, съ разными  колесами  и  цилиндрами,  и
вообще напоминающая наши паровые двигатели, съ тою  разницею,  что  вся  она
была украшена драгоценными камнями и металлами  и  отъ  нея  распространялся
какой то бледный, синеватый и колеблющiйся  светъ.  Многiя  изъ  детей  были
заняты какою то непонятною мне  работою  у  разныхъ  машинъ,  другiе  что-то
делали за столами. Но спутникъ мой не далъ мне времени ознакомиться  съ  ихъ
занятiями. Не слышно было ни одного детскаго голоса, ни одно  юное  лицо  не
повернулось къ намъ. Все они работали въ молчанiи  и  не  обращали  на  насъ
никакого вниманiя.
     По выходе изъ зала мой путеводитель провелъ меня чрезъ галлерею,  стены
которой были  росписаны  картинами  съ  примесью  золота  къ  краскамъ,  что
производило неособенно изящное впечатленiе и напоминало картины Луи Кранаха.
Сюжеты картинъ, покрывавшихъ стены галлереи, должны были, какъ мне казалось,
иллюстрировать исторiю того народа, среди котораго я находился. Изображенныя
на нихъ фигуры большею частью  походили  на  виденныя  мною  существа,  хотя
несколько отличались по одежде и не у всехъ  были  крылья.  Я  виделъ  также
изображенiя совершенно  неизвестныхъ  мне  животныхъ  и  птицъ.  На  сколько
позволяло судить мое ограниченное знакомство съ искусствомъ, все эти картины
отличались правильностью рисунка и яркостью колорита, при хорошемъ пониманiи
перспективы; но  въ  расположенiи  деталей  они  далеко  не  соответствовали
правиламъ композицiи, усвоеннымъ нашими художниками: въ картинахъ не хватало
центра, около котораго группировались бы фигуры; такъ что  получалось  какое
то неясное, сбивчивое впечатленiе, - точно отрывки изъ бреда художника.
     Мы вошли теперь въ средней величины комнату, где  сидели  за  накрытымъ
столомъ члены семейства моего путеводителя, какъ я узналъ впоследствiи.  Это
были: его жена, дочь и два сына. Я тотчасъ-же заметилъ разницу  между  двумя
полами; хотя женщины были выше  ростомъ  и  более  крупнаго  сложенiя,  чемъ
мужчины,  и  въ  ихъ  лицахъ,  пожалуй  отличавшихся  и  более   правильнымъ
очертанiемъ,  не  хватало  той  мягкости  и  нежности   выраженiя,   которыя
составляютъ главную прелесть въ лице нашей  женщины  на  поверхности  земли.
Жена моего хозяина не носила крыльевъ; у дочери же они были длиннее, чемъ  у
мужчинъ.
     Мой хозяинъ произнесъ несколько словъ;  после  чего  все  поднялись  съ
своихъ местъ и съ тою особою мягкостью въ выраженiи и манере, которую я  уже
заметилъ ранее и которая составляетъ отличительную черту этого внушительнаго
по виду племени, - по своему приветствовали меня. Каждый изъ нихъ прикасался
правой рукой къ моей голове и одновременно съ этимъ издавалъ шипящiй звукъ -
С-си, что соответствовало нашему "здравствуй".
     Хозяйка дома посадила меня около себя и  наложила  на  стоявшую  передо
мною золотую тарелку какого-то явства съ одного изъ блюдъ.
     Пока я елъ (и хотя кушанья  эти  были  совершенно  чужды  мне,  я  былъ
пораженъ тонкостью ихъ вкуса), хозяева мои тихо разговаривали между собою, и
сколько я могъ заметить, съ необыкновенною  деликатностью  избегали  всякаго
движенiя или жеста, по которому я могъ-бы  догадаться,  что  говорилось  обо
мне. Между темъ они въ первый разъ видели человека моей расы,  и  конечно  я
представлялъ для нихъ крайне любопытное и ненормальное явленiе. Но  грубость
была совершенно неизвестна этому народу, и съ малыхъ летъ они уже  научались
презирать всякое резкое выраженiе своихъ чувствъ. По  окончанiи  обеда,  мой
хозяинъ опять взялъ меня за руку  и,  возвратившись  со  мною  въ  галлереи,
прикоснулся рукою къ металлической доске, покрытой  какими  то  неизвестными
знаками, и которая, я  догадывался,  по  назначенiю  своему  соответствовала
нашему телеграфу. Опять спустилась платформа элеватора;  но  этотъ  разъ  мы
поднялись на значительно большую высоту, чемъ въ другомъ доме,  и  очутились
въ небольшой комнате, по обстановке своей отчасти напоминавшей то,  къ  чему
мы привыкли въ надземномъ мiре. По стенамъ ея тянулись полки съ книгами;  но
большая часть изъ нихъ самаго мелкаго формата, какъ наши  изданiя  duodecimo
по виду они также походили на наши книги,  но  были  переплетены  въ  тонкiя
металлическiя дощечки. Въ комнате  стояли  также  какiя  то  непонятные  мне
механизмы, повидимому  модели,  которыя  можно  найти  въ  кабинете  ученаго
механика.  Механическiе  автоматы,  которыми  этотъ  народъ  заменяетъ  нашу
прислугу, стояли неподвижно, какъ фантомы, въ каждомъ углу. Въ  особой  нише
въ стене помещался низенькiй диванъ съ подушками, служившiй постелью,  Окно,
съ отдернутой занавесью изъ какой то волокнистой ткани, выходило на  широкiй
балконъ. Мой хозяинъ вышелъ туда  и  я  последовалъ  за  нимъ.  Мы  были  въ
верхнемъ этаже одной изъ пирамидальныхъ башенъ; подо мною открылась картина,
дикая,  таинственная  красота  которой  просто  не  поддается  описанiю:   -
величественныя массы скалистыхъ горъ, составлявшiя  ея  фонъ,  промежуточныя
долины, покрытыя этою фантастическою растительностью  самыхъ  разнообразныхъ
цветовъ, вода, сверкавшая местами какъ розоватое пламя, мягкiй успокаивающiй
светъ, который разливали повсюду мирiады фонарей - все это вместе составляло
одно целое, впечатленiе котораго я не могу передать. никакими словами. Но въ
этомъ чудномъ, неподражаемомъ ландшафте было въ то-же время что то мрачное и
наводившее ужасъ.
     Но вниманiе мое было скоро отвлечено отъ  этого  подземнаго  ландшафта.
Снизу, вероятно съ улицы, до меня понеслись  звуки  веселой  музыки;  вследъ
затемъ въ пространстве поднялась крылатая фигура; какъ бы въ догоню  за  ней
пронеслась другая; за ними непрерывною вереницею следовало множество  новыхъ
фигуръ; и наконецъ я увиделъ целый  сонмъ  крылатыхъ  генiевъ,  парящихъ  въ
воздухе, чудныя волнообразныя движенiя  которыхъ  невозможно  было  описать.
Они, казалось, были заняты какой  то  игрой;  то  разделялись  на  отдельныя
группы, то разсыпались  въ  пространстве,  то  группа  налетала  на  группу,
подымаясь вместе и опускаясь, соединяясь въ самыхъ причудливыхъ комбинацiяхъ
и  разлетаясь  опять;  все  это  происходило  подъ  звуки   чудной   музыки,
доносившейся снизу, и напоминало фантастическiй танецъ сказочныхъ пери.
     Почти съ ужасомъ я обратился къ моему товарищу и  невольно  прикоснулся
рукою къ сложеннымъ на его груди крыльямъ; при этомъ я почувствовалъ  легкiй
ударъ, какъ бы отъ электрической машины, и въ  страхе  отпрянулъ  отъ  него.
Хозяинъ мой улыбнулся и, чтобы  удовлетворить  моему  любопытству,  медленно
распустилъ свои крылья. Тутъ я заметилъ, что находившаяся подъ  ними  одежда
надулась, какъ пузырь, наполненный воздухомъ; руки его  при  этомъ  какъ  бы
проскальзывали въ крылья. Черезъ мгновенье онъ уже  поднялся  въ  светящiйся
воздухъ и  парилъ  въ  вышине  съ  распростертыми  крыльями,  подобно  орлу,
купающемуся въ лучахъ  солнца.  Потомъ,  съ  быстротою  того  же  орла,  онъ
низринулся въ одну изъ группъ, пролетелъ черезъ  нее  и  опять  поднялся  въ
вышину. После того три  изъ  крылатыхъ  фигуръ,  въ  одной  изъ  которыхъ  я
казалось узналъ дочь моего хозяина, отделились отъ  прочихъ  и  полетели  за
нимъ,  подобно  играющимъ  между   собою   птицамъ.   Ослепленный   блескомъ
лучезарнаго воздуха и ошеломленный видомъ летающихъ фигуръ, я  уже  не  могъ
следитъ за  ихъ  дальнейшими  движенiями;  вскоре  после  того  хозяинъ  мой
отделился отъ толпы другихъ и приблизился ко мне.
     Все виденное  мною  было  до  того  невероятно,  что  мысля  мои  стали
путаться. Хотя я не былъ склоненъ къ суеверiю и до сихъ  поръ  не  допускалъ
возможности общенiя человека съ демонами, но  меня  охватилъ  тотъ  ужасъ  и
волненiе, которое вероятно  испытывалъ  средневековый  пилигримъ,  уверившiй
себя, что онъ виделъ шабашъ ведьмъ и злыхъ духовъ. Мне смутно помнится,  что
съ помощью безсвязныхъ  словъ  и  жестовъ  въ  форме  заклинанiй  я  пытался
оттолкнуть отъ себя моего добраго и снисходительнаго хозяина; что онъ делалъ
попытки успокоить меня; что, наконецъ догадавшись о  причине  моего  страха,
вызваннаго разницею въ наружной форме  между  нами  и  особенно  въ  способе
движенiя посредствомъ крыльевъ, - онъ съ кроткою улыбкою  на  лице  старался
успокоить меня и, сбросивъ свои крылья на полъ,  показывалъ,  что  это  былъ
лишь простой механизмъ. При  этомъ  ужасъ  мой  только  увеличился:  крайнее
чувство страха доводитъ насъ иногда до отчаянной храбрости, и я  въ  полномъ
самозабвенiи, какъ дикiй зверь, бросился на него и хотелъ  схватить  его  за
горло. Но моментально, какъ-бы пораженный электрическимъ ударомъ, я упалъ на
землю, и въ последней картине, которая пронеслась передъ  моимъ  потухающимъ
сознанiемъ, - я виделъ склонившимся около  себя  моего  хозяина,  съ  рукою,
положенною мне на лобъ, и чудное, спокойное лицо его дочери, устремившей  на
меня свои большiе, глубокiе, полные неведомой мысли глаза.



     Впродолженiи многихъ дней, даже недель, по нашему счету  времени,  какъ
мне сообщили потомъ, я находился  въ  безсознательномъ  состоянiи.  Когда  я
пришелъ въ себя,  то  увиделъ,  что  нахожусь  въ  незнакомой  мне  комнате,
окруженный семействомъ моего хозяина; но представьте  мое  удивленiе,  когда
его дочь обратилась ко мне  съ  словами  на  моемъ  собственномъ  языке,  въ
которомъ впрочемъ слышался слегка иностранный акцентъ.
     - Какъ ты себя чувствуешь? спросила она.
     Прошло несколько мгновенiй пока въ моемъ  крайнемъ  изумленiи,  я  могъ
выговорить несколько словъ: Ты... знаешь мой языкъ? Какъ? Что вы такое?
     Хозяинъ улыбнулся и подалъ знакъ одному изъ своихъ сыновей, взявшему со
стола несколько металлическихъ листковъ, на которыхъ были изображены  разныя
фигуры: домовъ, деревьевъ, зверей, человека и пр.
     Я узналъ свои собственные рисунки; подъ каждой  фигурой  было  написано
моей рукой и на моемъ языке ея названiе, а подъ нимъ  другая  рука  написала
какiя то неведомыя мне слова.
     - Такъ мы начали, сказалъ хозяинъ, - и моя дочь Зи которая принадлежитъ
къ коллегiи ученыхъ, была одновременно и твоею, и нашею учительницею.
     Зи положила передо мной множество  другихъ  металлическихъ  пластинокъ,
на которыхъ были написаны моей рукой, - сперва  отдельныя  слова,  а  потомъ
целыя фразы. Подъ каждой была надпись на  неизвестномъ  мне  языке.  Собравъ
свои мысли, я понялъ, что такимъ способомъ былъ  составленъ  грубый  словарь
нашихъ языковъ. Неужто это было сделано, пока я находился въ забытьи?
     - Теперь довольно, сказала Зи повелительнымъ тономъ: отдохни и подкрепи
себя пищею.



     Мне отвели особую комнату въ  громадномъ  зданiи,  съ  очень  красивой,
причудливой  обстановкой,  но  безъ  всякихъ  украшенiй   изъ   золота   или
драгоценныхъ камней, которыя: я виделъ въ другихъ публичныхъ  залахъ.  Стены
ея были покрыты разноцветными матами, сплетенныхъ  изъ  стеблей  и  волоконъ
растенiй; на полу были настланы ковры изъ того же матерiала.
     Кровать  была  безъ  занавесокъ,  и  ея  железныя  ножки  опирались  на
хрустальныхъ шарахъ; одеяло было изъ какой то белой, тонкой  ткани,  похожей
на бумагу, По  стенамъ  виднелось  несколько  полокъ  съ  книгами;  закрытая
занавесью дверь сообщалась съ громадною нишею, наполненною певчими  птицами,
изъ которыхъ ни одна не доходила на нашихъ, кроме прелестнаго  вида  голубя,
хотя и этотъ отличался отъ надземныхъ большимъ хохломъ изъ  синихъ  перьевъ,
Все эти птицы были выучены петь множеству  разныхъ  музыкальныхъ  пiесъ,  въ
известныхъ  гармоническихъ  сочетанiяхъ;  такъ  что,  слушая   ихъ   голоса,
раздававшiеся изъ моего авiарiя,  можно  было  представить  себя  въ  опере:
оттуда слышались дуэты, трiо, квартеты и целые гармоническiе  хоры.  Если  я
хотелъ быть въ тишине , мне стоило только задернуть занавесъ,  и  очутившись
въ темноте, птицы прекращали свое пенiе. Другое отверстiе въ стене, впрочемъ
безъ стекла, заменяло окно; но стоило только прикоснуться къ  пружине,  какъ
спускалась ширма изъ какого то полупрозрачнаго вещества,  чрезъ  которое  въ
смягченныхъ тонахъ открывался видъ окрестнаго пейзажа. Это окно выходило  на
большой балконъ или, скорее, - на целый висячiй садъ,  где  росло  множество
чудныхъ растенiй съ ярко окрашенными цветами. Отведенная мне комната со всею
ея  отчасти  странною  обстановкою  все-же  несколько  подходила  къ  нашимъ
понятiямъ о роскоши, и привела бы въ  восхищенiе  англiйскую  герцогиню  или
моднаго французскаго романиста. До моего появленiя въ ней  жила  Зи,  и  она
великодушно уступила ее мне.
     Чрезъ несколько часовъ после моего пробужденiя, описаннаго въ последней
главе, я лежалъ на своей кровати, стараясь собраться съ  мыслями  и  уяснить
себе, какой породы и какого происхожденiя  были  те  странныя  существа,  въ
среде которыхъ я такъ неожиданно  очутился,  когда  въ  комнату  вошелъ  мой
хозяинъ вместе съ своею дочерью Зи. Продолжая  выражаться  на  моемъ  языке,
первый съ большою вежливостью спросилъ меня, - желаю-ли я говорить съ  нимъ,
или предпочту остаться одинъ. Я  отвечалъ,  что  почту  за  большое  счастье
поблагодарить его за тотъ радушный  прiемъ,  который  я  встретилъ  въ  этой
незнакомой для меня стране и что мне хотелось бы настолько познакомиться  съ
ихъ нравами и обычаями, что-бы не впадать черезъ непониманiе свое въ ошибки,
могущiя оскорбить ихъ.
     Говоря это, я разумеется всталъ съ кровати; но Зи,  къ  моему  большому
смятенiю, потребовала, что-бы я легъ опять; въ кроткомъ выраженiи ея глазъ и
мягкомъ голосе было нечто, требовавшее безпрекословнаго  повиновенiя.  После
этого она спокойно села у меня въ ногахъ, а отецъ ея опустилоя на ближайшемъ
диване.
     - Но изъ какой же части света ты явился, - спросилъ мой хозяинъ, - если
мы можемъ  казаться  такими  странными  существами  другъ  другу?  Я  виделъ
представителей почти всехъ племенъ, различающихся отъ насъ, за  исключенiемъ
первобытныхъ дикарей, которые живутъ въ самыхъ отдаленныхъ и дикихъ  местахъ
невозделанной природы, не знаютъ  другого  света,  кроме  огня  вулкановъ  и
довольствуются жалкой жизнью во мраке, подобно многимъ изъ пресмыкающихся  и
летающихъ животныхъ. Конечно ты не можешь  быть  членомъ  этихъ  варварскихъ
племенъ;  но  въ  то-же   время   ты,   повидимому,   не   принадлежишь   къ
цивилизованнымъ народамъ.
     Последнее  замечанiе  затронуло  мое  самолюбiе,  и  я  отвечалъ,   что
принадлежу къ одной изъ самыхъ цивилизованныхъ нацiй на земле и что, хотя  я
плачу дань удивленiя тому искусству, съ которымъ, не взирая да расходы,  мой
хозяинъ и его соотечественники умудрились осветить эти места,  куда  никогда
не проникаетъ лучъ солнца, - но что въ глазахъ человека,  видевшаго  светила
небесныя, искусственный светъ ихъ никогда не выдержитъ сравненiя съ первыми.
     Но ведъ мой хозяинъ упомянулъ,  что  онъ  виделъ  представителей  всехъ
другихъ расъ, за исключенiемъ первобытныхъ дикарей. Неужели-же  онъ  никогда
не былъ на поверхности земли, или слова его относились только къ  подземнымъ
жителямъ?
     Онъ оставался некоторое время  въ  молчанiи;  на  лице  его  выражалось
сильное удивленiе, - столь редкое между членами этой расы, даже  при  самыхъ
исключительныхъ обстоятельствахъ. Но Зи была сообразительнее, и воскликнула:
     - Вотъ видишь, отецъ - есть доля правды въ старомъ преданiи: во всякомъ
преданiи, вера въ которое распространена между разными племенами,  -  всегда
скрывается такая доля правды.
     - Зи, возразилъ съ кротостью ея отецъ,  ты  членъ  коллегiи  ученыхъ  и
должна быть умнее.меня; но, какъ глава Свето-Хранительнаго Совета, я обязанъ
- не принимать ничего на веру, пока въ этомъ  не  убеждены  мои  собственные
чувства.
     Потомъ, обратившись ко  мне,  онъ  задалъ  мне  несколько  вопросовъ  о
поверхности земли и светилахъ небесныхъ, на которые я отвечалъ ему, какъ мне
казалось, самымъ обстоятельнымъ образомъ; но ответы мои  повидимому  его  не
удовлетворили и не убедили. Онъ тихо покачалъ головою,  и  сразу  переменивъ
разговоръ, сталъ меня разспрашивать, - какимъ образомъ я попалъ къ нимъ  изъ
другого света, какъ онъ называлъ нашу землю.  Я  сталъ  разсказывать  ему  о
рудникахъ, находящихся подъ поверхностью земли, откуда мы  добываемъ  разные
минералы и металлы, необходимые для нашихъ  потребностей  и  промышленности;
потомъ я вкратце объяснилъ ему, - какимъ образомъ, изследуя одинъ изъ такихъ
рудниковъ,  мы   съ   моимъ   злосчастнымъ   прiятелемъ   случайно   открыли
существованiе этого новаго мiра,  куда  спустились  вдвоемъ,  и  какъ  этотъ
спускъ стоилъ ему жизни;  въ  подтвержденiе  правдивости  моего  разсказа  я
указывалъ на веревку съ крюкомъ, доставленные ребенкомъ въ  тотъ  домъ,  где
меня въ первый разъ приняли.
     После того мой хозяинъ спросилъ меня  о  нравахъ  и  обычаяхъ  племенъ,
населяющихъ верхнiй слой земли; особенно же техъ,  которые  считались  между
ними самыми цивилизованными. При  этомъ  онъ  определилъ  цивилизацiю,  какъ
"искусство сделать доступнымъ всему обществу то довольство и покой, которымъ
пользуется добродетельный и благоустроенный семейный домъ". Естественно, мне
хотелось представить въ самомъ розовомъ  свете  тотъ  мiръ,  въ  которомъ  я
родился, и потому я коснулся только слегка и въ смягченномъ виде  некоторыхъ
изъ отживающихъ учрежденiй Европы и распространился о настоящемъ  величiи  и
предстоящемъ первенстве Американской  республики,  которая  должна  покоритъ
весь старый мiръ. {Следуетъ помнить, что авторъ, иронизируя, говоритъ  здесь
отъ  лица  американца,  не  чуждаго   шовинизма,   какъ   многiе   изъ   его
соотечественниковъ;   хотя   теперь   подобное   самохваленiе    встречается
значительно реже. (Прим. перев.).} Чтобы дать представленiе объ общественной
жизни Америки, я остановился на самомъ передовомъ нашемъ городе  и  подробно
описалъ  нравы  и  обычаи  Нью-Йорка.  Заметивъ  по  выраженiю  лицъ   моихъ
слушателей, что мой разсказъ не произвелъ ожидаемаго  впечатленiя,  я  сталъ
распространяться о благахъ демократическихъ учрежденiй Америки...
     Выслушавъ мой  разсказъ,  старикъ  слегка  покачалъ  головой  и  сильно
задумался, сделавъ передъ этимъ знакъ рукой, чтобы  мы  съ  его  дочерью  не
прерывали его размышленiй. Чрезъ несколько времени онъ сказалъ искреннимъ  и
торжественнымъ тономъ голоса:
     - Если ты действительно считаешь себя намъ обязаннымъ,  какъ  говоришь,
за нашъ радушный прiемъ,  я  заклинаю  тебя  ни  говорить  ни  одного  слова
кому-либо изъ нашего народа, безъ моего согласiя, о томъ мiре, изъ  котораго
ты пришелъ. Исполнишь ли ты мою просьбу?
     - Конечно, я даю въ томъ мое слово, воскликнулъ я несколько удивленный,
и протянулъ мою руку.
     Но, вместо того, чтобы пожать ее, онъ положилъ ее  себе  на  голову,  а
свою правую руку приложилъ къ моей груди.
     Такова у этого народа обычная форма клятвы. Затемъ, обращаясь къ  своей
дочери, онъ сказалъ:
     - А ты, Зи, не должна повторять никому того, что слышала  или  услышишь
отъ этого чужестранца о другомъ мiре.
     Зи приблизилась къ отцу и, поцеловавъ его въ виски, сказала:
     - Хотя бы  Гай  {На  языке  подземныхъ  жителей  слово  Гай  обозначало
женщину. (Прим. перев.).} и были слабы на языкъ, но  любовь  можетъ  сковать
его. Если тебя безпокоитъ, отецъ, что случайно  произнесенное  слово  можетъ
грозить опасностью нашему народу, возбудивъ въ немъ желанiе познакомиться съ
неведомымъ для него мiромъ, то разве  хорошо  направленная  волна  вриля  не
можетъ безследно смыть даже самыхъ воспоминанiй о томъ, что мы  слышали  отъ
чужеземца?
     - Что такое вриль? спросилъ я.
     Зи пустилась въ объясненiя, изъ которыхъ я однако  понялъ  очень  мало,
потому что,  сколько  я  знаю,  ни  въ  одномъ  изъ  известныхъ  языковъ  не
существуетъ слова, равнозначущаго - вриль. Я назвалъ-бы его электричествомъ,
еслибъ выраженiе вриль не  соединяло  въ  себе  понятiя  о  разныхъ  другихъ
формахъ энергiи, известныхъ въ науке подъ именами магнетизма, гальванизма  и
пр. Этотъ народъ считаетъ, что съ открытiемъ вриля  онъ  нашелъ  тотъ  общiй
источникъ энергiи, соединяющiй въ себе  все  разнообразныя  проявленiя  силъ
природы, котораго, какъ известно,  уже  давно  доискиваются  наши  ученые  и
котораго, со свойственною ему осторожностью, касается и  Фарадэ,  употребляя
при этомъ терминъ - соотношенiе {Фарадэ и его открытiя. (Воспоминанiя  Джона
Тиндаля). (Прим. перев.)} (correlation):
     "Вместе съ многими друзьями естествознанiя я долго  держался  мненiя  -
говоритъ этотъ знаменитый изследователь - почти переходящаго  въ  убежденiе,
что все различныя формы, въ которыхъ  проявляются  силы  природы,  -  имеютъ
одинъ общiй источникъ; или, другими словами, имеютъ такое прямое соотношенiе
между  собою  и  находятся  въ  такой  взаимной  зависимости,   что   могутъ
превращаться одна въ другую и сила ихъ действiя можетъ быть выражена  однимъ
общимъ эквивалентомъ".
     Эти подземные ученые  утверждаютъ,  что  действiемъ  вриля,  въ  одномъ
случае (и Фарадэ назвалъ  бы  это  атмосфернымъ  магнетизмомъ),  они  могутъ
влiять на измененiя температуры, или, просто говоря, на перемену погоды; что
въ другихъ его примененiяхъ, посредствомъ научно построенныхъ  проводниковъ,
они могутъ оказывать такiя влiянiя на умъ  человека,  на  всякое  проявленiе
животной и растительной жизни, которыя по результатамъ  не  уступятъ  самымъ
причудливымъ фантазiямъ вымысла. Все эти разнообразныя проявленiя физической
энергiи известны у нихъ подъ именемъ вриля. Зи спросила меня,известно ли  въ
нашемъ мiре, что все  способности  ума  могутъ  быть  возбуждены  до  высшей
степени посредствомъ транса или магнетическаго сна, во время  котораго  идеи
одного мозга  могутъ  сделаться  достоянiемъ  другого,  причемъ  происходитъ
быстрый обменъ зданiй. Я отвечалъ, что у  насъ  ходитъ  много  разсказовъ  о
такихъ виденiяхъ и что я самъ не одинъ разъ былъ свидетелемъ разныхъ опытовъ
магнитизма, ясновиденiя и проч.; но что  за  последнее  время  все  подобныя
упражненiя стали выходить изъ употребленiя и были въ  пренебреженiи;  частью
потому, что они сделались предметомъ самаго грубаго обмана, а также и по той
причине, что хотя въ некоторыхъ  случаяхъ,  при  воздействiи  на  известныхъ
ненормальныхъ субъектовъ и  получались  действительные  результаты,  но,  по
ближайшемъ изследованiи, они не могли быть приняты за основанiя  для  какихъ
либо систематическихъ выводовъ; не говоря уже  о  томъ  вреде,  который  они
приносили,  распространяя  разныя  суеверiя  между  доверчивыми  людьми.  Зи
слушала меня съ самымъ благосклоннымъ вниманiемъ, и заметила,  что  подобные
же примеры обмана и злоупотребленiй легковерiемъ знакомы и имъ, когда  наука
находилась у нихъ еще въ перiоде детства и не  были  точно  изследованы  все
разнообразныя  свойства  вриля;  но  что,  по  ея  мненiю,  лучше   оставить
дальнейшiя разсужденiя по этому предмету, пока я не буду лучше  подготовленъ
для нихъ. Она добавила въ заключенiе, что именно благодаря  действiю  вриля;
во время моего продолжительнаго сна, я познакомился съ началами  ихъ  языка;
но что она съ отцомъ своимъ, близко следившимъ за этимъ опытомъ,  за  то  же
время прiобрела еще большiя познанiя въ моемъ  языке;  отчасти  потому,  что
последнiй былъ гораздо проще, не будучи приспособленъ для выраженiя сложныхъ
идей; а  также  и  вследствiе  превосходства  ихъ  организацiи,  более  моей
подготовленной, путемъ  наследственной  культуры,  къ  усвоенiю  знанiя.  Въ
глубине души я далеко не соглашался съ этимъ последнимъ мненiемъ; я ни  какъ
не могъ допустить, чтобы организацiя моего мозга,  всячески  изощреннаго  въ
практической жизни  дома  и  во  время  моихъ  путешествiй,  сколько  нибудь
уступала мозгу этихъ людей, которые проводили всю свою жизнь  въ  потемкахъ,
освещаемыхъ фонарями. Но пока я раздумывалъ объ этомъ, Зи  коснулась  своимъ
указательнымъ пальцемъ моего лба и опять усыпила меня.



     Когда я вторично проснулся, у постели моей стоялъ тотъ самый  ребенокъ,
который принесъ веревку съ крючкомъ въ домъ, где меня приняли въ первый разъ
и который, какъ я узналъ впоследствiи,  принадлежалъ  главе  этого  племени.
Ребенокъ этотъ, по имени Таэ, былъ его старшимъ  сыномъ.  После  пробужденiя
мне показалось, что мое знанiе ихъ языка увеличилось настолько,  что  я  уже
могъ разговаривать на немъ съ сравнительною легкостью.
     Ребенокъ былъ замечательно красивъ, даже для этого отличавшагося  своею
красотою племени; лицо его казалось мужественнымъ для его  летъ,  и  въ  его
выраженiи было более живости и энергiи, чемъ я могъ уловитъ  въ  спокойныхъ,
безстрастныхъ лицахъ мужчинъ этой расы. Онъ принесъ  мне  тотъ  самый  листъ
бумаги, на которомъ я представилъ способъ моего спуска,  а  также  набросалъ
страшную голову зверя, прогнавшаго меня отъ трупа моего  прiятеля.  Указывая
на последнюю часть рисунка, онъ задалъ мне несколько вопросовъ о размерахъ и
форме чудовища и пещере, въ которой оно скрывалось. Онъ такъ заинтересовался
моими ответами, что они на время отвлекли его отъ прямыхъ вопросовъ обо мне.
Но наконецъ къ моему большому затрудненiю (я помнилъ торжественное обещанiе,
данное мною моему хозяину), онъ обратился ко мне съ вопросомъ, -  откуда  я,
когда на мое счастье въ комнату вошла Зи и, услышавъ его слова, сказала:
     - Таэ, ты можешь отвечать на все вопросы нашего гостя; но самъ  никогда
не долженъ разспрашивать его. Отвечать на вопросы, -  откуда  онъ  родомъ  и
зачемъ онъ здесь, - было бы нарушенiемъ  того  правила,  которое  мой  отецъ
положилъ для всего нашего дома.
     - Да будетъ такъ, сказалъ Таэ; и  съ  техъ  поръ,  до  последней  нашей
встречи, этотъ ребенокъ, котораго  я  очень  полюбилъ,  никогда  не  касался
запрещеннаго предмета.



     Только по прошествiи некотораго  времени,  когда,  путемъ  перiодически
повторяемыхъ трансовъ,  если  ихъ  можно  такъ  назвать,  умъ  мой  сделался
наконецъ более способнымъ къ обмену идей съ моими хозяевами и  къ  пониманiю
ихъ нравовъ и обычаевъ, - я могъ наконецъ собрать  следующiя  подробности  о
происхожденiи и исторiи этого  подземнаго  народа,  составлявшаго  одну  изъ
отраслей великой расы, носившей названiе - Ана.
     На основанiи древнейшихъ преданiй, отдаленные предки расы жили когда то
на поверхности земли. Мифическiя легенды этого перiода  еще  сохранялись  въ
ихъ архивахъ, и въ этихъ легендахъ говорилось о верхнемъ своде надъ  землею,
въ которомъ сiяли светила, зажженныя нечеловеческою рукою. Но такiя  легенды
признавались большей частью ученыхъ комментаторовъ за аллегорическiя  басни.
По этимъ преданiямъ, сама земля въ те отдаленныя времена, хотя и не была  въ
перiоде своего перваго  образованiя,  но  находилась  въ  переходной  стадiи
прогресса отъ одной формы развитiя  -  къ  другой,  и  подвергалась  многимъ
сильнымъ переворотамъ. Въ одинъ изъ такихъ  переворотовъ  часть  поверхности
земной, населенной предками этой расы, была постепенно  затоплена  водой,  и
все они погибли, за исключенiемъ небольшой  кучки.  Данныя,  приводимыя  ихъ
писателями, расходятся съ общепринятыми мненiями нашихъ геологовъ; такъ какъ
они устанавливаютъ время появленiя человека на земле за долго до образованiя
новейшихъ  формацiй,  приспособленныхъ  къ  существованiю   млекопитающихся.
Небольшая уцелевшая кучка людей, спасаясь отъ  вторженiя  воды,  нашла  себе
убежiще въ пещерахъ высокихъ горъ,  и,  блуждая  по  разнымъ  расщелинамъ  и
горнымъ выемкамъ, постепенно углубилась въ недра земли и  на  веки  потеряла
изъ виду мiръ освещенный солнцемъ. Великiй  переворотъ  совершенно  изменилъ
прежнiй характеръ земной поверхности: где  была  вода  -  сделалась  суша  и
обратно. Во внутренности земли,  какъ  меня  уверяли,  можно  было  находить
остатки человеческихъ жилищъ - не  хижины  и  пещеры,  а  громадные  города,
развалины которыхъ свидетельствуютъ о цивилизацiи народовъ, жившихъ за долго
до того и которыхъ не следуетъ  смешивать  съ  дикими  племенами,  знакомыми
только съ употребленiемъ кремня.
     Беглецы унесли съ собою въ недры земли и всю существовавшую тогда между
людьми культуру и цивилизацiю. Ихъ первою потребностью подъ  землею  конечно
былъ утраченный ими светъ; и не было такого перiода (даже  легендарнаго)  въ
исторiи этого подземнаго народа, когда-бы они не были знакомы съ искусствомъ
добыванiя света изъ разныхъ газовъ, соединенiй марганца, или  изъ  петролея.
Уже въ своей прежней жизни на поверхности земли они привыкли  къ  борьбе  съ
природою; во время ихъ после дней долгой борьбы съ  победоноснымъ  океаномъ,
продолжавшейся целыя столетiя, они изощрились въ искусстве сдерживать  воду,
посредствомъ плотинъ и каналовъ. Этому искусству они были обязаны  и  своимъ
спасенiемъ въ ихъ новой жизненной среде.
     - Впродолженiи многихъ поколенiй, сказалъ мой хозяинъ тономъ некотораго
отвращенiя и даже  ужаса,  -  эти  первобытные  прародители,  какъ  говоритъ
преданiе, унижали свое  человеческое  достоинство  и  сокращали  свою  жизнь
употребленiемъ въ пищу мяса животныхъ, многiе изъ видовъ  которыхъ,  подобно
имъ самимъ, нашли себе спасенiе отъ потопа въ  недрахъ  земли;  другiе  виды
животныхъ,  неизвестныя  на   поверхности,   какъ   полагаютъ,   уже   ранее
существовали подъ землею.
     Когда въ жизни этого  народа  наступилъ  такъ  называемый  историческiй
перiодъ,  племена  Ана  уже  жили  въ  правильно  сложившихся   гражданскихъ
обществахъ  и  достигли  той  степени  цивилизацiи,  какой  обладаютъ  самые
передовыя нацiи изъ живущихъ теперь на поверхности земли. Имъ была  известна
большая часть нашихъ механическихъ изобретенiй, включая  примененiе  пара  и
газа. Все эти общества были въ страшной вражде между собою. Народъ  Ана  (къ
одному изъ племенъ котораго принадлежали мои друзья) теперь смотрелъ на  это
какъ на одно изъ грубыхъ, темныхъ явленiй того времени,  когда  политическая
наука была еще въ своемъ детстве. Это былъ векъ зависти и вражды,  жестокихъ
страстей,  постоянныхъ  общественныхъ  переворотовъ,  борьбы  между  разными
сословiями, кровавыхъ войнъ между государствами.
     Этотъ перiодъ общественнаго развитiя,  продолжавшiйся  однако  втеченiе
многихъ вековъ, постепенно пришелъ къ концу, по крайней мере въ среде  более
одаренныхъ  и   развитыхъ   нацiй,   -   благодаря   постепенному   открытiю
чудодейственныхъ  свойствъ,  скрытыхъ  въ  этой  все  проницающей  жидкости,
которую они назвали врилемъ.
     По объясненiямъ Зи, которая въ качестве  одного  изъ  светилъ  коллегiи
ученыхъ была ближе знакома съ предметомъ, чемъ другiе члены ея семейства,  -
урегулированное действiе этой жидкости является однимъ изъ  самыхъ  могучихъ
агентовъ, подчиняющихъ своему влiянiю все виды матерiи,  какъ  одушевленной,
такъ и неодушевленной. Она убиваетъ подобно удару молнiи и въ  то-же  время,
примененная инымъ способомъ, возбуждаетъ жизнь, исцеляетъ и сохраняетъ, и на
ея чудотворномъ действiи основаны все  ихъ  методы  леченiя,  сводящiеся  къ
простому возстановленiю равновесiя въ силахъ больного, причемъ исцеленiе уже
достигается самою природою. Помощью этого  могучаго  агента  они  пробиваютъ
самыя твердыя горныя  породы,  открывая  новыя  культурныя  долины  въ  этой
подземной пустыне.  Она  же  является  для  нихъ  источникомъ  света,  более
постояннаго, прiятнаго для глаза и здороваго, чемъ - добывавшiйся ранее  изъ
разныхъ воспламеняющихся матерiаловъ.
     Но  наиболее  замечательные  результаты,  оказавшiе  влiянiе  на  самое
соцiальное  устройство,  получились  при  открытiи  той  истребляющей  силы,
которая скрывалась во вриле. По мере того  какъ  становилась  известной  эта
истребляющая сила и они научились ею пользоваться,  война  между  племенами,
открывшими свойства вриля, стала  невозможною  и  прекратилась  сама  собою;
потому  что  при  этомъ  искусство  истребленiя  было  доведено  до   такого
совершенства, что численность, дисциплина и военныя знанiя враждующихъ армiй
уже не имели никакого значенiя. Все разрушающiй огонь,  скрытый  въ  пустоте
палочки, направляемой рукою ребенка, могъ уничтожить сильнейшую крепость или
уложить въ лоскъ целую армiю. Два враждебныхъ войска, одинаково знакомыхъ съ
употребленiемъ этой страшной силы,  могли  только  взаимно  истребитъ  другъ
друга. Такимъ образомъ прошелъ векъ  войны,  а  вместе  съ  этимъ  произошли
громадныя перемены и въ общественномъ строе страны...
     Такимъ образомъ раса людей, открывшая употребленiе вриля  съ  теченiемъ
времени  мирно  распалась  на  множество  небольшихъ  отдельныхъ   обществъ.
Численность того племени, среди котораго я находился,  ограничивалась  12000
семействъ.  Каждое  племя   занимало   определеннаго   размера   территорiю,
достаточную для его потребностей,  и  чрезъ  известные  промежутки  избытокъ
населенiя  отправлялся  въ  поиски  новыхъ  земель  и,   поселившись   тамъ,
основывалъ новыя общественныя группы.  Такихъ  добровольныхъ  переселенцевъ,
преимущественно  изъ  молодежи,   всегда   было   достаточно,   и   никакого
понудительнаго выбора эмигрантовъ при этомъ не требовалось.
     Эти  отдельныя  маленькiя,  по   размеру,   территорiи   и   населенiя,
государства, -  все  были  членами  одной  громадной  семьи.  Населенiе  ихъ
говорило однимъ языкомъ, хотя слегка отличавшимся въ дiалекте; они постоянно
вступали въ браки между собою; держались  техъ-же  законовъ  и  обычаевъ,  и
общее  имъ  всемъ  знакомство  съ  употребленiемъ  вриля  составляло   такую
неразрывную  связь  между  ними,  что  слово  А-вриль  -   было   синонимомъ
цивилизацiи, а Вриль-я - обозначавшее "цивилизованныя нации", - было  общимъ
названiемъ  всехъ  отдельныхъ  племенъ,  знакомыхъ  съ  употребленiемъ  этой
удивительной жидкости; въ чемъ и состояло ихъ главное различiе  отъ  другихъ
отраслей народа Ана пребывавшихъ еще въ состоянiи сравнительнаго варварства.
     Система правленiя племени Врилья,  среди  котораго  я  находился,  хотя
повидимому и сложная, въ сущности была очень проста. Она  была  основана  на
принципе, давно уже признанномъ теорiею, хотя  пока  остающемся  почти  безъ
примененiя въ практике у насъ да поверхности земли, а именно:  -  что  общая
задача почти всехъ системъ философской мысли состоитъ въ достиженiи единства
или  въ  постепенномъ  переходе  черезъ  все   многосложные,   промежуточные
лабиринты къ простоте одной первой  причины  или  начала.  Это  оригинальное
общество выбирало изъ своей среды  одного  верховнаго  правителя,  носившаго
названiе - Туръ; за отсутствiемъ войны - не существовало армiй. То,  что  мы
называемъ  преступленiемъ,  было  совершенно,  неизвестно  во   Врилье;   не
существовало также и судовъ. Если въ  редкихъ  случаяхъ  возбуждались  какiе
нибудь споры, то  ихъ  разрешали  третейскiе  судьи,  выбранные  каждою  изъ
спорившихъ сторонъ, или последнiе въ такомъ случае  обращались  въ  коллегiю
ученыхъ, которую мы опишемъ далее. Адвокатовъ по профессiи также не было; да
и самые законы представляли, какъ бы дружескiя соглашенiя, потому  что  какъ
же можно было привести  въ  исполненiе  постановленiе  суда  противъ  какого
нибудь нарушителя закона, когда однимъ мановенiемъ своего жезла  заряженнаго
врилемъ, онъ могъ уничтожитъ  всехъ  своихъ  судей.  Существовали  обычаи  и
правила, съ которыми сроднилось и къ которымъ привыкло населенiе въ  точенiе
многихъ вековъ; въ томъ случае, если какой нибудь отдельный  членъ  общества
находилъ ихъ стеснительными для себя, онъ выходилъ изъ общества и селился въ
другомъ месте. Въ  сущности  между  этимъ  народомъ  существовалъ  такой  же
негласный: договоръ, какой мы видимъ въ отдельныхъ семьяхъ и который могъ-бы
выразиться такими словами, обращенными къ одному изъ ея взрослыхъ членовъ: -
"Оставайся съ нами,  или  уходи,  если  тебе  не  подходятъ  наши  обычаи  и
порядки". Но хотя у нихъ  и  не  существовало  писаныхъ  законовъ,  въ  томъ
смысле, какъ мы понимаемъ это слово, - не было народа, который бы  исполнялъ
ихъ съ такою строгостью. Подчиненiе правиламъ, усвоеннымъ всемъ  обществомъ,
сделалось между ними, какъ бы инстинктомъ, вкорененнымъ самою природою.
     Мягкость, которою отличалось у нихъ всякое проявленiе власти,  какъ  въ
общественномъ, такъ и въ домашнемъ быту, лучше  всего  характеризуется  темъ
общепринятымъ между ними выраженiемъ, однозначущимъ съ нашими  словами:  "не
законно" или "воспрещается"; въ такихъ случаяхъ  они  говорили  или  писали:
"просятъ" и т. д. Бедность была настолько-же неизвестна между народомъ  Ана,
какъ и преступленiе, хотя земля и не составляла общей собственности и  между
ними не было абсолютнаго равенства во владенiи, или въ  домашней  обстановке
жизни; но такъ какъ разница въ имущественномъ отношенiи и  въ  роде  занятiй
нисколько не влiяла на общественное положенiе, или званiе лица, - въ этомъ у
нихъ  существовало  полнейшее  равенство  между  гражданами,  -  то   каждый
занимался излюбленнымъ имъ деломъ и жилъ сообразно своимъ  склонностямъ,  не
возбуждая ничьей зависти или стремленiя  превзойдти  его.  Благодаря  такому
отсутствiю соревнованiя  и  пределамъ,  положеннымъ  чрезмерному  увеличенiю
населенiя, добровольною эмиграцiей,  -  представлялось  невозможнымъ,  чтобы
какая нибудь семья впала въ бедность, темъ более, что спекуляцiя или  погоня
за  богатствомъ,  ради  достиженiя  высокаго  общественнаго  положенiя   или
привилегированнаго званiя, здесь совершенно отсутствовали. Безъ сомненiя, въ
каждомъ изъ первоначальныхъ поселенiй земля была поделена равными участками;
причемъ некоторые изъ  более  предпрiимчивыхъ  и  энергическихъ  поселенцевъ
расширили свои владенiя  въ  пределы  окружающей  ихъ  пустыни,  или  путемъ
разныхъ усовершенствованiй, увеличили  производительность  своихъ  полей,  и
такимъ образомъ  сделались  богаче  своихъ  согражданъ.  Но  при  этомъ,  ни
абсолютно бедныхъ, ни чувствовавшихъ недостатокъ въ чемъ  либо  необходимомъ
между ними не могло появиться; отъ этого ихъ всегда спасала эмиграцiя; и  въ
крайнемъ случае, безъ всякаго стыда и съ полною уверенностью въ успехе,  они
могли обратиться за помощiю къ  своимъ  более  состоятельнымъ  согражданамъ,
потому что все члены этого общества  считали  себя,  какъ  бы  детьми  одной
большой дружной семьи. Я еще  де  разъ  коснусь  этого  обстоятельства,  при
дальнейшемъ развитiи моего разсказа.
     Главною заботою правителя страны былъ надзоръ за  несколькими  отделами
администрацiи, которымъ были поручены разныя  отрасли  общественной  службы.
Самою важною изъ нихъ было сохраненiе света,  и  во  главе  его  стоялъ  мой
хозяинъ, Афъ-Линъ. Другой отделъ, который можно было  назвать  иностраннымъ,
входилъ въ постоянныя  сношенiя  съ  соседними  родственными  государствами,
главнымъ образомъ, для полученiя сведенiй о всехъ  новейшихъ  изобретенiяхъ,
которыя передавались для испытанiя и изследованiя въ третiй отделъ, и  после
того уже делались достоянiемъ всего общества. Въ  связи  съ  этимъ  третьимъ
отделомъ  находилась  уже  упомянутая  коллегiя  ученыхъ,  членами   которой
состояли большею частью бездетные вдовцы и вдовы, а также  молодыя  девушки.
Изъ числа ихъ выдавалось своею деятельностью  Зи  и,  -  если-бъ  слава  или
знаменитость признавались этимъ народомъ, - то конечно, она считалась-бы  въ
числе самыхъ знаменитыхъ изъ членовъ коллегiи.  Здесь,  въ  области  чистыхъ
наукъ, особенно отличались женщины, хотя имъ не были чужды и другiя  отрасли
знанiя, имеющiя практическое знанiе; самою важною изъ нихъ было - дальнейшее
изследованiе  свойствъ  вриля,  для  чего  по  ихъ  более   тонкой   нервной
организацiи особенно подходили женщины. Изъ  числа  членовъ  этой  коллегiи,
правитель страны, Туръ избиралъ своихъ советниковъ (числомъ не более  трехъ)
въ техъ редкихъ случаяхъ, когда  онъ  затруднялся  решенiемъ  какого  нибудь
новаго вопроса, или  на  решенiе  его  представлялось  какое  нибудь  новое,
непредвиденное обстоятельство.
     Было еще несколько другихъ отделовъ меньшей  важности;  но  вообще  все
дела по управленiю велись такъ спокойно  и  тихо,  что  съ  перваго  взгляда
трудно было подозревать  о  существованiи  какого  нибудь  правительства  въ
стране,  и  общественный  порядокъ  являлся  здесь,  какъ  бы   результатомъ
непрерывно  действующаго  закона  природы.  Машины  имели  здесь   громадное
примененiе, какъ въ земледелiи и промышленности, такъ и въ домашнемъ быту, и
одинъ изъ главныхъ отделовъ управленiя только и заботился объ томъ, какъ  бы
расширить ихъ примененiе и внести въ нихъ всякiя усовершенствованiя. Въ этой
стране  почти  все  делается  машинами,  уходъ  и  наблюденiе  за   которыми
поручается детямъ, съ той поры, какъ они выходятъ изъ подъ надзора  матерей,
до самаго брачнаго возраста, -  шестнадцать  летъ  для  женщинъ  (Джай-и)  и
двадцать - для мужчинъ (Ана). Эти дети разделяются на группы,  съ  выборными
предводителями изъ числа ихъ же, и каждый ребенокъ занимается  темъ  деломъ,
которое ему больше нравится, или  къ  которому  онъ  чувствуетъ  себя  более
пригоднымъ. Некоторые избираютъ ремесло или земледелiе,  другiе  -  домашнюю
работу и, наконецъ, есть такiя,  которыя  предпочитаютъ  единственную  здесь
деятельность, сопряженную съ некоторыми опасностями.
     Во  главе  последнихъ  следуетъ  поставитъ   те   внезапные   подземные
перевороты, - обвалы, вторженiе воды, подземные  бури  и  выходы  газовъ,  -
которые иногда угрожаютъ этому народу. На  границахъ  ихъ  территорiи  и  во
всехъ местахъ, где могутъ  грозить  такiя  явленiя,  расположены  сторожевыя
станцiи, сообщенныя телеграфомъ съ одной изъ залъ коллегiи,  где  заседаютъ,
по очереди избранные изъ среды ея, ученые. Наблюденiе въ такихъ  сторожевыхъ
станцiяхъ поручается мальчикамъ старшаго возраста,  въ  томъ  предположенiи,
что  въ  этотъ  перiодъ  у  человека  наиболее  развита  наблюдательность  и
подвижность. Вторая, хотя менее опасная, общественная служба, -  истребленiе
всехъ животныхъ, угрожающихъ не только жизни обитателей  страны  Ана,  но  и
продуктамъ ихъ земледельческаго труда. Самыми  опасными  изъ  нихъ  являются
гигантскiя пресмыкающiяся, окаменелые остатки которыхъ мы видимъ  въ  нашихъ
музеяхъ,  и  громадныя  летучiя  ящерицы.  На   обязанности   детей   лежитъ
истребленiе такихъ животныхъ, а также ядовитыхъ змей; въ  этомъ  случае  Ана
пользуются   темъ   инстинктомъ   безсознательнаго   истребленiя,    который
проявляется у маленькихъ детей. Существуетъ еще другой классъ животныхъ,  не
подлежащихъ поголовному истребленiю, и на эту службу  назначаются  дети  уже
промежуточнаго  возраста;  животныя  эти  не  грозятъ  жизни  человека,   но
уничтожаютъ продукты его труда;  къ  числу  ихъ  принадлежитъ  разновидность
оленя или лося и маленькiй зверекъ, похожiй на нашего кролика, но более  его
вредящiй посевамъ. Назначенныя для этого  дети  сперва  стараются  приручить
более понятливыхъ изъ этихъ животныхъ и заставить  ихъ  уважать  ограждающiя
поля изгороди, валы и другiя преграды; и  истребляютъ  ихъ  только  въ  томъ
случае, когда  все  эти  попытки  оказываются  неудачными.  Ничто  живое  не
убивается людьми Ана для употребленiя въ пищу или  ради  охоты;  но  они  не
щадятъ ни одно животное, сколько нибудь вредное имъ.
     Одновременно съ этими физическими, и другими порученными имъ  работами,
идетъ  умственное  образованiе  детей  до  начала  юношескаго  возраста.  По
общепринятому обычаю они прослушиваютъ потомъ определенный курсъ въ коллегiи
ученыхъ;  причемъ  кроме  общеобразовательныхъ  предметовъ,  изучаютъ  какую
нибудь спецiальность, или известную отрасль науки, къ которой  обнаруживаютъ
склонность.  Некоторыя  изъ  нихъ  однако  предпочитаютъ   посвятить   этотъ
подготовительный  перiодъ  путешествiямъ,  или  прямо  берутся  за  сельское
хозяйство, или ремесло; другiе - эмигрируютъ.  Каждый  здесь  действуетъ  по
своей склонности.



     Слово Апа (несколько  растягиваемое  при  произношенiи)  соответствуетъ
нашему множественному - люди; Анъ (произносимое кратко) значитъ -  человекъ.
Гай - обозначаетъ женщину; но во множественномъ Г-смягчается и слово женщины
произносится - Джай-и. Между ними существуетъ  поговорка,  показывающая  что
эта разница въ произношенiи имеетъ символическое значенiе: - женщины  взятыя
вместе отличаются мягкостью, но порознь - съ ними бываетъ трудно справиться.
Джай-и пользуются полною равноправностью съ мужчинами.
     Въ детстве оне заняты теми-же работами, что и мальчики;  и  въ  раннемъ
возрасте,  когда  детямъ   поручается   истребленiе   враждебныхъ   человеку
животныхъ, девочкамъ даже отдаютъ предпочтенiе передъ мальчиками;потому  что
въ нихъ, подъ влiянiемъ страха или негодованiя,  инстинктъ  безсознательнаго
истребленiя проявляется еще сильнее.
     Въ промежутке между детствомъ  и  брачнымъ  возрастомъ  не  допускаются
близкiя отношенiя между двумя полами; но после того молодежи предоставляется
полная свобода, въ результате которой обыкновенно  устраиваются  браки.  Все
роды деятельности открыты одинаково для обоихъ половъ; но  Джай-и  отвоевали
себе почти исключительное право на те  области  отвлеченнаго  мышленiя,  для
которыхъ  по  ихъ  мненiю,  менее  приспособленъ   практическiй,   несколько
притупленный въ делахъ обыденной жизни, умъ  Ана;  подобно  тому  какъ  наши
молодыя  барышни  считаютъ  себя  более  компетентными,   чемъ   поглощенные
житейскими делами мужчины, - во всехъ тонкостяхъ  современной  теологической
полемики. Ужъ не знаю, - вследствiе ли раннихъ занятiй  гимнастикою  или  по
врожденной  организацiи,  -  но  Джай-и  обыкновенно  превосходятъ   мужчинъ
физическою силою (что имеетъ не  малое  значенiе  при  отстаиванiи  женскихъ
правъ). Оне  выше  ихъ  ростомъ  и  подъ  ихъ  более  округленными  формами,
скрываются  железные   мускулы.   Оне   даже   утверждаютъ,   что   согласно
первоначальному плану творенiя, женщины  должны  были  превосходить  ростомъ
мужчинъ;  и  въ  подтвержденiе  этого  ученiя  указываютъ  на  насекомыхъ  и
древнейшихъ  изъ  позвоночныхъ  -  рыбъ,  между  которыми  самки   настолько
превосходятъ размерами и силою самцовъ, что часто поедаютъ своихъ супруговъ.
Но что важнее всего, Джай-и отличаются особымъ искусствомъ въ примененiи той
таинственной, между прочимъ и разрушительной, силы скрытой во вриле. Причемъ
обнаруживается, присущая женщине, большая доля проницательности и  хитрости.
По этому оне обладаютъ не только могущественнымъ средствомъ обороны  противъ
всякихъ насилiй мужчины, но легко могутъ во всякое время, - когда онъ  и  не
подозреваетъ того, - прекратить существованiе своего деспотическаго супруга.
Въ пользу Джай-и следуетъ сказать, что въ теченiе многихъ вековъ не было еще
примера злоупотребленiя съ ихъ стороны  такимъ  опаснымъ  преимуществомъ;  и
последнiй такой случай, какъ гласятъ ихъ летописи,  произошелъ  около  двухъ
тысячъ летъ тому назадъ. Одна изъ Джай-и, въ припадке ревности, убила своего
мужа; это возмутительное преступленiе навело такой ужасъ на мужчинъ, что все
они поголовно эмигрировали и предоставили  Джай-и  ихъ  собственной  судьбе.
Летописи сообщаютъ, что покинутыя своими  мужьями  доведенныя  до  отчаянiя,
напали на убiйцу во время сна (когда она не  была  вооружена),  убили  ее  и
после того дали торжественную клятву - навсегда отказаться  отъ  пользованiя
ихъ  преобладающею  силою,  во   время   брачной   жизни,   -   которая   бы
распространялась  и  на  ихъ  женское  потомство.  Отправленной  после  того
депутацiи удалось убедить многихъ изъ оскорбленныхъ  мужей  возвратиться  къ
своимъ семьямъ; но большая часть изъ вернувшихся были уже зрелаго  возраста.
Молодые же, можетъ быть  потому,  что  не  доверяли  своимъ  супругамъ,  или
составили о себе очень высокое мненiе, - на отрезъ  отказались  отъ  всякаго
примиренiя и, поселившись  въ  другихъ  общинахъ,  поддались  чарамъ  новыхъ
подругъ, съ которыми, можетъ быть, жизнь ихъ была не  слаще  прежней.  Такая
утрата цвета мужской молодежи сильно подействовала на  Джай-и,  и  укоренила
ихъ въ добромъ намеренiи строго держаться своего обета. И какъ  всемъ  здесь
известно, у Джай-и, вследствiе продолжительнаго неупотребленiя, теперь почти
исчезло то оборонительное, и  отчасти  аггрессивнаго  характера,  физическое
превосходство надъ мужчинами, которымъ оне обладали  прежде;  подобно  тому,
какъ въ разныхъ классахъ животныхъ на земле, - многiе особенности,  которыми
первоначально снабдила ихъ природа для самозащиты, постепенно  исчезли,  или
атрофировались, подъ влiянiемъ изменившихся условiй среды. Но всетаки  я  не
поручусь  за  исходъ  борьбы  между  его  супругою  и  представителемъ  Ана,
вздумавшимъ испытать на деле - кто изъ нихъ сильнее.
     Ко времени разсказаннаго  много  историческаго  эпизода,  Ана  относятъ
некоторыя измененiя  въ  отношенiяхъ  между  супругами,  къ  большой  выгоде
мужчины... Страхъ передъ  разводомъ,  или  появленiемъ  второй  жены,  много
способствовалъ къ укрощенiю аггрессивныхъ поползновенiй Джай-и, не смотря на
все ихъ умственное и физическое превосходство; что же касается  до  Ана,  то
будучи во многомъ рабомъ обычая, онъ мало  обнаруживаетъ  склонности  (разве
ужъ доведенный до крайности) къ рисковой  замене  неизвестнымъ  новымъ  того
знакомаго лица и нрава, со всеми недостатками  которыхъ  уже  примирила  его
привычка.  Но  одну  изъ  своихъ  привилегiй  Джай-и  отстояли  во  всей  ея
неприкосновенности;  и  можетъ  быть,  стремленiе   къ   достиженiю   такого
преимущества, составляетъ скрытый мотивъ деятельности многихъ и  изъ  нашихъ
защитницъ женскихъ правъ. Оде пользуются  правомъ  иницiативы  въ  любовныхъ
объясненiяхъ,  дли  другими  словами:  -   здесь   женщины   ухаживаютъ   за
понравившимся имъ мужчиной, а не обратно. Такого феномена, какъ старая дева,
не существуетъ между Джай-и. Такiе случаи, чтобы женщина не  соединилась  съ
понравившимся ей мужчиной,  -  бываютъ  очень  редко.  Доводы,  которые  оне
приводятъ въ пользу  обратной  постановки  существующихъ  у  насъ  на  земле
отношенiй между полами, - не лишены основательности, и оне высказываютъ  ихъ
съ поразительною искренностью, Оне говорятъ, что женщина, до своей  природе,
более проникнута чувствомъ любви, чемъ мужчина, что  последняя  преобладаетъ
въ ея сердце и составляетъ необходимый элементъ ея счастья и  что  до  этому
первый шагъ долженъ принадлежать ей; темъ более, что мужчина въ этомъ случае
бываетъ нерешителенъ, часто колеблется, иногда даже предпочитаютъ, въ своемъ
эгоизме, одиночество. Однимъ словомъ, на его долю въ  этомъ  деле  выпадаетъ
пассивная роль. Оне прибавляютъ, что если только Гай не удастся  соединиться
съ предметомъ ея склонности, то она уже никогда не можетъ быть счастлива  съ
другимъ, что при этомъ она делается хуже и прирожденныя качества  ея  сердца
не  получаютъ  должнаго  развитiя;  тогда  какъ  Анъ  представляется   менее
постояннымъ въ своей привязанности; что если ему  неудастся  соединиться  съ
избранной имъ Гай, онъ легко утешается съ другой, - и если только найдетъ въ
ней любящую и заботящуюся объ его покое и удобствахъ жизни подругу, то скоро
забываетъ о своей первой любви.
     Какiя бы возраженiя ни вызывали такiе доводы, во всякомъ случае мужчина
при подобной системе остается въ выигрыше; разъ  убежденный  въ  искренности
любви своей буду-щей подруги  и  что  всякая  напускная  холодность  съ  его
стороны только усилитъ ее, - ему почти всегда удается обставить свой будущiй
союзъ такими условiями, при которыхъ становится возможнымъ  мирное,  если  и
неблаженное, совместное существованiе. У каждаго отдельнаго  Ана  есть  свои
слабости, привычки и  склонности,  и  онъ  выговариваетъ  при  этомъ  полное
подчиненiе имъ. Увлеченная своею любовью, Гай охотно даетъ такое обещанiе, и
такъ какъ уваженiе къ правде составляетъ одну изъ характерныхъ  особенностей
этого удивительнаго народа, то разъ данное слово  свято  потомъ  исполняется
самою ветреною изъ Джай-и. И такъ, не смотря на все предоставленныя  имъ  въ
принципе права,  Джай-и  представляются  мне  самыми  любящими,  кроткими  и
покорными женами. Между ними даже существуетъ  афоризмъ,  что  -  "если  Гай
полюбила, то покорность составляетъ ея  счастье".  До  сихъ  поръ  я  только
говорилъ объ отношенiяхъ двухъ половъ въ  брачной  жизни;  но  это  общество
достигло  такого   нравственнаго   совершенства,   что   всякое   незаконное
сожительство представляется у нихъ невозможнымъ явленiемъ.



     Ничто такъ не смущало меня, - въ моихъ попыткахъ согласить  возможность
существованiя, близкихъ къ намъ до своей природе, живыхъ существъ  въ  этихъ
подземныхъ   пространствахъ,   какъ   явное,   обнаружившееся   при   этомъ,
противоречiе съ общепринятымъ ученiемъ геологовъ, а именно: - хотя солнце  и
представляетъ нашъ главный источникъ теплоты, но  чемъ  ниже  мы  опускаемся
подъ поверхность коры земной, темъ выше становится температура; такъ что  съ
глубины пяти-десяти футъ, она  возрастаетъ  въ  размере  одного  градуса  на
каждый пройденный футъ. Хотя владенiя племени, о которомъ я говорю, были  на
сравнительно  небольшой  глубине  отъ  поверхности,  такъ  что  я  могъ  еще
допустить  существо  температуры,  пригодной  для  органической  жизни;   до
образомъ объяснить умеренную температуру ихъ  долинъ  и  горныхъ  проходовъ,
которую можно было приравнитъ къ Южной Францiи, или къ Италiи.  А  по  всемъ
полученнымъ мною сведенiямъ, обширныя территорiи, на громадной глубине  подъ
поверхностью земли, где кажется могли существовать только одне саламандры, -
были обитаемы безчисленными расами живыхъ  существъ,  сходныхъ  съ  нами  по
организацiи.  Я  не  беру  на  себя  объясненiе  этого  факта,  на   столько
противоречащаго всемъ признаннымъ законамъ науки; Зи также не могла пособить
мне въ разрешенiи этой задачи. Она высказывала только  догадку,  что  нашими
учеными  недостаточно  была  принята  во  вниманiе  чрезвычайная  пористость
внутренности земли и те громадныя внутреннiя пустоты,  пещеры  и  разщелины,
способствовавшiя къ образованiю подземныхъ воздушныхъ токовъ и  ветровъ,  по
которымъ распространялся внутреннiй жаръ, частью обращаясь въ пары, и такимъ
образомъ  постепенно  понижаясь  въ  температуре.  Она  допускала,  что   на
известной глубине существовала температура, недопускавшая органической жизни
въ томъ виде, какъ она  была  известна  жителямъ  Врилья;  хотя  ихъ  ученые
верятъ, что даже въ такихъ местахъ, - если-бъ  только  была  возможность  въ
нихъ проникнуть,  они  нашли  бы  во  множестве  особыя  формы  сознательной
духовной жизни. "Где бы ни созидалъ Всеблагой, сказала  она,  тамъ  наверное
существуетъ жизнь. Онъ не допускаетъ пустыхъ жилищъ". Она прибавила  однако,
что, благодаря примененiю силы Вриля, имъ  удалось  во  многихъ  отношенiяхъ
изменить климатъ ихъ страны. Далее она сообщила мне о  существованiи  особой
животворной эфирной среды, которую она назвала Лай (подходящей  къ  эфирному
кислороду Д-ра Люинса) и въ которой действуютъ все разнообразныя  проявленiя
одной силы, известной у нихъ подъ названiемъ Вриля;  она  также  утверждала,
что везде, где только возможно было достигнуть достаточнаго расширенiя  этой
среды, для благопрiятнаго действiя Вриля, во всемъ разнообразiи его силъ,  -
тамъ можно было установить температуру, обезпечивающую существованiе высшихъ
формъ жизни. По ея словамъ, ихъ естествоиспытатели  были  того  мненiя,  что
цветы и растительность (изъ семянъ, попавшихъ сюда  во  время  техъ  раннихъ
переворотовъ, которымъ подвергалась земля;  а  также  -  частью  занесенныхъ
первыми  переселенцами,  искавшими  въ  подземныхъ  пещерахъ  спасенiя   отъ
потопа), развились здесь подъ влiянiемъ  постояннаго  света  и  постепенныхъ
усовершенствованiй въ культуре; съ техъ поръ какъ Вриль заменилъ все  другiя
светила, окраска цветовъ и листвы  сделалась  ярче  и  растительность  стала
развиваться роскошнее.
     Оставляя все эти вопросы на разрешенiе лицъ более меня компетентныхъ въ
этомъ деле, я долженъ теперь посвятить несколько страницъ весьма интересному
языку народа Врилья.



     Языкъ  Вриль-я  {Переводчикъ  позволилъ,  себе  сократить  эту   главу,
которая, при всемъ своемъ остроумiи и  даже  эрудицiи,  представляетъ  чисто
филологическiй интересъ.  Книжку  эту,  какъ  известно,  Бульверъ  посвятилъ
знаменитому  филологу-мыслителю  Максу  Мюллеру  (прим.  перев.).}  особенно
интересенъ, потому что, какъ мне  кажется,  онъ  представляетъ  ясные  следы
трехъ главныхъ переходныхъ стадiй, черезъ которыя долженъ  проходить  каждый
языкъ, пока онъ достигнетъ известнаго совершенства формы.
     Одинъ изъ знаменитейшихъ новейшихъ филологовъ, Максъ Мюллеръ, въ своихъ
доводахъ о сходстве между стратификацiею языка и наслоенiемъ горныхъ породъ,
приводитъ следующiй основной принципъ: - "ни одинъ языкъ не можетъ сделаться
инфлекцiоннымъ, пока  онъ  не  прошелъ  черезъ  два  промежуточныхъ  слоя  -
ассимилирующiй, или склеивающiй (agglutinative) и  изолирующiй  (isolative).
Ни одинъ языкъ но можетъ достигнутъ ассимилирующаго - безъ того,  чтобы  онъ
не держался своими корнями за нижнiй, изолирующiй  слой"  (Максъ  Мюллеръ  О
стратификацiи языка - On the stratification of language - стр. 20).
     По сравненiи съ китайскимъ, лучшимъ изъ существующихъ типовъ  языка  въ
его перiоде иди слое изоляцiи - "этой точной фотографiи человека, только что
начинающаго ходить, впервые пробующаго мышцы своего ума, часто  падающаго  и
приходящаго  въ  такой  восторгъ  отъ  своихъ  первыхъ  попытокъ,  что   онъ
безпрестанно повторяетъ ихъ" (какъ говоритъ Максъ Мюллеръ въ своей книге), -
мы видимъ въ языке Вриль-я еще  удерживающагося  своими  корнями  за  нижнiй
слой,  все  признаки  его  первоначальной  изоляцiи.   Въ   немъ   множество
односложныхъ   словъ,   составляющихъ   основанiе   языка.    Переходъ    въ
ассимилирующую форму отмечаетъ эпоху, продолжавшуюся целые века, отъ писаной
литературы  которой  сохранились  только  кое  какiе  отрывки  символической
идеологiи и несколько краткихъ изреченiй, перешедшихъ въ народныя поговорки.
Съ  существующей  литературой  Вриль-я  начинаетъ  инфлецiонный  слой,   или
перiодъ. Безъ сомненiя, передъ  этимъ  действовали  и  какiя  нибудь  другiя
сильныя влiянiя, - поглощенiе разныхъ племенъ  одною  господствующею  расою,
появленiе   какого   нибудь   великаго   литературнаго    произведенiя,    -
способствовавшiя къ установленiю известныхъ определенныхъ формъ въ языке. По
мере преобладанiя  инфлекцiоннаго  перiода  надъ  ассимилирующимъ,  мы  ясно
видимъ, какъ первоначальные корни обнаруживаются изъ скрывавшаго ихъ  доселе
нижняго наслоенiя. Въ старыхъ отрывкахъ  и  поговоркахъ  предыдущей  стадiи,
односложныя, представляющiя собою эти корни, - пропадаютъ  въ  многосложныхъ
словахъ невероятной длины, которыя состоятъ въ целыхъ неразрывно  связанныхъ
фразъ. Но когда инфлекцiонная форма языка настолько подвинулась впередъ, что
уже появились ученые и грамматики, все они повидимому соединились  въ  общей
борьбе съ этими многосложными чудовищами, пожиравшими первоначальныя  формы,
и истребили ихъ. Слова, состоявшiя более  чемъ  изъ  трехъ  слоговъ,  теперь
признавались варварскими, и по мере упрощенiя языка, онъ прiобреталъ большую
красоту, силу и ясность. Перестановкою  одной  буквы,  они  теперь  придаютъ
самыя  разнообразныя  значенiя  одному  и  тому  же  слову,  для  чего  наши
цивилизованныя  нацiи  должны  прибегать  къ  длиннымъ  словамъ  или  целымъ
фразамъ. Привожу несколько примеровъ. Анъ (человекъ), Ана  (люди);  буква  с
имеетъ у нихъ собирательное значенiе;  такъ  -  Сана  обозначаетъ  родъ  или
племя, а Анса - множество людей.  Префиксъ  известныхъ  буквъ  ихъ  алфавита
всегда  обозначаетъ  усложненное  значенiе  слова.   Напримеръ   звукъ   Гл.
(представляемый  у  нихъ  одною   буквою)   приставленный   вначале   слова,
обозначаетъ  собранiе  или  союзъ  однородныхъ,  а  иногда  и   разнородныхъ
предметовъ. Такъ оонъ - значитъ домъ; глоонъ - городъ. Ата - горесть;  Глата
-  общественное  бедствiе,  Аранъ  -  здоровье  или  благополучiе  человека;
Глауранъ  -  общественное  благо;  и  постоянно  употребляемое   ими   слово
А-Глауранъ, выражающее ихъ, такъ сказать, политическую заповедь, значитъ  въ
переводе: - "основанiе общества всеобщее благо".
     Въ писъме они недопускаютъ  выраженiя  для  обозначенiя  Божества.  Они
заменяютъ его символомъ, имеющимъ видъ пирамиды, ?. Они не открыли мне, какъ
чужестранцу, то воззванiе, съ которымъ они обращаются къ Нему въ молитве,  и
потому  я  его  не  знаю.  Въ  разговоре  со  мною,  касаясь  Божества,  они
употребляли такiя выраженiя, какъ Всеблагой и т. п.
     Если жизнь моя продлится, я можетъ быть еще  сведу  въ  систематическую
форму,  те  сведенiя,  которыя  мне  удалось  собрать  о  языке  Врилья.  Но
сказаннаго, я полагаю, будетъ достаточно,  чтобы  показать,  -  какъ  языкъ,
сохранившiй въ ихъ первоначальномъ виде многiе изъ своихъ корней и прошедшiй
чрезъ  промежуточную  эпоху,  со  всеми  ея  наносными   уродливостями,   по
прошествiи  безчисленныхъ  вековъ,  наконецъ  сложился  въ  свою   настоящую
инфлекцiонную форму, отличающуюся простотой и единствомъ.
     Но при всемъ томъ,  литература  этого  языка  принадлежитъ  къ  области
прошлаго. Я покажу  далее,  что  то  общественное  блатосоотоянiе,  котораго
достигли Ана не допускаетъ по самому существу  своему  дальнейшаго  развитiя
литературы, особенно въ двухъ ея главныхъ отрасляхъ - поэзiи и исторiи.



     Этотъ народъ имеетъ свою религiю, и что-бы не сказали противъ нея,  она
отличается следующими странными особенностями: - во первыхъ, они  верятъ  въ
то, что исповедуютъ и во вторыхъ, - строго исполняютъ то, что  внушаетъ  имъ
эта вера.  Они  все  нераздельно  поклоняются  одному  Божественному  Творцу
вселенной и верятъ, что чрезъ посредство этой вездесущей к  все  проникающей
таинственной силы, каждый помыселъ всякаго живаго существа достигаетъ общаго
источника жизни. И хотя они не утверждаютъ прирожденности идеи  о  божестве;
но по ихъ мненiю,  насколько  то  позволяютъ  ихъ  наблюденiя  природы,  Анъ
(человекъ) единственное живо? существо, которому дана способность  воспрiять
эту идею, со  всемъ  последующимъ  ея  развитiемъ.  Они  верятъ,  что  такое
преимущество дано человеку не понапрасну, и потому  молитва  и  благодаренiя
должны быть прiятны Творцу природы и  необходимы  для  дальнейшаго  развитiя
человеческаго рода. Они молятся въ общественномъ зданiи и у себя дома;  какъ
чужестранца, меня не допускали въ ихъ храмъ.......



     ....... Какь ни фантастичны  верованiя  Врилья,  но  они  до  некоторой
степени уясняютъ ихъ соцiальный строй; ихъ поразительную кротость  во  всехъ
ихъ сношенiяхъ и ту жалостливость ко воеыъ  живымъ  существамъ,  истребленiе
которыхъ  не  требуется  для   охраны   общества.   Ихъ   понятiе   о   томъ
вознагражденiи,  которое  ожидаетъ   помятый   цветокъ,   или   раздавленное
насекомое, при ихъ будущихъ метаморфозахъ въ высшiя формы, не заключаетъ  въ
себе ничего вреднаго, хотя и можетъ вызвать улыбку. Во всякомъ  случае,  все
эти верованiя подземной расы наводятъ на довольно высокiя размышленiя, что и
въ эти скрытыя отъ  насъ  бездны  земли,  никогда  неосвещавшiяся  солнцемъ,
проникъ светлый лучъ убежденiя, - о всеобъемлющей любви Творца  вселенной  и
той абсолютной, недопускающей конечнаго зла, справедливости въ его законахъ,
которая царитъ во всемъ живущемъ мiре и царила во все времена.


    ХV.


     Какъ ни были добры ко мне все члены семейства  моего  хозяина,  но  его
молодая дочь проявляла особую внимательность въ  заботахъ  обо  мне.  По  ея
совету,  я  оставилъ  тотъ  костюмъ,  въ  которомъ  спустился  къ  нимъ   съ
поверхности земли, и облекся въ одежду  Врилья,  за  исключенiемъ  крыльевъ,
заменявшихъ у нихъ во время ходьбы  весьма  красивый  плащъ.  Но  такъ  какъ
многiе изъ Врилья, во время деревенскихъ работъ, не носили крыльевъ, то  мой
наружный видъ ничемъ особеннымъ не выдавался среди нихъ, и я могъ ходить  по
всему  городу,  необращая  на  себя  вниманiя  любопытныхъ.   За   пределами
прiютившаго меня дома, никто не подозревалъ, что я выходецъ  съ  поверхности
земли; меня просто считали гостемъ Афъ...лина, изъ какого нибудь отдаленнаго
варварскаго племени.
     Городъ казался чрезмерно  великимъ,  по  сравненiю  съ  окружающей  его
страной, которая пожалуй не превосходила размерами  какого  нибудь  большаго
Англiйскаго или Венгерскаго поместья. Но все  это  пространство,  до  самаго
подножiя горъ, было возделано самымъ тщательнымъ образомъ,  за  исключенiемъ
небольшихъ участковъ, оставленныхъ по ихъ скатамъ и на пашняхъ, для  пастьбы
прирученныхъ,  безвредныхъ  животныхъ,  которыя  однако  не  имели  никакого
примененiя въ ихъ хозяйствахъ. До того доходитъ ихъ чувство  состраданiя  къ
этимъ низшимъ существамъ, что ежегодно изъ  общественной  казны  ассигнуется
определенная сумма для  перевозки  части  ихъ  въ  другiя  более  отдаленныя
поселенiя или колонiи Врилья (конечно  съ  согласiя  ихъ  обитателей),  если
вследствiе чрезмернаго размноженiя,  отведенныя  имъ  пастьбища  оказывались
недостаточными. Но, сколько я знаю, они не размножаются въ такой  пропорцiи,
какъ наши, разводимыя на убой, животныя; кроме того,  подчиняясь  какому  то
особому  закону,  животныя,  безполезныя  для  человека,  здесь   постепенно
покидаютъ занятыя имъ земли и даже вымираютъ.
     Между  разными  государствами  или  штатами  племени   Врилья   изстари
укоренился обычай - оставлять невозделанными нейтральныя пространства по ихъ
границамъ. Въ описываемой мною общине, такой участокъ  составляла  скалистая
гряда горъ, ранее  непроходимая  для  пешеходовъ,  но  чрезъ  которую  легко
перелетали на крыльяхъ или въ воздушныхъ лодкахъ (я  опишу  ихъ  далее).  Въ
этихъ горахъ были однако пробиты дороги для проезда повозокъ, приводимыхъ въ
движенiе врилемъ. Такiя международныя пути постоянно были  освещены,  и  для
покрытiя расходовъ по ихъ содержанiю, существовалъ особый сборъ, въ которомъ
принимали участiе по раскладке все прочiе отрасли племени Врилья.  Благодаря
этому,  поддерживались  постоянныя  коммерческiя  отношенiя   между   самыми
отдаленными штатами. Богатство описываемой  мною  общины  состояло  главнымъ
образомъ въ земледельческихъ продуктахъ, избытокъ которыхъ они обменивали на
предметы роскоши; важнейшихъ изъ нихъ были уже упомянутыя мною ученыя птицы.
     Ихъ привозили сюда издалека, и оне поражали красотою своихъ  перьевъ  и
чуднымъ пенiемъ; мне разсказывали, что много трудовъ было потрачено  на  ихъ
разведенiе  и  обученiе,  и  что  путемъ  тщательнаго  подбора,  порода  эта
удивительно усовершенствовалась за последнiе годы. Я  не  встречалъ  другихъ
домашнихъ животныхъ въ этой общине, за исключенiемъ чрезвычайно забавныхъ  и
резвыхъ  маленькихъ  зверьковъ,  похожихъ  на   лягушекъ,   но   съ   весьма
выразительными головками; которыхъ дети держали въ  своихъ  садахъ.  У  нихъ
вовсе не существуетъ  такихъ  домашнихъ  животныхъ,  какъ  наши  собаки  или
лошади; Зи однако сообщила мне, что подобныя животныя  были  когда-то  и  въ
этихъ местахъ, но что теперь  ихъ  можно  встретитъ  только  въ  отдаленныхъ
странахъ, населенныхъ другими племенами. По словамъ ея, съ открытiемъ вриля,
они постепенно исчезали въ цивилизованномъ мiре; потому что въ нихъ  уже  не
было надобности.
     Машины и крылья заменили лошадь для перевозки тяжестей; а собака,  какъ
сторожъ, или для охоты,  потеряла  всякое  значенiе,  потому-что  уже  давно
прошли те времена, когда праотцы Врилья нуждались въ нихъ,  для  защиты  отъ
своихъ враговъ, или охотились съ ними за мелкими животными, употреблявшимися
въ пищу; да кроме того, въ этихъ гористыхъ местахъ,  лошадь  врядъ-ли  могла
служить для перевозки тяжестей, или  для  прогулокъ  верьхомъ.  Единственное
животное, употреблявшееся для первой цели, видомъ похожее на крупную  породу
козы, - мне приходилось  встречать  на  ихъ  фермахъ.  Уже  самый  характеръ
окружающей местности долженъ былъ внушитъ, какъ мне кажется, - необходимость
примененiя   крыльевъ   и   воздушныхъ   лодокъ.   Несоразмерная    величина
пространства,  занимаемаго  здесь  городомъ  по  отношенiю   къ   загородной
территорiи, объявляется темъ, что каждый изъ  домовъ  былъ  окруженъ  своимъ
садомъ. Широкая  главная  улица,  на  которой  жилъ  мой  хозяинъ  Афъ-линъ,
проходила мимо громадной площади, где находились - коллегiя ученыхъ и другiя
общественныя зданiя; грандiозный фонтанъ какой то светящейся  жидкости  билъ
въ ея центре.
     Все эти общественныя постройки  отличались  однимъ  общимъ  характеромъ
массивности и прочности; оне напоминали мне архитектурныя  картины  Мартина.
Ихъ верхнiе этажи окружали балконы,  или  скорее,  поддерживаемые  колоннами
висячiе  сады,  которые  были  наполнены  цветущими  растенiями  и  населены
прирученными  птицами.  Отъ  главной  площади,  шли  разветвляясь  несколько
яркоосвещенныхъ улицъ  которыя  постепенно  подымались  въ  гору,  по  обемъ
сторонамъ ея. Во время прогулокъ по городу меня никогда не  пускали  одного;
мне всегда сопутствовали Афъ-Линъ, или его дочь.
     Лавокъ въ  городе  здесь  немного;  требованiя  покупателей  исполняютъ
разнаго возраста дети, которыя отличаются  понятливостью  и  вниманiемъ;  но
никогда не надоедаютъ покупателю назойливымъ предложенiемъ товаровъ.  Самого
хозяина лавки въ ней редко можно встретить, и повидимому онъ мало принимаетъ
участiя въ продаже, хотя и  занимается  этимъ  деломъ  по  влеченiю,  будучи
независимъ отъ него въ средствахъ существованiя; многiе изъ самыхъ  богатыхъ
членовъ общины держатъ такiя лавки.
     ......Все  роды  занятiй  пользуются  одинаковымъ  уваженiемъ.  Анъ,  у
котораго я купилъ пару сандалiй,  былъ  роднымъ  братомъ  Тура  -  правителя
штата; и хотя его лавка  не  превышала  размеромъ  сапожныхъ  магазиновъ  на
Бродъ-Уей или въ Бондъ-Стритъ, онъ былъ вдвое богаче своего  брата,  жившаго
во дворце. Безъ сомненiя, онъ владелъ какимъ нибудь загороднымъ поместьемъ.
     Вообще члены этого общества, после деятельнаго  детскаго  возраста,  не
отличаются энергiей. По своему темпераменту  или  убежденiю,  они  признаютъ
покой за высшее блаженство жизни....
     Въ обыденной жизни,  они  редко  употребляютъ  крылья  и  предпочитаютъ
ходить пешкомъ; но во время ихъ  увеселенiй,  воздушныхъ  танцевъ,  игръ  съ
детьми  а  также  при  посещенiи  своихъ  фермъ,  которыя   большею   частью
расположены въ гористыхъ местахъ, - они конечно пользуются ими;  въ  молодые
годы, при путешествiяхъ въ другiя  страны  племени  Ана,  они  предпочитаютъ
крылья всякимъ другимъ способамъ передвиженiя.
     Привыкшiе управлять крыльями могутъ лететь (хотя и медленнее птицъ)  со
скоростью отъ двадцати пяти до тридцати миль въ часъ, удерживаясь при  этомъ
на воздухе, впродолженiи пяти, шести часовъ подъ рядъ. Но вообще Ана,  когда
они достигаютъ средняго возраста, не обнаруживаютъ  склонности  къ  быстрымъ
движенiямъ, сопряженнымъ съ большими мускульными усилiями.
     Между ними распространено убежденiе, которое  безъ  сомненiя  встретитъ
одобренiе  и  со  стороны  нашихъ  врачей,  что  перiодически   возбуждаемая
испарина, расширяя поры кожи, необходима для  здоровья,  и  они  обыкновенно
пользуются паровыми ваннами, или такъ называемыми у насъ  Турецкими  банями,
за которыми следуютъ ароматическiе души. Они приписываютъ  большое  значенiе
целебной  силе  некоторыхъ  ароматическихъ  эссенцiй.   Между   ними   также
существуетъ обычай, въ определенные, но редкiе перiоды (четыре раза въ годъ,
когда здоровы) принимать ванны, насыщенныя врилемь.
     Они считаютъ что эта жидкость, принимаемая въ ограниченныхъ  размерахъ,
является   могучимъ   средствомъ   для   поддержанiя   жизни;   но    всякое
неосмотрительное  пользованiе  ею,  особенно   при   нормальномъ   состоянiи
здоровья, вызываетъ реакцiю и ослабляетъ жизненную  силу.  Во  всехъ  своихъ
болезняхъ они неизменно  прибегаютъ  къ  этому  средству,  какъ  вызывающему
целительное действiе самой природы.
     По  нашимъ  понятiямъ,  Врилья  пожалуй  самый  изнеженный  изъ   всехъ
народовъ; но все ихъ наслажденiя отличаются  своимъ  невиннымъ  характеромъ.
Они, такъ сказать, живутъ  въ  атмосфере,  проникнутой  сладкими  звуками  и
ароматами. Въ каждой комнате  устроены  особые  механизмы,  которые  издаютъ
тихiе  мелодическiе  звуки,  точно  шепотъ  невидимыхъ  духовъ.   Они   такъ
привыкаютъ къ этой постоянной музыке, что она но мешаетъ  имъ  вести  беседу
или предаваться уединеннымъ размышленiямъ. Они держатся мненiя,  что  дышать
воздухомъ,  постоянно  наполненнымъ  мелодическими  звуками   и   ароматами,
способствуетъ къ смягченiю и  въ  то-же  время  къ  возвышенiю  характера  и
мыслительной  способности  человека.  Хотя  они  отличаются  умеренностью  и
отрицаютъ всякую животную пищу, кроме молока,  и  не  употребляютъ  никакихъ
возбуждающихъ напитковъ, - они въ то-же время чрезвычайно разборчивы въ пище
и питье. Во всехъ ихъ увеселенiяхъ даже и престарелые,  обнаруживаютъ  почти
детскую игривость. Счастiе составляетъ для нихъ конечную цель, - не въ  виде
временнаго возбужденiя, но какъ преобладающее состоянiе втеченiе всей жизни;
что для нихъ также близко и  счастiе  другъ  друга,  -  видно  уже  изъ  той
замечательной мягкости обращенiя, которая господствуетъ между ними.
     За все время моего пребыванiя у этого народа, я  никогда  не  встретилъ
между  ними  урода,  или  калеки.  Красота  ихъ  сказывалась  не  только  въ
правильности очертанiй лица, но  и  въ  гладкости  кожи,  остававшейся  безъ
морщинъ до самаго преклоннаго возраста,  и  того  мягкого,  соединеннаго  съ
величiемъ  выраженiя,  источникомъ  котораго  были  сознанiе  своей  силы  и
отсутствiе  всякаго  страха,  нравственнаго  или  физическаго.   Это   самое
величавое спокойствiе и навело на меня,  -  привыкшаго  къ  борьбе  людскихъ
страстей, такое чувство  ужаса  и  сознанiя  своего  ничтожества,  при  моей
встрече съ однимъ изъ нихъ. Такое выраженiе художникъ можетъ датъ на картине
полубогу, генiю, или ангелу.
     Меня поразило, что цветъ кожи не у всехъ Ана былъ такой, какъ у перваго
виденнаго мною представителя ихъ расы: - у некоторыхъ она  была  светлее,  и
даже между ними встречались лица съ голубыми  глазами  и  золотистаго  цвета
волосами, хотя въ общемъ преобладалъ более  смуглый  тонъ,  чемъ  у  жителей
северной Европы.
     Мне сообщили, что такая разница происходила отъ смешанныхъ  браковъ  съ
другими более отдаленными племенами Врилья, которыя, подъ влiянiемъ климата,
или  вследствiе  расовой  особенности,  отличались  более   светлою   кожею.
Темно-красная кожа обнаруживала чистоту крови семьи Ана; но они не соединяли
съ этимъ обстоятельствомъ никакого чувства племенной гордости,  и  напротивъ
приписывали красоту существующей породы частымъ бракамъ  съ  представителями
другихъ, родственныхъ племенъ врилья. Они даже поощряли такiе браки,  однако
при непременномъ условiи, чтобы это было родственное имъ  племя.  На  другiя
племена, чуждые имъ по обычаямъ и учрежденiямъ, неспособныя  къ  пользованiю
теми могучими силами, которыя заключались во вриле и  улотребленiю  которыхъ
они научилиеь только по прошествiи многихъ вековъ, -  они  смотрели  пожалуй
еще съ большимъ презренiемъ, чемъ гражданинъ Нью-Iорка смотритъ на негра.
     Я узналъ отъ Зи, отличавшейся большею  ученостью,  чемъ  кто  либо  изъ
знакомыхъ мне здесь мужчинъ, что превосходство Врилья надъ другими племенами
приписывалось влiянiю той борьбы съ природою, которую имъ пришлось выдержать
въ местахъ ихъ перваго поселенiя. "Везде, где въ  исторiи  перваго  развитiя
народа", продолжала при этомъ разсуждать Зи, "замечается такой процессъ, при
которомъ жизнь превращается въ одну борьбу и человекъ, долженъ применить все
свои силы, чтобы удержаться, въ этой борьбе  съ  себе  подобными,  неизменно
следуетъ одинъ и тотъ же результатъ: - при  неизбежной  гибели  большинства,
природа выбираетъ для сохраненiя только самые  сильные  экземпляры.  Поэтому
изъ нашей расы, еще до открытiя вриля остались только высшiя организацiи. Въ
нашихъ древнихъ книгахъ встречается легенда, когда то пользовавшаяся  верою,
что мы были изгнаны изъ того самаго мiра, откуда ты, повидимому,  явился  къ
намъ, дабы усовершенствоваться и достигнуть высшаго развитiя нашего  племени
въ той жестокой борьбе, которую пришлось выдержать нашимъ  праотцамъ.  Когда
срокъ  нашего  искуса  и  развитiя  кончится,  намъ   предопределено   опять
возвратиться на поверхность земля и заступить  место  низшей,  живущей  тамъ
расы".
     Афъ-Линъ и его дочь часто наедине беседовали со мною о политическомъ  и
общественномъ  положенiи  того  верхняго  мiра,   обитатели   котораго,   по
предположенiю Зи (высказываемому, съ  чрезвычайнымъ  спокойствiемъ),  должны
быть, рано  или  поздно,  поголовно  истреблены  при  нашествiи  Врилья.  Въ
разсказахъ своихъ, я всеми силами  старался  (избегая  только  положительной
лжи, которая бы не скрылась  отъ  нихъ)  представить  въ  самыхъ  блестящихъ
краскахъ, какъ наше развитiе, такъ и могущество; и они постоянно находили въ
нихъ поводы для сравненiй между нашими наиболее развитыми нацiональностями и
низшаго разряда подземными расами, находившiеся, по  ихъ  мненiю,  во  мраке
безнадежнаго варварства и неминуемо обреченными на постепенное вымиранiе. Но
они твердо решились скрывать отъ своихъ  согражданъ  всякое  преждевременное
указанiе путей къ мiру, освещаемому солнцемъ; они были сострадательны, и ихъ
пугала мысль истребленiя столькихъ миллiоновъ живыхъ существъ; къ  тому  же,
сильно разукрашенныя картины нашей жизни, которыя я раскрывалъ передъ  ними,
только возбуждали въ нихъ чувство соболезнованiя. Напрасно  я  съ  гордостью
приводилъ имена нашихъ великихъ людей,  -  поэтовъ,  философовъ,  ораторовъ,
полководцевъ, и вызывалъ на указанiе - равныхъ имъ  между  народами  Врилья.
"Увы!" отвечала Зи, и ея величавое лицо смягчилось  выраженiемъ  ангельскаго
состраданiя, "такое выделенiе несколькихъ  изъ  среды  большинства  -  самый
фатальный признакъ расы,  обреченной  на  вечное  невежество.  Разве  ты  не
видишь, что первое условiе счастiя для смертныхъ заключается въ  прекращенiи
всеобщей борьбы и соревнованiя, только разрушающихъ тотъ покой  жизни,  безъ
котораго  немыслимо  достиженiе  счастья,   какъ   нравственнаго,   такъ   и
физическаго? Мы думаемъ наоборотъ, что чемъ более наша здешняя жизнь  будетъ
приближаться къ высшему идеалу загробнаго существованiя безсмертныхъ духовъ,
чемъ более она будетъ походить на будущее блаженное бытiе, - темъ  легче  мы
перейдемъ въ него впоследствiи.
     Разве въ своемъ воображенiи мы можемъ себе  представить  жизнь  боговъ,
или безсмертныхъ иначе, какъ чуждую всякихъ страстей, подобныхъ любостяжанiю
и честолюбiю.
     Намъ кажется, что эта жизнь, при полномъ развитiи умственной и духовной
деятельности, должна быть преисполнена яснаго покоя; но какова  бы  ни  была
эта деятельность, она  должна  соответствовать  склонности  каждаго,  однимъ
словомъ - это должна быть жизнь,  проникнутая  однимъ  радостнымъ  чувствомъ
мира и благоволенiя, въ среде котораго должны исчезнуть все страсти - вражды
и ненависти, борьбы и соперничества. Таковъ идеалъ  общественной  жизни,  къ
достиженiю котораго стремятся все нацiи Врилья и на  которомъ  основаны  все
наши теорiи государственнаго устройства. Ты  видишь  какъ  несовместима  эта
идея  прогресса  съ  понятiями,  господствующими  между  твоимъ  неразвитымъ
народомъ, который въ своемъ бурномъ движенiи, только  стремится  увековечить
непрерывную борьбу страстей,  съ  ихъ  постоянными  спутниками  -  горемъ  и
заботою. Далеко за пределами Врилья, существуетъ нацiя, самая могущественная
изъ всехъ живущихъ  въ  нашемъ  мiре,  которая  считаетъ  свое  политическое
устройство и свою систему управленiя образцомъ,  достойнымъ  подражанiя  для
всехъ  прочихъ.  Они   поставили   за   образецъ   благополучiя   постоянное
соперничество во всехъ вещахъ, такъ что среди нихъ страсти не утихаютъ ни на
одно  мгновенiе:  они  въ  постоянной  борьбе  изъ  за  власти,   богатства,
известности, и просто  ужасно  слышать  те  поруганiя  и  клеветы,  которыми
осыпаютъ другъ друга даже самые лучшiе изъ нихъ,  безъ  малейшей  совести  и
стыда......
     "Дело  въ  томъ",  продолжала  Зи,  "что  если  разумная  жизнь  должна
стремиться къ подражанiю яснаго спокойствiя  безсмертныхъ,  то  ужъ  конечно
ничего не можетъ быть дальше  отъ  цели,  чемъ  подобная  система,  целикомъ
воплощающая въ себе всю ту борьбу и  тревоги,  которыя  отличаютъ  смертнаго
человека.


    XVI.


     Я столько говорилъ о посохе или жезле,  заряженномъ  врилемъ,  что  отъ
меня могутъ ожидать подробнаго его описанiя. Этого я не могу сделать; потому
что мне никогда не давали его въ руки, изъ опасенiя какого  нибудь  ужаснаго
несчастiя, которое могло произойти отъ моей неумелости. Онъ пустой внутри, и
ручка  его  снабжена  несколькими  клапанами,  или  пружинами,  посредствомъ
которыхъ можно изменять силу его действiя, разнообразить ее, или  давать  ей
известное направленiе, такъ наприм.: - въ одномъ случае она  могла  убивать,
въ другомъ -  изцеляла;  она  тоже  могла  сокрушать  громадныя  скалы,  или
разсевать  пары  атмосферы;  действiе  ея  сказывалось  не  только  на  теле
человека, но и могло влiять на его умственныя способности. Орудiю этому, для
удобства пользованiя имъ, дана форма  посоха  или  обыкновенной  трости;  но
посредствомъ особыхъ приспособленiй оно могло удлиняться. При  употребленiи,
ручка его упирается въ ладонь руки; при  чемъ  бываютъ  вытянуты  большой  и
среднiй пальцы. Мне говорили впрочемъ, что сила его действiя неодинакова  во
всехъ случаяхъ, и зависитъ отъ особаго свойства присущаго тому лицу, который
имъ пользуется.
     У некоторыхъ преобладала разрушительная сила, у другихъ  -  способность
исцеленiя; многое было также въ  зависимости  отъ  состоянiя  спокойствiя  и
твердой решимости действующаго. Они утверждаютъ, что высшiя проявленiя  силы
надъ  врилемъ  не  могутъ  быть  усвоены,  а  составляютъ,   такъ   сказать,
прирожденное свойство, передаваемое изъ поколенiя  въ  поколенiе;  такъ  что
четырехъ-летнiй ребенокъ ихъ, племени, первый разъ держащiй въ рукахъ  жезлъ
вриля, можетъ  достигнуть  съ  нимъ  результатовъ,  которыхъ  после  долгаго
упражненiя никогда не добьется самый искуссный механикъ изъ чуждой расы,
     Это страшное орудiе изменяется въ деталяхъ устройства,  смотря  по  его
назначенiю; такъ напримеръ въ рукахъ детей,  которымъ  поручено  истребленiе
вредныхъ животныхъ, оно гораздо проще, чемъ жезлъ  ученыхъ  обоего  пола;  у
замужнихъ женщинъ и матерей семействъ онъ более приспособленъ  къ  целебному
действiю и т.  д.  Я  бы  желалъ  коснуться  подробнее  этого  удивительнаго
проводника жидкости вриля; но детали  его  механизма  настолько  же  сложны,
насколько поразительны достигаемые имъ результаты.
     Здесь следуетъ упомянуть, что этотъ  народъ,  между  прочимъ,  изобрелъ
особаго  устройства  трубки,  изъ  которыхъ  жидкость  вриля   можетъ   бытъ
направлена почти на безконечныя разстоянiя къ  предмету,  который  требуется
уничтожить; и я нисколько не преувеличиваю, подразумевая разстоянiе въ 500 и
600 миль. Ихъ математическiя разсчеты доведены до  такой  точности,  что  по
полученiи необходимыхъ сведенiй отъ какого нибудь наблюдателя  въ  воздушной
лодке, каждый изъ членовъ отдела,  заведующаго  примененiями  вриля,  можетъ
определить свойство и размеръ  встретившагося  препятствiя  и  навести  дуло
этого орудiя съ такою непогрешимою точностью на  замеченное  препятствiе,  -
напр. городъ вдвое более Лондона, - что во мгновенiе ока отъ него ничего  не
останется, кроме пепла. Изъ этого  примера  видно,  до  какого  совершенства
доведено у Ана примененiе ихъ изобретательныхъ способностей къ практическимъ
целямъ.
     Я обошелъ вместе съ моимъ хозяиномъ и  его  дочерью  большой  публичный
музей, помещавшiйся въ  одномъ  изъ  крыльевъ  зданiя  колегiи  ученыхъ,  въ
которомъ между прочимъ были сложены,  какъ  любопытные  образцы  неуклюжихъ,
детскихъ  попытокъ  человека  въ  древнiя  времена,   многiя   изъ   разныхъ
изобретенiй, составляющихъ гордость нашего века. Въ одномъ  отделенiи  музея
валялось несколько громадныхъ цилиндровъ, приспособленныхъ  для  истребленiя
жизни, посредствомъ метательныхъ  снарядовъ  и  воспламеняющагося  вещества,
весьма  похожихъ  на  наши  пушки,   но   еще   съ   неизвестными   у   насъ
усовершенствованiями.
     Хозяинъ мой посмотрелъ на нихъ съ такимъ-же пренебреженiемъ, съ  какимъ
нашъ артиллерiйскiй офицеръ можетъ  остановится  передъ  лукомъ  и  стрелами
какихъ нибудь дикарей. Въ другомъ отделенiи, были модели повозокъ и  судовъ,
приводимыхъ въ движенiе паромъ, и воздушный шаръ. "Таковы были",  произнесла
Зи задумчивымъ голосомъ, "первыя слабыя попытки борьбы  съ  природою  нашихъ
дикихъ праотцевъ, пока  они  еще  не  достигли  хотя-бы  слабаго  понятiя  о
свойствахъ вриля".
     Эта молодая Гай представляла  удивительный  образецъ  того  мускульнаго
развитiя,  котораго  достигаетъ  женщина  въ  ихъ  стране.  Черты  лица   ея
отличались красотой, присущей всей ея расе: никогда еще на поверхности земли
мне  неприходилось  видеть  лица  такой  безупречной  правильности  и  столь
величественнаго;   но   постоянныя   занятiя   наукой   вызвали   въ    немъ
сосредоточенное выраженiе отвлеченной мысли и придали ему несколько  строгiй
видъ, особенно въ состоянiи покоя; и такое суровое выраженiе,  особенно  при
ея громадномъ росте и  могучемъ  сложенiи,  производили  самое  внушительное
впечатленiе. Она превосходила ростомъ другихъ женщинъ этого  племени  и,  на
моихъ глазахъ, приподняла какую-то  пушку  съ  такою-же  легкостью,  какъ  я
поднялъ-бы пистолетъ. Зи внушала мне глубокiй  страхъ,  дошедшiй  до  ужаса,
когда мы вошли въ одно изъ отделенiй музея, где  находились  модели  разныхъ
механизмовъ, действующихъ посредствомъ вриля и где она, стоя  въ  отдаленiи,
действiемъ  своего  жезла,  приводила  въ  движенiе  большiе,   тяжеловесные
предметы. Она какъ будто вдыхала въ нихъ  жизнь  и  заставляла  повиноваться
своей воле. Она  пускала  въ  ходъ  весьма  сложные  механизмы,  по  желанiю
останавливала или возобновляла ихъ  действiе,  пока  въ  невероятно  краткiй
промежутокъ  времени,  разныхъ  сортовъ   сырой   матерiалъ   обращался   въ
симетрическiя, законченныя произведенiя искусства. Явленiя,  подобныя  темъ,
которыя месмеризмъ, магнетизацiя, электричество  и  т.  п.,  возбуждаютъ  въ
нервахъ  и  мускулахъ  живыхъ  существъ,  -  эта  молодая  Гай  производила,
мановенiемъ своей трости, въ колесахъ и пружинахъ бездушнаго механизма.
     Когда я высказалъ своимъ спутникамъ то изумленiе, въ которое  приводило
меня все виденное, упомянувъ при этомъ, что въ  нашей  среде  мне  случалось
быть свидетелемъ некоторыхъ явленiй, доказывающихъ известное  взаимодействiе
между живыми организмами, - Зи, видимо интересовавшаяся подобными вопросами,
попросила меня протянуть мою руку и, положивъ ее рядомъ съ  своей,  обратила
мое вниманiе на заметную разницу, въ  ихъ  типе  и  характере.  Во  первыхъ,
большой  палецъ  у  Гай  (то  же  самое  я  заметилъ  и  у   всехъ   другихъ
представителей этого племени) былъ длиннее и массивнее, чемъ у насъ; разница
была на столько-же велика  въ  этомъ  отношенiи,  какъ  между  человекомъ  и
гориллой. Во вторыхъ, ладонь у нихъ гораздо  мясистее  нашей,  кожа  гораздо
нежнее и температура руки выше. Но, что было замечательнее всего, -  я  могъ
заметить особый нервъ, проходившiй отъ запястья руки къ  основанiю  большаго
пальца и потомъ разделявшiйся  на  две  ветви,  идущiя  къ  указательному  и
среднему пальцу. "При  слабомъ  развитiи  большаго  пальца,  сказала  ученая
молодая Гай, и отсутствiи особаго нерва, который,  въ  большей  или  меньшей
степени развитiя,  ты  всегда  найдешь  у  нашего  племени,  вы  никогда  не
достигнете сколько  нибудь  сильнаго  влiянiя  надъ  действiемъ  вриля;  что
касается до новаго нерва, то его нельзя встретить у нашихъ первыхъ предковъ,
а равно и между грубыми племенами, живущими за  пределами  Врилья.  Для  его
развитiя потребовалось множество поколенiй, начиная съ первыхъ -  открывшихъ
тайну действiя вриля и постепенно совершенствовавшихся путемъ упражненiя  въ
пользованiи имъ; можетъ быть, по прошествiи одной  или  двухъ  тысячъ  лета,
такой нервъ и зародятся между совершеннейшими  представителями  нашей  расы,
посвятившими себя изследованiямъ техъ высшихъ  отраслей  науки,  при  помощи
которыхъ  прiобретается  власть  надъ  разнообразными  проявленiями   вриля.
Когда-же  ты  говоришь  объ  абсолютной  неподвижности,  то   неужели   тебе
неизвестно,  что  несуществуетъ  ни  одной  частицы   вещества,   которая-бы
находилась въ совершенномъ покое или  инерцiи;  каждая  изъ  такихъ  частицъ
находится въ постоянномъ движенiи и подвергается действiю разныхъ силъ,  изъ
которыхъ теплота заметнее другихъ; но вриль - наиболее проницающая  и  самая
могучая. Такъ что токъ, возбужденный рукой и направляемый моею волею, только
способствуетъ къ усиленному проявленiю того невидимаго движенiя, въ которомъ
вечно  находятся  частицы  матерiи.  Хотя  въ  массе  металла  и  не  можетъ
самостоятельно   зародиться   мысль,   но,   благодаря   скрытой   въ   немъ
воспрiимчивости къ движенiю, въ него какъ-бы переходить  мысль  действующаго
на него  разумнаго  существа,  и  подъ  влiянiемъ  вриля  онъ  приходитъ  въ
движенiе, точно двинутый видимой внешней силой. Въ него временно  переходитъ
жизнь; онъ какъ-бы воодушевляется и разсуждаетъ. Безъ этого, разве  могли-бы
мы пользоваться услугами нашихъ автоматовъ.
     Я слишкомъ трепеталъ предъ  мышцами  и  ученостью  молодой  Гай,  чтобы
решиться на какiя  либо  возраженiя.  Мне  вспомнился  при  этомъ  анекдотъ,
читанный мною  еще  въ  детстве  ,  про  одного,  заспорившаго  съ  Римскимъ
императоромъ,  мудреца,  который  внезапно  прекратилъ  свои  возраженiя   и
отвечалъ на вопросъ императора, - не имеетъ-ли онъ  еще  чего  возразить  съ
своей стороны; - "Нетъ, Цезарь; разве можно спорить съ  человекомъ,  который
повелеваетъ двадцатью пятью легiонами".
     Хотя  я  былъ  внутренно  убежденъ,  оставляя  въ  стороне  вопросъ   о
действительныхъ результатахъ действiя вриля, - что Фарадэ  легко  разбилъ-бы
все ея аргументы, о ого конечныхъ причинахъ и сфере влiянiя;  но  рядомъ  съ
этимъ являлось другое непоколебимое убежденiе, что Зи ударомъ своего  кулака
легко могла уложить на месте по  очереди  всехъ  членовъ  нашей  королевской
академiи. Каждому разумному человеку известна  вся  безполезность  спора  съ
обыкновенною женщиною, о близко знакомомъ ему предмете; но диспутировать  съ
Гай семи футоваго роста вопросъ о происхожденiи вриля,  пожалуй  все  равно,
что - спорить въ пустыне съ самумомъ.
     Между разными отделами громаднаго зданiя колегiи ученыхъ, меня особенно
заинтересовалъ  музей,  посвященный  археологiи  Врилья,  въ  которомъ  была
собрана коллекцiя древнихъ портретовъ. Краски, которыми  были  написаны  эти
картины, отличались такою прочностью, что некоторыя изъ нихъ, написанныя, по
словамъ летописей, еще въ  доисторическiя  времена,  -  сохранили  известную
свежесть  колорита.  При  обзоре   этой   коллекцiи,   меня   поразили   два
обстоятельства: - первое, что картины которымъ, какъ уверяли меня, было  отъ
шести до семи тысячъ летъ, обнаруживали высшее состоянiе искусства, чемъ  те
, которыя были написаны за три  или  четыре  тысячи  летъ,  и  что  портреты
перваго перiода более подходили къ нашему Европейскому типу.  Некоторые  изъ
нихъ даже напоминали мне те итальянскiе головы, которыя смотрятъ на насъ  съ
холстовъ Тицiана, какъ-бы говоря о честолюбiи или  коварстве,  заботахъ  или
горе оригиналовъ, съ ихъ глубокими морщинами,  проведенными  страстями.  Это
были лица  людей,  жившихъ  во  времена  борьбы,  предшествовавшiя  открытiю
чудодейственныхъ свойствъ вриля, который  совершенно  изменилъ  общественный
строй:- они, какъ въ нашемъ мiре, боролись  между  собою  изъ  за  власти  и
славы.
     Спустя тысячу летъ после открытiя вриля, тицъ  лица  уже  обнаруживаетъ
заметную перемену; при чемъ съ каждымъ поколенiемъ, оно прiобретаетъ большее
выраженiе того величаваго спокойствiя, получаетъ  тотъ  отпечатокъ,  который
отличаетъ его отъ лица нашего грешнаго, трудящагося человека  и  производитъ
такое потрясающее впечатленiе. Но по  мере  того  какъ  развивалась  красота
новаго типа, искусство художника делалось все безличнее и монотоннее.
     Но   интересъ   коллекцiи   сосредоточивался   въ   трехъ   портретахъ,
принадлежавшихъ  къ  доисторическому  веку   и,   какъ   гласитъ   преданiе,
написанныхъ по повеленiю мудреца, самое происхожденiе котораго  теряется  во
мраке мифа, подобно Индейскому Будде , или Греческому Прометею.
     Эту таинственную личность, - одновременно мудреца и  героя,  -  главныя
отрасли племени Врилья считаютъ своимъ общимъ родоначальникомъ.
     Кроме самого мудреца, сохранились еще портреты его деда и прадеда.  Все
они написаны во весь ростъ. Мудрецъ облеченъ въ длинную хламиду изъ какой-то
особенной матерiи, напоминающей рыбью чешую, или кожу  ящерицы;  но  руки  и
ноги его обнажены: - пальцы ихъ отличаются  невероятною  длиною  и  снабжены
перепонками. Шеи у него почти не существуетъ, и у него низкiй, покатый лобъ,
совсемъ не характеризующiй мудреца. Онъ отличается блестящими карими глазами
на выкате, очень широкимъ ртомъ и выдающимися скулами......
     XVII.

     Такъ какъ Врилья лишены возможности созерцать светила небесныя, то  ихъ
способы определенiя дня  и  ночи  существенно  различаются  отъ  нашихъ;  къ
счастiю у меня были съ собою часы, при помощи которыхъ мне удалось  довольно
точно определить ихъ счетъ времени. Я оставляю до будущаго, если когда  либо
мне придется издать сочиненiе о науке и литературе Врилья,  все  подробности
техъ способовъ, которые они применяютъ для счисленiя времени,  и  ограничусь
указанiемъ, что продолжительность ихъ года мало разнится отъ нашего; но  онъ
разделяется иначе. Ихъ сутки (включая и то, что мы называемъ ночью) состоятъ
изъ двадцати часовъ, вместо  двадцати  четырехъ,  и,  разумеется,  ихъ  годъ
поэтому заключаетъ большее число дней. Они разделяютъ свой двадцати  часовой
денъ такимъ образомъ: - восемь часовъ, {* Употребляемые для ясности,  слова:
часы, дни и проч.  -  не  вполне  соответствуютъ  ихъ  понятiямъ  о  деленiи
времени. (Прим. автора).} называемые тихими часами,  -  посвящаются  отдыху;
восемь часовъ называемыхъ рабочимъ временемъ, - разнымъ занятiямъ  жизни,  и
втеченiи четырехъ часовъ, которые  носятъ  названiе  вольнаго  времени  (имъ
заканчивается  день),   они   предаются   разнымъ   развлеченiямъ,   играмъ,
празднествамъ,  или  разговорамъ,  смотря  по  личному  вкусу  и  склонности
каждаго. Строго говоря, за  пределами  ихъ  домовъ  не  бываетъ  ночи.  Какъ
городскiя улицы, такъ  и  вся  окружающая  страна,  до  самаго  предела  ихъ
владенiй, одинаково освещается во все часы. Только во время  тихихъ  часовъ,
они убавляютъ светъ въ своихъ домахъ, до степени сумерекъ; но  полный  мракъ
внушаетъ имъ чувство ужаса, и они никогда вполне не гасятъ огней.  Во  время
домашнихъ празднествъ, происходящихъ при  полномъ  освещенiи,  они  все-таки
отмечаютъ различiе между днемъ и ночью, посредствомъ  особыхъ  механическихъ
устройствъ, соответствующихъ нашимъ часамъ. Они большiе любители  музыки,  и
музыкальные звуки, издаваемые въ определенные промежутки этими  механизмами,
определяютъ время дня. Каждый часъ такiе мелодическiе  звуки  разносятся  по
всему городу и подхватываются другими - въ домахъ и окрестныхъ  деревушкахъ,
раскиданныхъ по всему ландшафту, что производитъ самое чарующее и въ  то  же
время торжественное  впечатленiе.  Впродолженiи  тихихъ  часовъ,  эти  звуки
смягчаются, такъ что едва улавливаются  бодрствующимъ  слухомъ.  У  нихъ  не
существуетъ переменъ года и, по крайней мере  въ  пределахъ  владенiй  этого
племени, климатъ отличается необычайною  равномерностью;  онъ  теплый,  какъ
итальянское лето, скорее влажный чемъ сухой; до полудня обыкновенно  бываетъ
тихо,  но  по  временамъ  тишина  нарушается  сильными  порывами  ветра   съ
окружающихъ горъ. Подобно тому, какъ на золотыхъ островахъ древнихъ поэтовъ,
-  здесь  не  существуетъ  определеннаго  времени  для   посева   и   жатвы;
одновременно вы видите более молодыя растенiя въ цветахъ  и  почкахъ,  между
темъ какъ другiя приносятъ уже колосья и плоды. Но листья всехъ плодоносныхъ
растенiй, после окончанiя этого перiода, меняютъ цветъ или опадаютъ. Но  что
меня особенно интересовало въ связи съ ихъ способами счисленiя времени, было
- определенiе средней  продолжительности  жизни  между  ними.  После  самыхъ
тщательныхъ справокъ, я убедился, что она значительно превосходитъ нашу.  Но
преимущество ихъ заключалось не въ одномъ этомъ; весьма немногiе между  ними
умираютъ  ранее  ста  летъ;  но  въ  то  же  время,  большинство  достигаетъ
семидесяти-летняго возраста;  до  самыхъ  преклонныхъ  летъ  они  сохраняютъ
здоровье  и  свежесть  силъ,  такъ  что  жизнь  подъ  старость  у  нихъ   не
представляется однимъ тяжелымъ  бременемъ.  Здоровье  ихъ  не  подтачивается
алчностью и честолюбiемъ,  они  равнодушны  къ  славе  и  хотя  способны  къ
глубокой привязанности, но любовь у нихъ принимаетъ видъ  нежной,  радостной
дружбы и, составляя ихъ счастье, редко бываетъ источникомъ  страданiй.  Такъ
какъ Гай вступаетъ въ бракъ только по своему выбору и  здесь  (подобно  тому
какъ и на земле ) все счастье  семейной  жизни  зависитъ  отъ  женщины,  то,
выбравъ себе по вкусу и влеченiю супруга, она бываетъ снисходительна къ  его
недостаткамъ, уважаетъ его наклонности и всеми  силами  старается  сохранить
его любовь. Смерть близкихъ, какъ и между нами, - тоже источникъ горести; но
она обыкновенно наступаетъ въ самомъ преклонномъ возрасте, и  оставшiеся  въ
живыхъ находятъ большое  утешенiе  въ  непоколебимой  уверенности,  что  ихъ
ожидаетъ скорая встреча съ умершими  друзьями  и  близкими,  въ  предстоящей
блаженной жизни.
     Хотя все эти причины оказываютъ не малое влiянiе  на  продолжительность
ихъ  жизни,  но  многое  зависитъ  и  отъ  наследственной  организацiи.   По
сохранившимся известiямъ, средняя  продолжительность  жизни  у  нихъ  въ  те
раннiя времена, когда ихъ общественный строй походилъ на нашъ, со всеми  его
треволненiями, - была значительно короче, и они  чаще  подвергались  разнымъ
болезнямъ. Они сами говорятъ, что продолжительность жизни у нихъ увеличилась
съ техъ поръ, какъ были открыты целебныя и укрепляющiя свойства вриля. Между
ними мало спецiалистовъ врачей и  этимъ  деломъ  преимущественно  занимаются
Джай-и  (особенно  вдовы  и  бездетныя),  которыя  обнаруживаютъ   особенную
склонность  къ  делу  врачеванiя  и  отличаются   искусствомъ   въ   разныхъ
хирургическихъ операцiяхъ, вызываемыхъ иногда несчастными случаями.
     У Врилья есть свои развлеченiя и забавы и въ  вольное  время  дня,  они
собираются большими обществами и развлекаются воздушными играми, о  которыхъ
я уже говорилъ. У нихъ  существуютъ  концертные  залы  и  даже  театры,  где
исполняются пiесы, отчасти напоминающiя мне китайскiя  драмы;  сюжеты  этихъ
драмъ взяты большею частью изъ самыхъ отдаленныхъ временъ, и они  отличаются
полнейшимъ нарушенiемъ классическихъ единствъ; такъ что герой въ одной сцене
представленъ ребенкомъ, вследъ за темъ старикомъ и т. д.  Пьесы  эти  весьма
древняго происхожденiя. Оне показались мне ужасно скучными, хотя  постановка
ихъ отличалась удивительными механическими приспособленiями; они были  также
не лишены известнаго, отчасти  грубаго,  юмора,  и  отдельныя  места  текста
выдавались своимъ поэтическимъ и полнымъ  силы  языкомъ,  хотя  ему  вредилъ
избытокъ метафоры. Въ общемъ оне  оставляли  пожалуй  такое-же  впечатленiе,
какое драмы Шекспира произвели-бы на парижанина временъ Лудовика ХV-го,  или
на англичанина - перiода Карла II-го.
     Публика, большею частью состоявшая изъ Джай-и,  по-видимому  оставалась
очень довольна представленiемъ,  что  въ  виду  серьезности  этихъ  женщинъ,
отчасти удивило меня; но когда я увиделъ, что все актеры были самаго нежнаго
возраста, то мне стало понятно, что матери и сестры приходили  сюда,  что-бы
доставить удовольствiе своимъ детямъ и братьямъ. Я уже сказалъ, что все  эти
драмы были древняго происхожденiя. Повидимому,  здесь  втеченiи  несколькихъ
поколенiй,  не  появлялось   ни   одного   сколько   нибудь   замечательнаго
драматическаго произведенiя, а также  -  изъ  области  вымысла  или  поэзiи,
которое пережило-бы свое время. У нихъ нетъ недостатка въ новыхъ изданiяхъ и
даже существуетъ то, что мы назвали-бы газетами; но все  эти  изданiя  почти
исключительно  посвящены  научнымъ  и  техническимъ  вопросамъ,  или  новымъ
изобретенiямъ, - однимъ словомъ:  У  нихъ  преобладаетъ  чисто  практическое
направленiе. Иногда, впрочемъ, появится детская книжка  разсказовъ  (ребенка
же автора), о разныхъ приключенiяхъ, или какая нибудь Гай изольетъ въ  форме
поэмы разныя треволненiя и надежды своей  любви;  но  все  эти  произведенiя
весьма невысокаго достоинства и редко кемъ читаются, кроме детей и  женщинъ.
Самыя  интересныя  сочиненiя,  чисто  литературнаго   характера,   посвящены
описанiямъ путешествiй и географическихъ изследованiй мало известныхъ странъ
этого подземнаго мiра; авторы ихъ большею частью молодые  эмигранты,  и  они
читаются съ большимъ интересомъ ихъ друзьями и родстведниками.
     Я не могъ не  высказать  своего  удивленiя  Афъ-лину,  но  поводу  того
обстоятельства, что общество, достигшее  такихъ  изумительныхъ  успеховъ  въ
технике и въ которомъ повидимому осуществился тотъ идеалъ всеобщаго счастья,
о которомъ мечтали у насъ на земле и который, только  после  долгой  борьбы,
признанъ  неосуществимою  мечтою,  -  что  такое  развитое  общество  можетъ
существовать безъ современной литературы, при всемъ совершенстве его  языка,
отличавшагося такимъ богатствомъ, сжатостью и звучностью.
     На это мой хозяинъ отвечалъ  следующее:  -  разве  тебе  не  ясно,  что
литература, какъ вы ее донимаете на земле, положительно несовместима съ темъ
общественнымъ благополучiемъ, котораго, по  твоимъ  же  словамъ,  мы  теперь
достигли? После вековой борьбы, у  насъ  наконецъ  установился  общественный
строй, вполне удовлетворяющiй насъ, и  въ  которомъ  недопускается  никакого
различiя состоянiя, никакихъ почестей  выдающимся  общественнымъ  деятелямъ,
при чемъ исчезаетъ всякiй стимулъ къ личному  честолюбiю".  Никто  здесь  не
станетъ читать сочиненiй въ защиту теорiй,  требующихъ  переменъ  въ  нашемъ
общественномъ, или политическомъ строе; понятно,  что  никто  не  станетъ  и
писать ихъ. Если какой нибудь Анъ и почувствуетъ недовольство нашимъ, можетъ
быть, слишкомъ спокойнымъ образомъ жизни, - онъ  не  нападаетъ  на  него,  а
просто уходитъ въ другое место.
     Такимъ образомъ все отрасли литературы (и, судя но древнимъ книгамъ  въ
нашихъ  общественныхъ   библiотекахъ,   оне   когда-то   составляли   весьма
значительную ея часть), касающiяся общественнаго и политическаго устройства,
- совершенно исчезли. Громадную часть нашей древней  литературы  составляютъ
историческiя летописи разныхъ войнъ и революцiй техъ временъ, когда человекъ
жилъ въ большихъ, бурныхъ обществахъ. Ты видишь нашу ясную, спокойную жизнь:
такою она была втеченiи многихъ вековъ. У насъ нетъ событiй  для  летописей.
Что же объ насъ можно сказать, кроме того, что -  "они  родились  на  светъ,
прожили счастливо и умерли?" Переходя за темъ  къ  той  отрасли  литературы,
которая почерпаетъ свои источники въ воображенiи, какъ напр. ваша поэзiя,  -
то причины ея упадка у насъ не менее очевидны".
     "Мы находимъ въ сохранившихся  у  насъ  великихъ  произведенiяхъ  этого
отдела литературы, которыя мы все  читаемъ  съ  наслажденiемъ,  хотя  они  и
недопускаютъ подражанiя, что они  заключаются  въ  изображенiя  недоступныхъ
намъ теперь страстей: - честолюбiя, мести, неосвященной любви, жажды военной
славы и  т.  п.  Древнiе  поэты  жили  въ  среде,  проникнутой  всеми  этими
страстями, и живо чувствовали то, что служило предметомъ ихъ  неподражаемыхъ
описанiй. Никто между нами  не  въ  состоянiи  изобразитъ  такихъ  страстей,
потому что  не  чувствуетъ  ихъ,  да  и  не  найдетъ  сочувствiя  въ  своихъ
читателяхъ, даже еслибъ и испыталъ ихъ.  Кроме  того,  одинъ  изъ  основныхъ
элементовъ  древней  поэзiи   состоитъ   въ   обнаруженiи   техъ   скрытыхъ,
многосложныхъ  побужденiй  человеческаго  сердца,   которыя   приводятъ   къ
анормальнымъ порокамъ, или  къ  неописаннымъ  добродетелямъ.  Но  въ  нашемъ
обществе, съ исчезновенiемъ всякихъ искушенiй къ  особеннымъ  преступленiямъ
или  порокамъ,  неизбежно  установился  среднiй  нравственный  уровень,  при
которомъ  немыслимо  и  появленiе  выдающихся  добродетелей.  Лишенная  техъ
образцовъ могучихъ страстей,  великихъ  преступленiй  и  высокаго  героизма,
которые въ старину давали пищу поэзiи, - последняя если и не совсемъ погибла
у насъ, то влачитъ  печальные  дни.  Остается  еще  поэзiя  описательная,  -
картины природы и домашней жизни; и наши  молодыя  Джай-и  часто  пользуются
этою, довольно безсодержательною, формою въ своихъ любовныхъ стихахъ".
     "Такого рода поэзiя", сказалъ я, "можетъ быть очень  привлекательна,  и
некоторые критики между нами признаютъ ее даже выше той, которая  занимается
изображенiемъ человеческихъ страстей. По крайней  мере,  упоминаемый  тобою,
безсодержательный родъ поэзiи  привлекаетъ  къ  себе  большинство  читателей
между темъ народомъ, который я оставилъ на поверхности земли".
     "Можетъ быть; но я полагаю, что эти поэты обращаютъ большое вниманiе на
языкъ и сосредоточиваютъ все свое искусство на  подборе  красивыхъ  словъ  и
рифмъ".
     "Конечно; это соблюдается  и  великими  писателями.  Хотя  даръ  поэзiи
можетъ быть прирожденный, но онъ  требуетъ  такой-же  тщательной  обработки,
какъ и масса металла, изъ которой вы строите свои машины*.
     "Безъ сомненiя у вашихъ поэтовъ есть какiя нибудь побудительныя причины
къ сосредоточенiю своего вниманiя на красивой отделке словъ".
     "Конечно врожденный инстинктъ побуждаетъ ихъ петь, какъ и птицъ; но все
эти украшенiя песни, по всемъ вероятiямъ, имеютъ внешнiя побужденiя, и  наши
поэты вероятно находятъ ихъ въ стремленiи къ славе, а иногда и въ недостатке
денегъ".
     "Совершенно такъ. Но въ нашемъ обществе понятiе о славе не  связывается
ни съ какимъ действiемъ человека,  во  время  его  земной  жизни.  Мы  скоро
утратили-бы  то  равенство,  которое  составляетъ  основной,  благодетельный
элементъ нашего общественнаго устройства, еслибъ стали  осыпать  выдающимися
похвалами кого либо изъ его членовъ: исключительное возвеличенiе  ведетъ  къ
исключительной силе, и тогда неминуемо должны проснуться все  спящiя  теперь
страсти; другiе люди тоже пожелаютъ  похвалъ,  тогда  подымется  зависть,  а
вместе съ нею и недовольство, съ своими спутницами  злобой  и  клеветой.  Мы
видимъ  изъ  нашей   исторiи,   что   большинство   поэтовъ   и   писателей,
пользовавшихся въ древности величайшею славою, въ то же  время  подвергались
самому  жестокому  порицанiю,  и  вся  ихъ  жизнь  была  отравлена,  отчасти
благодаря нападкамъ завистниковъ, отчасти  вследствiе  развившейся  въ  нихъ
болезненной чувствительности къ похвале и порицанiю. Что касается побужденiй
нужды,  то  во  первыхъ,  тебе  известно,  что  въ  нашей  стране  никто  не
испытываетъ бедности; но если-бы  это  и  было,  то  всякое  другое  занятiе
оказалось-бы прибыльнее писательства".
     "Въ нашихъ общественныхъ библiотекахъ, можно найдти все  уцелевшiя  отъ
времени книги; эти книги, по высказаннымъ уже причинамъ, - несравненно лучше
всего, что могло быть написано въ наши дни, и оне одинаково доступны всемъ".
     "Между нами", сказалъ я, "многихъ привлекаетъ новизна; и часто читается
плохая новая книга, между темъ какъ старая остается безъ вниманiя".
     "Новизна,  безъ  сомненiя,  имеетъ  свою  привлекательность  въ   менее
развитыхъ  обществахъ,  чающихъ  всего  лучшаго  впереди,   но   мы   лишены
способности  находить  въ  ней  удовольствiе;  хотя,  по  замечанiю   одного
знаменитаго нашего писателя, жившаго  четыре  тысячи  летъ  тому  назадъ:  -
"читающiй старые книги всегда найдетъ въ нихъ что нибудь новое;  а  читающiй
новыя книги всегда - что нибудь старое".
     "Но какъ же подобное равнодушiе къ литературе  не  оказываетъ  вреднаго
действiя на развитiе науки?"
     "Твой вопросъ изумляетъ меня. Побужденiемъ къ изученiю  науки  является
простая любовь къ истине, независимо отъ всякихъ понятiй о  славе;  и  кроме
того, наука у насъ имеетъ исключительно  практическое  значенiе,  въ  видахъ
сохраненiя нашего общества и ежедневныхъ требованiй жизни. Нашъ изобретатель
трудится безъ всякаго ожиданiя славы  за  свою  работу;  онъ  просто  занятъ
любимымъ имъ деломъ, вдали отъ  всякихъ  треволненiй  и  страстей.  Человеку
необходимы  упражненiя,  какъ  для  тела,  такъ  и  для  ума;  и  постоянное
равномерное  упражненiе  въ  обоихъ  случаяхъ  лучше   всякихъ   чрезмерныхъ
временныхъ  усилiй.  Люди,  занимающiеся  у   насъ   наукою,   менее   всего
подвергаются болезнямъ и отличаются своимъ  долголетiемъ.  Живопись  у  насъ
составляетъ развлеченiе многихъ; но самое искусство далеко не то,  что  было
въ прежнiя времена, когда великiе художники изъ разныхъ  обществъ  старались
превзойти другъ друга, въ  виду  техъ,  почти  царскихъ,  почестей?  которыя
ожидали победителя. Ты безъ сомненiя заметилъ въ отделенiи древностей музея,
- насколько, съ точки художественности, картины, написанныя несколько тысячъ
летъ тому назадъ, превосходятъ современныя,  Изъ  всехъ  изящныхъ  искусствъ
одна музыка, - можетъ быть потому, что она ближе подходитъ къ науке, чемъ къ
поэзiи, - еще процветаетъ у насъ.  Но  даже  и  здесъ,  недостатокъ  стимула
похвалъ или славы сказался въ отсутствiи индивидуальнаго  превосходства;  мы
отличаемся более въ оркестровой музыке, где отдельный исполнитель  заменяете
громадными  механическими  инструментами,  приводимыми  въ  движенiе  водою.
Впродолженiи  несколькихъ  вековъ  у  насъ  почти  не  появилось  ни  одного
выдающагося композитора. Мы пользуемся теперь старинными  мотивами,  которые
обрабатываются современными, искусными въ технике музыкантами".
     "Нетъ ли изъ  числа  Ана",  спросилъ  я,  "обществъ,  зараженныхъ  теми
пороками и страстями, допускающими разницу въ имущественномъ,  нравственномъ
и общественномъ положенiи среди своихъ членовъ, которыя  уже  исчезли  между
племенами Врилья? Если существуютъ такiе народы, то можетъ  быть,  поэзiя  и
родственныя ей искусства еще пользуются почетомъ и процветаютъ между ними?"
     "Такiе народы живутъ  въ  отдаленныхъ  отъ  насъ  странахъ;  но  мы  не
допускаемъ ихъ въ среду  цивилизованнаго  общества;  но  нашему  мненiю  они
недостойны даже названiя Ана, не только что Врилья. Это варвары, находящiеся
на томъ низкомъ уровне развитiя, которое даже недопускаетъ  надежды  на  ихъ
обновленiе" Они проводятъ свое жалкое существованiе въ вечныхъ  переворотахъ
и борьбе; если они не воюютъ съ своими соседями, то дерутся между собою. Они
все разделены на партiи, которыя предаютъ поруганiю, грабятъ и даже убиваютъ
другъ друга; поводомъ къ этому  служатъ  самыя  ничтожныя  причины,  которыя
были-бы просто непонятны для насъ, если-бы мы не знали изъ исторiи, что сами
когда то прошли чрезъ эти раннiя ступени  варварства  и  невежества.  Сущихъ
пустяковъ достаточно, чтобы поднялась ссора между ними. Они считаютъ, что  у
нихъ господствуетъ равенство; но вся та борьба, которую они вели съ  старыми
формами, но привела ни къ чему; потому что въ громадныхъ обществахъ, где все
основано на соревнованiи, обратившемся въ какую  то  постоянную  горячку,  -
меньшинство всегда выигрываетъ въ ущербъ массе. Однимъ  словомъ,  народъ,  о
которомъ   я   говорю,   представляетъ   собою   дикарей,   блуждающихъ   въ
безпросветномъ мраке невежества; они были-бы достойны  нашего  сожаленiя  въ
ихъ бедствiяхъ, если-бъ, подобно большинству дикарей, сами не  навлекали  на
себя истребленiя своею наглостью и жестокостью. Можешь себе представить, что
эти жалкiя созданья, съ ихъ допотопнымъ оружiемъ, образцы котораго ты виделъ
въ нашемъ музее (металлическiе цилиндры съ  зарядомъ  селитры),  -  не  разъ
грозили истребленiемъ соседнему съ ними племени Врилья, только потому, что у
нихъ тридцать миллiоновъ населенiя, а у последнихъ пятьдесятъ тысячъ, - если
те не подчинятся какому то ихъ установленiю, въ связи съ торговлей и наживой
денегъ, которое они имеютъ нахальство называть "закономъ цивилизацiи".
     "Но что же сделаютъ пятьдесятъ тысячъ противъ тридцати миллiоновъ ".
     Мой хозяинъ съ удивленiемъ взглянулъ  на  меня.  "Чужеземецъ",  сказалъ
онъ, "разве ты не слышалъ, что это племя - Врилья, которому оне угрожаютъ; и
стоитъ только этимъ дикарямъ объявить войну, какъ  полъ-дюжины,  отряженныхъ
для этого детей, сметутъ съ лица земли все ихъ населенiе ".
     Я невольно содрогнулся при этихъ словахъ, вспомнивъ, что я  стою  ближе
къ этимъ "дикарямъ" чемъ къ племени Врилья, а также - мои похвалы свободнымъ
учрежденiямъ Америки, къ которымъ такъ презрительно отнесся Афъ-Линъ. Прiйдя
несколько въ себя,  я  спросилъ,  -  существуетъ  ли  возможность  безопасно
достигнуть страны этого отдаленнаго и смелаго народа.
     "При помощи вриля ты можешь  безопасно  проехать  по  владенiямъ  всехъ
родственныхъ намъ племенъ; но  я  не  отвечаю  за  твою  безопасность  среди
варварскихъ народовъ, где господствуютъ другiе законы, я  которые  дошли  до
такого умопомраченiя, что многiе изъ  нихъ  живутъ  только  воровствомъ;  въ
тихiе часы среди нихъ даже нельзя оставить открытыми двери своего дома".
     Тутъ нашъ разговоръ былъ прерванъ появленiемъ  Таэ,  сообщившаго  намъ,
что, получивъ порученiе уничтожить громадное чудовище, которое я виделъ  при
своемъ спуске, онъ все время следилъ за его появленiемъ, но безуспешно.  Онъ
уже подумалъ, что мои глаза обманули меня, или что гадина,  чрезъ  разщелины
въ скалахъ, пробралась въ более дикую местность,  где  водятся  подобныя  ей
пресмыкающiяся;  но  близость  ея  пребыванiя  неожиданно  обнаружилась   въ
опустошенiяхъ пастбища, прилегающаго къ озеру.  "Я  уверенъ",  сказалъ  Таэ,
"что чудовище прячется въ этомъ озере; я подумалъ", продолжалъ онъ обращаясь
ко мне, "что тебя можетъ быть позабавитъ посмотреть, - какъ  мы  истребляемъ
такихъ непрiятныхъ посетителей". Взглянувъ на ребенка и  припомнивъ  размеры
чудовища, которое онъ собирался уничтожить, я  пришелъ  въ  ужасъ,  какъ  за
себя, такъ и за него, при мысли о грозившей намъ опасности. Но во  мне  было
возбуждено  сильное  любопытство,  и  мне  хотелось  самому   убедиться   въ
восхваляемомъ могуществе вриля; къ тому-же  я  не  желалъ  унизить  себя  въ
глазахъ ребенка, выказывая опасенiя за свою безопасность; и потому, поборовъ
свое первое чувство страха, я поблагодарилъ Таэ за его вниманiе  и  выразилъ
готовность сопутствовать ему въ такой интересной охоте.


    ХVIII.


     Когда мы оставили за собою городъ и, взявъ влево  отъ  главной  дороги,
пошли  полями,  -  я  до  того  былъ  пораженъ   странною   красотою   этого
изумительнаго  ландшафта,  до  самаго  горизонта  освещеннаго  безчисленнымъ
множествомъ фонарей, что мало обращалъ вниманiя на разговоръ моего спутника.
     По дороге я заметилъ, что все сельскохозяйственныя работы производились
машинами страннаго вида, но весьма красивой формы; искусство, подчиненное  у
этого народа  требованiямъ  пользы,  проявлялось  въ  виде  изящныхъ  формъ,
которыя они придаютъ разнымъ  предметамъ  въ  обыденной  жизни.  Драгоценные
металлы и каменья до того здесь обыкновенны, что применяются  для  украшенiя
самыхъ  простыхъ  вещей;  между  темъ,  преобладающее  между  ними  значенiе
полезнаго надъ красивымъ, побуждаетъ ихъ всячески украшать ихъ орудiя труда,
что незаметнымъ образомъ влiяетъ на развитiе у нихъ воображенiя.
     Во всехъ ихъ работахъ, какъ въ домахъ, такъ и снаружи, применяются  уже
упомянутые автоматическiя фигуры, которыя до того подчинены действiю  вриля,
что кажутся живыми существами. Я едва могъ отличить ихъ  отъ  людей,  въ  то
время, какъ они направляли движенiе разныхъ громадныхъ механизмовъ.
     По мере того, какъ мы удалялись, я  наконецъ  сталъ  прислушиваться  къ
живымъ  замечанiямъ  моего  спутника.  Меня   поражало   необычайно   раннее
умственное развитiе у детей этой расы, - можетъ быть происходящее отъ  того,
что они несутъ на себе все  труды  и  ответственность,  которые  между  нами
падаютъ на долю старшихъ. Разговаривая съ Таэ, мне казалось, что  я  беседую
не съ ребенкомъ, а съ развитымъ, наблюдательнымъ человекомъ  моихъ  летъ,  Я
спросилъ его, не можетъ-ли онъ  сказать,  -  на  сколько  отдельныхъ  общинъ
распадалась раса Врилья.
     "Точно не знаю," отвечалъ онъ ", потому что число ихъ увеличивается  съ
каждымъ годомъ, по мере того, какъ выделяется  избытокъ  населенiя.  Но,  по
словамъ отца, за последнее время число отдельныхъ общинъ, говорящихъ  нашимъ
языкомъ  и  усвоившихъ  наши  обычаи  и   учрежденiя,   достигало   полутора
миллiоновъ; о подробностяхъ лучше распроси Зи.  Она  знаетъ  больше  многихъ
Ана, которые вообще мало занимаются темъ, что  ихъ  близко  не  касается,  а
Джай-и такiя любопытныя существа".
     Ограничивается-ли каждая отдельная община  темъ-же  числомъ  семействъ,
какъ у васъ"?
     "Нетъ; некоторыя значительно меньше нашей, другiя - больше,  смотря  по
размеру ихъ владенiй и  совершенству  ихъ  машинъ.  Каждая  община  держится
известнаго предела, смотря по обстоятельствамъ, и  заботится  прежде  всего,
чтобы у нихъ не развилось  класса  бедныхъ,  вследствiе  избытка  населенiя,
причемъ земля не могла-бы прокормить всехъ; кроме того, они  строго  следятъ
за темъ, чтобы община не переросла известнаго размера, при  которомъ  только
возможно такое-же управленiе, какъ въ благоустроенной семье. Кажется ни одна
изъ общинъ Врилья не превосходитъ тридцати тысячъ  семей.  Но  вообще,  чемъ
меньше община, если только народу въ ней достаточно  для  хорошей  обработки
всей ея земли, - темъ богаче ея члены, темъ  больше  они  вносятъ  въ  общую
казну и, -  что  выше  всего,  -  темъ  счастливее  и  спокойнее  они,  какъ
политическое целое, и темъ большаго  совершенства  достигаютъ  продукты  ихъ
труда. Община, которую все племена Врилья считаютъ за высшую по  развитiю  и
которая достигла  наибольшаго  искусства  въ  пользованiи  силами  вриля,  -
пожалуй самая маленькая. Она не превышаетъ четырехъ тысячъ семей; но  каждый
клокъ ихъ земли обработанъ, какъ садъ; ихъ машины не имеютъ себе  равныхъ  и
все ихъ продукты берутся на расхватъ. Все наши племена  считаютъ  ее  своимъ
образцомъ;  потому  что  достиженiе  высшаго  идеала,  доступнаго  человеку,
заключается въ соединенiи наибольшей доли  счастья,  съ  высшимъ  развитiемъ
ума; и понятно, чемъ меньше общество,  темъ  легче  этого  достигнуть.  Наша
община слишкомъ велика".
     Эти слова заставили меня задуматься. Я вспомнилъ о маленькихъ  Афинахъ,
съ ихъ двадцатью тысячами свободныхъ гражданъ и о томъ умственномъ  влiянiи,
которое  до  сихъ  поръ  оказываетъ  эта  маленькая  республика   на   самыя
могущественныя  нацiи  мiра.  Но  въ  Афинахъ  допускалось  соревнованiе   и
постоянныя перемены, и къ тому-же, граждане ихъ далеко  не  были  счастливы.
Оторвавшись отъ моихъ мыслей, я возвратился  къ  нашему  разговору  и  сталъ
распрашивать его объ эмиграцiи.
     "Но если каждый  годъ",  сказалъ  я,  "определенное  число  между  вами
соглашается покинуть родину и основываютъ новыя общины, то ведь  ихъ  все-же
очень мало и,  даже  при  самыхъ  совершенныхъ  машинахъ,  они  врядъ-ли  въ
состоянiи разчистить дикiя места, устроить новые города и водворить  всю  ту
цивилизацiю, съ ея удобствами жизни, къ которымъ они привыкли съ детства.
     "Ты ошибаешься. Все племена Врилья  находятся  въ  постоянномъ  общенiи
между собою и ежегодно определяютъ число эмигрантовъ изъ ихъ числа?  которые
должны сообща основать  новую  общину;  место  новаго  поселенiя  намечается
ранее, и каждый годъ посылаются пiонеры отъ каждой общины для его разчистки,
уничтоженiя скалъ и постройки домовъ; такъ что,когда эмигранты  являются  на
место, они уже находятъ готовые дома, и подготовленную  почву.  Привыкая  съ
детства къ трудовой жизни, мы не боимся путешествiй  и  опасностей.  Я  самъ
хочу эмигрировать, когда выросту",
     "Всегда-ли эмигранты выбираютъ ненаселенныя места?"
     "Да, большею частью; потому что мы никогда  ничего  не  истребляемъ,  -
разве вынужденные къ тому  необходимостью  самосохраненiя.  Конечно,  мы  не
можемъ поселится на земляхъ, уже ранее  того  занятыхъ  Врилья;  если-бъ  мы
заняли  обработанныя  земли,  населенныя  другими  племенами  Ана,  то  намъ
пришлось-бы уничтожить ихъ. Но иногда случается, что, даже при поселенiи  на
свободныхъ  земляхъ,  какое  нибудь  соседнее  племя  Ана,  -  если  у  него
господствуетъ система Кумъ-Пошъ или особенно  Глекъ-Назъ,  {Кумъ-Пошъ  -  на
языке Врилья  обозначаетъ  политическую  систему,  сходную  съ  учрежденiями
Соединенныхъ Штатовъ; Глекъ-Назъ - противуположную ей.  (Прим.  перев.).}  -
недовольное нашимъ  соседствомъ,  начинаетъ  безпричинную  войну,  -  тогда,
конечно, мы истребимъ его. Разве можно придти къ какому нибудь соглашенiю съ
подобнымъ народомъ. Еще Кум-Пошъ, продолжалъ съ оживленiемъ  ребенокъ,  какъ
ни плохъ онъ,  все-таки  не  лишаетъ  ихъ  мозга  и  сердца;  но  Глекъ-Назъ
отнимаетъ у нихъ все человеческое, и у нихъ остаются только - пасть, когти и
желудокъ".
     "Ты выражаешься сильно. Знай-же, что я самъ съ гордостью  называю  себя
гражданинъ Кум-Поша".
     "После этого я не удивляюсь",  отвечалъ  Таэ,  "что  ты  покинулъ  свою
родину. Какое было общественное устройство въ твоей стране  до  перехода  въ
Кумъ-Пошъ?
     "Поселенiе эмигрантовъ - подобное вашимъ, - но съ тою разницею, что они
были въ завиоимости отъ той страны, изъ которой вышли. Они свергли это иго и
учредили Кумъ-Пошъ".
     "Сколько времени действуетъ у васъ эта система?"
     "Около ста леть".
     "Срокъ жизни Ана: - очень молодое общество. Не  пройдетъ  и  ста  летъ,
какъ у васъ будетъ уже Глекъ-Назъ".
     "Таэ, мне неидетъ спорить  съ  ребенкомъ  твоего  возраста.  Конечно  я
принимаю въ соображенiе, что ты не воспитанъ среди Кумъ-Поша".
     "И въ свою очередь" отвечалъ Таэ, съ прирожденною  мягкою  и  величавою
манерою, отличавшею его расу, "не только принимаю къ  сведенiю,  что  ты  не
выросъ между Врилья, но приношу искреннiя  извиненiя,  если  я  чемъ  нибудь
оскорбилъ чувства такого любезнаго Тиша.
     Я забылъ упомянуть ранее, что въ  семье  моего  хозяина  я  обыкновенно
носилъ  прозвище  -  Тишъ;  это  было  ласкательное  имя,  обозначавшее,  въ
переносномъ смысле, маленькаго варвара, а въ буквальномъ, - лягушенка.  Дети
Врилья обыкновенно называютъ  такъ  ручныхъ  маленькихъ  зверьковъ  въ  роде
лягушекъ, живущихъ въ ихъ садахъ.
     Этимъ временемъ, мы приблизились къ берегу озера, и  Таэ  обратилъ  мое
вниманiе на следы опустошенiя, произведеннаго въ ближайшихъ  поляхъ.  "Врагъ
нашъ, безъ сомненiя, скрывается на дне озера", сказалъ Таэ. Заметь,  сколько
рыбы собралось у береговъ; даже большiя рыбы перемешались съ  маленькими  въ
общемъ страхе. Это пресмыкающееся наверное  принадлежитъ  къ  классу  Крекъ,
самому кровожадному изъ  всехъ,  и,  какъ  говорятъ,  одному  изъ  немногихъ
уцелевшихъ видовъ техъ  первобытныхъ  чудовищъ,  которыя  населяли  мiръ  до
появленiя Ана. Крекъ отличается ненасытной прожорливостью: - онъ безразлично
пожираетъ какъ растенiя, такъ и животныхъ. Его любимое блюдо Анъ, когда  онъ
можетъ захватить его въ расплохъ; вотъ почему мы безпощадно истребляемъ  его
въ нашихъ пределахъ. "Я слышалъ, что, когда наши предки  впервые  поселились
въ этой, еще тогда невозделанной стране, -  эти  чудовища,  и  также  другiя
подобныя имъ, водились здесь во множестве; и такъ  какъ  употребленiе  вриля
было еще неизвестно, то многiе изъ нашей расы были пожраны ими.  После  того
какъ мы познакомились съ  употребленiемъ  вриля,  все  эти  враждебныя  намъ
животныя  были  истреблены.  Но  по  временамъ,  какая  нибудь   изъ   этихъ
гигантскихъ ящерицъ  заползаетъ  сюда  изъ  своихъ  логовищъ,  за  пределами
страны, и я помню случай, когда жертвою ея сделалась молодая Гай, купавшаяся
въ этомъ самомъ озере.  Если-бъ  она  была  на  берегу,  вооруженная  своимъ
жезломъ, Крекъ не осмелился  бы  показаться  ей  на  глаза;  подобно  нашимъ
другимъ  дикимъ  животнымъ,  это   пресмыкающееся   обладаетъ   инстинктомъ,
внушающимъ ему страхъ къ темъ, кто держитъ въ рукахъ  жезлъ  вриля.  Пока  я
стою здесь, чудовище низачто не выйдетъ изъ своего логовища;  но  мы  должны
приманить его.
     "Это будетъ довольно трудно".
     "Нисколько. Садись вотъ на этотъ камень (онъ находился  около  трехсотъ
футъ отъ берега озера), а я отойду подальше. Животное  скоро  увидитъ  тебя,
или почуетъ твое присутствiе и, видя что ты безоруженъ,  двинется  къ  тебе,
что бы тебя пожатъ. Какъ только онъ вылезетъ изъ  воды,  Крекъ  будетъ  моею
жертвою".
     "Ты хочешь сделать меня приманкою для этого чудовища, которое  въ  одно
мгновенье проглотитъ меня въ своей пасти! Прошу извинить".
     Ребенокъ  засмеялся.  "Ничего  не  бойся,  сказалъ  онъ,  "только  сиди
смирно".
     Вместо ответа я отскочилъ отъ него и хотелъ уже бежать со  всехъ  ногъ,
когда Таэ слегка прикоснулся къ моему плечу и устремилъ на меня  неподвижный
взглядъ. Я сразу почувствовалъ себя, какъ бы прикованнымъ къ  месту;  всякая
воля покинула меня, и я покорно последовалъ за нимъ и селъ на камень. Многiе
изъ  читателей  вероятно  знакомы  съ  явленiями,  приписываемыми  животному
магнетизму {Авторъ еще не былъ знакомъ съ  новейшими  явленiями  гипнотизма.
(Прим. перев.).};  ни  одинъ  изъ  адептовъ  этого  сомнительнаго  искусства
никогда не могъ произвести на меня  малейшаго  впечатленiя,  но  я  оказался
бездушнымъ автоматомъ въ рукахъ этого ребенка.  Между  темъ  онъ  распустилъ
свои крылья, поднялся на воздухъ и скрылся въ кустахъ на вершине  холма,  въ
некоторомъ разстоянiи отъ меня.
     Я былъ одинъ; въ неописанномъ ужасе я повернулъ голову  по  направленiю
къ  озеру  и  неподвижно,  какъ  очарованный,  уставился  глазами   на   его
поверхность. Прошло минутъ десять, или пятнадцать, показавшихся мне  веками,
- когда въ центре его гладкой поверхности,  освещенной  отблескомъ  фонарей,
стало заметно легкое движенiе. Въ то-же время рыбы,  собравшiяся  у  берега,
почуявъ приближенiе  врага,  стали  метаться  во  все  стороны;  послышались
всплески, и я заметилъ, что некоторыя даже выбросились на  песокъ.  Длинная,
волнующаяся борозда показалась на воде и стала приближаться къ  берегу,  все
ближе и ближе, пока наконецъ не вылезла громадная голова чудовища:  страшные
клыки, какъ щетина, торчали въ его пасти,  и  оно  уставило  свои  голодные,
безжизненные глаза на то место, где я сиделъ, какъ пригвожденный.  Вотъ  уже
его переднiя  ноги  показались  на  берегу,  потомъ  -  грудь,  покрытая  до
сторонамъ чешуей, точно бронею, съ тускло желтою кожею  посредине;  наконецъ
вся эта масса, около ста футъ длиною, была уже на земле  .  Еще  одинъ  шагъ
этихъ гигантскихъ ногъ, и оно было-бы около меня.  Казалось  одно  мгновенье
отделяло меня отъ этой ужасной смерти, - когда  въ  воздухе  блеснула  точно
молнiя, поразила  чудовище  и  втеченiе  неуловимаго  момента  охватила  его
огнемъ. Светъ исчезъ, и предо мною лежала какая то обугленная,  безформенная
масса, еще дымившаяся, но уже быстро разсыпавшаяся въ прахъ. Я сиделъ,  какъ
пригвожденный, охваченный смертельнымъ холодомъ; ужасъ мой  теперь  перешелъ
въ оцепененiе.
     Я почувствовалъ прикосновенiе ребенка къ  своему  плечу:  -  очарованiе
кончилось, я поднялся  съ  места.  "Теперь  ты  видишь,  какъ  легко  Врилья
уничтожаютъ своихъ враговъ", сказалъ Таэ; потомъ онъ подошелъ къ  дымившимся
остаткамъ  чудовища  и,  взглянувъ  на  эту  массу,  продолжалъ   спокойнымъ
голосомъ: "мне случалось уничтожать гадовъ еще крупнее этого, но никогда это
де доставляло мне такого удовольствiя. Да, это былъ Крекъ; сколько страданiй
онъ причинилъ, пока существовалъ!" Затемъ онъ поднялъ съ земли выбросившихся
изъ воды рыбокъ и возвратилъ ихъ родному элементу.


    XIX.


     После разсказаннаго приключенiя, въ которомъ мы участвовали  вместе  съ
Таэ, - этотъ ребенокъ сталъ часто навещать меня въ доме Афъ-Лина; онъ видимо
привязался ко мне, и я платилъ ему темъ-же. Ему еще не было двенадцати летъ,
а серьезныя научныя занятiя, которыми у нихъ  завершается  перiодъ  детства,
начинаются только после этого возраста; такъ что, по умственному развитiю, я
ближе подходилъ къ нему,  чемъ  къ  взрослымъ  представителямъ  его  расы  и
особенно къ Джай-и, изъ которыхъ выдавалась высокоученая Зи. Дети Врилья,  -
облеченныя  такими  многотрудными  и  ответственными  обязанностями,  -   не
отличаются особенною веселостью; но Таэ, при всей его даровитости,  обладалъ
темъ добродушнымъ юморомъ, который мы  часто  встречаемъ  между  генiальными
стариками. Онъ находилъ такое же удовольствiе въ моемъ обществе, какое  нашъ
мальчикъ, одного съ нимъ возраста, -  испытываетъ  въ  товариществе  любимой
собаки, или обезьяны. Ему доставляло такое же удовольствiе  -  обучатъ  меня
разнымъ обыденнымъ прiемамъ въ жизни своего  народа,  какое  испытывалъ  мой
племянникъ, заставляя своего пуделя ходить на заднихъ лапкахъ,  или  скакать
черезъ кольцо. И охотно соглашался на все такiя опыты; но  никогда  не  могъ
сравняться по успехамъ съ пудлемъ.  Въ  начале,  меня  очень  заинтересовало
примененiе крыльевъ, которыми пользуются у нихъ съ такою-же легкостью  самыя
маленькiя дети, какъ мы руками или ногами;  но  все  мои  попытки  въ  этомъ
направленiи привели только къ серьезнымъ ушибамъ, и я поневоле долженъ  былъ
оставить ихъ.
     Эти крылья, какъ я уже говорилъ, очень большаго размера и достигаютъ до
коленъ; сложенныя на спине  они  образуютъ  родъ  плаща  или  эпанчи,  очень
красивой формы. Они делаются изъ перьевъ гигантской птицы,  которая  водится
въ окрестныхъ горахъ; цветъ ихъ большею частью белый, но иногда съ  красными
полосами. Крылья эти укрепляются къ  плечамъ,  помощiю  весьма  легкихъ,  но
сильныхъ пружинъ; и когда они распускаются, то руки сами  собой  входятъ  въ
петли, приспособленныя съ ихъ нижней стороны и представляющiя какъ бы  части
срединной перепонки.  Верхняя  часть  ихъ  туники  снабжена  подкладкою  изъ
мелкихъ трубокъ, которыя, посредствомъ особаго механическаго приспособленiя,
надуваются при подъеме рукъ и служатъ какъ-бы пузырями, что бы  поддерживать
ихъ па воздухе. Какъ самыя  крылья,  такъ  и  этотъ  поддерживающiй  приборъ
сильно заряжены врилемъ и, при подъеме на воздухъ, тело какъ бы теряетъ свою
тяжесть. Я не встречалъ затрудненiя въ подъеме; разъ были подняты  крылья  -
это уже достигалось само собою;  но  тутъ  начиналась  опасная  часть  моихъ
попытокъ. Мне никакъ не удавалось регулировать дальнейшее действiе крыльевъ,
хотя между своими я считался ловкимъ въ разныхъ атлетическихъ упражненiяхъ и
искуснымъ пловцемъ. Все мои попытки ограничивались безуспешными,  неуклюжими
усилiями. Я былъ во власти крыльевъ, а не они - въ моей;  и  когда,  помощiю
отчаянныхъ  усилiй,  мне  наконецъ  удавалось  остановить  ихъ  движенiе   и
приблизить ихъ къ моему телу, то исчезала  поддерживающая  меня  сила,  и  я
низвергался на землю, точно воздушный шаръ, изъ котораго былъ выпущенъ газъ;
и только благодаря спазмотическимъ усилiямъ, вызваннымъ ужасомъ, я отделался
при этомъ изряднымъ, ошеломившимъ меня  ушибомъ  и  не  разбился  въ  куски.
Несмотря на эти неудачи, я готовъ былъ продолжать мои попытки; но  въ  этомъ
меня удержала милосердная Зи, сопровождавшая меня  во  время  этихъ  жалкихъ
опытовъ летанiя; и, только благодаря своевременной поддержке ея крыльевъ,  я
не размозжилъ себе голову о вершину пирамиды, во время последней изъ  такихъ
попытокъ.
     "Я вижу", сказала она при этомъ,  "что  все  твои  попытки  безнадежны;
причина этому - не въ какомъ либо недостатке крыльевъ, или въ несовершенстве
твоего сложенiя; но въ органически присущемъ тебе и непоправимомъ недостатке
сосредоточенiя воли. Ты долженъ знать, что таинственная связь,  существующая
между такимъ  сосредоточенiемъ  воли  и  силою  вриля,  не  сразу  сделалась
достоянiемъ нашего племени;  потребовалось  много  поколенiй,  передававшихъ
своимъ детямъ зачатки этой  способности,  которая  постепенно  изощрялась  и
наконецъ сделалась у  насъ,  какъ-бы  прирожденнымъ  инстинктомъ;  такъ  что
маленькое дитя нашей расы также  безсознательно  стремится  летать,  какъ  и
ходитъ. Неудивительно, что оно при этомъ съ такою же уверенностью пользуется
своими искусственными крыльями, какъ птица  -  данными  ей  природой.  Я  не
подумала объ этомъ, когда допустила тебя до такихъ опасныхъ опытовъ; но  мне
хотелось, что бы ты былъ моимъ товарищемъ въ полетахъ. Конечно,  они  должны
быть оставлены теперь. Твоя жизнь делается слишкомъ дорога  для  меня".  При
этомъ голосъ и выраженiе  лица  Гай  особенно  смягчились,  и  я  почему  то
почувствовалъ еще большiй страхъ, чемъ во  время  моихъ  неудачныхъ  опытовъ
летанiя.
     Говоря о крыльяхъ, я долженъ упомянутъ объ одномъ  существующемъ  между
Джай-и обычае , подъ которымъ скрывается  довольно  трогательная  мысль.  Во
время своего девства, Гай постоянно носитъ крылья;  она  принимаетъ  участiе
вместе съ Ана въ техъ грацiозныхъ воздушныхъ играхъ, о которыхъ я  говорилъ,
и пускается съ необычайною смелостью въ дальнiя  воздушныя  путешествiя,  въ
самыя дикiя страны этого  подземнаго  царства;  и  въ  этомъ  отношенiи  она
превосходить более грубый полъ. Но со дня брака, она оставляетъ свои  крылья
и сама вешаетъ ихъ  надъ  супружескимъ  ложемъ,  где  они  и  остаются  безъ
употребленiя до техъ поръ, пока смерть, или разводъ не  разрушаютъ  брачнаго
союза.
     Когда въ глазахъ и голосе Зи обнаружилась та нежностъ, которой  я  такъ
испугался,  въ  какомъ-то  предчувствiи  грозящей  мне  опасности,  -   Таэ,
сопутствовавшiй мне во время полетовъ и  въ  своей  игривости  забавлявшiйся
моими неудачами, - засмеялся, услышавъ ея  последнiя  слова,  и  сказалъ  съ
детскимъ простодушiемъ: - "Если Тишъ и не выучится летать, Зи, - ты  всетаки
можешь быть его товарищемъ, повесивъ на стену свои крылья".


    XX.


     Я уже несколько времени заметилъ,  что  ученая  и  величественная  дочь
моего хозяина выказывала ко мне то нежное участiе, которое, по  безконечному
милосердiю Провиденiя, свойственно всемъ женщинамъ, какъ на  земле,  такъ  и
подъ землею. До последняго времени, я смешивалъ его съ темъ чувствомъ  любви
къ домашнимъ животнымъ,  которымъ  всегда  отличается  женщина,  наравне  съ
ребенкомъ. Теперь-же, къ  моему  большому  огорченiю,  я  убедился,  что  то
чувство, которымъ удостоивала меня, ничего не имело общаго - съ питаемымъ ко
мне Таэ. Но  это  убежденiе  нисколько  не  льстило  моему  тщеславiю,  какъ
обыкновенно бываетъ у мужчинъ, обратившихъ на  себя  благосклонное  вниманiе
прекраснаго пола; напротивъ, оно пробуждало во мне чувство страха. Если  изъ
всехъ женщинъ этого общества Зи выдавалась своею ученостью и силою,  то,  по
всемъ отзывамъ, она кроме того отличалась  своею  кротостью  и  пользовалась
всеобщею  любовью.  Все  ея  существо,  казалось,  было  проникнуто   однимъ
желанiемъ  -  оказать  помощь,  защиту,  утешенiе...  Хотя  те  многосложныя
горести, начало которыхъ  скрыто  въ  бедности  и  пороке  -  неизвестны  въ
соцiальномъ строе Врилья, но еще ни одному ученому  между  ними  не  удалось
найдти во вриле, такую силу, которая-бы окончательно изгнала изъ  ихъ  жизни
все те печали, которымъ бываетъ  подверженъ  человекъ;  и  во  всехъ  такихъ
случаяхъ, Зи была  первою  утешительницею.  Если  какая  нибудь  изъ  Джай-и
являлась жертвою отверженной любви, Зи употребляла все  силы  своего  ума  и
сердца, чтобы смягчить ея горесть и доставить ей утешенiе. Въ  техъ  редкихъ
случаяхъ, когда кто нибудь изъ  детей,  или  юношества  подвергался  опасной
болезни или (что еще бывало реже) кто нибудь изъ нихъ былъ  пораненъ,  -  во
время ихъ довольно опасной службы, - она забывала  свои  научныя  занятiя  и
развлеченiя, и превращалась  въ  самаго  внимательнаго  врача  и  неутомимую
сиделку. Она часто совершала полеты  къ  самымъ  отдаленнымъ  пределамъ  ихъ
владенiй, - где дети занимали  сторожевые  пункты,  въ  виду  какихъ  нибудь
неожиданныхъ подземныхъ переворотовъ, или вторженiя кровожадныхъ  животныхъ,
- чтобы предупредить ихъ вовремя о  грозившей  опасности  и  оказать  нужную
помощь.  Даже  въ  ея  научныхъ  занятiяхъ  преобладало  это  стремленiе  къ
благодеянiю. Если ей случалось  узнать  о  какомъ  нибудь  новомъ  открытiи,
могущемъ  быть  полезнымъ  человеку,  спецiально  занимавшемуся   известнымъ
искусствомъ, или ремесломъ, - она спешила передать ему все новыя сведенiя. -
Если  какой  нибудь  престарелый  членъ  коллегiи  ученыхъ  изнемогалъ   отъ
чрезмернаго труда въ разрешенiи какой нибудь сложной научной задачи,  -  она
приходила къ нему на помощь, брала на себя самую кропотливую  часть  работы,
ободряла, помогала ему своими советами, светлыми мыслями, однимъ словомъ,  -
делалась какъ-бы его добрымъ генiемъ и вдохновительницею. Тоже самое чувство
неизсякаемой доброты она проявляла и по отношенiю къ  нисшимъ  животнымъ.  Я
часто виделъ, какъ она приносила домой какое  нибудь  пораненое  животное  и
ухаживала за нимъ съ такою-же нежностью, какъ мать  за  больнымъ  ребенкомъ.
Случалось также, что сидя на балконе,  или  въ  висячемъ  саду,  въ  который
выходило окно моей комнаты, - я виделъ ее парящею въ воздухе, и вскоре после
того целыя толпы детей устремлялись къ ней съ радостными  криками,  летая  и
резвясь вокругъ нея, какъ около своего  центра,  въ  самыхъ  причудливыхъ  и
грацiозныхъ группахъ. Когда мне случалось гулять  съ  нею  по  окрестностямъ
города, местные олени, издали почуявъ ея приближенiе, подбегали  къ  ней  въ
ожиданiи ласки и следовали за ней  по  пятамъ,  пока  она  не  отгоняла  ихъ
понятнымъ имъ знакомъ руки. Между незамужними Джай-и, въ  обычае  носитъ  на
голове небольшой венчикъ или дiадему, украшенную камнями, похожими на опалъ,
которые расположены въ виде звезды. Обыкновенно они не  издаютъ  блеска;  но
если къ нимъ прикоснется жезлъ  вриля,  -  они  загораются  яснымъ,  ровнымъ
светомъ. Они служатъ имъ украшенiемъ во время ихъ  празднествъ  и  заменяютъ
лампу, если, во время ихъ частыхъ полетовъ, имъ случается занестись въ такое
место, куда недосягаетъ светъ ихъ фонарей. Мне случалось видеть Зи, когда ея
величественное, задумчивое лицо освещалось этою лучезарною короной, -  тогда
мне казалось, что предо мною неземное существо и я готовъ былъ преклониться,
въ обожанiи этого чуднаго виденiя.  Но  ни  разу  еще  въ  моемъ  сердце  не
пробуждалось чувство земной любви  къ  этому  возвышенному  идеалу  женщины.
Можетъ быть тутъ сказывалось и влiянiе гордости, свойственное  мужчине  моей
расы, которое не допускаетъ въ немъ проявленiя  чувства  любви  къ  женщине,
настолько превосходящей его  во  всехъ  отношенiяхъ.  Но  какiя  чары  могли
заставитъ это удивительное созданiе, -  эту  дочь  высокой  расы,  достигшей
такого недосягаемаго величiя и  смотревшей  съ  такимъ  презренiемъ  на  все
остальныя человеческiя племена, - что могло побудить ее почтить  меня  своею
склонностью?   Хотя   я   считался   довольно    красивымъ    между    моими
соотечественниками, но и красивейшiй  изъ  нихъ  показался-бы  ничтожнымъ  и
пошлымъ рядомъ съ мужчинами племени Врилья.
     Новизна, самыя особенности расы, выделявшiя  меня  изъ  среды  другихъ,
какъ читатель увидитъ далее, могли подействовать  на  юную  фантазiю  другой
молодой Гай, едва  вышедшей  изъ  своего  детства  и  во  всехъ  отношенiяхъ
стоявшей  ниже  Зи.  Но  всякiй,  следившiй  за  моимъ  слабымъ   описанiемъ
необыкновенныхъ качествъ дочери Афъ-лина, легко пойметъ, что главная причина
ея склонности ко мне заключалась въ прирожденномъ ей стремленiи - къ помощи,
защите, къ поддержке и, наконецъ, къ возвышенiю до себя существа слабейшаго.
Оглядываясь назадъ, я могу объяснить только подобнаго рода побужденiемъ  эту
единственную слабость, которую проявила одна изъ  дочерей  Врилья  въ  своей
привязанности  къ  гостю  ея  отца.  Но  какова  бы  ни  была  причина  этой
привязанности, уже одно сознанiе, что и могъ внушить ее такому недосягаемому
для меня во всехъ  отношенiяхъ  существу,  -  наполняло  меня  нравственнымъ
ужасомъ;  и  къ  этому  ужасу,  я  долженъ  сознаться   къ   своему   стыду,
примешивалось и недостойное чувство страха, предъ теми опасностями, которымъ
она меня подвергала.
     Разве на одно мгновенiе можно было допустить мысль, чтобы ея родители и
родственники могли посмотреть безъ негодованiя и  омерзенiя  на  возможность
союза между такимъ возвышеннымъ существомъ и презреннымъ Тишемъ? Конечно  но
въ ихъ власти было наказать ее, или удержать, Насилiе одинаково не  мыслимо,
какъ въ ихъ семейной, такъ и общественной жизни; но они могли прекратить  ея
увлеченiе однимъ взмахомъ направленнаго на меня, жезла вриля.
     Обуреваемый этими печальными мыслями, я все таки сознавалъ, что совесть
и честь моя не могли съ этой стороны подвергнутся какому либо нареканiю. Моя
прямая обязанность, если-бы  Зи  продолжала  обнаруживать  свою  склонность,
была, - сообщить обо всемъ моему хозяину, конечно  соблюдая  при  этомъ  всю
деликатность воспитаннаго человека. При  этомъ  я  буду,  по  крайней  мере,
избавленъ отъ всякихъ подозренiй, что я разделяю чувства Зи;  и  мудрый  умъ
моего хозяина вероятно  укажетъ  ему,  -  какъ  мне  выпутаться  изъ  такого
опаснаго положенiя. Принявъ такое  решенiе,  я  действовалъ  подъ  влiянiемъ
обыкновенныхъ  побужденiй  образованнаго  и  нравственнаго  человека  нашего
общества, который, какъ ни заблуждается онъ, - всегда однако  поступаетъ  по
совести, если только его склонности, личныя выгоды и безопасность указываютъ
ему именно такой образъ действiя.


    XXI.


     Какъ уже, вероятно,  заметилъ  читатель,  Афъ-Линъ  не  одобрялъ  моихъ
непосредственныхъ сношенiй съ его соотечественниками. Хотя онъ  и  полагался
на мое обещанiе - не сообщать никакихъ сведенiй о томъ мiре, изъ котораго  я
появился, - а еще более на обещанiе другихъ  -  не  задавать  мне  подобныхъ
вопросовъ (какъ было съ Таэ), но онъ все же не былъ вполне уверенъ, что, при
свободномъ сношенiи съ  посторонними  лицами,  любопытство  которыхъ  будетъ
возбуждено моею наружностью, я  не  буду  достаточно  остороженъ  въ  своихъ
ответахъ. Поэтому я никогда не выходилъ одинъ; меня всегда сопровождали  кто
нибудь изъ семейства хозяина, или Таэ.
     Жена Афъ-Лина, Бра, редко выходила за  пределы  сада,  окружающаго  его
домъ; она очень любила старинную литературу; ей нравился тотъ  романтическiй
элементъ и большая доля фантазiи, которымъ были проникнуты эти  сочиненiя  и
которые отсутствовали въ новейшихъ  книгахъ;  ее  привлекали  говорившiя  ея
воображенiю картины совершенно чуждой ей жизни, - более похожей на  нашу  и,
пожалуй, производившiя на нее такое же впечатленiе, какъ Арабскiя  сказки  -
на насъ. Но любовь къ чтенiю не отвлекала Бра отъ ея  прямыхъ  обязанностей,
какъ хозяйки самаго большаго дома въ городе. Каждый день она  обходила  весь
домъ и следила за  темъ  что-бы  автоматы  и  другiя  домашнiя  механическiя
устройства были въ полномъ порядке;  не  мало  заботъ  она  прилагала  и  къ
детямъ, занятымъ въ доме Афъ-Лина; она также просматривала все счеты по  его
фермамъ и съ особеннымъ увлеченiемъ помогала Афъ-Лину въ его  занятiяхъ,какъ
заведующему освещенiемъ страны.  Все  эти  занятiя  не  позволяли  ей  почти
выходить изъ дому. Два ихъ сына  оканчивали  свое  образованiе  въ  коллегiи
ученыхъ, старшiй, питавшiй склонность къ механике, особенно же къ устройству
часовыхъ механизмовъ и автоматовъ, решилъ посвятить себя этому делу и теперь
былъ занятъ устройствомъ лавки или  склада,  где-бы  онъ  могъ  выставить  и
продавать свои изобретенiя. Младшiй предпочиталъ  всему  земледелiе,  и  все
свободное время отъ занятiй въ коллегiи, где онъ  изучалъ  теорiю  сельскаго
хозяйства, посвящалъ практическимъ работамъ на ферме своего отца. Изъ  этого
видно, насколько равенство установилось въ этой  стране.  Афъ-Линъ  считался
самымъ богатымъ членомъ общины, и въ то-же время его  старшiй  сынъ,  вместо
какого  другого,  более  виднаго   занятiя,   предпочиталъ   быть   простымъ
часовщикомъ, не возбуждая такимъ выборомъ ничье удивленiе.
     Этотъ молодой человекъ очень заинтересовался моими  часами,  устройство
которыхъ было совершенно ново для него; и онъ  былъ  въ  восторге,  когда  я
подарилъ ихъ ему. Чрезъ несколько времени онъ  ответилъ  мне  более  ценнымъ
подаркомъ  -  въ  виде  часовъ  своей  конструкцiи,   которые   одновременно
показывали наше время и - принятое у Врилья. Эти часы до сихъ поръ у меня, и
они вызывали удивленiе между  лучшими  часовщиками  Лондона  и  Парижа.  Они
золотые, съ алмазными стрелками и цифрами и,  по  прошествiи  каждаго  часа,
играютъ мелодiю, весьма распространенную между Врилья, они заводятся  только
разъ въ десять месяцевъ и  отличаются  верностью.  Такъ  какъ  оба  молодыхъ
человека были заняты, то обычными спутниками въ моихъ  прогулкахъ  были  мой
хозяинъ, или его  дочь.  Во  исполненiе  разъ  принятаго  мною  благороднаго
решенiя, я теперь всячески старался уклониться отъ приглашенiй Зи  на  такiя
прогулки и, воспользовавшись удобнымъ случаемъ, когда эта ученая Гай  читала
лекцiю въ коллегiи  ученыхъ,  обратился  къ  моему  хозяину  съ  просьбою  -
показать мне его ферму. Она находилась въ некоторомъ разстоянiи отъ  города,
и такъ какъ Афъ-Линъ не любилъ ходить пешкомъ, а  я  благоразумно  отказался
отъ всякихъ дальнейшихъ попытокъ летанiя, то мы отправились къ месту  нашего
назначенiя въ одномъ изъ воздушныхъ экипажей, принадлежавшихъ моему хозяину.
Онъ былъ сделанъ изъ какого-то чрезвычайно  легкаго  матерiала  и  наружнымъ
видомъ походилъ на нашу лодку съ румпелемъ и рулемъ, но снабженную  большими
крыльями, приводившимися въ  движенiе  особымъ  механизмомъ,  действовавшимъ
врилемъ. Восьмилетнiй мальчикъ  сиделъ  на  руле;  раскинувшись  на  мягкихъ
подушкахъ  внутри  нашего  воздушнаго  экипажа,  я  находилъ  этотъ  способъ
передвиженiя весьма легкимъ и прiятнымъ.
     "Афъ-Линъ", сказалъ я, "могу-ли я просить твоего разрешенiя -  посетить
некоторыя изъ другихъ общинъ вашего  знаменитаго  племени?  Мне  хотелось-бы
также познакомиться и съ другими народностями, которыя не  признаютъ  вашихъ
учрежденiй и которыхъ вы считаете  дикими.  Для  меня  представляетъ  особый
интересъ - уяснить себе разницу, существующую между ними и теми племенами на
поверхности земли, которыя мы признаемъ цивилизованными".
     "Ты не можешь ехать одинъ въ эти места", сказалъ Афъ-Линъ. "Даже  между
Врилья ты подвергаешься опасности.  Особенности  сложенiя  и  цвета  кожи  и
щетинистая растительность на твоихъ щекахъ и  подбородке,  резко  отличающiя
тебя отъ всехъ известныхъ видовъ Ана, не  только  между  нами,  но  и  среди
варваровъ, - сразу привлекутъ  вниманiе  коллегiи  ученыхъ,  во  всякой  изъ
посещенныхъ тобою общинъ Врилья  и  дальнейшее  решенiе  вопроса,  т.  е.  -
встретишь-ли  ты  радушный  прiемъ,  какъ  у  насъ,  или  тебя   подвергнутъ
диссекцiи, - будетъ уже зависть отъ личнаго взгляда какого  нибудь  ученаго.
Ты долженъ знать, что когда Туръ въ первый разъ привелъ тебя въ  свой  домъ,
онъ собралъ во время твоего сна советъ ученыхъ; и они разделились во мненiи:
- принадлежишь-ли ты къ вреднымъ, или безвреднымъ животнымъ. Для разъясненiя
вопроса, во время твоего сна,  были  изследованы  твои  зубы,  и  часть  ихъ
обличала  плотоядное  животное.  Все  подобныя   животныя   твоего   размера
признаются у насъ вредными и всегда истребляются. Наши зубы,  какъ  ты  могъ
заметить, не плотоядной формы. Зи вместе съ другими учеными утверждаетъ, что
въ отдаленныя времена, когда Анъ еще питался мясомъ животныхъ,  -  его  зубы
были приспособлены для такой пищи. Но и допуская это,  несомненно,  что  они
совершенно изменились путемъ  долгой  наследственной  передачи;  даже  самые
необразованные народы, усвоившiе себе дикое учрежденiе Глекъ-Назъ, и  те  не
питаются мясомъ, подобно кровожаднымъ животнымъ".
     "Во время диспута, возникшаго между учеными,  было  решено  подвергнуть
тебя анатомическому изследованiю; по  Таэ  вымолилъ  тебе  пощаду,  и  Туръ,
будучи, уже по своему офицiальному положенiю,  противникомъ  всякихъ  новыхъ
опытовъ, особенно въ связи  съ  уничтоженiемъ  жизни  (допускаемымъ  у  насъ
только въ крайности), - послалъ за мною. На моей  обязанности,  какъ  самаго
богатаго человека въ общине, лежитъ прiемъ  путешественниковъ  изъ  дальнихъ
странъ; и мне предстояло решить вопросъ - можно-ли съ безопасностью  принять
въ свой домъ подобнаго чужестранца. Если-бъ я отказался отъ  этого,  -  тебя
передали-бы въ коллегiю ученыхъ, и о дальнейшей своей судьбе ты можешь  самъ
догадаться.  Кроме  всего  указаннаго  мною,  ты  подвергаешься  еще  другой
опасности, во время путешествiй; ты  можешь  встретиться  съ  какимъ  нибудь
четырехъ-летнимъ ребенкомъ, которому только что дали въ руки жезлъ вриля,  и
который, испугавшись твоего наружнаго вида, можетъ моментально обратить тебя
въ пепелъ. Если-бъ его не удержалъ отецъ, Таэ, при первомъ  свиданiи,  также
поступилъ-бы  съ  тобою.  Поэтому  я  и  говорю,  что  для  тебя   немыслимо
путешествовать одному; но, вместе съ Зи, ты будешь въ полной безопасности; и
я уверенъ, что она согласится, если  я  ее  попрошу,  -  объехать  съ  тобою
некоторыя изъ соседнихъ  общинъ  Врилья.  О  поездкахъ  къ  дикимъ  народамъ
конечно и думать нечего".
     Такъ какъ главная моя  цель  была  именно  бежать  общества  Зи,  то  я
воскликнулъ съ поспешностью: "нетъ, не нужно просить ее! Я  отказываюсь  отъ
своего намеренiя, въ виду предстоящихъ опасностей. Да я полагаю, кроме того,
- врядъ-ли будетъ удобно, что бы столь  привлекательная  молодая  Гай,  какъ
твоя очаровательная  дочь,  пустилась  въ  такое  опасное  путешествiе  подъ
защитою слабаго Тиша".
     Афъ-Линъ, прежде чемъ  отвечать  мне,  издалъ  какой-то  слабый  звукъ,
отдаленно напоминавшiй нашъ смехъ: "я долженъ просить извиненiе моего гостя,
что его серьезное замечанiе вызвало мой смехъ. Но мне показалось  до  нельзя
забавною идея, что Зи, вся отдавшаяся покровительству другихъ и которую дети
прозвали своею "защитницей", - можетъ нуждаться въ  охране  отъ  опасностей,
вызванныхъ поклоненiемъ мужчинъ. Ты  долженъ  знать,  что  наши  Джай-и,  до
своего замужества, совершаютъ постоянныя путешествiя между разными племенами
Врилья, съ целью найти Ана, который бы имъ понравился больше своихъ. Зи  уже
совершила три такихъ путешествiя; но сердце ея до сихъ поръ свободно".
     Тутъ повидимому представился удобный случай, котораго  я  искалъ,  и  я
сказалъ прерывающимся голосомъ: - "простишь-ли ты меня, мой добрый  хозяинъ,
если то, что я выскажу оскорбитъ тебя".
     "Говори только правду; и если она оскорбитъ меня, то  извиненiя  должны
быть съ моей стороны".
     "Пособи мне уйти отсюда; какъ ни  поражаютъ  меня  все  виденныя  здесь
чудеса цивилизацiи, то  блаженное  существованiе,  котораго  вы  достигли...
отпусти меня къ моему народу!"
     "Врядъ-ли  это  будетъ  возможно;  и  во  всякомъ   случае   необходимо
разрешенiе Тура, который врядъ-ли дастъ его. Ты не лишенъ  понятливости;  ты
можетъ быть скрылъ  отъ  насъ  (хотя  я  и  сомневаюсь  въ  этомъ)  те  силы
разрушенiя, которыми  обладаетъ  твой  народъ;  однимъ  словомъ,  ты  можешь
навести на насъ опасность. Если Туръ  прiйдетъ  къ  такому  заключенiю,  его
прямая обязанность или покончитъ съ тобой, или запереть тебя на всю жизнь въ
железную клетку. Но что же заставляетъ тебя покинуть общество,  которое,  по
твоимъ-же словамъ, достигло высшаго предела счастья".
     "О Афъ-Линъ! ответъ мой будетъ простъ. Я не хочу злоупотреблять  твоимъ
гостепрiимствомъ; если вследствiе случайнаго каприза, и это зачастую бываетъ
между нашими женщинами, и отъ него не всегда свободны и  Джай-и,  если  твоя
божественная  дочь,  почтила  меня,  -   Тиша,   -   своимъ   благосклоннымъ
вниманiемъ...и...и..."
     "И желаетъ вступить съ тобой въ бракъ?" добавилъ  Афъ-Линъ,  соверщенно
спокойно и безъ признака удивленiя.
     "Ты сказалъ это".
     "Да, это было-бы несчастье", продолжалъ мой хозяинъ, помолчавъ немного,
"и ты поступилъ разумно, предупредивъ меня. Случается, какъ ты говоришь, что
незамужняя Гай обнаруживаетъ странныя склонности; но  не  существуетъ  силы,
которая могла-бы заставить ее поступить противъ ея желанiя. Мы можемъ только
убеждать ее, и опытъ показалъ, что даже убежденiя целой коллегiи ученыхъ  ни
къ чему бы не привели, если вопросъ касается предмета любви  Гай.  Мне  жаль
тебя, потому что бракъ будетъ противенъ А-Глауранъ, или общественному благу,
и дети отъ такого союза будутъ способствовать къ ухудшенiю  расы;  они  даже
могутъ появиться на светъ съ  зубами  плотоядныхъ  животныхъ.  Этого  нельзя
допустить; Зи, какъ Гай, удержать невозможно;  но  тебя,  какъ  Тиша,  можно
уничтожить. Я советую тебе всякими способами противустоять  ея  исканiямъ  и
прямо объявитъ, что ты не можешь отвечать на ея  любовь.  У  насъ  постоянно
бываютъ такiе случаи. Анъ часто избавляется отъ преследованiй влюбленной Гай
темъ, что женится на другой. Ты можешь поступить такъ-же".
     "Нетъ; потому что я не могу жениться на  другой  Гай,  безъ  вреда  для
общества и риска появленiя на светъ плотояднаго потомства",
     "Это правда. Все, что я могу сказать, - и я говорю это откровенно и  съ
полнымъ сочувствiемъ къ тебе, какъ моему гостю, - остерегайся, или ты будешь
превращенъ въ пепелъ. Я предоставляю тебе самому  -  выбрать  лучшiй  образъ
действiя. Пожалуй ты можешь сказать Зи,  что  она  безобразна.  Такого  рода
мненiе, высказанное любимымъ существомъ, обыкновенно охлаждаетъ самую пылкую
Гай. Но вотъ и ферма".


    XXII.


     Я долженъ сознаться, что мой разговоръ съ Афъ-Линомъ  и,  особенно,  то
равнодушiе, съ которымъ онъ относился къ  грозившей  мне  опасности  -  быть
обращеннымъ въ пепелъ, - благодаря безумной любви его дочери,  отравили  все
то удовольствiе, которое иначе доставилъ-бы мне обзоръ фермы моего  хозяина,
съ ея удивительными  земледельческими  машинами,  заменившими  здесь  всякiй
ручной трудъ.
     Внешнiй видъ дома ничего не имелъ  общаго  съ  массивнымъ  и  несколько
мрачнымъ городскимъ жилищемъ Афъ-Лина, частью выдолбленнымъ въ скале, какъ и
значительная часть всего города.  Стены  его  состояли  изъ  посаженныхъ  на
известномъ  разстоянiи  деревьевъ,  въ  промежуткахъ  между  которыми   были
вставлены листы изъ полупрозрачнаго металлическаго вещества,  заменяющаго  у
нихъ стекло. Деревья были покрыты  цветами,  что  производило  поразительный
эффектъ. У дверей дома насъ встретилъ автоматъ и  проводилъ  въ  комнату:  -
нечто подобное, какъ сквозь сонъ иногда представлялись мне въ моихъ грезахъ,
когда мне случалось лежать летомъ  въ  саду.  Это  былъ  какой-то  волшебный
уголокъ - ни то комната, ни  то  садъ;  стены  ея  представляли  одну  массу
вьющихся растенiй, покрытыхъ цветами. Въ  пустыя  пространства  между  ними,
заменяющiя у нихъ окна, открывались самые  разнообразные  виды:  -  обширные
ландшафты съ озерами и скалами; другiя - вели въ особыя наружныя пристройки,
въ роде нашихъ оранжерей, утопающiя  въ  цветахъ.  По  стенамъ  комнаты  шли
цветочныя клумбы, съ разставленными между ними низкими диванами. По  средине
ея билъ фонтанъ той самой светящейся, отливающей розовымъ цветомъ, жидкости,
о  которой  я  уже  упоминалъ;  она  наполняла  комнату  какимъ-то  розовымъ
полусветомъ. Все пространство вокругъ фонтана было покрыто  толстымъ  слоемъ
самаго мягкаго мха нежнаго коричневаго цвета (зеленый  цветъ  не  встречался
мне среди  растительности  этой  страны),  на  которомъ  глазъ  отдыхалъ  съ
такимъ-же чувствомъ успокоенiя, какъ на зелени нашихъ луговъ. На цветахъ, въ
наружныхъ верандахъ, или оранжереяхъ, сидела масса  поющихъ  птицъ,  которыя
наполняли воздухъ самыми мелодическими звуками. Потолка въ комнате не  было.
Вся  эта  сцена  была  полна  разнообразной  прелести,  услаждавшей   каждое
чувство... пенiе птицъ, ароматъ цветовъ, чудные виды повсюду.  Она  наводила
чувство какого  то  сладострастнаго  покоя.  Вотъ  где  можно,  подумалъ  я,
провести очаровательный медовый  месяцъ,  если-бъ  Джай-и  не  были-бы  такъ
страшны своими женскими правами и мужскою силою!  Но  когда  я  представлялъ
себе такую высокую и такую ученую величественную Гай, превосходившую всякiй,
доступный намъ, идеалъ женщины  -  однимъ  словомъ  Зи...  даже,  еслибъ  не
опасность быть превращеннымъ въ пепелъ... нетъ... и тогда въ своей  мечте  я
не могъ вообразить ее вместе съ  собою,  въ  этомъ  уголке,  созданномъ  для
поэзiи любви.
     Въ это время въ комнате появился автоматъ и поставилъ передъ нами одинъ
изъ техъ чудесныхъ напитковъ, которые заменяютъ вино между Врилья.
     "По истине", сказалъ я, "это очаровательное жилище, и меня удивляетъ, -
отчего ты не поселишься здесь, вместо мрачнаго города".
     "Я отвечаю передъ обществомъ за непрерывное освещенiе страны, и  потому
я долженъ жить въ городе; сюда я могу прiезжать только по временамъ".
     "Но я понялъ изъ твоихъ словъ, что эта довольно  безпокойная  должность
не соединена ни съ какими почестями; зачемъ-же ты принялъ ее?"
     "Каждый изъ насъ безпрекословно повинуется Туру. Онъ сказалъ: "просятъ,
чтобы Афъ-Линъ взялъ на себя заведыванiе освещенiемъ", и мне ничего более не
оставалось, какъ исполнить его желанiе; но, прослуживъ долгое время въ  этой
должности, я привыкъ къ ея  обязанностямъ  и  оне  меня  не  тяготятъ.  Насъ
создаетъ привычка - даже различiе нашей расы отъ дикарей  является,  какъ-бы
долго   передаваемой,   укоренившей   привычкой,   которая,   путемъ   такой
наследственной передачи, делается частью нашей натуры. Ты видишь, что  между
нами находятся Аны, готовые примириться даже съ обязанностью  правителя;  но
конечно  никто  не  пошелъ-бы  на  эту  должность,  если-бы  безпрекословное
повиновенiе просьбамъ Тура не облегчало исполненiе этихъ обязанностей".
     "Даже въ томъ случае, - если его просьбы неразумны, или несправедливы?"
     "Намъ никогда не приходитъ въ голову подобная мысль; у насъ  все  идетъ
такъ, какъ будто мы управляемся издревле укоренившимся обычаемъ, и  давленiе
власти не чувствуется".
     "Когда правитель умираетъ или отказывается отъ своей должкости, какъ вы
находите ему преемника?"
     "Анъ, исполнявшiй втеченiи многихъ летъ  обязанности  правителя,  лучше
всего можетъ найти подходящаго человека на эту должность, и  большею  частью
онъ самъ указываетъ своего преемника".
     "Можетъ быть своего сына?"
     "Редко; потому что эта не такая должность, которая привлекала-бы  много
желающихъ; и, понятно, отецъ не пожелаетъ насиловать склонности своего сына.
Но  если  Туръ  отказывается  выбрать  себе  преемника,  опасаясь  возбудить
неудовольствiе того человека, на которомъ-бы остановился его  выборъ,  тогда
трое изъ членовъ коллегiи ученыхъ бросаютъ жребiй; - на кого изъ нихъ падетъ
обязанность сделать такой выборъ. Мы вообще держимся того  мненiя,  что  умъ
одного Ана въ такихъ случаяхъ лучше - трехъ, какъ-бы они ни  были  мудры  въ
отдельности; потому что  между  тремя  наверное  возникнуть  споры,  а  разъ
появился споръ - страсти неизбежно отуманиваютъ разсудокъ".
     "Не падай духомъ, мой дорогой маленькiй гость; Зи не  можетъ  заставить
тебя  жениться  на  себе.  Она  можетъ  только  увлечь  тебя.  Поэтому  будь
остороженъ. А теперь пойдемъ смотреть мое хозяйство".
     Мы  вошли  въ  огороженное  навесами  пространство;  хотя  Ана   и   не
употребляютъ въ пищу мяса животныхъ, но держатъ некоторые виды, ради  молока
и шерсти. Они не имеютъ  ни  малейшаго  сходства  съ  нашими  коровами,  или
овцами; и, сколько мне известно, подобныхъ видовъ никогда не существовало на
земле. Врилья пользуются молокомъ трехъ родовъ животныхъ: первое  похоже  на
антилопу, но значительно больше ея - почти съ верблюда ростомъ; другiя два -
меньше, и хотя разнятся между собою, но  не  имеютъ  ничего  общаго,  ни  съ
однимъ изъ виденныхъ мною на земле животныхъ. У  нихъ  округленныя  формы  и
крайне нежная шерсть,  цветомъ  напоминающая  пятнистаго  оленя;  при  этомъ
большiе,  черные,  кроткiе  глаза.  Молоко  этихъ  трехъ  породъ   животныхъ
различается  по  вкусу  и  густоте;  его  обыкновенно  разбавляютъ  водою  и
прибавляютъ къ нему ароматическiй сокъ плодовъ какого-то растенiя;  само  по
себе, оно весьма питательно и вкусно. Животное,  шерсть  котораго  идетъ  на
одежду и имеетъ множество другихъ примененiй,  -  более  всего  походитъ  на
итальянскую козу, но свободно отъ того тяжелаго  запаха,  который  отличаетъ
последнюю. Шерсть  его  тонкая  и  длинная;  цветъ  ея  бываетъ  разный,  за
исключенiемъ белаго, но преобладаетъ серый,  съ  металлическимъ  отливомъ  и
сиреневый. Для платья ее  обыкновенно  окрашиваютъ  по  вкусу  каждаго.  Эти
животныя были замечательно  ручныя  и  кроткiя;  за  ними,  съ  удивительною
нежностью и заботливостью, ухаживали маленькiя девочки.
     Потомъ  мы  прошли  по  громаднымъ  амбарамъ,  наполненнымъ  зерномъ  и
фруктами. Следуетъ тутъ заметить, что главная пища этого народа, заключается
въ зерне хлебнаго растенiя, колосъ котораго походитъ  на  нашу  пшеницу,  но
значительно больше и постоянно улучшается во  вкусе,  благодаря  непрерывной
культуре; и  въ  особомъ  виде  плода,  величиною  съ  небольшой  апельсинъ,
первоначально после сбора, весьма твердаго и отличающагося горькимъ вкусомъ,
Его выдерживаютъ втеченiи многихъ месяцевъ  въ  кладовыхъ;  после  чего  онъ
делается сочнымъ и нежнымъ;  сокъ  его,  темно-краснаго  цвета,  составляетъ
основанiе всехъ ихъ приправъ. У нихъ много сортовъ плодовъ, похожихъ на наши
оливки, изъ которыхъ получаются удивительныя масла; здесь также  встречается
растенiе въ роде сахарнаго  тростника,  но  сокъ  его  менее  сладокъ,  хотя
отличается чуднымъ ароматомъ. У нихъ нетъ пчелъ и другихъ производящихъ медъ
насекомыхъ; но  они  пользуются  сладкимъ  сокомъ,  вытекающимъ  изъ  ствола
хвойнаго растенiя, похожаго на араукарiю. Огороды ихъ изобилуютъ множествомъ
сочныхъ, вкусныхъ овощей и корнеплодовъ, которые  они  доводятъ  до  высокой
степени разнообразiя и совершенства, благодаря  постоянной  культуре.  Я  не
помню ни одного раза, когда мне случалось участвовать въ ихъ еде,  чтобы  за
столомъ не появлялось какой нибудь новости изъ  огородныхъ  овощей.  Вообще,
какъ  уже  было  сказано,  ихъ   кухня   отличается   такою   изысканностью,
разнообразiемъ и питательностью, что при этомъ вовсе не ощущается недостатка
мясной пищи; и ихъ могучее телосложенiе достаточно показываетъ  (по  крайней
мере при ихъ жизненной обстановке), что развитiе мускульныхъ фибръ  зависитъ
не отъ одного  питанiя  мясомъ.  У  нихъ  нетъ  винограда:  -  освежительныя
напитки, приготовляемыя ими изъ разныхъ фруктовъ, не производятъ опьяняющаго
действiя. Но ихъ главный напитокъ все  таки  вода,  въ  выборе  которой  они
чрезвычайно прихотливы, замечая малейшiй признакъ посторонней примеси.
     "Мой  младшiй  сынъ  очень  интересуется  вопросомъ,   объ   увеличенiи
продуктивности нашихъ  полей",  сказалъ  Афъ-Линъ,  въ  то  время,  какъ  мы
проходили по разнымъ амбарамъ и кладовымъ, "и потому онъ наследуетъ все  эти
земли, которыя составляютъ главную часть  моего  богатства.  Моему  старшему
сыну такое наследiе причинило бы только горе и безпокойство",
     "Разве у васъ много  такихъ  детей,  для  которыхъ  богатое  наследство
представляетъ одно огорченiе?"
     "Безъ сомненiя; большая часть Врилья считаютъ богатство, выходящее  изъ
ряда обезпеченнаго благосостоянiя, - тяжелымъ бременемъ для себя. Вообще, мы
довольно ленивый народъ после перiода детства, и  стараемся  избавиться  отъ
излишняго  безпокойства,  а  богатство  приноситъ  съ  собою  много  заботъ.
Благодаря  ему,  мы  делаемся  намеченными   кандидатами   на   общественныя
должности, отъ которыхъ мы не можемъ отказаться. Богатство  обязываетъ  насъ
принимать постоянное участiе  въ  делахъ  менее  состоятельныхъ  изъ  нашихъ
соотечественниковъ, чтобы во время предупредитъ ихъ нужды и недопустить  ихъ
до бедности. Одна старинная наша пословица говоритъ: -  "  Нужда  беднаго  -
стыдъ богатаго..."
     "Извини, что  я  прерву  тебя  на  одинъ  моментъ;  ты,  следовательно,
допускаешь, что и среди Врилья встречаются такiе, которые знакомы съ  нуждой
и требуютъ помощи"?
     "Если подъ словомъ нужда ты подразумеваешь  нищету,  господствующую  въ
вашемъ обществе, то она невозможна у насъ; разве только при условiи, - чтобы
Анъ какимъ нибудь невероятяымъ образомъ  уничтожилъ  все  свои  средства  къ
существованiю, не можетъ или  не  хочетъ  эмигрировать  и  отказывается  отъ
помощи своихъ родныхъ и друзей".
     "И въ такомъ случае онъ занимаетъ место ребенка, или автомата, то есть:
делается рабочимъ, или слугой?"
     "Нетъ; мы  тогда  считаемъ  его  несчастнымъ,  лишившимся  разсудка,  и
помещаемъ на средства общины въ особое публичное учрежденiе, где онъ бываетъ
окруженъ всевозможными удобствами и  роскошью,  чтобы,  насколько  возможно,
смягчить постигшее его горе. Но Ану крайне  непрiятно,  когда  его  считаютъ
сумасшедшимъ;  и  подобные  случаи  бываютъ  столь  редки,  что   упомянутое
общественное учрежденiе представляетъ  теперь  одне  заброшенныя  развалины.
Последняго изъ его обитателей, какъ припоминаю, я виделъ въ своемъ  детстве.
Онъ не считалъ  себя  помешаннымъ  и  писалъ  стихи.  Говоря  о  нуждахъ,  я
подразумеваю такiя потребности, превышающiя  его  средства,  которыя  могутъ
явиться у Ана,  напримеръ:  желанiе  завести  дорогихъ  певчихъ  птицъ,  или
большой домъ, загородный садъ;  очевидный  способъ  для  удовлетворенiя  его
желанiй въ такихъ случаяхъ: - это покупка у него техъ его продуктовъ которые
онъ желаетъ продать. По этому, подобные мне, богатые  Ана  обязаны  покупать
множество  ненужныхъ  имъ  вещей  и  жить  на  широкую  ногу,  хотя-бы   они
предпочитали скромный образъ жизни. Напримеръ, мой большой  домъ  въ  городе
составляетъ источникъ постоянныхъ заботъ и безпокойствъ для моей жены и даже
для меня; но я обязанъ жить въ такомъ обширномъ помещенiи,  потому  что,  въ
качестве  самаго  богатаго  члена  общины,   я   обязанъ   принимать   всехъ
прiезжающихъ къ намъ изъ другихъ обществъ;  два  раза  въ  годъ  происходятъ
большiе  съезды  такихъ  лицъ  въ  моемъ  доме,  куда  стекаются  и   многiе
родственники ихъ изъ  разныхъ  племенъ  Врилья;  и  я  устраиваю  при  этомъ
несколько большихъ празднествъ. Такое обширное гостепрiимство совсемъ не  по
моимъ вкусамъ, и поэтому я предпочелъ-бы быть беднее. Но мы все должны нести
свое  бремя  въ  теченiи  этого  краткаго  промежутка  времени,  который  мы
называемъ жизнью. Да и что значатъ сто летъ более или менее, -  сравнительно
съ теми веками, которые насъ ожидаютъ впереди? Къ счастiю, одинъ  изъ  моихъ
сыновей любитъ богатство. Это редкое между нами исключенiе, и я даже самъ не
знаю - какъ объяснить его".
     После этого я сделалъ попытку  опять  навести  разговоръ  на  предметъ,
столь близкiй моему сердцу: - какъ мне избавиться отъ преследованiй  Зи.  Но
хозяинъ мой вежливо уклонился отъ этой темы и пригласилъ меня  следовать  за
нимъ въ воздушную лодку. На обратномъ пути насъ встретила  Зи;  невидя  меня
дома, по возвращенiи изъ коллегiи ученыхъ, она полетела въ поиски за нами.
     Когда она увидала меня, ея величавое лицо осветилось улыбкою и, держась
на своихъ распростертыхъ крыльяхъ, рядомъ съ нашею лодкою,  она  сказала  съ
упрекомъ Афъ-Лину: - "Отецъ, какъ ты могъ рисковать жизнью своего гостя,  въ
такомъ  непревычномъ  для  него  положенiи?  Одного  неосторожнаго  движенiя
было-бы для него достаточно, чтобы  упасть;  и,  увы!  у  него  нетъ  нашихъ
крыльевъ. Упасть отсюда для него - верная смерть. - Милый  мой!"  продолжала
она обращаясь съ нежностью ко мне, "неужели ты не подумалъ обо  мне,  рискуя
столь дорогой для меня жизнью? Обещай мне  никогда  не  пускаться  въ  такiя
поездки безъ меня. Какъ ты напугалъ меня!"
     Я бросилъ тревожный взглядъ на Афъ-Лина, въ надежде, что онъ  покрайней
мере дастъ строгiй выговоръ своей дочери за  такiя  несдержанныя  выраженiя,
которыя у насъ на земле считались-бы  положительно  неприличными  въ  устахъ
девицы, иначе какъ въ обращенiи къ своему жениху.
     Но Афъ-Лину видимо и въ голову не приходило ничего  подобнаго.  -  Такъ
твердо установлены права женщины въ этой стране и особенно -  право  перваго
любовнаго объясненiя. Онъ правду говорилъ, что  обычай  у  нихъ  составляетъ
все.
     Афъ-Линъ только сказалъ спокойнымъ тономъ: - "Зи, никакая опасность  не
угрожала Тишу; и, мне кажется, онъ самъ съумеетъ поберечь себя".
     "Я желаю, чтобы онъ предоставилъ эту заботу мне. О  жизнь  моя!  Только
при мысли о твоей опасности, я почувствовала впервые, - какъ я люблю тебя!"
     Врядъ-ли кому приходилось испытать такое неловкое положенiе! Эти  слова
были произнесены Зи громко, такъ  что  ихъ  слышалъ  ея  отецъ  и  ребенокъ,
правившiй рулемъ. Я покраснелъ отъ стыда за нее и  не  могъ  удержаться  отъ
сердитаго ответа: - "3и, ты смеешься надо мною,  гостемъ  твоего  отца,  что
недостойно тебя, если-же слова  твои  серьезны,  то  крайне  неприлично  для
молодой Гай обращаться въ такихъ выраженiяхъ, даже къ Ану ея  племени,  если
ея родители не дали согласiя на ихъ бракъ. Еще хуже того, если они  обращены
къ Тишу, который не смелъ-бы подумать о твоей  любви  и  который  не  можетъ
питать къ тебе иныхъ чувствъ, кроме почтенiя и трепета".
     Афъ-Линъ одобрительно кивнулъ мне головой, но не  произнесъ  ни  одного
слова.
     "Какъ ты жестокъ!"  воскликнула  Зи  громкимъ  голосомъ.  "Разве  можно
сдержать порывъ истинной любви? Разве незамужняя Гай скрываетъ когда  нибудь
чувство, которое только  возвышаетъ  ее?  Какая  непонятная  страна  -  твоя
родина!"
     Тутъ Афъ-Линъ сказалъ съ  большою  мягкостью:  -  "Между  Тишами  права
вашего пола еще не признаны всеми, и во всякомъ случае, моему  гостю  будетъ
удобнее продолжать этотъ разговоръ безъ присутствiя другихъ лицъ".
     На это замечанiе Зи ничего не  ответила  и,  бросивъ  на  меня  нежный,
укоризненный взглядъ, полетела по направленiю къ дому.
     "Я надеялся", сказалъ я съ горечью, "что мой хозяинъ пособитъ мне выйти
изъ той опасности, которой меня подвергаетъ его собственная дочь".
     "Я сделалъ все что могъ. Всякое противоречiе Гай  въ  ея  любви  только
усиливаетъ ея настойчивость. Въ этихъ  делахъ  оне  не  допускаютъ  никакого
вмешательства".


    XXIII.


     По выходе изъ воздушной лодки,  Афъ-Лина  встретилъ  ребенокъ,  который
передалъ  ему  приглашенiе  присутствовать  при   погребенiи   родственника,
покинувшаго этотъ подземный мiръ.
     Я еще пи разу не виделъ погребенiя, или  кладбища  у  этого  народа  и,
кроме того, былъ радъ случаю отдалить свиданiе  съ  Зи,  поэтому  я  просилъ
позволенiя Афъ-Лина - сопрождать его  на  похороны  его  родственника,  если
только присутствiе чужестранца, при подобной священной  церемонiи,  не  было
противно ихъ обычаямъ.
     "Переселенiе Ана въ лучшiй мiръ", отвечалъ мой хозяинъ, "особенно, если
онъ прожилъ такъ долго въ этомъ -, какъ мой родственникъ,  -  представляется
скорее тихимъ радостнымъ торжествомъ, чемъ священною церемонiей; а потому ты
можешь сопутствовать мне, если желаешь".
     Следуя за ребенкомъ, мы скоро вошли въ  одинъ  изъ  домовъ  на  главной
улице; насъ провели въ  большую  комнату  нижняго  этажа,  где  на  кровати,
окруженное родными, лежало тело умершаго. Это былъ старикъ, прожившiй,  какъ
мне говорили, более 130 летъ. Судя по спокойной  улыбке  на  его  лице,  онъ
умеръ безъ всякихъ страданiй. Старшiй сынъ, бывшiй теперь главою семейства и
имевшiй бодрый видъ человека средняго возраста, хотя ому было за  семьдесятъ
летъ, - подошелъ къ Афъ-Лину и сказалъ съ радостнымъ выраженiемъ въ лице:  -
"за день до своей смерти, отецъ мой виделъ во сне  свою  покойную  Гай,  его
сердце было полно стремленiя - скорее соединится  съ  нею  и  возродится  къ
новой жизни, озаренной улыбкою Всеблагого".
     Пока они  разговаривали,  я  обратилъ  вниманiе  на  какой  то  темный,
повидимому металлическiй предметъ, въ дальнемъ конце комнаты. Онъ былъ около
двадцати футъ въ длину, узкiй и плотно  закрытый  со  всехъ  сторонъ,  кроме
двухъ круглыхъ отверзтiй въ крыше, чрезъ которыя просвечивало красное пламя.
Изъ внутренности его распространялся запахъ ароматическаго куренiя; и пока я
ломалъ голову о назначенiи этого таинственнаго прибора, въ  городе  раздался
мелодическiй бой механизмовъ, обозначавшихъ время дня; когда они затихли, въ
комнате и за пределами ея полились мягкiе  звуки  какого  то  торжественнаго
радостнаго хорала, съ которымъ слились и голоса присутствующихъ.  Слова  ихъ
гимна отличались своею простотой. Они не выражали горести, или прощанiя,  но
скорее приветствовали тотъ новый мiръ, въ который перешелъ умершiй.  На  ихъ
языке самый погребальный  гимнъ  называется:-"песнь  рожденiя".  После  того
тело, обвитое длиннымъ покровомъ, было бережно поднято шестью изъ ближайшихъ
родственниковъ, и они понесли его къ описанному  мною  темному  предмету.  Я
подо-шелъ ближе, что-бы следить за происходившимъ.  Находившаяся  въ  конце,
его откидная дверь открылась и тело было осторожно положено во внутрь; дверь
опять  закрылась;  кто-то  прикоснулся  къ  пружине,   находившейся   сбоку;
послышался какой то тихiй шипящiй звукъ и чрезъ  мгновенье,  въ  открывшуюся
крышку съ другого конца, высыпалась  не  более  горсти  пепла,  упавшаго  въ
заранее подставленную патеру {Patera  -  чаша,  употребляемая  для  храненiя
пепла труповъ умершихъ, предаваемыхъ  сожженiю.  (Прим.  перев.).}.  Старшiй
сынъ  поднялъ  ее  и  произнесъ,  обычныя  въ  такихъ  случаяхъ,  слова:   -
"преклонитесь предъ величiемъ Творца! Онъ далъ  форму,  жизнь  и  душу  этой
кучке пепла. Онъ возродитъ къ новой жизни покинувшаго насъ, съ  которымъ  мы
скоро увидимся".
     Каждый изъ присутствующихъ склонилъ голову и приложилъ руку къ  сердцу.
После того маленькая девочка открыла дверь въ стене, и  я  увиделъ  нишу  съ
полками, на которыхъ уже стояло  множество  такихъ  патеръ,  но  снабженныхъ
крышками. Съ такою же крышкою въ рукахъ теперь подошла Гай и плотно  накрыла
ею маленькую вазу. На крышке было вырезано имя умершаго и  следующiя  слова:
"данъ намъ"  (следовало  время  рожденiя).  "Отозванъ  отъ  насъ"  (и  время
смерти).
     Дверь въ стене закрылась, и все было кончено.
     ХХIV.

     "И это", сказалъ я, пораженный виденной мною сценой,  -  "ваша  обычная
форма погребенiя?"
     "Наша неизменная форма", отвечалъ Афъ-Линъ"...
     На меня  действуетъ  успокоительно  самая  мысль,  что  воспоминанiе  о
близкомъ мне существе сохраняется  въ  пределахъ  моего  дома.  Мы  какъ  бы
чувствуемъ, что жизнь его продолжается, хотя и въ невидимой форме.  Но  наше
чувство въ этомъ случае, какъ и во всемъ прочемъ,  создается  привычкой.  Ни
одинъ разумный Анъ, какъ и ни  одно  разумное  общество,  -  не  решится  на
перемену укоренившагося обычая, не обсудивъ ранее все его последствiя  и  не
убедившись въ необходимости такой перемены. Только при подобныхъ  условiяхъ,
такой  перемене  не  грозитъ  опасность  -  превратиться  въ  легкомысленную
переменчивость, и разъ сделанная, - она уже стоитъ потомъ твердо".
     Когда мы возвратились, Афъ-Линъ позвалъ некоторыхъ  изъ  находящихся  у
него въ доме детей и разослалъ ихъ  между  своими  родными  и  друзьями,  съ
приглашенiемъ на праздникъ, устраиваемый въ  его  доме,  во  время  вольныхъ
часовъ дня, по случаю отозванiя Всеблагимъ его родственника. Это было  самое
многолюдное и  оживленное  собранiе  изъ  виденныхъ  мною,  во  время  моего
пребыванiя между Ана, и оно затянулось до позднихъ часовъ времени отдыха.
     Пиръ былъ устроенъ въ громадной зале, служившей  только  для  подобныхъ
торжествъ. Обстановка его разнилась отъ нашихъ банкетовъ и  скорее  походила
на роскошныя пиршества временъ Римской имперiи. Гости сидели  не  за  однимъ
общимъ столомъ, но отдельными группами за небольшими столами, по  восьми  за
каждымъ. Здесь считается, что при большемъ числе  собеседниковъ  ослабеваетъ
разговоръ и пропадаетъ оживленiе. Хотя Ана никогда громко не смеются, какъ я
уже заметилъ, но шумъ веселыхъ  голосовъ,  за  разными  столами,  доказывалъ
оживленiе гостей. Такъ какъ они  не  употребляютъ  опьяняющихъ  напитковъ  и
весьма умеренны (хотя и крайне изысканны) въ пище , то самый  пиръ  не  былъ
продолжителенъ. Столы исчезли сами собою и  за  темъ  следовала  музыка  для
любителей; многiе однако покинули залу: - некоторые изъ  молодежи  поднялись
на своихъ крыльяхъ (крыши здесь не было) и съ  свойственнымъ  имъ  весельемъ
предались  своимъ  грацiознымъ  воздушнымъ  танцамъ;  другiе  разбрелись  по
разнымъ комнатамъ, разсматривая собранныя въ  нихъ  редкости,  или  занялись
разными играми; любимою  ихъ  -  была  довольно  сложная  игра,  похожая  на
шахматы, въ которой  принимало  участiе  восемь  человекъ.  Я  ходилъ  между
толпою; но мне не удавалось вступитъ въ разговоръ, потому что все время меня
не покидали тотъ  или  другой  изъ  сыновей  моего  хозяина,  которымъ  было
поручено наблюдать, что бы меня не безпокоили излишними вопросами. Но  гости
вообще мало обращали на меня  вниманiя,  они  уже  пригляделись  ко  мне  на
улицахъ и наружность моя перестала привлекать всеобщее любопытство.
     Къ моему большому облегченiю,  Зи  избегала  меня  и  видимо  старалась
возбудить мою ревность заметною любезностью  съ  однимъ  красивымъ  молодымъ
Аномъ, который (хотя и отвечалъ ей съ  тою  скромностью,  которая  отличаетъ
молодыхъ девицъ нашихъ образованныхъ странъ, кроме Англiи  и  Америки)  былъ
видимо очаровалъ этой величавой Гай и готовъ  былъ  проронить  робкое  "да",
еслибъ она сделала признанiе. Утешая себя надеждою, что она поступитъ такъ и
еще более проникнутый отвращенiемъ къ "обращенiю въ пепелъ" (особенно  после
созерцанiя адскаго процесса, моментально превращавшаго человеческое тело  въ
горсть золы), - я развлекалъ  себя  наблюденiемъ  нравовъ,  окружавшей  меня
молодежи. Все убеждало меня, что не одна Зи пользовалась драгоценнейшею  изъ
привилегiй, принадлежавшихъ здесь ея полу. Все что только я виделъ и слышалъ
несомненно показывало, что здесь Гай ухаживаетъ за предметомъ своей страсти;
между темъ какъ Анъ, со всею кокетливою скромностью нашей  молодой  барышни,
является более пассивною стороною. Оба  изъ  моихъ  спутниковъ  неоднократно
подвергались такимъ чарующимъ нападенiямъ, во время нашей  прогулки,  и  оба
вышли съ достоинствомъ изъ своего искуса.
     Я обратился къ  старшему,  который  предпочиталъ  занятiя  механикой  -
управленiю большимъ именьемъ, и отличался философскимъ направленiемъ ума,  -
и сказалъ: "я просто не въ силахъ понять, какъ при  твоей  молодости  и  при
всей этой чарующей обстановке звуковъ,  света  и  ароматовъ  цветовъ,  -  ты
можешь оставаться равнодушнымъ къ этой любящей молодой Гай,  которая  только
что оставила насъ со слезами на глазахъ, вызванныхъ твоею холодностью".
     "Любезный Тишъ", отвечалъ мне со вздохомъ молодой Анъ,  "нетъ  большаго
несчастiя въ жизни, какъ жениться на какой нибудь Гай,  въ  то  время,  какъ
любишь другую".
     "Такъ ты влюбленъ въ другую?"
     "Увы! да".
     "И она не отвечаетъ на твою любовь?"
     "Я не знаю. Иногда ея взглядъ, тонъ голоса... даетъ мне надежду; но она
ни разу не сказала, что любить меня".
     "А разве ты самъ не можешь шепнуть ей на ухо, что любишь ее?"
     "Что  ты!  Откуда  ты  явился  къ  намъ?  Разве  я  могу  такъ  унизить
достоинство моего пола? Разве я  могу  до  такой  степени  позабыть,  что  я
мужчина... забыть всякiй стыдъ, и первому признаться Гай въ любви",
     "Прошу извинить меня: я не  подозревалъ,  что  скромность  вашего  пола
доходитъ до такого предела. Но разве никогда  не  случалось  Ану  -  первому
объясниться въ любви?"
     "Я не могу отрицать этого; но  если  и  бывали  такiе  случаи,  то  Анъ
чувствовалъ себя опозореннымъ въ глазахъ другихъ, да и Джай-и относились  къ
нему после того, со скрытымъ презренiемъ. Ни одна хорошо воспитанная Гай  не
стала-бы разговаривать съ нимъ; такъ какъ, по ея мненiю, онъ нарушилъ  права
ея пола, и въ то-же время уронилъ свое достоинство мужчины. Все это еще темъ
досаднее", продолжалъ молодой человекъ, "что она ни за кемъ не ухаживаетъ  и
мне кажется, что я ей нравлюсь. Иногда мне приходить подозренiе,  -  что  ее
удерживаетъ боязнь слишкомъ подчиниться  моимъ  требованiямъ.  Но  если  это
такъ, то она не можетъ искренно любить меня; потому что  если  Гай  полюбитъ
кого, она забываетъ о всехъ своихъ правахъ".
     "Здесь-ли эта Гай?"
     "Какъ-же. Вотъ она разговариваетъ съ моею матерью".
     Я посмотрелъ въ указанномъ направленiи и увиделъ молодую Гай, одетую въ
ярко-пунцовый цветъ, что у нихъ обозначаетъ предпочтенiе  девической  жизни.
Если Гай облекается въ серые или нейтральные цвета, то значитъ -  она  ищетъ
себе супруга; въ темно-пурпуровый - если выборъ уже  сделанъ.  Пурпуровый  и
оранжевый  цвета  носятъ  замужнiя  и  невесты;  светло-голубой  обозначаетъ
разведенную жену или вдову, которая не прочь вторично выйти замужъ.  Конечно
голубой цветъ встречается очень редко. Среди  народа,  вообще  отличавшагося
своею  красотою,  трудно  найти  выдающiяся  въ  этомъ  отношенiи  личности.
Избранная моего друга по красоте принадлежала къ среднему уровню; но что мне
особенно понравилось въ ея лице - это  отсутствiе  выраженiя  того  сознанiя
своихъ правъ и своей силы, которымъ отличались лица другихъ молодыхъ Гай.  Я
заметилъ, что во время разговора съ  Бра,  она  иногда  бросала  взгляды  по
направленiю моего молодого прiятеля.
     "Утешься", сказалъ ему я; "эта молодая Гай любитъ тебя".
     "Но какая-же мне отъ того выгода, если она ничего не говоритъ?"
     "3наетъ-ли твоя мать объ этой привязанности?"
     "Можетъ быть. Я никогда не говорилъ ей объ этомъ.  Было  бы  недостойно
мужчины сделать свою мать поверенною такой  слабости.  Впрочемъ  я  говорилъ
отцу; можетъ быть онъ передалъ ей".
     "Не позволишь-ли ты мне на минуту оставить тебя, и подслушать разговоръ
твоей матери и возлюбленной. Я уверенъ что оне говорятъ объ тебе. Не  бойся.
Я обещаю, что не допущу никого до разспросовъ".
     Молодой  Анъ  положилъ  руку  на  сердце,  въ  то  время,  какъ  другою
прикоснулся къ моей голове и  позволилъ  мне  уйти  отъ  него.  Я  незаметно
подошелъ къ его матери и молодой Гай,  и  остановившись  позади  ихъ,  сталъ
прислушиваться къ ихъ разговору.
     "Въ этомъ не можетъ быть сомненiя", говорила Бра; "или мой сынъ  будетъ
вовлеченъ въ  бракъ  одною  изъ  его  многочисленныхъ  поклонницъ,  или  онъ
присоединится къ эмигрантамъ, и мы навсегда лишимся его. Если ты, въ  самомъ
деле любишь его, милая Лу, отчего-же ты не скажешь ему".
     "Я люблю его, Бра; но я боюсь, что мне не удастся сохранить его любовь.
Онъ такъ увлеченъ своими изобретенiями и часовыми механизмами; а я не  такая
умная, какъ Зи и немогу войти въ его любимыя занятiя; онъ соскучится со мною
и черезъ три года разведется... я немогу выйти за другого... никогда".
     "Нетъ  надобности  быть  знакомымъ  съ  устройствомъ  часовъ,  что   бы
составить счастье Ана, хотя бы и увлекающагося этимъ  занятiемъ;  тогда  онъ
скорее броситъ свои часы, чемъ разведется съ своей  Гай.  "Видишь-ли,  милая
Лу, продолжала эта почтенная женщина, мы господствуемъ надъ ними, потому что
мы  сильнейшiй  полъ,  только  не  следуетъ  показывать  этого.  Если-бы  ты
превосходила моего сына въ искусстве устройства часовъ  и  автоматовъ,  тебе
какъ жене, никогда не следовало-бы показывать этого.  Анъ  охотно  признаетъ
превосходство своей жены  во  всемъ,  кроме  излюбленнаго  имъ  занятiя.  Но
если-бъ она стала выказывать равнодушное презренiе къ его искусству,  -  онъ
наверное охладелъ-бы къ ней; можетъ быть, даже развелся съ нею. Когда любовь
Гай искренна, - она скоро научится любить и все то, что правится ея мужу".
     Молодая Гай ничего не отвечала на это. Несколько времени она оставалась
въ задумчивости; потомъ на ее лице появилась улыбка, она встала и подошла къ
влюбленному  въ  нее  молодому  Ану.  Я  незаметно  следовалъ  за  нею,   но
остановился въ некоторомъ разстоянiи въ  созерцанiи  этой  сцены.  Къ  моему
удивленiю (пока я не вспомнилъ о кокетливыхъ прiемахъ, отличающихъ въ такихъ
случаяхъ  Ана)  -  влюбленный  отвечалъ  на  ея  любезности  съ   напускнымъ
равнодушiемъ. Онъ даже отошелъ отъ нея; но она следовала за нимъ,  и  вскоре
после  того  -  оба  развернули  свои  крылья  и  унеслись   въ   освещенное
пространство,
     Какъ разъ въ это время меня встретилъ  правитель  страны,  ходившiй  въ
толпе другихъ гостей. Я еще ни  разу  не  виделъ  его  после  моего  перваго
появленiя въ его владенiяхъ; и при воспоминанiи о техъ колебанiяхъ,  которыя
онъ (по словамъ Афъ-Лина) обнаружилъ при этомъ, относительно  анатомическаго
изследованiя моего тела, - я  невольно  почувствовалъ  холодную  дрожь,  при
взгляде на его спокойное лицо.
     "Мой сынъ Таэ много разсказываетъ мне объ тебе, чужестранецъ",  вежливо
приветствовалъ онъ меня, положивъ  свою  руку  на  мою  голову.  "Онъ  очень
полюбилъ тебя и я надеюсь, что тебе понравились обычаи нашего народа".
     Я  пробормоталъ  несколько   неразборчивыхъ   словъ,   съ   выраженiемъ
благодарности за доброту Тура и моего восхищенiя страною; но мелькнувшее  въ
моемъ воображенiи лезвiе анатомическаго ножа сковало мой языкъ. "Другъ моего
брата долженъ быть дорогъ и мне", произнесъ чей-то нежный голосъ, и  поднявъ
глаза, я увиделъ молодую Гай, летъ шестнадцати на видъ, стоявшую около  Тура
и смотревшую весьма благосклонно на меня. Она еще не достигла полнаго  роста
и едва была выше меня;  должно  быть  благодаря  этому  обстоятельству,  она
показалась мне  самою  привлекательною  изъ  всехъ,  здесь  виденныхъ  мною,
представительницъ ея  пола.  Вероятно  нечто  подобное  сказалось  въ  моихъ
глазахъ; потому что выраженiе ея лица стало еще благосклоннее.
     "Таэ говоритъ  мне",  продолжала  она,  "что  ты  еще,  не  привыкъ  къ
употребленiю крыльевъ. Я сожалею объ этомъ, потому что желала-бы  летать  съ
тобою".
     "Увы!" отвечалъ я, "это счастье недоступно для меня, Зи  говоритъ,  что
пользованiе крыльями у васъ наследственный  даръ  и  что  потребуется  много
поколенiй, прежде чемъ кто либо изъ  моей  бедной  расы  можетъ  уподобиться
птице въ ея полете".
     "Это не должно слишкомъ огорчать тебя, отвечала эта любезная принцесса,
потому что настанетъ время, когда  и  намъ  съ  Зи  придется  покинуть  наши
крылья. Можетъ быть, когда придетъ этотъ день, мы обе были-бы рады,  если-бы
избранный нами Анъ не могъ пользоваться своими".
     Туръ теперь оставилъ насъ и скрылся въ толпе  гостей.  Я  почувствовалъ
себя  свободнее  съ  очаровательною  сестрою  Таэ,   и   даже   удивилъ   ее
неожиданностью моего комплимента: - "что врядъ ли  найдется  Анъ,  способный
воспользоваться  своими  крыльями,  что-бы  улететь   отъ   нея".   Говорить
любезности Гай, пока она не призналась въ своей любви и не получила согласiе
на бракъ, - до того противно обычаю укоренившемуся между  Ана,  что  молодая
девица, после моей фразы, втеченiи несколькихъ секундъ не  могла  выговорить
ни одного слова отъ изумленiя. Наконецъ, прiйдя въ себя, она пригласила меня
пройти, - где было свободнее и послушать  пенiе  птицъ.  Я.  последовалъ  за
него, и она привела меня въ маленькую комнату, где почти никого не было.  По
средине ея билъ фонтанъ, кругомъ были разставлены низкiе диваны и  одна  изъ
стенъ комнаты открывалась въ  оранжерею,  откуда  доносились  очаровательные
звуки птичьяго хора. Мы сели на одномъ изъ дивановъ.
     "Таэ говоритъ мне", сказала она, "что Афъ-Линъ взялъ  обещанiе,  что-бы
никто въ этомъ доме не  разспрашивалъ  тебя  о  твоей  стране  и  зачемъ  ты
посетилъ насъ. Такъ-ли это?"
     "Это правда".
     "Могу-ли я, не нарушая даннаго слова, узнать, все ли  Джай-и  въ  твоей
стране имеютъ такiя-же бледныя  лица,  какъ  у  тебя,  и  выше-ли  оне  тебя
ростомъ?"
     "Я думаю, прелестная Гай, что съ моей  стороны  не  будетъ  нарушенiемъ
даннаго слова, если я отвечу на  такой  невинный  вопросъ.  Джай-и  на  моей
родине еще белее меня и, покрайней мере , на голову ниже ростомъ".
     "По этому оне должны быть слабее Ана въ вашей стране . Но вероятно  оне
въ большей степени владеютъ силами вриля?"
     "Оне не пользуются силами вриля въ томъ виде, какъ оне  известны  между
вами. Но власть ихъ темъ не менее очень велика,  и  только  Анъ,  более  или
менее подчиняющiйся своей Гай, можетъ разсчитывать на спокойную жизнь".
     "Ты  говоришь  съ  чувствомъ",  сказала  сестра  Таэ,  съ   какимъ   то
сожаленiемъ въ голосе. "Ты, конечно, женатъ?"
     "Нетъ".
     "И не обрученъ?"
     "И не обрученъ".
     "Неужто ни одна Гай не сделала тебе признанiя?"
     "Въ моей стране въ такихъ случаяхъ первымъ говоритъ Анъ".
     "Какое непонятное извращенiе  законовъ  природы!"  воскликнула  молодая
девица, "какой недостатокъ скромности между вашимъ поломъ! Но разве ты  самъ
никогда не делалъ признанiя, никогда не любилъ одну Гай более другихъ?"
     Я почувствовалъ крайнее затрудненiе отъ  такихъ  наивныхъ  вопросовъ  и
сказалъ: "прости меня; но мне кажется, что мы уже  нарушаемъ  слово,  данное
Афъ-Лину. Вотъ все, что я могу ответить тебе и молю тебя,  -  не  спрашивать
меня более. Я действительно разъ сделалъ такое признанiе, и  сама  Гай  была
согласна; но не согласились ея родители".
     "Родители!  Неужто  ты  думаешь  я   поверю,   чтобы   родители   могли
препятствовать выбору своихъ дочерей?"
     "Могутъ и часто препятствуютъ".
     "Я не желала-бы жить въ такой стране ", сказала простодушно Гай; "но  я
надеюсь, что и ты никогда не вернешься туда".
     Я опустилъ въ молчанiи голову. Гай приподняла ее своей правой  рукой  и
съ нежностiю посмотрела въ мои  глаза.  "Останься  съ  нами",  сказала  она;
"останься и будь любимъ". Не знаю, что-бы я отвечалъ; я трепещу при мысли  о
той опасности, - превращенiя въ пепелъ,  -  которая  теперь  уже  несомненно
грозила мне , когда тень крыльевъ удала на сверкающую струю  фонтана,  и  Зи
внезапно спустилась около насъ. Она  не  произнесла  ни  одного  слова,  но,
схвативъ меня за руку, увлекла за собою,  -  какъ  матъ  своего  непокорнаго
ребенка, - черезъ целый рядъ комнатъ въ корридоръ; откуда  на  элеваторе  мы
поднялись въ мою комнату. Когда мы вошли въ нее,  Зи  подула  въ  мое  лицо,
прикоснулась своимъ жезломъ къ моей груди, и я погрузился въ глубокiй сонъ.
     Когда я проснулся, несколько часовъ спустя, и услышалъ пенiе  птицъ  въ
соседнемъ авiарiи, мне живо припомнилась сестра Таэ, съ ея нежными словами и
ласкающимъ взглядомъ; и тутъ, благодаря нашему воспитанiю, которое съ самаго
ранняго возраста вкореняетъ въ насъ идеи честолюбiя и мелкаго  тщеславiя,  я
невольно сталъ строить самые фантастическiе, воздушные замки.
     "Хотя я и Тишъ", - такъ складывались мои мысли, - "ясно, что не одна Зи
очарована моей наружностью. Очевидно, меня любитъ принцесса, - первая девица
въ стране, дочь самодержавнаго монарха, которому они для вида  только  даютъ
названiе выборнаго правителя. Если-бъ  не  помешала  эта  ужасная  Зи  дочь,
короля наверное сделала-бы мне  формальное  предложенiе  своей  руки.  Пусть
Афъ-Линъ, занимающiй только подчиненную должность, грозитъ мне смертью, если
я приму руку его дочери; но одного слова этого неограниченнаго владыки  Тура
будетъ достаточно, чтобы уничтожить ихъ безсмысленный  обычай,  воспрещающiй
браки съ  чуждою  расою,  который  является  такимъ  противоречiемъ  съ  ихъ
хваленою равноправностью".
     "Трудно допустить, что бы дочь Тура, только что выражавшаяся съ  такимъ
презренiемъ о вмешательстве родителей, - не имела  достаточнаго  влiянiя  на
своего отца, что бы спасти меня отъ сожженiя, которымъ грозитъ мне Афъ-Линъ.
И разъ я породнюсь съ монархомъ... что помешаетъ  ему  избрать  меня  своимъ
преемникомъ.  Почему  же  нетъ?..  немногiе  изъ  его  изнеженныхъ   ученыхъ
прельстятся этою тяжелою обязанностью; и, можетъ быть, для нихъ будетъ  даже
прiятно видеть высшую власть  въ  рукахъ  чужестранца,  знакомаго  съ  более
подвижными формами общественной жизни. Если только меня  выберутъ...  какихъ
реформъ я не введу! Какое оживленiе  я  могу  внести  въ  эту  прiятную,  но
слишкомъ  монотонную  жизнь,  благодаря   моему   знакомству   съ   обычаями
цивилизованныхъ народовъ! Я большой любитель охоты; после войны -  какая  же
форма развлеченiя для монарха достойнее ея? Какое обилiе и разнообразiе дичи
въ этомъ подземномъ царстве! Что можетъ сравниться съ интересомъ такой охоты
за допотопными существами? Но какъ? Неужто при помощи этого ужаснаго  вриля,
который даже недоступенъ мне. Нетъ, мы приспособимъ  заряжающуюся  съ  казны
винтовку,  которая  можетъ  быть,  значительно  усовершенствована   здешними
искусными механиками; да я и  виделъ  такую  -  въ  музее  древностей.  Какъ
неограниченный монархъ, я искореню употребленiе вриля, оставивъ  его  только
для военныхъ целей. Кстати, вспомнивъ о войне ... неужели  такой  способный,
богатый и хорошо вооруженный народъ долженъ ограничиться жалкою территорiей,
способной прокормить  только  десять  или  двенадцать  тысячъ  семей.  Разве
подобное стесненiе  не  есть  только  результатъ  философскихъ  фантазiй,  -
противныхъ основнымъ стремленiямъ человеческой природы, и  въ  попыткахъ  къ
осуществленiи которыхъ у насъ на земле уже потерпелъ такую неудачу  покойный
м-ръ Робертъ Оуенъ. Конечно, я не начну войны съ соседними нацiями,  которыя
также хорошо вооружены, какъ и мои подданные;  но  ведь  остается  множество
народовъ, незнакомыхъ съ употребленiемъ  вриля,  демократическiя  учрежденiя
которыхъ,  повидимому,  очень   похожи   на   политическую   систему   моихъ
соотечественниковъ. Нисколько не раздражая союзныхъ племенъ Вриль-я, я  могу
вторгнуться  въ  страну   этихъ   народовъ   и   завладеть   ихъ   обширными
территорiями...  громадными  пространствами...  можетъ  быть   до   крайнихъ
известныхъ пределовъ земли... и я буду  царить  надъ  имперiею,  въ  которой
никогда не заходитъ солнце (въ своемъ увлеченiи  я  даже  позабылъ,  что  въ
этомъ  подземномъ  царстве  вовсе  нетъ  солнца).   Что   же   касается   до
фантастическаго понятiя, будто слава и знаменитость, составляющiя между нами
неоспоримый  уделъ  выдающагося  деятеля,  разжигаютъ  страсти  и  борьбу  и
способствуютъ къ нарушенiю благъ мiра и  тишины,  -  то  это  дикое  понятiе
расходится съ основными элементами не только  человеческой,  но  и  животной
природы,  потому  что  самое  прирученiе  животнаго  возможно  только   подъ
влiянiемъ  похвалы  и  соревнованiя.  Какая  же  слава   ждетъ   повелителя,
завоевавшаго целую имперiю! Я сделаюсъ для нихъ полубогомъ".
     Что касается до другого фантастическаго понятiя, что жизнь ихъ во всемъ
должна сходиться съ ученiями ихъ веры (мы тоже  отчасти  признаемъ  это,  но
принимаемъ въ  соображенiе  разныя  исключающiя  обстоятельства),  то,  подъ
влiянiемъ  просвещенной  философiи,  я  решилъ  искоренитъ  это   языческое,
проникнутое  суеверiемъ  ученiе,   стоящее   въ   такомъ   противоречiи   съ
современными движенiями мысли и практической жизни.
     Занятый этими разнообразными проектами я подумалъ,  -  какъ  бы  хорошо
было теперь выпить, для проясненiя мыслей, хорошiй стаканъ грога. Хотя  я  и
не  любитель  крепкихъ  напитковъ,  но  бываютъ  моменты,  когда   небольшое
количество алкоголя вместе съ сигарою оживляютъ воображенiе.  Конечно  между
ихъ  плодами  и  фруктами  найдутся  такiе,  изъ  которыхъ  можно   получить
великолепное вино; также, какую вкусную, сочную котлету можно  вырезать  изъ
этого откормленнаго подземнаго оленя (какая безсмыслица -  отвергать  мясную
пищу, значенiе которой признается нашими  первыми  докторами)...  при  такой
обстановке можно прiятно провести лишнiй часъ за  обедомъ.  Вотъ  также  эти
скучныя устарелыя нравы, разыгрываемыя ихъ детьми; когда я буду царствовать,
я непременно введу у нихъ оперу и балетъ, для котораго наверное можно найти,
среди покоренныхъ нацiй, подходящихъ молодыхъ женщинъ,  умереннаго  роста  и
безъ такихъ внушнтельныхъ мускуловъ,  какъ  у  ихъ  Джай-и,  не  угрожающихъ
врилемъ и не требующихъ, что бы на нихъ непременно женились.
     Я до того погрузился въ  созерцанiе  этихъ  реформъ,  -  общественныхъ,
политическихъ и нравственныхъ,  -  которыми  я  думалъ  облагодетельствовать
этотъ подземный народъ, незнакомый съ благами нашей цивилизацiи,  что  и  не
заметилъ вошедшей Зи, когда ея глубокiй вздохъ обратилъ мое  вниманiе,  и  я
увиделъ ее возле своей кровати.
     По обычаю этого народа, Гай,  нисколько  не  нарушая  приличiй,  можетъ
посетить Ана въ ого комнате; хотя обратное считалось бы  крайне  нескромнымъ
поступкомъ со стороны последняго. Къ счастью я былъ совершенно  одетъ...  въ
томъ самомъ виде, какъ Зи  уложила  меня  на  постель.  Но  все-же,  я  былъ
непрiятно пораженъ ея посещенiемъ и грубо спросилъ: - что ей отъ меня нужно.
     "Умоляю тебя, не сердись, мой возлюбленный", сказала она, "потому что я
сильно страдаю! Я не спала съ те ъ поръ, какъ мы разстались съ тобою".
     "Одного сознанiя твоего возмутительнаго поступка съ гостемъ твоего отца
было-бы вполне достаточно для этого. Где-же была та  привязанность,  которую
ты  высказывала  мне;  где  ваша   хваленая   мягкость   обращенiя,   когда,
злоупотребляя ни съ чемъ несообразной силой своего пола, ты унизила меня  въ
присутствiи всехъ гостей, въ присутствiи  ея  высочества,  -  дочери  вашего
правителя, я хотелъ сказать - и уложила меня въ  постель,  точно  капризнаго
ребенка?"
     "Неблагодарный! Ты упрекаешь меня за то самое, въ чемъ я  проявила  мою
любовь? Неужели ты думаешь, что даже совершенно свободная отъ  того  чувства
ревности,  которое  исчезаетъ  въ  блаженномъ  сознанiи  обладанiя  сердцемъ
любимаго существа, что я могла быть равнодушнымъ свидетелемъ той  опасности,
которой ты  подвергался,  благодаря  необдуманному  поступку  этого  глупаго
ребенка?"
     "Остановисъ! Разъ ты коснулась опасностей, -  я  долженъ  сказать,  что
самая большая изъ нихъ грозила мне, если-бъ я отвечалъ на твою любовь.  Твой
отецъ прямо объявилъ мне, что въ  этомъ  случае  смерть  моя  была-бы  также
неизбежна, какъ истребленiе гигантской  ящерицы,  которую  Таэ  обратилъ  въ
пепелъ однимъ взмахомъ своего жезла".
     "Неужели это охладило твое сердце!" воскликнула Зи, она  опустилась  на
коле ни возле меня и взяла мою правую руку. "Это правда,  что  такой  бракъ,
какъ между людьми одной расы, - невозможенъ между нами; наша  любовь  должна
быть также чиста, какъ у двухъ любящихъ сердецъ, соединяющихся въ  загробной
жизни. Но разве недовольно счастiя - быть всегда вместе,  въ  тесномъ  союзе
сердца и мысли? Слушай: я только-что оставила моего отца. Онъ соглашается на
нашъ союзъ при такихъ  условiяхъ.  Я  пользуюсь  достаточнымъ  влiянiемъ  въ
коллегiи ученыхъ, что-бы  черезъ  нихъ  испросить  невмешательство  Тура  въ
свободный выборъ Гай, если ея бракъ съ чужеземцемъ будетъ только  -  союзомъ
душъ. Разве для истинной любви недостаточно такого чистаго союза? Сердце мое
рвется къ тебе не для одной этой жизни, где я буду делить съ  тобою  все  ея
радости и печали: я  предлагаю  тебе  вечный  союзъ,  въ  мiре  безсмертныхъ
духовъ. Разве ты отринешь меня?"
     Въ то время, какъ она говорила, ея лицо совершенно изменилось;  отчасти
строгое выраженiе его исчезло, и эти чудныя человеческiя черты сiяли  теперь
почти небесной красотой. Но  она  скорее  наводила  на  меня  трепетъ,  какъ
ангелъ, предъ которымъ я готовъ былъ преклониться, и не могла  пробудить  во
мне  техъ  чувствъ,  которыхъ  требовало  сердце  женщины.  После  неловкаго
молчанiя, длившагося несколько моментовъ, я сталъ высказывать ей мое чувство
благодарности и въ уклончивыхъ выраженiяхъ,  соблюдая  всякую  деликатность,
старался дать  ей  понятъ:  всю  унизительность  моего  положенiя  между  ея
соотечественниками, какъ мужа, лишеннаго права быть отцомъ.
     "Но мiръ" сказала Зи,  "не  ограничивается  одною  нашею  общиной,  или
племенемъ Врилья. Ради тебя, я готова покинуть мою страну и мой  народъ,  Мы
улетимъ съ тобою въ какую нибудь отдаленную страну, где ты будешь въ  полной
безопасности. У меня хватитъ силы, чтобы перенесть тебя  на  моихъ  крыльяхъ
чрезъ все дикiя пустыни, которыя намъ встретятся на пути. Я  съумею  пробить
долину среди скалъ для постройки нашего жилища, где ты  одинъ  заменишь  для
меня целый мiръ. Но, можетъ быть, ты непременно хочешь возвратиться въ  твой
дикiй мiръ, съ его непостояннымъ  климатомъ,  освещаемый  его  переменчивыми
светилами? Только скажи мне слово, - и я открою тебе обратный путь; и тамъ я
буду верною подругою твоего сердца, пока мы не соединимся  въ  томъ  вечномъ
мiре, где нетъ ни смерти, ни разлуки".
     Я былъ до глубины  души  тронутъ  этимъ  страстнымъ  выраженiемъ  самой
чистой, искренней любви, этимъ  нежнымъ  голосомъ,  доходившимъ  до  глубины
сердца.  На  мгновенье  мне  казалось,   что   я   могъ-бы   воспользоваться
могуществомъ Зи для своего  возвращенiя  на  поверхность  земли.  Но  самаго
краткаго размышленiя было достаточно, что бы  показать  всю  низость  такого
поступка въ возвратъ за всю  ея  безконечную  преданность;  я  увлекалъ  это
удивительное существо  изъ  роднаго  дома,  где  меня  принимали  съ  такимъ
радушiемъ, въ чуждый и ненавистный ей мiръ; и разве, ради  этой  возвышенной
духовной любви, я въ силахъ  былъ  навсегда  отказаться  отъ  привязанности,
более близкой мне по природе, земной женщины. Но, думая о Зи, я  не  долженъ
былъ забывать при этомъ и о той расе, къ которой я принадлежалъ по рожденiю.
     Разве я могъ ввести въ нашъ мiръ существо, обладающее такими  могучими,
почти сверхъ-естественными силами,  которое  однимъ  взмахомъ  своего  жезла
могло обратить  въ  пепелъ  целый  Нью-Iоркъ,  со  всеми  его  удивительными
учрежденiями? Да кроме той опасности, которая въ лице ея угрожала-бы  целому
мiру, разве я самъ могъ быть уверенъ въ своей личной безопасности  съ  такою
подругою, въ случае какой либо перемены въ ея привязанности,  или  малейшаго
повода къ ея ревности. Все эти мысли быстро  пронеслись  въ  моей  голове  и
послужили основанiемъ моего ответа.
     "Зи", сказалъ я съ чувствомъ, прижимая ея руку  къ  своимъ  губамъ,  "у
меня нетъ словъ, чтобы высказать, - какъ я тронутъ,  какъ  я  почтенъ  твоей
высокой самоотверженной любовью. Я отвечу тебе  съ  полною  искренностью.  У
каждаго народа свои обычаи. Обычай твоего народа  не  позволяетъ  тебе  быть
моей женой; точно также, по условiямъ нашей  жизни,  я  немогу  вступить  въ
подобный союзъ. Съ другой стороны, хотя я и не лишенъ  известнаго  мужества,
при встрече съ знакомыми мне опасностями, но  я  безъ  ужаса  не  могу  себе
представить того брачнаго жилища, о которомъ ты  говорила...  среди  вечнаго
хаоса борющихся между собою стихiй... огня, воды,  удушающихъ  газовъ...  въ
постоянной опасности быть съеденнымъ какой нибудь  гигантской  ящерицей.  Я,
слабый Тишъ, недостоинъ любви Гай, - столь высокой, мудрой и  могучей,  какъ
ты. Да, я недостоинъ этой любви, потому что я немогу отвечать на нее".
     Зи оставила мою руку, встала и отвернулась, чтобы скрыть свое волненiе;
она сделала несколько шаговъ къ выходу, и остановилась на  пороге.  Внезапно
какая-то новая мысль поразила ее; она вернулась ко мне и сказала шепотомъ:
     "Ты сказалъ мне, что слова твои искренны. Такъ  ответь  мне  совершенно
искренно на этотъ вопросъ. Если ты не можешь любить меня, - не любишь-ли  ты
другую?"
     "Никого".
     "Ты не любишь сестру Таэ?"
     "Я въ первый разъ виделъ ее вчера".
     "Это не ответъ. Любовь быстрее вриля. Ты колеблешься  сказать  мне.  Не
думай, что только одна ревность побуждаетъ меня предостеречь тебя. Если дочь
Тура признается тебе въ любви... если она, по своей необдуманности,  скажетъ
своему отцу, что ты отвечаешь ей, онъ долженъ немедленно истребить тебя; это
его прямая обязанность; по-тому что благо общества не допускаетъ, чтобы дочь
Врилья вступила въ бракъ съ сыномъ Тиша (если это не одинъ духовный  союзъ).
Увы! Тогда уже для тебя нетъ спасенья. У нея не хватитъ силъ,  чтобы  унести
тебя на своихъ крыльяхъ; у нея нетъ техъ знанiй, чтобы устроить ваше  жилище
въ пустыне. Верь мне, что это предостереженiе вызвано только моею дружбою, а
не ревностью".
     Съ этими словами Зи оставила меня. И  съ  ея  уходомъ,  разлетелись  въ
прахъ все мои мечты о троне Врилья, а также и о всехъ техъ  политическихъ  и
соцiальныхъ реформахъ, которыми я хотелъ облагодетельствовать эту страну, въ
качестве ея неограниченнаго государя.


    ХХV.


     После описаннаго разговора съ Зи, я впалъ въ глубокую меланхолiю.  Тотъ
интересъ, который возбуждали во  мне  жизнь  и  обычаи  этого  удивительнаго
общества, - совершенно пропалъ. Меня теперь  постоянно  преследовала  мысль,
что я нахожусь среди народа, который, - при всей своей  внешней  доброте  ко
мне и мягкости; -  во  всякую  минуту  и  безъ  малейшаго  колебанiя  можетъ
подвергнуть меня смерти. Добродетельная  и  мирная  жизнь  этихъ  людей,  въ
начале  казавшаяся  мне  столь  привлекательною,  по  сравненiи  съ  бурными
страстями и волненiями нашего мiра, - теперь удручала меня  своей  скукою  и
однообразiемъ.  Даже  ясная  тишина  этой,   вечно   освещенной,   атмосфере
способствовала къ упадку моего духа. Я жаждалъ какой  нибудь  перемены,  все
равно - будь то зима, буря, мракъ. Я начиналъ сознавать, что  мы,  смертные,
населяющiе верхнiй мiръ,  -  какъ  ни  мечтаемъ  мы  объ  усовершенствованiи
человека, какъ ни стремимся мы къ высшей, более справедливой и мирной жизни,
- неподготовлены для того, чтобы долго наслаждаться темъ  самымъ  счастiемъ,
которое составляетъ нашъ идеалъ.
     Общественное  устройство  Врилья  было  весьма   характерно   въ   томъ
отношенiи, что здесь было соединено въ одномъ гармоническомъ целомъ все  то,
къ чему стремились разные  философы  нашего  мiра  и  что  они  представляли
людямъ,  въ  своихъ  утопiяхъ  будущаго  человеческаго  счастiя.  Это   было
общество, незнакомое съ войной  и  всеми  ея  ужасами;  общество,  где  была
обезпечена полнейшая свобода всехъ и каждаго, безъ  проявленiя  той  вражды,
которая у насъ составляетъ неизбежное следствiе борьбы партiй,  добивающихся
этой  свободы.  Равенство  здесь  было  не  однимъ  пустымъ   звукомъ:   оно
действительно существовало.  Богатство  не  преследовалось,  потому  что  не
возбуждало зависти. Громадный вопросъ о труде, до сихъ  поръ  считающiйся  у
насъ неразрешимымъ и ведущiй къ ожесточенной борьбе между классами, -  здесь
былъ разрешенъ самымъ простымъ  образомъ:  -  упраздненiемъ  рабочихъ,  какъ
отдельнаго класса общества. Удивительные механизмы, приводимые  въ  движенiе
новой  силой,  -  по  своему  могуществу  и  легкости   управленiя,   далеко
превосходившей все результаты,  полученные  нами  отъ  примененiя  пара  или
электричества,  -  подъ  надзоромъ  детей,  нисколько  неутомлявшихся   этой
работой, скорее похожей для  нихъ  на  игры  и  развлеченiя...  всего  этого
оказывалось  достаточнымъ,  чтобы  создать   народное   богатство,   которое
исключительно применялось къ осуществленiю общественнаго блага. Для развитiя
пороковъ нашихъ большихъ городовъ здесь  не  было  почвы.  Развлеченiй  было
множество; но  все  они  были  самаго  невиннаго  характера.  Увеселенiя  не
приводили къ пьянству, буйствамъ и болезни. Любовь здесь существовала  самая
пылкая; но разъ было достигнуто обладанiе любимымъ предметомъ, - верность ея
никогда не нарушалась. Развратъ представлялся такимъ небывалымъ явленiемъ въ
этомъ обществе, что слова для обозначенiя  разныхъ  его  видовъ  приходилось
искать въ забытой литературе,  существовавшей  несколько  тысячъ  летъ  тому
назадъ. Всемъ, знакомымъ  съ  нашими  философскими  и  соцiальными  науками,
хорошо известно, что многiя изъ приведенныхъ здесь  уклоненiй  отъ  обычаевъ
цивилизованной  жизни,   представляютъ   только   воплощенiе   идей,   давно
известныхъ, осмеянныхъ одними и  горячо  защищаемыхъ  другими;  причемъ  оне
частью были испробованы и  еще  чаще  облекались  въ  форму  фантастическихъ
книгъ.., но до сихъ поръ не  получили  практическаго  примененiя  въ  жизни.
Описываемое общество сделало несколько другихъ крупныхъ шаговъ  на  пути  къ
тому совершенствованiю, о которомъ  мечтали  наши  мыслители.  Декартъ  былъ
убежденъ, что жизнь человеческая можетъ быть продолжена до такъ  называемаго
возраста патрiарховъ, и определялъ ее отъ ста до ста пятидесяти летъ. И  они
не только достигли осуществленiя этой  мечты  великаго  мыслителя,  но  даже
превзошли ее; потому что люди сохраняли здесь всю бодрость средняго возраста
даже за пределами ста летъ. Съ этимъ долголетiемъ было соединено еще большее
благо - постояннаго здоровья. Все встречавшiяся  между  ними  болезни  легко
поддавались  целебному  действiю  открытой  ими   силы   природы,   -   какъ
разрушающей, такъ и возстановляющей жизнь, - известной у нихъ  подъ  именемъ
вриля. Эта идея уже отчасти известна у насъ на земле, въ виде разнообразныхъ
лечебныхъ примененiй электричества и животнаго  магнетизма;  хотя  ею  много
злоупотребляютъ легковерные энтузiасты и  шарлатаны.  Не  распространяясь  о
сравнительно легкомъ примененiи крыльевъ къ  летанiю  (подобныя  попытки  съ
древнихъ временъ известны каждому школьнику), - я перехожу теперь къ  самому
чувствительному  вопросу,  отъ  разрешенiя  котораго,  судя   по   мненiямъ,
высказаннымъ за последнее время, со  стороны  двухъ  самыхъ  влiятельныхъ  и
безпокойныхъ элементовъ нашего общества, - женщинъ и философовъ, -  зависитъ
все дальнейшее счастiе рода человеческаго. Я подразумеваю женскiй вопросъ.
     Многiе  юристы  допускаютъ,  что  всякiе  разговоры  о   правахъ,   при
отсутствiи достаточной силы, чтобы  отстоять  ихъ,  -  являются  однимъ  изъ
видовъ празднословiя; и у насъ на  земле,  мужчина,  -  по  той  или  другой
причине, - обладающiй большею физическою  силою,  а  также  лучше  владеющiй
оружiемъ, какъ оборонительнымъ, такъ и наступательнымъ, если  дело  доходитъ
до личной борьбы, въ большинстве случаевъ можетъ одолеть женщину.  Но  среди
этого народа не можетъ быть вопроса о правахъ женщинъ уже потому только, что
Гай выше и сильнее своего  Ана;  къ  тому-же,  обладая  въ  большей  степени
способностью  сосредоточенiя  воли,  необходимой  для   полнаго   проявленiя
действiя вриля, она въ добавокъ можетъ еще подвергать его  могучему  влiянiю
этой силы, почерпнутой изъ самой природы. Поэтому  все,  что  требуютъ  наши
передовыя женщины для своего пола,  -  въ  этомъ  счастливомъ  обществе  уже
неотъемлемо принадлежитъ имъ по праву  сильнаго.  Кроме  такого  физическаго
превосходства, Джай-и (по крайней мере въ молодости) превосходятъ мужчинъ  и
въ своемъ стремленiи къ научному образованiю; и изъ  нихъ  состоитъ  большая
часть ученыхъ, профессоровъ  -  однимъ  словомъ,  самая  образованная  часть
общества.
     Конечно,  при  такомъ  общественномъ  строе,  женщина   (какъ   я   уже
показывалъ) удержала за собою и самую главную  привилегiю  -  иницiативу  въ
выборе мужа. Безъ нея - она, пожалуй, отказалась-бы и отъ всехъ  другихъ.  У
меня являются, не вполне безосновательныя опасенiя, что если-бъ и у насъ  да
земле женщина обладала такими необыкновенными преимуществами, то, взявъ себе
мужа, - она, пожалуй, обращалась-бы съ  нимъ  съ  крайнимъ  самовластiемъ  и
тиранствомъ. Не такъ поступали Джай-и: разъ выйдя  замужъ  и  повесивъ  свои
крылья, - оне  обращались  въ  самыхъ  милыхъ,  покорныхъ  и  нежныхъ  женъ,
забывающихъ о своихъ  преимуществахъ  и  всеми  силами  старающихся  угодить
своему супругу; однимъ словомъ, превосходили все, что только  могло  создать
пылкое  воображенiе  поэта  въ  его  картинахъ  супружескаго   благополучiя.
Перехожу къ последней характеристической черте Врилъя,  отличающей  ихъ  отъ
насъ и наиболее повлiявшей на сохраненiе мира и тишины въ  ихъ  общественной
жизни, это - всеобщее между ними  убежденiе  въ  существованiи  милосерднаго
Божества и будущей жизни, предъ которой ихъ настоящее существованiе  кажется
столь кратковременнымъ, что  имъ  просто  жаль  тратить  его  на  помыслы  о
богатстве, власти и силе; съ этимъ убежденiемъ  у  нихъ  неразрывно  связано
другое: - что  имъ  доступно  только  понятiе  о  необъятной  доброте  этого
Божества и невыразимомъ блаженстве будущей жизни, что  делаетъ  невозможными
всякiе богословскiе диспуты по поводу неразрешимыхъ въ  сущности  вопросовъ.
Такимъ образомъ этому подземному обществу удалось достигнуть того, чего  еще
не достигала ни  одна  изъ  существующихъ  странъ,  озаренныхъ  солнцемъ:  -
счастiя и утешенiя, доставляемыхъ религiею,  при  полномъ  отсутствiи  всехъ
техъ золъ и бедствiй, которыя обыкновенно сопровождаютъ религiозную борьбу.
     На основанiи всего этого следуетъ признать, что жизнь Врилья, взятая въ
целомъ, несравненно счастливее нашей, на поверхности земли;  и,  представляя
собою  осуществленiе  самыхъ  смелыхъ  идей   нашихъ   филантроповъ,   почти
приближается къ понятiю о высшихъ существахъ. Но, если-бъ взять  тысячу  изъ
самыхъ лучшихъ и  развитыхъ  гражданъ  Лондона,  Парижа,  Нью-Iорка  и  даже
Бостона и посадить ихъ въ это удивительное общество, - я уверенъ, что  менее
чемъ черезъ  годъ  они,  -  или  умрутъ  отъ  скуки,  или  сделаютъ  попытку
революцiи, направленной противъ общественнаго  блага  и,  по  просьбе  Тура,
будутъ обращены въ пепелъ.
     Конечно у меня въ мысляхъ не было,  путемъ  этого  разсказа  -  бросить
какую либо тень на расу, къ которой я принадлежу по рожденiю.  Напротивъ,  я
старался выяснить, что принципы, на  которыхъ  держится  общественный  строй
Врилья,  -  не  допускаютъ  появленiя  техъ  великихъ  исключенiй,   которыя
украшаютъ наши  летописи.  Где  не  существуетъ  войны,  -  не  можетъ  быть
Аннибала, Вашингтона или Джаксона; где общественное благополучiе и  всеобщiй
миръ не допускаютъ какихъ либо переменъ или опасенiй, -  не  могутъ  явиться
Демос?енъ,  Вебстеръ,  или   Сомнеръ;   где   общество   достигаетъ   такого
нравственнаго уровня, что въ немъ не существуетъ ни горя,  ни  преступленiй,
изъ которыхъ трагедiя дли комедiя могли-бы почерпнуть свои матерiалы, - тамъ
не можетъ быть ни Шекспира, ни Мольера, ни Бичеръ-Стоу. Но если у меня  нетъ
желанiя  бросить  камнемъ  въ  моихъ  ближнихъ,  показывая,  -  на   сколько
побужденiя,  вызывающiя   чувства   энергiи   и   самолюбiя   въ   обществе,
установленномъ на началахъ борьбы и  соревнованiя,  -  исчезаютъ  въ  среде,
задавшейся  мыслью  достигнуть  всеобщаго  покоя  и  благополучiя,   отчасти
напоминающихъ жизнь неземныхъ существъ, - темъ менее я стремлюсь представить
общину Врилья,  какъ  идеальную  форму  того  политическаго  устройства,  къ
достиженiю котораго должны быть направлены все наши усилiя  и  все  реформы.
Напротивъ, в теченiи многихъ вековъ, характеръ нашей расы сложился въ  такую
форму, при  которой  намъ  немыслимо  приспособить  себя,  со  всеми  нашими
страстями, къ образу жизни Вриль-я. И я  пришелъ  къ  убежденiю,  что  этотъ
народъ, - хотя онъ первоначально произошелъ отъ общихъ съ нами  предковъ  и,
судя по сохранившимся у нихъ ми?амъ и по  ихъ  исторiи,  прошелъ  чрезъ  все
знакомыя намъ фазы  общественнаго  устройства,  -  но,  путемъ  постепеннаго
развитiя, превратился въ  другую,  чуждую  намъ  расу,  слiянiе  которой  съ
существующими на земле обществами никогда не будетъ  возможно.  И  если  они
когда нибудь, какъ гласитъ ихъ собственное преданiе, выйдутъ изъ подъ  земли
на светъ солнца, - то они неизбежно должны истребить и заместить  собою  все
существующiя человеческiя племена.
     Можно еще допустить пожалуй, что если Врилья и покажутся на поверхности
земли, то мы избегнемъ окончательнаго истребленiя путемъ смешанныхъ браковъ,
благодаря той склонности, которую ихъ Джай-и (какъ то было въ моемъ  случае)
оказываютъ представителямъ нашей расы.  Но  на  это  мало  надежды.  Примеры
такого mesalliance будутъ также редки, какъ  браки  между  Англо-Саксонскими
эмигрантами и краснокожими индейцами.  Да  и  недостаточно  будетъ  времени,
чтобы могли установиться сношенiя между обоими племенами. Прельщенные видомъ
нашего неба, озареннаго солнцемъ, Врилья  конечно,  захотятъ  поселиться  на
поверхности земли, и дело истребленiя начнется  немедленно,  такъ  какъ  они
захватятъ возделанныя территорiи и уничтожатъ все населенiе, которое  будетъ
противиться имъ. Если Врилья первоначально появятся въ свободной Америке  (и
въ этомъ не можетъ быть сомненiя, потому что ихъ,  конечно,  привлечетъ  эта
избранная часть земнаго шара) и объявятъ жителямъ; "мы занимаемъ  эту  часть
земли; граждане Кумъ-Поша, очищайте место для развитiя высшей расы  Врилья!"
-  то  конечно  мои  дорогiе  соотечественники,  известные  своей   задорной
храбростью, вступятъ съ ними въ борьбу и, по прошествiи недели, не останется
ни одной души, подъ славнымъ знаменемъ со звездами и полосами.
     Теперь я мало встречался съ Зи, за исключенiемъ  того  дня,  когда  все
семейство собиралось  за  столомъ,  и  тутъ  она  была  крайне  сдержанна  и
молчалива. Мои опасенiя, возбужденныя ея склонностью ко мне, теперь исчезли,
но унынiе все таки  не  покидало  меня.  Меня  одолевало  страстное  желанiе
выбраться на поверхность земли; но, какъ я ни ломалъ  голову,  все  подобныя
попытки ни къ чему-бы непривели, меня никуда не пускали одного; такъ  что  я
не  могъ  дойти  до  места  моего  перваго  спуска   и   посмотреть   -   не
представлялось-ли возможности подняться въ  рудникъ.  Даже  въ  тихiе  часы,
когда весь домъ былъ погруженъ въ сонъ, я не въ  состоянiи  былъ  спуститься
изъ моей комнаты, помещавшейся въ верхнемъ  этаже.  Я  не  умелъ  повелеватъ
автоматами, которые, какъ-бы издеваясь надо мною,  неподвижно  стояли  около
ближайшей стены; я былъ также незнакомъ съ устройствомъ механизма элеватора.
Все это намеренно держали отъ меня въ  тайне.  О  еслибъ  я  только  владелъ
крыльями,  доступными  здесь  каждому  ребенку!  Я  вылетелъ-бы  изъ   окна,
перенесся-бы къ той скале съ разщелиною и тутъ, не  взирая  на  ея  отвесныя
бока, крылья пособили-бы мне выбраться на землю.


    XXVI.


     Однажды я сиделъ задумавшись въ моей комнате, когда въ  окно  влете  лъ
Таэ и селъ около меня на  диване.  Я  всегда  былъ  радъ  посещенiямъ  этого
ребенка, такъ какъ въ его обществе я чувствовалъ себя менее подавленнымъ ихъ
высшимъ умомъ и развитiемъ, чемъ съ взрослыми Ана. Какъ уже  было  говорено,
мне позволяли гулять съ нимъ, и, желая воспользоваться этимъ, чтобы обозреть
место моего спуска, я предложилъ ему пройтись за городъ. Мне показалось, что
лицо его было серьезнее обыкновеннаго, когда  онъ  отвечалъ:  -  "Я  нарочно
здесь, чтобы пригласить тебя со мною".
     Мы скоро очутились на улице и еще не успели  далеко  пройти  отъ  дому,
когда встретились съ целою группою молодыхъ Джай-и, возвращавшихся съ  полей
съ корзинами, наполненными цветами,  и  певшими  хоромъ.  Молодая  Гай  чаще
поетъ, чемъ говоритъ. Оне остановились и заговорили съ  нами,  обращаясь  ко
мне съ тою почти галантною любезностью,  которая  отличаетъ  Джай-и  въ  ихъ
обращенiи съ нашимъ, здесь более слабымъ поломъ.
     Во время этого разговора насъ увидела изъ верхнихъ оконъ дома  ея  отца
сестра Таэ и, устремившись на своихъ крыльяхъ  съ  этой  высоты,  опустилась
посреди насъ. Она прямо обратилась ко мне съ довольно неуместнымъ вопросомъ:
- "Отчего ты никогда не приходишь къ намъ?"
     Пока я  собирался  ей  ответить,  Таэ  быстро  оказалъ  съ  выраженiемъ
строгости: - "Сестра, ты забываешь, что чужестранецъ принадлежитъ  къ  моему
полу, и ему неприлично унижать свое  достоинство  въ  погоне  за  обществомъ
Гай".
     Этотъ ответъ видимо произвелъ хорошее впечатленiе на прочихъ, но бедная
сестра Таэ была сильно сконфужена.
     Въ это время какая то тень упала между мною  и  стоявшею  противъ  меня
группою; повернувъ голову, я увиделъ правителя, приближающагося къ намъ  тою
мерною величавою походкою, которая отличаетъ Вриль-я.  При  взгляде  на  его
лицо, меня охватилъ тотъ-же ужасъ,  который  я  испыталъ  при  своей  первой
встрече съ нимъ. Въ этихъ глазахъ, во всемъ выраженiи лица скрывалось что-то
необъяснимое, враждебное нашей расе; въ немъ былъ и ясный покой  и  сознанiе
высшей силы, спокойной  и  непреклонной,  какъ  у  судьи,  изрекающаго  свой
приговоръ. По всему моему телу пробежала дрожь; поклонившись ему, я взялъ за
руку моего друга-ребенка и хотелъ продолжать путь. Туръ остановился на  одно
мгновенье передъ нами и безмолвно посмотрелъ на меня;  потомъ  онъ  перевелъ
взглядъ на свою дочь, и съ приветствiемъ, обращеннымъ къ ней и другимъ  Гай,
прошелъ далее черезъ ихъ группу, не сказавъ ни одного слова.


    XXVII.


     Когда мы съ Таэ  очутились  одни  на  большой  дороге,  лежавшей  между
городомъ и тою разщелиною въ скале, чрезъ которую я опустился въ этотъ мiръ,
я сказалъ ему почти шепотомъ: - "Дитя, меня привело  въ  ужасъ  лицо  твоего
отца. Я точно прочелъ въ немъ свой смертный приговоръ".
     Таэ не отвечалъ мне сразу. Онъ, повидимому, испытывалъ  безпокойство  и
какъ будто подъискивалъ  слова,  чтобы  сообщить  мне  непрiятное  известiе.
Наконецъ, онъ сказалъ: "никто изъ Врилья не боится смерти: - а ты?"
     "Ужасъ смерти свойственъ всей моей расе. Мы можемъ  побороть  его  подъ
влiянiемъ чувства долга, чести, или любви. Мы можемъ умереть за  правду,  за
родину, за техъ, которые намъ дороже  себя.  Но  если  смерть  действительно
угрожаетъ мне, то где же здесь те причины, которыя могли-бы  победить  этотъ
естественный ужасъ человека, при наступленiи того  роковаго  момента,  когда
тело отделяется отъ души".
     Таэ  посмотрелъ  на  меня  съ  изумленiемъ:  но  глаза  его   светились
нежностью, когда онъ отвечалъ: - "я передамъ твои слова моему отцу.  Я  буду
молить его - пощадить твою жизнь ".
     "Значитъ, онъ уже решилъ уничтожить ее?"
     "Въ этомъ виновато безумiе моей сестры", произнесъ  Таэ  съ  некоторымъ
раздраженiемъ. "Она говорила съ нимъ сегодня утромъ; после этого онъ позвалъ
меня, какъ старшаго изъ детей,  которымъ  поручено  истребленiе  всего,  что
грозитъ общественному благу, и сказалъ: - "Таэ, возьми твой  жезлъ  вриля  и
найди дорогаго тебе чужестранца. Смерть его должна быть легкая и быстрая".
     "И ты!"  воскликнулъ  и,  отпрянувъ  съ  ужасомъ  отъ  ребенка,  "и  ты
предательски заманилъ меня на прогулку, съ целью убiйства? Я  не  въ  силахъ
поверить этому. Я не считаю тебя способнымъ на такое ужасное пребтупленiе".
     "Истребить то, что вредитъ обществу, - не  преступленiе.  Вотъ  было-бы
престуллелiемъ - убить какое нибудь безвредное насекомое".
     "Если ты этимъ хочешь сказать, что я угрожаю обществу, потому что  твоя
сестра оказываетъ мне такого-же рода предпочтенiе, какъ ребенокъ, увлекающей
его игрушке, - то еще нетъ надобности изъ за этого  убивать  меня.  Дай  мне
возможность возвратиться къ моему  народу  темъ-же  путемъ,  по  которому  я
спустился къ вамъ; ты можешь теперь-же пособить мне въ  этомъ.  тебе  стоитъ
только подняться на твоихъ крыльяхъ въ разщелину и укрепить къ выступу скалы
конецъ той самой веревки, которую ты здесь нашелъ и которая вероятно у  васъ
сохранилась. Сделай только это; пособи мне добраться до того места, откуда я
спустился;  и  вы  более  не  увидите  меня,  какъ  будто   я   никогда   не
существовалъ".
     "Разщелина по которой ты спустился? Взгляни  на  верхъ;  мы  какъ  разъ
стоимъ подъ темъ самымъ местомъ,  где  она  была.  Что-же  ты  видишь?  Одну
сплошную скалу. Она была уничтожена по распоряженiю  Афъ-Лина,  какъ  только
онъ узналъ отъ тебя о природе покинутаго тобою мiра. Ты  помнишь,  когда  Зи
воспретила мне всякiе разспросы о тебе самомъ и о твоемъ племени? Въ тотъ-же
день Афъ-Линъ сказалъ мне: "между родиной чужестранца и нами не должно  быть
никакого сообщенiя, иначе все то горе и зло, которыми полна  эта  страна,  -
проникнутъ къ намъ. Возьми съ собою другихъ детей и громите  вашими  жезлами
сводъ пещеры, пока осколки камня не заполнятъ малейшей трещины".
     При последнихъ словахъ, произнесенныхъ ребенкомъ, я  бросиль  отчаянный
взглядъ на сводъ пещеры. Предо мною подымались  громадныя  гранитныя  массы,
носившiя еще следы расколовъ;  отъ  основанiя  до  верху  -  одинъ  сплошной
каменный сводъ, безъ признаковъ малейшей щели или отверстiя.
     "Последняя надежда пропала", прошепталъ я, опускаясь  на  землю,  "и  я
более не увижу солнца". Я закрылъ лицо руками и  сталъ  молиться  Тому,  чье
присутствiе я такъ часто забывалъ среди Его творенiй. Теперь я сознавалъ Его
и въ недрахъ земли. Наконецъ, я поднялъ голову... молитва успокоила  меня...
и я сказалъ ребенку: - "Если тебе велено убить меня, я готовъ... рази!"
     Таэ тихо покачалъ головою. "Нетъ", сказалъ онъ, "решенiе моего отца  не
безповоротно. Я буду говоритъ съ нимъ  и,  можетъ  быть,  мне  удастся  тебя
спасти. Мне странно видеть, что ты боишься смерти; мы думали, что это только
инстинктъ низшихъ созданiй, которыя лишены сознанiя о  другой  жизни.  Самый
маленькiй ребенокъ между нами  не  знаетъ  такого  страха.  Скажи  мне,  мой
дорогой Тишъ, продолжалъ онъ, после минутнаго молчанiя, - будетъ-ли для тебя
легче переходъ отъ этой жизни въ другую, если  я  буду  сопутствовать  тебе?
Если это такъ, то я спрошу отца - разрешается-ли  мне  следовать  за  тобою.
Когда я выросту, мне предстоитъ вместе  съ  другими  эмигрировать  въ  новую
неизвестную страну, я готовъ теперь-же уйти съ тобой въ  неизвестныя  страны
другого мiра. Всеблагой присутствуетъ и тамъ. Где Его нетъ?".
     "Дитя", сказалъ я, увидевъ по его  лицу,  что  онъ  говоритъ  серьезно,
"убивая меня, ты делаешь преступленiе; я  сделаю  не  меньшее,  если  скажу,
"убей себя". Всеблагой даетъ намъ жизнь и Самъ отнимаетъ ее, когда приходитъ
время. Теперь вернемся назадъ. Если отецъ твой останется при своемъ решенiи,
постарайся заранее предупредить меня, чтобы я могъ приготовиться къ смерти".
     На обратномъ пути въ городъ разговоръ нашъ часто прерывался. Мы  не  въ
состоянiи были  понимать  другъ  друга;  идя  рядомъ  съ  этимъ  прелестнымъ
ребенкомъ съ его мягкимъ голосомъ и  чуднымъ  лицомъ,  я  все-таки  не  могъ
подавить въ себе впечатленiя, что я направляюсь къ  месту  казни  съ  своимъ
палачемъ.


    XXVIII.


     Среди ночи, или техъ часовъ, которые посвящены отдыху у Врилья,  въ  то
время,  какъ  я  только  что  сталъ  забываться  во  сне,   меня   разбудило
прикосновенiе чьей то руки къ  моему  плечу;  я  проснулся,  и  увиделъ  Зи,
стоявшую около моей кровати.
     "Тише", прошептала она, "никто не  долженъ  слышать  насъ.  Неужели  ты
думаешь, что я перестала заботиться о твоей безопасности, потому что  ты  не
отвечалъ на мою любовь? Я видела Таэ. Онъ не имелъ  успеха  у  своего  отца,
который  ранее  (какъ  всегда  онъ  делаетъ  въ  затруднительныхъ  случаяхъ)
совещался съ тремя членами ученой коллегiи и,  по  ихъ  совету,  приговорилъ
тебя къ смерти съ наступленiемъ дня. Я спасу тебя. Вставай и одевайся".
     Она указала да столъ около кровати, где лежало то платье, которое  было
на мне при спуске въ подземный  мiръ  и  которое  я  потомъ  заменилъ  более
живописнымъ  костюмомъ  Врилья.  Пока  я   одевался,   полный   невыразимаго
удивленiя, она стояла на балконе. Когда я присоединился къ  ней,  она  взяла
меня за руку и сказала тихимъ голосомъ: "Видишь,  какъ  благодаря  искусству
Врилья, сiяетъ обитаемый ими мiръ. Завтра онъ будетъ полонъ одного мрака для
меня". Потомъ, недожидаясь моего ответа, она повела меня изъ моей комнаты въ
корридоръ, откуда мы спустились въ  выходной  залъ.  Мы  шли  по  опустелымъ
улицамъ и скоро достигли той большой дороги, которая извивалась  у  подножiя
горъ. Здесь, где не существуетъ ни дня, ни ночи, эти тихiе часы полны особой
торжественности: въ этомъ громадномъ пространстве,  освещенномъ  искусствомъ
человека, не было заметно малейшаго признака  человеческой  жизни.  Какъ  ни
тихо ступали мы, звукъ нашихъ шаговъ непрiятно поражалъ мой слухъ: онъ  былъ
дисгармонiей съ окружающей насъ тишиной. Я решилъ  въ  своемъ  уме,  что  Зи
хочетъ содействовать къ моему возвращенiю на  поверхность  земли  и  что  мы
идемъ къ тому месту, откуда я къ нимъ  спускался.  Молчанiе  ея  действовало
заразительно и на  меня.  Въ  полной  тишине  мы  подошли  къ  месту  бывшей
разщелины въ скале. Она была  возобновлена,  хотя  уже  представляла  теперь
другой видъ; въ громадномъ каменномъ своде, подъ которымъ я  недавно  стоялъ
съ Таэ, было пробито новое отверстiе, обугленныя бока котораго  местами  еще
дымились и сверкали искрами. Но зренiю моему была доступна только  небольшая
часть  этой  громадной,  зiявшей  мракомъ,  пустоты,  и  я  не   могъ   себе
представить, какимъ способомъ я могу совершить этотъ ужасный подъемъ.
     Зи угадала мои мысли. "Не бойся", сказала она съ тихой  улыбкой,  "твое
возвращенiе обезпечено. Съ  самаго  наступленiя  тихихъ  часовъ,  когда  все
погрузилось въ сонъ, я начала эту работу: будь уверенъ, что  я  не  оставила
ее, пока не былъ открытъ тебе свободный путь въ верхнiй мiръ. Я еще  пробуду
съ тобой несколько времени. Мы не разстанемся, пока ты не скажешь: "иди,  ты
мне не нужна более".
     Я былъ тронутъ до глубины сердца этими словами. "О! если-бъ мы были  съ
тобой одного племени", воскликнулъ я, "никогда не сказалъ-бы я: "ты  мне  не
нужна более!"
     "Я благословляю тебя за эти слова  и  я  буду  помнить  ихъ,  когда  мы
разстанемся", сказала съ нежностью Гай.
     Въ то время какъ мы обменивались этими словами, Зи стояла  отвернувшись
отъ меня, и голова ея была опущена на грудь. Теперь она  остановилась  предо
мной, выпрямившись во весь ростъ. Она  зажгла  прикосновенiемъ  жезла  вриля
дiадему съ опалами, бывшую на ея голове, и она сiяла теперь,  какъ  звездная
корона. Не только ея лицо и фигура, но и все пространство вокругъ  нея  были
освещены блестящими лучами, исходившими отъ этой дiадемы.
     "Теперь", сказала она, "обойми меня... въ первый и въ  последнiй  разъ.
Вотъ такъ; держись за меня крепко и не бойся".
     При этихъ словахъ, громадныя крылья раскрылись, грудь  ея  расширилась,
и, крепко обнявъ ее, я сталъ подыматься въ  этой  ужасной  пропасти.  Ровно,
спокойно, окруженная яснымъ  сiянiемъ,  -  подобно  ангелу,  уносившему  изъ
могилы въ своихъ объятiяхъ человеческую душу, летела Гай, наконецъ, до  меня
стали доносится слабые звуки человеческихъ голосовъ и  человеческаго  труда.
Мы остановились въ одной изъ галлерей рудника;  вдали,  въ  наполнявшемъ  ее
мраке, слабо мерцали лампы рудокоповъ. Тутъ я опустилъ мои руки.  Гай  нежно
поцеловала меня въ лобъ и сказала, въ то время, какъ слезы выступили  у  нея
на глазахъ: - "прощай навсегда. Ты не захотелъ, чтобы я последовала въ  твой
мiръ; тебе нельзя было остаться въ моемъ. Къ тому  времени,  какъ  проснется
нашъ домъ, эти скалы сомкнутся опять; я более не открою ихъ...  можетъ  такъ
оне и останутся... на множество вековъ. Думай иногда обо мне. Когда кончится
эта краткая жизнь, я буду ждать встречи съ тобой".
     Голосъ ея замолкъ. Я слышалъ удаляющiйся шумъ  ея  крыльевъ  и  виделъ,
какъ постепенно исчезалъ во мраке бездны светлый лучъ ея дiадемы.
     Несколько времени  сиделъ  я  въ  глубокой  задумчивости;  наконецъ,  я
поднялся и тихо пошелъ въ томъ направленiи,  откуда  слышались  человеческiе
голоса.  Попавшiеся  мне  навстречу  рудокопы  были   иностранцы;   они   съ
изумленiемъ посмотрели на меня;  но,  видя  что  я  не  понимаю  ихъ  языка,
принялись за свою работу и больше  не  обращали  на  меня  вниманiя.  Однимъ
словомъ, почти безъ дальнейшихъ задержекъ мне удалось выбраться  изъ  шахты.
На пути я встретилъ одного изъ знакомыхъ мне штейгеровъ; но онъ  былъ  очень
занятъ и потому не задерживалъ меня. Конечно я не показался на  свою  старую
квартиру и поспешилъ оставить это место, где я не могъ-бы  избежать  многихъ
затруднительныхъ разспросовъ. Я  благополучно  вернулся  на  родину,  где  я
окончательно поселился и  занялся  делами;  три  года  тому  назадъ,  вполне
обезпеченный,  я  оставилъ  свои  занятiя.  За  все  это  время,  мне  редко
приходилось распространяться о путешествiяхъ и  приключенiяхъ  моей  юности.
Разочарованный, какъ и большинство между нами, въ своей  семейной  жизни,  я
часто, сидя одинъ вечеромъ, вспоминаю о молодой Гай и удивляюсь, какъ я могъ
отвергнуть такую любовь,  несмотря  на  все  ея  опасности  и  стеснительныя
условiя. Но чемъ более я думаю объ этомъ народе, продолжающемъ свое развитiе
въ этомъ, неведомомъ нашимъ ученымъ, подземномъ мiре, - со  всеми  открытыми
ими  новыми  примененiями  грозныхъ  силъ  природы,  съ  ихъ   удивительнымъ
общественнымъ строемъ, съ ихъ добродетелями и обычаями, которые все более  и
более расходятся съ нашими, по мере движенiя нашей цивилизацiи,  -  темъ  въ
большiй я прихожу ужасъ; и только молю Творца, чтобы прошли еще многiе века,
прежде  чемъ,  эти  будущiе  истребители  нашего  племени  -   появятся   на
поверхности земли.
     Мой  докторъ  какъ  то  откровенно  высказалъ  мне,  что  я  подверженъ
неизлечимой болезни  сердца,  отъ  которой,  безъ  всякихъ  предварительныхъ
страданiй, я могу неожиданно  умереть;  поэтому  я  считалъ  своимъ  долгомъ
оставить моимъ ближнимъ это письменное предостереженiе - о "Грядущей расе".

     КОНЕЦЪ.

Популярность: 11, Last-modified: Mon, 22 Jul 2002 14:44:42 GmT