Погода вначале была хорошая, тихая. Кричали дрозды, и по соседству в
болотах что-то живое жалобно гудело, точно дуло в пустую бутылку. Протянул
один вальдшнеп, и выстрел по нем прозвучал в весеннем воздухе раскатисто и
весело. Но .когда стемнело в лесу, некстати подул с востока холодный
пронизывающий ветер, все смолкло. По лужам протянулись ледяные иглы, и стало
в лесу неуютно, глухо и нелюдимо. Запахло зимой.
Иван Великопольский, студент духовной академии, сын дьячка, возвращаясь
с тяги домой, шел все время заливным лугом по тропинке. У него закоченели
пальцы, и разгорелось от ветра лицо. Ему казалось, что этот внезапно
наступивший холод нарушил во всем порядок и согласие, что самой природе
жутко, и оттого вечерние потемки сгустились быстрей, чем надо. Кругом было
пустынно и как-то особенно мрачно. Только на вдовьих огородах около реки
светился огонь; далеко же кругом и там, где была деревня, версты за четыре,
все сплошь утопало в холодной вечерней мгле. Студент вспомнил, что, когда он
уходил из дому, его мать, сидя в сенях на полу, босая, чистила самовар, а
отец лежал на печи и кашлял; по случаю страстной пятницы дома ничего не
.варили, и мучительно хотелось есть. И теперь, пожи-•. маясь от холода,
студент думал о том, что точно та-. кой же ветер дул и при Рюрике, и при
Иоанне Гроз-ном, и при Петре, и что при них была точно такая же лютая
бедность, голод; такие же дырявые соломенные крыши, невежество, тоска, такая
же пустыня кругом, мрак, чувство гнета -- все эти ужасы были, есть и будут,
и оттого, что пройдет еще тысяча лет, жизнь не станет лучше. И ему не
хотелось домой.
Огороды назывались вдовьими потому, что их содержали две вдовы, мать и
дочь. Костер горел жарко, с треском, освещая далеко кругом вспаханную землю.
Вдова Василиса, высокая пухлая старуха в мужском полушубке, стояла возле и в
раздумье глядела на огонь; ее дочь Лукерья, маленькая, рябая, с глуповатым
лицом, сидела на земле и мыла котел и ложки. Очевидно, только что отужинали.
Слышались мужские голоса; это здешние работники на реке поили лошадей.
-- Вот вам и зима пришла назад,-- сказал студент, подходя к костру.--
Здравствуйте!
Василиса вздрогнула, но тотчас же узнала его и улыбнулась приветливо.
-- Не узнала, бог с тобой,-- сказала она.-- Бога
тым быть.
Поговорили. Василиса, женщина бывалая, служившая когда-то у господ в
мамках, а потом няньках, выражалась деликатно, и с лица ее все время не
сходила мягкая, степенная улыбка; дочь же ее Лукерья, деревенская баба,
забитая мужем, только щурилась на студента и молчала, и выражение у нее было
странное, как у глухонемой.
-- Точно так же в холодную ночь грелся у костра апостол Петр,-- сказал
студент, протягивая к огню руки.-- Значит, и тогда было холодно. Ах, какая
то
была страшная ночь, бабушка! До чрезвычайности унылая, длинная ночь!
Он посмотрел кругом на потемки, судорожно встряхнул головой и спросил:
Небось была на двенадцати евангелиях?
Была,-- ответила Василиса.
Если помнишь, во время тайной вечери Петр сказал Иисусу: "С тобою я
готов и в темницу и на смерть". А господь ему на это: "Говорю тебе, Петр, не
пропоет сегодня петел, то есть петух, как ты трижды
отречешься, что не знаешь меня". После вечери Иисус смертельно тосковал
в саду и молился, а бедный Петр истомился душой, ослабел, веки у него
отяжелели, и он никак не мог побороть сна. Спал. Потом, ты слышала, :Иуда в
ту же ночь поцеловал Иисуса и предал его мучителям. Его связанного вели к
первосвященнику и били, а Петр, изнеможенный, замученный тоской и тревогой,
понимаешь ли, не выспавшийся, предчувствуя, что вот-вот на земле произойдет
что-то ужасное, шел вслед... Он страстно, без памяти любил Иисуса и теперь
видел издали, как его били...
Лукерья оставила ложки и устремила неподвижный взгляд на студента.
-- Пришли к первосвященнику,-- продолжал он,-- Иисуса стали
допрашивать, а работники тем временем развели среди двора огонь, потому что
было холодно, и грелись. С ними около костра стоял Петр и тоже грелся, как
вот я теперь. Одна женщина, увидев его, сказала: "И этот был с Иисусом", то
есть что и его, мол, нужно вести к допросу. И все работники, что находились
около огня, должно быть, подозрительно п сурово поглядели на него, потому
что он смутился и сказал: "Я не знаю его". Немного погодя опять кто-то узнал
в нем одного из учеников Иисуса и сказал: <'И ты из них". Но он опять
отрекся. И в третий раз кто-то, обратился к нему: "Да не тебя ли сегодня я
видел с ним в саду?" Он третий раз отрекся. И после этого раза тотчас же
запел петух, и Петр, взглянув издали на Иисуса, вспомнил слова, которые он
сказал ему на вечери... Вспомнил, очнулся, пошел со двора и горько-горько
заплакал. В евангелии сказано: "И исшед вон, плакася горько". Воображаю:
тихий-тихий, темный-темный сад, и в тишине едва слышатся глухие рыдания...
Студент вздохнул и задумался. Продолжая улыбаться, Василиса вдруг
всхлипнула, слезы, крупные, изобильные, потекли у нее по щекам, и она
заслонила рукавом лицо от огня, как бы стыдясь своих слез, а Лукерья, глядя
неподвижно на студента, покраснела, и выражение у нее стало тяжелым,
напряженным, как у человека, который сдерживает сильную боль.
Работники возвращались с реки, и один из них верхом на лошади был уже
близко, и свет от костра дрожал на нем. Студент пожелал вдовам спокойной
ночи и пошел дальше. И опять наступили потемки, и стали зябнуть руки. Дул
жестокий ветер, в самом деле возвращалась зима, и не было похоже, что
послезавтра пасха.
Теперь студент думал о Василисе: если она заплакала, то, значит, все,
происходившее в ту страшную ночь с Петром, имеет к ней какое-то отношение...
Он оглянулся. Одинокий огонь спокойно мигал в темноте, и возле него уже
не было видно людей. Студент опять подумал, что если Василиса заплакала, а
ее дочь смутилась, то, очевидно, то, о чем он только что рассказывал, что
происходило девятнадцать веков назад, имеет отношение к настоящему -- к
обеим женщинам и, вероятно, к этой пустынной деревне, к нему самому, ко всем
людям. Если старуха заплакала, то не потому, что он умеет трогательно
рассказывать, а потому, что Петр ей близок, и потому, что она всем своим
существом заинтересована в том, что происходило в душе Петра.
И радость вдруг заволновалась в его душе, и он даже остановился на
минуту, чтобы перевести дух. Прошлое,-- думал он,-- связано с настоящим
непрерывною цепью событий, вытекавших одно из другого. И ему казалось, что
он только что видел оба конца этой цепи: дотронулся до одного конца, как
дрогнул другой.
А когда он переправлялся* на пароме через реку и потом, поднимаясь на
гору, глядел на свою родную деревню и на запад, где узкою полосой светилась
холодная багровая заря, то думал о том, что правда и красота, направлявшие
человеческую жизнь там, в саду и во дворе первосвященника, продолжались
непрерывно до сего дня и, по-видимому, всегда составляли главное в
человеческой жизни и вообще на земле; и чувство молодости, здоровья, силы,--
ему было только двадцать два года,-- и невыразимо сладкое ожидание счастья,
неведомого, таинственного счастья, овладевали им мало-помалу, и жизнь
казалась ему восхитительной, чудесной и полной высокого смысла.
Популярность: 8, Last-modified: Mon, 29 Sep 2003 12:37:51 GmT