----------------------------------------------------------------------------
Перевод Р. Померанцевой. Стихи в переводе Д. Самойлова.
Генри Филдинг. Фарсы
М., "Искусство", 1980
OCR Бычков М.Н.
----------------------------------------------------------------------------
The Intriguing Chambermaid
1733
Гудолл.
Валентин.
Прайд |
} лорды.
Пуфф |
Блефф, полковник,
Олдкасл.
Рейкит.
Маркиз.
Слэп.
Трик.
Секьюрити.
Миссис Хаймен.
Шарлотта.
Летиция.
Трасти.
Слуга.
Дамы.
Констебль и его помощники.
Место действия - Лондон.
ПОСЛАНИЕ К МИССИС КЛАЙВ {*}
{* Перевод Б. Кагарлицкого.}
Сударыня,
обращения подобного рода первоначально назначены были выражать
признательность автора за оказанную ему благосклонность или прославлять
достоинства кого-либо из его друзей и, хотя ныне их сочиняют для целей
совершенно иных, вы имеете полное право на такое послание. Посвящения, равно
как и большинство других панегириков, редко исходят из сердца; они обычно
обращены к сильным мира сего и вызваны отнюдь не их высокими добродетелями и
даже не благодарностью за былые милости, а надеждой на будущие; их авторы
задавались вопросом не о том, кто больше заслуживает столь щедро расточаемых
похвал, но кто лучше сумеет их оплатить. Послание в результате оказывается
исполнено такой явной, грубой и бессмысленной лести, что должно бы заставить
покраснеть и поэта, его написавшего, и покровителя, его принимающего.
Пока рука моя держит перо, я не устану повторять, что порок следует
осмеивать, даже когда он вознесся очень высоко, а добродетель достойна
похвалы, даже когда она ютится в сферах достаточно низких; иными словами,
нет объекта для сатиры слишком высокого, а для панегирика слишком низкого.
К несчастью, ваше замечательное дарование раскрылось в ту пору, когда
среди актеров царят раздор и интриги*, а глупость, пристрастность и
невежество столичной публики грозят совершенно разрушить английский театр и
принести его в жертву нарочитому и нелепому увлечению иностранной музыкой; в
не меньшей степени и аристократы стараются перещеголять друг друга в
безудержных похвалах итальянскому театру и Х5гле по адресу отечественного.
Ваши незаурядные таланты встречают, однако, заслуженное одобрение у немногих
зрителей, сохранивших вкус к английской сцене и присущее нашему народу
добродушие; более того, своей замечательной игрой вы заставляете
аплодировать даже тех, кто тоскует до сих пор по Кутзони*. При этом меня
радует сознание того, что столица, во всяком случае та часть ее, которая не
совсем еще обитальянилась, должна быть признательна мне за то, что я впервые
открыл всю меру ваших способностей и помог вам выдвинуться раньше, нежели
позволили бы невежество одних и зависть других. Ваши достоинства как актрисы
общеизвестны, и я не буду на них останавливаться, ибо один выдающийся
представитель нашего времени и прекрасный судья сцены* сказал, что вы
превосходите в комедии всех, кого ему только удалось видеть.
Однако публика восхищалась бы вами еще больше, если бы она догадывалась
о ваших человеческих качествах; знают ли они, сколько денег, заработанных
замечательными выступлениями на театре, отдаете вы своему престарелому
родителю; знают ли они, что вы, покоряющая их в ролях глупых и порочных
женщин, представляете собой в жизни замечательный пример жены, дочери,
сестры и друга. В том, как повели вы себя во время недавнего столкновения
между актерами и владельцами театра, проявилось столько достоинства, что,
принадлежи вы к высшим слоям общества, о вас говорили бы как о величайшей
героине века. Вы сострадаете мистеру Хаймору и миссис Уилкс, и никакие
посулы, никакая корысть не заставят вас перейти в другой лагерь. Вы не
щадите сил (что сказалось и в том, как быстро вы подготовили роль в этом
фарсе), если надо поддержать тех, кого считаете оскорбленными и страдающими,
и никогда не стремитесь получить непомерную награду от тех, кто не в
состоянии ее предоставить; вы даже, как я знаю, отказались от жалованья,
чтобы владельцы патента не понесли убытка из-за малочисленности публики.
Короче, сударыня, ваша порядочность, здравомыслие и чувство юмора
естественно вызывают всеобщее уважение, в котором вы всегда можете быть
уверенной, равно как и в искренней дружбе вашего преданного слуги
Генри Филдинга.
Ковент-Гарден.
Миссис Xаймен, Летиция.
Миссис Хаймен. А, это вы, милейшая Летиция! Рада вас видеть! Вы-то мне
и нужны.
Летиция. Я к вашим услугам, сударыня.
Миссис Хаймен. Ну да, конечно, и еще, без сомнения, всякого другого,
кто вам платит. Впрочем, мне от вас только и нужно, милейшая, чтобы вы
передали кое-что своему хозяину. Потрудитесь сообщить ему, милочка, что он -
негодяй из негодяев и я прошу его отныне даже близко не подходить к моему
дому. А если я еще раз застану его у себя, я выставлю вон свою племянницу.
Летиция. Право, сударыня, лучше бы вам передать это с кем-нибудь
другим! Но что, скажите, натворил мой хозяин, чтоб заслужить подобную
немилость?
Миссис Хаймен. Надеюсь, пока ничего: бог хранит да и я гляжу в оба. Но
ведь я знаю, что он затеял!
Летиция. Ручаюсь, ничего такого, что не приличествовало бы джентльмену.
Миссис Хаймен. Еще бы! Джентльмену, милочка, без сомнения, вполне
прилично совращать девицу. Только уж я постараюсь уберечь свою племянницу от
сих достойных джентльменов!
Летиция. Но, сударыня, вы на редкость несправедливо судите о моем
господине. У него самые честные намерения относительно вашей племянницы, мне
ли того не знать!
Миссис Хаймен. Постыдились бы!
Летиция. Ей-богу, сударыня, никто не знает его так хорошо, как я. Будь
у него иные намерения, я, право слово, ни за что бы не стала ему помогать. Я
ведь всей душой люблю вашу племянницу, сударыня, - неужто я б стала потакать
волокитству, от которого ей был бы вред! Только, как мне ведомо, господин
мой без памяти от нее, а она - от него, и они, ручаюсь, будут распрекрасной
парой, и потому я жизни не пожалею, а помогу их браку!
Миссис Хаймен. Ведь эка дерзость! Да знаешь ли ты, озорная баба, что у
меня для нее другие планы! Она выйдет за мистера Олдкасла!
Летиция. Так вот что я вам скажу: это у вас самих бесчестные намерения
относительно племянницы!
Миссис Хаймен. Совсем обнаглела!..
Летиция. Да, сударыня! Я знаю, чем кончаются такие дела, когда девушку,
влюбленную в молодого парня, отдают ненавистному ей старому хрычу. Тут уж
добра не жди!
Если девушке мил паренек - поскорей
Предложите ей мужа, чтоб был постарей,
Чтобы был он седой да еще с бородой -
И тогда без труда победит молодой.
И пусть не вдруг, и пусть не враз,
Но если будет он упрям,
Я честью заверяю вас,
Я поклянусь и слово дам,
Что в дом ее войдет он!
Миссис Хаймен. И слушать больше не хочу! А вам, милочка, с вашим
хозяином я посоветую держаться подальше от моего дома, иначе уж я постараюсь
отбить у вас охоту к этим прогулкам! (Уходит.)
Летиция. Ишь ты! Да мы посильнее тебя будем! Увидишь - наша возьмет! А
вот и сама барышня.
Летиция, Шарлотта.
Шарлотта. Это ты, душечка Летиция!
Летиция. Жаль, что вы запоздали, сударыня. Тут сейчас была ваша
разлюбезная тетушка - она соизволила распорядиться, чтобы вы почаще к нам
заходили.
Шарлотта. Это как же?..
Летиция. А так, сударыня. Запретила моему барину появляться у вас в
доме, а ведь вам, я знаю, невозможно с ним не видаться!
Шарлотта. Думаешь, я так влюблена?
Летиция. Не думаю, а знаю! Только его и любите, только о нем и думаете
с утра до ночи. И еще я готова поспорить, если только вы не станете
отпираться, что и ночью все ваши сны о нем.
Шарлотта. Чтобы доказать тебе, милочка, как ты близка к истине, скажу
одно: пусть я умру, если все это неправда!
Летиция. Милая моя барышня, женщина, столь опытная в любви, как я, не
нуждается в вашем признании! Поверьте, слова мало что добавят ко всему мной
подмеченному. Если б мужчины чаще заглядывали в глаза своих возлюбленных, на
свете было бы меньше вздохов, сетований и приступов тоски!
Могу ли верить я словам,
Звучащим так сурово,
Когда понятно по глазам,
Что вы любить готовы?
Лукавит язык,
Скрывать он привык
Влюбленного сердца тревогу,
Но взгляд ваших глаз
Честней ваших фраз,
И он не обманет, ей-богу!
Летиция, Шарлотта, Валентин.
Валентин. Шарлотта, любовь моя, какая счастливая встреча! Я ведь как
раз шел к вам.
Летиция. И впрямь, ваше счастье, что вы ее здесь повстречали: в дом-то
к ней вам путь заказан! Миссис Хаймен поклялась, что вам больше туда не
попасть.
Валентин. Как, чтобы я не ходил к моей милочке Шарлотте?! Но меня не
устрашат никакие угрозы! Не остановят никакие препятствия! Ни чума, ни
пушки, никакие другие смертельные опасности не удержат меня вдали от нее.
Шарлотта. Насколько я понимаю, вам не придется испытывать свою отвагу.
Опасность грозит мне: меня выставят из дому, если вы еще раз там появитесь.
Валентин. Одна мысль, что вы находитесь в опасности, является для меня
жестоким испытанием. Но почему моя милая Шарлотта продолжает жить у людей,
которые грозят ее выставить? Разве нет у нее другого пристанища, где ее
защитят от любой опасности?
Шарлотта. Если бы вы действительно любили меня, Валентин, вы б не стали
задавать мне подобных вопросов сейчас, когда дела наши столь плохи.
Летиция. О, не обвиняйте его понапрасну! Я, конечно, не возьмусь
утверждать, что слова его свидетельствуют о благоразумии, однако готова
присягнуть, что они - доказательство пылкой страсти. А когда мужчина
выказывает такую любовь, женщина, которой хоть сколько-нибудь доступно
понимание чести, благодарности и порядочности, уже не может ему отказать.
Что до меня, то, случись мне только повстречать ухажера, который не зарился
бы на мое состояние, я бы вышла за него, кто бы он ни был.
Шарлотта. На твое состояние?
Летиция. Да, сударыня, не удивляйтесь. У меня было целых пятьдесят
шесть фунтов до того, как я спустила их в лотерее. Сколько бы у меня сейчас
было, сказать трудно, только, сами знаете, должен же кто-то сорвать куш, так
почему не я?
Валентин. Ах, Шарлотта, если бы вы испытывали те же чувства, что и я!
Бог свидетель, единственное, чего я страшусь, - это потерять вас! И
поверьте, любовь сторицей вознаградит нас за все потери.
Почета жаждущий солдат
Уничтожает род людской -
Пускай вояку наградят
За то, что он стервец такой.
И рать на рать пошла войной,
И в землю тысячи легли,
Чтоб кто-то управлял страной,
Чтоб кто-то вышел в короли.
А я любовью полонен,
Она любой грозы сильней;
Моя Шарлотта - мой закон,
Владычица души моей.
О, как бушует пламень чувств,
Когда любовь дает приказ
Движеньем этих нежных уст,
Сияньем этих милых глаз.
Любовь из сущих всех властей -
Наипрекраснейшая власть,
Ужель не подчинимся ей,
Нам, подданным, дарящей страсть!
Когда бы рок благословил
Той властью, что ему дала,
Людских порывов чистый пыл -
Любовь царила бы одна.
Летиция. Тсс! Молчок! И бегите-ка вы поскорей отсюда! Видите, за угол
завернул мистер Олдкасл. Если он заметит вас вдвоем - вы пропали.
Валентин и Шарлотта уходят.
Сейчас я подразню хорошенько этого старого шута. По-моему, нет большей
наглости, чем когда подобная развалина мешает счастью молодых.
Летиция, Олдкасл.
Оддкасл. Кхе, кхе, кхе! Ей-богу, этот восточный ветер пронизывает до
костей. Нет, кабы не желание повидать мою кралю, право, я ни за что бы не
двинулся нынче из дому,
Летиция. Мое почтение, мистер Олдкасл.
Олдкасл. И мое вам, сударыня. Не примите за обиду, только, ей-богу, я
не имею чести вас знать.
Летиция. Личности вроде вас, сударь, известны многим, кого сами они не
в силах упомнить. Я всего-навсего бедная служанка одной знакомой вам молодой
леди - мисс Шарлотты Хаймен.
Олдкасл. Мое вам нижайшее почтение, сударыня! Надеюсь, ваша барышня в
добром здравии.
Летиция. Да так себе. Она послала меня к вам с небольшим поручением,
сударь.
Олдкасл. О, я счастливейший из смертных!
Летиция. Она просит вас об особом одолжении.
Олдкасл. Почту за честь исполнить ее волю!
Летиция. Так вот: она умоляет вас, если вы хоть капельку ее любите, не
показываться больше ей на глаза.
Олдкасл. Что я слышу?
Летиция. Она девушка благовоспитанная, добрая и учтивая и не хочет
оскорблять вас. А посему велела мне передать вам, что ненавидит вас,
презирает и что вообще вы ей противнее всех на свете. И уж если вы надумали
жениться, она берется рекомендовать вам одну отличную сиделку, которая за
ваши деньги, наверно, согласится оказывать вам любые услуги, вот разве что в
постель с вами не ляжет. А напоследок барышня еще велела посоветовать вам,
чтоб в этакий холод вы непременно пили перед сном теплое питье и ни за что
не укладывались спать, не надев по крайней мере двух фланелевых рубашек.
Олдкасл. Прекрати свою бесстыдную болтовню, слышишь?..
Летиция. Не извольте гневаться, сударь, я ведь только передаю, что мне
велено, причем по возможности в краткой и учтивой форме.
Олдкасл. Твоя хозяйка - наглая девчонка, и я пожалуюсь ее матери!
Летиция. Не поможет. Доверьтесь лучше ее природному добродушию.
Послушайте, я вам друг, и, если б нам только удалось преодолеть три
малюсеньких препятствия, я, пожалуй, взялась бы устроить ваш брак с моей
барышней.
Олдкасл. Это какие же препятствия?
Летиция. Перво-наперво, сударь, - ваш возраст. Вам, поди, лет
шестьдесят шесть?
Олдкасл. Ложь! Еще не хватает нескольких... месяцев!..
Летиция. Коли вам меньше - дело поправимое: ведь половина вашего
состояния уже возмещает ваши годы.
Олдкасл. Что ж, я не поскуплюсь!
Летиция. Тогда, сударь, второе - ваши дурные манеры. Это для вас
большая помеха: барышня-то моя обожает все тонкое и изящное! Но, думается, и
этому делу можно пособить - на то ведь другая половина вашего состояния.
Остается последнее препятствие, и, коли мы и его устраним, ручаюсь - она
ваша. Это, сударь, ваша отвратительная физиономия, на которую и смотреть-то
противно!
Олдкасл. Подлая тварь! Я пожалуюсь твоей хозяйке, и тебя беспременно
выгонят!
Летиция. Так-то вы собираетесь отплатить мне за мою службу!
Олдкасл. Хороша служба!
Летиция. А как же, сударь, конечно! И чтобы доказать вам, каким
завидным женихом я вас считаю, я готова сама выйти за вас! Человек с вашими
наклонностями и в ваших летах - отличная партия. Ведь у вас небось хватит
совести помереть через год, от силы - полтора. А солидная вдовья доля была
бы, как я разумею, неплохим вознаграждением за столь долгое сожительство с
вами. К тому же я могла бы жить с вами на разных половинах и держать при
себе статного камердинера.
Если мчится богач
За красоткою вскачь,
Будет дурой набитой она, сэр,
Если вдруг сгоряча
Оттолкнет богача
И не будет иметь ни хрена, сэр!
Бескорыстный роман
Не наполнит карман,
Подведет с голодухи живот, сэр;
А тугой кошелек
Все устроит, дай срок,
Для любви ее пищу найдет, сэр.
Олдкасл. Ах, нахалка! Ты у меня дождешься!.. От волнения прямо дух
перехватило. Верно, за полчаса не отдышусь!.. (Уходит.)
Летиция, Рейкит.
Летиция. И впрямь кавалер для молодой девицы!
Рейкит. Мое почтение, дражайшая Летиция! О чем это вы беседовали с
достославным сквайром Олдкаслом?
Летиция. О его чувстве к вашей молодой хозяйке, а вернее - о ее чувстве
к нему. Я до того его довела, что боюсь, как бы он не кинулся с кулаками на
предмет своей страсти.
Рейкит. И когда вы оставите свои шалости, ведь за них нам приходится
расплачиваться. Вы его вывели из себя; он пойдет и выведет из себя нашу
хозяйку, а от той чего ждать? Она просто всех нас побьет.
Летиция. Эка невидаль! Да по мне, пусть бы двадцать таких, как вы,
избили до полусмерти, лишь бы у моего барина не отняли невесты.
Рейкит. Очень вам признателен, сударыня. Можете не трудиться: я и без
того вижу, какие чувства вы питаете к своему господину. Сдается мне, у него
есть и другие возлюбленные, окромя тех, что живут в нашем доме! Ну да ладно,
я слишком благовоспитанный человек, чтобы ревновать! Впрочем, если он оказал
мне услугу в отношении вас, я надеюсь в свой черед тоже уважить его подобным
образом. Я не первый из нашей ливрейной братии, кому случалось поквитаться с
господином.
Летиция. Не с таким, как мистер Валентин. А что до этих попрыгунчиков -
ваших развязных щегольков, тут уж я ни за что не поручусь! Подобные господа
до того иной раз походят на своих слуг одеждой и манерами, что даме не
мудрено ошибиться и принять одного за другого. Признаться, я даже не
уверена, что она проигрывает от подобной ошибки.
Вот Джонни и лорд его вместе идут,
И каждый наряден, и каждый надут,
И каждый, поверьте, глядит индюком,
Кафтан с позументом, парик с кошельком;
И пить, и божиться умеют они,
Читать же, писать или думать - ни-ни!
Различья меж ними вовек не найдешь;
Эй, вдовушки, гляньте! Ведь каждый хорош!
Рейкит. Но я, душечка Летиция, не сторонник брака нашей барышни с
мистером Валентином.
Летиция. Это почему же?
Рейкит. Сами знаете, в каких он плачевных обстоятельствах, и у нее тоже
никаких средств.
Летиция. Своих - нет, зато тетка ее, миссис Хаймен, настоящая богачка.
Рейкит. Ну, от этого ей мало проку!
Летиция. Но ведь могут помереть оба ее брата. К тому же у ее
йоркширского дядюшки всего лишь пять отпрысков, один из которых еще не болел
оспой. И еще: она может получить ирландское баронетство: между ним и ею
человек семнадцать, не больше.
Рейкит. Ну да, приключись у нас две или три моровые язвы - эта девушка
будет завидной невестой. Словом, я так за клин чаю: с нашей стороны этой
парочке надеяться почти не на что, а если и с вашей...
Летиция. С нашей надежд предостаточно! К примеру, есть надежда, что
дела моего молодого барина пойдут на лад, ведь хуже, чем сейчас, - некуда!
Кроме того, есть надежда, что старый мой барин останется в чужих краях. Или
что он потонет, возвращаясь на родину; что с неба посыплются звезды!..
Рейкит. Голод да нужда, дражайшая моя Летиция, это вам не шутка! А вот
коли шутки в сторону, так впрямь ли вы уверены, что ваш господин покончил со
своим развеселым образом жизни?
Летиция. Отнюдь нет. Он как раз сегодня затевает пир, на который
позовет вашу барышню и еще дюжину других гостей.
Рейкит. Ой, даже слюнки потекли! Я так заключаю: ваш барин - честнейший
малый и, возможно, продержится еще две-три недельки.
Летиция. Заблуждаетесь, сударь! Больше нам нечего опасаться этих пиров.
Потому как есть один человек, ремеслом обойщик, каковой заявится в дом, едва
уйдут гости, и унесет все, что в нем есть.
Рейкит. Преотличный способ, ей-богу, подготовить гнездышко к приему
супруги! Ваш хозяин своим примером побуждает меня отказаться от брака с
вами, дражайшая моя Летиция.
Летиция. А вы думаете, я пойду за вас, нахал вы этакий?!
Рейкит. Если только я не сыщу кого-нибудь получше.
Летиция. Чем вы сумели меня приворожить - в толк не возьму! Не иначе
как своей безмерной наглостью!
Рейкит. Что ж, в наглости я не уступлю джентльмену, а это, как
известно, залог успеха у женщин.
Влюбленному скромнику Бетти
Что вымолвит: "нет" или "да"?
Летиция.
Что он очень вежлив, ответит,
Подумав, что парень - балда,
Что он губошлеп и балда.
Рейкит.
А если к ней дерзкий проникнет,
От страсти лишившись ума?
Летиция.
"Невежа вы!" - девушка крикнет
И парня обнимет сама,
Невежу обнимет сама.
Валентин, Трик.
Валентин. Значит, я задолжал вам пятьсот фунтов, включая проценты?
Трик. Так точно, сударь. Извольте сами подсчитать, надеюсь, мы не
разойдемся в цифрах.
Валентин. Сударь, я верю вам на слово. И если вы согласитесь одолжить
мне еще пятьсот, я буду вам должен тысячу.
Трик. Но эти деньги не мои, сударь: я взял их у одного человека и
должен вернуть, сударь. Он требует их назад.
Валентин. И пусть себе требует! Ведь пока я их не раздобуду, это все
пустое. Вот что я придумал: коли одолженные мне деньги не ваши и тот не
желает больше ждать - расплатитесь с ним сами, а мне одолжите еще пятьсот и
запишите на себя мой долг.
Трик. Но у меня нет наличных, сударь, иначе, сами знаете, я бы ссудил
вам. А потому, я надеюсь, вы не станете больше тянуть с этим платежом.
Валентин. О, я нынче страшно занят! Потрудитесь зайти в другой раз.
Трик. Достаточно я к вам ходил - с меня хватит! И если вы не
расплатитесь со мной в ближайшие три дня, я пришлю к вам стряпчего. Засим -
мое почтение! (Уходит.)
Валентин, Трасти.
Валентин. Ну, честный Трасти, каковы твои успехи?
Трасти. Пошел я, значит, к ювелиру с кольцом, про которое ваша милость
говорили, будто цена ему сто фунтов, а тот отказался дать больше пятидесяти,
ну я и взял!
Валентин. И правильно сделал.
Трасти. Что до серебряного кубка, который ваш батюшка оценивал в
восемьдесят фунтов, так мистер Уайтинг сказал: теперь таких пруд пруди, а
ваш, дескать, очень потертый да немодный, ну и предложил всего двадцать:
я-то знаю, вашей милости позарез деньги нужны - ну и взял.
Валентин. И правильно сделал.
Трасти. Золотые часы с репетицией я отнес изготовившему их мастеру и
напомнил ему, что два года назад он за них получил пятьдесят с лишним гиней.
Он ответил, что часы наши, дескать, уже не новые; да к тому же дворянство и
знать пристрастились нынче к поддельным украшениям, отчего он не продал за
последний месяц и двух пар часов. Однако он согласился дать половину, и я,
порешив, что все лучше, чем ничего, оставил их ему.
Валентин. И правильно сделал.
Трасти. Но это все пустяки по сравнению с тем, как повел себя этот
жулик с Монмут-стрит*: предложил мне шестнадцать фунтов за два кафтана
тонкого сукна, которые, без сомнения, обошлись вам поболее ста. Тут я совсем
обозлился и принес их домой.
Валентин. Ну и зря, надо было взять, сколько давали. И немедленно!
Трасти. А с вашими медалями мне повезло. Я их чуть было уже не продал,
да, спасибо, один человек шепнул, что по истечении двух недель в столицу
прибудет некий дворянин, который даст за них вшестеро.
Валентин. По истечении двух недель! Ты понимаешь, что говоришь?! Это же
целая вечность! Да кабы мне кто обещал к тому времени целое состояние, я бы
и то отказался. Ладно, давай все, что принес, и поди продай, что осталось!
Трасти. Только пусть ваша честь хорошенько это обмозгует. Я-то все
думаю: что будет, как вернется домой старый барин?! А не вернется, так тоже
одному богу известно, как вы дальше протянете!
Валентин. Не твоя забота. Ступай выполняй, что велено! Ну, ступай.
Трасти уходит.
Пусть скряги на деньгах сидят,
Грядущих опасаясь трат,
Как незадачливый Тантал,
Что о воде в воде мечтал.
Фортуна ведь женщина: нынче она
Твоя и тебе беззаветно верна,
А завтра из дому
Умчится к другому,
Останешься ты в дураках!
Кто верит красоткам, что все впереди,
Тот время упустит, того и гляди;
Изведайте счастье
И верьте их страсти,
Пока они в ваших руках.
Входит слуга.
Слуга. Сударь, вас желает видеть какой-то джентльмен в черном.
Валентин. Введи его.
Слуга уходит.
Ах, если б моя душечка Шарлотта была здесь!
Валентин, Слэп.
Валентин. Мое почтение, сударь. Не имею чести вас знать, сударь.
Слэп. Полагаю, что так, сударь. Прошу прощения, но у меня тут против
вас один судебный документик.
Валентин. Против меня?
Слэп. Не извольте беспокоиться, сударь. Так, один пустячок, сударь, -
примерно около двухсот фунтов.
Валентин. Что же мне делать, сударь?
Слэп. Ну, это уж на ваше усмотрение, сударь! Заплатите деньги или
раздобудьте поручителя, воля ваша.
Валентин. Но сейчас я не могу сделать ни того, ни другого. Я как раз
ожидаю к себе гостей. Надеюсь, сударь, вам достаточно моего обещания и вы
согласитесь подождать до завтра.
Слэп. С превеликой охотой, сударь. Если только вы соизволите перейти ко
мне в дом - он тут по соседству, вас там примут с полным радушием, - тогда
отчего же, и вашего слова будет достаточно!
Валентин. К вам в дом? Какая подлость!
Слэп. А вот буянить не надо, сударь!
Валентин. Ну погоди! Эй, кто там!.. Слуги!..
Вбегают слуги.
Спустите с лестницы этого субъекта!
Слэп. Это насильственное освобождение, сэр! Я вернусь с приказом от
главного мирового судьи!..
Слуги выталкивают Слэпа.
Валентин, Шарлотта.
Шарлотта. Что случилось, Валентин?! Я вне себя от страха. Шпаги
обнажены!.. О господи! Уж не ранены ли вы?
Валентин. Только вами, любовь моя. На мне нот ран, кроме тех, от
которых вы можете меня излечить.
Шарлотта. Хвала небесам! Но отчего вея эта кутерьма?
Валентин. Пустяки, душечка! Повздорили два учителя фехтования, а я тут
попался им на пути, ну один и ткнул меня в спину - вот и все.
Шарлотта. Ах, я подвергаю себя такой опасности из-за вас! Если б
тетушка проведала, что я здесь, она сжила бы меня со свету! А еще меня берет
ужас при мысли, что подумают ваши гости, увидав, что я пришла раньше всех.
Валентин. Вы же знаете - в вашей власти заткнуть рот нашим сплетникам.
Шарлотта, милая, как бы я был счастлив, если б вы сегодня же согласились
назвать этот дом своим!
Шарлотта. Не настаивайте, Валентин! Право, если вы будете очень меня
уговаривать, я, кажется, не сумею противиться вам, чем бы мне это ни
грозило!
Резонно девица
Страшится, боится:
Любовник упрям, несмотря на отказ.
И спесь ее сломана -
Откажет ли в том она,
Чего и самой ей хотелось не раз?
Валентин.
Хоть до смерти неразлучны голубки,
Все ж они от нашей страсти далеки.
Дождь апрельский, безмятежный,
И цветок июньский, нежный, -
Все грубей твоей ласкающей руки!
Шарлотта.
Хоть до смерти неразлучны голубки,
Все ж они от нашей страсти далеки.
Но могу ли я надеяться на ваше постоянство? Поверьте - если только ваши
чувства ко мне не переменятся, бедность не отнимет у меня счастья.
Валентин. Коли вам недостаточно моих клятв, чем смогу я еще прочнее
скрепить наши узы?.. Совершенство вашей души - вот залог моей любви к вам.
Поверьте, Шарлотта: мужчины постояннее, чем вы думаете. Тот, кто женится на
деньгах, хранит верность жениному богатству. Кто женится на красавице -
хранит ей верность, покуда цела ее красота. Но любовь, порожденная, как моя,
благородством женской души, иссякнет только вместе со своим источником.
Шарлотта. Хорошо, тогда будем отважными! Что до денег, они мало меня
заботят. Женщина, одержимая расчетом, не способна на настоящее чувство. Одна
любовь правит теми, к кому приходит, и, по-моему, она в силах сполна
вознаградить нас за отсутствие благоразумия и всех его приспешников.
Валентин. Сегодня же ночью, дорогая, я стану твоим мужем!
Ах, Шарлотта, поверь,
Лучше счастье теперь,
Шутки плохи с коварной судьбою,
Насладимся сегодня с тобою.
Из-за денег глупец
Изведется вконец -
Мы, счастливые, будем стараться
Неустанно любить;
Эту радость купить -
Никакого не хватит богатства.
Шарлотта.
Старик всегда бранить охоч
То, что ему уже невмочь,
Ханжа скрывает то, что ценит,
Глупец же радость гонит прочь!
(Вместе с Валентином).
Глупец же радость гонит прочь!
Валентин и его гости (только что из-за пиршественного стола), Летиция.
Валентин. Кликните танцоров! Надеюсь, наши милые дамы по доброте души
будут так же снисходительны к этому увеселению, как и к предшествующим
забавам.
Маркиз. Je vous felicite de votre gout ravissant, monsieur Valentine;
mais aliens! Dangons nous-memes! {Позвольте вас поздравить, мсье Валентин, -
у вас очень изысканный вкус. Но давайте лучше потанцуем сами! (франц.).}
Валентин (тихо Летиции). Ты говоришь - отец возвратился?!
Летиция. Да, сударь, он будет здесь с минуты на минуту.
Валентин. Проклятье! Что делать, Летиция? Я полагаюсь на тебя, придумай
что-нибудь, иначе мне конец!
Летиция. Сделаю, что могу. А покуда не горюйте - веселитесь с друзьями
и ни о чем не думайте! Я встречу неприятеля на подступах к крепости.
Объявите осадное положение и, когда я уйду, никого не впускайте.
Валентин. Удачи тебе, мой верный друг! Итак, дорогие гости, во что
будем играть? Перекинемся в карты или сядем играть в кости?
Все. В кости, в кости!
Маркиз. В кости! Ma voix est toujours pour hazard! {Я всегда за
азартные! (франц.).}
Все уходят.
Улица.
Гудолл, Летиция и слуга с баулом.
Гудолл. Черт бы побрал этот портсмутский дилижанс - я устал в нем
больше, чем за все путешествие с мыса Доброй Надежды. Однако, благодарение
господу, я вновь у порога своего жилища. Представляю себе, как обрадуется
моему возвращению сын: я ведь прибыл на год раньше, чем собирался!
Летиция (в сторону). Он куда больше обрадовался бы известию, что вы все
еще на мысе Доброй Надежды.
Гудолл. Бедняжка, наверно, сидит дома. Не иначе, умрет от радости при
виде меня.
Летиция (в сторону). Хорошо еще, если не помер от страха. Ну а теперь
примемся за дело! (Громко.) Господи, спаси и помилуй! Неужели привидение?!
Гудолл. Ты, Летиция?
Летиция. Да никак вернулся мой милый барин, коли только это не дьявол в
его обличье! Вы ли это, сударь? И впрямь вроде барин!
Гудолл. Он самый. Здравствуй, Летиция!
Летиция. Мое вам почтение. Уж как я рада, что ваша милость в добром
здравии. Видать, индийский-то климат был очень пользителен. Отчего же,
сударь, вы не побыли там еще для укрепления здоровья... (в сторону) и для
нашего спокойствия!
Гудолл. Ну, как поживает мой сын? Как он вел себя в мое отсутствие?
Наверно, все о делах моих хлопотал?
Летиция. Одно вам скажу: в такое их состояние привел - удивления
достойно, право слово!
Гудолл. Небось всякий день ходил на Элли-Стокс* - я так и думал! Коли
он следовал моим советам, то, наверное, накопил кучу денег.
Летиция. Ни единого фартинга, сударь!
Гудолл. Это как же?
Летиция. Только попадет что в руки - тут же утекает, сударь!
Гудолл. Нет, погоди!..
Летиция. Ну да, под проценты отдает, сударь, под проценты! Дом ваш,
сударь, ну чисто ярмарка стал: что ни час - люди за деньгами идут!
Гудолл (про себя). Толково поступал! Прямо не терпится его увидать!
(Летиции.) Давай стучи в дверь!
Летиция. Да нет его дома, сударь... А коли вам очень охота его
видеть...
Секьюрити, Гудолл, Летиция.
Секьюрити. Мое почтение, милейшая Летиция.
Летиция. И мое вам, мистер Секьюрити. (В сторону.) Нашел время,
проклятый ростовщик, за деньгами являться!
Секьюрити. Мне, знаете ли, почтеннейшая, надоело что ни день ходить к
вашему барину и все не заставать его. Так что, ежели он нынче со мной не
расплатится, я прямиком в суд! Тысяча фунтов - сумма не малая!
Гудолл. Что я слышу?
Летиция. Сейчас я все объясню вам, сударь!
Гудолл (ростовщику). Неужели мой сын одолжил у вас тысячу фунтов?
Секьюрити. Да, сударь, он самый.
Гудолл. Ее молодой хозяин, что живет в этом доме, - мистер Валентин
Гудолл, мой сын?
Секьюрити. Он и есть, сударь. Рад узнать, что вы воротились, потому как
уж вы-то со мной расплатитесь.
Гудолл. Но мне надобно получить от сына кое-какие разъяснения.
Летиция. Право, сударь, вы от души его одобрите, как узнаете, что
долг-то этот от примерного поведения!
Гудолл. От примерного, говоришь? Это кто же от примерного поведения
станет деньги занимать?
Летиция. А он дом купил, сударь, и всего за две тысячи, тогда как цена
дому - любой скажет - поболее, чем четыре. Вот он и занял эту самую тысячу,
поскольку не мог без нее расплатиться. Надобно вам знать, сударь, мы прямо с
ног сбились - он, я да Трасти, - весь город обегали, денег искали: сделку
такую жалко упустить! (В сторону.) Надеюсь, других разъяснений не
потребуется!
Гудолл. Что ж, подобные поступки радуют мое отцовское сердце. (К
Секъюрити.) А вам, сударь, не стоит тревожиться из-за этого долга: приходите
завтра поутру, я с вами расплачусь.
Секьюрити. Вашего ручательства, сударь, хватило бы и для большей суммы.
Мое вам нижайшее почтение. (Уходит.)
Гудолл. Расскажи мне еще вот что: в какой части города сын купил дом?
Летиция. В какой части?
Гудолл. Сама знаешь: одни ведь кварталы похуже, другие по-лучше, к
примеру, как наш...
Летиция. Так он как раз в нашем квартале и стоит.
Гудолл: Это уж не тот ли большущий?..
Летиция. Нет, нет! Видите вон тот дом? В котором окна точно сейчас
вымыты...
Гудолл. Ну да.
Летиция. Так это не он. А чуть подальше видите дом - большущий такой,
самый высокий на площади!..
Гудолл. Ну, вижу.
Летиция. Так и это не он. А теперь глядите, напротив него стоит
хорошенький такой домик, да?
Гудолл. И вправду хорош!
Летиция. Так это не он! Дальше, видите, дом с высокими воротами, что
почти насупротив другого, что выходит фасадом на улицу, в конце которой... н
стоит наш новый дом!
Гудолл. Коли память мне не изменяет, на всей той улице только один
хороший дом - миссис Хаймен.
Летиция. Так ведь это он и есть!
Гудолл. Ну, покупка так покупка! Как же с этакими-то деньгами она дошла
до того, что продала дом?
Летиция. Уж почему люди что делают, сударь, поди догадайся! К толу же
ведь она не в себе!
Гудолл. Да неужто?
Летиция. А как же, сударь! Родные отдали ее под опеку по причине ее
невменяемости. А сын-то ее, этот мот и транжира, взял да и продал все за
полцены.
Гудолл. Сын, говоришь? Но она была вековухой, когда я уезжал отсюда!
Летиция. Так-то оно так. Только вдруг, ко всеобщему удивлению и к
великому стыду для нашей сестры, объявился тут один здоровенный малый, этак
лет двадцати трех, коего она признала своим сыночком, прижитым от какого-то
гренадера из стоявшего здесь первого гвардейского.
Гудолл. Чудеса, да и только!
Летиция. Что вы, сударь, если б каждый ребенок знал своего отца и все
дети в городе наследовали только настоящим родителям, тут такое бы поднялось
- вовек не разобраться!
Держат женщины в секрете,
От кого какие дети,
А иначе много б нищих
Жило в княжеских жилищах;
Мелочишка
В люди б вышла
И гордилась бы собой;
Не франтили б,
Не кутили б
Те, кто награжден судьбой.
Если б мудрость дам не стала
Улучшать породу - мало
Было б рослых и красивых
Вместо франтиков спесивых;
Знатных -
Армию и суд -
Представлял бы лилипут.
Гудолл. Да что мы все стоим здесь, болтаем? Давай-ка стучи!
Летиция (в сторону). Что делать-то?
Гудолл. Вроде будто тебя оторопь взяла? Я надеюсь, с моим сыном не
стряслось ничего худого?
Летиция. Нет, сударь, но...
Гудолл. Но что?! Кто-то ограбил меня, пока я отсутствовал?!
Летиция. Нет, сударь, не так, чтоб совсем, сударь... (В сторону.) Что
говорить?
Гудолл. Объясни же, я хочу знать!
Летиция. Ах, барин! Невмоготу мне больше сдерживать слезы! Умоляю вас,
сударь, не входите, сударь, в свой дом!.. Ваш милый домик, который все мы -
вы, я и молодой барин - так любили, уже шесть месяцев, как...
Гудолл. Что?! Что с домом-то, говори!..
Летиция. Привидения в нем, сударь! Уж такие-то страшные - ну совсем
невиданные! Не иначе, решите, нечистый к нам вселился! И сдается мне, так
оно и есть; ведь все сатанинские звуки - все здесь: и визг поросячий, и
свист ветра, и рев прибоя, и уханье филина, и волчий вой, и ослиное пение, а
то вдруг - вроде бабы бранятся, дети плачут или кто ножи-пилы точит. Так вот
- коли все вперемешку, и то худшего концерта не выдумать! Своими ушами
слышала! А уж что видела - не приведи господь! Тулово о двадцати головах - а
на каждой по сто глаз, ртов и носов!..
Гудолл. Эге! Да, никак, девка-то рехнулась! А ну, отойди от двери.
Пусть этот нечистый только попробует не пустить меня в мой собственный дом!
Эка беда - привидения!
Летиция. Нет, барин, не пущу я вас - больно я вас люблю!
Гудолл. Это как же такое, чтобы мне да к себе в дом не войти?!
Летиция. Погодите, сударь, пока изгонят нечистого: там как раз сейчас
два священника стараются. Вот, слышите?! Видать, сатаны эти пустились в
пляс! Слышите, да? Теперь входите, коли вам охота, сударь!
Из дома доносится громовой хохот.
Гудолл. Свят, свят! А и впрямь ведь - хохочут!
Летиция (в сторону). Только и надежды, что хозяин наш страх какой
суеверный!
Из дома слышится чей-то визг.
Гудолл. Силы небесные! Что еще за страшный визг?!
Летиция. А вы небось, сударь, решили - я вас морочу. Говорю вам: в доме
у вас водворилось полчище дьяволов! А домочадцев ваших они повыжили. С того
ваш сын и купил дом миссис Хаймен: невмоготу ему стало жить здесь!
Гудолл. Ажно холодный пот прошиб! Так сын что, съехал, что ли?
Летиция. А как же, сударь! Небось сами видите, какого мы страху
набрались за две-то недели, особливо я, бедная, сударь. Лежу до утра, душа в
пятках, и все опасаюсь, не сделали бы мне эти чудища чего худого!..
Гудолл. Морочишь ты меня или вправду все так и есть? Оно, конечно,
слыхал я про всяких там духов и даю тому веру. Только с чего им ко мне-то
вселяться, в толк не возьму?
Летиция. А люди сказывали, сударь: до того как вы дом-то купили,
убийство в нем было!
Гудолл. Надо поразведать! А покуда пусть отнесут мой баул в новый дом,
что купил мой сын.
Летиция. Да нет, сударь, сейчас туда нельзя!
Гудолл. Что же - и там привидения? Может, скажешь, и там нечистый
засел?
Летиция. Нет, сударь, просто миссис Хаймен еще не съехала. Я же вам
говорила, сударь, что она не в себе. Стоит кому обмолвиться про эту продажу
- у старушки тут же припадок.
Гудолл. Ничего, я сумею ее успокоить.
Летиция. Все-таки, сударь, может, погодили бы денек-другой!
Гудолл. Нет, ты меня выведешь из терпения! Я решил туда пойти и
откладывать не стану.
Летиция. А вот и она сама. Только прошу вас: помните про ее недуг -
старайтесь ничем ее не сердить!
Летиция, Гудолл и миссис Xаймен.
Миссис Хаймен. Что я вижу? Возвратился мистер Гудолл!
Летиция (тихо). Да, сударыня, это он. Только - увы! - не тот, что
прежде! В расстройстве он! Дорогой он потерпел большие убытки, они и
подействовали ему на мозг, так что теперь он совсем не в себе.
Миссис Хаймен. Бедный старичок! Я глубоко сочувствую его несчастью.
Летиция. Коли он случаем начнет нести всякую околесицу, не берите в
расчет: мы собираемся на днях засадить его в сумасшедший дом.
Миссис Xаймен (в сторону). Взгляд какой-то странный, блуждающий!
Гудолл (в сторону). До чего же переменилась, бедняжка! И в глазах
какое-то дикое выражение!
Миссис Хаймен. Мое вам почтение, мистер Гудолл. Рада, что вы вернулись,
хоть и скорблю о вашем несчастье.
Гудолл. Надо набраться терпения и уповать на небеса. И еще на силу тех
священников, что сейчас изгоняют этих мерзких привидений, поселившихся в
моем доме.
Миссис Хаймен (в сторону). Уже в доме у него привидения, ах бедняжка!
Ну да не буду ему перечить, а то как бы ему не стало хуже.
Гудолл. К слову сказать, миссис Хаймен, я был бы вам очень признателен,
если б вы разрешили отнести мой баул к вам.
Миссис Хаймен. Мой дом в вашем распоряжении. Располагайтесь как у себя,
пожалуйста!
Гудолл. Я ни за что бы не стал притеснять вас в вашем бедственном
положении... (Тихо.) Слушай, Летиция, а она вроде рассуждает здраво!
Летиция. У нее, сударь, бывают прояснения в мыслях. Только, увидите,
скоро опять накатит!
Гудолл. Я глубоко сочувствую вашему несчастью, миссис Хаймен; не будь
мне все подробно изложено, я б никогда этому не поверил. Впрочем, я знавал
таких, как вы, которые между приступами рассуждали вполне разумно. А потому
позволю себе осведомиться о причине вашего безумия. Думается мне, вас отдали
под опеку без должного на то основания. Не такая уж вы невменяемая!
Миссис Хаймен. Невменяемая - я?! Нет надо же такое измыслить!..
Гудолл. А она все-таки хуже, чем я полагал, Летиция!
Миссис Хаймен. Если вы всегда такой незловредный, может, по-вашему, зря
они собираются засадить вас в сумасшедший дом?
Гудолл. Меня?! Ха-ха-ха! Вот уж впрямь - с больной головы да на
здоровую. Право, миссис Хаймен, послушайте: не расстраивайтесь вы из-за
продажи дома! Для вас даже лучше, что его купил мой сын. Здесь у вас будет
своя комнатушка - живите у себя, как жили, когда были в разуме.
Миссис Хаймен. Нет, каково - была в разуме!.. Да послушайте, мистер
Гудолл: сами вы разнесчастный безумец, и вас - вас, не меня! - бросят на
солому в темной коморке!
Гудолл. Ну, сударыня, коли пошло такое, я вас выставлю вон! И
потрудитесь забрать свои пожитки, потому как я в ближайшие дни заполню все
комнаты разным добром.
Летиция, Гудолл, миссис Хаймен, Слэп, констебль и его помощники.
Слэп. Вот его двери, мистер констебль.
Летиция. Что делать, как быть?!
Констебль (громко). Отворите, именем короля, иначе мы ворвемся силой!
Гудолл. Вы, черт возьми, кто такой, сударь? И что вам нужно в этом
доме?
Слэп. Здесь живет мой подсудимый. У меня на него судебное предписание,
сударь.
Гудолл. А велик ли долг, сударь? Вы что, мировой судья?
Слэп. Я судебный исполнитель, сударь. Сего числа я арестовал некоего
мистера Валентина Гудолла, проживающего в этом доме, за неуплату двухсот
фунтов стерлингов. Однако слуги отбили его, и теперь я пришел по обвинению в
насильственном освобождении.
Гудолл (в сторону). Вот так так! (Слэпу.) Но послушай, приятель, в этом
доме, куда ты хочешь вломиться, поселился нечистый, и там сейчас нет никого,
кроме двух священников, которые стараются его изгнать.
Слэп. Ручаюсь, что я справлюсь с ним быстрее и легче, чем все
священники Европы. Мистер констебль, исполняйте свои обязанности, мне
некогда ждать. У меня еще несколько судебных повесток, сударь, которые я
должен вручить до наступления ночи.
Летиция. Я защищала крепость, сколько могла, и, коли сейчас улизну,
вряд ли заслужу обвинение в трусости. (Уходит.)
Полковник Блефф, маркиз, Слэп, Гудолл, констебль и его люди.
Блефф. Какого дьявола вы здесь нарушаете тишину и порядок? Как вы
смеете, мерзавцы, тревожить господ, упившихся до беспамятства?!
Слэп. А у нас, сударь, на то полномочия.
Блефф. Плевал я на ваши полномочия, братец! Если вы тотчас не
уберетесь, я предъявлю вам свои полномочия и отправлю всех к чертовой
матери!
Слэп. Ах, вот это кто! У меня и на него есть бумага, жаль, она не при
мне.
Констебль. А не взгреть ли нам его хорошенько, мистер Слэп?
Слэп (Блеффу). Сударь, я настаиваю, чтобы вы пропустили нас в дом, где
нам надо схватить подсудимого.
Блефф. Настаивайте сколько хотите - все равно не пущу!
Маркиз. Que vent dire cette bruit? Quelle vilain Anglois! Quelle
pouscon ventre bleu! Aliens, monsieur le colonel! Allons! Frappons! {Почему
весь этот шум? Какой мерзкий англичанин! Ах ты, толстяк синепузый! Не
сдавайтесь, господин полковник! Сейчас мы ему покажем (франц.).}
Слэп. Если вы не прекратите сопротивление, мы прибегнем к силе.
Блефф. Вы прибегнете - и я прибегну, ублюдки проклятые! (Прогоняет их
прочь.)
Гудолл. Кажется, я рехнулся! Не иначе, брежу! Нет, я обманут, одурачен,
разорен, погублен! Пойду взгляну, что там у меня в доме, помоги господи!
Блефф. Стойте, сударь! Вы туда не войдете!
Гудолл. Не войду в собственный дом, сэр?
Блефф. Не войдете, сэр! К чему вам в него входить, если он и без того
ваш?
Маркиз. Il ne faut pas entrer ici {Не надо в него входить (франц.).}.
Гудолл. Но послушайте, джентльмены, дайте мне возможность побеседовать
с хозяином дома.
Блефф. А хозяин дома, сударь, не желает беседовать с людьми вроде вас.
Вы не компания для тех, кто собрался в этом доме.
Гудолл. Но, сударь, здешний хозяин - мой сын!
Блефф. О, мое почтение, сударь! Сердечно рад вашему возвращению.
Позвольте вам представить этого господина, сударь. Monsieur le marquis
Quelquechose, le pere de monsieur Valentine {Мсье маркиз Келькшоз (Кое-что),
это отец мсье Валентина (франц.).}.
Маркиз. Ah, monsieur, que je suis ravi de vous voir {Ах, мсье, я в
восторге, что вижу вас (франц.).}.
Гудолл. Ваш покорный слуга, господа!
Блефф. Позвольте вам сказать, сударь: вам выпала честь быть отцом
одного из самых утонченных людей нашего времени. Он образован и воспитан, и
до того щедр, что, полагаю, не расстанется с гостем, пока в его кармане
найдется хоть один шиллинг или он сумеет его где-нибудь на короткое время
занять.
Гудолл. Возможно, вы правы, сударь. А потому вам должно быть понятно,
что я горю нетерпением повидать его.
Блефф. К чему такая спешка, разлюбезный сударь! Давайте лучше потолкуем
о ваших собственных делах. Надеюсь, вы преуспели там в Индиях*, облапошили
компанию и изрядно разбогатели.
Гудолл. Да, жаловаться не приходится.
Блефф. Рад это слышать, сударь, и уверен, что сына вы этим тоже весьма
утешите. Позвольте вам сообщить: ваши деньги будут весьма кстати. Он очень в
них нуждается! Вы даже не представляете себе, сударь, какой изысканный образ
жизни стал вести мистер Валентин после вашего отъезда. Вы от души
порадуетесь, когда узнаете, какой он завел выезд, какие закатывает балы и
пиршества. О них говорит весь город. Трудиться для такого сына - большое
счастье, сударь! Клянусь, он человек высокой души! Ваши деньги не пропадут
даром. И поверьте, сколько бы вы ни заработали, он всему найдет применение!
Гудолл. Дайте же мне взглянуть, господа, на моего необыкновенного
отпрыска.
Блефф. Вы бы уже давно его увидели, сударь, но, понимаете, сударь, в
доме сейчас некоторый беспорядок. Мебель осталась только в одной комнате, а
туда набилось столько народу, что, боюсь, не сыщется лишнего стула. Вы даже
не представляете себе, сударь, как своевременно вы появились. В доме уже нет
ни одной вещи, за которую дали бы хоть фартинг.
Гудолл. Куда же девались мои картины?
Блефф. Они были проданы первыми, сударь. Он вынужден был их продать,
поскольку у него очень деликатный вкус. Он юноша редкой скромности и не раз
жаловался мне, что его оскорбляет бесстыдная откровенность, с какой эти
художники выставляют напоказ обнаженное женское тело. Право, сударь, у вас
просто непристойная коллекция, и пока она была в доме, он не ведал покоя.
Валентин, Блефф, Гудолл, маркиз.
Валентин. Мой отец вернулся! О, дайте мне пасть к его ногам! Знайте,
сударь, я и радуюсь встрече и стыжусь взглянуть вам в лицо.
Блефф. Ну, не говорил ли я вам, что он самый скромный юноша во всей
Англии, сударь!
Гудолл (сыну). Что ж, вам есть чего стыдиться. Однако я хочу войти в
свой дом: убедиться, что хоть стены целы.
Валентин. У меня там, сударь, уйма светских господ, так уж вы,
пожалуйста, не позорьте меня перед ними.
Гудолл. Благодарствуйте, сударь. Я бесконечно признателен этим
господам, что они в своем великодушии не побрезговали гостеприимством
ничтожного горожанина и согласились выжрать весь дом.
Блефф. Послушай, Вал, а может, нам потехи ради поподкидывать старика на
одеяле?
Валентин (отцу). Сударь, я надеюсь на вашу снисходительность и доброту.
Я буду ждать вас внутри.
Гудолл. До чего я дожил - страшно подумать!
Маркиз. Pardi! Voila hornme extraordinaire! {Оригинал, черт возьми!
(франц.).} (Уходит.)
Гостиная в доме Гудолла. Лорд Прайд, лорд Пуфф.
Прайд. Попомните мои слова, милорд: ему скоро крышка! Когда забрали
карету, я понял: очередь за хозяином.
Пуфф. Я тоже помог делу, обыграв его однажды в пикет.
Прайд. А велик ли был выигрыш?
Пуфф. Так, пустячок, милорд! И говорить бы не стоило, если б это
касалось кого другого. Однако для него, в нынешних его обстоятельствах,
полагаю, это был ощутимый удар.
Прайд, Преизрядная потеха, черт возьми, разорять этих ремесленников,
возомнивших, будто они могут тягаться в расточительности с нами, дворянами.
Пуфф. Нет, подумайте: эти жалкие плебеи, вынужденные отдавать долги,
хотят соперничать с нами, дворянами, которые своих долгов не платят!
Гудолл, Валентин, Шарлотта, полковник Блефф, маркиз, Прайд, Пуфф, дамы.
Валентин. Дорогие гости, мой родитель, только что прибывший из
индийских земель, просит, чтоб его приняли в ваше почтенное общество.
Гудолл. Почтенные лорды (говорю так, дабы никого не принизить в
звании), я весьма признателен вам за высокую честь, какую вы оказываете мне
и моему сыну, наполняя мое скромное жилище своими благородными особами, а
свои благородные желудки - моим скромным вином и провизией. Не сомневаюсь,
что все вы, как могли, подбивали моего сына на его сумасбродства. Посему
выражаю вам свою признательность, а заодно смиренную надежду, что больше не
увижу ни его самого, ни кого-либо из вас.
Прайд. Кузен Пуфф, к чему клонит этот старик?
Пуфф. Будь я проклят, если знаю!
Гудолл. Я рад-радешенек, что мой сын промотал свое состояние в столь
изысканной компании. Теперь, когда я лишу его наследства, ему будет на кого
рассчитывать. Я тешу себя надеждой, что, будучи людьми влиятельными, вы
можете с легкостью раздобыть ему место и обеспечить продвижение в должности.
Прайд. Сударь, к его услугам все, чем я располагаю,
Пуфф. И я.
Прайд (Гудоллу). Но позвольте вам шепнуть, сударь: ваш сын - большой
мот.
Гудолл. Сущая правда, сударь! Однако надеюсь, вы примете во внимание,
что немало помогали ему в этом, а потому в трудную минуту поддержите его
парой тыщонок!
Прайд. Я что-то не понимаю вас, сударь!
Гудолл. Тогда, сударь, чтоб вам было понятно, скажу попросту: мой сын
на том и разорился, что потчевал разных господ, вроде вас.
Прайд. Полно, сударь, что за вздор! Да будет вам известно, что я оказал
вам немалую честь тем, что переступил порог вашего дома. Таково мое мнение!
И все же я рад полученному уроку: впредь я буду держаться на изрядной
дистанции от подобного сброда. Пойдемте, Пуфф, нам пора в оперу. У кого в
жилах нет благородной крови, того никакое богатство не сделает джентльменом.
Пуфф. Плебеи! (Уходит вместе с Прайдом.)
Гудолл. Ублюдки! Я прямо вне себя! Доколе меня будут попрекать тем, что
в жилах у меня, дескать, неблагородная кровь?! Чертовы паразиты! Да вся их
благородная кровь - это не более, чем мое вино!
Первая дама. Кажется, наши лорды отбыли, душечка! Компания распалась,
так поспешим и мы, а то никуда уже не поспеем.
Вторая дама. О, я с радостью! Мне ужасно здесь надоело!
Третья дама. Пойдемте отсюда, пойдемте!
Дамы уходят.
Маркиз. Allons, quittons le bourgeois! {Покинем дом этого буржуа!
(франц.).}
Блефф. Вы ничтожество, сударь! Если б я не водил дружбу с вашим сыном,
я бы мигом обучил вас тому, как обращаться со светскими господами! (Уходит
вместе с маркизом.)
Шарлотта. Бедняжка Валентин, как я сочувствую его горестям!
Гудолл (сыну). Что же вы не следуете за своими дружками, сударь?
Валентин. Ах, батюшка, я жестоко раскаиваюсь в своих поступках. Мне
впору бежать в пустыню из страха перед вашим справедливым гневом. Да, я так
и поступлю! Там я и останусь, пока не заслужу вашего прощения.
Гудолл (Шарлотте). А вы кто такая, сударыня, и почему не спешите вослед
за ушедшими? Этот дом уже посетили все беды, а посему светской даме здесь
больше нечего делать.
Шарлотта. Я осталась, чтобы просить вас за вашего бедного, несчастного
сына, который не переживет вашей немилости.
Гудолл. Ах, сударыня, если только это удерживает вас в моем доме, то
спешите себе прочь, ибо я не намерен больше терпеть его присутствие.
Шарлотта. Так знайте же, сударь: я решила идти с ним! Не печалься,
Валентин! У меня есть небольшая сумма, которую тетка не может у меня отнять:
на какое-то время нам хватит, и мы будем счастливы. И право, я предпочту
год, месяц, день с любимым - унылой вечности без него.
Валентин. А я, моя радость, предпочту один час с тобой всем блаженствам
рая! Я так счастлив, поверь, что мне больше не страшны никакие невзгоды!
Ударил в небе гром,
Осыпал землю град,
И голубки вдвоем
В свое гнездо летят.
И утоляют страсть,
Вернувшись в свой приют,
И, смерти не страшась,
Воркуют и поют.
Мне сердце лгало - понял я,
Что в темноте блуждал;
Была б легка судьба твоя,
Я б страсть не распознал.
Правдиво ль чувство? Мудрено
Нам разобраться в нем;
Любовь и золото дано
Проверить лишь огнем.
Гудолл, Валентин, Шарлотта, Олдкасл, миссис Xаймен.
Олдкасл (к миссис Хаймен). Что ж, сударыня, коли вы мне не верите,
поверьте собственным глазам.
Миссис Хаймен. Что я вижу?! Моя племянница в объятиях соблазнителя, а
его папаша - соучастник этого преступления! (Гудоллу.) Позвольте вам
объявить, сударь, что ваша невменяемость не может служить оправданием
подобного поступка.
Гудолл. Я прошу у вас прощения, сударыня, за все давеча сказанное.
Поверьте, меня обманула эта негодяйка, которая вам наплела небылиц про меня,
а мне про вас. Ей-богу, я не больше помешан, чем вы!
Миссис Хаймен (Шарлотте). А ты, негодная, позор всей семьи, - как ты
смеешь смотреть мне в глаза?
Шарлотта. Я не сделала ничего постыдного, тетушка, оттого и смею.
Гудолл (к миссис Хаймен). Значит, эта девушка - ваша родственница?
Миссис Хаймен. Была таковой до той минуты, когда ваш сын осуществил
свое подлое намерение.
Шарлотта. Зачем вы обижаете Валентина, тетушка: его намерения
относительно меня всегда были и остаются честными. А его речи не оскорбили
бы даже самого целомудренного слуха.
Валентин. Ничего, завтра я положу конец всем подозрениям, которые
сейчас обрушиваются на эту бедную головку.
Миссис Хаймен. Послушайте, мистер Гудолл: неужели вы простили сыну все,
что он здесь натворил?
Гудолл. Эта девушка ваша наследница?
Миссис Хаймен. Прежде у меня были такие планы касательно ее.
Гудолл. Так вот, сударыня: мне нравится ее бескорыстная любовь к моему
сыну, и потому, если вы согласны выделить ей сумму не меньшую, чем я назначу
ему, я не стану мешать их счастью.
Миссис Хаймен. В самом деле? Да, кажется, она предана ему всей душой,
и, так как он, по-видимому, не замышлял ничего худого, я приложу все
старания, чтобы нам с вами договориться.
Валентин. Благослови бог вас обоих! Теперь я действительно счастлив,
Шарлотта!
Олдкасл (к миссис Хаймен). Послушайте, сударыня, а что будет со мной?
Миссис Хаймен. Этого, сударь, я сказать не могу. Я вам друг, вы знаете,
но племянница моя распорядилась собой по своему усмотрению.
Олдкасл. Ваша племянница повела себя как... О, черт!.. Я вне себя от
возмущения! По ее милости я не полюблю больше ни одну женщину - мое решение
бесповоротно! (Уходит разгневанный.)
Миссис Хаймен. Что ж, вполне благоразумное решение.
Гудолл. Надеюсь, Валентин, ты постараешься в меру своих сил
отблагодарить меня за мою отцовскую чуткость и снисходительность. И пусть
неприятности, которые ты чуть было не навлек на себя своим сумасбродством,
послужат тебе уроком на будущее.
Валентин. Поверьте, батюшка: если б для моего исправления было мало
одной сыновней благодарности, и тогда меня избавил бы от всех пороков страх
за судьбу моей подруги.
Я все бы вынес, будь я одинок,
Любую муку превозмочь бы мог;
Но не печали милой, видит бог!
Поэт наш должен работать много:
Для каждой пьесы - два эпилога,
Чтоб в зал пустынный мы не сказали:
"Как много нынче народу в зале!",
Чтоб не хвалили за чуткость зал,
Когда премьеру постиг провал.
Провал? Не нужно дрожать поэту -
Кто приплетется на пьесу эту?..
С английской речью тут не пробиться,
Ведь итальянец поет, как птица.
Хоть двор когда-то изящней был,
А все ж английский напев любил.
Но итальянцы сегодня боги,
И "Dimmi Саго"{*} - в любой берлоге.
{* Скажи мне, милый (итал.).}
Как нас соседи, должно быть, ценят -
Такой поживы для них нигде нет.
Француз вломился в край итальянца*,
А мы иного должны бояться:
Что хлынет войско южан-певцов
И разорит нас в конце концов.
Но все ж дадим им приют спокойный,
Пока страну их калечат войны;
Пускай займутся привычным делом -
Никто не будет грозить обстрелом.
Каменья пеньем сдвигал когда-то
Орфей - а эти качают злато...
Поэты наши хулят их дружно,
Но женщин тоже послушать нужно:
"Сатира часто нас обижала,
У певчих птиц же не сыщешь жала".
Хоть чарам пенья сердца подвластны,
Нежны рулады и безопасны;
Держитесь дальше от грубых мест,
Где соль сатиры сердца разъест:
Вознаграждая насмешки эти,
Мы для себя же готовим плети.
Пусть тот писатель, что век свой хает,
Сидит без хлеба и подыхает;
Уж если церковь претит ему,
То и театру он ни к чему.
Конец
244 ...в ту пору, когда среди актеров царят раздор и интриги. - Имеются
в виду события, последовавшие за смертью двух из совладельцев патента
Друри-Лейна, Р. Уилкса (1732) и Б. Бута (1733), и уход от дел третьего
совладельца, К. Сиббера. Сын последнего Т. Сиббер перешел после этого в
Хеймаркет, уведя с собой большинство лучших актеров. Новый руководитель
театра мистер Хаймор, которого поддержала вдова Уилкса, подал в суд на
отколовшуюся часть труппы и заставил ее вернуться. Однако его отношения с
актерами оказались настолько испорченными, что ему пришлось навсегда
покинуть театр,
245 Кутзони, Франческа (1700-1770) - итальянская певица, сопрано;
начала выступать шестнадцати лет и вскоре приобрела мировую славу. В 1722 г.
Гендель пригласил ее в руководимый им итальянский театр в Лондоне, где она с
успехом дебютировала в его опере "Оттон" (1723). Этот английский ангажемент
Кутзони продолжался до 1727 г. В 1734-1736 гг. Кутзони снова пела в Англии в
оперном театре Хеймаркет; последний раз она выступала в Лондоне в 1749 г.,
однако успеха на этот раз не имела.
...один выдающийся представитель нашего времени и прекрасный судья
сцены. - Имеется в виду Сэмюел Джонсон (1709-1784), знаменитый английский
критик и лексикограф.
258 Монмут-стрит - улица в Лондоне, где помещались лавки старьевщиков.
В XVIII в. существовало выражение: "камзол с Монмут-стрит", обозначавшее
вышедшую из моды одежду.
264 Элли-Стокс - район, где совершались всевозможные финансовые
операции. См. коммент. на с. 354.
274 ...в Индиях. - В XVIII в. сохранилась традиция, шедшая со времен
Колумба: Америку называли Вест-Индией, а собственно Индию - Ост-Индией,
Термин "Вест-Индия" сохранился до наших дней в качестве обозначения стран
Карибского моря.
281 Француз вломился в край итальянца. - Речь идет об одном из событий
войны за польское наследство (1733-1735). В 1733 г. французы в союзе с
королем Сардинии Карлом Эмануэлем III вступили в Ломбардию, захватили Милан
и оккупировали почти всю область.
Популярность: 5, Last-modified: Mon, 14 Nov 2005 17:43:28 GmT