---------------------------------------------------------------
OCR: Е.М.Никулина
---------------------------------------------------------------
Перевод со старофранцузского
Ал. Дейча
1
1 Слушайте искусный стих
И рассказ из уст моих
О влюбленных молодых
Николетте с Окассеном --
Как пришлось ему томиться
И тревожиться бессменно
О подруге светлолицей.
Эти песни и рассказ
Мной составлены для вас.
10 В мире сыщется ль такой,
Кто, измученный тоской,
Не обрел опять покой,
Не забыл свои страданья
При моем повествованье? --
15 Так оно прекрасно!
2
Теперь говорят и сказывают-рассказывают
Граф Бугар Валенский вел с графом Гареном Бокерским ужасную, жестокую,
смертоносную войну, каждый божий день появлялся он у городских стен, у ворот
и застав с сотней рыцарей и десятью тысячами конных и пеших воинов: все
вокруг предавали они огню и мечу -- опустошали земли, убивали жителей.
Граф Гарен Бокерский был стар и слаб, и миновало его время. Был у него
сын, единственный наследник, а больше ни сына, ни дочери. Я опишу вам его.
Звался он Окассеном. Приветлив он был, и высок, и прекрасен: изящные ноги и
все тело и руки, белокурые кудри, живые и веселые глаза, светлое, тонкое
лицо, прямой, красивый нос. Словом, так хорош, что не было в нем никакого
недостатка.
Но был он настолько покорен всевластной любовью, что не желал стать
рыцарем, взяться за оружие, сражаться на турнирах,-- делать все положенное.
Отец и мать говорили ему:
-- Сын, возьмись же за оружие, и садись на коня, и защищай свою землю,
и помогай своим людям. Если они тебя увидят рядом с собой, они будут храбрее
защищать и себя, и свои владения, и твою землю, и мою.
-- К чему теперь говорить об этом, отец? -- отвечает Окассен.-- Пусть
господь будет глух ко всем моим мольбам, если я стану рыцарем, и сяду на
коня, и ринусь в бой или в стычку, и буду поражать рыцарей и они меня,--
прежде чем вы дадите мне в жены Николетту, нежную мою подругу, которую я так
люблю.
-- Сын мой,-- говорит ему отец,-- ты просишь невозможного. Забудь о
Николетте! Ведь она пленница, привезенная из чужой земли,-- виконт нашего
города купил ее у сарацин, и привез в этот город, и воспитал ее, и окрестил,
и сделал приемной дочерью, а скоро даст он ей молодого мужа, честно
зарабатывающего свой хлеб. Здесь тебе нечего делать, а если хочешь жениться,
я дам тебе в жены дочь короля или графа. Нет во Франции столь знатного
человека, чтобы не отдать тебе своей дочери, лишь бы ты захотел.
-- Ах, отец,-- отвечает Окассен,-- разве не заслуживает Николетта, моя
нежная подруга, самой высокой чести в мире? Да будь она хоть императрицей
Константинопольской или Германской, королевой Франции или Англии, и этого
мало -- так она благородна, изящна, приветлива и одарена всеми
достоинствами.
3
Теперь поют
1. Жил в Бокере Окассен
За оградой гордых стен.
Полюбил он Николетту,
Захотел женою взять,
Но отец невесту эту
5. Сжить готов совсем со свету,
Увещает сына мать:
"Ты безумец! Пусть она
И прекрасна, и стройна,
10. Только знай: она из плена
Куплена близ Карфагена.
Не роняй свою ты честь --
Познатней невесты есть".
15 "Мне других невест не надо,
В ней одной моя отрада,
Весела она, красива.
Сердце радует на диво,--
Так она любима!"
4
Теперь говорят и сказывают-рассказывают
Видит граф Гарен Бокерский, что никак не отвлечь сына от любви к
Николетте, и отправляется к виконту города, своему вассалу, и так говорит
ему:
-- Господин виконт, уберите отсюда Николетту, вашу приемную дочь! Да
будет проклята земля, откуда она вывезена в нашу страну! Ведь из-за нее
теряю я Окассена. Он не хочет ни стать рыцарем, ни исполнять ничего, что ему
положено. Так знайте, будь на то моя воля, я бы сжег Николетту на костре, да
и вам бы несдобровать.
-- Господин мой,-- отвечает ему виконт,-- мне самому не нравится, что
сын ваш ходит сюда и разговаривает с ней. Я купил ее, и воспитал, и
окрестил, и сделал приемной дочерью. На этих днях дам ей молодого мужа,
который будет честно зарабатывать свой хлеб. Сыну вашему, Окассену, нечего
будет делать здесь. Но если такова ваша воля, то я отошлю ее в далекую
страну, где он ее никогда уже не увидит.
-- Так попомните,-- отвечает ему граф Гарен.-- Иначе может с вами
случиться большая беда.
Они расстались. А виконт был очень богат, и в саду стоял у него
роскошный дворец. В светелку на самом верху виконт приказал посадить
Николетту, а с нею -- старушку для компании и беседы, и еще велел отнести
туда хлеба, и мяса, и вина, и всего, что может понадобиться. Затем приказал
запечатать дверь, чтобы не было ни входа, ни выхода, так что осталось лишь
окошечко в сад, очень маленькое, в которое проникало немного свежего
воздуха.
5
Теперь поют
1 И заперта Николь в светлицу,
Ей на волю не пробиться.
Низкий свод сложен на диво
И раскрашен прихотливо.
Вот на мрамор у окна
Опирается она.
Белокура, светлолица,
Брови тонки, ясен лик,
Локон по ветру струится --
10 Кто прекрасней в этот миг?!
Поглядела в сад, а тут
Розы пышные цветут.
Птички весело поют.
И сиротка зарыдала,
15 Жалко ей свободы стало:
"Горе, горе, я пропала!
Окассен, владыка мой,
Только вы добры со мной...
Стала вашей я рабой,
20 Полюбила вас -- и вот
Как печально жизнь течет!
Как гнетет ужасный свод.
Но клянусь Христом -- не лгу:
Из тюрьмы я убегу,
Как-нибудь сумею".
6
Теперь говорят и сказывают-рассказывают
Как вы уже слыхали и поняли, Николетта была упрятана в светелку. По
всей земле и по всей стране пошли шум и молва, что Николетта погибла. Одни
говорили, будто она бежала из страны, а другие говорили, будто граф Гарен
Бокерский приказал умертвить ее. Если кто-нибудь и радовался этому, то
Окассену не было весело, поэтому он отправился к виконту города и так сказал
ему:
-- Господин виконт, что вы сделали с Николеттой, моей нежной подругой,
которую я люблю больше всего на свете? Похитили вы ее у меня, украли! Знайте
же, если я умру от этого, месть падет на вас, и это будет вполне
справедливо. Ведь это вы меня убили своими руками, ибо отняли у меня то, что
я любил больше всего на свете.
Прекрасный господин,-- отвечал виконт,-- не говорите так! Николетта --
пленница, я привез ее из чужой страны, купив за деньги у сарацин, и воспитал
ее, и крестил, и сделал своей приемной дочерью, и выкормил, и дам ей вскоре
молодого мужа, который будет честно зарабатывать свой хлеб. Что вам от нее
надо? Возьмите себе в жены дочь короля или графа. И подумайте, чего вы
добьетесь, если сделаете ее своей наложницей? Мало будет вам радости, ибо до
конца жизни тело ваше будет опоганено, а душа ваша низвергнется в ад:
никогда не попасть вам в рай!
-- Не нужен мне рай! Я туда не стремлюсь, лишь бы была со мной
Николетта, моя нежная подруга, которую я так люблю. Я скажу вам сейчас, кто
попадает в рай. Старые попы, и дряхлые калеки, и убогие, что дни и ночи
ползают перед алтарями и криптами, и те, кто едва прикрыт лохмотьями или
жалкими монашескими одеяниями, а то и вовсе ходит голый и босый, и те, кто
умирает от голода, жажды, холода и нищеты. Эти все отправляются в рай; с
ними мне делать нечего. А вот в ад я хочу, ибо в ад уходят прилежные ученые,
доблестные рыцари, павшие на турнирах и в грозных сражениях, и славные
воины, и благородные люди. С ними мне будет хорошо. Прекрасные обходительные
дамы, имевшие двух или трех возлюбленных, кроме своего мужа, и золото, и
серебро, и драгоценные, пышные меха, тоже уходят в ад, идут туда арфисты, и
жонглеры, и короли. Вот с ними хочу я быть, но сейчас отдайте мне Николетту,
мою нежную подругу.
-- Напрасно говорите вы так,-- сказал виконт,-- ведь вы никогда не
увидите ее. А если бы вы поговорили с ней и ваш отец узнал об этом, он сжег
бы на костре и меня и ее, да и вы сами могли бы тоже опасаться за себя.
-- Горе мне! -- сказал Окассен и в печали пошел прочь.
7
Теперь поют
1 Окассен идет домой
От страданий сам не свой.
Неужель навек лишиться
Николетты светлолицей?
5 Кто подаст совет благой?
На судьбу лихую зол,
Вот он к замку подошел,
И, взойдя к себе в покой,
Стал без меры тосковать,
10 Содрогаться и рыдать
И подругу призывать:
"Николетта, ты одна
Так прекрасна и стройна,
Ты -- услад моих родник,
Как забыть твой светлый лик,
Поцелуев легкий рой,
Смех веселый и простой?
Как мне жить теперь без вас?
Мне и свет не мил сейчас,
Нежная подруга!"
8
Теперь говорят и сказывают-рассказывают
Пока Окассен сидит у себя в спальне и тоскует о Николетте, своей
подруге, граф Бугар Валенский не перестает воевать. Он собирает своих
воинов, пеших и конных, и идет на замок, чтобы осадить его. Тогда
поднимаются крики и шум, рыцари и воины берутся за оружие и спешат к воротам
и стенам на защиту замка, а горожане всходят на выступы стен и бросают
оттуда камни и острые копья.
Осада становилась все сильней и жесточе, и тогда граф Гарен Бокерский
пришел в покой, где Окассен печалился и тосковал по Николетте, своей
подруге, которую он так любил.
-- Сын мой! -- сказал граф,-- сколь ты жалок и несчастен, если можешь
смотреть, как осаждают твой замок, самый лучший и крепкий из замков. Знай,
если ты лишиться его, то останешься без наследства. Сын, возьмись за оружие,
и садись на коня, и защищай свою землю, и помогай своим людям,-- иди в бой!
Пускай ты даже никого не сразишь и никто не сразит тебя, но люди, увидев
тебя рядом, будут доблестно защищать свое добро, и свою жизнь, и землю твою
и мою. Ты такой большой и сильный -- исполняй свой долг!
-- Отец,-- сказал Окассен,-- к чему вы это говорите? Пусть господь
будет глух ко всем моим мольбам, если я стану рыцарем, и сяду на коня, и
ринусь в бой, если буду поражать рыцарей, а они -- меня, прежде чем вы
дадите мне в жены Николетту, нежную мою подругу, которую я так люблю.
-- Сын мой,-- сказал отец,-- ты просишь невозможного. Я предпочту лучше
быть разоренным и лишиться того, что имею, чем видеть ее твоей женой, твоей
супругой.
Он повернулся. И когда Окассен увидел, что отец уходит, он позвал его.
-- Отец, вернитесь,-- сказал Окассен,-- я хочу предложить вам доброе
соглашение.
Какое, милый сын?
-- Я возьму оружие и пойду в бой, но с условием: если господь вернет
меня живым и невредимым, вы позволите мне повидать Николетту, мою нежную
подругу, перекинуться с нею двумя-тремя словами и хоть один раз поцеловать
ее.
-- Согласен,-- ответил отец.
Он дал ему обещание, и Окассен возрадовался.
9
Теперь поют
1 Окассен уже волнуем
Предстоящим поцелуем,
Это впрямь судьбы подарок,
Он дороже тысяч марок!
5 Вот теперь не укорят:
Окассен сражаться рад!
Панцирь он надел двойной,
Шлем приладил боевой,
С рукояткой золотой
10 Меч он выбрал дорогой,
Захватив копье и щит,--
На коня вскочить спешит,
Ноги вставил в стремена,
15 Весь отвагой он горит,--
Так любовь его нежна! --
И, сверкнув броней, летит,
Шпорой тронув скакуна,
За ворота, где война,
20 Где кипит сраженье.
10
Теперь говорят и сказывают-рассказывают
Окассен, облаченный в доспехи, поскакал на своем коне, как вы уже
слыхали и поняли. Боже! Как красил его щит у груди, и шлем на голове, и
перевязь меча на левом боку! Юноша был высок, силен, красив, строен, конь
под ним был быстр и проворен, и рыцарь направил его прямо в ворота. Но уж не
думаете ли вы, что он хотел угнать быков, коров или коз или сразиться с
врагами? Ничуть не бывало! Ни о чем подобном он и не помышлял: так погружен
он был в мысли о Николетте, своей нежной подруге, что забыл о поводьях и о
том, что ему надлежало делать. Конь же, почувствовав шпоры, понес его в
битву и устремился в самую гущу врагов. Они протянули к нему со всех сторон
руки, схватили его, отняли щит и копье, и потащили его, застигнутого
врасплох, и по дороге уже обсуждали, какой смерти его предать. И Окассен
услышал их речи.
-- Иисусе сладчайший! -- воскликнул он.-- Ведь это мои смертельные
враги уводят меня, чтобы отрубить голову! Но если отрубят мне голову, то не
смогу я говорить с Николеттой, моей нежной подругой, которую так люблю.
Однако есть еще у меня хороший меч, и сижу я на добром скакуне, успевшем
отдохнуть. Так буду же защищаться из любви к милой, и если только бог меня
любит, то поможет мне, а не им!
Юноша был силен и высок, и конь, на котором он сидел, был резв. И
Окассен взялся за меч и стал наносить удары направо и налево, и разрубал он
шлемы и забрала, руки и плечи, и растеклась вокруг него лужа крови, подобно
той, какая бывает вокруг дикого кабана, когда собаки нападут на него в лесу.
Так он убил десять рыцарей и семерых ранил. Стремительно вырвался он тогда
из битвы и галопом понесся назад с мечом в руке.
Граф Бугар Валенский слыхал, что собираются повесить Окассена, его
врага, он подъехал поближе, и Окассен тотчас узнал его. Он занес меч и
ударил графа по шлему так, что вдавил в голову. Граф был оглушен и свалился
на землю. Окассен протянул руку, поднял его, взял за забрало и повел к
своему отцу.
-- Отец,-- сказал Окассеп,-- вот ваш враг, который долго воевал с вами
и причинил столько вреда! Ведь двадцать лет длилась эта война, которую не
мог никто завершить.
-- Славный сын,-- сказал отец,-- вот такими подвигами отличаться бы
тебе с детства, а не думать о пустяках.
-- Отец,-- сказал Окассен,-- не читайте мне проповедей, а исполните
наше условие.
-- А? Какое условие, славный сын?
-- Ого, отец! Вы его забыли? Клянусь головой, уж кто-кто, а я его не
хочу забывать; ведь оно глубоко в моем сердце. Разве вы не обещали, когда я
взялся за оружие и пошел в бой, что, если господь меня вернет живым и
невредимым, вы мне дадите видеться с Николеттой, моей нежной подругой, и я
смогу перемолвиться с ней двумя-тремя словами и поцеловать ее хоть один раз.
Это обещали вы мне, и я хочу, чтобы вы сдержали слово.
-- Я? -- сказал отец.-- Да не поможет мне бог, если я сдержу такое
обещание. Если бы твоя Николетта была здесь, я бы сжег ее на костре, да и
тебе бы не поздоровилось.
-- Это ваше последнее слово? -- спросил Окассен.
-- Да поможет мне господь,-- отвечал отец.
-- Поистине,-- сказал Окассен,-- мне весьма тягостно, что человек в
вашем возрасте лжет. Граф Валенский, я взял вас в плен?
-- Разумеется, господин мой,-- ответил граф.
-- Дайте мне вашу руку,-- продолжал Окассен.
-- Охотно, господин мой.
Он подал ему руку.
-- Поклянитесь мне,-- сказал Окассен,-- что сколько бы вы ни жили, не
пройдет ни одного дня, чтобы вы не оскорбляли моего отца и не посягали на
его жизнь и имущество.
-- Ради бога, господин мой,-- сказал граф,-- не издевайтесь надо мною,
но назначьте мне выкуп. Я дам вам все, что вы потребуете, будь это золото и
серебро, скакуны или простые лошади, разные драгоценные меха, собаки или
птицы.
-- Как? -- сказал Окассен.-- Вы не хотите признать, что вы -- мой
пленник!
-- Хочу, господин мой,-- сказал граф Бугар.
-- Да накажет меня господь, если я не сниму с вас голову,-- воскликнул
Окассен,-- раз вы отказываетесь дать клятву.
-- Ради бога,-- сказал граф,-- я поклянусь во всем, что вам угодно.
Тогда Окассен посадил его на коня, сам сел на другого и проводил графа
до места, где тот был в безопасности.
11
Теперь поют
Убедился граф Гарен,
Что не хочет Окассен
Добровольно разлучиться
С Николеттой светлолицей.
"Нет, добьюсь я перемен! --
Граф сказал.--
Из крепких стен
К Николетте не пробиться".
И в темницу, под землей,
Сын упрятан молодой.
Стал взывать он со слезами,
Вот, послушайте вы сами:
"О Николь, лилея сада,
Светлолицая отрада,
Ваших сладостных лобзаний
Может ли мне быть желанней
Сок пьянящий винограда!
Знал я как-то пилигрима.
Лимузен забыв родимый,
Страшной мукой одержимый,
20 На постели он стонал
Без движения -- от боли.
Вы же мимо проходили,
И подол свой подхватили --
И мантильи край соболий,
25 И рубашки белый лен,--
И при виде ножки милой
Сразу стал он исцелен,
Позабыл свой стон унылый.
Преисполнен свежих сил,
30 Он, бодрей чем раньше был,
Восвояси поспешил...
О подруга, о лилея,
Кто в движениях плавнее,
В играх сладостных -- славнее?
35 Кто в беседе веселее,
В поцелуях кто нежнее?
Кто вас может не любить!
Из-за вас я обречен
В подземелии тужить
40 Где навеки заточен!
Мне до смерти слезы лить
Из-за вас, подруга!"
12
Теперь говорят и сказывают-рассказывают
Окассена заключили в темницу, как вы уже слышали и поняли, а Николетту
заперли в светелке. Это было в мае, когда дни стоят жаркие, длинные и
светлые, а ночи -- тихие и ясные. Однажды ночью, лежа в своей постели,
увидела Николетта, как ярко светит луна в оконце и услышала, как поет
соловей в саду, и вспомнила об Окассене, друге своем, которого так любила.
Она стала думать о графе Гарене Бокерском, который смертельно ненавидел ее,
и решила, что не останется больше здесь: ведь если бы кто-нибудь донес на
нее и граф Гарен узнал о ней, то предал бы ее злейшей смерти. Она
прислушалась: оставленная с ней старушка спала. Николетта встала, надела
платье из прекрасного шелка, взяла с постели покрывала и холщовые простыни,
связала их, скрутила из них веревку, такую длинную, какую только могла,
прикрепила ее к подоконнику и спустилась по ней в сад. Приподняв одежды
одной рукой спереди, а другой сзади, пошла она по саду, прямо по росистой
траве.
У нее были светлые кудри, живые, веселые глаза, тонкое лицо, прямой
красивый нос, алые губки, подобные вишне или розе в летнюю пору, белые
мелкие зубы. Упругие маленькие груди приподымали ее одежду, как два
волошских орешка. Стан был строен, и обнять его можно было двумя ладонями.
Маргаритки, кланявшиеся ее стопам, когда она проходила мимо, казались
темными по сравнению с ее ногами -- так была она белоснежна. Она подошла к
калитке, открыла ее и пошла по улицам Бокера. Она старалась идти в тени,
потому что луна светила слишком ярко. Долго Николетта бродила, пока не
подошла к башне, где находился ее друг. Башня эта местами дала трещины, и
она, спрятавшись за колонну, закутанная в свой плащ, прижала голову к щели
ветхой и древней башни и услышала, как рыдал там Окассен, как страшно
скорбел он и тосковал о подруге, которую он так любил. И, наслушавшись, она
заговорила:
13
Теперь поют
Николетта у колонны,
Чуть луною озаренной,
Окассена слышит стон:
По подруге плачет он.
5 И тогда она сказала:
"Славный друг, достойный витязь,
Вам ведь плакать не пристало,
Окассен, приободритесь
И тоскою не томитесь,
10 Чем упорствовать в печали,
Лучше старшим покоритесь.
Невзлюбили ведь меня
И отец ваш, и родня.
С вами быть я не могу:
В край заморский убегу..."
И она от светлых кос
Отрезает прядь волос.
И в восторге эту прядь
Стал несчастный целовать,
20 И темница нипочем!
А потом он стал рыдать,
Снова слезы бьют ключом --
Все из-за подруги.
14
Теперь говорят и сказывают-рассказывают
Когда Окассен услыхал слова Николетты о том, что она хочет уехать в
другую страну, он страшно опечалился.
-- Прекрасная, нежная подруга,-- сказал он,-- нет, вы не уедете, иначе
я умру. Первый, кто вас увидит и кто только сможет, сейчас же схватит вас и
положит на свою постель и сделает вас своей наложницей. А после того, как вы
разделите ложе не со мной, а с другим человеком, не думайте, что я буду
ждать, пока попадется мне нож -- нанести себе удар в сердце и умереть. Нет
же, я вовсе не стану дожидаться этого, но при первом удобном случае, лишь я
увижу каменную стену или серый камень, я так сильно ударюсь головой, что
глаза мои выскочат и вытекут мозги. Лучше мне умереть такой страшной
смертью, чем услышать, что вы разделили чужое ложе.
-- Ах,-- сказала она,-- я не могу поверить, что вы меня так любите, как
вы говорите, но я вас люблю еще больше!
-- О прекрасная, нежная подруга! -- воскликнул Окассен,-- не может
быть, чтобы вы любили меня даже так же, как я вас. Женщина не может так
любить мужчину, как мужчина женщину. Ведь любовь женщины в ее очах, и в
кончиках грудей, и в ступнях ног, а любовь мужчины покоится в сердце, и уйти
оттуда она не может.
Пока Окассен и Николетта беседовали между собой, городская стража с
обнаженными мечами под плащом прошла вдоль по улице. А дело было в том, что
граф Гарен приказал воинам убить Николетту, если они смогут схватить ее. И
страж, находившийся на башне, видел их и слыхал, как они говорили о
Николетте и собирались убить ее.
-- Боже! -- воскликнул он,-- как жаль будет прекрасную девицу, если они
убьют ее. Было бы очень добрым делом, если бы я незаметно для воинов
посоветовал ей остерегаться их. Ведь если они ее убьют, умрет господин мой
Окассен, а это будет очень горько.
15
Теперь поют
1 Благороден сторож был,
И умен, и добр, и смел.
Песню тихо он пропел,
В ней Николь предупредил:
"О красотка, ты смола,
Ты прекрасна и мила
Ты прекрасна и мила.
Золотятся волоса,
Светел лик, блестят глаза!
Сразу я узнал тебя!
Окассен готов, любя,
С горя умертвить себя.
Слышишь, я тебе пою --
Береги ты жизнь свою:
Старый граф хитер и крут,--
15 Слуги рыщут там и тут,
Под плащом мечи несут --
Прячься поскорее!"
16
Теперь говорят и сказывают-рассказывают
-- Ах,-- сказала Николетта,-- да упокоятся в блаженном мире души отца
твоего и матери твоей за то, что ты так красиво и благородно подал мне
весть. Я буду остерегаться, если это угодно богу, и да хранит он меня.
Она завернулась в свой плащ и притаилась в тени колонны, пока дозор не
прошел мимо, и простилась с Окассеном, и пошла дальше, пока не достигла
крепостной стены.
Стена была полуразрушена и заделана плетнем; Николетта перелезла через
нее и очутилась между стеной и рвом. Поглядела вниз и увидела, как глубок
ров, и ужаснулась.
-- Ах, боже! --воскликнула она,-- Иисусе сладчайший! Если я свалюсь
вниз, я погибну, если же останусь здесь, утром меня схватят и сожгут на
костре. Но лучше умереть здесь, чем быть завтра выставленной на общее
позорище!
Она перекрестилась и стала скользить вниз по склону, а когда оказалась
внизу, ее прекрасные руки и ноги, не знавшие доселе ран, были исцарапаны и
исколоты, и кровь лилась по меньшей море в двенадцати местах. Но она так
сильно испугалась, что не испытывала ни боли, ни огорчения.
Если ей трудно было спуститься на дно, то еще труднее было выбраться
оттуда. Она решила все же не оставаться там, нашла наостренный кол, который
бросили защитники замка, и стала карабкаться с большим трудом, пока не вышла
наружу.
На расстоянии двух выстрелов из арбалета находился лес, который тянулся
почти на тридцать миль в длину и ширину. В нем водились дикие звери и всякие
змеиные отродья.
Она боялась войти в лес, чтобы ее не растерзали звери, но помнила и о
том, что если ее найдут, то отведут в город и тогда ей не миновать костра.
17
Теперь поют
Николетта чуть жива
Еле вышла изо рва --
Стала жалобно рыдать,
Иисуса призывать:
"Сжалься, господи, владыка!
Я не ведаю пути:
В лес густой боюсь идти,
Чтоб на льва не набрести.
И кабан так страшен дикий.
10 Страшен волка жадный взор!
Ну, а тут дождаться дня,
Могут выследить меня...
Как спасусь я от огня?
Знаю, ждет меня костер!
Что же делать, правый боже?
Хоть в лесу мне страшно тоже
С кровожадными волками,
С кабанами и со львами,--
В городе страшнее все же!
20 Не пойду туда я!.."
18
Теперь говорят и сказывают-рассказывают
Николетта горько печалилась, как вы уже слышали. Она положилась на бога
и побрела дальше, пока не пришла в лес. Не посмела войти в самую чащу из-за
диких зверей и змей и забилась в густой кустарник, где охватил ее сон, так
что она проспала до рассвета, когда пастухи явились из города и пригнали
стада пастись между лесом и рекой. Сами они отошли к прекрасному ключу,
бившему на опушке леса, разостлали плащ на земле и разложили на нем хлеб.
Пока они ели, Николетта проснулась от пения птиц и пастушьих криков и
приблизилась к ним.
-- Милые дети,-- сказала она,-- да поможет вам господь бог!
-- Да благословит вас бог! -- ответил один из пастухов, что был
поречистее остальных.
Милые дети, знаете ли вы Окассена, сына графа Гарена Бокерского? --
спросила она.
-- Да как же не знать!
-- Ради бога, милые дети, передайте ему, что в этом лесу есть один
зверь,-- продолжала она,-- пусть придет охотиться на него; и если он его
поймает, то не отдаст даже частицы от него ни за сто золотых марок, ни за
пятьсот, ни за любые сокровища.
А они глядели на нее, пораженные такой красотой.
-- Чтобы я передал ему это? -- сказал пастух, что был поречистее
других.-- Пусть будет проклят тот, кто хоть заикнется об этом, не только все
перескажет. Ведь то, что вы говорите,-- выдумка. В этом лесу нет ни оленя,
ни льва, ни кабана столь дорогого, чтобы частица его стоила больше двух или,
от силы, трех денье, а вы говорите о столь огромной цене. Пусть будет
проклят тот, кто вам поверит и передаст ему ваши слова. Вы -- фея, и нам с
вами дружить нечего. Идите своим путем.
-- Ах, милые дети,-- продолжала она,-- вы все-таки исполните мою
просьбу. У зверя есть такое лекарство, что Окассен исцелится от своей
болезни. Со мною в кошельке есть пять су, возьмите их и перескажите ему мои
слова. И пусть он охотится три дня, и если он за три дня не найдет зверя, то
уже никогда его не увидит и никогда не исцелится от своей болезни.
-- Клянусь,-- воскликнул пастух,-- деньги мы возьмем, и лишь бы он
пришел сюда, мы ему все скажем, но искать его не пойдем.
-- Ради бога,-- сказала она.
Потом простилась с пастухами и ушла.
19
Теперь поют
1 Николетта хоть не скоро,
Но добилась после спора
С пастухами уговора,
И уже не сводит взора
5 С леса темного она.
В путь! Тропа едва видна.
Вдруг -- распутье: семь дорог
Вдоль идут и поперек.
10 Стала бедная гадать,
Как бы другу весть подать?
Нарвала она лилей
Со стеблями подлинней,
Наломала и ветвей,--
15 Вместе все она плетет,--
И шалаш уже растет!
"Окассен сюда придет,--
Сладко думается ей,--
Он шалаш увидит мой,
20 Отдохнет в тени густой.
А ему не будет рад,
Сам он будет виноват".
20
Теперь говорят и сказывают-рассказывают
Николетта устроила шалаш, как вы уже слыхали и поняли. Он был очень
красив и приятен и убран внутри и снаружи цветами и листвой. Сама же она
спряталась за шалашом, в густом кустарнике, чтобы узнать, что будет делать
Окассен.
А повсюду в той стране пошел шум и молва, что Николетта исчезла. Одни
говорили, что она бежала, другие -- что граф Гарен приказал убить ее. Если
кто-нибудь и радовался ее исчезновению, то вовсе не Окассен. Граф Гарен
Бокерский велел выпустить сына из темницы, созвал со всей страны рыцарей и
знатных дев, приказал устроить пышный праздник, думая развлечь этим
Окассена. Хотя праздник был очень веселый, Окассен терзался и вздыхал,
прислонясь к колонне. Все были исполнены радости, но Окассену было не до
веселья, ибо не было перед ним той, кого он любил. Один рыцарь заметил это,
подошел к нему и окликнул по имени.
-- Окассен,-- сказал он,-- я страдал тем же недугом, что и вы. Я вам
дам хороший совет, если вы захотите довериться мне.
-- Большое спасибо, господин мой,-- сказал Окассен.-- Я дорого оценю
хороший совет.
-- Сядьте на коня,-- продолжал тот,-- и скачите вдоль того леса, чтобы
развлечься: ведь вы увидите и цветы и травы, услышите пение птиц. Может
быть, услышите вы и словечко, от которого вам станет легче на душе.
-- Господин мой! -- сказал Окассен.-- Большое вам спасибо! Я так и
сделаю.
Он покинул залу, сошел с лестницы и отправился на конюшню, где стояла
его лошадь. Он велел оседлать и взнуздать ее, вдел ногу в стремя, вскочил на
нее и выехал из замка. Скакал до тех пор, пока не достиг леса. Он подъехал к
ключу и застал там пастухов как раз в начале девятого часа. Они разостлали
плащ на траве, ели свой хлеб и весело болтали.
20
Теперь поют
1 Пастушки собрались все:
Эсмере и Мартине,
Фрюэлин и Жоанне,
Робешон и Обрие.
5 Говорит из них один:
"Окассен, наш господин,
Спору нет, хорош на взгляд,
Но и та, что в лес ушла,
Белокура, весела,
10 Тонок стан, глаза горят.
А какой на ней наряд!
Три денье она дала:
Купим ножик и рожок,
И свирели, и свисток,
15 А в придачу -- пирожок!
Боже, дай ей счастья!"
22
Теперь говорят и сказывают-рассказывают
Когда Окассен услыхал песню пастухов, он вспомнил о Николетте, нежной
подруге, которую так любил, и подумал, что это она была там. Он пришпорил
коня и подъехал к пастухам.
-- Да поможет вам бог, милые дети!
-- Да благословит вас господь! -- сказал тот, что был поречистее
остальных.
-- Милые дети,-- продолжал Окассен,-- повторите песню, что вы пели
сейчас.
-- Мы не повторим ее,-- сказал тот, что был поречистее остальных,-- и
да будет проклят тот, кто споет ее вам, прекрасный господин.
-- Милые дети,-- сказал Окассен,-- да знаете ли вы меня?
-- Конечно, мы отлично знаем, что вы -- Окассен, наш молодой господин,
но мы принадлежим не вам, а графу.
-- Милые дети, спойте, я вас прошу.
Ах, черт побери! -- воскликнул пастух.-- Зачем я буду петь для вас,
если я не расположен. Ведь во всей стране нет, кроме графа Гарена, столь
сильного человека, который застал бы моих быков, коров и овец на своих лугах
и осмелился бы их прогнать без опаски, что ему выцарапают глаза. Так для
чего же я буду вам петь, пели я не расположен?
-- Да поможет вам бог, милые дети, вы сделаете это! Со мною десять
су,-- вот, возьмите.
-- Деньги мы возьмем, господин мой, но петь я не стану, потому что уже
дал клятву. Но я вам все расскажу, если вы желаете.
-- Ради бога! -- воскликнул Окассен.-- Чем вовсе молчать, хотя бы
расскажите!
-- Господин мой, мы были здесь между первым и третьим часом и ели наш
хлеб у этого ключа, как делаем это теперь. И пришла сюда девица, прекраснее
всех на целом свете, и мы подумали, что это фея, и весь лес озарился от нее,
и она нам дала много денег, и мы ей за это обещали, если вы придете сюда,
сказать вам, чтобы вы поохотились в этом лесу: будто здесь живет зверь, от
которого вы и частицы не отдадите, если сумеете только его поймать, ни за
пятьсот серебряных марок, ни за какие другие сокровища. А у зверя есть такое
лекарство, что, получив его, вы исцелитесь от своей болезни. А должны вы
взять зверя за три дня, иначе никогда больше его не увидите. Теперь
охотьтесь, если желаете, а не желаете -- не надо! Я же исполнил то, что
обещал ей.
-- Милые дети,-- молвил Окассен,-- вы мне достаточно сказали, и бог да
поможет мне найти зверя!
23
Теперь поют
•or
1 Окассен внимал рассказу,
Словно тайному приказу
От подруги светлолицей,
Исполнять готовый сразу,
5 С пастухом спешит проститься,
Подгоняет скакуна.
Окассен все дальше мчится,
Песенка его слышна:
"Николетта дорогая,
10 В эти дебри проникая,
Не оленей, кабанов --
Ваших я ищу следов!
Стройный стан ваш, блеск очей,
Сладость ласковых речей --
Мне утех любых милей,
Вас я в чаще отыщу
И уже не упущу,
Милая подруга!"
24
Теперь говорят и сказывают-рассказывают
Окассен поехал по лесным дорогам, и быстро нес его копь. Не думайте,
что репейник и шипы щадили его. Вовсе нет! Они раздирали его платье, не
оставляя ни одного живого места, и кровью покрыты были его белые руки, все
тело, и ноги, и струилась она из тридцати или сорока ран, так что по следам
крови на траве можно было узнать, где проехал рыцарь.
Но он так был погружен в мысли о Николетте, своей нежной подруге, что
не чувствовал ни боли, ни огорчений, и все искал ее, но напрасно. Когда же
увидел, что близится вечер, то стал плакать, что не нашел ее. Он свернул на
старую, заросшую травой дорогу, и посредине пути огляделся, и заметил
человека -- такого, как я вам опишу. Он был высокий, чудной и безобразный.
Громадная голова чернее угля, между глазами поместилась бы добрая ладонь;
толстые щеки и огромный плоский нос с широкими ноздрями; большие губы
краснее сырого мяса, зубы -- широкие, желтые, страшные. На ногах чулки и
башмаки из бычьей кожи, подбитые лыком и доходящие до самых колен. Он был
завернут в двойной плащ и опирался на огромную дубину.
Окассен подъехал к нему и испугался, разглядев его.
-- Да поможет тебе бог, славный брат!
-- Да благословит вас господь,-- ответил тот.
-- Что ты тут делаешь с божьей помощью?
-- А вам что до этого? -- спросил тот.
-- Да ничего,-- отвечал Окассен,-- но я ведь от чистого сердца
спрашиваю.
-- А почему вы плачете? -- спросил тот.-- И почему у вас такой
печальный вид? Вот уж если бы я был таким богачом, как вы, ничто в мире не
заставило бы меня плакать.
-- Вот как! Вы знаете меня? -- спросил Окассен.
-- Да, я отлично знаю, что вы Окассен, графский сын, и если вы мне
скажете, почему вы плачете, я вам скажу, что я делаю здесь.
-- Конечно,-- ответил Окассен,-- я вам все готов сказать. Я охотился
сегодня утром в этом лесу, и у меня была с собой белая левретка,
прекраснейшая в мире, и я потерял ее. Поэтому я плачу.
Ого! -- воскликнул тот.-- Что за господские прихоти! Вы плачете из-за
дрянной собачонки. Проклятье тому, кто вас похвалит за это. Ведь во всей
этой земле нет такого богача, который охотно и даже с радостью не достал бы
вам десять, пятнадцать или двадцать собак, если ваш отец ему это прикажет.
Это мне вот следует плакать и горевать.
-- А тебе о чем, братец?
-- Господин мой, я вам расскажу. Я был нанят богатым крестьянином
обрабатывать его землю плугом. У него было четыре быка. Три дня назад со
мной случилось большое несчастье: я потерял лучшего из этих быков, Роже,
лучшего изо всей упряжки, и теперь бегаю в поисках. Я ничего не ел и не пил
вот уже три дня, потому что не смею вернуться в город. Ведь меня посадят в
тюрьму: мне нечем заплатить за быка. Все, что у меня есть на свете, вы
видите на мне. А еще у меня есть больная мать, у той не было ничего, кроме
скверного тюфяка, но и его вытащили у нее из-под спины, и теперь лежит она
прямо на соломе, и о ней я горюю еще больше, чем о себе. Добро появляется и
исчезает, и то, что я потерял теперь, я заработаю в другой раз и верну
деньги за быка, когда смогу, и потому я не плачу. А вы льете слезы из-за
дрянной собачки. Да проклятие тому, кто похвалит вас за это!
-- Верно! Ты, братец, хорошо утешил меня. Будь благословен. А сколько
стоит твой бык?
-- Господин мой, за него требуют двадцать су, но у меня ничего нет за
душой.
-- Ну вот тебе от меня двадцать су,-- сказал Окассен.-- Ты и заплатишь
за твоего быка.
-- Господин мой,-- сказал тот,-- большое вам спасибо! И да поможет вам
бог найти то, что вы ищете.
И человек ушел. Окассен поскакал дальше. Ночь была светлая и тихая, и
он все ехал и приехал к тому месту, где расходились семь дорог, и увидел
шалаш, который, как вы знаете, сложила Николетта. Он был украшен цветами и
снаружи, и внутри, и спереди, и сзади и был так прекрасен, что лучше быть не
может. Когда Окассен увидел шалаш, он мигом остановился, а лунный луч
осветил все внутри.
-- Ах, боже!--воскликнул Окассен.-- Это сделала Николетта, моя нежная
подруга, своими прекрасными руками. Ради ее доброты и любви к ней сойду с
коня и отдохну здесь ночью.
Он вытащил ногу из стремени, чтобы слезть с коня, но конь был большой и
высокий. Окассен задумался о Николетте, своей нежной подруге, и упал на
камень, да так неудачно, что вывихнул плечо. Он почувствовал себя тяжко
раненным, но напряг все свои силы и привязал лошадь другой рукой к кусту
шиповника, лег на спину, и так он вполз в шалаш. Взглянул в отверстие крыши,
увидел звезды на небе, заметил одну, самую яркую, и начал говорить:
25
Теперь поют
"Вижу рядышком с луной
Тихий свет звезды ночной.
Знаю, звездочка, дружок,
Николетта там с тобой.
Взял ее на небо бог,
Чтоб твой скромный огонек
Разгореться ярче мог.
Николетта, я б хотел
Взвиться в горний ваш предел
10 Пусть назад бы я слетел,
Лишь успеть бы вас опять
Хоть разок поцеловать.
Будь я сыном короля,
Так же вас любил
15 Милая подруга!"
26
Теперь говорят и сказывают-рассказывают
Когда Николетта услыхала голос Окассена, она пришла к нему, потому что
была совсем недалеко. Она вошла в шалаш, обвила его шею руками, стала его
целовать и обнимать.
-- Милый, нежный друг, какое счастье, что я нашла вас!
-- Какое счастье, что я вас нашел, прекрасная, нежная подруга!
Они целовались и обнимались, и велика была их радость.
-- Ах, нежная подруга,-- сказал Окассен.-- Я только что тяжело ранил
себе плечо, но теперь не чувствую ни боли, ни страданий, раз вы со мной.
Она ощупала ему руку и нашла, что плечо вывихнуто. Так долго гладила
она плечо своими белыми руками, так долго растирала, что с помощью бога,
который любит любящих, она вправила плечо. А потом она собрала цветы, и
свежую траву, и зеленые листья и, оторвав полоску от своей рубашки,
привязала их к плечу, и Окассен совсем выздоровел.
-- Окассен,-- сказала она,-- посоветуемся, что нам делать. Если ваш
отец прикажет завтра обыскать этот лес и меня найдут, не знаю, что будет с
вами, но меня-то сгубят.
-- Да, милая, нежная подруга, это было бы для меня большим горем. Но
если мне удастся то, что я задумал, вас не схватят.
Он сел на коня, посадил подругу впереди себя, целуя и обнимая ее, и они
понеслись в открытое поле.
27
Теперь поют
1 Окассен красив, влюблен,
Белокур и ловок он.
Он с подругой дорогой
Покидает лес густой.
5 Лоб целует, очи ей,
Розы щек и прядь кудрей
Николетта все грустней:
"Окассен, мой дорогой,
10 Скоро ли в стране какой
С вами мы найдем покой?"
"Я считать не стану дней,
Лишь бы только поверней
Приютил пас край глухой".
Долго скачут по лесам,
По горам и городам,--
Море видится вдали,--
Наконец с коня сошли
На песок прибрежный.
28
Теперь говорят и сказывают-рассказывают
Окассен и его подруга сошли с коня, как вы уже слышали и поняли. Он вел
лошадь под уздцы, а подругу вел за руку, и они шли вдоль берега. И Окассеп
увидел, что плывет корабль, и заметил, что купцы, сидящие на нем, гребут к
самому берегу. Он подал им знак, и они подъехали к нему. Он сторговался с
ними, и купцы взяли их на корабль. И когда они вышли в открытое море,
поднялась сильная, чудовищная буря, которая швыряла их то туда, то сюда,
пока они не прибыли в чужую страну и не вошли в гавань замка Торлор. Тогда
они спросили, что это за земля, и им сказали, что это владения короля
Торлорского. Потом Окассен спросил, что он за человек и не ведет ли он
войну, и ему ответили:
-- Да, большую войну.
Окассен прощается с купцами, те оставляют его, поручив богу. Он садится
на коня, опоясавшись мечом, сажает подругу впереди себя и едет к замку.
Спрашивает, где король, а ему отвечают, что тот рожает ребенка.
-- А где же тогда его жена?
И ему отвечают, что она ушла с войском и увела с собой всех жителей
страны.
Когда Окассен услышал это, он очень удивился, приблизился ко входу во
дворец и сошел с коня вместе с подругой. Она осталась держать лошадь, а он,
опоясанный мечом, вошел во дворец и ходил там повсюду, пока не набрел на
покой, где лежал король.
29
Теперь поют
1 Торопливою стопой
Окассен вошел в покой.
Видит он -- постель стоит,
А на ней король лежит.
5 Окассен ему кричит:
"Что ты делаешь, дурак?"
А король ответил так:
"Мне родить приходит срок,
Будет у меня сынок.
10 А когда его рожу,
Я обедню отслужу,
Как обычай мне велит, --
Вот потом за край родной
Постою я головой --
Славно повоюю!"
30
Теперь говорят и сказывают-рассказывают
Услышал Окассен, что говорит король, стянул с него все покрывала и
расшвырял их по спальне. Увидел поблизости палку, схватил ее и чуть ли не до
смерти избил короля.
-- Славный господин мой! -- закричал король.-- Что вы хотите от меня? С
ума вы сошли, что ли? Колотите меня в моем же доме!
Черт побери! -- вскричал Окассен.-- Жалкий ублюдок! Я убью вас, если вы
не поклянетесь мне, что больше никогда ни один мужчина не будет рожать детей
в вашей стране.
Король поклялся ему, и когда он поклялся, Окассен сказал:
-- Теперь, господин мой, ведите меня к войску, где находится ваша жена.
-- Охотно, господин мой,-- ответил король.
Он сел на своего коня, а Окассен на своего. Николетта же осталась в
покоях королевы. Король с Окассеном отправились в путь и прибыли туда, где
была королева. Они застали там битву,-- бились печеными яблоками, яйцами и
свежими сырами. Глядит на все это Окассен и очень удивляется.
31
Теперь поют
Окассен глядел с седла:
Вот так битва там была!
Все припасы боевые --
Не простые, а съестные:
Там кидают на врагов
Груды яблок, и сыров,
И орехов, и грибов.
Не сверкают там клинки,
А летают колобки,
10 Во врагов не мечут копья,
А швыряют теста хлопья.
Чем отважней этот бой,
Тем сильнее визг и вой.
Кто же славу там стяжал?
Тот, кто всех перевизжал!
Окассен хохочет.
32
Теперь говорят и сказывают-рассказывают
Когда Окассен увидел это диво, он подошел к королю и обратился к нему.
-- Господин мой,-- сказал Окассен,-- это все ваши враги?
-- Да, господин мой,-- ответил король.
Хотите, я вступлюсь за вас?
-- Да,-- ответил тот,-- хочу.
И Окассен берет в руки меч, бросается в гущу врагов и начинает рубить
их, и убивает множество людей. Когда король увидел, что он их убивает, он
удержал его за поводья и сказал:
Ах, государь мой, не убивайте их понапрасну!
-- Как? -- спросил Окассен.-- Разве вы не хотите, чтобы я иступился за
вас?
-- Господин,-- сказал король,-- вы переусердствовали. У нас вовсе нет
обычая убивать друг друга.
Враги обратились в бегство. И король с Окассеном вернулись в замок
Торлор. И люди той страны стали уговаривать короля прогнать Окассена за
пределы их земли, а Николетту отдать в жены королевскому сыну,-- она им
казалась дамой знатного рода. Но Николетта, узнав об этом замысле, вовсе не
обрадовалась и сказала так:
33
Теперь поют
1 "Вам должна я дать отпор,
О король земли Торлор!
Не лишилась я ума.
Мне наследник ваш не мил.
5 Окассен меня пленил.
Вот обнимет он за шею,
И от радости шалею.
Хороводы, пляс веселый,
Скрипки, арфы и виолы
Мне и не нужны!"
34
Теперь говорят и сказывают-рассказывают
Окассен жил в замке Торлор в радости и наслаждении, ибо была с ним
Николетта, нежная подруга, которую он так любил. И пока он жил в такой
радости и наслаждении, отряд сарацин явился с моря, осадил замок и силой
взял его. Сарацины захватили все богатства страны и увели пленников и
пленниц. Схватили они и Николетту с Окассепом, и связали Окассена по рукам и
ногам, и бросили его на один корабль, а Николетту на другой. Буря поднялась
на море и разлучила их. Корабль, на котором находился Окассен, швыряло по
бушующему морю, пока не прибило к замку Бокер, и жители прибежали на берег
-- захватить добычу по береговому праву. Они увидели Окассена и узнали его.
Тогда они очень обрадовались. Так как Окассен провел в замке Торлор целых
три года, а его отец и мать тем временем умерли, повели Окассена в замок
Бокер, присягнули ему в вассальной верности, и он стал мирно управлять своей
страной.
35
Теперь поют
Вот теперь, по крайней мере,
Окассен -- опять в Бокере,
Правит он своей страной,--
Тишина вокруг, покой.
5 Но не сладит он с тоской,
Все грустит о Николетте.
Видит бог, па целом свете
Драгоценней для пего
Не найдется никого.
10 Восклицает он, стеная:
"Как несчастен я и сир!
Я прошел бы божий мир
Весь, от края и до края,
Если б мог найти вас!"
36
Теперь говорят и сказывают-рассказывают
Но оставим теперь Окассена и расскажем о Николетте. Корабль, на котором
увезли Николетту, принадлежал королю Карфагенскому, а он приходился ей
отцом, и было у нее двенадцать братьев -- все принцы и короли. Когда они
увидели, как прекрасна Николетта, они ей оказали большие почести, устроили
праздник для нее и стали расспрашивать, кто она такая, так как она казалась
им очень благородной дамой знатного происхождения. Но она сама не могла
сказать, кто она: ведь ее похитили в раннем детстве. Вот прибыл корабль в
город Карфаген. И когда Николетта увидела стены замка и все вокруг, она
вспомнила, что росла здесь, а затем была похищена. Все же не была она тогда
столь мала, чтобы теперь не вспомнить о том, что она -- дочь короля
Карфагенского и вскормлена в этом городе.
37
Теперь поют
1 Тихо, поступью степенной :
На берег она идет.
Увидала замки, стены
И дворцы красы отменной,--
Но, тоскуя, слезы льет:
"Что мне мой высокий род,
Что мне пышный Карфаген!
Пусть эмиру я родня,
Но ведут сюда меня
Дикари в жестокий плен!
Рыцарь славный, Окассен,
Снова я по вас рыдаю,
И томлюсь, и изнываю.
Дал бы мне пресветлый бог
15 Хоть единственный разок
Вас увидеть, и обнять,
И в уста поцеловать,
Властелин любимый!"
38
Теперь говорят и сказывают-рассказывают
Когда король Карфагенский услыхал, что говорила Николетта, он обнял ее
за шею.
-- Милая, нежная девица! -- воскликнул он.-- Скажите мне, кто вы такая?
Не бойтесь меня.
-- Господин мой,-- сказала она,-- я дочь короля Карфагенского и была
похищена в раннем детстве, лет, должно быть, пятнадцать тому назад.
Когда все услыхали это, то поняли, что она сказала правду, и
приветствовали ее, и повели во дворец с большим почетом, как дочь короля. В
Карфагене провела она три или четыре года. Однажды ее хотели выдать замуж за
богатого языческого царя, но она и помыслить не желала о свадьбе. Она стала
обдумывать, с помощью, какой хитрости найти ее Окассена. Раздобыла виолу и
научилась играть на ней. Ночью она прокралась из дворца и пришла в гавань, и
поселилась там на берегу у одной бедной женщины. Там достала она одну траву
и натерла себе голову и лицо, так что стала совсем черной. И заказала себе
одежду -- плащ, рубашку и штаны, нарядилась жонглером. Захватила с собой
виолу, пошла к одному моряку и сторговалась с ним, чтобы тот взял ее на свой
корабль. Они поставили парус и плыли в открытом море до тех пор, пока не
прибыли в страну Прованс. И Николетта сошла с корабля, взяла виолу и пошла,
играя, по всей стране, пока не пришла в замок Бокер, где жил Окассен.
39
Теперь поют
1 Это было летним днем
Возле башни, где кружком
Собрались его бароны.
Птицы пели с высоты,
5 Яркие вокруг цветы
И травы ковер зеленый...
Тут он вспомнил о своей
Милой сердцу Николетте,
И тогда печаль о ней
10 Стала в нем еще сильней,
Он забыл про все на свете.
Но со звонкою виолой
Тут как тут жонглер веселый.
"Вы, бароны, все внимайте!
15 Откровенно отвечайте --
Не хотите ль, чтоб для вас
Я пропел один рассказ?
Не хотите ли узнать,
Что пришлось перестрадать
20 Окассепу с Николеттой?
Он в разлуке с ней страдал,
Но в лесу ее сыскал,
И, скача во весь опор,
Он увез ее в Торлор.
25 Да попал оттуда в плен --
И пропал наш Окассен!
А красотка Николетта
В Карфагене -- знаю это.
Там открылось наконец,
Что король -- ее отец.
А отец крутой и властный,
Вздумал дочери несчастной
Дать язычника в мужья, -
Но надеется напрасно,-
35 Достоверно знаю я.
Николетта неизменно
Жаждет только Окассена
И клянется, что она
Будет век ему верна,
Встречи ожидая!"
40
Теперь говорят и сказывают-рассказывают
Когда Окассен услыхал такие слова Николетты, он очень возрадовался и
отвел ее в сторону и стал расспрашивать.
-- Милый, славный друг,-- сказал Окассен,-- не знаете ли вы еще
чего-нибудь об этой Николетте, о которой вы пели здесь?
-- Да, господин мой, я знаю, что она самое благородное, милое и умное
создание, когда-либо рожденное на земле, что она дочь короля Карфагенского,
который взял ее в плен, когда и Окассен был взят, и повез ее в город
Карфаген, а там узнал, что она -- его дочь. Он ей оказал большие почести, и
теперь он со дня на день собирается дать ей в мужья одного из
могущественнейших королей во всей Испании. Но она скорее даст себя повесить
или сжечь, чем взять его в мужья, как бы он ни был богат.
-- Ах, милый, славный друг,-- сказал граф Окассен,-- если бы вы могли
вернуться в ту страну и сказать ей, чтобы она приехала сюда! Я дам вам из
моих богатств все, что вы захотите. И знайте, из любви к ней я не желаю
взять в жены никого, даже самой высокородной девицы. Так что я жду ее, и у
меня не будет жены, кроме нее. И если бы я знал, где она, я давно бы уже
нашел ее.
-- Господин мой,-- сказала она,-- если это так, я разыщу ее ради вас и
ради той, которую я очень люблю.
Она дала ему такое обещание, и тогда он велел наградить ее двадцатью
ливрами. Она собралась уже уходить, и тут он заплакал от любви к Николетте.
И когда она увидела его слезы, она сказала ему:
-- Господин мой, не отчаивайтесь: ведь я скоро приведу вам ее в этот
город, и вы увидите ее.
И когда Окассен услышал это, он сильно возрадовался. И она ушла от него
и отправилась в город, в дом виконтессы, ибо виконт, крестный отец ее, уже
умер. Она поселилась там, и стала разговаривать с виконтессой, и доверилась
ей. И виконтесса узнала ее и вспомнила, что это Николетта, которую она
воспитала. Она взяла се к себе на целую неделю и велела ей мыться и
купаться. А потом Николетта достала травку, называемую чистотелом, и
натерлась ею, и стала такой красавицей, какой не была даже раньше. Она
оделась в пышный шелковый наряд, каких много было у виконтессы, и села на
кровать, на шелковый ковер, позвала даму и попросила ее сходить за
Окассеном, ее милым. Виконтесса так и сделала. И когда она пришла в замок,
она застала Окассена пла чущим и тоскующим по возлюбленной Николетте из-за
того, что та медлит явиться. Виконтесса окликнула его и сказала:
-- Окассен, не отчаивайтесь больше, но пойдемте со мной, и я вам покажу
то, что вы больше всего любите на свете,-- это Николетта, ваша нежная
подруга, которая пришла к вам из далеких стран.
И Окассен возрадовался.
41
Теперь поют
1 О подруге, столь желанной,
Услыхав такую весть,
Он от радости нежданной
Дух не может перевесть.
5 С виконтессою вдвоем
Ко дворцу спешит бегом..
Торопливою рукой
Распахнул он дверь в покой,--
Видит он: вскочила с ложа,
10 Пуще прежнего пригожа,
Милая его подруга.
Мигом обняли друг друга,
Стал подругу он ласкать,
Стал тихонько целовать
15 Ей и очи и уста.
Быстро ночь промчалась та!
С Окассеном в час рассвета,
Обвенчалась Николетта,
Госпожой Бокера стала.
20 Радостей ждало немало
Окассена вместе с ней,--
После бед минувших дней
Их любовь торжествовала.
Я на том их покидаю,
25 Песню-сказку я кончаю,--
Все и так понятно!
ОКАССЕН И НИКОЛЕТТА
Небольшая повесть "Окассен и Николетта" ("Aucassin et Nicolette")
возникла, по-видимому, в первой трети XIII столетия на северо-западе
Франции, в Пикардии, в районе Арраса. Повесть сохранилась в единственной
рукописи парижской Национальной библиотеки. Повесть "Окассен и Николетта"
явилась предметом немалого числа исследований и нескольких научных изданий.
Переводилась повесть и на современный французский язык, и на другие языки.
По-русски впервые напечатана, в переводе М. Ливеровской, в 1914 г. в журнале
"Русская мысль", кн. 3 (см. рецензию В. М. Жирмунского -- "Северные
записки", 1914, No 4). Затем этот перевод был переиздан в 1935 и 1956 гг.
Перевод Александра Дойча печатается впервые.
Стр. 229. ...Валенский...-- То есть граф города Баланса, на юге
Франции, на Роне, в нынешнем департаменте Дром. ...Бокерский...-- Город
Бокер находится в Провансе на реке Роне (современный департамент Гар),
напротив знаменитого Тараскона. Департамент Гар на северо-востоке граничит с
департаментом Дром. В XII в. береговая полоса Средиземного моря проходила
несколько севернее, и Бокер был почти приморским городом (в настоящее время
он в 25 километрах от моря). Звался он Окассеном...-- Некоторые ученые
склонны видеть в имени героя искаженное аль-Касым (то есть человек, которому
в жизни было послано много приключений). ...белокурые кудри...-- Внешность
юноши точно соответствует эстетическим канонам средневековья.
Стр. 230. Виконт -- старинное дворянское звание; первоначально
заместитель графа ("вице-граф" -- vicecomes), стоящий ниже графа, но выше
остальных баронов. Этот титул получил распространение с XI в. Теперь поют,--
Это указание, а также беспрецедентный для литературы средневековья случай
чередования стихов и прозы, заставляет предположить, что повесть могла быть
написана для устного исполнения двумя жонглерами. Карфаген.-- Здесь имеется
в виду, несомненно, не древний Карфаген, а принадлежавший в ту эпоху маврам
испанский город Картахена (называвшийся иногда Новым Карфагеном), важный
порт на Средиземном море и один из центров морского пиратства.
Стр. 233. Крипта -- подземная церковь.
Стр. 238. Лимузен -- старинная французская провинция на юго-западе
страны (главный город Лимож). Она долгое время была самостоятельной или
входила в обширное герцогство Аквитанское; к королевству окончательно
присоединена лишь при Генрихе IV.
Стр. 247. Он был высокий, чудной и безобразный.-- Здесь повторяется
традиционное для куртуазного романа изображение мужика -- видана (ср.
аналогичного персонажа в "Ивэйне" Кретьена де Труа).
Стр. 248. Роже -- уменьшительное от Rouge, то есть "красный".
Стр. 250. И Окассен увидел...-- Эта фраза -- конъектура редактора
французского научного издания, так как в этом месте текст рукописи испорчен.
Торлор -- название некоей сказочной "антистраны". Возможно, это искаженное
название местечка Турлюр (теперь Эг-Морт), в 40 километрах от Бокера.
Стр. 251....что mom рожает ребенка.--Это отражение старинного обряда,
зафиксированного у ряда первобытных племен Южной Америки, Африки, Океании, а
также у басков и древних кельтов. Суть обряда, называемого "кувадой",
сводится к тому, что муж рожающей женщины ложится в постель и имитирует
родовые муки. Считалось, что этим он помогает жене.
Стр. 252. ...бились печеными яблоками, яйцами и свежими сырами.-- Здесь
нельзя не видеть не только пародирования феодальных войн, но и отголосков
ярмарочных шуточных потасовок, также являвшихся травестией привычных
феодальных установлений и обычаев.
Стр. 253. Окассен жил в замке Торлор в радости и
наслаждении..,--Предполагают, что в данном месте рукописи -- пропуск по вине
переписчика. Перед этим, возможно, рассказывалось, как герой обосновался в
замке и даже, быть может, сверг короля с престола: по крайней мере,
злополучный король больше в тексте повести не упоминается. ...отряд
сарацин...-- Сарацины промышляли морским разбоем, наводя ужас на прибрежных
жителей. Борьба с пиратами велась упорная и беспощадная, но вплоть до конца
XVIII в. не приносила ощутимых результатов. ...по береговому праву...--
Право прибрежных жителей собирать обломки и груз разбившихся у берега
кораблей было подтверждено специальным королевским указом 1191 г.
Стр. 254. ...королю Карфагенскому...-- То есть правителю Картахены (см.
прим. к стр. 230).
Стр. 255. Эмир,-- В оригинале употреблено старофранцузское слово
amuaffle; так в средневековой Франции называли владетельных князей у
мусульман.
Стр. 257. ...одного из... королей во всей Испании.-- В эпоху средних
веков на территории Испании существовало несколько королевств (Арагон,
Кастилия, Леон, Наварра), а также ряд независимых графств. Чистотел,--
Свойство этой травы способствовать залечиванию ран, а также служить хорошим
косметическим средством, смягчающим и очищающим кожу, было издавна известно
многим народам Европы. Поэтому чистотел широко применялся в народной
медицине. О чистотеле (называвшемся также хелидонией) сказано в "Салернском
кодексе здоровья" Арнольда из Виллановы (начало XIV в.):
Птенчиков ласточка-мать хелидонией лечит ослепших,
Если, как Плиний отметил, у них расцарапаны глазки.
(Перевод Ю. Ф. Шулъца)
Популярность: 9, Last-modified: Sun, 19 Oct 2003 09:50:06 GmT