-----------------------------------------------------------------------
Журнал "Химия и жизнь", 1972, N 7. Пер. - В.Ковалевский.
OCR & spellcheck by HarryFan, 9 August 2000
-----------------------------------------------------------------------
- Черт меня побери, - мысленно проклинал себя Генри Бейдер, когда его
спрессовали почти в лепешку, благодаря чему вагонная дверь, хоть и с
трудом, ко все же закрылась, - черт меня побери, если я еще когда-нибудь
полезу в этакую давку...
Подобного рода клятвы он, правда, давал уже не в первый раз, и, хотя в
данную минуту был полон решимости сдержать свое обещание, не было
решительно никакой гарантии, что завтра же оно не будет нарушено. Обычно
Генри избегал появляться в Сити в часы пик, но сегодня дела задержали его,
и пришлось выбирать одно из двух зол: либо разозлить жену еще большим
опозданием, либо позволить увлечь себя людскому потоку, вливавшемуся в
туннель метро на Банкстейшн.
На станции Святого Павла никто не вышел, а давка усилилась, и это
значило, что еще кому-то все-таки удалось втиснуться в вагон. Створки
дверей натужно сдвинулись, потом разошлись - видимо, чьи-то руки, ноги или
спины остались снаружи - и затем окончательно захлопнулись. Поезд со
скрипом сдвинулся с места. Девушка в зеленом плаще, вдавленная в правый
бок Генри, пискнула своей подружке в синем:
- Как ты думаешь: слышно, как трещат наши ребра?
В ее вопросе звучала даже не жалоба, а скорее философское раздумье.
На Чансери-лейн тоже никто не вышел. Теснота, тычки локтей и колен
стали еще сильнее: снова свершилось чудо - в вагон было запрессовано еще
несколько пассажиров. Поезд медленно набирал скорость. Несколько секунд
привычного гулкого грохота, затем резкая остановка и темнота - погас свет.
Генри даже и выругаться не успел, как поезд пошел снова. Тут неожиданно
оказалось, что с боков его больше никто не подпирает - он чуть не упал.
Протянув вперед руку, он ухватился за что-то мягкое. Но в этот миг лампы
вспыхнули снова и выяснилось, что этим неизвестным мягким предметом была
девушка в зеленом плаще.
- Да как вы смеете... - начала она, но ее голос тут же прервался, рот
так и остался открытым, глаза вытаращились.
У Генри глаза тоже полезли на лоб: в вагоне, который еще минуту назад
был до предела набит плотно утрамбованной человеческой массой, теперь,
кроме Генри и зеленой девушки, находились всего три человека. Один из них
был мужчина почтенных лет, уткнувшийся в свою газету с таким видом, словно
он, наконец, достиг того, о чем мечтал всю жизнь. Напротив него сидела
моложавая дама, погруженная в глубокую задумчивость. В самом конце вагона
мирно спал какой-то парень.
- Ишь ты! - воскликнула девушка. - Милли-то смылась! Ну и задам же я ей
завтра. Знает, что мне тоже вылезать в Холборне, так нет - сама сошла, а
мне ни гу-гу. - Она запнулась. - Ведь это был Холборн?
Генри обалдело оглядывался по сторонам. Девушка схватила его за руку.
- Ведь это был Холборн? - повторила она с надеждой в голосе.
Мысли Генри витали в неведомых далях:
- Э-э-э, какой-такой Холборн?
- Ну та остановка, где все сошли. Тут ведь кроме как Холборну быть
нечему, правда?
- Я... э-э-э... плохо знаю эту линию, - выдавил он.
- Но я-то знаю ее, как свои пять пальцев. Холборн это был, это уж
точно. - Она явно старалась убедить себя в этом.
Генри снова оглядел раскачивающийся на ходу вагон и длинные ряды
свисающих с поручней ременных петель.
- Я... э-э-э... не заметил никакой станции, - пробормотал он.
- Да ведь была же она! Где же, по-вашему, они все сошли?
- В самом деле, - ответил он, - где же еще?
Помолчали. Поезд, подрагивая на стыках и раскачиваясь, набирал
скорость.
- Следующая остановка Тоттенхем-Корт-Роуд, - заявила девушка. Но особой
уверенности в ее тоне не чувствовалось.
Поезд продолжал грохотать. Она пристально всматривалась в пустую
темноту окна.
- Послушайте, - предложил Генри, - давайте-ка расспросим других
пассажиров. Может быть, они что-нибудь знают.
Генри и следовавшая за ним по пятам девушка подошли к даме. Дама была
одета в великолепно скроенный костюм и меховую накидку. Коротенькая
вуалетка спускалась с полей круглой шапочки, кокетливо сидевшей на черных
кудрях. Туфельки и совершенно прозрачные чулки были подчеркнуто отличного
качества. Затянутые в длинные перчатки руки покоились на черной кожаной
сумочке, лежавшей на коленях. На лице застыло отсутствующее выражение:
видимо, она целиком погрузилась в свои мечты.
- Извините, - обратился к ней Генри, - не скажете ли вы, как называлась
та станция, на которой все вышли?
Длинные ресницы медленно приподнялись. Глаза оценивающе оглядели Генри
сквозь вуалетку. Наступила длительная пауза, во время которой дама,
видимо, перебирала в уме причины, вызвавшие у Генри прилив общительности.
Генри подумал, что выражение "молодящаяся" подходит к ней куда больше, чем
"моложавая".
- Нет, - ответила она с легкой улыбкой, - я не заметила.
- И ничто вам не показалось удивительным? - настаивал Генри.
Подрисованные брови слегка выгнулись, а глаза провели повторную
инвентаризацию.
- Удивительным? Что вы называете удивительным? - спросила она.
- Да хотя бы то, как быстро опустел вагон, - объяснил Генри.
- Что же в этом удивительного? Мне это показалось ужасно милым. Их тут
было так много!
- Совершенно справедливо, - согласился Генри, - но мы никак не можем
понять, где и когда все успели выйти.
Брови поползли еще выше.
- Вот как! Но мне кажется, я не обязана...
Позади Генри послышалось покашливание и шелест газеты.
- Молодой человек! Прекратите беспокоить даму своей назойливостью. Если
у вас есть жалобы, благоволите обратиться в соответствующие инстанции.
Генри обернулся. Говоривший оказался седеющим человеком с тщательно
подстриженными усиками на розовой, пышущей здоровьем физиономии. Лет ему
было примерно пятьдесят пять, а одевался он строго по моде Сити - даже
котелок и портфель были налицо. Человек из Сити бросил на даму
вопросительный взгляд и получил в награду легкую улыбку. Затем он снова
перевел глаза на Генри. Теперь его взор стал чуть мягче: видимо, с фасада
Генри произвел более благоприятное впечатление, чем с тыла.
- Прошу прощения, - обратился к нему Генри, - дело в том, что эта
девушка пропустила свою остановку... Да и вообще тут многое нуждается в
объяснении.
- Последней остановкой, на которую я обратил внимание, была
Чансери-лейн, так что, должно быть, остальные пассажиры вышли в Холборне.
- Чересчур уж быстро они сошли!..
- Вот и прекрасно. Лица, ответственные за порядок на транспорте,
вероятно, ввели какой-нибудь новый метод обслуживания пассажиров. Они, как
вам известно, постоянно заняты усовершенствованием и разными новыми
идеями.
- Пусть так, но мы вот уже минут десять как едем без остановок и все
еще не видели ни одной станции.
- Должно быть, нас перевели по каким-нибудь техническим причинам на
запасный путь.
- Запасный путь! В метро-то! - запротестовал Генри.
- Не в моих принципах, уважаемый, совать нос в чужие дела. И вам тоже
не советую это делать. В конце концов, на все случаи жизни существуют
специальные инстанции, и они-то, уверяю вас, свое дело знают, даже если
кое-кому их действия и представляются странными. Господи, да если мы
перестанем доверять властям, наше общество окажется на краю бездонной
пропасти!..
Генри посмотрел на девушку в зеленом плаще, она слегка пожала плечами в
ответ. Они отошли и сели поодаль. Генри предложил девушке сигарету, и оба
закурили.
Поезд лязгал в четком установившемся ритме. Платформа, которую они
ждали, все не появлялась: в темных окнах отражались лишь их собственные
лица. Генри взглянул на часы.
- Едем больше двадцати минут, - сообщил он. - Это положительно
невероятно.
- Прямо-таки мчимся, - добавила девушка, - да еще под уклон.
В самом деле, поезд явно несся вниз по крутому уклону. Генри заметил,
что вторая пара теперь принялась беседовать уже весьма оживленно.
- Подойдем к ним еще разок, - предложил он.
- Даже в часы пик... не более 15 минут... невероятно... - слышался
голос дамы. - Боюсь, мой муж страшно волнуется...
- Что вы теперь скажете? - обратился Генри к мужчине.
- Действительно, событие исключительное, - признался тот.
- Ничего себе, "исключительное"! Почти полчаса мчимся на полной
скорости и ни одной станции! Это невероятно! Абсолютно невероятно! - почти
закричал Генри.
Собеседник холодно смерил его взглядом.
- Совершенно очевидно, что ничего невероятного в этом нет, поскольку мы
наблюдаем это явление собственными глазами. Это, наверное, просто
какой-нибудь путь, построенный из соображений обороны в годы войны. Нас
перевели на него по ошибке. Не сомневаюсь, что администрация быстро
обнаружит таковую и вернет поезд обратно.
- Не больно-то они торопятся, - заявила девушка. - А мне давно пора
быть дома. У меня вечером свидание.
- Не остановить ли нам поезд? - спросила дама. Она указала взглядом на
рукоятку ручного тормоза и на табличку, обещавшую пять фунтов штрафа за
самовольное использование сего механизма без особой необходимости. Генри и
мужчина переглянулись.
- Э-э-э... - сказал Генри.
- Администрация... - начал мужчина.
- Что ж, если мужчины такие трусы, то придется самой, - сказала дама
решительно и, протянув руку, рванула рукоятку вниз.
Но поезд мчался как ни в чем не бывало. Было очевидно, что тормоза не
работают. Дама сердито вернула рукоять в исходное положение и снова
рванула ее вниз. Снова ничего не произошло, и по этому поводу дама
высказалась весьма недвусмысленно и сочно.
- Господи! Да вы только послушайте, как она загибает! В жизни такого не
слыхала! - шепнула Генри его соседка.
- Очень красноречиво... Не хотите ли еще сигарету? - отозвался он.
А поезд все гремел, все летел под уклон, все сильнее и сильнее
раскачиваясь на ходу.
- Ну, - сказала девушка, - погорело мое свидание. Теперь Дорис
наверняка зацапает моего парня. Как вы думаете, я не смогу притянуть этих
типов из метро к суду?
- Боюсь, что нет, - ответил Генри.
- А вы адвокат, что ли?
- Именно. Пожалуй, нам следует познакомиться, коль скоро судьба свела
нас вместе и нам предстоит еще какое-то время путешествовать в обществе
друг друга. Мое имя Генри Бейдер.
- А меня зовут Норма Палмер, - отозвалась девушка.
Человек из Сити представился:
- Роберт Форкетт, - и слегка наклонил голову.
- Барбара Брайтон. Миссис Брайтон, разумеется, - кивнула дама.
- А тот? - спросила Норма, указывая в дальний конец вагона. - Может,
разбудим его?
- Не вижу необходимости, - буркнул мистер Форкетт. - Мне послышалось,
что вы правовед, сэр? Скажите, каковы наши позиции в этом деле с точки
зрения закона?
- У меня нет под рукой нужных справочников, - ответил ему Генри, - но я
думаю, что любые наши претензии будут отклонены. Компания заявит, что она
производила...
...Минут через пятнадцать он обнаружил, что Норма крепко спит, опустив
голову на его плечо. Мистер Форкетт тоже откровенно позевывал. Задремала и
миссис Брайтон. Генри посмотрел на часы: прошло уже почти полтора часа.
Если только они не едут по замкнутому кругу, то за это время поезд должен
был пересечь пол-Англии. Необъяснимо! Его голова склонилась на грудь, а
щека прижалась к вязаной шапочке, покоившейся на плече.
Разбудил Генри легкий скрежет тормозов. Остальные тоже проснулись.
Форкетт широко зевал. Миссис Брайтон извлекла крошечные часики-медальон и
посмотрела на циферблат.
- Почти полночь. Муж сойдет с ума.
Скрежет тормозов продолжал нарастать. Окна уже не были
чернильно-черными: в них появились розоватые отблески, они становились все
ярче. Свет разгорался, скорость падала, и вот уже поезд подошел к
платформе. Все вытянули шеи, готовясь прочесть на глухой левой стене
название станции, но стена была пуста - ни таблички, ни рекламы. Вдруг
миссис Брайтон, сидевшая лицом к платформе, вскрикнула:
- Вот оно!
Но было поздно, надпись скрылась из виду.
- Оно кончается как-то на "...кло", - сказала миссис Брайтон.
- Ничего, скоро выясним, - успокоил ее мистер Форкетт.
Поезд остановился и с громким шипением выпустил воздух из тормозов.
Однако двери открылись не сразу. С дальнего конца платформы доносился шум,
слышались крики: "Пересадка!", "Конечная!", "Давай выходи!"
- Пересадка! Хорошенькое дело! - пробормотала Норма и пошла к дверям.
За ней двинулись и остальные. Двери широко распахнулись. Норма мельком
увидела фигуру, стоявшую на платформе, взвизгнула и, попятившись,
наступила Генри на ногу.
Одежды на фигуре было маловато, и состояла она главным образом из
ремней, на которых висели какие-то предметы. Зато было хорошо видно, что
фигура принадлежит к мужскому полу и имеет темно-красную окраску. Этнограф
мог бы обнаружить в ней сходство с североамериканскими индейцами, хотя на
ее голове вместо перьев торчали маленькие рожки. В правой руке фигура
держала трезубец, с левой свисала сеть.
- А ну выходи! - скомандовало существо и посторонилось.
Норма проскользнула мимо него, за ней последовали остальные, стараясь
сохранять хотя бы видимость достоинства, Существо заглянуло в открытую
дверь вагона, и все увидели его со спины. На спине был хвост. Хвост
медленно, как бы в задумчивости, шевелился, и острый шип на его конце
выглядел весьма зловеще.
- Э-э-э... - начал было мистер Форкетт, но сразу же отказался от
продолжения, окинул подозрительным взглядом каждого из своих спутников и
погрузился в глубокое раздумье.
В дальнем конце вагона фигура заметила спящего молодого человека и
ткнула его своим трезубцем. Послышались ругательства. После нескольких
тычков заспанный парень выскочил на платформу и присоединился к остальным,
все еще протирая глаза.
Генри осмотрелся. Тусклый красноватый свет позволил ему прочесть
название станции. Ничего себе "...кло"! "Пекло" - вот как она называлась!
Раздалась команда "На выход!", и чудище угрожающе взмахнуло трезубцем.
Сонливый молодой человек шел рядом с Генри. Он был высок, атлетически
сложен и казался интеллигентным.
- Что означает эта чепуха? - спросил он. - Сбор средств в пользу
госпиталей или что? Сбор вроде бы ни к чему - ведь теперь у нас есть
государственная программа здравоохранения.
- Не думаю, - ответил Генри. - Боюсь, что наши дела обстоят весьма
плачевно. - Он кивнул на название станции. - Кроме того, эти хвосты... они
не похожи на подделку.
Несколько мгновений молодой человек внимательно изучал синусоидальное
движение хвоста: "Не может быть!" - возмутился он.
У турникета кроме "обслуживающего персонала" была уже добрая дюжина
людей. Их пропускали по одному, и пожилой дьявол, сидевший в маленькой
будочке, заносил на бумажку их имена. Генри узнал, что его второго
спутника зовут Кристофер Уаттс и что он по профессии физик.
За барьером находился эскалатор весьма древней конструкции. Полз он
медленно, и поэтому было можно детально изучить украшавшие стены рекламные
объявления. Рекламировались более всего средства от ожогов, переломов,
синяков и ушибов. Реже - какие-то освежающие и тонизирующие снадобья. У
верхнего конца эскалатора стоял старый, будто побитый молью черт. Он
держал в лапах лоток с набором жестяных коробочек и монотонно повторял:
"Полная гарантия. Отменное качество". Мистер Форкетт, шедший впереди
Генри, остановился и прочел укрепленный на лотке плакатик: "Аптечка первой
помощи. Цена один фунт или полтора доллара".
- Это оскорбление фунта! - возмущенно закричал он.
Черт окинул его взглядом и угрожающе выдвинул челюсть:
- Ну и что? - рявкнул он.
Натиск задних рядов заставил мистера Форкетта двинуться вперед, но шел
он неохотно, бормоча что-то о необходимости стабильности и незыблемой веры
в устойчивость фунта стерлингов.
Миновав вестибюль, они вышли наружу. Воздух попахивал серой. Норма,
защищаясь от града мелких угольков и пепла, подняла капюшон. Трезубценосцы
загнали людское стадо в загон, огороженный колючей проволокой. Туда же
прошли три-четыре дьявола.
Генри присоединился к кучке пассажиров, обозревавших окрестности. Вид
направо был величествен и суров. Временами перспектива заволакивалась
дымом.
В дальнем конце широкой лощины бил яркий свет, и там поэтому была
отчетливо видна расселина, из которой подымались гигантские пузыри. Они
медленно всплывали вверх и через мучительно долгий промежуток времени
лопались. Левее ритмично взметался и опадал огненный гейзер. Позади
курился вулкан и потоки раскаленной лавы переливались через бровку
кратера. Ближе к зрителям стены лощины сходились и над тесниной вздымались
два утеса. На одном пылала надпись "Испробуйте харперовский дубитель
кожи", на другом - "Горю и не сгораю".
У подножья правого утеса лежала территория, обнесенная несколькими
рядами колючей проволоки. Со сторожевых вышек внутрь лагеря то и дело
летели тучи огненных стрел, чертивших в воздухе яркие трассы. Пахнущий
серой ветерок доносил оттуда взрывы воплей и дьявольского хохота. Здание
близ лагеря, вероятно, было кордегардией - перед ним вытянулась очередь
вооруженных чертей, которым, видимо, было нужно поточить трезубцы и
хвостовые шипы. У Генри это зрелище не вызвало ни малейшего восторга.
Чуть наискосок от места, где они стояли, возвышалась виселица. В сей
момент на ней была подвешена за ноги абсолютно нагая женщина, и на ее
волосах раскачивалась парочка бесенят. Миссис Брайтон порылась в сумочке и
отыскала очки.
- Боже мой! Неужели это... - прошептала она. - Конечно, когда видишь
лицо в таком ракурсе, да еще когда по нему струятся слезы, то... Впрочем,
я почти уверена, что это она... А я-то считала ее такой порядочной
женщиной...
Миссис Брайтон повернулась к одному из конвойных:
- Убийство или что-нибудь в этом роде?
Черт отрицательно мотнул головой:
- Нет, просто она непрерывно так грызла мужа, что добилась согласия
платить какие угодно алименты - только бы получить развод с ней.
- О-о-о! - воскликнула миссис Брайтон, - и всего-то? Не может быть!
Конечно, она провинилась в чем-то гораздо более серьезном!
- Нет, - ответил конвойный.
Миссис Брайтон задумчиво осведомилась:
- И как часто ей приходится проделывать это? - Ее лицо выразило
некоторое беспокойство.
- По средам. В другие дни - другие удовольствия.
- Валяй сюда! - прошептал кто-то в ухо Генри. Один из конвойных жестом
отозвал его в сторону.
- Купишь, а? - спросил черт.
- А что именно?
Черт вытащил из сумки что-то похожее на тюбик зубной пасты.
- Шикарная штука. Лучшая мазь для обезболивания! Такой ты нигде не
получишь. Втирай перед каждой пыткой и ни черта не почувствуешь.
- Спасибо. Не нужно. Я уверен, что в отношении меня допущена ошибка и
все будет улажено.
- Не трепись, парень, - прохрипел черт, - ты только глянь! Ладно уж так
и быть - отдам за пару фунтов, больно ты мне полюбился.
- Нет, благодарю вас, - ответил Генри.
Черт помрачнел:
- Советую купить, - сказал он, приводя хвост в боевое положение.
- Ну хорошо, даю один фунт.
- О'кей! - конвойный торопливо сунул Генри тюбик, столь быстрая
уступчивость, кажется, даже несколько его удивила.
Когда Генри вновь присоединился к своим попутчикам, они глазели, как
тройка бесов старательно гоняла по склону горы крупного толстого мужчину.
В толпе разглагольствовал мистер Форкетт.
- Несчастье, - вещал он, - по-видимому, произошло на перегоне
Чансери-лейн-Холборн. Это, я думаю, понятно всем. А вот что далеко не
столь же понятно, так это то, каким образом _здесь_ оказался я. Нет
сомнения, что в моем случае допущен какой-то административный просчет,
каковой, надо надеяться, будет своевременно обнаружен.
Он выжидательно воззрился на товарищей по несчастью. Все
глубокомысленно молчали.
- Ведь преступление должно быть крупным, правда же? - прошептала Норма.
- Не пошлют же сюда за какую-то жалкую пару нейлоновых чулок?
- Если это действительно была только одна пара... - начал было Генри,
но в это мгновение позади раздался омерзительный визг. Все обернулись и
увидели Кристофера Уаттса, занятого в данный момент откручиванием хвоста у
одного из конвойных. Черт выл все громче, он выронил тюбик обезболивающей
мази, который пытался всучить Уаттсу, и затем предпринял безуспешную
попытку пронзить физика своим трезубцем.
- Не выйдет! - воскликнул тот, ловко увертываясь от удара. Потом вырвал
трезубец, удовлетворенно произнес "Вот таким вот образом", отбросил его в
сторону и ухватился за хвост обеими руками. Раскрутив черта над головой,
он внезапно разжал пальцы и тот, перелетев через изгородь, с воплем
шмякнулся на дорогу. Остальные черти всполошились и двинулись в
наступление, выставив трезубцы и расправляя сети.
Кристофер с мрачным видом ожидал их приближения. Неожиданно выражение
его лица изменилось. Он широко улыбнулся, опустил руки и разжал кулаки.
- Бог ты мой, какая же все это чушь! - воскликнул он и повернулся к
чертям спиной. Те сразу остановились - они были обескуражены.
И тут Генри словно озарило. С предельной ясностью он понял, что физик
прав. Все это была совершенная чушь. Генри расхохотался и услышал, как
рядом хихикнула Норма. И тотчас же начали смеяться остальные пассажиры.
Черти, такие страшные еще минуту назад, теперь выглядели тупыми, жалкими
созданиями.
Кристофер Уаттс пересек площадку. Несколько мгновений он молча взирал
на дымный, мрачный, наводящий ужас пейзаж. Затем тихо сказал:
- Этого быть не может. _В это я не верю_.
Всплыл в воздух и лопнул гигантский пузырь. Бум! Вулкан выбросил в небо
грибовидное облако дыма и пепла. По его бокам заструились еще более
ослепительные потоки лавы. Под ногами задрожала земля. Мистер Уаттс набрал
полные легкие воздуха.
- В ЭТО Я НЕ ВЕРЮ! - во всю мощь голоса повторил он.
Раздался оглушительный треск. Колоссальный утес, несший на себе
рекомендацию "гореть не сгорая", раскололся и стал медленно обрушиваться в
долину. Земля сотрясалась. Огненное озеро потекло в открывшуюся в дне
долины трещину. Полетел кувырком второй утес. Выл, свистел, ревел пар, но
все эти звуки заглушал голос Кристофера:
- В ЭТО Я НЕ ВЕРЮ!
И внезапно наступила полная тишина, будто вырубили рубильник. В темноте
выделялись лишь окна вагонов, стоявших на насыпи.
- Так! - с веселым удивлением сказал Уаттс. - Значит таким вот образом!
А не пора ли и по домам?
Освещенный светом вагонных окон, Уаттс полез на насыпь. Генри и Норма
последовали его примеру.
Мистер Форкетт колебался.
- В чем дело? - спросил его Генри.
- Не знаю, но мне кажется, что получилось как-то... не совсем... не
совсем...
- Уж не хотите ли вы тут остаться?
- Нет... пожалуй, нет, - ответил мистер Форкетт и, сделав над собой
явное усилие, начал карабкаться по насыпи.
Пятеро попутчиков снова сели в один вагон. Не успели они войти, как
двери закрылись, и поезд тронулся.
Норма облегченно вздохнула.
- Вот и домом запахло, - сказала она, - спасибо вам, мистер Уаттс. А
для меня это будет хороший урок. Теперь к чулочному прилавку меня и силой
не затащишь... разве что решу купить парочку...
- Присоединяюсь... То есть примите и мои благодарности, - перебил ее
Генри. - Я, конечно, убежден, что в моем деле была допущена ошибка, но тем
не менее весьма признателен вам за... за досрочное решение моего вопроса.
Миссис Брайтон протянула Уаттсу затянутую в перчатку руку.
- Я думаю, вам понятно, что я оказалась там по какому-то глупому
недоразумению, но благодаря вашей любезности мне удалось сэкономить время,
которое ушло бы на объяснения с этими чудовищными чинушами. Вы меня
обрадуете, если найдете время отужинать с нами. Мой муж будет вам
исключительно признателен.
Наступило молчание, которое вскоре стало почти неприличным. Причиной
неловкости был мистер Форкетт, который не спешил произнести свою реплику.
Все смотрели на него, а он пристально изучал вагонный пол. Оторвав,
наконец, от него свой взгляд, он перевел глаза на Кристофера Уаттса.
- Нет, - сказал он, - нет, я не могу одобрить то, что вы натворили.
Боюсь, что ваши действия следует классифицировать как антиобщественные и
даже подрывные.
Уаттс, который был страшно доволен собой, сначала удивленно вскинул
брови, а потом нахмурился.
- Я вас не понимаю! - воскликнул он с искренним недоумением.
- Вы совершили серьезный проступок, - ответил ему мистер Форкетт. -
Никакая стабильность не может существовать, если не будут уважаться
общественные устои. Вы, молодой человек, только что разрушили один из них.
Мы все, а сначала и вы сами, доверяли данному важному институту, а потом
вы, с бухты-барахты, сокрушили этот весьма почтенный устой. Нет, нет, не
ждите от меня одобрения подобных действие.
Все с удивлением изучали лицо мистера Форкетта.
- Но, мистер Форкетт, - начала Норма, - неужели же вы в самом деле
предпочли бы остаться там, со всеми этими дьяволами и тому подобными
штуками?
- Это не относится к делу, милочка, - оборвал ее мистер Форкетт. - Как
законопослушный гражданин, я должен противоборствовать всему, что угрожает
подорвать незыблемость нашего общества. С этой точки зрения деяния
молодого человека следует считать опасными и, повторяю, почти подрывными.
- Ну, а если данный устой - пустышка? - раздраженно спросил Уаттс.
- Это опять-таки не относится к делу, сэр. Если большая группа людей
верит в данный общественный институт, то он приобретает для них значение
устоя, даже в том случае, если, как вы выражаетесь, он - пустышка.
- Значит, вы отдаете _вере_ предпочтение перед _истиной_? - начал
Уаттс.
- Мы должны доверять. Если есть вера, возникает и истина.
- Как ученый, я считаю вас _аморальным_ человеком, - сказал Уаттс.
- Как гражданин, я считаю вас _опасным_ человеком, - отозвался мистер
Форкетт.
- О боже! - воскликнула Норма.
Мистер Форкетт был задумчив, мистер Уаттс - хмур.
- То, что реально существует, не рассыпается в прах только из-за того,
что я не верю в его существование, - заговорил Уаттс.
- Откуда вы знаете? Римская империя существовала лишь до тех пор, пока
римляне в нее верили! - отпарировал мистер Форкетт.
- Не понимаю, как можно быть таким неблагодарным грубияном, -
воскликнула Норма. - Как вспомню про ихние вилки, да про эту бедняжку, что
висела вниз головой в чем мать родила...
- Все это полностью соответствовало духу времени и того места... Он
исключительно опасный молодой человек, - твердо возразил ей мистер
Форкетт.
Поезд летел с бешеной скоростью, хотя и с меньшей, чем при спуске.
Разговор увял. Генри обнаружил, что Уаттс снова спит, и тоже решил, что
сон - лучший способ убить время.
Его разбудили крики "Отойдите от дверей!". Проснувшись, Генри очутился
в битком набитом вагоне. В бок вонзался локоть Нормы.
- Вы только гляньте! - шепнула она.
Стоявший перед ними человек жадно пожирал глазами репортаж о скачках.
На обращенной к ним странице газеты был виден кричащий заголовок:
"Катастрофа в метро. Двенадцать убитых". Ниже шел столбик фамилий и имен,
среди которых Генри успел прочесть свою и фамилии своих спутников.
Норма забеспокоилась:
- Прямо не знаю, как я это объясню дома!
- Теперь вам понятна моя точка зрения? - возопил мистер Форкетт,
сидевший по другую сторону от Генри. - Вы только подумайте о том, какие
трудности возникнут при выяснении данного дела! В высшей степени
антиобщественная история!
- Не представляю, что подумает мой муж. Он ведь так ревнив! - не без
самодовольства сказала миссис Брайтон.
Поезд остановился на станции Святого Павла, давка стала поменьше.
Мистер Форкетт готовился сойти на следующей остановке. Генри решил выйти
там же. Ход поезда замедлился.
- Господи, да в моей конторе все прямо обалдеют, когда я заявлюсь. А
все-таки было здорово интересно! Чао! - крикнула Норма, ввинчиваясь в
поток выходящей публики.
Чья-то рука схватила Генри за локоть.
- Вот он! - шепнул мистер Форкетт и кивнул головой. Впереди виднелись
широкие плечи Уаттса, обогнавшего их на платформе. - У вас есть время? _Я
ему абсолютно не доверяю_.
Они вышли на улицу и оказались перед зданием королевской биржи.
Здесь мистер Уаттс остановился и осмотрелся, как бы обдумывая
увиденное. Затем четким шагом проследовал к привлекшей его внимание
громаде Британского банка. Снова остановился и оглядел здание снизу
доверху. Губы его шевелились.
Колыхнулась под ногами земля. В одном из верхних этажей выпали три
рамы. Закачались и рухнули статуя, две урны и часть балюстрады банка.
Раздались крики прохожих.
Мистер Уаттс расправил плечи и набрал в легкие воздух.
- Бог мой! Да он же... - начал мистер Форкетт, но фраза осталась
незавершенной. Форкетт рванулся вперед.
- _Я_... - возгласил Уаттс во всю мощь своего голоса.
- _НЕ_... - под аккомпанемент землетрясения продолжал он.
- _ВЕРЮ_... - но в эту секунду сильный толчок между лопаток бросил его
прямо под колеса автобуса.
Запоздало взвизгнули тормоза.
- Это он! Это он! Я видела - вопила какая-то женщина, показывая на
мистера Форкетта.
Генри подоспел к нему почти одновременно с полисменом.
Мистер Форкетт с гордостью созерцал фасад Британского банка.
- Кто знает, что могло бы произойти. Этот молодой человек - угроза
нашему строю, - проговорил он. - Вообще-то говоря, им бы следовало дать
мне орден, но, увы, меня наверняка вздернут на виселицу. Что ж, такова
традиция, а традиции следует уважать.
Популярность: 9, Last-modified: Tue, 23 Jan 2001 22:10:00 GmT