---------------------------------------------------------------
 Charles Sheffield. Transcendence (1992)("The Heritage Universe" #3).
 Пер. - Е.Левина, Н.Науменко.
 ("Вселенная Наследия" #3).
---------------------------------------------------------------

                           Вселенная Наследия 3


                                   Энни, Киту, Розе и Торис, а также
                                   всем прочим бимодальным распределениям







     Артефакт  Строителей,  получивший  название  Парадокс,  расположен  в
глубине территории Четвертого Альянса (Узловая  точка  Бозе-сети  139).  О
существовании внутри Парадокса лотос-поля известно почти три  тысячи  лет,
со времен экспедиции Раттледжа в 1379 г.Э.) (Источник: Парцен, 1383 г.Э.)
     Хотя это поле стирает как органическую, так и неорганическую  память,
оно не влияет на прохождение  электрических  сигналов  по  экранированному
кабелю. Известен по крайней мере один такой случай. Источник... Как же его
назвать?
     Дари  Лэнг  замерла  над  клавиатурой  кодера.  Что  писать   дальше?
Предметом ее постоянной гордости было то, что все  сведения  во  "Всеобщем
каталоге артефактов" Лэнг  (5-ое  издание)  абсолютно  точны  и  отражают,
насколько   возможно,   самые   последние   результаты   космоисторических
исследований.  Не  ее  вина,  что  некоторые  предложенные  ею  дополнения
подверглись критике из-за невежества издателей. Если это и  было  неведомо
им, то она  знала,  что  при  определенных  обстоятельствах  электрические
сигналы  от  внешнего  компьютера  могут  проходить  через  лотос-поле  по
экранированному нервному жгуту. Хотя сама  она  этого  не  видела,  но  ей
рассказал советник. А советники не лгут.
     Не говоря уже о свидетельстве  вживленного  компьютера  Ввккталли,  с
которым все это, собственно, и произошло.
     Она покусала нижнюю губу и наконец вставила ссылку:
     "Источник: советник Джулиус Грэйвз, частное сообщение".
     Большего сказать она  не  могла,  хотя  эта  формулировка  отнюдь  не
соответствовала общепринятой форме ссылок в академических трудах,  которую
профессор Мерада считал единственно возможной. Но  в  данном  случае,  чем
меньше информации, тем лучше. Если бы Дари добавила, что описанный  случай
произошел на искусственном планетоиде Жемчужине, как  раз  перед  тем  как
Грэйвза, Талли и саму Дари система транспортировки Строителей  перебросила
на тридцать тысяч световых лет от рукава галактики... перебросила в место,
где они встретились с... нет, лучше не продолжать. Мерада запросто  сойдет
с ума. Или решит, что рассудка лишилась она. Дари.
     Может, и лишилась... но по другой причине.
     Стоял поздний вечер, почти ночь, и Дари работала в маленькой беседке,
увитой листвой. Ночную тишину Врат  Стражника  наполняли  ароматы  местных
цветов  и  тихое  воркование  птиц.  Она  поднялась  из-за  компьютера   и
раздвинула вьющиеся лозы.
     На  востоке  вставал  Стражник.  Находящийся  в  двухстах   миллионах
километров от планеты Врата, этот полосатый  шар  поперечником  в  миллион
километров царил на ее ночном безлунном небе. Это зрелище пробудило в Дари
интерес к загадкам артефактов Строителей. И, положа руку  на  сердце,  она
могла сказать, что именно оно определило всю ее дальнейшую жизнь.
     И определяет сейчас, но уже по-иному. Широко открытыми глазами Дари в
тысячный  раз  уставилась  на  Стражник  и  снова   удивилась   переменам,
произошедшим в ее жизни за такой короткий срок. Всего год назад  она  была
ученым-теоретиком, полностью поглощенным работой и не признававшим ничего,
кроме библиотеки и своего каталога, да еще постоянного  анализа  данных  о
рассеянных по  этому  рукаву  галактики  артефактах  Строителей.  Открытие
статистической аномалии, охватывающей все артефакты, заставило ее  бросить
свой тихий кабинет на Вратах Стражника и  отправиться  из  цивилизованного
Четвертого Альянса на варварские миры окраины Тектон и Опал.
     Там она нашла не только разгадку аномалии, но и... нечто большее. Она
познакомилась  с  опасностью,  волнениями,   отчаянием,   ужасом,   болью,
восторгом и преданной дружбой. Много раз она была на волосок от гибели.  А
возвратившись на Врата Стражника, в тот мир,  по  которому  тосковала  так
страстно и так долго, поняла кое-что еще. Она узнала, что ей... ей...
     Дари смотрела, не отрываясь, на Стражник и наконец пожала плечами.
     Ей было скучно.
     Невероятно, но факт. Жизнь преуспевающего  археоисследователя,  такая
притягательная и устраивающая ее раньше наилучшим образом,  теперь  ее  не
удовлетворяла.
     Все объяснялось просто.  Судьба  Строителей,  покинувших  этот  рукав
галактики пять миллионов лет  назад,  казалась  Дари  самой  увлекательной
загадкой на свете. Что может быть  интереснее  изучения  артефактов  давно
исчезнувшей цивилизации? Каково их назначение, куда подевались Строители и
почему - от этих тайн кружилась голова.
     Ничего более интригующего не было на свете, пока Строители  считались
исчезнувшими. Но после встречи с созданиями, которые заявили,  что  они  -
представители Строителей и до сих пор служат их интересам... Прошлое в тот
же миг отошло на второй план. Важным стало  только  настоящее  и  будущее,
возможность встретить и  изучить  самих  Строителей.  Даже  самые  крупные
события ее прошлого,  включая  драгоценный  "Каталог  артефактов",  меркли
перед подобной перспективой.
     Коммуникационный терминал Дари посылал слабый  попискивающий  сигнал.
Без особой  спешки  она  вернулась  в  беседку.  Это  наверняка  профессор
Мерада... Все эти дни это всегда был Мерада, в любое время суток.
     Его серьезное лицо  с  тяжелыми  бровями  уже  появилось  на  экране,
перекрывая строчки каталога.
     - Профессор Лэнг, - заговорил он, едва Дари возникла в поле зрения. -
Я хотел бы  кое-что  прояснить  относительно  предполагаемого  дополнения,
касающегося фагов.
     - Да? - Дари уже знала, что последует за этим.
     - Тут утверждается... цитирую: "Хотя фаги  принято  считать  медленно
передвигающимися  формами  свободного  пространства,   избегающими   любых
гравитационных полей, известны исключения. В  определенных  условиях  фаги
могут перемещаться в гравитационном поле и с  весьма  большой  скоростью".
Профессор Лэнг, полагаю, это написали вы.
     - Да. Это написала я.
     - Позвольте узнать на основании чего, чьих данных? Вы ни на  кого  не
ссылаетесь.
     Дари мысленно  чертыхнулась.  Уже  тогда,  когда  она  вписывала  эти
дополнения в статью о  фагах,  она  предчувствовала  неприятности.  Вечная
проблема: должна ли  она  механически,  как  попугай,  повторять  расхожие
представления о фагах и  других  Артефактах  Строителей?  Или  она  должна
изложить свою точку зрения, хотя и не может  подкрепить  ее  ничем,  кроме
собственных наблюдений и  свидетельств  некоторых  очевидцев?  Она  видела
фагов,  двигавшихся  гораздо   быстрее,   чем   предписывалось   школьными
учебниками, фагов, кинувшихся уничтожать корабль, на котором она летела. А
другие видели, как те же  самые  фаги,  ранее  считавшиеся  несокрушимыми,
разбивались вдребезги о поверхность планетоида  с  сильным  гравитационным
полем.
     Она разозлилась на Мераду, хотя знала, что не имеет на это права.  Он
поступал со скрупулезностью настоящего ученого - так, как  еще  год  назад
поступила  бы  сама  Дари:  исключал  слухи  и  непроверенные  сведения  и
настаивал на полном документировании данных.
     - Я пришлю вам ссылку, как только получу разрешение на публикацию.
     - Поторопитесь, профессор Лэнг. Официальный срок, в течение  которого
можно вносить изменения в  каталог,  истекает.  Вы  уверены,  что  успеете
получить разрешение?
     - Я постараюсь. - Дари кивнула, показывая, что разговор  закончен,  и
отошла от терминала. Мерада решил, что разрешение,  о  котором  шла  речь,
касается согласия другого исследователя обнародовать данные до официальной
публикации. Правда была несравненно  сложнее.  Одобрение  этой  информации
должно быть получено от межвидового Совета.
     Она отошла всего лишь на несколько шагов, когда терминал снова  издал
тихий свист. Дари вздохнула и повернула обратно.  Настойчивость  считается
главной добродетелью любого исследователя, но Мерада иногда перебарщивает.
     - Да, профессор? - проговорила она, не глядя на экран.
     - Дари? - донесся слабый голос, - это ты?
     Дари ахнула и уставилась на экран, но по  нему  бежали  только  белые
полосы, как всегда бывает при отключенном видеоканале.
     - Ханс? Ханс Ребка? Где ты? На Миранде?
     - Уже нет, -  голос  был  искажен  дальней  связью,  но  в  нем  ясно
ощущалась горечь. - Что мне там делать? Совет не стал даже слушать.  Я  на
последней станции перехода Бозе-сети перед  Вратами  Стражника.  Все,  мое
время на исходе. Завтра буду у тебя.
     Приглушенный пространством голос стал  затихать,  затем  связь  резко
оборвалась. Дари шагнула к легкому креслу  перед  терминалом  и  буквально
упала в него.
     Совет  им  не  поверил.  Невероятно!  Это  значило,  что  он   отверг
клятвенное свидетельство одного из своих членов, не говоря уж о Ввккталли,
вживленном  компьютере,  не  умеющем  лгать  изначально,  и  Хансе  Ребке,
повсеместно признанном специалисте по особым поручениям...
     Дари встряхнулась. Необходимо позвонить профессору Мераде и  сказать,
что многие из дополнений,  которые  она  хотела  внести,  не  подтверждены
Советом, а значит, ссылаться на них нельзя. Но она не двинулась  с  места.
То, что Совет отказался рассмотреть их сообщение, - только полбеды. Но  за
этим отказом стояло нечто более ужасное:  зардалу  гуляли  на  свободе,  а
власти не хотели этому верить.





     - Позвольте представить вам капитана Ханса Ребку.
     Дари заранее подготовила себя к взглядам, которые обратятся  на  нее,
когда она приведет Ханса в столовую Института, и тем не менее поежилась.
     - Капитан Ребка - уроженец Тойфеля из Круга Фемуса, - продолжала она.
- Сейчас он прибыл с Миранды.
     Научные работники, сидевшие за длинным столом, изо всех сил старались
не глазеть... Дари хорошо представляла себя на их месте. Перед ними  стоял
маленький человечек лет сорока, в залатанном и выцветшем комбинезоне.  Его
голова казалась великоватой для  этого  тела,  а  худое  лицо  избороздили
десятки шрамов, самый заметный из которых двойной  линией  шел  от  левого
виска к челюсти.
     Дари понимала эмоции своих коллег. Впервые встретив Ханса Ребку,  она
реагировала точно так же. Мужество и  сноровку  трудно  распознать  сразу,
потребовалось время, чтобы понять, что у него в избытке и того, и другого.
     Она окинула взглядом стол. Профессор Мерада предпринял  сегодня  одну
из редких  вылазок  из  тиши  своего  кабинета,  на  дальнем  конце  стола
внимательно изучала свои ногти Кармина Голд. Дари  хорошо  знала  обоих  и
ценила их способности. Когда требовался подробнейший  аналитический  обзор
истории этого рукава  Галактики,  учитывающий  малейшее  несоответствие  в
данных или пропущенную ссылку, никто не мог превзойти в этом вдумчивого  и
серьезного  Мераду.  А  когда  необходимо  было  тщательно  разобраться  в
нагромождении противоречивых сведений  и  путем  хитроумнейших  заключений
извлечь на свет божий истину, упростить ее и представить  так,  чтобы  все
стало ясно и понятно даже ребенку (или Советнику!), - в таком  случае  вам
не найти никого лучше сумрачной и немного наивной Кармины Голд.
     Но если вы попадете в  переделку  и,  потеряв  надежду  на  спасение,
ощутите на своем лице  дыхание  Смерти...  тогда  зажмурьтесь  покрепче  и
молитесь, чтобы рядом оказался Ханс Ребка.
     Но откуда  им  знать  об  этом?  По  мнению  представителей  богатого
Четвертого Альянса, Ребка  был  всего  лишь  плохо  одетым  замухрышкой  с
неведомой  провинциальной  глубинки.  Он  совершенно   не   вписывался   в
вальяжную, деликатную и культурную обстановку институтского табльдота.
     - Вы недавно с Миранды? - спросила Ребку его соседка, когда  он  сел.
Это была Гленна Омар,  одна  из  ведущих  специалисток  по  Информационным
системам. Дари всегда находила ее чересчур слащавой. - Я  там  никогда  не
бывала. Как вам понравилась Миранда, капитан?
     Ребка с непроницаемым видом уставился в  тарелку,  а  Дари,  сидевшая
напротив, занервничала, боясь подвоха. Она не успела  предупредить  Ханса,
как держаться с этими людьми.
     - Это рай, - внезапно ответил Ребка, повернувшись к Гленне  и  одарив
ее восхищенной улыбкой. - Так как я родом с Тойфеля, про который  говорят,
что лучшая дорога на нем та, которая ведет куда угодно, лишь  бы  с  него,
можно подумать, что на меня  легко  произвести  впечатление.  Я  уже  было
решил, что в чудесной Миранде воплотилось  мое  представление  о  царствие
земном, пока не оказался здесь, на Вратах Стражника. Конечно, именно  ваша
планета - жемчужина Четвертого Альянса, да что там - всего рукава.
     Дари глубоко вздохнула и расслабилась... на  целых  полсекунды.  Ханс
держался превосходно,  но  реакция  Гленны  Омар  оказалась  преувеличенно
бурной.
     - О, вы нам льстите, капитан, - кокетливо сказала она. -  Конечно,  я
никогда не бывала ни в одном из  миров  вашего  Круга  Фемуса.  А  как  вы
опишете мне их?
     "Нищие, грязные, унылые и опасные, - подумала Дари.  -  Удаленные  от
цивилизации,  убогие,  жестокие,  отсталые,  варварские.  И  все  тамошние
мужчины помешаны на сексе".
     - Я не был на всех планетах Круга Фемуса, -  ответил  Ребка.  -  Могу
лишь повторить, что там говорят о моей родине, Тойфеле:  "Сколько  ж  надо
человеку в прошлой жизни нагрешить, чтоб на Тойфеле проклятом в  наши  дни
рожденным быть?"
     - Ну-ну. Он не может быть настолько плох.
     - Он гораздо хуже.
     - Неужели это самая ужасная планета в Круге Фемуса?
     - Этого я никогда не говорил. Обжигающая, вероятно, так же опасна,  а
на Стиксе говорят, что Тойфель - настоящий курорт.
     - Ну, теперь я уверена, что вы шутите.  Если  весь  Круг  Фемуса  так
ужасен, как вы говорите, там бы никого не  осталось.  Чем  вы  занимаетесь
дома?
     -   Полагаю,   меня   можно   назвать   странствующим    ликвидатором
неприятностей. Чего у нас, в  Круге  Фемуса,  всегда  хватает  -  так  это
неприятностей. Именно благодаря им профессор Лэнг... - он кивнул в сторону
Дари, - и я встретились. Мы влипли в неприятную историю  на  Тектоне,  это
один из компонентов планетарного дублета в системе Мэндела.
     - И она привезла вас с собой сюда, в Четвертый Альянс? Умница Дари! -
Гленна не сводила глаз с Ребки.
     - Не сразу. - На лице у Ребки появилось такое знакомое Дари выражение
- он решался на что-то серьезное. - Сначала мы сделали кое-что еще.  Мы  и
еще несколько человек  и  чужаков,  плюс  Советник  Альянса  и  вживленный
компьютер, отправились к  одной  из  планет  системы  Мэндела  -  газовому
гиганту Гаргантюа, где обнаружили искусственный планетоид. Чтобы добраться
до него, мы пролетели сквозь стаю бешеных  фагов,  а  потом  спасли  часть
наших спутников из лотос-поля. Затем робот Строителей отправил нашу группу
за тридцать тысяч световых лет от нашего рукава на  внегалактическую  базу
Строителей, которую они сами назвали Ясность. По прибытии туда мы...
     "Он собирается выложить  все!  ВСЕ!  Все  факты,  которые  их  группа
единодушно решила держать в строжайшем секрете до тех пор, пока  не  будет
получено разрешение высоких инстанций на их обсуждение".  Дари  попыталась
лягнуть его под столом, но промахнулась и ударила пустоту.
     - Мы обнаружили там несколько зардалу, - настойчиво гнул свое Ребка.
     - Вы хотите сказать, что встретили людей  из  Сообщества  Зардалу?  -
Гленна Омар восторженно улыбнулась. Дари не сомневалась,  что  та  решила,
будто Ребка выдумал все это сугубо для ее развлечения.
     - Нет, я не оговорился. Мы обнаружили зардалу,  настоящих  сухопутных
головоногих.
     - Но они же вымерли десять тысяч лет назад!
     - Не все. Мы нашли четырнадцать живых особей...
     - Одиннадцать тысяч лет назад. - Донесшийся  с  другого  конца  стола
высокий голос Мерады подсказал Дари, что их слушает вся столовая.
     Псу  под  хвост  полетела  заработанная  всей  ее  жизнью   репутация
серьезного и трезвомыслящего исследователя! Дари попыталась вновь  лягнуть
Ребку и была вознаграждена возмущенным воплем Гленны Омар.
     - Или, вернее,  больше  одиннадцати  тысяч  лет  назад,  -  продолжал
Мерада. - Насколько я могу судить, одиннадцать тысяч четыреста...
     - ...зардалу, которых держали в стазисе со времен Великого Восстания,
когда остальные особи были перебиты. Но те,  с  которыми  мы  встретились,
были весьма живыми и весьма скверными...
     - Позор! - Кармина Голд  очнулась  и  теперь,  насупившись,  сверлила
взглядом Дари. - Вам, должно быть, известна ужасная репутация зардалу...
     - Не только репутация. - Дари отбросила свое  намерение  держаться  в
стороне от этой истории. - Я познакомилась с ними лично. Они гораздо хуже,
чем о них говорят.
     - ...нам удалось вышвырнуть их назад, в наш рукав,  -  Ребка  положил
руку на локоть Гленны Омар и, казалось, не слышал как зашумели, за столом,
- а позднее мы и сами вернулись с Ясности, за исключением кекропийки Атвар
Ххсиал и карелланца из Сообщества Зардалу Луиса Ненды. Они  остались  там,
чтобы...
     -   ...согласно   датировке,   основанной   на   заведомо   неполных,
субъективных и недостоверных источниках, - громко провозгласил  Мерада,  -
таких, как расовая память хайменоптов и записи...
     - ...о живых зардалу следует немедленно сообщить  Совету  Альянса!  -
Кармина Голд резко поднялась. - Немедленно. Если вы не хотите, это  сделаю
я.
     - Мы уже сообщили! - Дари тоже  встала.  Казалось,  все  одновременно
говорили "Зардалу!" и это звучало, как жужжание разъяренного роя  пчел.  -
Как вы думаете, что делал капитан Ребка на Миранде перед приездом сюда?  -
крикнула она через стол. - Загорал на солнышке?
     - ...около четырех метров в высоту. - Ребка наклонился к Гленне Омар.
-  Взрослая  особь  прямостоящая,   с   темно-синим   туловищем,   которое
поддерживается толстыми голубыми щупальцами...
     - ...живые зардалу...
     - Господи! - тенорок Мерады прорезал гул разговоров. Его беспокойство
по поводу  точной  даты  вымирания  зардалу  сменила  другая  тревога.  Он
повернулся к Дари. - Бешеные фаги. Советник Альянса. Вживленный компьютер.
Профессор Лэнг, вы хотите сказать, что единственные источники для ссылок к
пятому изданию каталога, которыми вы располагаете, это...
     Внезапно раздался грохот. Кармина Голд, торопясь выйти  из  столовой,
обернулась, чтобы испепелить взглядом Дари, и  столкнулась  с  приземистым
роботом, который нес большую супницу  с  горячим  супом.  Кипяток  плеснул
через всю комнату и попал на изящную шею Гленны Омар. Она  завизжала,  как
смертельно раненная свинья.
     Дари снова опустилась на стул и закрыла глаза. С супом  или  без,  но
этот обед в Институте запомнят надолго.


     - По-моему, я здорово все обстряпал. - Ханс Ребка улегся  на  толстом
ковре в гостиной у Дари и объявил,  что  он  мягче,  чем  его  постель  на
Тойфеле. - Пойми, Дари, я наговорил все это  сознательно,  с  определенной
целью.
     - Нисколько не сомневаюсь... после того, как мы договорились  держать
язык за зубами! Ты сам тогда согласился.
     - Да. Грэйвз предложил это, и мы  единодушно  решили  хранить  тайну,
пока не проинформируем Совет. Меньше всего мы хотели ввергнуть весь  рукав
в панику из-за живых зардалу.
     - Но именно этого ты и добился за обедом. Почему  ты  вдруг  внезапно
решил нарушить наш договор?
     - Я же тебе говорил, сообщение Совету кончилось абсолютным  провалом.
Нам необходимо немедленно обратить внимание общественности на зардалу!  Но
ни один член Совета не поверил ни единому нашему слову!
     - Но ведь Джулиус Грэйвз является членом Совета?
     - И  да,  и  нет.  Он  был  избран  и  стал  одним  из  них,  но  его
мнемонический близнец Стивен, как кто-то указал в самом  начале  слушания,
никогда никуда не избирался. Для всех оказалось полнейшей  неожиданностью,
что  банальная  операция  по   расширению   объема   памяти   приведет   к
возникновению  новой  личности.  Вдобавок  это  произошло  после  избрания
Джулиуса в члены  Совета.  Теперь  личности  Джулиуса  и  Стивена  слились
окончательно, и  этот  двуликий  Янус  называет  себя  Джулианом  и  очень
расстраивается, если об этом забывают и продолжают звать его  Джулиус  или
Стивен. Но некоторые советники несколько раз намекали  на  то,  что,  пока
личность Стивена развивалась до слияния, Джулиус Грэйвз немного сдвинулся.
Их можно понять: да, советники не лгут и не выдумывают фактов, но  Джулиан
Грэйвз не является советником и никогда им не являлся.
     - А как насчет Ввккталли? Компьютер, даже вживленный  в  человеческую
оболочку, лгать не может.  Но  может  поведать  даже  больше  других:  его
предыдущее тело было в клочья разодрано зардалу.
     - Попробуй доказать это, не имея за душой ни малейшего свидетельства,
что не все зардалу вымерли одиннадцать тысяч лет  назад.  Викер  лгать  не
может,  это  точно,  но  он  может  быть  перепрограммирован   на   ложные
воспоминания.
     - Но кому и зачем это нужно?
     - А это Совет не интересует. И старина Ввкк сам себе помешал.  Где-то
в середине своих показаний он принялся читать Совету лекцию о  недостатках
и несоответствиях в центральном  банке  данных  Альянса  и  о  той  чепухе
относительно других клайдов рукава, которой его накачали  из  этого  банка
перед тем, как отправить в Круг Фемуса. Консультант Совета по этим  данным
прервала Ввкк  и  попеняла:  ее  банк  данных  содержит  абсолютно  точные
сведения. Она настояла на сверке информации, которая содержится  в  памяти
Талли, со сведениями центрального банка данных.  Это  убедило  Совет,  что
мозг Талли подвергся изменению. Его память хранит сведения, что кекропийцы
считают себя высшими существами по отношению к  людям  и  прочим  разумным
видам,  что   переводчики   кекропийцев,   лотфиане,   могут,   в   случае
необходимости, действовать независимо от своих хозяев, что хайменопты тоже
мыслящие существа... возможно, даже более разумные, чем люди. Если  верить
ему, то придется признать, что существуют  разумные  создания  Строителей,
которым несколько миллионов лет  и  которые  вполне  способны  общаться  с
людьми, что мгновенные путешествия возможны и без использования Бозе-сети.
     - Но ведь это правда...  мы  в  этом  убедились,  когда  побывали  на
Ясности. Каждое из твоих утверждений абсолютно точно.
     - А твой великий и замечательный Совет Альянса думает по другому, - в
голосе Ребки  послышалась  горечь.  -  По  их  логике  Ясности  просто  не
существует, раз ее нет в их банке данных.  Информация,  которая  находится
там, - это священное писание, а та, которой там нет, - ересь, да и только.
Я сталкиваюсь с  этим  всю  свою  жизнь:  кто-то,  находящийся  за  тысячи
световых лет от проблемы, считает, что знает все факты лучше, чем те,  кто
ими занимается непосредственно на месте. Но они не могут их  знать,  и  не
знают.
     - Ты высказал все это?
     - По какому праву? В глазах Совета Альянса  я  никто  -  выскочка  из
захудалого Круга Фемуса, недостаточно значимого и богатого,  чтобы  с  ним
считался человеческий или тем более межвидовой Совет. Они обратили на меня
еще  меньше  внимания,  чем  на  Ввккталли.  Когда  я  принялся  описывать
физическую силу зардалу и их невероятную  плодовитость,  знаешь,  как  они
отреагировали? Они объяснили мне, что зардалу давно  вымерли,  иначе,  без
сомнения, их присутствие заметили бы где-нибудь в Четвертом  Альянсе,  или
Кекропийской Федерации, или Сообществе Зардалу. Затем они упомянули, что в
Четвертом Альянсе  разработана  методика  лечения  нарушений  мыслительных
процессов, и, если я буду себя хорошо вести, мне устроят подобное лечение.
Вот тогда-то Грэйвз и взорвался.
     - Не могу в это поверить. Он никогда не выходит из себя...  по-моему,
он даже не знает, как это делается.
     - Теперь узнал.  Джулиан  Грэйвз  отличается  и  от  Джулиуса,  и  от
Стивена. Он  заявил  Совету,  что  они  стая  безответственных  обезьян...
Старший  Советник  Кнудсен  действительно  вылитая  горилла.  Я  тоже  это
заметил... Что они слишком узко мыслят  и  не  видят  дальше  собственного
носа. И ушел.
     - Покинул зал заседаний?
     - Нет. Вышел из Совета... Впервые со времени существования Совета. Он
заявил, что при следующей встрече заставит  их  проглотить  свои  нынешние
слова. И покинул зал заседаний, прихватив с собой Ввккталли.
     - Куда он отправился?
     - Никуда... пока никуда. Но собирается, как только достанет корабль и
наберет команду. А пока он намеревается рассказывать всем и  каждому,  кто
согласится его слушать, о зардалу  и  о  том,  как  они  опасны.  А  потом
собирается на поиски головоногих. Он и  Ввккталли  уверены:  если  зардалу
вернулись в рукав, то обязательно попытаются  попасть  на  родную  планету
своего клайда, на Дженизию.
     -  Но  ведь  никто  не  знает,  где  она  находится.  Данные   о   ее
местонахождении пропали во время Великого Восстания.
     - Значит, нам придется ее разыскивать.
     - Нам? Ты хочешь сказать, что отправишься с Грэйвзом и Ввккталли?
     - Да. - Ребка сел. - Собираюсь. По  правде  говоря,  я  уезжаю  через
несколько часов. Я так же, как и Грэйвз, хочу заставить Совет забрать свои
слова обратно.  Но  еще  сильнее  я  хочу  помешать  зардалу  размножиться
настолько, чтобы снова войти в силу. Я не робкого десятка, но они приводят
меня в ужас. Если они где-то здесь, в рукаве, я хочу их разыскать.
     Дари вскочила и подошла к открытому окну.
     - Значит, ты уезжаешь. - Стояла теплая ночь, легкий  ветерок  колыхал
листья пальм, их шорох приглушал  тоску,  звучавшую  в  ее  голосе.  -  Ты
потратил четыре дня и преодолел девять световых лет, чтобы добраться сюда,
побыл со мной лишь два часа и уже хочешь распрощаться.
     - Что поделаешь, если нам больше нечего сказать друг  другу.  -  Ханс
Ребка поднялся, бесшумно прошел по толстому ковру и обнял  Дари.  -  Я  не
просто приехал в гости, любовь моя. Я  набираю  команду.  Мы  с  Джулианом
Грэйвзом отправляемся в дальнюю дорогу. Никто не знает ее длины и никто не
знает, вернемся ли мы обратно. Можешь ли ты поехать с нами?
     Дари взглянула на терминал, где еще оставались  дополнения  к  пятому
изданию, ожидающие окончательной сверки, на стол, где лежал ее дневник,  в
котором  под   заголовком   "Важнейшие   дела"   перечислялись   семинары,
коллоквиумы, сроки предоставления публикаций,  даты  посещений  делегаций,
дни рождений, пикников, праздников и званых обедов. Она подошла  к  столу,
выключила терминал, закрыла дневник и спросила:
     - Когда отправляемся?







     Залы  ожидания  в  космопорту  Миранды   располагались   на   девятом
пассажирском кольце Низа - в двадцати  шести  милях  от  подножия  Ствола.
Уборкой и поддержанием порядка в них занимались роботы, но после инцидента
с послом Дорадан Коулубридой, которая едва  не  умерла  голодной  смертью,
пока роботы старательно  вытирали,  мыли  и  полировали  пол  вокруг  нее,
специальные контролеры  присматривали  за  роботами  и  время  от  времени
обходили залы.
     Один из таких контролеров топтался сейчас около зала ожидания N_7872,
в центре которого какое-то молчаливое существо  не  то  чтобы  заняло,  а,
можно сказать, переполнило диван. Три раза контролер Гарнофф приближался к
нему и три раза отсыпал.
     Он прекрасно знал, с кем имеет дело. Это  была  взрослая  кекропийка,
одна из тех гигантских  слепых  членистоногих,  которые  главенствовали  в
Кекропийской Федерации.  Однако  именно  эта  казалась  странной  по  двум
причинам. Во-первых, с ней не было  раба-переводчика  лотфианина,  которые
неизменно сопровождают кекропийцев. А во-вторых,  она  выглядела  чересчур
грязной и потрепанной. Шесть суставчатых  ног  беспорядочно  разбросаны  в
стороны, а не подобраны аккуратно под себя  в  общепринятой  позе  отдыха.
Конец тонкого хоботка, вместо того, чтобы аккуратно  покоиться  в  мешочке
под складчатым подбородком,  свободно  болтался,  падая  на  темно-красные
грудные сегменты.
     Жива от или нет? За пять часов, то есть  с  самого  начала  дежурства
Гарноффа, кекропийка не пошевелилась. Он подошел и встал около нее.  Белая
безглазая голова не шелохнулась.
     - С вами все в порядке?
     Он не ждал словесного ответа, но если кекропийка жива, то  несомненно
услышит его своими желтыми открытыми рожками на голове. Так как кекропийцы
"видели"  эхолокацией,  издавая  высокочастотные  звуковые   импульсы   из
складчатого резонатора на подбородке, ее слух был гораздо тоньше и шире по
диапазону, чем человеческий.
     С другой стороны, она не могла ответить на  каком-либо  понятном  ему
языке.  Поскольку  слух  у   кекропийцев   использовался   для   "зрения",
разговаривали они друг с другом химически, испуская и  принимая  феромоны,
причем их язык был очень богатым и выразительным. Две  похожие  на  листья
папоротника антенны на макушке могли улавливать и различать даже  молекулы
из тысяч запахов,  испускаемых  апокринными  железами  на  грудной  клетке
кекропийцев.
     Но если она жива, она должна  понять,  что  с  ней  разговаривают,  и
как-то отреагировать.
     Никакой реакции не последовало. Желтые рожки  не  повернулись  в  его
сторону, антенны остались свернутыми.
     - Я спрашиваю, с вами все в порядке? - повторил он громче.  -  Может,
вам чем-то помочь? Вы меня слышите?
     - Не сомневайтесь, - произнес за его спиной человеческий голос. -  Вы
ей порядком осточертели. Так что заткнитесь и оставьте ее в покое.
     Гарнофф обернулся и  оказался  лицом  к  лицу  с  коренастым  смуглым
мужчиной в заношенной рубашке и грязных брюках. Ему не мешало бы побриться
и выспаться, но своим поведением он прямо-таки излучал энергию.
     - А вы  кто  такой,  черт  побери?  -  К  гостям  Миранды  полагалось
обращаться повежливее, но манеры этого пассажира оставляли желать лучшего.
     - Меня зовут Луис Ненда, я - карелланец.
     - Я дежурный контролер и обязан следить за порядком в залах ожидания.
А она, - Гарнофф указал на кекропийку,  -  выглядит...  э-э...  не  совсем
живой.
     - Ерунда. Она просто устала. Я тоже устал. Мы приехали издалека.  Так
что оставьте нас в покое.
     - О! Когда это вы научились  читать  мысли  кекропийцев?  А  вот  мне
кажется, с ней что-то не в порядке.
     Коренастый путешественник двинулся было на Гарноффа, затем  передумал
и устроился на диване рядом с кекропийкой.
     - Что за черт! У меня хватает забот, чтобы препираться еще и по этому
поводу. Атвар Ххсиал - мой партнер. Я понимаю ее, она  понимает  меня.  Не
хотите ли взглянуть на этот зал сверху?
     Он на секунду замолчал и нахмурился, сосредоточенно уставившись перед
собой. Внезапно кекропийка зашевелилась. Две суставчатые лапы  протянулись
и схватили Гарноффа за талию. И прежде чем контролер  успел  крикнуть,  он
поднялся высоко в воздух и повис в этих клешнях, беспомощно дергаясь.
     -  Довольно.  Опусти  его  поаккуратнее.  -  Луис  Ненда  кивнул,   и
кекропийка осторожно поставила Гарноффа на пол.  -  Убедились?  Или  нужна
более масштабная демонстрация?
     Но Гарнофф уже пятился от них подальше.
     - Оставайтесь и загибайтесь здесь  на  здоровье,  мне  все  равно.  -
Отойдя на безопасное расстояние, он остановился. - Как,  черт  возьми,  вы
это делаете? Я имею в виду, разговариваете с ней? Я  думал,  что  ни  один
человек не может общаться с кекропийцами без переводчика.
     Луис Ненда, глядя мимо Гарноффа, пожал плечами:
     - Мне сделали наращение. Дома, на Карелле. Могу испускать и принимать
феромоны. Отвалил чертову уйму денег, но игра стоит свеч. А  теперь  дайте
нам отдохнуть.
     Он  подождал,  пока  Гарнофф  скроется  из  зала,  и  тогда  приемные
рецепторы кекропийки наполнила беззвучная феромонная речь:
     - Ты права, Ат. Они здесь, на Миранде. Остановились в Дельбрюке.  Оба
- и Жжмерлия, и Каллик.
     Незрячая голова удовлетворенно кивнула:
     - Я так и думала.  -  Атвар  Ххсиал  пошевелила  надкрыльями,  словно
отряхиваясь от многодневной пыли странствий. - Это неплохо. Ты установил с
ними связь?
     - Отсюда слишком опасно. Лучше мы встретимся с ними лично.  Тогда  их
никто не сможет отговорить.
     - Никто не сможет отговорить моего Жжмерлию, как  только  он  узнает,
что  я  жива  и  нахожусь  здесь.  Но  я  согласна,  что  личный   контакт
предпочтительнее... если это можно осуществить.  Как  ты  предлагаешь  нам
действовать дальше?
     - Ну... - Луис Ненда полез в карман и вытащил тоненькую  карточку.  -
Последний прыжок полностью исчерпал наш кредит. Как далеко до Дельбрюка?
     - Две тысячи четыреста километров полета по прямой.
     -  Мы  не  можем  себе  этого  позволить.  А  как  насчет   наземного
транспорта?
     - Как низко мы пали!  -  Атвар  Ххсиал,  сгорбившись,  погрузилась  в
вычисления. - Три тысячи восемьсот километров по суше  через  полюс,  если
избегать больших акваторий.
     - Ладно. - Наступила очередь Ненды  заняться  расчетами.  -  Три  дня
наземным транспортом. Далее. На поездку нам хватит в обрез, но  на  еду  в
дороге ничего не останется. Что думаешь?
     - Я не думаю. - В феромонах звучала покорность судьбе.  -  Когда  нет
выбора, я действую.
     Кекропийка расправила все  свои  конечности,  встала  и  нависла  над
Луисом Нендой.
     -  Вперед,  в  Дельбрюк.  Как  говорят  у  меня  на   родине:   "Хуже
нерешительности - только медлительность".


     Спустя три дня преобразившийся Луис Ненда помогал Атвар Ххсиал  выйти
из автобуса в Дельбрюке. Он был чисто выбрит и одет в модный новый  костюм
ярко-синего цвета.
     - Что ж, все  сработало  весьма  успешно,  -  ухмыльнулся  он  своими
феромонами, а сам тем временем с торжественным видом помахал  на  прощание
четырем мрачным пассажирам и  подозвал  местное  такси,  размеры  которого
подходили к габаритам чужаков.
     Кекропийка кивнула:
     - Сработало. Но во второй раз у тебя ничего не выйдет, Луис Ненда.
     - Чепуха. На наш век дураков хватит.
     - Они что-то заподозрили.
     - Что? Они ведь сами проверили башмак, чтобы убедиться,  что  в  него
никто никоим образом не сможет заглянуть.
     - Однажды кто-нибудь из них задумается, так ли башмак непроницаем для
звука, как для зрения. -  Атвар  Ххсиал  с  удовольствием  развалилась  на
заднем сиденье и раскрыла черные надкрылья, чтобы погреть на солнце нежные
рудиментарные крылышки, усеянные красными и белыми продолговатыми пятнами.
     - Ну и что? Пусть задумается. Они заставили тебя сидеть сзади,  чтобы
мы не могли видеть друг друга.
     - Возможно. Но в какой-то момент один из них подумает о  феромонах  и
других невидимых и неслышимых сигналах. Говорю тебе, я не  хочу  повторять
это упражнение.
     - Не вздумай их жалеть. Они работают на правительство Альянса и  свое
себе вернут. Все это только лишний микроцент к налогам.
     - Ты неправильно меня понимаешь,  -  желтые  рожки  затряслись.  -  Я
принадлежу к расе, которой суждено сотворять миры, зажигать новые  солнца,
повелевать галактиками. Я больше  не  опущусь  до  подобных  мелочей.  Это
недостойно для кекропийца.
     - Разумеется, Ат. И меня тоже. К тому  же  тебя  могут  застукать.  -
Ненда вгляделся в здание, около которого остановилось такси, и  повернулся
к водителю. - Вы уверены, что это тот самый адрес?
     - Уверен. Сороковой этаж вверх, только для чужаков, дышащих воздухом.
Таких, как этот жук, - таксист презрительно оглядел Атвар Ххсиал и уехал.
     Ненда яростно поглядел ему вслед, пожал  плечами  и  двинулся  внутрь
здания.
     В ноздри ударила вонь гниющих водорослей. Когда  они  вошли  в  лифт,
Ненда, сморщив нос, произнес:
     - "Дышащие воздухом"! Воняет, как от карелланских грязелазов.
     Но Атвар Ххсиал радостно кивнула:
     - Это именно то здание, которое нам нужно. - Антенны  на  макушке  ее
безглазой головы частично развернулись. - Я различаю  следы  Жжмерлии.  Он
недавно был здесь. Поехали выше.
     Несмотря на свое наращение, Ненда не обладал таким тонким  обонянием,
как кекропийка. Оно гнало их  все  выше  и  выше,  пока  Атвар  Ххсиал  не
кивнула:
     - Здесь. - Но теперь ее феромоны веяли легким беспокойством.
     - Что случилось, Ат?
     - Кроме следов моего Жжмерлии и твоей хайменоптки,  Каллик...  -  Она
двигалась по просторному коридору и  наконец  остановилась  перед  дверью,
достаточно широкой и  высокой,  чтобы  пропустить  настоящего  гиганта.  -
Кажется, я различаю запах... подожди!
     Но  Ненда  уже  нажал  на  пластинку  возле  огромной  двери,  и  она
заскользила вбок. Кекропийка и карелланец оказались на пороге  похожей  на
пещеру полусферической комнаты. Она была около сорока метров в ширину.
     Ненда всмотрелся в полумрак.
     - Ты ошиблась, Ат. Здесь никого нет.
     Но кекропийка попятилась и, выпрямившись во весь рост, указала  туда,
где над низким столом склонились две фигуры.  Они  подняли  головы,  когда
открылась дверь. Раздался удивленный возглас. Вместо тонкого, похожего  на
палку лотфианина и бочкообразной хайменоптки перед Луисом Нендой  и  Атвар
Ххсиал предстали человеческие тела - советник Альянса Грэйвз и  вживленный
компьютер Ввккталли.


     - Нас вышвырнуло посреди Ничего...
     Добрых полминуты царило удивление и беспорядочные восклицания.
     - Что вы здесь делаете? Ведь вы должны гнаться за зардалу...
     - А вы что здесь делаете? Вы же,  вроде,  должны  быть  за  тридевять
земель отсюда, на Ясности, сражаться друг с другом...
     Наконец  инициативу  перехватил  Луис  Ненда,   торопливо   сказавший
феромонами Атвар Ххсиал: "Не  беспокойся.  Доверься  мне!"  -  что  прошло
незамеченным для остальных:
     "...вышвырнуло в том,  в  чем  мы  стояли,  без  предупреждения,  что
произойдет какая-то передряга. Только что мы находились в одной из главных
комнат, в той самой, где мы закатили в сингулярный водоворот зардалу..."
     "...и где мы заполучили самый большой куш, гору добычи,  которую,  не
сомневаюсь, вам не увидеть и за  дюжину  ваших  жизней.  Знаю,  Ат,  я  не
собираюсь им это говорить. Но трудно удержаться...  ведь  пятьдесят  новых
технологий Строителей, каждая бесценна, каждая твоя, только руку  протяни.
Два с половиной месяца работы... и все в трубу.  Ладно,  глупо  плакать  о
том, что могло бы быть..."
     "Все может быть, Луис. Капитуляцией войн не выигрывают".
     "Наверное. Но все равно тяжко".
     Грэйвз и Ввккталли уставились на  Ненду,  озадаченные  его  внезапным
молчанием. Он снова перешел на человеческую речь.
     - Извините. Опять все вспомнилось. В общем, этот болтливый Посредник,
этот всезнайка Строителей, внезапно выпрыгнул откуда-то, да так тихо,  что
мы  даже  не  поняли,  что  он  позади  нас.  И  произнес:  "Мы   так   не
договаривались. Это неприемлемо". И в следующую минуту...
     - Можно мне говорить? - громко и решительно произнес Ввккталли.
     Ненда обернулся к Джулиану Грэйвзу:
     - Вы что, не могли стереть эту чушь, когда делали ему новое тело? Что
теперь не так. Ввкк?
     - Советник Грэйвз сообщил мне, что вы с Атвар Ххсиал  были  оставлены
на Ясности не сотрудничать, а помериться силой.  То  есть  совсем  не  для
того, что вы описываете.
     - Ну это мы с Ат выработали такое... после того как все  вы  улетели.
Видите ли, мы решили, что вначале, пока мы не разобрались с обстановкой на
Ясности, лучше посотрудничать, а потом у  нас  будет  достаточно  времени,
чтобы подраться друг с другом...
     "...как, несомненно, произошло бы, Луис, если бы мы вернулись назад с
добычей. Потому  что  всякое  сотрудничество  небезгранично,  а  сокровища
Строителей огромны. Но, пожалуйста, продолжай..."
     "Если мне позволят, продолжу. Заткнись, Ат, чтобы я мог говорить".
     - ...так что  мы  с  Атвар  Ххсиал  стали  работать  вместе,  пытаясь
уразуметь, куда могли подеваться зардалу (и удостовериться, что  потом  мы
не окажемся где-то рядом с  ними,  когда  покинем  Ясность),  потому  что,
понимаете ли, там остался детеныш зардалу...
     - Извините, - большая лысая голова Джулиана Грэйвза, покрытая пятнами
лучевых ожогов, качнулась вперед на тощей шее,  -  это  крайне  важно.  Вы
говорите, что на Ясности оставался какой-то зардалу?
     - Именно это я и сказал. А что, советник, с этим какая-то проблема?
     - Наоборот. Кстати, бывший советник. Я подал в  отставку  из-за  этой
истории. Совет Альянса отнесся к  нашему  сообщению...  по-моему,  слишком
формально.... и полностью проигнорировал тревожную весть! Они не поверили,
что мы побывали на Ясности. Они не поверили,  что  мы  встретили  разумный
артефакт Строителей. И что хуже всего, они отрицают, что мы столкнулись  с
живыми зардалу. Они заявили, что все это плод нашего богатого воображения.
Так что если у  вас  имеется  какой-то  образчик,  детеныш,  или  хотя  бы
крохотный кусочек щупальца...
     - Простите, но у нас нет ни клочка, ни пылинки. И снова из-за тупости
Посредника. Он обвинил нас с Атвар Ххсиал в сотрудничестве, и не успели мы
возразить, как он издал один из своих свистяще-шипящих, как у  закипающего
чайника, звуков, словно и он выкипел, и  один  из  его  вихрей  закрутился
рядом с нами и засосал нас в  транспортную  систему  Строителей.  Как  раз
перед нами туда затянуло маленького зардалу. Бог знает куда он отправился.
Мы его больше не  видели.  Нас  с  Атвар  Ххсиал  вышвырнуло  на  задворки
Сообщества  Зардалу  в  маленькую  крысиную  норку  с   гордым   названием
Перечница. Но мой корабль со всеми нашими деньгами остался  на  Жемчужине.
Мы потратили последние гроши, чтобы добраться сюда, на Миранду. И  вот  мы
здесь.
     - Можно мне говорить? - На сей раз Талли не стал ждать разрешения.  -
Вы здесь, я вижу. Но почему вы здесь? Я имею в виду, зачем вы прилетели на
Миранду, а не к себе на родину? Почему вы не  направились  в  какой-нибудь
другой, более знакомый вам регион рукава?
     "Осторожно! Советник Грэйвз,  Джулиус  ли  он,  Стивен  или  Джулиан,
докопается до истины быстрее, чем ты думаешь", -  прокомментировала  Атвар
Ххсиал, и для Луиса Ненды это феромонное послание прозвучало как  команда,
а не предупреждение.
     "Расслабься, Ат! Пришло время открыть карты".
     - Потому что, если мы  не  сможем  вернуться  на  Жемчужину  за  моим
кораблем "Все - мое", мы с Атвар Ххсиал банкроты. Единственное, чем  мы  с
ней располагаем, - Ненда полез в карман  брюк  и  вытащил  два  квадратика
записывающего пластика, - вот это.
     Под давлением пальцев квадратики принялись одновременно бубнить:
     - "Это сертификат собственности на лотфианина Жжмерлия,  ID  1013653,
со всеми правами на него,  выданный  владелице-кекропийке  Атвар  Ххсиал",
"Это сертификат собственности на хайменоптку Каллик WSG,ID  265358979,  со
всеми правами на нее, выданный человеку-карелланцу Луису Ненде". И  снова:
"Это сертификат собственности на лотфианина Жжмерлия ID..."
     - Хватит. - Ненда нажал на другой край пластиковых  карточек,  и  они
замолчали. - Рабы Жжмерлия и Каллик - все, что у нас осталось, но  ими  мы
владеем полностью и на законных основаниях, как следует из документов.
     Ненда остановился и перевел дух: предстояло самое трудное.
     - Мы явились сюда,  чтобы  вернуть  их  себе  и  забрать  с  собой  в
космопорт Миранды,  а  там  сдать  их  в  аренду,  чтобы  получить  кредит
достаточный для путешествия на Жемчужину за "Все  -  мое".  -  Он  яростно
сверкнул глазами на Грэйвза. - И  нечего  говорить  нам,  что  Жжмерлия  и
Каллик свободные существа, потому что мы освободили их на Ясности. Это  не
было  задокументировано,  а  сертификаты,  -  он  помахал  пластинками,  -
доказывают обратное. Лучше с нами не спорить. Поэтому  сообщите  нам,  где
они находятся.
     Ненда предполагал, что Грэйвз затеет большой спор, и,  уставившись  в
глаза советнику, приготовился к взрыву.
     Но его ожидания  не  оправдались.  Взрыва  не  последовало.  На  лице
Грэйвза отразилась гамма эмоций, но ни одна из них не напоминала  гнев.  В
этих сумасшедших туманных серых глазах промелькнули  и  удовлетворение,  и
ирония, и, возможно, даже некоторая симпатия.
     - Я не могу передать вам, Луис  Ненда,  ни  Жжмерлию,  ни  Каллик,  -
произнес он, - даже если бы захотел. По одной простой  причине:  их  здесь
нет. Два часа назад  они  покинули  Дельбрюк  и  сейчас  уже  подлетают  к
космопорту Миранды.





     "Если подольше подождать в космопорту Миранды, встретишь  каждого,  с
кем стоит встретиться во всем нашем рукаве".
     Этот типичный образчик мышления  представителей  Четвертого  Альянса,
конечно, чепуха.  Люди,  населяющие  Альянс,  слишком  самоуверенны,  что,
впрочем, неудивительно, так как все  высшие  клайды  считают  себя  Божьим
Даром Вселенной и  слишком  много  мнят  о  своей  главной  планете  и  ее
космопорте.
     Но могу присягнуть, что попав первый раз в космопорт на  Миранде,  вы
подумаете, что на сей раз бахвальство Альянса небезосновательно.
     За свою жизнь я повидал тысячи космопортов, от карликового причала на
Колыбели до висящих в пустоте комплексов для запуска громадных ковчегов. Я
побывал ближе, чем осмелился бы любой из  нас,  к  Синапсу  Строителей,  в
котором  испытательные  корабли  вспыхивают,  мерцают  и  исчезают:  никто
никогда   так   и   не   узнал,   куда   отправились   сидевшие   в    них
дуралеи-добровольцы или как удалось счастливчикам вернуться.
     А космопорт Миранды котируется  наравне  с  самыми  лучшими  из  них,
особенно, если вы хотите заблудиться.
     Представьте себе круглую площадку на поверхности  планеты,  диаметром
двести миль... я действительно имею в виду площадку, абсолютно  плоскую  и
ровную, как будто это не часть поверхности шара. Все основание  космопорта
Миранды выровнено до миллиметра, так что середина круга  на  полторы  мили
ближе к центру планеты, чем внешняя кромка.
     А теперь представьте, будто  вы  двигаетесь  от  нее  к  середине  по
однородной черной плоскости, похожей на шлифованное стекло. Жара. И воздух
Миранды колышется и дрожит. Через десять миль перед вами появляется первое
кольцо зданий: склады, площадки-ангары для хранения  грузов  -  их  тысячи
тысяч, простирающихся на тридцать этажей в высоту и столько  же,  если  не
больше, в глубину, под землю.  Вы  едете  дальше,  мимо  второй,  третьей,
четвертой зоны складов и доезжаете до первой  и  второй  пассажирских  зон
прибытия. Вы видите людей всех  рас,  сложений  и  расцветок,  а  вдобавок
кекропийцев, варнианцев, лотфиан и хайменоптов, и хихикающих  пустоголовых
дитронитов... и думаете,  неужели  эта  круговерть  будет  продолжаться  и
дальше. Но как только вы  минуете  второе  пассажирское  кольцо,  в  глаза
бросаются  две  вещи.  Первая:  прямо  впереди,  на  горизонте  появляется
какая-то тонкая вертикальная линия. И вторая: сейчас  полдень,  но  быстро
темнеет.
     Несколько секунд вы разглядываете эту вертикальную линию и понимаете,
что это, должно быть, основание Ствола, который идет из центра  космопорта
Миранды прямо к стационарной орбите, но в этом  нет  ничего  особенного...
если сравнить его с сорока восемью основными стволами,  которые  соединяют
Кокон с планетой Саваль.
     Но становится темнее, и вы смотрите вверх. И тогда замечаете  Покров,
край которого заслоняет солнечный диск. Это крыша  порта  Миранды,  шляпка
Гриба-Ствола.
     Покров раскинулся на девять тысяч  миль.  Там  и  вершатся  настоящие
дела: это единственное место рукава,  где  узел  Бозе-сети  находится  так
близко к планете.
     Вы останавливаете машину, и у вас  разбегаются  глаза.  Тут,  у  края
Покрова, стоят миллионы космических кораблей.  Некоторые  из  них  идут  с
молотка. В течение получаса вы можете подняться по Стволу; спустя сутки вы
окажетесь на Покрове и выберете себе аккуратное маленькое суденышко. А еще
через несколько часов вы уже можете проскочить  через  Переходную  Станцию
Бозе-сети в другой  узел  за  десяток,  сотню,  или  тысячу  световых  лет
отсюда...
     А если вы бывалый путешественник, вроде меня, для  вас  порт  Миранды
таит истинную магию: вы можете сидеть прямо на  поверхности  планеты,  как
какой-нибудь домашний песик, и вместе с тем сознавать, что лишь день  пути
отделяет вас от рукава. И прежде чем вы проникнетесь этим  до  конца,  вас
потянет взглянуть еще разок на миллиономильные  молнии,  сверкающие  среди
колец трения на Каслмэйне, или поразмышлять, о каких мирах мечтает  сейчас
космический мантикор с Тристана, или  узнать,  какими  новыми  сказками  и
побасенками делится в баре космопорта на Затычке старый Дульсимер, полифем
с Чизма. И внезапно  вам  снова  захочется  увидеть,  как  пересыпается  в
калейдоскопе  Вселенная  на  краю  Свертки  Торвила  на  дальних   рубежах
Сообщества   Зардалу,   где   пространственно-временные   узлы    вяжутся,
запутываются и крутятся друг вокруг друга, как воспоминания старика...
     И тогда вы поймете, что приливы и отливы пространства бурлят в  вашей
крови, и пришло время поднять якорь, поцеловать на прощание жену  и  снова
пуститься по тропинкам Пространства в последнюю поездку по нашему рукаву.

                                   "Горячий лед, теплое пиво, холодный уют
                                               (в одиночку по Галактике)".
                  Мемуары капитана (в отставке) Алонсо Уилберфорса Слоуна.
               Опубликованы издательством "Молния-Пресс" в марте 4125 г.Э.
                         Тираж распродан в мае 4125 г.Э. В настоящее время
                                 имеются только в Отделе редких публикаций
                             Эмзеринской библиотеки (Кэм Х'птиар/Эмзерин).





     Деньги и кредит мало что значат для члена межвидового  Совета.  Чтобы
послужить Совету, любая планета рукава с готовностью предоставит все  свои
ресурсы, а  если  возникнут  какие-то  колебания,  советники  имеют  право
приказывать.
     Но бывшему советнику, да еще подавшему в отставку в знак протеста...
     Всю свою жизнь Джулиан Грэйвз обходил стороной меркантильные вопросы,
а теперь ему неожиданно пришлось столкнуться с реальностью. Он поглядел на
новенькую кредитную карточку и понял, что ее не хватит.
     - Мы можем себе позволить только не очень большой и  не  очень  новый
корабль, - произнес он, передавая Жжмерлии  доверенность  на  свои  личные
деньги, - но позаботьтесь, чтобы он был оснащен оружием. Когда мы выследим
зардалу, вряд ли они будут дружелюбно настроены.
     Лотфианин вежливо промолчал, но его бледно-лимонные глаза  закачались
на коротких стебельках, а потом повернулись в сторону Ввккталли и  Каллик.
Они  уж  точно  не  рассчитывали  на  доброжелательность  головоногих.   В
результате знакомства с зардалу тело Ввккталли было разорвано на куски,  а
маленькая хайменоптка Каллик потеряла ногу. Джулиану Грэйвзу потребовались
новые глаза. Он, казалось, уже позабыл все это.
     - Но гораздо важнее его тяга и радиус действия, - продолжал Грэйвз. -
Мы понятия не имеем,  как  далеко  нам  придется  забраться,  или  сколько
Бозе-переходов придется совершить.
     Жжмерлия закивал, а стоявшая рядом  Каллик  запрыгала  вверх-вниз  на
восьми пружинистых  ногах.  Бесконечные  нудные  формальности  слушания  в
Совете  показались   хайменоптке   невыносимыми.   Она   горела   желанием
действовать. Когда Грэйвз протянул доверенность на кредит, она цапнула  ее
с удовлетворенным свистком.
     То же  стремление  скорее  очутиться  наверху  и  жажда  деятельности
руководили Каллик и Жжмерлией, когда  они  вылетели  с  Дельбрюка  в  порт
Миранды. В каталогах Нижней Стороны  имелись  описания  всех  кораблей  на
причалах   Покрова,   и   потенциальный   покупатель    мог    затребовать
характеристики  любого  из  них.  Он  мог  даже  вызвать   голографическое
изображение,  которое  позволит  побродить  по  всем  закоулкам   корабля,
заглянуть в машинное отделение, осмотреть салоны для пассажиров и экипажа.
Не покидая Низа, покупатель  сможет  все;  только  потрогать  полированную
отделку, нажать на кнопки контроля и нюхнуть озон Бозе-двигателей  ему  не
удастся.
     Но именно этого хотела Каллик. Под ее давлением они с Жжмерлией сразу
направились к основанию Ствола. Как раз в тот момент, когда Луис  Ненда  и
Атвар Ххсиал появились в Дельбрюке, их недавние рабы поднимались к Покрову
и торговому центру Верха.
     Осмотреть все корабли  было  совершенно  нереально.  Список  содержал
миллионы   судов   всевозможных   размеров,   модификаций   и   состояний,
разбросанных  на  сотнях  миллионов  кубических  миль.  Даже  Каллик  была
вынуждена признать,  что  выбор  надо  начинать  с  компьютерного  поиска.
Пришлось отправляться в центральную торговую контору Верха.
     Они прибыли туда к концу самого напряженного периода, и менеджер  без
энтузиазма поглядела на новых посетителей. От усталости у нее гудели ноги,
и она сознавала, что не способна вложить все чувства в  сделку.  По  порту
Миранды сновало много чужаков, но корабли они, как правило,  не  покупали.
Корабли покупали люди.
     Худой был лотфианином и, как все лотфиане, выглядел просто  путаницей
рук и ног. Восемь  черных  конечностей  крепились  к  длинному  трубчатому
туловищу,  а  голова,  казалось,  состояла  из  огромных   бледно-лимонных
фасеточных глаз. По опыту менеджер  знала,  что  у  лотфиан  нет  денег  и
решений о покупке они не принимают. Они даже говорить от своего  имени  не
могут. Их удел - быть переводчиками и слугами кекропийцев и помалкивать.
     Спутник лотфианина смотрелся еще хуже. У него тоже было  восемь  ног,
которые росли из короткого бочкообразного тельца, покрытого черным  мехом,
а вокруг гладкой маленькой головки  располагались  ряды  черных  блестящих
глазок. Скорее всего, это был хайменопт,  большая  редкость  за  пределами
Сообщества Зардалу... и  если  верить  слухам,  крайне  опасное  существо.
Хайменопты обладали молниеносной  реакцией,  а  в  конце  круглого  тельца
скрывалось смертоносное жало.
     Могут ли вообще эти красавцы разговаривать? Ведь единственные  звуки,
которые издают чужаки, - щелчки и свистки.
     - Терпение, Каллик. - Тощий лотфианин  переключился  на  человеческую
речь и повернулся  к  менеджеру,  протягивая  кредитную  карточку.  -  Мое
почтение. Я - Жжмерлия, а это Каллик. Мы хотим купить корабль.
     Значит, по крайней мере, один из них говорит по-человечески. И у него
кредит. Вот так сюрприз. Первая реакция менеджера: "Не тратить  на  них  и
пяти секунд", была подавлена  многолетним  опытом.  Она  взяла  протянутую
лотфианином карточку и проверила ее в автомате.
     Н-да.
     Две дюжины глаз уставились на нее.
     - Ну как, нам везет? - спросила хайменоптка.
     Да они оба умеют говорить!
     - Вам везет только в одном: ваш  выбор  сузился  до  одного  процента
нашего списка.
     - Почему? -  Черные  глазки  Каллик  рассматривали  голограммы  сразу
дюжины кораблей.
     - Потому что вашего кредита недостаточно, чтобы купить все остальное.
Например, вам не купить ни один из тех, на  которые  вы  сейчас  смотрите.
Можете перечислить необходимые требования?
     - Дальность, - принялся называть Жжмерлия, - вооружение,  вместимость
(двое нас и четверо людей), большой грузовой отсек.
     - Какого типа груз?
     -  Живой.  Нам  может  понадобиться  место,  чтобы  перевезти  группу
зардалу.
     - Понимаю. - Менеджер улыбнулась, не разжимая губ. Зардалу! Почему не
сказать  "динозавры",  и  дело  с  концом?!  Если  покупатели   на   хотят
рассказывать,  что  именно  они  повезут  на  своем  корабле...  а  многие
рассказывать не хотят... лучше бы и  голову  не  морочили.  Лично  ей  все
равно, для чего будет использоваться корабль после продажи, но она терпеть
не могла, когда ей пудрят мозги. Что ж, она им устроит.
     - Хорошо. Теперь, когда я знаю, что вам нужно, мы можем взглянуть  на
несколько кораблей. Как насчет этого? Он вам по карману.
     Корабль, который она вызвала на трехмерный экран,  представлял  собой
низкий цилиндр с  тремя  похожими  на  стебли  причальными  опорами,  весь
какой-то скособоченный, подобный пьянице на утро после попойки.
     - Очень мощный, с великолепным компьютером на борту... с карелланским
эмоциональным контуром и все такое. Ну как?
     Она не могла понять мимику чужаков, но их щебетанье и  свист  звучали
не слишком радостно.
     - Я  не  уверен,  что  мне  понравится  такой  компьютер,  -  наконец
проговорил Жжмерлия. - А велика ли его вместимость?
     - А-а. Это серьезно. Вы легко разместите там дюжину людей,  но  места
для груза маловато. Он вам  не  очень  подойдет.  Зато  вот  этот,  -  она
переключила экран, - имеет огромный грузовой отсек.  Вряд  ли  вы  сможете
использовать его полностью. И мощности у него хватает.
     Появившийся на экране корабль состоял из одних дыр. Он  выглядел  как
гроздь  полусгнившего  винограда,  ягодки  которого   еле   держались   на
слабеньких веточках.
     - Конечно, он выглядит таким обвисшим,  когда  тяга  отключена  и  он
стоит на приколе, - произнесла менеджер после долгой  паузы.  -  Во  время
полета, за счет электромагнитных сил притяжения между  его  составляющими,
все это подбирается и делается упругим.
     - А вооружение? - слабым голосом спросила Каллик.
     - Вооружение? - Менеджер щелкнула пальцами. - Очень важный аспект.  К
сожалению, это ахиллесова пята данного экземпляра. Он вооружен, но  оружие
находится в грузовом отсеке, и, чтобы  добраться  до  него  и  привести  в
состояние готовности, вам придется отключить тягу. Не очень удобно.
     После короткой паузы она продолжила:
     - Хорошо, давайте попытаемся еще. У меня есть как  раз  то,  что  вам
нужно. Мне бы только его найти. Достаточная вместимость, хорошая  мощность
и дальность действия,  хорошее  вооружение.  -  Она  на  несколько  секунд
склонилась над своим каталогом, вводя параметры поиска. - Я так и знала! -
Она подняла голову и улыбнулась. - Как я могла забыть  об  "Эребусе".  Это
суперкорабль! Как раз для вас! Полюбуйтесь!
     На экране возникла голограмма огромного судна с  черной  кормой.  Оно
напоминало яйцо  с  обезображенной  сверкающими  выступами,  нашлепками  и
рваными выбоинами скорлупой.
     - Большой, сверхмощный... а какая система защиты!
     - Габариты? - спросил Жжмерлия.
     - Четыреста метров в длину, триста двадцать  в  ширину.  Пассажирский
салон на сто мест... а если используете  грузовое  пространство...  то  на
тысячу...  В  причальный  шлюз  легко  впишется  большинство   межзвездных
кораблей. Хотите оружие? Видите эти наросты на поверхности? Каждый из  них
имеет автономный заряд, способный распылить приличный астероид. Вам  нужны
дальность действия и мощность? Мощности "Эребуса" хватит, чтобы десять раз
провезти вас по всему нашему рукаву!
     На  экране  сменяли  друг  друга  отсеки  корабля.  В  них  двигалась
человеческая фигурка, чтобы дать представление  о  масштабе.  Оборудование
было солидным, а двигатель вызвал одобрительный свист Каллик.
     - Наших кредитов хватает, чтобы его  купить?  -  спросила  она  после
того, как они осмотрели огромный грузовой отсек  -  сферическое  свободное
пространство двухсот пятидесяти метров в поперечнике.
     - Тютелька в тютельку. - Менеджер подтолкнула квитанцию к Жжмерлии. -
Вот здесь, где я пометила, и в самом конце. Как  только  вы  подпишете,  я
отправлю контракт на регистрацию.  Да,  не  мешало  бы  вычистить  корабль
внутри и снаружи. Я настоятельно рекомендую вам включить это требование  в
контракт... так как "Эребус" очень долго бездействовал.


     Хорошо, что у Жжмерлии и Каллик нет ушных раковин, иначе бы их  мочки
сильно горели, когда они завершали покупку "Эребуса" и радовались  удачной
сделке. А на Дельбрюке, откуда они приехали, шел  жаркий  спор,  предметом
которого были их скромные персоны.
     -  Невероятно!  Вы  позволили  Каллик  и  Жжмерлии  поехать  ПОКУПАТЬ
КОРАБЛЬ... одних, без чьей-либо помощи? - Нависая над спинкой стула,  Луис
Ненда яростно буравил взглядом  Джулиана  Грэйвза,  а  Ввккталли  и  Атвар
Ххсиал молча наблюдали за этой сценой.
     - Да, позволил, - кивнул Грэйвз, - потому что признаю то,  что  вы  в
своей попытке навязать Жжмерлии и Каллик  рабство  склонны  забывать:  они
взрослые особи высокоразвитых разумных видов. И было бы глупо обращаться с
ними, как с детьми. Дайте им почувствовать ответственность, и все будет  в
порядке.
     - Не занимайтесь самообманом.
     - Но ведь вы, разумеется, признаете, что они разумны.
     - Конечно. Но при чем здесь это?  Сообразительные,  взрослые,  но  до
последнего времени все решения за них принимал кто-то. У  них  нет  опыта.
Если вам  нужно  рассчитать  орбиту  или  сократить  объем  наблюдений,  я
предпочту для этой работы Каллик кому бы то ни  было  в  этом  рукаве.  Но
когда дело касается купли-продажи, они хуже,  чем  дети.  Вы  должны  были
поехать с ними. Их  в  два  счета  обведут  вокруг  пальца,  как,  скажем,
Ввккталли или... О Господи.
     Ненда увидел, как по обезображенному шрамами  лицу  Джулиана  Грэйвза
мелькнула тень сомнения.
     - Или вас. - Ненда с досадой ударил по спинке стула. - Ну признайтесь
же, Грэйвз. За всю свою жизнь вы ни с  кем  не  торговались...  Советникам
приносят все, что им нужно, на блюдечке.
     Грэйвз заерзал.
     - Это верно. В мои обязанности редко входили... покупки  любого  рода
или даже обсуждение материальных проблем. Но если вы думаете, что Жжмерлия
и Каллик попадут в невыгодное положение...
     - Невыгодное положение?  Да  если  там  ушлый  менеджер-продавец,  их
съедят живьем... Вы можете им позвонить?.. Я поговорю с ними до того,  как
они зайдут слишком далеко.
     - Если вы считаете, что можете поговорить с Каллик...
     - Я не собираюсь вдаваться в разговоры о  рабстве,  клянусь.  Я  буду
говорить только о покупке, влезу в нее, так сказать, по уши, если смогу...
И ничего больше.
     - Я не навязывал им определенного маршрута,  но,  возможно,  смогу  с
ними связаться. Дайте мне несколько минут.  -  Грэйвз  поспешил  в  другой
конец комнаты, где стоял коммуникационный комплекс. Через несколько  минут
к нему направился Ввккталли.
     - Можно мне говорить? - прошептал он Грэйвзу, который начал  работать
на терминале. - Я не отрицаю. Советник, что  Луис  Ненда  и  Атвар  Ххсиал
иногда любят приврать. Но вспомните наши приключения на Ясности...  только
благодаря их умению втирать очки мы смогли одолеть зардалу.  А  скоро  нам
снова придется столкнуться с головоногими.
     - К чему вы клоните? - Грэйвз слушал его вполуха. В поисках  Жжмерлии
и Каллик его перебрасывали от одного центра связи  в  другой,  сначала  на
Нижнюю Сторону, потом на Верхнюю.
     - Что они могут нам пригодиться. В отличие от многих в  этом  рукаве,
Ненда и Атвар Ххсиал не сомневаются в  существовании  зардалу.  Они  знают
столько же, сколько и мы о повадках зардалу...  может  быть,  даже  больше
остальных после общения с детенышем. Они много путешествовали и  чувствуют
себя как дома, в различных условиях. Вы сами сказали, что  нашему  кораблю
предстоит обследовать не меньше пятидесяти чужих миров,  пока  мы  отыщем,
где прячутся зардалу. Наконец, мы знаем, что Луис  Ненда  и  Атвар  Ххсиал
отважны и находчивы. Разве не разумно прекратить спорить с ними и привлечь
их к нашему делу?
     Грэйвз отказался от бесплодной борьбы с коммуникационным устройством.
     - Зачем им соглашаться? Они ясно дали понять, что их цель - вернуться
на Жемчужину и забрать корабль Ненды "Все - мое".
     - Я не знаком с процессом, который Луис Ненда называет сделка,  но  я
подумал:  не  попытаться  ли  нам  достичь  компромисса.  Возвращение   на
Жемчужину будет не легче нашего первого полета к ней. Ненда и Атвар Ххсиал
это знают. И, возможно, поэтому они помогут нам сейчас. А мы предложим  им
нашу поддержку в возвращении "Все  -  мое",  как  только  осуществим  свои
планы. Ненда очень уважает профессора Лэнг. Если мы намекнем ему, что  она
член нашей команды...
     В это же время, в другом конце  комнаты,  Ненда  объяснялся  с  Атвар
Ххсиал.  Перед  этим  он  слишком  увлекся  спором   с   Грэйвзом,   чтобы
поддерживать параллельный феромонный разговор с кекропийкой.
     - Знаю, что тебе не терпится  выбраться  отсюда,  Ат,  и  не  тратить
времени зря на разговоры с этими индюками. Но несколько  минут  назад  мне
пришла мысль: сидим мы здесь с тобой, на  Миранде,  без  единого  кредита,
чтобы почесать себе усики... Как ты считаешь, зачем мы сюда приехали?
     - Чтобы предъявить права на Жжмерлию и Каллик.
     - Верно. А зачем нам это?
     - Жжмерлия мой по закону. Я была его хозяйкой  уже  тогда,  когда  он
появился из личинки.
     - Все правильно... но мы же приехали  сюда  не  просто  за  ними?  Мы
приехали сюда, чтобы предъявить на них права и сдать их  в  аренду,  чтобы
иметь возможность достать корабль. Представь теперь, что мы начнем  качать
свои права как рабовладельцы, влипнем в нехорошую историю с Грэйвзом...  И
проиграем. Что тогда?
     - Мы оторвем его мерзкую лысую голову!
     - Прекрасно. А на закуску? Даже если тебя за это не вздернут, мы  все
равно застрянем на ручье Миранда, без лодки и весел.  Понимаешь,  нам  все
равно нужно то, ради чего мы здесь: корабль. А его сейчас покупают  Каллик
и Жжмерлия. Предположим, они его купят. И не лучше ли  нам  повременить  с
выяснением, кто кому принадлежит, а лишь улыбнуться и отправиться  с  ними
на их корабле, помогать  им...  потому  что,  можешь  не  сомневаться,  им
понадобится помощь с той рухлядью, которую они наверняка  купят.  Или  она
вообще не полетит. Так что рано или поздно настанет час, когда большинство
их команды отправится куда-нибудь, а на борту останемся  только  ты  и  я,
или, может быть, ты, я, Жжмерлия и Каллик...
     - Можешь не продолжать. - Атвар Ххсиал кивнула. - Ты меня уговорил. Я
лишний раз убедилась, что ты, Луис Ненда, самый способный партнер, который
когда-либо у меня был. Настолько способный, что я сама тебя  боюсь.  Но  в
данный момент у нас нет выбора. Поэтому мы  будем  действовать  по  твоему
плану... Если наши слуги раздобыли корабль. - Желтые рожки  повернулись  в
дальний конец комнаты, откуда к ним спешил Ввккталли. - Впрочем,  все  это
мы скоро узнаем.
     - Ну что, они на линии? - спросил Ненда, когда Талли подошел поближе.
     Викер покачал головой.
     -  Советник  Грэйвз  отследил  Жжмерлию  и  Каллик  до  их  последней
остановки, но они уже отправились в торговый  центр.  Они  купили  корабль
"Эребус" и уже возвращаются сюда. Говорят, что  они  очень  взволнованы  и
рады. Советник Грэйвз запросил полную характеристику. Данные скоро попадут
в терминал.
     - Скрестим пальцы и  когти,  я  суеверный,  -  бросил  Ненда,  и  они
последовали за Талли к коммуникационному устройству.  -  Продавцы  Миранды
слывут очень ловкими. Будем надеяться, что они купили корабль, а не корыто
Строителей. А вот его параметры...
     По мере того, как на экране появлялись  характеристики  судна,  Ненда
суммировал их и пояснял Атвар Ххсиал каждую...
     - Главный грузовой отсек - объем 8,2 миллиона кубических  метров.  Он
гораздо вместительнее, чем  на  супергрузовом  корабле,  и  есть  еще  два
больших дополнительных трюма. На "Эребус"  можно  погрузить  50  миллионов
тонн металла... и провезти через половину Галактики. Послушай информацию о
мощности двигателя, - феромонное сообщение Ненды подернулось  безграничным
удивлением  от  увиденного.  -  А  если  возникнут  проблемы,  с  основным
двигателем, - продолжал он, - есть вспомогательная  Бозе-тяга,  годная  по
крайней мере на двенадцать переходов. Вот цифры...
     Атвар Ххсиал скорчилась рядом  на  полу  и  кивала  головой  по  мере
перечисления внутренних и внешних  размеров  и  характеристик  двигателей.
Через десять минут кекропийка выпрямилась во весь свой огромный рост.
     - Вооружение?
     Этот единственный вопрос прозвучал весьма многозначительно.
     - Мы как раз переходим к этому. Ты будешь в восторге, Ат, это  просто
прелесть, как крем на торте. Пятнадцать  орудийных  комплексов  сведены  в
контрольном центре.  Сорок  четыре  турели  по  всему  периметру  корабля,
абсолютно независимые  друг  от  друга.  У  каждой  огневая  мощь,  как  у
комплекса Лассаля. Любая из них даст сто очков вперед вооружению  на  моем
"Все - мне". Кроме того, система  Дальтон-синтеза  позволяет  осуществлять
интерференцию боевых полей...
     - Луис Ненда, спроси у Джулиана Грэйвза, сколько заплатили Жжмерлия и
Каллик за "Эребус"?
     - Мне нечего спрашивать - здесь все указано. Сто тридцать две тысячи.
Проклятие! Я понимаю, что ты имеешь в виду. Это чересчур дешево.
     - Может, и нет, Луис. Я хотела бы получить ответ еще на один  вопрос.
Сколько лет этому кораблю?
     - В данных этого нет. - Ненда обернулся к Джулиану Грэйвзу. -  Можете
прервать  передачу  информации,  чтобы   задать   вопрос?   Атвар   Ххсиал
интересуется возрастом "Эребуса".
     -  Нет  проблем.  -  Грэйвз,  удобно  развалившийся   в   кресле,   с
удовольствием изучал сменявшие друг друга характеристики корабля  Он  ввел
вопрос Ненды, а затем повернулся к карелланцу. - Надеюсь, это укрепит вашу
веру в мои методы,  мистер  Ненда.  Я  послал  Жжмерлию  и  Каллик  купить
корабль. И они его купили. И что за корабль! И по весьма  умеренной  цене!
Неужели вы сами, или Атвар Ххсиал, или кто-либо другой заключил бы  лучшую
сделку? А мораль отсюда такая...
     Он замолчал и уставился на экран.
     - Это что, дата сдачи его в  эксплуатацию?  Не  может  быть.  Давайте
проверим еще раз.
     - Три тысячи девятьсот лет, Ат, - мягко произнес Луис  Ненда,  -  это
зарегистрированный возраст "Эребуса".  -  И  продолжил,  пользуясь  только
феромонной речью:
     "Что происходит? Ты должна была знать это, иначе никогда бы не задала
такой вопрос".
     "Я расскажу тебе, хотя, возможно, ты  предпочитаешь,  чтобы  советник
Грэйвз сам получил соответствующие сведения Эта информация вряд ли согреет
его душу.  Твое  описание  "Эребуса",  особенно  его  системы  вооружения,
показалось  мне  знакомым.  Оно  напомнило  мне  о  лармееровых  кораблях,
использовавшихся в давних битвах между Четвертым  Альянсом  и  Сообществом
Зардалу.  Эти  корабли  строились  по  заказу  Альянса  нашим  народом,  в
Федерации Кекропия, на космических верфях Х'лармеера.  Жжмерлия  и  Каллик
купили  нечто  с  огневой  мощью  военного  корабля,   грузовой   емкостью
грузовоза, системами  жизнеобеспечения  и  жильем,  как  у  "ковчега"  для
колонизации планет. Однако это ни то, ни другое и ни третье. Это  крепость
класса "Тантал". Орбитальная крепость".
     "И ей четыре тысячи лет. Она работать-то будет?"
     "Несомненно. Орбитальные крепости создавались для  работы  в  течение
многих миллионов лет, для многих поколений. Они рассчитаны на  минимальные
затраты  для  поддержания  их  в  рабочем  состоянии.  Будут  проблемы   с
определением цели и назначения ряда приборов на  борту  корабля:  то,  что
является для одного поколения обыденным знанием, для другого из-за долгого
невостребования и забвения становится просто  загадкой.  Как  говорится  в
старой кекропийской пословице: "Коли сделано давно,  чудом  кажется  оно".
Однако я не думаю, что системы корабля и он в целом будут работать плохо".
     "Значит, Грэйвз действительно заключил  выгодную  сделку.  Теперь  он
будет потешаться над нами".
     "Вряд ли. Ведь советник Грэйвз сообщил нам, что,  возможно,  придется
посетить дюжины различных миров прежде, чем отыщутся зардалу".
     "Но он вполне может это сделать. Мощности у "Эребуса" хватит. А  если
зардалу станут досаждать, оружия на корабле тоже хватает".
     "Несомненно. Но все-таки я  подозреваю,  что  советник  Грэйвз  скоро
разочаруется в своей покупке".
     "Неужели?"
     "Да, - Атвар Ххсиал выдержала драматическую паузу. - Весьма и весьма.
Как только осознает, что купил орбитальную крепость,  которая  никогда  не
сможет сесть... ни на одной планете".







     Дари  Лэнг  сидела  в  главной  ходовой  рубке  "Эребуса",  глядя  на
составленный ею перечень пунктов назначения, и ерзала.
     Тупик.
     Если вспомнить, как описывал этот план Ханс Ребка,  все  казалось  на
редкость легким: приобрести корабль,  набрать  команду,  отыскать  убежище
сбежавших  зардалу,  имея  при  себе  достаточно  мощное   оружие,   чтобы
обеспечить  собственную  безопасность,  и  возвратиться   на   Миранду   с
неоспоримыми доказательствами существования зардалу.
     У них был корабль, оружие и команда. Но возникла  крошечная  заминка.
Зардалу не оставили обратного адреса. Они могли находиться в  любом  месте
рукава, на одной из тысяч подходящих для обитания планет. Ни  Ханс  Ребка,
ни Джулиан Грэйвз не представили убедительного метода сужения поля поиска.
И ни у кого на борту не существовало на  этот  счет  никаких  идей.  Чтобы
обследовать все возможные места, "Эребусу" пришлось бы  лететь  по  тысяче
направлений одновременно.
     Как только  Дари  и  Ханс  Ребка  прибыли  на  борт  корабля,  экипаж
собрался, поспорил и разошелся по  своим  местам.  И  вот  теперь  корабль
неуклюже крутился на  орбите  вокруг  Врат  Стражника,  а  зардалу  где-то
неуклонно плодились.
     "Эребус"  был  построен  основательно,  на  века,  с  многочисленными
резервными частями и системами. Ходовая  рубка  не  являлась  исключением.
Пятнадцать отдельных консолей, каждая с выходом на свой  пульт,  заполняли
ее от пола до потолка. Общие  информационные  центры  находились  в  нишах
между ними. В одной из таких ниш сидела Дари, а  напротив  нее  по  другую
сторону зала над другим центром склонилась Атвар Ххсиал, ловко  набиравшая
комбинации цифр четырьмя когтистыми суставчатыми лапами.
     Плоские экраны не давали изображений, "видимых" для звукового  зрения
кекропийцев. Так каким  же  образом  она  получала  или  закладывала  туда
полезную  информацию?  Дари  хотелось,  чтобы  Луис  Ненда  или   Жжмерлия
переводили,  но  они  вместе  с  Хансом  Ребкой  отправились  в  отсек  со
вспомогательными двигателями корабля, где, как объявил  Грэйвз,  он  нашел
"какое-то завлекательное устройство".
     Каллик сидела в нише за Атвар Ххсиал, погрузившись в  анализ  данных.
Даже не глядя на экран. Дари хорошо представляла, что делала  хайменоптка:
она  просеивала  банк  данных  по  части  слухов,  домыслов  и   преданий,
касающихся  зардалу,  пытаясь  смоделировать  таким   образом   место   их
пребывания. Дари занималась тем же. Она  пришла  к  определенным  выводам,
чтобы  поделиться  с  остальными...  когда  они  вернутся  с  экскурсии  к
двигателям. Почему они так задерживаются?
     Она подумала, что в происходящем есть нечто символическое: она, Атвар
Ххсиал и Каллик, женщины их команды, работают над неотложной  проблемой  -
местонахождением зардалу, снова и снова анализируя все доступные данные. А
мужчины тем временем отправились поиграть в  незнакомую  игрушку,  которая
пылилась на "Эребусе" тысячелетиями и спокойно могла подождать еще.
     Обиду Дари прервал внезапный звук, донесшийся из  центра  рубки.  Она
обернулась, и вся ее кожа покрылась мурашками.
     Дюжина  неуклюжих   фигур   стояла   неподалеку   от   нее.   Толстые
цилиндрические тела  четырех  метров  в  высоту  опирались  на  раскинутые
бледно-аквамариновые   щупальца.   Тела   венчали    метрового    диаметра
луковицеобразные головы темно-синего цвета. Основание головы  под  длинной
щелью рта окружали открытые карманы для вынашивания детенышей. Пока  Дари,
остолбенев от ужаса, не могла оторваться от  этой  картины,  полуприкрытые
веками глаза, каждый величиной с ее руку, оглядели зал и  остановились  на
ней. Из горбатых клювов понеслись высокие щебечущие звуки.
     Увидев раз, их невозможно было забыть: зардалу.
     Дари вскочила и попятилась к стене.  Сидевшая  напротив  Каллик  тоже
поднялась и направилась к этим фигурам - она понимала язык зардалу.
     - Каллик! Что они... - но в этот  момент  хайменоптка  прошла  сквозь
одного из стоящих зардалу и остановилась, спокойно разглядывая их.
     - Поразительно, - произнесла Каллик  и  подошла  к  Дари.  -  Гораздо
точнее, чем я могла себе представить. Примите мои искренние поздравления.
     Она обращалась не к Дари, а к кому-то, спрятавшемуся в нише на другой
стороне зала. Когда этот кто-то вышел на  свет.  Дари  увидела  Ввккталли.
Изолированный  кабель  соединял  череп  викера  с  нишей,  из  которой  он
появился.
     - Благодарю вас, - произнес Ввккталли. -  Признаться,  мне  они  тоже
нравятся. Но получилось не совсем верно, - он окинул  зардалу  критическим
взглядом, и на глазах у Дари аквамариновые щупальца сухопутных головоногих
потемнели, а кольцо сумок спустилось чуть ниже.
     -  Хотя  поздравления  скорее   относятся   к   восстанавливающим   и
проецирующим устройствам корабля, -  продолжал  викер.  Он  обошел  группу
зардалу,  волоча  за  собой  блестящий  кабель.  -  Все,   что   от   меня
потребовалось, - это скормить им мои воспоминания. Если бы  такая  техника
существовала на Миранде, возможно, я сумел бы успешнее выступить в Совете.
Как вам кажется, профессор Лэнг, это достоверная реконструкция?  Или  надо
еще поработать, чтобы усилить сходство?
     От ответа Дари спасли голоса, раздавшиеся у входа в зал. Между  двумя
массивными колоннами появились Луис Ненда и Ханс Ребка. Они  взглянули  на
стоявших посреди комнаты зардалу а направились к Дари и Каллик.
     - Хорошая работа, Ввкк, - небрежно бросил Ненда. -  Когда  закончишь,
запиши их на видео- и аудиочипы. -  Он  снова  отвернулся  от  андроида  и
грозных зардалу и ухмыльнулся Дари. -  Профессор,  мы  их  заполучили.  Мы
полностью согласны,  но  нам  с  Ребкой  потребуется  ваша  помощь,  чтобы
уговорить Грэйвза и Жжмерлию.
     - Кого заполучили? - Дари все еще чувствовала  себя  неловко,  но  не
могла не улыбнуться Ненде в ответ. Негодяй он или нет, но присутствие  его
всегда действовало успокаивающе. Она совершенно  неприлично  обрадовалась,
впервые увидев его на "Эребусе", и сейчас снова  почувствовала,  что  щеки
горят.
     - Мы придумали, как выследить зардалу.  -  Ханс  Ребка  плюхнулся  на
стул, где раньше сидела Дари.
     - Точно! - произнося это, Ненда уже поворачивался к Атвар  Ххсиал.  -
Подождите минутку, Ат разговаривает со мной. Она  работала  на  компьютере
и... Я сейчас.
     Если Ненда и Ребка и пришли к  согласию  по  какому-то  вопросу,  это
случилось впервые. Дари казалось, что они готовы вцепиться  друг  другу  в
горло с тех пор, когда, подобрав Дари и Ханса Ребку,  "Эребус"  устремился
прочь от Врат Стражника. Они рычали  друг  На  друга,  и  Дари  совсем  не
радовало объяснение Джулиана Грэйвза, что именно она является причиной  их
споров.
     Ненда приблизился к кекропийке  и  согнулся  в  три  погибели,  чтобы
удобнее было посылать и принимать феромонные сообщения. В таком  положении
он оставался примерно полминуты.
     - Я вообще не понимаю, как может Атвар Ххсиал общаться с компьютером,
- сказала Дари. - Экран пуст, но и в противном случае  она  не  смогла  бы
читать с него.
     - Она не пользуется экраном. - Каллик указала сухой ножкой  на  Атвар
Ххсиал. - Она получает информацию звуком,  перепрограммировав  осцилляторы
на высокочастотный звуковой выход. Я слышу  только  низкие  частоты  этого
диапазона. Жжмерлия воспринял бы все полностью, а  для  человеческих  ушей
это слишком высоко.
     Хмурый Ненда вернулся в сопровождении Атвар Ххсиал.
     - Итак, теперь у нас три стратегии поиска. - Он уставился на  Дари  и
Каллик. - Надеюсь, никто из  вас  не  обольщается  насчет  местонахождения
зардалу?
     - Мне кажется, я знаю, где их искать, - ответила Дари.
     - Тогда придется выбирать. У Ат тоже есть гипотеза.
     - И у меня. - Каллик говорила мягко и смущенно. С  тех  пор  как  они
воссоединились. Дари заметила странную перемену в отношениях Луиса Ненды и
Атвар Ххсиал к их бывшим... а может, и теперешним рабам. Каллик и Жжмерлия
приветствовали своих прежних хозяев с  нескрываемой  радостью,  и  хозяева
явно были довольны, но  никто  из  них  не  знал,  как  теперь  держаться.
Лотфианин и хайменоптка ждали приказаний, но ни кекропийка, ни  карелланец
их не отдавали. Хотя... изяществом манер Ненда по-прежнему  не  отличался.
Если бы Дари пришлось представлять его сотрудникам  института,  профессора
Мераду хватил  бы  удар.  Но  Гленна  Омар  с  ее  пристрастием  ко  всему
мужественному и сильному, наверняка повисла бы у него на шее.
     Дари отбросила  последнюю  мысль  как  недостойную.  Ненда  задумчиво
почесал ногу, шмыгнул носом и шлепнулся на стул рядом с Хансом Ребкой.
     - Скорее бы все это распутать, - произнес он.  -  Мы  здесь  сидим  и
дергаемся,  а  каждые  пять   минут   из   сумок   выскакивают   новенькие
зардалуйчики.
     - Надо продвигаться вперед, - сказал Ребка.  У  них  с  Нендой  вновь
началась молчаливая схватка за  лидерство.  Они  всегда  занимались  этим,
когда рядом не было Джулиана Грэйвза. - Мы не можем ждать. Получается, что
у всех есть идеи. Кто начнет первым?
     Дари почувствовала на себе почтительный взгляд Каллик.
     - Видимо, я, - произнесла она. - То, что я хочу  сказать,  не  займет
много времени. Начну с двух фактов. Первое: когда система  транспортировки
Строителей вернула нас с Ясности, мы попали в разные  участки  рукава.  Но
каждый раз мы оказывались недалеко от какого-нибудь артефакта  Строителей.
Факт второй: никто не сообщил о встрече с живыми зардалу... Представляете,
какая это была бы новость! Поэтому я делаю  два  вывода.  Первое:  зардалу
тоже находятся поблизости от какого-то артефакта. Второе: этот артефакт не
может находиться ни на территории Четвертого  Альянса,  ни  на  территории
Кекропийской Федерации, ни даже в Круге  Фемуса.  Очевидно,  он  находится
там,  куда  были  отправлены  зардалу:  где-то  на  территории  Сообщества
Зардалу. Для этого есть две причины: зардалу забрали именно  оттуда,  и  в
Сообществе до сих пор много необследованных  территорий.  Если  вы  хотите
остаться незамеченным, это самое подходящее место рукава.
     Она оглядела пять невозмутимых лиц.
     - Какие будут комментарии?
     - Продолжай, - сказал Ребка. - Пока  возражений  нет.  Что  из  этого
следует?
     - Я знаю  расположение  всех  артефактов  Строителей.  На  территории
Сообщества Зардалу их триста семьдесят  семь.  Сто  сорок  девять  из  них
находятся вдали от центров  Сообщества,  и  появление  там  зардалу  может
остаться  незамеченным.  Более  того,   если   вы   согласитесь   с   моим
предположением, что зардалу должны были оказаться  около  одного  из  этих
артефактов, я могу еще более сузить  поте  поиска.  Видите  ли,  у  многих
артефактов поблизости нет планет, где могла бы существовать воздуходышащая
форма жизни. Мой окончательный список составлен с учетом этого дополнения,
- она повернулась к консоли и нажала три кнопки, - вот он, вместе со всеми
расчетами.
     - Шестьдесят одна планета вокруг тридцати трех разных звезд.  -  Луис
Ненда нахмурился. - Я могу вычеркнуть парочку... я их знаю. Не  забывайте,
что мы с Каллик из Сообщества. Но все равно это слишком  много.  Подождите
минутку, я сообщу этот список Ат.
     Ненда еще продолжал свой молчаливый диалог  с  кекропийкой,  когда  в
рубку вошли Джулиан Грэйвз и Жжмерлия. Ребка показал им список  Дари,  все
еще находившийся на экране.
     - Предполагаемые места, где  могут  находиться  зардалу.  Их  слишком
много.
     - Я не хочу ничего усложнять, - Каллик трудилась у консоли, - но  вот
результаты  моего  анализа,  полученные  совершенно  независимо,  хотя   я
рассуждала аналогично.
     На экране рядом  со  списком  Дари  появилось  еще  одно  пространное
перечисление.
     - Семьдесят две планеты, - извиняющимся тоном проговорила  Каллик,  -
вокруг сорока одной звезды. И только  двадцать  три  из  них  совпадают  с
предлагаемыми доктором Лэнг.
     - Дело принимает нехороший оборот, - заметил Ненда.  -  Атвар  Ххсиал
провела анализ, исходя из тех же посылок,  что  и  Дари.  Но  она  еще  не
трансформировала его в читабельную форму. Она занята этим сейчас.
     Кекропийка вернулась к  своей  консоли.  Через  несколько  секунд  на
дисплеях возник третий длинный перечень. По мере того, как  он  появлялся,
Джулиан Грэйвз все более мрачнел.
     - Еще хуже.
     - Восемьдесят четыре планеты, - проговорил Ввккталли, - вокруг сорока
восьми звезд. - Викер имел встроенный процессор,  производящий  расчеты  с
тактовой частотой восемнадцать  аттосекунд  и  соединенный  с  корабельным
банком данных. Он проделал полный статистический анализ, пока люди  читали
список. - Двадцать девять из них совпадают  со  списком  профессора  Лэнг,
тридцать - со списком Каллик, а одиннадцать планет  общие  для  всех  трех
списков. Вероятность 62 процента, что искомая планета входит в число  этих
одиннадцати, и 15 процентов, что она не является ни одной  из  ста  сорока
шести планет в общем списке.
     - Что свидетельствует о том, как много этих мест и как ничтожны  наши
шансы. - Луис Ненда повернулся к Хансу Ребке. - Так что теперь настал  наш
черед.  Хотите  говорить  вы?  Обычно,  когда   говорю   я,   все   как-то
возбуждаются.
     Ребка пожал плечами и пересел поближе к Дари.
     -  Мы  поговорили  с  Нендой.  То,  что  вы  сделали  втроем,   очень
интересный, милый, но абстрактный анализ.  Мы  считаем,  что  вы  упустили
главное.
     Вы сказали, что никто не сообщил о присутствии  зардалу  в  Четвертом
Альянсе, или в Кекропийской Федерации, или в Круге Фемуса, и это означает,
что их там быть не может. Но вы знаете зардалу так же хорошо, как и мы. Не
считаете ли вы, что о них просто некому  было  сообщать?  Если  вы  хотите
найти зардалу, ищите свидетельства насилия или исчезновения кораблей около
артефактов Строителей. Если зардалу прибыли в рукав и  захватили  корабль,
чтобы добраться до родной планеты, они постараются убрать очевидцев. Мы  с
Нендой просмотрели последние отчеты о  передвижениях  кораблей  по  рукаву
вблизи от артефактов Строителей с  целью  выяснить,  сколько  межпланетных
кораблей просто исчезли и никогда больше не появлялись. Таких за последний
год  набралось  двести  сорок.  Истории  сорока  трех  из   них   выглядят
по-настоящему  загадочными:  никаких  космических  возмущений   во   время
исчезновения, никаких остатков, никаких сигналов "SOS". Вот они.
     Он вытащил из кармана список и передал его Ввккталли,  который  сразу
сказал:
     - Корреляции с  ранее  указанными  местами  практически  нет.  И  они
разбросаны по всему рукаву.
     -  Разумеется.  Заполучив  корабль,  зардалу  могли  отправиться   на
планету, удаленную от артефакта, возле которого они появились.
     - Если они пройдут слишком много узлов Бозе-сети,  их  кто-нибудь  да
заметит. - Дари почувствовала подступающую истерику и напомнила себе,  что
настоящий  ученый  должен  сдерживать  свои   эмоции   и   не   навязывать
умозрительных построений без логических доводов. - Может, ты и прав. Ханс.
Но не кажется ли тебе, что им удобнее находиться на расстоянии одного-двух
переходов от того места, где они высадились?
     - Хотелось бы так думать. Но я все равно предпочитаю свою версию. То,
что вы говорите, вполне разумно в разумном мире, но в нашем  мире  насилие
играет большую роль, чем разум... Особенно, когда дело касается зардалу.
     - А психология и  фиксированные  поведенческие  привычки  играют  еще
большую роль, - вдруг высказался Джулиан Грэйвз, до сих  пор  остававшийся
безмолвным наблюдателем. - Их до сих пор не учитывали, но  я  уверен,  что
именно эти факторы играют главную роль в решении проблемы.
     - Психология! - Ненда выплюнул это слово, как ругательство.  -  Может
обойдемся без этой чуши? Если вы сомневаетесь в нашей  логике  поиска,  то
вам придется придумать себе в поддержку что-то получше.
     -  Психология  и  поведенческие  привычки.  Что,  как   вы   думаете,
определяет поступки любого разумного существа, если не  психология?  После
того, как вы с капитаном  Ребкой  оставили  нас,  мы  с  Жжмерлией  смогли
спокойно порассуждать. В одном мы полностью с вами  согласны:  зардалу  не
останутся около артефакта, к которому их прибило, хотя бы ради собственной
безопасности.  Вокруг  артефактов  слишком  людно.  Они  поищут   планету,
предпочтительно такую,  где  их  не  найдут  и  где  они  смогут  спокойно
существовать. Так куда же, по-вашему, они двинутся?
     Ненда яростно сверкнул глазами:
     - Черт побери! Они могут быть в тысяче разных мест... в миллионе!
     - Если игнорировать психологию, то да. Но поставьте себя на их место.
Если вы захотите спрятаться, куда вы направитесь?
     - Я? Отправлюсь на Кареллу или куда-нибудь поблизости. Но я абсолютно
уверен, что зардалу туда не двинутся.
     - Конечно. Потому что они не карелланцы. Но  аналогия  тем  не  менее
верна: зардалу попытаются попасть домой, на Дженизию,  родной  мир  клайда
зардалу.
     - Но ведь местонахождение Дженизии неизвестно, - запротестовала Дари.
- Сведения о ней утрачены во время Великого Восстания.
     - Увы, - вздохнул Джулиан Грэйвз, - утрачены для нас. Но, безусловно,
не для зардалу. И для них это самое безопасное место... Мир, который никто
не смог найти в течение одиннадцати тысяч лет. Идеальное убежище!
     - Идеальное, за исключением пустяка, - возразил Ребка. - Оно идеально
для них, но отнюдь не для нас. Нам необходимо их найти! Я  не  согласен  с
подходом, предлагаемым Дари Лэнг, Атвар Ххсиал и Каллик, но даже  если  их
варианты неверны, по крайней мере они указывают нам,  где  искать.  То  же
делает и подход Ненды и мой, а я убежден, что этот подход  правильный.  Но
то, о чем говорите вы с Жжмерлией: искать  место,  которое  никто  не  мог
найти за одиннадцать тысяч лет!.. К тому же вы не знаете, с  чего  начать.
Не хотите ли вы тем самым сказать, что это дело безнадежное?
     - Нет, - Джулиан Грэйвз озадаченно  потер  лоб,  -  я  говорю  совсем
другое, гораздо худшее: хотя эта проблема кажется неразрешимой, решить  ее
жизненно важно. Иначе зардалу снова размножатся и захватят власть.  И  наш
провал поставит под удар весь рукав.


     Напряжение в рубке неуклонно нарастало. Все  внимательно  выслушивали
чужие доводы, но отказываться  от  собственных  теорий  тем  не  менее  не
желали.
     Дари сотни раз видела такое на заседаниях в Институте, и, как  бы  ни
раздражали ее эти препирательства, в них было  что-то  притягательное.  Вы
выдвигаете гипотезу. Даже если она только что пришла вам в голову и в  ней
нет уверенности, когда ее начинают критиковать и требовать  доказательств,
вас захватывают эмоции. И вы готовы защищать ее любой ценой.
     Потребовались  именно  эти  слова  Джулиана  Грэйвза,   произнесенные
нарочно спокойно, чтобы она и  все  остальные  забыли  про  свои  амбиции.
Эмоциональный накал в рубке заметно поубавился.
     "Это не глупое препирательство о дотации или очередности  публикаций,
- подумала Дари. - От этого зависит будущее каждого  вида  в  рукаве.  Это
жизненно важно".
     Воцарилось неловкое  молчание.  Оно  показывало,  что  все  остальные
участники спора осознали серьезность положения. Затянувшуюся паузу нарушил
Ввккталли. Андроид  все  еще  не  отсоединил  кабель,  связывавший  его  с
информационным центром, и тот торчал  из  затылка  как  блестящая  косичка
длиной в двадцать ярдов.
     - Можно мне говорить?
     Впервые Ввккталли никто не возразил.
     -  Мы  выслушали  три   различных   теории   относительно   нынешнего
местонахождения зардалу. По крайней мере одна из этих теорий существует  в
трех вариантах. Могу ли я, извините, заметить, что все эти теории  отчасти
неверны?
     - Чудесно. - Джулиан Грэйвз мрачно уставился на викера. -  Вы  хотите
торжественно заявить, что каждый из нас несет околесицу?
     - Нет. Я  предлагаю  объединить  то,  над  чем  работали  многие  умы
порознь. Я никогда не смог бы породить такие гипотезы,  как  вы,  но  зато
могу их проанализировать.
     Я сказал, что вы отчасти ошибаетесь, но гораздо важнее,  что  все  вы
отчасти правы. И ваши идеи отчасти намекают на то, где находятся зардалу.
     Существуют позиции, по которым вы пришли к единому  мнению:  зардалу,
каким бы путем они ни прибыли в рукав, постараются  вернуться  на  родину.
Советник Грэйвз и Жжмерлия пошли дальше в  своих  предположениях,  считая,
что родина зардалу - Дженизия, откуда и произошел клайд  зардалу.  Давайте
примем это дополнение.
     Далее. Профессор Лэнг, Атвар Ххсиал и Каллик указывают, что всех  нас
вернули с Ясности к тому месту, с которого мы стартовали.
     Луис Ненда фыркнул.
     - Не стоит попрекать этим нас с Ат. Нас вышвырнуло посредине Ничего.
     - Должен заметить,  что  вы  и  явились  из  середины  Ничего.  Вы  с
презрением говорите о планете Перечница, куда вы прибыли  по  транспортной
сети Строителей. Но эта планета, говоря галактическим языком, находится на
расстоянии броска камня от  вашего  родного  мира,  Кареллы.  -  Ввккталли
остановился. - Карелла, про которую смело можно  сказать,  что  она  лежит
посреди ничего, и на которую, как ни странно, вы не поспешили отправиться,
хотя она была совсем рядом.
     - Давайте не будем об этом. У меня были свои причины.
     - Меня они не интересуют. Я продолжаю. Кажется логичным предположить,
что зардалу также были возвращены  к  месту  их  рождения,  на  территорию
Сообщества Зардалу, а не на территорию  Четвертого  Альянса,  Кекропийской
Федерации или Круга Фемуса. Допустим, что они прибыли в район артефакта на
территории Сообщества. Как  указала  профессор  Лэнг,  все  мы  прибыли  в
окрестности артефактов. Однако маловероятно,  что  зардалу  прибыли  точно
туда, куда им надо Поэтому давайте примем гипотезу капитана Ребки и  Луиса
Ненды о  том,  что  зардалу  придется  добыть  корабль  и  уничтожить  все
свидетельства этого приобретения.
     Давайте согласимся с профессором Лэнг, что, если  бы  такой  корабль,
совершил слишком много прыжков по Бозе-сети, это было бы замечено.
     И, наконец, согласимся с тем, что Дженизия, чем бы она ни являлась  в
действительности, не может  находиться  в  хорошо  изученном  и  полностью
заселенном районе. Скорее всего,  это  место  труднодоступное  и  опасное.
Иначе родной мир зардалу был бы давно найден.
     Теперь просуммируем эти сведения, и у нас вырисуются довольно  четкие
требования к ее местонахождению:
     Первое: эта планета должна быть в пределах Сообщества Зардалу.
     Второе: она должна находиться  в  белом  пятне  на  карте  галактики,
малоисследованном и, желательно, труднодоступном.
     Третье:  она  должна  находиться  в  одном-двух   Бозе-переходах   от
какого-либо артефакта Строителей.
     Четвертое:  следует  обращать  внимание  только   на   те   артефакты
Строителей, около которых после  возвращения  зардалу  в  рукав  произошли
необъяснимые исчезновения кораблей.
     Это серьезная задача, но каждый из вас уже проделал часть работы,  и,
к счастью,  я  сконструирован  именно  для  того,  чтобы  решать  подобные
комбинаторные и поисковые проблемы. Смотрите.
     Свет в рубке померк, и фигуры зардалу исчезли. На их месте  появилось
густое  облако  чернильной  темноты.  Постепенно  оно  наполнилось  слабым
оранжевым свечением. В нем замерцали сотни синих искорок.
     - Сообщество Зардалу, - произнес Ввккталли, -  и  находящиеся  в  нем
артефакты Строителей. А теперь - узлы Бозе-сети.
     Среди голубых огоньков появились желтые.
     - Отбросим те артефакты, вблизи  которых  не  происходило  загадочных
исчезновений космических кораблей. - Две трети огоньков пропали. - Оставим
только малоизученные районы в двух Бозе-переходах от артефактов и  получим
вот это.
     Оранжевое свечение стало съеживаться и дробиться,  оставив,  наконец,
десятка два островков.
     - Эти островки как раз и являются предметом дальнейшего изучения.  Их
еще слишком много. Однако  на  этом  дисплее  не  показано  то,  что  могу
вычислить я - вероятность появления зардалу в оставшихся  регионах.  Когда
мы учтем это, остается  только  один  серьезный  претендент.  Вот  он.  Он
отвечает всем предъявляемым требованиям на 98 процентов.
     Все огоньки, кроме  одного,  мигнули  и  погасли,  оставив  изогнутое
пятно.
     - Какие там звезды? - поинтересовался  Джулиан  Грэйвз.  -  Назовите,
какие там звезды, чтобы мы могли определить его координаты.
     На  экране  замигала  дюжина  сверхгигантов,  обычно  принимаемых   в
качестве маяков в относящейся к Сообществу  Зардалу  части  рукава.  Дари,
пытавшаяся  сориентироваться  в  незнакомом  звездном  регионе,   услышала
удивленное фырканье Луиса Ненды и шипение Каллик. Они явно опередили ее.
     - Координаты я определил, -  Ввккталли  говорил  очень  тихо,  -  это
несложно. Но  наш  банк  данных  не  содержит,  как  ни  странно,  никаких
навигационных характеристик. И я до сих пор не  нашел  никакой  визуальной
информации об этом регионе. Однако  название  у  него  есть.  Он  известен
как...
     - Свертка Торвила, - прохрипел Луис Ненда. - И никогда вы не получите
о нем никакой визуальной информации, скорее у меня  вырастут  крылья  и  я
научусь летать.
     - Вам уже известен этот  регион?  -  спросил  Ввккталли.  -  Отлично.
Возможно, вы там бывали и сможете стать нашим навигатором?
     - Я знаю это место... только по слухам. - Ненда  никогда  не  говорил
так взволнованно. - И если вы думаете, что я поведу вас в Свертку Торвила,
забудьте об этом. Я даже согласен подарить вам свой бесплатный билет в  ту
сторону. Как говаривал мой папаша, я никогда там не бывал и  никогда  туда
не вернусь.





     Хотелось бы мне знать, что такое Время - время  с  большой  буквы.  И
хотя этого не знает никто, я снова и снова ломаю голову над его загадками.
В любой книжке на эту тему  упоминается  "Стрела  времени",  такая  штука,
которая указывает направление из прошлого в будущее. Все говорят, что  эта
стрела не дает событиям повернуть вспять.
     Сомневаюсь. Откуда мы знаем, что никогда не было наоборот?  А  может.
Время иногда шло как-нибудь поперек, и тогда причина и следствие не  имели
друг с другом ничего общего.
     Меня заставили снова задуматься об этом  Свертка  Торвила  и  Медуза.
Помните Медузу? Она была дамой  с  роковой  внешностью:  стоило  лишь  раз
взглянуть на нее - и вы превращаетесь в  камень.  Мигги  Ванг-Хо,  хозяйка
бара "Шкалик" на верхней стороне Зуба Такера, была из той же породы.  Одно
упоминание о выпивке в кредит - и вас замораживают  взглядом.  А  что  она
сделала с Гансом Волдырем, страшно  вспомнить.  Но  об  этом  мы  вспомним
как-нибудь в другой раз, а сейчас я хочу поговорить о Свертке.
     Наш рукав изобилует странными уголками, но к большинству из них можно
подобраться. Я хочу сказать, что большие прыжки вы, конечно,  проделываете
по Бозе-сети, а потом медленно плывете в пространстве. Так  что  если  вам
предстоит увидеть необычное зрелище, сначала  вы  увидите  его  издали,  а
потом постепенно к нему приблизитесь. А за это время вы сможете привыкнуть
к нему и избежите шока, когда увидите все целиком.
     За исключением Свертки. Вы приближаетесь к ней  медленно,  но  долгое
время ничего не видите. Ни искажения звездного поля, ни особых  оптических
эффектов, вроде тех, с которыми встречаешься около Линзы. Ничего.
     Но  внезапно  перед  вами  вспыхивает  огромная  штуковина  -  клубок
скрученных извивающихся нитей, который занимает полнеба.
     Это Свертка Торвила. Когда я впервые увидел ее, то не мог  шевельнуть
ни рукой, ни ногой,  даже  ради  спасения  своего  корабля.  Понимаете,  я
прекрасно знал, что  в  этом  месте  природа  взяла  пространство-время  и
перетасовала его так, что оно стало хаотичным и многосвязным, причем  верх
и низ поменялись местами, но все  равно  я  прилип  к  полу,  как  устрица
Спратли, и несколько минут ничего не соображал.
     Может, с кем-то такое уже случалось?  И  этот  "кто-то"  дал  Свертке
другое название... например. Медуза. А потом вернулся на десять тысяч  лет
назад и, будучи не в состоянии забыть это зрелище, рассказывал о нем людям
в какой-нибудь маленькой таверне на тихом берегу  винноцветного  Эгейского
моря?
     Это моя теория или, если вам угодно, игра воображения. Однако что же,
собственно, нам известно о Свертке?
     На удивление мало. Лоции говорят, что корабли избегают  эту  область,
потому  что  ее  пространственно-временная  структура  обладает  "опасными
нарушениями и множественной связностью". О чем нигде не говорится, так это
о том, что даже размеры этой области не определены.
     Если вы спросите, какова масса вещества в этом регионе, вам никто  не
ответит. Измерения каждый раз  дают  другой  результат.  Измерьте  диаметр
Свертки по прохождению луча, и получите ответ:  половина  светового  года.
Облетите эту область на расстоянии светового года  от  ее  геометрического
центра  и  вам  придется  преодолеть  чуть  больше  шести  световых   лет.
Прекрасно! Но если вы облетите ее на расстоянии половины светового года, у
вас получится всего один световой год.  Это  позволяет  предположить,  что
около Свертки число "пи" равно единице. Скажем прямо, математики от  этого
не в восторге.
     Я  не  проводил  никаких  измерений,   а   выражение   "множественная
связность" выговариваю с трудом. Я могу рассказать лишь о том, что увидел,
когда оказался возле Свертки, облетел ее и попытался заглянуть внутрь.
     Я говорю попытался. Свертка не  позволяет  вам  смотреть  туда,  куда
хочется. Там, внутри, есть планеты... иногда вы можете их увидеть,  потому
что время от времени там возникает эффект линзы,  который  так  приближает
какую-нибудь планету, что видно движение облаков, а  в  ясный  день  можно
пересчитать все горы на ее поверхности. И  пока  вы  смотрите,  эта  самая
планета сворачивается в маленький кружок света, а потом раскалывается... и
вы  вдруг  обнаруживаете,  что  смотрите  на  множество  мелких   кружков,
плавающих в пространстве.
     Об этом вы можете прочесть во многих книгах. Но есть еще один эффект,
который наблюдали не часто и о котором вы нигде не  прочтете.  После  того
как вы увидите его воочию, он навсегда западет вам  в  душу,  вечно  будет
пылать в вашем мозгу и манить обратно к Свертке, чтобы  взглянуть  на  нее
еще хоть разок.
     Я называю его Ожерельем Господа.
     Вы долго-долго всматриваетесь в Свертку, и  постепенно  в  центре  ее
начинает проступать пятно тьмы, настолько глубокой, что разум отвергает ее
существование. По мере того, как вы его  наблюдаете,  оно  растет,  словно
облако на поверхности Свертки (однако вы помните, что оно является  частью
этой структуры и должно быть внутри).  Наконец  оно  закрывает  две  трети
поверхности или более того, оставляя лишь тонкую оторочку ярких щупалец по
краю.
     И тогда в этом темном круге возникает  первая  бусина  Ожерелья.  Это
планета. Такая, какой она выглядит с расстояния  в  несколько  планетарных
радиусов. И это необыкновенно красивый мир, туманный и светлый. Сначала вы
думаете, что это одна из планет, находящихся внутри Свертки... но когда вы
приближаетесь и изображение становится четче, вы замечаете, что  этот  мир
вам знаком, вы видели его когда-то во время своих путешествий, вы когда-то
жили в нем и любили его. И прежде чем вы  поймете,  что  это  за  мир,  он
отодвигается в сторону, а на его место втягивается другой,  вторая  бусина
Ожерелья. Вы смотрите на него во все глаза, и он так  же  узнаваем  и  еще
более красив, чем  первый,  роскошный,  плодородный  мир,  аромат  воздуха
которого чувствуется, вы готовы в этом поклясться, далеко за пределами его
атмосферы.
     Вы еще любуетесь этой планетой и стараетесь припомнить ее название, а
она тоже начинает двигаться и скрывается с глаз, как бы  скользя  по  нити
Ожерелья. Неважно. Мир, который тянется вслед за ним, еще лучше,  это  мир
ваших грез. Вы когда-то жили там, любили и теперь понимаете, что  его  вам
не следовало покидать. Вы томитесь  по  нему,  жаждете  его,  вам  хочется
полететь туда и остаться там навсегда.
     Но прежде чем вы шевельнете хоть пальцем, этот мир тоже ускользает из
поля    зрения.    А    тот,    что    приходит    за    ним,    затмевает
планету-предшественницу, и та кажется миром бледных теней...
     Они будут сменять друг друга, пока у вас хватит выдержки наблюдать. И
в конце концов вас посетит ужасная мысль. Вы никогда не были ни в одном из
этих райских  уголков.  И,  конечно,  никогда  не  побываете,  потому  что
совершенно не представляете, где они находятся, где и когда.
     Вы берете себя в руки  и  даете  своему  кораблю  старт.  Вы  решаете
отправиться на Персефону, или на Стикс, или на Саваль,  или  на  Пеликаний
След. Вы говорите себе, что забудете Свертку и Ожерелье Господа.
     Но не забудете, как бы ни старались. Потому что долгими ночами, когда
вы будете лежать в мрачной тюрьме своих  мыслей,  и  сердцу  вашему  будет
тяжело, а жизнь покажется короткой и бесцельной, вы вспомните именно это и
возжаждете еще раз припасть к живительному источнику Свертки Торвила.
     Самым страшным для вас станет мысль о том, что вы, возможно,  никогда
туда не попадете. Именно это  будет  терзать  вас,  когда  вы,  измученный
бессонницей, встретите первый луч солнца и отвлекающий шум утра.
                                  "Горячие скалы, теплое пиво, холодный уют
                                               (в одиночку по Галактике)".
                               Мемуары капитана Алонсо Уилберфорса Слоуна.







     "Эребус" - настоящий монстр, больше походивший  на  планету,  чем  на
межзвездный корабль, своей прожорливостью, к  несчастью,  подтверждал  это
сравнение.
     Дари сидела в одной из информационных  ниш  ходовой  рубки,  устремив
взгляд на два из сотен находящихся здесь дисплеев.
     Первый высвечивал данные о полном запасе энергии в батареях корабля.
     Ион уменьшался, уменьшался, уменьшался...
     Даже сейчас, когда, казалось бы, ничего не  происходило,  поддержание
систем корабля в рабочем состоянии требовало энергии, энергии, энергии...
     Но обычные операции с точки зрения энергозатрат не  шли  ни  в  какое
сравнение с Бозе-переходом. Такой  гигант,  как  "Эребус",  просто  глотал
энергию при каждом переходе. Они уже совершили один прыжок. Дари с  ужасом
увидела, как число на экране дисплея мигнуло и уменьшилось вдвое.
     Теперь они  накачивали  энергию  из  внешней  Бозе-сети,  готовясь  к
следующему переходу. И заправка происходила не бесплатно. Дари переключила
свое внимание на второй экран. Он показывал Дари ее кредит, который  летел
вниз с такой же скоростью, с какой росли  запасы  энергии  "Эребуса".  Еще
три-четыре прыжка, и она будет такой  же  нищей,  как  и  остальные  члены
экипажа.
     Она мрачно задумалась о своих таявших финансах. Ситуация  становилась
отчаянной,  если  самым  богатым  членом  команды  являлся  самый   бедный
профессор  исследовательского  института.  Если  бы  у  нее   была   мания
преследования, она бы заподозрила,  что  ее  пригласили  в  путешествие  в
качестве спонсора. Джулиан Грэйвз потратил все свои сбережения на  покупку
"Эребуса". Ввккталли был компьютером, хоть и  вживленным,  и  не  имел  за
душой ни гроша. У Жжмерлии и Каллик не было ничего по определению, а  Ханс
Ребка происходил из Круга Фемуса, самого  бедного  региона  всего  рукава.
Исключение составляли Луис Ненда и Атвар Ххсиал, но хоть они и говорили  о
своем состоянии, все оно осталось на корабле Ненды "Все - мое".  И  сейчас
они были такими же неимущими, как и все остальные.
     Дари поглядела на главный пульт управления, где Луис Ненда заканчивал
приготовления ко второму  прыжку.  Они  находились  на  расстоянии  одного
Бозе-перехода от области Свертки Торвила. После такого прыжка  у  них  еще
останется достаточно энергии для обратного путешествия.
     Все прекрасно, за исключением того, что они  не  собираются  прыгать.
Луис Ненда оставался непреклонным.
     - Только не со мной на борту. - Он обвел всех  яростным  взглядом.  -
Конечно, мы через многое прошли  вместе  и  из  всех  передряг  выбирались
целыми и невредимыми. Но это не значит, что надо рисковать сейчас.  Это  -
Свертка!  Это  по-настоящему  опасно:  совсем  не  так,  как  на  дурацкой
карусельке вроде Тектона или Опала.
     "Которая чуть нас всех не поубивала", - подумала Дари, но промолчала,
потому что Джулиан Грэйвз в досаде хлопнул себя по коленям.
     - Но нам же надо попасть в Свертку. Вы же слышали выводы Ввккталли! Я
думал, вы с ними согласны. Очень велики шансы, что родина  клайда  зардалу
внутри Свертки Торвила, и там теперь находятся зардалу.
     - Все это я знаю. Я  просто  объясняю  вам,  что  нельзя  лезть  туда
напролом. Люди тысячи лет крутятся вокруг  Свертки...  и  не  возвращаются
оттуда. Нам нужна помощь.
     - Какого рода?
     - Нам нужен специалист. Пилот. Кто-нибудь такой, кто долго болтался в
этом районе галактики и знает его, как свои пять пальцев.
     - У вас есть кандидатура?
     - Конечно. Почему, как вы думаете, я заговорил  об  этом?  Его  зовут
Дульсимер... и я должен вас предупредить, что он полифем с Чизма. Но  этот
рукав он знает вдоль и поперек, и, вероятно, ему нужна работа. Если вы  со
мной  согласны,  придется  сначала  поискать  его.  В   одном   можно   не
сомневаться: около Свертки вы его не найдете.
     - Где же его искать? - Дари обратила внимание на предупреждение Ненды
по поводу полифемов с Чизма, но  решила,  что  вопросы  надо  задавать  по
порядку.
     - Если  ничего  не  изменилось,  то  сейчас  он  сидит  и  наливается
горячительным в баре "Солнечный" на Затычке.
     - Вы можете нас туда привести?
     -  Конечно.  -  Ненда  двинулся  к  главному  пульту  управления.   -
Затычка...  нет  проблем.  Всего  один  прыжок.  Если  Дульсимер  все  еще
барахтается на мели и ему нужна работа и если  в  его  дурацкой  голове  с
выпученными глазами  еще  сохранилась  хоть  крупица  мозгов,  которые  он
старательно выжигает столько лет, сколько я его помню... Тогда  мы  сможем
его нанять. И вот  тогда-то  мы  можем  дружно  отправиться  к  Свертке  и
затеряться там навсегда.


     "Полифемы Чизма".
     Едва закончился Бозе-прыжок и "Эребус" лег на курс  к  Затычке,  Дари
справилась во "Всеобщем  каталоге  живых  существ  (подкласс:  разумные)",
который имелся в банке данных корабля.
     И не нашла ничего.
     Она  отправилась   к   Луису   Ненде,   расположившемуся   в   отсеке
вспомогательных  двигателей.  Он  сидел  и  смотрел,  как   Атвар   Ххсиал
подсоединяет десяток трубок к  светло-коричневому  эллипсоиду  трех  футов
длиной.
     - Ничего удивительного, - ответил Ненда на вопрос Дари,  -  в  рукаве
гораздо больше разных разностей, чем в банке данных. Не говоря уж  о  том,
что половина его данных неверна. Потому-то Ввккталли  так  завязывается  в
узел: он ведь знает только то, что выдает ему банк данных. А  полифемов  в
"Каталоге" вы не нашли, потому что они не местные. Их родина где-то далеко
на периферии, какое-то Богом забытое скопление в рукаве  Стрельца,  по  ту
сторону Щели. Что вы хотите узнать о Дульсимере?
     - Почему вы сказали: "Я вас предупреждаю, что он полифем с Чизма"?
     - Потому что он полифем с  Чизма.  Это  означает,  что  он  хитрый  и
раболепный, самонадеянный и ненадежный,  и  всегда  предпочитает  соврать.
Правду он говорит, только не найдя другого  выхода.  Как  говорится  "есть
лжецы, отъявленные лжецы и полифемы с Чизма". Это еще одна причина, почему
полифемов нет в вашем банке данных... никто не смог вытянуть  из  них  два
раза одно и то же, чтобы узнать, что они собой представляют.
     - Так почему же вы хотите иметь с ним дело,  если  он  такое  ужасное
существо?
     Ненда поглядел на нее тем взглядом,  полным  восхищения  и  сожаления
одновременно, который так бесил Ханса Ребку, а затем погладил ее по плечу.
     - Во-первых, дорогуша, потому что с патентованным  лжецом  вы  всегда
знаете, чего ждать. Во-вторых, потому что у нас нет выбора. Где вы найдете
еще одного безумца, чтобы полететь к Свертке?  И  притом  такого  умельца,
чтобы доставить нас туда в целости  и  сохранности.  Полифема  вы  берете,
совсем отчаявшись, но они, пожалуй, лучшие пилоты в галактике, а Дульсимер
лучший из лучших. И ему всегда нужна работа, потому что его "всегда мучает
жажда, которую требуется утолять". Наконец, нам  нужен  Дульсимер,  потому
что он тот, кто умеет выживать. Он клянется, что ему пятнадцать тысяч лет.
По-моему, врет, так как это означало бы, что он жил еще во время  Великого
Восстания, когда зардалу  правили  Сообществом...  Но  записи  на  Затычке
показывают, что он заглядывает в бар "Солнечный" вот уже более трех  тысяч
лет. Это выживший. Я люблю, когда мой спутник умеет выживать.
     "Потому что ты и сам такой, - подумала Дари, - а еще ты тоже  лжец...
и работаешь только  на  себя.  Почему  же  ты  мне  нравишься?  Кстати,  о
вранье..."
     - Луис, когда вы рассказывали нам  о  том,  как  вы  с  Атвар  Ххсиал
покинули Ясность, вы сказали нечто такое, чего я не поняла.
     - Мы не  просто  ее  покинули...  это  тупое  создание  Строителей  -
Посредник - вышвырнул нас вон.
     - Это я знаю. Но вы еще сказали кое-что о нем. Вы  предположили,  что
он лжет о самих Строителях.
     - Я никогда не говорил, что он лжет.  Я  сказал,  что,  по-моему,  он
ошибается. Большая разница. Посредник верит в свои россказни. Он сидит  на
Ясности  четыре  или  пять  миллионов  лет  и   убежден,   что   Строители
спокойненько дрыхнут, пока Посредник и Тот-Кто-Ждет и неизвестно еще какие
другие творения Строителей подберут подходящий вид разумных существ, чтобы
им помочь. И тогда Строители вылезут из своей берлоги, и все наладится,  а
Посредник и ему подобные счастливо заживут дальше.
     Но ведь это чушь. Посредник болтается по Ясности и  делает  то,  что,
как он думает, ему велено. Но я не верю, что ему это и вправду было велено
Строителями. За пять миллионов лет можно многое перепутать.  Атвар  Ххсиал
со мной согласна...  Все  эти  создания  очень  добросовестны  и  поначалу
производят  большое  впечатление.  И  они  могущественны.  Но  не  слишком
сообразительны.
     - Если это так, то где же Строители? И чего же они  хотели  от  своих
созданий на самом деле?
     - Убейте, не знаю. Это по вашей части, а не по моей и сейчас меня  не
очень-то и волнует. У нас других забот хватает. - Ненда обернулся к  Атвар
Ххсиал,  закончившей  подсоединять  провода  питания.  -   Например,   как
приземлиться на Затычку. Мы будем там через два дня.  "Эребус"  спуститься
не может, потому что у  Жжмерлии  и  Каллик  хватило  дурости  купить  нам
"Летучего Голландца". И у нас нет средств нанять катер,  который  доставил
бы нас на поверхность. Так что постучите по дереву.
     Атвар Ххсиал отвернула  вентили,  и  трубки,  ведущие  к  коричневому
овоиду, стали наполняться мутной жидкостью.  Дари  последовала  за  Луисом
Нендой и тоже склонилась над блестящей поверхностью яйца.
     - Что это такое?
     - Это основной вопрос дня. Грэйвз нашел его, когда шнырял по кораблю.
Никто не  мог  понять,  что  к  чему,  однако  вчера  Ат  исследовала  его
ультразвуком. Она считает, что это может быть зародышем корабля.  "Эребус"
- это орбитальная крепость, он никогда и нигде не должен был  садиться.  А
вдруг настанет время спасаться бегством? И вот в главном инкубаторе  лежит
дюжина таких аккуратно уложенных яиц. Через несколько часов мы узнаем, что
это такое. Простите, Ат говорит, что меня ждут дела.
     Он поспешил прочь от Дари и, присев около вентилей, стал регулировать
поступающий поток.  Жидкости  потекли  быстрее,  и  блестящая  поверхность
эллипсоида начала раздуваться. Изнутри донесся тихий пульсирующий звук.
     - Не приближайтесь, - крикнул Ненда.
     Вряд  ли  стоило  предупреждать.  Как  только  яйцо  задрожало,  Дари
направилась к выходу из зала. Ненда наговорил много, и  ей  было  над  чем
подумать.
     Атвар Ххсиал проводила Дари своим звуковым "взглядом".
     "Она вовремя ушла, Луис Ненда, - в  феромонном  сообщении  прозвучали
укоризненные нотки, - как я уже отмечала, эта женская  человеческая  особь
оказывает на тебя нежелательное отвлекающей действие".
     "Расслабься, Ат. Она не интересуется мной, а  я  не  интересуюсь  ей.
Все, что ее волнует, это Строители и их местонахождение".
     "Я в этом не уверена, и, подозреваю, капитан Ребка тоже".
     "Он может идти куда подальше". А заодно и ты, -  раздраженно  ответил
Ненда... но последние слова он не стал передавать феромонами.


     Планету Затычка никогда не населяли люди.
     Экипаж "Эребуса" понял это задолго до того, как они туда прибыли.  Ее
звезда,   Кэйвисон,   представляла   собой   крошечный    жгучий    огонек
бело-фиолетового цвета, окруженный обширной оболочкой  раскаленного  газа.
Взрыв сверхновой и сброс внешних слоев, превративший за сорок тысяч лет до
этого Кэйвисон в нейтронную звезду, должен был уничтожить Затычку...  если
бы она тогда находилась поблизости.  Даже  теперь  испускаемое  Кэйвисоном
рентгеновское   и    жесткое    ультрафиолетовое    излучение    создавало
ионизированный слой в верхних слоях ее  атмосферы.  Несмотря  на  это,  до
поверхности доходило достаточно ультрафиолета, чтобы в течение  нескольких
минут поджарить любого незащищенного человека.
     - Наверное, это была блуждающая планета, -  заметил  Джулиан  Грэйвз.
"Эребус" уже два часа крутился  по  низкой  орбите,  и  телескопы  корабля
давали  детальное  изображение  ее  поверхности.   Теперь   пришло   время
действовать.
     - Она пролетала поблизости, - продолжал Грэйвз, - и если бы звезда не
взорвалась. Затычку пронесло бы мимо. Но выбросы  Кэйвисона  задели  ее  и
придали импульс, достаточный, чтобы переместить на орбиту захвата.
     - Если вы верите в это, - тихо пробормотал Ханс Ребка, - то  поверите
чему угодно.
     - Вы отвергаете это объяснение?  -  удивился  викер,  стоявший  между
Ребкой и Дари Лэнг. Они ждали, когда  Атвар  Ххсиал  сообщит,  что  стенки
эмбриоскафа достаточно затвердели и он готов к полету.
     Ребка махнул рукой в сторону изображения Кэйвисона.
     - Посмотрите сами. Ввкк Взгляните на спектр этой  звезды  и  скажите,
может ли какая-либо форма  жизни,  возникшая  на  холодной,  блуждающей  в
космосе скале, вдалеке от любой звезды,  быстро  приспособиться  к  потоку
радиации Кэйвисона?
     - Тогда как же вы объясните существование Затычки?
     - Ничего странного. Затычка была передвинута сюда зардалу, когда  они
управляли этим регионом. Зардалу обладали огромным могуществом, когда люди
еще качались на  деревьях.  Это,  кстати,  еще  один  повод  для  нынешней
тревоги. - Он сделал шаг вперед. - Но откуда бы она ни появилась, на  этой
планете есть и естественно развившиеся, приспособленные к высокой радиации
формы жизни. Вы сами их увидите через пару часов, потому что, кажется,  мы
можем отправляться.
     Из люка корабля появился Луис Ненда.
     - Очень тесно, - проговорил он, - а во время спуска, будет еще  хуже.
Уверены, что никто из вас не хочет остаться здесь с остальными?
     Ребка проигнорировал предложение  остаться  и  подтолкнул  Ввккталли.
Действительно,  они  еле  поместились.  Полностью  выращенный   эмбриоскаф
несколько разочаровал их. Они надеялись,  что  он  окажется  вместительной
спасательной шлюпкой, соответствующей размерам  самого  "Эребуса".  Вместо
этого перед  ними  оказался  комарик,  малютка  с  крохотными  двигателями
(никакой Бозе-тяги) и кабиной всего лишь для четырех-пяти  человек.  Отряд
пришлось сократить. В него теперь входили:  Луис  Ненда  и  Атвар  Ххсиал,
знакомые с территорией Сообщества Зардалу и местными  обычаями;  Ввккталли
для визуальной и звуковой  записи  того,  что  произойдет  на  поверхности
(чтобы воспроизвести это потом на борту "Эребуса") и, наконец, Ханс  Ребка
по очень резонной, хотя и  не  упоминаемой  причине  -  кому-то  не  столь
наивному, как Ввккталли, следовало присматривать за Нендой и Атвар Ххсиал.
     Оставшимся на "Эребусе" было предписано  заняться  неблагодарной,  но
необходимой работой: узнать все, что можно, о Свертке Торвила.


     Планета, на которую  опускался  эмбриоскаф,  лучше  всего  смотрелась
издали. С высоты в двести миль ее поверхность была подернута нежно-лиловой
и серой дымкой, под которой, как оказалось, скрывались дикие нагромождения
скал, глубокие  разломы  и  каменистые  осыпи,  покрытые  серыми  колючими
деревьями и  кустарниками.  Здешний  космопорт  занимал  половину  длинной
плоской долины, в нижней части которой темнел водоем; Луис Ненда  уверенно
повел корабль вниз и посадил его почти у кромки воды.
     - Годится. Скрестите пальцы и когти.  Через  пять  минут  мы  узнаем,
здесь Дульсимер или нет. - Говоря это, он  густо  намазывал  лицо  и  руки
желтым кремом.
     - Пять минут? -  повторил  Ввккталли.  -  А  сколько  времени  займет
таможенный и иммиграционный контроль?
     Ненда недоверчиво посмотрел на него, продолжая наносить крем.
     - Лучше намажьтесь, иначе в две секунды  поджаритесь  дочерна.  -  Он
направился к люку, приоткрыл его и понюхал воздух, затем опустил  защитные
очки. - Неплохо. Я выхожу. Следуйте за мной как можно быстрее.
     Когда Ненда ступил на поверхность планеты, Ханс Ребка  шел  прямо  за
ним, чтобы оглядеться и оценить обстановку. Он никогда не  был  именно  на
этой планете, но видел, наверное, дюжину похожих. Конечно,  Затычка  -  не
подарок: в полдень нельзя и носа высунуть наружу. Но чем лучше его  родной
Тойфель, где тот,  кому  дорога  жизнь,  прятался  в  убежище,  когда  дул
утренний Ремулер?
     Сквозь очки ясно виднелись зазубренные клыки утесов на востоке,  едва
освещенные утренними лучами Кэйвисона. Яркий солнечный свет рассеивался  в
атмосфере, и дувший в лицо ветерок был даже  холодным.  Но  Ребка  слишком
хорошо знал все это, чтобы обмануться. Даже ослабленное пылью,  туманом  и
озоном излучение Кэйвисона обрушивало на поверхность Затычки в тысячу  раз
больше ультрафиолета, чем могут выдержать кожа и глаза человека. В воздухе
стоял резкий запах озона.  Цветы  у  кромки  воды  соответствовали  своему
смертоносному  окружению.  Если  Ребке   они   казались   уныло-серыми   и
блекло-коричневыми, то в ультрафиолете наверняка должны сиять и светиться,
привлекая крошечных  крылатых  опылителей,  зрение  которых  приспособлено
именно к этому интервалу спектра.
     Однако в этом мире пониженного  тяготения  Атвар  Ххсиал  чувствовала
себя прекрасно. Пока Ребка осматривался, кекропийка  в  скользящем  прыжке
проплыла мимо него и остановилась рядом с  Луисом  Нендой.  Он  уже  почти
добрался до длинного низкого здания,  построенного  частично  на  скальном
грунте космопорта,  а  частично  на  черной  воде  за  ним.  Кекропийка  и
карелланец прошли по мелководью ко входу в бар "Солнечный".
     Ханс Ребка быстро оглянулся на эмбриоскаф.  Ввккталли  еще  не  вышел
наружу, а позволять Ненде и Атвар Ххсиал встречаться с кем-то без него  он
не хотел.
     Ребка выслушал их рассказ о выдворении  с  Ясности  и  возвращении  в
рукав. И не поверил ни единому слову.
     Прошлепав по воде, он решительно шагнул в темный вход, прорубленный в
плите из обсидиана, и,  сняв  защитные  очки,  уперся  взглядом  в  кольцо
блестящих черных глаз, расположенных на уровне его пояса.
     Укол нейротоксином, природное оружие хайменопта, смертелен,  а  шанс,
что этот привратник понимает человеческую речь, был весьма ничтожен. Ребка
поискал Ненду и Атвар Ххсиал,  которые  в  этот  момент  уже  проходили  в
следующий каменный подъезд, и решительно  двинулся  за  ними.  Проследовав
через анфиладу комнат, он оказался в огромном зале, половина которого была
открыта палящему солнцу, и тут же опустил защитные очки. Поперек зала  шел
наклонный скальный выступ, скрывающийся в маслянистой черной воде.
     Около десятка существ всевозможных форм и размеров возлежали на  этом
выступе, греясь в смертельных лучах Кэйвисона. Луис Ненда подошел к одному
из них и заговорил. Через  несколько  секунд  это  существо  поднялось  и,
балансируя на толстом хвосте, направилось в крытую часть помещения.
     - Хэлло, - прорычал чужак, и его зеленые пузырчатые губы  растянулись
в жутком подобии человеческой улыбки. - Почитаю  за  честь  встретиться  с
вами, господа. Простите мой обнаженный вид, но я как раз собирался немного
пожариться на солнце. Дульсимер, шеф-пилот, к вашим услугам.
     Ребка никогда не встречался с полифемами Чизма, но повидал  на  своем
веку достаточно инопланетян и этого  воспринял  просто  как  еще  одну  их
разновидность,  лишенную  центральной  и  двусторонней  симметрии.   Чужак
представлял  собой   вертикальный   цилиндр   девяти   футов   в   высоту;
спиралевидные гладкие мышцы обтягивала похожая на резину зеленая кожа. Все
это сооружение венчалось  головой,  имеющей  одинаковую  с  телом  ширину.
Занимающий половину лица мутно-серый  глаз  насмешливо  выглядывал  из-под
низкого надбровья дуги. Между ним и вытянутыми трубкой  губами  помещалась
крохотная окаймленная золотом горошинка сканирующего глаза,  находившегося
в непрерывном движении. Пока Ребка разглядывал чужака, тот  выставил  пять
гибких трехпалых рук, расположенных с  одной  стороны  тела,  подцепил  со
скального валика  похожее  на  корсет  розовое  одеяние,  обмотался  им  и
застегнул. Продев руки в пять отверстий, он удобно  уложил  их  в  широкие
параллельные  складки  своего  "корсета".  Наконец  полифем  изогнул  свое
штопорообразное  тело  и  присел  на  массивном  свернутом  хвосте,  чтобы
сравняться ростом с Ребкой.
     - К вашим услугам,  -  повторил  скрипучий  голос.  Сканирующий  глаз
выдвинулся на коротком стебельке, обежал помещение,  затем  вернулся  и  с
беспокойством  уставился  на  безглазую   фигуру   Атвар   Ххсиал,   вдвое
превосходившую ростом людей. - Кекропийка, а? Немного  вас  встречается  в
этих краях. Так, говорите, вам нужен клевый пилот?
     Атвар Ххсиал не шелохнулась.
     - Нужен, - сказал Ребка.
     - Тогда вам больше некого искать, - большой глаз повернулся к  Ребке.
- Я налетал десяток тысяч рейсов, и все успешно. Я  знаю  галактику  лучше
любой живой твари, а  может,  и  мертвой.  Извините  за  нескромность,  но
вынужден заявить, что пилота лучше меня не найти. Вам повезло.
     - Нам так и сказали, что вы лучше всех, - произнес Ребка  и  мысленно
добавил: "И единственный достаточно  сумасшедший,  чтобы  взяться  за  эту
работу". Впрочем, капля лести никогда не помешает.
     -  Да,  сэр,  я  самый  лучший.  Бессмысленно  отрицать,  что   лучше
Дульсимера здесь никого нет. А могу я  поинтересоваться,  как  вас  зовут,
сэр?
     - Я капитан Ханс Ребка из Круга Фемуса. А это Луис Ненда, карелланец,
и наша кекропийская подруга Атвар Ххсиал.
     Дульсимер заморгал, но ничего не сказал.
     Молчаливое сообщение пошло от Атвар Ххсиал к Луису Ненде:
     "Это существо не знает, что испускает феромоны.  Я  могу  читать  его
мысли. Он узнал тебя. Ребка дурак, что представил нас.  Это  может  дорого
нам обойтись".
     - А теперь, капитан, - сказал Дульсимер, - могу  ли  я  осведомиться,
куда вас надо отвезти?
     - В Свертку Торвила.
     Огромный глаз снова моргнул и повернулся в сторону Луиса Ненды.
     - Свертка! Это другое  дело.  Это...  Если  бы  вы  с  самого  начала
сказали, что хотите посетить Свертку...
     - Вы не знаете этот регион? - спросил Ребка.
     - Разве я  это  сказал,  капитан?  -  Чешуйчатая  голова  укоризненно
закачалась из стороны в сторону. - Я бывал там десятки раз и знаю его, как
кончик  своего   хвоста.   Но   это   опасное   место,   сэр.   Сильнейшие
пространственные аномалии, голые сингулярности, скачки постоянной Планка и
всевозможные изгибы и  петли  континуума,  от  которых  время  гудит,  как
колокол, и скручивается, и начинает течь вспять... - Полифем закатил глаз,
и спиральное тело от кончика хвоста до макушки  вздрогнуло.  -  Зачем  вам
вообще в такое гиблое место, как Свертка?
     - Нам это необходимо. - Ребка посмотрел на Луиса Ненду, который стоял
с непроницаемым видом. Они не договорились, что можно сказать полифему.  -
В рукаве появились живые зардалу. И мы думаем, что они прячутся в глубинах
Свертки.
     - Зардалу! - хрип зазвучал на  октаву  выше.  -  Зардалу  в  Свертке!
Простите,  господа  старого  Дульсимера,  всего   минутку...   я   кое-что
проверю...
     Средняя рука залезла куда-то внутрь розового корсета, вытащила оттуда
маленький октаэдр и приложила его  к  выпуклому  серому  глазу.  Наступило
долгое молчание. Затем полифем вздохнул, и по его телу пробежала дрожь, на
этот раз от головы до хвоста.
     - Простите, господа, не знаю, как вам помочь. Не в Свертке. Не тогда,
когда там могут быть зардалу. Я предвижу  большую  опасность...  и  еще  в
кристалле смерть.
     "Врет, - молча сказала Атвар Ххсиал Луису Ненде. - Он  дрожит  не  от
страха".
     Луис Ненда придвинулся к кекропийке.
     "Ребка рассказывает ему о зардалу. Но Дульсимер этому  не  верит.  Он
убежден, что зардалу давным-давно исчезли из рукава".
     - Взгляните внутрь Провидящего Кристалла, - полифем протянул  зеленый
октаэдр Хансу Ребке, - видите, сэр, насилие и смерть.
     Кристалл   из   однородного   прозрачно-зеленого   стал   в   глубине
мутно-черным. Затем он посветлел  и  в  нем  проступила  сцена:  крохотное
подобие Дульсимера боролось с дюжиной нападающих, но все они были  слишком
темными и слишком быстро двигались, чтобы разобрать, кто они и  что  собой
представляют.
     - Что ж, если вы не можете помочь, делать нечего.  -  Ребка  небрежно
кивнул, передал октаэдр полифему и стал собираться. - Боюсь, нам  придется
поискать пилота в другом месте.  Очень  жаль,  потому  что  я  уверен:  вы
действительно  лучший.  Но  если  не  можешь  достать  лучшее,  приходится
соглашаться на второй сорт.
     - Ну-ну, капитан, подожди.  -  Пять  рук  одновременно  вырвались  из
поддерживающих их петель-складок, и полифем развернулся на  своем  хвосте,
став выше ростом. - Поймите меня правильно. Я не говорю, что не могу  быть
вашим пилотом или что не буду им. Я только сказал, что  предвижу  огромную
опасность в районе Свертки. А при наличии опасности предполагается  совсем
другой контракт, нежели для обычного полета.
     - Каким вы себе его  представляете?  -  Ребка  держался  все  так  же
небрежно.
     - Уж, конечно, не с обычной ставкой оплаты, капитан. За рейс, сулящий
опасность... и уничтожение... и  смерть,  -  огромный  глаз  уставился  на
Ребку, но крохотная бусинка под ним стрельнула в сторону Луиса Ненды и тут
же вернулась в прежнее положение, - так что я думаю, должно быть  какое-то
дополнительное  вознаграждение  за   риск.   Процент.   Что-нибудь   вроде
пятнадцати процентов... от того, что ваша команда добудет в Свертке.
     - Пятнадцать процентов от того, что мы добудем в  Свертке?  -  Ребка,
нахмурившись, тоже поглядел на Луиса Ненду, затем снова перевел взгляд  на
полифема. - Мне надо обсудить это с моими коллегами. Подождите минутку.  -
Он направился во внутреннюю комнату и снял очки. - Что вы думаете об этом?
- спросил он и стал ждать, пока Луис Ненда переведет вопрос Атвар Ххсиал.
     - Ат и я думаем одинаково, - без колебаний ответил Ненда. - Дульсимер
узнал меня, а ему известна моя репутация... Меня довольно хорошо  знают  в
этой части Сообщества... Он решил, что мы ищем сокровища. Он жаден и хочет
свою  долю.  Мы  же,  скорее  всего,  найдем   в   Свертке   только   кучу
неприятностей, так что лично я готов отдать ему пятнадцать процентов этого
добра в любое время.
     - Значит, мы принимаем предложение?
     - Не так открыто, а то он что-нибудь заподозрит. Мы вернемся и скажем
ему, что согласны на пять процентов, а  затем  позволим  доторговаться  до
десяти. - Луис Ненда с любопытством уставился на Ребку. - Может,  ответите
на один вопрос? Мне обо всем рассказала Ат, которая хорошо  читает  эмоции
Дульсимера, а вы разобрались сами. Как?
     - Его подвел этот дурацкий кристалл. У меня  дома,  в  Круге  Фемуса,
мошенники  любят  пользоваться  такой  же  штукой  и  называют  ее   "Глаз
мантикора". Мол, его похитили у космического мантикора с  Тристана.  Чушь,
конечно. Это всего лишь запрограммированный пьезокристалл. Он отвечает  на
давление пальцев и дает возможность увидеть примерно сотни  две  различных
сценок в зависимости от того, где и с какой силой на него нажать.  Детская
игрушка.
     Атвар Ххсиал кивала по мере того, как ей переводились слова Ребки.
     "А он сообразителен, этот твой капитан Ребка, - заметила она Ненде, -
даже слишком. Достаточно сообразителен, чтобы помешать нашим  планам.  Нам
надо быть очень осторожными, Луис. И скажи капитану вот что: хотя  полифем
действительно и хитрый, и корыстный, но его байки нельзя совсем сбрасывать
со счетов. Моя интуиция подсказывает мне, что в Свертке  нас  подстерегает
опасность. Вполне возможно, и смерть".


     Переговоры с Дульсимером заняли больше времени, чем  ожидалось.  Ханс
Ребка, понимая, что огромный и  мощный  "Эребус"  неуклюж  и  ограничен  в
маневре при перемещении  в  обычном  пространстве,  а  верткий  эмбриоскаф
слишком мал и не  вооружен,  настоял  на  том,  чтобы  полифем  включил  в
контракт использование  его  собственного  корабля-разведчика  "Поблажка".
Дульсимер согласился, но его доля увеличилась до двенадцати процентов.
     Законный контракт с обязательствами сторон был подписан в  том  самом
кабинете бара, где заключались все космические сделки  на  Затычке.  Когда
Ненда, Ребка и Атвар Ххсиал наконец покинули "Солнечный", они обнаружили у
входа   Ввккталли.   На   прекрасном   варнианском    он    обращался    к
привратнику-хайменопту с вежливой просьбой разрешить ему войти.
     Хайменопт никак  не  реагировал.  Ребке  показалось,  что  он  просто
заснул.
     Ввккталли объяснил, что он излагал свою просьбу на ста тридцати  пяти
галактических  языках,  но  безуспешно.  Андроид  указал,  что  его  шансы
наладить контакт были весьма велики, так как в его  распоряжении  еще  сто
шестьдесят два языка, плюс четыреста  девяносто  диалектов.  Он  продолжал
излагать свои соображения, когда  его  схватили  за  руки  и  потащили  на
эмбриоскаф.







     Старые привычки не просто умирают с трудом. Они  вообще  отказываются
умирать.
     Дари Лэнг сидела в наблюдательном  отсеке  -  прозрачном  прыщике  на
темном корпусе "Эребуса" и с чувством легкой досады  смотрела  на  Свертку
Торвила. Она принялась за работу,  как  только  эмбриоскаф  отправился  на
Затычку.
     Неохотно. Она предпочла бы  спуститься  на  планету,  своими  глазами
взглянуть на чудеса этого странного мира. Но как  только  она  взялась  за
привычную работу... что ж, все опять вернулось на круги своя.
     Она работала без остановки. Не могла остановиться.
     Когда она училась в школе, некоторые учителя обвиняли ее в  том,  что
она "медлительная и мечтательная". Дари,  с  ее  быстрым  и  точным  умом,
знала, что это несправедливо. Она долго примерялась к проблеме,  но  затем
вцеплялась в нее мертвой хваткой. Только вмешательство  сверхъестественных
сил могло оторвать ее от дела. Если бы она занималась бегом, то, наверное,
выбрала бы супермарафон.
     Даже возвращение эмбриоскафа и прибытие на борт безногого  пятирукого
чудища, полифема с Чизма, который беспрестанно  подпрыгивал,  ухмылялся  и
хрипел, причем его сканирующий глаз, бегал из стороны  в  сторону,  словно
оценивая все и вся на "Эребусе"... отвлекло Дари лишь на несколько минут.
     Она решила, что Свертка не просто интересна,  а  уникальна,  но  даже
себе не могла объяснить почему.
     Она пыталась обосновать свою  увлеченность  Хансу  Ребке,  когда  тот
вернулся с полифемом.
     - Дари, во Вселенной все уникально, - прервал ее он, почти не слушая.
- Мы вылетаем. Дульсимер обещает доставить нас туда за два дня. Нам  нужны
любые сведения, какие ты только сумеешь откопать.
     - Важны ведь не сведения, а их сочетание...
     Но он уже спешил к грузовым трюмам, и фраза повисла в воздухе.
     Теперь в иллюминаторах мерцала Свертка, а Дари продолжала  заниматься
тем, что Хансу Ребке казалось пустопорожним теоретизированием. Вокруг нее,
занимая все плоские  поверхности  наблюдательного  отсека,  высились  горы
распечаток. Нельзя сказать, что данных о Свертке Торвила было мало.  Сотни
кораблей бороздили ее окрестности. Около пятидесяти  заглянули  внутрь,  и
четверть из них вернулась, чтобы поведать об увиденном.  Но  эти  сведения
никогда не пытались объединить  и  систематизировать.  Когда  Дари  читала
старые рапорты,  анализируя  приведенные  в  них  результаты  измерений  и
наблюдений, ей начинало казаться, что Свертка  представляет  собой  что-то
вроде гигантского теста Роршаха. Все исследователи описывали  скорее  свое
видение реальности, чем физический объект.
     Единодушны они были лишь относительно  пяти-шести  фактов.  Никем  не
оспаривалось положение  Свертки  на  территории  Сообщества  Зардалу.  Она
находилась в районе с поперечником примерно в два световых года и состояла
из тридцати семи элементов. Каждый имел свои характерные  особенности,  но
компоненты произвольно  выбранной  пары  могли  мгновенно  и  беспорядочно
меняться местами. Корабли, побывавшие внутри  Свертки,  подтверждали,  что
эта взаимозамена отнюдь не какой-то  оптический  эффект.  Два  звездолета,
вошедшие в Сверчку в одной точке, были захвачены этим  процессом  и  вышли
обратно совсем в другом месте. Их капитаны сходились во  мнении,  что  это
перемещение произошло мгновенно и  совершенно  не  повлияло  на  состояние
корабля  или  команды.  Все  исследователи  приводили  этот   случай   как
доказательство того, что  Свертка  обладает  макроскопическими  квантовыми
свойствами беспрецедентного масштаба.
     На этом единодушие кончалось. Некоторые корабли сообщали, что полет к
Свертке на  субсветовой  скорости  от  ближайшего  узла  точки  Бозе-сети,
находящегося на расстоянии одного светового года,  занимает  пять  лет  по
корабельному времени. Другие обнаруживали, что находятся на краю  Свертки,
всего через два-три дня путешествия.
     У Дари  имелось  собственное  объяснение  этой  аномалии.  Чудовищные
искажения пространственно-временного континуума происходили, как  правило,
внутри или около  Свертки.  Определенные  маршруты  могли  сокращать  или,
напротив, увеличивать расстояние между одними и теми же точками. "Быстрые"
подходы к краю Свертки можно было свести в карту,  хотя  никто  и  никогда
этого не делал. Маршрут, занимающий два дня, обнаружил один из  побывавших
в  Свертке  кораблей,  все  остальные  пользовались  им,  не  вдаваясь   в
подробности.
     Когда Дари приступила  к  изучению  внешней  геометрии  Свертки,  она
поняла, почему этого не сделали раньше. Континуум этой области на  поверку
оказался невероятно сложен. Расчеты его метрики потребуют массу  машинного
времени, хотя задача не казалась неразрешимой.  И  вот  теперь,  составляя
программу. Дари ощущала смутное  беспокойство.  Чего-то  не  хватало.  Она
проглядела какой-то фактор, что-то очень важное и существенное.
     Она давно взяла за  правило  прислушиваться  к  этим  сигналам  из  в
глубины мозга. Лучшим способом  извлечь  их  на  свет  было  поговорить  с
кем-нибудь о том,  что  она  делает.  Она  отправилась  в  ходовую  рубку,
отыскала Луиса Ненду и стала рассказывать ему о своей работе.
     Он прервал ее через тридцать секунд.
     - Чихать я хотел на строение Свертки.  Мы  все  равно  туда  залезем,
найдем зардалу и выберемся назад целыми и невредимыми. Не ломай голову над
этой ерундой, - бросил он  и  помчался  в  главный  грузовой  трюм,  чтобы
убедиться,  что  корабль  Дульсимера  "Поблажка"  надежно   закреплен,   а
эмбриоскаф снова готов к использованию.
     "Дикарь!" - подумала Дари.
     Чем он лучше Ханса Ребки? Нет  смысла  втолковывать  им,  что  знания
ценны сами по себе, что даже простое понимание имеет смысл.  Что  узнавать
новое важно, и что именно абстрактное мышление - что бы ни говорили Ненда,
Ребка и иже с ним - отличает людей от животных.
     Погруженная в эти мрачные мысли, она снова занялась изучением внешней
геометрии Свертки. Можно ли объяснить  в  геометрических  терминах  другие
различия, о  которых  сообщали  предыдущие  экспедиции?  Все  наблюдатели,
приближавшиеся к Свертке, утверждали, что  Свертка  возникала  перед  ними
внезапно. Сначала вам не на что смотреть, но еще мгновение  -  и  она  уже
перед вами. Рядом. Половине подлетающих  кораблей  Свертка  представлялась
пучком светящихся щупалец с тридцатью семью узлами. Другие видели тридцать
семь   светящихся   сферических   областей,   нечто   вроде   расплывчатых
разноцветных солнц. С полдюжины наблюдателей  сообщали,  что  единственное
свидетельство появления Свертки - "дыры"  в  пространстве,  тридцать  семь
темных пятен на звездном фоне. Два кекропийских корабля,  команда  которых
не воспринимала электромагнитное излучение и полагалась только на приборы,
преобразующие свет в  высокочастотные  звуковые  сигналы,  также  "видели"
Свертку... как тридцать семь бархатистых объектов округлой формы.
     Дари считала, что все это можно объяснить геометрическими  свойствами
региона. Пространственно-временные  дислокации  внутри  и  вокруг  Свертки
влияли  не  только  на  расстояния  до  нее.  Они  меняли   характеристики
испускаемых ею пучков света.  В  зависимости  от  угла  зрения,  некоторые
расплывались, другие гасли из-за интерференции. Сейчас она видела узор  из
светящихся, похожих  на  белых  червяков  щупалец,  но  если  бы  "Эребус"
приближался к Свертке иным маршрутом, она увидела бы что-нибудь совершенно
другое. И ее карта окрестностей Свертки может быть  продолжена  внутрь  на
основе ее оптических характеристик.
     Дари запустила новую серию  расчетов  и  погрузилась  в  размышления,
мрачно глядя сквозь прозрачные стены наблюдательного отсека на причудливый
космический "пейзаж". Ее настроение менялось так же непредсказуемо, как  и
сама Свертка. Она чувствовала себя то раздраженной, то  взволнованной,  то
виноватой, то самой умной.
     Но до главной загадки - Дари была в этом  уверена  -  она  так  и  не
добралась. И в ней нарастало беспокойство.
     Появление в наблюдательном  отсеке  Каллик,  с  одной  стороны,  было
весьма некстати, а с другой - напомнило Дари, что на  борту  "Эребуса"  не
только она знакома с высшей математикой.
     Маленькая хайменоптка вплыла внутрь  и  робко  остановилась  рядом  с
Дари. Та вопросительно подняла брови.
     - Я слышала, -  Каллик  разбиралась  в  человеческой  мимике  гораздо
лучше, чем Дари в  жестикуляции  хайменоптов,  -  что  вы  смогли  создать
подробную карту геометрии Свертки.
     Дари кивнула.
     - Откуда вы знаете?
     - Хозяин Ненда сказал, что вы говорили с ним об этом.
     - Метанье бисера.
     - Неужели? - Каллик вежливо склонила свою черную головку. -  Но  ведь
само это утверждение верно, не правда ли? В таком случае  мое  собственное
открытие может вам пригодиться. - Она уселась на пол около Дари,  раскинув
свои восемь лапок.
     Мрачное настроение Дари улетучилось, и  она  серьезно  посмотрела  на
Каллик. В конце концов, именно эта хайменоптка  совершенно  независимо  от
Дари отыскала систему в изменении свойств артефактов, которая  привела  их
на Тектон во время Летнего Прилива.
     - Я  тоже  занималась  изучением  Свертки,  -  продолжала  Каллик.  -
Возможно, мой подход отличается от вашего. И хотя геометрическое  строение
Свертки интересно само по себе, я решила, что нам надо сосредоточиться  на
планетах внутри Свертки. Наверняка они являются единственным  местом,  где
могут сейчас  жить  зардалу.  На  основании  визуальных  наблюдений  можно
считать установленным, что планет там много: это подтверждается знаменитым
явлением, известным под названием Ожерелье, или  Жемчужная  Нить:  десятки
кораблей видели множество прекраснейших  планет.  Их  существование  можно
было  бы  считать  доказанным,  если   бы   не   один   любопытный   факт:
исследователи,  которым  удалось  побывать  внутри  Свертки  и  вернуться,
сообщали, что вокруг кучки солнц, которые они там обнаружили, нет  никаких
планет. Они сходятся на том, что планеты в системе Свертки,  должно  быть,
невероятно редки, если вообще существуют. Кто же тогда прав?
     - Те, кто побывал внутри, - без колебаний ответила  Дари.  -  Никакое
дистанционное исследование не заменит непосредственных наблюдений.
     - Я тоже так считаю. Поэтому Ожерелье, или Жемчужная Нить,  не  более
чем оптический обман.  По-видимому,  какая-то  линза  проецирует  в  район
Свертки изображения далеких планет -  возможно  даже  извне  этого  рукава
галактики. Очень хорошо. Поэтому я исключила все свидетельства о множестве
планет Ожерелья, или Жемчужной Нити. Это оставляет для  рассмотрения  лишь
горстку  изолированных  планет,  увиденных  внутри   Свертки.   Если   наш
предварительный анализ  верен,  одна  из  них  -  Дженизия.  У  меня  есть
координаты точек наблюдения и траектории кораблей в тот момент.  Но  я  не
знаю, как учесть внутреннюю геометрию Свертки.
     - Я знаю! - Дари проклинала  себя.  Ей  не  стоило  ломать  голову  в
одиночку. Совершенно очевидно, что она должна была сотрудничать с  Каллик.
- Я проделала такие расчеты, изучая прохождение света через Свертку.
     -  Я  так  и  предполагала.  -  Каллик   направилась   к   терминалу,
связывавшему наблюдательный отсек с центральным компьютером "Эребуса". - Я
предоставляю вам вычисленные мною радиус-векторы, а вы  продолжите  их  по
геодезическим линиям Свертки...
     - ...и мы  получим  координаты  планет.  -  У  Дари  осталось  легкое
недовольство  собой,  но  жажда  деятельности  пересилила.  -  Дайте   мне
несколько минут, и я отвечу на все ваши вопросы.


     Дари хотелось назвать собственное наблюдение законом  природы.  Закон
Лэнг: "Все всегда занимает больше времени, чем предполагалось".
     Только через шесть часов  она  получила  окончательные  результаты  и
отправилась на поиски Ханса Ребки и  Луиса  Ненды.  Она  обнаружила  их  в
главной рубке "Эребуса" вместе с Джулианом Грэйвзом. Дульсимера  нигде  не
было видно, но трехмерные изображения Свертки из банка  данных  "Поблажки"
занимали всю середину рубки.
     Несколько секунд она выжидала, наслаждаясь  моментом.  Затем  поняла,
что ожидание может затянуться. Мужчины увлеклись спором.
     Дари шагнула вперед и встала между Нендой и Ребкой.
     - Мы с Каллик знаем, как найти зардалу! - произнесла она с пафосом. -
Если Дульсимер доставит нас в Свертку, мы  покажем,  в  каком  направлении
двигаться дальше.
     Ненда и Ребка подвинулись, но лишь для того, чтобы она не  мешала  им
видеть друг друга и продолжать разговор. Но Джулиан  Грэйвз  повернулся  к
ней и звенящим голосом сказал:
     - В таком случае я хочу, чтобы вы обратили на это их внимание,  -  он
указал на Ненду и Ребку, - потому что этот спор наверняка  ни  к  чему  не
приведет.
     В ту же секунду Дари почувствовала, какая  напряженная  обстановка  в
комнате. Если бы она не была так поглощена собой, то заметила  бы  это  по
позам собеседников. Атмосфера накалилась от чувств, таких же  невидимых  и
смертельно опасных, как перегретый пар.
     - Что случилось? - Но она уже догадалась. Луис  Ненда  и  Ханс  Ребка
готовы были вцепиться друг другу в  глотку.  Атвар  Ххсиал  стояла  рядом,
угрожающе покачиваясь на задних лапах.
     - Это все он! - Ребка ткнул пальцем в грудь Ненды. - Наговорил с  три
короба про суперпилота,  который  доставит  нас  куда  угодно.  Мы  тратим
энергию, деньги и время, чтобы добраться  до  Затычки,  торгуемся  с  этим
лживым штопором. И вот что получаем в качестве маршрута!
     Он указал на большой экран. Дари озадаченно уставилась  на  него.  Ее
заинтересовала не Свертка. В  дополнение  к  ее  уже  знакомым  очертаниям
трехмерное  изображение  заполняли  желтые  линии,  исчезавшие  в   центре
аномалии.
     - А в чем тут дело?
     - Посмотри внимательней и сама поймешь. Хочешь полететь вдоль этой? -
Он указал  на  причудливую  траекторию,  которая  заканчивалась  крохотным
темным кружком. -  Она  кончается  прямо  в  середине  сингулярности!  Нет
"Эребуса", нет экипажа.
     - Ты туп, как дитронит. - Ненда придвинулся к Ребке,  отстранив  Дари
словно неодушевленный предмет. - Если ты послушаешь меня хоть минуту...
     - Секундочку! - Времена,  когда  Дари  позволяла  себя  игнорировать,
давно прошли. Она снова выступила вперед и схватила Ребку за руку. - Ханс,
откуда ты знаешь, что полифем предлагает именно  эти  пути  подхода?  Ради
всего святого, почему ты его не спросишь, что он собирается делать?
     - Вот именно, - сказал Ненда, но Ребка побагровел и заорал:
     - Спросить его! Ты думаешь, мне не хочется его спросить?  Да,  он  на
борту, но это все, что мы о нем знаем.  Он  исчез!  Этот  мешок  дерьма  с
выгоревшими мозгами, как только мы заговорили о путях подхода  к  Свертке,
безопасности и изменяющихся  временных  полях,  извинился  и  сказал,  что
выйдет на минутку. С тех пор его никто не видел.
     - Сам виноват! - заорал в ответ Ненда, снова оттолкнув Дари и яростно
уставившись Ребке прямо в глаза. - Не просил ли я тебя не разрешать  Талли
перегружать к нам банк данных с "Поблажки"? Я вас предупреждал!..
     Две длинные суставчатые лапы подхватили Ненду и Ребку  за  рубашки  и
легко растащили в стороны. Джулиан Грэйвз благодарно кивнул Атвар Ххсиал и
повернулся к Ребке:
     - Луис Ненда действительно предупреждал вас.
     - О чем? - Дари все это порядком надоело.
     Ненда высвободился из лап Атвар Ххсиал и опустился на стул.
     -  Об  очевидной  вещи,  -  голос  его  звучал  устало.  -  Дульсимер
зарабатывает себе на жизнь пилотированием. Но кроме  того,  он  полифем  с
Чизма, а значит  -  параноик.  Он  все  время  ждет,  что  его  попытаются
ограбить.  Его  банк  данных  выглядит  именно  так,  как  я  и  ожидал...
Абсолютная чушь! Настоящие маршруты у него в голове, откуда  их  никто  не
сможет украсть. В банке данных нет ничего стоящего. Украдите эти сведения,
попробуйте воспользоваться ими, и вы пропали.
     - С полным почтением, Атвар Ххсиал хотела бы высказаться,  -  вставил
Жжмерлия (все это время он переводил  кекропийке  спор).  -  Атвар  Ххсиал
говорит, что Дульсимер - лжец и в придачу большой хитрец. Надо думать, что
сейчас он отсутствует не случайно, а намеренно.
     - Почему? - спросил Грэйвз,  подавив  желание  отругать  Жжмерлию  за
рабские привычки. Теперь он  свободное  существо...  даже  если  не  хочет
этого.
     - Чтобы столкнуть нас лбами, - продолжал лотфианин-переводчик, -  как
сейчас Луиса Ненду и  капитана  Ребку.  Авторитет  Дульсимера  возрастает,
когда мы разобщены. Кроме того, он хочет, чтобы мы,  подменив  рассуждения
эмоциями, уверились, что без полифема мы не попадем  в  Свертку.  Вы,  как
марионетки, разыгрывали то, что умело срежиссировал Дульсимер. -  Незрячая
голова Атвар Ххсиал качнулась, обводя всю группу.  -  Если  эта  драка  не
прекратится, Дульсимер, несомненно, позлорадствует над нашей неразберихой.
     Судя по тому, как Луис Ненда и Ханс Ребка  стали  буравить  взглядами
пол, слова Атвар Ххсиал возымели действие.
     - Мы вовсе не дрались, - пробормотал Ненда, - а просто спорили.
     - Совершенно верно, -  подтвердил  Ребка.  -  Нам  все  равно  нечего
сказать Дульсимеру, даже если бы он был здесь.
     - Нет, есть! - выкрикнула Дари.  -  Если  Дульсимер  доставит  нас  в
Свертку, мы с Каллик укажем курс, которого следует держаться внутри нее.
     Наконец-то она привлекла их внимание.
     - Если вы посидите спокойно несколько минут, я вам все  объясню.  Или
Каллик объяснит... на самом деле эта идея принадлежит ей. - Она посмотрела
на Каллик, но маленькая хайменоптка села на пол, показывая, что  не  хочет
говорить. - Ладно, если  ты  не  хочешь,  скажу  я.  Я  воспользуюсь  этим
дисплеем.
     Дари подошла к пульту управления, а остальные сели так,  чтобы  лучше
видеть экран, и стали  молча  наблюдать  за  тем,  как  она  демонстрирует
результаты своего анализа геометрии района вокруг Свертки и связывает их с
данными Каллик о координатах планет внутри аномалии.
     - Получается пять или шесть вариантов, -  подытожила  она.  -  Но,  к
счастью, предыдущие экспедиции оставили высококачественные  снимки.  Мы  с
Каллик внимательно рассмотрели все и пришли к выводу, что есть  лишь  один
кандидат. Вот этот.
     Она указала на одну из световых линий - головокружительно закрученную
траекторию, казалось, не подчинявшуюся никакой логике. На экране появилась
звезда, а затем, когда Дари изменила масштаб изображения  и  относительную
скорость приближения, поле зрения  отодвинулось  от  раздувающегося  диска
солнца. Возникла яркая точка.
     - Планета, - прошептал Джулиан Грэйвз. - Если вы правы, то сейчас  мы
смотрим на нечто, потерянное в веках: Дженизия, родной мир клайда зардалу.
     Они приближались, и светящаяся точка вдруг раскололась надвое.
     - Это не один мир, - сказала Дари, - скорее  дублет,  вроде  Опала  и
Тектона.
     - Надеюсь,  они  не  слишком  похожи.  -  Злость  Ханса  Ребки  мигом
улетучилась, он всматривался в дисплей.  По  мере  того,  как  изображения
приближались, он сам заметил  разницу.  Тектон  и  Опал  были  близнецами,
совпадая в размерах, хотя и отличаясь по  внешнему  виду.  Дублет  Свертки
напоминал скорее планету и большую  луну.  Одна  -  бело-голубая,  с  едва
видимой сквозь клубящийся облачный покров поверхностью, другая - такая  же
яркая, хотя вдвое  меньшего  размера,  сверкавшая,  как  вороненая  сталь.
Дисплей Дари в ускоренном режиме показал, как эта сияющая луна,  крохотная
даже в  полной  фазе,  с  головокружительной  скоростью  вращается  вокруг
планеты на фоне  других  неподвижных  световых  точек.  Ребка  разглядывал
планету и ее спутник, толком не понимая, почему он не может оторваться  от
этого зрелища.
     - А теперь нам, как никогда, нужен Дульсимер, - произнес Луис  Ненда,
и Ребка вздрогнул. Во время сообщения Дари Ненда тоже сидел тихо, но когда
она стала показывать траекторию подхода, он завертелся  на  стуле,  словно
повторяя ее изгибы.
     - Зачем? - обиженно поинтересовалась Дари. - Я же только что показала
вам дорогу в Свертку.
     - Эта дорога не подходит ни  одному  из  известных  мне  кораблей,  -
покачал темноволосой головой Луис Ненда.  -  Во  всем  рукаве  нет  такого
корабля, который мог бы проследовать по этому пути и остаться целым.  Даже
наше чудище. А значит, мы должны разыскать  Дульсимера.  Надо  найти  путь
полегче.
     - Верно, - раздался хриплый голос с порога. - Всем нужен Дульсимер.
     Они разом обернулись. Полифем прислонился  к  стене,  покачиваясь  на
свернутом хвосте. Темная зелень его  кожи,  казалось,  полиняла  до  цвета
незрелых яблок. Так  как  все  были  поглощены  докладом  Дари,  никто  не
заметил, когда он вошел  и  сколько  времени  простоял  у  стены  в  таком
состоянии.
     Атвар Ххсиал говорила,  что  полифем  вернется  позлорадствовать.  Но
кекропийка ошиблась. Вернуться-то он вернулся, но, похоже, ему было не  до
злорадства. На глазах почтенной публики хвост Дульсимера подогнулся, и тот
сполз по стене. Луис Ненда выругался и бросился к нему.  Сканирующий  глаз
полностью  втянулся  в  голову  полифема,  а  главный,  напротив,   широко
открылся, и Дульсимер блаженно уставился на коренастого карелланца.  Ненда
нагнулся и положил руку на верхнюю часть туловища, Дульсимера.
     - Проклятие! Я так и знал. Взгляните на его кожу. Он вот-вот закипит.
Без источника радиации! Как же ему  удалось  так  нализаться,  не  покидая
"Эребуса"?
     - Не накален, - пробормотал Дульсимер. - Всего лишь чуточку...  -  Он
опустился на пол и, казалось, растекся по его изогнутой поверхности.
     - Ядерные термогенераторы! - пробормотал Ненда. - Только  так.  Я  не
знаю, есть ли они на этом корабле...
     - По крайней мере четыре, - громко сообщил Ввккталли.
     - Но ведь они же наверняка закрыты и защищены. - Ненда  подозрительно
уставился на викера. - Так или нет?
     - Да. Но когда полифем появился на  "Эребусе"...  -  Талли  замолчал,
увидев выражение лица Ненды. Его запрограммировали отвечать на  вопросы...
и защищаться от нежелательных физических воздействий.
     - Продолжай, - прорычал Ненда. - Удиви меня.
     -  Он  попросил  меня  показать  ему  имеющиеся  на   борту   ядерные
генераторы. Разумеется, я показал. И тогда он принялся рассуждать, есть ли
какой-нибудь способ убрать защиту, хотя бы с краешка, в одном месте, чтобы
излучение вышло наружу и попало в заданное место.  Это  был  нестандартный
вопрос, но в меня заложена и такая информация. Поэтому я...
     - Поэтому ты, - Ненда опять выругался и пнул Дульсимера, - ты показал
ему, как именно он может себя разогреть. Чем набили  твою  голову,  Талли,
после того, как нажали кнопку "включено"? Полюбуйся, он поджарен  со  всех
сторон. Вы что, не знаете, что полифема надо держать подальше от  жесткого
излучения?.. Я никогда не видел у  него  такой  светлой  кожи.  Он  просто
дымится.
     - Хорош и вкусен, - поправил его с пола Дульсимер. - Просто  хорош  и
вкусен.
     - Долго он будет приходить в норму? - спросила Дари и подошла поближе
к полифему. Он, казалось, ее не заметил.
     - Черт, не знаю. Три-четыре дня... в зависимости от дозы. Если судить
по виду - он набрался под завязку.
     - Но ведь он нужен нам прямо сейчас, чтобы доставить нас в Свертку. -
Она помахала копией распечатки  с  координатами  Дженизии  перед  носом  у
Ненды. - Когда мы наконец узнали, где искать зардалу...
     - Зардалу! - невнятно прохрипел полифем. Сканирующий глаз забегал  из
стороны в сторону, следя за листком  в  руке  Дари.  Дульсимер,  казалось,
впервые увидел ее. Он приподнял голову, чтобы оторвать от пола толстогубый
рот: - Зардалу, бардалу. Если хотите,  чтобы  я  повел  корабль  к  месту,
указанному на вашей бумажонке...
     - Хотим... вернее, хотели бы, если бы вы могли. Но вы...
     - Немножко тепленький, и все. - Невероятным усилием, полифему удалось
подняться и выпрямиться на подвернутом  хвосте,  чтобы  протянуть  верхнюю
руку и выхватить листок с координатами.  Снова  обмякнув,  он  поднес  его
вплотную к основному глазу и тупо уставился на него.
     - Ага! Тридцать третий элемент,  ветвь  Квистен-Двелла.  Знаю,  знаю.
Есть у меня в запасе одна тропинка...  Могу  добраться  туда  с  закрытыми
глазами.
     Сказав это, он снова свалился на пол, и  Дари  отступила  на  шаг.  С
закрытыми глазами? Кажется, по-другому он и не умеет. Но  полифем  завилял
мощным хвостом, подполз к главному пульту управления и стал втягивать себя
в кресло.
     - Минутку! - Дари бросилась к нему. - Не собираетесь же вы  управлять
"Эребусом" прямо сейчас!
     - Конечно, собираюсь. - Пять рук запорхали по кнопкам и  клавишам.  -
Домчу вас в Свертку за полминуты.
     - Но вы же тепленький... сами признались.
     - Самую малость. - Огромный грифельно-серый глаз уставился  на  Дари,
задержался на ней, затем тупо уперся в  потолок.  Пять  рук  мелькали  над
пультом так, что за ними невозможно было уследить. - Самую малость.  Когда
ты горячий, то уж горячий. Чуток, чуточку, чуточную чуточку.
     - Кто-нибудь, остановите этого придурка! - заорал Джулиан  Грэйвз.  -
Он же воздушным змеем управлять не может!
     - Даже лучше, если тепленький, если горячий, вот увидите, -  успокоил
его Дульсимер, завершая последнюю серию переключений. - П'тому что это,  и
правда, п'ршивая поездка... я бы сам не р'шился на нее, есл'б не н'грелся.
- "Эребус"  тронулся  с  места.  -  Чути-чути-чутельку-чут-чут-чуточку,  -
Дульсимер зашелся в приступе хихиканья, в то время как  корабль  сотрясала
дрожь. - У-у-ух! Поехали! Все на борт, друзья  по  плаванию,  вам  л-лучше
держаться пок-креп-п-п...





     Когда Дари Лэнг было три года, снегирь свил  гнездо  на  карнизе  под
окном ее спальни. Дари никому  об  этом  не  рассказала,  но  каждый  день
смотрела на три голубых яйца - любовалась их цветом и мечтала  дотронуться
до гладкой скорлупы, не вполне понимая, что это такое...
     ...и все это  продолжалось  до  одного  волшебного  утра,  когда  она
увидела, как у всех трех треснула скорлупа. Она как завороженная смотрела,
как ровные голубые  эллипсоиды,  безжизненные  и  непримечательные,  пошли
трещинами  и  постепенно  разломились,  явив  миру   свое   фантастическое
содержимое. Оттуда выкарабкались три пушистых птенчика, их легкие  перышки
обсыхали на глазах, крохотные клювики не закрывались. Наконец Дари  смогла
пошевелиться.
     Она сбежала вниз. Ее переполняла жажда поделиться с  кем-нибудь  этим
чудом, которое произошло у нее на глазах.
     Матра, ее гувернер, выразил в  трех  словах  то,  что  она  испытала:
внешность бывает обманчива. Это относится и к вещам, и к людям.
     А теперь оказалось вполне применимо и к Свертке Торвила.
     Все  источники  упоминали  о  тридцати  семи  элементах.   Визуальные
наблюдения и приборы подтверждали это. Но когда "Эребус" вошел в Свертку и
первый  приступ  страха  отступил.  Дари  начала   различать   филигранное
сплетение деталей, прячущееся под грубыми внешними чертами.
     Дульсимер уже знал все это или чувствовал каким-то инстинктом пилота,
которого не было у Дари. Они проникли в Свертку по  спиральному  коридору,
держась середины этой темной беззвездной трубы  пустого  пространства.  Но
затем, когда, по мнению Дари, путь для них  был  открыт,  полифем  сбросил
скорость и осторожно пополз вперед.
     - Становится дробно, - пояснил он хрипло. - Надо полегче.
     Но полегче не получилось. Корабль двигался в пустоте, сдали от  каких
бы то ни было физических тел, но его трясло и  бросало,  как  щепку.  Дари
подумала было, что они  попали  в  район  малых  пространственно-временных
сингулярностей,  но  тут  же  сама  отвергла  объяснение.  Столкновение  с
сингулярностью любого размера полностью разрушило бы "Эребус".
     Она повернулась к Ребке, сидевшему в соседнем кресле.
     - Что это, Ханс?
     - Изменения постоянной Планка...  большие.  Мы  скачем  по  квантовым
состояниям локального континуума. Если  такие  макроскопические  квантовые
эффекты типичны для Свертки, нам придется нелегко.  Квантовая  механика  в
повседневной жизни! Не представляю, что из этого выйдет. - Уставившись  на
экраны, он покачал головой. - Но откуда Дульсимер  знал,  что  так  будет?
Ненда прав: этот полифем лучший из лучших, пьяный он или трезвый.  У  меня
душа уходит в пятки при мысли, что я должен был бы лететь сквозь эту кашу.
А это что такое?
     Раздался странный стон. Болтанка кончилась, и корабль  стал  набирать
скорость,  вращаясь  вокруг  главной  оси,  как  ружейная  пуля.  Стенания
продолжались - это полифем напевал  себе  под  нос,  разгоняя  "Эребус"...
прямо к сердце сверкающей бело-голубой звезды.
     Ближе и ближе. Они не успеют отвернуть! Дари вскрикнула и вцепилась в
Ханса Ребку. Дульсимер угробит их всех.
     Они  уже  видели  пылающие  выбросы  водорода   и   пестрые   пузыри,
вздувающиеся и опадающие на кипящей поверхности. Еще секунда, и они влетят
в фотосферу... Как капля воды на раскаленной плите...
     Солнце исчезло. "Эребус" оказался в темной пустоте.
     Дульсимер торжествующе закаркал:
     - Многосвязка! Риманова поверхность пятого порядка... единственная во
всем рукаве. Обожаю! У-у-ух! А ну-ка, еще.
     Бело-голубая звезда снова возникла на экране, но уже сзади, и  быстро
съежилась, а они понеслись дальше по сужающейся трубе, наполненной мраком.
Затем пошли быстрые тошнотворные повороты, а потом все огни  на  "Эребусе"
погасли, и наступила невесомость.
     - У-у-ух! Простите, ребята, - раздался из темноты  хриплый  голос.  -
Провал... и как раз тогда, когда Мы были  почти  у  цели.  Этот  для  меня
новый. Не знаю, насколько он велик. Придется потерпеть.
     На корабле наступила полная тишина. Неужели это  всего  лишь  обычный
провал? Дари задумалась. А если они застрянут в  нем  навсегда?  Ей  сразу
вспомнился  Адский  Колодец  Времени.   Предыдущие   виражи   и   вращения
взбаламутили ее желудок, невесомость и темнота тоже внесли  свою  лепту  в
ухудшение ее самочувствия. Еще немного, и ее стошнит. Но  на  ее  счастье,
через две минуты экраны снова ожили. "Эребус" спокойно двигался по  орбите
вокруг полупрозрачного, слегка  светящегося  Шара.  Внутри  него  мелькали
призрачные разноцветные огни. Иногда они на мгновение исчезали, и  матовая
поверхность сферы становилась прозрачней.
     - Вот мы и прибыли, - объявил Дульсимер. - Точно по расписанию.
     Дари во все глаза смотрела  на  дисплеи.  Где  же  планета  с  луной,
которая, как считали они с Каллик, и есть Дженизия, родина зардалу?
     - И где же это мы? - Ненда высказал немой вопрос Дари.
     - Там, куда стремились. - Болтанка в Свертке явно пошла Дульсимеру на
пользу. Его голос звучал  жизнерадостно  и  гордо,  а  сам  он  больше  не
напоминал бесформенный мешок.
     - Вот, - он указал средней рукой на центральный дисплей, - вот оно.
     - Но ведь это не то место, куда мы хотели попасть,  -  запротестовала
Дари.
     Большой грифельно-серый глаз перекатился в ее сторону.
     - Может, вы хотели попасть и не сюда, но это  именно  те  координаты,
которые вы мне дали. Мы сейчас как раз на месте. А поскольку опасности мне
не по душе, подводить корабль ближе я не буду.
     - Но что это такое? - спросил Джулиан Грэйвз.
     - То, что вы видите, - недоуменно ответил Дульсимер. - Вложенные одна
в другую концентрические сингулярности. Разве вы ожидали не этого?


     Конечно, они ожидали другого.  Но  теперь  этот  феномен  казался  им
вполне естественным.
     - В Свертку трудно проникнуть, а водить корабли в ней еще сложнее,  -
сказал Ханс Ребка. - Но это делалось, и неоднократно, судя  по  тому,  что
многие корабли вернулись отсюда. И все-таки ни один из них  не  сообщал  о
том, что нашел планету, напоминающую тот дублет, который мы видели снаружи
и  который,  как  мы  полагаем,  является  Дженизией.  Видимо,  существует
какой-то другой барьер, препятствующий  поиску  и  обследованию  Дженизии.
Набор   подобных   сингулярностей   вполне   мог   отпугнуть   большинство
исследователей.
     -  Включая  нас,  -  произнесла  Дари.  (Правило  первое  космических
путешествий: избегай больших сингулярностей. Правило второе: избегай любых
сингулярностей.)
     - Ну уж нет,  -  заявил  Луис  Ненда.  -  После  того,  как  мы  сюда
притащились, я не отступлю.
     Дари  уставилась  на  него.  И  до  нее  вдруг  дошло,  что  взаимная
враждебность Ханса Ребки  и  Луиса  Ненды  объясняется  не  тем,  что  они
совершенно разные, а тем, что они совершенно одинаковые - дерзкие, умные и
уверенные в собственном бессмертии.
     -  Но  если  другие  корабли  входили  сюда  и  не  смогли  выйти,  -
поинтересовалась она, - почему же нам должно повезти?
     - Потому что мы располагаем кое-какой информацией, - ответил Ребка.
     Их  с  Нендой  роднило  еще  одно  преимущество:   луженый   желудок.
Проникновение в Свертку, которое вывернуло Дари наизнанку, на них никак не
повлияло.
     - У предыдущих  экспедиций  не  было  весомой  причины  задерживаться
здесь, - продолжал он. - Они не  рассчитывали  найти  что-то  особенное  и
поэтому не тратили времени на систематические поиски дороги внутрь. Но  мы
знаем, что там что-то есть.
     - И если это что-то - родина зардалу, - добавил Луис Ненда, -  должны
быть и вход, и выход. И не очень трудные. Нам надо только найти их.
     Разумеется, от нас потребуются сущие пустяки - сделать нечто, чего не
удавалось сделать до сих пор ни одному  исследовательскому  кораблю.  Дари
добавила еще одно качество к списку общих  характеристик  Ребки  и  Ненды:
здоровый оптимизм. Но ее размышления особого значения не имели... они  уже
перешли к деталям.
     - На "Эребусе" туда лететь нельзя, - говорил Ребка, - это наш дом.
     - К тому же он не  может  садиться,  -  добавил  Ненда  и  бросил  на
Джулиана Грэйвза весьма выразительный взгляд.
     - Вроде бы это не проблема, - сказал Ребка. - Прежде чем  действовать
дальше, давайте договоримся: тот, кто полетит, пусть даже и не помышляет о
высадке. Если там, внизу, есть планеты, их нужно хорошенько рассмотреть  с
безопасного расстояния, а потом вернуться и доложить. А  касательно  того,
какой корабль брать, "Поблажку" или эмбриоскаф... Я за  эмбриоскаф:  он  и
меньше, и маневренней, - он помолчал, - и легко может быть заменен.
     - Кстати о доме, - добавил Ненда. - Атвар Ххсиал убеждена,  что  даже
от "Эребуса" мало толку, если им не будет  управлять  Дульсимер.  Он  тоже
должен остаться вне...
     - Он, безусловно, там останется, - пробормотал Дульсимер.
     Полифем нервно вращал глазами,  таращась  на  мигающий  снаружи  шар.
Похоже, он не нравился пилоту.
     - ...так, кто  же  поведет  эмбриоскаф  и  поищет  окольные  пути?  -
закончил Ненда.
     - Я, - сказал Ребка.
     - Меня легче всего заменить. -  Жжмерлия  впервые  заговорил  с  того
момента, как они вошли в Свертку.
     - Мы с Каллик  лучше  всех  знаем  внутреннюю  геометрию  Свертки,  -
сказала Дари.
     -  Но  я  могу  сделать  самую  полную  запись  событий,  -  произнес
Ввккталли.
     Они  зашли  в  тупик.  За  исключением  Дульсимера   решительно   все
стремились попасть в эмбриоскаф, который  с  трудом  вмещал  четверых  или
пятерых. Спор не смолкал, пока Джулиан Грэйвз, до тех пор  не  проронивший
ни слова, не перекричал всех хриплым неровным басом.
     - Тихо! Я сам назначу, кому лететь. Позвольте напомнить:  "Эребус"  -
мой корабль, и эту экспедицию организовал я.
     "Это моя клюшка, - подумала Дари. - Это  мой  мячик,  и  если  вы  не
будете подчиняться моим правилам, я с вами не играю".  Бог  мой,  они  все
сумасшедшие, и для них это просто игра.
     - На эмбриоскафе полетят капитан Ребка,  Луис  Ненда,  Атвар  Ххсиал,
Жжмерлия и Каллик, - продолжал Грэйвз, свирепо глядя на присутствующих.  -
Дульсимер, профессор  Лэнг  и  Ввккталли  останутся  на  "Эребусе",  -  он
замялся, - и я... тоже должен остаться.
     В его последних словах послышалась странная неловкость и робость.
     - Но я считала... - начала было Дари.
     - Я знаю, - оборвал ее Грэйвз, - вы хотите полететь. Но кто-то должен
остаться.
     Дари хотела сказать совсем не это. Она считала, что посылать Ребку  и
Ненду  вместе  -  значит  нарываться  на  неприятности.   Однако   Грэйвз,
проницательный, как все советники, почувствовал сомнения Дари.
     -  На  эмбриоскафе  должны  быть  личности,   способные   действовать
оперативно, - сказал он, - однако во избежание возможных  конфликтов  хочу
подчеркнуть: возглавляет группу капитан Ребка. Если с ним что-то случится,
группу поведет Луис Ненда.
     Дари ждала,  что  Ненда  вспылит,  но  тот  только  пожал  плечами  и
задумчиво заметил:
     - Хорошо придумано. Группе  действия  пора  действовать.  А  всю  эту
ученую братию надо держать здесь, тогда, может быть, остальным...
     - Ученую братию! Ну и нахальство... - По тому, как ухмыльнулся Ненда,
Дари поняла, что тот целил  именно  в  нее  и  что  она  купилась  на  эту
подначку, как девчонка.
     - Тебе, может, еще выпадет случай. Дари, - сказал Ханс Ребка.  -  Как
только мы найдем вход, сразу же сообщим вам. Держите  наготове  "Поблажку"
на случай, если нам потребуется помощь. Но не тревожьтесь, если от нас  не
будет известий в течение  первых  трех  дней.  Возможно,  нам  не  удастся
послать сообщение раньше.
     Он повел группу к выходу из рубки, но на пороге обернулся:
     - Вот еще что. Двигатели  "Эребуса"  должны  находиться  на  холостом
ходу, чтобы вы могли сняться в любой момент. А если  вы  получите  от  нас
сообщение, в котором мы  вам  скажем  "бегите",  не  спорьте  и  не  ждите
подробностей. Уходите. Выбирайтесь из Свертки как можно быстрее.
     Дульсимер, свернувшийся в своем кресле рядом с Дари, повернул  к  ней
свой грифельно-серый глаз.
     - Улететь и оставить их? Я понимаю, что для  эмбриоскафа  могут  быть
трудности и опасности при прохождении сквозь сингулярности...  особенно  в
отсутствие опытного  пилота.  Но  что  они  рассчитывают  отыскать  внутри
сингулярностей, что будет опасным для нас на "Эребусе"?
     - Зардалу. - Дари повернулась к нему. - Вы все еще  не  верите  в  их
существование,  не  так  ли?  Несмотря  на  все  наши  рассказы?  Но   они
существуют. Крепитесь, Дульсимер. Как только мы их  найдем,  то,  согласно
нашему контракту, вы получите свои  двенадцать  процентов  от  полного  их
количества.
     Огромное веко моргнуло. Если бы Дари разбиралась в  мимике  полифема,
то поняла бы, что он нахмурился.
     Зардалу, как бы не  так!  Да  еще  так  небрежно  проходится  по  его
двенадцати процентам. Она его дразнит! Откуда ему знать,  что  именно  они
найдут на Дженизии... и сколько запрячут, чтобы забрать потом,  когда  его
не будет поблизости и он не сможет потребовать свою  долю...  Если  его  с
ними не будет?
     Дульсимер чувствовал, когда кто-то пытается  его  надуть.  Дари  Лэнг
может говорить все, что угодно, насчет живых зардалу, этих  пугал  рукава,
но он был уверен, что все  это  чушь.  Зардалу  стерты  с  лица  Вселенной
одиннадцать тысяч лет назад.
     Как же, его купили! Они говорили об опасности и готовности  спасаться
бегством просто для того, чтобы полифем не рвался в эти  сингулярности.  И
это сработало! Они его подловили.
     Что ж, "ты надул меня однажды - позор тебе; ты надул  меня  дважды  -
позор мне". Больше они так легко его не обдурят.  Когда  в  следующий  раз
кто-нибудь отправится на поиски Дженизии - или зардалу (Дульсимер про себя
хихикнул) - он, безусловно, будет вместе с этим кем-то.







     Эмбриоскаф продвигался вперед.
     Медленно. Он проник в сферу первой сингулярности через узкую воронку,
угрожающе мерцавшую со всех сторон, а  теперь  полз  по  внешней  оболочке
второй. Полз осторожно и медленно.
     Ханс Ребка, глубоко задумавшись,  сидел  в  кресле  пилота  и  изучал
призрачные следы  пространственно-временных  искажений,  открывавшиеся  на
дисплеях. Больше смотреть было  не  на  что.  Что  бы  ни  скрывалось  под
покровом сингулярностей, в их нынешнем положении ничего разглядеть нельзя.
Как здорово, что ни Дари Лэнг, ни Джулиана Грэйвза нет с  ними  на  борту!
Они бы с ума сошли от их медлительности, злились бы на задержки, указывали
на отсутствие видимой опасности и вынуждали его прибавить ход.
     Конечно, он  бы  отказался.  Если  бы  Ханса  Ребку  спросили  о  его
жизненном кредо, он бы полностью отрицал существование такового. Но  ближе
всего этому понятию соответствовало его глубочайшее убеждение: "Всему свое
время".
     Иногда надо  действовать  мгновенно,  так  быстро,  что,  кажется,  и
задуматься некогда. В других случаях уйма  времени  уходила  на  вроде  бы
беспричинные колебания, бесконечные размышления по  поводу,  казалось  бы,
тривиальных решений. Выживание зависело от правильного выбора темпа.
     Сейчас он еле полз, сам  не  зная  почему,  но  ему  и  в  голову  не
приходило спешить. Детство Ребки было менее сентиментальным,  чем  у  Дари
Лэнг. Его родиной был Тойфель, мир, который  дарил  вам  только  тяготы  и
невзгоды. Они с Дари Лэнг были совершенно разные, и все-таки одна черта их
объединяла: внутренний голос, который иногда раздавался в  глубине  мозга,
напоминая, что внешность бывает обманчива и иногда можно проглядеть  самое
важное.
     Этот голос сейчас нашептывал Ребке, и по опыту он знал, что лучше ему
довериться.
     Пока эмбриоскаф полз по своему спиральному пути, обещавшему  провести
их сквозь оболочку другой  сингулярности,  он  пытался  нащупать  источник
своей тревоги.
     Команда эмбриоскафа? Нет. Он не доверял  ни  Луису  Ненде,  ни  Атвар
Ххсиал, но  не  сомневался  в  их  компетентности...  или,  вернее,  в  их
инстинктивном  стремлении  выжить.  Жжмерлия  и  Каллик  с   их   желанием
подчиняться приказам, а не действовать самостоятельно  скорее  раздражали,
чем представляли угрозу. Хорошо, если бы с ними был Дульсимер и  вел  этот
эмбриоскаф.  Ребка  знал,  что  не  может  соперничать   с   полифемом   в
виртуозности пилотажа. Но Дульсимер сейчас гораздо важнее на "Эребусе".
     Ребка  давно  научился  не  надеяться  на  оптимальные  решения.  Они
существовали  в  строгом  мире  интеллектуальных  проблем  Дари  Лэнг,  но
реальность была несравнимо сложнее. Ну  и  что  с  того,  что  у  него  не
идеальная команда. Очень хорошо. Берется та команда, какая есть, и  делает
то, что надо.
     Нет, не эта проблема терзала его подсознание. Что-то было  не  совсем
так.
     Был ли мир внутри сингулярных  оболочек  действительно  Дженизией,  и
найдутся ли там зардалу?
     Он ломал над этим голову, пока адаптивная система управления тихонько
прощупывала путь через следующую сингулярность и  плавно  подводила  их  к
ней. Ребка мог изменить ее решение, если бы заметил опасность,  но  он  не
располагал информацией для таких действий. Его  предупредительные  сигналы
шли изнутри. Возможно, там, в  глубине,  находилась  планета  Дженизия,  а
может, и нет. В любом случае они собирались туда проникнуть. Когда вы  уже
решились на какой-то поступок, вы  больше  не  оглядываетесь  назад  и  не
сомневаетесь, потому что любой  поступок  в  нашей  жизни  совершается  на
основе дефицита информации. Вы смотрите на то, что имеете, и делаете  все,
что можете, дабы  улучшить  свое  положение,  но  в  какой-то  момент  вам
приходится бросить кости на стол... и жить  или  умереть  с  теми  очками,
которые вы выбросили...
     Значит, эту тревогу порождало что-то еще. Что-то  необычное,  что  он
сначала заметил, а потом забыл, когда его отвлекли. Что-то...
     В конце концов  Ребка  перестал  бороться.  То,  что  его  тревожило,
отказывалось появиться на  свет.  Опыт  подсказывал  ему,  что  он  скорее
вспомнит, если перестанет думать  об  этом.  Кроме  того,  сейчас  хватало
других причин для беспокойства.
     Корабль сделал еще поворот и пополз по маршруту, который,  на  взгляд
Ребки, вел прямиком в белую  светящуюся  стену.  По  мере  того,  как  они
приближались к ней, он напрягался все сильнее.
     Должен ли он изменить курс? Если бы человеческие чувства  включали  и
непосредственное ощущение гравитации...
     Он принудил себя довериться сенсорам корабля. Они достигли светящейся
стены. По конструкциям эмбриоскафа прошла легкая дрожь, как будто на  него
накатил невидимый прилив, и они оказались по другую сторону.
     Они прошли насквозь. Внутренняя  оболочка  осталась  позади.  Носовая
часть корабля внезапно озарилась оранжевым светом карликовой звезды.
     Луис Ненда устроился на корме, углубившись в  феромонный  разговор  с
Атвар Ххсиал. Сейчас он быстро  протиснулся  мимо  шестнадцати  раскинутых
ножек Жжмерлии и Каллик и остановился за спиной Ребки.
     - Планета?!
     - Узнаем через несколько минут, -  сказал  Ребка,  пожав  плечами,  и
выпустил  "шмеля",  крохотный  кораблик-разведчик,  который   должен   был
вернуться по их следу к "Эребусу" и передать ждущим снаружи информацию  об
их прибытии. Что бы потом ни  случилось,  Джулиан  Грэйвз  и  Дари  должны
узнать, что сингулярности  проходимы.  Ребка  приказал  бортовым  сенсорам
начать сканирование пространства вокруг желто-оранжевого солнца.
     - Я не спрашиваю, а констатирую. -  Ненда  ткнул  большим  пальцем  в
дисплей,  показывающий  область  за  кораблем.   -   Эту   гадость   видно
невооруженным глазом в иллюминатор.
     Ребка повернулся  в  кресле.  Это  было  невозможно...  но  это  было
правдой. В кормовом иллюминаторе виднелась та самая бело-голубая планета с
огромной луной, которую Дари Лэнг и Каллик демонстрировали им  на  дисплее
"Эребуса". И луна, и планета находились в фазе полумесяца,  на  расстоянии
не более нескольких сотен тысяч километров. Хорошо просматривались большие
материки. Ребка включил сенсоры высокого  разрешения,  чтобы  как  следует
рассмотреть все.
     - Вы себе представляете, как мало было у нас шансов? - спросил он.  -
Мы летим  через  сингулярности,  выныриваем  в  ста  пятидесяти  миллионах
километров от звезды... и на  тебе,  прямо  у  нас  под  носом  появляется
планета, так близко, что до нее можно доплюнуть.
     - Я знаю все насчет шансов, - голос Ненды походил на глухое  рычание.
- Так не бывает.
     - Вы понимаете, что это означает?
     - Это означает, что мы нашли Дженизию. И еще, что вы должны  поскорее
нас увести отсюда. Очень быстро. Я ненавижу приветствия.
     Луис Ненда не успел  открыть  рот,  а  Ребка  уже  взялся  за  рычаги
управления, чтобы убраться от этой планеты подальше. Пока корабль  еще  не
среагировал на команды Ребки, на экранах возникли  изображения  планеты  и
луны крупным планом.
     - Пригодна для жизни. - Любопытство Ненды  граничило  с  тревогой.  С
двух сторон к нему прижались  Каллик  и  Жжмерлия.  Только  Атвар  Ххсиал,
которая не могла ничего увидеть на дисплеях, оставалась в  кормовой  части
корабля. - Радиус пять тысяч километров. Спектрометры указывают на большое
содержание кислорода; 18 процентов поверхности  -  суша,  40  процентов  -
вода, 42 процента - заболоченная местность. Три главных континента, четыре
горные системы, но ни одна из них не превышает километра, никаких полярных
шапок. Влажный теплый мир, на первый  взгляд  кажется  богатым,  -  в  нем
просыпались собственнические инстинкты. - Интересно, как там внизу.
     Ханс Ребка не ответил. По какой-то причине его внимание приковала  не
сама планета, а ее луна. То изображение, которое показывали им Дари Лэнг и
Каллик на "Эребусе", имело очень небольшое разрешение. И все, что он тогда
видел, это матовый серо-стальной шарик, посверкивающий в щербинках. Теперь
этот шар заполнил весь экран.
     Он попытался вспомнить то, что показывала на дисплее Дари,  и  понял,
что его тогда озадачило: луна быстро крутилась вокруг застывшей  на  месте
планеты. Любые свободно движущиеся тела - двойные звезды,  или  планета  и
луна, или нечто подобное - вращаются вокруг  общего  центра  тяжести.  При
таком крупном спутнике, как этот, центр тяжести должен лежать  где-то  вне
планеты, и, значит, оба тела должны двигаться относительно звездного фона,
если только масса луны не пренебрежимо мала. Но тогда это означает...
     Он впился в заполнившее экран изображение и увидел, что все выемки  и
наросты на поверхности луны  расположены  в  определенном  порядке,  а  ее
кривизна точно выверена.
     - Искусственная! И массой можно пренебречь. Она должна быть полой!  -
вырвалось у него, хотя он понимал, что  для  остальных  эти  слова  звучат
бессмыслицей.
     Неважно.  Скоро  они  все  поймут  сами.  Поверхность   луны   начала
раскрываться. Из нее ударил шафранный луч и осветил  эмбриоскаф.  Внезапно
их траектория изменилась.
     - Что за чертовщина? -  Ненда  протолкнулся  вперед  и  схватился  за
рычаги управления.
     Ханс Ребка не стал ему препятствовать.  Это  уже  не  играло  никакой
роли. Тяга корабля была выведена на максимум, а он все  равно  двигался  в
противоположном  направлении.  Ребка  посмотрел  в  кормовой  иллюминатор.
Вместо того, чтобы удаляться, луна и планета приближались к ним. И  вскоре
стало ясно, что этот луч не просто тащил эмбриоскаф к сверкающей луне.  Их
траектория стремительно менялась.
     Ребка со сноровкой опытного пилота машинально  прикинул  их  курс.  В
результате он не сомневался.
     "Интересно, как там внизу", - сказал перед этим Луис  Ненда.  Что  ж,
это они узнают, и очень скоро. Хотят они  этого  или  нет,  но  эмбриоскаф
торопится на свидание с Дженизией. Теперь они могли лишь  молиться,  чтобы
посадка оказалась мягкой.
     Мягкая посадка или...
     Он с грустью подумал о Дари Лэнг.  Если  бы  он  знал,  что  все  так
обернется, то попрощался бы с ней как следует.


     Когда Ханс Ребка вспоминал Дари и их прощание, она  думала  о  нем  и
Луисе Ненде менее ласково.
     Эгоистичные властные ублюдки! Она пыталась объяснить им, что стоит на
пороге великого открытия. А они отмахнулись  от  нее,  как  от  назойливой
мухи, а потом при первом же удобном случае кинулись  на  поиски  Дженизии,
координаты которой они с Каллик им нашли, а ее бросили сходить  с  ума  на
"Эребусе" и терпеть болтовню Ввккталли и стенания Дульсимера.
     Дульсимер отчаянно стремился хватить еще разок своего  радиоактивного
"коктейля". Джулиан  Грэйвз  строго-настрого  запретил  Ввккталли  снимать
защиту, так что единственной надеждой Дульсимера стала Дари. Он  постоянно
преследовал  ее  и,  подмигивая  и  ухмыляясь,  предлагал   ей   небывалые
сексуальные утехи, которые, по его словам, может доставить  только  зрелый
полифем. Если только она слегка приоткроет для него  ядерный  генератор  и
позволит  повпитывать  радиацию,  хоть  несколько   часиков...   несколько
минуточек...
     Дари отступила в наблюдательный отсек и  закрылась  там.  Она  искала
уединения, но когда нашла его, старые привычки взяли верх, и она вернулась
к изучению Свертки.
     А начав, не могла остановиться. Так как никто не отвлекал ее,  она  с
головой ушла в работу. Это погружение было сродни радиационному "пьянству"
Дульсимера.
     Назовем это страстью исследователя.
     Во всей Вселенной нет ничего столь же увлекательного.  Первые  долгие
часы изучения кажутся пустыми и бесплодными. Затем возникает  необъяснимая
убежденность в существовании чего-то скрытого, какой-то  недосягаемой,  но
близкой реальности. Затем появляется озноб, мурашки бегут по затылку, шее,
спине... и вспышка молнии,  когда  тысячи  разрозненных  фактов  мгновенно
складываются в осмысленный узор... в стройную  картину,  которая  внезапно
становится четкой и ясной. О, это пробирающее до костей наслаждение, когда
вроде бы бессвязные идеи, занимают свои места и становятся частями целого!
     Она испытывала это удовольствие раз десять,  за  столько  же  лет,  в
течение которых работала над описанием древних артефактов Строителей.  Год
назад она порвала с этой жизнью - так  поглотили  ее  поиски  свидетельств
присутствия Строителей в этом рукаве и возле него. А меньше месяца  назад,
уверившись,  что  ее  душевный  покой  исчез  навсегда,  она  с   радостью
согласилась лететь с Хансом Ребкой.
     Что ж, она ошибалась. Став  однажды  исследователем,  навсегда  им  и
останешься.  От  поисков  зардалу  она  не  получала  и  сотой  доли  того
удовольствия,  которое  даст   ей   изучение   Свертки   Торвила,   самого
необыкновенного объекта во всей Вселенной.
     Но по мере того как Дари старалась сосредоточиться на Свертке, она  с
удивлением обнаруживала, что ее ум снова и  снова  возвращается  к  старым
исследованиям артефактов Строителей. Это  казалось  наваждением,  досадной
помехой. Строители настойчиво заявляли о себе в самый неподходящий момент.
     И тут словно ударило.
     Свертка - артефакт Строителей.
     Рядом с ней любое другое рукотворное  сооружение  в  рукаве  казалось
карликом.  Свертка  была  больше,  чем  преобразованная  система  Мэндела,
больше, чем внегалактическое  сооружение  Строителей,  Ясность.  Она  была
немыслимо огромной!
     Но аналогий с другими артефактами отрицать было нельзя. Здесь были  и
светофокусирующие свойства Линзы, и многосвязная  природа  Парадокса.  Она
припомнила "ворот" Пуповины и  узловатые  топологические  узлы  Стражника.
Везде просматривалось соответствие структуре Свертки.
     А это означало...
     Разум Дари интуитивно вырвался за пределы твердо установленных  догм.
Если  Свертка  была  созданием  Строителей,  тогда  "естественный"   набор
сингулярностей, вокруг которого вращался "Эребус", также  был  артефактом.
Но в его пределах, согласно ее вычислениям, лежал  исконный  мир  зардалу.
Если это верно, то не могло быть простым совпадением. Должно  существовать
более  тесное  родство,  чем  представлялось  ранее,  между   исчезнувшими
Строителями и ненавистными зардалу. Связь между Строителями и зардалу.
     Но какая? Возник соблазн пренебречь логикой. Временные масштабы  были
так  несопоставимы.  Строителей  нет  в  рукаве  миллионы   лет.   Зардалу
уничтожены всего лишь одиннадцать тысяч лет назад.
     Связь такова: они,  по-видимому,  созданы  Строителями.  Единственные
сохранившиеся особи зардалу были пойманы другими созданиями Строителей  во
время Великого Восстания  и  сохранены  в  стазисе  на  Ясности  вдали  от
галактических просторов. А теперь оказалось, что и  Дженизия  защищена  от
внешних контактов барьерами, возведенными для того, чтобы отбрасывать  или
уничтожать... любые приближающиеся к нему экспедиции, и только  Строители,
или, вернее, их разумные создания, могли соорудить эти защитные стены.
     Дари снова подумала о Хансе Ребке, но теперь  по-другому.  Жаль,  что
его  здесь  нет.  Ей  отчаянно  требовалось  поговорить  с   кем-то,   кто
хладнокровно выслушал бы ее и разбил логические  неувязки  или  стремление
принять желаемое за действительное. Но вместо этого Ханс был...
     Боже мой! Ужасная мысль вырвала ее из интеллектуального транса. Отряд
эмбриоскафа летел в нечто гораздо более сложное и опасное, чем представлял
кто-либо на борту.  Они  верили,  что  проникают  в  систему  естественных
сингулярностей с естественной планетой внутри. А на самом деле они входили
в артефакт, в клетку со львами,  полную  неожиданностей  и  капканов.  Там
могут  быть  другие  барьеры,  чтобы  помешать  или   уничтожить   будущих
исследователей внутреннего пространства.
     Их надо предупредить.
     Дари пробралась через  беспорядок  наблюдательного  пункта  (пол  был
завален распечатками) и побежала на поиски  Джулиана  Грэйвза.  В  ходовой
рубке его не было, в спальной каюте и на камбузе тоже. Ни в  одном  месте,
где обычно он находился.
     Дари прокляла гигантские размеры "Эребуса"  и  побежала  по  главному
коридору, который вел в грузовые трюмы и машинное отделение.
     Грэйвза она не нашла, но по пути встретила Ввккталли. Андроид стоял у
щита, ограждавшего ядерные генераторы.
     - Советник Грэйвз изъявил желание побыть в одиночестве, - сказал  он.
- По-моему, он хочет избежать дальнейших разговоров.
     Не одной Дари были невыносимы вопросы Талли и жалобы Дульсимера.
     - Куда он пошел?
     - Он не сказал.
     Так же, как и Дари. Он не хотел, чтобы они знали.
     - Нам необходимо найти его. Были какие-нибудь вести с эмбриоскафа?
     - Никаких.
     - Тогда пошли. Еще  нам  нужен  Дульсимер,  чтобы  осуществить  очень
хитроумный полет. Он, наверное, уже достаточно  остыл.  Но  сначала  давай
найдем Джулиана Грэйвза. Если  придется,  перероем  весь  корабль.  -  Она
направилась к двигателям,  осматривая  по  пути  каждую  каюту.  Ввккталли
растерянно тащился за ней.
     - Вы проверяете каюты по левой стороне, - показала Дари,  -  а  я  по
правой.
     - Можно мне говорить?
     Говорит-говорит-говорит.
     - А это обязательно?
     - Если вы хотите поговорить с  Джулианом  Грэйвзом,  процедуру  можно
упростить. Конечно, если, как вы сказали, вам хочется  видеть  его  своими
глазами или если необходимо, чтобы он говорил с вами...
     Дари остановилась, держа руку на щеколде.
     - Давайте уточним. Я хочу поговорить с ним.
     - Тогда я  могу  предложить  воспользоваться  системой  вещания.  Она
передаст ваше сообщение во все уголки "Эребуса".
     - Я и не знала, что такая система существует. Как вы ее обнаружили?
     - Это часть общей схемы "Эребуса", которую я перенес из  корабельного
банка данных в свою память.
     - Отведите меня к точке входа в систему.  Мы  можем  поговорить  и  с
Дульсимером.
     - В этом нет необходимости. Я и так знаю,  где  Дульсимер.  Он  снова
возле ядерных генераторов, где вы меня нашли.
     - Что он там делает? Разве Грэйвз не велел вам держать  его  подальше
от источников радиоактивного излучения?
     - Нет. Он велел мне не снимать защиту. Я этого и не  делал.  Но,  как
указал мне Дульсимер, никто не говорил, что запрещается пускать его самого
за оградительный барьер генератора. - Вид у Талли был задумчивый. - Думаю,
он уже может оттуда выйти.





     Не думаю, что я когда-нибудь понимал живущих  внизу,  хотя  провел  с
ними много лет. Стиль  отношений  никогда  не  меняется.  Как  только  они
узнают, что я изрядно побродил по космосу, они  присаживаются  и  начинают
потихоньку расспрашивать, но сразу видно, что на уме у  них  только  одно.
Наконец они задают свой коронный вопрос, причем всех интересует одно и  то
же: вы, капитан, посещали множество артефактов Строителей. Как вы думаете,
что с ними случилось? Куда они делись?
     Это справедливый вопрос. На протяжении  пятидесяти  миллионов  лет  в
галактике существовали какие-то разумные существа, рассеявшие тысячи своих
артефактов на пространстве в несколько тысяч световых лет. Все огромные  и
несокрушимые, причем три четверти из них прекрасно  работают...  Я  близко
видел десятки из них, от таких практичных и  полезных,  как  Пуповина,  до
полупонятных, вроде  Слона  или  Линзы,  и  совершенно  необъяснимых,  как
Суккуб, Парадокс, Факел и Джаггернаут.
     Строители и их артефакты! И вдруг, дзинь, - около пяти миллионов  лет
назад Строители исчезают, и  никаких  признаков  их  существования  больше
нет... И никаких посланий. Или Строители так никогда и не изобрели письма,
или были хуже наших программистов в том, что касается документации.
     Может быть, они и оставили какие-то свидетельства, но мы не сумели их
разгадать... Некоторые говорят, что черная пирамида  посреди  Стражника  -
это библиотека Строителей. А кто докажет?
     В любом случае я утверждаю, что живущим внизу  судьба  Строителей  на
самом деле безразлична, потому что этим тупоумным ползунам  с  загребущими
руками безразлично их наследие. Я видел на Терминусе, как какой-то человек
резал на куски плоский фабрикатор Строителей. Бесценное, непознанное  нами
до сих пор устройство он разрезал,  чтобы  застеклить  окно.  Я  видел  на
Дариене  женщину,  которая  использовала  секцию   пульта   дистанционного
управления Строителей, набитого сверхчувствительными контурами, в качестве
молотка.  Большинство  живущих  внизу  относятся  к  артефактам,   как   к
строительному материалу, который можно использовать сегодня.
     Поэтому я не отвечаю живущим внизу, а сам задаю им  вопрос  или  два.
"Что случилось с зардалу?" - спрашиваю я.
     "О! - отвечают они. - Их  стерло  с  лица  планет  Великое  Восстание
порабощенных ими народов".
     "А что случилось с динозаврами на Земле?"
     "О! Их погубили митохондрии... Это все знают".
     И так быстро и гладко всегда выпаливают. Внизу, видите ли, объяснения
не нужны. Расхожая фраза вместо объяснения им гораздо понятнее.
     А положим, вы ответите им, как отвечал я до тех пор, пока у  меня  не
навязло  в  зубах,  что  есть,  мол,  и  другие  теории.   До   того   как
палеомикробиологи открыли  митохондриальную  мутацию  в  меловом  периоде,
которая так ослабила и замедлила процессы в любом земном  существе  массой
более семидесяти фунтов, что оно не смогло  таскать  собственную  массу...
Бытовали  всевозможные  теории  исчезновения  динозавров,  от  засухи   до
появления у Солнца  темного  спутника,  гигантского  метеорита  и  близкой
вспышки сверхновой.
     Предположим, вы все это им выложите. Ну и что? Они посмотрят  на  вас
как на сумасшедшего.
     Но  удивительнее  всего  то,  что  я  нашел  объяснение  исчезновению
Строителей. Оно основано  на  моих  наблюдениях  за  различными  видами  в
различных частях галактики. Оно просто, логично, и никто,  кроме  меня,  в
него, кажется, не верит.
     Вот оно.
     Есть простой  биологический  факт.  Непреложный  для  всех  известных
жизненных форм: хотя  одноклеточный  организм,  вроде  амебы  или  другого
простейшего, может жить  вечно,  любой  сложный,  многоклеточный  организм
умрет от старости, даже если ничто другое его не убьет.
     Любые разумные существа, будь  то  люди,  кекропийцы,  варнианцы  или
полифемы (или Строители),  можно  представить  как  единый  многоклеточный
организм. У хайменоптов и мирмеконов Декантила эта аналогия  даже  ярче  и
очевиднее, чем у людей или, скажем, кекропийцев. Хотя, когда вы  повидаете
столько миров, сколько я, вам тоже покажется, что люди, как пчелы,  роятся
на планетах, покрывая их городами, сетью дороги всякими  суперструктурами,
разрастающимися, как плесень на спелом фрукте.
     То есть я хочу сказать, что виды - это  организмы.  Вот  мой  простой
логический вывод: любой вид есть единый  многоклеточный  организм.  Каждый
многоклеточный  организм  с   течением   времени   старится   и   умирает.
Следовательно, любой вид в конце концов состарится и умрет.
     Это и случилось с суперорганизмом, известным под  именем  Строителей.
Он долго жил. Затем состарился. И умер.
     Убедительно? Если да, то не ждите лучшего и для людей. Я,  лично,  не
жду
                                 "Горячие скалы, теплое пиво, холодный уют
                                               (в одиночку по галактике)".
                                              Мемуары капитана А.У.Слоуна.





     Улаживание конфликтов в Круге Фемуса приводило Ханса Ребку на  тысячи
планет. Он тысячи  раз  садился  на  них,  и,  поскольку  ему  приходилось
появляться именно там, где имели  место  всяческие  неприятности,  большая
часть этих посадок проходила в условиях, далеких от идеальных.
     После сильного удара первой мыслью было: "Жив! Я жив!" Вопросы пришли
потом: в каком я состоянии? могу ли двигаться и действовать? здоровы ли  и
целы мои спутники?  цел  ли  корабль?  герметичен  ли  он?  достаточно  ли
исправен, чтобы мы снова могли взлететь?
     И, наконец, вопрос вопросов: ГДЕ МЫ НАХОДИМСЯ? Что там снаружи?
     По меркам Ребки, эмбриоскаф совершил  мягкую  посадку.  То  есть  его
посадили на скорости, которая не сожгла его при вхождении в  атмосферу,  а
удар о поверхность не убил все живые существа на борту.  Но  приятной  эту
посадку назвать было нельзя. Корабль тащило к поверхности с  такой  силой,
что крепкий корпус дрожал и визжал, протестуя.  Ханс  Ребка  почувствовал,
как заскрипели зубы, когда внезапно возросшая сила тяготения вжала  его  в
кресло.
     На несколько секунд он вырубился, а когда снова  пришел  в  сознание,
глаза ничего не видели. В них мелькали яркие огни, сменявшиеся мгновениями
полной темноты.
     Он  потряс  головой  и  зажмурился.  Если  подвело  зрение,  придется
полагаться на другие  чувства.  Ключевой  вопрос  все  еще  оставался  без
ответа.
     Сосредоточься. Заставь мозг работать во что бы то ни стало.
     СЛУХ. Он прислушался к шумам вокруг. Первым ответом было: кто-то  еще
на борту пережил эту посадку. Он различал проклятия, стоны, а также щелчки
и посвистывания Жжмерлии и Каллик. Стонал, должно быть, Луис Ненда. А  раз
человек остался в живых, то вряд ли мог не уцелеть лотфианин, а тем  более
хайменопт.  В  худшем  состоянии  могла  оказаться  Атвар  Ххсиал,   самая
увесистая на  борту.  Но  этот  страх  несколько  рассеялся,  когда  Ребка
почувствовал мягкое прикосновение ее хоботка к лицу и услышал голос Ненды:
     - Он жив? Подними его, Ат, дай мне на него взглянуть.
     ОБОНЯНИЕ.  Кораблю  повезло  меньше.  Ребка  почувствовал  незнакомый
неприятный запах - что-то вроде сырости и  плесени  Герметичность  корпуса
была нарушена, и они  дышали  воздухом  планеты.  Это  решало  проблему  -
проверки пригодности атмосферы перед выходом. Либо она их убьет, либо нет.
     ОСЯЗАНИЕ. Кто-то ощупывал его грудь  и  живот,  достаточно  жестко  и
больно.  Ребка  заворчал  и  снова  открыл  глаза.   Мелькание   исчезало,
уменьшаясь до мерцающего фона. Голова болела нестерпимо. Луис Ненда кончил
трогать его живот и теперь двигал его руки и ноги, проверяя кости и работу
суставов.
     - Не трудись. - Ребка вздохнул поглубже и сел.  -  Я  как  новенький.
Корабль...
     - В атмосфере, наверное, полетит без проблем. Но в  космос  выйти  не
сможем, пока не исправим вот это. -  Ненда  указал  вперед.  Ребка  увидел
прямо перед своим креслом брызги  черной  грязи,  попавшие  внутрь  сквозь
вмятый кусок обшивки. - Атвар Ххсиал и Жжмерлия  проверяют  корпус,  чтобы
оценить, сколько времени займет ремонт, после которого мы будем  готовы  к
космической пробежке.
     - Если нам позволят покинуть планету.  -  Ребка  попытался  встать  и
обнаружил, что ноги не хотят его слушаться. То,  что  пол  накренился  под
углом десять градусов к горизонтали,  также  не  помогало.  Наконец  Ребка
поднялся в своем  тесном  закутке  и  прислонился  к  стенке.  Он  заметил
глубокий кровоточащий порез на мускулистой левой  руке  Ненды.  Карелланец
спокойно  зашивал  его  иголкой  с  толстой  ниткой...  и,  конечно,   без
анестезии.
     Ребка отметил это про себя. Какие бы  ни  были  у  Ненды  недостатки,
нытиком его не назовешь. "Хорошо, когда такой прикрывает тебя с тылу... но
потом береги свою спину", - подумал он.
     - С нами при входе особо не церемонились, - заметил Ребка. - Если  мы
захотим улететь, тот же луч может снова нас уронить  и,  боюсь,  не  столь
нежно.
     - Да-а. Нам повезло, -  пробормотал  Ненда  сквозь  зубы.  Он  кончил
зашивать и перекусил нитку. Затем выплюнул кончик и, подойдя  к  открытому
люку, выглянул наружу. - Грязь. Если приходится падать, то лучше подстилки
не найти. Каллик! - крикнул он, добавив щелчок и свисток. - Будь  проклята
эта хайменоптка. Я же сказал только выглянуть. Куда она подевалась?
     Люк находился в пяти футах от земли. Ребка последовал  примеру  Луиса
Ненды, съехал по полу к  люку  и  спрыгнул  на  поверхность  планеты.  Они
оказались  на  плоской  серо-зеленой  подушке  из  мха,   которая   слегка
прогнулась под их весом. Эмбриоскаф, падая, пропахал черную канаву  длиной
в несколько сот метров.
     - Повезло, - повторил Ненда. -  Мы  могли  приземлиться  туда,  -  он
указал назад. В полумиле от них мшистая  подушка  переходила  в  пятнистую
почву, заросшую папоротником  и  хвощами,  из  которых  торчали  изогнутые
выступы скал, острые, как зубы дракона. - Или туда.
     Ненда обернулся  и  указал  в  другую  сторону,  в  направлении  носа
корабля. Мох, на котором они стояли,  образовывал  нечто  вроде  береговой
линии, площадки между скалами и серо-голубым морем.
     - Если бы мы пролетели еще милю, то сейчас  дышали  бы  водой.  Опять
повезло. Только я в такую удачу не верю.
     -  Нас  сюда  привели,  -  согласился  Ребка.   Мужчины   отошли   от
покалеченного корабля и оглядели местность от горизонта  до  горизонта.  В
головах обоих пульсировало одно и то же. На каждой  планете  имелись  свои
живые  существа  и  свои  потенциальные  опасности.  Но  если   этот   мир
действительно  Дженизия,  то  здесь  их  поджидает  опасность  реальная  -
зардалу.
     Ребка проклинал свое решение... Да-да,  он  сам  решил  проникнуть  в
сингулярность  на  маневренном,  но  безоружном   эмбриоскафе.   "Эребус",
ощетинившийся оружием, они не могли сюда доставить, не рискуя потерять всю
экспедицию,  но  они  могли  бы  воспользоваться  "Поблажкой",  достаточно
вооруженной, чтобы обеспечить надежную защиту. А имея  только  эмбриоскаф,
они  вынуждены  драться  голыми  руками...  с  зардалу.  Правда,  они   не
собирались садиться, но все равно...
     - Я их не вижу, - объявил Ненда. Ему не  нужно  было  уточнять,  кого
именно.
     - А я и видеть их не  хочу.  Может,  мы  сумеем  починить  корабль  и
вывести его на орбиту до того, как они поймут,  что  мы  здесь.  Это  ведь
целая планета. Мы видим, наверное, лишь ее миллионную часть.
     - Кто-нибудь да знает, что мы здесь. Не мы выбирали, где  садиться...
За нас это сделал кто-то другой. Может, мы  скоро  узнаем,  кто.  -  Ненда
указал на утесы, вздымающиеся полукругом за кораблем. - Вот идет Каллик...
и очень торопится.
     Ребка с большим любопытством посмотрел на  отдаленный  темный  вихрь.
Ему не доводилось видеть  хайменопта,  бегущего  в  полную  силу.  Круглое
бочкообразное тельце с коротким мягким  мехом  и  восемью  разъезжающимися
ногами выглядело чересчур неуклюже и тяжеловесно для большой скорости.  Но
рефлексы Каллик были в десять раз быстрее,  чем  у  человека.  Проволочные
ножки могли перенести ее и за сотню метров в доли секунды.
     Этим они сейчас и занимались. Лапки  двигались  так  быстро,  что  их
невозможно было рассмотреть.  Ребка  видел  только  быстро  приближающееся
расплывчатое черное тельце. Каллик притормозила  около  них  через  десять
секунд. Ее шкурка была заляпана мокрой коричневой грязью.
     - Беда? - спросил Ненда.
     - Похоже. - Хайменоптка, казалось,  даже  не  запыхалась.  -  В  трех
километрах  отсюда,  за  скалами  на  береговой   линии   стоят   какие-то
конструкции. Я приблизилась к ним и ненадолго зашла. Там, внутри,  слишком
темно, чтобы что-то разглядеть, но ясно, что они искусственные. Однако там
не заметно никаких признаков обитания.
     - Могут они быть жилищем зардалу?
     - По-моему, да. - Каллик заколебалась, а  Ребка  подумал  о  мужестве
маленькой хайменоптки. Тысячелетия прошли  с  тех  пор,  как  подобные  ей
существа были рабами зардалу, но  образы  сухопутных  головоногих  еще  не
стерлись из их расовой памяти. Во время последней встречи зардалу оторвали
у нее одну ногу, только  для  того,  чтобы  доказать  людям,  на  что  они
способны. И все-таки она вошла  в  эти  неизвестные  строения,  зная,  что
внутри могут оказаться зардалу.
     - По некоторым соображениям, - продолжала Каллик, - не  последним  из
которых является моя уверенность, эта планета и есть  Дженизия.  Поглядите
на это.
     Прежде чем Ребка или Ненда смогли возразить, она снова  умчалась,  на
этот раз к берегу, и влетела прямо в воду. Берег здесь круто обрывался,  и
через несколько футов Каллик исчезла под водой. Когда она появилась снова,
держа в двух передних лапках  какой-то  дергающийся  предмет,  то  тут  же
помчалась обратно.
     Ханс Ребка не мог разглядеть ее добычу, пока она не оказалась рядом с
ним. А когда она протянула ее, он  невольно  отпрянул.  Животный  страх  и
тревога пронзили его мозг. Он перестал дышать.
     Существо двух футов длиной, которое Каллик так небрежно держала, было
тысячелетним кошмаром в миниатюре. Увеличьте его  в  десять  раз,  и  этот
моллюск с щупальцами  станет  семиметровым  зардалу,  темно-синей  тварью,
представляющей смертельную опасность в силу своего ума и жестокости.
     - Несомненно, предшествующая форма,  -  сказала  Каллик.  -  Оно  уже
является амфибией.  Смотрите.  -  Она  опустила  существо  на  землю.  Оно
поднялось  на  расставленных  щупальцах  и,  моргая,  стало   оглядываться
большими глазами, полуприкрытыми веками.
     - Если эволюционный процесс будет продолжаться, - добавила Каллик,  -
результатом  станет  естественно  развившийся  из  этой  твари  сухопутный
головоногий  моллюск.  Неудивительным  будет  и  существенное   увеличение
размеров и развитие умственных способностей.
     Существо попыталось цапнуть ее крючковатым  клювом.  Каллик  небрежно
шлепнула его, оно отлетело метров на десять и плюхнулось на мягкий мох,  а
затем поспешило к воде. Скорость его передвижения по суше поражала.
     -  Еще  одна  причина  радоваться,  что  мы  не  сели  на   воду,   -
жизнерадостно заявил Луис Ненда. - Как бы  вам  понравилась  дюжина  таких
красавчиков, жующих вашу задницу, когда вы пытаетесь доплыть до берега?
     Но он вовсе не чувствовал  себя  таким  веселым  и  раскованным,  как
изображал. Не один Ребка инстинктивно отшатнулся, когда к  их  ногам  упал
этот крошечный монстр.
     - Нам надо добраться до этих зданий, - сказал Ребка, - и если...
     Прежде чем  он  успел  закончить,  из  глубины  эмбриоскафа  раздался
какой-то стук. На  краю  люка  появился  Жжмерлия.  Его  фасеточные  глаза
перебегали с вымокшей Каллик на Ханса Ребку.
     - Мое почтение, капитан Ребка, но у Атвар Ххсиал плохие новости.
     - Корабль нельзя починить?
     - Отнюдь. Двигатели в порядке. А через несколько часов работы  корпус
будет загерметизирован, и корабль  сможет  подняться  в  космос.  Я  готов
немедленно  приступить  к  ремонту.  Плохая  же  новость  такова:   уцелел
один-единственный "шмель", но даже он нуждается в  починке.  -  Он  поднял
стянутый обручами цилиндр, измазанный грязью. - Остальные  раздавлены  при
ударе о  землю.  Если  мы  хотим  послать  предупреждение  "Эребусу",  это
единственная наша надежда. И его нельзя запустить, пока эмбриоскаф сам  не
окажется в космосе.
     Ребка кивнул. Как только он увидел этот маленький цилиндр, ему  сразу
же захотелось послать сообщение Дари и остальным. Но какое? Чем больше  он
размышлял  об  их  положении,  тем  труднее  становилось  придумать  текст
послания. Что же, в сущности, они знают?
     - Жжмерлия, попроси Атвар  Ххсиал  выйти  сюда.  Нам  нужно  устроить
небольшой мозговой штурм.
     - Она уже идет.
     Кекропийка протиснулась в люк и  легко  спрыгнула  на  мягкую  землю.
Большая  белая  голова  с  эхолокатором  и   желтыми   рожками-приемниками
сканировала береговую линию и беспорядочное нагромождение утесов в глубине
суши. Кекропийка выпрямилась в полный рост и развернула свои  шестифутовые
антенны.
     -  Ты  уверена,  Ат?  -  спросил  Ненда,  разобравший  ее  феромонное
сообщение до того, как Жжмерлия смог перевести его остальным.
     Незрячая голова кивнула.
     - Зардалу, - произнес Жжмерлия.
     - Она может их унюхать, - добавил Ненда. - Они далеко, но они  здесь.
Это решает все.
     - Частично, - возразил Ребка. Он подождал, пока  Атвар  Ххсиал  снова
повернется  к  нему  лицом,  а  Жжмерлия  придвинулся  ближе   к   панцирю
кекропийки, чтобы лучше слышать. -  Даже  если  бы  мы  могли  сию  минуту
послать "шмеля", я все равно не знаю, что нам следует им передать.
     - Как это? - Ненда сорвал  стебелек  мха  и  принялся  задумчиво  его
жевать.
     - Ну, например, мы знаем, что не владеем ситуацией. Кто-то  нас  сюда
пустил. Но кто? Что нам рассказать Дари  и  остальным?  Моя  первая  мысль
была, наверное, та же, что у пас: мы прошли сквозь сингулярность,  с  нами
все в порядке. Эта планета - Дженизия, и здесь обитают живые зардалу, хотя
мы их еще не видели. Мы не можем  вернуться  обратно,  потому  что  кто-то
вынудил  наш  корабль  свалиться   на   Дженизию   и   теперь   нам   надо
ремонтироваться.
     Но кто нас посадил? Нас, конечно, хорошенько встряхнуло, но сейчас мы
в хорошей форме, и наш корабль тоже. Вы теперь  знаете  зардалу.  Будь  их
воля, они взорвали бы нас еще в небе...  Мы  бы  ни  за  что  не  пережили
посадку, если бы это зависело от них.
     Но  предположим  такую  нелепость,  будто   они   хотят,   чтобы   мы
приземлились целыми и невредимыми, потому что имеют на нас какие-то виды.
     - Получить нас на обед.  -  Ненда  выплюнул  мох,  который  жевал,  и
скорчил гримасу. - Мы понравимся им больше этой пакости.  Я  не  забыл  их
заявления во время нашей последней встречи. Они любят свеженькое мясцо.
     - Что бы ни задумали они с нами сделать, это имело бы смысл только  в
том случае, если бы они посадили нас там, где находятся сами. Ну и где  же
они?
     - Может, они боятся, что мы вооружены? - предположил Луис Ненда. -  И
хотят рассмотреть нас издали. Им ведь не придет в голову, что мы до  такой
степени идиоты, что прилетели сюда безоружными?
     - Тогда почему они не посадили нас достаточно жестко,  чтобы  вывести
оружие из строя? - Ребка проигнорировал выпад Ненды насчет того,  что  они
отправились безоружными, а ответ приберег на потом. -  Данная  ситуация  -
полный абсурд: мягко посадить нас, а затем оставить в покое.
     - Мое почтение, - мягко произнес Жжмерлия, -  Атвар  Ххсиал  считает,
что источник вашего недоумения лежит в  подразумеваемых  вами  допущениях.
Она согласна, что нас посадили здесь намеренно, хотя ее органы  чувств  не
обнаружили присутствие луча, который  сорвал  эмбриоскаф  с  траектории  и
отправил сюда. Но, судя по вашим словам, луч  пришел  с  луны...  а  не  с
Дженизии. О чем это говорит? Только об одном: ваше  предположение  о  том,
что если зардалу находятся здесь, то они нас и посадили, необоснованно.
     Наступило  долгое  молчание,  нарушаемое  лишь  тревожными   порывами
сильного ветра, пригибающими серый мох. Солнце клонилось  к  закату,  и  с
медленным наступлением сумерек погода  утрачивала  свою  безмятежность,  с
которой она их встретила.
     - Нам от этого не легче, - сказал  наконец  Луис  Ненда.  -  Если  не
зардалу схватили эмбриоскаф и приволокли нас  сюда,  тогда  кто  же,  черт
побери, это сделал?
     - Атвар Ххсиал не знает, - перевел Жжмерлия, - но  предполагает,  что
сейчас вы задали другой вопрос... несомненно,  весьма  существенный...  но
совершенно другой.


     Компьютеры эмбриоскафа не пострадали от соприкосновения с  Дженизией.
Исходя из размеров планеты, ее  массы,  параметров  орбиты  и  визуального
анализа, они быстро выдали условия на поверхности.
     Дженизия медленно вращалась  вокруг  оси,  почти  перпендикулярной  к
плоскости орбиты. Сутки длились сорок два часа.  Атмосферные  потоки  были
довольно умеренными, без сильных ветров, а времена  года  мало  отличались
друг от друга. Искусственная луна, вращающаяся всего  в  двухстах  тысячах
километров, с поверхности Дженизии выглядела огромной, но  масса  ее  была
так мала, что приливы на планете возникали только под влиянием солнца,  но
медленная скорость вращения Дженизии ослабляла и их.
     Климат средних широт был ровным, без каких-либо неожиданностей, вроде
заморозков  или  палящей  жары.  Тяготение  составляло  примерно  половину
земного. И как следствие геологические  формации  имели  более  изрезанный
характер и складывались из более крутых  скальных  Пластов,  чем  было  бы
возможно в более сильном поле тяготения. Общее впечатление  от  всех  этих
изящных шпилей и арок было скорее чарующим,  чем  угрожающим,  потому  что
пышная растительность  смягчала  их  контуры.  Окончательный  компьютерный
анализ рисовал безмятежный  и  тихий  мир,  где  местным  животным,  чтобы
выжить, не требовалось прилагать больших  усилий.  Фауна  не  представляла
угрозы.
     - Что еще раз доказывает тупость компьютеров, - сказал Луис Ненда.  -
Если зардалу добродушны  и  покладисты,  я...  я  вложу  все  состояние  в
недвижимость Дитроны.
     Они с Атвар Ххсиал тащились за Ребкой и Каллик вдоль берега. Так  как
до наступления ночи оставалось часа три, Ханс Ребка решил, что сначала  им
надо  поближе  рассмотреть  строения,   обнаруженные   Каллик,   а   потом
устраиваться на ночлег.  Его  очень  интересовала  реакция  Атвар  Ххсиал.
Возможно, она с ее совершенно  иным  набором  чувств  заметит  там  что-то
недоступное другим.
     Жжмерлию оставили на эмбриоскафе. Он уже занялся починкой  корпуса  и
"шмеля" и сказал, что работа пойдет лучше, если ему не будут мешать.  Если
его оставят в покое часа на три или  побольше,  он  подготовит  корабль  к
выходу на орбиту.
     - Вложение капитала в любые ценные  бумаги  начинает  казаться  более
привлекательной альтернативой нашим нынешним усилиям  разбогатеть.  -  Это
феромонное заявление исходило от Атвар Ххсиал, которая пригнулась к  земле
и почти ползла, чтобы не обгонять Ненду. - Свои действия трудно  оценивать
объективно, как и свои  достоинства,  но  мне  приходит  мысль,  что  наши
последние поступки нельзя считать победой.
     - Что ты хочешь этим сказать?
     -  Мы  с  тобой  предпочли  остаться  на  Ясности,  дабы   приобрести
непревзойденные и бесценные сокровища технологии Строителей. Когда же  эта
тварь отправила нас обратно в рукав, нашей новой целью стала Жемчужина. Мы
решили поискать технические игрушки Строителей там и заодно  забрать  твой
корабль "Все - мое". Для  этой  цели  мы  отправились  на  Миранду,  чтобы
зафрахтовать какой-нибудь другой корабль. Но  посмотри,  куда  завела  нас
наша стратегия. Мы оказались в середине  одного  из  самых  неизученных  и
опасных районов нашего рукава, на планете, которую считаем  родиной  самых
свирепых в этом рукаве существ, и притом с кораблем, который  в  настоящее
время не может поднять нас на орбиту.  Поневоле  задумываешься,  насколько
наши достижения лучше пресловутых вложений в ценные бумаги Дитроны.
     - Ты что-то слишком критически настроена, Ат. Ты когда-нибудь видела,
как большая змея, вроде питона, заглатывает жирную свинью?
     - Должна с радостью признаться, что это событие не было частью  моего
жизненного опыта.
     - Что ж, особенностью  такого  происшествия  является  то,  что,  раз
начав, питон не может остановиться. Его зубы загнуты назад,  так  что  ему
приходится разевать рот все шире и глотать, глотать, глотать, пока  он  не
заглотит все целиком. Понимаешь, он не может остановиться на полпути.
     - Как поучительно! Но позволь спросить, какую роль нам  отводишь  ты:
питона или свиньи?
     - Ат, прекрати, не дразни меня.
     Но пока они преодолевали  последнюю  четверть  мили  до  строений  на
берегу, феромоны Атвар Ххсиал переполняло едва  прикрытое  самодовольство.
Не так-то просто сбить с кекропийки ее самоуверенность и спесь.
     Их взору предстали пять зданий, каждое из мелкозернистого  материала,
похожего на сцементированный серый песок. В этом месте  берег  серо-синего
моря выступал длинным полуостровом  в  форме  ложки,  обрывистым  с  обеих
сторон. Строения, каждое шестидесяти футов в высоту, стояли, теснясь  друг
к другу, в черпаке этой ложки, так что вода плескалась  всего  в  тридцати
ярдах от их стен. Хотя приливы  на  Дженизии  достаточно  слабы,  а  ветры
необычайно тихие, вода, должно быть,  частенько  доходит  до  них  и  даже
попадает внутрь.
     К тому времени, когда Атвар Ххсиал и  Ненда  догнали  Ханса  Ребку  и
Каллик, те уже прошли по длинному черенку и обошли вокруг каждое здание.
     - Нигде ни одного окна. - Ребка приблизился к овальной двери, раза  в
три выше него и по крайней мере футов шести в ширину. - Атвар  Ххсиал,  вы
видите гораздо больше нас, даже при таком освещении.  Не  укажете  ли  нам
дорогу? И расскажите нам через Ненду, что вы видите.
     Когда Ненда перевел это кекропийке, та кивнула и неторопливо  шагнула
в первое из зданий. Складчатый  резонатор  завибрировал,  а  желтые  рожки
нацелились внутрь постройки. Луис Ненда следовал прямо за ней,  затем  шла
Каллик, а Ребка остался у входа.  Он  был  их  сторожем,  и  внимание  его
раздваивалось между происходящим внутри и пустынным берегом. Свет  угасал,
и внутри здания становилось все темнее. Поглядев на небо, Ребка  прикинул,
что до заката осталось примерно полчаса.
     - Три ступеньки вверх,  затем  четыре  вниз.  Смотрите  под  ноги,  -
переводил Ненда. - Ат сейчас стоит там, где помещение разделяется  на  две
большие комнаты - две половины дома. Одна  половина  почти  пустая...  она
думает, что это спальня, хотя пол там мокрый... Тот, кто там  спит,  любит
сырость. Другая комната поинтереснее. Она обставлена: длинные столы разной
высоты, никаких стульев и тоже мокрый пол. Там, где предположительно можно
увидеть оборудование, находится странная растительность,  разного  вида  и
размера.  Ат  не  знает,  что  это  такое.  Она  думает,  что  это  выдает
пристрастие зардалу к  изощренной  биотехнологии.  Они  явно  предпочитают
использование ее там, где мы или кекропийцы применили бы машины.  Об  этом
говорится в старых легендах, а расовая память хранит сведения о  том,  что
зардалу могли вывернуть биологию наизнанку и  достичь  естественным  путем
то, что нам еще и не снилось. Все это выглядит  неопасным,  но,  возможно,
какая-то опасность здесь  таится.  В  центре  комнаты  начинается  длинный
туннель, уходящий по спирали вниз, дальше, чем Ат может разглядеть... Судя
по  эху,  он  уходит  под  землю.  Понять,  насколько   он   простирается,
невозможно. В конце туннеля находится  какое-то  оборудование.  Подождите,
она сейчас поменяет частоту звука. Попробует заглянуть внутрь, не  слишком
приближаясь.
     Последовали секунды молчания, прерванные изумленным возгласом Ненды.
     - В чем дело? - Это снедаемый любопытством Ребка оставил свой пост  и
двинулся в глубь здания.
     - Ат говорит, что перед нами нечто  действительно  непроницаемое.  Ее
сигналы просто отскакивают от поверхности. Подождите. Она хочет пощупать.
     Наступила еще более длительная пауза, выдержать которую оказалось еще
труднее. Затем Ребка услышал шорох быстрых движений в нескольких ярдах  от
себя.
     - Что случилось? - Он еще не успел договорить, как на свет  выскочили
Каллик и Ненда. Атвар Ххсиал следовала за ними.
     -  Только  взгляните!  -  сказал  Ненда,  когда   они   выбрались   в
опускающиеся сумерки, и показал на  какой-то  предмет  в  передних  лапках
кекропийки. Она бережно прижимала его к груди.  -  Перед  тем,  как  войти
сюда, мы еще думали, что знаем, где тайны.
     Атвар Ххсиал  протянула  предмет,  который  нянчила,  Ребке.  Слишком
удивленный и озадаченный, чтобы вымолвить  хоть  слово,  он  уставился  на
маленький черный икосаэдр, шести дюймов в поперечнике, такой знакомый и...
таинственный. Он встречал сотни подобных  предметов,  рассеянных  по  всем
космическим сооружениям рукава. Он видел, как  их  используют:  изучают  в
лабораториях, молятся на них, боятся, носят как  талисманы  и  королевские
регалии, применяют как пресс-папье и стопор, чтобы не закрывалась дверь.
     Никто не знал, как залезть внутрь  этих  предметов,  потому  что  при
любых попытках их внутренности расплавлялись. Никто не знал их назначения,
хотя догадок были сотни. Никто не знал, сколько им лет и как они попали  в
те места, где их находили.
     Большинство  исследователей  считало,  что  черные  икосаэдры   имеют
отношение к Строителям, хотя они были гораздо меньше  обычных  артефактов.
Аналитики накопили серьезные аргументы и  статистические  свидетельства  в
пользу этих предположений. Несколько ученых, так  же  непреклонно,  как  и
первые, отрицали какую бы то ни было связь со Строителями. Они доказывали,
и довольно убедительно, что это остатки другой исчезнувшей расы, такой  же
древней (если не старше), как и Строители.
     Ребка  потянулся,  чтобы  взять  у  Атвар  Ххсиал  маленький  твердый
предмет. И в этот момент раздался предупредительный свисток  Каллик  и  ее
крик: "Сзади!"
     Ребка  круто  обернулся.  Последние  несколько  минут  он   пренебрег
добровольно возложенными на себя обязанностями:  следить  за  обстановкой.
Солнце уже садилось за горизонт, заливая небо розовым и  золотым  сиянием.
Оно отбросило четыре гигантские тени на ту площадку, на которой стояла  их
группа, и тени эти двигались вместе с существами, которые выходили из воды
и выпрямлялись в полный рост. За ними на берег поднималось еще  не  меньше
дюжины таких же.
     Зардалу. Свет уже померк, но  эти  черные  тени  на  фоне  заходящего
солнца ни с чем нельзя было  спутать.  Они  выбирались  из  моря,  и  вода
бурлила под их натиском. В какие-то секунды они оказались на суше.
     И приготовились к действиям.
     Прятаться было негде.  Ребка  и  его  спутники  неподвижно  стояли  и
смотрели, как зардалу заскользили на раскинутых щупальцах прямо к ним.


     В эмбриоскафе Жжмерлия со смешанными  чувствами  наблюдал  за  уходом
остальных. Конечно, ему хотелось быть вместе с госпожой, Атвар Ххсиал,  и,
конечно, ему было очень интересно узнать побольше о строениях  на  берегу.
Но в то же время он хотел, чтобы ему позволили  спокойно  чинить  корабль.
Именно это он умел делать быстрее и лучше других, а присутствие  остальных
только затянуло бы его работу.
     Он проводил их, кивнув в ответ на последнее распоряжение Ребки:
     - Если с нами что-нибудь случится, не геройствуй.  Выводи  корабль  в
космос, где он будет в безопасности,  и  пошли  "шмеля"  на  "Эребус".  Мы
сможем о себе позаботиться.
     После их ухода ремонт действительно заспорился. Жжмерлия сказал Ребке
и Атвар Ххсиал, что починка эмбриоскафа и "шмеля" займет у него часа  три,
но уже через два часа "шмель" был отремонтирован, корпус корабля  приведен
в порядок, и все было готово к выходу в космическое пространство. Жжмерлия
прибрал инструменты, поглядел на солнце и задумался о том, сколько времени
займет обратный путь.
     Потом он подумал, что им вовсе не нужно идти пешком. Эмбриоскаф готов
к выходу на орбиту, но точно  так  же  он  готов  совершить  затяжной  или
непродолжительный полет  в  атмосфере,  вокруг  Дженизии.  По  сути  дела,
маленький скачок через строения, описанные Каллик, послужит двойной  цели:
сбережет  силы,  которые  не  придется  тратить  на   ходьбу,   и   станет
доказательством того, что корабль полностью работоспособен.
     Эмбриоскаф легко поднялся по его команде  на  десять  тысяч  футов  и
продержался там полминуты. Идеально. Жжмерлия спустился до двухсот футов и
повел корабль на запад на ленивой и беззвучной скорости  двадцати  миль  в
час. Вскоре он увидел строения, возвышавшиеся на плоском песчаном мысу.  И
там, если он не ошибался, у  входа  в  одно  из  строений  стояли  Каллик,
капитан Ребка, Луис Ненда и его любимая госпожа, Атвар Ххсиал.
     Жжмерлия находился  в  пятидесяти  ярдах  от  этой  полоски  земли  и
готовился   сесть,   предвкушая   их   удивление   при   виде    тщательно
отремонтированного и действующего корабля, когда начался кошмар: он увидел
полчища зардалу, выходивших из черной воды. Они  были  уже  на  суше...  и
быстро наступали на Атвар Ххсиал и остальных. Его хозяйке и  ее  спутникам
некуда деться! Они оказались в западне. Жжмерлия с  ужасом  наблюдал,  как
Атвар Ххсиал повернулась и повела группу в одно из зданий.
     Они  опережали  зардалу  шагов  на  тридцать  -   сорок.   Сухопутные
головоногие  приближались  с  невероятной  скоростью.  На   своих   мощных
щупальцах они скользили по темному песку  и  через  несколько  секунд  уже
столпились у первого здания.
     Жжмерлия опустил корабль до тридцати футов и стал ждать,  замерев  от
ужаса. Никто не выходил оттуда.  Ни  единого  звука  не  долетало  до  его
настороженного  слуха.  Здания  и  песчаный  мыс  оставались   пустыми   и
безжизненными, а солнце опускалось все ниже и ниже.
     И вот темнота поглотила все вокруг. Жжмерлия хотел  приземлиться,  но
распоряжения Ребки были недвусмысленными.
     "Вывести корабль в космос, где он будет  в  безопасности.  И  послать
"шмеля" на "Эребус".
     Лотфиане  не  могут  не  подчиниться  прямому  приказу.  Расстроенный
Жжмерлия ввел команды подъема и вывода эмбриоскафа на орбиту, подальше  от
поверхности Дженизии. Он вглядывался в быстро удалявшуюся планету, которая
на глазах превращалась в крохотный светящийся диск, и пытался представить,
что же случилось с его четырьмя спутниками, оставшимися там.  Может  быть,
они уже сошлись в рукопашной? Взяты в  плен?  Погибли?  Ему  было  скверно
оттого, что пришлось их оставить.
     Он запустил "шмеля", ничего не добавляя к его  информации,  и  рухнул
как подкошенный в кресло  у  пульта  управления.  Что  делать  теперь?  На
"потом" Ребка инструкций не давал. Он лишь сказал, чего  не  надо  делать:
"Не геройствуй". Жжмерлия должен вернуться туда и попытаться спасти  Атвар
Ххсиал... но ведь это противоречило указаниям Ребки!
     Жжмерлию  мучила  неопределенность.  Он  тосковал  по  добрым  старым
временам, когда от него требовалось лишь слепо подчиняться приказам  Атвар
Ххсиал. Зачем Джулиан Грэйвз и другие  навязали  ему  свободу,  когда  она
делала его несчастным?
     Он  чуть  не  прозевал  момент,  когда  эмбриоскаф   промчался   мимо
искусственной луны Дженизии. Он только смутно осознал, что солнце Дженизии
сдвинулось в сторону, и  систему  "планета  -  луна"  окружили  светящиеся
кольцевые сингулярности. Он вообще не увидел гигантский  водоворот  света,
воронка которого двигалась наперерез траектории его  набирающего  скорость
корабля. Первым признаком столкновения с этим  стремительным  вихрем  была
неприятная резь во всем теле.
     Сингулярность! Подумать и что-то предпринять  не  было  времени.  Его
тело, скрученное и изогнутое неестественным образом, превратилось в дым.
     Изолированная  макроскопическая  сингулярность.  Аморфная,  физически
расходящаяся. Жжмерлия ощутил, как его  тело  растягивается,  раздувается,
распадается. Все проблемы разрешились. Он выполнит приказ Ребки...  потому
что все уже предопределено... потому что вопроса возвращения  на  Дженизию
уже не существовало... потому что он...
     ...потому  что  он...  умер.  С   этой   мыслью   Жжмерлия   перестал
существовать.





     Видит Бог, в нашем рукаве и без того  хватает  ужасов  и  опасностей,
чтобы люди изобретали еще новые. Но  человеческая  природа  (и  не  только
человеческая) такова, что естественных страшилищ нам мало. И какой бы  мир
вы  ни  посетили,  вам  поведают  кучу  местных  преданий:  о  космических
вампирах-кораблеедах, которые высасывают из пролетающих судов  все  живое,
оставляя  после  себя  лишь  пустой  корпус,  вечно  рассекающий  холодную
пустоту; о компьютерных мирах, уничтожающих  любое  приближающееся  к  ним
органическое существо; о мальгианах, зловещих разумных  планетах,  которые
ненавидят любое вмешательство в их атмосферу и, когда из-за него изменения
поверхности становятся слишком велики, так  влияют  на  окружающую  среду,
чтобы убить незваных  пришельцев;  об  Адском  Колодце  Времени,  попав  в
который, корабль будет пребывать  в  стазисе  до  скончания  веков,  когда
исчезнут планеты, звезды и галактики  и  вся  наша  Вселенная  застынет  в
холодном  покое  тепловой  смерти;  или  о  Твисторах,  призрачных  силах,
пребывающих в странном не-пространстве, сквозь которое пролетают корабли и
люди  во  время  Бозе-перехода,  и  незаметно  искажающих  природу  любого
объекта, так что вы никогда не осознаете, что "Вы", вошедший в  передатчик
Бозе-сети, и "Вы", вышедший у места назначения, это два совершенно  разных
существа.
     И, наконец, нечто, стоящее наособицу, - зардалу. Их надо  выделить  в
отдельный класс.
     Я не случайно называю их классом, потому что в отличие от всех других
они, несомненно, абсолютно реальны.
     Или, вернее, были реальны. Во всех  источниках,  на  которые  принято
ссылаться, говорится, что  последние  зардалу  погибли  около  одиннадцати
тысяч лет назад, когда порабощенные ими расы Империи тысячи миров восстали
против них и стерли их с лица Вселенной.
     Так  написано.  Но  по  всему  рукаву  ходят   слухи   -   такие   же
распространенные, как жадность, и такие же вечные, как грех, - что погибли
не все зардалу. И где-то на задворках рукава их можно отыскать. Но если вы
это сделаете, то все отпущенное вам короткое время будете горько  об  этом
сожалеть.
     Что ж, я  не  тот  человек,  который  может  устоять  перед  подобным
соблазном. Больше ста лет меня мотало по галактике, по всем  ее  маленьким
затерянным миркам. "Почему бы мне не поискать сведения по всему рукаву?" -
сказал я себе. Потом нужно собрать всю информацию  в  лоскутное  одеяло  и
поглядеть, не получится ли из этого карта с большим крестиком,  указующим:
"Здесь живут зардалу".
     Сказано - сделано. Не буду вас интриговать: я их  так  никогда  и  не
нашел. Однако в ходе этих поисков я столкнулся со всевозможными слухами  и
фактами о том, какими они были... или какие есть.
     И я сдрейфил. Дело, конечно, не в их внешности.  Считается,  что  они
были огромными существами со щупальцами, но таковы и просотвиане, а  более
ласковых и добрых тварей трудно себе  представить.  Забудем  также  об  их
легендарной плодовитости. Люди могут с ними поспорить, по крайней  мере  в
стремлении и прилежании в этой области,  если  не  в  результативности.  И
закроем глаза даже на то, что они  правили  множеством  миров.  Кекропийцы
называют свои владения Федерацией, а не Империей,  но  это  не  мешает  им
контролировать почти столько же планет, сколько зардалу  в  период  своего
наивысшего расцвета.
     Нет. Вам надо присмотреться к тому, что зардалу делали.
     Это не очень легко понять.  Если  вы  приметесь  за  поиски  останков
беспозвоночных существ, вы  их  никогда  не  найдете.  Они  распадаются  и
исчезают. Все, что вы сможете найти, это окаменелость наоборот,  отпечаток
на том месте, где когда-то сидело в грязи это существо. Это  что-то  вроде
того, будто вы смотрите на негатив, а снимок вами утрачен навсегда.
     Считается, что зардалу были беспозвоночными, и в  поисках  следов  их
деяний  вам  придется  довольствоваться  отпечатками  и  гадать,  что   же
отсутствует в тех мирах, которыми они правили.
     Даже этот способ не дает прямого ответа. Мы не знаем, где родной  мир
зардалу,  но  разумно  допустить,  что  они   распространялись   из   него
сферически, потому что это характерно для всех  клайдов.  Так  что  вполне
логично предположить, что окраины сферической области  Сообщества  Зардалу
были колонизированы сравнительно недавно. В сотне миров вокруг  Сообщества
Зардалу  мы  находим  свидетельства  потрясающих  достижений  цивилизации:
искусство и науку разумных существ - но все это давным-давно  исчезнувшее.
И если вы  поинтересуетесь  временем  исчезновения  этих  цивилизаций,  то
увидите, что чем дальше от центра Сообщества Зардалу расположена  планета,
тем позже исчезла цивилизация.
     Вывод вроде бы не так уж и страшен: когда зардалу  покоряли  планету,
они настаивали, чтобы побежденные отказывались от своей культуры в  пользу
культуры зардалу. Такое случалось и раньше, как в человеческой,  так  и  в
кекропийской истории.
     Но два других факта пугают:
     1. Хотя большинство миров Сообщества  Зардалу  заселяют  предразумные
виды, их там гораздо меньше, чем можно было ожидать по статистике рукава.
     2. Факты свидетельствуют, что зардалу  очень  далеко  продвинулись  в
биологии.
     Так и есть: они покоряли иные миры. А  покорив,  понижали  разумность
обитателей этих миров до  уровня  хорошего  раба.  Никакой  способности  к
абстрактному мышлению, никакой способности  поднять  бунт  или  что-нибудь
подобное. И, разумеется, никаких наук и искусства.
     Великое Восстание видов, еще не окончательно деградировавших,  спасло
не только их миры. Если бы зардалу продолжали распространять свое  влияние
дальше, они давно поглотили бы Землю.  И  я,  возможно,  сидел  бы  сейчас
нагишом  на   руинах   какого-нибудь   земного   памятника,   недостаточно
сообразительный, чтобы спрятаться от дождя, жевал бы  сырую  репу  и  ждал
следующего приказа.
     И здесь  я  прихожу  к  главному  выводу  насчет  зардалу:  если  они
действительно уничтожены, слава Богу! Весь рукав может спать спокойно.
                                   "Горячий лед, теплое пиво, холодный уют
                                               (в одиночку по Галактике)".
                                              Мемуары капитана А.У.Слоуна.





     Дари считала свои умозаключения  настолько  убедительными,  что  и  в
мыслях не допускала, что кто-то может реагировать на  них  по-другому.  Но
произошло именно так.
     - Нет, нет и еще раз нет, - сказал  Джулиан  Грэйвз,  появившийся  по
вызову Дари, но  своего  отсутствия  никак  не  объяснивший.  Выглядел  он
усталым и озабоченным. - Даже если то, что вы говорите, верно, это  ничего
не  меняет.  Допустим,  Свертка  и  это  гнездо   сингулярностей   созданы
Строителями. Ну и что? Мы не можем рисковать "Эребусом" и экипажем.
     - Капитану Ребке и его команде грозит куда большая опасность, чем  мы
думали.
     - Это ничего не меняет. Мы ведь договорились, что до  истечения  трех
дней ничего предпринимать не будем.
     Дари начала спорить, утверждая, что никогда  ни  с  чем  подобным  не
соглашалась. Она позвала Дульсимера, чтобы тот ее  поддержал,  но  полифем
слишком  набрался  и  представлял  собой  длинный  раскрутившийся   штопор
яблочно-зеленого цвета, который лежал, хихикая, на  полу.  Она  попыталась
обратиться к Ввккталли. Викер проиграл скот  визуальную  запись  разговора
через дисплей "Эребуса" и подтвердил, что Дари кивнула вместе со всеми.
     - Дело закрыто, - сказал Грэйвз,  бережно  поддерживая  руками  лысую
голову, словно она так болела, что до нее было больно дотронуться.
     Дари сидела и злилась на упрямство советника.  Джулиан  Грэйвз  такой
рассудительный... но отнестись всерьез к ее  рассуждениям  насчет  Свертки
почему-то не желает.
     Она была бессильна. Чтобы склонить на свою сторону бывшего советника,
понадобилось, чтобы прилетел "шмель" с сообщением. Грэйвз осторожно открыл
его, поднял капсулу и подсоединил к компьютеру "Эребуса".
     Результат их разочаровал. Это была запись полета эмбриоскафа через не
показанную на  карте  область  концентрических  сингулярностей,  занявшего
всего двадцать четыре часа. А потом - пустота, необъяснимый  десятичасовой
пробел, без каких бы то ни было сведений о корабле и его команде.
     - Так что видите, профессор Лэнг, - произнес Джулиан Грэйвз, - у  нас
все равно нет доказательств существования какой-либо проблемы.
     - Здесь нет вообще ничего. -  Дари  наблюдала  за  тем,  как  капсула
выдала последний пустой кусок записи. - Что само по себе уже тревожно.
     - Если  вы  надеетесь  убедить  меня,  что  отсутствие  доказательств
существования проблемы есть  свидетельство  ее  существования...  -  начал
Грэйвз.
     - Ил, - перебил его слабый хриплый голос. - У-р-р. Грязный черный ил.
     Когда из "шмеля"  извлекли  капсулу  с  сообщением,  его  бесполезную
внешнюю оболочку бросили на пол. Она  покатилась  и  остановилась  в  двух
футах от широко  открытого  глаза  полифема.  Теперь  Дульсимер,  протянув
верхнюю руку, царапал гибким чешуйчатым пальцем бок "шмеля".
     - Что он бормочет? - спросил Грэйвз.
     Но Дари,  присев  на  корточки  около  полифема,  впервые  пристально
посмотрела  на  оболочку.  Когда  "шмель"   прибыл   на   "Эребус",   всех
интересовало только принесенное им  сообщение.  Сам  по  себе  он  казался
несущественным.
     - Дульсимер прав, - сказала она, - и я тоже!
     Она подняла цилиндр и передала его Джулиану Грэйвзу.  Тот  недоуменно
уставился на него.
     - Ну и что?
     - Потрогайте. Когда эмбриоскаф покидал "Эребус", все его оборудование
было чистым и в хорошем состоянии. Попросите Талли прокрутить запись, если
не верите мне. А теперь взгляните на антенну и корпус. Они грязные и  явно
после починки. Этот кабель был заменен. Взгляните вот  сюда!  Это  ил.  Он
высох в вакууме на обратном пути, но до того "шмель" целиком погружался  в
мокрую почву. Ханс с остальными не только  нашли  планету...  они  на  нее
сели.
     - Мы ведь договорились перед полетом, что они не станут этого делать.
- Грэйвз укоризненно покачал лысой бугристой головой, затем сморщился. - А
измазать "шмель" они могли сами, причем где угодно. Только зачем?
     - Потому что у них не было выбора!  Если  "шмель"  был  так  побит  и
вымазан при посадке, значит, корабль получил повреждения.
     - Вы высасываете проблему из пальца.
     - Хорошо, я создам ее  из  чего-то  более  существенного.  Стерильные
покрытия совершенно непохожи на планетарный ил. Ручаюсь, если  я  соскребу
немного этой грязи с  корпуса  "шмеля"  и  сделаю  анализ,  то  найду  там
микроорганизмы, которых нет ни в одном банке данных. Если я это сделаю, вы
поверите, что эмбриоскаф сел... на какую-то планету?
     - Если. И очень большое "если". - Но  Джулиан  Грэйвз  уже  передавал
"шмеля" Ввккталли.
     Дари поняла этот жест. Она победила! Тут же ее мысли переключилась на
другое: как сделать, чтобы ее ни под каким видом не оставили на "Эребусе",
когда остальные отправятся через все сингулярности разыскивать Ханса Ребку
и его команду.
     Как же сильно она изменилась всего за один год! За двенадцать месяцев
до этого на факультетском собрании в  Институте,  она  потратила  бы  час,
чтобы отстоять свою позицию, громоздя все больше и больше доводов, а затем
предмет обсуждался бы до тех пор, пока присутствующие не сошли бы с ума от
скуки или схватились друг с другом врукопашную.
     Больше такого с ней  не  повторится.  Как-то  незаметно,  без  лишних
разговоров, Ханс Ребка и Луис Ненда научили ее одной великой истине: "Если
ты выиграла - заткнись. Словоблудие только вызывает  у  остальных  желание
поспорить еще".
     К этому имелось примечание:
     "Если ты сберег время в одном споре, не трать его  зря.  Приступай  к
новой проблеме".
     Восхищаясь собственными новыми качествами.  Дари  вышла  из  рубки  и
направилась в грузовой трюм, в  котором  размещалась  "Поблажка".  Настало
время поработать. Пока Ввккталли будет исследовать образец почвы, а Грэйвз
- решать, что им делать. Дари изучит корабль полифема...
     Однако не успела она добраться до трюма, как Грэйвз позвал ее  назад.
Он уже решил: в гнездо сингулярностей полетят Дульсимер в качестве  пилота
"Поблажки"  и  Дари  в  сопровождении  Ввккталли.  Сам  он  останется   на
"Эребусе".
     Один? Странно. Но "если выиграла - заткнись".
     Она  поспешила  увести  Талли  и  Дульсимера  на  "Поблажку",   чтобы
стартовать  как  можно  быстрее...  прежде,  чем  Джулиан  Грэйвз   успеет
передумать.
     В своем нетерпении Дари  забыла  о  другом  правиле  выживания  Ханса
Ребки: если побеждаешь слишком легко, не теряй бдительности.


     Ханс Ребка сразу  бы  догадался:  Джулиану  Грэйвзу  было  необходимо
остаться одному по какой-то неотложной причине. Но Ханса здесь не было. Он
следил за  Дари  весь  последний  год  и  подтвердил  бы,  что  она  очень
изменилась. Но перемены  эти  были  неполными:  Дари  все  еще  оставалась
слишком самоуверенной. Но теперь она знала достаточно, чтобы  представлять
угрозу для собственной жизни и жизни окружающих.
     Ребка предложил бы ей другое примечание к "великой истине": не  трать
время на решение не тех задач.
     Интеллект Дари Лэнг граничил с гениальностью, но никто, даже будь  он
семи пядей во лбу, не может сделать правильные выводы из неверных посылок.
Именно поэтому происходили все ее беды. Говоря словами Ханса, когда ей  не
хватало хороших данных, она еще не знала, как их добыть.
     Вряд ли стоило обвинять ее в этом. Большую  часть  своей  жизни  Дари
провела, оценивая информацию о далеких событиях, временах, местах, добытую
другими.  Данные  содержались  в  распечатках,   статьях,   таблицах   или
голограммах.  Успех  складывался  из  умения  переварить  огромный   объем
информации, упорядочить и систематизировать ее. Часто этот поиск  протекал
очень  медленно.  Путь  к   успеху   растягивался   на   десятилетия.   Но
настойчивость значила гораздо больше, нежели скорость.
     Ханса Ребку школа  жизни  учила  по-другому.  Пищей  для  размышлений
становились события, происходившие здесь и сейчас и почти не  записываемые
для дальнейшего изучения. Информация принимала  разные  обличья:  странные
показания прибора, внезапное изменение  ветра,  чья-то  гримаса  на  лице,
переходившая в улыбку. Успех определялся способностью  выжить.  А  путь  к
успеху мог закрыться через долю секунды.
     В самом начале, когда Джулиан Грэйвз объявил, кто  отправится  искать
Дженизию в эмбриоскафе, а кто останется на "Эребусе", Ребка  насторожился.
Грэйвз  не  собирался  лететь,  хотя  именно  он  наиболее  остро   ощущал
необходимость поиска зардалу... Грэйвз, который вышел из  Совета,  Грэйвз,
который организовал эту экспедицию, Грэйвз, который купил этот корабль.  И
когда наконец было установлено, где  находится  Дженизия,  Джулиан  Грэйвз
неожиданно пренебрегает возможностью пуститься за ними следом.  "Я  должен
оставаться здесь".
     Теперь Грэйвз снова отказался покинуть "Эребус". К  несчастью,  Ханса
Ребки не было рядом, чтобы  предостеречь  Дари,  ибо  этот,  второй  отказ
казался еще более странным...


     Проникновение в кокон из сингулярностей было осторожным зондированием
и  рассчитанным  риском.  А  вот  для  "Поблажки",  которая  следовала  по
проторенному  пути  всего  двумя  днями  позже,  оно  оказалось  обыденным
путешествием.  "Шмель"  снабдил  их   описанием   развилок   и   локальных
временно-пространственных  аномалий,  причем  настолько   подробным,   что
Дульсимер, взглянув на этот список, шмыгнул носом и поставил "Поблажку" на
автопилот.
     - Это  оскорбляет  мое  профессиональное  достоинство,  -  заявил  он
Ввккталли   и   развалился   в   своем   пилотском    кресле.    Несколько
модернизированное устройство позволяло ему удобно разместить свой  длинный
хвост и обеспечивало доступ всем его рукам к пульту управления. Он  остыл,
и его кожа приобрела  свой  обычный  темно-зеленый  оттенок.  Но  по  мере
остывания он становился все более раздражительным и высокомерным. - И  мою
расу в целом.
     Талли кивнул, хотя и не понял, что тот имеет в виду.
     - Почему?
     - Потому что я -  полифем!  Мне  нужен  вызов,  опасности,  проблемы,
достойные моих талантов. А в нынешнем полете ничего  этого  нет:  не  надо
принимать трудных решений,  проходить  на  волосок  от...  все  это  может
проделать и дитронит.
     Талли снова кивнул. Дульсимер говорит, что  полифемы  считают  работу
бессмысленной, если она не сопряжена со значительным риском. Это отношение
к работе было нелогичным, но кто и когда говорил, что полифемы логичны?  В
банке данных у Талли никакой информации о них не содержалось.
     - Вы имеете в виду,  что  живете,  лишь  преодолевая  трудности...  и
опасности?
     - А  как  же!  -  Дульсимер  откинулся  в  кресле  и,  развернувшись,
вытянулся во всю длину. - Мы, полифемы, - а  я  особенно  -  храбрейшие  и
бесстрашнейшие существа во всей  галактике.  Дайте  нам  опасность,  и  мы
проглотим ее залпом.
     - Неужели? - Талли понадобилась микросекунда,  чтобы  переварить  это
странное утверждение. - И часто вы рискуете?
     - Я? - Дульсимер крутанулся на кресле, чтобы оказаться лицом к Талли.
Викер не лучшая аудитория, но другой не было. - Позвольте рассказать  вам,
как я побил Шмонсайдских торгашей в их собственной  игре,  и  оказался  на
волосок, вот такусенький... - он свел две верхние руки на доли дюйма, - от
гибели.  У  меня  с  этими  торгашами,  понимаете  ли,   вышли   некоторые
разногласия по поводу радиоактивного груза, который по  пути  несколько...
усох... Как я объяснил им, моей вины тут  не  было.  Они  успокоили  меня,
сказав, что такое может произойти с каждым. В любом случае, у них для меня
есть другая работа: отправиться на Политоп, заполнить трюм местным льдом и
привезти его на Шмонсайд. Водяным льдом? "Совершенно верно, - сказали они.
- Нам нужен только водяной лед с Политопа, и  никакой  другой.  И  еще  вы
заплатите большой штраф, если не доставите его вовремя".
     Я должен был догадаться,  что  здесь  какой-то  подвох,  когда  читал
соглашение, потому что упомянутый штраф включал  мои  руки  и  сканирующий
глаз. Но я тысячи раз возил водяной лед, и  с  ним  никогда  не  возникало
проблем.
     Как и положено  цивилизованным  существам,  мы  показали  друг  другу
языки, и я направил "Поблажку" к Политопу.
     Единственное, что они от меня скрыли - это то,  что  Политоп  -  мир,
который привиделся космическому  мантикору  с  Тристана  в  одном  из  его
неудачных снов. Тамошняя вода,  превращаясь  в  лед,  не  увеличивается  в
объеме,  как  повсюду,  а  уменьшается.  К  тому  же  большую  часть  года
температура  там  минусовая,  стало   быть,   когда   поверхность   океана
охлаждается настолько, чтобы вода превратилась в лед, этот лед  опускается
на дно и лежит там.
     Конечно, на Политопе хватало водяного  льда,  и  набитый  им  корабль
очень бы ценился... но весь этот лед находился под пятикилометровой толщей
воды. Я проверил поверхность суши.  На  Политопе  суши  тоже  хватало,  но
никакого водяного льда на ней не было. Мне понадобилась  подводная  лодка.
Но ближайший мир, где я мог бы  ее  достать,  находился  очень  далеко.  Я
сорвал бы контракт задолго до того, как слетал  бы  туда  и  обратно.  Что
делать, мистер Талли? Что?
     - Ну... - Талли задумался, но эта пауза с человеческой  точки  зрения
была абсолютно незаметна. - Если бы я попал в подобную ситуацию...
     - Знаю, сэр, вы понятия не имеете, что делать. Так  я  вам  расскажу.
Меньше чем в дневном переходе от Политопа находился мир с большими горными
разработками. Я  полетел  туда,  арендовал  горнодобывающее  оборудование,
прилетел обратно и посадил "Поблажку" прямо  на  берег  океана.  Я  прорыл
наклонный туннель длиной в тридцать километров... и все  время  дрожал  от
ужаса, что он обвалится. Туннель шел под дном океана. А затем я прорыл его
вверх, пока не добрался до водяного льда. Понимаете, я добыл его со дна, а
затем затащил по туннелю на свой корабль. Я снялся с Политопа и вернулся с
грузом на Шмонсайд за две минуты до истечения срока. Видели бы  вы  кислые
мины этих торгашей, когда я появился! Они  уже  точили  на  меня  ножи.  -
Дульсимер радостно откинулся в кресле. - А теперь скажите мне честно, сэр,
довелось вам испытать что-либо подобное?
     Ввккталли вспомнил свою жизнь  и  прогнал  ее  алгоритмы  через  блок
совпадений.
     - Не совсем подобное. Но, возможно, сравнимое. В случае с зардалу.
     - Зардалу? Вы встречали зардалу? Ну конечно.  -  Дульсимер  изобразил
гримасу, которая на тысяче планет рукава означала оскорбительную  издевку.
(Ввккталли решил, что Дульсимер страдает по  меньшей  мере  от  несварения
желудка.)
     -  Зардалу.   Что   ж,   мистер   Талли.   -   Полифем   не   чурался
снисходительности, как показывало название его корабля. - Раз  нам  нечего
делать, сэр, я полагаю, что вы можете рассказать мне об этом. Начинайте.
     Дульсимер развалился в кресле и приготовился не доверять и скучать.


     "Поблажка" преодолела последний сингулярный барьер. Они были  внутри,
и Дари  могла  разглядеть  Дженизию,  находившуюся  всего  в  полумиллионе
километров от них.
     Она быстро просканировала ее поверхность в поисках маяка эмбриоскафа,
сигналы которого с такого расстояния можно было легко поймать.
     Но ничего не обнаружила. Это ее не насторожило. Каким бы  быстрым  ни
было  вхождение  в  атмосферу,  каким  бы  сильным  не  оказался  удар   о
поверхность планеты, маяк это разрушить не могло. Такие  маяки  рассчитаны
на температуры в тысячи градусов и ускорения во  много  сотен  раз  больше
стандартного.
     Должно быть, эмбриоскаф находится на противоположной стороне планеты.
Дженизия была рядом. Дари признала, что  Дульсимер  сработал  великолепно.
Кто  сказал,  что  полифем  может  вести  корабль  только   тогда,   когда
наглотается радиации?
     Она вышла из наблюдательного отсека "Поблажки" и направилась в рубку,
собираясь поздравить  Дульсимера.  Тот  сидел  в  кресле  пилота,  но  его
спиральное тело  свернулось  так  туго,  что  он  уменьшился  в  размерах.
Сканирующий глаз был втянут, а взгляд большого устремлен в  бесконечность.
Ввккталли сидел рядом с ним.
     - Мы прибыли. Ввкк Эта планета снаружи - Дженизия. - Она  склонилась,
чтобы вглядеться в Дульсимера. - Что с ним такое? Ему плохо?  Не  перебрал
ли он снова радиации, а?
     - Ни кванта. - Талли передернул плечами, что означало на языке жестов
недоумение.  -  Понятия  не  имею,  что  с  ним   стряслось.   Мы   просто
разговаривали.
     -  Просто  разговаривали?  -  Дари  заметила,  что  к  затылку  Талли
подсоединен кабель. - Вы уверены?
     - Да...  Смотрели  кое-что.  Дульсимер  рассказал  мне  об  одной  из
многочисленных авантюр, которые ему довелось пережить.  Мой  опыт  гораздо
меньше, но я поведал ему о нашей встрече с зардалу на Ясности.  И  передал
некоторые из моих воспоминаний на дисплейную систему "Поблажки" как бы  от
третьего лица, не участвующего непосредственно в событиях.
     - Господи! Луис Ненда предупреждал нас... Дульсимер  очень  возбудим.
Прокрутите снова эту запись. Ввкк Дайте мне взглянуть, что вы смотрели.
     - По правде говоря, очень немного.
     Трехмерный дисплей  в  центре  рубки  ожил.  Зал  наполнился  дюжиной
огромных зардалу, наступавших на горстку людей, тщетно пытавшихся сдержать
их обычными разрядниками, которые, казалось,  лишь  слегка  их  жалили.  В
середине группы стоял Ввккталли. Он неуклюже переминался с ноги  на  ногу,
затем приблизился к одному из зардалу,  чтобы  посильнее  его  обжечь.  Но
затем замешкался, и четыре щупальца толщиной с человеческую ногу  схватили
его и подняли в воздух.
     - Талли, остановите здесь.
     - Я объяснил Дульсимеру, - оправдываясь, произнес Ввккталли, - что  я
чувствителен к состоянию моего тела, но не ощущаю боль так, как  люди  или
полифемы. Это очень странно, однако когда я начинал рассказывать,  у  меня
создалось впечатление, что он мне не верит. Его манера держаться  выражала
явный скептицизм. По-моему, именно в этот момент он поверил.
     Дисплей продолжал показывать. Зардалу, преисполненный  ярости,  начал
раздирать Ввккталли на части. Сначала он  оторвал  руки,  потом  ноги,  по
одной. Наконец, он отшвырнул кровавый обрубок туловища в сторону. Черепная
коробка Талли раскололась, отлетела и была раздавлена зардалу, как  яичная
скорлупа.
     - Талли, Бога ради, прекратите! - Дари потянулась к руке андроида,  и
в этот момент изображение мигнуло и исчезло.
     - Именно на этом месте я и прервал показ. - Талли завел руку за спину
и отсоединил кабель. - А когда я взглянул на  Дульсимера,  он  уже  был  в
таком состоянии. Это обморок?
     - Похоже. - Дари  повела  рукой  перед  глазом  полифема.  Зрачок  не
реагировал. - Он застыл от ужаса.
     - Не понимаю.  Полифемы  наслаждаются  опасностью.  Он  сам  мне  это
сказал.
     - Что ж, кажется, он насладился больше,  чем  смог  вынести.  -  Дари
наклонилась вперед и схватила полифема за хвост.  -  Ввкк,  помогайте.  Он
нужен нам в рабочем состоянии, если мы хотим попасть на орбиту Дженизии  и
найти капитана Ребку и его отряд.
     - Что вы собираетесь с ним сделать?
     - Оттащить к реактору. Это единственное, что  может  быстро  привести
его в чувство - немножко его любимой радиации.  -  Дари  начала  поднимать
полифема,  потом  остановилась.  -  Все  это  очень   странно.   Дульсимер
запрограммировал  выход  на  орбиту  до  того,  как  вы  напугали  его  до
полусмерти?
     -  Он  ничего  не  программировал.  Мы  проходили  сингулярности   на
автопилоте.
     - Пусть так, но теперь  мы  на  орбите  захвата.  Смотрите.  -  Экран
дисплея над пультом  управления  перед  Дари  показывал  Дженизию,  причем
гораздо  ближе,  чем  когда  они  вынырнули   из   последней   сферической
сингулярности.
     Талли покачал головой - он рассчитывал траектории почти мгновенно.
     - Это совсем другая орбита.
     - Вы уверены? А кажется очень похожей.
     - Нет. - Талли  выпустил  из  рук  Дульсимера  и  выпрямился.  -  Мое
почтение, профессор Лэнг, я  полагаю,  что  есть  более  неотложное  дело,
нежели приведение Дульсимера в чувство. - Он кивнул в сторону дисплея,  на
экране которого быстро росла Дженизия. - Мы летим не  по  орбите  захвата.
Это орбита столкновения. Если мы не изменим курс,  "Поблажка"  врежется  в
Дженизию. Через семнадцать минут.





     Как и  большинство  разумных  существ  рукава,  Жжмерлия,  когда  ему
представился  случай,  прочитал  во  "Всеобщем  каталоге   живых   существ
(подкласс: разумные)" описание  своего  вида.  Как  и  большинство  других
разумных существ, он нашел это описание весьма загадочным.
     Описание физических характеристик взрослой мужской лотфианской  особи
нареканий не вызывало. Жжмерлия мог посмотреть в зеркало и  согласиться  с
каждым пунктом: похожее на  трубчатый  стебель  тело,  восемь  беспрерывно
шевелящихся ног, желтые фасетчатые глаза без век. Прекрасно. Здесь спорить
не о чем. Огромные лингвистические способности.  Несомненно.  Но  что  его
совершенно озадачило - так это описание  умственной  деятельности  мужской
лотфианской  особи.  "При  столкновении  с  самкой  способность  самца   к
рациональному  мышлению  просто  отключается...  Считается,  что  этот  же
механизм  работает,  только  в  меньшей  степени,  когда   лотфианин-самец
контактируете кекропийцами или другими разумными существами".
     Неужели это правда? Жжмерлия такого за собой не  замечал...  Но  если
это правда, то, возможно он и не заметит? Неужели его мышление меняется  в
зависимости от общества, в котором он  находится?  Когда  он  находился  в
присутствии Атвар Ххсиал, что могло быть естественнее  и  правильнее,  чем
притормозить свои мыслительные процессы и желания в угоду ей? Она  же  его
госпожа! И была ею с момента его выхода из куколки.
     Вместе с тем он не мог  отрицать,  что,  когда  оставался  один,  без
чьих-либо распоряжений, уровень  его  активности  менялся.  Он  становился
нервным, беспокойным, порывистым, не  сосредоточенным,  а  ум  его  был  в
десятки раз активнее, чем требовалось для приятного самочувствия.
     Как сейчас.
     Он ведь умер. Он должен  был  умереть.  Никто  не  мог  проникнуть  в
середину неструктурированной сингулярности и выжить. Однако он не мог быть
и  мертвым.  Разум  его  продолжал  работать,  переваривая  сотни   мыслей
одновременно.  Где  он  находится,  почему  он  здесь,  что  случилось   с
эмбриоскафом? Выживут ли остальные? Узнают ли они когда-нибудь о нем?  Как
можно параллельно думать обо всех этих вещах? Тем более,  способен  ли  на
это мертвый мозг, находящийся в преддверии ада?
     Вопрос был риторическим. Он, безусловно, находился в  невесомости  и,
безусловно,  не  в  преддверии  ада.  Во-первых,  он   дышал.   Во-вторых,
чувствовал боль. Его раздирало на части, и теперь он ощущал, как его  тело
снова собирается, атом за атомом. Зрение  тоже  к  нему  вернулось.  Когда
радужный хоровод вокруг него утих,  Жжмерлия  обнаружил,  что  трепыхается
посередине  пустого  замкнутого  пространства.   Его   окружали   миллионы
сверкающих оранжевых точек, беспорядочно рассеянных в  этом  пространстве.
Он осмотрелся и не нашел ничего, что  могло  бы  послужить  масштабом.  Он
помотал головой, пытаясь изменить угол зрения. Ничего. Все световые  точки
были на одинаковом расстоянии или же очень далеко.
     Значит, он будет висеть здесь, в середине ничего,  пока  не  умрет  с
голоду.
     Жжмерлия подобрал ножки, втянул стебельки глаз и медленно  покружился
в пространстве. Когда он это делал, то  заметил  едва  уловимую  перемену.
Часть  оранжевого  сверкания  заслонил  крохотный  кружок  более   ровного
оранжевого света. Неотрывно глядя на него, Жжмерлия видел,  как  неуклонно
увеличивается появившийся диск.
     Диск этот двигался к нему.  И  по  мере  того,  как  он  приближался,
Жжмерлия понимал, что  он  во  много  раз  больше  его  самого.  Когда  он
остановился,  то  закрывал  собой  треть   поля   оранжевых   точек.   Его
воронено-матовая поверхность рассеивала падающий свет, отливая серебром.
     Раздался свистящий вздох, словно откуда-то вылетела струйка пара.  На
поверхности сферы появилась легкая рябь - как на  громадной  капле  ртути.
Она изменила форму и превратилась в искаженный эллипсоид. Из  его  вершины
начала расти вверх серебряная ветвь, медленно превращаясь в цветок с пятью
лепестками,  который  затем  повернулся  к  Жжмерлии  чашечкой.  Раскрытые
пятиугольники выдвинулись вперед, а вниз свесился  тонкий  длинный  хвост.
Через пару минут безликий шар превратился в дьявола с рогами и  хвостом  и
похожей на цветок головой, смотревшей прямо на Жжмерлию.
     Впервые с тех пор, как эмбриоскаф попал в  сердце  сингулярности,  он
почувствовал облегчение. Он мог не знать, где он, и как сюда попал, и  что
с ним случится. Но он знал  природу  того,  что  перед  ним  предстало,  и
довольно хорошо представлял, что делать дальше.
     Он стоял лицом к  лицу  с  разумным  созданием  Строителей,  подобным
Тому-Кто-Ждет на Жемчужине или Посреднику на Ясности. Чтобы начать  с  ним
общаться, потребуется какое-то время... Те двое бездействовали более  трех
миллионов лет и, фигурально выражаясь, заржавели...  но  спустя  некоторое
время оба стали понимать язык тех,  с  кем  встретились.  Им  понадобилось
всего несколько фраз, чтобы дело пошло. Как  только  Жжмерлия  понял,  что
перед ним всего лишь машина, его разум,  каялось,  поднялся  на  ступеньку
выше.
     - Меня зовут Жжмерлия, - проговорил он на обычном человеческом языке.
Конечно, он мог бы воспользоваться  лотфианским,  или  хайменоптским,  или
феромонной речью, но человеческий язык уже хорошо зарекомендовал себя  при
встречах с творениями Строителей.
     Раздалось тихое шипение, будто начал закипать  чайник.  Голова-цветок
задрожала. Казалось, она ждала большего.
     - Я прибыл в эту систему со  своими  товарищами  из  дальнего  уголка
рукава. - Так ли это? Чем, собственно, была "эта система"?.. Он  мог  быть
заброшен за десять  миллионов  световых  лет  от  Дженизии  или  вообще  в
совершенно другую Вселенную. Правда, здешним воздухом  вполне  можно  было
дышать, да и тело его осталось  прежним.  Существо  перед  ним,  казалось,
выжидало. - Мой корабль наткнулся на сингулярность. Я не  понимаю,  почему
не погиб при этом. Где я нахожусь?
     - Я-я... н-н-нахо-хо... Я  н-нахожусь...  Я  нахожусь,  -  проговорил
сиплый голос. - Где я нахожусь? Кто я такой?
     Жжмерлия ждал.  Созданиям  Строителей  требовалось  некоторое  время,
чтобы разогреться.
     - Жжмерлия? - наконец произнес хриплый голос.
     - Да. Я лотфианин, с планеты Лотфи.
     - Лотфианин. Это... это  живое  разумное  существо?  Вы  являетесь...
разумной органической формой?
     - Да.
     - Именно по этой причине вы не погибли.  Сингулярность,  которая  вас
обнаружила и захватила,  -  часть  системы,  за  которую  отвечаю  я.  Она
функционирует автоматически, но сконструирована таким  образом,  чтобы  не
убивать органический разум. Ограничивать, да, но не убивать.  Поэтому  она
перенесла вас сюда, в Полый Мир.
     О чем это он?
     Жжмерлия  уже  решил,  что  взаимопонимание  достигнуто,  как   вдруг
собеседник озадачил его фразой:  "Ограничивать,  но  не  убивать".  Может,
Полый Мир - искусственный спутник Дженизии?
     - Насколько велики ваши владения? В них входит планета, с  которой  я
только что прибыл?
     - Да. Истинная Родина тоже в моем ведении. Если  бы  вы  не  вошли  в
сингулярность, вас вернули бы туда, как возвращают все корабли с  разумной
органической жизнью, которые пытаются покинуть этот регион. Это  входит  в
мои обязанности. Вы спрашиваете, кто я такой? Я вам отвечу: я - Опекун.
     - Опекун... чего?
     -  Истинной  Родины,  мира  внутри  сингулярностей.   Закрытый   мир,
который... когда-нибудь... станет  родным  домом  моих  создателей,  домом
Строителей.
     У Жжмерлии снова пошла кругом голова. Опекун утверждает, что Дженизия
должна  стать  домом  Строителей.  Но  Ясности  -   огромному   артефакту,
находящемуся на  расстоянии  тридцати  тысяч  световых  лет  от  плоскости
галактики, также уготована подобная участь, если верить Посреднику. И даже
маленький Тектон в системе Мэндела считался родиной Строителей... несмотря
на то, что Дари Лэнг, знавшая  о  Строителях  больше,  чем  кто-либо  еще,
настаивала на том, что они должны были развиться на газовом гиганте, вроде
Гаргантюа, и могли жить только там или в открытом космосе.
     - Я чувствую какую-то неувязку, - продолжал Опекун,  и  по  его  телу
побежали серебряные волны. - Вы говорите, что вы с планеты Лотфи. Означает
ли это утверждение, что вы не с Истинной Родины? Что вы прибыли  откуда-то
еще?
     - Да, я... вся наша группа прибыла издалека, из другой части рукава.
     - Расскажите подробнее.  Здесь  какое-то  недоразумение,  хотя  я  не
уверен без прямых доказательств.
     Это был приказ, но Жжмерлия сознавал, что не сумеет его выполнить.  С
чего бы начать? Со своего рождения, с того как он  был  приписан  к  Атвар
Ххсиал  как  к  госпоже,  с  их  поездки  на  Тектон?  Сможет  ли   Опекун
по-настоящему его понять?  Подобно  другим  созданиям  Строителей,  Опекун
бездействовал миллионы лет.
     Жжмерлия вздохнул и начал рассказывать. Он  говорил  о  родных  мирах
каждого члена их экспедиции, об их  встрече  в  двойной  системе  Опала  и
Тектона во время максимального Летнего Прилива, об их прибытии на  газовый
гигант Гаргантюа,  об  их  путешествии  через  Глаз  Гаргантюа  и  систему
транспортировки Строителей на Ясность, об их схватке с выжившими  зардалу,
которых  освободил  из  стазиса   созданный   Строителями   Посредник,   о
возвращении зардалу в рукав, а потом на Дженизию... Истинную  Родину,  как
называл ее Опекун.
     Жжмерлия с несколькими спутниками последовали за уцелевшими  зардалу.
И в этот момент их корабль был подхвачен и посажен на Истинную Родину.
     - Естественно, - сказал Опекун, когда Жжмерлия  наконец  замолчал.  -
Система охраны Истинной  Родины  делает  это  с  любым  кораблем,  который
пытается покинуть кокон сингулярностей; это запрещено, за исключением  тех
случаев, когда  находившийся  в  нем  органический  разум  успешно  прошел
испытание. Истинная Родина - это  планета-карантин  под  моей  опекой.  Не
предполагалось, что органические разумные существа  прибудут  сюда  сквозь
все защитные сингулярности, а потом попытаются выйти отсюда.
     - Но мои сотоварищи и сейчас там. Они в опасности или уже погибли.
     - Если то, что вы рассказали мне, правда  и  соответствует  некоторым
определенным критериям, тогда я могу допустить возможность  недоразумения.
Хотите ли вы, чтобы это положение  было  исправлено  и  вашим  сотоварищам
помогли покинуть Истинную Родину?
     - Хочу. - Даже  привыкший  раболепствовать  Жжмерлия  ответил  сейчас
прямо: - Конечно, хочу.
     - Приступим. Вы готовы?
     - Я? - Жжмерлия внезапно осознал свою беспомощность и никчемность. Он
- бездарный некомпетентный идиот, который сидел  сложа  руки  и  допустил,
чтобы  эмбриоскаф  был  пойман  аморфной  сингулярностью.  Дурак,  который
отправил побитого "шмеля" на "Эребус"... даже не упомянув  в  сообщении  о
судьбе капитана Ребки и остальных. Лотфианин-самец, природный раб, который
пребывал  на  верху  блаженства,  получая  приказы  от   других.   Он   не
соответствовал.
     - Я не могу помочь. Я - ничто. Я - никто.
     - Только вы можете помочь. Вы -  органическое  разумное  существо,  а
вовсе не ничтожество. Вы - всемогущи. У вас много способностей. Вы  должны
их использовать.
     - Я не знаю, как.
     Но  Опекун  не  слушал.  В   середине   толстого   серебряного   тела
образовалось  овальное  отверстие  и  Жжмерлию  потянуло  в  него  зеленым
световым  лучом.  Он  открыл  было  рот,  чтобы  снова  запротестовать   и
обнаружил, что не может вымолвить ни слова.  Не  может  дышать.  Не  может
думать. Его расчленяло... нет размысливало в какой-то изощренной пытке.
     Вхождение  эмбриоскафа  в  аморфную  сингулярность   происходило   не
безболезненно,  но  это   была   физическая   боль,   физический   распад,
скручивание, растягивание, разрыв. Теперь происходило нечто такое, чего он
никогда раньше не испытывал и о  чем  никогда  не  слышал.  Душу  Жжмерлии
разрывало на части, мозг раскололся, и они разбегались, кружась, в  разные
стороны Вселенной.
     Он попытался закричать. И когда наконец ему это удалось,  он  услышал
новый звук: дюжина Жжмерлий кричали в мучительной агонии на всю Вселенную.





     Зардалу  размножились...  быстро.  Первая  группа,  освобожденная  из
стазиса на Ясности, состояла всего из  четырнадцати  особей.  Сейчас  Ханс
Ребка, отступавший в здание вслед за Атвар Ххсиал, Луисом Нендой и Каллик,
видел несколько десятков головоногих. И это были только самые  крупные.  А
ведь где-то прячутся тысячи детенышей и юных особей!
     Бежать вдоль полоски суши, которая вела к эмбриоскафу?
     Невозможно. Путь  преграждали  зардалу,  которых  с  каждой  секундой
становилось все больше.
     Бежать в море?
     Еще безнадежнее, Зардалу всегда описывали как сухопутных головоногих.
Они и  на  суше  были  проворны  и  ловки,  но,  несомненно,  не  утратили
господства над  своей  исконной  водной  стихией.  Они  были  земноводными
головоногими.
     "Надо добавить этот нюанс к их описанию во "Всеобщем  каталоге  живых
существ..." если посчастливится до этого  дожить",  -  подумал  Ребка.  Он
схватил Ненду за рубашку и  шагнул  через  порог.  Солнце  почти  село,  и
здание, в которое они вошли, поглотила тьма. Через десять шагов Ребка  уже
ничего не видел, следуя за Нендой, который  наверняка  держался  за  Атвар
Ххсиал и Каллик. Кекропийка, единственная из всей  компании,  могла  здесь
видеть. Благодаря своему эхолокатору чувствовала себя в кромешной  темноте
так же привычно и свободно, как при ярком солнечном свете.
     Но сколько времени она сможет выиграть, прежде чем  зардалу  принесут
светильники и последуют за ними? В своих постройках зардалу  знали  каждый
уголок. Может,  стоило  договориться  о  том,  где  встать  для  последней
схватки?
     - Ненда! - тихо произнес он. - Куда мы идем? Атвар Ххсиал знает,  что
делает?
     Впереди раздалось хмыканье.
     -  Подожди  секунду.  -  Затем,  после  паузы  феромонного   общения,
карелланец продолжил: -  Ат  говорит,  что  она  не  знает  наверняка,  но
предпочитает поступить так, нежели быть  растерзанной  на  куски.  Она  не
видит конца этому дурацкому туннелю, - они  уже  полминуты  спускались  по
ровной нисходящей спирали, - но согласна идти до конца. Мы уже прошли пять
уровней залов и комнат.  В  первых  трех  обнаружились  признаки  обитания
зардалу, теперь она таких признаков не видит. Она считает, что,  возможно,
мы спустились ниже их основного ареала. Если  бы  эта  проклятая  лестница
разветвлялась, мы бы сделали несколько обманных ходов и сбили их со следа.
В этом и состоит план Ат. Она понимает, что вариант  этот  не  Бог  весть,
какой, но, может, у тебя есть другие предложения?
     Ребка не ответил.  Вряд  ли  его  идеи  могли  помочь.  Если  зардалу
пользуются лишь несколькими верхними подземными  уровнями,  как  объяснить
существование нижних? И сделаны ли они зардалу? Дженизия  не  единственная
планета, на поверхности которой господствовал один вид существ, а под  ней
- совершенно другой. И они взаимодействовали лишь на  одном-двух  уровнях.
Если  Дженизия  породила  подземных  существ,  настолько  сильных,   чтобы
перекрыть зардалу доступ вниз,  то  что  же  они  сделают  с  беззащитными
незрячими чужеземцами?
     Ребка, все еще продолжая держаться за рубашку Луиса Ненды,  попытался
определить скорость спуска. Они  миновали  уже  с  десяток  уровней,  тьма
сгустилась  и  стала  теперь  такой  непроглядной,  что  глаза  болели  от
напряжения. Ему  не  терпелось  оглядеться,  хоть  одним  глазком,  но  не
хотелось зажигать свет. Эволюция  наградила  зардалу  высокочувствительным
зрением - они замечали даже слабейшие отблески.
     - Пора посмотреть по сторонам. - Луис Ненда остановился, и шепот  его
раздался неожиданно громко, прямо перед  Ребкой.  -  Ат  не  слышит  и  не
обоняет погони. Она считает, что мы спустились достаточно глубоко и  можем
немножко рискнуть посветить себе. Давай-ка глянем.
     Пространство перед Ребкой  наполнилось  бледным  белым  светом.  Луис
Ненда, зажав между большим и указательным пальцами  плоский  осветительный
диск, вращал его во всех направлениях.
     Они стояли на нисходящем пандусе, похожем на  винтовую  лестницу  без
перил  и  центральной  шахты,  посреди  зала  с  высоким  потолком.  Ненда
последовательно осветил лучом отдаленные стены  и  обстановку,  задерживая
его то там то туг на несколько секунд, затем присвистнул:
     - Профессор Лэнг, примите наши извинения. Напрасно  мы  не  выслушали
вас.
     Ханс Ребка, недоумевая, слушал Ненду. Они находились по меньшей  мере
в трехстах  футах  под  землей.  Все  следы  пребывания  зардалу  исчезли,
обстановка отличалась от верхних уровней и была совершенно  им  незнакома.
Он снова вгляделся в большую арку, которая  поднималась  под  углом  в  45
градусов почти до потолка, а затем изящно закруглялась к полу.
     Почти к полу. Дальний ее конец заканчивался  в  футе  от  пола.  Этот
неожиданный и бессмысленный обрыв глаз стремился  продлить  до  встречи  с
поверхностью. Но у края ее было  пустое  пространство.  Сорок  сантиметров
ничего. Ребке захотелось подойти и провести рукой через этот проем,  чтобы
доказать его  материальность.  Усилие,  поддерживающее  этот  конец  арки,
должно было быть огромным. И все  остальное  в  зале  выглядело  таким  же
странным и непривычным. Так или нет?
     Мозг работал уже автоматически. Существует единственная область,  где
органический разум всегда  побеждает  искусственный  интеллект,  и  притом
сильно опережая, - это распознавание образов. Ввккталли,  с  его  тактовой
частотой в восемнадцать аттосекунд, смог бы произвести триллионы  двоичных
умножений в мгновение ока. Если бы он был сейчас здесь, он, вероятно, смог
бы прийти к правильному заключению минут за  пять.  Луису  Ненде  и  Атвар
Ххсиал понадобилось несколько  секунд  благодаря  опыту,  накопленному  за
недели осмотра (и оценки  для  будущей  продажи)  массы  новых  технологий
Строителей  на  Жемчужине  и  Ясности.  Каллик,  долгое  время   изучавшая
артефакты Строителей, справилась почти так же быстро. Ханс  Ребка,  меньше
знакомый  с  конструкциями   Строителей,   озадаченно   стоял,   наверное,
полминуты. А потом у него в голове словно щелкнул  переключатель...  и  он
разозлился на свою тупость и медлительность.
     Его реакция была понятна, но все  же  излишне  эмоциональна.  Влияние
Строителей проявлялось скорее в отсутствии, чем в присутствии чего-либо, в
стиле, а не в конкретных предметах.  О  нем  свидетельствовало  отсутствие
явно выраженного пола и  потолка,  верха  и  низа,  столь  ощутимое  всеми
выросшими в гравитационном поле. Зал простирался  далеко  в  стороны,  его
своды не поддерживали колонны, арки или стены.  Он  должен  был  бы  давно
обвалиться. И предметам на полу не хватало четких основания и вершины, они
стояли как-то неловко,  будто  не  предназначались  для  использования  на
планете. Теперь, когда Ребка всмотрелся в окружающую обстановку, он увидел
слишком   много   незнакомых   приборов   и   устройств,   слишком   много
двенадцатигранников неизвестного назначения.
     Свет погас как раз в тот момент, когда он пришел к этому  заключению.
Луис Ненда тихо выругался.
     - Так и знал. Все хорошее быстро кончается. Держись.
     - В чем дело? - Ребка протянул руку и снова схватился за рубашку.
     - Гости. Направляются сюда. - Ненда уже двинулся. -  Ат  заглянула  в
туннель... она умеет заглядывать за некоторые углы... и увидела,  что  нас
преследует стая зардалу.  Может,  это  и  не  привычная  площадка  для  их
прогулок, но они не дадут нам отделаться так легко. Держись  крепче  и  не
сворачивай.  Ат  говорит,  что  со  всех  сторон  нас  окружает  пропасть.
Глубокая. Она не может нащупать дна.
     Ребка взглянул вверх и назад. Пандус,  по  которому  они  спускались,
представлял собой ажурную конструкцию, которая выглядела хрупкой, но ни на
миллиметр не прогибалась под их весом. А  высоко  вверху,  сквозь  решетку
открытой лестничной клетки Ребка увидел (или так  ему  показалось)  слабые
движущиеся огни.
     Он встал ближе к Ненде. Вниз, вниз, вниз  в  полную  темноту.  Спустя
минуту он принялся считать шаги. Дойдя до трех тысяч, он решил, что теперь
ад будет ассоциироваться у него с бесконечным спуском в душном  абсолютном
мраке, и в этот  момент  кто-то  коснулся  его  руки.  Луис  Ненда  жестом
остановил его.
     - Не сходи с места и жди. Ат перенесет тебя.
     Через что? Ребка услышал царапанье когтей. Полминуты  спустя  бледный
луч осветительного диска прорезал мрак. Он был в руках у Ненды,  стоявшего
в десяти метрах от него и указывавшего вниз. Ребка проследил  за  лучом  и
содрогнулся. Между ним и источником света разверзлась пропасть, уходящая в
бесконечность. Атвар Ххсиал  возвышалась  на  его  стороне.  Не  успел  он
шевельнуться, как кекропийка схватила его передними лапками, пригнулась  и
одним прыжком перемахнула через пропасть.
     Она поставила Ребку в двух шагах от  края  и  отступила.  Он  глубоко
вздохнул. Небрежно кивнув, Ненда указал лучом в бездну.
     - Ат говорит, что не нащупывает дна, а я не могу его увидеть. С тобой
все в порядке?
     - Справлюсь. Ты мог бы не включать диск, пока я не появлюсь  на  этой
стороне.
     - Но тогда Каллик ничего не увидит, - Ненда кивнул на другую  сторону
пропасти, где, зацепившись одной ногой за спиральную  лестницу,  свесилась
вниз головой Каллик. - Зрение у нее  лучше  всех.  Ну  что,  Каллик,  есть
что-нибудь?
     -  Ничего.  -   Она   раскачалась   и   небрежно   перелетела   через
десятиметровый просвет. - Если здесь и есть выход, то он  на  глубине  как
минимум десяти тысяч футов. - Она подобралась к самому краю и наклонилась,
чтобы посмотреть вверх. - Но есть и хорошие  новости.  Зардалу  больше  не
приближаются.
     Хорошие новости. Ханс Ребка  отошел  от  пропасти  и  облокотился  на
какую-то массивную конструкцию, доходившую ему до пояса. Хорошие новости -
понятие относительное. Может быть,  их  не  преследуют,  но  они  все  еще
находятся глубоко под землей враждебного мира без  воды  и  пищи.  Они  не
могут вернуться тем  же  путем,  которым  пришли,  потому  что  непременно
встретятся с зардалу. У них нет ни малейшего представления о протяженности
и топографии этих катакомб. И даже  если,  что  весьма  маловероятно,  они
смогут найти другой выход на поверхность, их шансы на то, что там их  ждет
эмбриоскаф, чтобы забрать с Дженизии, очень и  очень  малы.  Или  Жжмерлия
покинул планету, как было ему приказано, или зардалу его поймали и убили.
     Каллик и Ненда все еще стояли на краю шахты. Ребка вздохнул и подошел
к ним:
     - Пойдемте. Пора хорошенько подумать. Что делать дальше?
     Ненда отмахнулся от него и выключил осветительный диск.
     - Подожди. - Его голос мягко прозвучал в темноте. - Каллик  не  видит
больше света, и я тоже. Но Ат настаивает, что кто-то  есть  на  дорожке...
далеко вверху, но движется сюда. Быстро.
     - Зардалу?
     - Нет. Слишком мал. И один. Зардалу наверняка была бы целая свора.
     - Может быть, это тот, кто нам  нужен:  кто-нибудь  знакомый  с  этим
местом.  -  Ребка  уставился  в  темноту.  Без  света  он  совершенно   не
ориентировался, но ему казалось, что он слышит быстрый топоток по твердому
полу спирального туннеля. - Как ты думаешь, сможет Атвар Ххсиал притаиться
на той стороне и схватить этого незнакомца, когда он приблизится?
     Наступила пауза феромонного контакта. Легкий шум  приближался.  Ребка
услышал   удивленное   хмыканье   Луиса   Ненды,   завершившееся   смехом.
Осветительный диск снова озарил зал.
     - Ат может это сделать, - сказал Ненда, ухмыляясь, - но не хочет. Она
только что разглядела нашего гостя. Догадайтесь, кто пожаловал  к  нам  на
обед?
     Обеда не предвиделось... и это было частью их проблемы. Но  Ребке  не
понадобилось гадать, кто идет. Ненда светил прямо вверх. Что-то  выглянуло
из-за  края  туннеля,  глазные  стебельки  вытянулись  на  всю   длину   и
встревоженные лимонно-желтые глаза отразили свет.
     Раздались свист удовольствия Каллик и  ответное  облегченное  уханье.
Трубчатое тело Жжмерлии перенеслось к ним через провал.


     Лотфиане  представляли  собой  одну  из   подчиненных   рас   рукава.
Полезность их взрослых самцов в качестве переводчиков и рабов  кекропийцев
никогда не  оспаривалась,  потому  что  сами  лотфиане  этим  вопросом  не
задавались: они первые провозгласили умственное и физическое превосходство
кекропийцев.
     Ханс Ребка придерживался другого мнения. Он считал, что лотфиане  так
же сообразительны, как любая другая раса рукава, и повторял это  громко  и
часто.
     Но теперь, слушая рассказ Жжмерлии про то, каким образом тот оказался
так глубоко внутри Дженизии, он готов был пересмотреть свои взгляды.  Даже
несмотря на не слишком нежное подталкивание Луиса Ненды и  прямые  приказы
Атвар Ххсиал, Жжмерлия не мог ничего связно объяснить.
     Он  сказал,  что  починил  эмбриоскаф.  Он  поднялся  на  нем,  чтобы
проверить его герметичность. Он решил посадить корабль поближе к  зданиям,
которые обследовали Ханс Ребка и его группа. Он увидел их около  зданий  и
спустился ниже. Он также увидел зардалу.
     - Прекрасно, - сказал Луис Ненда. - А  что  случилось  потом?  И  где
теперь эмбриоскаф? Это же наш обратный билет.
     - И почему ты сам вошел в здание? - добавил Ребка. -  Ты  должен  был
догадаться об опасности, раз увидел, что зардалу последовали за нами.
     Бледно-лимонные глаза перебежали с одного допрашивающего на  другого.
Жжмерлия молча покачал головой и ничего не сказал.
     - Бесполезно, - проговорил Ненда. - Посмотрите  на  него.  Сейчас  он
невменяем. Наверное, на него так подействовали  зардалу.  -  Он  отошел  к
большой круглой дыре и с отвращением сплюнул через  край.  -  Пропади  все
пропадом. Что будем делать? Я мог бы съесть дохлую лошадь.
     - Не говори о еде. От этого становится еще хуже. -  Ребка  подошел  к
Ненде, оставив Атвар Ххсиал и дальше пытать Жжмерлию.  Озадаченная  Каллик
стояла рядом и внимательно наблюдала. Кекропийка могла  читать  не  только
слова, но и чувства, так что, может быть, они с хайменопткой  добьются  от
него большего, чем люди.
     - У нас есть выбор, - продолжал Ребка, - правда, небольшой. Мы  можем
подняться наверх, чтобы нас растерзали зардалу. Или же мы  можем  остаться
здесь и умереть с голоду. Или миновать эту пещеру и посмотреть, нет ли там
другого выхода наверх и наружу, - шепнул он на ухо Ненде.
     - Здесь должен быть такой выход, - раздался за ними вежливый холодный
голос. - Я имею в виду выход наверх и наружу. Рассуждая логически,  должен
быть.
     Ханс Ребка и Луис Ненда  одновременно  обернулись,  как  фигуристы  в
парном катании.
     - Эй, что за черт... - начал было Ненда и остановился на полуслове.
     Ребка ничего не сказал, но хорошо понял Ненду.
     "Эй" и "что за черт..." означало: "Эй! Лотфиане не подслушивают чужие
разговоры и тем более не перебивают. И никогда не встают и  не  уходят  от
своей госпожи, когда она их расспрашивает". Внезапная пауза в  речи  Ненды
означала, что Жжмерлия его очень  беспокоит.  То,  что  довелось  испытать
лотфианину по пути к ним, явно вызвало серьезное расстройство и  полностью
нарушило его привычки и порядок действий.
     - Посмотрите, каким путем вы сюда пришли, -  продолжал  Жжмерлия,  не
обращая внимания на слова Ненды. - Через здание на берегу и  спускаясь  по
туннелю. А теперь взгляните на эти  пещеры.  -  Он  обвел  гигантский  зал
передней лапкой. - Вряд ли логично  считать,  что  все  это  обслуживается
таким узким подходом и, более того, является конечной целью. Вы  спросили,
капитан Ребка, должны ли мы идти вверх, оставаться здесь или  продвигаться
через пещеру дальше. Логичный ответ на все ваши вопросы - нет.  Мы  должны
идти вниз. Мы обязаны идти вниз. Именно  в  этом  направлении  лежит  наше
спасение, если это вообще возможно.
     Теперь самому Ребке хотелось произнести "эй" и "что за  черт".  Голос
явно принадлежал Жжмерлии, но  четкость  и  решительность  отражали  такие
черты  характера  лотфианина,  с  которыми  ему  никогда  не   приходилось
сталкиваться. Возможно, именно  это  имели  в  виду  исследователи,  когда
писали, что  интеллект  лотфиан  в  присутствии  других  мыслящих  существ
подавлен и остается в тени?  Неужели  Жжмерлия  всегда  именно  так  думал
наедине с самим собой? Если это так, то не преступно ли подпускать к  нему
людей? И если это так, как же Жжмерлии удалось мыслить  так  ясно  сейчас,
когда вокруг столько разумных существ?
     Ребка  постарался  отбросить   эти   вопросы.   Сейчас,   когда   они
заблудились, проголодались, мучились от жажды и почти отчаялись,  было  не
важно, где и когда зародились у Жжмерлии такие мысли.
     - Есть ли у вас свет? -  продолжал  Жжмерлия.  -  Я  буду  более  чем
счастлив стать вашим проводником.
     Луис Ненда, не говоря  ни  слова,  передал  ему  осветительный  диск,
Жжмерлия перепрыгнул к  спиральной  дорожке  и,  не  дожидаясь  остальных,
направился вниз. Каллик тоже перепрыгнула  в  какую-то  долю  секунды,  но
вместо того, чтобы последовать за Жжмерлией, дождалась, пока Атвар  Ххсиал
переправит через провал сначала Луиса Ненду, а потом  Ханса  Ребку.  Когда
кекропийка двинулась вниз по  спирали,  Каллик  задержалась,  чтобы  стать
замыкающей группы.
     - Хозяин Ненда, - тихо произнесла она. - Я серьезно обеспокоена.
     - Ты думаешь, что у Жжмерлии ослабла пара заклепок в мозгах?  Я  тоже
так считаю. Но в одном он прав... мы должны идти  вниз,  а  не  вверх  или
вбок.
     - Здравомыслие или его отсутствие меня  не  тревожат.  -  Каллик  еще
сильнее отстала, чтобы увеличить расстояние  межу  собой  и  Жжмерлией.  -
Хозяин Ненда,  мой  вид  множество  поколений  служил  зардалу  вплоть  до
Великого Восстания. Хотя моя расовая память не сохранила  каких-то  особых
сведений, но у меня врожденное знание поведенческих  стереотипов  зардалу.
На Ясности вы уже познакомились с некоторыми их привычками: зардалу  любят
брать заложников. Они используют их как предмет  торговли  или  убивают  в
целях сурового назидания другим видам.
     Ребка тоже отстал, чтобы послушать хайменоптку.
     - Не тревожься, Каллик.  Даже  если  зардалу  нас  захватят,  Джулиан
Грэйвз и другие не будут нас выторговывать. По одной  простой  причине:  я
этого не позволю.
     - Я беспокоюсь о другом. - Каллик говорила так, словно сама  мысль  о
том, что кто-то посчитает ее стоящей торговли, была  нелепой.  -  Жжмерлия
ведет себя настолько странно, что я начинаю задумываться:  может,  он  уже
захвачен зардалу? И сейчас, после того, как  они  промыли  ему  мозги,  он
просто выполняет их приказы.





     Согласно заключению врачей Альянса, Джулиан  Грэйвз  существовать  не
мог. Он был гигантской статистической флуктуацией, отклонением - одним  на
миллиард - в прекрасно выверенной медицинской  технике.  Другими  словами,
никто и ничем не мог ему помочь.
     Началось это с невинной задачи:  увеличения  объема  памяти.  Каждому
советнику  необходимо  знать  историю,  биологию  и   психологию   каждого
разумного или потенциально разумного вида рукава. Но  такой  объем  данных
превосходил возможности любого человека. И когда Джулиус Грэйвз был избран
в Совет, он оказался перед  выбором:  или  же  ему  встроят  высокоплотную
неорганическую память, обременительную  и  тяжелую,  или  же  он  позволит
врачам создать  в  себе  мнемонического  близнеца,  вторую  пару  мозговых
полушарий, выращенных из его собственной  мозговой  ткани  и  используемых
только для  хранения  информации,  которую  в  любой  момент  можно  будет
извлечь. Их внедрят ему в кору головного мозга с  минимальным  расширением
черепной коробки. Большинство членов Совета  предпочитали  первый  способ,
особенно те, что пользовались экзоскелетом. Джулиус выбрал второй.
     Процедура считалась стандартной и обыденной, хотя  Джулиуса  Грэйвза,
предупредили, что взаимодействие с его мнемоническим близнецом посредством
дополнительного мозолистого тела - процесс весьма  деликатный.  Он  должен
избегать   физических   стимулянтов,   пока   это   взаимодействие   будет
налаживаться. Он с готовностью согласился.
     Но чего он никак не мог ожидать, так это  развития  у  мнемонического
близнеца сознания и самосознания.
     Но это произошло.  В  течение  четырнадцати  месяцев  Джулиус  Грэйвз
чувствовал себя на грани  безумия:  в  нем  развивалась  личность  Стивена
Грэйвза  и  подбрасывала  свои  мысли  Джулиусу  в  форме  воспоминаний...
воспоминаний о событиях, которые с Джулиусом никогда не происходили.
     Он чуть не сорвался, но в конце концов взаимодействие  наладилось,  и
все успокоилось. Синтез полностью завершился. Обе личности  приспособились
друг к другу, и в результате ни одна  из  них  не  знала,  у  кого  именно
возникла та или иная мысль, у Джулиуса Грэйвза или у Стивена. Они слились,
сплавились в Джулиана Грэйвза.
     Теперь эти старые проблемы казались пустяками. В последнее  время  не
было стычек или растерянности, позволявших даже предположить, что  в  этом
лысом бугристом черепе когда-то помещались два различных человека...
     ...пока "Эребус" не вошел в Свертку Торвила, не  полетел  по  орбите,
уносившей  его  в  мерцание  концентрических  сингулярностей,   охранявших
затерянный мир, Дженизию. И тогда старая проблема вновь заявила о себе.
     Его мозг терзали противоречивые мысли. На любую идею приходилась  еще
одна, параллельная.
     "Сделай  Ханса  Ребку  руководителем  группы,  которая  отправится  в
сингулярности, потому что он первоклассный пилот и  опытный  чрезвычайщик.
Нет. Сделай главным Луиса Ненду, потому что благодаря наращению  он  может
общаться и с людьми, и с кекропийцами, и с лотфианами и хайменоптами в  то
время,  как  Ребка  может  разговаривать  с  Атвар  Ххсиал  только   через
переводчика".
     "Пошли через сингулярности эмбриоскаф: он быстрее и маневренней. Нет.
Пошли "Поблажку", она медленнее, но гораздо лучше вооружена".
     "Используй в качестве пилота Дульсимера: он лучше,  чем  Ханс  Ребка.
Нет. Он должен остаться на "Эребусе", чтобы  гарантировать  наш  выход  из
Свертки.  Нет.   Весь   смысл   экспедиции   в   том,   чтобы   установить
местонахождение Дженизии и найти живых зардалу. Нет.  Если  экспедиция  не
вернется с какими-либо результатами, нет смысла вообще что-то искать".
     Если бы эти мысли одолевали его по очереди, это было бы  терпимо.  Но
это был поток одновременных мыслей, крикливо требовавших внимания к  себе,
воюющих друг с другом за власть.
     Через несколько часов  внутреннего  конфликта  Джулиус-Стивен-Джулиан
Грэйвз сошлись в одном: если такое положение сохранится,  он  будет  хуже,
чем бесполезен, он  станет  положительно  опасен.  Он  примет  решение,  а
мгновением позже перерешит или сделает что-то, мешающее его выполнить.
     И все-таки он оставался  организатором  и  номинальным  руководителем
экспедиции. Он не мог нагружать своими  проблемами  каждого  и  делать  их
средоточием общего внимания и тревоги.  Они  принадлежали  только  ему,  и
справляться с ними должен он сам.
     Пусть другие исследуют сингулярности, а потом поглядят на Дженизию  и
зардалу. Он принесет больше пользы, если  временно  отстранится.  Если  он
останется на "Эребусе" и не будет прикасаться к кнопкам управления, трудно
представить, как он сможет навредить. А может, через несколько  часов  или
дней его личности воссоединятся и он снова станет полезным.
     С огромным облегчением  он  наблюдал  за  отправлением  Дари  Лэнг  и
второго отряда.
     А  несколько  часов  спустя  понял,  что  радовался   напрасно.   Без
отвлекающего присутствия остальных расщепление  его  личности  становилось
еще  сильнее.  Он  не  мог  сосредоточиться  ни  на  одной  мысли,   чтобы
параллельно не возникла другая... несколько других. Это  было  даже  хуже,
чем в первые дни, потому что теперь за господство дрались несколько мыслей
сразу. Его разум метался, беспорядочно перелетая с  места  на  место,  как
встревоженная птица, и не мог найти пристанища. И когда мониторы показали,
что какой-то объект ищет встречи с "Эребусом", всякие  мысли  о  том,  что
корабль может оказаться уязвимым для зардалу, утонули в сознании того, что
больше он не будет одинок. Присутствие другого существа - любого - поможет
ему сосредоточиться.
     Система управления "Эребуса" показывала,  что  прибывший  причалил  к
одному из внешних  доков  среднего  размера.  Грэйвз  направился  туда.  В
последнем  узком  коридоре,  ведущем  к  докам,  навстречу  ему   внезапно
выпрямилась скорченная фигурка.
     Он ахнул от удивления, а затем облегченно вздохнул:
     - Жжмерлия! А где остальные? Вы встретились с профессором Лэнг?
     Эти вопросы возникали в его голове одновременно, в одну и ту же  долю
секунды. Но когда лотфианин покачал узкой головой и произнес: "Я один",  -
раздельные личности Грэйвза испытали одно и то же чувство - разочарование.
Жжмерлия был самым зависимым в суждениях членом  экспедиции.  Ион,  скорее
всего, будет, как зеркало, отражать мнения  и  мысли  Грэйвза,  какими  бы
путаными и отрывистыми они ни казались.
     - Я не встречался с профессором Лэнг, - продолжал Жжмерлия. - А разве
она покинула "Эребус"?
     - Она, Дульсимер и Ввккталли направились на поиски вашего  судна.  Их
смутило, что вернувшийся "шмель" был поврежден и перепачкан грязью.
     Грэйвз поднес руку к голове. Ему становилось хуже, голос  так  же  не
подчинялся, как и мысли. Но Жжмерлия лишь кивнул  и,  повернувшись,  пошел
вместе с Грэйвзом обратно в рубку.
     - Похоже, мы разминулись на  пути  через  сферические  сингулярности.
Меня послали обратно сообщить вам, что все идет хорошо.  Капитан  Ребка  с
остальными высадились и подтвердили, что эта  планета  и  есть  знаменитый
затерянный мир  Дженизия.  Она  кажется  тихой  и  уютной,  без  признаков
опасности.
     - Там нет зардалу?
     Гигантским усилием Грэйвз принудил свой раскаленный мозг задать  один
вопрос.  От  умственного  усилия,   потребовавшегося   для   того,   чтобы
сформулировать только одну мысль, у него чуть не лопнул череп. По  крайней
мере ощущение было именно такое.
     - Мы не уверены. Когда я отправился, никаких следов их пребывания  не
было обнаружено. Но капитан Ребка решил высадиться только после того,  как
проведенный  из  космоса  обстоятельный  осмотр  показал,  что  это  будет
безопасно.
     Даже несмотря на состояние расколотого мозга Джулиана Грэйвза, что-то
в этом сообщении не складывалось воедино.
     - Но ведь посыльный "шмель" был поврежден. Как это произошло?  Почему
он был перепачкан грязью? Почему вы  бросили  остальных  на  Дженизии  без
корабля и вернулись сюда один? Разве можно считать  себя  в  безопасности,
если на этой планете находятся зардалу?
     Усаживаясь перед пультом управления "Эребуса", Грэйвз проклинал себя.
Жжмерлия был слишком прямолинейным, и  такой  поток  вопросов  должен  был
безнадежно смутить его. Грэйвз и сам растерялся. Откуда они взялись?
     - Если не возражаете, я отвечу на  ваши  вопросы  не  по  порядку.  -
Жжмерлия сел, не дожидаясь приглашения, поднял свои лапки и стал  загибать
коготки. - Во-первых, я покинул Дженизию по  приказу  капитана  Ребки.  Он
велел мне выйти на орбиту и запустить "шмеля". "Шмель" несколько пострадал
и  вымазался  во  время  нашей  посадки  на  Дженизию,  как,  впрочем,   и
эмбриоскаф. Но это не отразилось на его функционировании. Что же  касается
безопасности капитана Ребки и остальных,  вам  известно  мое  отношение  к
Атвар Ххсиал. Неужели я бросил бы  ее  в  опасности,  если  бы  не  прямой
приказ?
     Что-то неладное творилось с Жжмерлией. Грэйвз понимал это.  И  что-то
не то было в самих ответах. Как известно, лотфиане не лгут, но  значит  ли
это,  что  они  всегда  говорят  правду?  Эти  два  утверждения  вроде  бы
равноценны.  Не  так  ли?  Предположим,  что  этому  лотфианину  приказали
солгать. Его собственное состояние  не  позволяло  ему  довести  мысль  до
конца. Мозг раскалывался на части. Он потер руками глаза.  Казалось,  даже
они пытались дать ему двойные зрительные образы.  Ничего  странного.  Ведь
зрительный нерв является составной частью рецепторов мозгового ствола.
     Прикрыв глаза руками, он постарался сосредоточиться.
     - Но почему вы вернулись? Почему не послали  еще  одного  "шмеля"?  А
если там зардалу?..
     - Советник Грэйвз, эмбриоскаф не вооружен. Даже если  бы  я  все  еще
оставался на Дженизии, он никак не сможет защитить отряд от каких бы то ни
было зардалу. Это я знаю наверняка. Я вернулся, чтобы Помочь вам  провести
"Эребус" через сингулярности. Не было  никакой  уверенности,  что  до  вас
дойдет посыльный  с  информацией  о  маршруте  внутри  барьера.  Нам  надо
приготовиться к немедленному вылету и вывести "Эребус" на орбиту Дженизии.
     Грэйвз колебался. Жжмерлия прав: эмбриоскаф беззащитен.  Но  взять  и
ввести "Эребус" в кокон сингулярностей...
     А почему бы и нет? В любом случае почти вся их команда была уже  там.
Джулиан Грэйвз отнял руки от глаз, почти готовый  принудить  свой  мозг  к
восприятию этой мысли, и увидел, что  Жжмерлия  не  стал  его  дожидаться.
Лотфианин уже работал на пульте  управления,  вводя  в  компьютер  сложную
последовательность навигационных команд.
     Когда программа была введена,  Жжмерлия  передал  управление  полетом
главному компьютеру "Эребуса" и, повернувшись,  чтобы  оказаться  лицом  к
лицу с Грэйвзом, сказал:
     - Мы на пути туда. Через день, а может, и меньше,  в  зависимости  от
стохастических элементов нашего маршрута, мы увидим  Дженизию.  И  в  этой
связи возникает новая проблема, которая меня очень тревожит. Допустим, что
к тому времени, как мы доберемся до Дженизии, группа капитана  Ребки  или,
может быть,  группа  профессора  Лэнг  действительно  установит,  что  эта
планета - родина зардалу. Что нам  делать  тогда?  Не  будет  ли  логичным
забрать оттуда нашу группу в безопасное место и использовать весь  арсенал
"Эребуса", чтобы полностью уничтожить зардалу?
     Грэйвз решил, что ему повезло. Ему не надо задумываться  над  ответом
на этот последний вопрос и мучить свой  совокупный  мозг,  потому  что  он
обдумал ответ на него задолго до этой минуты. Он размышлял над  ним  много
дней, недель, месяцев. Да, зардалу кровожадные,  жестокие  и  свирепые,  в
далеком прошлом они тиранили десятки разумных рас. Этого нельзя  отрицать.
Но Джулиус Грэйвз долгие годы проработал в  межвидовом  Совете.  Одной  из
главных задач Совета была защита любых видов, разумных,  предразумных  или
имеющих  потенциальную  возможность  стать  таковыми.  Мысль  о   геноциде
признанного  разумным  вида  показалась  такой  омерзительной,   что   его
затошнило.
     Гнев и отвращение позволили ему дать один-единственный ответ:
     - Я не знаю, что именно мы сделаем, если отряды Ханса  Ребки  и  Дари
Лэнг обнаружат зардалу на Дженизии. Но могу твердо сказать вам,  Жжмерлия,
чего мы точно не сделаем: мы не будем даже обсуждать  намеренное  массовое
уничтожение любых видов, которые не угрожают нам  (вам,  мне  или  кому-то
еще). Я не могу выразиться яснее.
     Он не знал, как прореагирует на это Жжмерлия.  Это  был  уже  не  тот
смирный, послушный Жжмерлия, к которому они привыкли, а решительный, четко
мыслящий и инициативный лотфианин. Грэйвз почти  ожидал,  что  тот  начнет
спорить и колебаться, и боялся, что у него в нынешнем состоянии не  хватит
сил ему возражать.
     Но Жжмерлия, откинувшись в кресле, пристально изучал  Грэйвза  своими
бледными глазами.
     -  Вы  умеете  ясно  излагать,  советник,  -  произнес  он,  -  и  вы
высказались достаточно ясно. Вы  не  будете  преследовать,  разрешать  или
соглашаться с истреблением разума. Я вас слышал.
     Как бы подводя мысленную черту  в  каком-то  долгом  споре,  Жжмерлия
несколько минут кивал головой. Затем  поднялся  с  кресла  и  заспешил  из
рубки.  Джулиан  Грэйвз  глядел  ему  вслед  широко   открытыми   глазами,
озадаченный какими-то впечатлениями последних нескольких минут.  Обдумывая
происшедшее, он  лишь  засомневался,  не  сошел  ли  окончательно  с  ума,
вообразив эту встречу.
     Однако   "Эребус",   вне   всяких   сомнений,   входил   в    область
сингулярностей, область, охранявшую затерянный мир - самый  знаменитый  из
всех Затерянных Миров - Дженизию, родной дом зардалу.





     Не секрет,  что  любой  дурак  может  задать  столько  вопросов,  что
умнейшее существо галактики не сможет на них ответить. Да-да. Я  говорю  о
Живущих Внизу, так называемых обитателях планет. И я говорю  о  Затерянных
Мирах. Такое впечатление, что эти обитатели помешались на них.
     "Капитан Слоун, - так всегда  они  начинают,  вежливо-вежливо,  -  вы
заявляете, что много путешествовали, - (и вы слышите в их голосе  изрядную
долю скептицизма). - Где же находится Дженизия, Затерянный Мир зардалу?"
     "Не знаю", - отвечаю я.
     А как насчет Петри, или мира сокровищ  Джестина,  или  Небопада,  или
Примулы, или Паладина? Они прекрасно знают, что мой ответ будет таким  же,
потому что все эти миры - если они действительно существуют - потеряны,  и
все их следы исчезли в глубине веков.
     Конечно, Живущим Внизу никогда и в голову не придет отправиться самим
и поискать. Гораздо лучше копаться в грязи и раздумывать об этом, а  потом
цепляться и надоедать людям, которые побродили по  космосу  и  много  чего
повидали. По крайней мере столько, сколько можно увидеть.
     Людям вроде меня.
     "Что  ж,  капитан,  -  говорят  они  и  становятся  развязнее,  -  вы
разговорчивы, как погремушка,  и  готовы  заболтать  каждого,  кто  к  вам
прислушается. Но куда подевались Мидас,  где  дождем  льется  золото,  или
Радужный Риф, где восход зеленый, закат огненно-алый, а  полдень  лиловый?
Эй! Что произошло с ними? Или  с  Шэмблом,  или  Грайзелем,  или  с  Горем
Путника? Они ведь были когда-то. А теперь их нет. Что вы на это  ответите?
Стыдно вам не знать".
     Я запрещаю себе злиться (хотя это и нелегко). Я медленно  свирепею  и
говорю:
     "Ах, вы забыли про ветер".
     Ветер? Это всегда их достает.
     "Вот именно, - говорю я.  -  Вы  забываете  о  Великом  Галактическом
Пассате.  Он  дует  по  всей  галактике,   подхватывает   миры,   когда-то
расположенные рядом, и несет их, разводя  все  дальше  и  дальше  друг  от
друга.
     Они смотрят на меня свысока и говорят:
     "Мы и слыхом не слыхали об этом вашем пассате".
     "Что ж, - говорю я. - Возможно, что вы не слыхали и еще  кое  о  чем.
Некоторые называют  его  не  Галактическим  Пассатом,  а  Дифференциальным
Вращением Галактики.
     В этом месте мой собеседник обычно произносит  "хм"  или  что-то  еще
столь же вразумительное. И мне приходится объяснять.
     Наша  Галактика  представляет  собой  огромную  спираль,  ста   тысяч
световых лет в поперечнике. Она вращается в пространстве. Большинство тех,
с кем я разговариваю, знают хотя бы это.  Но  она  не  похожа  на  обычное
колесо, с жесткими спицами. Это колесо, где звезды, более близкие к центру
Галактики, крутятся быстрее, чем те,  что  находятся  дальше.  Возьмем,  к
примеру, какую-нибудь звезду. Скажем,  Солнце.  И  возьмем  другой  хорошо
известный объект... скажем, Крабовидную  туманность  в  созвездии  Тельца,
отстоящую на шесть тысяч световых лет  дальше  от  центра  Галактики,  чем
Солнце. Вы обнаружите, что Солнце  движется  вокруг  центра  Галактики  на
тридцать пять километров в секунду быстрее, чем Крабовидная туманность  на
ее  периферии.  Они  расходятся,  медленно,   но   верно,   под   влиянием
Галактического Пассата. Причем ветер может дуть в  обе  стороны.  Если  вы
отстанете, потому что находитесь дальше от центра, все, что вам  нужно,  -
подлететь поближе к  центру  и  подождать.  Вскоре  вы  начнете  сокращать
разрыв, потому что теперь вы движетесь быстрее.
     А как обстоят дела с Крабовидной туманностью? Спросите Живущих  Внизу
- тех, кто понял, о чем я  говорю.  Это  природный  объект,  и  ее  нельзя
перегнать ближе или дальше, как корабль. Встретится ли она когда-нибудь  с
Солнечной системой?
     "Разумеется, - говорю я. - Но это займет время.  Краб  приблизится  к
Солнцу через пару миллиардов лет".
     И тогда они выпучивают глаза, если, конечно, у них имеются  глаза,  и
восклицают:
     "Два миллиарда лет! Да никого из нас и в помине уже не будет".
     И я отвечаю им:
     "Это так, но я не уверен, что и сам тогда  буду.  По  правде  говоря,
бывают такие ночи, когда я сомневаюсь, доживу ли до утра.
     Но вот в  чем  я  действительно  уверен:  Живущие  Внизу  как  всегда
спрашивают не о том. По мне, гораздо интереснее знать  не  где  Затерянные
Миры, а где Затерявшиеся Исследователи. Что  случилось  с  Агал  Х'сейрин,
хромой кекропийкой, которая попыталась  продеть  нитку  в  Ушко  Иглы?  Мы
получили от нее только одно сообщение и знаем,  что  она  пережила  проход
сквозь Ушко... но она так никогда и не вернулась.  Или  куда  делся  Иниго
М'тумбе после своей последней посадки  на  Ллэндайвере?  Он  тоже  прислал
сообщение - о "ярком плетеном воротнике", который собирался обследовать. А
как вы объясните последний сигнал от Китайской Куколки  Пасфарды,  которая
понеслась вдоль темного края Угольного Мешка с постоянным ускорением  в  1
"g", направляясь, по ее словам, в бесконечность?
     Вот чем надо интересоваться: людьми, а не глупыми Затерянными Мирами.
Я хочу знать, что случилось с ними, моими товарищами-исследователями.
     Я буду летать, пока когда-нибудь не узнаю. Пока когда-нибудь не узнаю
все.
                                   "Горячий лед, теплое пиво, холодный уют
                                               (в одиночку по Галактике)".
                                              Мемуары капитана А.У.Слоуна.

     ПРИМЕЧАНИЕ КОММЕНТАТОРА. Вскоре  после  завершения  этого  фрагмента,
последнего в опубликованной книге, капитан Слоун пустился в путешествие по
заливу Салинас; повторяя маршрут легендарного Иниго М'тумбе. Он так  и  не
вернулся. В его последнем сообщении говорилось о таинственном змееподобном
образовании, затмевавшем своим блеском звезды, которое приближалось к  его
кораблю. С тех пор о нем никто ничего не слышал.
     Возможно, есть доля иронии в том, что капитан  Слоун  оказался  самым
знаменитым и самым разыскиваемым из всех Затерянных Исследователей.





     "Поблажка",   схваченная   ослепительно-желтым    лучом,    полностью
управлявшим  ее  движением,   устремилась   к   поверхности   планеты   по
самоубийственной траектории. Попытки Дари Лэнг затормозить ничего не дали.
     Ее спутники были хуже, чем бесполезны. Талли каждые несколько  секунд
уверенным и громким голосом докладывал их координаты и расчетную  скорость
столкновения, от чего ей хотелось  завыть,  а  Дульсимер,  "ас  пилотажа",
заявлявший, что опасность - это его хлеб,  свернулся  в  стонущий  зеленый
комок.
     - Я сейчас умру, - повторял он снова и снова. - Я сейчас умру. О нет,
я не хочу умирать.
     - Семь секунд до  столкновения,  -  жизнерадостно  объявил  Талли.  -
Скорость сближения постоянная, два километра в секунду. Прислушайтесь, как
бьет в корпус ветер! Четыре секунды  до  столкновения.  Три  секунды.  Две
секунды. Одна секунда.
     И корабль остановился. Внезапно. За одну секунду до удара он завис  в
шести футах от поверхности, без какого-либо  торможения  или  толчка,  или
даже...
     - Держитесь крепче! - крикнула Дари. - Невесомость.
     Не   чувствовалось   даже   притяжения    планеты.    Дульсимеровский
корабль-разведчик падал лишь долю секунды, а затем шмякнулся  на  Дженизию
так, что у Дари клацнули зубы. Дульсимер визжа покатился по полу.
     - Скорость сближения - ноль, - объявил Ввккталли. - "Поблажка"  села.
- Викер уютно устроился в кресле второго  пилота,  соединившись  с  банком
данных и главным компьютером "Поблажки". - Все  системы  корабля  работают
нормально. Двигатели функционируют, корпус не поврежден.
     Дари начала понимать, почему  она,  вероятно,  навсегда  погибла  для
академической жизни. Разумеется, в мире идей есть свои прелести. Но  разве
что-то может сравниться с изумительным ощущением "я жив", пришедшим  после
того, как абсолютно не сомневался в  том,  что  сию  секунду  умрешь.  Она
глубоко вздохнула, казалось, впервые за вечность, и внимательно посмотрела
на приборную панель. Не  погибли,  но,  безусловно,  сели  на  поверхность
чужого мира. Возможно, враждебного.  И...  какая  непростительная  ошибка,
Ребке надо было  позаботиться  заранее...  ни  одно  орудие  не  готово  к
действию.
     - Ввкк, дайте круговую защиту. И включите внешние дисплеи.
     Экраны загорелись. Перед Дари впервые предстала Дженизия... Нельзя же
считать знакомством стремительно  набегавшую  поверхность  планеты,  когда
корабль несся вниз.
     Но то, что предстало перед ней после недель мечтаний, вызвало  не  то
чтобы разочарование, но показалось не  слишком  интересным.  Никаких  тебе
чудовищ,  огромных  строений,  экзотических  пейзажей.   Корабль-разведчик
покоился на площадке, покрытой блеклым серо-зеленым мхом, кое-где  как  бы
присыпанным  крохотными  ярко-розовыми  блестками.  Полускрытые   высокими
султанами папоротников, торчали острые зубчатые камни.  Верхушки  растений
гнулись и качались под  сильным  ветром.  С  другой  стороны  простиралась
голубая водная гладь, сверкающая под  лучами  полуденного  солнца.  Только
сейчас Дари услышала, что по корпусу корабля хлещет ветер.
     Никто не знал, где опустился эмбриоскаф. Шансы на то, что два корабля
окажутся в пределах видимости друг друга, на планете с  сотнями  миллионов
квадратных километров суши, были ничтожно малы. Но  Дари  напомнила  себе,
что они не сели, а их посадили, и, судя по всему, то же самое произошло  с
Хансом Ребкой и эмбриоскафом.
     - Воздух пригоден  для  дыхания,  -  сказал  Талли.  -  Скафандры  не
понадобятся.
     - У вас достаточно информации, чтобы рассчитать, где сел эмбриоскаф?
     Вместо ответа Ввккталли кивнул на один из  экранов  дисплея,  который
показывал то, что находилось позади "Поблажки". Длинный шрам рассекал мох,
открывая черную почву. Но корабля видно не было.
     Поставив увеличение на  максимум.  Дари  оглядела  горизонт.  Никаких
следов Ханса и его отряда. Не видно и зардалу и вообще каких-либо животных
больше мыши. Кроме борозды, ничего не указывало на присутствие эмбриоскафа
в пределах пяти тысяч километров от "Поблажки". И кроме того... право, как
же она раньше не вспомнила, но лучше поздно, чем никогда...  ведь  "шмеля"
можно было запустить только с орбиты. Так  что,  хотя  корабль,  возможно,
здесь и садился, вряд ли он поблизости. Ребка и остальные, наверное, очень
далеко. Что же ей делать дальше? Как поступили  бы  Ханс  Ребка  или  Луис
Ненда?
     - Откройте люк, Ввкк  -  Ей  хотелось  спокойно  все  обдумать.  -  Я
собираюсь выйти наружу. Вы останетесь  здесь.  Следите  за  мной,  но  без
команды не стреляйте. И не разговаривайте со мной, пока  не  сочтете,  что
появилась какая-то опасность.
     Дари ступила на  поверхность  планеты.  Ее  ноги  утонули  в  плотной
упругой подушке мха. Яркие пятнышки вблизи оказались душистыми цветочками,
которые на тоненьких, как волос, бледно-розовых стебельках выглядывали  из
низкой  поросли.  Головка  каждого  цветочка  была   повернута   прямо   к
полуденному солнцу. Дари пошла вперед, чувствуя себя виноватой из-за того,
что каждым шагом давила их нежную благоухающую красоту. Она  спустилась  к
кромке воды, где кончался мох и  ветер  с  моря  гнал  длинные  с  пенными
гребнями волны на жемчужный  песок.  Она  понаблюдала  за  игрой  волн.  В
нескольких ярдах от нее берег кишел коричневыми ракообразными  размером  в
дюйм, суетливо старавшимися не отстать от набегавших волн. Если этот район
был типичным для Дженизии, то маловероятно,  что  эта  прекрасная  планета
является родиной самого страшного вида во всем рукаве.
     -  Профессор  Лэнг.  -  Голос  Ввккталли  в  наушниках   прервал   ее
размышления. - Можно мне говорить?
     Дари вздохнула. Она  еще  не  начала  генерировать  идеи,  а  ее  уже
отвлекали.
     - Что вы хотите. Ввкк?
     -   Я   хочу   проинформировать    вас    о    показаниях    сенсоров
корабля-разведчика.  Четыре  органические  жизненные   формы   гигантского
размера...  приближаются  к  вам.  Однако  их  местоположение   затрудняет
предоставление их изображения или описания.
     Дари это  показалось  бессмыслицей.  Или  корабельные  сенсоры  могли
видеть, что приближается, или не могли.
     - Где они. Ввкк? Почему вы не можете передать изображение?
     - Они в воде, примерно в сорока метрах от того места, где вы  сидите.
И они приближаются. Мы не  можем  получить  изображение,  потому  что  эти
сенсоры не предназначены для обнаружения предметов под  водой.  Я  нарушил
ваши инструкции и заговорил с  вами  об  этом,  потому  что,  хотя  оружие
"Поблажки" приведено в боевую готовность, вы запретили стрелять без  вашей
команды. Но я думал, что вы захотите знать...
     - Боже мой! - Дари вскочила на ноги и попятилась от набегающих  волн.
Каждый вздымаемый ветром гребешок стал головой огромного зверя.  Она  ясно
услышала голос Ребки: "Внешность бывает обманчива".
     - Хотя то, что вы  сейчас  произнесли,  строго  говоря,  командой  не
назовешь, но если вы хотите, чтобы я выстрелил, я готов.
     - Не стрелять. - Дари поспешила к "Поблажке".  -  Просто  продолжайте
наблюдение, - добавила она, обходя округлый корпус корабля и направляясь к
люку, через который выходила.  -  Наблюдайте,  а  когда  я  снова  окажусь
внутри...
     Некто, скорчившийся на серо-зеленом  мху,  неожиданно  распрямился  и
длинным  скользящим  прыжком  подлетел  к  ней.  Она  потрясенно   ахнула,
попыталась отскочить и, запнувшись, распласталась на мягком грунте. На нее
смотрели  глаза,  такие  же  широко  открытые  и  изумленные,  как  и   ее
собственные.
     - Талли! - она почувствовала, что сердце  колотится  у  нее  прямо  в
горле. - Ради небес, почему вы не предупредили меня...
     -  Вы  распорядились,  -  в  голосе   викера   звучала   оскорбленная
невинность, - не разговаривать с вами, если только что-то не покажется мне
опасным. Но ведь это всего  лишь  Жжмерлия,  живой  и  мирный.  Мы  же  не
считаем, что он опасен. Не так ли?


     - Там были следы зардалу, - говорил  Жжмерлия.  -  Но  когда  капитан
Ребка с остальными обошел здания, все они оказались пустыми.
     Лотфианин вел их, а Ввккталли и Дульсимер шли следом. Несколько минут
в обнимку с главным реактором "Поблажки" наряду  с  заверениями  Жжмерлии,
что все члены ранее высадившегося отряда живы и здоровы, со: вершили чудо.
Полифем посветлел, яблочно-зеленая спираль его туловища расслабилась, и он
бодро прыгал вместе со всеми на своем мускулистом хвосте.
     Дари замыкала цепочку и никак не могла понять, почему ей так неуютно.
Все было прекрасно. Но почему же ей так тревожно? Наверное, проснулось  то
самое  шестое  чувство,  о  котором  Ребка  говорил,   что   эту   скрытую
человеческую способность непременно  следует  развивать.  Это  был  слабый
внутренний голос, предупреждающий ее о чем-то... Ханс  Ребка  клялся,  что
этот  голос  никогда  нельзя  игнорировать.  Дари  усиленно  вслушивалась.
Системы защиты "Поблажки"  были  достаточно  разумны,  чтобы  распознавать
различные жизненные формы. Дари дала распоряжение впускать любые существа,
подобные присутствующим в их отряде, но оставаться  наглухо  закрытым  для
существ, даже отдаленно напоминающих зардалу. Жжмерлия сказал, что  здания
оказались пустыми, но кто знает, что творится на остальной территории?
     Когда они приблизились к стоящим рядом пяти зданиям, Дари поняла, что
они должны просматриваться оттуда, где приземлилась "Поблажка". Просто  их
странная форма, напоминающая природные скалы, делала их трудноразличимыми.
Их построили из мелкозернистого песчаника, такого  же  цвета,  как  береги
скалы, и надо было подойти очень близко, чтобы распознать в них здания.
     - Я вывел на орбиту эмбриоскаф и запустил "шмеля", чтобы  он  показал
дорогу через сингулярности, - продолжал Жжмерлия. - Остальные же находятся
здесь.
     - В этих зданиях? - Они уже прошли половину вдающейся в море косы,  а
Дари все еще не могла понять причину своего беспокойства.
     - Конечно, я же не видел, чтобы они оттуда выходили.
     Дари решила, что, наверное, ее сбивает с толку новая манера  Жжмерлии
отвечать на вопросы. Раньше он  самоуничижался  до  раболепия,  теперь  же
держался хладнокровно и небрежно, говорил лаконично. Может быть,  на  него
наконец подействовало освобождение. А они-то  все  гадали,  когда  же  это
проявится.
     Жжмерлия остановился у первого здания. Поведя бледно-желтыми  глазами
на коротких стебельках и  указав  передним  суставом  лапки  на  вход,  он
объявил:
     - Они вошли туда.
     И как будто в ответ на эти слова, что-то голубое мелькнуло  в  темной
глубине здания.  Обойдя  Дульсимера  и  Ввккталли,  Дари  вытянула  шею  и
заглянула внутрь. В этот момент позади нее раздался вопль и что-то  сильно
ударило ее в спину. Ей удалось устоять  на  ногах  и  обернуться.  Полифем
буквально навалился на нее.
     - Дульсимер! Олух неуклюжий, не делайте этого.
     Но полифем стонал, бормотал и держался за нее  всеми  своими  руками.
Дари попыталась вырваться, не понимая, что с ним творится, пока  внезапно,
повернув голову, не увидела за Дульсимером и Ввккталли на берегу...
     Зардалу.
     Зардалу всех форм  и  размеров,  десятки  их,  еще  покрытых  каплями
морской воды. Они перекрыли дорогу на суше и со  всех  сторон  возвышались
над поверхностью моря. Теперь  она  вдруг  поняла  происхождение  голубого
мелькания в здании за ее спиной.
     Невозможно убежать, невозможно спрятаться. Впервые Дари  позавидовала
Дульсимеру. Хорошо бы сейчас самой застонать и разрыдаться.


     Люди, кекропийцы... возможно, даже зардалу...  могли  питать  иллюзии
насчет того, будто в мире есть вещи  поинтереснее,  чем  сбор  информации.
Возможно, некоторые из них даже верили в это. Но Ввккталли знал,  что  они
ошибаются... знал с абсолютной уверенностью, которой может  обладать  лишь
компьютер.
     Нет  в  мире  ничего  более  увлекательного,  чем  сбор   информации.
Количество ее бесконечно, или почти бесконечно,  и  ограничивается  только
полной энтропией Вселенной. Она  рассеяна  и  разнообразна.  Она  вечна  и
доступна для сбора в любом месте и в  любое  время.  "И,  возможно,  лучше
всего то,  -  подумал  Ввккталли,  которого  распирало  от  самодовольства
настолько, насколько позволяли его контуры, - что никогда не  знаешь,  где
она может пригодиться".
     Сейчас он получил  этому  прекрасное  подтверждение.  На  Миранде  он
выучил у Каллик язык, на котором она  общалась  с  зардалу.  Этим  древним
наречием пользовались хайменопты, когда были рабами  зардалу.  Большинство
жителей рукава возразили бы, что учить мертвый язык, на  котором  общались
только с вымершей расой, пустая трата времени.
     Но не будь этого, Ввккталли не смог бы общаться, даже  примитивнейшим
образом с теми, кто взял его в плен.
     К удивлению Талли, зардалу не разорвали четырех  своих  пленников  на
части в первые же минуты встречи. Но решительно дали  понять,  кто  хозяин
положения. Талли, которого сбили с ног и перевернули  вниз  головой  двумя
чудовищными щупальцами, слышал  вскрики  Жжмерлии  и  Дари  Лэнг  с  одной
стороны и горловой стон Дульсимера с другой. Но эти  восклицания  выдавали
удивление и растерянность, но  никак  не  боль.  Самого  Талли  прижало  к
темно-синей, пахнущей аммиаком коже так, что нос его расплющился. Все  еще
продолжая висеть вверх ногами, он  видел,  что  земля  проносится  мимо  с
невероятной скоростью. Спустя мгновение, прежде чем он успел сделать вдох,
державший его зардалу погрузился в воду.
     Талли преодолел рефлекс своего тела, которое хотело дышать. Держа рот
закрытым, он с некоторым раздражением размышлял, что еще несколько  минут,
и ему снова понадобится другое тело, хотя его теперешнее  было  во  многих
отношениях почти как новенькое. И ему все сильнее хотелось вдохнуть  воду,
как бы ни старался он подавить это желание. Талли проклинал конструкторов,
предусмотревших  ограниченное  взаимодействие  компьютера   и   тела.   Он
великолепно бы сам со всем управился. "Не дыши, не дыши, не дыши",  -  изо
всех сил приказывал он телу.
     Однако  побороть  дыхательный  рефлекс   было   нелегко.   Его   губы
двигались... открывались... втягивали жидкость. Не дыши.
     На половине глотка его быстро повернули на сто восемьдесят градусов и
поставили на ноги.
     Он  закашлялся,  выплюнул  солоноватую  воду  и  проморгался.   Затем
огляделся.  Он  стоял  на  краю  мелкой  перевернутой  чаши,  сорока   или
пятидесяти метров в диаметре, середина которой была приподнята и  окружена
серым кольцом парапета.  Двумя  щупальцами  зардалу  обхватил  его,  двумя
другими  держал  Дульсимера,  который  кашлял  и  давился,   нахлебавшись,
по-видимому, воды. Стена пузыря была бледно-голубой. Талли решил, что  она
прозрачна и, поскольку они находились под водой, море окрашивало ее в свой
цвет.
     Дари Лэнг и Жжмерлии нигде не было видно. Талли надеялся, что с  ними
все в порядке. Насколько он мог судить по тому, как с ним обращались,  его
не собирались убить или покалечить... сразу. Но для этого еще было время.
     И он мог вообразить множество неприятных вариантов.
     Один из них, так сказать, находился прямо перед ним. На первый взгляд
пространство между Талли и приподнятым центром зала было покрыто  неровным
бледно-абрикосовым ковром. Но этот ковер шевелился. В  зале  бурлило  море
крошечных  головок,  щелкающих  острыми  клювиками.  Миниатюрные  щупальца
подергивались, переплетаясь со щупальцами соседей.
     Они попали в подводный питомник  зардалу.  Быстрым  сканированием  он
насчитал более десяти тысяч детенышей...  это  из  четырнадцати-то,  всего
несколькими месяцами ранее. Зардалу размножаются быстро.
     Он записывал эту  сцену  для  возможного  дальнейшего  использования,
когда зардалу поднял его и Дульсимера и легко  понес  вперед,  через  море
мельтешащих оранжевых щупалец. Маленькие зардалу не собирались уступать до
рогу, а лишь свирепо  щелкали  клювами  на  проходившего  мимо  взрослого.
Толстые щупальца небрежными шлепками отшвыривали малышей с дороги.
     Талли и Дульсимера  уронили  перед  огромным  зардалу,  усевшимся  на
невысоком парапете внутреннего  кольца  чаши.  Этот  чужак  был  настоящим
чудовищем,  гораздо  больше  того,  который  их  нес.  Его  толстую  талию
опоясывала разноцветная бахрома перепонок, испещренных узором  из  красных
завитушек.
     Узор казался знакомым. Талли пристальней вгляделся в самого  зардалу.
Удивительно! Он узнал это существо. Для большинства  людей  эти  массивные
темно-синие туловища,  бугристые  головы  и  свирепые  клювы  делали  всех
зардалу похожими друг на друга, но запасы памяти Талли были  нечеловечески
обширны.
     Теперь наконец  могла  окупиться  "бессмысленная"  трата  времени  на
мертвый язык.
     - Можно мне говорить? - Талли употребил  набор  щелчков  и  свистков,
которые он узнал от Каллик. - Мы с вами, оказывается, знакомы.
     Стоявший за Ввкк зардалу тут же толкнул его, так что он  распластался
на скользком полу, и что-то прорычал, пока великан перед  ним  дергался  и
извивался, как клубок перепутавшихся питонов.
     - Вы разговариваете, - громадный зардалу наклонился  вперед,  издавая
свистящие звуки через ротовое отверстие под жутким клювом,  -  на  древнем
языке полного подчинения. На этом языке говорят рабы, и только отвечая  на
команды. Наказание за неправильное использование этого языка - смерть.
     - Но я не раб. Я говорю, когда хочу.
     - Это невозможно. Рабы должны говорить на  рабском  языке,  и  только
послушные существа могут разговаривать на нем. Наказание другим существам,
которые говорят на рабском языке, - смерть. Вы принимаете полное  рабство?
Если нет, молодые готовы. У них хороший аппетит.
     Это была хорошая логическая  проблема:  вопрос  о  не-рабах,  которые
захотели  воспользоваться  языком  рабов...  но  Талли   подавил   желание
пуститься в рассуждения. Зардалу перед ним опустил мощное щупальце.  Рядом
с Талли, что-то бормоча, лежал ничком Дульсимер.  Полифем  ничего  не  мог
понять из их разговора, но  он  видел  вертикальное  ротовое  отверстие  и
загнутый  зловещий  клюв,  который  открывался  достаточно  широко,  чтобы
перекусить человека - или полифема! - пополам.
     - Давайте сойдемся на том, что я могу разговаривать, и отложим вопрос
о рабах, - предложил Талли. - Главное, что я вас знаю.
     - Это невозможно. Как вы смеете лгать? Наказание за ложь - смерть.
     Похоже, в мире зардалу многое каралось смертью.
     - Это не невозможно. - Талли снова  поднял  голову,  а  его  конвоир,
молодой зардалу, снова пихнул его в грязь. - Вы участвовали в  схватке  на
Ясности, большом  сооружении  Строителей.  По  правде  говоря,  именно  вы
схватили меня и разорвали в клочья.
     Шарящее щупальце остановилось  в  нескольких  дюймах  от  левой  руки
Талли.
     - Верно, я был там. И поймал одного, вроде вас. Но я его убил.
     - Нет, не убили. Вы оторвали мне руки, помните, сначала  одну,  потом
вторую. - Талли поднял руки. - Потом вырвали мне ноги. И отшвырнули  меня,
прямо на стенку коридора, так что я разбился У меня откололась макушка,  и
от удара чуть не вышибло мозги. А  кто-то  из  ваших  сородичей  растоптал
крышку моего черепа...
     Щупальце убралось назад. И когда Талли вновь приподнялся, его  больше
не толкали в грязь.
     Огромный зардалу наклонился поближе.
     - Вы смогли выжить после такого страшного расчленения?
     - Конечно.  -  Талли  встал  и  пошевелил  пальцами.  -  Видите?  Как
новенький!
     - Но боль... и вы, отказываясь признать статус раба,  снова  рискуете
тем же. Неужели вы еще раз обречете себя на такие муки?
     - Что ж, это моя слабость. Видите ли, мой тип  существ  не  чувствует
боли. Но, признаться, иногда для моего тела было бы лучше, если  бы  я  ее
чувствовал. Эй. Поставьте меня на пол.
     Щупальца снова протянулись к ним. Одна пара подняла Талли,  другая  -
Дульсимера. Большой зардалу повернулся  и  перебросил  их  через  парапет,
доходивший ему до пояса. Они пролетели восемь футов и с хлюпаньем упали на
вонючую кучу, которая спружинила под ними.
     - Будете ждать здесь, пока мы вернемся. - Выпуклая голова нависла над
парапетом, и на них уставились гигантские небесно-голубые глаза. - Вам  не
причинят вреда, пока я со своими товарищами не решу вашу судьбу.  Если  вы
попытаетесь покинуть это место, наказание - смерть.
     Темно-синяя голова исчезла. Талли попытался встать  и  дотянуться  до
края ямы, но удержаться на ногах было невозможно. Их бросили в месиво рыб,
скатов, дергающихся морских огурцов и анемонов. В яме было  ровно  столько
воды, чтобы все они оставались живыми.
     - Дульсимер, вы гораздо выше  меня,  когда  встаете  в  полный  рост.
Можете дотянуться до края?
     - Но зардалу... - Большой глаз пугливо уставился на Ввккталли.
     - Они советуются, что с нами делать. - Талли передал Дульсимеру  суть
их разговора. - Не странно ли, - заключил он, - как внезапно изменилось их
отношение?
     - Вы уверены, что они ушли?
     - Если бы вы могли дотянуться до края, вы бы сами увидели.
     - Подождите минутку.  -  Дульсимер  свернулся,  оказавшись  почти  на
корточках  среди  шевелящейся  живности.  Внезапно  он   выпрямился,   как
отпущенная пружина, и взлетел на пятнадцать футов вверх.
     - Вы правы, - произнес он, плюхнувшись обратно. - В зале пусто.
     -  Тогда  выпрыгните  совсем  и  помогите  выбраться  мне.  Нам  надо
попытаться сбежать.
     - Но мы же знаем, что дорога отсюда одна.  Под  водой.  Мы  наверняка
утонем, или нас снова поймают.
     - Здесь должен быть другой вход и выход.
     - Откуда вы знаете?
     - По законам логики.  Воздух  здесь  свежий,  значит,  есть  обмен  с
атмосферой. Давайте, Дульсимер, прыгайте.
     Полифем опять съежился.
     - Я не уверен, что ваш план разумен. Они не причинят нам вреда,  если
мы согласимся  с  участью  рабов.  Но  они  пригрозили  смертью,  если  мы
попытаемся бежать. Почему бы нам не стать рабами? Возможно, через триста -
четыреста лет, или раньше, нам подвернется возможность сбежать  безопасным
образом. Тем временем...
     - Может быть, вы и правы, но я собираюсь приложить  все  силы,  чтобы
выбраться отсюда. - Ввкк посмотрел вниз и пнул безобразного голубого  рака
с колючими ножками. - Я бы поверил зардалу, если бы они  не  оставили  нас
здесь, со своими запасами пищи...
     - Запасами пищи?!
     - ...а сами решают, что с нами сделать.
     Но Дульсимер уже выпрыгнул из ямы, не дав Талли досказать.


     Дари повезло больше - или меньше? - чем остальным. Ее также  схватили
и крепко держали, но поймавший ее зардалу остановился  около  построек  из
песчаника. Она  видела,  как  остальных  захватили  и  увлекли  под  воду,
вероятно, на смерть. Когда через десять  минут  подошел  ее  черед,  разум
подсказал, что лучше умереть быстро.  Но  тело  бунтовало.  Когда  зардалу
двинулся к воде, она набрала в легкие побольше воздуха. Сырость  и  холод,
удары бурлящей от огромной скорости погружения воды.  Она  испугалась,  но
прежде, чем легкие сперло от недостатка кислорода, зардалу снова вынырнул.
     Сухой, чистый воздух.
     Дари  почувствовала  ветерок.  Откинув  волосы,  она   увидела,   что
находится  в  большом  сводчатом  зале.  Сквозило  из  большого  открытого
цилиндра посередине. Зардалу поспешил в этом  направлении.  Дари  услышала
шум воздушных насосов, а затем по спиральной дорожке ее понесли вниз.
     Они спускались все ниже и  ниже.  Слабый  голубой  свет  зала  померк
вдали. Дари ничего не видела, но услышала  впереди  щелканье  и  пересвист
чужаков. Ее охватил безумный ужас, который  может  вызвать  только  полная
темнота. Она так напряженно всматривалась в  мрак,  что,  казалось,  глаза
начали кровоточить. Ничего. Она принялась бороться,  пытаясь  освободиться
от крепких объятий щупальцев.
     - Прекратите. - Голос, раздавшийся с расстояния  в  несколько  футов,
был ей знаком. - Это бесполезно, а дорога крутая. И если  вас  уронят,  вы
костей не соберете.
     - Жжмерлия! Откуда вы взялись? Вы можете здесь видеть?
     - Немножко. Как и зардалу, я более чувствителен к слабому свету,  чем
люди. Корме того, я могу разговаривать с зардалу, который меня держит.  Мы
направляемся по длинному спуску. Через полминуты вы тоже сможете видеть.
     Полминуты. У Дари недели бывали короче. Зардалу двигался так  плавно,
что она почти не ощущала этого. Но  Жжмерлия  был  прав.  Внизу  появилось
слабое свечение, и оно становилось все ярче.
     В нескольких ярдах впереди она могла разглядеть широкую спину другого
зардалу, от которой отражался свет.
     Направление туннеля круто изменилось на противоположное. Они попали в
комнату, по форме напоминающую каплю, растекающуюся от того места, где они
стояли. Пол был из гладкого натечного  стекла,  темные  лучи  внутри  него
расходились у входа и  снова  сходились  в  дальнем  конце,  встречаясь  с
горизонтальным рядом круглых отверстий, напоминающих  зрачки  или  радужки
четырех громадных глаз. Перед отверстиями стоял длинный высокий стол. И за
этим столом на раскинутых  голубых  щупальцах  сидели  четверо  гигантских
зардалу.  Дари  почувствовала  перехватывающий  дыхание  запах  аммиака  и
прогорклого жира.
     Дари  опустили  на  пол  рядом  с  Жжмерлией.  Зардалу,  которые   их
доставили, повернулись к входу.  Они  были  заметно  меньше,  сидевших  за
столом, и у них не  было  разукрашенной  бахромы  перепонок,  опоясывающей
туловище посередине.
     Ближайший  к  Дари  зардалу  наклонился  вперед.  Открылось   ротовое
отверстие, и она услышала трель бессмысленных щелчков и посвистываний. Она
не ответила, и из-за стола выскользнуло щупальце, угрожающе  нависнув  над
ее головой. Она пригнулась. Слишком хорошо были видны большие, размером  с
тарелку, присоски в окружении коготков.
     - Они приказывают вам говорить с ними так же, как другие,  -  перевел
Жжмерлия. -  Не  очень  ясно,  что  это  означает.  Подождите  минутку.  Я
попытаюсь быть вашим переводчиком.
     Он пополз  вперед,  прижимаясь  трубчатым  телом  к  земле  и  широко
раскинув  восемь  ног.  Начался  долгий  обмен  пощелкиваниями  и  нежными
трелями. Через минуту щупальце убралось от Дари.
     - Я разъяснил им, что вы не знаете их языка, - сказал Жжмерлия.  -  А
также  рискнул  назваться  вашим  рабом.  Поэтому   они   считают   вполне
естественным, что я отвечаю, только побеседовав с вами, и служу всего лишь
средством для передачи им ваших слов.
     - Что они говорят, Жжмерлия? Почему они не убили нас сразу?
     - Одну минуту. - Снова последовал  длительный  обмен  звуками,  затем
Жжмерлия кивнул и обернулся к Дари. - Я понимаю их слова,  но  не  мотивы.
Они знают, что мы представители рас, очень сильных и  влиятельных  в  этом
рукаве, и на них  произвело  впечатление  то,  что  наша  компания  сумела
победить их на Ясности. Они, кажется, предлагают союз.
     - Сделка? С зардалу? Чушь.
     - Позвольте мне, по крайней мере, выслушать их.
     Жжмерлия снова пустился в  непонятные  переговоры.  Несколько  секунд
спустя самый большой зардалу  произнес  длинную  речь,  во  время  которой
Жжмерлия только кивал головой. Наконец он замолчал, и Жжмерлия обратился к
Дари:
     - Все вполне очевидно. Дженизия - родной мир зардалу, и  четырнадцать
выживших после выдворения с Ясности направились именно сюда. Здесь, как мы
и опасались, они стали размножаться, чтобы снова войти в силу.  Но  теперь
выяснилось, что, по непонятным для них причинам, они не могут покинуть эту
планету. Они видели, как наш корабль прилетел и улетел отсюда. И  уверены,
что мы знаем секрет, как  появляться  и  исчезать  с  Дженизии  по  своему
желанию.
     Они говорят, что, если мы поможем им покинуть Дженизию и выбраться из
Свертки Торвила, они предложат нам  то,  что  не  предлагали  еще  никому:
статус их младших партнеров. Не равных, но гораздо выше, чем рабов. А если
мы поможем им восстановить господство над мирами в этом рукаве,  власть  и
богатство ждут нас.
     - А если мы откажемся?
     - Погибнем.
     - Значит, они хотят, чтобы мы  поверили  им  на  слово?  А  если  они
передумают, как только узнают, как покинуть Дженизию?
     Дари напомнила себе, что она понятия не имеет,  какая  сила  посадила
"Поблажку" на поверхность и как отсюда выбраться.
     - В качестве доказательства того, что потом они не откажутся от своих
обязательств, они согласны выделить какое-то количество  заложников.  Даже
юных.
     Дари вспомнила прожорливых детенышей зардалу и содрогнулась.
     - Жжмерлия, никогда и ни за какие коврижки я  не  соглашусь  помогать
зардалу вернуться в рукав. Слишком много столетий насилия и  кровопролития
предостерегают нас против этого. Мы не будем им помогать, даже если за это
придется заплатить ценой жизни. Подожди минутку!
     Жжмерлия уже поворачивался к четверке зардалу. Дари схватила его:
     - Ради Бога, не  передавай  им  то,  что  я  сейчас  сказала.  Скажи,
скажи... что я очень заинтересована в их предложении, но сначала хотела бы
получить доказательство их честных намерений... если в языке зардалу  есть
слова для таких понятий. Скажи им, чтобы Ввккталли  и  Дульсимера  привели
сюда живыми и здоровыми. А также капитана Ребку и его спутников, если  они
еще живы.
     Жжмерлия кивнул и снова вступил в переговоры с зардалу, на  этот  раз
более краткие. Самый большой зардалу начал яростно и  беспорядочно  махать
всеми своими щупальцами, стуча по столу с  силой,  которая  превратила  бы
человека в лепешку.
     - Они отказываются? - спросила Дари.
     - Нет. - Жжмерлия махнул в сторону зардалу. - Это не от гнева,  а  от
досады. Они не могут ничем подтвердить свое обещание. Талли  и  Дульсимера
приведут сюда. Но другая группа сбежала от них  в  глубины  Дженизии...  и
никто из зардалу понятия не имеет, где они сейчас.





     Двумя километрами ниже поверхности Дженизии раскинулся загадочный мир
сообщающихся пещер и коридоров, пустот, перекрытых серебряными куполами  и
вымощенных хрусталем, высоких колонн, которые поднимались  в  произвольном
направлении, и осыпанных звездной пылью полов.
     Но пятью километрами ниже поверхности все становилось еще загадочней.
Еще непостижимей.
     Больше не было нужды идти или карабкаться с этажа на этаж, с места на
место. Полотнища текучего света вспыхивали вертикально или  горизонтально,
или изгибались, уходя вдаль длинными розово-красными арками  и  коридорами
неизвестного назначения. Каллик, тронув коготком один из рубиновых потоков
света, сказала, что ощущает движущуюся силу и сопротивление нажиму.  Когда
она осмелилась сесть на одно из полотнищ, ее быстро и плавно  пронесло  на
несколько  сот  ярдов,  прежде  чем  ей  удалось  слезть.  Она  вернулась,
взволнованно щебеча... и  тут  же  снова  уселась  прокатиться.  После  ее
третьей попытки все решили воспользоваться световой дорожкой вместо  того,
чтобы идти пешком.
     Привычные законы сопротивления материалов внутри  Дженизии  тоже  как
будто не действовали. Полупрозрачные ткани, тонкие  и  нежные,  как  крыло
бабочки, выдерживали, не прогибаясь  ни  на  миллиметр,  Атвар  Ххсиал,  а
четырехдюймовые  металлические  пластины  сплющивались,  как   желе,   под
легоньким Жжмерлией. В одном зале пол состоял из семигранных плиток особой
формы, которая создавала непериодичный и неповторяющийся  узор.  В  другом
зале плетеные полотенца из гексагональных нитей  спускались  с  потолка  в
глубокие стоячие воды и продолжались под  их  гладью,  странно  искажаясь,
так, что глаз отказывался следовать за ними дальше.
     - По крайней мере эту воду  можно  пить,  -  сказал  Луис  Ненда.  Он
склонился, сложа руки ковшиком, над одной из луж. После нескольких  секунд
шумного глотания он выпрямился. - Какого цвета, по-вашему, эта вещь? -  Он
указал на предмет, похожий на круглый  чеканный  щит,  висевший  в  сорока
ярдах от них.
     - Желтого. - Ребка тоже остановился попить.
     - Хорошо. А теперь гляньте на него как бы искоса, только периферийным
зрением.
     - Синий.
     - Вот и я говорю. Вы ведь не влияете на предмет,  когда  смотрите  на
него. Ваши глаза вбирают фотоны, а не стреляют ими.
     - Я это знаю, но Каллик  вечно  повторяет,  что,  согласно  квантовой
теории, наблюдатель влияет на наблюдаемую систему.
     - Но это же другое дело... это на уровне атомов и электронов.
     - Может быть. - Луис Ненда отвел взгляд от щита, потом так же  быстро
перевел его обратно. - Но я  все  равно  сначала  вижу  голубое,  а  потом
желтое. Я полагаю, что это невозможно, но щиту этого не объяснили. Если бы
я знал, как эта штука работает,  я  бы  заломил  бешеную  цену  в  галерее
"Услада глаз" на Скордато. - Он снова наклонился над прудиком  и  наполнил
фляжку. - Хотелось бы иметь к этой воде что-нибудь еще.
     После того, как проблема  с  водой  благополучно  разрешилась,  мысли
людей все больше и больше обращались к пище. Каллик  это  не  волновало  -
хайменопты могут замедлить свой обмен веществ и прожить пять  месяцев  без
пищи и воды. Жжмерлия и Атвар Ххсиал продержатся не меньше месяца.
     - Остаемся мы с тобой, - сказал Ненда Хансу Ребке. -  Хватит  глазеть
по сторонам, надо искать выход. Ты у  нас  главный.  Командуй.  Так  можно
бродить вечно.
     Эта мысль преследовала Ребку последние четыре часа, с  того  момента,
когда они наконец потеряли из виду зардалу.
     - Я знаю, что мы должны сделать, но не знаю как, - ответил он и обвел
рукой зал. - Если мы собираемся выбраться отсюда, нам  нужен  атлас  дорог
этого места, то есть нам необходимо понять, кто его построил.  В  одном  я
точно уверен - это не зардалу. Все совершенно не похоже на здания наверху.
     - Я не знаю, кто это построил и с какой целью, - до сих пор  Жжмерлия
лишь наблюдал и слушал с отрешенным видом. - Кроме того, мы имеем  дело  с
сооружением планетарных масштабов: объем этих залов - миллионы  кубических
километров.  Но  у  меня  созрел  план,  который  приведет  к  встрече   с
существами, контролирующими и сохраняющими этот регион.
     Ханс Ребка и Луис Ненда уставились на него. Ни один  из  них  еще  не
привык к перемене, произошедшей с Жжмерлией.
     - По-моему, ты только что сказал, что не  знаешь,  как  их  найти,  -
проворчал Ненда.
     - Верно. Однако должны быть  способы  вынудить  кураторов  подземелий
Дженизии прийти к нам.
     Лотфианин шагнул к  двум  дискам,  похожим  на  гигантские  шестерни,
которые вращались на длинных темных призмах. Он поднял один из треугольных
валиков и сунул его в узкую щель  между  дисками.  Стены  зала  задрожали.
Раздался отдаленный визг разрываемого  сверхпрочного  материала,  и  диски
рывком остановились.
     -  Разрушения,  -  продолжал  Жжмерлия.  -  Необратимые   разрушения.
Возможно, многие компоненты этого оборудования  самовосстанавливаются,  но
при  огромных  масштабах  разрушений  потребуется  вмешательство   внешней
ремонтной службы. Здесь должны быть  и  система  оповещения,  и  ремонтные
механизмы. Отойдите. - Он приблизился  к  реке  жидкого  света  и  толкнул
поддерживающую плиту, чтобы получилась запруда.
     Полетели  искры.  Река   взвизгнула,   и   свет   расплескался,   как
расплавленное золото. Десятки машин в разных концах зала начали дымиться и
светиться ярко-красным.
     - Очень хорошо, - Жжмерлия обернулся  к  остальным.  -  Я  предлагаю,
чтобы вы или помогали... или отошли и не мешали.
     Луис Ненда присоединился  к  нему  со  вкусом  и  сноровкой  опытного
вандала. Он нашел прочную металлическую палку и пошел вдоль  стены,  круша
прозрачные грубы со светящейся жидкостью.  Сверкающие  потоки  побежали  в
разные стороны. Все, чего они касались, превращалось в дымящиеся руины.  У
противоположной стены Жжмерлия выводил  из  строя  вращающиеся  механизмы.
Каллик и Атвар Ххсиал в центре зала расправлялись с  поддерживающими  свод
подпорками. Они отыскали наклонную, ничем не  поддерживаемую  платформу  и
навалились на нее вместе. Словно карточный домик ряды балок рухнули.
     Ханс Ребка самоустранился и наблюдал за  возможными  опасностями.  Он
поражался, как энергично и дружно их маленькая группа включилась в работу.
Подземные  устройства  Дженизии  не  были  рассчитаны  на   столь   грубое
вмешательство. В них использовались огромные, весьма тонко  уравновешенные
силы. И когда эта нежная балансировка нарушилась...
     - Берегись, сзади! - вскрикнул Ребка. Маховое колесо в дальнем  конце
комнаты,  с  которого  сняли  всю  нагружу,  принялось  бешено  крутиться.
Жужжащий звук поднялся до визга, затем перешел в ультразвук  и  закончился
страшным взрывом: колесо разлетелось вдребезги. Все попрятались,  а  затем
снова взялись за дело.
     Десять минут спустя зал превратился в  развалины.  Лишь  кое-где  еще
содрогались шестеренки, да поднимались над лужами клубы пара.
     - Очень хорошо, - спокойно произнес Жжмерлия. - А теперь будем ждать.
     "И надеяться, что владелец не слишком  разозлится  на  хулиганов",  -
подумал Ханс Ребка, но ничего не сказал. Идея Жжмерлии была дикой, но ведь
ни у кого не нашлось лучшей.
     Еще четверть часа слышался только треск медленно оседающих  обломков.
Первое доказательство того, что стратегия Жжмерлии сработала,  возникло  с
неожиданной  стороны.  Потолок  зала  осыпался  метелью  маленьких   серых
хлопьев. И внезапно его центр начал выпучиваться в их сторону,  прямо  над
тем местом, где они стояли. Все бросились врассыпную. Но  стойки  и  балки
остались на своих местах, а выпуклость продолжала расти. Потолок раскрылся
и стал днищем серебристого шара.
     Когда контуры нового явления обрисовались достаточно ясно, Ханс Ребка
почувствовал облегчение, смешанное с разочарованием. Он и раньше  встречал
разумные создания Строителей, на Жемчужине и  Ясности.  Но  он  не  ожидал
встретить нечто подобное здесь, и теперь подозревал, что никакой пользы от
этого не будет. Эти творения, вероятно, не хотели причинить вред людям, но
следование их собственным целям, как правило, приводило  именно  к  такому
результату. Хуже всего было то, что  они  бездействовали  или  работали  в
одиночестве в течение  миллионов  лет  после  ухода  Строителей  из  этого
рукава.  Их  обязанности  казались  довольно  странными,   "заржавевшими",
слишком чуждыми... И тем, и другим, и третьим вместе. Общение с  ними  шло
методом проб и ошибок, и у Ханса Ребки создавалось впечатление, что  лично
он ошибался чаще, чем попадал в цель. Но лучше  дьявол,  которого  знаешь,
чем...
     - Мы  заблудились  и  нуждаемся  в  помощи.  Наш  отряд  прибыл  сюда
издалека. - Как только это существо  показалось  целиком,  Ребка  принялся
описывать их приключения. Пока он говорил, предмет перед ними  начал  свое
привычное превращение из дрожащего ртутного шара в  искаженный  эллипсоид.
Сверху выросла серебряная бахрома и раскрылась в  обычный  пятилепестковый
цветок. Пятиугольные диски выдвинулись перед шаром, а длинный тонкий хвост
свесился вниз. Головка цветка повернулась прямо к Ребке.
     Он продолжал говорить, подозревая, что его слова пока еще  не  обрели
смысл. Прежде чем  начнется  общение,  должна  проснуться  лингвистическая
система  этого  создания  и  на  основе   анализа   определенного   объема
произнесенного освоить человеческую речь.
     Ребка говорил еще  несколько  минут,  затем  замолчал.  Этого  вполне
должно хватить. Наступило томительное ожидание.  Наконец  раздалось  тихое
шипение, сопровождаемое чем-то вроде вулканической отрыжки.
     - Закипает! - проговорил Луис  Ненда.  Его  руки  и  грудь  покрылись
маленькими волдырями от обрызгавшей его едкой жидкости, но он  не  обращал
на  них  внимания.  -  Только  очень  медленно.  Может,  дать   ему   дозу
слабительного...
     - Ему нужно время для лингвистического анализа, -  прервал  его  Ханс
Ребка. - Когда он освоит человеческий язык, можешь говорить что угодно.
     - ...заблудились... нуждаемся в помощи, - голос  звучал  так,  словно
кто-то разговаривал  через  трубку,  наполненную  водой,  -  ...прибыли...
прибыли из... издалека...
     Дрожащая поверхность продолжала  возбужденно  трепетать,  а  лепестки
оглядывали дымящиеся развалины.
     - Заблудились, но сейчас... здесь. Здесь с этими злобными  варварами,
учинившими такой... такой погром.
     - Вот теперь мы влипли, - сказал Ненда феромонами, но так слабо,  что
уловить это смогла только Атвар Ххсиал. - Пора сменить пластинку. -  И  он
громко обратился к созданию: - Кто ты такой и как тебя зовут?
     Дрожание прекратилось. Лепестки повернулись в сторону Ненды.
     - Имя?.. имя... у меня нет имени. Мне не надо имени.  Я  -  Хранитель
Мира.
     - Этого мира? - спросил Ненда.
     - Единственного  значимого  мира.  Этого  мира,  будущего  дома  моих
создателей.
     -  Строителей?  -  Ребка  подумал,  что  существо  сердится.  Точнее,
раздражено. Требовалось отвлечь его от  картины  разрушения.  -  Строители
были вашими создателями?
     - У моих творцов нет имени. Они сделали меня, так же как и этот  мир.
И моя обязанность - приспособить  его  к  их  нуждам  и  сохранить  до  их
возвращения. Что я и делал с момента их ухода. - Голова снова  обвела  все
вокруг. - Но теперь, урон здесь так...
     - ...невелик, - произнес Ребка. -  Это  все  можно  восстановить.  Но
перед работой нас необходимо накормить.
     - Органические вещества?
     - Особые органические вещества. Пища.
     - Но здесь нет органики. Возможно, на поверхности...
     - Это было бы идеально. Вы можете это устроить?
     - Не знаю. Следуйте за мной.
     Серебряное тело повернулось и заскользило прочь из зала.
     - Что ты об этом думаешь? - тихо спросил Ненда у Ханса  Ребки,  когда
они двинулись следом за существом.  -  Будущий  дом  Строителей...  Здесь?
Чушь.
     - Знаю. Дари Лэнг говорит, что Строители были  обитателями  открытого
космоса или газовых гигантов. Это место ни то и ни другое.  Но  я  верю  в
одно: Хранитель Мира, или как он там себя называет, трудился миллионы лет,
готовя это место. Он действительно думает, что Строители появятся... точно
так же Тот-Кто-Ждет верит, что Строители выберут  Тектон  и  Жемчужину,  а
Посредник уверен, что они предпочтут Ясность.  По-моему,  они  коллективно
спятили, и ни один из них не знает, чего хотят Строители. - Он помолчал. -
Ого! От нас что, ожидается попытка проделать это?
     Существо достигло одного из широких туннелей,  заполненного  льющимся
золотым светом. Хранитель Мира подплыл к нему и  перескочил  через  порог.
Раздался низкий жужжащий  звук,  и  он  с  огромной  скоростью  унесся  по
изогнутому туннелю, исчезнув вдали.
     - Торопитесь! - крикнул Ребка. - Иначе мы его потеряем.
     Каллик и Жжмерлия уже прыгали, Атвар Ххсиал и  Ненда  последовали  за
ними.
     Ханс  Ребка  нырнул  вперед  и  упал  ничком  на  податливую  золотую
поверхность.  В  какое-то  мгновение  он  подумал,  что   соскользнет   на
противоположную сторону, но тело словно прилипло, и его потащило вперед.
     Спокойной эту езду назвать было нельзя. Неведомые силы  подхлестывали
Ребку все быстрее и быстрее, пока залы и комнаты  не  слились  в  сплошную
полосу. Километры прямого коридора исчезали в мгновение ока. Затем дорожка
изогнулась вверх, и кровь отхлынула от его головы, так что он почувствовал
головокружение. Все его тело растягивало, как на дыбе, с  силой  во  много
раз  превышающей  гравитационную.  Если  его  сбросит  с  этого  светового
транспортера, или он налетит на преграду...
     Лента исчезла. Ханс Ребка внезапно стал свободно падать в темноте. Он
ахнул и пролетел несколько метров, пока его не  подхватило  силовое  поле,
которое замедлило падение, словно теплая патока.
     Он мягко опустился на четвереньки в зале, по сравнению с которым  все
виденное до сих пор на  Дженизии,  казалось  карликовым.  Сияющий  потолок
терялся в вышине, от стены до стены, надо полагать, не менее часа  ходьбы.
А яркая  серебряная  горошинка,  устремившаяся  к  центру  зала,  по  всей
видимости, была Хранителем Мира.
     Четыре точки, чуть больше мухи, двигались между  Ребкой  и  созданием
Строителей.
     Он встал и поспешил за ними. С тех пор, как они  проникли  в  Свертку
Торвила, Джулиан Грэйвз - организатор и  руководитель  экспедиции  -  стал
пассивным наблюдателем, а  когда  эмбриоскаф  заставили  сесть,  Жжмерлия,
словно компенсируя апатичного Джулиана Грэйвза,  внезапно  превратился  из
ведомого в ведущего.
     Даже законы природы в Свертке действовали по-другому. Кто знает,  что
может случиться в  области  многосвязного  пространства-времени,  дробного
континуума и макроскопических квантовых эффектов? Он  вспомнил  о  Дари  и
понадеялся, что с ней все  в  порядке.  Если  б  только  группе  "Эребуса"
хватило здравого смысла спокойно  сидеть  и  ждать,  а  не  рваться  через
сингулярности в безрассудной попытке прийти на помощь...
     Хорошо хоть Атвар Ххсиал и Луис Ненда  пока  еще  были  предсказуемы.
Когда  Ребка  приблизился  к  ним,  они  совершенно  невозмутимо   изучали
окружающую обстановку. Судя по их позам, они вели феромонный разговор.
     - Не договориться ли нам между собой до того,  как  мы  снова  начнем
общаться с этим созданием? Если мы, конечно,  уже  не  опоздали.  -  Ребка
показал вперед, где Жжмерлия и Каллик настигали Хранителя Мира. - Эти двое
долго были вашими рабами. Не могли бы вы придержать их, пока мы не  выйдем
отсюда?
     - Думаете, я не хочу! - прорычал Ненда. Такую  искреннюю  досаду  мог
изобразить только гениальный актер. - Мы с Ат только что говорили, что  вы
с Грэйвзом наделали дедов. Взяли двух прекрасных  рабов  и  заморочили  им
голову всякой чепухой о свободе, правах и привилегиях. Всем, о чем ни тот,
ни другой и слышать раньше не хотели. А теперь?  Безнадежно  испорчены.  С
Каллик еще терпимо, но Ат говорит, что Жжмерлии она не  может  даже  слова
сказать.  Он  расхаживает  повсюду  как  хозяин.  Полюбуйся-ка  на   него!
Интересно, о чем эта парочка сейчас воркует?
     Лотфианин  скорчился  около  создания  Строителей.  Каллик   внезапно
повернулась и со всех ног помчалась назад.
     -  Хозяин  Ненда!   -   выдохнула   хайменоптка,   затормозив   перед
карелланцем. - По-моему, хорошо бы вам с Атвар Ххсиал поспешить.  Жжмерлия
ведет переговоры с Хранителем Мира. И его  поведение  я  не  могу  назвать
вполне разумным.
     - Видишь?!  -  произнес  Луис  Ненда,  сверкнув  глазами,  и  тут  же
обеспокоенно добавил: - Поспешим.


     - Все очень просто, - начал Жжмерлия. Он  заторопился  им  навстречу,
оставив позади Хранителя Мира. - Зардалу  имеют  доступ  ко  всем  уголкам
Дженизии, на суше и на море, так как они возникли, став  потом  разумными.
Но им запрещен вход в недра планеты. Представляете, Хранитель не  знал  об
их экспансии  по  рукаву  и  последующем  изгнании  отовсюду,  пока  я  не
рассказал. Хранитель Мира может доставить нас в то место  на  поверхности,
которое мы выберем. Но очевидно, мы рискуем попасть в рабство  или  вообще
погибнуть.
     -  Однако  это  не  единственный  вариант.  Здесь,  внутри   планеты,
существует станция транспортной сети Строителей. Если  ехать  на  световых
транспортерах,  туда  можно  добраться  в  течение  часа.  Хранитель  Мира
заявляет, что меньше чем за день мы можем попасть в любой  район  Альянса,
или Кекропийской Федерации, или Сообщества Зардалу. -  Он  понизил  голос,
хотя вряд ли его было слышно через дальше нескольких футов.  -  Я  считаю,
что нам надо воспользоваться этой возможностью,  пока  Хранитель  Мира  не
передумал. В его рассуждениях чувствуется что-то безумное. После  погрома,
который мы учинили  в  зале,  он  хочет  поскорее  от  нас  избавиться  и,
несомненно, зашлет нас к черту на кулички, хотим мы того или нет...  но  с
глаз долой. Так что давайте полетим в безопасное место, пока можем.
     Хансу Ребке это показалось очень соблазнительным,  но  лишь  на  долю
секунды. Если они сейчас улетят,  оставшиеся  на  "Эребусе"  скорее  всего
решат, что у них неприятности, и, рискуя жизнями, попытаются их спасти. По
крайней мере один должен остаться.
     - Я никого не призываю в герои, - сказал он. -  Если  вы  все  хотите
покинуть Дженизию по системе транспортировки Строителей - пожалуйста. Но я
не могу. Я возвращаюсь на поверхность Дженизии.
     Остальные промолчали, но еще до заявления Ребки между Луисом Нендой и
Атвар Ххсиал произошел феромонный разговор.
     "Меньше чем за день мы можем вернуться домой и спастись от зардалу".
     "Да. Это прельщает. Но, Луис Ненда, поразмысли, в какое положение  мы
попадем,  вернувшись  в  рукав.  Без  гроша,  без  рабов,   без   корабля,
точь-в-точь, как  на  Миранде.  А  если  мы  останемся  здесь,  мы  сможем
отвоевать часть этих богатств... и превратиться в богачей. Хранитель Мира,
может, и не очень здравомыслящий, но приборы делает изумительные".
     "Поверь, Ат, я все знаю. Я не слепой".
     Луис  Ненда  заметил,  что   Жжмерлия   придвинулся   и   внимательно
вслушивается в их разговор.  Лотфианин  лучше  понимал  нюансы  феромонной
речи, чем Ненда. Тут ничего нельзя было поделать, да  и  особого  значения
это не имело. Преданность и подчинение Жжмерлии своей кекропийской госпоже
были абсолютными. Вряд ли он проболтается Ребке или другим.
     "Здесь масса поразительных вещей, - продолжал Ненда. - По сравнению с
ними добыча на Жемчужине просто берсийские безделушки. Я согласен, нам еще
далеко до того, чтобы прибрать это к рукам, но сдаваться рано. Просто  нам
надо держаться Ребки".
     "Согласна, - феромоны Атвар Ххсиал донесли оттенок  подозрительности.
-   Однако   я   снова   различаю   за   твоими   словами    эмоциональную
заинтересованность. Поклянись, что ты останешься по  честным  коммерческим
соображением, а не из-за какого-то извращенного  интереса  к  человеческой
особи женского пола Дари Лэнг".
     "Дай передохнуть, Ат, - нахмурился Ненда. - После всего того, что нам
довелось вынести, ты должна бы знать меня получше".
     "Я слишком хорошо тебя знаю. Потому и беспокоюсь".
     "Давай выбираться отсюда".
     Ненда повернулся к Хансу Ребке.
     - Мы с Ат все обсудили и считаем ошибкой сбежать и  бросить  Джулиана
Грэйвза, Талли, Дульсимера и... кого там еще... на произвол судьбы.  -  Он
яростно сверкнул глазами на кекропийку. - Чтобы они  не  гадали,  куда  мы
делись.  Так  что  мы  решили  остаться  с  вами  и  попытать  счастья  на
поверхности Дженизии.
     - Великолепно. Мне понадобится всевозможная помощь. Значит,  остаются
только Каллик и Жжмерлия. - Ребка посмотрел на хайменоптку и лотфианина. -
Ваши пожелания?
     Они поглядели на него, как на ненормального.
     - Естественно, мы  отправимся  следом  за  Атвар  Ххсиал  и  хозяином
Нендой, - сказала Каллик таким тоном, словно разговаривала  с  несмышленым
ребенком. - Какие сомнения?
     - Тогда у нас одна дорога, - произнес Жжмерлия. - Вперед и  вверх,  в
буквальном смысле слова. Я спрошу Хранителя Мира, как и  когда  мы  сможем
вернуться на поверхность Дженизии.
     - И как можно ближе к эмбриоскафу, - напомнил Ребка.
     - И подальше, насколько возможно, от зардалу, - добавил Луис Ненда. -
И еще не забудь, Жжмерлия, что мы с Ребкой сильно  проголодались.  Но  нам
хочется съесть обед, а не стать им.





     Жжмерлия был уверен, что умер.
     Снова.
     Он хотел умереть. И не так, как в прошлый раз, а навсегда.
     Тогда он всего лишь нырнул в середину аморфной сингулярности, чего ни
одно существо, органическое или неорганическое, выдержать не может.
     Это  привело  к  физическому  расчленению:  его  тело  растянулось  и
одновременно сжалось, пока не стало  нитью  субъядерных  частиц,  а  затем
потоком нейтрино и гамма-квантов. Конечно, задолго до этого он должен  был
погибнуть. Несомненно, конец малоприятный, но хорошо изученный и понятный.
     Ибо то, чему он подвергся потом, оказалось гораздо  хуже:  умственное
расчленение. Его мозг растащили, бережно отделили дольку от дольки, причем
все это время он оставался в сознании и  страдал.  Затем  из  глубины  его
разобранного мозга извлекли все  ясное  и  чистое  и  отправили  выполнять
множество таинственных и абстрактных работ. После этого  остался  обрубок,
лишенный смысла и цели... рассеянный, нерешительный и неуверенный.
     И теперь эти жалкие останки допрашивай.
     - Расскажите о человеке, которого вы называете  Джулиан  Грэйвз...  о
хайменоптке, известной как Каллик... о кекропийке Атвар Ххсиал, -  вопросы
исходили от детища Строителей, Опекуна.
     Жжмерлия знал своего мучителя, но это не помогало. Разум его, начисто
лишенный воли, должен был отвечать.
     - Расскажите мне все, - продолжал допрашивающий,  -  о  членах  вашей
группы. Я могу наблюдать нынешние действия, но прежде чем принять решение,
я должен знать предысторию. Рассказывайте.
     Жжмерлия рассказывал все без утайки. То, чем он стал, не могло  лгать
или сопротивляться.
     Но процесс этот не был односторонним, потому что по мере того, как он
говорил, в пустоту неопределенности, которой  являлся  сейчас  его  разум,
изливался поток информации от  самого  Опекуна.  Жжмерлия  был  неспособен
проанализировать или понять то, что он получал. Только запомнить.


     "Сколько нас? Вряд ли я могу сказать, хотя размышлял над этим с  того
времени, как впервые осознал себя. Я  думал  миллион  лет.  А  более  трех
миллионов лет назад послал своих разведчиков в Великий Поиск, в рукав и за
его пределы. Сначала  в  поисках  контакта,  а  затем  чтобы  найти  своих
братьев.
     Я потерпел неудачу. Я узнал, что нас сотни, а возможно, и тысячи.  Но
местонахождение каждого затрудняет  ответ:  лишь  немногих  из  нас  легко
обнаружить. Некоторые покоятся в сердце звезд под защитой  силовых  полей.
Другие окутаны спасительной оболочкой внутри планет, в ожидании  какого-то
неизвестного сигнала. Еще горстка так далеко продвинулась по  рукаву,  что
все контакты утрачены.
     Самые   недоступные,   вроде   меня,   обитают   внутри   сингулярных
пространственно-временных оболочек. Возможно, есть  и  другие,  в  местах,
куда мне не довелось заглянуть.
     Не  знаю.  Потому  что  я  бросил  Великий  Поиск.  Не  потому,   что
местонахождение каждого создания в конце концов не может быть  обнаружено,
а скорее из-за того, что сам поиск оказался бессмысленным.  Я  понял,  что
эта работа бесцельна.
     Я думал найти собратьев, единомышленников,  с  которыми  мы  будем  и
дальше верно служить нашим творцам. Но нашел только безумие.
     Есть существа одинакового со мной происхождения,  устройства  и  даже
внешнего вида.  Кажется,  наше  общение  должно  было  протекать  легко  и
свободно. Отнюдь. Некоторые оказались аутистами:  настолько  ушли  в  свой
собственный выдуманный мир, что никакого отклика от  них  невозможно  было
добиться. Многие зациклились на своей значимости, и  изменить  это  мнение
совершенно невозможно.
     И очень  неохотно  я  пришел  к  пугающему  заключению.  Единственное
здравомыслящее  создание  -  это  я.  Мне  единственному  удалось   понять
программу моих создателей, которых вы называете Строителями, и я один несу
это бремя: хранить и защищать Истинную Родину до их возвращения.
     Или, вернее, я и мой союзник. Потому что по странной иронии судьбы  я
обнаружил   еще   одно   создание,   которое   понимает   наше    истинное
предназначение... ближайшее ко мне физически. Оно находится внутри той  же
системы  сингулярностей.  Это  существо.  Хранитель   Мира,   сторожит   и
подготавливает Истинную Родину изнутри - так же, как я сторожу ее снаружи.
     Когда Великий Поиск был прекращен, я понял, что нам с Хранителем Мира
надо взваливать все на себя. Помощи ждать не от кого.
     И два миллиона лет назад... мы начали".


     Этот двусторонний поток струился независимо от воли Жжмерлии, пока  у
него  не  осталось  больше  информации,  чтобы  отдавать,  и  сил,   чтобы
воспринимать новую. В конце обмена выдалось несколько минут покоя.
     И тогда настала пора мучений и растерянности.
     Боль во время разделения разума Жжмерлии лишь  казалась  невыносимой.
Он это понял,  когда  начался  ужасающий  процесс  умственного  слияния  и
коллапса.





     В  маленьком  зале  глубоко  под  поверхностью  Дженизии,  окруженная
врагами, каждый из которых был достаточно проворен, чтобы поймать ее, если
она попытается убежать, и достаточно силен, чтобы разорвать  ее  на  части
даже самыми маленькими своими  щупальцами,  на  мягком  и  скользком  полу
сидела, скрестив ноги. Дари Лэнг и  прикидывала  расстановку  сил.  У  нее
есть:
     а) Один полифем, слишком  деморализованный  и  согласный  на  рабскую
участь, если зардалу сохранят  ему  жизнь.  Абсолютно  трезвый  дульсимер,
зеленый как огурец, являл собой жалкое зрелище. И ждать от него поступков,
требующих хоть малой толики мужества,  не  приходилось.  Более  того,  ему
становилось все хуже. Большой глаз его совсем закрылся, а тело  скрутилось
в тугую спираль. Вывод: Дульсимер выбывает из игры.
     б) Один вживленный компьютер, Ввккталли, абсолютно бесстрашный, но  и
абсолютно логичный. Так как единственно логичной  в  этом  положении  была
капитуляция, сомнительно, что на него можно положиться.  Единственным  его
плюсом была способность разговаривать с зардалу и еще  тот  факт,  что  по
непонятной причине некоторые  из  них  испытывали  к  нему  даже  какое-то
уважение. Но до тех пор, пока не понадобится поговорить с  зардалу,  Талли
не помощник.
     в) Один лотфианин. Дари давно  и  достаточно  знала  Жжмерлию,  чтобы
предсказать его  поведение...  однако  на  Дженизии  он  коренным  образом
изменился, став хладнокровным и решительным. И теперь трудно сказать,  как
он  поведет  себя  в  новых  обстоятельствах.  В  данный  момент  он   был
неподвижен, ножки и глаза втянуты и прижаты к трубчатому телу. Значит,  на
Жжмерлию тоже нельзя рассчитывать.
     Что еще осталось? Для полноты картины следовало добавить:
     г)  Дари  Лэнг.  В   недавнем   прошлом   (как   давно   это   было!)
профессор-исследователь  с  Врат  Стражника.   Специалист   по   созданиям
Строителей. Неискушенная в руководстве, в боях и даже в уловках.
     Да, Дари следовало признаться: она до смерти напугана и хочет,  чтобы
ее спасли, но шансы на то, что Ханс Ребка или кто-то  другой  прискачут  с
запада и увезут ее на свободу, слишком малы... Дари и  трем  ее  спутникам
придется рассчитывать только на себя.
     И поскорее, потому что вожди зардалу должны вернуться за ответом.
     Она встала и обошла комнату. Гладкие стекловидные стены. И  такой  же
куполообразный потолок. Единственный выход охранялся двумя  зардалу...  не
самыми большими и  взрослыми,  но  способными  расправиться  с  ней  и  ее
компаньонами. У любого из них хватало щупалец,  чтобы  удерживать  четырех
пленников, и еще оставались свободные. Они настороженно следили за  каждым
ее движением большими голубыми глазами.
     Какое они имели  право  держать  ее  в  плену  и  угрожать  ей?  Дари
почувствовала первые признаки гнева. Вот и хорошо. Пусть растет и крепнет,
пока она досадует, что не знает, где находится и сколько  ей  осталось  до
смерти или полного поражения. Вспомнился урок Ханса Ребки: "Озверею.  Гнев
прогоняет страх. Если ты достаточно разозлен, тебе плевать на смерть".
     И когда тебе неминуемо грозит поражение, делай что-нибудь... не важно
что... лишь бы изменить правила игры.
     Она пересекла комнату и подошла к Ввккталли.
     - Вы можете разговаривать с зардалу? Не так ли?
     - Могу. Но, пожалуй, не настолько хорошо, как Жжмерлия.
     - Предпочитаю вас в качестве переводчика. Я  хочу,  чтобы  сейчас  вы
пошли со мной и объяснили этим двум чудищам, что Дульсимер умирает.
     -  Неужели?  -  Талли  посмотрел  на  туго  свернувшегося  и  наконец
смолкшего полифема. - Я считал, что он струсил.
     - Это потому, что полифемов нет  в  вашем  банке  данных.  -  (Сейчас
некогда учить Ввккталли маленьким хитростям и уловкам.)  -  Посмотрите  на
его окрас, он темный  и  тусклый.  Если  он  не  получит  немедленно  дозу
жесткого излучения, то умрет. А если он умрет, то это сильно осложнит наши
деловые взаимоотношения с зардалу. Можете объяснить им все это?
     - Разумеется.
     - И пока будете объяснять, попробуйте выудить хоть какие-то  сведения
о том, где мы находимся... насколько  глубоко  под  землей,  какой  отсюда
выход и тому подобное.
     - Профессор Лэнг, я сделаю то, о чем вы просите. Но уверен, что этими
данными они меня снабжать не будут.
     - Все равно попытайтесь.
     Дари   последовала   за   Талли,   когда   андроид    направился    к
зардалу-сторожам. Он поговорил с ними пару минут, указывая на  Дульсимера,
а потом на Дари. В конце концов  один  из  зардалу  приподнялся  и  быстро
выскользнул из комнаты.
     Талли обернулся к Дари.
     - Еще глубже, в недрах  планеты,  есть  источники  радиации,  которые
могут  обеспечить  Дульсимера  любым  излучением.  Они  не  хотят,   чтобы
Дульсимер умер, потому что он уже пообещал быть послушным  рабом  зардалу.
Но до того, как они подпитают  его  радиацией,  им  необходимо  заручиться
одобрением старшего.
     Источник радиации глубже. Это не то направление, которое им нужно.
     - Вы спросили их, где мы?
     - Безуспешно. С этими зардалу трудно разговаривать  из-за  того,  что
они боятся.
     - Нас? - В Дари на мгновение шевельнулась надежда.
     - Отнюдь. Они знают, что превосходят  нас  в  скорости  и  силе.  Эти
сторожа боятся главного зардалу. Если  они  оплошают  и  не  справятся  со
своими обязанностями, то будут наказаны...
     - Можете не продолжать: смертью.
     - Совершенно верно. - Талли недоуменно уставился на Дари. - Профессор
Лэнг, почему вы хотели, чтобы я спросил зардалу о том, какие  отсюда  есть
выходы? Ведь такие расспросы наверняка вызовут их подозрения.
     Дари  вздохнула.  Возможно,  на  Миранде  андроид  считается  удачной
конструкцией, но ведь там нет опасностей и кровопролития.
     - Ввкк, если мы не выберемся отсюда, то нам останется либо вступить в
сделку с зардалу, предав тем самым людей и другие расы нашего рукава,  или
же не вступить в эту сделку, и нас разорвут на куски и скормят  детенышам.
Теперь ясно?
     - Конечно. Однако... -  казалось,  Талли  хотел  продолжить,  но  ему
помешало возвращение  посланца.  Второй  зардалу  подошел,  чтобы  поднять
Дульсимера. Толчком щупальца он разбудил Жжмерлию, а Дари и Талли приказал
выйти из комнаты. Они спустились по широкой лестнице и зашагали вниз,  все
время находясь между двумя зардалу.  Несколько  минут  спустя,  пройдя  по
запутанным лабиринтам и поворотам и преодолев еще четыре  темных  туннеля,
они вышли в длинный низкий зал, набитый каким-то оборудованием.
     Зардалу, державший Дульсимера, обернулся и защелкал.
     - Он спрашивает, что делать, -  сказал  викер.  -  Полагает,  что  вы
хотите поместить Дульсимера туда, - он показал  на  массивное  сооружение,
стоявшее вплотную к одной из стен.
     Дари подошла и осмотрела его. Нечто вроде реактора. По  крайней  мере
должно им быть. Толщина защитного экрана говорила о том, что его излучение
смертельно для  людей  и  большинства  других  обычных  организмов.  Но  к
Дульсимеру привычные мерки не подходили. Какой  уровень  радиации  выведет
его из комы  или,  вернее,  взбодрит?  Ей  хотелось  бы,  чтобы  облучение
пробудило в нем уверенность в себе и отвагу, с которой он вел  "Эребус"  в
глубины Свертки Торвила. А затем с его  энергичной  помощью  они  четверо,
возможно, сумеют справиться с зардалу... конечно, не с двумя, а  с  одним,
но это потребует некоторых тщательно  подготовленных  шагов.  Нужная  доза
была первым шагом, но здесь приходилось полагаться на сметку и интуицию.
     С одной стороны реактора находилась дверца, достаточно большая, чтобы
протиснуться человеку или полифему. Дари приоткрыла ее. Когда  зардалу  не
возразили и не отступили, она распахнула ее пошире.
     Комнатка внутри служила чем-то вроде промежуточной  зоны,  в  дальнем
конце которой находилась закрытая дверь. За ней находилось  помещение  для
дезактивации защитного снаряжения.
     Она махнула зардалу.
     - Положите его туда.
     Для Дульсимера, даже туго свернувшегося,  как  сейчас,  едва  хватило
места. Дари закрыла за полифемом дверь и почувствовала угрызения  совести.
Как она понимала, механизм дверей в целях  безопасности  позволял  внешней
двери открываться только при  закрытой  внутренней.  Но  внутренняя  дверь
открывалась снаружи. Это означало, что, пока Дари  не  закроет  внутреннюю
дверь, Дульсимер не сможет оттуда выйти при всем желании.
     Она мысленно скрестила пальцы и тронула рычаг  управления  внутренней
двери.  Теперь  Дульсимер  облучался,  независимо  от   уровня   излучения
реактора. А так как устройства его Дари не знала, то и не  имела  понятия,
насколько велика полученная доза.
     Сколько же времени ему можно там находиться?
     Вдруг его убьют даже минуты? Передозировка всегда губительнее, нежели
недобор. Зардалу просто стояли и смотрели. Они  должны  считать,  что  она
делает все, как положено.
     - Можно мне говорить? - Ввккталли прервал  ее  в  самый  неподходящий
момент. Рядом с ним стоял Жжмерлия, бодрый, как ни в чем не бывало.
     - Нет. Помолчите, Ввкк, я занята.
     - Мое почтение, профессор Лэнг, - вмешался Жжмерлия. - Я  думаю,  вам
стоит выслушать его рассуждения.
     - Я все еще размышляю, - продолжал Талли, не дожидаясь  ответа  Дари,
которая только яростно обожгла их обоих  взглядом.  -  Почему  вы  хотели,
чтобы я спросил зардалу о выходе отсюда?
     Дари огрызнулась.
     - А как вы думаете? Или вам здесь  так  понравилось,  что  захотелось
остаться навсегда? Так и случится, если мы будем сидеть сложа руки.
     Она была готова сорвать зло на ком угодно. А Талли просто  попал  под
горячую руку.
     Он спокойно кивнул.
     - Я понимаю ваше желание удалиться отсюда  и  побыстрее.  Но  это  не
ответ на мой вопрос. Ваша просьба меня все равно озадачивает,  потому  что
мы знаем, куда нас отвели, когда захватили. У меня в памяти  записана  вся
эта информация. А значит, нам уже известно, как выбраться  на  поверхность
без посторонней помощи.
     Дари пережила несколько мгновений безумной надежды, пока собственными
рассуждениями не охладила свой пыл.
     - Так не пойдет. Ввкк Я  верю,  что  вы  хорошо  помните  дорогу,  по
которой пришли сюда, и, наверное,  сможете  вернуться  по  ней  назад.  Но
первая часть пути лежит под водой, а море вокруг кишит зардалу. Даже  если
мы доберемся до этого последнего отрезка пути, в воде нас тут же  поймают.
Нас даже близко не подпустят к суше.
     - Верно. Но... можно мне говорить? Я прекрасно  сознаю,  что  бегство
под водой неосуществимо, и никогда не предложил бы этого.
     - Тогда что же,  черт  побери,  вы  предлагаете?  -  Угасшая  так  же
мгновенно, как и возникла, надежда разозлила Дари еще  больше.  -  Пробить
туннель в скале? Прогрызть себе дорогу наверх?
     - Я предлагаю вернуться той же  дорогой,  которой  мы  спускались  до
первого ряда воздушных насосов. А затем, следуя по воздуховодам за потоком
воздуха, мы выйдем на поверхность.
     Подача воздуха. Дари совсем рассвирепела... на этот раз на себя.  Она
же чувствовала ветерок и слышала легкое постукивание насосов еще в  первом
зале, куда ее приводили. Их здесь,  наверное,  сотни  по  всему  лабиринту
помещений.  Логика  подсказывала,  что  воздуховоды  должны  выходить   на
поверхность Дженизии.
     - Талли, пусть отсохнет мой язык, если я еще хоть раз скажу гадость о
викерах. Можете вертеть мной, как хотите. Приведите сюда  зардалу,  ладно?
Того, матерого. Как можно быстрее.
     Он поспешил к стражнику, а Дари тем временем  поглядела  на  закрытую
дверь реактора. Увлекшись разговорами с Талли и Жжмерлией, она  совершенно
забыла о Дульсимере. Не сварился ли он насмерть? Ее  успокоили  неожиданно
раздавшиеся изнутри громкие удары. Она закрыла внутреннюю дверь,  но  пока
не приблизился большой зардалу, наружную дверь не открывала.
     - Скажите ему, Ввкк, - проговорила она, - что нужно позвать  старшего
зардалу, того, с которым я разговаривала  раньше.  Передайте  ему,  что  я
готова сотрудничать на его условиях, но  не  хочу  иметь  дела  ни  с  кем
другим. А вы оба... приготовьтесь действовать быстро.
     В дверь  камеры  реактора  колотили  все  сильнее.  Стук  перемежался
приглушенными воплями. Дари держала дверь закрытой, ожидая,  пока  зардалу
уразумеет, чего от него хочет Талли.
     В конце концов он направился к выходу, остановившись на пороге, чтобы
обменяться свистом с остающимся сторожем. Этот зардалу придвинулся ближе и
угрожающе  помахал  мощными  щупальцами  над  головами  Дари,  Жжмерлии  и
Ввккталли.
     Дари выждала еще тридцать  бесконечных  секунд,  чтобы  дать  другому
зардалу отойти подальше. Затем глубоко вдохнула и отперла наружную дверь в
надежде, что счастье им улыбнулось и полифем получил нужную дозу радиации.
     - Выходи, Дульсимер.
     Ей не пришлось ничего открывать. Дверь вышибло из ее рук и со  звоном
ударило в стенку реактора.
     Дульсимер вышел. Вернее, вышло нечто.
     Вместо коренастого штопора огуречного цвета, надутого и  молчаливого,
который внесли в реактор несколько минут  назад,  вышла,  точнее  сказать,
вынеслась девятифутовая струя сияющего яблочно-зеленого цвета, визжащая во
всю мочь своего единственного легкого.
     Оставшийся зардалу оказался прямо у него на пути. Дульсимер опрокинул
его навзничь, не сбившись даже на дюйм со своего курса.
     - Дульсимер! - завопила Дари. - Сюда.  Следуй  за  нами...  нам  надо
добраться до воздуховодов. Дульсимер, ты меня слышишь?
     - Ууу-ууу-шш! - завывал Дульсимер. В мгновение  ока  он  облетел  всю
комнату, размахивая своим могучим хвостом.
     -  Бегите!  -  Дари  толкнула  Ввккталли  и  Жжмерлию  к   выходу   и
заторопилась туда сама, не отрывая глаз от Дульсимера. Зардалу, одуревший,
но вполне дееспособный, снова  встал  и  яростно  замотал  щупальцами.  Он
попытался схватить пролетавшего мимо полифема, но не смог. Тот ударился  о
реактор, отскочил, на секунду задержался у двери,  словно  раздумывая,  не
вернуться ли, а потом подпрыгнул до потолка, перевернулся посередине  вниз
головой и полетел в другом направлении.
     - Дульсимер! - снова воскликнула Дари. Она замешкалась, и зардалу уже
направился к ней. Больше ждать она не могла. - Беги к воздушным насосам!
     - К насосу! - внезапно оказавшись рядом с Дари, крикнул  Жжмерлия.  -
Быстрее. Он там, дальше по туннелю.
     Когда  Жжмерлия  произносил  это,  мимо  них  со  свистом   промчался
Дульсимер и стрелой рванул по коридору. Дари облегченно ахнула и  побежала
в ту же сторону. Добежав до громадных сопел воздушных насосов, она поняла,
что Дульсимер проскочил мимо них. Дари услышала вдали его кудахчущий визг.
А затем и он пропал.
     - Внутрь, - крикнул Талли. Он  забрался  в  воздуховод  уже  довольно
далеко. - Если вы пролезете еще на несколько метров вглубь,  щупальца  вас
уже не достанут. А сам воздуховод слишком узок для зардалу!
     - Подождите секунду. Жжмерлия отстает. - Дари, извиваясь, пробиралась
вперед ногами в прямую секцию трубы. Протиснувшись поглубже,  она  подняла
голову. Продвижение шло медленно, а зардалу быстро настигали их... слишком
быстро. Она не успеет вовремя выбраться из зоны досягаемости щупальцев.
     Но между Дари и зардалу находился Жжмерлия, и он  даже  не  попытался
добраться до воздуховода. Вместо этого  он  побежал  в  сторону,  отвлекая
внимание зардалу на себя. Поднырнув под толстое щупальце,  он  скрылся  из
поля зрения Дари.
     А потом вернулся.  Когда  Дари  проталкивала  себя  все  дальше,  она
увидела, как Жжмерлия снова возник перед зардалу и замер.
     Щупальца опустились, заключив Жжмерлию со всех сторон в живую клетку.
Присоски прилипли к трубчатому тельцу, и из  ротового  отверстия  вырвался
победоносный и злобный свист.
     Щупальца с клацаньем сомкнулись. И в этот момент Жжмерлия исчез.
     Зардалу удивленно взвизгнул. Дари ахнула. Жжмерлия  не  вырвался,  не
бежал... он просто исчез, растворился. Но времени раздумывать и удивляться
не было. Зардалу продвигался вперед, а Дари еще находилась в опасной зоне.
     Извиваясь,  она  ползла  по  сужающемуся  туннелю.   Цепкие   кончики
щупальцев блуждали, пытаясь схватить ее, касались волос, дотрагивались  до
головы и шеи. Дари застряла слишком сильно, чтобы двинуться.
     А затем человеческая рука схватила ее за щиколотку и потянула внутрь.
Она  резко  оттолкнулась,  помогая  Ввккталли  тянуть  себя,   и   наконец
скользнула по трубопроводу в последнем спасительном рывке. Зардалу тужился
достать ее, но ему не хватало нескольких дюймов.
     Измученная Дари лежала на  полу  воздуховода  и  судорожно  старалась
отдышаться. Дульсимер куда-то  пропал...  Но,  должно  быть,  находится  в
безопасности. Он мечется по коридорам и в  таком  состоянии  неуязвим  для
зардалу. Жжмерлия исчез еще более таинственно, в нарушение всех  известных
законов  физики.  Она  все  еще  была  глубоко  под  землей,  на  планете,
поверхностью которой владели зардалу.
     И все-таки Дари испытывала странное возбуждение. Не важно, что  будет
дальше, - они сделали по меньшей мере один шаг  к  свободе.  И  совершенно
самостоятельно.
     Путь  на  поверхность  оказался  неправдоподобно  легким  и   безумно
трудным.
     Легким, потому  что,  следуя  за  воздушным  потоком,  они  не  могли
ошибиться. Воздуховод, в который они вошли, забирал отработанный воздух из
зала. Он должен был где-то слиться с другими трубопроводами и  вывести  их
прямо на  поверхность  Дженизии.  От  них  требовалось  только  настойчиво
продолжать путь.
     А трудным все это было потому, что схему трубопроводов они не  знали.
К тому же трубы не предназначались для прогулок людей. В некоторых  местах
они настолько сужались, что в них невозможно было двигаться. Тогда Дари  и
Талли возвращались к ближайшей развилке трубопроводов  и  отправлялись  по
другой ветке. В некоторых  пересечениях  трубопровод  расширялся  в  целую
комнату, достаточно большую, чтобы пропустить зардалу. Входить  туда  было
небезопасно, и им снова приходилось возвращаться и искать другой путь.
     Дари не сомневалась, что без Ввккталли ни за что бы не выбралась.  Он
запоминал каждый поворот и каждый наклон туннеля, определяя их  координаты
относительно исходной точки путешествия, и следил за тем, чтобы отклонения
маршрута не уводили их слишком далеко от нужного направления. Он то и дело
успокаивал Дари, утверждая, что, несмотря на фальстарты и возвращения, они
все-таки движутся вверх, а его внутренние часы утверждали, что,  хотя  они
целую вечность шли, ползли, лезли по  плохо  освещенным  проходам,  прошло
всего-навсего шесть часов с тех пор, как они сбежали от зардалу.
     Время  от  времени  они  менялись  местами.  Дари  как   раз   начала
карабкаться на четвереньках по такому крутому и скользкому  склону,  когда
заметила впереди какой-то мерцающий свет.
     Остановившись, она обернулась к Ввккталли.
     - Мы выходим в другой зал, -  прошептала  она.  -  Не  могу  сказать,
насколько  он  велик,  но  туннель  расширяется  и  свет  выглядит  как-то
по-другому. Возможно,  здесь  достаточно  просторно  для  зардалу.  Пойдем
вперед или вернемся к последней развилке?
     - Если здесь не видно и не слышно зардалу, я предпочел  бы  двигаться
дальше. Это тело на грани истощения. Если  мы  остановимся,  будет  трудно
снова продолжать путь без передышки.
     Слова Талли вынудили Дари  признать  то,  на  что  она  старалась  не
обращать внимания: она падала от усталости. Руки она  ободрала  до  крови,
колени  и  лодыжки  покрывали  царапины,  ей  хотелось  пить,  а  говорить
пересохшими губами удавалось с трудом.
     - Оставайтесь здесь. Я сама погляжу.
     Она заставила  себя  проползти  последние  десять  метров  наклонного
туннеля и добралась до плоского твердого  пола.  Прислушалась.  Ничего.  И
видно тоже ничего не было, кроме светящейся полусферы потолка.
     - Кажется, все в порядке, - прошептала она... и вдруг замерла.  Футах
в десяти от нее раздался тихий скребущий звук.  Его  сопровождал  вздох  и
порыв воздуха, словно включился какой-то огромный воздушный насос.
     Дари неподвижно застыла. Наконец она подняла голову к светящейся чаше
потолка и тихо засмеялась.
     - Что-то не так? - обеспокоенно прошептал Ввккталли.
     - Ничего. Ничегошеньки. - Дари поднялась во весь  рост.  -  Выходите,
Талли. Вы можете наконец отдохнуть. Мы на поверхности Дженизии. Чувствуете
ветер? Сейчас ночь, а свечение вверху - кольцевые сингулярности.
     Никогда  в  жизни  Дари  не  Ждала  рассвета  с  таким   нетерпением.
Сорокадвухчасовой   период   обращения   Дженизии   растягивал   ночь   до
бесконечности. Первые  лучи  окрашивали  горизонт  на  востоке  с  ледяной
медлительностью,  и  только  через  два  часа   Дари   смогла   разглядеть
окрестности.
     Они находились на плоской скалистой площадке в миле или  чуть  меньше
от моря... Какое же облегчение  принес  его  солоноватый  влажный  привкус
пересохшему горлу!.. Между ними и водой была  только  каменистая  осыпь  и
кустарник. Они легко могли добраться до берега. Но ночной бриз стих,  и  в
утренней тиши  Дари  увидела,  как  бурлит  морская  гладь,  закручиваясь,
вздымаясь и опадая. Она представила, как на мелководье  резвятся  зардалу.
Картина казалась мирной, но только на первый взгляд.
     Они с Талли выждали еще час, слизывая  капли  росы  с  вогнутых,  как
блюдце, листьев и маленьких углублений в  камнях.  Когда  почти  рассвело.
Дари поднялась на самый высокий из ближних утесов и огляделась.  Вдали,  у
кромки воды, она увидела блестящую точку.
     По всей видимости, "Поблажка". На поверхности Дженизии просто  больше
нечему было так ярко блестеть. Оставалось лишь добраться туда.
     Проще всего было бы направиться к берегу и  дойти  до  корабля  вдоль
кромки воды. Быстро, легко... и опасно.  Дари  не  забыла  свою  последнюю
прогулку по бережку, когда из моря вылезли морские чудовища.  Может  быть,
кроме зардалу, на Дженизии водятся и другие, не менее опасные существа.
     - Пойдем по скалам, - сказала она Ввккталли. - Придется еще полазать.
     Она  двинулась  через  россыпь   острых   камней,   заросли   колючих
папоротников и зубчатых сайкадов, по  осыпающемуся  под  ногами  щебню.  С
трудом преодолевая каждый  метр,  они  пробирались  параллельно  береговой
линии, оставаясь от нее в четверти мили. По мере того как солнце  вставало
все выше, в воздух поднимались тучи маленьких черных мошек, которые  липли
к их потным лицам и каждому незащищенному кусочку кожи.
     Талли  не  жаловался.  Дари  с  завистью  вспомнила,   что   он   мог
контролировать свои неприятные ощущения. Если они начинали беспокоить его,
он их просто выключал. О, если бы она  могла  сделать  то  же  самое!  Она
продержалась еще четверть часа. В конце концов ей пришлось взять выше, где
дорога была чуточку полегче. Перегнувшись через край скалы, она огляделась
вокруг и подумала,  что  никогда  в  жизни  не  видела  столь  прекрасного
зрелища. На сером мху их поджидал корабль.
     -  Еще  пять  минут,  -  обернувшись,  прошептала  она  Талли.  -  До
"Поблажки" нам осталось не больше ста ярдов. Мы подберемся к  краю  ровной
площадки, затем передохнем в кустах. И когда  наберемся  сил,  добежим  до
"Поблажки"  на  едином  дыхании.  Я  займусь  люками,  а   вы   сразу   же
отправляйтесь в рубку и выводите нас в космос.
     Они подкрались к тому месту, где кончались заросли,  и  приготовились
бежать к кораблю. Дари низко согнулась, отмахиваясь от черных  мошек.  Они
облепили ее лицо, лезли при каждом вдохе в нос и рот. Прикрыв лицо руками,
она  дышала  сквозь  импровизированный  фильтр  из  собственных  сомкнутых
пальцев.
     Еще минута, и все мучения уйдут в прошлое. Дари  поднялась  в  полный
рост  и,  обернувшись,   кивнула   Ввккталли:   "Тридцать   секунд".   Она
представляла себе все до мельчайших подробностей:  бросок  через  покрытую
мхом площадку, быстрая проверка систем корабля, рев  двигателей,  чудесный
звук мощного взлета... И кровожадные зардалу останутся лишь страшным сном.
Эта картина уже стояла перед ее мысленным взором.
     Бог мой! Эти звуки уже материализовались...
     Дари повернулась. Она приготовилась крикнуть и, вдохнув в себя  сотню
крохотных мошек, закашлялась и зачихала.  А  "Поблажка",  ее  единственная
надежда, единственный путь с этой ужасной планеты... с ревом  поднялась  и
растаяла в розовом утреннем небе Дженизии.





     Ханс Ребка сидел на округлой пирамидке,  которой  еще  не  доводилось
служить сиденьем для человеческой задницы, и размышлял о везении.
     Везет, как правило, не тебе, а кому-то другому.  А  вот  невезение...
Иногда можно осторожностью, наблюдательностью, хитростью, тяжким трудом...
избежать невезения и даже заставить  других  поверить  в  вашу  счастливую
звезду. Но сами-то вы все равно знаете разницу, хоть остальным  она  и  не
заметна.
     Допустим,  что  случайно,  для   разнообразия,   удача   решила   вам
улыбнуться. Как встретите вы эту незнакомку? Можно,  конечно,  считать  ее
появление неизбежным,  уповая  на  статистику,  ибо  удачные  и  неудачные
события за достаточно долгое время в достаточно большом количестве случаев
равновероятны. И приветствовать и радоваться что наконец настал ваш черед.
Или же все равно продолжать, как  Ханс  Ребка,  слышать  тихий  внутренний
голос,  предостерегающий  против  удачи-самозванки,   которой   не   стоит
доверять.
     Эмбриоскаф поволокло к поверхности Дженизии и  повредило  при  ударе.
Можно назвать это невезением. Или, если вы рассуждаете,  как  Ханс  Ребка,
отсутствием должной осторожности. Затем зардалу  загнали  их  в  капкан  и
заставили отступить внутрь планеты. Снова невезение? Возможно.
     Но затем,  вопреки  неизбежности,  им  удалось  сбежать  от  зардалу,
углубившись в недра Дженизии. Они повстречались с Хранителем Мира.  И  это
создание Строителей при посредничестве  Жжмерлии  согласилось  без  споров
вернуть их в безопасное место на поверхности планеты. В место, откуда  они
смогут добраться до эмбриоскафа. А если бы они захотели, их  бы  отправили
сразу на территорию Альянса.
     Удача. Слишком много удачи, не переставая нашептывал Ребке внутренний
голос, с тех пор как это произошло. Теперь он громко выражал свою тревогу.
     Ребка оглядел квадратную комнату, освещенную мигающим  светом  столба
голубой плазмы, взметнувшегося в ее центре. Хранитель Мира посоветовал  им
не приближаться к этой ревущей метровой толщины колонне, но предупреждение
было излишним. Даже с тридцати метров Ребка ощущал жгучий жар.
     Им ведено ждать здесь... но сколько? Они так и не поели, воды в  этой
комнате тоже не было. Создания Строителей привыкли ждать миллионы лет,  им
не понять человеческих сроков. Один час уже прошел. Сколько пройдет еще?
     Жжмерлия, Каллик и Атвар Ххсиал разбрелись по разным углам комнаты...
"Странно, - подумал Ребка, - когда Жжмерлия не сидит в молчаливом обожании
у панциря Атвар Ххсиал, он обычно дружески болтает с хайменопткой".  Самым
деятельным был Луис Ненда. Сейчас он бережно снимал крышку  с  прозрачного
октаэдра, наполненного извивающимися черными нитями, который парил в  паре
футов от пола.
     Ребка подошел к нему.
     - Занят?
     - Так, развлекаюсь. Коротаю  время.  По-моему,  они  живые.  -  Ненда
выпрямился и вопросительно поглядел на Ребку. - В чем дело?
     Ребку не обидел холодный тон. Они оба не любили пустых разговоров.
     - Я к тебе за помощью.
     - Неужели? Да-а, это впервые. - Ненда почесал руку, на которой  капли
жгучей жидкости оставили волдыри. - Не знаю, чем  могу  быть  полезен.  Об
этом месте ты знаешь ровно столько же, сколько и я.
     - Мне нужно кое-что другое. -  Ребка  жестом  пригласил  Луиса  Ненду
следовать за собой и не заговорил, пока они не вышли из комнаты в коридор.
Наконец он остановился и обернулся. - Я  хочу,  чтобы  ты  поработал  моим
переводчиком.
     - Так далеко увести меня, чтобы сообщить это? Извини,  с  серебряными
чайниками я говорю не лучше твоего.
     - Я имею в виду не Хранителя Мира. Я хочу,  чтобы  ты  переводил  мои
слова Атвар Ххсиал.
     - Тогда попроси Жжмерлию, а не меня. Несмотря на  мое  наращение,  он
говорит по-кекропийски несравненно лучше.
     -  Знаю.  Но  я  не  хочу  привлекать  Жжмерлию.  Я  вообще  не  хочу
пользоваться его услугами. Ты же видишь. Когда он был нашим посредником  в
переговорах с этим созданием, тебе его поведение не показалось странным?
     - Это еще  мягко  сказано.  Ты  слышал,  что  сказала  Каллик,  когда
Жжмерлия свалился на нас? Она сказала, что, по ее мнению, зардалу  промыли
Жжмерлии мозги. Ты к этому ведешь?
     - Не совсем, - Ребка не считал, что зардалу  поработали  над  мозгами
лотфианина, но затруднялся дать какое-то объяснение.  Все,  что  он  знал,
вернее, чувствовал, это какую-то неладность, которую невозможно  объяснить
тем, кто сам ее не ощутил. - Мне хотелось бы знать, что  по  этому  поводу
думает Атвар Ххсиал. Жжмерлия много лет был ее рабом  и  переводчиком.  Не
знаю, могут ли лгать феромоны, но вдруг Атвар Ххсиал заметила  в  Жжмерлии
что-нибудь необычное.
     - На кекропийском феромонном языке можно солгать, если ты им владеешь
виртуозно. Знаешь, что говорят о кекропийцах мирмеконы Декантила? "Главное
в  кекропийцах  -   честность,   искренность   и   цельность.   Научившись
симулировать эти качества, они смогут занять свое место в Федерации".  Мне
хотелось бы до такой степени знать кекропийский язык,  чтобы  не  сморгнув
лгать на нем.
     - Что ж, если  кто-то  и  может  понять  перемену  в  Жжмерлии,  это,
ручаюсь, Атвар Ххсиал. Об этом я и хочу ее расспросить.
     - Подожди. Я сейчас ее  приведу.  -  Направившись  в  комнату,  Ненда
задержался на пороге: - Хотя мне кажется, я  знаю,  что  она  скажет.  Она
скажет, что не может больше разговаривать с Жжмерлией, как раньше, здраво.
Но тебе лучше услышать это своими ушами. Подожди здесь.
     Когда огромная фигура кекропийки  приблизилась  к  Ребке,  Ненда  уже
задавал ей вопрос капитана. Она кивнула ему.
     - Это верно, капитан, - перевел Ненда,  -  но  на  деле  все  гораздо
тоньше. Я могу разговаривать с Жжмерлией, и он отвечает мне  и  переводит,
говоря от моего лица.  И  он  говорит  правду...  по  крайней  мере  я  не
чувствую, что он лжет. Но вместе с тем в  его  присутствии  есть  ощущение
какой-то неполноты, как будто не Жжмерлия стоит передо мной, а хорошее его
подобие, выучившееся воспроизводить любое действие настоящего Жжмерлии.  И
одновременно я знаю, что это  тоже  может  быть  обманом.  Мою  эхолокацию
обмануть можно, но обоняние - никогда. Это действительно Жжмерлия.
     - Спроси Атвар Ххсиал, почему она до сих  пор  не  поделилась  своими
мыслями с тобой или со мной, - продолжил Ребка.
     Незрячая  голова  снова  кивнула.  Жесткие  надкрылья   поднялись   и
опустились.
     - Поделиться чем? - перевел Ненда. - Атвар  Ххсиал  говорит,  что  ей
претит поддерживать в других  беспокойство  на  основе  столь  туманных  и
субъективных впечатлений.
     Ребка знал это чувство.
     - Скажи ей, что я ее понимаю. И еще скажи, что я хочу  просить  ее  о
дальнейшем сотрудничестве.
     - Проси, - открытые желтые рожки были направлены  на  губы  Ребки.  У
него создалось впечатление, и притом не впервые, что  кекропийка  понимает
человеческую речь лучше, чем готова признать. Тот факт, что  она  "видела"
эхолокацией, не исключал возможности того, что она также  могла  считывать
одномерные  звуковые  возмущения,  создаваемые  человеческими   голосовыми
связками.
     - Когда Хранитель Мира вернется, я не хочу  продолжать  переговоры  с
ним через Жжмерлию, как в прошлый раз. Спроси Атвар Ххсиал,  не  может  ли
она приказать ему или убедить его - словом, что-нибудь предпринять,  чтобы
убрать его с дороги?
     Ненда поднял руку.
     - Я передал ей, но прибавлю от себя. Ты  что,  ждешь,  что  Ат  будет
больше доверять тебе, чем Жжмерлии? С какой стати она должна это делать?
     - Не должна. Ты тоже будешь здесь. Надеюсь, тебе она доверяет?
     В ответ Ненда бросил на Ребку странный взгляд  своих  налитых  кровью
глаз.
     - Да, уж. По большей части. Подожди-ка, Ат снова что-то говорит, - на
какое-то время он замолчал, кивая кекропийке. -  Ат  согласна.  Но  у  нее
встречное предложение. Мы  вернемся  в  зал,  и  ты  задашь  любые,  какие
захочешь, вопросы Жжмерлии. При этом Ат будет выступать в  роли  детектора
лжи. Очень трудно говорить по-человечески  и  одновременно  контролировать
свои феромоны. Жжмерлии это будет не легче, чем мне.
     -  Пойдемте.  -  Ребка  первым  двинулся  в   освещенную   полыханием
плазменного столба комнату. Хранитель может вернуться  и  через  несколько
дней, и через несколько минут, а им необходимо выяснить все, что можно,  о
новом и странном Жжмерлии.
     С тех пор, как они покинули комнату, изменилось лишь  одно:  Жжмерлия
вылез из своего угла и теперь сидел скорчившись рядом с  Каллик.  Отчаянно
жестикулируя четырьмя лапками, он что-то быстро говорил ей  на  ее  языке,
который Ребка не понимал. Когда Ребка подошел к ним, Атвар Ххсиал осталась
у него за спиной. Глаза Жжмерлии остановились сначала на Ребке,  потом  на
его госпоже-кекропийке.
     - Жжмерлия. - Ханс Ребка, пытавшийся сообразить,  какой  вопрос  даст
быстрейший ответ, наконец решился: - Жжмерлия, лгали  вы  нам  или  нет  в
каком-либо из своих утверждений?
     Лучшего  вопроса,  чтобы  вызвать   эмоциональный   всплеск,   и   не
придумаешь. Лотфиане не лгут, особенно в присутствии своей госпожи.  Любой
ответ, кроме немедленного удивленного отрицания, звучал бы неестественно.
     - Нет.  -  Слова  были  адресованы  Ребке,  а  бледно-лимонные  глаза
устремились на Атвар Ххсиал. - Я не лгал.
     Почему же такой однозначный ответ произносится столь неуверенно?
     - Может, вы скрыли от нас что-нибудь важное?
     Жжмерлия  выпрямился  на  своих  восьми  веретенообразных  ножках   и
окаменел.
     Луис Ненда автоматически двинулся и остановился между  лотфианином  и
выходом из зала. Но Жжмерлия туда и  не  взглянул.  Он  протянул  лапку  в
сторону Атвар Ххсиал и застонал, высоко и тонко.
     А затем рванулся к пылающей колонне в середине комнаты.
     Люди и кекропийка  оказались  слишком  медлительны.  Прежде  чем  они
сдвинулись хотя бы на дюйм, Жжмерлия уже  был  на  полпути  к  сине-белому
сияющему столбу. Только Каллик была достаточно проворной. Она бросилась за
Жжмерлией и  догнала  его  у  самого  столба.  Когда  тот  кинулся  в  его
полыхающую сердцевину, она протянула тонкую проволочную лапку  и  схватила
его за ногу. Он рвался в ревущий столб. Лапку Каллик  затягивало  за  ним.
Последовала фиолетово-белая вспышка. И  хайменоптка  отскочила  метров  на
пятнадцать. Она шипела от боли и  гнева:  ей  обожгло  половину  переднего
сустава.
     Ребка тоже был потрясен. Не из сочувствия  Каллик,  потому  что  знал
физическую выносливость хайменоптов и их  способность  к  регенерации.  Но
когда Жжмерлия прыгнул в яркий столб, Ребка подумал, что столб может  быть
частью транспортной системы Строителей. Однако вид Каллик, нянчившей  свою
обожженную лапку, не соответствовал этому предположению.  Луис  Ненда  уже
присел около нее, чтобы перевязать рану полоской  материи,  оторванной  от
своей рубашки. При этом он пощелкивал и посвистывал, обращаясь к Каллик.
     - Как же я не догадался. - Он выпрямился. - Я должен был понять,  что
происходит что-то неладное, когда  мы  вернулись  и  Жжмерлия  трещал  как
заведенный. Он рассказал Каллик кучу всего о лабиринтах коридоров,  дороге
в туннелях и не мог объяснить, откуда он все это знает. Она рассудила, что
он, должно быть, узнал это раньше, когда встретился с Хранителей  Мира,  а
может быть, еще раньше. Она говорит, что с ней  все  в  порядке,  и  через
несколько дней лапка будет как новенькая... Ну,  и  что  теперь?  Жжмерлия
перед тем, как покончить с собой, сказал,  что  Хранитель  Миров  сюда  не
вернется. Если это так, то мы предоставлены самим себе. Что будем делать?
     Это звучало вопросом, но Ханс Ребка слишком хорошо знал Ненду,  чтобы
истолковать его слова так примитивно.
     Карелланец, может, и был мошенником, но это не мешало оставаться  ему
человеком умным и жестким. Он знал, что выбора у них нет.  Внизу  не  было
ничего, что могло бы послужить им пищей. Если Хранитель Мира не  вернется,
надо попытаться самостоятельно выйти на поверхность.
     - Вы запомнили все, что говорил  вам  Жжмерлия?  -  После  того,  как
Каллик кивнула, Ребка больше не колебался: - Ладно. Как только вы  сможете
идти, поведете нас наверх.
     Каллик сразу же поднялась на здоровых семи ножках.
     - На поверхность! - рассмеялся Ненда. - Вперед к зардалу и так далее?
Пора побороться за себя.
     Ханс Ребка кивнул. Он пристроился за хайменопткой, когда она встала и
направилась  к  выходу  из  большой  квадратной   комнаты,   где   полыхал
погребальный костер. За ним шел Луис Ненда.
     Замыкала  шествие  Атвар  Ххсиал.  Ее  надкрылья   обвисли,   хоботок
спрятался в складках подбородка. С Хансом Ребкой она  не  разговаривала...
не могла... но он  был  убежден,  что  она  по-своему  грустила  о  смерти
Жжмерлии, ее преданного спутника и - некогда - раба.


     Может, эта дорога и вела наверх, но, судя по первым метрам, никто  бы
этого  не  сказал.  Сначала  Каллик  повела  их  _в_н_и_з_,  по  комнатам,
связанным друг с другом массивными дверьми, которые плотно закрывались  за
ними с чавкающим звуком. Ребка задержался и попробовал открыть дверь после
того, как Атвар Ххсиал проскочила в нее, но  не  смог  даже  различить  ее
контуры. Куда бы ни привел их этот маршрут, путь  назад  был  заказан.  Он
поспешил за остальными. Через десять минут они подошли еще к одному столбу
голубой плазмы, вертикальному потоку жидкого света, уходящему  в  темноту.
Каллик ткнула в него:
     - Мы должны ехать на этом. Вверх. До конца.
     До какого? Вспомнив о  судьбе  Жжмерлии,  Ребка  заколебался.  Но  от
огненного столба не исходило тепло, и Луис Ненда уже вышел вперед.
     - Отойди, Каллик, - пробормотал он.  -  Другим  тоже  хочется  побыть
первыми.
     Он вытащил из кармана карандаш и, протянув руку,  осторожно  коснулся
его  кончиком  поверхности  столба.  Карандаш  вырвало  из  его  руки.  Он
подскочил вверх, да так быстро, что глаз почти не успел ничего заметить.
     - Ну и тяга! - восхитился Луис  Ненда.  -  И  вроде  негорячо.  -  Он
дотронулся до голубого столба пальцем, и его руку  резко  потянуло  вверх.
Отдернув палец, он сунул его в рот. -  Как  будто  в  порядке.  Совсем  не
жарко... просто сильно  тянет.  Скажу  так:  или  все,  или  ничего.  Туда
постепенно не влезешь. Разорвет пополам.
     Он повернулся к колонне, но не успел и глазом моргнуть, как мимо него
проскочила Каллик. Одним прыжком она оказалась в середине голубого  столба
и исчезла. За ней  последовала  Атвар  Ххсиал,  плотно  прижавшая  к  телу
надкрылья, чтобы они не выходили за пределы световой колонны.
     Луис Ненда шагнул вперед, но в последний момент остановился:
     - Как ты думаешь, сколько здесь "же"? Ускорение может убить  не  хуже
огня.
     - Понятия не имею. - Ребка  подошел  и  встал  рядом  с  ним.  -  Но,
полагаю, мы это скоро узнаем.  Или  останемся  здесь  и  умрем.  -  Жестом
радушного хозяина он указал на столб. - Прошу.
     - Благодарю, - и Ненда исчез, проглоченный вспышкой голубизны.
     Ребка окинул все прощальным  взглядом...  может,  последним  в  своей
жизни. И прыгнул вперед. Мгновение небытия, слишком короткое  и  странное,
чтобы назвать его болью, и вот он уже стоит  на  плоской  поверхности.  Он
закачался, стараясь удержать равновесие.  Непроницаемая  темнота  окружала
его со всех сторон.
     Он стал шарить вокруг... и ничего не ощутил.
     - Есть тут кто-нибудь?
     - Мы все здесь, - ответил голос Ненды.
     - Где здесь? Вы что-нибудь видите?
     - Ничегошеньки. Черно,  как  сердце  политика.  Но  эхолокация  у  Ат
работает отлично. Она говорит, что мы уже снаружи. На поверхности.
     Во время этого разговора Ханс Ребка решил, что его первое впечатление
было ошибочным. Яркая колонна света, когда он вошел в  нее,  запечатлелась
на  сетчатке,  и  только   теперь   глаза   стали   восстанавливать   свою
чувствительность. Запрокинув голову, он поглядел вверх  и  уловил  смутные
световые разводы, бледно-розового и ярко-синего цвета.
     - Подождите минутку, - сказал он Ненде, - взгляните вверх. Там что-то
светится. Если мы на  поверхности,  то  здесь  сейчас  ночь.  А  над  нами
кольцевые сингулярности.
     - Хорошо. Я тоже начинаю видеть... Ат их разглядеть не может,  потому
что они за пределами атмосферы. Но зато она видит окрестности  и  советует
двигаться очень осторожно. Вокруг каменистая осыпь. Можно переломать ноги.
     Глаза Ребки еще не приспособились в темноте, но временная слепота уже
почти  прошла.  Правда,  особой  разницы  он  не  ощутил.  Слабое   сияние
сингулярностей  не  позволяло  разглядеть  даже  камни  под   ногами.   Но
увиденного было достаточно, чтобы  не  сомневаться:  доставивший  их  сюда
голубой столб исчез без следа. Как и двери, он сразу закрылся за  ними.  И
Ребка испытал щемящее чувство одиночества. Атвар Ххсиал ночью  видела  так
же  хорошо,  как  днем,  глаза   Каллик   также   гораздо   чувствительнее
человеческих.  Эти  чужаки  могли  исследовать  окружающую  обстановку   и
обсуждать ее  на  своем  языке  с  Луисом  Нендой.  Карелланец  понимал  и
кекропийскую,  и  хайменоптскую  речь.  При  желании  они   могли   вообще
игнорировать Ребку.
     Ирония судьбы. Когда Ханс Ребка впервые увидел, на какие жертвы пошел
Луис Ненда, чтобы овладеть феромонной речью, он почувствовал отвращение  к
безобразным ямкам и нашлепкам на его груди. Теперь он,  пожалуй,  тоже  не
возражал бы иметь нечто подобное.
     - Есть какие-нибудь признаки зардалу? - поинтересовался он.
     - Ат чувствует их неподалеку. Может быть, в миле или двух отсюда.
     - Если бы мы только сами знали, где находимся!
     - Ат просит стоять спокойно. Она забирается на  большой  утес,  чтобы
оглядеться. Каллик лезет за ней.
     Ребка напряг глаза, всматриваясь в темноту, но  не  увидел  ни  Атвар
Ххсиал, ни Каллик, хотя до него донеслось приглушенное  царапанье  когтей.
Оно естественно  вписалось  в  тихий  шорох  растений  и  смутно  знакомое
отдаленное  низкое  урчание,  доносившееся  справа  от  Ребки.  Оба  звука
заглушил Луис Ненда, буркнув:
     - Мы выбрались. Ат говорит, что мы рядом с  местом  нашей  посадки...
она видит мох и береговую линию, прямо внизу.
     - А корабль? - Это был главный вопрос. Без корабля они станут добычей
зардалу и могли бы с таким же успехом оставаться в недрах  Дженизии.  Судя
по первому  сообщению  Жжмерлии,  он  починил  эмбриоскаф  и  посадил  его
поблизости от  построек  зардалу.  Но  потом  его  рассказы  стали  такими
невнятными и беспорядочными,  что  ставили  под  сомнение  всю  предыдущую
информацию.
     - А эмбриоскаф, - повторил Ребка. - Атвар Ххсиал его не видит?
     - Нет.
     У Ребки упало сердце.
     - Но самое непонятное, - продолжал Ненда,  -  что  она  видит  другой
корабль, большего размера, чем эмбриоскаф, и примерно на том же  месте.  -
Он добавил несколько свистков и щелчков по-хайменоптски.
     - Корабль зардалу? - спросил Ребка.
     - Не знаю. Мы же не знаем, как они выглядят.
     - Мое почтение, - заговорила Каллик, в первый раз с тех пор, как  они
выбрались на поверхность. Ее тихий голос раздавался откуда-то сверху. -  Я
тоже оглядела все кругом и внимательно выслушала описание Атвар Ххсиал,  в
сообщении хозяина Ненды. Этот корабль напоминает мне  тот,  на  котором  я
никогда не летала, но с которым имела возможность хорошо  ознакомиться  во
время нашего путешествия в Свертку.
     - Что? - озадаченно спросил Луис Ненда. Приятно было  сознавать,  что
он также ничего не понимает.
     - Судя по очертаниям - это  "Поблажка".  У  нее  необычный  вид.  Мне
кажется,  произошло  следующее.  Члены  нашей  экспедиции,  оставшиеся  на
"Эребусе", должно  быть,  получили  со  "шмелем"  сообщение  о  безопасном
маршруте через сингулярности и решили последовать за  нами  сюда.  Дальним
осмотром планеты они установили  местонахождение  эмбриоскафа  и  посадили
"Поблажку" рядом с ним. Но  нас  там  не  оказалось,  и  не  было  никаких
указаний на то, куда мы отправились и когда вернемся. Поэтому они оставили
одного или двоих на корабле  Дульсимера,  с  его  тяжелым  вооружением,  в
ожидании  нашего   предполагаемого   возвращения.   Остальные,   наверное,
вернулись в пространство на невооруженном эмбриоскафе, опасаясь встречи  с
зардалу. Если мое предположение верно, один  или  двое  членов  экспедиции
сейчас поджидают  нас  на  "Поблажке",  а  сам  "Эребус"  ждет  на  орбите
Дженизии.
     Версия Каллик была четкой,  логичной  и  полной.  И  как  большинство
подобных версий, по мнению  Ханса  Ребки,  не  могла  быть  правильной.  В
реальном мире так ловко концы с концами не сходятся.
     Но в настоящий момент истинность этой гипотезы ни капельки не  влияла
на то, что им предстояло сделать. Их  дальнейшие  действия  предопределены
некоторыми фактами, и эти факты отрицать невозможно. Занимался день...  На
небе уже появились проблески рассвета. Им нельзя оставаться на поверхности
планеты, особенно около берега, когда  взойдет  солнце  и  зардалу  станут
активными. И самое главное: всего  в  нескольких  сотнях  ярдов  находится
корабль. Как он сюда попал и кто на нем находится, менее  важно,  чем  то,
что он здесь.
     - Обсудим наши гипотезы... когда благополучно выберемся в  космос.  -
Ребка огляделся. В свете занимающегося утра  проступили  окрестные  утесы.
Еще несколько минут, и они с Нендой смогут идти, не рискуя  свернуть  себе
шею. Но к этому времени ему хотелось бы находиться поближе к кораблю. -  Я
знаю, что перебираться через скалы будет нелегко, но нам надо  попытаться,
пока еще темно. Я хочу, чтобы Атвар Ххсиал и Каллик стали поводырями мне и
Ненде.  Указывайте,  куда  ступать...  переставляйте   наши   ноги,   если
понадобится. Помните, мы должны двигаться как можно бесшумнее, так что  не
ведите нас по осыпям. Но нам необходимо дойти до места, где начинаются мох
и ил, до того, как рассветет по-настоящему.
     Предутренний ветер стихал,  плеск  набегающих  на  берег  волн  почти
смолк. Ханс Ребка двигался  в  абсолютном  молчании,  когда  каждый  шорох
ступавшего камешка звучит, как гром, а  посыпавшаяся  из-под  ног  горстка
земли кажется лавиной. Ему приходилось напоминать себе: человеческий  слух
не различит их шаги даже за несколько футов.
     Наконец  они  добрались  до  места,  где   можно   было   забыть   об
осторожности:  перед  ними  под  светлеющим   небом   простирался   ровный
серо-зеленый мох, мягкий и пушистый.  Им  оставался  всего  один  рывок  к
кораблю, пара сотен ярдов.
     Ребка обернулся к хайменоптке,  которая  даже  с  поврежденной  ногой
двигалась раза в четыре быстрее человека.
     - Каллик, когда достигнешь входного люка,  забирайся  внутрь,  оставь
его открытым и сразу готовь корабль  к  старту.  Не  вступай  в  спор  или
обсуждение с кем-либо на борту. Этим займемся позднее.  Я  хочу,  чтобы  к
тому времени, когда я там появлюсь, мы были готовы взлететь. Понятно?
     Хайменоптка кивнула.
     - Тогда давай!
     Каллик стрелой понеслась по мшистой площадке,  от  скорости  ее  ноги
слились, как на смазанном снимке. Атвар  Ххсиал,  двигавшаяся  удивительно
быстро для своих габаритов, немного от  нее  отстала.  Кекропийка  мчалась
длинными  скользящими  скачками,   последний   из   которых   благополучно
завершился в глубине люка. Луис Ненда оказался прекрасным  спринтером,  на
последних сорока ярдах Ребка почти нагнал его, но до люка  Ненда  добрался
первым.
     Ребка вскочил за ним следом, обернулся,  споткнувшись  о  комингс,  и
захлопнул входной люк.
     - Все? - крикнул он. - Каллик, поднимай.
     Круто повернувшись, он осмотрелся. В  последние  секунды  пробега  по
моховой подушке его осенила вполне реальная мысль,  которую  он  не  хотел
развивать из-за ее роковых  последствий.  Что,  если  "Поблажку"  каким-то
образом захватили зардалу и устроили засаду внутри?  Слава  Богу.  Никаких
признаков зардалу не было.
     - Каллик, остановись и  зависни  на  высоте  триста  метров.  Я  хочу
поглядеть, нет ли зардалу.
     Но  маленькая  хайменоптка  указывала  на  контрольный  дисплей,  где
перемигивались огоньки.
     - Сигнал срочного вызова, капитан Ребка. Не этого корабля.
     Ребка подскочил к пульту и оглядел панель.
     - Это "Эребус". На  стационарной  орбите.  Веди  нас  прямо  к  нему,
Каллик. Грэйвз не должен был лезть в сингулярность. Что же там стряслось?
     Команда "зависнуть" была отменена,  и  начался  быстрый  подъем.  Все
глаза устремились на дисплей, на котором виднелась темная масса "Эребуса".
Никто не поглядел на экран с уходящей  вниз  планетой.  Никто  не  заметил
уменьшающуюся фигурку Дари Лэнг, которая  махала  и  кричала  им  вслед  с
залитой солнцем поверхности Дженизии.





     Дари постигала все на собственном опыте. Нельзя предугадать  заранее,
сколько неудобств и трудностей может вынести человек, пока его не  загонят
в угол.
     Черные мошки, забивавшие глаза, нос и уши; руки и ноги,  дрожащие  от
усталости;  голод  и  жажда  -  все  это  было  ерундой  по  сравнению   с
исчезновением "Поблажки", их единственной надежды на спасение с Дженизии.
     Солнце поднималось все выше, а она сидела на  плоском  камне,  полная
отчаяния, постепенно перераставшего в раздражение, и, наконец,  в  ярость.
Кто-то... кто-то из их отряда украл корабль прямо  из-под  носа  у  них  с
Талли. Теперь они безнадежно здесь застряли.
     Кто мог это сделать? И, как только Дари  об  этом  подумала,  ей  все
стало ясно: те, кто уцелел после первой высадки на Дженизию.  Они  прибыли
сюда на эмбриоскафе, но того не  оказалось  на  месте,  когда  они  решили
покинуть планету. Раз его  не  оказалось,  они,  должно  быть,  увидели  в
"Поблажке" единственный способ улететь с Дженизии. Но если она  рассуждает
верно, то как только они поймут, что оставили  внизу  людей,  -  наверняка
вернутся. Ханс Ребка вернется за ней.  И  Луис  Ненда  тоже.  Она  в  этом
нисколько не сомневалась.
     Проблемой, и достаточно сложной, было то, как остаться в живых  и  на
свободе до их прибытия.  Но  соблюсти  эти  условия  на  поверхности  было
довольно трудно. Когда  она  осторожно  посмотрела  сквозь  укрывающие  их
заросли кустарников на берег, то увидела, что вода кишит какими-то  живыми
существами.  То  тут,  то  там  из-под  воды  высовывалась  синяя  голова.
Возможно, зардалу любили скалы и камни, где прятались они с Талли, меньше,
чем воду, но они наверняка уже  догадались,  что  беглецы  воспользовались
воздуховодами. И через час или два начнется систематический осмотр выходов
воздуховодов на поверхность.
     Протерев глаза, она переползла туда, где перед маленьким  кустиком  с
крупными желтыми ягодами сидел Ввккталли.
     - Ввкк, нам надо вернуться. Снова в воздуховоды.
     - Неужели? Мы же старались выбраться из них...
     - Корабль за нами вернется. -  Она  старалась  поверить  в  это.  Она
должна была верить. - Но на поверхности нам не выжить.
     - Позвольте не  согласиться  с  вами.  -  Талли  взял  гроздь  желтых
листьев, раздувшихся на кончиках в полудюймовые сморщенные шарики.  -  Они
не очень хороши на человеческий вкус, но жизнь  поддержать  могут.  В  них
много воды и кое-какие питательные вещества.
     - Они могут оказаться ядовитыми.
     - Нет, они не ядовиты... Я уже проглотил некоторое их количество.
     "Скорее довольно значительное количество", - подумала Дари, когда  он
обратил на это ее внимание. Два или три кустика в  их  маленькой  ложбинке
были объедены.
     - И хотя я вживленный компьютер, - продолжал Талли, - а не  настоящий
человек, иммунная система и реакции организма на яды у меня не  отличаются
от ваших. Я не почувствовал неприятных эффектов и уверен, что вы  их  тоже
не почувствуете.
     Логика подсказывала Дари, что Талли мог очень и очень  ошибаться.  Он
сам управлял своей иммунной системой, а тело,  в  которое  его  поместили,
выбрали так, чтобы избежать возможных аллергических реакций. Но хотя разум
повторял ей все это, руки хватали ветку  за  веткой  и  отправляли  в  рот
ягоды.
     Талли, по-видимому,  был  прав.  Они  оказались  слишком  горькими  и
терпкими,  чтобы  доставить  удовольствие,  но  были  очень  сочными.  Сок
живительной струйкой потек в ее горло, когда она раздавила  ягоды  зубами.
Она сжевала больше дюжины, прежде чем смогла заставить себя остановиться и
заговорить.
     - Когда я говорила, что мы не можем здесь оставаться, я имела в  виду
не пищу, а зардалу.
     Викер не ответил. Медленно приподнявшись, он взглянул на берег.
     - Я их не вижу. Если они и есть  поблизости,  то,  наверное,  лишь  в
воде.
     - Держу пари, они  там  не  останутся.  Воздуховод,  по  которому  мы
поднялись, более чем в миле отсюда, а есть ли ближе другие, мы  не  знаем.
Если зардалу выйдут из моря между нами и воздуховодом,  все  кончено.  Нам
надо вернуться.
     Талли уже обламывал целые ветки.  Дари  стала  делать  то  же  самое,
одновременно поедая ягоды вместе с листьями.  Талли  хорошо  придумал.  На
земле или под землей, им все равно требуется пища. Возможно, около  выхода
труб тоже растут кусты, но рисковать нельзя. Запастись едой  надо  сейчас,
хотя это и означало лишний груз. Она наломала целую  охапку.  Вторую  руку
надо оставить свободной, чтобы помогать себе в трудных местах.  Затем  она
кивнула Талли.
     - Пошли.
     Прогулка до выхода  воздуховода  получилась  на  удивление  легкой  и
скорой. При хорошем освещении неровная почва не представляла трудностей. А
сейчас все вокруг заливал ослепительный свет. Несколько раз Дари  пришлось
останавливаться и вытирать пот с лица и шеи. Вот еще одна  причина,  чтобы
не оставаться на поверхности: полдень обещал быть невероятно  жарким.  Она
повернулась и полезла в гору, с тревогой оглянувшись сквозь редкую поросль
кустарников  и  деревьев  на  берег.  Вода  была  спокойной.  Из  нее   не
поднимались нагоняющие страх темно-синие тела. Может, зардалу определенные
часы проводят в море, а другие на суше? Она так мало знала о них и об этой
планете.
     Когда они почти подошли к воздуховоду. Дари увидела то, что скрыл  от
нее полумрак утра: поросли  низкого  кустарника,  похожие  на  тот,  ветки
которого  они  несли  с  собой.  Но  ягоды   на   этом   были   посветлее,
бледно-желтые. Она отломила еще с десяток веток и  прибавила  их  к  своей
ноше, одновременно набивая рот ягодами, чтобы утолить  нарастающую  жажду.
Они  оказались  послаще  и  не  такими  терпкими.  Возможно,  к  ним  надо
привыкнуть, а может, эти ягоды немного спелее.
     Около входа Дари остановилась в нерешительности. Отверстие  выглядело
темным и негостеприимным, ход за ним круто шел вниз, в скалу. Единственным
его достоинством была небольшая ширина: в него мог пролезть человек, а для
зардалу этот проход был узковат. Да, это безопасность...  если  трактовать
это слово столь нетрадиционно.
     - Пойдемте, Ввкк Нет смысла  здесь  торчать.  -  Она  первой  полезла
внутрь, размышляя о том, что же делать дальше. Они  не  хотели  забираться
слишком далеко под землю на случай, если  корабль  вернется.  Но  им  надо
спрятаться так,  чтобы  зардалу  не  смогли  вытащить  их  своими  цепкими
щупальцами.
     Но что было им нужно на самом деле, она поняла, когда сделала  первые
шаги вниз... Нужно найти  другой  выход  по  соседству  с  местом  посадки
"Поблажки". Если можно в чем-нибудь не сомневаться при такой  неразберихе,
так это в том, что тот, кто вернется за ней, постарается сесть  в  той  же
точке, где и раньше.
     - Ввкк, вы помните все повороты и изгибы,  которые  мы  проходили  по
пути наверх?
     - Конечно.
     - Тогда я хочу, чтобы вы исследовали последние развилки перед выходом
на поверхность и подумали, нет ли каких-то ходов, которые  вывели  бы  нас
поближе к месту посадки "Поблажки".
     - Я давно сделал это. Если продолжить направление воздуховодов от тех
развилок, которые мы видели,  то  трубопровод  предпоследнего  перекрестка
выходит на поверхность в сотне ярдов от места, где взлетела "Поблажка".  В
миле отсюда.
     Дари   выругалась   про   себя.   Можно   что   угодно   говорить   о
сообразительности викеров, но чего-то главного в них не хватает. Ввккталли
знал это наверняка уже несколько часов назад, но ему не пришло  в  голову,
что такой важной информацией нужно немедленно поделиться с Дари.
     Что ж, "пользуйся теми ресурсами, которые есть у тебя под руками.  Не
трать времени зря, страдая о том, чего у тебя нет". Еще  одно  из  главных
правил выживания Ханса Ребки. Память Ввккталли, насколько Дари знала, была
непогрешима.
     - Ведите к этому перекрестку. Посмотрим, что получится.
     Талли кивнул и зашагал вперед. Дари следовала за ним, держа  в  одной
руке охапку веток и жуя на ходу ягоды. Спускаться было гораздо легче,  чем
подниматься. В это время дня солнечные  лучи  падали  почти  вдоль  осевой
линии входа, поэтому стеклянные стенки  туннеля  превратились  в  световую
ловушку и, как воронка, направляли солнечный свет глубоко под землю.  Даже
в двухстах футах от входа можно было все видеть.
     Именно тут их поджидало первое осложнение.
     Талли остановился и обернулся к ней.
     - Можно мне говорить?
     Он мог и не говорить: Дари сразу все поняла.  Туннель  в  этом  месте
расширялся в большую комнату с одним выходом,  ведущим  вниз,  и  тремя  -
вверх. Каждый из них мог впустить человека, но один из  верхних  коридоров
был вполне подходящим для взрослого зардалу. Если они оставят это место  и
не найдут другого  выхода,  единственный  их  путь  на  поверхность  будет
блокирован.
     - Думаю, надо рискнуть, -  начала  было  Дари.  И  тут  пришел  черед
второго осложнения. Она почувствовала спазм в  животе,  как  будто  кто-то
схватил ее внутренности и, потянув, связал в тугой узел. Она  задохнулась.
Ноги подкосились, и, медленно согнувшись, она села на жесткий пол комнаты.
     - Талли! - позвала она, но больше  не  смогла  выговорить  ни  слова.
Вторая судорога, еще сильнее первой, скрутила ее кишки, на  лбу  выступила
испарина. Она опустила голову и тяжело задышала полуоткрытым ртом.
     Ввккталли подбежал и запрокинул ей голову. Одним пальцем он приподнял
ее веко, затем раздвинул губы и осмотрел десны.
     - Талли, - снова сказала Дари. Это было единственное  слово,  которое
она смогла произнести. Боль  накатывала  на  нее  судорожными  волнами.  И
каждая волна, отступая, уносила частичку ее силы.
     - Не повезло, - тихо сказал  Талли.  Она  старалась  сосредоточиться,
чтобы увидеть, что он делает. Викер подобрал выпавшую у нее из рук ветку и
тщательно осмотрел ее. - Она почти такая же, как первая, но  явно  другого
вида.  -  Раздавив  между  пальцев  бледно-желтую  ягоду,   он   осторожно
прикоснулся к ней языком и через  мгновение  кивнул:  -  Я  так  и  думал.
Похожие, но совершенно другие. В них содержится  рвотное  средней  силы  и
какой-то неизвестный растительный яд. Не  думаю,  что  он  смертелен,  но,
по-моему, будет лучше, если вас вырвет. Может как-нибудь сделать это?
     Дари сообразила это чуть  раньше  него.  Ягоды,  которые  она  съела,
вылетели из нее в одной  очистительной  судороге  желудка  и  пищевода.  А
потом, хотя все листья и ягоды уже вышли, желудок не знал, как  прекратить
эту муку. Ее сотрясала болезненная сухая рвота, вдвойне неприятная, потому
что в желудке уже ничего не оставалось. Опираясь  на  пол  обеими  руками,
сгорбившись, сидела она, жалкая и несчастная. Заболеть  -  уже  плохо.  Но
заболеть по собственной глупости хуже вдвойне.
     - Можно мне говорить?
     Прошло несколько секунд, прежде чем она смогла кивнуть.
     - Вам не надо сейчас стараться идти дальше,  даже  если  почувствуете
себя лучше. В этом нет никакой нужды.  Вы  можете  подождать  здесь,  а  я
отправлюсь осматривать систему туннелей. Когда я  вернусь,  мы  выработаем
план действий. Согласны?
     Дари пыталась избавиться от  того,  чего  в  ней  уже  не  было.  Она
мучительно застонала, а затем чуть заметно кивнула.
     - Очень хорошо. А на случай, если вам снова захочется пить,  когда  я
уйду, оставлю вам это.
     Талли положил ветку с листьями и ягодами из тех, что нес сам, на  пол
рядом с Дари. Она с ненавистью посмотрела на них. Даже ради спасения своей
жизни она не возьмет в рот ни одной. Но выговорить это у нее не было  сил.
Когда Талли направился к выходу в противоположном конце  широкой  комнаты,
ее снова схватил приступ жестокой сухой рвоты.
     Она легла ничком на прохладный стеклянный пол, прижалась к нему лбом,
закрыла глаза и стала  ждать.  Пусть  приходят  зардалу  и  ловят  ее.  Не
повезет, так не повезет. Ей было  настолько  плохо,  что  смерть  казалась
приятным освобождением от боли.
     Она сама во всем виновата. Это отголоски ее  счастливого  детства  на
безопасной планете-саде. Никто в экспедиции не оказался бы таким  тупицей,
чтобы съесть... нажраться... непроверенной пищи.
     И никто из их экспедиции не сдался бы так легко.  Столько  вынести  и
опустить руки? Так дело не пойдет. Если после всего этого она выживет,  то
не сможет больше смотреть в глаза Хансу Ребке. Дари вздохнула  и,  оторвав
голову от пола, уперлась в него руками, стараясь поддержать свое тело. Она
сделала нечеловеческое усилие и заставила себя ползти на четвереньках,  не
останавливаясь, пока не выбралась из комнаты в самый узкий из воздуховодов
и не заползла в него  метров  на  десять.  Тут  ей  пришлось  передохнуть.
Тянущая боль внутри стихала, но ноги были ледяными, а руки и лоб  покрывал
холодный липкий пот.
     Она снова легла, на этот раз на спину, растерла руки,  чтобы  немного
согреться, и засунула их поглубже в  рукава.  Тут  же  она  погрузилась  в
странный полусон. Она понимала, что происходит, но ничего не могла с собой
поделать. Яд, содержавшийся в ягодах, должно быть, обладал  еще  и  слабым
наркотическим действием. Ну и хорошо. Может, ей необходимо отвлечься.
     Мозг  Дари,  освобожденный  от  физических  страданий,  заработал   и
выхватил из кучи событий тот  единственный  факт,  который  сильнее  всего
беспокоил ее последние сорок восемь часов.
     Не их пленение зардалу, не отсутствие сведений о  судьбе  Дульсимера,
даже не взлет "Поблажки" в тот момент, когда они с  Талли  были  близки  к
спасению...
     Нет, самое большое беспокойство вызвало у нее исчезновение  Жжмерлии.
Все остальное могло быть цепью совпадений, но исчезновение Жжмерлии, когда
он просто растворился в воздухе, для ученого с аналитическим складом  ума,
каковым считала себя Дари, являлось  катастрофой.  Это  переворачивало  ее
представления о мире радикальным образом. Логика была здесь бессильна. Это
не отвечало никакой физической модели мироздания, с которой ей приходилось
сталкиваться. Она знала, что Свертка Торвила место странное. Но насколько?
Даже если она полностью была  артефактом  Строителей  (а  она  в  этом  не
сомневалась),     единственным     ее      отличием      было      наличие
пространственно-временных аномалий.  Но  физические-то  законы  в  ней  не
должны были отличаться от остальной Вселенной!
     Тревога ее незаметно перешла границы логики. Абсолютно логичный викер
тоже видел, как исчез  Жжмерлия,  но  на  него  это  не  произвело  такого
впечатления, как на Дари. Его знания ограничивались его банком  данных.  И
он принял как данность, что за его пределами может быть все,  что  угодно.
Чего Талли не хватало, так это... (Дари пыталась  заставить  свой  усталый
мозг сформулировать ускользающую мысль)... умения смоделировать  поведение
Вселенной. На это способны только органические разумные существа. Так  же,
как видеть сны и мечтать. О, если бы только все это оказалось сном!
     Но не  получалось.  Пол  был  чертовски  жестким.  Дари  окончательно
проснулась, со стоном села и огляделась. В туннеле стало  гораздо  темнее.
Она взглянула  на  часы,  размышляя,  сколько  же  она  проспала.  Неужели
несколько часов? Оказалось,  что  всего  тридцать  минут.  Она  переползла
обратно в большую комнату  и  увидела,  что  там  тоже  потемнело.  Солнце
передвинулось по небосводу совсем немного, но  лучи  его  больше  не  били
прямо в туннель.
     В нескольких футах от Дари лежали ягоды, которые оставил  Талли.  Она
поклялась никогда больше к  ним  не  притрагиваться,  но  жажда  была  так
велика, а привкус во рту такой мерзкий, что она сорвала несколько  ягод  и
пожевала...
     Эти были неядовитыми... горькими и противными.  Но  ей  так  хотелось
пить,  что  сок,  казалось,  сам  потек  в  горло,  впитываясь  по  дороге
пересохшими тканями. Пустой желудок настойчиво заявлял о себе.
     Она нарвала еще горсть, и в тот же  момент  услышала  какой-то  новый
звук, донесшийся из широкого коридора в другом конце комнаты.
     Сначала она решила, что это Ввккталли, возвратившийся другой дорогой,
но звук был мягкий, приглушенный, не похожий на  звонкий  стук  подошв  по
твердому стеклянному полу.
     Дари скинула ботинки и тихо отступила в глубь узкого туннеля, который
вел на поверхность. Через пятнадцать ярдов она остановилась и  оглянулась,
всматриваясь в темноту. Поле ее зрения ограничивалось  маленьким  кусочком
комнаты, но этого хватит, чтобы увидеть, если кто-то ее пересечет.
     Раздался  мягкий  шорох  упругих  конечностей,   и   мимо   отверстия
скользнуло темное тело, перепоясанное светлым кружевом. Затем еще одно,  и
еще. Дари насчитала по меньшей мере дюжину матерых зардалу.  Она  услышала
знакомое пощелкивание и посвистывание. Затем они, не  прерывая  разговора,
обошли комнату и принялись  ходить  по  ней  туда-сюда.  По-видимому,  они
обнаружили следы присутствия Дари: листья  и  ягоды,  место,  где  ее  так
мучительно вырвало. Впервые с тех пор, как они  с  Талли  бежали,  зардалу
получили неоспоримые доказательства их недавнего пребывания.
     Она пересчитала их.  Теперь  их  оказалось  пятнадцать,  хотя,  чтобы
справиться с двумя людьми, с лихвой  хватило  бы  одного.  Если  Ввккталли
угораздит сейчас вернуться...
     Она никак не может его предостеречь. Если она  его  окликнет,  выдаст
себя. Зардалу хорошо знакомы с системой воздуховодов, чтобы определить,  в
каком месте она выйдет на поверхность.
     Пять минут.  Десять.  Зардалу  молча  уселись  и  ждали.  Шансы,  что
Ввккталли, вернувшись, очутится в их обществе, возрастали.
     Дари начала подумывать, не стоит ли ей подобраться поближе к комнате.
Тогда, увидев его приближение, она по крайней мере крикнет и посоревнуется
с зардалу в гонках до поверхности. В  это  время  в  комнате  возобновился
оживленный щебет, возникло какое-то движение.
     Она сделала четыре  осторожных  шажка  вперед.  Зардалу  выходили  из
комнаты. Пятнадцать. Значит, ушли все. Если только она не ошиблась, считая
сначала. На взгляд человека, взрослые зардалу в точности походили друг  на
друга. Отличие было лишь  в  размерах  и  особых  узорах  на  их  плетеных
опоясках.
     Дари подождала, пока в комнате наступила тишина, и  прокралась  назад
по  трехфутовой  трубе  воздуховода.  Надо  как-то   предупредить   Талли.
Оставался единственный способ - предположив, что он вернется тем же путем,
залезть в тот воздуховод.  Если  же  по  какой-то  причине  он  предпочтет
вернуться другой дорогой, что ж, тем хуже.
     В большой комнате витал легкий аммиачный запах зардалу.  Он  напомнил
ей присказку Луиса Ненды: "Если ты унюхал их, ручаюсь, они унюхали  тебя".
Ее собственные беды совершенно заслонили в памяти судьбу  другого  отряда.
Теперь она задумалась о том, кто же мог забрать "Поблажку". Кто уцелел,  а
кто погиб? Неужели остальные, вроде них с Талли, мечутся до сих  пор,  как
загнанные крысы, по вспомогательным системам жизнеобеспечения Дженизии?
     День  на  поверхности  планеты,  наверное,  был  в  разгаре.   Солнце
приближалось к зениту, еще сильнее удаляясь от оси воздуховода.  Сейчас  в
комнате было гораздо темнее, чем  раньше.  Она  едва  различала  отверстия
трубопроводов на противоположной стороне. Перейдя на цыпочках комнату, она
подошла к самому широкому воздуховоду и, готовая тут же пуститься со  всех
ног, заглянула в него, ожидая увидеть зардалу.
     Ничего. Насколько она могла разглядеть, коридор уходил вдаль,  темный
и безмолвный. Однако она была уверена, что они вернутся: они ведь  поняли,
что она здесь.
     Она отошла и теперь направлялась к  третьему  коридору,  правому,  по
которому ушел Талли. Второй коридор, по его словам, сворачивал  в  том  же
направлении. Если он и вел на поверхность, то еще  дальше  от  места,  где
стояла "Поблажка".
     Дари не поглядела  в  круглое  отверстие,  а  сразу  ступила  внутрь.
Взрослому зардалу не удалось бы втиснуться глубже, чем на несколько  футов
в этот сужающийся проход.
     Она сделала еще шаг. И сразу ее  ударило  воздушной  волной.  Она  не
успела повернуть головы. Краешком глаза она уловила какое-то  движение,  а
затем ее крепко схватили сзади, подняли  и  крепко  прижали  к  телу,  под
упругой кожей которого перекатывались мускулы.
     Дари  ахнула,  содрогнулась  и,  лягнув  схватившего  ее,  попыталась
вывернуться, сожалея о том, что сняла свои крепкие тяжелые ботинки.
     Она  с  удовлетворением  услышала  стон  боли,  а  затем  последовали
скрипучие возгласы удивления и обиды. Дари внезапно  уронили  наземь.  Она
подняла глаза, одновременно осознав, что держат ее не  щупальца,  и  узнав
голос.
     - Дульсимер!
     Полифем  сгорбился  над  ней,  возбужденно  размахивая  всеми   пятью
ручками.
     -  Профессор  Лэнг,  спасите  меня!  -  Он  плакал  и  дрожал,   Дари
почувствовала, как слезы величиной с гальку закапали на  нее  из  главного
глаза. - Я бежал и бежал, а они все не отставали. Я изнемог. Я им  кричал,
я их умолял, обещал, что буду самым лучшим, самым преданным  рабом,  какой
только у них был... но они не слушали!
     - Вы зря тратили силы и время. Они не понимают человеческого языка.
     - Знаю. Но попытка не пытка. Профессор Лэнг, они хотят  меня  съесть!
Пожалуйста, спасите меня.
     Хорошенькая просьба! Особенно, когда не знаешь, как спастись  самому.
Черт побери,  где  Талли?  За  это  время  можно  три  раза  подняться  на
поверхность. А вдруг его поймали?..
     Дульсимер становился все беспокойнее. Он вертел головой,  вглядываясь
в комнату за ее плечом.
     - Я что-то слышу!
     Дари задержала дыхание. Все, что она услышала, -  это  биение  своего
сердца.
     - Вам показалось.
     - Нет. Звук идет оттуда, - он поднял две верхние руки и указал ими  в
противоположных направлениях: одной на трубопровод,  по  которому  Дари  и
Талли пришли с поверхности, а другой - на  узкое  отверстие,  из  которого
вылез сам.
     - Из которого?
     - Из обоих.
     Теперь Дари окончательно убедилась, что он это  придумал.  Во  второе
отверстие она едва могла втиснуться. Он пересек комнату  и,  перегнувшись,
всматривался внутрь, головой заткнув вход в туннель.
     - Это невозможно, - начала было  Дари,  но  вдруг  услышала  какой-то
звук: четкий, ясный звук шагов по воздуховоду,  которым  ушел  Талли.  Она
узнала эти шаги.
     - Все в порядке, - проговорила  она.  -  Это  Ввккталли.  Наконец-то!
Теперь, слава Богу, мы можем выбираться отсюда.
     - Я узнал дорогу получше, - сказал Талли, на корточках  выбираясь  из
воздуховода, как раз вовремя, чтобы услышать последние слова Дари.  Теперь
он смотрел на скрученный  штопором  хвост  полифема,  торчащий  из  другой
трубы. - Господи, вы нашли его. Как здорово, профессор Лэнг. Здравствуйте,
Дульсимер.
     Полифем, извиваясь, пятился из воздуховода, но на  Ввкк  внимания  не
обратил. Он стонал и трясся еще сильнее.
     - Я знал это, - объявил он. - Я же говорил вам, они идут. Их легионы.
     - Но этого быть не может, - запротестовала Дари. - Посмотрите,  какой
узкий проход. Разве туда протиснется взрослый зардалу?
     - Не взрослые. - Глаза Дульсимера дико вращались,  а  рот  от  страха
растянулся в ухмылке.  -  Гораздо  хуже.  Детеныши.  Едоки,  от  крохотных
младенцев до подростков. Достаточно малорослые, чтобы всюду  следовать  за
нами. Эти трубопроводы ими кишмя кишат. Я видел их до этого, когда убегал,
они постоянно голодные. Им не нужны рабы, и сделок они заключать не будут.
Все, что им нужно, это еда. Они хотят мяса. Они хотят меня.





     Ханс Ребка вызвал изображение "Эребуса" на экраны передних  дисплеев.
Казалось, эта  громада  брошена  на  произвол  судьбы  тысячи  лет  назад.
Огромный  корпус  был  изъеден  звездной  пылью.  Наблюдательные   отсеки,
прозрачные стены которых были также поцарапаны  микропесчинками,  выпирали
со  всех  сторон  корабля,  как  старые  слезящиеся  глаза,   затуманенные
катарактой.
     Единственным ответом на  сигналы  Ребки  была  мертвая  тишина.  Ханс
выстрелил в "Эребус" дюжиной срочных вопросов, пока "Поблажка" выходила на
их орбитальное свидание. Что случилось? В чем была  проблема?  Опасно  или
нет для "Поблажки" причалить и войти в док? Ответа не было. Корабль плыл в
пространстве, как огромный мертвый зверь.
     - Заводи нас туда. - Ребка терпеть не мог делать что-то  вслепую,  но
выбора не было.
     Каллик  кивнула,  и  ее  лапки   запорхали   по   кнопкам.   Стыковка
корабля-разведчика и "Эребуса" произошла с рекордной скоростью  и  гораздо
более мягко и плавно, чем сделал бы сам Ребка. Через несколько  минут  они
уже оказались у входа во вспомогательный грузовой трюм.
     - Швартуйся.
     Пока "Поблажка" гасила инерцию и насосы  наполняли  причальный  отсек
воздухом, Ребка просматривал  изображения  на  экранах.  Все  еще  никаких
признаков жизни. Правда, никаких  признаков  опасности  у  причала,  но  и
никакой встречи после долгого ожидания. Это выглядело странно и  необычно.
Что бы ни случилось, но "Эребус", их  единственная  возможность  вернуться
домой, не должен оказаться покинутым.
     Ребка повернулся,  чтобы  отдать  приказ  открыть  люк,  но  его  уже
опередили. Ненда и  Атвар  Ххсиал  сделали  это,  как  только  выравнялось
давление, и сейчас плыли по коридору к рубке "Эребуса".  Ребка  последовал
за ними, приказав  Каллик  развернуть  корабль  на  тот  случай,  если  им
придется срочно ретироваться.
     Первые коридоры выглядели пустынными, но это ничего не значило. Объем
"Эребуса" настолько велик, что даже присутствие на борту тысячи  людей  не
создало бы скученности. Главное - рубка,  нервный  центр  корабля.  В  ней
всегда должен кто-то дежурить.
     И в каком-то смысле так  и  оказалось.  Луис  Ненда  и  Атвар  Ххсиал
спешили туда впереди Ребки. Когда  он  вошел  в  рубку,  то  увидел  их  у
главного пульта, склонившимися над скорчившимся  телом  Джулиана  Грэйвза.
Ладонями советник прикрывал глаза.  Длинные  тонкие  пальцы  покоились  на
выпуклом лбу. Ребка решил, что Грэйвз потерял сознание, но  затем  увидел,
как Луис Ненда что-то  тихо  ему  говорит.  Ребка  подошел,  когда  Грэйвз
медленно опустил руки и скрестил их на груди. Выражение его лица все время
менялось от спокойствия к страху, от страха к тревоге.
     - Мы позаботимся о вас, - говорил Ненда. - Вы только  расслабьтесь  и
расскажите, что случилось.
     Джулиан Грэйвз блеснул улыбкой и заговорил:
     - Я не знаю. Я... мы... не могу... не  можем  думать.  Слишком  много
мыслей.
     Рот его неожиданно закрылся так, что клацнули зубы. Он  отвернулся  и
отрешенно оглядел комнату.
     - Слишком много чего? - Ненда передвинулся и встал так, чтобы  Грэйвз
всюду натыкался на него взглядом.
     Туманные глаза закатились.
     - Слишком много... слишком много меня самого.
     Ненда уставился на Ханса Ребку.
     - Он это уже говорил? "Слишком много меня". Ты понял,  что  он  хочет
сказать?
     - Понятия не имею. Но сообразил, почему посылается  сигнал  бедствия.
Если он на дежурстве, то кораблем уж точно управлять не может. Погляди  на
него.
     Грэйвз снова скорчился, невнятно бормоча себе под нос:
     - Спустись ниже, осмотри место высадки. Нет, нельзя  спускаться,  так
безопаснее. Нет, вернемся через сингулярности назад,  подождем  там.  Нет,
надо покинуть Свертку... - С каждой новой оборванной фразой выражение  его
лица менялось от решимости  к  неуверенности,  а  затем  к  всеподавляющей
тревоге.
     Внезапно Ребка все  понял.  Грэйвза  разрывали  совершенно  различные
мнения. Точнее, слияние Джулиуса Грэйвза  и  его  мнемонического  близнеца
Стивена в единую личность Джулиана  Грэйвза  потерпело  крах.  Возродились
старые противоречия двух самосознаний в одном и том же мозгу.
     Но эту мысль тут же вытеснила более насущная забота.
     - Почему он на дежурстве один? Остальным ведь должно быть  ясно,  что
он не может принимать решения. - Склонившись над  Джулианом  Грэйвзом,  он
взял его голову в свои руки и повернул лицом  к  себе,  чтобы  смотреть  в
глаза советнику. - Советник Грэйвз, выслушайте меня. У меня  к  вам  очень
важный вопрос. Где все остальные?
     -  Остальные?  -  пробормотал  Грэйвз.  Глаза  его   замигали,   губы
задрожали. Он кивнул, что понял. Ребка не сомневался,  что  так  и  будет.
Однако казалось, что он не может выдавить из себя ответ.
     - Остальные, - повторил Ребка. - Кто еще на борту "Эребуса"?
     Грэйвз начал подергиваться, так что жилы напряглись  на  тонкой  шее.
Невероятным усилием  он  собрался,  крепко  сжал  зубы,  затем  со  стоном
выдавил:
     - Единственный, кто сейчас... на борту "Эребуса"... это Жжмерлия.
     Ребка напрягся, получив этот тревожащий ответ, отпустил руку  Грэйвза
и разочарованно буркнул. Грэйвз,  не  подозревая  о  том,  своими  словами
убедил Ребку в собственном безумии. Жжмерлия мертв. Ребка  был  свидетелем
его гибели. Из всех, прибывших в Свертку, только Жжмерлия категорически не
мог находиться сейчас на борту "Эребуса".
     - Это решает все. - Ребка придвинулся и встал  рядом  с  Грэйвзом.  -
Бедняга. Давайте унесем его, уложим отдохнуть и напоим успокоительным. Ему
нужна медицинская помощь, но обеспечить ее могут  лишь  те  люди,  которые
встроили мнемонического близнеца. Они там, на Миранде, в  тысяче  световых
лет отсюда. Я не знаю, как его лечить. Что же касается  остальных,  здесь,
на борту... когда я их найду, то спущу с них семь шкур. Они никоим образом
не должны были оставлять его в рубке  одного...  даже  если  он  считается
руководителем.
     Ребка подвинулся еще ближе к Грэйвзу и сделал знак Ненде,  чтобы  тот
взял его под другую руку.  Когда  они  его  подняли,  советник  недоуменно
перевел взгляд с одного на другого. Сопротивления он не оказывал, но  идти
без них не мог. У него хватало физической силы, но, казалось, его ноги  не
знали, в каком направлении двигаться. Ребка и Ненда повели  его  к  двери.
Атвар Ххсиал осталась в рубке. Правило номер один выживания в пространстве
гласит: "Никогда не оставлять капитанский мостик пустым".
     Они отвели Грэйвза в корабельный лазарет, где Ребка  дал  ему  легкое
успокоительное  и  укутал  защитной  тканью.  Он,  казалось,  уже  впал  в
полуобморочное состояние.
     - Вряд ли это ему поможет, но по крайней  мере  здесь  он  не  сможет
причинить себе вреда, - произнес  Ребка,  пристегивая  советника  к  койке
какой-то хитрой сбруей. - И если он разберется в этих узлах,  значит,  его
котелок заработал гораздо лучше.
     Мужчины направились обратно в рубку. Они подошли к последнему участку
коридора, когда с противоположной стороны услышали цокающие шаги Каллик.
     -  Вы  развернули  "Поблажку"?  -  спросил  Ребка,  не  поглядев   на
хайменоптку.  Вместо  ответа  на  человеческом  языке  Каллик  разразилась
высокочастотным свистом и щелкающей скороговоркой на  хайменоптском.  Луис
Ненда сразу подскочил к ней. Он схватил маленькую хайменоптку и затряс.
     - Что ты делаешь? - Ребка попятился. С хайменоптами так не поступают!
Никому, кроме Луиса Ненды, такое не сошло бы с рук.  Короткий  черный  мех
Каллик, так хвалимый неразумными охотниками, встал  дыбом,  а  из  нижнего
конца округлого брюшка высунулся кончик ядовитого желтого жала.
     Ненда и ухом не повел.
     - Это необходимо для ее же блага.  Видишь,  она  в  шоке.  Надо  было
вывести  ее  из  него.  -  Он  крепко  стиснул  гладкую  круглую   головку
хайменоптки и разразился бурей щелкающих звуков. - Приказываю ей  говорить
по-человечески... это должно помочь. Стонать на чужом языке она не сумеет.
Ну, давай, Каллик, говори, в чем дело?
     -  Я  развернула  к-корабль.  -  Каллик  заговорила,  но  медленно  и
неуверенно, как будто человеческая речь была ей внове.
     - Ладно. Что было потом?
     - Я вышла из дока и пошла по коридору. А потом... потом...
     - Ну, продолжай!
     - Потом... - Жало спряталось в брюшко, но маленькое  тельце  в  руках
Ненды продолжало дрожать. - Потом я увидела  Жжмерлию.  Он  с-стоял  прямо
передо мной. В коридоре, ведущем к рубке.
     - Каллик, ты же знаешь, что этого не может  быть.  Жжмерлия  умер  на
наших глазах. - Но взгляд Луиса  Ненды  говорил  обратное.  Они  с  Ребкой
переглянулись. Невозможно?
     Кто знает. Из двух независимых источников они услышали одно и то же.
     - Это был Жжмерлия. Несомненно. Его голос, его  внешность.  -  Каллик
успокаивалась. Ею, как существом в высшей  степени  рассудительным,  любое
нарушение  логики  воспринималось  очень   болезненно.   Но   рассказ   на
человеческом языке восстанавливал ее природную способность  рассуждать.  -
Он стоял в двадцати метрах от меня. Он  меня  окликнул,  а  затем  сказал,
чтобы я шла немедленно в рубку, так как Джулиан Грэйвз нуждается в помощи.
- Каллик замолчала и уставилась на Ребку. - Это ведь правда, не так ли?  А
потом я во все глаза глядела на него...
     Она замолчала. Каждый глазок ее остекленел и словно расфокусировался.
Ненда бросил ее на пол.
     - Нечего снова впадать в столбняк. Давай же, Каллик,  выкладывай  все
на чистоту и немедленно, а не то я из тебя кишки выпущу.
     Каллик покачала головой.
     - Я все скажу, хозяин Ненда, как вы велите. Пока я стояла и  смотрела
на него, он взял и исчез. Он не двигался: у меня ведь реакция лучше,  и  я
увидела бы его малейшее движение. Я не теряла сознания, даже на мгновение,
хотя это было первым, что пришло мне в голову, потому что я в  прыжке  уже
преодолела половину расстояния. Я прыгнула ему навстречу как раз, когда он
исчез. Это не фокус или какой-то оптический эффект, ведь менее  чем  через
секунду после его исчезновения я стояла на том же  месте  и  почувствовала
разницу в температуре пола. - Каллик осела, широко раскинув ножки.  -  Это
действительно был он. Мой друг Жжмерлия.
     Ребка и Ненда уставились друг на друга.
     - Знаешь, она ведь не врет, - пробормотал Ненда, по-видимому, убеждая
скорее себя, нежели Ханса Ребку.
     - Знаю. Я этого и боялся. Лучше бы она врала. - Ребка  заставил  себя
не думать об открывающейся бездне невозможного и вернуться к тем вещам,  с
которыми мог справиться. - Именно это он и  сказал,  -  он  ткнул  большим
пальцем назад, показывая на лазарет, где лежал Джулиан Грэйвз.  -  По  его
словам, только Жжмерлия оставался с ним на "Эребусе".
     - Точно. Но мы же ему не поверили. Нужно проверить, кто  здесь  есть.
Ат может понюхать центральную воздушную разводку, и, если на корабле  есть
кто-то еще, она уловит даже следы. Подожди минутку.  -  Ненда  поспешил  в
рубку.
     Им не надо было развивать свои  мысли  вслух.  Если  на  корабле  нет
никого, кроме Грэйвза и Жжмерлии, где же Дари и остальные? Почти наверняка
на Дженизии. А это означает, что, взлетев с планеты, они бросили их там на
произвол судьбы.
     Ханс Ребка не стал дожидаться возвращения Ненды.
     - Приведи хозяина Ненду на "Поблажку", как только он выйдет из рубки,
- сказал он все еще распластанной на полу  Каллик.  Он  не  просил  ее,  а
приказывал. Ему не нравилось обращаться с ней, как с  рабыней,  но  сейчас
был именно  тот  случай,  когда  цель  оправдывала  средства.  Хайменоптка
послушно кивнула, и Ребка поспешил на корабль-разведчик.
     Каллик хорошо поработала в грузовом трюме. "Поблажка"  ждала  старта,
запас энергии обеспечен, команды  взлета  введены.  Корабль  был  готов  к
выходу в пространство. Ребка подошел к открытому  входному  люку.  У  него
чесались  руки  тут  же  вылететь  на  Дженизию,  но  сначала  он   должен
разобраться в том, что происходит на "Эребусе".
     Луис  Ненда  вернулся  не  один.  За  ним  следовала  Атвар   Ххсиал,
передвигаясь по коридору скользящими двадцатиметровыми скачками.
     - Не беспокойся, - ответил Ненда на невысказанный вопрос Ребки.  -  У
пульта Каллик. Она не вполне тянет, но пару минут подежурить может.
     - Что говорит Атвар Ххсиал?
     - Согласна с Джулианом Грэйвзом и Каллик. На борту нет и следа запаха
кого бы то ни было... кроме Жжмерлии,  причем  его  запах  выдыхается.  Ат
говорит, что он был здесь недавно и ушел. Мистика, честное слово. Если  бы
я был мнительным, это меня бы очень тяготило. - Ненда пролез  в  люк  мимо
Ребки и стал осматривать пульт управления. - Значит, ты уже готов?
     - Готов?
     - Отправиться обратно на Дженизию?
     - Готов. Но ты не летишь.
     - Спорим? Я лечу, или тебе придется крепко со мной схватиться.
     Ребка открыл рот, чтобы возразить, и тут  же  передумал.  Если  Ненда
чует опасность, зачем ему препятствовать? Хоть он лжец и мошенник, но  его
острый ум и крепкие руки не помешают. Кроме того, вся  его  жизнь  служила
подтверждением его живучести.
     - Прекрасно. Забирайся и живее. Мы отправляемся.
     Но карелланец оглянулся через плечо на неуклюжую фигуру Атвар Ххсиал,
маячившую за Хансом Ребкой у люка.
     - Охо-хо. Я готов, капитан, но прежде  мне  надо  перекинуться  парой
фраз с Ат.
     "Луис Ненда, - феромонное послание звучало сильно и недвусмысленно, а
обертоны его были преисполнены подозрением и  укоризной.  -  Я  вижу  тебя
насквозь. Мы в безопасности, но  ты  собираешься  вернуться  на  Дженизию.
Объяснись... или же потеряешь партнера".
     "Здесь нечего объяснять. - Ненда  вплотную  подошел  к  кекропийке  и
присел под ее темно-красным панцирем.  -  Ат,  подумай,  Ребка  все  равно
отправится туда, со мной или без меня. На Дженизии хватает  вкуснятины,  а
Ребка слишком туп, чтобы взять ее, даже если представится  случай.  Кто-то
должен отправиться с ним, чтобы поглядеть, что можно будет взять".
     "Тогда я тоже полечу".
     "Ты хочешь бросить здесь Грэйвза и Каллик? У них на двоих нет и унции
здравого смысла. Кто-то должен остаться присматривать, чтобы все крутилось
гладко и ровно".
     "Оставайся, а я полечу вместо тебя".
     "Не сходи с ума. Вы с Ребкой не сможете и словом  перемолвиться.  Мне
приходится лететь".
     "Это из-за человеческой особи женского пола. Дари Лэнг. Ты стремишься
прийти к ней на помощь, спасти".
     "Спасти! Отнюдь. Я вообще, не знаю, что значит это слово. Ат, у  тебя
просто навязчивая идея насчет этой женщины".
     "У одного из нас, несомненно".
     "Ну, только не у меня. - Ненда выскочил из-под панциря и направился к
люку. - Ат, ты должна мне доверять".
     Кекропийка медленно уступила ему дорогу.
     "У меня нет выбора. Однако я ставлю условие. Мы слишком долго ждали и
отклонились от первоначальных целей. Я хочу, Луис Ненда, чтобы ты на  этом
самом месте пообещал, что  если  я  сейчас  останусь,  то  как  только  ты
вернешься с Дженизии, мы захватим этот корабль для своих нужд.  Безопасный
выход из Свертки Торвила вполне возможен,  по  словам  Дульсимера.  Только
вход в нее труден и опасен. Так что мы с тобой покинем  "Эребус"  на  этом
корабле и вернемся на Жемчужину, где найдем твой корабль "Все - мое". Мы и
так долго откладывали".
     "Эй, я скучаю по "Все - мое" так же, как  и  ты...  даже  больше.  По
рукам. Как только я вернусь, мы отправляемся в путь".
     "Только вдвоем".
     "Конечно. Иди, укладывайся. А я пошел, Ребка уже  ждет  меня".  -  Он
оборвал феромонное сообщение, чтобы  показать,  что  разговор  окончен,  и
заспешил внутрь "Поблажки".
     Ханс Ребка действительно ждал... но не Луиса Ненду. Он сидел у пульта
управления и заново вводил программу взлета. Лицо его выражало неприкрытую
досаду. Ненда шлепнулся в соседнее кресло.
     - В чем дело? Давайте выбираться отсюда.
     - Я только этого и хочу. Но кто-то меня не пускает. - Ребка кивнул на
один из дисплеев. - Я пытаюсь открыть двери во внешний док. Но команда  не
выполняется.
     - Если внешняя дверь не открывается, значит, шлюз в работе.
     - Знаю. Но шлюз был пустым, когда мы прилетели. - Ребка  переключился
на камеру, которая следила за помещением шлюза. - Так как же он может быть
сейчас занят?
     Луис Ненда даже не пытался ответить. Под их взглядом закончили работу
воздушные насосы. Во внешнем шлюзе давление  сравнялось  с  внутренним,  и
теперь двери  между  ними  могли  наконец  раздвинуться.  Мужчины  впились
глазами в открывшуюся на дисплее картину.
     - Это же эмбриоскаф, - проговорил Луис Ненда. - Как  получилось,  что
он прибыл только сейчас? Где его носило? - И прежде, чем Ханс Ребка  успел
остановить его, Луис Ненда бросился к люку,  открыл  крышку  и  полетел  в
невесомости сквозь открытую дверь шлюза к кораблику.
     Ребка следовал за ним несколько медленнее. Он  тоже  умел  рассуждать
логически, и выводы были почти однозначны. Он со своим отрядом прилетел на
Дженизию в эмбриоскафе, но вернувшись на место высадки, его не  нашел.  Им
пришлось вернуться на "Поблажке". Отряд Дари Лэнг отправился  на  Дженизию
на "Поблажке", но когда она им понадобилась, оказалось, что  она  улетела.
Должно быть, им удалось обнаружить на  Дженизии  пропавший  эмбриоскаф,  и
теперь они на нем вернулись.
     Тайной оставалось появление Жжмерлии. Он исчез  в  потоке  светящейся
голубой плазмы на Дженизии и появился на "Эребусе". Но как он попал  сюда,
если не на эмбриоскафе?
     Луис Ненда уже отпирал входной люк корабля. Как  только  он  открылся
наполовину, Ненда стал протискиваться внутрь. Ребка не отставал от него ни
на шаг, удивляясь в душе своим тревожным предчувствиям.
     - Дари? - крикнул  он.  Если  ее  здесь  нет...  Но  Луис  Ненда  уже
обернулся к нему, красноречиво давая понять,  что  у  него  нет  новостей,
которых так жаждет Ханс Ребка.
     - Это не Дари, - произнес Ненда. - На борту только  одна  персона.  И
надеюсь, что у тебя, капитан, найдется какое-нибудь объяснение, потому что
у меня его нет.
     Он посторонился, чтобы Ребка смог взглянуть  на  кресло  пилота.  Там
болталось угловатое стебельчатое тело находящегося без сознания Жжмерлии.





     На теле Жжмерлии Ханс Ребка  не  обнаружил  никаких  ран.  Он  своими
глазами видел, как  лотфианин  бросился  в  ревущий  столб  плазмы,  такой
горячей, что подбежавшая за ним Каллик спалила ногу. Эта проволочная лапка
только сейчас начала отрастать, а у Жжмерлии  на  всем  теле  не  было  ни
единого ожога.
     Ребка  и  Луис  Ненда  перенесли  Жжмерлию  на   капитанский   мостик
"Эребуса".  Там  Атвар  Ххсиал   обследовала   ультразвуком   лежащего   в
беспамятстве лотфианина и подтвердила, что  его  внутренние  органы  также
невредимы.
     - И мозг, кажется, не поврежден, - сказала кекропийка  Ненде.  -  Его
обморок - загадка. Подозреваю, что причина скорее  психологическая,  а  не
физическая. Дайте-ка я проверю эту версию.
     Она  скорчилась  около  Жжмерлии  и  начала   посылать   ему   мощные
возбуждающие импульсы феромонов. Ребка, для которого послание Атвар Ххсиал
выглядело всего-навсего сложной комбинацией странных и едких запахов,  еле
сдерживался.
     - Она может делать все, что пожелает, - сказал он Луису Ненде, - но я
не собираюсь сидеть здесь и нюхать эту  вонь.  Мне  надо  отправляться  на
Дженизию. И мне безразлично, полетишь ты со мной или нет.
     Ненда яростно поглядел на него, но  ничего  не  сказал.  Когда  Ребка
направился обратно к "Поблажке", Ненда двинулся за ним следом.
     - Я скажу тебе одну вещь, - произнес он, когда они уже  приготовились
взлететь с "Эребуса". - Может, Жжмерлия и  не  хочет  просыпаться,  но  Ат
говорит, что чувствует его сейчас лучше, чем в прошлый раз.  Она  говорит,
что теперь он весь... здесь.
     - Что это значит? - Ребка нацеливал корабль-разведчик точно в  ту  же
точку на Дженизии, с которой недавно взлетал, и вполуха слушал Ненду. Вряд
ли  это  было  только  вопросом  пилотирования.  Каждую  минуту  он   ждал
шафранного луча света, который пронзит небосвод и  унесет  их,  хотят  они
того или нет, в какое-то случайное место  на  поверхности  Дженизии.  Пока
этого не произошло, но им еще далеко до посадки. Он сбрасывал  высоту  так
быстро, насколько мог осмелиться.
     - Не понимаю. - Ненда не скрывал досады. -  Я  пытался  заставить  ее
объяснить мне, что  она  имеет  в  виду,  а  она  сказала,  что  такое  не
объясняют. Если, говорит, не чувствуешь разницы в Жжмерлии, то не поймешь,
даже если объяснить. - Он потер свою изрытую ямками и наростами грудь. - И
это  после  всего  того,  что  мне  пришлось  вытерпеть,   чтобы   болтать
по-кекропийски!
     Наконец  "Поблажке"  осталось  две  тысячи  метров,  и   она   быстро
снижалась. На экранах уже появилась  изогнутая  береговая  линия  с  узким
мысом, глубоко врезающимся в голубую воду. На серо-зеленом ковре мха  Ханс
увидел   темные   борозды,   оставленные   при   посадке   эмбриоскафа   и
корабля-разведчика  Дульсимера.  Эти  шрамы  выглядели  немного  иначе  по
сравнению с прошлым  разом.  Но  что  произошло?  Он  не  знал.  Когда  до
поверхности осталось семьсот метров, он перешел  на  ручное  управление  и
завис над местом их предыдущей посадки.
     - Видишь что-нибудь? - Его взгляд упал на группу зданий,  где  они  в
первый раз попали  в  ловушку.  Здесь  ничего  не  изменилось.  Вода  была
неподвижна. Луис Ненда внимательно осмотрел россыпь камней и кустарники  в
двухстах метрах от берега, заворчал и указал на что-то странное.
     - Зардалу. Отсюда не понять, чем они занимаются.
     Их были десятки. Они обступили кольцом темный провал  на  поверхности
планеты. И непрерывно двигались. Ребка подвел "Поблажку" поближе  и  завис
прямо над ними, так что экраны дисплея, показывающие, что делается  внизу,
с большим увеличением представили картину задранных  темно-синих  голов  и
уставившихся вверх небесно-голубых глаз.
     - В основном взрослые. -  Луис  Ненда  перешел  к  пульту  управления
оружием. - Ну-ка, дадим им жару!
     - Осторожно! - предупредил Ребка. - Мы не знаем, кто может быть у них
в середине.
     - Не беспокойся. Я лишь немножко  их  встряхну.  -  Но  Ненда  выбрал
частоту и интенсивность облучения, которые моментально сожгли бы человека.
Он направил излучатель вниз, выбрав площадь поражения, которая перекрывала
всю группу под  ними.  Реакция  была  мгновенной.  Зардалу  задергались  и
запрыгали от боли, а затем помчались по берегу, мотая голубыми щупальцами,
чтобы спастись в воде.
     Ненда повел излучателем вслед за ними, подстегивая отстающих.
     - Их ведь не так легко убить? - заметил он  задумчиво.  Он  обжег  их
лучом высокой интенсивности, и тем не менее все зардалу достигли  воды  и,
заплыв подальше от берега, скрылись в  глубине.  -  Крепкие  бродяги.  Они
просто глотают жесткое излучение. Они споются с Дульсимером в  "Солнечном"
на Затычке, хотя, может, и нет. Выдержать, они выдержат, но вряд ли им это
понравится.
     Последний зардалу исчез под  водой.  Ханс  Ребка  заколебался.  Самая
простая часть полета закончена. Что теперь?  Могла  ли  "Поблажка"  теперь
садиться? Он на своей шкуре усвоил старую мудрость Круга  Фемуса:  "Только
глупая цивилизация не сумеет защититься от собственного  оружия.  Проблемы
начинаются, когда сталкиваешься с чужим".
     Сообщество зардалу когда-то охватывало тысячи миров. Они не могли  бы
удержать свое господство, если бы у них не было оружия.
     Он подвел "Поблажку" к той проплешине во мху, которую она оставила  в
прошлый раз, и заставил корабль  зависнуть  над  ней  на  высоте  тридцати
метров. Все оставалось спокойным, и он осторожно приземлился. Если Дари  и
те, кто уцелел из ее отряда,  захотят  бежать  с  Дженизии,  логичнее  для
встречи места не придумаешь. А если никто не уцелел...
     Эти мысли Ханс Ребка гнал прочь.
     - Спокойно. Что-то происходит, - прервал его размышления грубый голос
Ненды.
     - Что именно?
     - Не знаю. Но разве ты не ощущаешь этого? В корабле.
     И Ханс Ребка почувствовал легкую дрожь поверхности планеты,  каким-то
образом передавшуюся тонко  сбалансированному  устройству  корабля.  Ребка
инстинктивно поднял корабль на пару  футов,  но  больше  ничего  не  успел
сделать, потому что был захвачен новым поворотом событий.
     Он следил за экранами, показывающими берег моря, но время от  времени
посматривал на дисплеи, обращенные к суше. То, что он  увидел  там  в  эту
минуту, наполнило его сильными и непривычными чувствами.
     Он сразу же узнал их: облегчение и радость.
     По неровному берегу к ним, спотыкаясь,  бежала  Дари  Лэнг.  За  ней,
качаясь, как пьяный матрос, спешил Ввккталли. А за ним, подгоняемый  ордой
карликовых абрикосово-розовых юных зардалу, стремящихся вцепиться зубами в
его витой хвост, мчался несчастный огуречно-зеленый Дульсимер.
     Судя по скорости, с которой бежали Дари и все остальные,  они  должны
были достичь корабля через тридцать  секунд.  Это  было  замечательно,  но
теперь перед Ребкой стояли две проблемы. Зардалу быстро нагоняли  беглецов
и могли схватить их до того, как те доберутся  до  корабля.  А  содрогания
"Поблажки" усиливались. Точно прицелиться, чтобы попасть только в зардалу,
было невозможно.
     Взлететь в целях собственной безопасности, когда Дари и ее спутники в
нескольких секундах бега? Или дождаться их, рискуя кораблем?
     Ханс Ребка положил палец на кнопку  взлета.  Им  оставалось  тридцать
ярдов, может быть, всего десять секунд...
     Корабль кренился. Ребка задержал дыхание.


     Именно  этот  пронзительный  возбужденный  визг  превратил  для  Дари
"едоков" из странной теории в жуткую реальность.
     Голоса детенышей и молоди зардалу сильно  отличались  от  щелканья  и
свиста  их  родителей.  Они  отражались  от  стенок  туннеля   за   спиной
Дульсимера, быстро нарастая. С таким звуковым сопровождением  вопрос  "как
быть" превращался из трудного в простой и легкий.
     - Талли, вы уверены, что знаете лучший путь на поверхность?
     - Конечно. Я прошел его до конца и даже выходил на поверхность. Можно
мне говорить?
     - Нет. Но можете идти.
     Впервые, андроид не стал с ней спорить. Он начал поспешно карабкаться
по крутому воздуховоду, используя укрепляющие его через  каждые  несколько
шагов ребристые обручи как примитивные ступеньки.
     Первые сорок шагов Дари удавалось не отставать от него, но затем ноги
ее загудели от усталости, мышцы судорожно сжимались  от  напряжения.  Даже
для человека в отличной физической форме этот крутой подъем был труден.  А
у нее не было ни отдыха, ни нормальной еды, а последние несколько часов ее
выворачивало наизнанку.  Ей  пришлось  остановиться.  Сердце  готово  было
разорваться в груди, ноги свело судорогой.
     Но вопли "едоков" становились все исступленнее. Молодняк уже ворвался
в  трубопровод,  по  которому  она,  карабкалась.  По  пятам  за  ней  лез
Дульсимер. Он задыхался,  со  всхлипами  хватал  ртом  воздух,  все  время
прерывисто восклицая:
     - Они меня сожрут. Они меня заживо сожрут. О, какой ужасный конец.
     "Не только тебя, - раздраженно подумала Дари. - Меня они  тоже  хотят
сожрать". Затем она вспомнила, что "раздражение следует обратить  себе  на
пользу", превратив в злость или ярость.
     Зардалу не получат Дари  живой.  Никогда.  Она  будет  карабкаться  к
свету, пока не умрет от изнеможения. А тогда  пусть  забирают  ее  мертвое
тело.
     Сжав кулаки, она  задвигалась  быстрее,  пока  не  уперлась  в  спину
Ввккталли. Он остановился в  нескольких  футах  от  выхода  воздуховода  и
всматривался в ярко освещенную поверхность Дженизии.
     - Давай, давай, иди! - Голос Дари звучал хрипло и  еле  слышно.  Если
Талли собирается стоять и разводить дискуссии...
     - Но там... вверху... могут быть зардалу... Мне показалось, что я  их
слышу.
     Талли так же изнемог, как и она. Дари  не  стала  спорить,  а  просто
протиснулась мимо него. Воображаемая опасность не шла ни в какое сравнение
с реальными зардалу, настигавшими их.  Она  чуть  не  кувырком  преодолела
последние футы и на четвереньках выбралась на край трубы, ободрав и  руки,
и колени. После полумрака туннеля солнечный  свет  болезненно  резанул  по
глазам.
     Она заморгала и огляделась по сторонам. Рядом зардалу не было. Однако
в носу у нее защекотало от их аммиачного  запаха.  Талли  прав:  они  были
здесь. Но куда же они подевались?
     Она встала и быстро осмотрела окрестности.
     Талли был прав еще в одном. Они вышли неподалеку от места, где раньше
садилась "Поблажка". Она поглядела в ту сторону и увидела  самое  чудесное
зрелище в своей жизни.
     Там стоял корабль, как будто никогда и  не  покидавший  Дженизию.  До
него было рукой подать, и она видела открытый входной люк.
     Ловушка?
     Какая разница? Никакая новая опасность не  могла  сравниться  с  той,
которая сейчас мчалась за ними по пятам. Талли и Дульсимер тоже  выбрались
из воздуховода. Талли подбирал большие  камни  и  швырял  их  в  отверстие
трубы. Но проку от этого было мало. Пронзительный визг  детенышей  зардалу
становился все громче и яростнее.
     - Пошли. Камнями их не остановить. - И Дари  побежала  к  кораблю  по
каменистой, поросшей низкими колючими кустиками местности. Она думала, что
по мшистой площадке бежать будет легче, но когда достигла  ее,  получилось
наоборот. Ей казалось, что она бежит сквозь какую-то вязкую среду. Море  и
берег впереди накренились и закачались в разные стороны,  небо  потемнело.
Нет, она просто теряет равновесие от изнеможения.
     Еще несколько секунд, несколько шагов. Быстрее. Зардалу нагоняли  ее.
Она не осмеливалась оглянуться, сосредоточив все внимание на корабле.  Там
должно быть оружие... почему же они не стреляют по  детенышам  зардалу?  К
черту пацифизм Джулиана Грэйвза! Стреляйте, черт  побери,  стреляйте!  Или
зардалу так близко, что они боятся попасть в нее?
     И тут она поняла, что с самим кораблем творится что-то  неладное.  Он
поднялся на несколько футов над поверхностью, но вместо того, чтобы  ровно
зависнуть над ней, качался и содрогался. Что-то тянулось за ним из грязи.
     Щупальца.  Бледно-розовые  щупальца  гигантского  подземного  зардалу
пытались схватить сорокаметровый корабль.
     А затем Дари поняла свою ошибку. Это не зардалу.  И  не  щупальца.  А
крошечные ароматные цветочки в сером мху. Она увидела их  нежные,  тонкие,
как волосок, стебельки, когда впервые ступила на землю Дженизии. Но теперь
они увеличились до чудовищных размеров и росли на глазах.
     Наконец-то, в самый  неподходящий  момент,  зардалу  блеснули  своими
успехами в биоинженерии. Не успела  Дари  сделать  три  шага,  как  стебли
толщиной в человеческое туловище выросли еще на три  метра  и  закрутились
вокруг корпуса "Поблажки". Корабль тянула к земле эта сеть вьюнков.
     В четырех футах от земли в открытом люке стоял Луис Ненда. Он  кричал
Дари, показывая на розовые побеги, которые лезли в корабль. Она  протянула
вверх руку, он крепко схватил ее и, подняв  в  воздух,  втащил  в  корабль
одним выворачивающим плечи рывком.
     Она лежала пластом на твердом полу. Мгновением  позже  рядом  с  ней,
задыхаясь и фыркая, очутился Ввккталли. Дари подняла голову.
     - Дульсимер! - ахнула она. Луису Ненде такую махину не  поднять.  Она
попыталась встать на ноги, чтобы помочь, но силы покинули ее.
     Послышался хриплый вопль, и мимо нее  пролетело  темно-зеленое  тело.
Завывающий Дульсимер влетел через люк прямо внутрь корабля.  Она  услышала
упругий шлепок о металлический корпус и новый болезненный вопль.
     - Посадка закончена Подымай! - Ненда изо всех сил пинал розовый усик,
который продолжал стремительно расти.
     - Люк еще не закрыт, - раздался по интеркому голос Ребки, и в тот  же
момент Дари почувствовала, как корабль поднялся, стремясь разорвать путы.
     - Знаю. - Ненда вытащил жуткого вида нож и принялся рубить  усик,  но
лезвие отскакивало от него. - Я не  могу  оторвать  эту  проклятую  штуку.
Наддай поживее!
     Внезапно  Дари  осознала  весь  ужас  ситуации.   Мощное   вооружение
"Поблажки" для ближнего боя совершенно не годилось.
     Корабль-разведчик поднялся еще на несколько футов. Последовал  рывок,
и подъем прекратился. Весь корпус застонал  от  внезапного  напряжения.  И
сразу же Дари почувствовала еще один рывок, вниз.
     - Вряд ли это выход.  -  Ненда,  свесившись  из  люка,  колол  что-то
невидимое. - Мы поднялись метров на десять, но нас тянет вниз,  а  зардалу
лезут вверх. Надо сильней оттолкнуться.
     - Слышу вас, - донес интерком спокойный  голос  Ребки.  -  Но  у  нас
небольшая проблема. Мы уже на полной тяге. А то, что нас держит, по-моему,
еще и не начало стараться.
     Корабль заскрипел, затрясся и опустился еще на несколько дюймов.
     - Может, попробуем по-другому, капитан, - предложил Ненда. Если их  с
Ребкой и охватила паника, то они ее тщательно скрывали. - И если мы отсюда
быстро не смоемся, - продолжал он тем же беззаботным тоном, - то  придется
принимать гостей. - Он раздавил тяжелым  ботинком  бледно-розовый  усик  и
вышвырнул его из люка.
     Снова раздался голос Ребки.
     - Схватитесь за что-нибудь покрепче и держитесь. И отойдите  подальше
от люка.
     Легко сказать. Ничего подходящего в пределах досягаемости в шлюзе  не
было. Дари и  Ввккталли  быстро  подползли  к  внутренней  двери  шлюза  и
втиснулись в нее.
     - Теперь держитесь, - произнес Ребка.
     Что он собирается делать? Если они уже на максимальной тяге,  на  что
Ханс надеется?
     - Я попробую раскачать нас и вырваться,  -  продолжал  Ребка,  словно
отвечая на немой вопрос Дари. - Возможны неприятные ощущения.
     Классическое преуменьшение. "Поблажку" стало  бросать  из  стороны  в
сторону, с боку на бок. Пол под ногами Дари вставал на дыбы и, прежде  чем
она успевала как-то приспособиться к этому положению, кренился в  обратную
сторону. Незакрепленные вещи падали отовсюду. Летело все: от фонариков, до
предметов одежды и замороженных продуктов. Дверцы шкафов явно не выдержали
тряски.
     - Не сработало. - Ненда проигнорировал приказ Ребки отойти  от  люка.
Уцепившись за поручни, он перегнулся наружу, пиная и кромсая ножом лезущих
внутрь зардалу. Забравшись снова в шлюз, он заговорил в интерком:
     - Нас еще на  полметра  стащило  вниз.  Надо  пробовать  что-то  еще,
капитан... порезче.
     - Осталось только одно, - ответил Ребка. - Мне очень не  хочется  это
делать. Ненда, отойди от люка... на сей раз вас действительно встряхнет.
     Луис Ненда выругался и, бросившись к внутренней двери, вжался  в  нее
всем телом.
     - Держите кишки, сейчас нас шмякнет.
     Корабль упал камнем на  поверхность  Дженизии:  Ханс  Ребка  отключил
подъем. Обшивка корпуса застонала.
     Сетка  розовых  усиков  ослабла,  придавленная  весом  "Поблажки",  а
кое-где даже порвавшаяся от внезапного падения корабля.  Прежде,  чем  эта
живая ловушка  успела  снова  сомкнуться  вокруг  корабля,  Ребка  включил
максимальную тягу, и "Поблажка" рванулась вперед по серому мху.
     Дари видела открытый люк. Розовые руки растений как ветром сдуло.  Но
теперь они неслись прямо на зазубренные  утесы  в  глубине  суши,  слишком
стремительно, чтобы успеть остановиться.
     Космические корабли не рассчитаны на подобные ударные  нагрузки.  Эта
скала вспорет корпус словно консервный нож.
     Как только они освободились от растений,  Ханс  Ребка  снова  включил
полную тягу. "Поблажка" летела на скалы, одновременно набирая высоту.
     Вверх, но слишком медленно. Как завороженная.  Дари  с  ужасом  ждала
развития событий. Все висело на волоске. Их несло на самый высокий утес.
     Раздался жуткий скрежет металла, скользящий удар  по  днищу...  Затем
Дари услышала странный звук. Луис Ненда смеялся.
     Отцепившись  от  косяка  внутренней  двери  шлюза,  он  пробрался   к
приоткрытому люку, легко балансируя на колеблющемся  полу.  Затем  сильным
движением захлопнул его.
     И повернулся к Дари и Ввккталли, которые все еще цеплялись за  косяк.
По крайней мере  Дари  держалась  за  него  мертвой  хваткой,  порожденной
безумным ужасом. Он поочередно поставил их на ноги.
     - С вами все в порядке?
     Дари кивнула, и в этот момент из шлюза раздался жалобный вопль.
     - Со мной все в порядке. - Хотя момент был явно неподходящий, она  не
удержалась и спросила: - Вы смеялись. Над чем?
     Он ухмыльнулся:
     - Хотел доказать себе, что я еще  не  умер.  -  Покачав  темноволосой
головой, он добавил: - Шутка. Я смеялся над собой. Видите ли, когда на сей
раз я отправился сюда, то сказал Атвар Ххсиал,  что  сыт  по  горло  этими
зардалу: все время на них нарываюсь, а когда возвращаюсь, ничего  не  могу
предъявить в доказательство их существования. Так  случилось  на  Ясности.
Так случилось в предыдущий раз на Дженизии. И будь я проклят, если  сейчас
не произошло то же самое, хотя я поклялся себе в этот раз вернуться  не  с
пустыми руками. И вот не схватил  даже  кончика  щупальца.  Разве  что  вы
захотите вернуться и поискать чего-нибудь на память.
     Дари содрогнулась при мысли об этом. Протянув руку, она коснулась его
грязного плеча.
     - Я знаю, что вы вернулись на Дженизию из-за меня.
     - Это не моя идея, - хмуро произнес Ненда и отвел  глаза.  В  глубине
корабля  продолжал  стонать  и  вскрикивать  Дульсимер.  -  Хотя,  будь  я
сообразительней, - добавил он так тихо, что Дари усомнилась, правильно  ли
его расслышала, - я бы так и поступил.
     Он отодвинулся от нее и направился к Дульсимеру.
     - Пойду заткну глотку этому полифему, пока он не перебудил на корабле
всех, кто хочет спать. Можно подумать, только он пострадал.
     Дари последовала за  ним  в  кают-компанию  "Поблажки",  за  ней  шел
Ввккталли. Ханс Ребка сидел у пульта управления.  В  нескольких  футах  от
него на полу катался Дульсимер то ли в истерике, то ли в муках.
     - Успокойте его, ладно? - попросил Ребка Луиса  Ненду.  Он  подмигнул
Дари и, когда она подошла и встала рядом,  лицо  его  озарилось  радостной
улыбкой. - Как вам понравился взлет?
     - Кошмар.
     - Знаю. Но единственное, что может быть хуже  плохого  взлета,  -  не
взлететь вообще. Теперь я больше всего боюсь этой царапины на корпусе,  но
думаю, что лететь в космосе с ней можно. - Он перевел взгляд с Дари  туда,
где Ненда и Талли склонились над стонущим Дульсимером. - Что-то вы его  не
затыкаете... он вопит еще громче.
     - Точно. И, убей Бог, не знаю почему: выглядит он вполне прилично.  -
Ненда  подхватил  полифема,   который   пытался   свернуться   в   плотный
темно-зеленый клубок. - Успокойся, ты, здоровый зеленый трус. С тобой  все
в порядке.
     - Мука, - всхлипывал Дульсимер, - о, какая же боль!
     - Где, говоришь, у тебя болит?
     Пять ручонок дружно замахали, указывая на хвост. Ненда стал ощупывать
Дульсимера.
     - Здесь ничего, - пробормотал он  и  вдруг  торжествующе  завопил:  -
Держись! Ты прав, я ошибся. Удача! Грандиозная! Дульсимер, ты -  чудо,  ты
сообразил ухватить его хвостом. Расслабься, теперь мне надо  отцепить  его
от тебя.
     - Нет!!! Он в меня вгрызся. - Дульсимер испустил свистящий  вопль.  -
Не делайте этого.
     - Уже сделал. - Луис Ненда низко наклонился над  хвостом  полифема  и
удовлетворенно хмыкнул. - Считай так, Дульсимер: у тебя с  нами  контракт,
по которому тебе положено 12 процентов. Но, думаю, остальные  поделятся  с
тобой своей прибылью.
     И пока Дари смотрела на  него  в  полной  растерянности,  Луис  Ненда
медленно выпрямился и поднял правую руку.
     - Смотрите. Теперь они не скажут, что мы все выдумали.
     Наконец и другие увидели, в чем дело. В пальцах Луиса Ненды,  яростно
дергаясь и стараясь укусить  его  крошечным,  острым  как  бритва  клювом,
болталось бледно-абрикосовое существо: злобный детеныш зардалу.





     Если бы Ханса Ребку спросили, не дав времени на размышления,  сколько
времени прошло между отлетом с "Эребуса" и возвращением на него с  Дари  и
остальными, он сказал бы - пятнадцать - двадцать часов. Ну никак не меньше
двенадцати! Поэтому он был потрясен, когда,  заглянув  в  бортовой  журнал
"Поблажки" после швартовки к основному кораблю, увидел, что  на  это  ушло
меньше трех часов.
     На борту "Эребуса", казалось, ничего не изменилось. Корабль  плыл  по
той же высокой орбите, молчаливый и с виду безжизненный. Никто не встречал
их, когда они вышли из шлюза.
     Все они направились в рубку. Впереди шел Ребка. Они шли туда  потому,
что слишком устали, чтобы сделать что-то еще. Единственным исключением был
Дульсимер. Полифем направился к ближайшему  реактору  с  такой  неуклонной
целеустремленностью, словно окружающее для него просто не существовало.
     - А, ладно, пусть его, - пробормотал Ненда на  вопросительный  взгляд
Дари. - Взгляните на него хорошенько. Он ни  на  что  не  годен,  пока  не
встряхнется порцией солнечного сока. Закрой за собой дверь этого  поганого
реактора, - крикнул он вслед Дульсимеру.
     Они замыкали группу. Дари пила  из  всех  кранов,  мимо  которых  они
проходили, и вскоре почувствовала себя перекатывающимся водяным шаром. Оба
устали донельзя и тянулись за Ребкой, болтая ни о чем. Вернее, она  устала
до чертиков, а Ненда о чем-то говорил, но Дари слишком  плохо  соображала,
чтобы вникнуть. Он старался подвести ее к какому-то выводу, но  все  время
ходил вокруг да около. Наконец она, похлопав его по руке, сказала:
     - Луис, я сейчас совершенно ничего не соображаю.
     Он досадливо пробурчал:
     -  Но  нам  надо  поговорить  сейчас.  Дари.  Это,  может  быть,  наш
единственный шанс.
     - Почему же единственный? Поговорим позже.
     -  Позже  не  выйдет.   Знаете,   как   говорят   кекропийцы:   "Хуже
нерешительности - только медлительность".
     - Впервые слышу такое, - зевнула Дари. - Почему бы вам не подождать с
разговорами до завтра? - Она еле переставляла ноги, смутно понимая, что ее
ответ ему совсем не понравился.
     Ненда держал под мышкой детеныша зардалу, который  выглядывал  оттуда
яркими бойкими глазками и старался извернуться так, чтобы  укусить  его  в
грудь.  Ненда  вздохнул,  укоризненно  шлепнул   зардалу   по   голове   и
заторопился, чтобы снова оказаться бок о бок с Дари.  Свободной  рукой  он
обнял ее за плечи, но больше за всю дорогу до рубки "Эребуса" не сказал ни
слова.
     Ханс Ребка находился там уже несколько минут. Он уставился в одну  из
ниш  большого  зала.  Плечи  его  согнулись  от   усталости,   но   быстро
распрямились, когда он увидел Ненду в обнимку с Дари.
     Она хорошо знала это выражение его лица. Чтобы избежать  споров,  она
высвободилась,  поспешила  к  нише...  и  испытала  одно   из   сильнейших
потрясений в жизни. Там, над  безжизненным  телом  Жжмерлии  сидела  Атвар
Ххсиал.
     Жжмерлия. Дари видела на Дженизии, как он исчез. А  теперь  он  лежал
здесь, в рубке, на полу!
     - Жжмерлия... - начала было она и тут же осеклась. Голова была словно
набита ватой. Мысли путались.
     - Ат говорит, что с Жжмерлией все будет в порядке,  -  сказал  Ненда,
тоже подошедший к нише. - Она общается с ним. Он еще не пришел в сознание,
но состояние его улучшается. Нам надо запастись терпением.
     Жжмерлия  принялся  стонать  и  что-то  бормотать.  Дари  наклонилась
поближе. Он говорил на  языке,  которого  она  не  понимала.  Она  окинула
взглядом присутствующих.
     - Кто-нибудь знает, на каком языке он говорит?
     - Знать-то знаем, - ответил ей Ввккталли, - а вот понять не понимаем.
Это родной язык Жжмерлии, на котором говорят  взрослые  лотфиане-самцы.  К
несчастью, в центральном банке данных нет его словаря. Я подозреваю, что в
этой экспедиции никто им не владеет.
     - Но это неважно, - добавил Луис Ненда. - У него явно какая-то травма
и он не может говорить на человеческом языке, но  феромоны  все  прояснят.
Атвар Ххсиал поймет все, что  скажет  Жжмерлия,  а  я  переведу  вам.  Она
думает, что через несколько минут мы разберемся, в чем дело, но  нам  надо
быть наготове. Каллик, переведи компьютер в режим записи.
     Хайменоптка  кивнула,  и  лапки  ее  забегали   по   кнопкам   пульта
управления. Судя по всему, она уже  оправилась  от  встречи  с  исчезающим
Жжмерлией.  Теперь,  усевшись  на  ограждение   пульта,   она   пристально
уставилась на лотфианина и обеспокоенную Атвар Ххсиал.
     Дари увидела, что Каллик пользуется только средними  лапками.  Одного
переднего сустава у  нее  не  хватало.  Что  с  ним  случилось?  Никто  не
удосужился объяснить.  Она  перевела  взгляд  на  Луиса  Ненду.  Его  руки
покрывали волдыри  от  химических  ожогов.  Этим  двоим  досталось,  но  и
остальные выглядели не лучше: грязные, изможденные.
     Дари, наверное, и сама так выглядела.  А  чувствовала  себя  и  вовсе
дряхлой, лет на тысячу.
     Бессмысленность  их   усилий   внезапно   поразила   ее.   Невозможно
представить, поглядев на эту горстку измученных  и  покалеченных  рабов  и
авантюристов, что они чего-то достигнут, в чем-то разберутся, не говоря уж
о  том,   чтобы   проникнуть   в   тайны   Дженизии,   окруженной   поясом
сингулярностей.
     Смех, да и только. Но смеяться ей не хотелось.  И  даже  злиться  она
больше не могла. А тут она столкнулась еще  с  одной  тайной:  присутствие
Жжмерлии здесь и сейчас.
     - Как мог он здесь оказаться? - Дари словно услышала себя со стороны,
и указала на лотфианина. - Он был на Дженизии со мной  и  Талли.  А  потом
исчез... растаял в воздухе.
     Остальным тоже почему-то не хотелось смеяться.
     - Жжмерлия был еще на "Эребусе" с Джулианом Грэйвзом,  -  со  вздохом
добавил Ханс Ребка. - И исчез здесь. Он входил в наш отряд на Дженизии.  И
оттуда тоже исчез. А несколько часов назад он прибыл сюда  на  эмбриоскафе
без сознания. Не спрашивай меня. Дари, как это может быть. Теоретик у  нас
ты. Тебе и карты в руки.
     Оптическая иллюзия, зеркала, магия. Мысли Дари разбегались.
     - У меня нет объяснений. Это невозможно.
     - Тогда подожди секунду, и, может быть, мы услышим самого Жжмерлию. -
Луис Ненда показал на Атвар Ххсиал. Складчатый хоботок  кекропийки  порхал
над телом Жжмерлии, касался бледно-лимонных глаз на  коротких  стебельках,
ласкал чувствительные антенны на узкой головке.
     В ответ на ее прикосновения тело Жжмерлии  подергивалось,  он  что-то
бормотал. Дари  и  остальные  воспринимали  это  как  невнятицу.  Внезапно
заговорил Луис Ненда.
     - Постараюсь повторить все дословно. - Он посадил детеныша зардалу  в
одно из кресел у пульта, где тот  сразу  же  решительно  впился  в  обивку
многочисленными присосками и попробовал ее на вкус. - Ат будет  спрашивать
и в точности передавать его слова мне, а я так же точно вам.  Приготовься,
Каллик. Это может начаться в любую секунду.
     Букет  феромонов  плотным  облаком  висел  в  воздухе,  однако  смысл
послания был скрыт от большинства присутствующих.
     -  Я,  Жжмерлия,  слышу   и   отвечаю,   -   заговорил   Луис   Ненда
невыразительным глухим  голосом.  -  Это  началось  на  эмбриоскафе.  Меня
оставили чинить корабль, пока госпожа моя, Атвар Ххсиал, капитан  Ребка  и
хозяин Ненда отправились изучать постройки зардалу. Я управился с ремонтом
раньше срока и решил  испытать  эмбриоскаф  в  полете.  Он  прекрасно  все
проделал. Поэтому я полетел на нем к постройкам, где  обнаружил  множество
зардалу, выходящих из моря...
     В  комнате  слышалось  только  хриплое  дыхание  Жжмерлии  и   грубый
бесстрастный голос Ненды. Рассказ о том, как лотфианин бежал в  космос  от
зардалу,  после  того,  как  они   загнали   экспедицию   под   землю,   о
непредвиденной встрече с аморфной сингулярностью, о невероятном  спасении,
о физических муках на краю этой сингулярности и о невероятном  перемещении
в Полый Мир, напоминал захватывающий роман.  Описание  его  пробуждения  и
встречи с Опекуном, вызвало общий интерес и оживленные комментарии.
     - Смахивает на Хранителя Мира, - тихо произнес  Ребка.  -  Ненда,  не
могла бы Атвар Ххсиал подробнее расспросить про это детище Строителей?
     - Я могу попросить ее попытаться задать этот вопрос. Однако не думаю,
что она может вступить с ним в диалог.
     Продолжался монотонный рассказ о том, как Опекун посылал  разведчиков
для исследования рукава, о том, как укреплялась его вера  в  свое  высокое
предназначение - сохранить Дженизию до прихода Строителей.  И,  наконец...
хоботок Атвар Ххсиал задергался, и голос Луиса Ненды  дрогнул...  Жжмерлия
заговорил о себе.
     Мозг его раскололся на части, а тело выполняло  множество  назначений
сразу.
     Он был одновременно нигде  и  всюду:  с  Опекуном  в  Полом  Мире,  с
Джулианом Грэйвзом на "Эребусе", в обоих отрядах на поверхности Дженизии и
в ее недрах. Он  умирал  в  ревущей  колонне  плазмы,  исчезал  из  цепких
щупальцев зардалу, его допрашивал Опекун, а  потом  он,  в  свою  очередь,
задавал  запрограммированные  им  вопросы  Хранителю  Мира.  И,   наконец,
последняя и худшая мука: Жжмерлия терял свои "я" и наступал коллапс.
     Лотфианин лежал, как в колыбели, в четырех лапах Атвар Ххсиал.  Когда
Ненда произнес слово "коллапс", он сел и огляделся  вокруг.  Бледно-желтые
глаза смотрели растерянно, но осмысленно.
     - Коллапс, - повторил он на человеческом языке озадаченным  тоном.  -
Когда коллапс закончился. Опекун сказал, что моя миссия выполнена. Я снова
находился в Полом Мире, но он сказал мне, что я  должен  его  покинуть.  А
теперь я опять на "Эребусе". Как я сюда попал?
     Дари оглядела всех по очереди. У них был  спокойный,  можно  сказать,
уверенный вид. Хотя "объяснение" Жжмерлии того, как он появлялся во многих
местах одновременно и каким образом он мгновенно исчезал из них,  по  сути
дела, ничего не объясняло.
     Почему же только она так растеряна и встревожена? Неужели, кроме нее,
никого не волнуют эти явления, нарушавшие физические законы? Всю жизнь она
отрицала мистику и колдовство, стремясь найти всему  разумное  объяснение.
Но теперь, столкнувшись лицом к лицу  с  вопиющим  нарушением  возможного,
опровержением всего, во что верила... неужели она  должна  видеть  в  этом
проявление совершенно новой физики, отличающейся коренным образом от всего
ранее изученного?
     Дари потерла глаза. Она могла согласиться со многим, но не с этим. Но
не получается ли так,  что  ее  нетерпимость  неприемлема  для  настоящего
ученого? Она же всегда гордилась гибкостью  своего  мышления,  отсутствием
предвзятости,  способностью  строить   теории   на   фактах,   а   не   на
предубеждениях...
     В  полном  изнеможении  она  погрузилась  в  горестные   размышления,
переосмысливая свои привычные представления.
     Когда  Жжмерлия  заговорил  за  себя  сам,   Луис   Ненда   прекратил
переводить. Пока внимание всей группы  было  приковано  к  лотфианину,  он
бочком подобрался к Атвар Ххсиал и посредством феромонов спросил:
     "Как вообще-то Жжмерлия? Я Имею в виду, как у него с головой?  Можешь
сказать?"
     Атвар Ххсиал осторожно отодвинулась  от  остальной  группы,  и  Ненда
отошел вместе с ней.
     "Он на удивление нормален, -  тихо  сказала  она.  -  Почти  все  его
россказни  выглядят  неправдоподобно,  и  вместе   с   тем   нет   никаких
свидетельств того, что он лжет или сочиняет свою версию".
     "Значит, теперь он сможет  самостоятельно  говорить?  И  отвечать  на
вопросы?"
     "Думаю, да".
     "Значит, самое время действовать. "Поблажка" заправлена горючим, и на
ней никого нет. Наш план - убраться из Свертки. Мы можем сняться, пока все
сидят и слушают его с открытым ртом. Пора вернуться  на  Жемчужину.  -  Он
замолчал, и феромоны повеяли вопросом. - Если ты все еще  хочешь  покинуть
экспедицию".
     "Я не уверена, - Атвар Ххсиал была непривычно нерешительна. - Не рано
ли? - Два желтых рожка повернулись к группе собравшихся  вокруг  Жжмерлии,
затем снова к Ненде. - Он производит впечатление нормального, но это может
означать, что нарушения психики произошли на очень глубоком уровне. Сейчас
не слишком хорошее время, чтобы оставлять его".
     "Ты пытаешься  мне  сказать,  что  хочешь  остаться  здесь,  пока  не
уверишься, что твой жук в порядке? Если это так, я не против отправиться в
одиночку..."
     "Этого я не говорила. Я помню, что перед твоей поездкой  на  Дженизию
мы заключили сделку. Кекропийцы не  бросаются  словами.  Но  я  -  госпожа
Жжмерлии с того самого момента, как он вышел из личинки. Так что, если  ты
хочешь остаться подольше..."
     "Я тоже согласился  на  эту  сделку.  Если  хочешь  поменять  условия
договора, буду счастлив. Только не говори мне, что  ты  оставляешь  здесь,
если мы покинем этот корабль. Я оставляю здесь гораздо больше, чем  ты.  -
Ненда увидел, как рупоры рожков Атвар Ххсиал  обратились  в  сторону  Дари
Лэнг. - Пойми меня  правильно,  я  так  же  близок  с  Каллик,  как  ты  с
Жжмерлией, но я не беру ее с собой. - Он вздохнул. - Сделка есть сделка".
     Атвар Ххсиал долго сканировала Ненду, Жжмерлию  и  Дари  Лэнг,  потом
кивнула.
     "Мы оба будем страдать, но взять их с собой не можем. И  если  мы  не
отправимся сейчас,  кто  знает,  когда  нам  повезет  в  следующий  раз...
Постараемся, чтобы разлука  с  Жжмерлией,  Каллик...  или  с  кем-то  еще,
оказалась не очень долгой. Но если  даже  она  затянется...  короче,  если
решаемся ехать, то я предпочитаю сделать это незамедлительно".
     Ненда кивнул. Кекропийка и карелланец осторожно попятились  к  выходу
из рубки. У двери они помедлили несколько секунд и долгим взглядом окинули
зал. Наконец, как будто придя к молчаливому согласию,  они  повернулись  и
поспешили прочь.
     Их  уход  остался  незамеченным.  Дари  Лэнг  была  поглощена  своими
мыслями, а внимание всех остальных сосредоточилось на Жжмерлии.
     - В  этом  рукаве  много  разумных  созданий  Строителей,  -  говорил
лотфианин. - По словам Опекуна,  их  сотни  или  тысячи,  все  в  укромных
местах, где никто не догадается их искать. Они общаются друг с  другом  на
протяжении миллионов  лет.  Но  Опекун  и  Хранитель  Мира  сомневаются  в
дееспособности и  здравомыслии  большинства  из  них.  Они  в  один  голос
твердят, что именно в этом регионе, и только  в  нем  будет  истинный  дом
Строителей, когда они вернутся в этот рукав.
     Несмотря на то, что всю свою сознательную жизнь Дари была  зачарована
Строителями и их созданиями, артефактами,  в  этот  момент  первоочередным
стало совсем другое.
     - Жжмерлия! - Она собралась с силами и попыталась  все-таки  выяснить
то, что ее волновало. - Вы говорите, что находились здесь  и  одновременно
на Дженизии. Но ведь этого не может быть. Никто не может находиться  сразу
в двух местах. Как вы это объясните?
     Бледно-желтые глаза закатились. Жжмерлия покачал головой.
     - Объяснить? Я ничего не могу объяснить. Я только знаю, что так было.
     - А я знаю, что это невозможно.
     - Это не может быть невозможным, потому что это произошло.
     И, разумеется, этот довод оспорить  было  нельзя.  Жжмерлия  выглядел
невозмутимым и непреклонным. Дари с досадой смотрела на него.
     Остальные  молча  глядели  на  них,  пока,  наконец,   Ввккталли   не
зашевелился и не повернулся к Дари:
     - Можно мне говорить?
     - Только по делу, - отрезала Дари. Она так устала, так  запуталась...
что выносить бесконечные рассуждения  какого-то  дурацкого  андроида  было
выше ее сил.
     - По-моему, то, что я хочу сообщить, в  высшей  степени  относится  к
этому делу. Можно мне говорить?
     - Ладно, давайте.
     -  Существу  логичному,  каким  являюсь  я,  поведение   органических
разумных существ, вроде вас, часто кажется аномальным.  Например,  история
человечества - разумных существ, которым в моем банке данных соответствует
наибольший объем информации, изобилует случаями веры людей  в  невозможное
на основании  неполных  данных  или  отсутствия  таковых.  Они  признавали
существование  множества  разнообразных   невероятных   созданий:   богов,
демонов, фей, эльфов, амулетов, волшебных снадобий,  проклятий,  сглаза  и
ведьм.
     - Талли, если вы собираетесь читать лекцию...
     - Но в то же самое время люди и другие органические разумные существа
часто  не  желают  признавать  предпосылки  и   следствия   своих   вполне
достоверных научных теорий. - Талли в упор посмотрел на Дари. -  Например,
вы отвергаете основные принципы квантовой теории.
     - Вовсе нет!
     -  Ах,  значит,  вы  их  признаете.  Но,  по-видимому,  в   несколько
абстрактном смысле. На практическом уровне вы их отвергаете.
     - Нет, не отвергаю, - от возмущения Дари даже забыла про свою апатию.
     - Значит, вы принимаете за  постулат  то,  что  частица  или  система
частиц, таких как электрон или протон, или ядро атома, могут находиться  в
"смешанном" квантовом состоянии. В сущности, они могут занимать  несколько
различных возможных положений одновременно. Например, электрон  имеет  два
разрешенных направления вращения, но нельзя сказать что  у  него  тот  или
другой спин, пока его не стали наблюдать. До этого момента, он может  быть
частично в одном, частично в другом из возможных  спиновых  состояний.  Вы
согласны?
     - Это азы теории. И они хорошо  подтверждаются  экспериментально.  Я,
безусловно, с этим согласна. В чем дело. Ввкк? Переходите ближе к делу.
     - Я о нем и говорю. В этом суть, вся суть.  Ведь  это  вы  рассказали
мне,  что  исследователи  Свертки  Торвила  спокойно   воспринимали   факт
мгновенного взаимообмена парных элементов Свертки как проявление квантовых
эффектов. Свертка,  говорили  вы,  обладает  макроскопическими  квантовыми
состояниями беспрецедентного масштаба. Вы говорили  мне  об  этом  еще  до
того, как мы вошли в Свертку.
     Затем мы полетели в нее. Пилотом был Дульсимер. Помните  тот  момент,
когда движение корабля стало беспорядочным и прерывистым?
     -  Конечно,  помню.  На  мгновение  я  подумала,  что  мы  попали   в
микрогнездо пространственно-временных сингулярностей, но затем поняла, что
это бессмыслица.
     - И вы спросили капитана Ребку, что происходит. Так как у людей часто
возникают проблемы, когда надо восстановить события,  разрешите  напомнить
вам его слова: "Изменения  постоянной  Планка...  большие.  Мы  скачем  по
квантовым состояниям локального континуума.  Если  такие  макроскопические
квантовые эффекты типичны для Свертки,  нам  придется  нелегко.  Квантовая
механика в повседневной жизни! Не представляю, что из  этого  выйдет".  Вы
приняли его слова на веру. И в то же время отказываетесь думать о том, что
это означает  на  практике.  Как  я  уже  говорил,  органические  разумные
существа сами не верят в собственные научные теории.
     В Свертке существуют крупномасштабные квантовые явления,  и  разумные
создания  Строителей  научились  ими  пользоваться.  -  Талли  указал   на
Жжмерлию. - Он, как вы и я, состоит из частиц. Каждого  из  нас  описывает
вектор квантово-механического состояния... очень большой и сложный, но все
равно  вектор  единичного  состояния.  Разве  не  очевидно,  что  Жжмерлия
существовал в смешанном квантовом состоянии, когда  одновременно  пребывал
здесь, в Полом Мире и еще в нескольких местах  на  Дженизии?  И  разве  не
ясно,  что  его  полная  волновая   функция   не   редуцировалась   и   не
"коллапсировала" к единичному состоянию... к единичному  Жжмерлии...  пока
он не вернулся сюда на эмбриоскафе?
     Дари посмотрела на остальных и не увидела никакой реакции.  Ей  самой
речь Талли показалась откровением. Они же молча проглотили все его слова.
     - Но если с Жжмерлией случилось именно это, то  почему  же  всех  нас
миновала чаша сия?
     - Я могу только строить домыслы. Очевидно, большую роль в этом сыграл
Опекун.  Если  попадание  в  смешанное  квантовое  состояние  органических
разумных существ какой-то пограничный случай в Свертке, то есть происходит
крайне  редко  или  при  специально  созданных   обстоятельствах,   тогда,
возможно, для этого нужен какой-то "пусковой механизм". Опекун знает,  как
его обеспечить. Возможно также, что Жжмерлия от природы необычайно склонен
к переходу в смешанное квантовое состояние.
     - О Господи! - не выдержал Ханс Ребка. Он полулежал в  кресле  пилота
и, казалось, дремал. Теперь он сел прямо. - Необычайно склонен к  переходу
в смешанное состояние. Талли прав. Это мы видели  собственными  глазами  у
Джулиана Грэйвза, когда прибыли сюда. Две его личности на Миранде  слились
воедино, но мы всегда знали, что это  равновесие  очень  хрупкое,  готовое
нарушиться в любой момент. Он уже был  на  грани,  и  понадобилось  совсем
немного. Неудивительно, когда он говорит,  что  больше  не  может  думать!
Неудивительно, что он послал сигнал  бедствия.  Его  разум  раскололся  на
кусочки... "Меня слишком много". Две личности в одном теле,
     - Я думаю точно так же.
     Поскольку  Ввккталли  не   обладал   ни   эмоциями,   ни   комплексом
неполноценности, это  проявление  удовольствия  при  словах  Ребки  в  его
поддержку было следствием искусного моделирования.
     - А это значит, что не надо лечить советника. Он автоматически станет
нормальным, как только мы покинем  Свертку  и  снова  вернемся  туда,  где
макроскопические квантовые эффекты не проявляются.
     - Тогда чего мы ждем? - Ханс Ребка окинул взглядом их  группу.  -  Мы
можем  покинуть  Свертку  сию  же  минуту.  У  нас   есть   доказательство
существования зардалу, за которыми мы сюда явились, - он кивнул в  сторону
детеныша сухопутного головоногого,  старательно  продолжавшего  уничтожать
сиденье кресла у пульта, - лучшее, которое только можно  представить.  Чем
скорее мы отсюда уберемся, тем скорее Грэйвз придет в себя. Что нас  здесь
еще держит?
     В случае болезни Джулиана  Грэйвза  руководителем  становился  Ребка.
Чтобы покинуть Свертку, ему не требовалось  одобрения  других.  Просто  он
давно понял, что решения, принятые с общего согласия,  гарантируют  больше
содействия.
     Машинально он поискал глазами Луиса  Ненду  как  наиболее  вероятного
оппонента и заметил отсутствие его и Атвар Ххсиал как раз  в  тот  момент,
когда в зале появился Дульсимер.
     Па этот раз полифем получил точно нужную дозу. Кожа его стала чистой,
ярко-зеленой,  оба  глаза,  и  большой  и  сканирующий,  смотрели  ясно  и
уверенно.  Он   изящно   балансировал   на   свернутом   хвосте.   Словом,
демонстрировал отличную форму.
     И еще кипел от ярости.
     - Ладно. - Он подскакал поближе и встал  в  центре  группы.  -  Я  на
многое смотрел сквозь пальцы во время этой экспедиции. Я чуть  не  утонул,
меня преследовали, я умирал с голоду, едва  не  лишился  хвоста...  ничего
этого мой контракт не предусматривал.  Я  мирился  со  всем,  терпеливо  и
храбро. Но это уже чересчур. - Губастый рот его искривился, а большой глаз
сердито оглядел каждого. Голос поднялся до  яростного  вопля:  -  Где  мой
корабль? Что вы сделали с "Поблажкой"? Отвечайте немедленно!


     Луис Ненда и Атвар Ххсиал задавали себе почти тот  же  самый  вопрос.
Они осторожно отчалили от  "Эребуса",  не  включая  тяги,  чтобы  никакими
вспышками не привлечь внимания приборов большого корабля.
     Через несколько минут полета с неработающими двигателями, Ненда снова
оглядел все дисплеи. В компьютер уже заложена программа траектории  выхода
"Поблажки" из Свертки Торвила Нажатие кнопки - и корабль  помчится  отсюда
стрелой. В  нескольких  километрах  от  них,  на  фоне  розового  свечения
кольцевых сингулярностей темнел бугристый силуэт  "Эребуса".  На  Дженизию
спустилась ночь, и ее широкие просторы погружались во тьму. Если зардалу и
занимались там какой-то деятельностью, то они обладали ночным зрением  или
использовали собственные биолюминисцентные источники. Единственным внешним
освещением было слабое сияние  сингулярностей  и  чуть  видный  отраженный
блеск полной луны, мерцающей высоко над "Поблажкой", слева от Луиса Ненды.
     Он обернулся к сгорбившейся около него Атвар Ххсиал:
     - Мы достаточно удалились. Пора прощаться с  Дженизией.  Там,  внизу,
много ценного, но если мы хоть чем-то похожи, ты будешь счастлива  никогда
больше не видеть этот рай. Готова в путь?
     Кекропийка кивнула.
     - Ладно, Жемчужина, мы идем к тебе. - Луис Ненда щелкнул тумблером  и
запустил заложенный в  компьютер  маршрут.  Несколько  секунд  они  плавно
летели  вверх  и  наружу,  нацелившись  на   мерцающий   блеск   кольцевых
сингулярностей.
     А затем Ненда выругался и схватился за рычаги. "Поблажка" меняла курс
и довольно заметно. Атвар Ххсиал, не видевшая экранов  дисплея,  вцепилась
всеми шестью ногами в пол и послала отчаянный вопль феромонов:
     - Луис! Что-то неладно. Я этого не программировала.
     - Черт, конечно, нет! Это не то, чего  мы  хотели.  -  Ненда  вырубил
программу и пытался перейти на ручное управление. Бесполезно.  Корабль  на
него не реагировал, упорно продолжая менять направление.  -  Мы  летим  не
туда, и я ничего не могу с этим сделать.
     - Выключи двигатели.
     Ненда не отвечал. Он их уже выключил. На левом  экране  висела  полая
луна. Знакомый шафрановый луч взметнулся оттуда, каким-то образом  видимый
по всей длине, даже в вакууме космоса. Этот луч поймал "Поблажку" и теперь
направлял ее.
     - Луис! - снова повторила Атвар Ххсиал. - Тяга!
     - Выключена.
     - Но мы продолжаем ускоряться. Ты знаешь, куда мы летим?
     Ненда убрал руки с бесполезного  пульта  и  откинулся  в  кресле.  На
переднем экране показалась Дженизия, стремительно увеличиваясь. "Поблажка"
устремлялась к ней.
     - Я отлично знаю, куда мы направляемся, Ат, - вздохнул он. - И  также
уверен, что, когда я скажу куда, тебе это точно не понравится.





     Определение реальности; смысл существования; природа Вселенной.
     Философские теории рукава, касающиеся этих вопросов, отличались такой
же многочисленностью и разнообразием, как и разумные существа,  населяющие
его. Они  охватывали  широкий  спектр  взглядов  от  обратного  платонизма
Тойфеля ("существует то, что ты видишь, и, может быть, немножко  больше"),
через радикальный прагматизм космических мантикоров с  Тристана  ("реально
то, что я сочту таковым") и далее, к закону неделимости, по которому живет
ульевая цивилизация мирмеконов Декантила ("Вселенная есть единое целое,  и
бессмысленно говорить о функциях ее составных частей").
     Насчет своих  взглядов  Дари  не  сомневалась:  Вселенная  существует
реально, а если кто-то думает иначе, пусть лечится у  психиатра.  То,  что
происходило сейчас, наверняка было объективной реальностью.
     Но сможет ли понять эту реальность живое органическое существо, разум
и логические способности которого подвержены  воздействию  бури  гормонов,
ферментов и прочей требухи?
     Это был вопрос гораздо более тонкий. Сама Дари была склонна  ответить
на него отрицательно. Если для этого нужен хороший пример, достаточно было
взглянуть на недавние события.
     Возьмем вчерашний  день.  По  возвращении  на  "Эребус"  с  Дженизии,
объективная Вселенная  представлялась  ей  местом  старым,  потрепанным  и
жалким, утомленное настоящее безрадостно тащилось в бесцельное будущее.
     Ее укачали  волны  изнеможения,  растерянности,  гнева,  сменившиеся,
наконец, ленивым безразличием.
     Ну а теперь? Днем позже? Двенадцать часов глубочайшего сна, и вот уже
кровь играет в ее жилах. Она подкрепилась трапезой, достойной великана,  и
обнаружила, что, пока она спала. Вселенная сильно изменилась. Сегодня  она
сверкала и переливалась огнями, как давно потерянные сокровища Джестина.
     И она сама тоже светилась.
     "Эребус" медленно и плавно выбирался из глубин Свертки Торвила.  Дари
сидела бок о бок с молчаливым Хансом  Ребкой  и  любовалась  открывающейся
панорамой.  Ребка   был   раскованнее,   чем   обычно.   Наверное,   этому
способствовали расстилавшиеся перед  ними  красоты.  Они  менялись  каждую
секунду: то огненное дымчато-красное море, озаренное брызгами  крутящегося
фейерверка из крошечных спиральных галактик, которые кружились  в  миллион
миллиардов раз быстрее, чем настоящие,  а  через  мгновение  все  окутывал
непроницаемый мрак, темнота, которую, кажется, можно было пощупать. В  это
время  зрение  сменилось  осязанием.  Корабль  скользил  сквозь  бездну  с
прерывистыми  содроганиями,  заставлявшими  тело  Дари  трепетать.   Нечто
невидимое ласкало ее кожу... изнутри,  нежными  и  опытными,  чувственными
пальцами.
     - Макроскопические квантовые состояния, - лениво заметил Ханс Ребка и
махнул рукой в  сторону  броуновского  движения  на  мониторе.  -  Но  они
становятся все меньше. Еще несколько минут,  и  мы  придем  к  нормальному
масштабу.
     - М-м, - интеллектуальная часть Дари  кивнула  и  попыталась  принять
умный вид. А  все  остальное,  глупое,  ухмыляясь,  млело  от  наслаждения
чувственными радостями мира. Просто  непозволительно  было,  чтобы  что-то
доставляло такое удовольствие. Неужели он не чувствует того же,  что  она?
Нет, у этого мужчины явно что-то не в порядке.
     - Согласно дульсимеровскому маршруту, - продолжал Ребка, -  это  наша
последняя встреча с макросостоянием. Еще несколько минут, и Грэйвз  придет
в норму. Он уже чувствует себя  лучше,  просто  из-за  того,  что  владеет
информацией о себе.
     - Угу. - Если бы водить сюда,  в  эту  часть  Свертки,  туристические
корабли и останавливать  их  здесь  на  несколько  часов,  можно  было  бы
сколотить целое состояние. Если бы кто-нибудь смог долго  выдержать  такое
удивительное блаженство... И  самой  быть  на  этом  корабле...  в  каждом
полете...
     - Эй! - Он уставился на нее. - Что это у тебя  такой  довольный  вид?
Я-то думал, что ты сегодня будешь в унынии, а у тебя рот до ушей.
     - А-а... - Дари посмотрела ему в  глаза  и  внесла  поправку  в  свои
размышления. Надо возить сюда туристок, а не туристов.
     Но щекочущее  ощущение  внутри  уже  стихло,  и  она  наконец  смогла
заговорить.
     - А почему  бы  мне  не  улыбаться?  Мы  нашли  зардалу,  спаслись  с
Дженизии, и у нас с собой живой детеныш зардалу для доказательства Совету,
мы на пути домой. Разве нечему радоваться?
     - Нам - да. Грэйвзу, Талли и мне. А тебе - нет.
     - Ханс, ты что, снова собираешься пороть эту чушь насчет меня и Луиса
Ненды... Он  только  пытался  объяснить,  что  они  собираются  сделать  с
"Поблажкой". Я уверена, что именно это. А потом, когда я не стала слушать,
он положил руку...
     - Это неважно. Мы знаем, что случилось с "Поблажкой". Пока  ты  спала
как убитая, Каллик обнаружила план  полета  в  закрытом  файле  резервного
компьютера "Эребуса". Ненда и Атвар Ххсиал направляются  на  Жемчужину  за
кораблем Ненды.
     Дари на мгновение замолчала. Она надеялась в недалеком  будущем  тоже
побывать на Жемчужине, но сейчас упоминать об этом не стоило.
     - Ну, а если ты думаешь, что моя улыбка относится к Ненде...
     - И думать об этом забыл.
     Он думал, в этом-то Дари была уверена... Слишком уж быстро он ответил
ей. Она начинала узнавать Ханса Ребку гораздо лучше, чем  кого  бы  то  ни
было.
     - Я не волнуюсь из-за тебя и Ненды или тебя и еще кого-либо. -  Маска
лени и равнодушия слетела с его лица. - Я беспокоюсь о тебе,  и  только  о
тебе. Ты ведь летела сюда не из-за головоногих. Я это знаю.
     - Я хотела быть с тобой.
     - Чепуха. Ну, может быть,  немножко  из-за  этого,  мне  приятно  так
думать. Но главным образом ты хотела найти Строителей.
     Да, она хотела именно этого! Трудно теперь припомнить,  но  он  точно
назвал побудительную причину ее отъезда с Врат Стража.  Хотела  она  этого
или нет, но он тоже начал узнавать ее лучше, чем  кто-либо  и  когда-либо.
Поток взаимопонимания тек в обе стороны, как в сообщающихся  сосудах.  Это
длится всего лишь год. Как же хорошо они будут знать друг друга через  сто
лет?
     - И теперь, - продолжал  он,  -  ты  возвращаешься  домой  с  пустыми
руками.
     - Чушь! У меня появился для  размышлений  новый  артефакт.  И  какой!
Свертка Торвила - создание Строителей, самое необычное  из  всех  виденных
нами.
     - Может быть. Но я  могу  процитировать  некоего  профессора  с  Врат
Стражника:  "В  моей  жизни   не   было   ничего   интереснее   артефактов
Строителей... пока Строители  были  от  нас  скрыты.  Но  когда  повидаешь
разумные создания Строителей и поймешь, что появился  шанс  увидеть  самих
Строителей,  прошлое  уже  не  имеет  значения.  Никакому   артефакту   не
сравниться с этим". Помнишь, кто это сказал?
     Это был риторический  вопрос.  Дари  предпочла  промолчать.  И  снова
поглядела на экраны. В черноте небес забрезжил  слабый  свет.  Перед  ними
разворачивалось зрелище галактического рукава, настоящего,  такого,  каким
он должен выглядеть, не искаженный ни полосами сингулярности, ни квантовой
рябью, ни химерами Торвила.  Должно  быть,  они  были  уже  на  выходе  из
Свертки.
     - Но ты сейчас не ближе к  Строителям,  чем  была  год  назад,  -  не
унимался Ребка. - В каком-то смысле даже дальше. Когда на Жемчужине  и  на
Ясности мы имели дело с созданиями Строителей, ты думала, что Тот-Кто-Ждет
и Посредник знают ключ к истинным планам и намерениям Строителей. А теперь
мы обнаружили, что Опекун и  Хранитель  Мира  полностью  согласны  друг  с
другом, но вовсе не согласны с другими созданиями. Это путаница, это каша,
и ты должна быть разочарованной и несчастной.
     Дари совершенно не чувствовала себя ни несчастной, ни разочарованной.
Да, у нее были вопросы, и не один десяток, но на этом стоит мир.
     Она ласково улыбнулась Хансу Ребке... а может,  она  улыбалась  этому
теплому ощущению в себе? Наверное, и тому, и другому.
     - Конечно, Опекун и Хранитель Мира во всем согласны  друг  с  другом.
Чего же еще ждать от них, если они принадлежат к одной и той  же  системе.
Они - единое  создание,  существующее  в  смешанном  квантовом  состоянии,
совсем как Жжмерлия. Но в их случае этот  эффект  действует  постоянно.  -
Когда Ребка резко повернулся и удивленно поглядел на нее сверху вниз,  она
продолжила: - Ханс, за последний год я больше узнала  о  Строителях  и  их
созданиях, чем довелось кому-либо.  И  знаешь  что?  Каждый  новый  клочок
информации запутывал  все  еще  сильнее.  Таким  образом,  встает  главный
вопрос: если все создания  Строителей  серьезны,  деятельны,  не  способны
лгать и если они заняты осуществлением планов своих создателей, почему  же
все так запутано?
     Ее вопрос звучал так же риторически. И ее скорее расстроило бы,  если
бы Ханс Ребка  попытался  что-то  сказать  по  этому  поводу.  Она  решила
опробовать на нем собственную гипотезу, которую она опишет, когда вернется
на Врата  Стражника.  Их  отъезд  из  научно-исследовательского  института
нельзя было назвать триумфальным. Она рассмеялась над собой. Триумфальным?
Профессор Мерада ломал руки и стонал  по  поводу  каталога  артефактов,  у
Гленны Омар шея была намазана мазью от ожогов и перевязана,  Кармина  Голд
рассылала возмущенные сообщения Совету Альянса... Нет,  следующая  статья,
представленная Дари Лэнг, должна быть по-настоящему хорошей.
     - Я скажу тебе, Ханс,  почему  мы  растерялись.  Создания  Строителей
обладают невероятной физической мощью, это мы знаем на собственном  опыте.
И очень соблазнительно думать, что тот, кто обладает такой  мощью,  должен
знать, что делает.  Я  больше  в  это  не  верю.  Во-первых,  у  всех  них
расходятся мнения, для чего они созданы. Как такое случилось? На это  есть
только один разумный ответ. Они противоречат друг другу, потому что каждое
создание составило собственное представление о себе.
     Наше  предположение,  что  эти  машины   следуют   четкой   программе
Строителей, - чепуха. Такой программы нет... А если она есть,  создания  о
ней не знают.
     По-моему, произошло вот что. Пять миллионов лет назад Строители взяли
и исчезли. Машины остались на своих местах. Как и  другие  артефакты,  они
всего лишь останки, реликвии, забытые Строителями. Но есть одна  тонкость:
эти создания разумны. Они сидели  и  ждали  обещанного  возвращения  своих
творцов, придуманного или настоящего. И пока ждали, изобрели  цель,  чтобы
оправдать свое существование. Каждое такое создание придумало свой Великий
План Строителей, в котором главную роль отводило себе. Знакомая  ситуация,
да? Точь-в-точь, как у людей.
     И вовсе не Строители решили, что Дженизия - это  особая  планета,  на
которой они когда-нибудь обоснуются насовсем. Чего ради? Они же зародились
на газовом гиганте... зачем им забавный мирок Дженизии? Это Опекун  решил,
что его планета особая, и установил хитроумную карантинную систему,  чтобы
освободить пространство от тех, кто не сможет пройти его  тест  на  этику.
Судя по всему, мы его прошли, а зардалу оплошали. Все это  довольно  дико,
но и другие разумные создания Строителей не  лучше.  Тот-Кто-Ждет  считает
уникальным Тектон, а Посредник  уверен,  что  самое  важное  место  -  это
Ясность.
     Ребка покачал головой.
     - По-моему, ты неправа. Я думаю, что Строители все еще где-то  рядом,
но они не хотят, чтобы мы их искали. По-моему,  они  попытались  заключить
зардалу на Дженизии, но  те  сбежали  и  вышли  из-под  контроля.  Великое
Восстание позаботилось о зардалу, они больше не  представляют  угрозы.  Но
теперь Строителей тревожим мы. Вдруг и мы тоже выйдем из-под контроля? Мне
кажется, Строители нас боятся.
     Дари нахмурилась. Он, казалось, не понимал, что не  должен  прерывать
логику будущей статьи, которая возникала на его глазах.
     - Ханс, ты такой же самоуверенный, как и эти создания.  Ты  пытаешься
представить дело так, чтобы показать нашу  значимость.  Ты  хочешь,  чтобы
Строители считались с нами, и не можешь принять мысль о  том,  что  мы  им
безразличны, что они не знают о нашем  существовании.  В  их  раскладе  мы
несущественны.
     Она остановилась передохнуть, и он вставил вопрос:
     - Ладно, если ты такая умная и компетентная,  ответь:  где  Строители
сейчас?
     - Не знаю. Они могут быть где угодно: в центре галактики, за миллионы
световых лет отсюда, в свободном космосе или вообще в каком-то ином месте,
о котором мы ничего не знаем. Это не влияет на ход моих рассуждений.
     - Хорошо. Допустим они ушли. Какая роль уготована нам?
     - Я уже сказала тебе. - Дари схватила его за руку.  В  статье  этого,
правда, не делают, но неважно.  -  Никакой!  То  есть  абсолютно.  Мы  для
Строителей совершенно не важны. Им все равно, что мы делаем.  Они  создали
свои разумные творения и удалились. И артефакты им тоже не интересны.  Это
для нас они нечто великое, а для  них  просто  хлам,  ящики,  брошенные  в
пустом доме.
     Строителей не интересуют ни  люди,  ни  кекропийцы...  никто  в  этом
рукаве. Не  интересен  ты.  Не  интересна  я.  С  этим  трудно  смириться,
некоторые люди не примут этого никогда.  Строители  не  враги  нам.  И  не
друзья. Мы им не дети, не пугающие наследники, они из нас  не  воспитывают
соратников или спутников.  Строители  к  нам  равнодушны.  Им  все  равно,
гоняемся мы за ними или нет.
     - Дари, ты так не считаешь. Если ты не будешь гоняться за ними, ты...
предашь дело своей жизни.
     - Эй, я не говорю, что я не гоняюсь за ними... а только, что  им  все
равно, гоняюсь я или  нет.  Конечно,  я  гоняюсь!  Их  создания  не  могут
последовать за ними. Но, возможно, это удастся  нам.  Мы  не  будем  ждать
предложений. Люди и кекропийцы, даже зардалу, настырные типы.  Каждый  год
мы узнаем чуть больше о каком-то одном из артефактов или  находим  тропку,
которая позволяет проникнуть чуть дальше внутрь другого.  Со  временем  мы
поймем все. И узнаем, куда ушли Строители, и  когда-нибудь  отправимся  за
ними. Сейчас им все равно, что мы делаем или что из себя представляем. Но,
возможно, они изменят свое отношение  к  нам,  когда  мы  узнаем,  где  их
искать, и последуем за ними.
     Говоря это. Дари проверяла справедливость  своих  доводов.  Можно  ли
публиковать их как вызов, как  "безумную"  идею?  Возможно...  ее  научная
репутация сыграет ей на руку. Поверят ли в них? Никоим образом. Для  таких
людей, как  профессор  Мерада,  нужны  факты.  Доказательства.  Документы.
Ссылки на авторитеты. Без них ее  статья  будет  считаться  свидетельством
того, что Дари Лэнг свихнулась. Она  станет  институтской  сумасшедшей,  и
общество нормальных людей будет ей заказано  навсегда.  Разве  только  она
очень хорошо подготовится.
     Ох, какая же это должна быть подготовка!
     Ей  придется  проанализировать   современное   состояние   науки   об
артефактах. Теоретическую  часть  она  сможет  сделать,  не  покидая  Врат
Стражника. Еще она могла описать Свертку Торвила и предложить убедительные
свидетельства того, что она является артефактом беспрецедентных размеров и
сложности. Она могла бы организовать  и  организует  еще  одну  экспедицию
сюда. Но что касается остального...
     Она  снова  принялась  излагать  Ребке  эту  программу  действий.  Им
понадобятся новые контакты с разумными созданиями Строителей.  Несомненно,
на Жемчужине и на Ясности.  После  того,  как  найдется  способ  совершить
скачок  на  тридцать  тысяч  световых  лет  из  галактической   плоскости.
Естественно, им придется вернуться в Свертку  и  получше  понять  сущность
этого  смешанного  квантового  состояния  -  Опекун  -   Хранитель   Мира.
Применение   макроскопических   квантовых   состояний   открывало   бездну
возможностей, и это тоже нельзя проигнорировать. Конечно,  им  придется  с
помощью Опекуна выследить другие создания и пообщаться с  ними  достаточно
долго, чтобы понять их назначение. Возможно, людям и кекропийцам, а  также
другим органическим разумным существам придется стать новыми лидерами этих
созданий, найти им новую область деятельности, которая не противоречила бы
их программе. И еще им придется  вернуться  на  Дженизию,  чтобы  обуздать
зардалу. Джулиан Грэйвз обязательно настоит на этом, что  бы  ни  говорили
другие.
     Ханс  Ребка  слушал.  Через  какое-то  время  он  глубоко   вздохнул.
Казалось, Дари не сознавала, что она предлагает. Она считала, что намечает
план научных исследований. На самом деле это выливалось  в  нечто  другое:
долгосрочную программу развития целого рукава. Она на десятилетия вовлечет
в работу все органические  и  неорганические  разумные  существа...  Целые
поколения столетиями будут работать не  покладая  рук.  Даже  если  она  и
заблуждается насчет Строителей, а Ханс считал, что так оно и есть, она все
равно расписывает чудовищный по грандиозности проект.
     Но это ее не пугало. Он  внимательно  всмотрелся  в  ее  вдохновенное
лицо. Она рвалась к работе.
     Можно ли ее осуществить? Он не знал.  Но  понимал  только  одно:  так
гладко, как кажется Дари, в реальной жизни не бывает. И еще он  знал,  что
ни за что не станет отговаривать ее от этой попытки.
     Какая же участь уготована ему? И где его место?
     Ханс Ребка наклонился и взял руки Дари  в  свои.  Она  как  будто  не
заметила этого, продолжая говорить, обрисовывать, формулировать.
     Он ошибался. Неприятности не кончились, когда  "Эребус"  благополучно
выбрался из Свертки Торвила. Неприятности только начинались.





     - А вот и они.
     Луис Ненда угрюмо прищурился на открытую  равнину,  безжизненный  вид
которой нарушался в одном месте перекрученными зарослями мха, выросшими до
сверхгигантских размеров. Ночь почти спустилась на Дженизию.  Несмотря  на
все его усилия, "Поблажка", притормозив, опустилась в удлиненной тени  тех
самых построек из песчаника - в том самом месте, где они  впервые  убегали
от зардалу.
     - Оружие готово. - Или Атвар Ххсиал была абсолютно спокойна,  или  же
ее искусство испускания феромонов превосходило возможности Ненды. - Однако
поскольку  группа  лишь  частично  попадает  в  зону  огня,  полный  успех
сомнителен. С твоего согласия я воздержусь стрелять, пока они не  применят
свою обычную стратегию массового нападения.  Тогда  мы  сможем  уничтожить
гораздо больше особей.
     - Ладно. Если  только  они  не  выкинут  еще  какой-нибудь  из  своих
проклятых ботанических фокусов. При первых же признаках выжигай их... безо
всяких обсуждений.
     Боковые амбразуры "Поблажки" были открыты, чтобы  дать  Атвар  Ххсиал
возможность кругового обзора местности. Меркнущий свет дня  не  мешал  ей,
она сидела у пульта управления оружием.  Луис  Ненда  находился  рядом,  в
кресле пилота. Он переделал один из дисплеев, чтобы смотреть  прямо  вниз.
При первых же признаках разрастания каких-то побегов под ними, он поднимет
"Поблажку" и поведет ее параллельно поверхности  земли.  Возможно,  им  не
удастся улететь с Дженизии, но они могут попытаться обогнуть ее на бреющем
полете.
     Зардалу выплывали из глубин один за другим и  замирали  в  нескольких
метрах от берега. Луис Ненда насчитал тридцать чудовищ,  а  потом  бросил.
Число роли не играло. Одного, если он доберется до корабля, вполне хватит.
     Вечерний свет поблескивал на огромных темно-синих  головах.  Судя  по
ним, среди этих зардалу были четыре самых крупных, каких только доводилось
видеть Луису Ненде. Размерами они вдвое превосходили тех, что гонялись  за
ними в  подземельях  Дженизии.  Должно  быть,  они  входили  в  число  тех
четырнадцати прародителей, которые содержались в стазисе на Ясности.
     Ненда уже один раз столкнулся с ними и знал их силу.
     - Приготовься.
     Первый зардалу прошлепал по мелководью и встал, раскинув щупальца  на
берегу. Он  находился  так  близко  от  Ненды,  что  тот  видел  ритмичное
пульсирование толстого тела при наземном дыхании.
     - Я готова, Луис. Но я предпочитаю в  качестве  цели  большую  толпу.
Одного недостаточно. Вдобавок?..
     Феромоны  повисли  в  воздухе  затяжным  вопросом:   Луис   Ненда   в
разъяснениях не нуждался. Взрослый зардалу, выпрямившись, может  пролететь
сорок метров, отделяющие корабль от берега, за несколько секунд.  Но  этот
зардалу не выпрямлялся.  Пока  остальные  стояли  в  воде  и  ждали,  этот
прошлепал вперед,  как  расплющенная  морская  звезда:  щупальца  вытянуты
горизонтально  в  разные  стороны,  голова  повернута  к  кораблю.   Через
несколько секунд он собрал свои гибкие ноги в тугой  пучок,  обращенный  к
морю, и стал медленно отталкиваться, направляясь к "Поблажке". Голова  его
была приподнята лишь настолько, чтобы видеть корабль.
     - Двенадцать метров,  -  сказала  Атвар  Ххсиал,  касаясь  кнопки.  -
По-моему, пора.
     -  Подожди  еще  секундочку.  -  Луис  Ненда  подался  вперед,  чтобы
посмотреть в иллюминатор, обращенный к морю. - Если это то, что я думаю...
     Зардалу остановился. Длинная вертикальная щель под клювом  открылась,
и из нее раздались странные вздохи и щелкающий свист.
     - Мы обращаемся с просьбой, - слова звучали,  как  неуклюжая  попытка
говорить на хайменоптском. - Мы просим, чтобы вы нас выслушали.
     - Что он там говорит, Луис? - Атвар Ххсиал  смогла  уловить  звуковой
поток, но не могла его понять. - Стреляю.
     - Пока не надо. Держи лапку на кнопке, но не жми без  моего  сигнала.
Может, мы еще поживем. По-моему, оно хочет пообщаться. - Ненда перешел  на
примитивный хайменоптский. - Я  слышу  тебя,  зардалу.  Говори  коротко  и
просто.
     - Я говорю  за  всех  зардалу,  новорожденных  и  старых,  -  толстые
щупальца извивались, шлепая  по  мшистой  поверхности,  но  торс  сохранял
согбенное положение. - Это  трудно  произнести,  и  поэтому  я  прошу  вас
набраться терпения. С тех пор как мы вернулись сюда,  мы  узнали,  что  до
нашего  пробуждения  мы,  несколько  уцелевших,  пребывали  во  сне  много
тысячелетий. За это время многое изменилось. В  прошлом,  во  время  своих
странствий по рукаву мы мало контактировали с людьми и их большими рабами,
- голубые глаза обратились к Атвар Ххсиал.
     Ненда переводил эту речь кекропийке, но последнюю фразу  благоразумно
пропустил. Он не хотел, чтобы посол превратился в облачко дыма.
     Лежащий ниц зардалу подвинулся ближе.
     - Но теперь мы повстречались с вами четырежды: один раз на Ясности, и
три раза в этом мире. И каждый  раз  вы  казались  беспомощными.  Мы  были
уверены... мы знали... что вы не сможете избежать смерти или  рабства.  Но
каждый раз вы легко обводили нас вокруг пальца, нанося  нам  ущерб.  Более
того, со времени нашего возвращения в этот мир, мы не можем его  покинуть.
А вы приходите и уходите из него по своему желанию.
     - Чертовски верно! ("Как бы мне хотелось,  чтобы  это  было  так",  -
добавил он про себя.) Мы делаем, что хотим, и здесь, и повсюду.
     - Луис, что оно говорит? - Легкое прикосновение лапы Атвар Ххсиал,  и
зардалу взлетит струйкой дыма. - Оно приближается. Стрелять?
     - Расслабься, Ат. По-моему, я начинаю  входить  во  вкус.  Ты  только
глянь! Оно совсем пресмыкается!
     - Ты уверен?
     - Да. Оно разговаривает на  рабском  языке  Сообщества  Зардалу.  Мне
довелось достаточно пресмыкаться  самому,  чтобы  узнать  признаки  этого.
Посмотри на его язык!
     Длинный  толстый  пурпурный  язык  высунулся  из  ротового  отверстия
зардалу и растянулся по берегу на  четыре  фута.  Ненда  сделал  три  шага
вперед и остановился в нескольких дюймах  от  языка.  Свирепо  поглядев  в
большие голубые глаза, он объявил:
     - Ладно. Ваша компания наконец-то поняла то, что мы знали всегда.  Вы
- скопище жалких слизняков, и мы можем в любое время расправиться с  вами.
Но что вы предлагаете?
     Язык убрался внутрь рта.
     - Пе... перемирие?
     - Забудьте.
     - Тогда... капитуляция. На любых условиях, которые вы потребуете.  Но
чтобы вы нами руководили, направляли нас и научили думать и действовать. И
помогли нам покинуть эту планету, когда  мы  этого  захотим.  В  ответ  мы
согласны дать вам...
     - Об этом не беспокойтесь. Мы решим, что потребовать  взамен.  У  нас
уже есть некоторые соображения.  -  Язык  снова  высунулся.  Ненда  твердо
поставил на него свой  ботинок.  -  Если  только  мы  решим  принять  ваше
предложение.
     - Мы? - Так как его язык почти не мог двигаться, речь зардалу звучала
невнятно.
     - Да. Мы. Естественно, принимая такое  серьезное  решение,  мне  надо
посоветоваться с моим партнером. - Ненда показал рукой на Атвар  Ххсиал  и
увидел ужас  в  выпученных  голубых  глазах  зардалу.  Его  огромное  тело
задергалось, и булькающие извинения понеслись из ротового отверстия.
     Ненда ни на миллиметр не убрал ногу, но задумчиво кивнул.
     - Знаю. Она  может  так  взбеситься,  что  ее  назвали  рабыней,  что
превратит тебя в горсточку пепла.
     - Хозяин...
     - Но я человек добрый. - Ненда убрал ногу с языка зардалу, повернулся
и небрежно направился к "Поблажке". - Оставайся на месте, пока я  попробую
замолвить за тебя словечко, - бросил он  через  плечо.  -  Может,  тебе  и
повезет.


Популярность: 12, Last-modified: Thu, 12 Apr 2001 08:43:41 GmT