--------------------
Роберт Силверберг. Откройте небо! (#2).
Robert Silverberg.
To Open the Sky (1967) (#2).
========================================
HarryFan SF&F Laboratory: FIDO 2:463/2.5
--------------------
* ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. 2152 г. ВОСКРЕСШИЙ ЛАЗАРУС *
Главный участок одноколейки - бетонный пояс, почти на треть
опоясывающий Марс, - проходил примерно по пятнадцатому градусу северной
широты с востока на запад. Север был заполнен озерами и плодородными
полями, юг, ближе к экватору, - покрыт сетью компрессорных станций,
которые во многом способствовали возникновению чудес. При желании можно и
теперь найти кратеры и старые заброшенные линии, но все это сейчас лежало
под довольно густым покровом растительности, в основном зимней -
неприхотливых кустиков и деревьев. Изредка встречавшиеся березы и сосны
напоминали землянину о родной планете.
Серые бетонные шпалы одноколейки расстелились на многие мили, словно
пытались добраться до края этой пустынной местности. Ветви дороги отходили
к далеким поселкам; появлялись новые селения - отрастали и новые ветви.
Конечно же, лучше всех марсиан собрать в одном большом городе, но это уже
невозможно: новая эра сделала их совершенно другими людьми.
Сейчас строилась дорога к семи новым поселениям, расположенным в
районе озера Вельтран. Огромная машина расчищала путь, буравила дыры в
почве и вставляла в них полуготовые бетонные столбы. Все работы велись
автоматически, машина управлялась счетно-решающим устройством, имеющим
определенную программу и контролирующим каждый вид работы. За ней
следовали машины, кладущие рельсы и выполняющие различные вспомогательные
работы. Марсиане обладали высокоразвитой техникой. Но микроволновые
излучения были делом будущего, и поэтому сейчас подвешивались обычные
провода, еще помнящие добрые старые времена.
Одноколейка предназначалась для товарных поездов, сами марсиане
предпочитали передвигаться по воздуху. Их число уже перевалило за десять
миллионов. Время пионеров давно прошло, и планета стала гостеприимным
домом. Теперь должна прийти цивилизация, которая сделает жизнь легкой и
удобной. И одноколейка шагала во все концы, миля за милей, преодолевая
реки, обходя озера и горы, вырубая просеки в молодых лесах.
Надзор за стройкой седьмого участка входил в обязанности
шестидесятилетнего человека, загорелого и морщинистого, по имени Пол
Вайнер, который имел хорошие политические связи, и Хедли Донована,
угловатого рыжего мужчины, не имеющего таких связей. Рыжеволосые люди на
Марсе были редкостью, да и людей с круглым брюшком, как у Донована, тоже
встречалось мало, правда, не так, как в старые времена. Сказывались более
хорошие условия жизни. Хедли потешался над театральной суровостью старшего
поколения, которое еще носило при себе оружие и напускало на себя важный
вид. "Может, это имело смысл во времена пионеров на Марсе, - подумал
Донован. - Но теперь, спустя тридцать лет, это уже не имеет смысла". И он
позволил себе роскошь отрастить брюшко, хотя и знал, что Пол Вайнер
презирал его за это.
Чувство это было обоюдным. Оба сейчас сидели в гусеничном вездеходе и
продвигались по одному из многочисленных, почти непроходимых болотистых
участков Марса, расположенному милях в двадцати от работающего комплекса
машин. Вайнер контролировал работу комплекса, используя ЭВМ и другие
приборы, а Донован вел вездеход и одновременно высматривал новые участки
для будущих трасс.
Однако Донован старался следить за действиями Вайнера: он не был
высокого мнения о деловых качествах своего напарника и считал, что тому
доверили пост только благодаря связям. Пол Вайнер был племянником
Натаниэля Вайнера - члена правительства, человека, которому уже более ста
лет.
Раз в два-три года этот старик проводил несколько месяцев на Земле,
прочищая у форстеров то почки, то желудок, а то и меняя какой-нибудь орган
на искусственный. Натаниэль Вайнер, вероятно, будет жить вечно, если его
мозг не сыграет с ним какую-нибудь шутку.
Хедли Донован пытался присматривать за работой контрольных приборов,
которые, собственно говоря, требовали внимания двух человек. Он заметил,
что Вайнер вновь задремал, и был в отчаянии: ему не уследить за всем, чем
нужно.
Внезапно перед ним загорелась красная лампочка, и на экране бокового
детектора появилось несколько кривых и чисел. Донован присмотрелся
внимательнее, Вайнер перестал дремать и поднял голову:
- В чем дело?
- Не знаю, - буркнул Донован. - Похоже на какие-то подземные пещеры.
В трех-четырех милях в сторону.
- Повернем туда?
- Зачем? - спросил Донован. - Наша трасса проходит в стороне.
- А вы не любопытны!
Старые марсиане воспринимали такие слова, как комплимент.
Донован ничего не ответил.
- Хотелось бы узнать, что это, - продолжал Вайнер. - Может
какая-нибудь река?
- Подземные пещеры не редкость, - заметил Донован. - И я не вижу
причин, почему мы... А ну его к черту, давайте свернем и посмотрим.
Он закрутил рычаги. Такая задержка была абсолютно бессмысленной, но
Доновану также хотелось узнать, что именно они встретили.
На месте прибор показал, что полость имеет приблизительно семь метров
высоты. Поверхность почвы здесь была точно такой же, как и везде - высокая
трава и кустарник. Вайнер быстро обежал кругом с измерительным устройством
Сонара и установил точные размеры полости. Донован был твердо убежден, что
она возникла естественным путем и под ней находится какой-нибудь твердый
базальтовый грунт, а значит эта полость не может представлять никакого
интереса. Но Вайнер вновь начал говорить что-то о сокровищах и об
археологической славе. В конце концов Донован согласился въехать туда,
чтобы выяснить что там может быть.
Минут двадцать они работали лопатами, пока не расчистили большую
гладкую плиту.
Вайнер сказал:
- Мне кажется, мы наткнулись на могилу.
- Ну и давайте оставим ее в покое. К чему нам это? Заявим о нашей
находке руководству...
- А это что такое? - перебил его Вайнер и сунул руку в щель рядом с
плитой из зеленого стекла, откуда проникал желтый свет. В следующий момент
он испуганно отдернул руку. Чей-то голос произнес:
- Да снизойдет на вас благословение вечной Гармонии, друзья! Вы
находитесь у временной усыпальницы Лазаруса. Профессиональная медицинская
помощь может снова меня оживить. Я прошу, чтобы мой склеп вскрыли
квалифицированные медики.
Наступила тишина, а через некоторое время тот же голос сказал:
- Да снизойдет на вас благословение вечной Гармонии, друзья! Вы
находитесь у...
- Магнитофон, - пробормотал Донован.
- Взляните-ка сюда! - возбужденно воскликнул Вайнер.
Толстая стеклянная крышка склепа стала совершенно прозрачной, и
мужчины осторожно заглянули внутрь. В питательной ванне лежал худой
человек с орлиным носом. Лежал он на спине, а лицо его было закрыто
прозрачной маской для дыхания. Резиновые трубки соединяли различные части
тела с целой батареей приборов - вообще склеп был похож на регенерационную
камеру, только более комфортабельную.
Спящий улыбался. Стены склепа были испещрены какими-то таинственными
символами. Донован понял, что это символы лазаристов. Это венерианский
культ! Он был удивлен. Значит они наткнулись, как им было сказано, на
временную усыпальницу Лазаруса? Ведь он же был пророком лазаристов.
Донован считал чушью все эти религии, но тем не менее им придется сообщить
о своем открытии уже сегодня. Конечно, это сорвет график работ, сюда
набежит много народу, он станет центром внимания, чего ему совсем не
хотелось...
И ничего этого не случилось, если бы идиот Вайнер не проснулся в
самый неподходящий момент. Надо же ему было проснуться!
- Мы должны вернуться и сообщить о находке, - сказал в это время
Вайнер. - Я думаю, что это очень важно.
На Венере, в маленьком здании, окруженном джунглями, собрались на
конференцию девять голубокожих человек. Трое из них с такой кожей
родились. Остальные были оперативно измененными землянами, превращенными в
венериан, причем операции подвергалось не только их тело. Все шестеро
Измененных были когда-то слугами Форста.
На земле форстеры имели огромное влияние во всех сферах жизни. Но
сейчас дело происходило на Венере, находящейся под влиянием лазаристов -
по имени основателя общины и мученика Дэвида Лазаруса. Лазарус, пророк
трансцендентной Гармонии, более шестидесяти лет тому назад был осужден
форстерами. И вот теперь, к удивлению своих сторонников...
- Брат Николас, мы можем сейчас послушать ваше сообщение? - спросил
почтенный Кристофер Мандштейн, глава лазаристов на Венере.
Николас Мартелл, скромный и стройный мужчина средних лет, усталым
взглядом посмотрел на своих коллег: в последнее время ему мало доводилось
спать, да и душевное потрясение давало о себе знать. Мартелл летал на
Марс, чтобы проверить, насколько достоверны те слухи, которые недавно
потрясли всю Солнечную систему.
- Могу сообщить вам, что все это так и есть, - начал он. - Проверяя
строительные железнодорожные работы, два инженера наткнулись на стеклянный
склеп.
- Вы его видели? - спросил Мандштейн.
- Конечно. Его охраняет полиция.
- А что с Лазарусом?
- В склепе, внутри, куда можно заглянуть через стеклянную крышку,
лежит человек. Его лицо очень похоже на тот портрет, который мне довелось
видеть. А сам склеп напоминает на регенерационную камеру: человек лежит
там со всеми необходимыми приспособлениями. Местные власти отдали
распоряжение исследовать склеп. Было установлено, что он может взлететь на
воздух, если кто-нибудь попытается в него проникнуть. Я говорил с
Донованом - это инженер, который его обнаружил. Он сказал, что склеп был
на довольно большой глубине под почвой Марса.
- А тот, который там лежит, действительно Лазарус? - спросил человек
с ввалившимися щеками по имени Эмори.
- Похож на Лазаруса, - с легким раздражением ответил Мартелл, - вы не
должны все-таки забывать, что я никогда не видел Лазаруса. Меня еще не
было на свете, когда он умер... Простите, если он умер...
- Не верится что-то, - недовольно заметил Эмори. - Все это смахивает
на мистификацию. Лазарус давно мертв. Его бросили в конвертер. И ничего от
него не осталось, кроме атомов.
- Так говорится в нашем писании, - заметил Мандштейн. Он на какое-то
мгновение прикрыл глаза. Это был самый старший из сторонников движения
лазаристов: уже шестьдесят лет он жил на Венере и прошел путь от скромного
священника до главы движения. После небольшой паузы он добавил:
- Но нельзя исключить и того факта, что в наше писание вкралась
ошибка...
- Не может этого быть! - вырвалось у Эмори, который, несмотря на
молодость, был консервативным догматиком. - И как вы только можете
говорить такие вещи?
Мандштейн пожал плечами:
- В истории зарождения нашего движения много туманного и непонятного.
Мы знаем только, что существовал некто по имени Лазарус, что он работал
вместе с Форстом в Санта-Фе, повздорил с ним и был убит или, по крайней
мере, убран с пути. Но все это было очень давно. И в нашем движении теперь
не осталось никого, кто состоял бы в свое время в контакте с Лазарусом. Вы
же знаете, мы не так живучи, как форстеры. Поэтому, возможно, что Лазарус
и не был убит, а был перевезен в бессознательном состоянии на Марс и
похоронен там заживо в регенерационной камере...
В комнате стало тихо. Мартелл озабоченно посмотрел на Мандштейна. Но
в этот момент снова заговорил Эмори:
- Но что будет, если его оживят и он назовется Лазарусом? Что тогда
будет с движением?
- Когда дело дойдет до этого, тогда и будем решать. Насколько я понял
из слов брата Мартелла, высказывались сомнения насчет возможности открыть
склеп.
- Совершенно верно, - подтвердил Мартелл. - Если в склеп вмонтировано
взрывное устройство, то при его вскрытии обязательно произойдет взрыв...
- Будем надеяться на это, - сказал брат Уорд, до сих пор молчавший. -
Нам выгоднее, если Лазарус останется мучеником. Мы бы превратили этот
склеп в святое место и организовывали паломничество к нему. Тогда, может
быть, даже марсиане заинтересуются нашим культом. Но если он воскреснет,
то смешает нам все карты...
- В этом склепе лежит не Лазарус, - заявил Эмори. Казалось, у него
вот-вот начнется припадок истерии.
Мандштейн озабоченно взглянул на него:
- Вам бы следовало немного отдохнуть, брат Эмори. Вы слишком близко
принимаете все к сердцу.
Мартелл сказал:
- Но эти известия действительно могут вывести человека из равновесия,
брат Кристофер. Если бы видели его!.. С улыбкой на лице... в ожидании
воскрешения...
Эмори застонал. Мандштейн нахмурил брови, и, словно по его приказу, в
комнату вошел один из урожденных венериан, один из эсперов, которых
лазаристы выращивали уже многие годы.
- Брат Эмори устал, Нерон, - сказал Мандштейн.
Венерианин кивнул и положил руку на плечо Змори. Тотчас между ними
возник нейропсихический контакт, и нервная энергия из тела эспера потекла
в тело Эмори, у которого в мозгу открылись какие-то клапаны. Лицо Эмори
просветлело, и венерианин вывел его из комнаты.
Мандштейн поочередно посмотрел на всех присутствующих.
- Мы должны исходить из того, - начал он спокойно, - что на Марсе
найдено тело настоящего Лазаруса и что наше писание ошибается относительно
его смерти. Далее: Лазаруса можно вернуть к жизни. Сейчас нам необходимо
выяснить вопрос: как нам реагировать на этот факт?
- Вы знаете, брат Кристофер, - сказал Мартелл, - что я всегда
скептически относился к истории Лазаруса. Но тем не менее считаю, что это
открытие может сослужить нам добрую службу. Если бы могли получить этот
склеп и превратить его в символический центр нашего движения с тем, чтобы
заинтересовать общественность...
- Вот именно, - поддакнул Уорд. - Мы и раньше имели преимущество,
поскольку у нас была легенда. У конкурентов есть только Форст и научные
достижения. Они не имеют ничего из того, что брало бы человека за душу. У
нас был мученик Лазарус, и это помогло нам пустить корни на Венере и
завоевать здесь авторитет. А теперь, когда Лазарус воскреснет из
мертвых...
- Вы не понимаете существа дела, - перебил его Мандштейн. - Что
произошло на Марсе? Ведь это противоречит нашему мифу. Нигде в писании не
сказано, что Лазарус воскреснет во плоти. Что было бы, если бы археологи
обнаружили, что в действительности, Иисус Христос был обезглавлен, а не
распят? Или выяснилось бы, что Мухаммед никогда не был в Мекке?.. Нет,
если этот человек действительно Лазарус, то наша мифология предстанет
перед всем человечеством как фальшивка. И это может нас погубить.
Центр биологических исследований Ноэля Форста находился в пятидесяти
милях от старого живописного города Санта-Фе. Здесь хирурги превращали
людей в другие существа. Здесь биологи самым решительным образом
вмешивались в факторы наследственности. Здесь проводились различные опыты
по выращиванию эсперов. Короче говоря, Центр представлял собой единую
машину, огромный сложный механизм, решающий различные сложные
психологические и биологические задачи.
Сердцем и мозгом этого организма были глубокие старцы.
Ядром движения было куполообразное здание, стоящее неподалеку от зала
заседаний. Здесь жил Ноэль Форст, когда бывал в Центре. Говорили, что ему
уже сто двадцать пять лет. Однако были люди, которые утверждали, что он
давно умер, а тот Форст, который временами появляется в храмах, - его
двойник. Самого же Форста эти слухи очень забавляли. Правда, более
половины его органов были искусственными, но, тем не менее, он жил и в
ближайшее время совершенно не собирался умирать. Если бы он смотрел на
смерть, как на неизбежное зло (или благо), то не стал бы утруждать себя
основанием Космического Братства. В первые годы ему ведь пришлось совсем
не сладко.
Среди тех, кто раньше смотрел на Форста как на достойного сожаления
шизофреника, был и его сегодняшний заместитель, координатор Западного
полушария Рейнольд Кирби. Он попал в Братство в минуты полной нервной
истощенности, пытаясь найти хоть какую-нибудь опору в период личного
кризиса. Это произошло в 2077 году. И вот спустя уже семьдесят пять лет он
все еще находился в Братстве, и за это время стал вторым "я" Форста, его
личным секретарем, доверенным лицом и советчиком.
И тем не менее Форст ничего не рассказал Кирби о случае с Лазарусом.
Подробности этого подлого поступка Форст сохранил для себя одного. На
свете есть вещи, о которых не следует говорить никому.
Основатель Братства сидел в сетке из пористой резины, которая
помогала ему легче переносить действие земного притяжения. Прежде это был
сильный и энергичный человек, хотя и сейчас, когда надо, он мог
мобилизовать свою энергию. Правда, он предпочитал этого не делать. Он уже
выполнил свой план, что и понимал, хотя организация может развалиться,
если не будет чувствоваться его сильная рука.
Кирби сидел перед ним, изборожденный морщинами, сгорбленный, - комок
искусственных органов - такой же, как и сам Форст. Сегодня лаборатории по
продлению жизни уже отказались от этого способа омолаживания. За время
жизни последних поколений была разрешена проблема восстановления клеток
тела за счет собственных ресурсов - и это был самый естественный и
действенный путь к увеличению срока жизни, сохранению юношеской бодрости и
свежести.
Кирби и Форст родились слишком рано, чтобы на себе испробовать эти
достижения науки. Для них пересадка органов являлась единственной
возможностью продления жизни. Если им повезет и при этом они будут вести
упорядоченный образ жизни, то смогут прожить лет до двухсот. А молодые
люди, которые недавно вступили в движение, могут рассчитывать на удвоение
этого срока!
Форст сказал:
- Что касается этого Лазаруса... - Его голос звенел, как металл:
шестьдесят лет назад ему поставили искусственное горло.
- Мы можем подключить своих людей, - сказал Кирби. - Я сделаю это с
помощью Ната Вайнера. Они подложат бомбу под склеп, и мистер, почти
воскресший, снова заснет вечным сном.
- Нет!
- Нет?!
- Конечно нет! - повторил Форст. Он опустил тяжелые веки и поднял их
через несколько секунд. - Никто не должен пострадать: ни он, ни склеп. Мы,
конечно, подключим наших людей, это верно. Используйте свои связи с
Вайнером. Но не для того, чтобы все взорвать; наоборот, мы воскресим
Лазаруса.
- Что, что?..
- Сделаем подарок нашим друзьям лазаристам. Покажем им, что мы очень
симпатизируем нашим братьям...
- Но ведь Лазарус - пророк еретиков, - сказал Кирби. - Я знаю, что вы
хотите помочь им в их развитии, но вернуть им пророка - нет, это выше
моего понимания!
Форст нажал на одну из кнопок, расположенных на столе, - открылся
ящик, и он вынул из него книгу. "Да это же святое писание еретиков", -
удивился Кирби, увидев ее здесь, в святая святых Братства.
- Вы читали ее?
- Разумеется.
- Написана очень трогательно, даже слезы вызывает. Особенно
впечатляет рассказ о том, как бессердечные люди затравили их пророка. Это
стало черным пятном в нашей истории. В легенде о преследовании и убиении
Лазаруса мы выступаем в роли отпетых негодяев. А теперь, шестьдесят лет
спустя, оказывается, что он находится на Марсе, в удобно оборудованном
склепе. И физически не уничтоженный, как сказано в этой книге. Чудесно!
Великолепно! И мы приложим все силы, чтобы оживить его здесь, в Санта-Фе.
Широкий гуманный жест. Вы знаете, что я хочу объединить все ветви нашего
учения.
Кирби скептически взглянул на Форста:
- Вы об этом говорите уже шестьдесят или семьдесят лет. С тех пор,
как лазаристы откололись от нас. Но насколько это серьезно...
- Я всегда искренен, - просто ответил ему Форст. - И, конечно, я
попрошу их вернуться в нашу организацию. Но только на моих условиях!
- Объединиться под знаменем силы нам никогда не удастся, - возразил
Кирби. - И вы сами это знаете.
Форст устало отмахнулся:
- Кто знает. Ведь мы служим одному и тому же делу, только различным
образом. И цели у нас одни и те же. Вы знали Лазаруса?
- Лично нет. Когда он умер, я занимал довольно скромный пост в
Братстве.
- Я все время забываю об этом, - проговорил Форст. - Я плохо помню,
кто, когда и на каком посту находился. Да, да, конечно же, вспоминаю, вы
были тогда у нас новичком. Так вот, должен вам сказать, что я уважаю этого
человека, Кирби. И я очень горевал, когда он умер. Поэтому-то я хочу
освободить Братство от этого позорного пятна, воскресив Лазаруса. У него
подходящее имя, не правда ли?
Кирби взял со стола блестящее отполированное кольцо, служащее печатью
для писем, надел его на палец и стал крутить. Форст терпеливо ждал. Это
кольцо специально предназначалось для нервной разрядки и успокоения
посетителей: аудиенция у него многим казалась таким же испытанием, как
паломничество к реке Синай.
Наконец Кирби положил кольцо на место и произнес:
- Иногда я вас не понимаю, мистер Форст. Интересно, что за игру вы
затеяли?
- Игру?
- Вы сказали мне, что хотели бы воскресить Лазаруса. Но я отлично
понимаю: дело не только и не столько в том, чтобы освободить Братство от
позорного пятна. Скажите мне честно, чего вы этим хотите достичь? Разве
мертвый Лазарус принесет нам меньше пользы?
- Меньше. Смерть - это символ. Если Лазарус будет живым, им можно
будет манипулировать. Это все, что я могу сказать, - Форст посмотрел на
Кирби. - Или вы считаете, что я стал сентиментальным? Я знаю, что делаю.
Не беспокойтесь. Лазарус мне нужен только живой. А вы свяжитесь со своим
другом Вайнером и сделайте так, чтобы склеп был нашим владением. Лазаруса
будем оживлять здесь, в Санта-Фе.
- Разумеется, мистер Форст, как вы пожелаете.
- Доверьтесь мне, Кирби.
- Ничего другого мне не остается.
Кирби поднялся и медленно вышел. Форст откинул голову на кресло и
закрыл глаза. Он вспомнил 2071 год, когда ему приходилось в грязных
погребах строить свои первые ядерные реакторы, во всевозможных местах
снимать помещения для отправления культа. Однако вскоре его мысли
вернулись в настоящее. Форст был слабым телепатом, но иногда в его мозгу
происходили странные вещи: он мог заглядывать в ближайшее будущее.
Глава Братства выпрямился, включил селектор и, не называя себя,
обратился с вопросом к одному из служащих на станции эсперов. Тот ответил,
что на станции находится одна девушка-эспер, которая буквально сгорает и,
видимо, скоро умрет.
- Держите ее наготове, - сказал Форст. - Ее сейчас навестит сам
Основатель.
Ассистенты Форста окружили его и подготовили к выходу. Старик
старался, по возможности, вести активный образ жизни. Вот и на этот раз он
без посторонней помощи добрался до лифта, а потом, окруженный
телохранителями, пересек широкую площадь, направляясь к больничной станции
эсперов.
Здесь лежали при смерти около десятка эсперов, каждый в отдельной
палате. К сожалению, всегда находилось несколько эсперов, душевные силы
которых отрицательно сказывались на физическом состоянии организма и
разрушали его. Форст прилагал много усилий для их спасения, поскольку он
испытывал в них особую нужду. Иногда удавалось их вылечить, но в целом
картина оставалось мрачной.
Форсту было хорошо известно, почему сгорали некоторые эсперы. Это
были лабильные "пловцы", почти не связанные со своим временем. Они то
плыли вперед, то возвращались назад, перекочевывая из прошлого в будущее и
наоборот и в то же время не умея контролировать свое движение. Поэтому-то
в них и возникал избыток временной энергии, уничтожающий своих создателей.
Сам Форст неоднократно чувствовал в себе симптомы и даже припадки этой
болезни. Около ста лет назад он решил, что сходит с ума, пока, наконец, не
понял, в чем тут дело. Ему пришлось наблюдать начало и конец времени,
видения будущих событий, что сделало его абсолютно больным. А ведь это был
лишь намек на то, что чувствовали самые лучшие эсперы.
Больная была откуда-то с Востока. Случай довольно заурядный.
Восемьдесят процентов сгоравших эсперов были с Востока. И в основном
девушки-подростки... Тот, кто имел склонность к этой болезни, редко
становился взрослым.
Ей было лет шестнадцать. Она беспокойно ворочалась в кровати, пот
заливал ее смуглую кожу. Внезапно девушка приподнялась, глаза ее
закатились, и, содрогнувшись всем телом, она вновь упала на подушки.
Форстеры в голубых рясах, окружавшие постель умирающей, сомкнулись
плотнее. Форст сказал:
- Через час она умрет, не так ли?!
Кто-то кивнул. Форст сел на кровать и взял гладкую руку девушки
своими морщинистыми руками. Тут же к нему подошел один из эсперов и
положил одну руку на голову эсперки, а другую - на голову Форста,
установив таким образом связь, в которой нуждался Форст. Между Старцем и
умирающей девушкой возник контакт.
Ее мозг был как в пламени. Она бродила по времени взад и вперед.
Форст следовал за ней. Свет пламени проникал в его мозг, словно молнии.
Вчера и завтра слились воедино. Его старческое тело покачнулось, будто
камышинка под порывом ветра. Перед глазами затанцевали, замелькали, словно
демоны, различные видения: и темные личности из прошлого и смутные
воплощения будущего.
- Покажи мне путь! - попросил Форст. Он не раз использовал этот
способ. Уже семьдесят лет двигался в этом направлении шаг за шагом,
пользуясь бесценной мозговой энергией эсперов, сгорающих в пламени
болезни, как своеобразными мостиками в будущее, лишь бы идти вперед,
осуществляя свой грандиозный план.
- Дай мне увидеть! - просил Форст.
И перед ним внезапно возникла фигура Дэвида Лазаруса. Как и ожидал
Форст, он стоял в будущем, широко расставив ноги и подняв руки для
благословения своих братьев. Форст вздрогнул от страха. Вскоре фигура
воскресшего заколебалась и исчезла. Сухая рука Основателя выпустила руку
девушки.
- Она умерла, - прохрипел он. - Уведите меня!
Один старец отдал приказ, другой - повиновался, третьего попросили о
любезности, отказать в которой он не мог. Нат Вайнер всегда был рад
услужить своему приятелю Кирби. Ведь они знали друг друга больше, чем
длится нормальная человеческая жизнь.
Вайнер не был ни форстером, ни лазаристом: по традиции марсиане были
атеистами и считали, что современные культы, хоть и связанные с наукой, -
это пустяки, а то и просто глупость. Марсиане выполняли роль посредников
между Землей и Венерой. Деятельность Земли во многом зависела от
форстеров, следовательно, для марсианского правительства было выгодно
поддерживать контакты с Землей и верхушкой форстеров: научное развитие и
застройка планеты требовали огромных средств и выгодных кредитов. Венера,
планета Измененных, была в совершенно другом положении: никто точно не
знал, что же там происходит, кроме того, что за тридцать-сорок лет на этой
планете прочно обосновались лазаристы с такой же монополией, как и
форстеры на Земле.
Вайнер хорошо изучил голубокожих во время пребывания на Венере в
качестве посла и терпеть их не мог. Правда, время бурных эмоций прошло,
даже для Вайнера.
С большими трудностями и еще большими затратами была установлена
связь между Рейнольдом Кирби в Санта-Фе и Вайнером на Марсе. Последний раз
они виделись двенадцать лет назад, когда Вайнер посетил Центр по продлению
жизни, чтобы пройти очередной сеанс профилактики нежелательной и
преждевременной смерти. Вообще-то неверующим такие услуги в Центре не
оказывались, но Кирби удалось сделать исключение для своего друга и еще
нескольких приятелей с Марса. Вайнер понимал, что Кирби за свою любезность
вправе ожидать аналогичных услуг. Все это было в порядке вещей: в силе
находился неписанный закон: ты мне - я тебе. Но в конечном счете важно
было одно - жить, жить столько, сколько можно.
Для того чтобы иметь возможность и в дальнейшем приезжать в Санта-Фе,
Нат Вайнер готов был даже сделаться форстером, хотя и не распространялся
об этом, так как это могло повредить его политической карьере: здесь
недолюбливали как форстеров, так и лазаристов. И лишь благодаря своему
другу Кирби Вайнеру удавалось пока удовлетворять свои желания и при этом
не наживать себе врагов.
- Вы уже видели этого так называемого Лазаруса, Вайнер? - спросил
Кирби.
- Я был там два дня назад. Склеп по-прежнему находится под охраной.
Вы знаете, что обнаружил его мой племянник. Я бы с радостью убил этого
негодяя.
- Почему?
- Представляете себе все те неприятности, которые мы имеем и еще
будем иметь в связи с этим событием? Почему его не могли похоронить на
Земле? Или на Венере? Тогда, по крайней мере, половина неприятностей
миновала бы нас.
- Почему вы решили, что он похоронен нами, Вайнер?
- А разве не вы его убили? Или охладили? Или заморозили? Называйте
это, как хотите.
- Все это случилось еще до меня, - сказал Кирби. - Только сам Форст
знает правду, но держит ее при себе. Кроме того, естественнее было бы
предположение, что это дело рук самих лазаристов? А?
- Возможно, - сказал Вайнер, - но маловероятно. Зачем же тогда им
понадобилось лгать в своем писании? Он их пророк. Если бы они его
похоронили живым, то проповедовали бы в своем писании о скором
воскрешении, не так ли? А ведь они были удивлены больше всех, когда
обнаружили этот склеп.
Некоторое время Вайнер молчал, а потом продолжил:
- Но, с другой стороны, все стены в склепе испещрены символами
лазаристов. Я просто не знаю, что и подумать. Лучше было бы, если бы его
никогда не нашли. Но по какому поводу вы мне звоните, Кирби?
- Форст хочет его.
- Кого? Лазаруса?
- Угадали. Он желает его оживить. Мы собираемся отправить склеп в
Санта-Фе, вскрыть его там и вывести пророка из спячки. Форст даже хочет
говорить об этом по телевидению.
- Ничего не выйдет, Кирби. Если уж кому и отдавать этого человека, то
только лазаристам, это ведь их пророк. Как же я могу его выдать вам? Ведь
именно вы его и убили, убрали с пути, а теперь...
- А теперь мы его воскресим. Лазаристы не смогут этого сделать из-за
своей технической отсталости. Конечно, они могут попытаться, но у них нет
необходимого оборудования. А мы готовы его воскресить, а потом отдать
лазаристам. И он может проповедовать все, что захочет. Обеспечьте нам
доступ к склепу, больше мы ничего не просим.
- Легко сказать. Я, по меньшей мере, должен заручиться согласием
лазаристов.
- Они могут не согласиться, и у нас будут неприятности. Форст хочет,
чтобы Лазарус был доставлен в Санта-Фе именно в склепе.
- Просто не знаю, что и делать, - в растерянности пробормотал Вайнер,
качая головой. - Ведь вы можете повлиять на его мозг, превратив Лазаруса в
свою марионетку. И мне кажется, что я уже сейчас слышу упреки в свой
адрес. Ведь это дело касается политики, Кирби.
- Конечно. И мы сознаем это. И тем не менее Форст хочет получить
этого человека.
- Вы слишком много требуете от меня, - недовольно пробурчал Вайнер.
- Мы и даем вам слишком много...
Некоторое время Вайнер молчал. "Вот оно! Пришло время расплачиваться.
Чтобы я и впредь мог омолаживаться в Санта-Фе, я должен выполнить просьбу
Кирби".
- Лазаристы снимут с меня голову за это, - с тоской проговорил он.
- Ваша голова держится еще довольно крепко на плечах, Вайнер. Найдите
возможность переслать нам склеп вместе с его содержимым. Форст со всеми
нами обойдется очень сурово, если мы этого не сделаем.
Вайнер вздохнул:
- Ладно, посмотрим, что я смогу сделать, чтобы не рассердить
Форста...
"Но как вообще Форст представляет себе все это, - спросил себя
марсианин уже после того, как за кончился разговор с Кирби. - Подавай ему
склеп - и все тут! А общественное мнение - ко всем чертям? И как
отреагируют на это венериане? До сих пор межпланетных войн еще не было, но
это дело может оказаться поводом. Лазаристы, естественно, захотят получить
тело своего пророка и имеют на это полное право. Лишь неделю назад здесь
был Мартелл - человек, отправившийся на Венеру в качестве миссионера от
Форста, но затем перешедший в лагерь лазаристов. Он осмотрел склеп и
составил план его перевозки. Он и его шеф Мандштейн взорвутся в буквальном
смысле этого слова, когда узнают, что склеп отправляют в Санта-Фе. Да, к
этому делу необходимо подходить осторожно".
И мозг Вайнера начал перебирать и взвешивать различные варианты. У
власти он удерживался не только благодаря возрасту: после той памятной
ночи в Нью-Йорке, когда ему пришла мысль удрать от Кирби, он многому
научился, пройдя хорошую школу жизни.
После нескольких часов раздумий Вайнер нашел, наконец,
удовлетворительный вариант решения проблемы. Хорошее, с политической точки
зрения, решение проблемы, которое поможет ему сделать услугу Кирби и
сохранить власть.
Поскольку склеп найден на Марсе, то он, естественно, является
собственностью марсианского правительства, и оно вправе решать, как
поступить дальше. Раз оно признало символичность этой находки, то и
определять судьбу склепа должно с представителями заинтересованных сторон
и поэтому предложит созвать конференцию религиозных авторитетов других
планет. Таким образом, будет создан комитет, в который войдут по три
представителя: а) от марсианского правительства, названные Вайнером, б)
лазаристов, в) форстеров.
Комитет соберется и решит, что делать со склепом. Лазаристы, конечно,
потребуют его себе. Форстеры будут настаивать на своем. А представители
марсианского правительства будут взвешивать все за и против.
Затем перейдут к голосованию. Один из марсиан, для большей
правдоподобности, проголосует за лазаристов, два других отдадут голоса
форстерам за то, чтобы те провели эксперимент, разумеется, под
наблюдением. В результате форстеры победят пятью голосами против четырех.
Но условия соглашения позволят побывать некоторым лазаристам в Санта-Фе
для наблюдения за процессом воскрешения. Это, в какой-то мере, приглушит
протест Мандштейна. Конечно, Форст надеется на другое и будет недоволен,
но свою задачу Вайнер выполнит... Да, этот вариант в конечном итоге должен
удовлетворить всех.
Вайнер довольно улыбнулся. Нет такой проблемы, которую нельзя было бы
решить.
- Не ездите туда, - сказал Мартелл.
- Вы им не доверяете? - спросил Мандштейн. - А мне кажется, что это
хорошая возможность познакомиться с их техникой и методикой работы. Я с
юности не был в Санта-Фе. Почему бы мне и не поехать?
- Нельзя предвидеть всего, что там может случиться с вами. Ведь
форстеры мечтают заполучить вас в свои руки. Вы же являетесь главой
движения здесь, на Венере.
- Неужели вы думаете, что они на виду у трех планет превратят меня
лазером в прах? Надо более трезво смотреть на вещи, брат Мартелл. Когда
Папа посещает Мекку, с ним обращаются осторожнее, чем с сырым яйцом.
Уверяю вас, я буду в Санта-Фе в полной безопасности.
- А эсперы? Вас же там просветят.
- Я возьму Мерола в качестве отражателя, - ответил Мандштейн, - и они
ничего не смогут предпринять. Мерол в десять раз лучше, чем любой эспер,
которых они имеют. Впрочем, мне нечего скрывать от Форста. Они все знают
не хуже нас. Мы приняли вас в свои ряды, хотя у вас были побочные
шпионские задания от форстеров. Мы были заинтересованы показать Форсту,
как далеко мы ушли.
Но сомнения Мартелла на этом не кончились.
- Своей поездкой вы как бы даете благословение этому мнимому
Лазарусу.
- Теперь вы заговорили, как Эмори. Вы что, тоже считаете, что это
ненастоящий Лазарус?
- Я придерживаюсь мнения, что мы должны считать этого человека
самозванцем, иначе это противоречит легенде о Лазарусе и о его судьбе. Это
может быть трюком форстеров, пытающихся вызвать в наших рядах смятение и
разногласия. Что мы будем делать, если они возвратят нам ожившего
Лазаруса? Ведь нам придется всему ордену объяснять этот факт совершенно
иначе, чем раньше.
- Я понимаю, брат Николас, что это очень щекотливое дело. Мы
построили свою веру на существовании святого мученика. А если окажется,
что это вовсе и не мученик...
- Вот именно. Ведь это подорвет все наши основы.
- А вот в этом я сомневаюсь, - с хитрой улыбкой сказал Мандштейн. -
Вы плохо представляете будущее, Николас. Форстеры выбили нас из седла, это
я признаю. Они заполучили этого Лазаруса и хотят нам его возвратить
воскресшим. Это неприятно, но что мы можем поделать? Давайте все взвесим.
Если он умрет во время оживления, мы просто внесем небольшие коррективы в
свое писание. Если же он будет жить и доставлять нам неприятности, мы
разоблачим его, заявив, что он не истинный Лазарус, а марионетка
форстеров, пытающаяся причинить вред нашему движению, и устраним его. В
любом случае, наше писание останется правильным, и мы сможем обвинить
форстеров в том, что они строят козни против нас.
- А если он действительно Лазарус?
Мандштейн хмуро посмотрел на него:
- Значит, тогда у нас будет пророк, брат Николас. В этом как раз и
заключается тот риск, на который мы идем.
Центр Ноэля Форста работал с еще большей активностью, так как здесь
ожидали ценный груз с Марса. Все лаборатории по воскрешению приготовились
к приему пророка лазаристов, и впервые со дня основания Центра телевидение
получило возможность вести передачи прямо с места событий. Ожидалось много
гостей: иностранцев-ученых, которые должны контролировать процесс
воскрешения, и даже лазаристов. Старейшим форстерам, каким был Рейнольд
Кирби, все это казалось немыслимым. Для них уже стало обычным хранить все
в тайне. Но выдача Лазаруса производилась марсианами на определенных
условиях, которые должны быть выполнены, и Форст сам отдал определенные
распоряжения. Как предполагал Кирби, очень неохотно. Лично ему Основатель
сказал:
- Думается, мы можем немного приподнять завесу.
Когда пришел назначенный день, Кирби попытался "приподнять завесу" в
своем собственном мозгу. Его нервировали давно замеченные им провалы в
памяти, и он, используя свое служебное положение второго человека, решил
спокойно порыться в архивах форстеров, чтобы восстановить забытые события.
Он, например, ничего не знал о карьере Дэвида Лазаруса в Братстве, который
добрался до высокого поста прежде, чем основал свое еретическое учение и
нашел смерть... Кроме того, Кирби придерживался мнения, что неплохо бы
узнать историю движения больше, чем о ней было официально известно. Кто
вообще был этот Лазарус? Как он попал к форстерам? Какую играл роль?
Кирби вступил в общину форстеров в 2077 году в маленьком заброшенном
зале - храме на окраине Нью-Йорка. Будучи новичком, он не имел никакого
представления о политике, иерархии движения, он знал только, что программа
общины основана на таких понятиях, как стабильность экономики, надежда на
долгую жизнь, мечта о достижении звезд, хотя сам он не очень-то верил во
все это. Кирби нравилась идея достижения и освоения других солнечных
систем, но сам он не надеялся на это, впрочем и перспектива долгой жизни -
мечта большинства верующих - ему тоже не казалась реальной.
Когда он сорокалетним мужчиной вступил в ряды Братства, его там
больше всего привлекла строгая дисциплина. Дисциплина и
целеустремленность. В его жизни, предшествующей вступлению в Братство, не
хватало целеустремленности, да и мир вокруг него был в таком хаотическом
состоянии, что ему жизненно необходимо было найти какую-то опору. Форст
предложил основанную на науке веру, а Кирби счел ее, в определенной мере,
приемлемой для себя. В первое время он довольствовался малым - ролью
простого верующего, а затем занял должность аколита. Его организаторский
талант и прежние светские связи благоприятствовали карьере, способствовали
быстрому продвижению вверх по ступенькам иерархической лестницы, пока в
возрасте восьмидесяти лет он не стал первым помощником Форста.
Согласно официальным источникам, Лазарус погиб в 2090 году. В то
время Кирби уже тридцать лет находился на службе у форстеров, и как
начальник общины был ответственным за тысячи людей. Однако, насколько он
помнил, даже имени Лазаруса ему не встречалось...
Через несколько лет от Братства отделились первые лазаристы, которые
организовали свои первые ячейки и тут же напали на светские, направленные
на приобретение власти, действия форстеров. Они утверждали, что являются
последователями убитого форстерами Лазаруса, но даже тогда - Кирби помнил
это - они мало говорили о самом Лазарусе. Лишь позднее, когда установили
на Венере монополию, миф о Лазарусе расцвел в полную силу.
Как же могло случиться, что он, современник Лазаруса, никогда не
слышал этого имени?
Кирби отправился в архив, идентифицировал себя перед портье-роботом и
прошел по выложенному кафелем коридору к центральному архиву, помещению с
оливково-зелеными обоями и с десятком читальных ниш вдоль стены. Кирби сел
в ближайшую нишу, включил прибор, нажал кнопку запроса и отстучал на
клавиатуре свою просьбу: Лазарус, Дэвид.
В нижней части архива закрутился барабан с микрофильмами, и датчики
прибора отыскали нужный материал. Относящийся к этой рубрике текст был
увеличен через систему линз и послан на экран, находящийся перед Кирби:
"Лазарус Дэвид, родился 13 марта 2051 года, кончил школу в Чикаго,
университетское образование получил в Гарварде. Окончил университет в 2075
году по специальности археолога.
Внешние данные (на 1 января 2088 г.): рост - 179 см, вес - 83 кг,
глаза и волосы темные.
Особые приметы отсутствуют. Принят в общину Кэмбриджа - 4 ноября 2073
года..."
Затем следовал послужной список. Сообщение заканчивалось короткой
фразой: "Умер 2 сентября 2090 года".
И это все. Скупой перечень дат без каких-либо характеристик, без
оценки, как это было принято в архиве. Никаких намеков на разлад с
Форстом. Ничего... Такой листок можно напечатать в любое время и сунуть в
архив.
Кирби не был удовлетворен этими данными. Он задал машине более
конкретные вопросы, надеясь таким образом получить более полные сведения о
странном еретике, но потерпел неудачу. Может быть, материал, относящийся к
Лазарусу, уже изъяли и заменили этими скупыми данными? Все возможно. И нет
никаких серьезных оснований для недоверия. Лазарус был уже мертв.
Наверное, поэтому архив не имеет никаких подробных сведений - они просто
не нужны.
И все-таки, несмотря на эти мысли, Кирби почувствовал беспокойство.
Стеклянный склеп с Дэвидом Лазарусом, присланный с Марса, стоял в
центре операционного зала, окруженный множеством приборов и телевизионной
аппаратурой. Зрелище было впечатляющим, да так, собственно, и должно быть.
Проходили, если так можно выразиться, смотрины форстеровской науки.
Самого Форста не было. Это было запланировано. Он и Кирби наблюдали
за происходящим из бюро Форста по телеэкрану. Самым высоким по рангу среди
присутствующих был брат Каподимонте. Рядом с ним находился Кристофер
Мандштейн - представитель лазаристов. В былые времена Каподимонте и
Мандштейн, когда последний служил в Санта-Фе аколитом, считались
приятелями, почти друзьями. Это было около шестидесяти лет назад. Теперь
же лазарист представлял странное для землян зрелище: хотя на его лице была
маска, измененное тело и голубоватый цвет кожи делали его похожим на
призрак. От него ни на шаг не отходил спутник - уроженец Венеры. Все
лазаристы, сопровождавшие Мандштейна, стояли молча в напряженном ожидании,
почти не шевелясь, похожие друг на друга. С другой стороны толстенного
стеклянного склепа трое независимых ученых следили за работой
форстеровских эсперов.
Телекомментатор говорил:
- Уже установлено, что атмосфера в стеклянном склепе представляет
собой искусственную смесь газов с большим процентом аргона. Сам Лазарус
находится в питательной ванне и с помощью шлангов связан с системой
обеспечения, автоматически поддерживающей его жизненные функции на
необходимом уровне. Склеп был вскрыт вчера в присутствии представителей
лазаристов. Сейчас производится постепенная замена атмосферы. Скоро
вступят в работу очень сложные механизмы, и начнется процесс
восстановления нормальных жизненных функций.
Форст глухо рассмеялся.
- Разве это не так? - поинтересовался Кирби.
- Более или менее согласен. Но ведь этот человек и сейчас такой же
живой, как вы или я. Им ничего не надо делать. Только открыть склеп и
вытащить его из ванны.
- Это было бы не так эффектно.
- Возможно, - согласился с ним Основатель.
Комментатор между тем сопровождал скучные события потоком сочной
прозы. Приборы передвигались с места на место. Форст взглянул на лицо,
точнее на маску Кристофера Мандштейна. Он никак не думал, что Мандштейн
лично прибудет в Санта-Фе. "Удивительная личность, - подумал он. - Начал
свою деятельность на Венере, совершенно ничего не имея, и так многого
добился, несмотря на тяжелейшие условия".
- Склеп открыт, - заметил Кирби.
- Я вижу. Сейчас мы будем свидетелями, как встанет и пойдет мумия
Тутанхамона.
- Вы слишком легко на все это смотрите, мистер Форст.
- Хи! - хмыкнул Основатель и едва заметно улыбнулся.
Склеп на экране был почти полностью закрыт приборами, которые
протянули свои щупальца внутрь, удаляя шланги питания от спящего.
Внезапно Лазарус пошевелился! Мученик возвращался к жизни!
- Теперь мой выход! - произнес Форст.
Все было готово: лифт с Основателем начал медленно спускаться в
операционный зал как раз в тот момент, когда Лазарус садился. Форста
сопровождали его люди в голубых рясах.
Судорожно поднялась худая рука Лазаруса. Хриплый голос начал издавать
звуки.
- Форст! - прохрипел Дэвид Лазарус. Дружелюбным этот голос назвать
было нельзя.
Основатель скривил лицо, что означало улыбку, и поднял правую руку,
собираясь сделать благословение; за кулисами кто-то включил рубильник, и с
одной стороны зала с театральным эффектом, полился Голубой Свет. Кристофер
Мандштейн сжал кулаки: если бы он предугадал, что форстеры используют этот
случай, как рекламу для своей организации...
- Да будет свет, который мы благодарим, - глухим голосом произнес
Форст. - И да будет тепло, которое мы воспринимаем. И да будет энергия,
которую мы рассматриваем, как благословение... Добро пожаловать снова в
жизнь, Дэвид Лазарус. В силе спектра, кванта и святого ангстрема. Помилуем
и простим тех, кто причинил тебе зло.
Лазарус встал. Руки нащупали край склепа. Эмоции исказили лицо. Он
непонимающе оглянулся вокруг, провел руками по глазам, открыл рот, снова
закрыл его и наконец пробормотал:
- Я... Я, кажется, спал.
- Да, ты проспал шестьдесят лет, Дэвид Лазарус! И те, которые осудили
меня и стали твоими последователями, обрели власть и силу. Видишь зеленые
рясы? У тебя могучая армия приверженцев, владеющая Венерой. Иди к ним,
Дэвид Лазарус! Помоги им словом и делом. Я возвращаю тебя им: это мой
подарок твоим сподвижникам...
И он, который был мертв, вернулся к жизни...
Лазарус ничего не ответил. Мандштейн застыл, опершись на своего
спутника. Комментатор на какое-то мгновение замолчал, словно очарованный
этой сценой. Даже Кирби, наблюдая происходящее по телеэкрану, почувствовал
благочестивое содрогание, которое на мгновение погасило его скептицизм.
Потоки Голубого Света теперь уже залили весь зал, а в лучах
единственного белого прожектора с протянутыми руками к воскресшему из
мертвых стоял Ноэль Форст, Основатель, Первый бессмертный. Глаза его
блестели.
Лазарус был в высшей степени удивлен. Он спал какое-то время, а
теперь его вдруг окружили пугающие голубокожие существа в масках и
приветствовали как своего пророка. А вокруг них со всех сторон возвышалась
метрополия Форста - огромное здание, свидетельствующее о величии братства
Космического Единства.
Старый толстый венерианин, если Лазарус не перепутал, его звали,
кажется, Мандштейн, пожал ему руку, сунув при этом книгу.
- Это "Книга Лазаруса", - сказал он торжественно. - Описание вашей
жизни и ваших деяний.
- И моей смерти?
- Да, и вашей смерти!
- Вам придется теперь выпустить новое издание этой книги, - заметил
пророк. Он уже почувствовал в своем теле жизненные силы и не мог понять,
как за время такого длительного сна не деградировали, не атрофировались
его мышцы. Не мог он понять и того, как ему удалось встать, ходить среди
людей, говорить с ними...
Сейчас он был один со своими сторонниками. Через несколько дней они
заберут его с собой на Венеру, где он должен будет жить в искусственных
условиях. Форст предложил ему стать венерианином, но Лазарус не дал пока
окончательного ответа - он не мог сразу решиться и превратиться в существо
с жабрами. Ему необходимо обо всем основательно подумать. Мир, в который
он так неожиданно вернулся, очень здорово отличался от мира, который он
покинул несколько десятилетий назад.
Да, прошло более шестидесяти лет. И как оказалось, Форст взял под
свой контроль половину планеты, а то и больше. И он придерживался того же
направления, что и в восьмидесятых годах прошлого столетия, когда Лазарус
начал отдаляться от него. Форст проводил тогда политику соединения
религиозного движения с наукой: ловкие трюки с кобальтовыми реакторами,
песнопениями о спектрах и электронах, сдобренные изрядной дозой
спиритизма. Но в целом это была вера, основанная на реальностях бытия с
обещаниями удлиненной, а в будущем и вечной жизни... Когда же движение
окрепло, Форст стал действовать более решительно, устраивая своих
сторонников в парламент и наблюдательные комиссии. Затем он прибрал к
рукам банки, предприятия, больницы, страховые общества и подобные
организации.
Лазарус был не согласен с капиталистическими проявлениями политики
Форста и протестовал против превращения Братства в большой концерн. Но
Форст отклонил его аргументы.
- Все идет по плану, - сказал он. - Но это не соответствует нашим
религиозным воззрениям.
Лазарус не мог примириться с мыслью, что цель оправдывает средства.
Он в тайне стал собирать своих единомышленников, формально сохраняя
верность Братству. Время учения у Форста не прошло даром, теперь он хорошо
понимал, как надо основывать учение. И он провозгласил царство вечной
Гармонии, снабдил своих последователей зелеными рясами, символикой,
молитвами и песнопениями. К сожалению, нельзя было утверждать, что
основанное им движение приобрело больший размах по сравнению с движением
Форста, но, во всяком случае, оно стало представлять определенную
опасность поскольку уже ежемесячно принимало в свои ряды несколько сот
новых членов.
А однажды ночью, это случилось в 2090 году, в его дом проникли люди в
голубых рясах. Что произошло потом, он не знал. В его сознании оказался
большой пробел, и только здесь, в Санта-Фе, он вновь обрел способность
мыслить.
Ему сказали, что сейчас уже 2152 год и что за это время его
сторонники приобрели большое влияние на Венере.
Мандштейн спросил его:
- Вы позволите себя изменить?
- Я еще не знаю. Взвешиваю все за и против.
- Вам трудно будет жить на Венере, если вы не изменитесь.
- Может быть, я мог бы остаться здесь на Земле, - заметил Лазарус.
- Вряд ли это возможно. У нас здесь нет никакого базиса. На Земле мы
- лишь незначительная секта, а число наших сторонников не превышает здесь
и миллиона. Хочу заметить также, что ваше прибытие на Венеру будет иметь
огромный пропагандистский эффект. Многие люди начнут интересоваться нашим
движением. Кроме того, вы должны понимать, что великодушие Форста имеет
свои границы. Если наше движение начнет укрепляться на Земле, он не
примирится с этим.
Лазарус вздохнул:
- Вы правы. Будет лучше, если я позволю себя изменить. После этого я
поеду на Венеру и посмотрю, чего вы там добились.
- Вы будете приятно удивлены, - уверил его Мандштейн.
Лазаруса оставили одного, так как в этот первый день у него было
достаточно переживаний, и он принялся изучать свое писание, все более и
более удивляясь роли мученика, которая ему приписывалась. "Им, видимо,
очень неприятно, что я вдруг воскрес", - подумал Лазарус.
Пока он находился в больнице Братства, Форст его не навещал, но зато
пришел некто по имени Кирби, престарелый форстер, представившийся как
координатор Западного полушария и ближайший помощник Форста.
- Я вступил в Братство еще до вашего исчезновения, - сказал Кирби. -
Вы когда-нибудь слышали обо мне?
- Кажется, нет.
- Да, в те времена я был еще малой фигурой. Поэтому, вполне возможно,
что вы никогда не слышали моего имени. Но я надеюсь, вы вспомните, не
встречались ли мы с вами где-нибудь. Моя память загружена событиями
последних шестидесяти лет, а ваша - нет. Вы должны помнить то время так же
хорошо, как будто это было вчера.
- Да, у меня очень хорошая память, - ответил Лазарус. - И я заверяю
вас, что совершенно с вами незнаком.
- Странно, и я вас совершенно не знал в то время.
Воскресший пожал плечами:
- У меня были разногласия с Форстом. Вскоре они стали настолько
острыми и неразрешимыми, что я отошел от него. Основал орден лазаристов.
Мое движение находилось в самом зародыше, когда я исчез. А теперь я здесь.
Вы, кажется, не верите всему этому?
- Может быть, кто-то сыграл шутку с моей памятью, - отвечал Кирби, -
но мне очень хотелось бы, чтобы я вспомнил вас.
Лазарус откинулся на подушки, которыми был обложен, и уставился на
зеленые пробковые стены. Приборы, проверяющие его жизненные силы, гудели,
в воздухе резко пахло дезинфицирующими веществами. Кирби выглядел необычно
старым, и Лазарус невольно спросил себя, какие достижения форстеровской
науки позволяют жить этому человеку до сих пор.
Кирби спросил:
- Надеюсь, вы поняли, что оставаться на Земле вам нельзя, не так ли?
- Да.
- Жизнь на Венере покажется вам очень неудобной, если вы не позволите
себя изменить. Мы сделаем это для вас. А за операцией могут наблюдать ваши
сторонники. Я уже говорил об этом с Мандштейном. Вы согласны?
- Да, - сказал Лазарус. - Мне кажется - другого выхода нет.
Операция по превращению Лазаруса в венерианина была назначена на
следующий день. Его несколько пугало, что она будет происходить на глазах
у многих людей, но, с другой стороны, это была возможность показать, что
он принадлежит не только самому себе, но и обществу лазаристов.
Его предупредили: процесс превращения продлится несколько месяцев. В
него будут вмонтированы специальные жабры, чтобы он мог дышать ядовитым
воздухом Венеры.
Лазарус покорился своей судьбе. Его прооперировали, привели в более
или менее нормальный вид. Когда его силы были восстановлены, стали
готовить к поездке.
Наконец его посетил Форст, весь сгорбленный, похожий на мумию, но тем
не менее все такой же величавый:
- Да будет вам известно, что я не имею никакого отношения к вашему
похищению. Это сделали слишком ретивые мои приверженцы, действовавшие на
свой страх и риск.
- Конечно.
- Я человек снисходительный, уважаю взгляды других людей и понимаю:
мой путь не единственный. Я давно сожалею, что нам так и не удалось
наладить контакт с Венерой. Когда вы там обоснуетесь, не откажитесь
обменяться со мной мнениями по этому поводу.
Лазарус ответил:
- Я ничего не буду предпринимать против вас, Форст, я буду
прислушиваться к каждому вашему слову. Нет смысла отклонять разумные
контакты. Самое главное - чувствовать друг к другу уважение.
- Вот именно, ведь в конечном итоге у нас одни и те же цели. И мы
можем объединить наши силы.
- Со всей осторожностью?
- Да, конечно, с осторожностью.
И Форст с улыбкой вышел.
Врачи закончили работу, и Лазарус с Мандштейном в сопровождении
других лазаристов полетели на Венеру. Возвращение Лазаруса было похоже на
триумф. Правда, слово "возвращение" в данном случае можно употребить
весьма условно, поскольку он еще никогда не был на Венере.
Его приветствовали люди в зеленых рясах и с голубой кожей. Лазарус
увидел храмы лазаристов, святые иконы своего ордена. Они, его
последователи, смогли развить духовный элемент веры. Это отрадно, но он
понимал, что положение его сейчас очень тяжелое. Конечно же, в организации
имелись люди, занимавшие высокие посты, которые в душе были против
возвращения мученика по разным причинам, например из-за боязни потерять
свое положение. Вполне возможно, что они опять попытаются сделать из него
мученика.
- У нас большие успехи в работе с эсперами, - сказал Мандштейн. - В
этом отношении мы далеко обошли Форста.
- Вы уже овладели телекинетикой?
- Еще двадцать лет назад. Мы растили здесь природные таланты и
достигли поразительных результатов. Через поколение...
- Я бы с удовольствием посмотрел на них в действии.
- Мы запланировали демонстрацию их способностей, - сказал Мандштейн.
Ему продемонстрировали почти все, что могли: поджигали пень с помощью
эсперов, забрасывали каменные глыбы на расстоянии нескольких миль,
переправляли друг друга с одного места на другое в доли секунды. Все это
было очень впечатляющим. И, по всей вероятности, Братство на Земле этого
сделать не могло.
Мандштейн сиял от удовольствия, называя эсперов своими малыми детьми,
и говорил о самых разнообразных вещах, которые одновременно и удивляли, и
воодушевляли Лазаруса.
Пророк показал на серые тяжелые тучи, висевшие в небе Венеры:
- А когда настанет время лететь туда?
- Для полета к звездам мы еще не готовы, - ответил Мандштейн. - И
даже к полетам на другие планеты, хотя согласно теории это не труднее, чем
полеты на Землю и Марс. Дайте нам только время, и мы добьемся этого.
- И даже без помощи Форста? - спросил Лазарус.
Мандштейн был оскорблен:
- Без помощи Форста? А какую помощь он может нам оказать? Я же вам
сказал, что в телекинетике мы опередили его на несколько поколений.
- Но разве одними телекинетиками эту задачу можно решить? Вероятно,
он сможет помочь чем-нибудь другим. Объединение усилий форстеров и
лазаристов - вы не думаете, что эта мысль заслуживает внимания, брат
Кристофер?
Мандштейн ответил:
- Я не знал, что... - Он замолчал и улыбнулся. - Конечно, я также
считаю, что над этим стоит подумать. И я сознаюсь: мы как-то не принимали
это в расчет. Вы подсказали нам новый путь. Но я думаю, что мы поговорим с
вами об этом после того, как вы здесь немного осмотритесь.
После отъезда лазаристов, ученых, а также телеоператоров жизнь в
Санта-Фе вошла в свою обычную колею.
Как-то Кирби спросил Форста:
- Действительно ли существовал когда-либо некто Дэвид Лазарус, мистер
Форст?
Тот мрачно посмотрел в ответ. Форст лежал в термопластиковом коконе,
отдыхая после очередной операции.
- Вы же видели его собственными глазами, - наконец ответил он.
- Я просто видел какого-то человека, который вышел из склепа и
говорил разумные слова - я беседовал с ним с глазу на глаз. Я видел так
же, как его превратили в венерианина. Но это еще не доказывает, что данный
человек действительно Дэвид Лазарус. Такую мысль вместе с другими
подробностями жизни настоящего Лазаруса ему могли внушить путем гипноза.
Это еще не означает, что он был даже нормальным и настоящим человеком.
Ведь вы могли распорядиться, чтобы создали нового Лазаруса, не так ли,
мистер Форст?
- Возможно, если бы я захотел. Но к чему мне это?
- Причины довольно ясны - чтобы установить над лазаристами свой
контроль.
- Если бы я пытался строить козни против лазаристов, - терпеливо
ответил Форст, - то я бы еще шестьдесят лет назад обезвредил их. Еще до
того, как они завоевали Венеру. Нет с лазаристами все в порядке. Этот
молодой человек... Как его, Мандштейн... Он с честью вышел из положения.
- Его нельзя назвать молодым. Ему по крайней мере восемьдесят, мистер
Форст.
- Еще совсем дитя...
- Вы хотите сказать, что это настоящий Лазарус?
- Настоящий, Кирби. Вы удовлетворены?
- Кто же все-таки сунул его в этот склеп и закопал на Марсе?
- Мне кажется, что это сделали его собственные сторонники.
- Как же могло случиться, что они об этом забыли?
- Ну, а тут, возможно, помогли мои люди. Но без моего участия. Это
было так давно. - Руки Форста беспокойно шевельнулись. - Не могу же я
упомнить все! Его нашли. Мы его воскресили и отдали лазаристам. Чего вам
еще от меня надо, Кирби?
Кирби понял, что надоедать своими вопросами далее небезопасно: Форст
мог серьезно обидеться. Кирби знал многих людей, которые в свое время были
очень близки Форсту, но как часто эти близкие отношения рассеивались как
туман.
- Простите меня, - попросил он.
Лицо Форста просветлело.
- Вы просто переоцениваете мою находчивость, Кирби. И перестаньте,
пожалуйста, задумываться о прошлом Лазаруса. Думайте лучше о будущем. Я
возвратил его лазаристам. Он принесет им пользу. И лазаристы должны будут
отблагодарить меня. Они будут мне обязаны, и в свое время я им об этом
напомню.
Кирби промолчал. Он почувствовал, что Форст каким-то образом изменил
равновесие между двумя культами, но не понимал, в чем именно это изменение
состояло.
Форсту позвонили. Нажав кнопку, он с полминуты кого-то слушал. Затем
поднял глаза на Кирби.
- В больницу опять доставили эспера, - сказал он. - Я хотел бы
посмотреть. Вы пойдете со мной?
- Разумеется, - ответил Кирби.
И отправился вместе с Основателем, который поехал в кресле на
колесиках. В больнице, в помещении для больных эсперов, лежал умирающий
юноша, малаец лет тринадцати. Его костлявое тело постоянно вздрагивало,
словно от ударов.
Форст сказал:
- Жаль, что вы не обладаете телекинетическими способностями, Кирби...
Сейчас вы смогли бы бросить взгляд в будущее.
- Я слишком стар, чтобы сожалеть об этом, - ответил Кирби.
Форст приказал, чтобы его кресло подкатили к постели умирающего, и
сделал знак ожидающему эсперу. Тотчас же была установлена связь. Кирби
наблюдал за этим. "Интересно, - подумал он, - что чувствует Форст в такие
мгновения?" Тонкие губы основателя шевелились, обнажая искусственную
челюсть и десны, застывая в оскале мертвеца. У Форста в такт с умирающим
юношей вздрагивали голова и верхняя часть туловища. А эспер перед смертью
бродил безо всякой цели в потоках времени, и Форст следовал за ним,
наблюдая туманные видения мира по другую сторону временного барьера.
Туда и обратно.
Туда и обратно...
На какое-то мгновение Кирби показалось, что и он втянут в эту связь и
мчится, словно слепой пассажир, впереди эспера и проникает за границу
настоящего времени. Что это, хаос прошлого? А где же тогда золотое
мерцание будущего, на которое возлагалось так много надежд? Сейчас,
сейчас. Проклятый старый обманщик, что ты со мной сделал? Разве не Лазарус
возвысился над нами всеми? Лазарус, которого соорудили по приказу Форста.
Очень полезная марионетка, которая зажала радужное будущее в своем кулаке
и похитила его...
Связь прервалась.
Юноша-эспер был мертв.
- Вот и еще одного мы потеряли, - пробормотал Форст. Он посмотрел на
Кирби. - Вам, что плохо?
- Нет, просто устал.
- В таком случае надо отдохнуть. Теперь мы можем себе это позволить.
Дело с Лазарусом закончено.
Кирби кивнул. Кто-то натянул на мертвого юношу простыню. Теперь
клетки его мозга будут в распоряжении ученых или их поместят в
холодильник, и они будут дожидаться своей очереди... Медленно следовал
Кирби за катящимся креслом своего патрона. Была уже ночь, и звезды ярко
светились на ночном небе. Венера, находящаяся далеко-далеко на западной
части неба, сверкала ярче других звезд. Да, они получили назад своего
пророка Лазаруса. Потеряли мученика и приобрели пророка. И Кирби вновь
подумал, что все это лишь ловкий трюк старика Форста, который хочет
положить себе в карман весь орден еретиков.
* ЧАСТЬ ВТОРАЯ. 2164 г. ОТКРЫТОЕ НЕБО *
Новый операционный зал был залит бледно-фиолетовым светом. На его
северной стороне, на уровне второго этажа, были расположены большие окна,
из которых открывался вид на солнечный зимний ландшафт. Со своего места на
галерее Форст мог видеть голубые горы с верхушками, покрытыми снегом.
Правда, горы его совсем не занимали - его интересовало то, что происходило
на операционном столе. Но внешне он никак не высказывал своего интереса.
Разумеется, Форсту совсем не обязательно было присутствовать на
операции - он уже знал, что благополучный исход невозможен. Но Основателю
было сто сорок четыре года, и он считал полезным появляться перед
общественностью как можно чаще. Во всяком случае, в той степени, в которой
позволяли ему силы.
В операционной хирурги обступили обнаженный мозг. Форст видел, как
они снимали черепную коробку и втыкали тонкие зонды в серую массу. В этом
комочке мозга имелось более десяти миллиардов нейронов и других
рецепторов. Нейрохирурги пытались создать синаптические связи между
нейронами мозга и изменить его протеино-молекулярные включения. Этого
требовал план Форста, но природа не поддавалась...
"Все напрасно", - подумал Форст.
И все же, то, что делалось внизу, представляло определенный интерес:
используя все вспомогательные средства нейрохирургии, ведущие ученые
Центра осуществляли протеиновые реконструкции, чтобы изменить
человека-пациента и сделать его пригодным для планов Основателя.
Для этого транссинаптические структуры должны были быть преобразованы
таким образом, чтобы улучшились связи между пресинаптическими и
постсинаптическими мембранами. Короче говоря, речь шла о
перепрограммировании мозга с тем, чтобы он мог дать то, чего хотел Форст.
И это должно было стать движущей силой, с помощью которой
человечество перенесет своих представителей через пропасти световых лет на
звезды.
Проект был очень своеобразным. И уже пятьдесят лет ученые в Санта-Фе
пытались осуществить его. Бесчисленные опыты над кошками, собаками и
обезьянами были уже позади. Сейчас велись опыты над людьми. Пациент,
лежащий на столе, был эспером средних размеров - телепат со слабыми
телекинетическими способностями и рыхлой связью со временем. Жить ему
оставалось около года, после чего он должен сгореть. Поэтому он
добровольно отдал себя в руки экспериментаторов.
Форст был недоволен. Недоволен по двум причинам: во-первых, на успех
вряд ли можно надеяться, во-вторых, с самого начала это не было
необходимо.
Но об этом Форст не мог сказать ученым, преданным и усердным,
поклявшимся, что добьются этой цели. Ну и, кроме того, оставалась еще
слабая надежда, что им удастся искусственным путем создать настоящего
телекинетика. Форст рассматривал все это, как отчаянную попытку
осуществить этот план собственными силами. Выведением телепатов занимались
уже несколько поколений, но убедительных результатов не было.
И вот он терпеливо сидел на галерее, а люди там, внизу, знали, что
Основатель всей душой с ними. Зрачки его глаз были синтетическими, витки
кишок - из полимеризованного искусственного вещества, мощно бьющееся
сердце - из другого синтетического материала. От прежнего Ноэля Форста,
кроме мозга, осталось немного. Да и мозг действовал только потому, что
насыщался антикоагулянтами, предохраняющими его от паралича.
- Вам удобно, сэр? - спросил аколит, стоящий рядом.
- Удобно. А вам?
Аколит улыбнулся шутке Форста. Ему было всего двадцать лет, и он
очень гордился тем, что сегодня настал его черед сопровождать Основателя.
Форст любил присутствие молодых последователей рядом с собой: они были
очень почтительны и внимательны. И в них не было лакейства и лизоблюдства,
проявлявшихся у более пожилых и опытных членов Братства, занятых своей
карьерой.
Врачи склонились над освобожденным от оболочки мозгом. Форст не мог
видеть, что они делали. Телекамера, расположенная над операционным столом,
воспроизводила операцию на экране, но даже это мало что говорило Форсту:
он со скучающим видом продолжал смотреть то на экран, то на операционный
стол.
Затем он включил селектор, вмонтированный в подлокотник кресла, и,
услышав ответ секретаря, приглушенным голосом спросил:
- Координатор Кирби скоро появится здесь?
- Он ведет переговоры с Венерой, сэр.
- С кем он говорит? С Лазарусом или Мандштейном?
- С Мандштейном, сэр. Я ему скажу, чтобы он пришел к вам, как только
закончит разговор.
Форст выключил селектор. Протокол предусматривал, что переговоры по
административным вопросам должны вестись на уровне доверенных лиц
пророков. Таким образом, контакты между форстерами и лазаристами, хотя они
были и редкими, осуществлялись на самом высоком уровне. Со стороны
форстеров их вел координатор Кирби, со стороны лазаристов - Кристофер
Мандштейн. Но существовал один единственный вопрос, решить который могли
только Лазарус и Форст - пророки своих движений, два человека, ближе всех
стоящих к высокой цели.
Внезапно Форст почувствовал дрожь в теле и судорожно вцепился в
подлокотники кресла, пытаясь ее унять. К нему тотчас подскочил аколит и
склонился, готовый в случае необходимости нажать сигнал тревоги. Форст
устало отмахнулся.
- Пустяки, не беспокойтесь, - сказал он.
...Открыть небо...
Братство было так близко к цели, что все начинало казаться
нереальным. Столетие - для разработки планов и искусной игры с
новорожденными антагонистами, возведение большого здания теократии,
кичливых надежд...
"Не было ли сумасшествием пытаться направить все человечество по
такому авантюрному пути? - спросил себя Форст. - И не станет ли достижение
этой цели венцом сумасшествия?"
Внизу, на операционном столе, ноги подопытного внезапно вырвались из
ремней и взметнулись в воздух. Испуганный врач-анестезиолог отпрыгнул к
своей консоли, а дежурный эспер, всегда стоящий наготове для подобных
случаев, низко склонился над пациентом. Нейрохирурги отступили назад и
обменялись взглядами.
В этот момент на галерее появился глубокий старец, сухой со
сгорбленными плечами и присел рядом с Форстом.
- Как проходит операция? - поинтересовался Рейнольд Кирби.
- Пациент только что скончался, - ответил Форст.
Кирби не ожидал от операции многого. Еще накануне он дискутировал на
эту тему с Форстом и не скрывал своего мнения. Хотя он и не был ученым,
тем не менее старался быть в курсе всех достижений науки и техники.
Несмотря на то что основной его обязанностью была административная работа,
ему необходимо было держать бразды правления орденом в своих руках,
используя большой бюрократический аппарат. Скоро исполнится девяносто лет,
как он пришел в Братство. Он пережил взлет Братства и сам поднялся с ним
на большую высоту.
Политическая власть, как бы часто не пользовались ею форстеры, не
являлась для ордена самоцелью. Квинтэссенцией стала его научная программа,
которая сконцентрировалась в Санта-Фе. Здесь за десятилетия была создана
фабрика чудес, поддерживаемая почти тремя миллионами форстеров со всего
мира - и желанные чудеса стали реальностью. Регенерационные процессы,
продолжительность которых не была более ограничена естественным временем
роста человека, вселяли надежду, что новые поколения будут жить уже лет
триста-четыреста, а может быть, и больше. Как бы то ни было, а Братство
могло предложить людям нечто реальное - почти бессмертие, и это можно было
назвать если не полным выполнением обещанного, то, во всяком случае,
частью его. Именно таким обещанием лет сто назад форстеры приманивали в
свои ряды сторонников.
Но другая цель - звезды - осталась для Братства недостижимой.
Человечество из-за абсолютной невозможности достичь и тем более
преодолеть скорость света, было замкнуто в своей Солнечной системе. Ракеты
на химическом горючем и даже разгоняемые ионами космические корабли летали
слишком медленно. Марс и Венера расположены относительно близко к Земле и
до них добирались сравнительно быстро, но другие планеты приходилось
достигать за гораздо большие промежутки времени. На полет к другим
звездам, если рассчитывать на современную технику, потребуются сотни
лет...
Таким образом, человек ограничился своей Солнечной системой,
превратил Марс в жилую планету и изменил себя так, что смог жить на
Венере. На Юпитере и Сатурне добывались редкие элементы, на Нептун и
Плутон иногда посылались исследовательские экспедиции, с помощью роботов
изучался Меркурий и другие планеты.
Специальная теория относительности определяла движение реальных тел в
реальном пространстве, но была совсем не обязательной для явлений
паранормального мира.
Ноэль Форст исходил из того, что экстрасенсорный путь является
единственным путем к звездам. Вот почему он собрал в Санта-Фе эсперов
самых различных категорий и уже десятки лет проводил опыты по выращиванию
нового вида эсперов, а также разные эксперименты по генетике. В результате
у Братства появилось несколько довольно интересных эсперов, но, к
сожалению, ни один из них не имел замечательного таланта транспортировать
физические тела через пространство, в то время как на Венере
телекинетическая мутация произошла спонтанно, как следствие
приспособляемости к окружающей среде.
Но Венера находилась вне сферы влияния форстеров. Лазаристы Венеры
имели телекинетиков, которые были необходимы Форсту, чтобы иметь дорогу к
звездам, но они проявляли мало заинтересованности к сотрудничеству с
Форстом. Вот поэтому Рейнольд Кирби и вел уже несколько месяцев переговоры
с представителем лазаристов на Венере Мандштейном, пытаясь достичь
соглашения.
Тем не менее хирурги в Санта-Фе не прекращали своих попыток
превратить землян в телекинетиков. Опыты по синаптическому изменению
человека давали такие результаты, что, казалось, уже можно оперировать
людей для превращения их в телекинетиков.
- Плохи дела, - сказал Форст Кирби. - Им понадобится еще около
пятидесяти лет, чтобы добиться положительных результатов.
- Не понимаю я всего этого, - покачивая головой, произнес Кирби. - У
венериан имеется ген телекинетиков, не так ли? Почему же мы не можем
создать дубликат? Если вспомнить, что нам удалось сделать с нуклеиновыми
кислотами...
Форст улыбнулся своей улыбкой мумии.
- Гена телекинетиков как такового не существует. Телекинетический
талант - это совокупность измененных наследственных факторов. Уже тридцать
лет пытаемся мы найти такой комплекс изменений и исследовать его, но так и
не получили никаких результатов. И потом, это дело с синаптическим методом
- надо изменить сам мозг, а не гены, и тогда, рано или поздно, мы добьемся
своего. Но я не могу ждать еще целых пятьдесят лет.
- Вы наверняка проживете и больше.
- Возможно, - ответил Форст. - Но тем не менее, я не могу так долго
ждать. А венериане имеют таких людей, в которых мы нуждаемся. И если мы
будем долго копошиться, они осуществят этот план одни, без нас. Пришло
время привлечь их к сотрудничеству. Я готов к компромиссу.
Кирби сообщил Форсту о своих переговорах с Мандштейном. Он отметил,
что в них намечается сдвиг в хорошую сторону, но до полной договоренности
еще далеко и в основном потому, что, по мнению лазаристов, Форсту нужен
этот совместный план для утверждения своей силы.
Форст задумчиво кивнул:
- Я поговорю с Лазарусом. Из-за неудачной операции соглашение с
венерианами стало еще более необходимым.
В это время умершего накрыли простыней и вывезли из операционного
зала.
- Пойдемте со мной, - сказал Форст, обращаясь к Кирби. - Я
распорядился сделать просвечивание этому кретину и хотел бы присутствовать
при этом.
Кирби вслед за Основателем вышел из галереи. За ними, словно
королевская свита, следовали несколько аколитов и санитаров. За последние
годы Форст заметно ослаб и пользовался креслом на колесиках. Кирби,
наоборот, предпочитал собственные ноги, хотя был почти таким же старым.
- Вы не очень обеспокоены неудачей? - спросил Кирби.
- А к чему беспокоиться? Я же отлично понимаю, что успеха нам ждать
еще рано.
- В таком случае, что вам нужно от этого кретина? Вы на что-нибудь
надеетесь?
- Наши надежды связаны с Венерой. У них есть нужные люди.
- Зачем же тогда мы пытаемся вырастить своих телекинетиков?
- Нельзя уменьшать темпа научных работ. За все сто лет Братство ни
разу не останавливало своих исследований. К тому же мы не имеем права
опустить руки и сдаться, то есть признать бессилие.
Кирби пожал плечами. Несмотря на власть, которую он имел а Братстве,
инициатива никогда не исходила от него. Стратегию движения, как и прежде,
определял Форст. Однако в отличие от других подчиненных Кирби всегда знал,
для какой игры совершается тот или иной тактический маневр. А если Форст
неожиданно умрет? Что произойдет с организацией? Будет ли она, как
надеется Форст, идти теми же темпами и в том же направлении дальше?
Возможно, что и будет, но во что это выльется - неизвестно.
Наконец они попали в больницу для эсперов. Навстречу вышли люди в
голубых рясах, чтобы приветствовать Форста. Один из врачей с
почтительностью проводил их в заднюю часть здания, где уже находился
кретин.
Несчастный сидел в широком кресле из пластика. Резиновые веревки,
которыми он был привязан к стенным крючкам, прочно держали его, оставляя
тем не менее некоторую свободу движений.
На него грустно было смотреть. Тринадцатилетний подросток ростом
всего лишь около метра, с грубой шершавой кожей был глухим и полуслепым -
весь какой-то деформированный. Но зато это был мутант, созданный самой
природой. Его болезнь называлась синдромом Харлера, попросту говоря,
естественным природным кретинизмом, описанным в науке еще два с половиной
столетия назад. Несчастные родители привезли это маленькое чудовище в один
из храмов Братства в Стокгольме, надеясь на помощь медиков. Кретинизм в
Братстве не лечили, но один из эсперов, исследовавших мальчика, обнаружил
в нем необычные способности и предложил отправить его в Санта-Фе. И вот
мальчик здесь; теперь его должны исследовать и определить, каким даром он
обладает.
Кирби сразу понял, что ему тут делать нечего, но он попытался
мобилизовать всю свою волю.
- Почему у ребенка так много недостатков? - спросил он у врача,
стоявшего рядом.
- Если говорить популярно, это связано со скоплением ненормальных
генов, вызывающих отклонения в теле и, следовательно, излишнее накопление
полисахаридов в организме.
Кирби кивнул.
- А существует какая-нибудь связь между неправильным развитием
организма и телекинетикой?
- Это еще не выяснено, - ответил врач.
Форст почти вплотную подкатил к несчастному мальчику и внимательно
посмотрел ему в лицо. В мутно-молочных глазах притаилось выражение
безмолвного горя. "Смерть была бы для него избавлением, - подумал Кирби. -
А Форст еще надеется, что такое чудовище поможет им добраться до звезд!"
- Начинайте исследование, - буркнул Основатель.
К калеке подошли два эспера: негритянка с приятной внешностью и
меланхоличный молодой человек. Кирби внимательно наблюдал за ходом
безмолвного преобразования. Что делали эти двое эсперов? Какие мысли
вливали они в мозг калеки, молчаливо скорчившегося перед ними? Кирби этого
не знал и утешался тем фактом, что, вероятно, и сам Форст этого не знал.
Прошло минут десять.
Внезапно девушка подняла голову и сказала:
- Умеренные коммуникационные способности и, я бы сказала, зачаточные
телекинетические.
Она вытащила из кармана коробок со спичками и положила его на
открытую ладонь. Затем, судя по всему, эсперка опять вошла в контакт с
калекой и поднесла свою руку к его глазам.
Лицо больного исказилось в страшной гримасе, и в то же время коробок
на ладони начал передвигаться.
Форст был доволен.
- Хорошая работа. У него способности выше средних.
- Не больше, чем у других, - сказал другой эспер. - Он не знает и не
понимает мира, поэтому не сможет пользоваться своими способностями. Он
говорит, что мы должны его убить.
- Я бы предложила его усыпить, - сказала девушка. - И он, наверное,
согласится на это.
Кирби содрогнулся от неприятного ощущения. Деловитые и трезво
рассуждающие эсперы только что заглянули в душу калеки, и одного этого
было достаточно, чтобы сделать их черствыми эгоистами. Да, почувствовать
то, что испытывает этот несчастный тринадцатилетний монстр, блуждающий
где-то в мире теней, очень неприятно и страшно.
Форст сделал знак врачу:
- Сохраните его для дальнейших исследований. Может быть, при
правильном лечении и уходе он сможет стать полезным существом, как для
себя, так и для нас.
Основатель повернулся вместе со своим креслом и выехал из комнаты. В
этот момент в глубине коридора показался спешащий аколит. Увидев, что
навстречу катится сам Основатель, он быстро затормозил свой бег. Форст
отечески улыбнулся юноше и свернул в сторону.
Тяжело дыша, аколит сказал:
- Вам послание, координатор Кирби.
Кирби взял конверт и осторожно вскрыл его. Послание было от
Мандштейна. Оно гласило:
"Лазарус готов встретиться с Форсом для информационной беседы".
- Да будет вам известно, что я был сумасшедшим, - сказал Форст. -
Около десяти лет. Позднее я узнал причину: я принадлежал к категории
"пловцов", не умеющих фиксировать время.
Бледная девушка-эспер смотрела на него круглыми глазами. Они были
одни в комнате Основателя. Девушке было тридцать лет, однако она казалась
физически несозревшей. Черные пряди волос, закрывающие ее угловатые плечи,
были всегда в беспорядке. Дельфина, так звали девушку, за долгие месяцы
работы с Форстом, так и не смогла привыкнуть к его искренности. Да она и
возможности такой не имела: после каждого ее посещения Форста эсперы
гасили все воспоминания, связанные с посещением.
- Мне начинать? - робко спросила она.
- Нет, подождите немного... Скажите, считали ли вы себя когда-нибудь
ненормальной? Например, в такие тяжелые моменты жизни, когда вы теряете
контроль над собой, бесцельно скользите вдоль линии времени и не знаете,
вернетесь ли вы когда-нибудь к той точке времени, которую мы называем
"сейчас"?
- Временами это бывает довольно страшно.
- Но вы возвращаетесь, и это удивительно. Вы знаете, скольких
"пловцов" я видел, мозг которых сгорал у меня на глазах? Сотни! Да. Да.
Сотни! Я и сам бы сгорел, если бы мои способности были развиты сильнее. С
годами такое случалось со мной все меньше и меньше, а теперь остались одни
воспоминания. А в то время я часто срывался, бежал вдоль времени и видел
перед собой все Братство, как на ладони. И все же я видел, все видел,
Дельфина, все! Правда, очень тускло и расплывчато.
- Так, как вы это описали в своей книге?
- Более или менее, - ответил Основатель. - И хуже всего я чувствовал
себя в период между две тысячи пятьдесят пятым и две тысячи шестьдесят
третьим годами. А началось все это, когда мне было тридцать пять... Я
служил обычным техником, был, так сказать, никто, и вдруг на меня нашло,
божественное озарение: я на какое-то время заглянул в свое будущее. Я
решил, что начинаю сходить с ума. Но потом понял в чем дело.
Девушка молчала, удивляясь разговорчивости старца. Форст закрыл
глаза. Он вспоминал. После нескольких лет душевного блуждания Ноэль Форст
осознал цель своей жизни. Он видел, как мог преобразовать мир. Надо только
начать. И начать правильно. Основать первые ячейки, выдумать новые
культовые ритуалы... Было ли его сумасшествие болезнью параноика?
Возможно, и было. Форст сам считал себя фанатиком, и даже сумасшедшим, но
сумасшедшим трезвым и рациональным. Он не останавливался ни перед чем,
лишь бы достичь цели: он слишком недалеко заглянул в будущее, чтобы знать,
достигнет он ее или нет.
- Когда собираешься изменить мир, - задумчиво сказал он, - то берешь
на себя большую ответственность. Нужно быть чересчур наивным или просто
одержимым, чтобы попытаться осуществить это, либо верить, что такое
возможно.
- Это называется, бросить вызов жизни, - сказала девушка.
- Ах, не бередите мне старые раны, Дельфина! Довольно скучно играть
пьесу, самим написанную и знать, что тебя ждет. Только одно меня и
утешает: я не знаю подробностей и, вообще, понятия не имею, что произойдет
в будущем. Поэтому я полагаюсь только на такие таланты, как ваш. К
сожалению, даром предвидения я больше не обладаю. Но вы ведь видите все
отчетливо, не так ли? Одолжите мне ваш талант. Возьмите меня с собой... О,
как много я сегодня говорю!
Девушка робко начала готовиться к большим внутренним нагрузкам. В
отличии от других экспертов она была способна на очень сильный
самоконтроль. Большинство "пловцов" слишком рано теряли свой "якорь" и
сгорали. А тридцатилетняя Дельфина (зрелый возраст для эспера) сохранила и
ориентацию, и силу, сохранила жизнь. Но и она сгорит, когда не хватит сил.
До сих пор этого не случалось, и Форст очень симпатизировал ей: он
связывал с ней большие надежды. Если бы она продержалась еще немного, до
тех пор, пока он не увидит продолжения своего пути! Тогда этот длинный
экскурс закончится, и они смогут хорошенько отдохнуть.
Наконец она отошла от настоящего и вступила в сферу, где
сконцентрировались все мгновения.
Форст наблюдал за девушкой и ждал момента, когда он отправится вместе
с ней. Один он не мог совершить путешествие в будущее, ему нужен
проводник. В конце концов его зрение ослабло, все вокруг замерцало, и он
почувствовал, что движется навстречу туманному миру теней. Перед ним
открылась завеса времени, он увидел смутную фигуру, в которой узнал самого
себя, в окружении каких-то неясных силуэтов.
Неужели это Лазарус? Да, конечно, это он! А вот и Кирби! И Мандштейн!
Собрались все фигурки в его великой игре. Далее Форст увидел совершенно
незнакомый мир с необычным ландшафтом - не земным, но и не марсианским и
не венерианским. Форст задрожал. Он взглянул на дерево, которое
возвышалось над ним по меньшей мере метров на двести и словно упиралось
вершиной в небо. Дерево было покрыто кроной ажурно-голубой листвы... Вдруг
он стремительно перенесся в душную и вонючую атмосферу мокрого от дождя
большого города, и увидел, что стоит перед одним из своих старых храмов.
Храм горел, и запах горящего дерева щипал нос. От жары быстро испарялась
дождевая влага. А потом он посмотрел на улыбающееся лицо Кирби. А потом...
А потом его покинуло чувство движения, и он вернулся в настоящее.
Форст лежал в кресле с закрытыми глазами и тяжело дышал.
Немного отдохнув, он взглянул на Дельфину: она лежала рядом с его
креслом. Старец позвал аколита:
- Отправьте девушку в отделение, - сказал он. - И пусть о ней
позаботятся врачи. Ей нужно восстановить силы.
Аколит кивнул и легко поднял девушку. Форст продолжал сидеть
неподвижно. Он был доволен результатом сеанса, который подтвердил его
интуитивные мысли о ближайшем будущем, и это его умиротворило.
Потом он нажал кнопку селектора:
- Пришлите ко мне Каподимонте.
Через несколько минут в его комнату вошел толстяк. Каподимонте был
начальником одного из районов Санта-Фе, причем в случае отсутствия Форста
и Кирби ему же должен подчиняться весь Научный Центр. Это был лояльный,
прилежный, исполнительный работник, и Форст часто доверял ему деликатные
поручения, которые тот выполнял обычно с успехом.
Форст сказал:
- Каподимонте, сколько вам потребуется времени, чтобы подобрать
экипаж для межзвездного полета?
- Для межзв...
- Да. Скажем так: для старта поздней осенью этого года. Сейчас можете
подобрать людей только по анкетным данным. Нужные две или три команды.
Каподимонте уже пришел в себя:
- Какой численности должны быть команды?
- Различной: и два человека, и целый десяток. Начните с Адама и Евы и
пройдитесь по всем парам. Принцип отбора таков: они должны быть здоровыми,
выносливыми, способными рожать детей, хорошо приспосабливаться к
меняющимся условиям.
- Это должны быть эсперы?
- Нет, лучше простые люди. В крайнем случае, можете взять пару
эсперов на дюжину. Но они не должны быть очень чувствительными. Не
забывайте, что они будут пионерами, а для такой трудной жизни больше
годятся грубые и психически устойчивые люди. В такой экспедиции гении не
нужны.
- Когда будет готов список, кому его показать: вам или Кирби?
- Мне. Хочу вас предупредить, чтобы вы вообще не говорили никому ни
слова об этом. Даже Кирби. Просто сходите в архив, сделайте свою работу и
принесите мне результаты. Я еще сам не знаю, какого масштаба будет
экспедиция, но я хотел бы организовать такую группу, которая оправдала бы
все мои расчеты. А сколько будет участников: два, три, восемь - я и сам не
знаю. Даю вам на это два-три дня. Когда эта работа будет выполнена, мы еще
раз с вами побеседуем. Потом возьмите парочку самых способных людей и
займитесь с ними логистическими приготовлениями к полету. Используйте при
этом капсулу, которая может приводиться в движение энергией эсперов.
Попытайтесь разработать наиболее приемлемый и целесообразный проект.
Используйте старые достижения. У вас ведь богатый арсенал всяких проектов,
просмотрите их внимательно. Созданный проект будет вашим детищем,
Каподимонте.
- Один нескромный вопрос, сэр?
- Прошу.
- Это всего лишь гипотетическая тренировка или все довольно серьезно?
- Я и сам еще не знаю, - сказал Форст.
На экране появилось голубое лицо венерианина. Оно казалось каким-то
чужим и неприятным, но тем не менее венерианин родился на Земле, что было
видно по форме головы и чертам лица. Это был Дэвид Лазарус, Основатель и
воскресший пророк культа лазаристов. Прошло двадцать лет с тех пор, как
Лазарус отправился на Венеру. За это время он часто разговаривал с
Форстом. И всякий раз пророки позволяли себе такую дорогую роскошь, как
разговор с полным визуальным контактом. Даже телефонный разговор между
Землей и Венерой с помощью промежуточных космических станций был
чрезвычайно дорогим, а уж о сопровождении разговора телевизионным
изображением и говорить не стоит. Но расходы не смущали пророков. Сам
Форст настоял, чтобы связь была визуальной. Ему было очень важно видеть
измененное лицо Лазаруса. Это позволяло Форсту концентрировать свои мысли
во время вынужденных пауз: даже если учесть, что информация неслась со
скоростью света, все равно проходило несколько минут, прежде чем она
достигала другой планеты. Поэтому даже самый короткий и незначительный
обмен мнениями требовал более часа связи.
Расположившись поудобнее в своем кресле, Форст сказал:
- Я думаю, Лазарус, что пришло время объединить наши движения. Мы
дополним друг друга. Ведь от нашей разобщенности никто из нас не получил
выгоды.
- Но если мы соединимся, мы можем кое-что и потерять, - в раздумье
произнес Лазарус. - Ведь наше движение моложе и слабее, и воссоединение
может привести к тому, что вы поглотите нас, и мы полностью растворимся в
вашей иерархии.
- Ни в коем случае. Гарантируем вам, что ваши лазаристы полностью
останутся автономными. Даже больше: я гарантирую вам доминирующую роль в
определении политического курса движения.
- А какие гарантии вы можете предложить? - поинтересовался Лазарус.
- Давайте пока отложим этот вопрос, - ответил Форст. - У меня
наготове межзвездная команда. Через несколько месяцев она полностью будет
оснащена. Ее члены в состоянии приспособиться к любым условиям. Но нам
нужно выбраться за пределы Солнечной системы. Дайте нам такую возможность,
Лазарус. У вас она имеется. Мы слышали о ваших экспериментах.
Лазарус кивнул, и его жабры задрожали.
- Не отрицаю, мы добились определенных успехов в этой области, -
сказал он с гордостью. - Мы можем переправить несколько тонн материалов
или веществ с Венеры на Плутон. Приблизительно такую же массу мы можем
послать и за пределы Солнечной системы - к звездам и даже в другие
Галактики.
- Сколько времени вам понадобится, чтобы переправить большую массу на
Плутон?
- Немного. Точного времени я вам назвать не могу. Во всяком случае,
звезды подвластны нам уже около года. Если мы пошлем капсулу или корабль к
ближайшей звездной системе, то приблизительно через два года он достигнет
цели. К сожалению, у нас нет возможности поддерживать контакт с командой.
Мы их можем только выбросить во Вселенную, а говорить с ними через
огромные расстояния в пять или десять световых лет мы не можем. А вы могли
бы?
- Нет, - ответил Форст. - Экспедиция будет полностью отрезана от
нашего мира. Для связи с нами она будет посылать конвекциональные
радиозонды. И все же мы должны попытаться послать экспедицию. Вы
предоставите в наше распоряжение ваших специалистов, Лазарус?
- А вы знаете, что на этой работе несколько наших самых лучших людей
сгорят?
- Да, я предполагал, что так будет. И тем не менее, я прошу вас
предоставить их нам. У нас имеется методика лечения горящих эсперов. Пусть
ваша молодежь попытается послать корабль к звездам, а если они "вспыхнут",
мы постараемся их вылечить.
- А не кажется ли вам, что это бесчеловечно: сперва довести их чуть
ли не до гибели, а затем штопать, как дырявый чулок? - спросил Лазарус. -
Ведь это оскорбляет человеческое достоинство. Я предпочитаю оставить
юношей здесь, на Венере, чтобы и дальше развивать их таланты и в то же
время находиться с ними в постоянном контакте.
- Но они нужны нам.
- Нам - тоже.
Форст использовал паузу, чтобы принять стимулятор. А когда он сказал
следующую фразу, голос его уже не дрожал от волнения:
- Вы принадлежите мне. Я вас создал и теперь нуждаюсь в вас. Именно я
усыпил вас в 2090 году, и я же разбудил в 2152 году и подарил вам целый
мир. Вы были никем, просто выскочкой, теперь вам принадлежит мир. Вы мне
обязаны всем. И сейчас пришло время рассчитываться. Я ждал этого сто лет:
у вас появились эсперы, способные доставить моих людей к звездам. И какими
бы большими не были жертвы с вашей стороны, я хочу, чтобы эта экспедиция
состоялась.
Форсту было трудно говорить, у него даже закружилась голова, и он в
изнеможении откинулся на спинку кресла. У него было время передохнуть,
ответ придет только через несколько минут. Он сделал свою игру - теперь
дело за Лазарусом. В руках Форста не осталось ни одного туза.
Голубое лицо на экране было неподвижным. Слова Форста еще не достигли
Венеры. Ответа пришлось ждать довольно долго.
Внезапно лицо на экране нахмурилось.
- Вот уж не думал, Форст, что вы будете действовать подобными
методами. Почему я должен быть вам благодарен? За то, что воскресив меня,
вы загнали тем самым в эту дыру? И даже не спросили моего согласия. Или,
может быть, за то, что мое движение выросло, пока я по вашей милости спал
более шестидесяти лет? Но ведь это не ваша заслуга! Так что не смешите
меня, Форст, - сказал Лазарус и после небольшой паузы добавил: - Я не дам
вам эсперов. Разводите своих, если вам так необходимо лететь к звездам.
- Вы тоже хотите к звездам, Лазарус. Но у вас не хватает технических
приспособлений для организации такой экспедиции. У меня они есть. Так
давайте же объединим наши усилия! Вы же сами этого хотите! Сказать вам,
почему вы не соглашаетесь? Вы просто боитесь реакции своих собственных
людей, когда они узнают, что вы сотрудничаете со мной. Боитесь, что пойдут
разговоры, будто вы продались Форсту. Вы не соглашаетесь со мной, потому
что не имеете полной независимости. Возьмите себя в руки. Проявите
решительность! Употребите свое влияние. Я положил перед вами эту планету.
Отплатите мне той же монетой.
Когда слова Форста дошли до Лазаруса, он, казалось, хотел прервать
связь.
- Какой абсурд! - возмущенно воскликнул он. - Мои последователи в
тяжелой борьбе сами завоевали эту планету. Никто не клал ее передо мной,
Форст. Наоборот, уже в течение десятилетий вы пытаетесь добиться влияния
на Венере, но вам это не удается. Так за что я вам должен отвечать
взаимностью? Пока вы придерживаетесь такой тактики, о взаимопонимании
нечего и думать! Или вы считаете, что я пойду к Мандштейну, Мартеллу и
другим сподвижникам, расскажу о нашем разговоре, а потом заявлю о
подчинении вашей воле? Да мои люди снова превратят меня в мученика, но на
этот раз - окончательно, и они будут правы!
Наступила продолжительная пауза, еще более длинная, чем необходимо
для преодоления этих слов расстояния от Земли до Венеры. И Форст понял,
что тактика лобовой атаки не оправдала себя. На этот раз он перегнул
палку. Если он хочет спасти свой план, то должен раскрыть последнюю
козырную карту, которую он вообще не хотел показывать.
Он улыбнулся и сказал:
- Скажите своим людям, Лазарус, что я им предлагаю высочайший
авторитет в обоих мирах. Скажите им, что Братство лазаристов не только
желанно нам, но и будет единственной главой обоих движений.
- Обоих?
- Обоих.
- А что будет с вами?
Форст ответил на этот вопрос. И как только слова слетели с его губ,
он откинулся назад, расслабился и облегченно вздохнул. Основатель знал,
что сделал последний ход в игре, длящейся сто лет, и все кончится, как
надо.
Рейнольд Кирби был у своего терапевта, когда прозвенел вызов и ему
сообщили, что Форст хочет его видеть. Координатор лежал в питательной
ванне - усовершенствованной регенерационной камере, которая давала не
забвение, а освежение. Кирби мог бы погружаться в нирвану, тогда бы он
герметически изолировал себя от внешнего мира и в состоянии невесомости,
освобожденный абсолютно от всех мыслей, наслаждался полным покоем. Но
такой уход от реальности ему давно уже не нужен. А вот полежать в ванне
было полезно и приятно: в ней восстанавливались силы, израсходованные
днем.
Обычно Кирби не позволял прерывать такие сеансы. В этом возрасте он
обязан внимательно следить за своим здоровьем. Он слишком рано родился,
чтобы разделить с более молодым поколением квазибессмертие. Его организм
нуждался в стимуляторах, так как сто лет назад наука находилась на гораздо
более низком уровне развития. И все же, когда звонил Форст, Кирби
отказывался от всех процедур и шел на зов шефа.
Терапевт знал об этом. Он сразу прервал сеанс, вытащил Кирби из
ванны, обтер его мокрым полотенцем, быстро сделал массаж и отпустил в мир
забот и волнений.
Форст выглядел больным: Кирби никогда еще не видел Основателя таким
обессиленным. Его голова была похожа на череп мертвеца, темные глаза
лихорадочно блестели. Тихо жужжали машины, снабжающие Форста жизненными
силами.
Кирби опустился в кресло, на которое ему указали глаза Форста, и стал
терпеливо ждать.
Прошло довольно много времени, пока Форст не сказал слабым голосом:
- Сегодня или завтра я соберу Совет на заседание. Он должен одобрить
те действия, которые я только что предпринял. Но прежде чем соберется весь
совет, я бы хотел обсудить этот вопрос с вами.
Кирби собирался сказать шефу, что ему необходимо немного отдохнуть,
но потом решил не делать этого. Работая рядом с Основателем столько
времени, он научился правильно понимать слова Форста. На самом деле, тот
хотел сказать: "Только что я принял решение, которое не имел права
принимать единолично. Тем не менее я буду просить Совет одобрить его. Я
заставлю вас признать, что я действовал правильно".
Кирби был готов согласиться со всем, чтобы Форст ему ни сказал.
Оспаривать решения Основателя не имело смысла. Серьезных возражений делать
тоже не следовало. Последним, кто сделал это, был Дэвид Лазарус. За что
ему и пришлось проспать в склепе на Марсе более шестидесяти лет.
Форст заговорил снова:
- Я беседовал с Лазарусом и добился желанного соглашения. Он даст нам
столько телекинетиков, сколько потребуется. Возможно, мы еще в этом году
сумеем осуществить межзвездную экспедицию.
Кирби вздохнул:
- Я крайне озадачен, мистер Форст.
- Антиклимакс, не так ли? Сто лет ползешь, словно улитка, к этой
цели, мало веря в успех, радуешься каждому дюйму, который прополз, вдруг
видишь себя у самой цели, и каждодневные заботы, напряжения и волнения,
вызванные маленькой удачей, перерастают в какую-то апатию.
- Но эта экспедиция еще не попала в другую солнечную систему, -
сказал Кирби.
- Она там будет, - ответил Форст. - Я в этом не сомневаюсь. Сейчас мы
у цели. Каподимонте уже выискивает подходящих кандидатов для полета. А мы
скоро начнем строить капсулу. Лазарус и его люди будут сотрудничать с
нами. Ну, а потом все начнется...
- Вы добились его согласия, мистер Форст?
- Да, я сказал ему, что будет после того, как вылетит экспедиция.
Кирби, вы задумывались когда-нибудь о будущих целях Братства?
Кирби не знал, что ему ответить.
- Ну, я полагаю, мы будем организовывать такие экспедиции. Кроме
того, усиление нашей позиции, продолжение научных исследований... Короче
говоря, мне кажется, что в будущем мы будем совершенствовать достигнутые
результаты.
- Вот именно. То есть шагать в утопию по широкой дороге. И никаких
трудностей больше не будет, не так ли? И вот именно по этой причине я
больше не хочу руководить движением...
- Что?
- Я приму участие в экспедиции, - сказал Форст.
Если бы Форст вывернул ногу и закинул ее за голову, Кирби удивился бы
меньше, чем сейчас. Слова Основателя подействовали на него как физический
удар. Он молча опустился в кресло и крепко ухватился за подлокотники.
Постепенно шок стал отходить.
- Вы... Вы хотите участвовать в экспедиции? - неожиданно вырвалось у
него. - Нет, это невероятно, мистер Форст. Это было бы сумасшествием!
- Я уже все решил. Моя работа здесь, на Земле, закончена. Я руководил
Братством целое столетие, а это довольно большой срок. На моих глазах оно
выросло и окрепло. Кроме того, я добился сотрудничества с нашими братьями
на Венере. Здесь я сделал все, что хотел сделать. Теперь я хочу
попробовать что-нибудь сделать в другой солнечной системе.
- Мы не имеем права отпускать вас отсюда, - сказал Кирби, сам
удивляясь своим словам. - Вы не имеете права уходить от нас. В вашем
возрасте... Идти на борт космического корабля, который... - Он смутился и
замолчал.
- Если я не взойду на борт космического корабля, он так и не улетит с
Земли, - сказал Форст.
- Не говорите так, мистер Форст. Вы ведете себя как избалованный
ребенок, который отказывается от праздника, потому что никто не хочет
сплясать. В Братстве найдется много людей, желающих полететь к звездам и в
другие галактики.
Кирби показалось, что Форста забавляет его горячность.
- Вы неправильно поняли мои слова, - сказал Форст. - Я не говорил,
что буду препятствовать полету, если останусь на Земле. Если я не взойду
на борт капсулы, Лазарус не даст мне эсперов.
Второй раз за последние десять минут Кирби был настолько ошеломлен,
что не мог выговорить ни слова. И лишь через некоторое время он начал
понимать: здесь развернулась такая важная и сложная игра, что даже он,
координатор Братства, ничего о ней не знал.
- Это и есть те шаги, которые вы предприняли, мистер Форст? Я имею в
виду, что именно об этом вы договорились с Лазарусом?
- Это умеренная цена. Смена власти происходит довольно часто. Я сойду
со сцены, а главой движения станет Лазарус. А вы можете быть его
заместителем и викарием на Земле. Мы же получим эсперов и покорим
Галактику. Такое решение устроит всех.
- Нет, мистер Форст.
- Мне уже надоело быть на Земле, и я хотел бы уехать. Лазарус тоже
этого хочет. Я стал слишком великим и слишком могущественным. Пришло время
передать власть менее известным личностям. Лазарус поделится с вами
властью, Кирби. Он, правда, будет самой главной фигурой, но не сможет же
он быть одновременно и на Венере, и на Земле. Поэтому руководить Братством
на Земле будете вы. Вместе вы разработаете проект сотрудничества Братства
и лазаристов. Мне кажется, это не так сложно - у нас много общего. Пройдет
каких-нибудь десять лет, и неприязнь друг к другу исчезнет бесследно. А я
окончательно уйду с вашего пути, находясь от вас на расстоянии в десятки
световых лет. Я не смогу уже больше ни во что вмешиваться и буду спокойно
доживать там свой век. Разве вы не считаете, что такое решение вопроса
можно только приветствовать?
- Я все еще не могу этому поверить, мистер Форст. Сто лет вы стояли
во главе Братства, а теперь собираетесь улететь в неизвестность вместе с
группой пионеров. Вам же сто пятьдесят лет.
- Придется поверить в это, Кирби, - сказал Форст. Впервые за время
разговора в его голосе появились резкие нотки. - Я улетаю. Это уже решено.
В некотором смысле, я уже улетел.
- Как вас понимать?
- Вы знаете, что у меня есть слабые телепатические способности и что
я начинаю действовать лишь после того, как проникну с горящим эспером в
будущее?
- Да, знаю.
- Так вот, я уже заглянул в будущее. Я знаю, как это было, и поэтому
знаю, как это будет. Я улечу. Я всегда придерживался плана, иногда даже
действовал сломя голову, но каждый раз это было определено видениями,
которые я получал заранее. Поэтому все уже решено: я улетаю.
Кирби закрыл глаза и попытался вернуть себе душевное равновесие.
Форст продолжал:
- Оглянитесь на тот путь, который я прошел. Сделал ли я хоть один
неверный шаг?.. Братство расцвело. Оно покорило Землю. А когда мы стали
достаточно сильными, чтобы не бояться противников, я позволил появиться
еретикам.
- Вы позволили?
- Я понял: Лазарус - способный человек, но нашему движению он мог бы
навредить. Он считал, что мы должны пойти другим путем. И наши дороги
разошлись - Лазарус организовал свое движение. Эта оппозиция была для меня
весьма кстати. С помощью одного доверенного человека, ушедшего вместе с
ним, я напичкал его разными идеями.
- Но к чему это все?
- Монолитная организация стала бы еще более бюрократичной, еще более
тяжеловесной чем теперь. Ей необходима была встряска, хоть какая-нибудь
конкуренция, которая заставила бы ее быть подвижной. Существовала и еще
одна причина, по которой я приветствовал зарождение еретического движения
и втайне даже способствовал ему. Братство было создано для завоевания
приверженцев на Земле. И оно достигло этой цели. Но принципы и методы
работы на Земле неприемлемы для Венеры. Поэтому я вложил в мозг Лазаруса
такие идеи, которые считал пригодными для Венеры. В основном он воспринял
их так, как я хотел. И когда позднее от своего доверенного лица, кстати,
он давно умер, я узнал, что лазаристы нуждаются в усердном человеке для
миссии на Венере, я дал его им. Это был Мандштейн. Вы помните, наверное, о
том случае, который произошел в 2195 году. Тогда Мандштейн был простым
аколитом, мечтавшим сделать карьеру. Я разглядел его способности и обратил
на него внимание своего человека из рядов лазаристов. После этого мы
набросали план его жизни, и вскоре он появился на Венере в числе
Измененных.
- Вы знали, что лазаристы найдут на Венере телекинетиков?
- Я этого не знал, но надеялся на нечто подобное. Я просто знал, что
будет очень хорошо, если лазаристы обратят внимание на Венеру, поскольку
эта идея и сама по себе хороша. Вы следите за моими мыслями? Так вот, по
этой самой причине я выкрал у них Лазаруса и поместил его на шестьдесят
лет в стеклянный склеп. Тогда я еще не знал, почему я это делаю, но уже
видел в своих путешествиях по времени, что пророк и мученик Лазарус
сыграет большую роль у лазаристов. Я мог бы его убить, но подумал: будет
лучше, если на какое-то время спрятать его, а потом бросить неожиданно в
мир, как козырного туза. Двадцать лет назад я разыграл этого козыря. А
сегодня я бросаю на стол свой последний козырь: самого себя. Я должен
улететь. Моя работа здесь закончена. Я много лет потратил на то, чтобы
объединить оба движения. Это случилось, и я улетаю.
После довольно продолжительной паузы Кирби сказал:
- Вы ставите меня в довольно неловкое положение, мистер Форст,
заставляя ратифицировать решение, столь же неизбежное, как восход солнца и
смена времен года.
- Вы вправе на Совете голосовать против меня.
- Но вы в любом случае улетите?
- Да, и я хотел бы, чтобы вы меня поддержали... Правда, это ничего
уже не изменит... Кроме того, мне важно, чтобы именно вы поняли, ЧТО я
делал все эти годы. Скажите, вы можете назвать хоть одну причину, по
которой я должен остаться на Земле?
- Вы нам нужны, мистер Форст. Это - единственная причина.
- Ну, это несерьезно. Я вам совсем не нужен. План выполнен. Настало
время передать бразды правления другим. Вы просто слишком тесно связаны со
мной внутренне, Кирби, и вы не можете привыкнуть к мысли, что я не вечно
буду дергать за ниточки.
- Может быть вы и правы, - согласился Кирби. - Но кто в этом виноват?
Ведь вы окружили себя такими людьми, которые с вами во всем соглашаются.
Вы всегда сами принимали решения, и поэтому превратились для движения в
нечто вроде святого духа или огня. А теперь вы хотите погасить этот огонь.
- Я просто передвигаю его на другое место, - ответил Форст. -
Послушайте, Кирби, я хочу вам кое-что предложить. Члены Совета соберутся
через шесть часов. Я сделаю свое заявление, и, по всей вероятности, оно
произведет на них такое же впечатление, как и на вас. Так вот, уйдите
куда-нибудь на эти шесть часов и хорошенько подумайте о нашем разговоре.
Не смотрите на это как на нечто неприемлемое, а трезво оцените все за и
против. Тогда вы сможете объяснить собранию, что для будущего Братства
просто необходимо, чтобы я улетел.
- Вы считаете...
- Не говорите сейчас ничего. Вы еще не переварили мои слова, а когда
вы это сделаете, то поймете, что Братство должно развиваться именно в этом
направлении. А пока помолчите.
Кирби улыбнулся:
- А вы еще продолжаете дергать за веревочки, не правда ли, мистер
Форст?
- Это вошло у меня в привычку, но сейчас я делаю это в последний раз.
Можете мне поверить.
На длинной лесной просеке подросток-телекинетик выполнял
спортивно-показательные упражнения.
С обеих сторон просеки до самого горизонта, серого и мутного, стеной,
стояли гигантские деревья. Их длинные и густые ветви с темной листвой
иногда переплетались над просекой, образуя плотный свод. Вот под одним из
таких сводов, на мягкой болотистой почве, покрытой сырыми опавшими
листьями и густой травой, собралась группа молодых голубокожих людей,
одетых в зеленые рясы. Они демонстрировали свои телекинетические
способности. Их было человек десять-пятнадцать. Недалеко стояли взрослые и
наблюдали за ними. В центре взрослой группы находился Дэвид Лазарус, а
вокруг - руководители венерианского движения: Кристофер Мандштейн, Николас
Мартелл, Клод Эмори...
Лазарусу трудно пришлось с этими людьми. Для них он был всего лишь
мифической фигурой - уважаемой, но призрачной. Привыкнуть к его
присутствию им было не так то и легко.
Но сейчас все осталось позади, и они подчинялись его приказам.
Поскольку он много лет проспал, то был одновременно и моложе, и старше
своих помощников, одновременно богаче и беднее их опытом, что порой мешало
признанию его авторитета.
Лазарус сказал:
- Вопрос решен. Форст уйдет, и движения сольются. Я буду главой
объединенного движения, а Кирби - заместителем на Земле. Детали я с ним
еще обговорю.
- Я считаю, что нам подстроили ловушку, - сказал Эмори. - И я говорил
об этом с самого начала, как только пришло это невероятное известие. Не
подавайтесь на это Лазарус. Форсту нельзя доверять.
- Форст воскресил меня.
- С каких пор вы стали испытывать к нему благодарность? - спросил
Эмори. - В конце концов, он вас и засадил в нашу дыру. Вы это сами
говорили.
- Мы еще не совсем уверены, - сказал в ответ Лазарус, - хотя Форст
сам сказал о своем решении. Но нет доказательства, что...
- Мы не можем доверять Форсту, - сухо перебил его Мандштейн. - Клод
прав. Но если он и впрямь взойдет на борт этой капсулы, то что мы
потеряем, если запустим его в другую галактику? Мы избавимся от него, и у
нас на шее останется только Кирби. Видимо, у него тоже есть свои
притязания, но в целом он разумный человек, и, главное, ему чужды
экстравагантные выходки Основателя.
- Слишком уж гладко все получается, - упорствовал Эмори. - Объясните,
почему же этот Форст, имея такую власть, вдруг добровольно уходит в
отставку?
- Возможно, ему стало скучно, - предположил Лазарус. - Абсолютную
власть может понять лишь тот, кто ею обладает. А ведь это скучная и
противная штука. В конце концов, можно позволить себе поиграть миром лет
двадцать-тридцать, но ведь Форст правил целых сто лет, и ему это уже,
наверняка, надоело. Поэтому повторяю: мы должны принять его предложение.
От него мы избавимся окончательно, а с Кирби найдем общий язык. Кроме
того, у Форста есть хороший аргумент: ни мы, ни он без взаимной помощи не
можем полететь к звездам.
Николас Мартелл кивнул на юношей:
- Мы потеряем несколько способных людей, - не забывайте этого. Полет
в капсуле - это огромная нагрузка для людей и телекинетиков.
- Форст уверял меня, что о них позаботятся в Санта-Фе и восстановят
их силы, - возразил Лазарус.
- И еще кое-что, - добавил Мандштейн, - по последнему соглашению, мы
получим доступ к Центру форстеров. Должен признаться, что у меня личный
интерес к нему и мне нравится эта идея. Я думаю, пришло время для
совместной работы и взаимопонимания. Форст улетит, а с Кирби мы
договоримся.
Лазарус был доволен: он не надеялся с такой легкостью получить
поддержку Мандштейна. Но последний был уже стар, ему перевалило за
девяносто, и он очень хотел продлить свою жизнь. А сделать это было можно
только в Санта-Фе. Конечно, его мотивы нельзя признать благородными, но он
и сам этого не отрицает. Жить долго - естественное желание каждого
человека.
"А эсперы тоже люди", - подумал Лазарус и посмотрел на юношей. Это
были венериане пятого или шестого поколения. В них еще многое сохранилось
от землян, но они уже и многим отличались от них. Генетические изменения,
сделанные для того, чтобы приспособить человека к жизни на Венере стали
наследственными. Таким образом, эти юноши уже не совсем люди в обычном
понимании этого слова.
Теперь для них не составляло никакого труда транспортировать предметы
на огромные расстояния. Они запросто могли переправить друг друга на
противоположную сторону Венеры или забросить каменную глыбу на Землю.
Только с собой они ничего не могли поделать, так как, чтобы применить
телекинетические способности к себе, они должны иметь точку опоры.
Собственными силами им не перелететь с одного места на другое, хотя друг
друга перебрасывали с легкостью.
Лазарус видел, как юные венериане исчезали, взлетали, снова исчезали
и появлялись. Они были детьми, но эти фокусы получались у них намного
лучше, чем у их отцов и тем более дедов. А какой энергией они будут
обладать, когда вырастут!
Лазарус вновь повернулся к своим спутникам.
- Значит, вопрос решен, - сказал он. - Мы поможем Форсту, а он улетит
с экспедицией. Я буду осуществлять верховную власть над всей организацией.
Договорились?
- Договорились, - сказал Мандштейн.
- Да, - буркнул Мартелл.
- А ты, Клод? - спросил Лазарус.
Лицо Эмори помрачнело. Он взглянул на юношу, внезапно появившегося
метрах в десяти от них и, вероятно, только что вернувшегося из блиц-полета
на другой континент, и еще больше нахмурился.
- Договорились, - сквозь зубы проговорил он.
Космическая капсула представляла собой обелиск семнадцати метров
высотой - ненадежная скорлупка для межзвездного океана пустоты. В ней было
одиннадцать кают для жилья, центр по переработке научных данных и склад
самых необходимых вещей, какие понадобились бы человеку в различные
периоды его существования.
- Оборудуйте капсулу таким образом, - сказал Форст брату Каподимонте,
- чтобы мы имели под рукой все необходимое для спасения, даже если,
например, Солнце превратится в Новую.
Каподимонте, будучи антропологом по образованию, имел собственное
мнение о полезности тех или иных предметов. Но ему пришлось
руководствоваться не собственным мнением, а указаниями Форста. Еще
несколько десятилетий назад Комитет разработал планы экспедиций в
межзвездное пространство. Со временем планы менялись и дополнялись, так
что Каподимонте не пришлось начинать с нуля - он использовал весь
предшествующий опыт, правда, теоретический. Кроме того, в проекте было
много белых пятен. Ведь совершенно ничего неизвестно о характере того
мира, где высадится экспедиция, о возможности земной жизни приспособиться
к новым условиям существования.
Астрономы давно открыли сотни планетных систем у далеких звезд.
Некоторые из них можно было наблюдать в телескопы, смонтированные на
космических станциях, а некоторые устанавливались с помощью
математического анализа их влияния на центральные светила. Но смогут ли
люди жить на новых планетах?
Из девяти планет Солнечной системы только на одной смог развиться
разум: это настораживало. Потребовались огромные материальные затраты и
время жизни двух поколений, чтобы превратить Марс в живой мир. Одиннадцати
пионерам, улетающим к другим мирам, вряд ли удастся совершить что-либо
подобное. Для изменения условий целой планеты у них просто не хватит ни
сил, ни времени. Чтобы приспособиться к условиям Венеры, пришлось
использовать огромный отряд биологов и все возможности генетической
инженерии. Для путешественников и данный вариант отпадает. Итак, они или
найдут подходящий для жизни мир, или погибнут!!!
Некоторые эсперы утверждали, что такие миры существуют. Они
забрасывали свой дух к другим звездам и даже в другие галактики, вступая в
контакт с обитателями планет. Иллюзия? Ошибка? Каподимонте не мог ответить
на этот вопрос.
Кирби спросил его:
- Правда ли то, что они даже не знают на какой звезде окажутся?
- Да. Эсперы утверждают, что знают. А я не могу ответить на этот
вопрос. Знаю только, что согласно плану направление броска определено
нашими эсперами, а энергию для него дадут эсперы лазаристов.
- Значит, путешествие в неизвестность?
- Именно так, - подтвердил Каподимонте. - И по секрету скажу вам: я
рад, что не участвую в экспедиции. Сквозь дыру в небе, сделанную ими, они
пустят капсулу, и та окажется в ненормальном пространстве. Точнее говоря,
не в таком, в каком живем мы. Затем капсула сядет на какую-нибудь планету,
о которой, как утверждают эсперы, они все знают, и пошлют к нам на Землю
радио-зонд с сообщением об их местонахождении. Но мы получим его только
через 20-30 лет. За это время мы, наверняка, уже пошлем другие экспедиции.
Они, так сказать, прокладывают путь в неизвестность, и Форст летит первым.
Кирби задумчиво кивнул:
- В это трудно поверить, не правда ли? Но мне кажется, что они
добьются успеха.
- Что, что?
- Добьются успеха. У Форста есть "пловцы", с которыми он иногда
попадает в будущее. Так вот, он видел, что его полет будет удачным. Он
уверен, что ничем не рискует.
Каподимонте какое-то время смотрел на Кирби, а потом снова начал
нервно листать свои инвентарные книги.
- Вы верите в это? - через некоторое время спросил он.
- Не знаю. Форст - осторожный человек. Недавно он признался мне, что
свои решения он принимал только после видений... Поэтому я склонен этому
верить.
- А я - нет, - проговорил Каподимонте.
Но его скепсис больше нигде не проявлялся. Он участвовал в заседаниях
Совета, в том числе и на котором Форст сделал сенсационное заявление, и
слышал Кирби, веско и красноречиво доказывающего, что Основателю даже
необходимо лететь к звездам. Все приняли это заявление с пониманием.
Судьба экспедиции решена, а ему, Каподимонте, нужно позаботиться
только о том, чтобы ее участники ни в чем не нуждались. Он вновь и вновь
просматривал инвентарные списки: продукты, одежда, книги, оборудование,
медикаменты, средства связи, оружие...
Наступил день отлета. Над Нью-Мехико гулял холодный северный ветер.
Капсула стояла в пустынной местности, в двадцати милях от Санта-Фе.
Рейнольд Кирби надел теплую одежду и изоляционный костюм, но ледяной
порывистый ветер, казалось, пронизывал даже их. Кирби было холодно. Через
несколько дней наступит новый, 2165 год. А Ноэль Форст уже не будет его
праздновать на Земле.
Телекинетики прибыли с Венеры неделю назад. Их было двадцать. Для них
соорудили куполообразное здание неподалеку от капсулы. Здание заполнили
ядовитым воздухом, которым они дышали на Венере. Вместе с телекинетиками
прибыли Лазарус и Мандштейн. Они тоже жили в этом здании и готовились к
великому событию.
Мандштейн хотел после отлета Форста остаться в Санта-Фе, чтобы
сделать омолаживающие процедуры. Лазарус же перед отлетом должен был
переговорить с Кирби о деталях их будущей совместной работы. Они
встречались лишь однажды, дальнейшие их контакты ограничивались
формальными приветствиями. Кирби чувствовал, что пророк лазаристов
обладает сильной волей и настойчивостью. И в то же время, считал
координатор, они найдут общий язык.
На зимнем плато собрались все ведущие фигуры Братства. Они пришли
посмотреть, как исчезнет Основатель. Кирби увидел и Каподимонте, и
Магнуса, и Эстона, и Лангхольта, и многих других; заметил он и то, что они
наблюдают за ним.
Форст с другими участниками экспедиции находился в капсуле. Пять
мужчин, пять женщин и Форст.
Всем, кроме него, было меньше сорока, все были здоровыми и
интеллектуально развитыми людьми, отличными специалистами в ранних
областях науки и техники...
Магнус, координатор Европы, подошел к Кирби. Это был маленький
подвижный человечек с резкими чертами лица, как почти у всех функционеров
Братства, прослуживших в его рядах более семидесяти лет.
- Он действительно летит?
- Да.
- Вы не разговаривали с ним сегодня утром?
- Очень недолго, - ответил Кирби. - Он совершенно спокоен.
Магнус кивнул:
- Вчера вечером у меня сложилось такое же впечатление, когда он
благословил нас: спокойствие и радость ожидания.
- Он сбросил с себя тяжкий груз, - сказал Кирби. - Вы бы тоже были
довольны, если бы освободились от такой ответственности и стали участником
первой экспедиции к звездам.
Магнус пожал плечами.
- Не уверен в этом, - ответил он. - Я бы предпочел остаться.
Кирби удивленно посмотрел на него:
- Но ведь эта экспедиция необходима для закрепления нашего
авторитета.
- Да, я слышал вашу речь на Совете, и тем не менее...
- Закончилась первая стадия нашей эволюции, - проговорил Кирби. -
Теперь мы должны углубить и расширить свою мифологию. Отлет Форста имеет
для нас неоценимое символическое значение. Он поднимается на небеса и
побуждает нас продолжать его дело, стремиться к новым целям. А если бы он
остался, мы прекратили бы свое развитие. Теперь же мы имеем его славный
пример, который будет отличным стимулом к новым успехам. Форст открывает
нам дорогу к звездам, и это будет для нас тем фундаментом, на котором мы
построим свою дальнейшую деятельность!
- Вы говорите так убежденно, словно и сами в это верите.
- Я верю, - сказал Кирби. - Сначала я тоже считал, что все это
чепуха. Но когда я, по совету Форста, все обдумал, то понял, что он прав.
Магнус пробормотал:
- Мало ему быть Мухаммедом и Иисусом, он хочет стать еще Моисеем и
Элиасом...
- Вот уж никогда бы не подумал, что вы им так недовольны! -
воскликнул Кирби.
- Раньше я такого не сказал бы, - ответил Магнус. - Я просто не могу
привыкнуть к мысли, что он улетает и его место займет Лазарус. Черт бы
меня побрал, я совсем этого не хочу!
- Именно по этой причине он и улетает, - заметил Кирби, и оба
замолчали.
Подошел Каподимонте.
- Все готово, - сообщил он. - От Лазаруса я узнал, что телекинетики
ждут только сигнала.
- А как дела у наших направляющих эсперов? - спросил Кирби.
- Они давно готовы.
Кирби выпрямился:
- В таком случае, можно начинать.
- Да, - согласился Каподимонте. - Тянуть нечего.
"Лазарус ждет моего сигнала, - подумал Кирби. - Начиная с этого
момента все сигналы на Земле будут исходить от меня, по крайней мере, те,
которые относятся к форстерам". Но эта мысль его больше не беспокоила. Он
примирился с ситуацией.
Вокруг стартовой площадки стояли символические знаки: иконы
лазаристов, большой кобальтовый реактор, религиозные принадлежности обоих
культов, которые отныне должны объединиться. Кирби подал знак.
Модераторные штанги вытянулись. Заработал реактор.
Голубой огонь затанцевал над реактором, и его отблески заиграли на
поверхности капсулы. Холодное свечение Черенкова разлилось по всей
равнине, и в толпе зрителей послышались благочестивое бормотание -
повторение стадий спектра. А человек, нашедший эти слова, сидел в капсуле
за металлическими стенами.
Свет огня был сигналом для венериан, сидевших в своем куполообразном
здании. Настало время собрать все силы и выбросить капсулу во Вселенную -
открыть для людей путь к звездам.
Прошло несколько мгновений, показавшихся присутствующим вечностью.
- Чего они ждут? - спросил Магнус.
- Может быть, ничего и не произойдет, - высказал предположение
Каподимонте.
Кирби молчал...
А потом все-таки что-то произошло...
Кирби не знал, как все произойдет. Он представлял, что венериане,
взявшись за руки, будут водить хоровод вокруг капсулы и тужиться, краснея
от напряжения, пытаясь приподнять капсулу и выкинуть ее в мировое
пространство. Но венериан не было видно - они остались в своем здании. Он
также представлял, что капсула взовьется как ракета: сначала медленно, а
потом все быстрее и быстрее будет уходить в небо, по мере удаления
становясь все меньше и меньше, и наконец превратится в точку, а затем
совсем исчезнет. А все было совершенно по иному.
Он ждал вместе с другими. Время тянулось медленно. Кирби подумал о
Форсте. Как-то ему будет, там, в чужом мире? И куда он попадет - в
пригодный для жизни мир или нет? Наверное, все-таки в пригодный. И как он
отнесется к незнакомому миру? Он уже стар и болен. Правда Основатель до
сих пор сохранил решительность юноши и непреклонность мужчины. Куда бы ни
попал, он все изменит вокруг себя. Кирби стало жаль остальных астронавтов,
попавших в подчинение к Форсту.
Как бы там ни было, Кирби не сомневался в успехе экспедиции. Форст
удачлив. В этом штопанном и перештопанном полутрупе таилось побеждающее
пламя жизни...
- Они улетают! - вдруг завизжал Каподимонте.
Капсула все еще находилась на Земле, но вокруг нее, как в жаркий
летний день, уже дрожал воздух.
А потом вдруг ее не стало.
Кирби уставился на то место, где она только что находилась. А все
смотрели на небо, словно надеясь увидеть там что-то...
Форст указал путь в неведомое.
- И существует Единство, из которого рождается все живое, - раздался
голос позади Кирби. - Движению Электрона обязаны мы бесконечному
разнообразию Вселенной...
Первому голосу вторит другой:
- Мужчина и женщина, звезда и камень, дерево и птица...
К ним присоединился еще один голос:
- В силе спектра, кванта и святого ангстрема...
Кирби не стал слушать знакомые молитвы. Он бросил взгляд на равнину,
по которой гулял ветер, взглянул наверх, на пустое бледное небо, уже
возвещавшее о приближении вечера. Дело сделано. Форст улетел, и все его
планы на Земле выполнены. Но начались осуществляться планы по освоению
Вселенной. Вырвавшееся из плена Солнечной системы Человечество теперь
могло лететь к звездам!
И лишь один из этой толпы верующих, координатор Рейнольд Кирби,
повернулся спиной к тому месту, с которого Форст улетел в небо, и,
сгорбившись, медленно пошел прочь - туда, где его ждал Лазарус, чтобы
переговорить обо всем, что оставил им Основатель...
Популярность: 5, Last-modified: Fri, 14 Aug 1998 05:12:31 GmT