---------------------------------------------------------------
Charles Sheffield. Summertide (1990) ("The Heritage Universe" #1).
Пер. - Е.Левина, Н.Науменко.
("Вселенная Наследия" #1).
---------------------------------------------------------------
Энни, Киту, Розе, Торис и всем,
чей возраст (средний) шестнадцать
ПРОЛОГ. 1086 ГОД ЭКСПАНСИИ (3170 ГОД ОТ РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА)
Девяносто седьмой год молчания подходил к концу.
Почти столетие тишину внутри корабля не нарушало ничто - ни звуки
человеческого голоса, ни человеческие шаги. Звездолет безмолвно скользил
по заданному курсу, а его пассажиры застыли в криогенной пара-смерти,
ледяном сне без сновидений. Раз в год их тела подогревались до температуры
жидкого азота. Одновременно из центрального банка данных в их сознание
поступала информация, собранная корабельными компьютерами, - воспоминания
о столетнем межзвездном путешествии, за время которого их тела постареют
лишь на день.
Пошли последние недели торможения, и настало время будить экипаж.
Там, куда они летели, возможно, потребуется принятие таких решений,
которые не под силу машине (правда, главному корабельному компьютеру,
первому из всех ему подобных, снабженному карелланским эмоциональным
контуром, это суждение казалось необоснованным и оскорбительным).
Включилось первое разогревание. Внутренние сенсоры привычно
фиксировали знакомые симптомы пробуждения: трепетание сердец, сменившееся
ровной систолой, самый первый вдох и шепот заработавших легких. Сначала
надлежало разбудить аварийную группу (свои краткие вахты они несли парами,
по принципу "позже заснул - раньше проснулся"). И только после их
подтверждения разбудят остальных.
Лишь один вопрос волновал первую пару, медленно всплывавшую из
бессознательной глубины: достигнута цель или нет?
Компьютер был запрограммирован на их пробуждение только в трех
случаях: если корабль достигнет наконец место своего назначения -
Лакост-32В, заурядный желтый карлик спектрального класса G-2, лежащий в
трех световых годах от розово-красного звездного маяка Альдебарана; на
борту их эллипсоидного полукилометрового корабля, возникнет какая-то
проблема, одолеть которую компьютеру без помощи человека окажется не под
силу; и, наконец, если сбудется то, о чем человечество начало мечтать,
едва ступив на звездную дорогу...
...Каких только названий для него не придумали! М/П - моментальный
перенос, межзвездное перемещение, мгновенное путешествие - или попросту
гиперсветовой привод, который позволил бы резко ускорить темпы космической
экспансии человечества.
Уже более тысячи лет исследовательские и колонизаторские корабли
расползались по Галактике, расширяя сферу влияния Земли, и лишь сорок
колоний появилось за это время, сорок островков, разбросанных по сфере,
диаметром в семьдесят световых лет с Солнцем в центре. Увы, каждый дюйм
этого пространства преодолевался в пять раз медленнее света.
Но все колонии, большие и малые, далекие и близкие, неустанно искали
решение проблемы сверхсвета...
Мужчина и женщина из первой разбуженной пары, преодолев столетнюю
усталость, изучили данные о состоянии корабля и облегченно вздохнули.
Аварии на борту не произошло, срочного сообщения о великом научном прорыве
не поступило. Припозднившихся колонистов на Лакосте не ждет торжественная
встреча с каким-нибудь отрядом сверхсветовых путешественников.
Впереди по курсу корабля уже был виден невооруженным взглядом диск
звезды, к которой они летели. Гравитационные возмущения ее траектории
давно указывали на наличие у нее по крайней мере двух планет. Теперь же их
существование подтверждалось прямыми наблюдениями, но кроме этих двух
гигантов, вокруг своего светила вращались еще пять планет меньших
размеров.
Женщина пришла в норму быстрее мужчины. Она первой поднялась из
гибернационной капсулы Шиндлера и, пошатываясь, сделала несколько робких
шагов, заново привыкая к силе тяжести в 0,1 g и направилась к внешним
дисплеям. Открыв рот, она попыталась что-то сказать и тут же зашлась
кашлем - но онемевшие голосовые связки все же заработали. Прокашлявшись,
она наконец выговорила:
- Мы сделали это! Вот она.
Ослепительно-золотой диск звезды Лакоста висел прямо в центре
переднего экрана. Через пару минут к женщине присоединился мужчина, все
еще вытиравший с лица защитный гель. Он прикоснулся к ее руке, выразив
этим мимолетным движением радость, надежду, любовь. Они были не просто
коллегами, но и партнерами в жизни.
- Пора будить остальных.
- Чуть позже, - сказала она. - Вспомни Каптейн. Сначала
удостоверимся, что здесь есть кислород.
Трагическую историю звезды Каптейна знали все: восемь планет,
считавшиеся первоочередными кандидатами на заселение, оказались на деле
непригодными для обитания человека и лишенными каких-либо полезных
ископаемых. Первый отряд колонистов опрометчиво растратил свои ресурсы и
не смог отправиться к новой цели...
- Мы в двух световых сутках, - продолжала она. - Можно начинать
сканирование. Давай отыщем кислородную атмосферу, прежде чем будить
остальных.
Корабельный компьютер воспринял эти слова как команду. "Один
кислородный мир, - произнес его мягкий голос. - Вероятность жизни 0,92".
Экран распахнулся вширь и сместился. Выросшая в размерах звезда ушла
вверх, уступив место крохотной, с кончик иглы, точке, которая тут же стала
увеличиваться.
"Четвертая планета, - произнес компьютер. - Индекс подобия земному
изоморфизму 0,86; среднее расстояние - 1,22; средний разброс температур
0,89-1,04; наклон оси..."
- А это что за черт?
Компьютер смолк. Таких вопросов он не понимал.
В середине экрана виднелась планета. На поверхности серо-голубого
шара ясно просматривались широкие полосы и завихрения атмосферных потоков.
Но помимо этих вполне обычных деталей вокруг нее проступила паутина
туманных линий и ярких спиралей - казалось, планета лежит в колыбели,
сотканной из бесчисленных полос света.
- Кто-то добрался сюда раньше нас... - Женщина замолчала, не закончив
фразу. Между обитаемыми планетами постоянно действовала информационная
сеть. Конечно, скорость передачи ограничивалась скоростью света, но все
равно, представлялось маловероятным, что еще кто-то, помимо них, послал
исследовательский корабль к звезде Лакоста. И даже если этот другой
корабль прибыл сюда раньше них, масштабы открывшегося им зрелища внушали
сомнения в том, что все это успела создать колония за несколько лет.
Да что там лет - столетий!
- Общий вид!
Услышав эти слова, компьютер изменил картинку на экране. Изображение
планеты съежилось до размеров горошины, до яркой бусинки в середине
экрана, и тогда стал виден окружающий ее нимб из огромных космических
конструкций - сверкающая перламутровая оболочка, в которой, словно
жемчужина в раковине, покоилась планета. Тонкие щупальца конструкций
простирались во все стороны и, сужаясь, исчезали из виду.
- Это чужое, Тамара, - мягко произнес мужчина. - Это не мы.
Ни одно творение рук человеческих, включая орбитальные города вокруг
Земли, нельзя было сравнить с этим по размеру и сложности. Некоторые
спиральные нити, окружавшие, видимо, всю планету, были не менее четырехсот
тысяч километров длиной и имели несколько километров в поперечнике. Такая
конструкция должна быть крайне неустойчивой, поддерживая равновесие за
счет тончайшего баланса гравитационных сил планеты, приливных возмущений и
притяжения собственных частей. Но действительность оказалась иной.
- Пора будить остальных, - сказала Тамара.
- А что потом?
- Потом... - она вздохнула. - А потом, я не знаю что. Мы наконец
нашли то, о чем мечтали, Дэймон. Нами найдены другие разумные существа,
владеющие высокоразвитой технологией... Правда, если они смогли построить
все это, - она указала на сверкающие конструкции в центре экрана, и ее
голос от волнения дрогнул, - то почему не нашли нас? Ладно, полагаю, ответ
мы узнаем через несколько дней.
Три недели спустя маленькие корабельные катера уже носились среди вен
и артерий этого гигантского артефакта. Пятнадцать дней главный корабль
болтался на расстоянии пяти миллионов километров, ожидая ответа на радио -
и лазерные сигналы в надежде на контакт с планетой. Но ответом было полное
молчание. В конце концов они приблизились и начали непосредственное
исследование.
Туманные нити на экране переплелись в колоссальную сеть -
искусственное сооружение невероятных масштабов. Некоторые нити достигали
поверхности планеты - этого необитаемого мира, внешне вполне пригодного
для колонизации, другие, словно щупальца, простирались далеко в
пространство с какой-то загадочной целью.
Но узнать назначение этого сооружения у его создателей оказалось
невозможно. Внутри, как и на планете, никого не было.
Тамара и Дэймон Саваль отправились на катере осмотреть одно из
волокон, гигантскую трубу из металла и полимеров в три километра шириной и
пятьдесят тысяч километров длиной. Какие-то механизмы плавно двигались по
внутренней его поверхности, но так медленно, что движение их едва
угадывалось. Присутствие маленького катера никак не повлияло на их
променад.
Тамара сидела у коммуникационной панели, поддерживая связь с
кораблем.
- Они подтверждают результаты анализов метеоритных следов на
поверхности, - сказала она. - Возраст, по крайней мере, десять миллионов
лет, причем более трех миллионов лет сооружение необитаемо. Не вижу в этом
ничего смешного.
- Прости. - Дэймон тряхнул головой. - Я подумал о старом парадоксе,
сформулированном еще до Экспансии. Если инопланетяне существуют, где они?
Двадцать дней назад мы считали, что инопланетян не существует. А теперь
вопрос снова стоит перед нами. Где они, Тамми? Кто все это построил? И где
строители?
Она пожала плечами. Вопросам Дэймона суждено было оставаться без
ответа более трех тысяч лет.
Но пока они смотрели и удивлялись, антенны их корабля приняли
слабенький сигнал от маленькой колонии на Эте Кассиопеи А. Из сообщения
стало известно о новой увлекательной физической теории, в основу которой
была положена статистика Бозе-Эйнштейна. Для подтверждения теории
предлагалось провести тонкий и сложный эксперимент в глубоком космосе,
который оказался не по силам маленькой колонии с ограниченными ресурсами.
Но на Лакосте все думали только о Строителях, и это сообщение не
привлекло к себе никакого внимания.
И напрасно. Строители давно канули в небытие, а путешествия со
сверхсветовой скоростью были на пороге.
ВКА N_1
ГАЛАКТИЧЕСКИЕ КООРДИНАТЫ: 26223,489/14599,029/+112,58
НАЗВАНИЕ: Кокон
МЕСТОПОЛОЖЕНИЕ (ЗВЕЗДА/ПЛАНЕТА): Лакост/Саваль
УЗЛОВАЯ ТОЧКА БОЗЕ-СЕТИ: 99
ПРИБЛИЗИТЕЛЬНЫЙ ВОЗРАСТ: 10,464 +- 0,41 мегалет
ИСТОРИЯ ИЗУЧЕНИЯ. Кокон занимает особое место в истории человечества
будучи первым артефактом, открытым людьми, и сравним в этом отношении с
Рогом (см. ВКА N_300), первом, открытым кекропийцами. К. обнаружен в 1086
г.Э. колонизационным субсветовым кораблем, искавшим обитаемые планеты в
системе звезды Лакоста.
ФИЗИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ. К. представляет собой трехмерный вариант
привычных для нас орбитальных городов-колец, которые существуют во многих
обитаемых мирах. Однако он намного превосходит, как по размерам, так и
функционально, наши стандартные сооружения, вращающиеся в плоскости
экватора. В состав артефакта входят сорок восемь Основных Стволов,
соединяющих К. с поверхностью планеты на экваторе. Все Стволы на одной и
той же высоте переходят в сплошное кольцевое сооружение - собственно К.
Четыреста тридцать две тысячи внешних нитей тянутся от планеты на пятьсот
тысяч километров. Нет двух идентичных нитей, но наиболее типичными
являются полые цилиндрические трубы с внешним диаметром от четырех до
восьми километров. Внешними наблюдениями установлено, что К. практически
полностью экранирует поверхность Саваля.
Внутренние коридоры К. патрулируются Фагами (см. ВКА N_1067).
Исследователям необходимо постоянно следить за их передвижениями.
ФИЗИЧЕСКАЯ ПРИРОДА. При сооружении К. использованы сверхпрочные
полимеры - стандартный конструкционный материал большинства артефактов
Строителей. Отсутствие второго естественного спутника Саваля, несмотря на
окаменелости, явно свидетельствующие о наличии в прошлом, двенадцать
миллионов лет назад, двухспутниковых приливов, указывает на то, что это
исчезнувшая луна и послужила основным источником строительного материала
для К.
Нити К. удерживаются в стабильном положении за счет баланса взаимного
притяжения силами Кориолиса и давлением звездного излучения. Для
объяснения этого механизма стабилизации не требуется никаких неизвестных
научных гипотез, однако для разработки конкретной конструкции
потребовалось бы решение такой сложнейшей многопараметрической системы
уравнений, которая превосходит возможности лучших компьютеров всех
галактических клайдов. Благодаря использованию Слона (см. ВКА N_859) за
четыре стандартных года компьютерного времени было получено решение
частной задачи, получившей название "Ограниченная проблема Кокона".
ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАЗНАЧЕНИЕ. Если принять за отправную точку масштабы
конструкции, то становятся очевидными функциональные характеристики
Кокона:
- Основные Стволы дают возможность транспортировать материалы с
поверхности Саваля и обратно с минимальными затратами;
- внешние нити позволяют с минимальными затратами запускать грузы в
любую точку звездной системы Лакоста, используя обычный "принцип пращи".
Возможности К. огромны: в принципе, ежегодно в космос может
выводиться до одной пятидесятитысячной массы Саваля, количество,
достаточное для того, чтобы замедлить скорость вращения планеты и изменить
продолжительность суток на две секунды.
Д.Лэнг "Всеобщий каталог артефактов", 4-ое издание.
1. 4135 ГОД ЭКСПАНСИИ (6219 ГОД ОТ РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА)
Человек, повидавший пятьдесят планет и успешно выполнивший сотни
опасных заданий, должен уметь, как кошка, инстинктивно извернуться и
приземлиться на ноги в любой ситуации. Но в последнее время все пошло
шиворот-навыворот, и с каждым новым поручением он чувствовал себя все
более растерянным.
Ханс Ребка проснулся и лежал с закрытыми глазами, дожидаясь, пока
место назначения и задача всплывут в его мозгу. И когда это произошло,
смятение сменилось злостью.
Неделей раньше он находился на орбите вокруг Парадокса и готовился к
выполнению одного из самых увлекательных и сложнейших заданий в своей
жизни. Вместе с тремя коллегами ему предстояло войти в сферу Парадокса с
новым защитным снаряжением и новым типом записывающей аппаратуры. В случае
удачи они впервые получили бы информацию из Парадокса... возможно даже,
неизвестные сведения о самих Строителях.
Ребка считал Парадокс самым загадочным и интригующим из всех
сооружений Строителей. Темный сферический пузырь, пятидесяти километров в
поперечнике, позволял без особого труда проникнуть внутрь себя, но при
выходе стирал все увиденное из памяти и машин, и людей. Запоминающие
устройства компьютеров оказывались пустыми, а люди возвращались с мозгом
чистым, как у новорожденного.
В конце концов все попытки исследования были прекращены. Но в
последнее время те, кто побывал в районе Парадокса, сообщали о некоторых
изменениях. Внешний вид пузыря стал другим, а значит, то же самое могло
произойти и с его внутренним состоянием. Новая попытка могла оказаться
удачной.
Это было опасное задание, но Ханс Ребка горел желанием выполнить его.
Он вызвался добровольцем, и командир отряда утвердил назначение.
И вдруг - вызов, всего за день до спуска в Парадокс.
- Альтернативное задание, - сообщил тонкий, шепчущий голос,
обезличенный частотным сдвигом при передаче по Бозе-сети, - в
двухпланетной системе Добеллия. Отправляйтесь без промедления...
Искаженный пространством голос звучал совсем не властно, но сам
приказ исходил из верховных органов власти Круга Фемуса. Задание касалось
только одного Ребки, его спутникам надлежало продолжить исследование
Парадокса. Поначалу то, что его так обособили, выглядело привилегией,
особой честью. Когда же ему объяснили суть дела, пришла растерянность.
Он хорошо знал свои возможности: ему всегда чертовски здорово
удавалось делать свое дело и превращать беспорядок в порядок. Он прекрасно
соображал по ходу дела и мгновенно находил решения действительно серьезных
проблем. Короче, он был типичным продуктом своего родного мира, Тойфеля.
Недаром его так называли - Тойфель, Дьявол. "Сколько ж надо человеку
в прошлых жизнях нагрешить, чтоб на Тойфеле проклятом в наши дни рожденным
быть?" Половина спирального рукава знала эту поговорку Как и все планеты
Круга Фемуса, Тойфель был беден природными ресурсами, и особенно
металлами. Один из ранних колонизационных кораблей сел на эту планету в
силу крайней необходимости: отказали системы жизнеобеспечения. Заселенная
с отчаяния, это была самая настоящая планета-изгой: слишком горячая,
слишком маленькая, с едва пригодной для дыхания атмосферой.
Продолжительность жизни уроженца Тойфеля (а большинство там просто не
доживало до совершеннолетия) составляла едва ли половину среднего значения
для Круга Фемуса и меньше трети для обитателей Четвертого Альянса. У
родившихся на Тойфеле инстинкт самосохранения развивался раньше умения
разговаривать... иначе разговорные навыки могли не понадобиться.
Ребка, человек невысокого роста, с крупной головой и слишком большими
для его тела руками и ногами, бледный и не слишком красивый, в детстве
испытал недоедание и нехватку микроэлементов. Правда, ранние лишения не
отразились на его умственных способностях. Еще в восьмилетнем возрасте он
узнал, что такое неравные шансы, когда увидел изображения богатых миров
Альянса, граничивших с Кругом Фемуса. Тогда в нем родился гнев. Ребка
научился пользоваться им, контролировать и направлять его так, чтобы он
служил его целям. Одновременно пришло умение скрывать свои чувства за
улыбкой. К двенадцати годам все это вкупе с трудом помогло ему вырваться с
Тойфеля и стать стипендиатом правительственной образовательной программы
Круга Фемуса.
Ребка очень гордился своим послужным списком. Начав с нуля, он в
течение двадцати пяти лет стабильно шел вверх: выполнял грандиозные
терраформационные работы, превращая самые суровые и негостеприимные
планеты в земной рай (мечтая то же сделать когда-нибудь и с Тойфелем);
возглавлял опасные экспедиции в самое сердце зеркальных участков кометного
региона, где в случае опасности помощи не дождаться; пролетал так близко к
звездам, что из-за рева помех пропадала связь, а сам корабль по
возвращении полностью приходил в негодность, ободранный и оплавленный. Еще
он возглавлял легендарную экспедицию сквозь Круглую Дыру, тороидальную
пространственно-временную сингулярность, расположенную в спорной зоне
между мирами Четвертого Альянса и Кекропийской Федерации.
Все это сделал он. И вдруг... при одной мысли о полученном приказе
смятение исчезло, уступив место гневу, который продолжал оставаться его
другом и помощником... вдруг его так понизили. Лишили важного дела и без
словечка объяснения отослали в какой-то дальний никчемный мир в качестве
то ли няньки, то ли отца-наставника ради кого-то, кто на десять лет моложе
его.
"Да кто, в конце концов, такой этот Макс Перри?"
Он задал этот вопрос во время первого разговора, когда ему сообщали о
задании, едва планетарный дублет Добеллия перестал быть для него лишь
названием. Дело в том, что Добеллия представляла собой сущую дыру. Ее две
планеты. Опал и Тектон, вращались вокруг второстепенной звезды, удаленной
от главных центров этой ветви галактической спирали и были почти так же
бедны, как Тойфель.
Тойфель, Стикс, Обжигающая, Запустение, Ведьмин Котел - иногда Ребке
казалось, что только нищета объединяет миры Круга Фемуса и отделяет их от
более богатых соседей. Судя по отчетам, Добеллия была достойным членом
этого "клуба нищих".
Ему передали досье Перри, чтобы он на досуге изучал его. По
обыкновению Ханс Ребка стал знакомиться с ним немедленно. Особой
содержательностью оно не отличалось. Макс Перри родился на такой же убогой
планете, как и сам Ребка. Беженец с Обжигающей, он подобно Ребке, быстро
поднялся по служебной лестнице. По-видимому, он выполнял поручения
правительства Круга. В ходе общей подготовки будущих лидеров, в
соответствии с частью тренировочной программы, его послали на годичную
стажировку в систему Добеллии.
Прошло целых семь лет, а он не возвращался. Когда ему предлагали
повышение, отвечал отказом. Если на него оказывали давление, с целью
ускорить возвращение из Добеллии, он это просто игнорировал.
- Серьезное капиталовложение, - шептал отдаленный голос из космоса, -
мы много лет учили и готовили его. Мы хотим, чтобы эти вложения в него
оправдались... как оправдались наши расходы на вас. Установите характер
его затруднений. Уговорите его вернуться или, по крайней мере, рассказать
нам, почему он отказывается это сделать. Прямые приказы он игнорирует. На
Опале и Тектоне в людях отчаянно нуждаются, и законы Добеллии запрещают их
выдачу.
- Он мне ничего не расскажет. Зачем ему это делать?
- Вы поедете на Добеллию как инспектор и надзиратель. Мы специально
организовали в рамках олигархической структуры более высокую должность его
начальника. Ее вы и займете. Мы согласны, что Перри не откроет своих
мотивов при обычном расследовании. Это уже пробовали. Используйте свои
сильные стороны, всю свою изощренность, инициативу, - голос прервался, -
вашу злость.
- Я не злюсь на Перри.
Ребка задал еще несколько вопросов, но полученные ответы ничего не
прояснили. Задание все равно выглядело бессмысленным. Центральный комитет
Круга Фемуса может разбрасывать свои ресурсы как ему угодно, но тратить
попусту способности Ребки - глупая ошибка. И это не ложная скромность,
просто, по его мнению, здесь лучше подошел бы психиатр. Или этот способ
уже применялся и провалился?
Ханс Ребка встал с койки и подошел к окну. Посмотрел вверх. После
трехдневного путешествия через пять узловых точек Бозе-сети и последнего
субсветового этапа он наконец шел на посадку на Звездном полушарии Опала.
Название казалось издевкой - даже перед рассветом ни одной звезды здесь не
было видно. В такое время года, незадолго до Летнего Прилива, просветы в
облаках случались на Опале крайне редко. Приближаясь к планете, он видел
только одинаковый со всех сторон светящийся шар, и ничего больше. Весь
этот мир представлял собой воду, и, когда Добеллия ближе всего подходила к
своему главному светилу, Мэнделу, приливы достигали своего пика, и океаны
Опала не знали и секунды покоя. Безопасно было лишь на Слингах, природных
плавучих островах, состоящих из спутанных растений, покрытых слоем почвы,
которые носило по поверхности Опала волею ветров и приливов.
Самые большие Слинги имели сотни километров в поперечнике. Космопорт
Звездного полушария располагался как раз на одном из таких. Но размеры
Слинга ничего не значили во время Летнего Прилива. Куда его понесет, и
уцелеет ли он, когда пойдут большие волны?
Если его родина, Тойфель, была Огнем, то Опал был Водой.
А как же Тектон, другая половина планетного дублета Добеллия?
Судя по тому, что он о ней слышал, то был ад. Ни в одном из отчетов
он не встретил ни единого доброго слова о Тектоне. То, что происходило на
Опале в период Летнего Прилива, называли ужасающим и грандиозно эффектным,
но выжить там было можно. На Тектоне Летний Прилив был смертельным.
Он снова поглядел на небо и поразился, увидев, что оно посветлело.
Опал и Тектон были приливно связаны друг с другом и вращались вокруг
общего центра масс с бешеной скоростью. Сутки в системе Добеллии длились
только восемь стандартных часов. За этими утренними размышлениями он не
заметил, как наступил день. Он наскоро позавтракал, а затем аэрокар понес
его на другое полушарие планеты, на сторону Тектона, к самой глупой и
бесперспективной работе, которую когда-либо ему приходилось выполнять.
Ребка выругался, проклял имя Макса Перри и пошел к двери. Еще не
встретившись с этим человеком, он уже успел невзлюбить его.
ВКА N_35
ГАЛАКТИЧЕСКИЕ КООРДИНАТЫ: 27312,443/15917,902/+135,66
НАЗВАНИЕ: Парадокс
МЕСТОПОЛОЖЕНИЕ (ЗВЕЗДА/ПЛАНЕТА): Дариен/Клейндинст
УЗЛОВАЯ ТОЧКА БОЗЕ-СЕТИ: 139
ПРИБЛИЗИТЕЛЬНЫЙ ВОЗРАСТ: 9,112 +- 0,11 мегалет
ИСТОРИЯ ИЗУЧЕНИЯ. Неизвестно, сколько раз открывали Парадокс, все
сведения об этом утрачены. Известно, что в 1379 г.Э. Раттледж, Каминский,
Парцен и Лу-Ян организовали экспедицию на двух кораблях для исследования
участка аномальной рефракции, ныне известного как П.
Прибыв первыми на место, Раттледж и Каминский сделали в своем главном
компьютере запись о намерении войти в сферу П. на исследовательском
катере, оставив основной корабль на безопасном расстоянии. Прибывшие через
пять дней Парцен и Лу-Ян обнаружили корабль и катер в отличном рабочем
состоянии. Раттледж и Каминский находились на катере, живые, но изнуренные
голодом и обезвоживанием. Кроме того они не могли разговаривать и
совершать даже самые простые операции. Последующие тесты показали, что в
их памяти содержится не больше информации, чем у новорожденного младенца.
Банк данных и компьютерная память оказались начисто стертыми.
После просмотра записей на этом корабле Парцен и Лу-Ян бросили
жребий, чтобы решить, кому сделать вторую попытку войти внутрь сферы П.
Выиграл Лу-Ян и спустился туда. Парцен не получал от него никаких
сигналов, хотя, согласно предварительной договоренности, сообщения
надлежало посылать каждые четыре часа. Лу-Ян вернулся через три дня
здоровым физически, но с полностью уничтоженной памятью, хотя соматические
(инстинктивные) реакции сохранились в неизменном виде.
В 1557 г.Э. П. был объявлен запретной зоной. Исключение делалось лишь
для специально подготовленных исследователей.
ФИЗИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ. П. - сферическая область пятидесяти
километров в диаметре. По внешней границе время от времени пробегают
цветные блики как на мыльном пузыре: эта поверхность то отражает, то
пропускает излучение с различной длиной волны, судя по всему, случайным
образом.
Сфера непроницаема в некоторых частях спектра (1,2-223 нанометра) и
совершенно прозрачна в других (5,6-366 микрон). Как выглядит внутренность
П., неизвестно.
Размер и внешний вид П. не являются постоянными. За время наблюдений
изменения цвета и размера отмечались девять раз.
ФИЗИЧЕСКАЯ ПРИРОДА. Основываясь на данных просвечивания, принято
считать, что П. имеет сложное внутреннее строение. Однако в распоряжении
исследователей нет прямого подтверждения этой гипотезы из-за уничтожающего
информацию характера П. Большинство аналитиков считает, что П. - это
четырехмерная экструзия в пространственно-временной континуум какого-то
многомерного объекта, возможно, свернутого по части измерений
20-3-7-многообразия Айкро и Х'мирана.
ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАЗНАЧЕНИЕ. Неизвестно. Однако Скорпези предположил,
что П. представляет собой "очищающую ванну" для крупных информационных
артефактов Строителей, таких, как Слон (см. ВКА N_859) перед их повторным
использованием. Следует, однако, отметить несоответствие этого
предположения размерам самого Слона (4000х900 км), если только не
предполагается многократное прохождение подобных объектов через сферу П.
Д.Лэнг "Всеобщий каталог артефактов", 4-ое издание.
2. 36 ДНЕЙ ДО ЛЕТНЕГО ПРИЛИВА
Вторая смена рабочего дня только начиналась, а Берди Келли уже стало
ясно, что она будет поганой. Новый начальник был еще далеко, в Звездном
полушарии, но босс уже хмурился в угрюмом ожидании его неизбежного
прибытия.
- Каким образом человек, который ни разу даже не посещал эту систему,
окажется достаточно компетентным, чтобы контролировать путешествия между
Опалом и Тектоном? - Макс Перри уставился на Берди несчастным взглядом.
Берди оглянулся, увидев обтянутый подбородок Перри, подумал, что
начальнику не мешало бы хорошенько поесть и день-два отдохнуть.
- Связь с Тектоном - это наша работа, - продолжал Перри, - мы ее
шесть лет делаем. Что знает о ней этот Ребка, совершенно чужой здесь
человек? Ничего. Они что там, в руководстве Круга, считают это таким
простым, что любой идиот легко разберется в Тектоне? Мы знаем, как важен
запрет доступа на Тектон. Особенно теперь, когда Летний Прилив на носу. А
они представляют себе это?
Берди слушал поток жалоб Макса Перри и сочувственно кивал. Перри -
хороший человек и босс добросовестный, но у него есть свои пунктики. И
капитан Ханс Ребка, кто бы он ни был, жизнь Берди явно осложнит.
Берди вздохнул и откинулся на спинку своего плетеного кресла. Кабинет
Перри находился на верхнем этаже самого высокого здания в Тектоновом
полушарии Опала. Это было четырехэтажное экспериментальное строение,
возведенное по проекту самого Перри. Берди Келли до сих пор чувствовал
себя в нем неуютно. Его фундамент проходил сквозь слои грязи, переплетения
живых и мертвых корней и нижнюю поверхность Слинга: к солоноватым водам
опальского океана. Оно было уравновешено там полой камерой, и
гидростатическое давление компенсировало вес здания.
И даже такое низкое здание не казалось Берди безопасным. Эти Слинги
были не слишком прочными образованиями, и большинство зданий на Опале
имели только один-два этажа. Последние шесть месяцев этот Слинг был
закреплен на одном месте, но с приближением Летнего Прилива это
становилось слишком опасным. Перри приказал, чтобы через восемь дней Слинг
был освобожден и мог двигаться по воле прилива... Но не поздно ли?
Зазвенел коммуникатор. Макс Перри проигнорировал его. Он лежал в
своем откидном кресле, уставившись в потолок. Берди вытер руки об свою
потертую белую куртку, наклонился вперед и прочел сообщение на примитивном
дисплее.
Он шмыгнул носом. Это сообщение вряд ли поднимет настроение Макса
Перри.
- Капитан Ребка ближе, чем мы думали, сэр, - сказал он. - Он покинул
Звездное полушарие несколько часов назад. Его аэрокар должен приземлиться
с минуты на минуту.
- Спасибо, Берди. - Перри не шевельнулся. - Попроси, чтобы служба
Слинга держала нас в курсе.
- Я это сделаю, командор. - Келли понимал, что его выгоняют, но решил
не обращать на это внимания. - До того, как сюда явится капитан Ребка, вам
надо взглянуть на это, сэр.
Положив папку на плетеную крышку стола между ними, Келли снова уселся
и стал ждать. Торопить Макса Перри в его нынешнем состоянии не следовало.
Потолок комнаты был прозрачным и смотрел прямо в небо Опала, обычно
затянутое тучами. Местонахождение дома выбиралось очень тщательно. Он
находился почти в центре Тектонового полушария, где атмосферная циркуляция
время от времени создавала просветы в облаках.
Сейчас в облачном покрове появился как раз такой краткий
предсумеречный разрыв, и в нем был виден Тектон. Его поверхность
находилась всего в двенадцати тысячах километрах от Опала, и поэтому
серо-фиолетовый шар Тектона нависал над Опалом словно огромная переспелая
слива. С такого расстояния он казался вполне спокойным, но размытый ореол
вокруг планеты, смягчавший ее контуры, говорил о бушующих там пыльных
бурях.
До Летнего Прилива оставалось только тридцать шесть дней, меньше двух
стандартных недель. Через десять дней Перри отдаст приказ об эвакуации с
поверхности Тектона, потом лично проследит за этим. За последние шесть лет
он был последним человеком, покидавшим Тектон при исходе и первым
возвращавшимся после Летнего Прилива.
Для Перри это стало обязательным. И независимо от того, что захочет
Ребка, Берди Келли был уверен, что Макс Перри постарается снова поступить
так же.
Ночь уже наступала на Опал. Ее темная тень скоро создаст краткую
псевдоночь, когда Тектон затмит Мэндел. Но Перри и Келли увидеть этого не
смогут. Прорыв в тучах затягивался, съедаемый завитками быстро
надвигающихся облаков. Вот, далеко вверху, блеснула последняя серебряная
вспышка, это свет отразился от сверкающего узла Станции-на-Полпути и
нижней части Пуповины. Затем Тектон исчез. Несколько минут спустя крыша
над их головой покрылась звездным узором первых капель дождя.
Перри вздохнул, наклонился и взял в руки папку. Келли знал, что тот
запомнил его слова, хотя и не слушал его специально. Но Перри понимал -
если его "правая рука" говорит, что он должен просмотреть папку
немедленно, для этого есть серьезная причина.
В зеленой обложке лежало три кратких сообщения, и в каждом просьба о
разрешении посетить Тектон. В этом не было ничего необычного. Берди готов
был ответить рутинным согласием, оговорив единственную задержку
необходимостью утряски планов путешествия, пока не прочел, откуда шли
просьбы. Тогда он понял, что их должен увидеть Перри, который наверняка
захочет ознакомиться подробнее с ними.
Снова зажужжал коммуникатор. Как раз тогда, когда Перри
сосредоточился на содержании папки. Берди Келли взглянул на новое
сообщение и тихо вышел из комнаты. Прибыл Ребка, но Перри не обязан
встречать его у лифта с приветствиями. Это может сделать и Келли. У Перри
достаточно забот с этими просьбами о посещении. Все они пришли из-за
пределов Добеллии... Если на то пошло, из-за пределов Круга Фемуса. Одна
была из Четвертого Альянса, одна из отдаленного района Сообщества Зардалу,
настолько отдаленного, что Берди Келли никогда о нем и не слыхивал, а еще
одна, самая странная из всех, была послана из Кекропийской Федерации, что
совершенно беспрецедентно. Насколько Берди было известно, ни один
кекропиец никогда не появлялся даже на расстоянии светового года от
Добеллии. Еще более странным было то, что все заявители хотели посетить
поверхность Тектона во время Летнего Прилива.
Возвращаясь, Берди Келли, прежде чем войти, постучал в дверь. Это
сразу насторожило Перри.
Келли держал в руках другую папку и был не один. За ним стоял худой,
плохо одетый мужчина, который осматривал все вокруг блестящими
темно-карими глазами и, казалось, больше интересовался скудной и
потрепанной обстановкой комнаты, чем самим Перри.
Первые же его слова подтвердили это впечатление.
- Командор Перри, рад встрече с вами. Я Ханс Ребка. Мне известно, что
Опал небогатая планета, но ваша должность здесь наверняка заслуживает
лучшей обстановки.
Перри положил папку на стол и вслед за гостем обвел глазами комнату.
Это была одновременно спальня и кабинет. В ней имелись лишь кровать, три
стула, стол обеденный и стол письменный. Все несколько побитое и явно не
новое.
Перри пожал плечами.
- Мои потребности очень скромны. Этого более чем достаточно.
Прибывший улыбнулся.
- Я-то согласен. Но другие вряд ли с этим согласятся.
Независимо от того, что скрывалось за этой улыбкой, было очевидно,
что по крайней мере часть высказанного Ребкой одобрения была вполне
искренней. В первые же десять секунд знакомства с Максом Перри он смог
отказаться от одной из мыслей, пришедших ему в голову при чтении его
досье. Даже беднейшая из планет могла обеспечить весьма большую роскошь
одному человеку, и некоторые люди захотели бы остаться на убогой планете
ради сомнительных привилегий. Но в чем бы ни заключался секрет Перри,
здесь его держала явно не возможность жить роскошно. Он жил так же просто,
как и Ребка.
Тогда, может быть, власть?
Вряд ли. Перри контролировал доступ на Тектон, этим его власть и
ограничивалась. Пропуска для посетителей из других миров шли через него,
но любой, если очень хотел, мог обратиться к более высокому начальству в
совете Добеллии.
Так что же им двигало? Ведь что-то должно быть, всегда что-то есть.
Что же именно?
Во время официального представления и обмена бессмысленными
любезностями по поводу правительства Опала и аппарата Главного
Координатора Круга Фемуса Ребка внимательно наблюдал за самим Перри.
И делал это с искренним интересом. Конечно, он бы с большим
удовольствием занимался исследованием Парадокса, но, несмотря на все свое
презрение к новому назначению, он заинтересовался поставленным вопросом
Контраст между прошлой историей Перри и его нынешним положением был
слишком разителен. К двадцати годам Перри стал координатором секции в
одном из самых суровых миров Круга. Он умело и тонко справлялся со всеми
проблемами и в то же время не был жестоким. Последнее его задание на Опале
являлось почти формальностью, так сказать, последняя закалка металла,
прежде чем его сочтут готовым к работе в аппарате Координатора. Он приехал
сюда. И застрял. Просидел все эти годы на тупиковой работе, не желая
оставить ее, утратив все свое честолюбие... Почему?
Сам человек не давал никаких намеков, по которым можно было разгадать
загадку. Он был бледен и напряжен, но такую же бледность и напряженность
Ребка видел каждый раз, глядя в зеркало. Оба они провели свои юные годы на
планетах, где выжить - уже достижение, а преуспеть - просто невозможно.
Выпуклая щитовидная железа Перри свидетельствовала о жизни в условиях
дефицита йода, а тонкие кривоватые ноги позволяли диагностировать
последствия раннего рахита. В то же время Перри выглядел вполне здоровым.
Это Ребка может легко проверить и непременно сделает в свое время. Но
хорошее физическое состояние означало только, что проблема, скорее, из
области психики, с чем разобраться труднее всего.
Наблюдение не было односторонним. Пока шел официальный обмен
приветствиями, Ребка видел, что и Перри делает свои выводы.
Надеялся ли он, что новый начальник окажется человеком, уставшим от
предыдущей работы, излишеств, или ленивым пенсионером? У правительства
Круга хватало людей, искавших синекуры, праздных лентяев, готовых
предоставить Перри полную свободу действий, лишь бы их самих не заставляли
работать.
Видимо, Перри хотел поскорее узнать, с кем имеет дело, и поэтому
сразу же после обмена приветствиями он попросил Келли удалиться и указал
Ребке на один из стульев.
- Полагаю, вы вскоре приступите к выполнению своих обязанностей,
капитан?
- Моя работа на Опале и Тектоне уже началась. Меня известили, что она
началась с момента приземления в порту Звездной стороны.
- Хорошо. - Перри протянул ему зеленую папку и последний, четвертый
документ, только что полученный от Келли. - Я просмотрел половину этих
просьб. Буду признателен, если вы просмотрите их и выскажете свое мнение.
Другими словами, покажи-ка мне, какой ты сообразительный. Ребка взял
документы и бегло проглядел их в течение одной-двух минут. Он не знал, в
чем заключается проверка, но оплошать не хотелось.
- Все составлены вроде бы по официальной форме, - сказал он наконец.
- Вы не видите в них ничего необычного?
- Ну, пожалуй, в разнородности заявителей. Часто вы получаете просьбы
о посещении Добеллии извне?
- Крайне редко, - кивнул Перри с вынужденным уважением, - а тут,
капитан, мы получили четыре заявки в один день. Все хотят посетить Опал и
Тектон. Представители трех основных объединений плюс член совета Альянса.
Знаете ли вы, сколько обычно посетителей в год бывает на Добеллии? Человек
пятьдесят... но они все из наших, из Круга Фемуса... И никто никогда не
хотел посетить Тектон.
Макс Перри снова взялся за папку. По-видимому, Ребка удовлетворил
какому-то его первичному критерию и был принят, поскольку манеры Перри
несколько утратили свою официальность.
- Посмотрите на эту. Бог мой, она от кекропийца. Никто на Добеллии
никогда не видел живого кекропийца. Я сам никогда их не видел. Никто здесь
не знает, как с ними общаться.
- Не беспокойтесь. - Ребка снова сосредоточился на листах, лежавших
перед ним. - У этой будет свой переводчик, но вы правы: если в год бывает
всего пятьдесят заявок, то четыре за один день - это за пределами разумной
статистики.
"И ты мне не сказал, что со мной их пять, - подумал он, - эти заявки
получены одновременно с моим прибытием, а ведь для него я такой же
незваный гость, как и те остальные".
- Так что же их интересует, командор? Я не обращал внимания на
причины.
- Причины различные. Вот эта заявка, - Перри ткнул тонким пальцем в
страницу, - пришла только что. Вы когда-нибудь слыхали о человеке по имени
Джулиус Грэйвз? Он представляет Этический Совет Четвертого Альянса и,
согласно этой бумаге, хочет прибыть на Опал для расследования дела о
множественном убийстве, как-то связанном с близнецами с Шасты.
- Богатый мир эта Шаста. Очень далекий от Добеллии, во многих
смыслах.
- Но если он захочет, то, согласно известным мне правилам, сможет
отменить все, что мы решим здесь на месте.
- И наше решение, и решение кого бы то ни было на Добеллии. - Ребка
взял у Перри заявку. - Я никогда не слыхал о Джулиусе Грэйвзе, но
этические советы во всех звездных объединениях имеют очень большой вес. С
ним будет трудно спорить.
- И он ничего не говорит о причине приезда сюда!
- Он и не обязан говорить. - Ребка снова проглядел заявку. - В его
случае эта просьба - чистая формальность. Если он хочет приехать, его
никто не остановит. А остальные? Что им нужно на Тектоне?
- Атвар Х'сиал, это кекропийка, сообщает, что ее специальность -
эволюция организмов в экстремальных условиях. Тектон этому описанию
безусловно соответствует. Она хочет отправиться туда и посмотреть, как
приспосабливаются местные формы жизни к периоду Летнего Прилива.
- Она будет одна?
- Нет. С кем-то или с чем-то по имени Ж'мерлия. Лотфианин.
- Ладно. Это ее переводчик. Лотфиане - это еще одна форма жизни в
Кекропийской Федерации. Кто еще?
- Еще одна женщина. Дари Лэнг из Четвертого Альянса.
- Человек?
- Как я понял, да. Заявляет, что интересуется артефактами Строителей.
- Я считал, что в системе Добеллии есть только один.
- Один. Это Пуповина. Дари Лэнг хочет на нее поглядеть.
- Для этого ей не надо отправляться на Тектон.
- Она пишет, что хочет поглядеть как закреплен конец Пуповины на
Тектоне. Это логично. Никто никогда не мог понять, каким образом Строители
обеспечили регулировку ее длины при Летнем Приливе. Так что ее просьба
разумна. Хотите верьте, хотите нет.
Судя по интонации, Перри не верил. Ребка пришло в голову, что у них
есть по крайней мере одна общая черта... их цинизм.
- И наконец, Луис Ненда, - продолжал Перри, - из Сообщества Зардалу.
Когда вы слышали о них в последний раз?
- Во время их последней стычки с Альянсом. Как он объясняет свое
желание?
- Он не потрудился сообщить подробности, просто что-то об
исследовании новых физических сил. Хочет изучать литосферные приливы на
Тектоне. И тут есть приписка о теории стабильности биосферы в применении к
Тектону и Опалу. О, и еще у Ненды с собой будет хайменопт в качестве
ручного любимца. Вот вам и еще одно "впервые". Единственный хайменопт,
которого когда-либо видели на Опале - это чучело в Музее естествознания.
Сложите все вместе, капитан, каков результат?
Ребка ничего не ответил. Если только не лгали все характеристики на
Перри, за этими грустными глазами скрывался ум, тонкий и изощренный. Ребка
ни на минуту не поверил, что Перри просил совета, потому что нуждался в
нем. Он прощупывал самого Ребку, проверяя его интуицию и уравновешенность.
- В какое время они просят разрешения прибыть?
- Согласно вот этой заявке. Дари Лэнг прошла последний Бозе-узел три
дня назад. Это означает, что она на последнем субсветовом этапе перед
космопортом на Звездной стороне. Просьба о приземлении может поступить в
любую минуту. Остальные, возможно, в нескольких днях пути отсюда.
- И что вы рекомендуете нам делать?
- Лучше скажу, чего не рекомендую нам делать. - В первый раз на худом
лице Макса Перри появились какие-то эмоции. - Мы можем позволить им
посетить Опал, хотя в нынешний Летний Прилив это будет делом нешуточным,
но ни при каких обстоятельствах не следует допускать их на Тектон.
"Это означает, - подумал Ребка, - что мой инстинкт там, на Звездной
стороне, меня не подвел. Если я хочу выяснить, что держит Макса Перри на
Добеллии, мне, видимо, придется сделать именно это: посетить Тектон во
время Летнего Прилива. Что ж, ад так ад. Вряд ли это более опасно, чем
спуститься в Парадокс. Но необходимо немного прощупать здешнюю обстановку,
прежде чем забираться так далеко".
- Вы меня не убедили, - ответил он и увидел, как в светлых глазах
Перри мелькнула настороженность. - Люди издалека приезжают увидеть Тектон.
Они будут готовы дорого заплатить Добеллии за эту привилегию. А планетная
система нуждается в любых доходах. Прежде чем мы откажем им в доступе, я
хочу поговорить хотя бы с Дари Лэнг. Полагаю, мне самому, возможно,
понадобится взглянуть на поверхность Тектона перед Летним Приливом.
"Тектон перед Летним Приливом". При этих словах на лице Перри
появилось другое выражение. Грусть. Вина. Даже, пожалуй, тоска. Подходит
любое из этих определений, но какое именно? Ребке хотелось бы лучше знать
этого человека. Выражение лица Перри наверняка дало бы ответ на тысячу
вопросов... тому, кто сумел бы понять его
3. 33 ДНЯ ДО ЛЕТНЕГО ПРИЛИВА
Ханс Ребка, прибыв на Добеллию, почувствовал злость и растерянность.
Дари Лэнг, летевшая три дня спустя по субсветовому маршруту от конечной
точки Бозе-сети к космопорту Опала злости не испытывала.
Она нервничала, даже более того, была безумно напугана.
Большую часть своей жизни она занималась научно-исследовательской
работой. Будучи археологом, она любила мысленно погружаться в прошлое, за
семь миллионов лет до настоящего времени. Дари провела самый полный обзор
всех артефактов Строителей: отыскивала упоминания о них, составляла
списки, сопоставляла и описывала каждый предмет или сооружение,
обнаруженное на территории Четвертого Альянса, и старательно отмечала
точное время каких-либо изменений в их внешнем виде или поведении. Но
делала она это пассивно, не выходя из своего тихого спокойного кабинета на
Вратах Стражника. Она знала наизусть координаты тысячи двухсот с лишним
артефактов, разбросанных по всему рукаву галактики, и в любой момент могла
сообщить последние новости о каждом из них. Однако ни одного из них сама
она не видела, за исключением, конечно. Стражника, сияющее облако которого
было видно с поверхности ее родной планеты.
А теперь она приближалась к Добеллии, куда ее никто и посылать-то не
собирался.
- Почему мне нельзя поехать? - поинтересовалась она у прибывшего к
ней с Миранды представителя Комитета Четвертого Альянса. - Это аномалия
больше моя, чем чья-либо еще: я ее открыла.
- Это верно. - Легат Перейра, маленькая терпеливая женщина с
орехово-коричневыми волосами и золотистыми глазами, не казалась страшной,
но Дари Лэнг было трудно смотреть ей в глаза. - С тех пор, как вы сообщили
о ней, нами проведены проверки на каждом артефакте, и все подтвердилось.
Никто не собирается оспаривать вашу славу первооткрывателя. Мы все
признаем, что вы наш самый лучший специалист по Строителям и больше всех
знаете об их технологии...
- Никто ни черта не понимает в их технологии! - Даже будучи крайне
раздраженной. Дари не могла пропустить эту неточность мимо ушей.
- "Самый" - определение относительное. Скажем так: никто в Альянсе не
знает больше вас о технологии Строителей. Очевидно, что вы лучше всех
подготовлены, чтобы разобраться в сути этой аномалии, - голос женщины
становился все ласковее, - но в то же время, профессор Лэнг, следует
признать, что у вас слишком малый опыт межзвездных путешествий.
- Как вам прекрасно известно, у меня его вовсе нет. Но все, от вас до
моего домохозяина Матра, говорят мне, что межзвездные путешествия сейчас
почти безопасны.
Легат вздохнула.
- Профессор, мы имеем в виду не опасность путешествий. Оглянитесь
вокруг. Что вы видите?
Дари подняла голову и оглядела сад. Цветы, виноград, деревья,
воркующие птички, последние лучи вечернего солнца, пыльными полосами
проникающие сквозь переплетение веток и листьев беседки. Все выглядело
совершенно нормальным. Что, собственно, она должна здесь увидеть?
- Все отлично выглядит.
- Здесь и в самом деле все отлично. Вы прожили всю свою жизнь на
Вратах Стражника, а это - планета-сад. Одна из самых лучших, красивейших и
богатейших планет, которые мы знаем... Она гораздо лучше Миранды, где живу
я. Но вы предполагаете отправиться на Тектон. В никуда. В маленький,
грязный, унылый и опасный мирок ради дикой, несбыточной надежды, что
найдете там новые сведения о Строителях. Можете вы привести мне хоть одно
убедительное доказательство, что на Тектоне они есть?
- Вы знаете ответ. Мое открытие дает надежду на это.
- Какая-то статистическая аномалия. И вы хотите претерпеть неудобства
и мытарства из-за статистики?
- Конечно, нет. - Дари почувствовала, что женщина говорит с ней
снисходительно, единственное, чего она не терпела. - Никто не хочет
неудобств. Но, легат Перейра, вы же признали, что в Четвертом Альянсе
никто не знает о Строителях больше меня. Допустим, вместо меня поедет
кто-то другой и из-за нехватки знаний потерпит фиаско там, где я добьюсь
успеха. Как вы считаете, прощу я себе это?
Не ответив, Перейра подошла к окну и поманила Дари Лэнг. Она показала
ей на медленно темнеющее небо. У горизонта сверкал Стражник, слоистый шар,
миллион километров в поперечнике, отдаленный от них на двести миллионов
километров.
- Допустим, я скажу вам, что знаю способ пробиться сквозь защитную
оболочку Стражника и исследовать Пирамиду в центре его. Захотите ли вы
отправиться со мной?
- Разумеется. Я изучала Стражник с детства. Если я права, то в
Пирамиде находится библиотека всех наук Строителей... и, возможно, их
хроники. Но никто не знает, как пробить экран. Мы пытаемся уже тысячу лет.
- Допустим, мы пробьем его.
- Тогда я поеду туда.
- Даже если это будет сопряжено с опасностями и неудобствами?
- Я все равно поеду.
Легат кивнула, молча села и сидела так несколько минут в сгущавшейся
темноте.
- Прекрасно, - произнесла она наконец. - Профессор Лэнг, о вас
говорят, что вы разумный человек. Хочется думать, что я тоже. Если вы
рискуете подвергнуться опасности Стражника, а это неизвестная опасность,
то вы имеете право рискнуть и подвергнуть себя меньшим опасностям Тектона.
Что же касается путешествия в систему Добеллии, мы, люди, создали
Бозе-двигатель и хорошо знаем, как он работает. Мы знаем, как пользоваться
Бозе-сетью. Ощущение поначалу пугающее, но опасность невелика. И, быть
может, если вы воспользуетесь этой сетью для исследования вашей
статистической аномалии, она, в конце концов, поможет найти инструмент, с
помощью которого вы раскроете тайну Строителей. По-моему, я рассуждаю
логично. У вас есть право совершить путешествие. Я поддержу вашу заявку.
- Благодарю вас, легат Перейра. - Вместе с ощущением победы к Дари
пришел холодок, вызванный не прохладой ночного воздуха: она переходила от
приятного теоретизирования к реальным действиям.
- Есть, однако, еще одна деталь. - Голос Перейры стал резким. -
Надеюсь, вы никому за пределами Альянса не сообщили об открытой вами
аномалии?
- Нет. Ни единому человеку. Я направила отчет только по официальным
каналам. Этим никто здесь не интересуется, а я хотела...
- Хорошо. Постарайтесь и дальше вести себя так же. К вашему сведению,
аномалия считается государственной тайной Четвертого Альянса.
- Тайной? Но ведь любой может провести такой же расчет. Почему?.. -
Лэнг замолкла. Если она будет настаивать, что любой может сделать такую же
работу, то потеряет преимущественное право на аномалию... и лишится
поездки на Тектон.
Легат долго смотрела на нее и наконец кивнула:
- Помните, вы собираетесь отправиться в путешествие более чем за
семьсот световых лет от границ Альянса. В каком-то смысле я вам завидую.
Это путешествие длиннее всех, выпадавших на мою долю. Мне остается только
пожелать вам доброго и безопасного пути и удачи в предстоящей миссии.
Дари с трудом верила, что победила. После стольких недель переписки
со всеми инстанциями, после задержек и колебаний властей Четвертого
Альянса... Все опасности Бозе-перехода перестали казаться страшными, после
того как она отправилась в путь и сделала первый шаг по Сети. Первый
переход вывел ее из равновесия не из-за тех ощущений, которые она при этом
испытала, а из-за их отсутствия. Переход был мгновенным и неощутимым, и
это почему-то казалось неправильным. Человеческому мозгу требовался
какой-то признак того, что он и корабль перенесены на сотню или больше
световых лет. "Ну, хотя бы небольшое потрясение, - думала Дари, - тошнота
или потеря ориентации".
Но после второго и третьего перехода эта озабоченность исчезла - Дари
приняла тайны Бозе-перехода как данность.
Труднее всего оказалось побороть чувство собственной непригодности.
Она не умела врать, никогда не умела. В системе Добеллии находилась
структура, которую также приписывали Строителям: Пуповина. Это был один из
малых артефактов, чьи назначение и принципы действия были очевидны. Она
никогда не отправилась бы в такое долгое путешествие, чтобы всего лишь
посмотреть на Пуповину. Никто бы этого не стал делать. Но именно это
считалось официальной причиной ее визита, выдвинутой Альянсом.
Она была уверена, что кто-нибудь обязательно спросит ее, зачем она
делает эту странную вещь. А врать она так и не научилась. Ее выдаст
выражение лица.
Вид Добеллии несколько снял напряженность. Среди множества чудес,
созданных Строителями, не существовало ничего равного этому природному
образованию. Сорок или пятьдесят миллионов лет назад планетарный дублет
Тектон-Опал вращался вокруг звезды Мэндел по почти круговой орбите.
Миллиарды лет эта орбита была стабильной, не поддаваясь возмущениям
маленького и отдаленного соседа Мэндела, в двойной звездной системе,
Амаранта, и двух громадных газовых планет-гигантов, двигавшихся по своим
эксцентрическим орбитам в пятистах и семистах миллионах километров дальше.
Условия на обеих планетах Добеллии были вполне обычными, пока близкое
схождение двух газовых гигантов не швырнуло одного из них в сторону
Мэндела. В этом путешествии безымянный странник набрал такую скорость,
которая вывела его за пределы звездной системы в пустоту.
Тем бы история и закончилась, но на выходе из системы Мэндела
странник встретил Добеллию. Газовый гигант совершил сложный танец вокруг
двойной планеты, сдвинул Опал и Тектон поближе друг к другу и изменил их
совместную траекторию так, что нынешний периастрон стал гораздо ближе к
Мэнделу. После этого гигант-шатун сгинул навсегда. Остались только
Добеллия и второй гигант, Гаргантюа, орбиты которых продолжали медленно
изменяться, что и позволило восстановить ход событий.
До Летнего Прилива, когда Добеллия и Мэндел находятся ближе всего
друг к другу, оставалась всего пара недель. Если расчеты Дари Лэнг верны,
это будет иметь особое, огромное значение для всего рукава галактической
спирали. И для нее самой, чьи теории наконец подтвердятся.
Или окажутся ложными.
Она перешла на левый борт корабля и стала следить за приближением к
Добеллии, Опал и Тектон бесновались в сумасшедшем головокружительном
танце, делая три полных оборота за одни стандартные сутки. Она буквально
видела их движение. Однако скорость понятие относительное. Приземление на
посадочной площадке Звездного полушария Опала, несущегося с такой прытью,
казалось делом трудным, но навигационные компьютеры четко выполняли свою
обыденную работу.
Нет, настоящих проблем следовало ждать от людей, которые ее там
встретят. Сам тон их разрешения прибыть на Опал звучал как-то зловеще:
"Предоставьте полные данные о спонсоре. Назовите предполагаемый срок
пребывания. Подробно изложите, что намереваетесь обнаружить, почему
критично время вашего визита? Объясните, почему вы хотите побывать именно
на Тектоне. Предоставьте данные о кредите или безвозвратный аванс.
Подпись: Максвелл Перри, командор".
Неужели иммиграционная служба на Опале так враждебна ко всем гостям
из внешнего мира?
Она все еще стояла у левого борта, когда корабль начал свой
заключительный посадочный маневр. Они заходили со стороны Мэндела, и ей
предоставилась возможность увидеть сразу обе планеты, залитые ярким
светом. Дари знала, что Опал лишь слегка больше Тектона (средний радиус
5600 километров против 5100 у Тектона), но человеческий глаз говорил о
другом. Покрытый тучами, переливчатый шар Опала, немного похожий по форме
на яйцо с большой осью, направленной на партнера, казался гораздо крупнее.
Более темный маленький овоид Тектона находился совсем рядом -
отполированный гелиотроп рядом с переливчатым драгоценным опалом. На диске
Опала не было никаких деталей, а поверхность Тектона казалась шероховатой,
на ней перемежались пятна пурпурного и темно-зеленого цвета. Дари пыталась
разглядеть нить Пуповины, но с такого расстояния она была невидима.
Попасть в систему Добеллии можно было только через единственный
космопорт, расположенный почти в центре звездного полушария Опала. На
Тектоне вообще не было космопорта. Согласно ее сведениям, безопасный
доступ на Тектон осуществлялся лишь через Опал.
Безопасный доступ на Тектон?
Идея хороша, но, вспомнив прочитанное о Тектоне в период Летнего
периода. Дари подумала, что, наверное, надо было бы это формулировать
иначе... другими словами... по крайней мере в это время года.
В отчетных материалах, имевшихся у Четвертого Альянса о мирах,
контролируемых Кругом Фемуса, говорилось еще меньше добрых слов, чем
нашлось у легата Перейры. "Отдаленные... нищие... отсталые...
малонаселенные... дикарские".
Все звезды Круга Фемуса находились в регионе, перекрываемом тремя
главными клайдами спирального рукава. Но в своем продвижении вовне и
Четвертый Альянс, и Сообщество Зардалу и Кекропийская Конфедерация почти
не обращали на них внимания. Ведь здесь нечего покупать, не о чем
торговаться, даже красть нечего... словом, ничего такого, что оправдало бы
поездку на них.
Разве только неприятности. Неприятностей в любом из миров Круга
Фемуса хватало.
Дари Лэнг ступила с корабля на губчатую почву космопорта "Звездная
сторона" и с беспокойством огляделась вокруг. Здания были низкие, как бы
прилегавшие к земле, построенные из чего-то вроде плетеного тростника и
высохшей грязи. Никто не встречал корабль с приветствиями. В описании
Опала говорилось, что на нем мало металлов, мало деревьев и мало людей.
Чего на нем много, так это воды, даже с избытком.
Когда ее туфли погрузились на пару дюймов в мягкую почву. Дари
почувствовала еще большее беспокойство. Она никогда не бывала на планете,
настолько насыщенной водой, и теперь осознала, что вместо земли и камня у
нее под ногами лишь слабенькая корка Слинга. А дальше - двухкилометровый
слой солоноватой воды. Здания недаром приникали к земле: если бы их
сделали слишком высокими или тяжелыми, то они просто провалились бы.
Дари вдруг вспомнила, что не умеет плавать.
Экипаж привезшего ее корабля занимался своими делами, выполняя
обычные послепосадочные процедуры. Она направилась к ближайшему зданию.
Оттуда наконец появились и направились ей навстречу два человека.
Первое знакомство с Опалом выглядело малообещающе. Оба человека
оказались худыми и низкорослыми, ниже Дари сантиметров на десять.
Одинаковая темная форма имела поношенный и какой-то неопрятный вид. На
расстоянии их можно было принять за братьев, из которых один лет на десять
старше второго. Только вблизи стали заметны различия в их внешности.
У старшего мужчины была уверенная походка и добродушный спокойный
вид. Выцветший капитанский значок на плече показывал, что из них двоих он
старший не только по возрасту, но и по званию.
- Дари Лэнг? - спросил он, подойдя поближе, улыбнулся и протянул
руку, но не для пожатия. - Я возьму ваши въездные документы. Капитан
Ребка.
"Надо добавить эпитет "резкий" к списку слов, характеризующих
обитателей Круга Фемуса, - подумала Дари, - а к описанию Ребки
"неряшливый" и "потрепанный". Нет, "побитый" будет точнее.
На его лице было не меньше дюжины шрамов, самый большой из них шел
двойной линией от левого виска к углу челюсти. И вместе с тем общее
впечатление совсем не было неприятным, скорее наоборот. К своему
удивлению, Дари ощутила легкую, но совершенно явную дрожь взаимного
влечения.
Отдав свои бумаги, она произнесла обычные извинения за складки и
грязь на своей форменной одежде. Грязь ведь нечто наружное, и, возможно,
Ребка тоже испытывал неловкость за свой внешний вид.
Впрочем, младший мужчина был так же неопрятен и имел свои шрамы.
Когда-то в прошлом ему сильно обожгло шею и одну сторону лица, а
восстановительная хирургия здесь не преуспевала. В ее мире, на Вратах
Стражника, этого бы не потерпели.
Возможно, шрамы от ожогов и лишили подвижности его лицо, выражение
которого резко отличалось от выражения лица Ребки. Если манеры капитана
были беспечными и привлекательными, несмотря на его неопрятность и
неучтивость, то этот человек держался замкнуто и неприступно. Лицо его
оставалось неподвижным и безучастным: казалось, он почти не замечает
присутствия Дари, хотя она стояла меньше, чем в двух метрах от него. Кроме
того, Ребка находился в отличной физической форме, а другой выглядел
нездоровым и подавленным, как человек, который нерегулярно питается или
просто не заботится о своем здоровье.
Глаза его были как будто с другого лица. На молодом лице они резко
выделялись своим мертвым безучастным выражением, бесцветные глаза
человека, отрешенного от всего мира. Вряд ли он доставит Дари какие-нибудь
неприятности.
Как раз когда она пришла к этому заключению, его лицо ожило и он
отрывисто произнес:
- Меня зовут Перри, командор Максвелл Перри. Почему вы хотите
посетить Тектон?
Этот вопрос, заданный без всяких традиционных предварительных
любезностей, которыми сопровождалось в Альянсе знакомство, полностью лишил
ее самообладания и убедил в том, что эти люди знают... знают об аномалии,
о ее роли в этом открытии и о том, что она здесь ищет. Ее лицо покраснело.
- Э-э... Пуповина, - она судорожно подыскивала слова, - я... моя
специальность... я занимаюсь изучением артефактов Строителей. Всю жизнь. -
Она остановилась и откашлялась. - Я прочла все известное о Пуповине. Но
хотела увидеть своими глазами и выяснить, как работают ее крепления на
Опале и Тектоне. И разобраться, каким образом Станция-на-Полпути меняет
длину Пуповины во время Летнего Прилива. - Выдохшись, она замолчала.
Перри остался невозмутимым, но на лице у капитана Ребки появилась
легкая улыбка. Вне всякого сомнения - он видит ее насквозь.
- Профессор Лэнг, - он начал читать въездные документы, - мы не
отпугиваем посетителей. Добеллия нуждается во всех деньгах, какие можно
заработать, но сейчас на Опале и Тектоне самое опасное время года.
- Я знаю, я читала о морских приливах на Опале и литосферных на
Тектоне. - Она снова откашлялась. - Не в моем характере искать опасности.
- "По крайней мере, это правда, - подумала она. - Постараюсь быть очень
осторожной".
- Значит, вы читали о Летнем Приливе, - Перри обернулся к Ребке, и
Дари Лэнг отметила про себя, что между ними была какая-то напряженность, -
как и вы, капитан Ребка. Но читать и испытать это в жизни совсем не одно и
то же. Ни один из вас не представляет себе, что в этот раз Летний Прилив
будет отличаться от всех, испытанных нами ранее.
- Каждый отличается от других, - спокойно заметил Ребка, но Дари Лэнг
сразу почувствовала между ними конфликт. Ребка был старшим по возрасту и
званию, но в отношении Летнего Прилива командор Перри его авторитета явно
не признавал.
- Этот будет исключительным, - ответил Перри. - Нами и на Опале будут
приниматься экстраординарные предосторожности, а что случится на Тектоне,
я затрудняюсь предсказать.
- Несмотря на то, что пережили шесть Летних Приливов?
Ребка больше не улыбался. Двое мужчин молча стояли лицом к лицу, а
Дари смотрела на них. Она сознавала, что судьба ее миссии зависит от
исхода их спора.
- Великий Парад Планет, - после краткого молчания произнес Перри, и
Дари наконец услышала нечто понятное ей как ученому.
Она подробно изучила орбитальную геометрию системы Мэндела, когда
работала над своим каталогом артефактов, и знала, что Амарант, карликовый
спутник Мэндела, обычно находится настолько далеко, что освещает Добеллию
лишь немногим больше других звезд. Однако один раз в несколько тысяч лет
он подходит к Мэнделу на расстояние меньше миллиарда километров.
Гаргантюа, оставшийся в системе газовый гигант, двигался в той же
орбитальной плоскости, и у него тоже имелась своя точка наибольшего
сближения с Мэнделом.
Критическое время Летнего Прилива на Добеллии обычно наступало в
момент, когда Гаргантюа и Амарант пребывали далеко от Мэндела. Но все три
траектории находились в резонансном блоке. В редких случаях Амарант и
Гаргантюа приближались к Мэнделу одновременно, а с Летним Приливом на
Опале и Тектоне это совпадало еще реже. И тогда...
- Великий Парад, - повторил Перри, - когда все выстраиваются в один
ряд в периастроне, а приливы на Опале и Тектоне самые большие, какие
только возможно. Мы понятия не имеем, сколь велики они окажутся. Великий
Парад случается только раз в триста пятьдесят тысяч лет. Последний
происходил задолго до того, как люди поселились на Добеллии. Но следующий
наступит ровно через тридцать три дня... менее, чем через две стандартные
недели. Никто не знает, что наделает Летний Прилив на Опале и Тектоне, но
я уверен в одном: приливные силы на этот раз будут сокрушительными.
Дари смотрела на мягкий грунт под ногами, испытывая жуткое ощущение,
что этот хлипкий грязевой плот из живых и мертвых растений уже начинает
разрушаться под ударами чудовищного прилива. Каковы бы ни были опасности
Тектона, наверняка, лучше находиться там, а не на Опале.
- Так не будет ли всем безопасней находиться на Тектоне? - спросила
она.
Перри покачал головой.
- Постоянное население Опала составляет около миллиона человек, что
может показаться ерундой кому-то вроде вас, из миров Альянса, но для миров
Круга - это довольно существенное количество. На моей родной планете живет
менее четверти этого числа людей.
- А на моей меньше одной восьмой, - мягко сказал Ребка. - С Тойфеля
многие уезжают при первой возможности.
- А знаете ли вы, какова численность населения на Тектоне? - Перри
яростно сверлил глазами их обоих, и Лэнг подивилась, что сочла его
спокойным и бесстрастным.
- Ноль, - помолчав, произнес он. - Ноль! Ну, как, говорит это вам
что-нибудь об условиях жизни на Тектоне?
- Но ведь на Тектоне есть жизнь. - Она хорошо изучила справочник.
- Есть, но людям там жить нельзя. Это местная жизнь. Ни один человек
не выживет на Тектоне во время Летнего Прилива... даже обычного.
Перри становился все более настойчивым. Дари поняла, что ее попытка
посетить Тектон провалилась. Он откажет ей в доступе, и она не приблизится
к Тектону ближе космопорта на Звездной стороне. И в тот момент, когда она
так решила, с неожиданной стороны пришла помощь.
Ребка повернулся к Максу Перри и ткнул тонким пальцем в затянутое
облаками небо Опала.
- Наверное, вы правы, командор Перри, - тихо проговорил он, - но
предположим, что чужаки прибывают на Добеллию из-за того, что должен
произойти Великий Парад. Рассматривая их заявки, мы не подумали об этой
возможности. - Он повернулся и уставился широко открытыми глазами на Дари
Лэнг. - Это и есть настоящая причина вашего визита?
- Нет. Совершенно определенно, нет! - Она почувствовала облегчение от
того, что наконец дает четкий ответ. - Я ничего не знала о Великом Параде,
пока командор Перри не упомянул его.
- Я верю вам, - улыбнулся Ребка, и ей вдруг показалось, что это так и
есть, но тут же вспомнились слова легата Перейры о том, что никому из
Крута Фемуса верить нельзя.
- Конечно, причины, по которым люди приезжают сюда, не имеют никакого
отношения к делу, - продолжал он, - но от этого Тектон не становится
безопаснее. - Он повернулся к Перри. - Я уверен, что вы правы относительно
опасностей, подстерегающих на Тектоне во время Летнего Прилива. С другой
стороны, передо мной поставлена задача максимально увеличить доходы
Добеллии. В этом моя работа. Мы не отвечаем за безопасность посетителей.
Мы ничего не должны им, кроме как предупредить об опасности. Если, тем не
менее, они предпочтут продолжить свою поездку, это их дело. Детей здесь
нет
- Они понятия не имеют, что такое Тектон во время Летнего Прилива. -
Лицо Перри покрылось белыми и красными пятнами. - Вы тоже это не
представляете.
- Пока нет. - У Ребки изменилась манера держаться. Он явно стал
боссом, отдающим приказания. - Я согласен с вами, командор. Со стороны
профессора Лэнг будет безответственно посетить Тектон, пока мы не оценим
опасность, но, когда мы уточним ее и сможем толком понять, в чем она
состоит... нам не надо будет становиться чересчур навязчивыми в своей
опеке. Так что мы с вами отправимся на Тектон, а профессор Лэнг останется
здесь на Опале.
Он повернулся к Дари.
- А когда мы вернемся... что ж, профессор Лэнг, тогда я и приму
решение.
ВКА N_863
ГАЛАКТИЧЕСКИЕ КООРДИНАТЫ: 27712,863/16311,031/761,157
НАЗВАНИЕ: Стражник
МЕСТОПОЛОЖЕНИЕ (ЗВЕЗДА/ПЛАНЕТА): Райдер-М/Врата Стражника
УЗЛОВАЯ ТОЧКА БОЗЕ-СЕТИ: G-232
ПРИБЛИЗИТЕЛЬНЫЙ ВОЗРАСТ: 5,64 +- 0,07 мегалет
ИСТОРИЯ ИЗУЧЕНИЯ. Стражник был открыт в 2649 г.Э. людьми-колонистами
из сектора Ориона. Первая попытка осмотра осуществлена в 2674 г.Э.
Бернардо Гуллемасом и экипажем исследовательского корабля D-33 тип
"Циклоп". Никто не уцелел. Последующие попытки предпринимались в 2682,
2695, 2755, 2803, 2991 гг.Э. Никто не уцелел.
В 2739 г.Э. был установлен предупредительный маяк, а в 2762 г.Э. на
ближайшей планете (Врата Стражника) основана станция слежения.
ФИЗИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ. С. представляет собой почти сферическую
недоступную область, немногим менее одного миллиона километров в
поперечнике. Несмотря на видимое отсутствие внутренних источников энергии.
С. слабо светится собственным светом (абсолютная величина +25) и виден изо
всех точек системы Райдер-М. Непроницаемая поверхность С. легко пропускает
в обе стороны свет и другое электромагнитное излучение любой длины волны,
но отражает все материальные объекты, включая атомные и субатомные
частицы.
Испускает только фотоны, корпускулярная эмиссия отсутствует.
Допускает лазерное просвечивание, в результате которого обнаружены
разнообразные объекты. Наиболее интересным из них является так называемая
"Пирамида", правильный тетраэдр, который поглощает весь падающий на него
свет. Если понятие расстояния внутри С. имеет физический смысл (есть
данные, что это не так, см. ниже), то ребро Пирамиды равно приблизительно
девяноста километрам. Не отмечено никакого повышения температуры Пирамиды
при поглощении лазерного излучения вплоть до мощности в несколько
гигаватт.
Лазерные измерения внутренних размеров С. указывают на его
неевклидову структуру: минимальное время прохождения света через С.
составляет 4,221 минуты вместо геодезического времени прохождения
эквивалентного расстояния в свободном от вещества пространстве 3,274
секунды. Время прохождения сквозь С. по нормали к "экватору" бесконечно
или, во всяком случае, превышает тысячу лет. Нулевые красное смещение и
угол отклонения лазерных лучей указывают на отсутствие массы внутри С.,
что противоречит вышеприведенным данным о его внутренней структуре.
С. находится на расстоянии в 22,34 астрономических единицы от светила
системы Райдер-М, но не движется по орбите вокруг него. Силы гравитации и
давление излучения или точно компенсированы каким-то неизвестным
механизмом внутри С., или не действуют на эту структуру вообще.
ФИЗИЧЕСКАЯ ПРИРОДА. Согласно Волласкому и Дрюсу, С. создан на основе
естественной аномалии пространственно-временного континуума и практически
не связан с остальной Вселенной. Если это так, то он является одним из
тридцати двух артефактов Строителей, использующих ранее существовавшие
природные явления. Топология С., по-видимому, соответствует метрике
Риччи-Картана-Пенроуза для семимерного пространства.
ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАЗНАЧЕНИЕ. Неизвестно. Однако по аналогии с другими
артефактами Строителей (см. Записи 311, 465 и 1223) можно предположить,
что Пирамида является хранилищем информации с неограниченными объемами и
временем жизни. Исходя из этого, выдвинута гипотеза (4130 г.Э., Лэнг), что
Пирамида (а возможно, и вся структура С в совокупности) является
библиотекой Строителей.
Д.Лэнг "Всеобщий каталог артефактов", 4-ое издание.
4. 31 ДЕНЬ ДО ЛЕТНЕГО ПРИЛИВА
Первая половина путешествия на Тектон проходила в полном молчании.
Как только стало ясно, что Ханс Ребка настаивает на поездке и отговорить
его не удастся, вся энергия Перри улетучилась. Он погрузился в странную
летаргию и, сидя рядом с Ребкой в аэрокаре, отрешенно смотрел прямо перед
собой. Перри слегка оживился, когда они пешком подошли к Пуповине, но
только на то время, которое понадобилось, чтобы показать дорогу к
пассажирской капсуле и включить последовательность команд на переход.
Внешность Пуповины с уровня моря впечатляла, но не подавляла. Она
показалась Ребке высокой стройной башней, наверное, метров сорока в
поперечнике. Она поднималась с поверхности Опальского океана, уходила в
плотный слой облаков и скрывалась в них.
Главный ствол структуры был сделан из серебристого сплава; вверх и
вниз по нему сновали огромные машины с пассажирами и грузами. Крепление
механизмов осуществлялось с помощью электромагнитов, а приводили их в
движение линейные синхронные моторы. Ребка не знал их устройства во всех
деталях, но подобные устройства он видел в дюжине миров. Так переносились
вверх и вниз люди и материалы внутри многокилометровых зданий или по
орбитальным лифтам.
Гораздо удивительнее было сознавать, что Пуповина простирается в
глубь океана до самого его дна и там каким-то образом закрепляется. Но с
этим ум еще как-то смирялся, а вот что он никак не воспринимал (по крайней
мере, ум Ребки), так это то, что Пуповина протянулась вверх на двенадцать
тысяч километров - за облака, от Опала и до обожженной и бурлящей
поверхности Тектона. Наблюдатель, находясь в капсуле, видел менее одной
десятитысячной части всей этой структуры. При максимальной скорости
космокара около тысячи километров в час, путешественники успевали увидеть
за время пути два восхода солнца на Тектоне.
И теперь они направлялись именно туда.
Капсула была такой же высокой и широкой, как самые большие здания на
Опале. Строители оставили ее абсолютно пустой. Люди настлали внутри полы,
добавили внизу крепления для грузов и сделали контрольно-наблюдательный
зал наверху.
Моторы работали бесшумно. Все, что удавалось услышать, во время
плавного подъема сквозь облачный слой, это свист воздуха и шорох
атмосферных вихрей. Еще пять секунд - и Ребка впервые увидел Тектон с
Опала. Он услышал, как рядом что-то буркнул Макс Перри.
Возможно, Ребка тоже что-то буркнул, потому что постоянный облачный
слой Опала внезапно показался ему благословением. Его радовало, что вторую
планету не видно с поверхности Опала.
Огромный Тектон висел в небе. Казалось, залитый солнцем крапчатый шар
вот-вот упадет и раздавит их. Где-то в подсознании сидела мысль, что ни
одна сила во вселенной такой вес не удержит, что привыкнуть к его виду
невозможно. В то же самое время капитан просчитывал орбитальные скорости и
соответствующие центробежные и гравитационные силы, успокаивая себя тем,
что все они идеально уравновешивают друг друга. Люди, наверное, день-два
чувствуют себя неуютно под угрозой нависшего над их головами Тектона, но
потом они привыкают к нему и не обращают внимания.
С такого расстояния никаких деталей не было видно, но Ребка понимал,
что перед ним мир без больших морей и океанов. Он сразу подумал о
терраформировании Добеллии, но не одного лишь Тектона или Опала, а всего
этого дублета вместе. На Тектоне были металлы и минералы, на Опале - вода.
Это будет огромная работа, но не больше и не тяжелее других, которые он
проделывал, а начало ее - транспортная система - уже на месте.
Его взгляд скользнул вдоль нити Пуповины. Вверху она была видна,
наверное, километров на сто. Станция-на-Полпути, расположенная на
расстоянии четырех тысяч километров от них, в центре масс системы
Тектон-Опал, выглядела как крохотный золотой узелок на невидимой нитке.
Они достигнут ее часа через четыре. Хватит времени подумать.
А подумать надо о многом.
Ребка закрыл глаза и стал разбираться в своих заботах.
Сначала - Макс Перри. Всего после двух дней пребывания в его обществе
стало ясно, что есть как бы два Макса Перри. Один - тихий, скучный
бюрократ, какого можно найти в любой крысиной норе миров Круга Фемуса. Но
иногда из-под этого облика проглядывала совершенно иная личность,
энергичный и тонкий человек со своими твердыми взглядами. Этот второй Макс
Перри, казалось, просыпался только от случая к случаю.
Нет, неверно. Этот другой Макс оживал тогда и только тогда, когда
речь заходила о Тектоне. Этот Макс, вероятно, и есть тот умный и
решительный Перри, каким он был семь лет назад... когда его направили на
Добеллию.
Ребка устроился поудобнее и постарался сосредоточиться. Итак,
допустим, что у Макса Перри есть тайна, но стоит ли эта тайна того, чтобы
срывать с задания более старшего и энергичного человека, каким является
Ханс Ребка? Отрывать его от ключевого проекта, связанного с Парадоксом,
чтобы он играл роль психолога-любителя на каком-то Опале?
Как-то все это не складывалось одно с другим. Если руководители Круга
Фемуса и умели что-то хорошо делать, так это сберегать ресурсы, в том
числе самые ценные из них, человеческие.
Поищем другой мотив, другую причину его назначения.
Ребка не был столь наивен, чтобы верить, будто его начальники
расскажут ему все, что стоит за этим заданием. Они сами могли не знать
всего. Он понял это на собственном опыте, когда работал на Пеликаньем
Следе. Настоящий профессионал должен уметь действовать, не имея полной
информации, и Ребка лучше всего справлялся с заданиями, когда во всем сам
разбирался.
Терраформирование Тектона и Опала?
Его начальники должны были знать, что стоит ему увидеть
планету-дублет, как он тут же начнет прикидывать и оценивать оба этих мира
на предмет терраформирования. Может быть, это и является истинной причиной
его назначения сюда? Чтобы привести этот проект в движение.
И все-таки что-то тут не сцеплялось.
Значит, надо добавить еще переменных. Четыре группы миров заявили о
желании посетить Тектон во время Летнего Прилива. Он мог поверить в то,
что одна из заявок была простым совпадением: Совет Альянса не славился
притворством, но четыре сразу... это не случайность.
Предстоящий Летний Прилив будет самым большим за все время. Может
быть, ключ к разгадке в этом? Они все хотели здесь быть ради особого
Летнего Прилива.
И снова общая картина не складывалась. Дари Лэнг сказала, что, пока
Перри не объяснил, она не подозревала о необычности этого Летнего Прилива,
его особенностях и размахе.
Ребка верил ей. И это доверие, само по себе, его смущало. На
орбитальной станции около Парадокса он оставил свою женщину-спутника. Что
бы там ни происходило в голове, но тело, по-видимому, искало ей замену. В
первые же две минуты знакомства с Лэнг он почувствовал влечение к ней,
поэтому ему хотелось ей верить, вопреки обычной осторожности.
Лэнг не знала, что Тектону и Опалу предстояло испытать чудовищный
Летний Прилив. Прекрасно. И все равно это не означает, что она та, за кого
себя выдает. У нее может быть другая, гораздо более сложная роль.
Кто она по ее словам? Это легко проверить. Еще до отъезда со Звездной
стороны он послал шифрованный запрос по Бозе-сети в разведку Круга Фемуса
с просьбой подтвердить, что Дари Лэнг действительно специалист по
артефактам Строителей. Ответ будет ждать его после возвращения со Тектона.
До тех пор вопросы, касающиеся Лэнг, надо отложить в сторону.
Но и других проблем хватало. Размышления Ханса Ребки были прерваны
легким прикосновением руки. Он открыл глаза.
Макс Перри показывал вверх вдоль линии Пуповины. Тектон навис над
ними, вдвое увеличившись по сравнению с тем, каким был в самом начале их
пути. Но сейчас он был освещен лишь мрачным, тускло-красным светом
Амаранта. Сейчас Мэндел скрылся за этой планетой, и, по мере приближения
Летнего Прилива, его карликовый спутник придвигается к нему все ближе.
Скоро на Тектоне и Опале ночь совсем исчезнет.
Перри снова указывал на что-то, и Ребка понял - того сейчас
интересует не Тектон. Они почти достигли Станции-на-Полпути, и казалось,
что Пуповина здесь обрывается. Ребка видел разрыв, область, где
цилиндрическая структура превращалась в сверкающую синюю точку. Они быстро
двигались к ней, пока сияющее золото Станции-на-Полпути не заслонило
Тектон.
- Что происходит? - спросил Ребка. - Я считал, что Пуповина идет от
Опала до самого Тектона. - Ему следовало бы поволноваться, так как за
стенкой кара была пустота, но Перри улыбался и безусловно не выглядел
человеком, находящимся перед лицом беды.
- Так и есть, - ответил он. - Мы приближаемся к Вороту. Здесь нас
переведут на другой путь и вновь соединят с Пуповиной на другой стороне
Станции-на-Полпути. Пассажиры могут, если хотят, зайти в станцию... Она
хорошо оборудована: там есть свет, пища, укрытие... но я не вижу в этом
смысла. Если вам захочется, мы поближе познакомимся с ней на обратном
пути.
Перри продолжал говорить, а в это время кар, в котором они
находились, откачнулся от главного кабеля и стал проходить сквозь целый
ряд воротец по соединяющим их рельсам. Ребка увидел целую цепь причалов,
каждый из которых был достаточно велик, чтобы принять капсулу. Он
оглянулся назад, на место, где главный кабель Пуповины исчезал в ничто, в
яркой синеве, а затем несколькими километрами дальше вновь появлялся из
небытия.
- Я не вижу никакого ворота.
- И не увидите. - Это вернулся второй Перри, энергичный и бодрый. -
Мы просто так называем это место. Видите ли. Опал и Тектон вращаются по
общей, почти круговой орбите, но разделяющее их расстояние все время
меняется... разница доходит до четырехсот километров. Пуповина постоянной
длины не выдержала бы, если бы не существовало чего-то вроде лебедки или
ворота для подтягивания и отпускания кабеля. Именно это и делает Ворот.
- Эта дыра в пространстве?
- Вот именно. Она прекрасно действует во время Летнего Прилива,
подкручивая излишек кабеля, чтобы он не затерялся на поверхности Тектона.
И он устроен достаточно хитро, чтобы не тронуть крепление на Опале. Но все
это техника Строителей. Мы понятия не имеем, куда уходит кабель и откуда
появляется и как он знает, что надо делать. Людям на Тектоне и Опале до
этого нет дела, пока ворот работает.
Нежелание Перри побывать на Тектоне исчезло, как только они
оторвались от Опала. Когда они объезжали Станцию-на-Полпути, он заглядывал
вперед, снова разыскивая в небе Тектон.
Капсула снова оказалась на Пуповине и начала набирать скорость. Они
миновали центр масс Добеллии, и теперь им казалось, что они падают на
Тектон: центробежная сила складывалась с притяжением Тектона. Темная
планета в небе над ними росла не по часам, а по минутам. Они начали
различать детали поверхности.
Ребка заметил еще одну перемену в Перри: его дыхание участилось. Он,
как зачарованный, не мог оторвать сверкающих глаз от приближающейся
поверхности Тектона.
Но что же такое там внизу? Ребка много бы дал, чтобы увидеть Тектон
глазами Макса Перри.
На Тектоне не было водных пространств размером с море, но рек и
маленьких озер там хватало. Вокруг росли специфические темно-зеленые и
рыжие растения. Многие из них были жесткими и колючими, но кое-где они
превращались в ковер пышных трав, мягких и упругих. Одно из таких местечек
находилось на берегу едва ли не самого большого озера, неподалеку от
подножия Пуповины. Естественно, человеку хотелось опуститься на траву и
отдохнуть. Или (если их было двое) поискать там других удовольствий.
Задыхающийся голос Эми шептал ему в самое ухо:
- Ты знаешь все, ты специалист, не так ли?
- Насчет этого не скажу, - он чувствовал себя ленивым и
расслабленным, - но, вероятно, знаю об этом месте не меньше других.
- Это то же самое. Так почему бы тебе не привезти меня сюда снова?
Макс, ты ведь мог бы, если бы захотел. Ты же контролируешь доступ сюда.
- Я вообще не должен был тебя сюда привозить.
Ощущение власти. Первоначально он сделал это, чтобы показать ей свою
новую власть, но когда они очутились на планете, появились и другие, более
приятные причины. На Тектоне было еще безопасно, но в атмосфере уже
появилась вулканическая пыль. Вечера, а они наступали каждые восемь часов,
были неслыханно, невыразимо прекрасны: алые, пурпурные и золотые. Он
ничего красивее не видел... не читал о таком, и не слышал... и даже с
закрытыми глазами продолжал видеть эти изумительные цвета.
Он так хотел показать их Эми... и у него самого не было сил оторвать
от них глаза. Побыть еще немного. Он лег на спину и, широко открыв глаза,
глядел и не мог наглядеться на этот потрясающий закат и диск Опала.
Лежавшая рядом Эми отломила одну из мягких метелочек травы и щекотала его
голую грудь. Через несколько мгновений она придвинулась к нему и,
загородив собой Опал, посмотрела на него сверху вниз большими серьезными
глазами.
- Ты сделаешь это, правда? Точно сделаешь. Скажи "да".
- Что сделаю? - Он притворился непонимающим.
- Привезешь меня сюда снова. Поближе к Летнему Приливу.
- Точно нет. - Он покачал головой из стороны в сторону. Он чувствовал
себя властелином всего мира. - Это будет опасно, Эми. Не в такое время.
- Но ты же ездишь сюда в "такое" время.
- Не в период Летнего Прилива. Я выбираюсь отсюда задолго до него,
пока еще не опасно. Здесь никто не остается.
- Значит, я уеду с тобой, когда опасности еще не будет. Ведь можно
так?
- Нет. Не накануне Летнего Прилива.
Эми легла на него. Последний свет исчезал с неба Тектона. Он больше
не видел ее лица. Оно исчезло вместе с угасающим светом.
- Можно. - Ее губы были совсем близко. - Скажи, что можно. Скажи.
- Нет, - повторил он. - Не накануне Летнего Прилива.
Но Эми промолчала. Она пустила в ход другие аргументы.
5. 30 ДНЕЙ ДО ЛЕТНЕГО ПРИЛИВА
Дари Лэнг испытывала чувство глубокого... нет, не разочарования, а
как бы опустошения. Так далеко заехать, собрать все силы для
противодействия, для встречи с опасностью, с волнующими новыми ощущениями,
а затем ничего не делать целыми днями, ожидая, когда другие решат, будет
ли ей дозволено совершить последний, решающий этап путешествия. Да и
неизвестно еще, позволят ли!
Никто в Альянсе и не рассчитывал на то, что ее задача будет легкой,
но никто не мог предположить, что, когда она достигнет системы Добеллии, у
нее возникнут проблемы с тем, как оказаться на Тектоне. До сего момента
она вообще его не видела, разве что из космоса. Застряла на неопределенное
время на Звездной стороне Опала, делать ей было совершенно нечего, поездки
она могла совершать лишь самые короткие и не имела никакого влияния на
дальнейший ход события.
Перри отдал в ее распоряжение целое здание по соседству с
космопортом. Он уверял, что она может свободно ходить и ездить, куда
захочет, разговаривать с кем хочет и, вообще, делать все, что ей
заблагорассудится.
Очень мило с его стороны. За исключением, правда, того, что в здании
не было ни одной живой души. Еще он попросил быть готовой к встрече, сразу
как только он вернется. Их с Ребкой не было уже несколько дней. Куда Дари,
по его мнению, могла ездить? Что делать?
Она вызывала на экран компьютера карту Опала. Для человека,
привыкшего к четкому расположению континентов на поверхности Врат
Стражника, к четким границам вода-земля, эта карта казалась, мягко говоря,
неудовлетворительной. Правда, контуры дна океана планеты были обозначены
как постоянная географическая характеристика Опала, но, пожалуй, это была
единственная его неизменная черта. Потому что для Слингов, как она
обнаружила, были указаны только настоящее положение и скорость дрейфа - да
и то лишь для самых крутых. Плюс оценки их толщины и предполагаемого
времени жизни. В данный момент Дари стояла на слое почвы всего в сорок
метров толщиной. И величина его постоянно и непредсказуемо менялась.
Выключив дисплей, она потерла ладонью лоб. Ей было нехорошо. Частично
это могло быть связано с пониженной гравитацией, которая на Звездной
стороне Опала достигала всего лишь четырех пятых от стандартной, но,
возможно, какая-то доля приходилась и на дезориентацию, вызванную быстрым
межзвездным путешествием. Результаты всех проверок утверждали, что
Бозе-переход никак не влияет на физическое состояние людей, но она
вспомнила обитателей древних "ковчегов", которые позволяли себе только
субсветовые скорости и утверждали, что душа человека не может
путешествовать быстрее скорости света.
Если это так, ее душе долго придется догонять тело.
Дари подошла к окну и посмотрела на облачное небо Опала, чувствуя
себя очень одинокой и такой далекой от дома. Ей хотелось бы хоть отдаленно
увидеть блеск Ригеля, ближайшего к Вратам Стражника сверхгиганта, но
облака не расходились. Она чувствовала себя заброшенной и поэтому злилась.
Ханс Ребка мог оказаться интересным человеком и, похоже, заинтересовался
ею - она увидела искорку в его глазах. Но не для того она так далеко
летела, чтобы ломать свои планы из-за прихоти бюрократа отсталого мирка.
Эти чувства переполняли ее, и она больше не могла оставаться
закупоренной в низком и тесном здании. Лучше пройтись. Она вышла и
обнаружила, что начал моросить дождичек. В этих условиях обследование
Слинга пешком делалось затруднительным: вся поверхность его была в
каких-то кочках и комках травы, мягкая почва едва прикрывала скользкую
путаницу корней и стеблей, но дома она всегда ходила босиком, и пальцы ее
ног найдут здесь достаточно зацепок. Дари нагнулась и сняла туфли.
За пределами космопорта почва стала еще более неровной и идти было
очень трудно, но ей требовалась физическая нагрузка. Она прошагала почти
километр и собиралась идти дальше, когда из спутанной густой травы, в
нескольких метрах впереди, раздалось сердитое шипение. Верхушки растений
закачались и пригнулись под тяжестью какого-то большого и низкого тела.
Дари ахнула, отскочила назад и плюхнулась наземь, сильно ударившись о
мокрую почву. Хождение босиком и, вообще, всякое хождение неожиданно
показалось ей дурацкой затеей. Она поспешила назад в космопорт и
реквизировала аэрокар. У него был весьма ограниченный радиус полета, но на
нем можно выйти за пределы Слинга и поглядеть на опальский океан.
- Вы можете не волноваться, - сказал ей инженер, отдавая аэрокар. Он
показал, как пользоваться простыми рычагами управления, хотя ей это
казалось лишним. - На берегу нет ничего вредного, и люди, селившиеся
здесь, тоже ничего опасного не привезли. Не было никакой угрозы.
- Что же это было?
- Большая старая черепаха. - Это был мужчина высокого роста с бледной
кожей и в грязной спецовке. Беспечная улыбка демонстрировала отсутствие
нескольких зубов. - Весит, наверное, полтонны. Все время ест, но только
траву, кустики и тому подобное. Можно проехаться у нее на спине, она и не
заметит.
- Местное животное?
- Не-а. - Краткий урок вождения аэрокара был закончен, но инженер не
спешил уходить. - На Опале нет туземных позвоночных. Самое большое местное
животное - что-то вроде четырехногого краба.
- А в океане есть что-нибудь опасное?
- Для нас с вами нет. Конечно, осторожность не помешает. Когда будете
над океаном, обратите внимание на большой зеленый горб, почти под самой
поверхностью воды, около километра в поперечнике. Это прудовик. Они время
от времени портят лодки, но только потому, что не понимают их назначения,
да только если они на них сами натыкаются.
- А если такой поднырнет под Слинг?
- Что же он, глупый, это делать? Они поднимаются подышать и на свету
побыть: под Слингом этого нет. Давайте отправляйтесь и поищите
прудовика... его увидеть - это настоящее приключение. Их много поднимается
наверх в это время года. Если вам повезет, то встретите того старикашку.
Еще несколько дней, и они уйдут. В нынешнем году они уйдут пораньше.
- А куда?
- В океан. Куда еще? Они знают, что идет Летний Прилив, и им хочется
удобно и уютно устроиться до того, как все начнется. Должно быть,
чувствуют, что в этом году ожидается особенно большой.
- А им грозит что-нибудь?
- Конечно, нет. Самое плохое, что случается - это когда одного
заносит слишком высоко и ему приходится посохнуть при отливе. А через два
часа он уже плавает как ни в чем не бывало.
Он спустился с левого бортика аэрокара.
- Если хотите воспользоваться самым коротким путем к краю Слинга,
летите низко и смотрите, куда направлены головы черепах. Прилетите куда
надо. - Он вытер ладони грязной тряпкой, после чего они остались такими же
черными, какими были, и улыбнулся Дари теплейшей и восхитительнейшей
улыбкой. - Кто-нибудь говорил вам, что у вас чудо-походочка? Это факт.
Если вам понадобится компания, когда вернетесь, я здесь живу рядом. Меня
зовут Кэп.
Дари Лэнг взлетела, удивляясь поведению мужчин в Круге Фемуса. Или
что-то такое таится в воздухе Опала? Нечто заставляющее мужчин глядеть на
нее другими глазами? За двенадцать лет после совершеннолетия на Вратах
Стражника у нее был всего один роман, она получила четыре комплимента и
заметила полдюжины восхищенных взглядов. Здесь их было уже два на пару
дней.
Что ж, легат Перейра советовала ей не удивляться ничему, что случится
за пределами Альянса. А дядя Матр, узнав, куда она летит, откровенно
заметил:
- В мирах Круга все помешаны на сексе. Им иначе нельзя, а то вымрут.
Больших черепах видно не было, но найти путь к краю Слинга оказалось
легко. Она какое-то время летела над океаном, и ей посчастливилось увидеть
чудовищную зеленую спину прудовика, поднимавшегося из глубины. С большого
расстояния он выглядел как маленький, абсолютно круглый Слинг. До тех пор,
пока на всей спине не открылись тысячи ртов и из каждого не поднялась с
шипением струйка белого пара. Через десять минут эти отверстия медленно
закрылись, но прудовик продолжал нежиться в теплой воде.
Дари впервые поняла, как идеально подходило к экологическим условиям
приливного Опала такое формообразование, как Слинг. В мирах, подобных
Вратам, приливы и отливы имели разрушительную силу, потому что воды
океана, поднимаясь и опускаясь, наталкивались на неподвижность берегов. Но
здесь все двигалось свободно, и Слинги бодро качались и плавали по вечно
изменчивой глади вод. По сути дела, хотя Слинг, на котором находился
космопорт должен был в эту самую минуту двигаться вверх и вниз, подчиняясь
тяготению Мэндела и Амаранта, по отношению к поверхности океана он
пребывал в полном покое. Нарушить это равновесие могло лишь какое-то
большое третье воздействие.
И все формы жизни также были в безопасности. Если прудовика во время
Летнего Прилива не занесет очень далеко, где отлив обнажает дно океана, он
этот Летний Прилив и не заметит.
Дари подлетела к краю Слинга и посадила аэрокар на достаточном
расстоянии от воды. Здесь дождя не было, и даже казалось, что намечается
просвет в облаках, который позволит увидеть Мэндел. Она вылезла и
огляделась. - Странно находиться в мире настолько малонаселенном, что от
горизонта до горизонта не видно ни одного человека. Но это ощущение нельзя
было назвать неприятным. Она подошла поближе к краю Слинга. Его окаймляли
растения с мягкими стеблями и длинными листьями. Они гнулись под тяжестью
желтых плодов, с кулак величиной. Если верить Кэпу, их можно есть, но
рисковать зря не хотелось. Хотя ее микрофлору сразу по прибытии подстроили
к формам жизни Опала, но микроорганизмы внутри нее, наверное, еще не
кончили распределять между собой обязанности. Она подошла еще ближе к
рваной границе Слинга, сняла туфли и наклонилась зачерпнуть пригоршню
морской воды. Затем осторожно втянула с ладони несколько капель. Вода
оказалась солоноватой, но не совсем похожей на морскую, по вкусу она,
скорее, напоминала ее собственную кровь.
Она присела на корточки и задумалась о сложном химическом балансе на
планете, подобной Опалу. Мир без континентов, рек и ручьев, которые могли
бы выполнять задачу вымывания солей и оснований из глубоких твердых пород.
Микроистечение природного метана и высших углеводородов должно происходить
здесь со дна моря с последующей абсорбцией всей массой воды. Весь баланс
вода-земля был совершенно другим, нежели в мире, который она знала.
Стабильно ли положение на самом деле? Или Опал и Тектон до сих пор не
оправились после травматического шока давностью сорок миллионов лет, когда
их швырнуло на новую орбиту?
Дари вернулась метров на сто назад и села по-турецки на упругую
траву.
Высоко в облачном небе ярко блеснул Мэндел. Оставалось еще по крайней
мере два часа до сумерек. Теперь, присмотревшись к Опалу поближе, она
поняла, что это дружелюбный и ласковый мир, а вовсе не злая жуть,
созданная ее воображением. Разумеется, люди могут здесь прекрасно жить,
даже несмотря на Летний Прилив. А если Опал приятный, сильно ли Тектон от
него отличается?
Но если ее предположения верны, то он должен очень отличаться. Она
сидела, уставившись неподвижным взглядом в серый горизонт, на фоне
которого не было видно ни лодки, ни другой земли, и в тысячный раз
мысленно повторяла всю цепочку рассуждений, которая привела ее на
Добеллию. Насколько убедительными были результаты этих размышлений? Ей
ясно, что такое точное совпадение не случайно. Но если результаты так
неоспоримы и убедительны для нее, почему больше никто не пришел к
подобному выводу?
Ответ напрашивался только один. Ей помогло в размышлениях то, что она
никогда не путешествовала между звездами, то, что она "домоседка".
Человечество и чуждые ему по облику соседи привыкли думать в терминах
Бозе-перехода. Старые геодезические расстояния между двумя точками теперь
особого значения не имели, учитывалось лишь число Бозе-переходов. Только
пассажиры "ковчегов", да еще, возможно, колонисты, которые медленно ползли
по космосу, могли бы понять изменения в артефактах Строителей, как отклики
на сигнал, который распространялся из центральной точки по Вселенной со
скоростью света. И только кто-то, так же завороженный Строителями, как
она, мог бы спросить, а нет ли каких-то определенных точек времени и
пространства, где сферические фронты этих волн пересекаются.
Взятый в отдельности каждый такой довод выглядел не очень
убедительно, но все вместе они полностью убедили Дари. К ней вернулся
гнев: она _о_к_а_з_а_л_а_с_ь_ в нужном месте или _о_к_а_ж_е_т_с_я_, если
переберется с Опала на Тектон. А вместо этого она застряла здесь, в этом
сонном царстве.
С_о_н_н_о_е _ц_а_р_с_т_в_о_. Едва эти слова успели прозвучать у нее в
голове, как раздалось стрекотание. В небе появилось какое-то кошмарное
существо и, опустившись прямо перед ней, протянуло к ней все свои шесть
суставчатых лап.
Дари не закричала только потому, что голос ей не повиновался.
Существо приподняло две темно-коричневые лапы и встало на дыбы,
нависнув над ней. Она увидела его темно-красное сегментированное подбрюшье
и короткую шею, окаймленную яркими красно-белыми складками. Все это
завершалось белой безглазой головой размером с две ее собственные. Рта не
было, но из середины лица выходили тонкие усики и закручивались, прячась в
мешок под складчатым подбородком.
Дари услышала серию пронзительных стрекочущих звуков. Желтые
растопыренные рога посередине широкой головы изучающе повернулись к ней.
Над ними разворачивалась пара светло-коричневых непропорционально длинных,
даже для такой головы, антенн. Эти двухметровые веера слегка подрагивали
во влажном воздухе.
Она вскрикнула и отскочила назад, споткнувшись о травяной пригорок,
на котором сидела. В этот момент появилась вторая фура, которая,
скорчившись, застыла перед туловищем первой. Тоже членистоногое, почти
такое же высокое, но с туловищем, похожим на палку не толще руки Дари. На
узкой головке существа доминировали бледно-желтые фасеточные глаза без
век. Они выдвинулись на коротких стеблях, чтобы рассмотреть ее.
Дари почувствовала мускусный запах, сложный и непривычный, но не
отталкивающий, а мгновением позже второе существо открыло маленький ротик.
- Атвар Х'сиал приветствует вас, - мягко прозвучала искаженная, но
вполне узнаваемая человеческая речь.
Другое существо промолчало. Когда прошло первое потрясение, к Дари
вернулась способность соображать.
Она видела их на картинках, по которым нельзя было определить, что в
жизни эти существа выглядят такими большими и пугающими. Первый прибывший
был кекропиец, представитель преобладающей расы на восьмистах мирах
Кекропийской Федерации. Второй - низшее животное, по-видимому, служившее
переводчиком. Утверждалось, что каждому кекропийцу для переговоров с
людьми требовалось такое существо.
- Я Дари Лэнг, - медленно проговорила она. Для этих чужаков выражение
ее лица, наверное, совершенно непонятно. На всякий случай она улыбнулась.
Наступило молчание, и опять она почувствовала незнакомый запах. Два
жестких рога кекропийца повернулись в ее сторону. Она увидела, что внутри
у них был целый пучок тонких спиральных трубочек.
- Атвар Х'сиал предлагает свои извинения через посредника. - Одна из
суставчатых лап молчаливого кекропийца указала на животное у его ног. - Мы
думаем, что, возможно, удивили вас.
На свете бывают преувеличения, но это было явным преуменьшением. Было
очень неудобно и неприятно слушать слова одного существа из уст другого.
Но Дари знала, что первичный мир кекропийского клайда - это облачный шар,
вращающийся вокруг красного карлика. Их светило едва тлело, и в этой
атмосфере царства мертвых кекропийцам так и не пришлось развить зрение.
Вместо этого они "видели" эхолокацией, испуская высокочастотные звуковые
импульсы из складчатого резонатора на подбородке. Ответный сигнал
воспринимался желтыми открытыми рогами. Побочным преимуществом этого
являлось то, что кекропийцы таким образом узнавали не только размер, форму
и расстояние до каждого видимого объекта, но, используя эффект Допплера,
также определяли скорость, с которой они движутся.
Но были и неудобства. Раз слуховые органы служили частью их "зрения",
общение между кекропийцами осуществлялось другим образом. Они проделывали
это химическим путем, "разговаривая" друг с другом испусканием феромонов,
химических посланников, чьи разнообразнейшие составы позволили создать
богатый и обширный язык. Кекропиец не только понимал, что ему говорили
собратья, феромоны давали ему также возможность непосредственно
воспринимать эмоции соплеменников. В развернутом виде антенны могли
уловить и идентифицировать даже одну-единственную молекулу из многих тысяч
носящихся в воздухе запахов.
Для кекропийца любое существо, не испускающее правильные феромоны,
просто не существует как объект общения. Они могли их "видеть", но не
чувствовали их. Такими "несуществующими" были для них и люди. Дари знала,
что первые контакты с людьми не приносили никаких результатов, пока
кекропийцы не привезли с собой другой вид существ из своей Федерации,
таких, которые могли испускать и чувствовать феромоны так же хорошо, как
владели звуковой речью.
Она указала на это другое существо, которое повернуло один свой глаз,
чтобы он смотрел прямо ей в лицо, а второй направило на кекропийца.
- А ты кто такой?
Наступило долгое недоуменное молчание. Наконец маленький ротик с
длинными усиками антенн снова открылся.
- Имя переводчика - Ж'мерлия. У него очень низкий уровень умственных
способностей, и для нашей встречи он значения не имеет. Пожалуйста, не
обращайте внимания на его присутствие. Это Атвар Х'сиал хочет
разговаривать с вами. Дари Лэнг. Я хочу обсудить вопрос о планете Тектон.
Судя по всему, Атвар Х'сиал использовал другое существо так, как в
богатых мирах Альянса используют обслуживающих роботов. Но для того, чтобы
выполнять перевод из одной системы знаков в другую, какой делал Ж'мерлия,
потребовался бы очень сложный робот. Гораздо сложнее любого, о котором
слышала Дари, за исключением, может быть, собственно земных.
- А что такое с Тектоном?
Кекропиец пригнулся еще ниже, уперев две передние лапы в землю так,
что его слепая голова оказалась на расстоянии четырех футов от Дари.
"Слава Богу, что у него еще нет клыков или жвал, - подумала Дари, - я бы
не выдержала"
- Атвар Х'сиал специалист в двух областях, - проговорил Ж'мерлия, -
она занимается формами жизни, существующими в экстремальных условиях, и
Делателями Артефактов, которых вы называете Строителями. Мы прибыли на
Опал всего лишь несколько коротких временных единиц назад. Мы давно
послали заявку с просьбой посетить Тектон в период времени, близкий к
Летнему Приливу. Разрешение на это до сих пор не дано, однако в Опальском
космопорте мы поговорили с человеческим существом, которое сообщило, что
вы отправляетесь на Тектон. Верно ли это?
- Пожалуй, это не совсем верно. Я хочу отправиться на Тектон, - Дари
заколебалась, - и я хотела бы побывать там незадолго до Летнего Прилива.
Но как вы нашли меня?
- Это просто. Мы следовали за аварийным маяком, он у вас на аэрокаре.
"Не в этом дело, - подумала Дари, - я имела в виду, как вы вообще
узнали о моем существовании".
Но кекропийка продолжала:
- Скажите нам. Дари Лэнг, не можете ли вы способствовать получению
разрешения на посещение Тектона для Атвар Х'сиал?
Неужели смысл ответа Дари потерялся при переводе?
- Вы не понимаете. Я, разумеется, хочу посетить Тектон. Но я не имею
никакого влияния на выдачу разрешений для поездок туда. Это все в руках
двоих людей, которые сейчас находятся на Тектоне и оценивают тамошнюю
ситуацию.
Между слоями облаков блеснул Мэндел. Атвар Х'сиал задумчиво
расправила свои черные надкрылья, открыв четыре нежных рудиментарных
крыла, покрытых красными и белыми удлиненными пятнами-глазками. Именно эти
пятнышки, складчатая шея и феноменальная чувствительность к летучим
химикатам заставила в свое время изучавших их зоологов обозвать их так
вычурно - "кекропийцами", - хотя у них с земной молью-"кекропией" было не
больше общего, чем с остальными насекомыми Земли. Дари знала, что они даже
не были насекомыми, хотя и имели с ними некоторые общие черты: внешний
скелет, членистоногость и ряд метаморфоз от рождения до взрослой особи.
Темные крылья медленно подрагивали. Казалось, Атвар Х'сиал
погрузилась в чувственное наслаждение теплом. Прошло несколько секунд
молчания, пока просвет в облаках не закрылся, и затем Ж'мерлия произнес:
- Но ведь эти люди - мужчины. Вы же управляете ими. Разве не так?
- Я не управляю ими. Ни в коей мере.
Дари снова задумалась о том, насколько они с Атвар Х'сиал понимают
друг друга. Казалось, разговор между ними никак не может получиться из-за
перевода смысла от звука к запахам через чужого посредника, которому,
наверняка, не хватало культурного уровня для понимания и того, и другого.
У нее с Атвар Х'сиал тоже не было общих культурных традиций. Она знала,
что Атвар Х'сиал - женская особь, но что означало это в рамках
кекропийской культуры? Какую роль в ней играли мужчины? Трутней? Рабов?
Ж'мерлия издал громкий жужжащий звук, но не произнес никаких слов.
- У меня нет власти над людьми, которые принимают решения, -
повторила Дари, говоря как можно отчетливей и медленней, - если они
откажут в доступе на Тектон, я ничего не смогу с этим поделать.
Жужжание стало громче.
- В высшей степени неудовлетворительное положение, - проговорил
наконец Ж'мерлия, - Атвар Х'сиал должна посетить Тектон во время Летнего
Прилива. Я совершила далекое путешествие и мечтала очутиться здесь.
Немыслимо остановиться на пороге. Если вы не можете получить разрешения
для нас, следует принять другие меры.
Большая слепая голова качнулась поближе, так что Дари смогла
разглядеть на ней каждую пору и щетинку. Хоботок потянулся и коснулся ее
руки. Он был теплым и немного липким. Она заставила себя не двигаться.
- Дари Лэнг, - сказал Ж'мерлия, - когда у существ есть общие цели, им
следует работать вместе для их достижения. Какие бы препятствия ни стояли
перед ними, они не должны отклоняться от своего пути. Если вы можете
гарантировать нам свое содействие, то есть один способ, чтобы Дари Лэнг и
Атвар Х'сиал посетили Тектон. Вместе. При наличии официального разрешения
или без оного.
Может быть, Ж'мерлия неправильно понимал слова Атвар Х'сиал, а может,
сама Дари не так поняла намерения кекропийки? Если же нет, то эта
невероятная чужачка завлекала Дари в какой-то секретный сговор.
Она почувствовала настороженность. Но это чувство смешалось с азартом
предвкушения грядущего. Кекропийка будто читала мысли Дари. Если Ребка и
Перри согласятся пустить ее на Тектон, все будет хорошо и спокойно. Но
если нет... что ж, тогда надо строить другие планы.
И не просто другие. Планы, которые помогут ей в достижении цели:
побывать на Тектоне в Летний Прилив.
Дари слышала, как прокачивается воздух через дыхательные каналы
кекропийки. Из хоботка Атвар Х'сиал сочилась темно-коричневая жидкость, а
безглазое лицо напоминало Дари лицо демона из страшного детского сна.
Рядом с ней стояла черная восьминогая палка, Ж'мерлия, тоже как будто
вышедший из того же кошмара.
Но людям пришлось научиться не обращать внимания на любой внешний
вид. Два существа, одинаково думающие и стремящиеся к общей цели, не будут
совсем чуждыми друг другу.
Дари наклонилась вперед.
- Хорошо, Атвар Х'сиал. Мне интересно послушать, что вы предлагаете.
Расскажите об этом подробнее.
Она, конечно, не была готова согласиться, но ведь послушать-то можно.
6. 29 ДНЕЙ ДО ЛЕТНЕГО ПРИЛИВА
Пуповина и скользящие вдоль нее капсулы находились здесь по крайней
мере за четыре миллиона лет до того, как люди колонизировали Добеллию. Как
и все сооружения Строителей, она была сработана на века. Система
функционировала безупречно. Ее изучали, причем углубленно, но все анализы,
многое рассказавшие о технологии Строителей, ничего не дали для выяснения
их физиологии или привычек.
Например, надо ли было им дышать? Кабины делались открытыми, и в их
конструкции не предусматривались шлюзы для сохранения воздуха внутри.
Требовался ли Строителям сон? Или физические упражнения? Там не было
ничего даже отдаленно похожего на кровати, или на место для отдыха, или на
какие-то средства, поддерживающие физическую форму, обеспечивающие
развлечения.
Ну и, наконец, должны же были Строители есть и испражняться. Но
несмотря на то, что путешествие с Опала на Тектон занимало много часов,
там не было никаких устройств для хранения пищи или ее приготовления и
никаких устройств для удаления отходов.
Инженеры смогли высказать лишь единственное осторожное предположение:
Строители были _б_о_л_ь_ш_и_м_и_. Капсулы представляли собой огромные
цилиндры, двадцать метров в длину и почти столько же в поперечнике, пустые
внутри. С другой стороны, не было ничего, свидетельствующего о том, что
Строители пользовались ими сами: возможно, эти сооружения предназначались
только для перевозки грузов. Но если это так, то почему капсулы снабдили
внутренними пультами управления панелями, позволявшими менять скорость
передвижения вдоль Пуповины?
Ну а пока историки спорили о природе и внешнем виде Строителей, а
теоретики пытались хоть что-нибудь понять в их науке, более практичные умы
решали, как заставить Пуповину работать на благо колонистов. На Тектоне
имелись минералы и горючее. На Опале - ни того, ни другого, но зато там
был пригодный для жизни климат. Транспортировочная система между ними была
слишком ценной, чтобы оставить ее невостребованной.
Колонисты начали с некоторых приспособлений, увеличивающих удобство
путешествия между двумя планетами дублета. Они не имели возможности
изменить размеры и форму капсул: как и большинство изделий Строителей,
кабины были практически неразрушаемы и не поддавались переделке. Но их
довольно легко удалось сделать герметичными, встроить воздушные шлюзы и
оборудование для регенерации воздуха, простейшие кухни, туалеты и
помещения для отдыха. Наконец, чтобы уменьшить неприятные ощущения,
которые возникали у жителей планеты от вида высоты, прозрачные стены были
закрыты панелями, которые можно было поляризовать, получая серую матовую
поверхность. Для наблюдения оставалось только помещение на верхнем конце
капсулы.
Когда они стали приближаться к Тектону, Ребка проклял это последнее
новшество. При подъеме к Станции-на-Полпути и сразу за ней он наслаждался
интригующим видом приближающейся планеты настолько, что готов был отложить
на потом обследование самой Станции, этого артефакта Строителей. Он решил
внимательно вглядываться в Тектон, выискивая все новые и новые
подробности, до самого приземления. Однако, за несколько сотен километров
до поверхности планеты капсула непонятным образом перевернулась, поменяв
верх и низ. И там, где он наблюдал Тектон, перед ним предстал неинтересный
ему сейчас и поэтому раздражающий Опал с его вечно бегущими облаками.
Он повернулся к Максу Перри.
- А не можете ли вы снова перевернуть нас вверх ногами? Я ничего не
вижу.
- Нет. Если только вы не хотите проползти остаток пути. - Перри уже
нервничал в ожидании приземления. - Мы сейчас в любую минуту можем войти в
атмосферу Тектона. Для лучшей аэродинамической устойчивости капсула должна
располагаться полом вниз, или нам придется двигаться ползком. По правде
говоря... - Он замолчал, и лицо его напряглось. - Послушайте.
Ребка потребовалось какое-то время, чтобы уловить слабый высокий
свист, проходивший сквозь стены капсулы. Это было первое свидетельство
контакта с Тектоном - его разреженный воздух сопротивлялся движению
опускающейся капсулы. Скорость их снижения замедлялась.
Через пять минут добавился еще один сигнал: началось выравнивание
давления. В капсуле слегка запахло сернистым газом. И тут же ее начало
трясти и бросать воздушными потоками. Ребка почувствовал, как
увеличивающаяся гравитация прижала его к мягкому сиденью.
- Еще три минуты, - сказал Перри. - Мы на последнем этапе гашения
скорости.
Ребка посмотрел в его сторону. Они почти приземлились на планету, про
которую Перри говорил, что она слишком опасна для посещения, но ни в
голосе Перри, ни в выражении его лица не чувствовалось и тени страха. Была
заметна некоторая нервозность, вполне объяснимая возбуждением и
предвкушением встречи с домом после долгого отсутствия. Как же могло быть
такое, если Тектон считался смертельно опасной ловушкой?
Кабина совсем замедлила ход и остановилась. Дверь бесшумно открылась.
Ребка последовал за Перри наружу, чувствуя, что его подозрения
подтверждаются. Они ступили на поверхность серо-голубой пыльной равнины,
покрытой темно-зеленым кустарником и низкими тускло-желтыми лишайниками.
Было сухо и жарко. В воздухе чувствовался довольно сильный запах серы.
Менее чем в километре Ребка смог разглядеть блеск воды, окаймленной более
высокими растениями, а рядом стадо низкорослых медлительных животных.
Похоже, это были травоядные: они паслись.
Не было ни извергающихся вулканов, ни жутких подземных толчков, земля
не дрожала. Тектон оказался сонной мирной планетой, дремлющей на
солнцепеке. Его обитатели готовились выдержать еще более высокие
температуры, сопровождающие Летний Прилив.
Прежде чем Ребка успел произнести хоть слово, Перри огляделся вокруг
и озадаченно покачал головой.
- Не знаю, что здесь происходит. Я говорил, что нас ждут
неприятности, и не шутил. Что-то тут чересчур тихо. А до Летнего Прилива,
притом самого большого, какой когда-либо был, осталось меньше тридцати
дней.
Ребка пожал плечами. Если Перри вел какую-то сложную игру, Ребка ее
не понимал.
- Мне все кажется очень спокойным.
- Верно. Это и тревожит. - Перри обвел рукой равнину. - Так быть не
должно. Я много раз бывал здесь раньше в это время года. Я ожидал увидеть
извержения и землетрясения, причем большие. Мы должны были ощущать
подземные толчки, а в воздухе должно быть в десять раз больше пыли. - В
его голосе слышалась искренняя растерянность.
Ребка кивнул и медленно повернулся на триста шестьдесят градусов,
оглядывая все вокруг.
Прямо перед ними Находилась гигантская нога Пуповины. Она касалась
поверхности планеты, но не была закреплена на ней каким-то механическим
устройством. Сопряжение осуществлялось электромагнитным полем,
привязывавшим ее к богатой минералами мантии Тектона. Перри рассказывал
ему, что это необходимо из-за нестабильности поверхности планеты во время
Летних Приливов, иначе Строители сделали бы настоящее крепление. Но это
было всего лишь предположением и нельзя определенно сказать, так ли все на
самом деле.
За Пуповиной, в той стороне, где в пыльном воздухе садился за
горизонт диск Мэндела, шла низкая сумрачная гряда пурпурно-серых холмов
одинакового размера и стоявших на странно одинаковом расстоянии друг от
друга. Судя по их резким очертаниям и крутизне склонов, они должны быть
вулканического происхождения. Но Ребка не видел ни дымка, ни каких-либо
следов свежих лавовых потоков. Он посмотрел пристальней. Земля у него под
ногами была ровной, без всяких трещин или пролысин, которые говорили бы о
недавних подвижках поверхности.
Так это и есть Тектон? Великий и ужасный? Ребка спокойно спал в
обстановке страшнее этой в десятки раз. Не говоря ни слова, он направился
к озеру.
Перри поспешил за ним.
- Куда вы пошли? - Он нервничал, и было видно, что его тревога
непритворна.
- Я хочу посмотреть на этих животных, если это не опасно.
- Нет, но дайте я пойду первым, - голос Перри звучал взволнованно, -
я знаю местность.
"Все очень мило, - подумал Ребка, - за исключением того, что я не
вижу ничего, что требовало бы каких-то особых предосторожностей".
Кое-где виднелись проплешины извергавшихся пород и мелкие обломки
базальта - верный признак прежней вулканической активности. Почва была
неровной, но Ребка сноровисто и быстро шел следом за Перри, не отставая
почти ни на шаг.
Ближе к воде идти стало легче. По берегам кое-где виднелись языки
упругой темно-зеленой почвы, прикрывшей сухие скалы. Мелкие животные, все
позвоночные, разбегались в разные стороны при приближении чужаков.
Травоядные не покидали своих мест, пока двое людей не оказались в
нескольких метрах от них. Тогда они неторопливо направились к озеру. Это
были многоногие радиально-симметричные животные с многочисленными ртами,
расположенными кругом по бокам.
- Знаете, что у меня сидит в голове, как заноза? - внезапно спросил
Ребка.
Перри покачал головой.
- Вот это. - Ребка показал рукой на растения и животных вокруг них. -
Вы настаиваете, что люди не должны приезжать на Тектон накануне Летнего
Прилива. Вы говорите, что они здесь не выживут. Предполагается, что я
должен запретить Джулиусу Грэйвзу посетить Тектон и мы потеряем плату,
причитающуюся за это Добеллии. Но они остаются здесь. - Его палец указывал
на животных, медленно пробиравшихся к воде. - Они выживают, и, вроде бы,
без особых хлопот. Что они делают такого, чего не могу я?
- Две вещи. - Они уже дошли до озера, и Перри почему-то успокоился. -
Прежде всего, они избегают оставаться на поверхности Тектона во время
Летнего Прилива. Животные, обитающие на Тектоне, или умирают до Летнего
Прилива, а их яйца проклевываются по окончании лета, или же они прячутся
на лето. Все эти травоядные - амфибии. Еще несколько дней, и они спустятся
под воду озера, зароются глубоко в ил на дне и заснут до тех пор, когда
можно будет спокойно вылезти на поверхности. Мы этого не сможем сделать.
По крайней мере, вы и я. Возможно, кекропийцы смогут.
- Мы можем сделать что-то вроде этого, например, построить
специальные жилища с куполами над озерами.
- Да, конечно. Мы можем, но сомневаюсь, что Дари Лэнг и остальные
согласятся на это. В любом случае это только половина истории. Я ведь
сказал, что они делают две вещи. Второе, что они делают, это _б_ы_с_т_р_о
размножаются. По большому новому помету каждый сезон. Мы можем спариваться
сколько хотим, хоть каждый день, но за ними нам не угнаться. - Перри
ухмыльнулся, но радости в его ухмылке не было. - Им здесь по-другому
нельзя. Смерть буквально подталкивает их, и они приспосабливаются, как
могут. И даже несмотря на это, девять из десяти погибнет во время Летнего
Прилива. Хотите рискнуть в таких условиях? Разрешите Дари Лэнг и Джулиусу
Грэйвзу рисковать собой?
Это был сильный аргумент... если бы Ребка согласился с утверждением
Перри о ярости Летнего Прилива. Но он до сих пор сомневаются. Конечно,
приближение к Мэнделу должно было вызвать сильное Приливное воздействие на
Тектон. Что совершенно неясно, так это степень предстоящего повреждения
поверхности планеты. Флора и фауна на Тектоне прожили более сорока
миллионов лет, испытав множество Летних Приливов и Великих Парадов. Почему
бы им не пережить еще один?
- Пойдемте. - Ханс Ребка принял решение. Мэндел клонился к закату, и
он не хотел пробираться к Пуповине в тусклом свете Амаранта. Его не
покидала уверенность в том, что Перри сказал не все, и что у него есть
свои причины не пускать людей на Тектон. Но даже если Макс Перри прав,
Ребка не соглашался с его стремлением закрыть Тектон для всех. Здесь ничто
не свидетельствовало об опасности. Ничего такого, о чем следовало бы
сообщить правительству Круга Фемуса.
Наоборот, все аргументы говорили против. Да, местные животные с
трудом переживали Летний Прилив, но они не обладали людскими знаниями и
ресурсами. После всего увиденного Ребка готов был сам побывать здесь во
время Летнего Прилива.
- Наш долг предупредить людей о возможной опасности, - продолжал он,
- но мы им не опекуны. Если они захотят приехать сюда, зная об опасности,
нам не следует их останавливать.
Перри почти не слушал его, оглядывая все вокруг. Хмурясь, он смотрел
на небо, на землю под ногами, на далекую линию холмов.
- Этого никак не может быть, - произнес он недоуменно. - Куда оно все
девается?
- Что девается?
- Энергия. Приливные силы накачивают сюда бездну энергии... с
Мэндела, Амаранта и Гаргантюа. И ничто не выходит наружу. Это значит, что
накапливается внутри...
Его прервала вспышка красноватого света на западе. Оба посмотрели
туда и увидели, что между ними и закатывающимся Мэнделом появилась линия
темных фонтанов, стреляющих огнем и, видимо, расположенных в дальних
горах.
Секунды спустя сюда долетел грохот. Землю затрясет позднее, но
животные ждать не стали. При первой же яркой вспышке они побежали к воде,
двигаясь быстрее, чем Ребка себе представлял.
- Выброс! Сейчас полетят камни! - Перри старался перекричать грохот,
указывая на многочисленные столбы дыма. - Некоторые из них довольно
горячи, а мы в пределах досягаемости. Пойдемте.
Он побежал в сторону Пуповины, а Ребка заколебался. Линия извержений
была на редкость упорядоченной, их темные облачка распространялись от
каждого третьего пика. Он быстро поглядел в противоположную сторону -
будет ли вода безопасным пристанищем? - а затем последовал за Перри. Земля
начала дрожать, заходила под ногами ходуном, так что он с трудом сохранял
равновесие. Ребка замедлил шаг, и в этот момент раскаленная докрасна глыба
величиной с аэрокар пролетела мимо него и, шипя, упала всего метрах в
двадцати.
Перри был уже в капсуле, висевшей у подножия Пуповины с открытым
нижним люком. Ребка бросился в него головой вперед, жертвуя достоинством
ради скорости.
- Все в порядке. Я сел. Двигайтесь!
- Перри умчался по лестнице и скрылся в ходовой рубке. Капсула пошла
вверх еще до того, как Ребка поднялся и убедился в отсутствии ран и
ушибов. Вместо того, чтобы запереть люк на задвижку и последовать за
Перри, он выглянул наружу.
Потоки лавы и каменные глыбы обрушились на местность, где они только
что бродили. Раскаленная лава подожгла кустарник, и землю закрыли языки
пламени. Время от времени раздавались удары по Пуповине. Это не опасно,
если не высовываться наружу. Он успеет в нужный момент захлопнуть люк.
Самыми уязвимыми оказались привезенные сюда аэрокары. Они аккуратным
рядком стояли у подножия Пуповины. Их доставили с Опала для исследования
местности и прочих нужд. Пока Ребка смотрел, дымящийся камень упал на
крышу одного из них. Когда он, не коснувшись ее, отскочил, Ребка понял,
что над аэрокарами растянута прозрачная пленка Строителей, содранная,
наверное, где-то на Станции-на-Полпути.
Он оглядел горизонт. Капсула поднялась метров на двести-триста, и
даже сквозь мутный воздух он видел сейчас всю равнину. Повсюду, вплоть до
далеких гор пылал огонь и поднимались столбы дыма. Ребка почувствовал
терпкий запах, смолистый и ароматный. Землю скрыла завеса горячего воздуха
и пыли!
Было ясно, что район этого катаклизма ограничен цепочкой вулканов,
лежавших между Пуповиной и садившимся на западе ярким диском Мэндела. Над
каждой третьей вершиной поднимался столб пыли и дыма. Однако извержение
уже шло на убыль. Багрово-оранжевые сполохи сквозь клубы дыма почти
исчезли, все меньше камней летело в сторону аэрокаров. Травоядные давно
исчезли, скрывшись, по-видимому, в спасительных глубинах озера. Они знают,
когда им выйти наружу.
Перри бросил управление и сел на корточки рядом с Ребкой. Движение
капсулы вдоль Пуповины прекратилось.
- Все в порядке. - Ребка приготовился закрыть люк. - Я убедился и не
хочу брать на себя ответственность за допуск сюда людей во время Летнего
Прилива. Давайте выбираться отсюда.
Но Перри задержал его руку и покачал головой:
- Мне бы хотелось вернуться.
- Зачем? Хотите, чтобы вас убило?
- Конечно, нет. Хочу хорошенько рассмотреть, что происходит, и
по-настоящему понять.
- На Тектоне близится Летний Прилив, командор. Вот что здесь
происходит. Начинаются извержения и землетрясения, как вы и говорили.
- Нет. Не так. - Перри говорил скорее задумчиво, чем тревожно. -
Здесь какая-то тайна. Поймите, я же бывал на Тектоне в это время года
много раз. То, что мы сейчас видели, это ерунда, легкий местный фейерверк.
Активность должна быть гораздо сильнее, чем мы видели, чертовски сильнее.
Поверхность была спокойной, когда мы прибыли, а должна была трястись все
время. Да, извержение выглядело достаточно впечатляюще, но толчки были
ничтожными. И вы видели, как быстро оно стихло. - Он показал наружу. -
Посмотрите, все снова успокоилось.
- Я не планетолог, но этого и следует ожидать. - Ребка не мог понять,
что у Перри в голове. Хотел он, чтобы люди оказались здесь во время
Летнего Прилива, или нет? Теперь, когда, казалось, появились прекрасные
доводы против посещения, Перри, очевидно, изменил мнение. - Вы ожидаете
подъема напряжения и его разрядки. Внутренние силы собираются и, когда
достигают критической величины, вырываются на свободу. За моментами
затишья следуют моменты бури.
- Не здесь, - Перри наконец закрыл люк. - Не во время Летнего
Прилива. Подумайте, капитан, это же не обычный планетарный вулканизм. Опал
и Тектон делают полный оборот за восемь часов. С каждым оборотом их
сжимают и тянут приливные силы Мэндела и Амаранта. При нормальных Летних
Приливах они чрезвычайно велики, но Великий Парад придает им огромные
масштабы, увеличивая... в сотни раз.
Он сел на низкий ящик и уставился в стену. Через некоторое время
Ребка поднялся в кабину управления и сам снова включил подъем. Когда он
вернулся вниз, Перри так и не пошевелился.
- Давайте, приходите в себя. Я вам верю. Приливные силы очень велики,
однако это верно не только для Тектона, но и для Опала.
- Это так, - Перри наконец очнулся и поднялся на ноги, - но их
влияние на Опале сглажено. Поверхность океана деформируется свободно,
между приливом и отливом проходит четыре часа, а изменения морского дня -
моретрясения, извержения - сглажены слоем воды над ним. На Тектоне-то нет
толщи воды, и литосферные приливы не демпфируются ничем. В это время года
подобные явления на Тектоне должны бы происходить постоянно. А должной
активности нет. Вот так. Куда же уходит вся энергия?
Перри плюхнулся на свое сиденье и снова задумался, глядя в пустоту.
Когда скорость подъема капсулы начала увеличиваться и раздался легкий
свист, сопровождавший ее движение через атмосферу Тектона, Ребка
почувствовал странную неудовлетворенность. Он побывал на Тектоне, увидел
все своими глазами. Действительно, здесь оказалось так опасно, как
предупреждал Перри. И все-таки сам Перри Тектона не боялся. Совсем. Он
захотел вернуться в разгар извержения!
Ребка пришел к заключению: если он хочет понять Перри, ему надо иметь
больше данных. Он повернулся к своему младшему попутчику.
- Ладно, командор Перри. Пусть все выглядит не так, как вы ожидали.
Не мне судить. Расскажите тогда, как обычно выглядит Тектон в это время
года?
Вопрос оказался явно неудачным. Сосредоточенное выражение исчезло с
лица Перри, его сменила бесконечная грусть. Ребка сидел в ожидании ответа,
пока наконец не понял, что не получит его. Вместо того чтобы отвлечь Макса
Перри от раздумий, вопрос только углубил их. Командор, казалось,
погрузился в какие-то горькие воспоминания.
Воспоминания о чем? Несомненно, о Тектоне во время Летнего Прилива.
Ребка не стал больше ничего говорить. Вместо этого он выругался, как
следует, и признал неприятную правду. Он не хотел этой работы, работы
нянькой, работы, прервавшей самую интересную экспедицию всей его жизни.
Его забрали с Парадокса, несмотря на отчаянное сопротивление, он не хотел
на Добеллию, не хотел иметь ничего общего с Максом Перри, и его совсем не
интересовала оборвавшаяся карьера мелкого бюрократа.
Однако гордость не позволяла бросить это задание, пока он не выяснит
точно, что погубило этого человека. Было видно, Перри - человек сломанный,
хотя это и не бросалось в глаза.
И еще одно было очевидно: нечто погубившее Перри находилось на
Тектоне. На Тектоне в период Летнего Прилива.
Это означало, что и Ребке придется вернуться туда, на то место и в то
время, где и когда, по всем свидетельствам, человеку выжить невозможно.
ВКА N_269
ГАЛАКТИЧЕСКИЕ КООРДИНАТЫ: 26837,186/17428,947/363,554
НАЗВАНИЕ: Пуповина
МЕСТОПОЛОЖЕНИЕ (ЗВЕЗДА/ПЛАНЕТА): Мэндел/Добеллия (дублет)
УЗЛОВАЯ ТОЧКА БОЗЕ-СЕТИ: 513
ПРИБЛИЗИТЕЛЬНЫЙ ВОЗРАСТ: 4,037 +- 0,15 мегалет
ИСТОРИЯ ИЗУЧЕНИЯ. Открыт во время облета Мэндела автоматическим
зондом в 1446 г.Э. Первый осмотр пилотируемым кораблем произведен в 1513
г.Э. (Добеллии и Хингклифф). Первое посещение в 1668 г.Э. (корабль типа
"Скайскан", Ву и Танака). Впервые использован поселенцами Добеллии в 1742
г.Э. Система постоянно используется с 1778 г.Э.
ФИЗИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ. П. представляет собой транспортную
систему, соединяющую планеты системы Добеллии, Опал (первоначально
Эренкнехтер) и Тектон (первоначально Кастельнуово). Это цилиндр двенадцати
тысяч километров в длину и от сорока до шестидесяти метров в ширину,
постоянно закрепленный на Опале (крепление на дне океана) и
электромагнитно сопряженный со Тектоном. Сопряжение нарушается при
прохождении Добеллии через периастрон. Это максимальное сближение
происходит каждые 1,43 стандартных года.
Изменение длины П. осуществляется посредством Ворота, использующего
локальную пространственно-временную сингулярность (предполагается, что это
также артефакт), что позволяет П. автоматически подстраиваться к
изменяющемуся расстоянию между Опалом и Тектоном. Ворот осуществляет также
автоматический забор П. с поверхности Тектона во время максимального
приливного воздействия Мэндела, так называемого "Летнего Прилива". Система
управления в настоящее время освоена на практике, но так и не установлено,
какой сигнал или датчик включает Ворот (т.е. временной, силовой или
какого-то другого типа).
Станция-на-Полпути (9754 км от центра масс Опала и 12918 км от центра
масс Тектона) позволяет осуществлять погрузку или выгрузку грузов,
предназначенных для отправки в космическое пространство или прибывших
оттуда.
ПРИМЕЧАНИЕ. П. является одним из самых простых и понятных артефактов
и поэтому не привлекает внимания серьезных исследователей технологии
Строителей. Вместе с тем, в ней есть свои секреты, так как несмотря на всю
свою простоту, она является одним из самых поздних сооружений Строителей
(возраст - менее пяти миллионов лет). Некоторые археоаналитики
предполагают, что это указывает на начало упадка цивилизации Строителей,
приведшего затем к ее крушению и исчезновению с галактической арены более
трех миллионов лет тому назад.
ФИЗИЧЕСКАЯ ПРИРОДА. Силовые кабели из бездефектного твердого водорода
со стабилизированным мюонным соединением. Напряжения в кабелях
соответствуют прочности космических конструкций человечества и
кекропийцев, но не превосходят их.
Транспортные капсулы приводятся в движение линейными синхронными
моторами с обычными приводами. Техника крепления капсул на кабеле неясна,
но, по-видимому, использует те же принципы, что и пространственная сеть
системы Кокона (см. ВКА N_1).
Природа Ворота также неясна. По всей видимости, это артефакт
Строителей, а не часть системы Добеллии.
ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАЗНАЧЕНИЕ. Система транспортировки. До прибытия людей
система бездействовала по крайней мере три миллиона лет. В настоящее время
постоянно используется. В других целях, по-видимому, не применялась.
Д.Лэнг "Всеобщий каталог артефактов", 4-ое издание.
7. 27 ДНЕЙ ДО ЛЕТНЕГО ПРИЛИВА
Макс Перри предупреждал, что, по мере приближения Летнего Прилива,
Тектон будет превращаться из иссушенной, но мирной планеты с высокой
сейсмической активностью в содрогающийся ад потоков расплавленной лавы и
растекающейся земли. Однако, вопреки его прогнозу, в этот год Великого
Парада Тектон оказался... непредсказуемым.
Опал, видимо, тоже изменялся. В гораздо большей степени, чем это
сознавали жители планеты.
Эта мысль пришла Ребке в голову, когда они летели над Опалом,
возвращаясь от подножья Пуповины к космопорту "Звездной стороны", где их
должна была ждать Дари Лэнг.
Шестью днями раньше полет над затянутой облаками планетой к Пуповине
был скучным: ни малейшего ветерка и не на что смотреть, кроме сплошной
серой пелены вверху и внизу. Теперь же, за двадцать семь дней до Летнего
Прилива, аэрокар швыряло из стороны в сторону яростными ветрами.
Восходящие воздушные потоки трепали плоскости и били в фюзеляж. Максу
Перри приходилось поднимать аэрокар все выше и выше, чтобы уйти от
проливного дождя, черных грозовых туч и вихревых воронок.
Итак, обитатели Опала были убеждены, что с ними ничего не случится,
несмотря на более сильные, чем обычно, приливы.
Ханс Ребка не был в этом так уверен.
- Вы делаете большое упущение, - сказал он Перри, когда они начали
спускаться сквозь разрыв в облаках к космопорту Звездного полушария,
считая, что на Опале приливы будут такими же, как всегда, разве чуть
побольше.
- Зато вы все драматизируете, - последовал холодный ответ.
Как только Тектон исчез в непроницаемом облачном небе Опала, в Перри
снова взяла верх его вторая натура: хладнокровная, замкнутая, безразличная
ко всему. Он не хотел обсуждать ни их приключение на поверхности Тектона,
ни свои размышления по поводу того, что все это могло бы значить.
- Не берусь утверждать, что на Опале все будет точно так же, как
раньше, - продолжал он, - но все-таки считаю, что не произойдет. Возможно,
приливные силы окажутся слишком велики для некоторых самых больших
Слингов. Ну, расколются один-два... Тем не менее опасности для людей нет.
Если понадобится, все выйдут в море и переждут Летний Прилив на воде.
Ребка прикусил язык, вцепившись в подлокотники своего кресла -
аэрокар попал в воздушную яму, и одну-две секунды они провели в
невесомости.
- Все может оказаться не так, - сказал он, как только сердце его
вернулось на свое место.
Он снова испытывал желание покопаться в Перри, расшевелить его,
посмотреть, на что и как тот будет реагировать. Это напоминало ввод данных
в черный ящик с определенным набором вводов и контролируемым выходом.
Делайте это достаточно часто, говорила теория, и вы определите абсолютно
все функции ящика, хотя, возможно, не узнаете, почему он их выполняет. Но
в случае Перри создавалось впечатление, что перед вами два разных ящика. В
одном из них находился способный, вдумчивый и привлекательный человек, а в
другом обитал моллюск, прячущийся в свою раковину при столкновении с
определенными воздействиями.
- Эта ситуация напоминает мне происшествие на Пеликаньем Следе, -
продолжал Ребка. - Слышали, что там случилось, командор?
- Если и слышал, то забыл.
Такой реакции Ребка вовсе не хотел, но у Макса Перри было оправдание:
его внимание поглотила система автоматической стабилизации, обеспечивающая
мягкую посадку.
- Их ситуация сравнима с ситуацией на Опале, - не унимался Ребка, -
за исключением того, что там дело было не в морских приливах, а в
соотношении биомасс растений и животных.
По прибытии туда первых колонистов, все шло прекрасно. Но каждые
сорок лет Пеликаний След проходил через кометный хвост. Мелкие частицы
летучих веществ обычно до земли не долетали, испаряясь в атмосфере.
Влажность увеличивалась на несколько процентов, а температура подскакивала
на пару-другую градусов. Соотношение "растения-животные" резко падало,
количество кислорода уменьшалось, но потом, менее, чем за год все
приходило в норму. Ничего особенного.
Все так и считали. Так продолжали думать, даже когда местные
астрономы предсказали, что при следующем прохождении Пеликаний След
захватит на тридцать процентов больше вещества, чем обычно.
- По-моему, теперь я вспоминаю эту историю. - Перри демонстрировал
вежливый, но прохладный интерес. - Это случай, который мы изучали до того,
как я прибыл на Добеллию. Что-то там пошло не так, и они чуть не потеряли
всю колонию. Верно?
- Ну, это зависит от того, с кем вы об этом говорили. - Ребка
заколебался, насколько откровенно можно рассказывать. - Ничего нельзя было
доказать, но я думаю, что вы правы. Они прошли по самому краю. Я-то вот
что хочу подчеркнуть: случилось то, чего используемые физические модели не
предсказывали. Более высокое поступление кометного вещества изменило
биосферу Пеликаньего Следа и вывело ее на новый стабильный уровень.
Содержание кислорода за три недели с четырнадцати процентов упало до трех.
И оставалось таким, пока не подоспела бригада терраформистов и не начала
снова увеличивать его. Это неожиданное изменение убило бы почти всех,
потому что за отпущенное им природой время они не могли ничего успеть,
даже эвакуироваться.
Макс Перри кивнул.
- Знаю. Правда, один человек на Пеликаньем Следе все равно решил
вывести людей задолго до кометного дождя. Он изучал изменения по
окаменелостям, верно? Это классический случай: человек непосредственно на
месте знал больше, чем догадывался кто бы то ни было на расстоянии
нескольких световых лет. Он, нарушив все инструкции своего начальства,
заслужил звание героя.
- Не совсем. Его _о_б_р_у_г_а_л_и_ за то, что он сделал это.
Аэрокар уже коснулся поверхности и подруливал к космопорту, и Ребка
решил оставить эту тему. Сейчас не тот момент, когда стоит рассказывать
Максу Перри, о ком шла речь. И хотя он получил публичное порицание, но
потихоньку его поздравили за то, что он самовольно нарушил письменные
инструкции Координатора Сектора. Тот факт, что его непосредственные
начальники _н_а_м_е_р_е_н_н_о_ не ознакомили его с этими письменными
инструкциями никогда даже не упоминался. Это являлось частью философии
правительства Круга Фемуса: аварийщики работают лучше, если знают не все.
Снова и снова он приходил к убеждению, что ему сообщили не все факты перед
заброской на Добеллию.
- Я хочу сказать, что с подобной ситуацией можно столкнуться и на
Опале, - продолжал он. - Когда равновесие любой системы периодически
нарушает какая-то сила, увеличение этой силы приведет не просто к большему
отклонению от равновесия. Вы столкнетесь с бифуркацией, разветвлением, и
за этим иное финальное состояние. Предположим, что приливы на Опале станут
достаточно большими, чтобы взаимодействовать хаотически. У вас тогда будут
повсеместные турбуленции, вихревые потоки, водовороты, смерчи. Возможно,
чудовищные солитоны, единичные волны высотой в одну-две мили. Лодки такого
не выдержат, и Слинги тоже. Сможете вы, если понадобится, эвакуировать во
время Летнего Прилива всех? Я имею в виду не в море, а вообще с планеты?
- Сомневаюсь. - Перри выключил двигатели и покачал головой. - Я могу
даже сказать более определенно. Нет, не сможем. Да и куда нам всех
эвакуировать? У Гаргантюа четыре спутника почти таких же больших, как
Опал, и у двух из них есть атмосфера, но это метан и азот, а не
кислород... и на них слишком холодно. Единственное место для эвакуации -
Тектон. - Он искоса взглянул на Ребку. - Полагаю, вы оставили идею, что
кто-нибудь захочет отправиться _т_у_д_а_?
Проливной дождь, сопровождавший их до самого космопорта, почти
прекратился. Аэрокар остановился возле здания, в котором Перри поселил
Дари Лэнг.
Ханс Ребка поднялся с сиденья и потер колени. Предполагалось, что
Дари Лэнг ждет встречи с ними и, несомненно, услышала приближение
аэрокара, но около здания ее не было. Вместо нее там стоял высокий и
худой, как скелет, мужчина с огромной лысой головой. Он вышел из-под
нависающего карниза и уставился на приближавшийся аэрокар. Над головой он
держал яркий зонтик. Сверкающая белизна его костюма, подчеркнутая голубым
кантом и золотом эполет, говорила знатоку, что его материал соткан из
тонких нитей дитрона.
Издалека он казался очень внушительным и элегантным, несмотря на
обожженное жесткой радиацией до пурпурно-красного цвета лицо. Вблизи же
стало заметно, что его губы и брови непроизвольно подергиваются.
- Вы знали, что он здесь будет? - Ребка незаметно показал большим
пальцем в сторону новоприбывшего. Ему не надо было называть незнакомца.
Членов советов Альянса видели редко, но их форма была хорошо знакома всем
клайдам на всех мирах этого рукава галактики.
- Нет, но я не удивлен. - Макс Перри придержал дверь аэрокара, чтобы
Ребка спустился на Слинг. - Нас не было шесть дней, а в его расписании
значился именно этот отрезок времени.
Человек не двинулся, когда Перри и Ребка сошли на землю и поспешили
укрыться под широким карнизом. Он сложил свой зонтик и стоял так с
полминуты, не обращая внимания на стекавшие по его лысине капли дождя.
Наконец он повернулся к ним.
- Добрый день, хотя погода не добрая. И, как я понимаю, будет еще
хуже. - Его голос соответствовал внешности, густой и звучный, слегка
грубоватый, но с изысканным акцентом жителя Миранды. Он выставил вперед
левое запястье, на котором было навечно нанесено, кто он такой. - Я
Джулиус Грэйвз. Полагаю, вы получили уведомление о нашем прибытии.
- Получили, - сказал Перри.
В его тоне звучала настороженность. Присутствие члена Совета любого
клайда сразу заставляло задуматься о своих грехах и осознать пределы своей
власти. Ребка с интересом подумал, нет ли у Грэйвза какого-то другого
повода для посещения Опала. Одно он знал точно: члены Совета отчаянно
заняты и не любят тратить время попусту.
- В поступившей информации не было данных о причинах вашего визита, -
произнес он, протягивая руку. - Капитан Ребка, к вашим услугам, а это
командор Перри. Почему вы решили посетить систему Добеллии?
Грэйвз не шевельнулся. Секунд пять от стоял молча и неподвижно.
Наконец наклонил свою бугристую голову в сторону подошедших, кивнул и
громко чихнул.
- Возможно, на вопрос лучше ответить в помещении. Я замерз. С
рассвета жду здесь возвращения остальных.
Перри и Ребка переглянулись. Остальных? Возвращения откуда?
- Они отбыли восемь часов назад, - продолжал Грэйвз, - как раз когда
я прибыл сюда. Ваш прогноз погоды извещает... - глубоко посаженные глаза
затуманились, - что на Звездную сторону надвигается пятибалльный шторм.
Для тех, кто не знаком с условиями жизни в Круге Фемуса, такие штормы
могут быть очень опасны. Я беспокоюсь и хотел бы с ними поговорить.
Ребка кивнул. На один вопрос ответ он получил: к Дари Лэнг
присоединились другие посетители Опала, не из Круга Фемуса. Но кто именно?
- Нам лучше проверить въездные декларации, - тихо сказал он Перри. -
Посмотреть, что мы заполучили.
- Посмотрите, если хотите. - Грэйвз уставился на него. Бледно-голубые
глаза, казалось, видели Ребку насквозь. Советник плюхнулся на стул из
желтого тростника и плетеного камыша, шмыгнул носом и продолжил: -
Вообще-то, вам смотреть ничего не надо, я могу вам сообщить, что к Дари
Лэнг из Четвертого Альянса присоединились Атвар Х'сиал и Ж'мерлия из
Кекропийской Федерации. После встречи с ними я проверил их всех. Они те,
за кого себя выдают.
Ребка прикинул, сколько это занимает времени, и открыл было рот, но
Перри его опередил:
- Это невозможно.
Грэйвз посмотрел на них, и его кустистые брови вздрогнули.
- С момента вашего прибытия, по вашим словам, прошел всего один день,
- проговорил Перри. - Если бы вы послали запрос через ближайшую точку
Бозе-сети сразу по прибытии и вам мгновенно ответили, то на это ушло бы не
меньше стандартных суток, то есть три полных опальских дня. Я знаю это,
проверял неоднократно.
"Перри совершенно прав, - подумал Ребка, - и он сообразительнее, чем
я себе представлял, но он делает тактическую ошибку. Члены Совета не лгут
и обвинять их в этом - только напрашиваться на неприятности".
Но Грэйвз улыбнулся, в первый раз с момента их встречи.
- Командор Перри, я благодарен вам. Вы облегчили следующую мою
задачу. - Он вытащил из кармана безупречно белый кусок ткани, вытер мокрую
макушку своей лысой головы и широкий бугристый лоб. - Вы спрашиваете,
откуда мне это известно. Как я уже сказал, я Джулиус Грэйвз, но в
некотором смысле я также Стивен Грэйвз. - Он откинулся на стуле, на
секунду закрыл глаза, моргнул и продолжил: - Когда меня пригласили в
Совет, мне объяснили, что я должен буду знать историю, биологию и
психологию всех разумных и потенциально разумных существ во всем нашем
спиральном рукаве галактики. Необходимый объем знаний превышал возможность
человеческой памяти.
Мне предложили на выбор, если я захочу, вживить в меня неорганическую
высокоплотную память, такую громоздкую и тяжелую, что мои голова и шея
потребуют постоянной поддержки, что-то вроде подпорок. Такой способ любят
члены Совета из Сообщества Зардалу. Или же я мог развить внутри себя
мнемонического близнеца, вторую пару мозговых полушарий, разросшихся из
моей собственной мозговой ткани и применяемых только для хранения и
использования информации. Их нужно было встроить в мой череп, за корой
головного мозга, слегка увеличив внутричерепное пространство.
Я выбрал второе решение. Меня предупредили, что поскольку эти
полушария являются моей неотъемлемой частью, их способность к накоплению и
хранению информации будет сильно зависеть от моего физического состояния.
Я объясняю это, чтобы вы не считали меня необщительным, если я откажусь
выпить или проявлю, казалось бы, чрезмерную заботу о своем здоровье. Мне
следует быть крайне осторожным в отношении всех стимуляторов, используемых
для отдыха и развлечения, иначе я нанесу ущерб мнемоническим поверхностям,
а Стивен этого не любит.
Он улыбнулся, и когда снаружи раздался вой ветра, на его лице
отразились какие-то противоречивые чувства. Ветер ударил в стены низкого
здания, и они задрожали.
- Я не сказал вам еще, - продолжал он, - что у внутреннего
мнемонического близнеца может проснуться сознание, вернее осознание себя
как личности. Это и случилось. Как я уже говорил, я Джулиус Грэйвз, но я
также и Стивен Грэйвз. Он источник моих сведений о Дари Лэнг и кекропийке
Атвар Х'сиал. А теперь давайте перейдем к другой теме.
- Может Стивен разговаривать? - спросил Ребка.
Макс Перри, казалось, был спокоен. Один член Совета, сующий повсюду
нос, уже достаточно плохо, а их тут оказалось двое! И всегда ли
победителем оказывался Джулиус Грэйвз? Судя по выражению его лица, в нем
шла сильная внутренняя борьба.
Грэйвз покачал головой.
- Стивен не говорит. Он не видит, не слышит, не осязает и не
чувствует, если только я не переключу свои сенсорные вводы на передачу
сведений на хранение. Однако Стивен умеет думать и утверждает, что лучше
меня. Как он мне говорит, у него для этого больше времени. Я получаю от
него мысли в форме возвращающихся воспоминаний. Я могу их переводить, и
при этом многим кажется, будто с ними разговаривает непосредственно
Стивен.
Он замолчал на какое-то время, а когда заговорил, его голос стал
как-то гораздо моложе и живее:
- Привет. Рад очутиться на Опале. Никто не говорил, что здесь будет
такая вшивая погода, одно хорошо - там, где я нахожусь, при дожде не
промокнешь.
Голос снова зазвучал глуховато и хрипловато.
- Приношу свои извинения. У Стивена слабость к шуточкам и ужасное
чувство юмора. Мне контролировать ни то, ни другое не удается, но я
стараюсь их не очень выпускать на волю. И признаюсь, стал очень полагаться
на знания Стивена. Например, у него в памяти все сведения об условиях
жизни на этой планете, а мои знания о ней явно недостаточны. Сожалею о
своей лени. Теперь давайте вернемся к делу. Я сейчас на Добеллии по делу
совсем не шуточному, и юмор здесь неуместен.
- Убийство, - пробормотал Перри после долгой паузы. Шторм приблизился
и бушевал вовсю. Причем видно было, что Перри чувствовал себя очень
неуютно, когда ветер завывал особенно громко. Не в силах усидеть на месте,
он зашагал перед окном, поглядывая то на гнущиеся под бурей кусты и
высокие травы, то на бегущие облака, красноватые от ржавого света
Амаранта. - Убийство, - повторил он, - множественное убийство. Так сказано
в вашей заявке на посещение Опала.
- Сказано. Но только потому, что я не хотел выдвигать более серьезные
обвинения по Бозе-сети. - Джулиус Грэйвз явно перестал шутить. - Точнее
говоря, геноцид. Пожалуй, я пока скажу сдержаннее, подозрение в геноциде.
Он спокойно огляделся по сторонам. Дождь вновь забарабанил по крыше и
стенам. Двое других людей в комнате окаменели: Макс Перри застыл у окна,
Ханс Ребка на краешке стула.
- Геноцид. Подозрение в геноциде. А какая разница? - наконец спросил
Ребка.
- С некоторых точек зрения никакой, - полные губы дернулись и
задрожали. - Нет ограничений по времени и по месту при расследовании и
того, и другого. Но у нас только косвенные улики, без доказательств и
признания. Моя задача найти прямые улики. Я собираюсь обнаружить их здесь,
на Опале.
Грэйвз полез в отделанный голубым кантом карман своей куртки и достал
два стереокубика.
- Как ни покажется странным, вот обвиняемые в преступлении. Елена и
Джени Кармел, двадцати одного стандартного года, родились и выросли на
Шасте. Как видите, это идентичные сестры-близнецы.
Он протянул кубики обоим собеседникам. Ребка увидел двух девушек,
загорелых и большеглазых, с приятными лицами, одетых в сочетающиеся цветом
платья, рыжевато-зеленое и светло-коричневое. Но Макс Перри, по-видимому,
увидел в этих картинках что-то еще. Он ахнул, как будто узнав кого-то, и,
наклонившись вперед, схватил кубик. Секунд двадцать он, не отрываясь,
смотрел на девушек, потом напряжение ушло, и он поднял глаза.
Джулиус Грэйвз наблюдал за обоими. У Ребки внезапно создалось
убеждение, что эти туманные голубые глаза ничего не упускают. Странность и
эксцентричность, возможно, были искренними, а может быть и напускными, но,
во всяком случае, за всем этим стоял мощный, хотя и странный ум. Дураки
членами Совета не становятся.
- Вы, кажется, знаете этих девушек, командор Перри? - спросил Грэйвз.
- Если вы с ними встречались, мне необходимо знать, где и когда.
Перри покачал головой. Его лицо стало даже как-то бледнее обычного.
- Нет. Просто на какое-то мгновение, при первом взгляде, я подумал,
что они... что это кто-то другой. Женщина, которую я знал очень давно.
- Кто? - Грэйвз подождал, а затем, поняв, что Перри больше ничего не
скажет, продолжил: - Я не собираюсь ничего скрывать от вас, и настоятельно
прошу ничего не скрывать от меня. С вашего разрешения я позволю Стивену
рассказать все остальное. У него самая полная информация, а мне трудно так
говорить, чтобы чувства не захлестывали и не влияли на объективность
суждений.
Подергивание прекратилось. Лицо Грэйвза успокоилось, став молодым и
более счастливым.
- Ладно, поехали, - проговорил он. - Печальная история Елены и Джени
Кармел. Шаста - мир богатый, и там молодым позволяют делать все, что
хочется. Когда близняшкам Кармел исполнился двадцать один год, им подарили
космическую яхту "Летний сон". Однако вместо того, чтобы порхать по своей
родной планетной системе, как большинство других молодых, они уговорили
свою семью поставить на их корабль Бозе-систему и отправились в настоящее
космическое путешествие. Посетили девять миров Четвертого Альянса, три из
Сообщества Зардалу. На последней планете их маршрута они решили испытать
"жизнь, как она есть", так было сказано в их передаче домой. Другими
словами, с удобствами понаблюдать за жизнью отсталого мира...
...они приземлились на Павлине-4 и поставили роскошную палатку. Пав-4
- бедная болотистая планета Сообщества. Вернее сказать, бедная теперь, но
бывшая достаточно богатой до того, как за нее взялись люди. Тогда, по ходу
дела, оказалось, что им мешают местные жители, амфибии, так называемые
берсии. Почти всех их уничтожили, но к тому времени и планету обобрали,
так что промышлявшие там люди оставили ее. Уцелевшие берсии, которых было
очень немного, получили статус "потенциально разумных" и стали считаться
охраняемым видом. Наконец...
Грэйвз остановился. Лицо его выглядело как маска с меняющимися
выражениями. И даже не было понятно, кто говорит - Джулиус или Стивен.
- Были ли берсии разумными? - мягко сказал он. - Этого никто теперь
не узнает. Нам известно лишь, что берсии полностью истреблены. Две
последние семьи уничтожены два месяца назад... Еленой и Джени Кармел.
- Но ведь наверняка не нарочно? - Перри все еще продолжал сжимать в
руках кубик с изображениями девушек и неотрывно смотрел на них. - Это,
должно быть, произошло случайно.
- Очень может быть. - Судя по серьезному тону, слово снова взял
Джулиус Грэйвз. - Мы не знаем, потому что близнецы Кармел не остались для
объяснений. Они сбежали и продолжали убегать, пока неделю назад мы не
перекрыли для них Бозе-Сеть. И теперь им бежать некуда.
Шторм забушевал с новой силой. Снаружи доносилось дикое завывание
ветра, громкий рев сирены и стук дождя по крыше. Ребка мог бы и дальше
слушать Грэйвза, но Перри при первых же звуках сирены направился к двери.
- Приземление. Эта сирена означает, что кто-то в беде. Они с ума
сошли, при шторме в пять баллов...
Он убежал. Джулиус Грэйвз медленно поднялся на ноги. Его остановила
рука Ханса Ребки.
- Они сбежали, - повторил Ребка. В залитом дождем окне он различил
огни опускающегося аэрокара, который бросало из стороны в сторону и
вверх-вниз. До земли оставалось несколько метров, и ему самому следовало
идти туда. Но сначала он хотел удостовериться в одной вещи. - Они сбежали.
И они прибыли... на Опал?
Грэйвз покачал массивной, покрытой шрамами головой.
- Я тоже так думал и поэтому попросил допуск сюда. Стивен рассчитал
траекторию их полета: она заканчивалась в системе Добеллии. Но когда я
прибыл сюда, то сразу поговорил с диспетчерами космопорта. Они уверили
меня, что никто не посадит корабль с Бозе-двигателем на этой планете, без
их ведома.
Снаружи донесся новый сигнал тревоги и вспыхнули красно-оранжевые
предупредительные огни. Люди что-то кричали визгливыми голосами. Глядя в
окно, Ребка увидел, как аэрокар коснулся полосы, подскочил и,
перевернувшись, ударился о землю. Ребка рванулся к двери, но его удержал
Грэйвз, внезапно схватив за руку.
- Когда командор Перри вернется, я сообщу ему о новой просьбе, - тихо
проговорил Грэйвз. - Мы не хотим обыскивать Опал. Близнецов здесь нет, но
они в системе Добеллии. А это может означать только одно: они на Тектоне.
Он склонил голову набок, словно в первый раз услышав вой сирены и
скрежет рвущегося металла.
- Нам необходимо обыскать Тектон, и поскорее, но сейчас, кажется,
есть более неотложные проблемы.
8. 26 ДНЕЙ ДО ЛЕТНЕГО ПРИЛИВА
"Момент смерти. Вся жизнь проходит перед вашими глазами".
Дари Лэнг ощутила боковой удар ветра, когда колеса аэрокара коснулись
земли во второй раз. Она увидела, как сломалось оземь правое крыло,
почувствовала, что машина оторвалась от полосы, и поняла: они
переворачиваются. Раздался треск обшивки.
Внезапно черная земля пронеслась в каком-то футе у нее над головой.
По лицу текла какая-то грязь, мешавшая дышать. Свет исчез, оставив ее в
полной темноте.
Когда ремни безопасности врезались в грудь, боль прояснила сознание.
Она почувствовала себя обманутой.
Неужели _э_т_о_, пробегающее перед мысленным взором, и есть ее жизнь?
Если так, то какой же несчастной и скудной она была. Все, что ей
вспоминалось, это Стражник, то, как она не могла понять, что он,
собственно, такое. Никогда не могла разгадать древнюю тайну, узнать, что
случилось со Строителями. И все эти световые годы понадобились только для
того, чтобы раздавить ее, словно жука, в грязи паршивой мелкой планетки?
Словно жука... Мысль о жуках принесла с собой легкое чувство вины.
Почему?
И тогда она, вися на ремнях вниз головой, вспомнила. Думать было
трудно, но необходимо. Она жива. Жидкость, стекавшая по ее носу и
заливавшая глаза, жгла неимоверно, но она была слишком холодной для крови.
А как обстоит дело с остальными двумя пассажирами, с Атвар Х'сиал и
Ж'мерлией? "Они не жуки, - подумала она. - Даже, пожалуй, она больше
похожа на насекомое, чем они. РАЗУМНЫЕ СУЩЕСТВА. Стыдись, Дари Лэнг!
Неужели ты убила их своими паршивым пилотированием?"
Дари изогнула шею, чтобы поглядеть назад. С шеей было что-то
неладное. Сильный удар обжег ей горло и левое плечо, еще до того, как она
повернулась. Она ничего не видела.
- Ж'мерлия! - Звать Атвар Х'сиал было бесполезно. Даже если
кекропийка и смогла бы ее услышать, ответить ей бы не удалось. - Ж'мерлия!
Никакого ответа. Но какие-то человеческие голоса доносились снаружи.
Они звали ее? Нет, их крики обращены друг к другу... Разобрать слова из-за
свиста ветра было невозможно.
- Отсюда этого не сделать, - донесся мужской голос. - Крыша
раскололась совсем. Если не выдержит эта стойка, их просто раздавит весом
машины.
- Они и так погибли. - Это женский голос. - Посмотрите, как они
ударились. Их же расплющило. Хочешь ждать подъемник?
- Нет. Я кого-то услышал. Подержи свет. Полезу внутрь.
Свет! Дари охватила паника. Темнота вокруг нее была абсолютной,
чернее любой полночи, черной, как пирамида в центре Стражника. В это время
года на Опале круглые сутки был свет от Мэндела и его соседа Амаранта.
Почему же ничего не видно?
Она старалась проморгаться, но у нее ничего не выходило. С трудом
протянула правую руку, чтобы протереть глаза. Левая рука куда-то исчезла.
Она ее совсем не чувствовала, никакого даже легкого отклика, только боль в
плече, когда пыталась ею пошевелить.
Протертые глаза сильно жгло, и все равно ничего не было видно.
- Господи, ну и каша. - Это был снова голос мужчины. Перед ней как
будто что-то замерцало, вроде света фонарика перед закрытыми глазами. -
Элли, их здесь трое... по-моему. Два чужака, они обнялись друг с другом. И
тут всюду эта жидкость из насекомых. Не знаю, что тут у них чье. Боюсь их
трогать. Пошли сигнал бедствия, попытайся найти в аэропорту или по
соседству кого-нибудь, разбирающегося в анатомии чужаков.
Последовал слабый ответ, разобрать который она не смогла.
- ...Проклятье, не знаю. - Голос приблизился. - Ничего не движется,
может, они все мертвы. Не могу ждать. Все покрыты черным маслом. Одна
искра, и они превратятся в головешки.
Далекие голоса, не разобрать толком, но не одного человека.
- ...ничего не значит. - Голос прозвучал рядом с ней. - Их надо
вытащить. Кто-нибудь, заберитесь сюда помочь.
Руки, схватившие Дари, старались не причинять боль, но когда они
коснулись плеча и шеи, боль миллионами галактик закрутилась в черноте ее
невидящих глаз. Она издала отчаянный вопль, который должен был всех
оглушить, но получился похожим на кошачье мяуканье.
- Замечательно! - Хватка переместилась с плеча и стала еще сильней. -
Этот жив. Приходит в себя. Лови.
Дари протащили по грязной путанице корней и обломанных кустов. Комок
слизистого, мерзко пахнущего мха забился в ее открытый рот. Ее начало
мучительно тошнить. Когда торчащий корень впился в сломанную ключицу, ей
вдруг пришло в голову, что она вовсе не обязана все это терпеть в
сознании.
Наступило забытье. Наступило время прекратить борьбу. Время
отдохнуть, найти убежище в успокоительной черноте.
Дари потребовался день, чтобы убедиться: _д_и_а_л_о_г_ между
человеком и кекропийцем невозможен без помощи Ж'мерлии или другого
лотфианина-посредника, но общаться они могли.
Жесткий внешний скелет кекропийцев не позволял видеть "выражение
лица" в человеческом смысле. Однако язык жестов использовался обоими
видами разумных существ. Им просто надо было понять систему знаков друг
друга.
Например, когда Атвар Х'сиал была уверена в ответе, который даст Дари
на ее вопрос, то слегка отклонялась назад. Она также часто поднимала одну
или две передние ноги. Когда не знала ответа и стремилась его узнать,
нежный хоботок сокращался и складывался... чуть-чуть. А когда была очень
взволнована или встревожена (разницу определить было трудно) каким-либо
вопросом или замечанием, волоски и щетинки на ее длинных веерообразных
антеннах выпрямлялись и становились как бы более прямыми и пушистыми.
Что и произошло, когда на сцене появился Джулиус Грэйвз.
Дари знала о существовании Совета, об этом знали все, но она была
слишком поглощена своими интересами, чтобы обращать на него какое-то
внимание. И, вообще, у нее до сих пор было довольно туманное представление
о его функциях, хотя она знала, что в них входит рассмотрение этических
вопросов.
- Но, профессор Лэнг, так и предполагалось, что о его функциях никто
не будет знать ничего определенного, - сказал Грэйвз.
Он улыбнулся, и улыбка на его хирургически расширенной, похожей на
обтянутый кожей череп, голове показалась ей просто угрожающей. Оставалось
не совсем ясно, когда он прибыл в космопорт Звездной стороны, но время
навестить ее выбрал очень неудачное. Они с Атвар Х'сиал закончили
предварительное обсуждение и собрались поговорить конкретно: кто что будет
делать, зачем и когда.
- Обязанности членов Совета все понимают весьма неопределенно, -
продолжал Грэйвз. - За исключением тех, чьи действия и делают необходимым
существование Совета.
Лицо Дари снова выдало ее, она в этом не сомневалась. То, что они с
кекропийкой собирались сделать, к Совету не относилось: не было ничего
неэтичного в том, чтобы обойти бюрократию в интересах науки, даже если об
этих научных интересах никто на Опале не был полностью осведомлен. Что там
еще делали члены Совета?
Но Грэйвз уставился на нее своими туманными сумасшедшими глазами и,
наверняка, прочитал в них, что она чувствует себя виноватой.
А если не прочитал в глазах, то, несомненно, заметил это по Атвар
Х'сиал. Ее антенны стояли и были распушены так, что походили на щетки, а
Ж'мерлия буквально тараторил, торопясь все высказать.
- Позднее, уважаемый Советник, мы будем счастливы встретиться с вами,
позднее. Но в настоящее время у нас срочная, ранее назначенная встреча. -
Атвар Х'сиал зашла так далеко, что взяла руку Дари Лэнг своей суставчатой
ножкой. Когда кекропийка потащила ее к двери, наружу, где не переставая
шел дождь. Дари в первый раз заметила, что нижняя часть ножки представляет
собой подушечку, сплошь покрытую черными волосками, похожими на крючки.
Дари не вытащила бы у нее свою руку, даже если бы захотела устроить сцену
при Джулиусе Грэйвзе.
Этот атавистический признак достался Атвар Х'сиал от далеких предков,
которым, наверное, такие волоски-крючочки были нужны, чтобы цепляться за
камни и деревья.
"Что ж, никто из нас не выпрыгнул из головы богини, - подумала она, -
все мы имеем какие-то остаточные органы или ткани, следы эволюции".
Дари машинально посмотрела на свои собственные ногти. Они были
грязными. Получается, что она тоже скатывается к мерзким привычкам Опала и
Тектона.
- Куда пойдем? - прошептала она, Джулиусу Грэйвзу потребуется
феноменальный слух, чтобы разобрать ее слова на фоне дождя, но она была
уверена, что он смотрит им вслед. Наверняка, он раздумывает о том, куда
они идут в такую отвратительную погоду. Она гораздо лучше чувствовала
себя, когда его рядом не было.
- Через минуту поговорим. - Ж'мерлия, получив напрямую сообщение
нервных феромонов Атвар Х'сиал, подпрыгивала вверх-вниз, как будто
промокшее насквозь покрытие взлетной полосы было раскаленным. Голос
лотфианина дрожал от нетерпения. - Давайте в аэрокар, Дари Лэнг, в
аэрокар!
Они вдвоем потянулись к ней, чтобы помочь подняться в него.
Она оттолкнула их лапы.
- Вы что, хотите, чтобы Грэйвз подумал, будто происходит какое-то
незаконное дело? - зашипела она на Атвар Х'сиал. - Успокойтесь!
Такая реакция позволила ей почувствовать собственное превосходство.
Кекропийцы славились своим хладнокровием и ясностью мыслей. Многие, в том
числе сами кекропийцы, говорили, что в смысле силы интеллекта и умения
мыслить они превосходят людей. И вот Атвар Х'сиал трепещет от страха, как
будто они замыслили тяжкое преступление.
Двое чужаков втиснулись в аэрокар вслед за ней, подталкивая ее
вперед.
- Вы не понимаете. Дари Лэнг. - Пока Атвар Х'сиал закрывала дверь,
Ж'мерлия заставлял ее сесть в кресло пилота. - Это ваше первое
столкновение с членом Совета великого клайда. Им нельзя доверять.
Считается, что они занимаются только этическими вопросами, но это не так:
У них нет стыда. Они считают себя вправе вмешиваться во все, даже в то,
что их мало касается. Мы не можем ничего обсуждать в присутствии Джулиуса
Грэйвза! Он нюхом почувствует, в чем дело, вмешается и погубит все, что мы
задумали. Нам надо улететь от него. Быстро.
И пока Ж'мерлия говорил, Атвар Х'сиал отчаянно махала ножкой, чтобы
Дари взлетела... прямо в штормовые тучи, которые угрожающе заполнили все
небо. Дари указала было на них, но тут же осознала, что кекропийская
эхолокация на таком расстоянии их не "увидит". Даже несмотря на
необыкновенные уши, мир Атвар Х'сиал ограничивался сферой диаметром всего
в сотню метров.
- В той стороне, на востоке, плохая погода.
- Тогда летим на запад, - торопил ее Ж'мерлия, - или на юг, или на
север. Но только взлетайте.
Лотфианин скорчился на полу аэрокара, в то время как Атвар Х'сиал
прислонилась головой к боковому окну. Ее слепое лицо смотрело в никуда.
Дари повела аэрокар вверх по крутой спирали, пробиваясь к более
прозрачным облакам слева. Если она сумеет подняться над ними, аэрокар
сможет летать много часов.
Кстати, сколько? Ей не слишком хотелось выяснять это. Лучше
продолжать подниматься, оставив шторм в стороне, и поискать спокойное
место, где неподалеку от края Слинга она сможет сесть.
Два часа спустя она вынуждена была оставить эту мысль. Свирепый ветер
не утихал. Они долетели до края Слинга и покружили над морем за его
пределами в поисках другого места для приземления, но ничего не нашли.
Хуже того, темная масса грозовых облаков следовала за ними. Плотная серая
стена заняла три четверти горизонта. По радио аэрокара сообщили о
надвигающемся пятибалльном шторме, но не удосужились объяснить, что это
означает. Мэндел сел за горизонт, и они летели, освещенные только мрачным
светом Амаранта.
Она повернулась к Атвар Х'сиал:
- Не вечно же нам здесь оставаться, и мне не хочется откладывать все
до последней минуты. Я собираюсь подняться повыше, чтобы пройти над
штормом. Затем мы, оставаясь наверху, повернем назад к космопорту. Самое
лучшее место для приземления то, откуда мы вылетели.
Атвар Х'сиал согласно кивнула, когда Ж'мерлия перевел ей слова Дари.
Кекропийка шторма не боялась, возможно, потому что не видела мчащихся
черных туч, говорящих о его силе. Ее все еще беспокоил Джулиус Грэйвз.
Пока они летели, Атвар Х'сиал через посредство Ж'мерлии полностью
изложила свой план. Как только капитан Ребка вернется, они узнают
официальную точку зрения по поводу их предполагаемого визита на Тектон.
Если разрешения не будет дано, они сразу двинутся на Тектоновую сторону в
аэрокаре, за аренду которого уже заплачено. Он спокойно ждал их на
маленьком взлетном поле другого Слинга неподалеку от космопорта. Чтобы его
достичь, им надо будет нанять местный аэрокар, чья дальность полета была
настолько ограничена, что Ребке и Перри даже в голову не придет, куда они
отправились.
Атвар Х'сиал с Ж'мерлией в качестве переводчика могла все это без
труда устроить. Чего она сделать не могла и для чего ей действительно была
необходима Дари Лэнг, так это реквизировать капсулу на Пуповине.
Она высказала все свои доводы, а Дари Лэнг, слушая ее вполуха,
боролась со штормом. Ни один кекропийец ни разу не бывал на Опале.
Появление же кекропийца на Тектоновой стороне и попытка его влезть в
капсулу Пуповины немедленно вызовет массу вопросов. Посадки в капсулу не
дадут без проверки разрешения на посещение Тектона, а это опять приведет к
Ребке и Перри.
- Но, - говорил Ж'мерлия, - вас воспримут совершенно спокойно. Мы уже
подготовили вам вполне хорошие документы.
Складчатый хоботок Атвар Х'сиал немного сжался. Она наклонилась к
Дари, ее передние лапки были сложены как в молитве. - Вы же человек... и
вы женщина.
Как будто это поможет! Дари вздохнула. Полного взаимопонимания между
ними явно не получалось. Она же, три раза повторила ей, что у людей
женские особи не воспринимаются безоговорочно в качестве руководителей и
авторитетов, но кекропийка не понимала этого.
Дари попыталась еще набрать высоту. Этот шторм представлял собой
н_е_ч_т_о_. Им было необходимо над ним подняться и обойти тучи, но,
несмотря на всю прочность и устойчивость аэрокара, радость при мысли об
этом ее не охватывала.
- Мы знаем правильную последовательность команд управления
восхождением по Пуповине, - продолжал Ж'мерлия. - Как только вы обеспечите
нам посадку в капсулу, между нами и поверхностью Тектона преград не
останется.
Слова эти должны были успокоить и ободрить Дари. Как ни странно, они
произвели обратное действие и заставили ее задуматься. Кекропийка прибыла
на Опал после нее, как же тогда она смогла приготовить фальшивые документы
на имя Дари Лэнг? И она все знала об управлении Пуповиной. Кто ей передал
эти данные?
- Скажи Атвар Х'сиал, что до принятия окончательного решения, я еще
хорошенько подумаю.
Подумать и побольше узнать самой до того, как она согласится
совершить совместную поездку на Тектон с Атвар Х'сиал. Этой чужачке,
казалось, известно все о Добеллии.
За исключением, пожалуй, опасности штормов на Опале.
Они спускались, и вихревые потоки воздуха усилились до пугающих
размеров. Дари слышала и ощущала, как чудовищный ветер бьет и швыряет их
аэрокар. Она молилась только об одном: чтобы его автоматическая система
стабилизации и посадки справилась с управлением лучше нее. Сама она
суперпилотом не была.
Атвар Х'сиал и Ж'мерлия оставались совершенно невозмутимыми. Может
быть, существа, чьи, пусть отдаленные, предки летали, спокойнее относились
к воздушным путешествиям.
Дари к этому, наверняка, не привыкнуть. У нее все внутренности
завязались узлом. Они прошли сквозь облака и опускались. Бушевала гроза,
самая яростная из всех виденных ею когда-либо на Вратах. Видимость была не
больше ста метров, и никаких ориентиров. Ей приходилось рассчитывать
только на радиомаяки космопорта.
Если в этом потопе они вообще работают.
Сквозь переднее стекло смотреть было бесполезно: ничего не видно
кроме дождевых струй. Снижались они долго... слишком долго. Держась за
рычаги, она вглядывалась в приборную доску. Высота - триста метров.
Дальность маяка - два километра. До приземления им оставались какие-то
секунды. Где же посадочная полоса?
Дари подняла глаза от приборов и на мгновение увидела приближающиеся
огни. Они были прямо по курсу. Сбросив мощность, она позволила аэрокару
планировать вдоль светящейся линии. Колеса слегка коснулись земли. Но тут
боковой ветер схватил машину, поднял ее и понес, понес в сторону...
Все двигалось как в замедленной съемке.
Машина клюнула носом. Она увидела, как одно крыло чиркнуло по
скользкой от дождя поверхности...
...пропахало борозду и согнулось... раздался треск, когда оно
переломилось пополам... она почувствовала начало первого кувырка
аэрокара... и поняла, что лучшая часть посадки закончилась...
Дари Лэнг никогда раньше сознания не теряла. Она была так в этом
уверена, что через какое-то время ее мозг придумал объяснение
происходящему. Очень простое: каждый раз, когда она закрывала глаза, даже
на мгновение, кто-то менял окружающую обстановку.
Сначала агония и унижение, когда ее волоком тащили по мокрой неровной
земле. Там никакого пейзажа не было, потому что ее глаза ничего не видели.
(глаза закрываются)
Она лежала лицом вверх, а кто-то, склонившись над ней, обмывал ей
голову. "Подбородок, рот, нос, - проговорил голос. - Глаза". Вдруг жуткая
боль.
- Похоже на трансмиссионную жидкость. - Разговаривали не с ней. - Это
ничего, она не ядовитая. Сумеете смыть ее с других?
- Ладно, - ответил другой человек, - но у большого трещина в
скорлупе. Из нее сочится что-то, а зашить мы не можем. Что делать?
- Попробуйте заклеить липкой лентой. - Темная тень отодвинулась от
нее. Холодные капли дождя брызнули ей в глаза, которые щипало.
(глаза закрываются)
Зеленые стены, бежевый потолок, шипенье и урчанье насосов.
Компьютерная капельница на металлической стойке, от которой к ее руке
тянутся трубки. Было тепло, уютно и просто чудесно.
"Неоморфин", - отдаленно прозвучало в ее голове. Его вводят под
контролем компьютера, когда телеметрия показывает, что вам это необходимо.
Мощный. К нему быстро привыкаешь. На Вратах его использование ограничено.
Применяется только в специальных больничных условиях и только в сочетании
с эпинефриновыми триггерами.
"Чушь, - сказало тело. - Чувствуешь себя изумительно. Да, в Круге
Фемуса знают, как пользоваться наркотиками. Да здравствуют наркотики".
(глаза закрываются).
- Чувствуете себя лучше?
Идиотский вопрос. Она чувствовала себя отвратно. У нее болели глаза,
уши, зубы и большие пальцы ног. Голова гудела, и временами ее пронзала
острая боль, начинавшаяся за левым ухом и доходившая до кончиков пальцев
рук. Но этот голос она знала.
Дари пошевелилась. Тут же, как в сказке, у постели возник мужчина.
- Я вас знаю, - она вздохнула, - но не знаю вашего имени. Бедный вы
человек. У вас нет даже имени. Так ведь?
- Есть. Меня зовут Ханс.
- Капитан Ханс Ребка. Тогда все в порядке, имя у вас есть. Вы очень
привлекательны, если бы еще почаще улыбались. Но ведь вы, вроде бы, должны
находиться на Тектоне.
- Мы вернулись.
- Я хочу на Тектон.
"Проклятый наркотик, - подумала она. - Это действует наркотик, и
теперь она знала, почему он считался запрещенным. Ей надо заткнуться, пока
она не ляпнула чего-нибудь.
- Можно мне туда поехать, милый Ханс Ребка? Видите ли, мне очень
нужно туда. Я правда должна там побывать.
Он улыбнулся и отрицательно покачал головой.
- Вот видите, я так и знала, что вам идет улыбка. Так пустите меня на
Тектон? Что скажете, Ханс Ребка?
Она моргнула прежде, чем он успел ответить.
Когда она снова открыла глаза, он исчез, а в комнате оказалось
значительное добавление. Справа над ней нависало какое-то сооружение из
черных металлических трубок, напоминавшее строительные леса. В центре
этого кубического сооружения висела упряжь, прикрепленная канатами к его
углам, а в ней, обмотанное белой липкой лентой, находилось похожее на
палку тело Ж'мерлии; его голова и тонкие ноги свешивались по сторонам.
Искривленное положение забинтованного тела, казалось, говорило о
последней стадии агонии. Дари машинально огляделась в поисках Атвар
Х'сиал, но кекропийки видно не было. Неужели симбиоз между ними был так
силен, что лотфианин не мог пережить ее смерть? Неужели лотфиане гибнут,
когда их разъединяют с кекропийцами?
- Ж'мерлия!
Она сказала это, не думая, так как все, что говорил Ж'мерлия,
являлось всего лишь переводом феромонного языка Атвар Х'сиал. Глупо
ожидать самостоятельного ответа от него самого.
Один бледно-желтый глаз повернулся в ее сторону. Значит, по крайней
мере, он жив и понял, что она здесь.
- Вы слышите меня, Ж'мерлия? У вас такой вид, как будто вам очень
больно. Почему вы в такой ужасной упряжи? Если вы понимаете меня и вам
нужна помощь, скажите.
Наступило долгое молчание. "Безнадежно", - подумала Дари.
- Благодарю за ваше участие, - проговорил наконец знакомый сухой
голос, - но мне не больно. Эта упряжь была сделана по моей просьбе и для
моего удобства. Когда это делали, вы были без сознания.
Неужели это действительно говорил Ж'мерлия? Дари машинально оглядела
комнату.
- Кто со мной сейчас говорит, вы или Атвар Х'сиал? Где Атвар Х'сиал?
Она жива?
- Жива. Но, к сожалению, ее раны гораздо тяжелее ваших. Ей требуется
серьезная операция внешнего скелета. У вас сломана одна косточка и
множество ушибов. Вы сможете свободно двигаться через три добеллианских
дня.
- А что с вами?
- Я ничто. Мое состояние значения не имеет.
Дари соглашалась с таким самоуничижительным поведением Ж'мерлии,
когда считала его всего лишь бездумным передатчиком мыслей кекропийки, но
здесь было разумное существо, со своими мыслями и чувствами.
- Скажите мне, Ж'мерлия, я хочу знать.
- Я потерял два сустава на задней ноге... ничего особенного: они
быстро отрастают... и еще у меня вытекло немного лимфы. Этим можно
пренебречь.
У него были свои собственные чувства... а значит, и собственные
права?
- Ж'мерлия... - она замолчала. Не лезла ли она не в свое дело? Член
Совета сейчас здесь, на этой планете. Собственно, именно то, что они
убегали от него, и стало первопричиной их увечий. Если кто-нибудь должен
заботиться о статусе лотфиан, так это Джулиус Грэйвз, а не Дари Лэнг.
- Ж'мерлия... - Она все-таки не могла молчать. Интересно, через какое
время наркотик выйдет из организма? - В присутствии Атвар Х'сиал вы
никогда не выражаете своих собственных мыслей? Вы вообще ничего не
говорите сами?
- Это верно.
- Почему же?
- Мне нечего сказать. И это будет неуместно. Еще до того, как я
достиг второй формы, когда я всего лишь вышел из личинки, Атвар Х'сиал
была названа моей хозяйкой. В ее присутствии я служу лишь передатчиком ее
мыслей другим. Своих мыслей у меня нет.
- Это неправильно. Ведь у вас есть разум, знания. У вас должны быть
свои права... - Дари замолчала. Лотфианин дергался в своей упряжи,
стараясь повернуть оба глаза в сторону человека.
- Профессор Дари Лэнг, с вашего разрешения. Вы и все люди гораздо
выше меня и, вообще, нас, лотфиан. Я не осмелюсь не соглашаться с вами, но
позвольте рассказать вам историю нашу и кекропийцев. Можно мне это
сделать?
Она кивнула. Однако, по-видимому, кивка было недостаточно. Он ждал,
пока она не сказала:
- Очень хорошо. Расскажите мне об этом.
- Благодарю вас. Я начну с нас не потому, что мы важны, но только для
сравнения. Наша родина - планета Лотфи. Она холодная, и небо над ней
ясное. Как вы можете догадаться, глядя на меня, у нас отличное зрение.
Каждую ночь мы видели звезды. На протяжении тысяч поколений мы
пользовались этим только для того, чтобы определять время сбора той или
иной пищи. И все. Когда бывало холоднее или жарче обычного, многие из нас
погибали от голода. Мы могли разговаривать друг с другом, но не многим
отличались от примитивных животных, ничего не знающих о будущем и о
прошлом. Наверное, мы бы навсегда остались такими.
А теперь подумайте об Атвар Х'сиал и ее народе. Они развивались на
темной-темной, закрытой облаками планете... и они были слепыми. Так как
они видят эхолокацией, зрение для них предполагает наличие воздуха,
передающего сигнал. Поэтому их ощущения не могут принять информацию, не
связанную с их атмосферой. Они пришли к выводу о присутствии собственного
солнца только потому, что чувствовали исходящее от него тепло. Им пришлось
разрабатывать технологические процессы, что привело их к мысли о
с_у_щ_е_с_т_в_о_в_а_н_и_и_ света. И тогда они создали инструменты,
чувствительные к свету и другим электромагнитным излучениям, чтобы
обнаруживать их и измерять.
И это было только начало. Им пришлось направить эти инструменты на
небо, и они сделали вывод о существовании других миров, расположенных
далеко за их родной планетой и дальше солнца. В конце концов, они признали
существование звезд, измерили расстояния между ними и стали строить
корабли, чтобы достичь других планет и использовать их.
Они это сделали... все это... а мы, лотфиане, сидели на своей планете
и спали. Мы более старая раса, но если бы они не нашли наш мир и не
подняли нас, не пробудили в нас самосознание, понимание Вселенной, мы бы
все так же сидели и спали, как животные.
В сравнении с кекропийцами или людьми мы - ничто. В сравнении с Атвар
Х'сиал я - ничто. Когда светит ее свет, мой не должен быть виден, когда
она говорит... для меня - честь быть переводчиком, передающим ее мысли.
Вы слышите меня, профессор Дари Лэнг? Это честь для меня. Дари Лэнг!
Она слушала... и очень внимательно. Но у нее снова все начало болеть,
а контролируемая компьютером система лекарственных вливаний этого
допустить не могла. Капельница снова начала работать.
Она заставляла свои глаза не закрываться. "Я ничто!" Какой комплекс
расовой неполноценности. Но лотфианам нельзя позволять оставаться расой
рабов... даже если они этого хотят. Она обязательно пойдет и доложит об
этом, как только сможет пойти к нему.
К нему.
К кому?
Туманные глаза с сумасшедшинкой, она никак не может вспомнить, как
его зовут. Она боялась его? Конечно, нет.
Ей следует сообщить об этом...
(глаза закрываются)
9. 20 ДНЕЙ ДО ЛЕТНЕГО ПРИЛИВА
- Она не умерла и не умирает. Она выздоравливает. Естественная
реакция кекропийцев на травмы и оскорбление действием - обморок.
Была середина короткой опальской ночи. Джулиус Грэйвз и Ханс Ребка
стояли у стола, на котором лежало неподвижное тело Атвар Х'сиал. Часть
боковой стороны темно-красного панциря была закрыта толстым слоем гипса и
агглютината, которые, застывая, образовали блестящую белую раковину.
Хоботок был сложен и надежно упрятан в подбородочную сумку, а свернутые
антенны прикрывали широкую голову. Почти не было слышно посвистывания
воздуха, проходящего через дыхальца.
- И по человеческим меркам такая реакция весьма эффективна, -
продолжал Грэйвз. - Выздоровление после увечья, если оно не убило
кекропийца на месте, идет очень быстро. Самое большое два-три дня. Дари
Лэнг и Ж'мерлия считают, что Атвар Х'сиал уже достаточно выздоровела,
чтобы вернуться к своей просьбе о посещении Тектона. - Он улыбнулся своей
мертвой улыбкой. - Не очень приятные новости для командора Перри, а? Он не
просил вас оттянуть все это, пока не кончится Летний Прилив?
Ханс Ребка скрыл свое удивление... вернее, попытался скрыть. Он уже
начал привыкать к ощущению, что Джулиус Грэйвз обладает неограниченными
знаниями обо всех видах существ в этой ветви галактики. В конце концов,
его мнемонический близнец был создан специально для этого, и с момента
прибытия на место аварии именно Стивен Грэйвз диктовал условия лечения
Атвар Х'сиал: панцирь надо запечатать, ноги обмотать липкой лентой,
сломанное надкрылье удалить совсем... оно быстро регенерируется... а
раздавленные антенну и желтые слуховые рога надо оставить в покое, чтобы
они залечили себя сами.
Что было принять труднее, так это его знание и понимание людей.
Ребке пришлось в голову, что ему с Джулиусом Грэйвзом следовало бы
поменяться заданиями. Если кто-нибудь и мог понять, что превратило Макса
Перри из восходящего лидера в человека безразличного к карьере, и
проникнуть в непроницаемые тайны его мышления, то это, конечно, был
Грэйвз. Зато Ребка - человек, способный обследовать поверхность Тектона и
найти близнецов Кармел, где бы они ни прятались.
- А вы что об этом думаете, капитан? - продолжал Грэйвз. - Вы ведь
побывали на Тектоне. Стоит разрешить Дари Лэнг и Атвар Х'сиал съездить
туда после выздоровления? Или надо запретить им всякий доступ на Тектон?
Именно этот вопрос задавал себе Ребка. То, что сам Грэйвз собирался
поехать на Тектон, как бы его ни отговаривали, не обсуждалось вовсе. Перри
будет сопровождать его и станет проводником. И хотя Ребка не высказывался
по этому поводу, но он тоже собирался отправиться с ними. Этого требовала
его работа, да и, в любом случае, на Макса Перри во всем, что касалось
Тектона, полагаться нельзя: он слишком предубежден. Но как быть с
остальными? "Тот путешествует быстрее, кто путешествует один".
- Я против этого. Чем больше посетителей, тем больше опасность,
какими бы специальными знаниями в этом вопросе они ни обладали. И это
относится не только к людям, но и к кекропийцам.
К кекропийцам в первую очередь! Он опустил глаза на лежавшую без
чувств чужачку, сдержал дрожь и направился к дверям.
У него не было проблем с Ж'мерлией, несмотря на его приниженный вид и
молящие желтые глаза. Но даже просто поглядеть на Атвар Х'сиал ему было
неловко. А он считал себя человеком образованным и рассудительным. Было в
этих чужаках что-то непонятное, из-за чего он их едва выносил.
- Что, капитан, кекропийцы вызывают у вас неприятное чувство? -
Последовавший за ним Грэйвз снова прочитал его мысли и констатировал факт,
а не задал вопрос.
- Наверное, так. Не беспокойтесь: я к ним привыкну.
Он привыкнет... только не быстро. Очень уж это трудно. Вообще, чудо,
что люди и кекропийцы не ввязались с первой же встречи во всеобщую войну
друг с другом.
"Что несомненно произошло бы, - подсказал Ребке его внутренний голос,
- найдись нечто ценное, из-за чего стоило воевать. Кекропийцы выглядели,
как демоны. Если бы не то обстоятельство, что они искали для себя планеты
вокруг красных карликов, а люди - подобие Солнечной системы, им бы не
избежать столкновений друг с другом в своей ползучей экспансии. Однако
автоматические зонды и медлительные "ковчеги" обеих рас искали совершенно
различные типы звезд. И они разминулись на тысячи лет. Ко времени открытия
людьми Бозе-передачи и обнаружения того, что кекропийцы уже пользуются той
же самой сетью в этой ветви галактики, оба вида разумных существ уже были
знакомы с чуждыми организмами. Это позволило им мирно сосуществовать с
другим клайдом, который нуждался в ином звездном окружении, совсем
отличном от их собственного, хотя это и вызывало внутренний протест".
- Шовинизм позвоночных - вещь обычная. - Грэйвз пошел с ним рядом.
Какое-то время он молчал, потом вдруг хихикнул. - И все-таки, по мнению
Стивена, который говорит, что может так рассуждать, потому что у него нет
ни позвоночника, ни внешнего скелета, скорее, мы должны считать себя
пришельцами. По его словам, из четырех тысяч двухсот девяти миров, на
которых, как выяснилось, есть жизнь, внутренний скелет развился только на
девятистах восьмидесяти шести. В то время как членистоногие с внешним
скелетом живут и процветают на трех тысячах трехстах одиннадцати. В
соревновании на галактическую популярность Атвар Х'сиал, Ж'мерлия и любой
другой членистоногий побьет вас, меня и командора Перри, не прикладывая
рук. И даже, осмелюсь заметить, вашу профессоршу Лэнг.
Ребка зашагал быстрее. Не имело смысла указывать Джулиусу Грэйвзу,
что его Стивену грозила опасность стать несносным занудой. Конечно, знать
все прекрасно... но неужели необходимо об этом постоянно талдычить?
Ребка не хотел признаваться себе в причине своего раздражения. Он
терпеть не мог, чтобы кто-то знал больше него, но еще невыносимее для него
было находиться рядом с человеком, который без всякого труда видел все
насквозь. Никому не нужно знать, что у него появилась слабость к Дари
Лэнг. Проклятье, он сам только-только начал это сознавать, когда
вытаскивал ее из раздавленного аэрокара. Ребка воспринимал ее сложнее, чем
досадное и нежеланное добавление к проблемам со Тектоном и Максом Перри.
Зачем только она явилась и усложнила жизнь? Ведь ее полная
неприспособленность к жизни на Опале была очевидна. Она же ученая крыса,
ей следовало и дальше сидеть в лаборатории и тихо заниматься своими
расчетами. Придется присматривать за ней. Необходимо сделать что-то, чтобы
она осталась на Опале во время его полета на Тектон.
Пятибалльный шторм окончился, и наступило редкое на Опале ночное
просветление в облаках. Было около полуночи, но не темно. Амарант медленно
приближался к Мэнделу. Он стоял высоко в небе, большой оранжевый диск. Еще
два дня, и у предметов появится вторая тень.
Почти у самого горизонта маячил Гаргантюа, который тоже начинал свой
спуск к жаркой топке Мэндела. Будучи пока всего лишь розовой точкой, он
выглядел гораздо ярче остальных звезд. Еще неделя, и этот газовый гигант
покажет свой круглый лик, исполосованный темно-коричневыми и
бледно-желтыми штрихами.
Ребка направлялся к одному из четырех главных зданий космопорта.
Грэйвз все еще продолжал тащиться за ним следом.
- Вы направляетесь встречать Луиса Ненду? - поинтересовался советник.
- Надеюсь. Что вы знаете о нем? - Если уж Ребка никак не мог
отделаться от Грэйвза, то надо было использовать его обширные знания.
- Только то, что он вам написал в своей заявке, - сказал Грэйвз, -
плюс наши знания о гражданах Сообщества Зардалу... но их меньше, чем нам
хотелось бы. Миры Сообщества не отличаются стремлением к сотрудничеству.
"Такую оценку можно назвать образцом преуменьшения", - подумал Ребка.
Двенадцать тысяч лет назад, задолго до начала человеческой Экспансии,
наземные головоногие зардалу попытались создать нечто такое, на что не
решились ни люди, ни кекропийцы: Сообщество Зардалу, настоящую империю из
тысячи планет под безжалостным управлением с Дженизии - планеты,
породившей клайд зардалу. Эта затея с треском провалилась, но, пожалуй,
послужили предметным уроком для людей и кекропийцев, предостерегая от
подобных ошибок.
- Луис Ненда, в основе своей, человек, - продолжал Грэйвз, - но с
некоторыми тамошними дополнениями.
- Умственными или физическими?
- Не знаю. Что бы они там ни сделали, это несущественно, так как нет
никаких упоминаний ни о глазах на кончике пальцев или на затылке, ни о
двуполости, ни об отсутствии костей, ни, наоборот, о четверорукости или
четвероногости, ни о гигантизме или ужимании... короче говоря, согласно
въездной декларации, он мужчина, нормального роста и веса. Конечно, на
свете есть сотни изменений, которые никак не отражены в обычном опросном
листе...
...а о его ручном любимце, которого он везет с собой, мне известно
еще меньше. Это хайменопт, и совершенно ясно - еще один членистоногий,
хотя он только отдаленно напоминает земных hymenoptera, перепончатокрылых.
Придется подождать, пока мы узнаем, чем он является для Ненды: игрушкой,
сексуальным партнером или, может, едой.
"Ждать осталось недолго", - подумал Ребка. Вновь прибывший корабль
уже сел посреди космопорта Звездной стороны, и его пассажиры проходили
проверку на микроорганизмы в здании прибытия. Поскольку тесты на
внутренних и внешних паразитов занимали лишь несколько минут, проверка
новоприбывших, скорее всего, заканчивалась.
Ребка и Грэйвз двинулись туда, где стояли в ожидании гостей Макс
Перри и другие официальные лица из отдела прибытия.
- Долго еще ждать? - спросил Ребка.
Вместо ответа Перри махнул рукой в сторону закрытых двойных дверей с
надписью "Дезинфекция", которые начали открываться.
По сравнению со всеми предположениями Грэйвза и фантазиями Ребки,
Луис Ненда оказался удивительно обыкновенным. Коренастый, смуглый и
мускулистый, он вполне сошел бы за жителя любого из миров Круга Фемуса.
Его слегка неуверенную походку объясняло шестикратное изменение гравитации
за последние несколько часов, но бодрость присутствовала в избытке, а в
каждом движении сквозила самоуверенность. Выйдя из лаборатории
экзобиологической проверки, он надменно оглядывал все вокруг свирепым
взглядом налитых кровью глаз. Рядом, старательно повторяя все движения
головы хозяина, топал маленький пухленький чужак. Завидев встречающих,
Ненда остановился.
- Каллик! - Он потянул за упряжь, которая охватывала грудную клетку и
брюшко хайменопта. - К ноге!
Затем, не глядя ни на кого, кроме Перри, он произнес:
- Доброе утро, командор. Надеюсь, вы увидите, что результаты моих
анализов отрицательные. У Каллик тоже. Вот заявка на допуск.
Все разглядывали хайменопта. Джулиус Грэйвз видел одного, когда,
путешествуя, пересекал территорию Зардалу, но остальные знали их только по
картинкам и чучелам.
Страшная репутация хайменопта с трудом увязывалась с его внешностью.
Он доходил Луису Ненде только до пояса, имел маленькую гладкую головку, на
которой преобладали мощные, похожие на капкан, жвалы и многочисленные пары
черных блестящих глазок, расположенных кольцом по периметру. Они двигались
постоянно и независимо друг от друга, зорко наблюдая за всем вокруг.
Бочкообразное тело хайменопта покрывал короткий черный мех длиной
один-два сантиметра, знаменитый хаймелон, прочный, водоотталкивающий и
непроницаемый.
Чего не было видно, так это блестящего желтого жала, спрятанного в
кончике тупого брюшка. Его полая игла впрыскивала нейротоксины, состав и
силу которых хайменопт произвольно менял. Противоядия от них не
существовало, ни одна сыворотка против них не работала. Не была видна и
нервная система, которая обеспечивала хайменопту скорость реакции, в
десять раз превышающую человеческую. Восемь пружинистых ног могли в две
секунды перенести его на сотню метров на земле или поднять на пятнадцать
метров в воздух при обычном тяготении. Воротник из хаймелона был большой
редкостью, даже когда хайменоптов еще не объявили охраняемым видом.
- Добро пожаловать в систему Добеллии! - Тон Перри противоречил
словам. Взяв у Луиса Ненды въездные документы, он просмотрел их. - В вашей
заявке почти ничего не сказано о причине, побудившей вас посетить Тектон.
Надеюсь, в этих бумагах сказано больше?
- Разумеется. - Манеры Ненды соответствовали походке. - Я хочу
поглядеть, как это выглядит, когда земля вздымается приливом, а значит,
мне нужно на Тектон во время Летнего Прилива. С этим какие-нибудь
проблемы?
- Тектон во время Летнего Прилива опасен для жизни. А сейчас, когда
Амарант так приблизился, опасен больше, чем когда-либо.
- Проклятье, мне плевать на опасность. - Ненда выкатил грудь вперед.
- Мыс Каллик купаемся в опасности. Мы были на Джеллиролле, когда там
произошла сверхвспышка. Девять дней провели в аэрокаре, вращаясь вслед за
Джеллироллом, чтобы спрятаться в его тени и избежать удовольствия
зажариться живьем. Мы выбрались оттуда, даже не загорев. А перед этим были
на предпоследнем корабле с Каслмэйна. - Он рассмеялся. - Нам повезло. На
последнем корабле не было запасов пищи, а они сорок дней ползли до
Бозе-узла. Им пришлось есть друг друга. Но, если хотите знать о настоящем
приключении, то разрешите рассказать вам о случае на Мышиной Норе...
- Сразу после того, как мы рассмотрим вашу заявку. - Перри зло
взглянул на Ненду. Даже одной минуты знакомства ему хватило, чтобы понять:
такой тип вряд ли спокойно воспримет отказ в удовлетворении заявки. - Мы
покажем вам ваше временное жилище. Затем некоторым из нас предстоит
встреча, где необходимо присутствовать. Скажите, он питается как-то особо?
- Он указал на хайменопта. - Что ему необходимо?
- Ей. Каллик - женская особь. Нет, она всеядна. Вроде меня. - Ненда
рассмеялся без намека на шутливость. - Эй, надеюсь я ослышался. Что это
еще за "встреча, где необходимо присутствовать"? Я долго сюда добирался.
Слишком долго, чтобы теперь ходить кругами.
- Посмотрим, что можно сделать. - Перри поглядел на Каллик. Услышав
ярость в голосе Луиса Ненды, она выпустила из ножен пару дюймов желтого
жала. - Я уверен, наши взгляды совпадут в одном: вы не хотите отправиться
на Тектон, чтобы там погибнуть.
- Не забивайте себе голову этим. Нас убить не так-то легко.
Подтвердите это разрешение на въезд и отпустите меня туда. Чтобы меня
убить, понадобится нечто большее, чем Тектон.
"Может, и так".
Ребка наблюдал, как Перри распорядился увести новоприбывшего.
Конечно, вне всякого сомнения, Тектон опасен, но... если самоуверенность
является защитой, Луис Ненда всюду в безопасности. Быть может, это Тектон
нуждается в защите.
- Я бы хотел послушать ваши рекомендации, командор.
"Но Перри на меня смотреть не хочет, - подумал Ребка. - Он думает,
что знает мое решение. Но ошибается... потому что я сам его не знаю".
- Как вам известно, я против допуска на Тектон. - Голос Перри стал
едва слышным, а лицо побледнело.
- Против допуска кому бы то ни было?
- Совершенно верно.
- Вы знаете, что у Грэйвза есть право отменить любое наше решение? Он
может в любое время, когда захочет, охотиться за близнецами Кармел на
Тектоне.
- Такое право у него есть, и мы оба знаем, что он туда поедет. Но
власть и это право не защитят его. Тектон во время Летнего Прилива
убивает! - На последних словах Перри возвысил голос.
- Очень хорошо, а как насчет остальных? Они готовы заплатить Добеллии
весьма значительную сумму за право посещения Тектона.
- Я дам им согласие на посещение Тектона... после Летнего Прилива.
Дари Лэнг сможет изучать Пуповину, и не будучи на его поверхности. У Атвар
Х'сиал будет целый остаток года, чтобы изучать поведение различных видов
животных в условиях экологической напряженности.
- Они никогда не согласятся. Откажете в допуске во время Летнего
Прилива и потеряете и их, и деньги, которые они заплатили бы Добеллии. Что
вы думаете о Луисе Ненде?
Перри наконец посмотрел в глаза Ребке, и тон его изменился. Он даже
улыбнулся.
- Он врет, не так ли?
- Уверен, что так.
- И не очень умело.
- А ему все равно. Иначе он выбрал бы более подходящую историю. Мне
показалось, что он последний человек в этой ветви галактики, кто
заинтересовался бы литосферными приливами. Меня тянет пойти к Джулиусу
Грэйвзу и попросить его задать Ненде парочку технических вопросов по
приливам, но это ничего не решит. Он приехал сюда издалека, почти за
девятьсот световых лет... Если только это не вранье, как и все остальное,
но он, точно, прибыл из Сообщества Зардалу, что, по меньшей мере, четыре
Бозе-перехода. Есть хоть какие-то предположения относительно его реальных
намерений?
- Абсолютно никаких. - Перри снова как-то стих и ушел в себя. - Но я
не думаю, что врет он один. Пришел ответ на запрос, который вы послали в
разведку Круга насчет Дари Лэнг. Да, что она специалист по артефактам
Строителей, однако у нее нет никакого повода спускаться на поверхность
Тектона. Всю ее работу можно проделать здесь или на самой Пуповине. Правду
она говорит или нет, мне все равно. Вы спрашивали мою рекомендацию, так
вот я вам ее даю: никакого допуска для Лэнг, никакого допуска для Атвар
Х'сиал, никакого допуска кому бы то ни было до того, как закончится Летний
Прилив. А если Грэйвз будет настаивать на другом, что ж, его дело.
- Вы позволите ему отправиться на Тектон одному?
- Господи, нет, конечно. - Перри был искренне шокирован. - Это все
равно что убить его на месте. Отправлюсь с ним.
- Я так и думал. - Ребка решился. - И я тоже.
"И все не по делу, все по совершенно ложным мотивам, - подумал он. -
Если я разрешу доступ на Тектон, то, возможно, узнаю, почему все так
стремятся туда. Но если я в этом откажу, то выясню, насколько им этого
хочется. И, вероятнее всего, заставлю некоторых принять свои меры, а
способа справиться с этим я не знаю".
- Командор Перри, - продолжал он, - я принял решение и согласен с
вашей рекомендацией. - Он внутренне улыбнулся при виде удивления,
отразившегося на лице Перри. - Мы откажем в доступе на Тектон до окончания
Летнего Прилива всем заинтересованным лицам.
- Уверен, что это правильное решение. - Перри великолепно владел
собой, но наступившего облегчения скрыть не мог.
- Остается только один нерешенный вопрос, - сказал Ребка. - Может,
нам бросить монетку, чтобы определить, кто будет сообщать эти плохие вести
Дари Лэнг и Атвар Х'сиал? И, что всего неприятнее, Луису Ненде?
ВКА N_1023
ГАЛАКТИЧЕСКИЕ КООРДИНАТЫ: 29334,229/18339,895/-831,22
НАЗВАНИЕ: Линза
МЕСТОПОЛОЖЕНИЕ (ЗВЕЗДА/ПЛАНЕТА): Существует в свободном пространстве
УЗЛОВАЯ ТОЧКА БОЗЕ-СЕТИ: 108
ПРИБЛИЗИТЕЛЬНЫЙ ВОЗРАСТ: 9,138 +- 0,56 мегалет
ИСТОРИЯ ИЗУЧЕНИЯ. Полная история Линзы, по-видимому, никогда не будет
известна. Поскольку она расположена в пределах клайда зардалу, все ранние
записи утрачены при крушении империи зардалу. Однако с учетом пристрастия
зардалу к биологическим исследованиям и их относительного безразличия к
физике, предоставляется маловероятным, чтобы ими когда-либо
предпринималось систематическое изучение Л.
Письменные свидетельства о Л. начинаются с наблюдений в 122 г.Э., но
ее долго считали явлением внегалактическим. Открытие ее местного
характера, принадлежности к этой спиральной ветви, произошло в 388 г.Э. в
результате измерения параллакса некоторых звезд. Первое прямое приближение
к Л. осуществлено в 2101 г.Э. Кустрой (полет в одну сторону), но никаких
физических свидетельств ее материальности получить не удалось. Пэйнерл и
Ула Х'сагта (2377 г.Э.), измерив поляризацию лазерного излучения,
проходящего через область Л., подтвердили ее местоположение и составили
карту ее границ.
ФИЗИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ. Л. представляет собой фокусирующую область
пространства 0,23 световых года в диаметре и, по-видимому, нулевой толщины
(измерения угла скольжения были проведены с точностью до микрона).
Фокусирует только свет с длиной волны 0,110-2,335 микрон, падающий на Л. в
пределах узкого конуса (угол падения меньше 0.77 радиан). Есть, однако,
некоторые свидетельства взаимодействия с излучением, длиной волны более
0,1 светового года (низкая энергия этого излучения не позволяет с
уверенностью выделить его на космическом фоне). Всякое другое
электромагнитное излучение, все частицы и твердые объекты, все
гравитационные волны проходят через Л. без заметных изменений. Фокусировка
излучения ахроматическая для всех длин волн названного диапазона. В этом
диапазоне Л. работает как устройство с дифракционно-органической
эффективной апертурой в 0,22 светового года и фокусным расстоянием 427
световых лет. С ее помощью производились наблюдения планет в галактиках,
отдаленных более чем на сто миллионов парсеков.
ФИЗИЧЕСКАЯ ПРИРОДА. Здесь приходится представить перечень того, чем
Л. не является. Современные наука и технология не позволяют высказать
сколько-нибудь достоверного суждения о том, что она из себя представляет.
Л. не состоит из частиц, известных в настоящее время обитателям этого
спирального рукава галактики. Она не является пространственно-временной
сингулярностью, так как сингулярности такого рода не способны
воздействовать на свет определенной длины волны и оставлять прочие формы
вещества и излучения без изменений. По той же причине, она не является
ансамблем связанных гравитонов. Не обладает суперструнной или
суперпетлевой структурой, так как не отмечалось никакой эмиссии, ни
спонтанной, ни индуцированной.
ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАЗНАЧЕНИЕ. Не известно. Л. представляет собой
макроинженерное сооружение Строителей, самое большое и самое загадочное.
Однако специфический диапазон действия заставил некоторых исследователей
этого артефакта предположить, что именно он соответствует спектральному
диапазону, воспринимаемому глазами Строителей. Так как нет никаких
свидетельств, что Строители обладали каким-то органом, эквивалентным глазу
в человеческом или хайменоптском понимании, это допущение представляет
лишь академический интерес.
Высказывались также предположения, что Л. необъяснимым образом
осуществляет модулирование проходящего через нее света. Если это так, то
ее действие как фокусирующей системы является лишь побочным эффектом
истинного назначения этой структуры.
Д.Лэнг "Всеобщий каталог артефактов", 4-ое издание.
10. 18 ДНЕЙ ДО ЛЕТНЕГО ПРИЛИВА
- Войдите! - машинально крикнула Дари Лэнг, услышав осторожный стук.
Дверь распахнулась.
- Войдите, - повторила она и увидела, что посетитель вошел, вернее,
частично вошел. В футе над землей в открытую дверь заглядывала круглая
черная голова с кольцом блестящих глазок.
- Она ни черта не понимает, - произнес грубый голос. - Знает на
человечьем языке лишь несколько команд. Заходи.
Хмурый коренастый человек со смуглым лицом широкими шагами вошел в
комнату, толкая перед собой миниатюрного чужака. Жесткий ремень вокруг
круглой груди хайменопта был прикреплен к черной гибкой трости в руке
мужчины.
- Я Луис Ненда. А это... - он дернул тростью, - это Каллик.
Принадлежит мне.
- Привет! Я Дари Лэнг.
- Я знаю. Нам надо поговорить.
Никого неприятнее она не встречала. Дари уже надоели грубые манеры в
Круге Фемуса, но они были заразительны.
- Может, вам надо, но мне нет. Почему бы вам не убраться сразу.
Он неожиданно ухмыльнулся.
- Подождите. Где мы можем поговорить?
- Прямо здесь. Но я не понимаю, зачем.
Он покачал головой и дернул большим пальцем в сторону Ж'мерлии.
Лотфианин уже достаточно выздоровел, и его освободили от поддерживающей
упряжи, однако он предпочитал оставаться там, где мог подвешивать себя для
сна.
- А как насчет этого насекомого?
- С ним все нормально. - Она наклонилась и поглядела в глазную
мембрану. - Он просто отдыхает и не помешает нам.
- Мне все равно, что он делает. То, что я хочу сказать, нельзя
говорить в присутствии этого жука.
- Тогда, думаю, и мне не стоит этого знать. Ж'мерлия не жук. Он
лотфианин, и разумен так же, как и вы.
- Ну, это меня не впечатляет. - Ненда снова ухмыльнулся. - Некоторые
люди говорят, что я безумен, как варнианец. Пойдемте поговорим.
- Можете вы назвать хоть одну причину, по которой я бы этого хотела?
- Конечно. Я могу назвать их тысячу двести тридцать семь.
Дари уставилась на него.
- Вы говорите об артефактах Строителей? Их открыто только тысяча
двести тридцать шесть.
- Я сказал ПРИЧИН. И, ручаюсь, мы оба можем придумать по крайней мере
одну причину для разговора, не являющуюся артефактом.
- Я не знаю, что вы имеете в виду, - но Дари чувствовала, что лицо
снова предательски ее выдало.
- Каллик, стой. - Луис Ненда сопроводил эти слова серией свистов и
ворчаний. Затем обернулся к Дари. - Говорите хоть немного по-хайменоптски?
Так и думал, что нет. Я велел ей пойти и покараулить жука. Выйдем наружу.
Она придет за нами, если жук проснется и вы ему понадобитесь.
Он отцепил трость от ошейника Каллик и направился к двери, не
беспокоясь, следует ли она за ним.
Что ему было известно? Что он мог знать? Логика подсказывала -
ничего. Но Дари поймала себя на том, что следует за ним к выходу и дальше,
по размякшей от дождя поверхности Слинга.
Центральная Погодная служба Звездной стороны предсказала еще один
большой шторм сегодня днем, но сейчас ветры стихли. На небе были
одновременно Мэндел и Амарант, просвечивая сквозь тучи яркими
расплывчатыми заплатками, Амарант быстро увеличивал свою относительную
яркость. Зеленые растения начали по краям отливать медью, небо на востоке
приобрело рыжеватый оттенок. Луис Ненда уверенно шел по кустарнику...
"Его-то гигантские черепахи не пугают, - подумала Дари. - Хотя сейчас они,
наверное, уже благополучно в море или готовятся туда уплыть, стремясь
избежать Летнего Прилива".
- Мы уже достаточно отошли, - окликнула она его. - Объясните мне,
чего вы хотите?
Он обернулся и подошел к ней.
- Ладно, здесь подходит. Мне просто не нужны чужие уши. Вот и все. И,
полагаю, вам тоже.
- Мне все равно. Что скрывать?
- Да? - Он улыбнулся ей, слегка задрав голову, так как был на
полголовы ниже. - Забавно, а мне кажется есть что. Вы же Дари Лэнг,
эксперт Четвертого Альянса по истории и технологии Строителей.
- Я не эксперт, но очень интересуюсь Строителями. Это не секрет.
- Это не секрет. Ведь вы достаточно знамениты, чтобы исследователи
Строителей в Сообществе Зардалу знали о вашей работе и вашем каталоге. Вас
все время приглашают на встречи и конференции, ведь так? Но, говорят, что
за последние двенадцать лет вы никуда не ездили. Тот, кто хочет видеть
Дари Лэнг, должен поехать на Врата Стражника. Однако два месяца назад вас
там найти не удалось. Вы внезапно снялись с места. И отправились на
Добеллию.
- Я захотела осмотреть Пуповину.
- Разумеется. Все верно. За исключением того, что согласно Каталогу
Лэнг, ВКА 279...
- ВКА 269, - машинально поправила Дари.
- Извините, ВКА 269. Ну, все равно, там сказано... ничего, если я вас
процитирую?.. "Пуповина является одним из самых простых и понятных
артефактов и поэтому не привлекает внимания серьезных исследователей
технологии Строителей". Помните, что вы написали?
- Конечно, помню. Что с того? Я свободна в своих поступках, я могу
изменить мнение. И могу ездить, куда захочу.
- Можете. За исключением того, что ваши начальники на Миранде
допустили серьезную ошибку. Они должны были бы отвечать тем, кто
спрашивает о вас, что вы отправились на Тантал, или Кокон, или Факел, или
на одно из действительно больших сооружений Строителей. А может быть, им
стоило просто сказать, что вы уехали в отпуск.
- А что они сказали? - Ей не следовало спрашивать этого, но она
хотела знать, что эти тупицы в центральном правительстве с ней сделали?
- Они ничего не сказали. Они замкнулись и всем, кто спрашивал,
отвечали: не беспокойте нас, приходите через два месяца. Такого не говорят
людям, если не желают, чтобы те не стали вынюхивать, в чем дело.
- Но вы же без труда нашли меня, - Дари почувствовала облегчение. Он
был приставалой, но ничего не знал, и не ее вина, что он здесь оказался.
- Конечно, нашел. Мы вас нашли. Это было не трудно, когда мы начали
искать всерьез. Все Бозе-переходы регистрируются.
- И вы последовали за мной сюда. Чего теперь вы от меня хотите?
- Разве я сказал, что мы последовали за вами, профессор? - Он
произнес ее звание так, что оно прозвучало как оскорбление. - Нет. Видите
ли, мы уже направлялись сюда. И когда выяснилось, что вы тоже здесь, я
понял, что нам надо встретиться. Пойдемте, дорогуша.
Луис Ненда взял Дари за руку и повел ее сквозь кустарник. Они дошли
до какого-то барьера из переплетенных виноградных лоз и горизонтальных
древоподобных стеблей, образовавших вместе что-то вроде длинной неровной
скамьи. Под давлением его руки она опустилась на нее. Она устала, и ноги
уже не держали ее.
- Нам надо держаться вместе, - повторил он. - И вам известно, почему,
не так ли? Вы, Дари Лэнг, притворяетесь, но на самом деле все знаете
чертовски хорошо. - Он уселся рядом с ней и фамильярно похлопал по колену.
- Ну, давайте признавайтесь, пришел час исповедаться. Нам с вами, милочка,
есть о чем рассказать друг другу. Кое-что по-настоящему интимное. Хотите,
чтобы я начал первым?
"Если эти выводы так очевидны для меня, почему бы другим тоже не
прийти к такому же заключению?"
Дари вспомнила, как сидела и размышляла об этом задолго до своего
путешествия на Добеллию. Наконец она смогла ответить на этот вопрос.
Другие пришли к такому же выводу. Непонятно только, мог это сделать такой
неотесанный прямолинейный и неумный человек, как Луис Ненда.
Он не стал церемониться.
- Артефакты Строителей разбросаны по всей этой спиральной ветви
галактики. Какие-то там у вас, на территории Четвертого Альянса, какие-то
в Кекропийской Федерации, какие-то там, откуда я, в земле Зардалу. И один
здесь, это - Пуповина. В вашем каталоге они перечислены все до единого. И
вы пользовались универсальными галактическими эфемеридами, чтобы
зафиксировать каждый случай, когда в каком-нибудь артефакте происходила
перемена. В его внешнем виде, размере, функциях... в чем бы то ни было.
- Насколько мне это удавалось. - Дари только подтвердила то, что уже
было написано в ее каталоге. - В каких-то случаях сведения крайне неполны
и не конкретны, какие-то изменения, наверняка, вообще не зафиксированы. И
подозреваю, что некоторые описанные изменения на самом деле не отражают
реальность.
- Но вы показали наличие в среднем тридцати семи изменений для
каждого артефакта, наблюдаемого около трех тысяч лет... и для артефактов
на кекропийской территории, наблюдаемых девять тысяч лет. И никакой
корреляции по времени.
- Совершенно верно. - Дари очень не нравилась его ухмылка. Она
кивнула и отвела глаза в сторону.
Ненда сильными пальцами снова сжал ее колено. Рука у него была
толстая и волосатая.
- Я слишком близко подошел к критической точке? Не грустите, милочка.
Продержитесь еще немного, и мы дойдем до сути. Время этих перемен не
коррелировало, не так ли? Но в одном из ваших докладов вы бросили
любопытную мысль. Вспоминаете?
Сколько еще могла она тянуть? Если бы указания легата Перейры не были
настолько четки и строги... "вы не должны никому, вне Альянса, ничего
рассказывать о том, что обнаружили. Даже если покажется, что они это уже
знают".
Она сбросила его руку.
- В своих работах я высказывала много разных мыслей.
- Да, мне говорили. И еще я слышал, что вы их так просто не
забываете. Но в любом случае, я освежу вашу память. Вы писали, что
правильный способ корреляции времени перемен в артефактах не сопоставим с
универсальными галактическими датами этих перемен. Следует рассматривать
эти перемены, как отклики на сигналы, исходящие из общего центра и
распространяющиеся со скоростью света. Так, через десять световых лет
после того, как что-то случилось с артефактом, информация об этом станет
доступна всюду на поверхности сферы радиусом в десять световых лет,
центром которой является этот артефакт. Помните, как вы об этом писали?
Дари пожала плечами.
- И любые две такие сферы будут расширяться все дальше и дальше, пока
не встретятся, - продолжал Луис Ненда. - Сначала они соприкоснутся в одной
точке, затем, по мере своего роста, пересекутся, образуя круг, который
будет становиться все больше и больше. Но когда мы имеем дело с тремя
сферами, все происходит гораздо хитрее. По мере того как они начинают
расти, их встреча возможна только в двух точках. Три или четыре сферы
обычно не имеют общих точек. А когда у вас тридцать семь перемен в каждом
артефакте, вам придется иметь дело почти с пятьюдесятью тысячами сфер
распространяющихся от центров, то есть от артефактов, со скоростью света.
Каковы же шансы на то, что двенадцать тысяч тридцать шесть таких сфер, по
одной от каждого артефакта Строителей, встретятся в одном месте?
Вероятность этого ничтожна, или, скажем точнее, пренебрежимо мала. Ее
нельзя измерить. Но если все-таки, вопреки всему, они встретятся? Когда
это произойдет? Звучит как вопрос о невероятном, не так ли? Но его
нетрудно запрограммировать и попробовать вычислить ответ. Знаете,
профессор Лэнг, какой будет ответ?
- Почему я должна знать это? - Изворачиваться было поздно, однако она
все же попыталась это сделать.
- Потому что вы здесь! Проклятье, давайте бросим притворяться.
Хотите, чтобы я произнес его по буквам?
Его рука снова легла на прежнее место, он заставил ее наконец
разозлиться, в первую очередь своим тоном. У нее возникло желание ударить
его.
- Вам вообще ничего не надо произносить по буквам. Вы... вы
похотливый карлик. Вы, может, и пошли по моим следам, но это все, что вы
сделали: пошли вслед за мной! Это была моя идея. Совершенно оригинальная.
И уберите вашу мерзкую руку с моей ноги.
Он победоносно ухмылялся.
- Я и не говорил никогда, что это не ваша идея. И если вам не хочется
дружить, я настаивать не буду. Все сферы сходятся, не так ли? Настолько
точно, насколько можно просчитать, используя имеющиеся данные? Одно и то
же время, одно и то же место. И мы оба знаем - какое. Поверхность Тектона
во время Летнего Прилива. Вот почему вы здесь, и вот почему я здесь, и
Атвар Х'сиал, и все, за исключением вашего дядюшки Джека.
Он поднялся.
- А теперь местные царьки говорят, что нам туда нельзя. Никому.
- Что?! - Дари вскочила на ноги.
- Вы этого еще не слыхали? Этот каменный болван Перри пришел ко мне
час назад и сообщил об этом. Ни вам не видать Тектона, ни мне, ни жукам.
Мы прибыли сюда, за тысячу световых лет, и теперь должны отсиживать здесь
зад и пропустить весь спектакль.
Он яростно хлестнул черной тростью по громадному стеблю бамбука.
- Они говорят нельзя. А я говорю, насрать на них! Понимаете теперь.
Дари Лэнг, почему нам надо что-то делать? Необходимо объединить наши
знания... если, конечно, вам не хочется просиживать здесь штаны и
слушаться приказов этих недоносков.
Математика одинакова во всей вселенной. Но, пожалуй, больше во
вселенной ничего такого нет.
Дари пришла к этому выводу через полчаса после разговора с Луисом
Нендой. Жуткий человек! Человек, встречи с которым ей изо всех сил
хотелось избежать, но после обсуждения результатов статистического анализа
(осторожно, неохотно, потому что каждый не хотел сказать собеседнику ни
словечка лишнего) сходство выводов оказалось поразительным. И, разумеется,
в каком-то смысле неизбежным. Исходя из одних и тех же посылок и тех же
самых данных о расположении артефактов, они, естественно, пришли к тому,
что есть лишь одна точка во времени и пространстве, которая всему этому
соответствовала. Небольшие расхождения в окончательных ее координатах были
следствием альтернативных критериев минимизации относительной ошибки или
различных допустимых отклонений при решении нелинейных уравнений.
Они использовали почти идентичные подходы и пользовались аналогичными
допущениями и критериями сходимости. Результаты расчетов, ее и Луиса
Ненды, сошлись в пятнадцати значащих цифрах.
"Или, скорее, - пришла к выводу Дари еще через пятнадцать минут, -
одинаковые результаты получили она и тот, кто делал расчеты для Ненды".
Они явно проделаны не им самим. Представления его о предмете разговора
были слишком общими. Судя по всему, он отвечал за работу, но
непосредственным исполнителем являлся кто-то другой.
- Итак, мы сошлись на времени, и оно должно быть за несколько секунд
до Летнего Прилива, - сказал он, снова нахмурившись. - И еще нам известно,
что это где-то на Тектоне. Почему вы не можете определить поточнее? Я-то
думал, что мы сможем сделать это, когда сопоставим наши результаты.
- Вы хотите чуда? Мы имеем дело с расстояниями в тысячи триллионов
километров и временным интервалом в тысячи лет. И мы добились
неопределенности при установке местоположения меньше, чем в двести
километров, и меньше тридцати секунд во времени. Я считаю, что это
чертовски здорово. В сущности, это само по себе уже чудо.
- Может быть, так оно и есть, - он похлопал себя тростью по ноге, - и
наша точка определенно находится на Тектоне, а не на Опале. Полагаю, это
отвечает на мой второй вопрос.
- О Строителях?
- Пропади пропадом эти Строители. О жуках. Почему они рвутся на
Тектон.
- Атвар Х'сиал говорит, что хочет изучить поведение различных форм
жизни в условиях экологической напряженности.
- Угу. Экологическая напряженность... все это чушь. - Он двинулся
обратно к зданиям космопорта. - Поверьте этому, и вы поверите в Потерянный
Ковчег. Она здесь из-за того же, что и мы: ищет Строителей. Не забывайте -
это и ее специализация.
Луис Ненда был неотесанным, грубым и отвратительным Но как только он
произнес это, все стало очевидным. Атвар Х'сиал приехала на Добеллию
слишком хорошо подготовленной, у нее на все были планы, как будто она
заранее знала, что заявки на посещение Тектона будут отклонены.
- А как насчет Джулиуса Грэйвза? Он тоже специалист?
Но Ненда лишь потряс головой.
- Старый молчун? Не-а. Я бы сказал, что он здесь по тому же делу, что
и мы, но он член Совета и даже если не верить половине того, что о них
говорят... Я никогда не слыхал, чтобы хоть один из них врал. А вы?
- Никогда. И он, прибыв сюда, вовсе не собирался на Тектон. Он думал,
что близнецы, за которыми он гоняется, будут здесь.
- Так что, может быть, он действительно не врет. В любом случае,
лучше о нем забыть. Если он захочет отправиться на Тектон, он туда
отправится. Здешние начальники его не остановят. - Они уже подошли к
зданию, и Ненда остановился перед самой дверью. - Ладно, мы поговорили о
наших делах. А теперь самый главный вопрос. Что именно, произойдет на
Тектоне во время Летнего Прилива?
Дари уставилась на него. Неужели он ждет, что она ему ответит?
- Не знаю.
- Ну-ну, вы снова увертываетесь от ответа. Вы должны знать... или вы
не потащились бы сюда.
- Вы все не так понимаете. Если бы я знала, что именно случится, или
если бы у меня были какие-то мало-мальски подходящие предположения на этот
счет, я никогда не уехала бы с Врат Стражника. Мне там очень нравится. Вы
ведь тоже притащились издалека. Как вы думаете, что случится?
Он вперился в нее взглядом яростным и недовольным одновременно.
- Один Бог знает. Эй, вы же гений. Если не знаете вы, то уж я-то тем
более. Вы действительно даже не догадываетесь?
- Не совсем так. Это должно быть нечто очень серьезное. Я уверена.
Именно на Тектоне. Это то, что даст нам новую информацию о Строителях.
Больше мне ничего не известно.
- Черт! - Он хлестнул тростью по влажной земле. У Дари было такое
чувство, что если бы Каллик находилась рядом, то получила бы этот удар. -
Так что будем делать, профессор?
Дари Лэнг беспокоил тот же вопрос. Ненда, казалось, готов был к
сотрудничеству, а ее затягивала в эти игры жажда новых сведений и теории
по поводу Строителей. Но у него, вроде бы, ничего такого нет... по крайней
мере, такого, чем он желал бы поделиться. Потом, она ведь уже
договаривалась о совместной работе с Атвар Х'сиал и Ж'мерлией. Не работать
же с ними всеми. Пусть определенной договоренности не было, нельзя даже
упоминать Луису Ненде об этих разговорах с другими.
- Вы предлагаете нам сотрудничать? Потому что, если вы это...
Ей не пришлось закончить фразу. Он закинул голову и загоготал.
- Леди, зачем мне это? Когда вы сообщили мне, что ничегошеньки не
знаете?
- Ну, мы же обменялись информацией.
- Конечно. Вы это умеете, этим и знамениты. Информацией и теориями. А
как вы насчет того, чтобы соврать или обвести вокруг пальца? Как вы в
действии? Ручаюсь, это у вас не получится. А именно это нужно, чтобы
попасть на Тектон. Да и Тектон, по слухам, вовсе не курорт. Здесь моя
работа закончена. Думаете, мне хочется нянчиться с вами, дорогуша? И
говорить вам, куда бежать и где спрятаться? Нет, спасибо, дорогуша. Свое
путешествие устраивайте сами.
Прежде чем она успела ответить, он вошел внутрь здания и двинулся в
комнату, откуда они ранее вышли. Каллик и Ж'мерлия все еще находились там,
они сидели, скорчившись, на полу, широко раскинув и переплетя свои
многочисленные лапки. Между ними происходил обмен зловещими свистками и
урчанием.
Луис Ненда грубо схватил хайменопта за ошейник, прицепил к своей
черной трости и потянул к себе.
- Пойдем-ка. Я же приказал тебе: никаких драк. У нас есть дело. - Он
повернулся к Дари. - Приятно было повстречаться с вами, профессор. Увижу
ли я вас на Тектоне?
- Увидите, Луис Ненда. - Голос Дари дрожал от гнева. - Будьте
уверены.
Он издевательски рассмеялся.
- Чудно. Я оставлю вам выпить. Если Перри не врет, это понадобится
нам обоим.
Резко потянув за трость, он вытащил Каллик из комнаты.
Все еще кипя от негодования. Дари подошла к медленно поднимавшемуся с
пола Ж'мерлии.
- Как Атвар Х'сиал?
- Гораздо лучше. Она будет полностью готова возобновить работу через
один добеллианский день.
- Хорошо. Передайте ей, что я решилась и согласна с ней сотрудничать.
Сделаю все, о чем мы говорили. Я готова отправиться на Тектоновую Сторону
к Пуповине, как только она поправится.
- Я сразу же передам ей ваши слова. Это хорошие новости. - Ж'мерлия
придвинулась ближе, изучая лицо Дари. - У вас было какое-то неприятное
переживание, Дари Лэнг. Этот человек причинил вам вред?
- Нет. Не физический вред. Но он причинил мне боль, разозлил и
расстроил. Сожалею, Ж'мерлия. Для разговора мы вышли наружу. Мне казалось,
вы спите, и я не предполагала, что это его животное станет вам угрожать.
Ж'мерлия уставился на нее и закачал своей жуткой головкой в жесте
отрицания, которому научился у людей.
- Угрожать? Оно? - Он указал на дверь. - Хайменопт?
- Да.
- Мне никто не угрожал. Каллик и я начали предразговор... первые шаги
в изучении языка друг друга.
- Языка? - Дари вспомнила черную трость и ошейник. - Ты хочешь
сказать, что оно может разговаривать? Что это не просто животное?
- Достопочтенная профессор Лэнг, Каллик, безусловно, может
разговаривать. У нее никогда не было случая выучить хайменоптскую речь
получше, потому что она редко встречает других хайменоптов, а ее хозяин не
заботится о том, чтобы она больше знала. Но она учится. Мы начали менее
чем с пятидесяти общих слов, а теперь у нас их сотня. - Ж'мерлия
направился к двери, все еще подволакивая свою раненую ногу. - Извините
меня, достопочтенная профессор. Я вынужден уйти, чтобы отыскать Атвар
Х'сиал. Очень жаль, что Каллик покидает это место. Но, возможно, когда они
снова прибудут, мы найдем возможность поговорить и поучиться.
- Прибудут? Куда они отправляются?
- Туда же, куда едут, кажется, все. - Ж'мерлия остановился на пороге.
- На Тектон. Куда же еще?
11. 13 ДНЕЙ ДО ЛЕТНЕГО ПРИЛИВА
Резкое сопротивление всегда создает проблему, но с отсутствием
сопротивления справиться еще труднее.
Ханс Ребка чувствовал себя, как боксер, который приготовился
встретить удар, а тот так и не последовал. Подсознательно он все еще
продолжал его ждать.
- Они пытались побороться? - спросил он.
Макс Перри кивнул.
- Разумеется. По крайней мере, Луис Ненда. Но потом он объявил, что
покончил с Добеллией, и мы можем подавиться своими допусками, а он
отправляется отсюда так скоро, как только возможно. И он уехал.
- А как насчет Дари Лэнг и Атвар Х'сиал?
- Лэнг не сказала ни слова. А что думает Атвар Х'сиал, узнать
невозможно. То, что переводит Ж'мерлия не создает впечатления гнева или
волнения. Они отправились дуться на другой Слинг. Я их два дня не видел.
Честно говоря, мне некогда было с ними возиться. Думаете, нам следует
беспокоиться?
Они вдвоем стояли, ожидая капсулы, следующей на Тектон. Шли последние
минуты перед тем, как ее подсоединят к Пуповине. В руках они держали свой
багаж, по одной маленькой сумке каждый. Джулиус Грэйвз суетился над своими
двумя тяжелыми чемоданами около аэрокара, доставившего их со Звездной
стороны.
Ребка размышлял над вопросом Перри. Целью его собственного назначения
на Добеллию являлась только реабилитация Макса Перри. В принципе оно не
имело ничего общего с членами других клайдов или с тем, как к ним здесь
относились. Но на Опале все считали его старшим начальником, и он имел
соответствующие этому положению обязанности. Как раз перед отбытием со
Звездной стороны он получил от штаба Круга новое кодированное послание, но
не надеялся, что оно ему очень поможет, каково бы ни было его содержание.
Советы и указания, поступающие издалека, чаще прибавляли проблем, а не
разрешали их.
- Я ожидал от них большей настойчивости, - наконец проговорил он. -
Особенно от Луиса Ненды. Есть шанс, что, покинув Опал, он приземлится на
Тектон прямо из космоса? Ведь у него собственный корабль.
- Помешать ему нам, конечно, не под силу. Но у него возникнут
трудности при посадке, если только его корабль не приспособлен садиться и
взлетать без вспомогательных устройств. Сесть на Тектон он еще сможет, но
взлететь - никогда.
- А Дари Лэнг и Атвар Х'сиал?
- Это невозможно. У них нет корабля, пригодного для этого, и им не
нанять межпланетник. О них можно забыть.
В ту же минуту Перри заколебался. Он не был полностью уверен в том,
что сказал. В воздухе ощущалось что-то вроде затишья перед сильной бурей.
И это не грозы, разряжавшиеся над Опалом каждые двадцать четыре часа.
Летний Прилив. Ожидание его, словно тень, тяготело над всем и всеми.
До него оставалось тринадцать добеллианских дней, Мэндел и Амарант
нависали над Опалом, становясь все больше и ярче. Средняя температура
поднялась на пять градусов. Темные тучи походили на расплавленную медь. За
последние двенадцать часов даже воздух Опала стал другим. У него появился
металлический привкус, так соответствовавший этому низкому небу. Носящаяся
в воздухе пыль сушила губы, разъедала глаза до слез, раздражала нос, так
что все время хотелось чихать. Мощные приливы приблизили морское дно к
поверхности, подводные извержения и землетрясения выбрасывали едкие пары с
пылью высоко в атмосферу.
Джулиус Грэйвз, уже разместивший свои чемоданы на нижнем уровне
капсулы, подошел к собеседникам и уставился в светящееся небо.
- Снова надвигается шторм. Самое подходящее время, чтобы покинуть
Опал.
- Но худшее, чтобы отправиться на Тектон, - заметил Перри.
Они залезли в капсулу. Перри предъявил личную, идентификационную
карту и набрал сложную последовательность команд подъема.
Подъем начался, но все трое чувствовали себя неловко. Когда Перри
тихо объявил Грэйвзу, что доступ на Тектон закрыт до окончания Летнего
Прилива, Грэйвз так же спокойно заявил о своих правах члена Совета. Он все
равно поедет на Тектон.
Перри указал на то, что Грэйвз не вправе помешать официальным
представителям планеты сопровождать его. На них лежит ответственность за
него, нельзя допустить самоубийства.
Грэйвз кивнул. Все были вежливы, но это никого не радовало.
Напряжение несколько ослабло после выхода капсулы из облачного слоя
Опала. Теперь им троим было, чем занять мысли. В верхней части капсулы
находились раздвижные смотровые окошки, а над головами размещалось большое
широкое окно, дававшее пассажирам прекрасный обзор. Когда сквозь редеющие
облака в небе проступил Тектон, все разговоры вообще прекратились.
Джулиус Грэйвз поглядел на него, ахнул и больше не мог оторвать глаз
от этого зрелища, Макс Перри бросил на Тектон один взгляд и ушел в себя,
Ханс Ребка попытался не обращать внимания на окружающее и сосредоточился
на предстоящей работе. Перри, возможно, все знал о Тектоне, а Грэйвз
владел информацией о любом предмете под тысячей солнц, и все-таки Ребку не
покидало предчувствие, что ему придется вытаскивать их обоих.
Вытаскивать из чего? Или откуда? Он огляделся. У него дух захватило
от увиденного, мысли смешались. Всего несколькими днями раньше он
путешествовал по этой дороге на Тектон, но как все изменилось! Невероятно
распухший Мэндел маячил слева. Созданная Строителями оболочка капсулы не
пропускала опасного жесткого излучения и превращала сверкающий лик звезды
в темный диск, испещренный швами и кляксами солнечных пятен и ярких
вспышек. Он был так близок, что Ребке казалось, будто, протянув руку,
можно коснуться его красно-коричневой поверхности.
Амарант, уже не карлик, стоял над Тектоном. Звезда преобразилась. У
нее изменился даже цвет. Ребка понял, что это искусственный эффект: когда
стекла иллюминатора капсулы изменили свою пропускающую способность, чтобы
экранировать излучение Мэндела, они также видоизменили и спектр излучения
Амаранта. Из оранжево-красного он превратился в тускло-багровый.
Даже Гаргантюа приблизился к точке рандеву. Отражая свет и Мэндела, и
Амаранта, газовый гигант разросся из далекой искорки в ярко-оранжевый
огонек величиной с ноготь.
Участники парада заняли свои места, тяготение работало, вызывая
нужные перемены - космический танец вот-вот начнется. Вовремя Летнего
Прилива Мэндел и Амарант пройдут в пяти миллионах километров друг от
друга, то есть, по космическим меркам, на расстоянии в ноготок. Гаргантюа
пройдет около Мэндела со стороны, противоположной Амаранту, движимый по
собственной орбите совместным притяжением обоих своих космических
партнеров. А маленькая Добеллия, попавшая на этот парад гигантов, будет
беспомощно болтаться в переплетении нитей динамической ткани тяготения.
Орбита Добеллии была стабильной. Не было никаких признаков, что Опал
и Тектон разъединятся, или что дублет улетит в бесконечность. Но, кроме
этого, астрономы ничего не гарантировали. Обстановку на поверхности Опала
и Тектона во время Летнего Прилива рассчитать невозможно.
Ребка, не отрываясь, глядел на Тектон. Этот тусклый серо-голубой шар
стал самой привычной деталью неба. Со времени их последней поездки по
Пуповине он особенно не изменился.
Или изменился? Ребка стал вглядываться внимательней. Не стал ли ореол
вокруг планеты еще более размытым из-за пыли, которая сильнее насыщала
тонкую кожуру воздушной оболочки Тектона?
Путешественников практически ничто не отвлекало от созерцания. Их
подъем происходил с постоянной скоростью, и внутри капсулы это движение
совсем не ощущалось. Лишь очень внимательный наблюдатель обратил бы
внимание на золотой узелок Станции-на-Полпути, который медленно
увеличивался в размерах. Их путешествие проходило не в невесомости:
воздействующие на них силы плавно уменьшались, но единственным отрезком
пути, где гравитация и центробежная сила уравновешивались, то есть
наступала невесомость, был короткий участок в двух тысячах километров за
Станцией-на-Полпути. А после него начинался настоящий спуск на Тектон,
когда капсула действительно падала к Тектону.
Ребка вздохнул и поднялся. Очень легко дать заворожить себя этому
космическому виду, подобно тому, как загипнотизировал Тектон Макса Перри.
И не только Перри. Он посмотрел на Грэйвза. Советник прилип к
иллюминатору.
Ребка подошел к лестнице и начал спускаться на нижний уровень
капсулы. Камбуз был примитивным, но у них с момента отъезда со Звездной
стороны крошки не было во рту. Будучи голодным, он привередничать не стал
и нажал на кнопки, почти не глядя. Вкус и запах заказанного им супа
значения не имели.
Из-за непрозрачных стен обстановка в нижней части капсулы была
угнетающе спокойной. Ребка подошел к столу и выбрал для себя музыкальный
отрывок. Сложная полифоническая музыка, сочиненная еще до Экспансии,
зазвучала в его голове. Сплетающиеся голоса фуги как бы предвещали встречу
Мэндела и его свиты. В течение десяти минут Ребка с удовольствием ел и
слушал, наслаждаясь одновременно двумя старейшими и, пожалуй, самыми
основными удовольствиями человечества. Неужели у кекропийцев, не имеющих
музыки, нет какого-нибудь заменяющего ее вида искусства?
Когда пьеса закончилась, он с удивлением обнаружил, что неподалеку
стоит Грэйвз и наблюдает за ним.
- Можно мне? - Советник сел за стол и показал на пустую миску. - Как?
Рекомендуете?
Ребка пожал плечами. Чего бы ни ждал от него Грэйвз, но рекомендация,
какой суп есть, вряд ли была первоочередной.
- Вам никогда не приходило в голову, - начал Грэйвз, - как это в
сущности невероятно, что мы способны почти без вспомогательных средств
есть и переваривать пищу тысячи разных миров? Все составные элементы этого
супа произведены на Опале, но ваш желудок без труда с ним справляется. Мы,
хайменопты и эти существа из кекропийского клайда - все совершенно
различны по своей биологии. И все же с помощью нескольких типов
моноклеточных бактерий в наших кишках мы можем есть ту же пищу, что и они.
Удивительно, не правда ли?
- Пожалуй.
Ребка ненавидел эти разговоры с Грэйвзом один на один. Эти голубые с
сумасшедшинкой глаза просто пугали его. Даже когда разговор казался общим,
ему все равно чудились какие-то подводные камни. Кроме того, его все время
сбивало с толку то, что он никогда точно не знал, с кем разговаривает: с
Джулиусом Грэйвзом или с его мнемоническим близнецом. У Стивена была
склонность к бесчисленным фактам и глупым шуткам. Джулиус отличался
тонкостью мысли и ничего не говорил прямо. Нынешний разговор мог быть
просто общением, если разговаривал один, или хитроумным подходом к
чему-то, если говорил другой.
Грэйвз продолжал, ухмыляясь:
- Знаю, вы не считаете существенным то, что мы можем есть опальскую
пищу или пищу Тектона. Но это очень много значит. Во-первых, это полностью
расправляется с теорией, объясняющей, почему люди не вступили при первой
же встрече в войну с кекропийцами. Люди говорят, что не стали воевать, так
как не было предметов или ресурсов, нужных обоим. Но это чушь. Нам нужны
те же, что и им, неорганические ресурсы, вроде металлов, и другое сырье. А
они могут с помощью некоторых бактерий есть одинаковую с нами пищу. Если
возникнет нужда, люди смогут есть кекропийцев и наоборот. Значит, перед
нами еще одна загадка.
Ребка кивнул, показывая, что слушает. Лучше было играть простого
парня и не болтать лишнего.
- Мы смотрим на кекропийца, - продолжил Грэйвз, - или лотфианина, или
хайменопта и говорим: "Как чужды они нам! Как отличаются они от нас!" Но
загадка совсем в другом. В противоположном. Мы должны бы спросить, почему
все мы так похожи друг на друга. Как возможно такое, что существа из
различных клайдов, зародившиеся в различных мирах, согретых солнцами самых
разных спектральных классов, существа самого различного биологического
строения, общественная история развития которых не имеет ни единой общей
черты... Как могут они быть настолько похожи, что способны есть одну и ту
же пищу? Как могут они быть так похожи по внешнему виду, что для названия
живых существ с самых далеких звезд мы спокойно пользуемся названиями
аналогичных земных насекомых: кекропийцы, хайменопты, хриземиды? Почему мы
можем так или иначе разговаривать друг с другом и прекрасно все понимаем?
Как это получается, что мы одинаково представляем себе нормы поведения?
Настолько, что единый этический совет смог принять правила, пригодные для
всей ветви галактики. Как может все это быть? Впрочем, вся наша
галактическая ветвь представляет собой сплошную загадку.
Рассуждения Грэйвза к чему-то подводили. В этом Ребка не сомневался.
Однако тому еще надо было многое высказать, прежде чем он дойдет до сути.
В эту минуту он, казалось, полностью погрузился в философствование.
- Тайн и загадок чрезвычайно много, - разглагольствовал Грэйвз. -
Например, Строители. Что с ними случилось? Каковы были их физиология,
история, наука? Каково назначение Линзы, Парадокса, Факела, или Фагов? Из
всех искусственных структур, созданных Строителями, Фаги, несомненно,
самые бесполезные. Стивен, если дать ему слово, может часами рассуждать на
эту тему.
Ребка снова кивнул. "Не дай Бог!"
- Есть и другие недавние загадки, которые я никак не могу разгадать.
Возьмите, к примеру, зардалу. Несколько тысячелетий назад они правили
больше чем тысячей миров. От подчинявшихся им существ мы знаем, что они
были деспотичны и безжалостны. Но когда рухнула их империя, разве
подневольные виды не восстали? Разве не уничтожили они всех зардалу до
единого? Геноцид. Но были ли их действия более варварскими, чем действия
самих зардалу? И почему те правили именно подобным образом? У них что,
были другие этические нормы, непохожие на наши? Если так, тогда они и есть
чужаки, но мы никогда не узнаем, чем они нам чужды. Что сделал бы
этический Совет Зардалу? - ...единый этический Совет принял единые
правила...
Ребка увидел внезапную муку на морщинистом лице Грэйвза, и его мысли
вернулись к предыдущему рассуждению. Неужели, говоря об альтернативном
моральном кодексе Зардалу, Грэйвз подвергал сомнению кодекс, выработанный
его Советом? Готов ли он подчиниться своим собственным правилам?
Грэйвз явно не хотел смотреть Ребке в глаза.
- Я иногда размышляю над тем, не являются ли наши этические нормы
всего лишь местными обычаями, такими же как форма наших тел и образ
мыслей. Наука Строителей действительно чужда нам. Она не соответствует
нашим представлениям о мире. Мы не знаем, ни как они строили, ни зачем.
Вместе с тем, наши ученые талдычат, что физические законы Вселенной
едины... так же, как наши философы рассказывают, что законы этики
универсальны! Я все время думаю, а не окажется ли этика Строителей такой
же чуждой нам, как их наука? Или же наоборот, не исполнились ли бы они
отвращения к нам, увидев, как обращаемся мы со многими видами живых
существ, не ужаснулись ли бы они нашим предрассудкам и ложности наших
суждений? Я считаю, капитан, что нам надо выучить один урок, очень
простой: правила, которые устанавливает любой совет, должны быть
динамичными, то есть видоизменяющимися. Как бы ни воспринимали их обычные
средние личности, они не могут быть вечными. Не надо высекать их на камне
и отливать из стали. Необходимо все время изучать их и постоянно
стремиться улучшить.
Внезапно Грэйвз яростно глянул на Ребку, повернулся и пошел по
пандусу на верхний ярус капсулы.
Ребка, оставшись сидеть, проводил его взглядом. В этих заключительных
фразах было какое-то противоречие, как будто их произносили два голоса.
Могло ли быть, что это спорили Джулиус и Стивен Грэйвз, а Ребка был просто
сторонним наблюдателем? Возможно, Джулиус хотел одного, а Стивен другого.
Это было нелепо, но не так уж невероятно. Не более, чем развитие
отдельного сознания, индивидуальной личности у мнемонического близнеца.
Если перспектива работать с Джулиусом Грэйвзом на Тектоне казалась
достаточно неприятной, то иметь дело с неустойчивой смесью Джулиуса и
Стивена представлялось просто невозможным.
Антиподы, которые борются друг с другом за верховенство в одной общей
голове?! Ребка встал, обратив при этом внимание на то, что палуба уже
оказывала гораздо меньшее сопротивление его подошвам. Значит, вес его
уменьшился на несколько фунтов. Должно быть, они приближаются к
Станции-на-Полпути. Он направился к пандусу и стал соображать по дороге,
сидит ли по-прежнему Макс Перри в оцепенении, разглядывая Тектон. Капитан
нее больше и больше чувствовал себя опекуном талантливых безумцев.
Во время первой поездки на Тектон Ребка рвался осмотреть
Станцию-на-Полпути. Конечно, люди освоили и частично ограбили ее, но она
все еще оставалась достижением техники Строителей, и поэтому интерес к ней
не угасал. Однако, когда Макс Перри захотел проскочить ее, не заглядывая
(его как будто несло мимо), Ребка в своем стремлении поскорее добраться до
Тектона не стал с ним спорить.
Теперь же поскорее достичь Тектона было совершенно необходимо: до
Летнего Прилива осталось тринадцать добеллианских дней, всего лишь сто
десять часов, и все-таки в этот раз Ребка настоял на посещении Станции.
- Посмотрите сами, - Перри показал на приборы-индикаторы состояния
капсулы, - видите, расход мощности слишком высокий.
Ребка посмотрел, но никакого вывода сделать не смог. Грэйвз тоже.
Если Перри говорил, что дела идут как-то не так, приходилось верить ему на
слово. Непосредственный опыт нельзя заменить ничем, а во всем, что
касалось Пуповины, Перри превосходил остальных.
- Нам грозит опасность? - спросил Грэйвз.
- Не сию минуту. - Перри задумчиво потер нос. - Но мы не можем
рисковать и двигаться на Тектон, пока не узнаем, почему вырос расход
мощности. Все главные приборы находятся на Станции-на-Полпути. Нам надо
там остановиться и разобраться, в чем дело.
По его командам капсула свернула с невидимых направляющих и двинулась
налево к занимавшей полнеба массе уродливой формы.
Когда люди впервые открыли Станцию-на-Полпути, она была сводчатым,
почти совсем пустым склепом, трех километров в поперечнике, без воздуха, с
прозрачными стенами. Если человек в космическом скафандре приближался к ее
стороне, выходящей на Опал, то чувствовал, что падает на нее. Сильный
толчок переносил его во внутреннее помещение станции. Затем он дрейфовал
дальше, двигаясь все медленнее и медленнее, пока его не останавливала
противоположная стенка. Станция точно обозначала центр масс двойной
системы Тектон-Опал.
Как использовали Станцию-на-Полпути Строители, оставалось непонятным,
но большинству людей было на это наплевать. Они заполнили открытый шар
герметичными комнатами с искусственной атмосферой и превратили их во
временные жилища и склады для всякой всячины, начиная с теплых сапог и
кончая сублимированной пищей. Подчиняясь какому-то древнему пещерному
инстинкту, люди отдавали предпочтение закрытым помещениям, и поэтому
покрыли внешние стены блестящим непрозрачным монослоем. Спустя четыре
тысячи лет с начала Экспансии, они по-прежнему чувствовали себя неуютно в
бесконечном открытом пространстве, находящемся за пределами
Станции-на-Полпути.
Капсула прошла сквозь первый воздушный шлюз, а затем, как крот, стала
осторожно двигаться вдоль темного коридора, такого узкого, что она едва в
нем проходила. Двумя минутами позже она оказалась в цилиндрическом зале,
по стенам которого на стеллажах плотно размещались дисплеи и приборные
панели.
Перри выждал пару минут, пока сравняется внутреннее и внешнее
давление, затем открыл люк капсулы и выплыл наружу. К тому времени, как
остальные последовали за ним, он уже работал за одним из дисплеев.
- Вот, - указал он, - теперь ясно, в чем дело. Одновременно с нами по
Пуповине движется еще одна капсула.
- Где? - Ребка впился взглядом в дисплей. На нем были изображения
камер и мониторов по всей длине Пуповины. Но Ребка ничего не увидел.
- Нет, вы ее не увидите. - Перри заметил, куда смотрит Ребка. -
Утечка мощности уже прекратилась. Это значит, что вторая капсула больше не
соединена с Пуповиной.
- Так где же она? - спросил Грэйвз.
Перри пожал плечами.
- Найдем. Надеюсь, там кто-то дежурит. Я пошлю сигнал срочного
вызова. - Он подошел к коммуникационному устройству и быстро набрал нужный
код.
Через двадцать секунд не экране появилось лицо Берди Келли. Он
задыхался, волосы его были взъерошены.
- Макс? Командор Перри? Что-то не так?
- Это ты нам скажи, Берди. Посмотри на утечку мощности за последние
два часа. У нас в работе две капсулы.
- Все правильно. Нет проблем. Мы все проверили, энергии хватит.
- Возможно. Проблема не в этом. У этой второй капсулы нет разрешения.
На лице Берди отразилось недоумение.
- Разумеется, есть. У этой женщины было разрешение от тебя. Лично.
Секунду.
Он на мгновение исчез с экрана и затем появился, держа в руке листок
с какими-то записями.
- Вот твоя подпись... видишь? Прямо вот тут.
- Ты дал ей капсулу?
- Конечно. - Берди уже не оборонялся, его голос звучал скорее
раздраженно. - У нее было разрешение, и она, должно быть, знала точный
набор команд для движения по Пуповине. Если бы она их не знала, то они не
поднялись бы даже на метр над уровнем океана.
- Они?
- Конечно. Мы решили, что вы все об этом знаете. Эта женщина, - Берди
Келли заглянул в бумажку, - Дари Лэнг. С ней двое чужаков. Кекропийка и
еще один, я точно не знаю, что за форма жизни. А что, собственно,
происходит?
- Берди, это разрешение - фальшивка. Моя подпись подделана. - Перри
посмотрел на другую панель. - Судя по приборам, они уже не на Пуповине.
- Верно. Они должны уже быть на Тектоне. Надеюсь, им там лучше, чем
нам здесь. - Стена за спиной Келли задрожала и перекосилась, сквозь
трещину раздался свист ветра. На мгновение он отвернулся от экрана. -
Командор, если вы больше ничего не хотите у меня спросить, я пойду.
- Снова шторм?
- Хуже обычного. Пять минут назад мы получили вызов по
коммуникационной сети Слингов. Слинг Паучок начинает разваливаться. Мы
задействовали автокары, но они никак не могут сесть на Слинг, чтобы
забрать людей.
- Иди, помогай. Мы снова отправляемся в путь. Удачи тебе, Берди.
Берди Келли исчез.
Перри тоже. К тому времени, когда Ребка и Грэйвз нагнали его, он уже
закрывал шлюз.
- Они обогнали нас на девять часов, - сказал он. - Слишком близко к
Летнему Приливу. Их может двадцать раз убить.
Он набрал последовательность команд спуска, и капсула двинулась по
узкому коридору назад.
Ханс Ребка откинулся на сиденье и стал смотреть вперед, ожидая
первого явления Тектона, когда они выедут со Станции-на-Полпути.
Он был как-то напряжен и одновременно странно удовлетворен. Инстинкт
не подвел его. Удар, которого он ждал с той минуты, как Перри сообщил
остальным, что Тектон для них под запретом, наконец был нанесен.
По крайней мере, один удар.
Его предчувствие грядущих откровений не ушло совсем. Внутренний голос
говорил, что это еще не конец, и последуют новые удары.
ВКА N_1067
ГАЛАКТИЧЕСКИЕ КООРДИНАТЫ: Понятие неприменимо
НАЗВАНИЕ: Фаг
МЕСТОПОЛОЖЕНИЕ (ЗВЕЗДА/ПЛАНЕТА): Понятие неприменимо
УЗЛОВАЯ ТОЧКА БОЗЕ-СЕТИ: Все
ПРИБЛИЗИТЕЛЬНЫЙ ВОЗРАСТ: Варьируется от 3,6 до 8,2 мегалет
ИСТОРИЯ ИЗУЧЕНИЯ. Первые Фаги были описаны людьми во время
исследования Факела в 1233 г.Э. Позже было установлено, что кекропийцы
наблюдали Ф. и избегали контактов с ними в течение, по крайней мере, пяти
тысяч лет. Первое проникновение людей внутрь Ф. осуществлено в 1234 г.Э.
во время Мальстремского конфликта (уцелевших не было).
Детекторы Ф. получили широкое распространение с 2103 г.Э. и являются
в настоящее время стандартным снаряжением исследователей, работающих на
артефактах Строителей.
ФИЗИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ. Все Ф. полностью идентичны внешне и,
весьма вероятно, внутренне, хотя функции их варьируются. Ни один датчик
(или исследователь) не вернулся из Ф.
Каждый Ф. имеет форму серого правильного додекаэдра с ребром сорок
восемь метров. Поверхность его грубо текстурирована, с множеством
сенсоров, расположенных по краям каждой грани. Внутрь Ф. можно попасть
через отверстия, открывающиеся в середине каждой грани. Туда захватываются
объекты, размером до тридцати метров в поперечнике и, по-видимому,
бесконечной длины. (В 2238 г.Э. Сойер и С'крона скормили Ф. артефакта
Дендрит фрагмент конструкции артефакта из твердого кремнезема. Цилиндр
радиусом двадцать пять метров поглощался со скоростью один километр в
день. Было поглощено четыреста двадцать пять километров названного
материала, что соответствует полной длине фрагмента. При этом не было
отмечено никаких изменений ни Ф., ни его физических параметров.)
Ф. способны к медленному поступательному движению со средней
скоростью 1-2 метра за стандартные сутки. Никогда не наблюдалось движение
Ф. со скоростью, превышающей один метр в час относительно места его
расположения.
ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАЗНАЧЕНИЕ. Неизвестно. На принадлежность Ф.
Строителям указывает только то, что они найдены на более чем трехстах из
тысячи двухсот сорока шести известных артефактов, и только на них. Они
существенно отличаются по числу и масштабу от остальных сооружений
Строителей.
Высказывалось предположение, что Ф. служат чем-то вроде мусорщиков
общего действия, так как они, по-видимому, способны поглощать и
ликвидировать любые материалы, сделанные всеми клайдами, а также все
сделанное Строителями, за исключением каркасов структур и параформ
(внешней оболочки Парадокса, поверхности Стражника и полых концентрических
труб Мальстрема).
Д.Лэнг "Всеобщий каталог артефактов", 4-ое издание.
12. 11 ДНЕЙ ДО ЛЕТНЕГО ПРИЛИВА
У Дари Лэнг появилось страшное подозрение, что она зря прожила
половину жизни. Там у себя, на Вратах Стражник, она верила семье,
утверждавшей, что она живет в лучшем месте Вселенной. Как говорила
поговорка: "От Стражника до рая всего полшага". Будучи подключенной к
коммуникационной сети и имея все для исследований, она не стремилась
путешествовать.
Но сперва Опал, а теперь Тектон научили ее другому. Ей нравилась
новизна всего, что она видела и испытывала, контакт с миром, где все так
странно и волнующе. С момента выхода из капсулы на сухую пыльную землю
Тектона она почувствовала, как все ее чувства обострились в сотню раз.
Первым сообщил ей об этом ее нос. В воздухе Тектона носилась мощная
смесь запахов. Наверняка, это был запах цветов, но не пышной
экстравагантности цветочного богатства Врат Стражника. Ей пришлось их
выискивать. И они нашлись, всего в пяти шагах от нее, крохотные лиловые и
фиолетовые колокольчики, выглядывавшие из-под серо-зеленого жесткого, как
проволока, дрока. Густая их поросль окаймляла края узкой длинной
расщелины, слишком маленькой, чтобы ее можно было назвать долиной. От
миниатюрных лепестков шел густой полуденный аромат, совершенно не
соответствующий их размеру. Казалось, они так спешат расцвести, опылиться
и дать семена, словно не могут ждать лишнего часа.
"Может быть, и не могут", - подумала Дари Лэнг, почувствовав, что на
их одуряющий аромат накладывается зловещий сернистый запашок отдаленных
вулканических выбросов - свирепое дыхание Тектона накануне Летнего
Прилива. Остановившись, она глубоко вдохнула воздух Тектона и поняла, что
запомнит эту смесь запахов на всю жизнь.
Потом начала чихать. И чихала, чихала... В воздухе стояла тонкая
пыль, раздражавшая слизистую оболочку носа.
Подняв глаза. Дари посмотрела вдаль на маленькую долинку с ковром из
цветов, на равнину, на дымный горизонт в пятнадцати километрах отсюда. Там
эффект присутствия пыли был виден еще лучше: если цвета земли вблизи были
резкими охряными и темно-коричневыми, то на расстоянии эта палитра
смягчалась серой дымкой до приглушенных, почти пастельных тонов. Сам
горизонт не был виден, разве что на востоке глаз ее мог проследить или
вообразить едва различимую линию вулканических пиков, красно-коричневых,
зазубренных.
Высоко в небе стоял Мэндел. Пока она любовалась пейзажем, он начал
медленно заползать за щит Опала. Блистающий полумесяц становился все
меньше и меньше. В это время года затмение было лишь частичным, но и этого
было достаточно, чтобы изменить освещение.
В цвета пейзажа начали вкрадываться более красные оттенки Амаранта,
будто кровь сочилась в воздух. Поверхность Тектона приобрела мрачный
оттенок подземного огня.
И тут же Дари услышала первый голос Летнего Прилива. Глухой ропот
наполнил воздух, словно храп спящего гиганта. Земля задрожала. Она
почувствовала ее колебание и приятное покалывание в подошвах.
- Профессор Лэнг, - раздался сзади голос Ж'мерлии, - Атвар Х'сиал
напоминает вам, что нам еще далеко добираться, а времени мало. Если бы мы
отправились в путь...
Дари вдруг осознала, что еще не сделала первого шага на землю
Тектона, и Атвар Х'сиал и Ж'мерлия все еще стоят на лестнице капсулы.
Когда Дари отодвинулась в сторону, кекропийка проползла мимо нее и застыла
в неподвижности, мотая из стороны в сторону своей широкой головой.
Ж'мерлия спустился и тут же скорчился за ее панцирем.
Дари наблюдала, как раструбы ушей поворачиваются из стороны в
сторону, словно прослушивая все окружающее. Что "видела" на Тектоне Атвар
Х'сиал? Что "слышали" ее чувствительные органы обоняния здесь, где каждая
молекула воздуха имела свою историю?
Они уже обсуждали то, каким представляется мир, если информация о нем
получена эхолокацией, но объяснения были какие-то неудовлетворительные.
Самой лучшей аналогией, какую удалось подобрать Дари, пожалуй, был образ
человека, стоящего на дне моря в таком месте, где вода мутна и света не
хватает. Обзор у него будет очень невелик, не более десятка метров, и все
выглядит одноцветным.
Но это была не совсем точная аналогия. Атвар Х'сиал воспринимала
огромный диапазон звуковых частот и, несомненно, могла "видеть" отдаленное
ворчание вулканов. Этим сигналам не хватало тонкого пространственного
разрешения, какое давал ее сонар, но они наверняка фиксировались
сенсорами.
И потом, были, вероятно, еще другие факторы, а, может быть, и другие
чувства, о которых Дари имела лишь туманное представление. Например, в эту
самую минуту кекропийка поднимала один из своих передних члеников,
указывая куда-то вверх. Неужели органы ее обоняния настолько
чувствительны, что дуновение отдаленных запахов, даже их след,
рассказывали ей о многом?
- Там есть животные, - перевел Ж'мерлия, - крылатые формы. Это
предполагает еще один метод выживания во время Летнего Прилива, о котором
командор Перри не упомянул. Оставаясь все время в тени и находясь
постоянно в полете, они имеют шанс уцелеть.
Дари смогла разглядеть летающих существ, но лишь едва-едва. Они были
длиной в полметра с темными телами и легкими прозрачными крыльями, на вид
слишком нежными, чтобы выдержать бурные вихри Летнего Прилива.
Гораздо вероятнее представлялась мысль, что они уже отложили яйца и в
ближайшие несколько дней погибнут. Но Атвар Х'сиал была права в одном:
люди знают о Тектоне слишком мало. Возможно, Макс Перри знал что-то еще,
но не говорил.
И снова ей пришло в голову, что раскинувшаяся перед ними планета
представляет собой особый мир, со своим очень сложным экологическим
равновесием, мир сотен миллионов квадратных километров суши и мелких озер,
где не было разумных обитателей, ни людей, ни кого-то другого. Здесь
существовало бесчисленное количество животных и растений, и для того,
чтобы их изучить и узнать, не хватило бы целой жизни.
"Все это верно, - подсказал ей здравый смысл, - но у нас нет для
этого целой жизни. Необходимо закончить все наши исследования за
восемьдесят часов и поскорее отправиться назад".
Предоставив Атвар Х'сиал продолжать ее слепое сканирование пейзажа.
Дари решила обойти Пуповину и направилась к стоянке аэрокаров. Их там было
восемь; они стояли рядком, под прикрытием защитной пленки из материала
Строителей. Под ними было нечто вроде поддона, присоединенного канатами из
силиконовых волокон к Пуповине, чтобы во время Летнего Прилива легко
забирать аппараты с поверхности планеты.
Дари залезла в аэрокар и осмотрела его приборную панель. Как и
предсказывала Атвар Х'сиал, машина была сделана людьми и ничем не
отличалась от той, которой они пользовались на Опале. Она была полностью
заряжена, и Дари легко справилась бы с управлением, разумеется, если им не
придется снова столкнуться с таким же штормом, который чуть не уничтожил
их в прошлый раз. При мысли об этом у Дари заныла поджившая ключица.
Она подняла раскрытую ладонь, определяя направление ветра. В эту
минуту он, скорее, напоминал сильный бриз, тревожиться было не о чем. Хотя
то тут, то там крутились пыльные вихри, видимость была неплохая: по
крайней мере километра на три-четыре, что вполне достаточно для выбора
места посадки и приземления, а лететь они могли и поднявшись над любой
пыльной бурей.
Подчиняясь ее призыву, Атвар Х'сиал и Ж'мерлия забрались в машину и
приготовились к полету. Дари, взлетев, резко пошла вверх, чтобы сразу
достичь такой высоты, на которой меньше завихрений и пыли. Ж'мерлия присел
на корточки рядом с ней в передней части кабины. Дари начала объяснять
ему, как управлять аэрокаром еще на Опале и, в случае необходимости, он,
вероятно, смог бы пилотировать этот кораблик. Однако очевидно, что ему и в
голову не придет ничего подобного без прямого указания Атвар Х'сиал.
Дари попыталась поговорить с ним, но попытка не удалась. Она
воображала, что после их разговора в палате, где они поправлялись после
аварии, он будет вести себя иначе по отношению к ней. Она ошиблась. В
присутствии Атвар Х'сиал он отказывался самостоятельно двинуться даже на
шаг, и первые три часа их поездки открывал рот только по приказу
кекропийки.
Лишь на четвертом часу полета Ж'мерлия сам, не понукаемый своей
хозяйкой, проявил себя. Внезапно выпрямившись, он указал куда-то.
- Вон там, наверху.
Они курсировали на автопилоте, где-то в двадцати тысячах метров от
поверхности Тектона, гораздо выше его атмосферы и за пределами всех
пыльных бурь. Дари даже не смотрела вверх. Она оглядывала землю под ними,
используя чувствительные сенсоры аэрокара. На пределе их разрешающей
способности она заметила множество проявлений жизни на Тектоне. На
испещренных озерами грядах холмов паслись громадные стада белоспинных
животных. Они удалялись от возвышенностей и, с неотвратимостью отлива,
неуклонно двигались к воде. Она наблюдала, как их плотная масса,
разделяясь, обтекала валуны и каменистые гряды. Несколькими километрами
далее холмистая местность кончалась и становились различимы извилистые
линии темной зелени, указывающей на существование влажного гравия в местах
выхода пара. Сухие русла потоков оканчивались карманами, плотными
зарослями каких-то растений, совершенно скрывающие от взгляда сверху дно
каньонов.
В ответ на слова Ж'мерлии Дари подняла глаза, и он, перегнувшись
через ее плечо, указал тонкой многосуставчатой рукой в черно-синее
звездное небо.
Атвар Х'сиал что-то прошипела.
- Другой аэрокар, - перевел Ж'мерлия. - Нас выследили на Пуповине, и
гораздо быстрей, чем мы ожидали.
Движущийся прямо над ними светящийся предмет следовал их курсом, но
на большей высоте. Он быстро нагонял их. Предоставив автопилоту продолжать
полет. Дари стала настраивать высокочувствительный сенсор, старалась
получше разглядеть это новое явление.
- Нет, - проговорила она через некоторое время, - это не аэрокар. -
Она дала задание маленькому бортовому компьютеру рассчитать траекторию
объекта. - Он слишком высоко и движется быстро. И глядите... он становится
ярче. Это не огни аэрокара.
- Тогда что же это?
- Это космический корабль. А такое яркое свечение означает, что он
вошел в атмосферу Тектона. - Дари посмотрела на экран компьютера,
сообщавшего предварительные данные траекторий космического корабля. - Нам
лучше сесть где-нибудь и решить, что мы будем делать дальше.
- Нет. - Возражение Атвар Х'сиал выразилось в протестующем бормотании
Ж'мерлия.
- Я тоже не хочу этого, - сказала Дари, - но придется, если только вы
не располагаете сведениями, неизвестными мне. Компьютеру нужно больше
данных, чтобы окончательно разобраться, с чем мы имеем дело, но
предварительные данные он уже выдал. Корабль приземляется. Я не знаю, кто
в нем, но он следует в нежелательном для нас направлении, почти туда же,
куда летим мы сами.
Сумерки на Тектоне... если можно назвать сумерками внезапный и
зловещий приход ночи, красной, как драконья кровь.
Мэндел взойдет через три часа. Амарант висел низко над горизонтом, и
его красноватый диск закрывали тучи пыли. Только сверкающий Гаргантюа
одиноко красовался посреди неба, словно мраморный шарик, покрытый
оранжевыми и лососево-розовыми полосками.
Аэрокар стоял на ровной полоске гравия, готовый взлететь в любую
минуту. Дари Лэнг посадила его между двумя маленькими водоемами. На карте
этот участок местности обильно украшали голубые пятнышки проточных озер.
Вскоре стало ясно, что карта врала по меньшей мере в одном. Атвар
Х'сиал приникла к первому же из прудов и шумно всосала хоботком воду.
Ж'мерлия объявил, что ее можно пить. Дари глотнула из того же источника и
с отвращением стала плеваться, удивляясь кекропийскому вкусу и обмену
веществ. Вода была горькой и жесткой, сильно щелочной. Она пить ее не
могла. Оставалось рассчитывать только на запасы в аэрокаре.
Вернувшись в него, Дари приготовилась ко сну. Напряженное, даже при
автопилоте, путешествие вокруг Тектона страшно утомило ее. Хотя планета
под ними казалась безвредной, она не осмеливалась расслабиться ни на
минуту. А теперь когда было можно отдохнуть, она не позволяла себе
расслабиться.
Слишком многое надо было увидеть, слишком о многом поразмыслить.
По словам Перри, Тектон на пороге Летнего Прилива должен был
представлять собой сущий ад, где земная кора трескается, вздымаясь и
опускаясь, на поверхности бушуют пожары, растения высыхают на глазах от
обжигающе жаркого воздуха, дышать которым почти невозможно. Животные
должны были давно скрыться или погибнуть, или спрятаться где-то глубоко
под землей.
Вместо этого она и дышала, и ходила, и сидела, причем достаточно
легко, а вокруг хватало признаков продолжающейся жизни. Дари вынесла свою
раскладушку наружу, поставила около одного из озер в тени высоких камышей
и стала слушать, как пробираются сквозь них, не обращая на нее внимания,
какие-то мелкие животные. Судя по испещренности прибрежного песка дырками
разной формы и разного размера, масса всевозможных существ устроила на
берегу свои норы.
Когда вдали замерло грохотание вулканов, она даже расслышала, как они
возились и шуршали, зарываясь поглубже в сохнущую землю.
"Здесь очень тепло", - подумала она. Уход Мэндела с небосвода
облегчения не принес. Капли пота стекали по шее в ложбинку на груди.
Она прилегла на свою раскладушку. Хотя Тектон казался вполне
безопасным, она тревожилась по поводу предстоящего. Космический корабль,
наверное, прилетел с Опала, чтобы забрать их. Продолжи они свой путь, их
поймают и выдворят с Тектона. Если же они останутся на месте, то не
достигнут своей цели.
Пока она раздумывала над этим, подошла Атвар Х'сиал и, что было
удивительно, предложила еду: захваченные с Опала фрукты и воду. Дари взяла
их и поблагодарила кивком - жестом, общим для обеих рас. Кекропийка
кивнула в ответ и исчезла внутри аэрокара.
Дари начала есть, продолжая удивляться своим спутникам. Она ни разу
не видела, чтобы кто-то из них ел. Возможно, как люди в некоторых мирах
Альянса, они считали прием пищи интимной функцией организма. А может, были
похожи на черепах Опала, которые, по словам служащих космопорта Звездной
стороны, запросто существовали целый год на одной воде. Но тогда почему
Атвар Х'сиал пришло в голову покормить единственного в их группе человека?
Она откинулась на раскладушке, натянула до подбородка
водонепроницаемую простыню и стала глядеть в крутящееся над головой небо.
Звезды здесь двигались очень быстро... На Вратах Стражника, с его
тридцативосьмичасовым днем, движение звезд на небе было еле заметно. Где,
в какой стороне небосвода лежал ее родной мир? Она разглядывала незнакомые
созвездия. Там... или там... Мысли унеслись к звездам. Усилием воли она
заставила себя вернуться в настоящее. Еще предстояло принять решение.
Продолжать ли им движение к месту, где по ее расчетам находится
центр, фокус активности при Летнем Приливе? Можно полететь туда, зная, что
и остальные тоже будут двигаться туда постепенно... с остановками...
Наверное, надо с остановками...
Дари погрузилась в сон без сновидений, такой глубокий, что ее не
разбудил ни шум по соседству, ни вибрация. Наступил краткий рассвет,
прошел день, и снова настала ночь, а за ней пылающий день. Шорохи
зарывающихся в землю зверьков прекратились. Опал и Тектон завершили два
полных оборота друг вокруг друга, и только тогда Дари проснулась.
Она просыпалась медленно. Амарант лил слабый свет. Прошла целая
минута, пока сознание не подсказало, где она. Затем она почувствовала, что
готова встать и оглядеться. Атвар Х'сиал и Ж'мерлии нигде не было видно.
Аэрокар исчез. Небольшая кучка припасов и оборудования лежала под тонкой
водоотталкивающей пленкой рядом с ее раскладушкой. Ничто вокруг, от
горизонта до горизонта, не указывало на то, что здесь когда бы то ни было
появлялись люди или чужаки.
Она упала на колени и стала перебирать оставленное имущество в
поисках письма. Не было ни записки, ни пленки с записью, ни какого бы то
ни было знака. Ничего, что помогло бы ей, кроме небольшого количества еды
и питья, миниатюрного радиомаяка, ружья и фонаря-вспышки.
Дари посмотрела на часы. Еще девять добеллианских суток. Семьдесят
два часа до худшего из всех Летних Приливов. А она оказалась на Тектоне,
одна, за шесть тысяч километров от спасательной Пуповины. Паника, которую
она ощущала, покидая в первый раз Врата Стражника, снова охватила ее.
...Оранжевое зарево на горизонте тлело и тлело, горящая земля бросала
свой отблеск на высокие облака пыли и сама освещалась ими. Они глядели и
не могли наглядеться. В это время новый столб алого света вспыхнул на
расстоянии не более километра и, становясь все выше, распустил свои дымные
щупальца. Вскоре он дотянется до самого неба. Когда лава запузырилась
почти у края кратера, он обернулся к Эми.
Несмотря на его предупреждения, она все еще стояла около машины. При
виде того, как вспышка взрыва перешла в калено-красное свечение лавы, она
захлопала в ладоши, восторгаясь изумительными переливами цвета и
изменчивостью форм.
Громовые раскаты взрыва достигли дальних холмов и эхом вернулись
обратно. Поток огня, показавшись на вершине, пополз к ним. Нет, не пополз,
покатился, полился легко и стремительно, как бегущий ручей. Там, где он
коснулся холодной земли, взметнулись белые фонтанчики пара и заиграли,
засверкали...
Макс не мог оторвать глаз от ее лица. На нем был не страх, а только
восторженное наслаждение ребенка на своем дне рождения.
В этом было все дело... Она воспринимала происходящее как праздничный
фейерверк. Осторожность должен был проявить он... Свесившись с переднего
сиденья аэрокара, он подергал ее за рукав.
- Забирайся. - Ему пришлось кричать, чтобы быть услышанным. - Нам
надо в обратный путь к Стволу. Ты же знаешь, это пять часов лета.
Эми гневно взглянула на него и выдернула руку. Он так хорошо знал эти
надутые губки.
- Не сейчас, Макс. - Он прочел слова по ее губам, потому что
расслышать их было невозможно. - Я хочу дождаться, когда лава достигнет
воды.
- Нет! - заорал он. - Категорически нет. Я больше не хочу рисковать!
Там все кипит, и здесь скоро будет также.
Она отходила, не слушая его. Он почувствовал стеснение в груди, его
бросило в жар, несмотря на воздушный экран, который задерживал холодный
воздух в кабине. Это только воображение, он знал это... его сжигало в
огненной топке беспокойства за нее. Но снаружи... снаружи жар был
настоящим. Спотыкаясь, он выбрался из аэрокара и последовал за ней по
дымящейся почве.
- Перестань дергать меня. Я через минуту вернусь. - Эми оглядывалась
кругом, чтобы впитать в себя все великолепие этого адского зрелища. Слава
Богу, не было видно никаких признаков другого извержения, но оно могло
начаться в любую секунду.
- Макс, ты должен расслабиться. - Она подошла к нему вплотную и
кричала прямо в ухо. - Научись развлекаться. За все время, что мы здесь,
ты только сидишь, как мешок, на Слинге. Дай себе волю, отдайся потоку
жизни.
Он взял ее за руку и потащил к аэрокару. После минутного
сопротивления она позволила повести себя. Глаза ее были все еще устремлены
на бешеную ярость вулкана, и она не смотрела, куда идет.
А затем, на расстоянии нескольких метров от машины, она вдруг
вырвалась и, смеясь, побежала по дымящейся ровной поверхности раскаленной
земли. Их разделяли лишь десять шагов, когда он устремился за ней. Но было
уже поздно.
10 ДНЕЙ ДО ЛЕТНЕГО ПРИЛИВА
По словам Грэйвза и Перри, все выходило просто. Ребка спорил,
доказывая, что это невозможно.
- Посмотрите на цифры, - сказал он, когда их капсула мягко опустилась
на поверхность Тектона. - Планетарный радиус пять тысяч сто километров, и
лишь три процента поверхности покрыто водой. Это дает нам более трехсот
миллионов квадратных километров суши. Триста миллионов! Подумайте, сколько
времени требуется, чтобы обыскать _о_д_и_н_ квадратный километр. Мы можем
искать годами и так и не найти их.
- Мы не располагаем годами, - ответил Перри, - и я понимаю, что это
большая территория. Но вы, кажется, решили, что мы будем вести случайный
поиск, а мы поступим не так. Я могу, еще до начала поиска, большинство
районов исключить.
- А я знаю, что близнецы Кармел будут избегать открытых пространств,
- добавил Грэйвз.
- Откуда вы можете это знать? - Ребка оставался скептиком.
- Потому что на Тектоне обычно безоблачно, - на Грэйвза скептицизм
спутника явно не действовал, - а в их родном мире Шасте существует система
постоянного слежения за поверхностью планеты, обладающая высокой
разрешающей способностью.
- Но на Тектоне ее нет.
- Нет, но близнецы-то этого не знают и считают, что на открытом
пространстве их заметят и заберут, поэтому забьются куда-нибудь в укрытие
и будут сидеть.
- Теперь я объясню вам, - продолжил Перри, - что заставляет сузить
пределы поиска. На Тектоне есть только три места, где может искать убежище
нормальный разумный человек. Мы начнем с этих трех районов... и уверен,
что на них и закончим.
- Но если мы их там не найдем, - добавил Грэйвз, - мы сможем
расширить...
- Нет, не сможем, - оборвал его Перри. - Летний Прилив, советник.
Меньше чем за восемьдесят часов он достигнет своего пика. И лучше нам в
это время здесь не находиться. Ни вам, ни мне, ни близнецам.
Макс Перри перечислил три наиболее вероятных района: в высокогорных
лесах нагорья Моргенштерна, на одном... или, точнее, в одном из Тысячи
Озер или в глубине зарослей Пятиконечной впадины.
- Это уменьшает площадь поиска в тысячи раз, - заключил он.
- И все-таки оставляет для осмотра десятки тысяч километров, -
возразил Ребка, - причем тщательного осмотра. И не забудьте, что это не
просто обычная задачка по поиску и спасению потерпевших. Обычно
потерявшиеся люди _х_о_т_я_т_, чтобы их нашли. Они помогают поискам, как
могут. Но близнецы не пошлют сигнала о помощи, пока условия не станут
совсем невыносимыми. А тогда, вероятно, и сигналить будет поздно.
Насколько эти доводы убедили Джулиуса Грэйвза, понять по его
ухмыляющемуся лицу было нельзя. Пока Макс Перри занимался осмотром
аэрокаров, Грэйвз оттащил Ребку в сторону.
- Мне надо спокойно поговорить с вами, капитан, - доверительно
произнес он, - буквально одну-две минуты.
Теплый пепел плавно пускался им на головы и плечи, словно
бледно-серый снег. Почву уже покрывал почти сантиметровый слой. От
низкорослых растений и мирных травоядных, которых Ребка видел в первое
посещение Тектона, не осталось и следа. Даже само то озеро исчезло под
вулканическим пеплом. Вместо предсказываемых грохота и рева землетрясений
планета хранила жаркое и мрачное молчание.
- Вы понимаете, - продолжил Грэйвз, - что нам необязательно
оставаться вместе? Здесь есть свободные аэрокары.
- Я знаю, мы в силах прочесать в три раза большую территорию, если
разделимся, - ответил Ребка, - но я не уверен, что хочу этого. У Перри
уникальный опыт работы на Тектоне, а вы здесь никогда раньше не бывали.
- Ага! Вы думаете так же, как и я. - Грэйвз смахнул чешуйку пепла с
кончика носа. - Следует поступить следующим образом: Перри установил три
области Тектона, где могут прятаться беглецы. Они расположены на больших
расстояниях друг от друга, но у нас достаточное количество аэрокаров,
чтобы в каждую из них поехать по одному. Это подсказывает логика. Но я вас
спрашиваю, кому нужна логика? Нам нужен результат. - Он наклонился к
Ребке. - Честно говоря, я беспокоюсь о душевном равновесии командора
Перри. Скажите ему "Тектон" и "Летний Прилив", и у него глаза на лоб
полезут. Мы не можем отпустить его одного. Что скажете?
"Я сказал бы, что вам с Перри нужны хорошие сторожа, но воздержусь".
Ребка знал, что сейчас последует. На него повесят Перри, то самое
глупое задание, которое привело его на Добеллию, а Грэйвз рванет без
присмотра в дебри Тектона и, вероятнее всего, там погибнет.
- Я согласен, советник, - командору Перри не надо ехать одному, но
еще не хотелось бы зря...
- Значит, мы с вами оба считаем, что мне следует отправиться с Перри,
- продолжал Грэйвз, не обращая внимания на слова Ребки. - Видите ли, если
он попадет в беду, я смогу ему помочь. Никто, кроме меня, не сделает
этого. Итак, мы с ним отправимся к нагорью Моргенштерна, в то время как вы
прочешете Тысячу Озер... Перри говорит, что эта местность ближе и ее можно
осмотреть быстрее. Если же никто из нас не найдет близнецов, тот, кто
освободится раньше, отправится к Пятиконечной впадине.
Что делать, когда сумасшедший предлагает вам то, что вы и сами хотели
бы сделать? Конечно, тревога не проходит, но... вероятнее всего, вы с ним
согласитесь. В любом случае, Грэйвз явно не собирался вступать в
дискуссию. И когда Ребка снова подчеркнул, насколько вообще невелики шансы
найти близнецов, советник только щелкнул пальцами.
- Пф-ф! Я знаю, что мы их найдем. Надо думать позитивно, капитан
Ребка. Будьте оптимистом! Только так и можно жить.
"И умереть", - подумал Ребка, но возражать не стал. Грэйвза
переубедить не удастся, и, возможно, они с Перри стоили друг друга.
Это было одним из первых жизненных правил, которое Ребка выучил еще
шестилетним ребенком в горячих соляных копях Тойфеля. Если кто-то
предлагает сделать то, что ты хочешь, уходи... уходи, пока он не
передумал.
- Очень хорошо, советник. Я отправлюсь, как только будет готов
аэрокар.
Ребка улетел на полчаса раньше. Грузовой отсек в скоростных аэрокарах
не был приспособлен для размещения больших и тяжелых ящиков. Грэйвз долго
пытался пристроить свой багаж и в конце концов оставил только маленький
чемоданчик, положив остальное в капсулу Пуповины. Наконец он объявил, что
готов отправиться в путь.
После взлета Перри включил автопилот и установил курс к нагорью
Моргенштерна.
Они подлетели поближе и начали сканирование, прильнув к дисплеям.
- Примитивное оборудование, - заметил Грэйвз Когда он сосредоточенно
разглядывал изображение на экране, лицо его подергивалось от напряжения. -
Будь это машина Альянса, мы бы сидели, развалившись, и ждали сообщения
машины о том, где она нашла близнецов. Здесь же все наоборот. Я должен
всматриваться в эту штуковину и сообщать ей, что она видит. Примитив!
- Это лучшее, что есть на Опале или Тектоне.
- Я верю вам. Но вы когда-нибудь спрашивали себя, почему все миры
этой спиральной ветви не так богаты, как Земля или старые околоземные
колонии? Почему не каждая планета пользуется новейшими технологиями?
Почему не на всех мирах число обслуживающих роботов превышает число людей,
как на Земле? Почему не все они так же богаты? Все и в каждой колонии? Мы
же умеем делать передовую технику. Тогда почему не на каждой планете она
есть? А лишь на некоторых?
У Перри не было на это ответов, но он буркнул что-то, показывая, что
слушает.
На самом деле он ничего не слушал. Пока Джулиус Грэйвз разглядывал
изображения, этой болтовней разразился Стивен. А Перри сам был занят,
разбираясь с радиоприемником. Грэйвз не верил, что близнецы Кармел пошлют
сигнал бедствия. Перри придерживался другого мнения. С приближением
Летнего Прилива близнецы, стремясь к спасению, захотят, чтобы их
арестовали.
- А бедность Добеллии есть простое объяснение, - продолжал Грэйвз. -
И в основе его - коренные свойства человека. Рациональная раса прежде, чем
перейти к другим мирам, удостоверилась бы, что предыдущий мир полностью
развит и удобен для людей. Но нам этого не дано! Нас тянет дальше. Планета
еще толком не обжита, не обустроена и наполовину, а уже новые космические
корабли готовы в путь, искать следующие миры. Очень немногие говорят:
"Подождите минутку, давайте сначала приведем в порядок этот мир, и только
потом пойдем дальше".
Он повнимательней вгляделся в пару экранов и покачал головой, как бы
отбрасывая их за ненадобностью.
- Мы слишком любим повсюду совать свой нос, командор, - продолжал он,
- у большинства людей порог терпения чрезвычайно низок, а любопытство
чересчур велико. В этом кекропийцы такие же, как мы. И вот все богатства
этой галактической ветви... и вся роскошь... достаются тем, кто сидит
дома. Это странный парадокс, еще со времен до Экспансии: те, кто не
создает богатства, ухитряются завладеть большей их частью, а те, кто
делает всю работу, остаются почти ни с чем. Возможно, когда-нибудь это
изменится. Может быть, еще через десять тысяч лет...
- Радиомаяк, - прервал его Перри, - слабенький, но маяк.
Грэйвз застыл на месте, не поднимая глаз.
- Невозможно, - голос его прозвучал резко, это снова был Джулиус
Грэйвз, - они не будут объявлять о своем присутствии на Тектоне. Не для
этого они так далеко убегали.
- Посмотрите сами.
Грэйвз по сиденью скользнул к нему.
- Как далеко это от нас?
- Далеко. - Перри определил расстояние и пеленг. - По правде говоря,
слишком далеко. Этот сигнал не из района нагорья Моргенштерна. Источник
где-то в четырех тысячах километров от его края. Мы получаем ионосферное
отражение, иначе мы бы его, возможно, не услышали.
- А это не в районе Тысячи Озер?
- Возможно. Пеленг не очень точный из-за помех, и расстояние трудно
определить точно.
- Тогда это Ребка. - Грэйвз хлопнул ладонью по пульту. - Должно быть,
он отправился просто взглянуть, и не успели мы приступить к работе, как он
уже попал в беду. Еще до того, как мы...
- Это не Ребка.
- Откуда вы знаете?
- Это не его аэрокар. - Перри быстро просматривал данные. - И не один
из наших. Не та частота и формат сигнала. Похоже на переносной передатчик,
маломощный.
- Тогда это близнецы Кармел! И они, должно быть, в страшной беде,
если запросили о помощи. Можете доставить меня туда?
- С легкостью. Мы просто пойдем на маяк.
- Сколько на это уйдет времени?
- Шесть или семь часов, при максимальной скорости.
Говоря это, Перри смотрел на часы аэрокара.
- Сколько? - Грэйвз проследил за его взглядом.
- До Летнего Прилива чуть больше восьми здешних дней. Скажем,
шестьдесят семь часов.
- Семь часов до Тысячи Озер, восемь - до Пуповины. Потом вверх и
назад, на Опал. Времени хватает. Мы сбежим с Тектона задолго до самого
худшего.
Перри покачал головой.
- Вы не понимаете. Тектон неоднороден, его внутреннее строение очень
различно. В любом месте землетрясения могут начаться задолго до Летнего
Прилива. Это здесь, на нагорье, мы не видим больших подвижек коры, но
оказаться сейчас у Тысячи Озер - это кошмар.
- Ладно, вы такой же пессимист, как Ребка. Не может все быть так
плохо, если близнецы Кармел там еще живы.
- Вот это вы правильно сказали. Если они еще там живы. - Перри
возился около приборов, поворачивая аэрокар. - Вы забываете об одном,
советник. Радиомаяки - вещь прочная... гораздо прочнее человеческого тела.
14. 9 ДНЕЙ ДО ЛЕТНЕГО ПРИЛИВА
Система наведения взяла аэрокар на прицел задолго до того, как он
появился в поле зрения, и Луис Ненда привел все орудия, надежно упрятанные
в корпусе его звездолета, в полную боевую готовность.
Приближающийся аэрокар замедлил ход, как будто почувствовав
исходившую от космического корабля угрозу. Он сначала двинулся в сторону,
а затем вертикально опустился на каменистую возвышенность.
Ненда, держа на пульте управления огнем, наблюдал, как открывается
люк.
- Кто это будет? - негромко пробормотал он на всеобщем языке,
обращаясь больше к себе, чем к Каллик. - Делайте ставки, леди и
джентльмены. Как зовут наших гостей?
Знакомая пара фигур показалась на клубящемся паром склоне. Обе были
вдыхательных масках, но, тем не менее, узнать их труда не составляло.
Удовлетворенно хмыкнув, Луис Ненда поставил орудия на предохранители.
- Годится. Открывай люк, Каллик. Окажи им некоторое гостеприимство.
Атвар Х'сиал и Ж'мерлия осторожно пробирались между серо-синими
валунами, стараясь не поскользнуться на гладких камешках. Луис Ненда
выбрал место посадки на самом прочном с виду участке поверхности. Хотя и
тут имелись следы недавних подвижек почвы, и пыль вздымалась при любом
движении. Глубокая зигзагообразная расселина шла от холма, где только что
приземлился аэрокар, почти до середины расстояния между ним и космическим
кораблем. Атвар Х'сиал продвигалась вдоль трещины, время от времени
заглядывая через ее край и нюхая воздух, чтобы определить глубину.
Расселина могла оказаться единственно возможным убежищем. Эта часть
Тектона была совершенно безжизненной, и на десять километров вокруг не
было никакого укрытия. Орудия космического корабля, расположенные на его
куполообразной части на тридцатиметровой высоте могли вести круговой
обстрел и поразить любую цель в пределах видимости.
Низко наклонившись, Атвар Х'сиал вошла в нижний люк, но не из
уважения к Луису Ненде, а потому, что ей пришлось протискиваться в
отверстие, предназначенное для существ, ростом в два раза меньше.
Оказавшись внутри, она сдернула дыхательную маску. Ж'мерлия сделал то же
самое и слегка свистнул, приветствуя Каллик. Затем он поспешно скорчился у
ног хозяйки.
Кекропийка выпрямилась и придвинулась к Ненде.
- Вы не стали обращать против нас свое оружие, - перевел Ж'мерлия, -
решение мудрое.
- С вашей точки зрения? Не сомневаюсь, но что это за разговоры об
оружии? - В голосе Ненды звучала насмешка. - Вы не найдете здесь оружия.
- Возможно, вы и правы, - передала Атвар Х'сиал через Ж'мерлия, -
если их не обнаружила инспекция на Опале, наверно, и мы не сможем. -
Широкая белая голова Атвар Х'сиал повернулась, чтобы осмотреть потолок. -
Однако если вы дадите мне полчаса и разрешите осмотреть верхнюю палубу
вашего космического корабля...
- О, думаю, что нет, - ухмыльнулся Луис Ненда, - это может оказаться
забавным, но у нас нет времени на игры. Сейчас, когда Летний Прилив дышит
нам в затылок может, перестанем фехтовать на некоторое время? Я не буду
спрашивать у вас, какими инструментами и оружием владеете вы, а вы
перестанете волноваться о том, что есть на этом корабле. У нас есть более
важные темы для разговора.
- А-а. Вы предлагаете перемирие? - Слова исходили от Ж'мерлия, но
длинную переднюю ногу протянула Атвар Х'сиал. - Согласна. Но с чего мы
начали? Как нам обсуждать возможности сотрудничества, не раскрывая при
этом слишком многого из того, что знает каждый из нас?
- Для начала давайте отошлем их, - Ненда указал на Ж'мерлию и Каллик,
- наружу.
Желтые раструбы рогов Атвар Х'сиал повернулись, осмотрели внимательно
хайменопта, потом перешли к лотфианину, скорчившемуся около ее панциря.
- А там безопасно? - перевел Ж'мерлия.
- Не особенно. - Ненда вскинул кустистые брови. - Эй, а что вы
хотите, карнавал на Примавере? Сейчас на Тектоне всюду небезопасно, и вы
это прекрасно знаете. Ваш жук, что, очень чувствителен к жаре и свету? Я
не хочу его зажарить.
- Не слишком чувствителен, - безучастно перевел Ж'мерлия. - Если
будет вода, Ж'мерлия сможет долгое время выдерживать жару и плохой воздух,
даже без респиратора. Но как мы сможем общаться...
- Доверьтесь мне. - Ненда направил большой палец на Каллик и Ж'мерлия
и дернул им в сторону люка. - Вон! Оба! - Он перешел на общий язык: -
Каллик, захвати с собой побольше воды для Ж'мерлии. Мы скажем вам, когда
можно будет вернуться.
Он выждал, пока двое инопланетян вышли наружу и люк закрылся, затем
придвинулся к кекропийке и сел почти под ее панцирем. Он глубоко вздохнул
и распахнул рубашку, обнажив грудь, сплошь покрытую серыми, похожими на
родинки бугорками и глубокими оспинами. Закрыв глаза, он застыл.
- Потерпите. - Феромоны начали медленно сочиться в воздух. - Это не
легко... мне не хватает... давно не практиковался.
- А-а, - Атвар Х'сиал закивала своей слепой головой и направила
рецепторы на его грудь, - как я понимаю, это наращение Зардалу. Слыхала о
таком, но никогда не встречала в жизни. Можно спросить? Какой ценой,
физически, это получено?
- Обычной. - Лицо Луиса Ненды выразило жестокое наслаждение. - Боль -
вот цена любого наращения Зардалу. Это неважно, цель достигнута. Я хочу
одновременно говорить и человеческим стилем, если не возражаете, чтобы
точнее формулировать свои мысли.
- Но в этом нет никакой необходимости! - Кроме буквального значения
слов Луис Ненда уловил своими рецепторами презрение и насмешку Атвар
Х'сиал. - Ж'мерлия абсолютно предан мне, как, полагаю, предана вам Каллик.
Они скорее умрут, чем расскажут кому-то о нашем разговоре.
- Это уж точно, скорее умрут. - Луис Ненда ухитрился передать смешок.
- Я об этом позабочусь. Но я не знаю, насколько Ж'мерлия сообразителен.
Что-то может выскочить случайно, особенно если задавать вопросы станет
кто-то ловкий. Единственный способ по-настоящему сохранить секрет, это
чтобы они его не слышали. - Смех перешел в недовольное ворчание. - Ладно,
перейдем к делу и покончим с этим поскорее. Мне очень трудно.
- Нам надо договориться о порядке обмена информацией.
- Знаю. Вот что я предлагаю. Я делаю заявление. Вы можете
согласиться, не согласиться или сделать свое заявление, но никто из нас не
обязан отвечать ни на какие вопросы. Вот так. Факт: вас совершенно не
интересует выживание жизненных форм в экстремальных условиях на Тектоне.
Это все выдумка. Вы приехали сюда потому, что являетесь специалистом по
Строителям.
- Перед вами я этого отрицать не буду. - Атвар Х'сиал выпрямилась в
полный рост. Белые и красные складки под подбородком раздулись. - Я не
просто специалист, а самый крупный специалист по Строителям во всей
Кекропийской Федерации. - Феромоны донесли до Ненды ее гордость сильнее,
чем выразили бы слова. - Я первая разгадала тайну Тантала, я первая и
единственная кекропийка, которая сумела выбраться живой с Факела. Я поняла
все значение Летнего Прилива до того, как у Дари Лэнг хватило глупости
опубликовать свою работу. Я...
- Ладно. Вы - жуть какая умница, я все понял. - Дыхание Ненды
успокоилось. - Расскажите-ка лучше то, что мне необходимо знать, иначе мы
пробудем здесь до Летнего Прилива и зажаримся.
- Хорошо. Вы здесь потому, что хотите узнать, что произойдет во время
Летнего Прилива. Но, по-моему, это не ваша идея. Для этого вы слишком
плохо знаете историю и науку. Кто-то еще сумел использовать идею Дари Лэнг
и объяснил вам все значение этого времени и места. Интересно было бы
знать, кто это сделал.
- Это звучит как вопрос, хотя и не в вопросительной форме. Но я вам
отвечу. - Ненда дернул большим пальцем в сторону люка. - Каллик.
- Ваш хайменопт? Раб?! - Атвар Х'сиал была не просто поражена, она
возмутилась. - Не подобает рабским видам заниматься работой, требующей
такого высокого уровня знаний.
- А, чушь! - ухмыльнулся Ненда. - У нее есть мозги... пусть
поработает ими на пользу. В любом случае, ей доставляет удовольствие в
свободное время читать и делать расчеты. Она увидела работу Лэнг, а потом
провела компьютерные расчеты и определила время и место. Потом
разволновалась и захотела с кем-то поделиться. Я запретил, объявив: "Так
не пойдет. Мы этого никому не скажем, а сами отправимся на Тектон". И вот
мы здесь. Мне хотелось бы сравнить наши выводы с вашими по более
специфическому вопросу. Давайте поговорим о том, что случится здесь во
время Летнего Прилива.
- Похоже на вопрос. Я не буду на него отвечать.
- Ладно, тогда я сделаю заявление. Разрешите рассказать вам, что
говорит на основании своего анализа Каллик, а потом вы прокомментируете
это, если хотите. Она говорит, что Строители собираются вернуться... сюда,
во время Летнего Прилива. Тем, кто будет при этом присутствовать,
откроются секреты их технологии и причины их исчезновения. Ну, как вам
это? Впечатляет?
- Это тоже вопрос, а не заявление, но я отвечу на него. Предположение
Каллик вполне вероятно. Однако не безусловно. Не имеется никаких реальных
свидетельств, что Строители появятся.
- Что ж, на эту лошадку можно сделать ставку. А чего Каллик не
сказала... и что я сам додумал, и меня не удивит, если вы в этом меня
опередили: тот, кто получит в руки ключ к технологии Строителей, будет
очень могущественной фигурой в этой ветви галактики.
- Согласна. Это будет истинный куш.
- Для некоторых. Но ведь это же не единственная причина, по которой
вы здесь оказались. - Ненда придвинулся еще ближе, даже постучал
указательным пальцем по блестящему брюшку. - Факт: вы еще один фанатик
Строителей, точно такой же, как Лэнг и Каллик. Вы считаете, что через
семьдесят часов встретитесь со Строителями. Знаете, как называет Каллик
этот Летний Прилив? Эпифания, то есть явление богов.
- Мое название этому - Пробуждение. Вы согласны, что это будет
судьбоносное событие?
- Черт, даже не знаю. Что вы имеете в виду под судьбоносным? Я
абсолютно уверен, что боги к нам не явятся. Все это очень проблематично,
но выигрыш в этих скачках чересчур велик. Это игра. А я игрок, и буду
играть, даже с такими малыми шансами на успех.
- Вы не правы. Нет здесь ничего проблематичного. Это случится.
Убежденность Атвар Х'сиал не вызывала сомнений, феромоны передавали
ее очень сильно. Ненда знал, что тонкости такого общения ему не доступны.
И задумался, умеют ли кекропийцы лгать своими химическими "посланниками".
- Этому уже есть свидетельства, - продолжала Атвар Х'сиал. - По всей
ветви галактики артефакты в неспокойном состоянии. И указывают сюда.
- Эй, меня убеждать не надо. Я пролетел восемьсот световых лет, чтобы
сесть на этой куче мусора, и плевать я хотел на артефакты. Можете забрать
их все себе... Вы такая же чокнутая, как Каллик. А я... я удовольствуюсь
несколькими огрызками технологии Строителей. Но у меня к вам другой
вопрос. Почему вы пришли сюда ко мне, зная, что я могу разнести вас в
клочья? Уж, наверняка, не для того, чтобы сопоставить свои умозаключения с
моими и Каллик.
- А-а. Верно. Я пришла потому, что нужна вам. И потому, что вы нужны
мне. - Атвар Х'сиал указала на левый борт и пустынные просторы Тектона за
ним. - Если бы мы с вами были единственными разумными существами на этой
планете, мы бы насладились тем, что одни узнаем новые технологии
Строителей. Позже мы повоевали бы за обладание мощью Строителей, и я
приняла бы этот бой.
- Вот и зря. Ладно, ведь я пока еще не знаю, почему вы пришли ко мне.
- Потому что сегодня мы не единственные на Тектоне. Здесь есть и
другие существа, которые ради науки сделают эти новые знания
общедоступными. А вы не ученый, вы авантюрист. Вы здесь ради личной
выгоды.
- Чертовски верно сказано. И вы тоже.
- Возможно. - В феромонах Атвар Х'сиал появилась насмешливая нотка, и
теперь Ненда знал, как ее прочесть. - И еще больше: мы с вами не хотим
делить то, что дадут Строители. Ребка, Грэйвз и Перри на Тектоне. Они
ехали по Пуповине сразу за нами. Они не сохранят полученные новые знания
при себе. Нам надо что-то с этим сделать, но у нас нет никакой возможности
узнать, где они.
- Я полагаю, что они последуют сюда. А как насчет Дари Лэнг? Она
приехала с вами.
- Проблемы нет. Она... о ней уже позаботились.
Феромоны точно передали ее ледяную решительность. Наступило долгое
молчание.
- Что ж, хорошо, - сказал наконец Луис Ненда. Голос его звучал мягко
и тихо. - Ну, и сукина же вы дочь!
Хоботок кекропийки затрясся.
- Мы стараемся удовлетворить запросы.
- Вы понимаете, что рискуете, рассказывая мне об этом?
- Думаю, - Атвар Х'сиал немного помолчала, - никакого риска нет. Во
всяком случае, для того, кто читал и помнит историю Лации-4, я освежу ее в
вашей памяти. На пути к Лации-4 был ограблен корабль с медицинскими
препаратами. Он так и не добрался до этой планеты, и без ингибиторов
вирусной инфекции, которые он вез, на ней умерло триста тысяч человек.
Виновником этого чудовищного преступления был низменный человек,
сопровождаемый рабом-хайменоптом. Хайменопт умер, а человек сбежал, причем
его так и не поймали.
Луис Ненда ничего не ответил.
- А что касается других людей, - продолжала Атвар Х'сиал, - мы не в
силах установить их местонахождение. Меня особенно тревожит Грэйвз.
- Он сумасшедший.
- Верно. И он читает мысли мои и ваши... без всяких переделок
организма; он слишком опасен. Я хочу убрать его... хочу, чтобы все трое
были убраны.
- Понятно. Но так же, как и вы, я не могу разыскать их на Тектоне.
Каковы же ваши предложения?
- Они покинут Тектон перед самым Летним Приливом. Отходить они будут
по Пуповине. Это был бы и мой маршрут отступления, если бы я не увидела
прибытие вашего корабля и не поняла, что он приспособлен для путешествий в
космическом пространстве.
- Да, я могу лететь на нем хоть до края галактики. Я понимаю,
насколько удобным для вас он может оказаться: убраться с Тектона, не
попавшись на глаза Грэйвзу, но какая выгода от этого мне? Не хочу грубо
выражаться, но я не фея-крестная. Почему я должен обеспечивать вам
бесплатный отъезд с Тектона? Я говорил Каллик, что мы можем хорошенько
осмотреть названное ею место на поверхности, но приход Летнего Прилива мы
будем наблюдать с орбиты. Однако это о нас с ней. Почему я должен помогать
вам? Я ведь не держу автобусную линию.
- Потому что я знаю все коды управления Пуповиной. Полностью.
- А мне что за дело? - Луис Ненда медленно поднял глаза на
кекропийку, как раз в тот момент, когда безглазая голова качнулась вниз.
- Вы не понимаете? - Феромоны придали сообщению аромат, усиливший
смысл слов: удовольствие, триумф, дыханье смерти.
- Понимаю. Все чертовски ясно. А вот как быть с ними? - Ненда махнул
рукой в сторону окна. Ж'мерлия и Каллик все еще жались друг к другу на
горячей земле, пытаясь укрыться в тени корабля от жарких летних лучей
Амаранта. Оба они дрожали, и Ж'мерлия, казалось, старался успокоить
хайменопта. - Я готов проделать то, о чем вы говорите, но ни в коем случае
не потащу их с собой. Это лишние свидетели.
- Согласна. Мы в них не нуждаемся. То, для чего требуется
чувствительность Ж'мерлия к полумикронному излучению, вы умеете сами.
- Вы имеете в виду способность видеть. - Ненда уже открыл люк и звал
Каллик. - Слушайте, я не хочу оставлять на них мой корабль. По правде
говоря, мне вообще не хочется оставлять корабль здесь. Мы полетим на нем к
Пуповине. А Ж'мерлию и Каллик оставим здесь, дожидаться нас.
- Я предлагаю сделать совсем не так. - Атвар Х'сиал распрямила ноги и
теперь высилась над Нендой, как башня. - Нам не нужно, чтобы у них был
доступ и к аэрокару.
- Если я велю, Каллик его не тронет. - Ненда подождал, пока
кекропийка не уставилась на него. Феромоны молчали. - Ладно, я согласен с
вами Мы их здесь не оставим. Чем меньше риска, тем лучше... и я не уверен
в вашем лотфианине. Как вы с ним справитесь?
- Очень просто. Мы дадим им сигнальный маяк, немного припасов и
высадим их где-нибудь в удобном месте между точкой, где мы сейчас
находимся, и подножием Пуповины. Когда мы закончим свою работу, то
запеленгуем их и вернемся, подберем их, осмотрим участок, где состоится
Пробуждение... и отправимся на орбиту до того, как на поверхности все
станет дыбом.
- Предположим, что состояние поверхности окажется слишком плохим.
Именно там, где мы их высадили. Что тогда? Перри клялся, что так и бывает.
Не думаю, что он врал.
- Если состояние Тектона ухудшится слишком быстро, что ж... очень
жаль. - Атвар Х'сиал стояла, отвернув голову, а Каллик и Ж'мерлия ждали у
открытого входного люка. Оба раба дрожали от страха и напряжения. - Но вы
ведь всегда сможете найти себе другого хайменопта. Ж'мерлия вполне
подходящий слуга... мне жаль лишиться его помощи... но, возможно, это
придется сделать ради весьма большого успеха.
15. 8 ДНЕЙ ДО ЛЕТНЕГО ПРИЛИВА
Естественно, Дари Лэнг села и расплакалась. Но как говорил ей
когда-то в детстве дядька Матр, слезы ничего не решают. Так что поплакав
несколько минут, она вытерла глаза.
Поначалу она просто не понимала, что произошло. Зачем понадобилось
Атвар Х'сиал, усыпив ее чем-то, бросить в этом пустынном районе Тектона,
который они выбрали только потому, что здесь было удобно приземлиться для
отдыха? В голову не приходило ничего, объясняющего исчезновение
кекропийки.
Сейчас Дари Лэнг находилась за несколько тысяч километров от
Пуповины, но слабо представляла, в каком направлении. Никаких средств
передвижения у нее не было, оставалась только ходьба. Вывод напрашивался
один: Атвар Х'сиал хотела, чтобы она затерялась на Тектоне и погибла во
время Летнего Прилива.
Но если это так, то зачем оставлять ей запас провизии? Зачем снабжать
дыхательной маской, воздушным фильтром и примитивным водоочистителем? И,
самое непонятное, зачем оставлять около нее радиомаяк, который
использовался для подачи сигналов бедствия?
Растерянность перешла в огорчение, затем в ярость. В далекие тихие
дни на Вратах Стражника, она и не предполагала, что будет испытывать
подобные чувства, так как привыкла считать себя человеком рассудительным,
гражданином логичного и упорядоченного мира. Злость к таким качествам явно
нельзя отнести, она затуманивала мыслительные процессы. Но мир вокруг
изменился, и Дари изменилась вместе с ним. Накал собственных чувств удивил
ее саму. Если ей суждено умереть, она без борьбы не сдастся и будет
сопротивляться до конца.
Присев на корточки. Дари тщательно осмотрела каждую оставленную вещь.
Водоочиститель представлял собой ячейку мгновенного испарения и
обеспечивал получение чистой, пригодной для питья воды из сильно щелочной.
При максимальной производительности ячейки получалось две пинты в день.
Консервы в саморазогревающихся банках, оставленные в этой куче, просты и
нейтральны по вкусу, питательны, и их должно хватить на несколько недель.
Радиомаяк находился в рабочем состоянии, а водоотталкивающее покрывало
могло защитить от жары, холода или дождя.
Вывод: если она умрет, то не от голода, холода или жажды.
По правде говоря, это было слабым утешением. Ей грозила смерть куда
более скорая и ужасная. Воздух и без того жаркий с каждым часом становился
все горячее. Каждые несколько минут она ощущала, как земля вздрагивает под
ее ногами, словно засыпающий человек, который никак не может найти удобное
положение. Хуже всего было то, что ветер крепчал и нес с собой едкую белую
пыль, жгущую глаза и придающую всему неприятный металлический привкус.
Маска и фильтр почти не помогали.
Она подошла к озеру и увидела прозрачное отражение Гаргантюа в темной
воде. Планета становилась с каждым часом все ярче и все больше. До момента
наибольшего приближения к Мэнделу было еще далеко, но уже виднелись три
его самые большие луны, двигающиеся вокруг Гаргантюа по сильно возмущенным
орбитам. Она буквально почувствовала, как силы притяжения Гаргантюа,
Мэндела и Амаранта растягивают этих бедолаг в разные стороны. Эти же силы
вцепились сейчас и в Тектон. Напряжения в коре планеты достигли сейчас
огромной величины. Еще немного, и она начнет разрушаться.
Так зачем же Атвар Х'сиал, улетая, оставила пищу и защитные
приспособления, если Летний Прилив все равно ее убьет?
Должно же быть какое-то объяснение случившемуся? Надо как следует
подумать.
Она скорчилась у воды, выискивая местечко. Хотя немного защищенное от
летящей пыли. Если бы Атвар Х'сиал хотела убить ее, то могла легко сделать
это, пока Дари спала. Однако оставила в живых. Почему?
Потому что Атвар Х'сиал нужно, чтобы она была жива. Ее присутствие
оказалось нежелательным из-за какой-то интриги, но она понадобится
кекропийке позже. Возможно, из-за чего-то, что Дари знает о Тектоне или о
Строителях. Но что?
Поставим вопрос иначе. Что, по мнению Атвар Х'сиал, знала Дари?
Никакого разумного объяснения Дари в голову не приходило, но в данную
минуту она в объяснениях не нуждалась. Новая Дари, родившаяся в этот день,
решила, что причины поступков не так важны, как сами поступки. Сейчас ей
всего важнее было то, что она оказалась отстранена от того, к чему
стремилась. Отстранена или устранена на неопределенное время. Возможно,
кто-нибудь когда-нибудь вернется за ней. Однако если она ничего не
предпримет, то несомненно дождаться этого не успеет, умрет. Нет, этого не
произойдет. Она не допустит.
Дари встала и оглядела окрестности Один раз Атвар Х'сиал сделала из
нее дуру с этой поездкой по Пуповине. Больше такого не повторится.
Озеро, около которого она стояла, располагалось выше примерно
полдюжины сообщавшихся между собой водоемов разного размера (от сотни до
четырехсот метров в поперечнике). Ручей, вытекавший из ближайшего к ней
озера, водопадом срывался с двухметровой высоты в следующее.
Она поискала глазами на берегу какое-либо убежище. Судя по погоде,
необходимо, чтобы оно было надежным: ветер усиливался и тонкий песок
проникал всюду, забивал рот, нос, уши... создавая на редкость неприятное
ощущение.
Куда? Куда спрятаться, где укрыться? Ее решимость выжить (она
выживет!) все возрастала.
Дари смахнула тонкую песчаную пудру с рук и тела. Землетрясения,
конечно, представляют в будущем серьезную опасность, но сейчас самой
большой угрозой были всепроникающие острые частички песка. Ей надо
каким-то образом защититься от них. Как?
А что делают в таких случаях местные животные?
Вопрос этот возник, когда она глядела на берег озера, истыканный
какими-то дырками, явно не случайного происхождения. В это время года
животные Тектона не оставались на поверхности, уходя под землю или под
воду. Она вспомнила огромные стада белоспинных существ, целеустремленно
направлявшихся к воде.
Сумеет ли она сделать то же самое? Дно щелочного пруда не очень-то
манило, но по крайней мере, там ее пыль не достанет.
Но ведь она не сможет выжить на дне озера. Ей необходимо дышать. Туда
никоим образом не удастся захватить запас воздуха.
Она забрела в воду до колен. Вода была приятно теплой, и чем глубже,
тем теплее. Судя по наклону дна, на середине ей будет выше головы. Если
она зайдет в озеро по шею, а нижний край маски и фильтра будут ниже уровня
воды, и снаружи останется только голова... Это избавит ее от пыли.
Но сколько часов можно так простоять? Явно не столько, сколько нужно.
Она пошла вдоль соединяющих озера ручьев, спускаясь с одной скальной
ступени на другую. Двухметровая высота первого водопада складывалась из
нескольких маленьких порожков. Вода падала с них, переливаясь по скатанным
камням, и наконец успокаивалась, попадая в самое больше озеро. Летящая
пыль была хуже всего, пожалуй, на самом нижнем уровне.
Она пошла дальше. Это озеро, почти эллиптической формы, имело
размеры, по крайней мере, триста метров в поперечнике и пятьсот метров в
длину. Вода из него изливалась сильным потоком, образуя довольно большой
водопад, шум которого она услышала шагов за сорок.
Подойдя на шум, она увидела трехметровую стену воды, вертикально
падающую в следующее озеро. Взлетающие вверх брызги затуманили ей маску,
но вымыли пыль из воздуха. Если она не найдет лучшего места, то потом
вернется сюда.
Уже готовая направиться к следующему озерку, она увидела, что водопад
стекает с нависающего скального козырька. И за ним есть пространство. Если
она сможет пройти сквозь стремительно падающий поток воды так, чтобы ее не
унесло, то окажется в убежище, защищенном скалой с одной стороны и водой с
другой.
Дари приблизилась к водопаду сбоку и, прижавшись потеснее к скале,
попыталась перебраться под струями воды подальше. Когда она углубилась в
пенистые брызги, то поняла, что может осуществить свой замысел. Главный
поток падающей воды шел мимо нее, изгибаясь аркой над ее головой и
отбрасывая к утесу только капли и шум. Как она и надеялась, пространство
там было.
Беда оказалось в другом: место это было чересчур мало. Она не могла
стоять так, чтобы голова не попадала в поток. И лечь не могла: скальный
выступ был слишком неровным. Кроме того, сюда летели брызги и все намокло.
Поначалу расстроившись. Дари одернула себя: чего она ожидала?
Роскошных апартаментов, как на Вратах? Речь шла не о комфорте, а о
выживании.
Завернувшись в покрывало, она свернется там, спиной к утесу. Большую
часть еды и питья оставит снаружи, а когда будет нужно, вылезет из своей
пещерки размяться и взять припасы. Там, внутри, можно снимать маску и
фильтр, чтобы промывать их от пыли. Пусть там нельзя быть совершенно сухой
и толком отдохнуть, но нельзя и замерзнуть. Если понадобится, она там
долго проживет.
Три раза возвращалась она за своим снаряжением. В первые две ходки
она перенесла к водопаду практически все, за исключением маяка, и долго
решала, какие предметы ей взять с собой внутрь, а какие оставить снаружи.
С третьей ходкой было связано очень трудное решение.
Она может перенести радиомаяк к самой высокой точке над озером и,
насыпав камни, водрузить на них, чтобы увеличить радиус его действия.
Можно постараться увеличить мощность сигнала. Но добьется ли она еще
чего-нибудь?
Ведь выбора уже в сущности нет. Если Атвар Х'сиал и вернется,
дальнейшее будет зависеть только от нее. Кекропийка сама решит, что с ней
делать: использовать, спасти или бросить здесь. Еще два месяца назад Дари
смирилась бы с неизбежным, но не теперь.
Она завернула маяк в покрывало и занесла его в свою пещерку за
водопадом. Затем пристроила покрывало так, чтобы оно защищало от брызг и
ее, и прибор. Время было около полудня, и сквозь поток воды проходило
достаточно света.
Медленно и осторожно она выключила маяк и разобрала его. Торопиться
не следовало, да и чего-чего, а времени у нее хватало в избытке. Она
знала, какие схемы ей понадобятся, но все равно пришлось импровизировать
по ходу работы. Взяв высоковольтные шины, она подключила их через
трансформатор к преобразователю частот и передатчику. Затем ей пришлось
вспоминать давний курс нейроэлектроники. Нужное ей устройство было
немногим сложнее нелинейного осциллятора, а в маяке имелось множество
сопротивлений и конденсаторов двойного назначения. Испытать результат
своих трудов ей было не на чем, но сами внесенные изменения были
достаточно просты. Должно сработать. Главная опасность была в том, что
генератор мог оказаться чересчур мощным.
Когда она закончила свою работу, Мэндел уже садился. Переделанный
маяк вернулся наружу, на свою каменную насыпь, под песчаный ветер в
красноватых сумерках Амаранта. Дари активировала его и удовлетворенно
кивнула, когда замигала контрольная лампочке, показывая, что маяк снова
работает.
Осторожно перебравшись за водопад, она завернулась в покрывало и
устроилась на уступе скалы. Острые камни впивались ей в бока, дождем
сыпались брызги, шум воды не утихал ни на мгновенье. А Тектон,
растягиваемый на дыбе приливных сил, вздрагивал, стонал, снова
вздрагивал...
Неужели кто-то сможет заснуть в таких условиях? Дари пожевала
сухариков, закрыла глаза и постаралась сосредоточиться на одной мысли: она
б_о_р_е_т_с_я_. То, что ею сегодня сделано, - это, конечно, немного, но
она сделала все, что могла.
А завтра она придумает что-нибудь еще, чтобы спасти себя.
С этой мыслью и недоеденным сухарем в руках она погрузилась в самый
спокойный и глубокий сон со времени отъезда из дома.
У Ханса Ребки была еще одна причина для желания остаться одному. Как
раз перед их отъездом с Опала он получил очередную шифровку от руководства
Круга Фемуса. В суете и спешке отправления у него не было времени
ознакомиться с ней, но когда капсула начала спускаться по Пуповине к
Тектону, он быстро проглядел сообщение. Ему удалось расшифровать
достаточно, чтобы к моменту посадки чувствовать себя весьма неуютно. И эта
шифровка жгла ему карман, когда аэрокар нес его на Звездную сторону
Тектона. Поставив машину на автопилот и не обращая внимания на
развертывающуюся под ним картину, он взялся по-настоящему за работу над
сообщением.
Вместо простых числовых и циклических шифров к инвариантным
сходящимся. Это делало разгадку передачи посторонними практически
невозможной, но и своим читать ее становилось несравненно труднее, даже
при хорошем знании ключа. Ребка почти целиком задействовал бортовой
компьютер аэрокара и начал вытягивать символ за символом. Дело осложнялось
также случайными потерями текста при передаче по Бозе-сети, что в
сочетании с используемым для шифровки случайным криптонимом радости этой
работе не прибавляло.
Текст содержал три независимых друг от друга сообщения. Через сорок
пять минут терпеливого труда он расшифровал первое, после чего ему
захотелось вышвырнуть все дискеты в иллюминатор.
...член Совета Альянса, направляющийся на Добеллию, носит имя ДЖУЛИУС
ГРЭЙВЗ, а иногда, по-видимому, СТИВЕН ГРЭЙВЗ. Он был дополнен в свое время
внутренним мнемоническим близнецом, предназначавшимся для расширения
памяти. Но этот союз оказался нестандартным. Наши аналитики предполагают
возможность неполной интеграции, что может привести к неустойчивому
импульсивному поведению. В случае, если Грэйвз прибудет на Добеллию и
проявит поведенческие отклонения, вам следует предпринять действия для
компенсации этих тенденций и нейтрализации любых нелогичных решений,
которые он попытается осуществить. Просим иметь в виду, что этот член
Совета обладает правом принятия личных решений, превышающим власть любого
планетарного правительства. Вам надлежит работать с учетом этих
ограничений...
"Спасибо, ребята! - Ребка скомкал бумажку и швырнул ее за плечо. - Он
сумасшедший и может делать все, что ему вздумается, но я должен его
контролировать и останавливать. А если я этого не сделаю, мне снимут
голову! Чудесно!"
Это был еще один пример руководства на расстоянии, когда
правительство пыталось контролировать события, происходящие за сотню
световых лет от него. Ребка занялся расшифровкой второго послания.
На это ушел еще час. Особого толку от полученного результата не было,
но по крайней мере в нем была информация, а не суровое требование
совершить нереальное.
...Возможно, это не имеет прямого отношения к делу, но здесь широко
циркулируют сообщения из различных независимых источников об изменениях в
артефактах Строителей по всему спиральному рукаву. Структуры, считавшиеся
стабильными и неизменными по свидетельствам людей и кекропийцев, а также
по всем сохранившимся записям зардалу, проявляют функциональные отклонения
и меняют физические свойства. Многие исследователи считают, что некоторые
опасные артефакты могут оказаться теперь доступными для исследования и
проникновения внутрь...
"Спасибо за информацию! - Ребка яростно уставился на компьютер, на
экране которого светились эти отвратительные слова. - Как будто они не
помнят, что я собирался исследовать Парадокс как раз перед этим идиотским
назначением. Перед тем как эти болваны сорвали меня оттуда".
...одновременно с исполнением других ваших обязанностей вам следует
внимательно наблюдать за артефактом системы Добеллии, известным под
названием Пуповина, и определить, не имели ли место какие-то существенные
перемены в его функционировании или внешнем виде. До настоящего времени
сообщений об этом не поступало...
Ребка повернулся и посмотрел туда, откуда летел. Пуповина давно
исчезла из виду. Все, что просматривалось на горизонте - это разорванная
линия терминатора, словно нитка оранжевых светящихся буев. Там начиналось
грандиозное извержение. Он взглянул на землю, над которой летел. Там все
было спокойно... перешел к третьему сообщению.
Оно с лихвой вознаградило его за два первых. Это был ответ на его,
Ребки, собственный вопрос.
...кекропийка, отвечающая вашему описанию, интересуется эволюцией
жизненных форм в экстремальных условиях, как вы и сообщали, однако она
также известна, как крупнейший специалист в области технологии
Строителей...
...пользуется разными именами (Аттин Х'риф, Арьож Х'майнеа, Атвар
Х'сиал, Агхар Х'саймай) и изменяет свою внешность. Ее можно опознать по
сопровождающему рабу-переводчику из семейства лотфиан. Опасна и для людей,
и для кекропийцев, ответственна за смерть по крайней мере двенадцати
высших разумных существ и двадцати семи условно разумных.
Приложение: Луис Ненда (человек, по неподтвержденной информации,
измененный) с планеты Карелла Сообщества Зардалу также направляется на
Добеллию. Его сопровождает раб-хайменопт. Подробности неизвестны. Но с
Кареллы сообщают, что Ненда также может представлять опасность.
Ни кекропийка, ни карелланец не должны быть допущены в систему
Добеллии.
Эту распечатку Ребка из аэрокара не выбросил: слишком быстро и
слишком высоко он летел. Но ее он тоже скомкал и швырнул за спину. Более
трех часов потратил он на расшифровку этих сообщений, а получил только
плохие новости.
Подняв голову, он уставился в лобовое стекло. Амарант находился у
него сзади, и оперение аэрокара заслоняло его свет. Он поглядел на запад,
чтобы поймать последний отблеск Мэндела, почти скрывшегося за темным
диском Опала. Край яркого ободка уже нырнул за горизонт.
Вскоре его глаза привыкли к полумраку кабины, он сразу же заметил
слабое мигание крохотной красной пуговки рядом с приборной доской. В тот
же самый момент раздалось настойчивое "бип-бип".
Аварийная радиосвязь!
Кожу на затылке закололо от напряжения. Шестьдесят часов до Летнего
Прилива. И кто-то или что-то там внизу, на зеленой поверхности Тектона,
попал в беду.
Пеленг маяка выводил его на область Тысячи Озер, неподалеку от места,
в котором, по мнению Перри, могли находиться близнецы Кармел. Ребка
проверил заряд батарей аэрокара. Он был вполне достаточным. При полном
заряде каждый аэрокар мог три раза облететь вокруг Тектона и еще сохранить
немного энергии про запас. В этом смысле беспокоиться было не о чем. Он
послал краткое сообщение Перри и Грэйвзу, затем увеличил скорость аэрокара
и, не дожидаясь ни одобрения, ни подтверждения, лег на новый курс.
Мэндел все еще был скрыт от глаз, но Гаргантюа стоял высоко в небе, и
света его вполне хватало. Ребка смотрел вперед, ведя аэрокар над цепочкой
круглых озер, вода которых буквально кипела. Волнение их поверхности очень
подходило к его настроению. Нигде, от одного пустынного горизонта до
другого, не менее пустынного, не было видно ни малейших признаков жизни.
Наверное, чтобы их найти, необходимо заглянуть в воды всех Озер или в
глубокие расщелины Пятиконечной впадины. Или еще глубже... самые живучие
формы жизни прячутся под колеблющейся поверхностью Тектона. Хватит ли ума
у близнецов Кармел поступить также?
Но, может быть, он уже опоздал? Близнецы не были специалистами по
выживанию в экстремальных условиях, а каждую секунду приливные силы,
раздирающие под ним планету, становились все сильней.
Ребка снова увеличил скорость, разогнав аэрокар до предела. Больше
сделать ничего нельзя.
Он снова погрузился в тревожные раздумья.
Гравитация, тяготение, - самая слабая сила природы. Ядерные силы,
электромагнитное взаимодействие, и даже слабое взаимодействие, управляющее
бета-распадом, превышают действие гравитации на много порядков. Два
электрона на расстоянии ста световых лет отталкиваются друг от друга с
такой же электрической силой, с какой притягиваются гравитацией два
электрона, находящиеся друг от друга на расстоянии в полмиллиметра.
Но приливные силы еще слабее. Они вызываются всего лишь разницей в
гравитационных силах, различием в притяжении одной и другой сторон тела.
Если гравитация действует по закону обратных квадратов (удваивается
расстояние - в четыре раза уменьшается притяжение), то гравитационные
приливы - по кубическому (удваивается расстояние - сила уменьшается до
одной восьмой, утраивается - сила приливного притяжения падает в двадцать
семь раз).
Гравитационная сила прилива должна быть ничтожной. Но это не так. Она
хватает миллиарды лун в галактике и заставляет их находиться всегда в
одном и том же положении по отношению к их планетам, приливы бесконечно
тревожат внутренности планеты, тянут, давят, снимают геологические
напряжения, с каждым приливным циклом изменяют форму планеты, и еще рвут в
клочья любой предмет, который падает в черную дыру. Так что каким бы
крепким ни был пришелец, приливы растреплют его на мельчайшие субатомные
компоненты.
Потому что этот кубический закон может легко быть перевернут:
половина расстояния - восемь приливных сил, одна треть расстояния -
двадцать семь приливных сил, одна десятая расстояния...
При максимальном приближении Добеллии к Мэнделу она находится на
одной одиннадцатой своего обычного расстояния. И приливные силы,
воздействующие на нее, в тысячу триста тридцать один раз больше.
Это и есть Летний Прилив.
Хансу Ребке все эти основополагающие сведения сообщил Макс Перри, и
сейчас, пролетая над Тектоном, он снова перебирал их в памяти. Каждые
четыре часа огромная невидимая рука гравитации Мэндела и Амаранта сжимала
и тянула Опал и Тектон, стараясь превратить их почти правильные сферы в
вытянутые эллипсоиды. А ближе к Летнему Приливу, в систему Добеллии
накачивалась приливная энергия, равная по силе дюжине полномасштабных
ядерных войн, причем не один раз в день, а дважды.
Ребка посещал в свое время миры, пережившие всеобщую ядерную войну.
И, основываясь на этом своем опыте, ожидал увидеть планету с поверхностью,
представляющей собой бурлящий и крутящийся хаос, само существование жизни
в котором просто невозможно.
Ничего подобного! Он был озадачен и растерян.
Да, небольшие локальные извержения происходили... это было
несомненно. Но когда он смотрел на бегущую под его аэрокаром землю, то не
видел ничего мало-мальски похожего на воображаемые им картины.
Что же было не так?
Ребка и Перри не учли факт, известный со времен Ньютона: гравитация -
это сила, действующая на все тело в целом. Никакой известной материал не
может от нее защитить. Каждая частица, где бы во вселенной она ни
находилась, чувствует притяжение любой другой частицы.
Если ядерная война ограничивает свою ярость атмосферой, океанами и
самым верхним слоем поверхности планеты, то приливные силы сжимают, тянут
и скручивают каждый кубический сантиметр ее вещества. Хватку этих сил
ощущают и верхние слои атмосферы, и каждый атом перегретого и сжатого ядра
планеты.
Осматривая поверхность Тектона, Ребка не обнаружил свидетельств
приближающегося Армагеддона. Ошибка его было естественной и легко
объяснимой. Ему следовало бы заглянуть поглубже, и тогда, возможно, в нем
зародилась бы искра понимания истинной природы Летнего Прилива.
Когда аэрокар пошел на посадку, усилившийся ветер с визгом гнал по
поверхности планеты настоящие пыльные волны. Ребка посадил его прямо в
этот прибой, полагаясь, что микроволновые сенсоры предупредят его о
слишком больших камнях, которые могут пропороть днище. Все прошло
достаточно гладко, но тут возникла другая проблема: поисковый пеленгатор
говорил ему, что аварийный маяк находится прямо перед ним, менее чем в
тридцати метрах. Но детектор массы настаивал, что по крайней мере в
радиусе трехсот метров нет ничего похожего по размерам на аэрокар или
космический корабль. Вглядываться в песчаную бурю было бесполезно. Прямо
перед носом аэрокара, в какой-нибудь дюжине шагов мир кончался стеной
летящего песка и мелких камешков.
Ребка снова проверил пеленгатор. Сомнений в местонахождении маяка не
было. Он прикинул направление и расстояние от дверцы аэрокара, посидел еще
минут пять, прислушиваясь к вою и ударам песчаной бури, но надежда, что
ветер хоть немного стихнет, не оправдалась.
Ветер продолжал дуть с прежней силой. Видимость никак не улучшалась.
В конце концов Ребка надел очки, респиратор, теплозащитный комбинезон и
осторожно открыл дверцу. По крайней мере такая обстановка была ему не в
диковинку. Завывание ветра, перегретый и мерзкий на вкус, почти ядовитый
воздух - все как дома. С этим от сталкивался в детстве на Тойфеле.
Он шагнул наружу.
Сила, с которой бил ветер с песком, казалась просто невероятной.
Тонкие частицы проникали в самые крохотные отверстия его комбинезона,
забивались в каждую складочку, впивались в тело.
В первые же секунды он ощутил на губах похожую на тальк пыль,
просочившуюся сквозь респиратор. Миллионы крошечных острых коготков
впивались в него, царапали, тянули за одежду. Он упал духом. Здесь было
гораздо хуже, чем на Тойфеле. Неужели можно выдержать эту трепку, хотя бы
час? О пыльных бурях Перри, увлеченный своими вулканами и землетрясениями,
его не предупредил. При такой активности атмосферных потоков этой планеты
не надо было никаких землетрясений, чтобы сделать ее непригодной для
жизни. Ветер с песком, под которым невозможно дышать и от которого никуда
не убежишь, справится с любым смельчаком.
Удостоверившись, что страховочная веревка крепко привязана к корпусу
аэрокара, Ребка наклонился вперед - буквально лег на ветер - и двинулся в
путь. Маяк возник перед ним внезапно, когда до него оставалось меньше
четырех метров. Неудивительно, что детекторы массы не зафиксировали его!
Он был просто малюткой... самая маленькая сигнальная ячейка, которую ему
когда-либо доводилось видеть, квадрат тридцати сантиметров и толщиной не
более двух-трех. Из центра его торчала короткая толстая антенна. Стоял он
на пирамидке из камней на маленьком пригорке. Кто-то позаботился, чтобы
этот слабенький маяк был заметен издалека.
Кто-то. Но кто? И где этот кто-то сейчас? Если это близнецы и они
оставили маяк, а сами пошли пешком искать себе убежище, то шансов выжить у
них очень мало. Человек без специального снаряжения не пройдет в этом аду
и сотню метров. Их задушит забивающаяся в легкие пыль.
Но, может быть, они оставили записку? В каждом маяке имеется
специальный ящичек для сообщений. Если они ушли не так давно...
"Мне просто хочется так думать", - сказал себе Ребка, снимая перчатку
и протягивая руку к откидной панели у основания маяка. Он принял сигнал
бедствия около часа назад, однако, кто знает, сколь долго посылал маяк
свои призывы до того, как их заметили?
Он сунул руку в узкое отверстие. Но как только кончики пальцев
коснулись металла, его пронзила жуткая боль. Мучительный спазм пробежал по
руке и дальше по всему телу. Все мускулы свело судорогой, причем так
быстро, что он не успел даже вскрикнуть. Вытащить руку он не мог и,
сложившись вдвое от боли, буквально прирос к маяку-ловушке.
"Нейрогенератор", - промелькнуло у него в голове, и тут же его настиг
новый болевой удар, еще сильнее первого. Он не мог вздохнуть. Теряя
сознание, он успел только с яростью подумать, какая же все это глупость -
и его назначение, и этот дурацкий Тектон, и, главное, какой глупец он сам.
На себя он разозлился больше всего.
Он проявил чудовищную глупость, и теперь это его убьет. Опасная Атвар
Х'сиал свободно гуляет по Тектону. Он знал об этом еще до посадки, и
все-таки повел себя как ребенок на пикнике, не подумав даже о простейших
мерах предосторожности...
"Я же хотел помочь".
Ну и что? Его рассудок отверг это извинение, когда волна боли
скрутила его тело и обожгла мозг в третий и последний раз.
"Ты часто повторял: глупец, позволивший себя убить, помочь никому
никогда не сможет..."
И теперь он никогда не узнает, как выглядит этот, черт бы его побрал,
Тектон во время Летнего Прилива. Планета выиграла, а он проиграл.
Взметнув песчаную волну, ветер торжествующе взвыл над его
бесчувственным телом.
ВКА N_859
ГАЛАКТИЧЕСКИЕ КООРДИНАТЫ:27548,762/16297,442/-201,33
НАЗВАНИЕ: Слон
МЕСТОПОЛОЖЕНИЕ (ЗВЕЗДА/ПЛАНЕТА): Кэм Х'птиар/Эмзерин
УЗЛОВАЯ ТОЧКА БОЗЕ-СЕТИ: 1121
ПРИБЛИЗИТЕЛЬНЫЙ ВОЗРАСТ: 9,223 +- 0,31 мегалет
ИСТОРИЯ ИЗУЧЕНИЯ. Открыт в ходе приборной разведки в 4553 г. до Э.
Кекропийский исследовательский флот совершил первичный облет С. и его
непосредственный осмотр в 3227 г. до Э. Участники той же экспедиции
осуществили высадку и проникновение внутрь С., а также измерили его
физические параметры (см. ниже). Последующие экспедиции совершили первый
траверс С. (2068 г. до Э.), пытались наладить связь с ним (1997, 1920,
1883 гг. до Э. безуспешно), отбирали для исследования пробы его вещества
(1882, 1551 гг. до Э.). При каждом последующем посещении отмечались
медленные изменения физических параметров и внешнего вида. Постоянная
кекропийская станция наблюдения (станция "Слон") основана на Эмзерине (на
расстоянии четырех световых минут) в 1220 г. до Э. Наблюдатели-люди
впервые появились на станции через 2900 лет, в 1668 г.Э. Этот артефакт
находится под постоянным наблюдением в течение пяти тысяч стандартных лет.
ФИЗИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ. С. представляет собой удлиненную аморфную
газообразную массу длиной приблизительно четыре тысячи километров. Ширина
его нигде не превышает девятисот километров. Однако фактически это не газ,
а сложная структура, состоящая из взаимосвязанных стабильных полимерных
волокон и проводящих каналов. Как целое, она обладает высокой электро- и
теплопроводностью (некоторые части - бесконечной, т.е. являются
сверхпроводящими).
Опыты по активному воздействию позволили установить, что С. реагирует
на любое внешнее возмущение, но затем возвращается в первоначальное
состояние с временем релаксации около двадцати лет. Физическое
восстановление или ремонт производится за счет посекционного
репродуцирования с использованием любых внешних материалов (например,
кометных фрагментов), катаболически и анаболически превращаемых в нужные
компоненты. Местные перепады температуры выравниваются до температуры
основного тела 1,63?К, что соответствует применению в качестве
теплоносителя жидкого Не-II. Механизм поддержания температуры ниже 2?К
неясен.
Отверстия в С. (включая скважины после отбора образцов длиной до
двадцати километров, а также сквозные продольные каналы) замещаются
изнутри, с соответствующим небольшим изменением внешних размеров. Внешняя
форма поддерживается постоянно. Впечатление о том, что С. аморфен, явно
ложное. Если никакого вещества не добавляется или не удаляется из
основного тела, размеры, и форма С. остаются неизменными с точностью до
долей миллиметра в любом направлении.
ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАЗНАЧЕНИЕ. Является ли С. живым существом? Имеет ли
С. сознание? Споры об этом продолжаются по настоящее время. Сегодня общее
мнение склоняется к тому, что С. является единственным действующим
артефактом с ограниченной способностью к самовоспроизводству. Любая
удаленная его часть медленно становится инертной, по мере того, как
уменьшается проводимость, и система теряет свой сверхстабильный характер.
Если С. живое существо, то полный отклик его на внешнее воздействие
слишком велик (сотни лет), что подразумевает чрезвычайно медленный
метаболизм.
Независимо от того, обладает ли этот артефакт самосознанием, следует
отметить, как явление безусловное, что С. способен функционировать и как
целое, и как фрагмент в качестве компьютерного устройства общего
назначения. После пионерских работ Демерля и Трассига С. широко
используется для решения задач, связанных с накоплением и хранением
громадного объема информации и ее обработки со средней компьютерной
скоростью.
Если С. является разумным и осознает себя как единое целое, то
понятие "назначение", "цель создания" к нему неприменимы. Необходимы более
тонкие тесты его способности к самосознанию.
Д.Лэнг "Всеобщий каталог артефактов", 4-ое издание.
16. 7 ДНЕЙ ДО ЛЕТНЕГО ПРИЛИВА
- Это похоже на охоту за сокровищами, - сказал Грэйвз, медленно
шагавший впереди с заложенными за спину руками и напоминавший сейчас
задумчивый скелет на полуденной прогулке. - Старая игра детских
праздников. Помните?
Макс Перри уставился ему в затылок. Он вырос на планете слишком
отдаленной и суровой, чтобы позволять себе роскошь детских игр и
праздников. Главным сокровищем для него была еда. А самой замечательной
игрой, о которой он только и мог сейчас думать, несомненно, выживание.
- У вас есть улики и подсказки, - продолжал Грэйвз. - Первая из них -
маяк. Затем указатель, затем тайные пещеры. А затем... если вам повезет...
само сокровище!
Аэрокар приземлился на разрушенном эрозией плато, в пустынном районе
между тысячей Озер и внешней границей Пятиконечной впадины. Мягкие скалы
были изъедены здесь глубокими туннелями и округлыми ямами, словно
податливая глина, которую месил стареющий гигант, тыкая то туда, то сюда
ревматическими пальцами. Эти метровые дыры были хаотично разбросаны по
поверхности плато, некоторые почти вертикальные, глубокие, а некоторые
такие мелкие и сглаженные, что их перешагнешь и не заметишь.
- Будьте осторожны! - Перри страшно не нравилась беспечность Грэйвза.
- Вы не представляете, как легко их края осыпаются... и не знаете, что там
на дне! Вся эта местность кишит разными тварями.
- Успокойтесь, здесь вполне безопасно. - Грэйвз шагнул к краю одной
из ям и тут же ловко отскочил назад, когда камень стал крошиться и
скользить под его ногами. - Абсолютно безопасно. Это, вообще, не та яма,
которая нам нужна. Идите за мной.
Он снова пошел вперед, обходя опасные участки. Перри следовал за ним
на безопасном, как он надеялся, расстоянии. Они ожидали, что найдут рядом
с маяком аэрокар, возможно, поврежденный при аварии, и были оба удивлены,
когда там ничего, кроме самого маяка, не оказалось. Рядом с ним на белом
меловое утесе была проведена черная стрела. Она указывала прямо на темный,
круто спускающийся вниз туннель, у входа в который Грэйвз остановился и
заглянул внутрь. Рядом со стрелой была неуклюжая надпись: "Сюда!"
- Необычайно интересно. - Грэйвз наклонился ниже. - Мне кажется...
- Не подходите так близко, - воскликнул Перри, когда Грэйвз двинулся
вперед. - Этот край... что, если он такой, как у той ямы?
- А-а, чепуха. - Грэйвз попрыгал несколько раз. - Видите, твердый
камень, как на Альянсе. Перед тем, как прибыть на Добеллию, я читал
отчеты... на Тектоне нет опасных животных.
- Ну, конечно, вы читали отчеты, а я их писал. Мы еще очень многого о
Тектоне не знаем. - Перри осторожно подобрался к входу в туннель и
заглянул вниз. Скала казалась достаточно прочной и старой. Для Тектона это
хороший признак, означающий, что поверхность здесь вполне стабильна и
выдержала не один удар Летнего Прилива. - Во всяком случае, дело не только
в животных. Если там окажется грязевая яма, тоже ничего хорошего. Вы ведь
не знаете глубины туннеля. Прежде чем лезть туда, давайте хотя бы
прослушаем его.
Он поднял кусок белого камня с кулак величиной и бросил его вдоль
туннеля. Оба они наклонились вперед, ожидая услышать удар по дну... Две
секунды тишины, а затем глухой стук, протестующее фырканье и удивленный
свист.
- Да-а! Это не камень и не грязевая яма. - Грэйвз щелкнул пальцами и
пополз вниз по крутому склону, светя фонариком перед собой. - Там внизу
близнецы Кармел. Я же говорил вам, командор, чего ждать... маяк, стрелка,
пещера и затем... Ну и ну! Мы оба были не правы.
Перри, следовавший за ним в нескольких шагах, изогнул шею, стараясь
заглянуть вперед. Узкий луч фонарика отразился от полоски блестящих черных
глаз. Навстречу им по склону медленно двигалось маленькое, покрытое черным
мехом тельце. Мех был густо припорошен белой пылью и казался серым. На их
глазах хайменопт потер среднюю секцию своего брюшка передней лапкой и
отряхнулся, как собака при выходе из воды. Облако белой пыли поднялось к
потолку туннеля.
Снова раздался свист и - клик-клик-клик - зацокали суставчатые ноги.
- Каллик выражает свое почтение и повиновение, - произнес знакомый
шипящий голос, и из-за поворота туннеля появился Ж'мерлия. Он тоже был
весь покрыт белым тальком. - Она хорошая рабыня и преданная служанка. Она
спрашивает, почему вы бросаете в нее камни? Это приказал ее хозяин?
Узкое лицо лотфианина не было приспособлено для выражения
человеческих эмоций, но в тоне его голоса звучали недоумение и тревога.
Вместо ответа Грэйвз скользнул по туннелю дальше, туда, где он переходил в
маленькую пещерку с ровным полом, покрытым гипсовым песком. Он оглядел
расчищенное пространство и кучку предметов посредине.
- Вы здесь сидели в темноте?
- Нет. - Фасеточные глаза Ж'мерлия засверкали в свете фонарика. -
Здесь не темно. Мы оба хорошо видим. Вам нужна наша помощь?
Перри, который не спеша следовал за Грэйвзом по туннелю, протиснулся
мимо него и, протянув руку, коснулся потолка. - Видите это? Трещины.
Недавние. Я убежден, что нам нельзя здесь долго оставаться. Что вы здесь
делаете, Ж'мерлия?
- Как что? Ждем. Нам так ведено. - Лотфианин обменялся серией быстрых
свистков с Каллик, затем продолжил: - Наши хозяева привели нас сюда и
велели ждать их возвращения. Что мы и делаем.
- Атвар Х'сиал и Луис Ненда?
- Конечно. Хозяева никогда не меняются.
- Значит, Ненда не улетел из Добеллии. Когда хозяева оставили вас?
- Два дня назад. Сначала мы ждали на поверхности, но условия там
очень нам не понравились: слишком жарко, слишком открыто, слишком трудно
дышать. А вот здесь, под землей, уютно...
- Уютно? Да ведь свод вот-вот обрушится! Когда они обещали вернуться?
- Они не сказали. Зачем им говорить это? У нас еда, есть вода, мы
здесь в безопасности.
- Не стоит дальше расспрашивать, командор. - Грэйвз закончил
обследовать пещерку и, стоя на коленях, протирал глаза от пыли, летевшей
при каждом движении. - Атвар Х'сиал и Луис Ненда никогда не сообщили бы
свои намерения Ж'мерлии. Зачем это им, как верно сказал Ж'мерлия? Чтобы
облегчить нам их розыск? - Он заговорил театральным шепотом. - Если они
вообще собираются вернуться за ними! Возможно, они их просто бросили
здесь. Но и это тоже не тот вопрос. А настоящий вопрос в другом. Я задаю
его себе, и в голову приходит лишь один ответ, который мне очень не
нравится. Куда отправились Атвар Х'сиал и Ненда? Куда они могли
отправиться на Тектоне накануне Летнего Прилива? Почему они не могли или
не захотели взять с собой Ж'мерлию и Каллик?
Как бы в ответ на этот вопрос пол пещеры дрогнул. Легкое
землетрясение не разрушило свод, но взметнувшаяся белая пыль окутала всех
четверых.
- Мне все равно... тьфу!.. куда они направились. - Перри с трудом
сдерживал кашель. - Я беспокоюсь о нас и о том, что нам дальше делать.
- Мы отправимся дальше искать близнецов Кармел. - Грэйвз снова тер
глаза; выглядел он сейчас как цирковой клоун.
- Разумеется. А куда? И когда? - Перри все время ощущал, как бежит
время, а Грэйвз, видимо, на это не обращал внимания. - До Летнего Прилива
осталось всего пятьдесят пять часов.
- Времени вполне хватит.
- Нет. Вы считаете, что у вас есть пятьдесят пять часов, и до их
истечения все будет в порядке. Это совершенно неверно. Всякий, кто
останется на поверхности Тектона за пять или даже за пятнадцать часов до
Летнего Прилива, может считать себя покойником. Если мы не найдем
близнецов очень скоро... в ближайшие десять - двенадцать часов... они тоже
умрут. Потому что нам придется прекратить поиск и возвращаться к Пуповине.
Слова Перри наконец стали доходить до советника. Грэйвз выпрямился,
склонил лысую голову и вздохнул.
- Ладно. У нас нет времени на споры. Давайте искать близнецов.
- А что с этими двумя? - Перри кивнул в сторону Каллик и Ж'мерлии.
- Естественно, они пойдут с нами. Атвар Х'сиал и Луис Ненда могут
никогда не вернутся, или вернуться слишком поздно, или не смогут
запеленговать маяк... вы же говорили, что сигнал его слабеет.
- Слабеет. Согласен, мы не можем просто оставить их здесь. В аэрокаре
места хватит на всех. - Перри повернулся к Ж'мерлии и Каллик. - Пошли.
Давайте выбираться отсюда.
Когда они не двинулись с места, он дотронулся до тонкой лапки
Ж'мерлии и потащил его за собой к выходу из туннеля.
К его удивлению, лотфианин воспротивился.
- Приношу свои глубочайшие извинения, командор Перри. - Ж'мерлия
уперся всеми шестью своими лапками и пригнулся так, что его тонкое брюшко
коснулось каменного пола. - Люди гораздо более высшие существа, чем я или
Каллик, мы это знаем, и постараемся делать то, что вы нам велите. Но Атвар
Х'сиал и Луис Ненда приказали нам оставаться на этом месте. Мы должны
ждать их возвращения.
Перри обернулся к Грэйвзу.
- Ну? Они не хотят делать то, что велю я. А ваше прямое приказание
они выполнят?
- По всей видимости, нет. - Советник невозмутимо поглядел на
Ж'мерлию. - Как? Выполните или нет?
Лотфианин передернулся и еще сильнее прижался к пыльному полу.
Грэйвз кивнул.
- Вот вам и ответ. Видите ли, командор, мы ставим их в невыносимое
положение. Хотя они приучены повиноваться нам, они не могут нарушить
приказ своих хозяев. У них сильно развит инстинкт самосохранения, но они
не видят здесь опасности. Однако у меня есть альтернативное предложение...
которое, возможно, они примут. Оставить их здесь...
- Их нельзя здесь оставить. Они умрут.
- Не насовсем, но мы сейчас рядом с Пятиконечной впадиной; поищем там
близнецов, а этих двух обеспечим свежими батареями для их радиомаяка и
потом вернемся за ними, независимо от того, будут успешны наши поиски или
нет. К тому времени, возможно, Атвар Х'сиал и Ненда тоже вернутся. Если же
нет, то как только станет ясно, что поверхность Тектона опасна, мы снова
попытаемся уговорить чужаков поехать с нами.
Перри продолжал колебаться. Наконец он мотнул головой.
- По-моему, мы можем сделать лучше. - Он обернулся к Ж'мерлии. - Вам
было приказано не покидать место, где Атвар Х'сиал и Луис Ненда вас
бросили?
- Совершенно верно.
- Но вы уже покинули это место... когда спустились в туннель. Значит
у вас есть какая-то свобода передвижения. Как далеко вы с Каллик согласны
отойти?
- Одну минутку, подождите, пожалуйста. - Ж'мерлия отвернулся от Перри
и повел диалог свистками с хайменопткой, которая все это время совершенно
неподвижно сидела на полу. Наконец он кивнул. - Это не столько вопрос
расстояния, сколько времени. Отдалиться на несколько километров можно. Мы
с Каллик согласны, что пешком нам далеко не уйти. Но если вы уверены, что
мы сможем вернуться сюда часа через три-четыре, то мы готовы поехать с
вами в аэрокаре на большое расстояние.
Грэйвз покачал головой.
- Четырех часов будет недостаточно. Командор, как велика Пятиконечная
впадина?
- Грубо говоря, что-то около ста пятидесяти километров в поперечнике.
- Близнецы могут быть и в ней, и на другой ее стороне. Я уверен, что
мы найдем их, если у нас будет достаточно времени, но за несколько часов
мы не успеем как следует просканировать местность. Нам придется все-таки
оставить этих двоих здесь, а потом вернуться за ними.
Каллик вдруг разразился свистом и серией возбужденных пощелкиваний.
- Но возвращение сюда все равно урежет время поиска. - Перри не
обращал внимания на хайменоптку. - Если эти двое чужаков...
- С величайшим почтением, командор, - вмешался Ж'мерлия, впервые в
жизни прерывая человека. - Но со времени нашей встречи на Опале я обучал
ее человеческому языку. Она уже понимает кое-что, хотя сама разговаривать
еще не может. Теперь она спрашивает меня, правильно ли она поняла, что вы
сейчас ищете других людей на Тектоне?
- Безусловно ищем... если только когда-нибудь вылезем из этой пещеры!
Поэтому хватит разговаривать, нам надо...
На этот раз его прервала сама Каллик. Подбежав к Перри, она встала на
цыпочки и издала серию быстрых свистящих воплей.
- С величайшим почтением, - забормотал Ж'мерлия, прежде чем Перри
успел открыть рот. - Она хочет сообщить вам, что на поверхности Тектона
есть еще один космический корабль.
- Мы знаем. Тот, на котором Каллик и Луис Ненда прибыли сюда с Опала.
- Нет, не тот. Перед тем как приземлиться, хозяин Каллик из
осторожности осмотрел планету, беспокоясь, что здесь устроена какая-то
ловушка. Он заметил след космического корабля с Бозе-двигателем. Каллик
говорит, что он похож на корабли Альянса, которые совершают переходы по
Бозе-сети. Она считает возможным, что именно на этом корабле прибыли сюда
люди, которых вы ищете.
Каллик снова зафыркала и засвистела. Ж'мерлия кивнул.
- Она говорит, что этот корабль всего в сотне километров отсюда, в
нескольких минутах полета. Каллик спрашивает, интересует ли он вас и
хотите ли вы, чтобы она показала вам, где он?
"Сколько надо человеку в прошлых жизнях нагрешить, чтоб на Тойфеле
проклятом в наши дни рожденным быть?"
Обязанности семилетних по воде определялись регламентом, точным и
безжалостным.
Надень костюм, проверь баллон с воздухом, пристегни респиратор,
подойди к шлюзу.
Предупреждение: открывать можно только, когда стихнет ветер на
поверхности, за пять с половиной минут до первого света, после того, как
ночные хищники спрячутся в свои пещеры. Будь на месте точно в срок, или в
этот день еды не получишь.
Оказавшись снаружи: выброси вчерашние отбросы (время опорожнения 24
секунды), поднимись на двадцать четыре ступеньки к источнику чистой воды,
который бьет на середине утеса (33 секунды), вымой пластмассовые
контейнеры (44 секунды), прополощи фильтры (90 секунд), заполни водой
канистры (75 секунд), спустись (32 секунды), вернись в шлюз и выполни
действия по его закрыванию (25 секунд).
Запас времени на ошибки: семь секунд. Если на ступеньках или при
открытом шлюзе тебя настигнет Ремулер-Точильщик, страшный предрассветный
ветер Тойфеля, ты погиб.
Ребка знал эти правила. И внезапно понял, что опоздал. Он едва мог в
это поверить. Обычно, когда наступала его очередь идти за водой, он
возвращался с утеса раньше отведенного времени, единственный, кому хватало
времени и уверенности в себе, чтобы задержаться в шлюзе и в течение
нескольких секунд, пока он не начал закрываться, посмотреть на суровый
пейзаж Тойфеля, на колючую причудливую растительность. Слои, выходящие на
поверхность утеса, еще нельзя было различить в темноте, но он знал, как
они выглядят: тускло-пурпурные с серыми и бледно-красными прожилками.
Полоска неба над ущельем светлела, предвещая восход. Он видел, как
начинали бледнеть звезды, и высокие облака из черных становились
розовато-серыми. Это было необыкновенно красивое зрелище. Оно всегда
волновало его.
Но только не сегодня. Струйка родниковой воды еле сочилась, и
канистры никак не хотели наполняться. Уже прошло почти пять минут, а он
все еще был на верхней ступеньке, и маска на лице все время запотевала. Он
должен был уходить с наполовину пустыми канистрами. Сию же минуту.
"Время, отведенное на спуск - 32 секунды, вернись в шлюз и выполни
действия по его закрыванию - 25 секунд".
Он несся вниз по ступенькам, позабыв об осторожности; он знал, что
может произойти. Если Ремулер ударит, когда он будет еще на верхних
ступеньках, его выдует из ущелья, как сухой листок, и никто никогда больше
его не увидит.
Так случилось с Розамундой.
На половине лестницы рассветный ветер не так силен, но он сбрасывает
свои жертвы в ущелье и бьет их об каменные столбы. Оттуда они достали тело
Джошуа, вернее то, что осталось от него после дневных хищников.
Если он доберется до последних, скажем, трех-четырех ступенек, ветер
не сможет унести его самого, но он сорвет с него респиратор, оторвет его
от перил, как бы он ни цеплялся за них, и покатит в каверну с кипящей
ядовитой водой, которая бурлит под родником. Ли болтало там девять часов,
прежде чем удалось ее вытащить. Но не всю. Сварившееся мясо отваливалось
от костей, и куски его проходили сквозь ячейки сети.
Еще двенадцать шагов. Ремулер настигает. Осталось двадцать секунд,
пылевые смерчи крутятся в ущелье, а вот и приглушенный вой еще далекого
ветра и шум проливного дождя. Ноги скользят на ступенях. Если у шлюза
кто-то стоит, у него еще есть шанс.
В преданиях Тойфеля говорилось, что если бросишь контейнеры с водой и
ляжешь плашмя на пол, то может быть... только может быть... удастся
сохранить на себе респиратор и дождаться, пока шлюз не закроется совсем.
Но Ребка никогда не встречал человека, поступившего подобным образом. А
наказание за то, что вернулся без воды... или еще хуже, без канистр...
было суровым.
Но не таким суровым, как смерть.
Еще шесть шагов до шлюза.
Время шло. Он бросил канистры. В ушах прозвучал странный жалобный
крик, его тело подняло и потащило по каменистой поверхности. Холодная вода
обливала его голые руки и ноги. Респиратор сорвало с лица. По крайней
мере, смерть будет скорой.
Но он еще не был готов к смерти. Он пытался вернуться, вырваться у
той силы, которая его держала, он тянулся руками к респиратору, стараясь
схватить его и надеть.
Его скрюченные пальцы наткнулись на человеческие руки. Потрясение от
этого было настолько велико, что несколько секунд он вообще не мог
шевельнутся.
- Ханс! Ханс Ребка! - снова зазвучал призыв и, на этот раз он смог
его понять.
Он открыл глаза, чтобы бросить прощальный взгляд на темное небо
Тойфеля, но вместо бегущих по небу разорванных в клочья ветром розоватых
облаков увидел перед собой мерцающий блеск текущей воды. На фоне этого
потока, обрамленное им, над ним склонилось серое, в потеках грязи лицо с
открытым от напряжения, задыхающимся ртом.
Это была Дари Лэнг.
Когда Дари поняла, что она наделала, то готова была сесть и снова
расплакаться.
Проснувшись, она выползла из своего водяного убежища и поспешила к
маяку. Сквозь пелену летящего песка она увидела фигуру, лежавшую ничком на
пирамидке камней, и первым ее ощущением была огромная радость. Это проучит
Атвар Х'сиал! Больше кекропийка не будет никого так бессердечно бросать на
верную смерть, даже не объяснив почему.
Но когда Дари подошла поближе, она увидела, что это вовсе не
кекропийка. Это был человек... мужчина... Боже мой, это был Ханс Ребка!
Она закричала и рванулась к нему. Пыль Тектона была для него также
смертельна, как и для нее. Если он умрет, она никогда, никогда не простит
себе этого.
Ханс, Ханс, прости меня!..
Он был без сознания и не слышал ее. Но это был обморок, а не смерть.
Дари нашла в себе силы взвалить его на плечи... он оказался неожиданно
легким... и понесла его в свое укрытие за водопад. И когда она опустила
его на каменное ложе, глаза его открылись. Этот недоумевающий взгляд был
самым прекрасным выражением, которое она когда-либо видела на человеческом
лице.
В течение двадцати минут она наслаждалась, ухаживая за ним, как он
отплевывался, чертыхался, высмаркивал пыль из носа. Было величайшим
удовольствием просто сознавать, что он жив. А затем - она еще не успела до
конца почувствовать, что он пришел в себя и может двигаться, - он вскочил
на ноги и потащил ее за собой наружу.
- Здесь опасно, что бы вы ни думали о своей пещере. - У него ломило
руку от кисти до плеча, разряд нейрогенератора до сих пор ощущался в
каждом нерве. - Через несколько часов этот водопад станет кипятком. Идет
Летний Прилив, Дари, и есть только один путь к спасению. Идемте.
Дари едва успевала за ним. Оказавшись возле аэрокара, Ребка стал
быстро его осматривать. Через пару минут он покачал головой и сел на
корточки.
- Неважно, куда делась Атвар Х'сиал и вернется ли она сюда обратно.
Мы в этом далеко не улетим. - Он залез под аэрокар и провел рукой по
решетке воздухозаборника. - Поглядите сами.
Пыльная буря стихала, но входные тракты двигателя забило песком.
Когда Ребка вычистил его, поверхность металла оказалась Изъеденной.
- Это из-за полета сквозь бурю и посадки здесь. - Он поставил решетку
на место. - Думаю, что на один короткий рейс их хватит, но на большее
рассчитывать нечего. Кроме того, мы не выдержим еще одну песчаную бурю.
Если мы на нее напоремся, придется подняться выше и пережидать наверху.
Разумеется, если нам хватит энергии... и не будет чрезмерно сильного
встречного ветра, иначе мы погибли.
- А как же близнецы Кармел? Вы же ищете их? - Дари Лэнг сидела
скорчившись под аэрокаром. Она уже объяснила Ребке, почему поставила свою
ловушку и как ее бросила Атвар Х'сиал. Он, казалось, принял эти объяснения
спокойно и сразу же отбросил их, как маловажное в этот момент. Но ей было
стыдно смотреть ему в глаза.
Она понимала, в чем дело. Ловушка была не столько призвана защитить
ее от Атвар Х'сиал, если та вернется, сколько стать орудием мщения за то,
что Атвар Х'сиал сделала. И на тебе! Ее торпеда сбилась с курса и ударила
не того, кого надо.
- Мы не в силах помочь близнецам, - ответил Ребка. - Будем надеяться,
что Грэйвзу и Перри повезет больше, чем мне. Может быть, они их найдут или
им поможет космический корабль, который вы видели с Ж'мерлией. Правда, я в
этом сомневаюсь, если в нем тот, о ком я думаю.
- Луис Ненда?
Он кивнул и отвернулся, стремясь выглядеть спокойным и небрежным.
Во-первых, он так легко попался в ловушку Дари, что его это смущало.
Следовало проявить большую осторожность. Пять лет назад он все проверил бы
на присутствие ловушек, а в эту попался, как дитя.
Во-вторых, за прошедшие годы он привык к тому, что его сны о детстве
на Тойфеле - верный индикатор тревоги. Это подсознание предупреждало его о
чем-то важном. Он видел эти сны только на пороге какой-нибудь беды, и
когда не знал точно, откуда она придет и в чем будет заключаться.
В-третьих... и это усиливало его беспокойство по поводу двух первых
причин... За время, прошедшее с его посадки у радиомаяка, Тектон
изменился. На первый взгляд, казалось, что эта перемена к лучшему. Ветер
стих, песчаные вихри улеглись и теперь повсюду лежало сантиметровое
покрывало из песка. Даже гул далеких вулканов, казалось, стал тише.
Но это было невероятно! До Летнего Прилива оставалось менее сорока
часов. Амарант висел прямо над головой громадным кровавым глазом, Мэндел,
дальше к западу, снова увеличился вдвое, а Гаргантюа стал настолько ярким,
что был виден в полдень. Приливной энергии, потоком вливавшейся внутрь
Тектона и Опала, хватило бы, чтобы раз и навсегда изменить их внешний вид.
Так где же эти изменения?
Конечно, даже на Тектоне энергия могла где-то скапливаться, она могла
переходить в другую форму. Так, может быть, она накапливается внутри
планеты за счет какого-то неизвестного физического процесса?
- Полагаю, можно остаться здесь и пересидеть все это, - сказала Дари
Лэнг, оглядываясь по сторонам. - Давно здесь не было так тихо. Если не
станет хуже, чем было...
- Нет. Станет гораздо хуже.
- Насколько хуже?
- Точно не знаю.
Это было явным преуменьшением. Он просто понятия не имел, насколько
может все ухудшиться. Впрочем, это было неважно. "С Тектона нам надо
убираться, - шептал ему внутренний голос, - или мы погибнем". Он
радовался, что Дари не может слышать этот голос, но сам привык верить ему.
- Нам надо отправляться, - повторил он. - Сию же минуту, если вы
готовы.
- Куда отправляться?
- К Пуповине, а затем на Станцию-на-Полпути. Там мы будем в
безопасности. Но нельзя долго ждать. Пуповина запрограммирована
подниматься с поверхности Тектона на время Летнего Прилива.
Она посмотрела на хронометр.
- Она поднимается за двенадцать часов до высшей точки Летнего
Прилива, то есть через двадцать семь часов. А нам до нее одни
добеллианские сутки. У нас еще много времени.
Ребка захлопнул дверцу аэрокара.
- Мне нравится, когда у меня много времени. Поехали.
- Ладно, - улыбнулась она ему в ответ. - Но вы видели Тектон больше,
чем я. Как вы думаете, что здесь произойдет по время Летнего Прилива?
Ребка глубоко вздохнул. Она старалась быть с ним ласковой и даже
хуже: она решила, что он нервничает и нуждается в том, чтобы его
успокаивали. И беда в том, что это соответствовало действительности. Он в
самом деле слишком нервничал. Он не знал, почему... возможно, оттого, что
его уже разок крепко надули на Тектоне, когда он пренебрег опасностью, а
она была. И повторять ошибку не хотелось. Каждый нерв, каждая клетка его
кричали, чтобы он убирался с Тектона, и поскорее.
- Дари, я с удовольствием обменяюсь с вами соображениями по поводу
Летнего Прилива, - он не сердился, что она поймала его в ловушку, пожалуй,
даже зауважал ее за это, - но я предпочитаю заняться этим, когда мы будем
на Пуповине, а еще лучше - по дороге к Станции-на-Полпути. Можете считать
меня трусом, но эта планета пугает меня. Поэтому, пожалуйста, подвиньтесь
и пустите меня к управлению...
18. 5 ДНЕЙ ДО ЛЕТНЕГО ПРИЛИВА
"Летний сон" был очень хорошо спрятан.
Пятиконечная впадина представляла собой весьма заметную деталь
рельефа Тектона. Стапятидесятикилометровая вмятина, вся заросшая буйной
яркой растительностью, она была видна даже из космоса с расстояния в
полмиллиона километров как гигантская морская звезда, распластавшаяся
зеленым пятном на сером пыльном теле Тектона. Впадина была также самой
низкой точкой поверхности планеты. Пять ее долин расходились радиально,
как простертые руки из центральной низины, расположенной на восемьсот
метров ниже уровня окружающей равнины.
Маленький космический кораблик приземлился рядом с серединой
протянутой на север руки Пятиконечной, в том месте, где сплошное море
растительности нарушалось черным плоским островком базальта. Но корабль
сел около лысого верха покатой площадки и съехал почти к самому ее краю.
От посторонних глаз его защищала молодая поросль. Размером не больше
аэрокара, "Летний сон" прятался под пятиметровым навесом из листвы. Он был
пуст, все системы жизнеобеспечения бездействовали. Только остаточное
излучение Бозе-двигателя выдавало его присутствие.
Макс Перри стоял внутри брошенного корабля и с удивлением оглядывался
по сторонам. Голова его почти касалась потолка, а вся каюта была не более
трех метров в поперечнике. Крохотный камбуз располагался всего в шаге от
входного люка; еще шаг - и ты уже у пульта управления.
Он оглядел дисплеи на пульте с двумя десятками разноцветных рычажков
и индикаторов и покачал головой.
- Вот чертова игрушка! Я и не подозревал, что можно войти в Бозе-сеть
на такой малютке.
- Считается, что нельзя. - Грэйвз хорошо владел собой. Совсем
здравомыслящим он не казался, но пальцы его стали меньше подергиваться; а
выражение костистого лица не менялось с сумасшедшей быстротой. - Он был
построен как туристическое судно для прогулок внутри планетной системы.
Его конструкторы не рассчитывали, что сюда поставят Бозе-двигатель, и уж,
конечно, никто не думал, что его используют для стольких Бозе-переходов.
Но это же Шаста: дети правят планетой. Близнецы Кармел уговорили родителей
пойти на это. - Он повернулся к Ж'мерлии, - не будете ли вы так добры
сказать Каллик, чтобы она ничего не трогала, пока не произошло беды.
Маленькая хайменоптка подобралась к двигателю, сняла кожух и
заглядывала внутрь. Услышав слова Грэйвза, она обернулась.
- Не беспокойтесь, - перевел Ж'мерлия, выслушав серию щелчков и
свистков. - С величайшим почтением Каллик сообщает, что, напротив, это
устройство совершенно безопасно. Понимая, что такому невежественному
существу не следует рассуждать о столь сложном предмете, как
Бозе-двигатель, она все же уверена, что энергия этой ячейки исчерпана. Ею
больше нельзя пользоваться. Сомнительно, чтобы корабль смог подняться
отсюда даже на самую низкую орбиту. Она уже подозревала это из-за слабости
сигнала, полученного на корабле ее хозяина.
- Это объясняет, почему близнецы так и не покинули Тектон, - бросил
Перри просматривавший компьютерный бортовой журнал. - Я восстановил
последовательность их переходов по Бозе-сети, которая привела их на
Добеллию. Они должны были сделать еще пару скачков и оказались бы уже на
территории Зардалу, однако из-за отсутствия энергии застряли здесь. Они
могли подзарядиться на Станции-на-Полпути, но не догадались. А лететь на
Опал побоялись, потому что там мы бы сразу засекли их появление.
- К сожалению, засечь здесь мы их не смогли. Так как же их найти? -
Грэйвз подошел к двери и заглянул в нее, щелкая суставами пальцев. - Я,
знаете ли, заслуживаю порицания. Я полагал, что, когда мы найдем корабль,
они окажутся рядом, и наша работа на этом закончится. Мне в голову не
приходило, что они совершат такую глупость и, оставив корабль, отправятся
бродить по планете.
- С этим я могу помочь. Но даже если мы найдем этих беглецов, что вы
с ними сделаете?
- Предоставьте это мне. В своей области и я знаю, что делать и как.
Все мы рабы стереотипов, командор. Считаем привычное простым, а
непривычное таинственным. - Грэйвз махнул худой рукой в сторону
Пятиконечной. - Вот это для меня тайна. Они прячутся где-то там, но почему
они покинули корабль с его, пусть относительной, но все-таки безопасностью
и отправились туда?
С корабля все выглядело как единая зеленая масса зарослей, пышных и
совершенно непроходимых. Из-за подземных толчков они непрерывно
раскачивались, и от этого казалось, будто они словно нервничают и как бы
сознают, что происходит.
- Близнецы отправились туда, потому что считали, что там безопасно и
никто их там не найдет. Но я найду их. - Перри бросил взгляд на часы. -
Нам надо торопиться. Уже несколько часов, как мы ушли от маяка. Ж'мерлия,
- он обернулся к настороженному лотфианину, - мы обещали доставить вас
обратно через четыре часа. И сделаем это. Пойдемте, советник. Я знаю, где
их найти... живых или мертвых.
Снаружи воздух казался густым и каким-то давящим. Здесь было градусов
на десять жарче, чем на равнине. Черный базальт дрожал под ногами,
горячий, трепещущий, как чешуйчатая шкура гигантского зверя. Перри
двинулся вдоль края скалы, внимательно осматривая его.
Грэйвз следовал за ним, непрерывно вытирая пот со лба.
- Если вы надеетесь обнаружить их следы, должен вас разочаровать...
- Нет. Следы воды. - Перри присел на корточки. - Следы потоков. На
Тектоне множество и озер и прудов. Местные животные неплохо переносят
жару, но они пьют воду, которую ни вы, ни я пить не сможем. Как только
близнецы Кармел покинули свой корабль, им понадобилась нормальная вода.
- Может быть, у них есть очиститель?
- Он им необходим... Чистая вода на Тектоне - понятие относительное.
Так же как и мы, Елена и Джени Кармел пить здешнюю воду не смогут. - Перри
провел рукой по гладкому камню. - Если они живы, то будут недалеко от
воды. И неважно, куда они направились сначала. Если они вышли отсюда (а
судя по тому, что "Летний сон" стоит здесь, так оно и было), то в конце
концов придут к одной из промоин. Хотя бы к этой, она заметна издалека.
Вон там дальше - другая, почти такая же четкая, но скальная площадка здесь
слегка наклонена, и мы находимся на ее низкой стороне. Попробуем сначала
поискать здесь.
Перри осторожно перебрался через край площадки. Грэйвз последовал за
ним, морщась от прикосновений к базальту. Камень нагрелся настолько, что
обжигал едва ли не до волдырей. Перри быстро съехал по тридцатиградусному
склону и, пробив стену пурпурных зарослей, скрылся из виду.
- Подождите! - Защищая глаза, Грэйвз вскинул руки, которые тут же
покрылись глубокими порезами от листьев с зазубренными краями. Но живая
изгородь вскоре кончилась, и он оказался поддеревьями, на нижнем ярусе
Пятиконечной впадины. Потирая исцарапанную макушку, Грэйвз поднялся на
ноги.
Здесь царили голубовато-зеленые сумерки. Среди деревьев носились
какие-то маленькие существа. Джулиус Грэйвз решил было, что это насекомые
или очень мелкие птицы, но, справившись у Стивена, узнал, что это
псевдокишечнополостные, больше всего похожие на летучих медуз. Испугавшись
пришельцев, они с громким писком скрылись в чаще. Грэйвз поспешил за
Максом Перри. Буквально через несколько метров под зеленым пологом стало
еще жарче.
Перри шел вдоль каменного русла, протискиваясь между липкими желтыми
стволами и торчавшими тут и там странными двухметровыми грибами. Откуда-то
сверху на них обрушились тучи мошкары, облепившей незащищенные лицо и
руки.
- Они не кусаются, - бросил через плечо Перри. - Только не
останавливайтесь.
Грэйвз отмахивался от мошек, стараясь уберечь глаза, и гадал, почему
Перри не захватил маски и респираторы. Он так задумался, что забыл, где
находится, и тут же уткнулся Перри в спину.
- Что-нибудь обнаружили?
Перри, покачав головой, указал вниз. В двух шагах впереди сухое русло
обрывалось в пропасть. Грэйвз бесстрашно наклонился и заглянул вниз, но
дна не увидел.
- Будем надеяться, что они не там. - Перри уже поворачивал назад. -
Пошли.
- А если другое русло окажется таким же? - Грэйвз снова захрустел
суставами пальцев.
- Тем хуже. Тогда нам понадобится придумать что-то другое, а времени
на это у нас нет. Придется беспокоиться о себе.
Чтобы не лезть снова по скальному склону вверх, они решили пробраться
ко второй промоине прямо через лес. В стороне от водостока растительность
была гуще. Прочные побеги бамбука, доходившие им до колен, царапали
сапоги, прорезали насквозь ткань костюмов. Едкий сок, проникая в царапины
и порезы, жег, как огнем. Перри ругался, но не замедлял шаг.
Еще через двадцать минут он остановился и ткнул рукой вперед.
- Вот вторая промоина. Кто-то здесь проходил, и не один раз.
Серо-зеленая "осока" вдоль края сухого русла была примята. На
раздавленных стеблях виднелись коричневые пятна высохшего сока.
- Может, это животные? - Грэйвз наклонился потереть исцарапанные икры
и лодыжки, которые начали безумно чесаться.
- Может быть, - Перри наступил на нетронутый стебель, чтобы оценить
его прочность, - но сомневаюсь. То, что их расплющило, должно было весить
примерно столько же, сколько человек, а животные, которые водятся в
Пятиконечной, весят раза в четыре меньше. По крайней мере, найти их теперь
не составит труда.
Он двинулся по краю русла, стараясь не терять из виду протоптанную в
траве тропинку. Зеленый сумрак становился все гуще, но след был хорошо
виден. Он шел параллельно сухому руслу, постепенно сливаясь с ним. Еще
тридцатью метрами дальше дорогу им преградили густые заросли папоротника.
Грэйвз тронул Перри за плечо.
- Если вы правы, - тихо проговорил он, - с этого момента начинается
моя роль. Давайте-ка я пойду вперед один. Я позову вас, когда понадобится.
Перри на мгновение вгляделся в его лицо, а затем пропустил Грэйвза
вперед. За последние пять минут тот словно изменился. Малейшая тень
неуверенности исчезла, ее сменили сила, доброта и сострадание. Это было
лицо другого человека - лицо Советника.
Осторожно ступая вдоль промоины, Грэйвз дошел до зарослей и,
остановившись в двух шагах от них, несколько секунд прислушивался, потом
кивнул и обернулся к Перри. Выразительно подмигнув ему, он раздвинул
стебли папоротника и шагнул в темную чащу.
Это, наверняка, были близнецы Кармел. Должны были быть. Они нашли их,
хотя Перри, когда он, Грэйвз и Ребка говорили об этом на Опале, считал
поиск делом безнадежным. Что там говорит Грэйвз этим забившимся в темный
угол девчонкам?
Несколько минут в Пятиконечной казались часами. Жара и влажность с
приближением Летнего Прилива стали здесь просто невыносимыми. Перри снова
и снова смотрел на часы, не веря, что время движется так медленно. Хотя
день был в самом разгаре и Мэндел продолжал прибывать, но вокруг
становилось все темнее и темнее. Может, вверху бушует пылевая буря? Перри
запрокинул голову, но через плотную многоярусную листву ничего разглядеть
не смог. Зато внизу признаки активности Тектона были налицо: земля,
покрытая плотным ковром переплетенных корней, вибрировала не переставая.
"Тридцать пять часов до пика Летнего Прилива".
Перри никак не мог отделаться от этого настойчивого тиканья, и
вдобавок его начали мучить сомнения: они пообещали Каллик и Ж'мерлии
вернуть их на прежнее место. Обещание было дано вполне искренне и без
каких-либо условий. Но могут ли они сейчас пойти на это, зная, что Тектон
вскоре станет смертельной ловушкой для всего живого, кроме единичных
местных организмов?
Внезапно в глаза ему ударил яркий свет. Занавес папоротников
раздвинулся, и появившийся из-за них Грэйвз жестом поманил его к себе.
- Заходите. Я хочу, чтобы вы послушали и стали дополнительным
свидетелем.
Макс Перри осторожно пробрался сквозь шуршащие листья папоротника.
Изнутри темная чаща оказалась совсем не такой, как он ожидал. Папоротники
образовывали лишь внешнюю естественную изгородь, за которой стояла
надувная палатка с пневмоподпорками. Когда Перри шагнул внутрь, его
поразили ее внутренние размеры. Площадь пола составляла, наверное, не
меньше десяти квадратных метров. Несмотря на то, что стены сходились
вверху, помещение оказалось весьма просторным. Устроились близнецы с
комфортом. Помимо мебели в палатке имелась какая-то система
кондиционирования воздуха, поддерживающая температуру и влажность на
вполне приемлемом уровне, однако, сколько Перри ни смотрел, ее он так и не
обнаружил. Неудивительно, что сестры Кармел предпочли жить здесь, а не в
тесноте "Летнего сна".
Стенки палатки были, по-видимому, полностью непрозрачными, или же
свет включили только что. Но Перри лишь мельком взглянул на светящиеся
трубки, упрятанные в складках пластика; его внимание привлекли
обитательницы палатки.
Елена и Джени Кармел сидели у дальней стенки, положив руки на колени.
Обе были одеты в рыжеватые комбинезоны, а их золотисто-каштановые волосы
свободно падали на лоб. Первым впечатлением Перри, потрясшим его до
глубины души, было то, что эти две совершенно одинаковые девушки,
невероятно похожие на Эми. Именно это сходство поразило его на Опале,
когда он впервые увидел их фотографию.
Но здесь, встретив их лицом к лицу, он понял, что близнецы походили
на Эми всего лишь одеждой и прической. Елена и Джени Кармел выглядели
усталыми и подавленными, в них не было ни капли энергии и неукротимой
самоуверенности Эми. Прежний загар давно сошел, сменившись нездоровой
бледностью.
Даже их сходство друг с другом исчезло. Черты лица совпадали вплоть
до мелких деталей, но выражение было совершенно разным. Одна явно была
ведущей... быть может, она родилась на несколько минут раньше или
оказалась немножко крупнее и сильнее.
Именно она встретила взгляд Макса Перри. Вторая сидела, опустив
глаза, и только один раз мельком, из-под длинных ресниц, застенчиво
посмотрела на него. Но с Грэйвзом Она, видимо, чувствовала себя свободнее
и охотно повернулась к нему, когда он опустил полог палатки и сел напротив
девушек, махнув рукой Перри, чтобы тот сел рядом.
- Елена, - он указал на более уверенную в себе девушку, - и Джени
очень много перенесли. - Голос его звучал мягко, приглушенно. - Дорогие
мои, я знаю, что вспоминать обо всем этом мучительно, но мне хотелось бы,
чтобы вы повторили командору то, что рассказывали мне... и на этот раз мы
все запишем.
Джени Кармел снова поглядела из-под ресниц на Перри и перевела взгляд
на сестру, как бы спрашивая указаний.
Елена крепче сжала колени руками.
- С самого начала? - Голос у этой хрупкой девочки оказался очень
низким и звучным.
- Нет. Вам не надо рассказывать, как вы выиграли поездку на Шасте...
это все у нас есть. Я хочу, чтобы вы начали с вашего прибытия на Павлин-4.
- Грэйвз выставил вперед маленькую записывающую ячейку. - Как только вы
будете готовы, можете говорить.
Елена Кармел неуверенно кивнула и откашлялась.
- Он должен был стать нашей последней планетой, - начала она наконец.
- Последней перед возвращением на Шасту. Домой. - На последнем слове голос
ее дрогнул. - Поэтому мы решили, что сядем подальше от людей. Мы купили
специальное снаряжение, - она обвела рукой палатку, - вот это, чтобы иметь
возможность жить с удобствами и ни от кого не зависеть. И мы посадили.
"Летний сон" на сухой торфяной холмик, островок посреди болот... Павлин-4
весь покрыт болотами. Нам хотелось побыть вдали от цивилизации, и мы
разбили лагерь вне корабля.
Она замолчала.
- Это я виновата, - сказала Джени Кармел убитым голосом, более
высоким, чем у ее сестры. - Мы посетили столько планет, видели столько
людей, корабль оказался не таким уж большим... Я устала жить в тесноте.
- Мы обе устали. - Елена постаралась защитить сестру. - Мы разбили
лагерь в тридцати метрах от корабля, почти на краю островка. Когда
наступили сумерки, мы решили, что будет здорово стать совсем первобытными,
как будто мы живем на Земле десять тысяч лет назад, и разжечь костер. Мы
так и сделали. Было тепло и уютно, дождя не предвиделось, и мы решили, что
будем спать снаружи. Когда совсем стемнело, мы забрались в спальные мешки
и лежали, глядя на звезды. - Она нахмурилась. - Не помню, о чем мы
разговаривали.
- Я помню, - сказала Джени. - Мы говорили о том, что это последняя
наша остановка и как скучно будет снова ходить в школу на Шасте. Мы
старались разглядеть на небе наше солнце, но созвездия выглядели
непривычно, и мы никак не могли определить, где наш дом... - Голос ее
дрогнул, она посмотрела на сестру.
- И с этим уснули. - Елена говорила теперь не так спокойно. - А когда
мы спали, пришли они. Они...
- Версии? - подсказал Грэйвз.
Обе девушки кивнули.
- Подождите минутку, Елена, - попросил он. - Я хочу внести в запись
некоторые сведения относительно берсий. Они известны давно и легко
проверяются. Итак, это были позвоночные, крупные и неповоротливые. Будучи
автохтонным видом Павлина-4, эти ночные амфибии отличались очень сильной
фотофобией. По образу жизни они напоминали некогда живших на Земле бобров.
Как и бобры, они жили колониями и строили хатки. Главной причиной, по
которой их считали условно-разумными, было сложное устройство этих хаток.
Для строительства они использовали ил и стволы местных псевдодеревьев,
которые растут на торфяных холмах-островках. Поэтому было практически
неизбежно, что берсий появятся ночью на холме, где стояла палатка
близнецов.
Он обернулся к Елене.
- Говорил вам кто-нибудь о берсиях до того, как вы разбили там
лагерь? Кто они, как выглядят?
- Нет.
- А вам? - обратился он к Джени Кармел.
Она покачала головой и еле слышно добавила: "Нет".
- Тогда я добавлю для записи описание берсий. Все контакты с ними
показали, что это кроткие и исключительно травоядные существа. Однако для
того, чтобы перегрызать стволы деревьев, природа наделила берсий мощными
челюстями и большими крепкими зубами. - Он кивнул Елене Кармел. -
Пожалуйста, продолжайте. Опишите остаток вашей ночи на Павлине-4.
- Не знаю, когда точно мы заснули и сколько спали. - Елена Кармел
бросила взгляд на сестру. - Я проснулась от крика Джени. Она...
- Я хочу услышать это от самой Джени. - Грэйвз указал пальцем на
вторую сестру. - Я понимаю, как вам тяжело, но все же расскажите нам, что
вы увидели.
Джени Кармел побелела. Грэйвз наклонился вперед и взял ее руки в
свои. Он ждал.
- У Павлина-4 одна большая луна, - наконец произнесла Джени. - Я сплю
не так крепко, как Елена, и свет полной луны разбудил меня. Сначала я не
смотрела по сторонам... просто лежала в спальном мешке, глядя на луну. На
светлом диске выделялся странный темный рисунок, как кривой крест наверху
пирамиды. Затем что-то большое заслонило луну. Сначала я подумала, что это
облако или что-то подобное. Я понятия не имела, что оно близко, пока не
услышала дыхания. И тут оно наклонилось надо мной. Я увидела плоскую
темную голову и пасть с большими зубами и закричала.
- Прежде чем мы продолжим, - вмешался Грэйвз, - мне хотелось бы
сделать к записи одно легко поддающееся проверке добавление. На планете
Шаста, родине Елены и Джени Кармел, сейчас нет опасных хищников. Но
когда-то они там были. Самым большим и опасным среди них были четвероногие
беспозвоночные. Хотя анатомически они не имели с берсияим ничего общего,
внешнее сходство было весьма велико: примерно те же размеры, вес... Елена,
что вы подумали, увидев, как один берсия наклонился над Джени, а остальные
кольцом окружили ваши постели?
- Я подумала... подумала, что это скрайалы. - Она поколебалась, а
затем слова полились с ее губ потоком: - Конечно, когда я хорошенько
рассмотрела их и как следует подумала, я поняла, что они не могут быть
скрайалами. И, вообще, мы никогда не видели скрайала: они исчезли задолго
до нашего рождения. Но во всех наших сказках и на картинках их полно, так
что, когда я проснулась, то не сразу поняла, где я... увидела больших
животных с зубами, одно из них рядом с Джени...
- И что вы сделали?
- Закричала, схватила фонарь и включила его на полную мощность.
- Вы знали, что берсии фотофобны и что свет большой яркости вызывает
у них смертельный шок?
- Понятия не имела.
- Знали ли вы, что берсии, возможно, были разумны?
- Говорю вам, мы даже не слыхали о берсиях. Мы узнали обо всем этом
позднее, когда проверяли данные о планете на "Летнем сне".
- И вы так же не знали, что эти берсии были последними взрослыми
представителями данного вида и что их детеныши не выживают без взрослых?
- Нет. Мы узнали обо всем, когда вернулись в Капра-сити и услышали,
что нас ищут и хотят арестовать.
- Советник, - вмешался Перри, поглядев на часы, - мы находимся здесь
уже три часа. Нам надо возвращаться.
- Очень хорошо. На этом прервемся. - Грэйвз убрал рекордер и
повернулся к Елене и Джени Кармел. - На Шасте будет еще расследование и
суд, и еще слушание на Миранде. Но могу вас уверить, что рассказанного
вами достаточно, чтобы признать неумышленность деяния. Вы убили случайно и
не знали, что убиваете, действуя в полусне под влиянием страха. Лишь одно
мне совершенно непонятно: зачем вы сбежали? Но с этим можно подождать. -
Он встал. - А теперь я должен вас задержать. С этого момента вы находитесь
под арестом. И нам необходимо покинуть это место.
Близнецы переглянулись.
- Мы не поедем, - заявили они в один голос.
- Вы должны поехать. Здесь опасно. Всем нам здесь угрожает опасность.
- Мы останемся здесь и рискнем, - возразила Елена.
Грэйвз хмуро уставился на них.
- Вы не понимаете. Командор Перри может объяснить подробнее, а я
просто говорю вам: высчитаете, что находитесь в безопасности, но это не
так, и если вы останетесь на Тектоне, вам не пережить Летнего Прилива.
- Тогда предоставьте нас самим себе. - Елена Кармел чуть не плакала.
- Мы останемся. Если умрем, это будет достаточным наказанием, и все
удовлетворятся.
Грэйвз вздохнул и снова уселся.
- Командор Перри, отправляйтесь. Забирайте остальных и улетайте. Я
останусь с ними.
Перри не двинулся с места. Он вытащил из-за пояса станнер и навел его
на близнецов.
- Эта штука может убить, но она действует и как парализатор. Если
советник прикажет, мы заберем вас в аэрокар в бессознательном состоянии.
Девушки настороженно глядели на станнер, но Грэйвз покачал головой.
- Нет, командор, - устало сказал он. - Это не выход. Вы же знаете, мы
никогда не сможем втащить их на этот обрыв. Я останусь, а вы уезжайте и
расскажите Каллик и Ж'мерлии, что здесь произошло. - Он устало откинулся и
закрыл глаза. - И уходите быстрей, пока не поздно.
Где-то в вышине прогрохотал гром, как бы добавляя убедительности его
словам. Перри посмотрел вверх, но с места не двинулся.
- Объясните мне, почему? - продолжал Грэйвз. Он открыл глаза,
медленно встал и начал шагать взад-вперед по палатке. - Объясните мне,
почему вы не хотите вернуться со мной. Вы считаете, что я ваш враг... или
что правители Альянса жестокие чудовища? Вы что, действительно верите,
будто вся система правосудия предназначена лишь для того, чтобы мучить и
преследовать юных девушек? Что Совет не воспрепятствует плохому обращению
с вами? Хотите, я дам вам честное слово, личное обещание, что если вы
поедете со мной, вам не причинят вреда? Только, пожалуйста, скажите мне,
чего вы боитесь.
Елена Кармел вопросительно посмотрела на сестру и, когда Джени
кивнула, выпалила:
- Нас подвергнут обработке. Реабилитации. Не так ли?
- Да, так. - Грэйвз перестал метаться. - Но только для того, чтобы
вам помочь. Она сотрет воспоминания о боли... Вы же не хотите до конца
жизни, вновь и вновь переживать случившееся на Павлине-4. Реабилитация -
это не наказание, а лечение. Она вам не повредит.
- Этого вы гарантировать не можете, - возразила Елена. - Ведь
реабилитация используется для лечения расстройств психики? Расстройств
любого рода.
- Ну, обычно она фокусируется на каком-то определенном происшествии
или затруднении, но при этом излечивает, конечно, и все остальные
психические отклонения.
- Даже такое, которое мы отклонением не считаем? - Впервые инициативу
в разговоре взяла Джени Кармел. - Реабилитация сделает нас "разумнее". Но
ведь мы не разумны только в вашем понимании.
- Джени Кармел, я понятия не имею, о чем вы говорите, но никто на
свете не разумен вполне, все немножечко безумны, - Грэйвз вздохнул и потер
лысину, - а я больше других. Но я охотно подвергнусь реабилитации, если
это будет необходимо.
- А если вы не хотите избавляться от своего "отклонения"? - спросила
Елена. - Если это что-то важное для вас, важнее всего на свете?
- Я такого себе представить не могу.
- Видите. А вы представитель Совета, и по вам можно понять, к какому
выводу он придет, - сказала Джени. - Типичное "человеческое" мышление.
- Но вы же люди!
- Мы не обычные люди, мы другие, - возразила Елена. - Вы когда-нибудь
слышали о Майне и Дафне Дергори с нашей планеты Шасты?
Наступило недоуменное молчание.
- Не помню, - ответил Грэйвз. - А что я должен был слышать?
- Это сестры, - продолжала Елена. - Близнецы. Мы знали их с раннего
детства. Они наши ровесницы, и у нас очень много общего. Но их семья
попала в космическую аварию. Почти погибли. Майну с Дафной и троих других
детей один из членов команды в последнюю минуту выбросил на спасательной
шлюпке в пространство, и они уцелели. Когда они вернулись домой, их
подвергли реабилитации. Помогли забыть о пережитом ужасе.
- Ну, разумеется. - Грэйвз поглядел на Перри, который снова показал
ему на часы. - И я уверен, что она прекрасно сработала. Разве не так?
- Она помогла им забыть аварию. - Джени была бледна как смерть, руки
ее дрожали. - Как вы не можете понять? Они потеряли друг друга!
- Мы их очень хорошо знали, - снова заговорила Елена, - и понимали.
Они были такими же, как мы, между ними была та же _б_л_и_з_о_с_т_ь_. Но
после реабилитации... когда мы встретились с ними снова... она пропала.
Совершенно пропала. Они стали чужими друг другу.
- И вы сделаете то же самое с нами, - добавила Джени. - Поймите, это
хуже смерти.
Грэйвз на некоторое время застыл, а затем плюхнулся на стул.
- Так вот из-за чего вы сбежали с Павлина-4? Решили, что мы лишим вас
друг друга?
- А разве это не так? - спросила Елена. - Разве вы не захотели бы
сделать нас "нормальными", "независимыми"? Чтобы нам было "легче жить"?
Разве это не вошло бы в задачи реабилитации?
- Боже мой! Боже мой! - лицо Грэйвза снова начало нервно
подергиваться, и он закрыл его руками. - Неужели мы сделали бы это?
Неужели? Да, сделали бы, сделали.
- Потому что такая близость и зависимость друг от друга
"неестественны", - горько произнесла Елена. - Вы постарались бы вылечить
нас, а мы не могли допустить этого даже в мыслях. Делайте что хотите, но
живыми отсюда мы не уйдем!.. Нам не надо вашего лечения. Если нам суждено
умереть, то по крайней мере мы умрем вместе.
Грэйвз, казалось, не слушал ее.
- Слепец, - бормотал он, - я был слеп все эти годы. Пошел на поводу у
собственной спеси и решил, что запросто пойму любого человека. Но разве
ограниченный индивид способен проникнуть в душу каждого, какой бы простой
она ни была? Хватит ли у него дара сопереживания? Сомневаюсь.
Он подошел к девушкам и протянул к ним руки, сложив их, как для
молитвы.
- Елена и Джени, выслушайте меня. Если вы сейчас поедете со мной и
согласитесь на реабилитацию для лечения душевной травмы, полученной вами
на Павлине-4, вас не разлучат друг с другом. Не будет сделано никакой
попытки "лечить" вашу потребность быть вместе и разрушить вашу близость.
Вы сохраните вашу общность. Даю вам честное слово члена Совета Альянса.
Можете на меня положиться.
Он уронил руки и отвернулся.
- Я знаю, что для вас довериться мне - это риск. Но, пожалуйста,
поверьте мне. Обсудите это друг с другом. Мы с командором Перри подождем
снаружи. Пожалуйста, поговорите... и скажите, что полетите с нами.
Близнецы Кармел улыбнулись - в первый раз с тех пор, как Перри вошел
в палатку.
- Советник, - тихо произнесла Елена, - вы были правы, когда сказали,
что не понимаете близнецов. Вам не надо выходить, а нам не надо
разговаривать друг с другом. Каждая из нас _з_н_а_е_т_, что чувствует и
думает другая.
Обе девушки встали и разом сказали:
- Мы согласны. Когда выходить?
- Сейчас, - нарушил молчание Перри, на мгновение забыв о тикавшем в
голове будильнике. Да, у Джулиуса Грэйвза действительно есть дар общения с
людьми, которого у него самого нет и не будет. - Нам надо отправляться сию
же минуту. Мы пробыли здесь дольше, чем собирались. До Летнего Прилива
осталось меньше тридцати трех часов.
Аэрокар поднялся с черной базальтовой поверхности.
"Слишком медленно, - отметил про себя Макс Перри. - Слишком медленно
и тяжело. Интересно, какая у него предельная нагрузка? Похоже, мы висим на
волоске".
Он ничего не сказал остальным, но его внутренняя напряженность словно
передалась моторам и аэрокар набрал нужную высоту и лег на обратный курс.
Судя по всему, остальные его тревоги не разделяли. Елена и Джени
Кармел в полном изнеможении лежали в креслах и устало смотрели на пылающее
небо. Грэйвз снова обрел свою неукротимую жизнерадостность и через
Ж'мерлию общался с Каллик, задавая вопросы о клайде зардалу и родной
планете самой Каллик. Перри решил, что, по всей видимости, это Стивен
пополняет свой запас информации.
Самому же Перри сейчас было не до разговоров. Он тоже устал... он не
спал уже больше двадцати четырех часов, но нервное напряжение не давало
ему сомкнуть глаза. За последние несколько часов атмосфера Тектона
претерпела разительную перемену. Вместо прежней дымки от поднявшейся в
воздух пыли небо затянули клубящиеся черные и рыже-красные тучи. Для
полной безопасности им следовало бы подняться над ними, но Перри не
рискнул пробивать облачный слой, в котором наверняка полно завихрений.
Даже здесь, гораздо ниже облаков, им то и дело приходилось бороться с
неожиданными и сильными порывами ветра, поэтому аэрокар летел сейчас лишь
на половине возможной скорости. По небу зазмеились зигзаги молний,
тускло-красные от наполнявшей воздух пыли. С каждой минутой тучи все ниже
и ниже опускались к земле.
Перри поглядел вниз. Десятки озер и прудов кипели, уменьшаясь на
глазах. Эта влага была нужна Тектону, чтобы закрыться слоем водяного пара
от прямых лучей Мэндела и Амаранта.
Но от все возрастающих приливных сил закрыться было нельзя. Земля
вокруг озер начала трескаться и колыхаться. Условия на поверхности
стремительно ухудшались, по мере того, как аэрокар приближался к месту,
где они нашли Каллик и Ж'мерлию.
Перри боролся с рычагами управления и думал о том, как трудно будет
садиться в таких условиях. Сколько времени потребуется, чтобы высадить
Ж'мерлию и Каллик и снова подняться на относительно безопасную высоту? А
если Атвар Х'сиал и Луиса Ненды там не окажется? Неужели они бросят их
одних на поверхности Тектона?
Лететь оставалось совсем немного. Через десять минут он должен будет
принять решение.
А через тридцать часов придет Летний Прилив. Он рискнул и чуть-чуть
увеличил скорость.
Впереди в небе появилось и стало разгораться красноватое сияние.
Перри протер усталые глаза.
Может, это свет Амаранта, пробившийся сквозь облака? Но в облаках не
было просветов. И свет шел откуда-то снизу.
Он пытался разглядеть, в чем дело, все уменьшая и уменьшая скорость,
пока не понял. Когда сомнений не осталось, он обратился к своим спутникам.
- Советник Грэйвз и Ж'мерлия. Пожалуйста, взгляните вон туда. Что это
по вашему мнению?
Но ответ он знал и сам. Несколько часов назад здесь началось
грандиозное извержение. Там, где они подобрали Каллик и Ж'мерлию, вся
земля стала оранжево-красной. Дымящиеся потоки лавы ползли по черной
безжизненной равнине, на которой нигде, от горизонта до горизонта, не было
места, чтобы приземлиться.
Перри ощутил, как дрожь первобытного ужаса пробежала по его телу... и
еще он почувствовал облегчение.
Ему не пришлось принимать решение. Тектон сделал это за него. Теперь
у них нет выбора: нужно лететь к Пуповине.
Цифры уже закрутились у него в голове. Отсюда - семь часов лета.
Нужно немного прибавить про запас на непредвиденные изменения курса и
скорости. Тогда получается, что на дорогу может уйти часов десять, а
Пуповина поднимется с поверхности Тектона через восемнадцать.
Это дает им резерв в восемь часов. Они успеют, и еще останется время.
19. 2 ДНЯ ДО ЛЕТНЕГО ПРИЛИВА
Шум означал неполадки. О том же свидетельствовала вибрация. Когда
моторы аэрокара в хорошем состоянии, их гудение почти не слышно.
Дари Лэнг прислушивалась к предсмертным хрипам за спиной и
чувствовала, как дрожит под ногами пол. Тряска усиливалась, и усиливалась
быстро, становясь заметной даже на фоне постоянного рысканья аэрокара под
ударами порывистого ветра.
- Далеко еще? - Ей пришлось кричать.
Ханс Ребка покачал головой, не отрывая глаз от приборной доски.
- Четырнадцать километров. Можем не дотянуть. Мы идем на последнем
издыхании.
Они летели сейчас всего в тысяче метров над поверхностью Тектона;
чуть ниже, и воздухозаборники забьет пылью. Земля еле просвечивала сквозь
клубящуюся дымку и казалась какой-то призрачной.
Лэнг посмотрела вверх. Там, впереди, появилась тонкая вертикальная
полоска.
- Я вижу ее, Ханс, - воскликнула Дари. - Это основание Ствола!
В тот же момент Ребка закричал:
- Что толку, мы теряем высоту.
Двигатели аэрокара начали чихать и захлебываться. Машина провалилась
вниз, выровнялась и начала было набирать скорость, но фюзеляж опять
заходил ходуном и тошнотворное падение возобновилось. Они опустились в
пылевой слой, и серебряная нить Пуповины скрылась из виду.
- Шесть километров. Четыреста метров. - Ребка успел засечь
направление на Пуповину, но дальше им предстояло ориентироваться только по
приборам. - Я ничего не вижу. Придется садиться вслепую. Проверь свои
ремни и проследи, чтобы маска и респиратор плотно прилетали к лицу.
Похоже, нас ждет хорошая встряска.
Аэрокары были прочными машинами. Они предназначались для полетов в
любых погодных условиях и экстремальных ситуациях, но одного они
гарантировать не могли: мягкой посадки на двигателях, буквально хрустящих
от корундовой пыли. Альтиметр показывал двадцать метров, когда двигатели
испустили дух. Ребка убрал закрылки, чтобы протянуть еще немного, но земля
была слишком близко, а скорость слишком велика. В последний момент он
крикнул Дари, чтобы она держалась покрепче. Аэрокар ударился о землю,
отскочил вверх, пролетел над скальным выступом, вполне способным разодрать
ему днище, и, проскользив по нему несколько десятков метров, наконец
остановился.
- Вот и все! - Они еще катились, а Ребка отстегнул ремни и стал
помогать Дари. Бросив взгляд на микроволновой сенсор, он торжествующе
улыбнулся: - Я почти дотянул: до подножья Пуповины всего полкилометра.
Состояние поверхности оказалось гораздо лучше, чем ожидала Дари.
Правда, видимость снизилась до нескольких десятков метров, а вой ветра
время от времени прерывался грохотом отдаленных взрывов. Но почва была
ровной и более-менее спокойной: по ней вполне можно было передвигаться, за
исключением, конечно, тех участков, где из земли, как обломки гигантских
зубов, торчали ряды огромных, с дом величиной, валунов. Она пробиралась
между ними следом за Ребкой и думала о том, как им повезло: если бы
двигатель отказал чуть позже, их бы расплющило об эти острые скалы,
Она все еще не верила, что Тектон настолько опасен, как утверждал
Перри, в ней еще теплилось желание задержаться и увидеть все своими
глазами... Однако, раз уж они прилетели к Пуповине, имело смысл этим
воспользоваться. Дари вгляделась в мутную дымку. Пожалуй, полкилометра они
уже прошли.
Она перестала смотреть под ноги и поскользнулась на толстом слое
каменной пудры, обманчиво-надежном и скользком, как пролитое масло. Ребка
тоже упал, подняв тучу пыли. Перевернувшись с трудом поднялся на ноги и
указал прямо вверх.
Здесь было затишье, и видимость улучшилась раз в десять. В небе над
ними висел круглый диск, контуры которого были слегка размыты пылью,
заполнившей верхние слои атмосферы. Пока они разглядывали его, он
поднимался все выше, уменьшаясь в размерах.
Крик Ребки раздался, когда она сама уже поняла, что происходит:
- Ствол. Он поднимается.
- Но мы же добрались сюда раньше, чем рассчитывали.
- Знаю. Этого не должно быть. Он поднимается раньше обычного срока!
Пуповина на их глазах таяла в небе. Вокруг основания поднявшегося
Ствола располагалась крытая площадка с аэрокарами. Дари знала их размеры и
попыталась оценить, на какую высоту ушла Пуповина. Судя по всему, нижний
ее конец поднялся уже почти на километр над поверхностью Тектона.
Она повернулась к Ребке.
- Ханс, наш аэрокар! Если мы вернемся туда и попробуем поднять его...
- Ничего не выйдет. - Он подошел и приблизил голову к ее уху. - Даже
если нам удастся поднять аэрокар в воздух, мы не сможем причалить к
Стволу. Мне очень жаль. Дари. Всю эту кашу заварил я. Я привез вас сюда, и
теперь мы здесь застряли.
Он говорил громче, чем было необходимо, и, как будто стремясь
опровергнуть его слова, ветер совершенно стих. Пыль в воздухе стала
оседать, почва была спокойна, и Дари смогла разглядеть вдали их аэрокар.
Вверху виднелось основание Пуповины, столь же близкое, сколь и
недоступное.
Хотя время для подобных мыслей было не самое подходящее, Дари решила,
что горечь, прозвучавшая в голосе Ханса Ребки, сделала его еще
привлекательнее. Уверенность в себе и компетентность - несомненные
достоинства, но ответственность за другого тоже много значит.
Она показала вверх.
- Ханс, она не поднимается выше. Кто ее контролирует?
- Возможно, никто. - Он больше не кричал. - Команды могли быть заданы
заранее. А может, это Перри и Грэйвз... они могли поднять Ствол, чтобы
отойти от поверхности. Возможно, они придерживают его там, ожидая нашего
появления. Но нам к ним не добраться!
- Надо попробовать! - Он еще продолжал смотреть на Пуповину, а Дари
уже направилась, спотыкаясь и скользя на пленке пыли, к аэрокару. - Если
мы поднимем аэрокар и зависнем около площадки у основания Ствола, может
быть, мы сумеем перескочить на нее.
Она сама удивилась своим словам. Неужели это она, Дари Лэнг? Там,
дома, на Вратах Стражника она избегала высоты, с дрожью объясняя родным и
друзьям, что боится ее до ужаса. По-видимому, все на свете относительно.
Сейчас перспектива прыжка с движущегося неисправного аэрокара на Пуповину
в километре от поверхности планеты нисколько ее не смущала.
Ханс Ребка последовал за ней, но лишь для того, чтобы схватить ее за
руку и повернуть к себе лицом.
- Подождите минутку. Дари. Посмотрите.
Еще один аэрокар приближался с северо-запада, чуть ниже облачного
слоя. Он пошел было на снижение, но, видимо, пилот заметил поднявшуюся
Пуповину. Аэрокар выровнялся, а затем начал по спирали подниматься вверх.
Но в ту же минуту подножие Ствола снова двинулось вверх, с еще
большим ускорением. Двое на земле беспомощно глядели, как Пуповина
скрывается в облаках, а преследующий ее аэрокар медленно набирает высоту.
Похоже, аэрокар эту гонку проигрывал.
Дари обернулась к Хансу Ребке.
- Но если Грэйвз и Макс Перри на Стволе, то кто же тогда в аэрокаре?
- Это, должно быть, все-таки Макс Перри. Я ошибался насчет того, что
он с Грэйвзом на Пуповине. Поднятие Ствола - это автоматическое сокращение
Пуповины перед Летним Приливом, но он поднялся раньше срока. Значит,
кто-то произвел перепрограммирование. - Он покачал головой. - Перри -
единственный, кто знает коды управления Пуповиной. - Он увидел, как Дари
изменилась в лице. - Разве не так?
- Нет. - Она отвела глаза в сторону. - Атвар Х'сиал знала их. Все. Я
же рассказала вам, как мы выбрались с Опала. Это все моя вина. Я никогда
не должна была соглашаться работать с ней. Теперь мы застряли здесь, а она
там и безопасности, на Пуповине.
Ханс Ребка яростно поглядел на небо.
- Так оно и есть. Эта треклятая кекропийка. Когда мы летели, я все
думал, на Тектоне она еще, или нет. И Ж'мерлия должен быть с ней. Так что
в аэрокаре, наверное, Перри и Грэйвз.
- А, может быть, близнецы Кармел.
- Нет. Им негде было достать аэрокар. В любом случае, мы можем больше
не гадать. Они возвращаются.
Аэрокар пробивался через облака, выискивая удобное место для посадки.
Дари, отчаянно размахивая руками, побежала в его сторону. Пилот заметил ее
и осторожно стал приближаться. Наконец аэрокар плюхнулся на брюхо в
пятидесяти метрах от них, подняв своими двигателями небольшую пыльную
бурю.
Дверца аэрокара скользнула в сторону. Ханс Ребка и Дари Лэнг с
изумлением увидели, как из него появились двое людей - совершенно
одинаковых и одинаково одетых, за ними следовали лотфианин и запорошенный
пылью хайменопт. Последними вышли Джулиус Грэйвз и Макс Перри.
- Мы думали, вы погибли!
- Мы думали, это вы на Пуповине!
- Где вы их нашли?
- Как вы сюда добрались?
Перри, Ребка, Лэнг и Грэйвз говорили все разом, собравшись в тесный
кружок у дверцы аэрокара. Двое чужаков и близнецы Кармел стояли поодаль,
оглядывая безрадостные окрестности.
- Никаких действующих радиомаяков... мы слушали нею дорогу сюда, -
продолжал Грэйвз. Он уставился на Дари Лэнг. - У вас есть хоть
какое-нибудь представление о том, что случилось с Атвар Х'сиал?
- Точно не знаю, но мы думаем, что она там наверху, на Пуповине.
- Нет, ее там нет. Там никого нет. Мы не смогли поймать Пуповину, но
можем уверенно сказать, что там нет ни одной занятой капсулы. А теперь все
это за пределами досягаемости аэрокара. Но расскажите лучше о себе. Я
думал, Атвар Х'сиал оставила вас где-то на поверхности Тектона.
- Так она и сделала. Меня спас Ханс Ребка. Но, по-видимому, Атвар
Х'сиал собиралась вернуться за мной: она оставила мне продукты, снаряжение
и сигнальный маяк.
- Нет, все это оставил Ж'мерлия. - Грэйвз махнул рукой в сторону
лотфианина. - Он говорит, что Атвар Х'сиал не запретила ему помочь вам, и
он это сделал. Он очень беспокоился о вашей безопасности, когда они вас
там бросили. Он сказал, что вы плохо приспособлены к выживанию на Тектоне.
А потом решил, что вы погибли, потому что не было слышно вашего маяка. Я
уверен, что Атвар Х'сиал не собиралась возвращаться за вами. Вам надлежало
погибнуть на Тектоне.
- А где Атвар Х'сиал сейчас? - спросил Ребка.
- Мы только что задали вам этот вопрос, - сказал Перри. - Должно
быть, она с Луисом Нендой.
- Нендой?!
- Он прибыл сюда на собственном космическом корабле, - ответил
Грэйвз. - И оказывается, он может непосредственно разговаривать с
кекропийцами. Каллик рассказала Ж'мерлии, что ему сделали изменения
зардалу, которые позволяют пользоваться феромонным языком. Они с Атвар
Х'сиал оставили Ж'мерлию и Каллик, а сами куда-то отправились.
- Мы думали, что они прибыли сюда. Атвар Х'сиал кто-то помог.
Каким-то образом она раздобыла все команды управления и
перепрограммировала Пуповину на более ранний отход от поверхности. - Ханс
Ребка бросил взгляд на Дари Лэнг и продолжил: - Она хочет, чтобы мы все
погибли во время Летнего Прилива. Поэтому она и оставила там Ж'мерлию и
Каллик: ей свидетели не нужны.
- Но мы услышали их сигнал бедствия и подобрали их. - Перри кивнул
молчащим чужакам. - Я полагаю, Ненда и Атвар Х'сиал собирались вернуться
за ними, но они бы не успели. Там теперь только море раскаленной лавы. Нам
пришлось взять Ж'мерлию и Каллик с собой.
- Но если у Ненды есть корабль, - заметил Грэйвз, - они с Атвар
Х'сиал еще могут покинуть планету.
- А мы, к сожалению, не можем. - После приступа уныния Ребка снова
стал самим собой и был полон энергии. - Пуповина ушла и не вернется до
окончания Летнего Прилива. У нас на всех один аэрокар, потому что наш
сломался. В любом случае, аэрокар на орбиту не поднимется, так что толку
от него мало. Командор Перри, нужно придумать, как нам здесь выжить. Мы
застряли на Тектоне до возвращения Пуповины.
- Могу я повторить еще раз? Это невозможно. - Перри говорил негромко,
но его мрачный тон придавал словам дополнительный вес. - С момента вашего
прибытия на Добеллию я пытаюсь донести до вас один-единственный факт:
"Человек не может выжить на поверхности Тектона во время Летнего Прилива".
Даже обычного Летнего Прилива. И уж, наверняка, во время _э_т_о_г_о
Летнего Прилива. Что бы вы ни думали, ничто не спасет нас, если мы
останемся на Тектоне. Здесь пока довольно тихо, не знаю почему. Но долго
это не продлится. Все оставшиеся на поверхности Тектона во время Летнего
Прилива погибнут.
Планета словно услышала его: едва он замолчал, как раздался далекий
рев и стон вздымающейся земли, грохот рушащихся скал. Спустя мгновение
серия толчков сотрясла землю у них под ногами и подняла в воздух пыль. Все
стали растерянно озираться, а затем инстинктивно кинулись в аэрокар, к его
иллюзорной безопасности.
Дари Лэнг бежала последней, внимательно разглядывая семерых своих
спутников.
Не слишком подходящая команда для игры в выживание. Сестры Кармел
явно упали духом и смирились с поражением. Им пришлось многое пережить, и
теперь они могли только выполнять чужие приказы. Перри и Грэйвз, грязные и
исцарапанные, выглядели не лучше, а изодранная в клочья одежда делала их
похожими на чучел. Икры у обоих были покрыты воспаленными порезами, а у
Грэйвза к тому же виднелись на лысине глубокие царапины. Хуже всего было
то, что он все время улыбался и, вообще, вел себя так жизнерадостно, как
будто все его невзгоды уже закончились. Возможно, так оно и было. Если
кто-то и мог их спасти, то, конечно, не Джулиус Грэйвз, а Макс Перри. Но
после своего мрачного предсказания он снова погрузился в угрюмое молчание,
словно у него перед глазами находилось что-то невидимое для других.
Ж'мерлия и Каллик, казалось, выглядели нормально... но только потому,
что Дари не знала, какие жесты и гримасы чужаков говорят об их боли и
тревоге. Ж'мерлия тщательно отряхивал белую пыль со своих ног, пользуясь
мягкими подушечками на передних конечностях. Его как будто не беспокоило
ничего, кроме собственной чистоты. Каллик, быстро содрогнувшись всем своим
телом, стряхнула с себя толстый слой пыли, вызвав бурю протестов со
стороны других пассажиров аэрокара, после чего вытянулась во весь рост и с
интересом стала за всеми наблюдать. Если у кого-то еще и сохранялся
оптимизм, то, пожалуй, лишь у маленькой хайменоптки. К сожалению, общаться
с ней мог только Ж'мерлия.
Дари поглядела на Ханса Ребку. Он явно был измотан, но все равно
оставался самой главной ее надеждой. На лице у него отпечатались глубокие
красные следы от маски и респиратора, а пыльные круги вокруг глаз делали
его похожим на сову, но, поймав на себе ее взгляд, он сумел выдавить из
себя улыбку и подмигнуть ей.
Дари втиснулась в аэрокар и кое-как закрыла за собой дверцу. Она не
думала, что ей доведется когда-нибудь увидеть стольких людей и чужаков в
одном маленьком аэрокаре. По инструкции он был рассчитан на четырех
человек. Близнецам Кармел удалось втиснуться в одно кресло, но Ж'мерлия
скорчился на полу, откуда ничего не видел и почти ничего не слышал. Дари
Лэнг и Максу Перри мест не хватило, и они остались стоять.
- Который час? - неожиданно спросил Ребка. - Я имею в виду, сколько
часов осталось до Летнего Прилива?
- Пятнадцать, - ответил Перри еле слышно.
- Что же дальше? Мы же не можем просто сидеть и ждать смерти. Что
угодно, только не это. Давайте обсудим наши варианты. Мы не можем
добраться до Пуповины, даже если она не поднимется выше. На Тектоне нет
такого места, где мы могли быть в безопасности. Предположим, мы взлетим на
максимальную высоту и попробуем пересидеть Летний Прилив в аэрокаре?
Каллик издала серию свистящих фырканий, которые показались Дари
довольно презрительными, а Перри заставили очнуться от раздумий. Он
покачал головой и мрачно произнес:
- Я об этом давно подумал. Запаса энергии в нашем аэрокаре хватит на
восемь часов, и это при нормальной загрузке. Если даже мы оторвемся от
земли (а я совсем не уверен, что это нам удастся сделать с таким
количеством пассажиров на борту), то будем вынуждены сесть до пика Летнего
Прилива.
- А если мы, наоборот, будем сидеть и ждать, пока до Летнего Прилива
не останется четыре-пять часов, - предложил Ребка, - а потом взлетим? В
самой плохой промежуток времени мы окажемся над поверхностью.
- Сожалею. Это тоже не сработает. - Перри смерил взглядом Каллик,
которая подпрыгивала на месте, сопровождая это щелканьем и свистками. -
Нам не удастся продержаться в воздухе. Вулканы и землетрясения превращают
атмосферу в кипящий котел. - Он обернулся к лотфианину. - Ж'мерлия, скажи
Каллик, чтобы вела себя потише. И так тяжело думать, а тут еще этот шум.
Хайменоптка подскочила еще выше и просвистела:
- С-с... с-суудно.
- Каллик просит меня, - сказал Ж'мерлия, - указать вам с величайшим
почтением, что вы забываете о судне, космическом корабле.
- Корабле Луиса Ненды? - спросил Ребка. - Того, на котором прилетела
Каллик? Мы не знаем, где он. Да и в любом случае, Ненда и Атвар Х'сиал
наверняка уже на орбите.
Каллик издала серию еще более громких свистков, отчаянно дергаясь
всем телом.
- Нет, нет. Каллик нижайше напоминает о "Летнем сне", судне, на
котором прибыли на Тектон близнецы Кармел. Мы точно знаем, где оно
находится.
- Но его батареи пусты, - возразил Перри. - Помните, Каллик осмотрела
двигатель, когда мы только нашли его.
- Один момент, пожалуйста. - Ж'мерлия протиснулся между Джулиусом
Грэйвзом и близнецами Кармел и съежился около хайменоптки. Полминуты они
пересвистывались и фыркали. Наконец Ж'мерлия поднял голову и выпрямился.
- Каллик приносит всем свои извинения за свою чрезвычайную тупость,
но она не ясно выразила свои мысли после осмотра корабля. Батареи
Бозе-двигателя разряжены, и этот корабль не пригоден для межзвездных
перелетов. Но там должно хватить энергии для одного местного перелета...
скажем, одного прыжка на орбиту.
Еще до того, как Ж'мерлия закончил говорить, Ребка стал пробираться к
креслу пилота.
- Какое расстояние до этого космического корабля и где он находится?
- на ходу спросил он и начал изучать показания приборов.
- Семь тысяч километров по дуге большого круга, ведущей к
Пятиконечной впадине, - Перри вышел из депрессии и протискивался мимо
близнецов Кармел к Ребке, - но так близко к Летнему Приливу следует
ожидать на всем пути сильного бокового ветра. Он будет только крепчать, и
это добавит нам еще тысячу километров.
- Значит, у нас не будет запаса времени. - Ребка быстро произвел
расчеты. - Нам хватит энергии на восемь тысяч километров, но в экономичном
режиме, не на полной скорости. А если мы полетим медленнее, то проиграем
во времени, и по мере приближения Летнего Прилива погодные условия
ухудшатся еще больше.
- Это наилучший вариант. - Впервые после того, как они влезли в
аэрокар, раздался голос Грэйвза. - Но сможем ли мы оторваться от земли с
такой нагрузкой? Мы с трудом долетели сюда, а у нас было на два человека
меньше.
- И сможем ли удержаться в воздухе? - добавил Перри. - Сила ветра
будет невероятной.
- Даже если Каллик права, - сказал Грэйвз, - и на корабле осталось
немного энергии, сможет ли "Летний сон" выйти на орбиту?
Но Ребка уже запускал двигатели.
- Это не лучший вариант, советник, - проговорил он, когда
направленные вниз реактивные струи взметнули тучу белой пыли, сразу
закрывшую окна. - Это наш единственный шанс. Чего вы хотите, письменной
гарантии? Если в ближайшие пять секунд никому не придет в голову лучшей
идеи, я выложу из этой колымаги все, на что она способна. Держитесь
крепче. Будем надеяться, что двигатель нас не подведет.
20. 1 ДЕНЬ ДО ЛЕТНЕГО ПРИЛИВА
Когда аэрокар, качнувшись, оторвался от земли и начал медленно
набирать высоту, Дари Лэнг почувствовала себя бесполезной. Она была просто
добавочным грузом, балластом, и ничем не могла помочь ни пилоту, ни
навигатору, сидевшим перед ней. Остро переживая свою беспомощность, она не
могла и расслабиться и поэтому стала заново разглядывать своих спутников.
Ведь они вместе спасутся или вместе умрут... И все это решится очень
скоро, еще до того, как гигантская гантель с Тектоном и Опалом на концах
завершит полный оборот вокруг своей оси.
Внезапно Дари забыла об их подавленном виде и - словно время побежало
назад - увидела их такими, какими они были давным-давно, до того как
Тектон вторгся в их жизнь.
Елена и Джени Кармел сидели щека к щеке, маленькие заблудившиеся
девочки. Они не смогли сами выбраться из леса и ждали, пока их спасут,
или, точнее, пока не появится чудовище. Перед ними согнулся в три погибели
над пультом управления Ханс Ребка, маленький озабоченный мальчишка,
пытающийся играть в слишком взрослую для него игру. Рядом с ним сидел Макс
Перри, снова потерявшийся в старом несчастливом сне, который он ни с кем
не хотел делить.
Только сидевший справа от Перри Джулиус Грэйвз не желал молодеть.
Лицо советника, когда он отворачивался от пульта, ни разу не показалось
молодым. Казалось, в чертах его лица и его морщинах отразились тысячелетия
страданий - история человечества, темная, злая и отчаянная.
Дари растерянно смотрела на него. Это был вовсе не тот легендарный
член Совета Альянса, которого она ожидала увидеть. Куда делись его
доброта, оптимизм, неукротимая энергия?
Она понимала: он изнемог от невероятного переутомления.
В первый раз Дари поняла, какое значение имеет усталость в решении
человеческих проблем. Вот и она сама постепенно потеряла всякий интерес к
разгадке тайны Тектона и Строителей, и приписывала это тому, что все ее
умственные и физические силы сосредоточились на простом выживании. Но
теперь она винила в этом парализующие волю яды утомления и страха.
Такой же незаметно подкравшийся упадок сил сказался на всех них.
Именно сейчас, когда сообразительность и быстрота реакции решали, жить им
или умереть, они выдохлись и физически, и умственно. Все они (и она,
разумеется, не была исключением) выглядели как зомби. Они могли на
несколько секунд собраться с силами, сконцентрировать свое внимание, как
она в момент посадки, но как только страх проходил, они снова впали в
какую-то летаргию. Обращенные к ней лица, даже сейчас, когда все стерли
белую пыль, казались бледными и изможденными.
Дари знала, каково им. Ее собственные чувства были как будто
заморожены. Она не испытывала ни страха, ни любви, ни гнева, и это,
пожалуй, было самым страшным из того, что происходило с ней: какое-то
безразличие к жизни и смерти. Ей было все равно. За последние несколько
дней Тектон не сразил ее своей яростью, а вытянул из нее все человеческие
страсти, обескровил ее душу.
Даже двое чужаков утратили свою живость. Каллик достала маленький
компьютер и занялась какими-то расчетами. Ж'мерлия казался без Атвар
Х'сиал растерянным и заброшенным. Он все время вертел головой, словно ища
хозяйку, и непрестанно потирал подушечками лапок свое покрытое чешуей
тело.
Перри, Грэйвз и Ребка сгрудились впереди, втиснувшись втроем на
сиденье, рассчитанное на двоих. Близнецы и Ж'мерлия сидели за ними. Им
было, наверное, удобнее, чем всем остальным, а Дари Лэнг и Каллик сидели
сзади, там, где обычно размещался багаж. Места для хайменопта там было
вполне достаточно, но у Каллик была привычка время от времени
отряхиваться, подобно вышедшей из воды собаке, чтобы счистить со своего
короткого черного меха пыль. Дари то и дело чихала, пригибая голову, чтобы
не удариться об изогнутую в этом месте крышу аэрокара.
Хуже всего было то, что сидящие сзади видели только клочок неба в
переднем окне. Сведения об их продвижении или возникающих проблемах
доходили до них в виде предупреждений и комментариев сидящих впереди,
причем иногда слишком поздно.
- Очень сожалею, - крикнул Перри через две секунды после того, как
аэрокар накренился под сильнейшим порывом ветра и провалился метров на
пятьдесят в воздушную яму. - Крепко нас прихватило.
Дари Лэнг потерла затылок и согласилась с этим тонким наблюдением.
Она хорошенько стукнулась об твердый пластиковый потолок багажного отсека.
Теперь у нее вскочит здоровенная шишка, если только она доживет до этого.
Наклонившись вперед, она обхватила голову руками. Несмотря на шум,
опасность и мучительную неуверенность в будущем, мысли ее перешли совсем
на другой предмет. Вся ее предыдущая жизнь на Вратах Стражника казалась
теперь целиком искусственной. Сколько раз при составлении своего каталога
артефактов она невозмутимо писала о некоторых экспедициях: "Никто не
вернулся"? Это была аккуратная удобная формулировка, не требовавшая
объяснений и раздумий... В ней отсутствовало ощущение трагедии
происшедшего, а бесконечность субъективного времени оказывалась
спрессованной в один краткий миг. Записи "Никто не вернулся" подразумевали
простое исчезновение, группу людей, пропавшую мгновенно и бесследно, как
пламя задутой свечи. Хотя гораздо более вероятными были ситуации, подобные
нынешней: медленное угасание надежды по мере того, как каждая новая
попытка на спасение оказывалась тщетной.
Настроение Дари портилось все больше. Смерть редко бывает быстрой,
чистой и безболезненной, если только не происходит неожиданно. Гораздо
чаще она оказывается медленной, мучительной и унизительной.
Спокойный голос вырвал ее из пут усталости и отчаяния.
- Приготовьтесь там, сзади. - Ханс Ребка говорил отнюдь не обреченно
и не подавленно. - Мы идем слишком низко и слишком медленно. При такой
скорости лишь впустую истратим энергию. Так что нам надо подняться выше
облаков. Держитесь покрепче, предстоят не очень приятные минуты.
Держаться? За что? Но слова Ребки и его бодрый тон сказали ей, что не
все еще перестали бороться.
Устыдившись самой себя. Дари попыталась вклиниться поглубже в
багажный отсек, когда аэрокар стал пробиваться сквозь постоянно бурлящий
нижний слой облаков. Яркое, почти осязаемое свечение снаружи сменилось
тусклыми грязноватыми сумерками. Началась болтанка. Вихри налетали на них
со всех сторон, швыряя перегруженное суденышко по небу легко и
беспорядочно, как бумажную игрушку. Что бы ни делали Ребка и Перри с
рычагами управления, аэрокар был слишком тяжел для успешного
маневрирования.
Дари постаралась предугадать его движения, но раз за разом ошибалась.
Она не могла понять, поднимаются они, падают или вошли в смертельный
штопор. Удары различных ручек и выступов сыпались на ее голову со всех
сторон. В тот момент, когда она уверилась, что следующий удар добьет ее
окончательно, четыре суставчатые лапы крепко обхватили ее за талию. Дари
дотянулась до мягкого толстого тельца и отчаянно вцепилась в него.
Аэрокар продолжал рыскать, нырять и дергаться, неуклонно поднимаясь
все выше. Каллик толкнула ее, прижав к стенке. Дари погрузила лицо в
бархатистый мех, согнула колени и стала сама толкать ее в ответ. Так,
упершись друг в друга и в стенки аэрокара, они обрели новое устойчивое
положение. Дари прильнула к хайменоптке всем телом, мечтая, чтобы эта езда
по ухабам когда-нибудь кончилась.
- Мы почти у цели. Прикройте глаза. - Голос Ребки в интеркоме
прозвучал за мгновенье до того, как болезненные нырки и скачки
прекратились. Полет стал более плавным, вместо рассеянного
красно-коричневого свечения кабину затопил ослепительный свет.
Дари услышала справа громкое пофыркивание: Ж'мерлия ухитрился
повернуться в своем кресле лицом назад.
- Каллик хочет принести свои нижайшие извинения, - произнес он, - за
то, что она сделала. Она уверяет вас, что никогда в нормальных условиях не
осмелилась бы прикоснуться к персоне высшего существа. И она просит вас
благосклонно отпустить ее.
Дари осознала, что все еще цепляется за мягкий черный мех и сжимает
хайменоптку в медвежьих объятиях, прижимая ее к стенке аэрокара.
Хайменоптка была слишком вежлива, чтобы сказать об этом, но она наверняка
понимала, что Дари просто запаниковала.
- Скажи Каллик, что она проявила большую доброту, держа меня, и очень
помогла мне. Никаких извинений не требуется.
"А если я высшее существо, - про себя добавила Дари, - то не хотела
бы знать, что испытывают низшие".
Однако несмотря на все свое смущение. Дари почувствовала себя лучше.
Качка прекратилась, а свист воздуха, рассекаемого аэрокаром, говорил о
том, что они теперь движутся гораздо быстрее. Даже ее собственные ушибы и
усталость ощущались менее болезненно.
- Мы почти удвоили свою скорость и сейчас полет будет более ровным. -
Голос Ребки в интеркоме, казалось, откликнулся на ее изменившееся
настроение. - Но нам пришлось нелегко, пока мы пробивались сквозь эти
облака, - продолжал он. - Командор Перри произвел перерасчет наших запасов
энергии. С учетом оставшегося расстояния, мы сейчас почти на пределе. Нам
надо быть экономными. Сейчас я слегка уменьшу скорость и выключу
кондиционеры. Это ухудшит условия в кабине. Будьте готовы развернуть
кресла назад и постарайтесь возместить потерю жидкости организмом.
Дари в голову не приходило, что ее ограниченное поле зрения может
стать преимуществом. Однако по мере повышения температуры в кабине она
поняла, какое это счастье сидеть в защищенном заднем отсеке. Люди впереди
дышали тем же спертым воздухом, что и она, но к этому добавлялся
невыносимый прямой свет.
Она не совсем понимала, чего это стоит, пока им не пришлось исполнить
акробатический номер, чтобы поменяться местами в переполненном аэрокаре.
Задача эта была по силам разве что цирковому человеку-змее. Дари оказалась
на переднем сиденье рядом с окном. Впервые с момента отлета она видела не
только крохотный кусочек кабины.
Они шли над верхней кромкой облаков, едва не задевая выступающие
гребни, которые словно морские буруны ловили и отражали свет, ослепительно
сияя золотом и багрянцем. Мэндел и Амарант стояли прямо над головой, и
лучи их яростно били по аэрокару с силой, которую нельзя было
почувствовать на защищенной облаками поверхности Тектона и Опала. Две эти
звезды повисли в почти черном небе гигантскими ослепительными шарами. Даже
при включенной на максимум светозащите аэрокара алые и желтые лучи этих
звездных партнеров слепили глаза.
Пот ручьями тек по лицу Дари и насквозь промочил ее одежду. На ее
глазах Мэндел и Амарант перемещались по небу. Все вокруг быстро менялось.
Она ощутила убыстряющийся темп происходящего, увидев, как спешат к точке
своего наибольшего сближения два солнца и две планеты.
Но не только они участвовали в этой игре.
Дари покосилась в сторону. Гаргантюа висел в небе, как бледная тень
Мэндела и его карликового спутника. Но вскоре и это изменится. Еще
немного, и Гаргантюа станет самым крупным объектом в небе Тектона, подойдя
к нему ближе любого другого космического тела в этой звездной системе и
соперничая с Мэнделом и Амарантом в силе своего сокрушительного
воздействия.
Она посмотрела вниз, гадая, что происходит сейчас под кипящим слоем
облаков. Вскоре им придется снова пройти сквозь них, но не исключено, что
поверхность планеты уже настолько изуродована, что места для посадки они
не найдут. А может, и разыскиваемый ими корабль уже исчез, проглоченный
новым разломом планетной коры.
Отвернувшись от окна. Дари закрыла утомленные глаза. Переносить это
буйство света было чрезвычайно трудно. Жара в кабине и палящие лучи почти
доконали ее. Еще мгновение - и она не выдержит.
Но выбора у нее не было.
Она поглядела налево. Рядом с ней скорчилась, вжавшись в пол, Каллик.
За ней, сидевший в кресле пилота, Макс Перри держал перед лицом кусок
непрозрачного пластика, чтобы как-то защититься от потока слепящего света.
- Долго нам еще? - раздался слабый хрип.
Дари не узнала собственный голос. Имела ли она в виду время,
оставшееся до того, как они снова поменяются местами? Или прибудут к месту
своего назначения? Или до того, как они все погибнут?
Впрочем, никакой разницы не было. Перри не ответил. Он просто передал
ей бутылку с теплой водой. Она отпила глоток и заставила Каллик сделать то
же самое. Потом она снова сидела, обливаясь потом, и терпеливо ждала,
когда придет время меняться местами.
Дари потеряла счет времени. Она помнила, что по крайней мере три раза
она терпела пытку передним креслом. Казалось, прошли недели, как вдруг
Джулиус Грэйвз потряс ее за плечи, предупреждая:
- Будьте готовы к болтанке. Мы опускаемся сквозь облака.
- Мы добрались? - прошептала она. - Давайте выйдем.
Она больше не могла ждать. Что бы ни случилось потом, она должна
убежать от этой пытки поджариванием в излучении двух солнц. Они будут ей
сниться всю оставшуюся жизнь.
- Нет. Не добрались. - В голосе Грэйвза звучало то же нетерпение. Он
то и дело вытирал пот со лба. - У нас кончается энергия.
Это привлекло ее внимание.
- Где мы находимся?
Но он уже отвернулся. Елена Кармел перегнулась к ней с заднего
сиденья и ответила:
- Если не врут приборы, мы находимся очень близко. Почти у нашего
корабля.
- Как близко?
- В десяти километрах. А может, и меньше. Они говорят, что все
зависит от того, сколько времени мы продержимся в воздухе.
Дари больше не произнесла ни слова. Десять километров, пять
километров... Какая разница? Она не сможет пройти и километра, даже для
спасения своей жизни.
Но тут в ней проснулся удивленный внутренний голос и произнес: "Ну,
разве только для спасения своей жизни... Если юная растерянная Елена
Кармел сумела найти в себе силы, то почему ты сдаешься?"
Прежде чем она начала спорить сама с собой, они нырнули в облака. И
через секунду у нее не осталось времени на роскошь внутренних распрей.
Ханс Ребка считал, что остатки энергии могут потребоваться ему
позднее, и не собирался как-то смягчать условия полета. Во время
стремительного спуска машину швыряло в небе, как пробку в штормовом море,
но это длилось недолго. Меньше чем через минуту они пробили дно облачного
слоя.
Все тянули и изгибали шеи, но, что бы ни ждало их впереди, назад
дороги не было.
На месте ли еще космический корабль? И есть ли рядом твердая площадка
для посадки? Или они избежали палящих лучей Мэндела и Амаранта только для
того, чтобы погибнуть в раскаленной лаве Тектона?
Дари глядела вперед, не в силах ответить на эти вопросы. Земля внизу
была скрыта от глаз густой завесой дыма. Они должны были находиться над
склоном Пятиконечной впадины, но вполне могли оказаться в любой другой
части планеты.
- Что ж, - тихо сказал Ханс Ребка, как бы обращаясь к самому себе, -
хорошо, что нам не надо принимать решение. Посмотрите на счетчик энергии,
Макс. Мы за красной чертой. Нам надо спускаться, хотим мы того или нет. -
Он повысил голос. - Надеть респираторы.
А затем они поплыли в серо-голубом дыму, клубившемся и бурлившем
вокруг аэрокара. Ветер ударил в них с колоссальной силой, и Ребка быстро
заговорил снова:
- Мы приземляемся с отрицательной скоростью. Я собираюсь сесть как
можно скорее, прежде чем нас унесет обратно к Пуповине.
- Где корабль? - спросил Джулиус Грэйвз, сидевший рядом с Дари в
тесном грузовом отсеке.
- Впереди, в двух километрах от нас. Мы его не видим, но, по-моему,
он еще там. Я засек аномальное отражение на радаре. Мы не можем добраться
до скального выступа, на котором находится корабль, так что приземлимся на
склоне впадины. Готовьтесь. Высота двадцать метров... пятнадцать...
десять. Приготовиться к посадке.
Мощный ветер внезапно стих. Дым вокруг поредел. Сбоку от аэрокара
Дари смогла разглядеть землю. Она была безжизненной, но пар, как дыхание
дракона, струился из многочисленных отверстий, рассеянных по склону
Пятиконечной. Густая растительность, которую ожидала увидеть Дари,
исчезла. Вокруг были только серый пепел да обуглившиеся стволы.
- Полтора километра, - прозвучал голос Ребки, спокойный и отрешенный.
Высота - пять метров по альтиметру. Энергия кончается. Кажется, нам
придется немного прогуляться. Три метра... два... один. Ну, давай,
красотка. Не подведи.
До Летнего Прилива оставалось только три часа. Аэрокар коснулся
дымящегося склона Пятиконечной впадины, так нежно и тихо, как спускающийся
на травинку мотылек.
21. 3 ЧАСА ДО ЛЕТНЕГО ПРИЛИВА
Счастливым себя Ханс Ребка не назвал бы, но последние несколько часов
он испытывал глубокое удовлетворение.
С момента своего назначения на Добеллию, он ощущал неуверенность в
себе и в своих действиях. Его послали сюда выяснить, что неладно с
командором Максом Перри и помочь в его реабилитации.
На бумаге это выглядело очень просто. Но в чем конкретно заключалась
его задача? Он был человеком действия, а не психоаналитиком. В его
предыдущей деятельности не было ничего, что помогло бы ему в решении этой
туманной проблемы.
Теперь все изменилось. Там, у Пуповины, он оказался с группой
беспомощных существ (чужаков, неудачников, новичков, неумех) на руках, и у
него появилось конкретное дело: доставить их на перегруженном и
разряженном аэрокаре через половину Тектона и выйти на игрушечном
космическом корабле на орбиту прежде, чем планета их всех убьет.
Возможно, задача эта была невыполнимой, но по крайней мере вполне
четкой и ясной. И правила ее решения тоже сомнений не вызывали. Он выучил
их давным-давно на Тойфеле: "Добейся или умри, добиваясь. Пока не добился
успеха, не расслабляйся. Пока не умер, не сдавайся".
Он устал, они все устали. Но то, что Дари Лэнг казалось свежими
силами, на самом деле было выходом всей накопившейся в нем
неудовлетворенности. Это помогало ему до сих пор, поможет пережить и
Летний Прилив.
Как только аэрокар коснулся земли, Ребка выгнал всех наружу. Неважно,
опасно там или нет. Лететь дальше аэрокар не мог.
Он указал на уходящий вниз дымящийся склон.
- Идти надо вон туда. Космический корабль там. - Затем, перекрикивая
громовые раскаты, он позвал Перри, отрешенно глядевшего по сторонам: -
Командор, ваша группа была здесь несколько дней назад. Видите что-нибудь
знакомое?
Перри покачал головой.
- Когда мы здесь были, все покрывала растительность. Но этот выход
базальта я запомнил. - Он указал на темный холм, метров сорока высотой,
верхушка которого скрывалась в сером дыму. - Нам надо подобраться к нему и
залезть наверх. Там должен находиться корабль.
Ребка кивнул.
- Можно ждать каких-нибудь неприятных сюрпризов?
Несмотря на все свои недостатки, Перри по-прежнему оставался самым
компетентным специалистом по Тектону.
- Пока ничего не могу сказать. На Тектоне их всегда хватало. - Перри
нагнулся и приложил ладонь к камню. - Довольно горячо, но идти можно. Если
низовой огонь выжег всю растительность вокруг выхода базальта, мы без
особого труда доберемся до него. Без зелени все выглядит иначе. И сейчас
гораздо жарче... несравнимо жарче.
- Тогда пошли. - Ребка махнул рукой вперед. Гром грохотал все
сильнее, а окружающая обстановка не располагала к долгим разговорам. - Вы
с Грэйвзом показывайте дорогу. Затем вы двое. - Он указал на близнецов. -
Я пойду последним, после всех.
Он не стал тратить время на обсуждения. Полет на аэрокаре оказался
для всех сущей пыткой, и Ребке не было нужды спрашивать, смогут ли они
пройти еще один-два километра по этим ухабам. Когда они не смогут идти, он
это увидит: они свалятся.
Поверхность в момент посадки была спокойной, но когда Перри и Грэйвз
двинулись вперед, Тектон содрогнулся от очередного всплеска сейсмической
активности. Земля впереди вздыбилась длинными продольными складками,
сбегающими вниз по склону впадины.
- Нужно идти, - крикнул Ребка, стараясь перекрыть треск и гул
ломающихся утесов. - Мы не можем стоять и ждать.
Но Перри остановился и положил руку на плечо Грэйвза, чтобы задержать
его. Он обернулся и покачал головой, обращаясь к Ребке:
- Пока идти нельзя. Здесь интерференция волн двух землетрясений.
Смотрите.
В пятидесяти шагах от них сходились валы разной амплитуды и длины.
Там, где они сливались, в пыльный воздух взлетали фонтаны земли и камней.
Внезапно совсем рядом земля разверзлась. Края трещины разошлись и тут же
сомкнулись; через несколько секунд от нее не осталось и следа. Перри ждал,
пока основные подвижки не закончились, и только потом двинулся вперед.
У Ребки отлегло от сердца. Каковы бы ни были проблемы Макса Перри, но
он не утратил свое чутье на опасности. Если он продержится еще километр,
то главная его задача будет выполнена.
Спотыкаясь, они двинулись вперед. Земля снова содрогнулась. Горячее
дыхание Тектона вырвалось из многочисленных трещин, и когда молния
пронзила тучи тонкого пепла, небо над их головами на миг превратилось в
гигантское живописное полотно. Раскаты грома и грохот землетрясения
слились в общий гул, накатывающийся со всех сторон. Пошел теплый,
насыщенный серой дождь, но, едва коснувшись горячей, разорванной приливом
земли, он сразу обращался в пар.
Со своего удобного места в арьергарде их маленького отряда, Ребка
оценивающе поглядывал на своих спутников. Сразу за Перри и Грэйвзом бок о
бок шагали близнецы Кармел. За ними между двух чужаков, положив руку на
покатую спину Ж'мерлия, шла Дари Лэнг. Все держались отлично. Грэйвз,
Джени Кармел и Дари Лэнг прихрамывают, остальные шатаются от усталости...
но все это мелочи.
Да, они нуждаются в отдыхе. Он угрюмо усмехнулся. В ближайшие же
несколько часов они так или иначе отдохнут.
Самой большой проблемой была повышавшаяся температура. Еще градусов
десять, и им придется замедлить шаг, или они просто свалятся от теплового
удара. Дождь, который, казалось, должен был принести облегчение, стал
таким горячим, что оставлял на коже волдыри. А поскольку они опускались в
Пятиконечную впадину, дальнейшее повышение температуры неизбежно.
Но останавливаться нельзя. Если они пойдут медленнее или попытаются
вернуться наверх в поисках какого-нибудь убежища, силы Летнего Прилива их
просто уничтожат.
Ребка подгонял своих спутников, то и дело поглядывая вперед, чтобы не
потерять в дыму базальтовый утес, к которому они шли. До него оставалось
уже не более нескольких сотен метров, и дорога казалась нетрудной. Еще
шагов сто и обломки скал и вздыбленная земля, так затруднявшие ходьбу,
останутся позади, а за ними простиралась коричневая площадка, ровнее
которой Ребка на Тектоне ничего не видел. Она походила на дно высохшего
озера - псе, что осталось от неглубокого водоема, полностью выкипевшего за
последние дни. Они преодолеют этот участок без особого труда. За этой
неширокой площадкой земля плавно поднималась к основанию утеса, на вершине
которого они рассчитывали найти корабль.
Шедшие впереди Грэйвз и Перри были уже в двадцати шагах от ровного
участка. Массивный утес с плоской вершиной был настолько близок, что,
казалось, до него можно дотронуться. И тут Макс Перри в нерешительности
остановился. Ребка посмотрел на него и ругнулся, но Перри, опершись на
большой иззубренный валун, внимательно вглядывался вперед.
- Двигайся, парень.
Перри покачал головой и, подняв руку, чтобы остановить шедших за ним,
присел на корточки, осматривая почву. В тот же самый момент Елена Кармел
вскрикнула и показала на вершину утеса.
Небо почернело, но почти непрерывные вспышки молний давали вполне
достаточно света. Ребка ничего не заметил в том месте, куда уставился
Перри, за исключением легкого дрожания воздуха и размытых очертаний
лежащего перед ними дна озера. Но вглядевшись туда, куда указывала Елена
Кармел, он различил в разрывах клубящихся облаков пыли нечто знакомое -
очертания маленького космического корабля. Он лежал на краю утеса и
выглядел отсюда неповрежденным. Подъем туда будет нетрудным. Менее чем
через пять минут они окажутся наверху.
Елена Кармел обернулась и прокричала что-то сестре, но ее слова
утонули в раскатах грома. Ребка умел читать по губам. Она прокричала:
"Летний сон"! - и с торжествующей улыбкой рванулась вперед мимо Грэйвза и
Перри.
Она находилась уже на площадке из высохшей грязи, на пути к подножию
утеса, когда Перри, подняв голову, увидел ее.
На секунду он замер, а затем из его рта вырвался пронзительный вопль,
слышный даже сквозь гул и грохот.
Елена обернулась на этот звук, и тут корка обожженной глины толщиной
менее сантиметра треснула под ее весом. Фонтан черного пара и кипящего ила
вырвался оттуда, окутав ее с ног до головы. Она вскрикнула и замахала
руками, стараясь сохранить равновесие. Но жижа, бурлившая под хрупкой
поверхностью, давала опоры не больше, чем горячий сироп. Прежде чем
кто-либо успел шевельнуться, Елена провалилась по пояс. Она закричала от
чудовищной боли, когда кипящая грязь сомкнулась вокруг ее ног.
- Наклонись вперед! - Перри распластался на хрупкой корке, чтобы не
продавить ее, и пополз к девушке.
Но боль помешала Елене Кармел последовать его совету. Он двигался
слишком медленно, а она тонула слишком быстро. Перри был еще в трех шагах
от нее, когда кипящая грязь дошла ей до шеи. Они испустила последний
жуткий крик.
Перри бросился вперед по трескающейся поверхности, чтобы схватить ее
за волосы и еще поднятую руку. Он дотянулся до нее, но удержать не смог.
Она погружалась все глубже. Ничего уже не сознавая от болевого шока,
она не издала ни звука, когда обжигающая грязь залила ей рот, нос и глаза.
Спустя мгновение она исчезла. Жидкая поверхность всколыхнулась, а через
секунду стала такой же гладкой, как и прежде.
Перри пополз дальше вперед и по локоть погрузил руки в кипящую черную
грязь. Рыча от боли, он пытался нащупать девушку, но ничего не находил.
Остальные окаменели от ужаса. Внезапно Джени Кармел издала ужасный
вопль и рванулась вперед. Джулиус Грэйвз кинулся вдогонку и схватил ее, с
трудом удерживая на самом краю кипящей трясины.
- Нет, Джени. Нет! Ты ей не поможешь, она погибла. - Он держал ее за
талию, пытаясь оттащить на безопасное расстояние. Джени отчаянно
сопротивлялась, но Грэйвз не выпустил ее, пока не подоспели Ребка и Дари
Лэнг, тут же схватившие ее за руки.
Джени все еще стремилась добраться до места, где исчезла Елена. Она
протащила их к краю каменистого берега. Резко повернувшись, она потащила
за собой Дари, и та наступила на треснувшую корку. Левая нога Дари по
щиколотку погрузилась в грязь. Она закричала и повалилась на Ребку, едва
не потеряв сознание от боли. Тот оставил Джени на попечение Грэйвза, а сам
стал вытаскивать Дари на берег.
Джени еще раз попыталась добраться до открытого участка жидкой грязи.
Поверхность трясины, где засосало Елену, пузырилась и подрагивала, словно
делая последний выдох. Но Перри с искаженным от боли лицом уже полз по
предательской корке назад к спасительному каменистому берегу. Руки его не
слушались, но он кое-как поднялся и телом стал отталкивать Джени от края.
Спотыкаясь, они выбрались на безопасное место. Джени затихла. Когда
первый приступ отчаянья прошел, она закрыла лицо руками и разрыдалась.
Обняв одной рукой Дари Лэнг, Ребка оглядел всю группу. Они были
ошеломлены смертью Елены, но его беспокоило другое. За тридцать секунд их
положение из трудного превратилось в отчаянное. Дышать им было почти
невозможно, жара нарастала, а поверхность Тектона становилась все более и
более активной. Они не могли себе позволить ни малейшей задержки.
Что же теперь делать?
Он заново оценил их положение. Раскаты грома, доносившиеся со всех
сторон, стали потише, но из семерых людей и чужаков здоровыми остались
только четверо: он, Грэйвз, Ж'мерлия и Каллик. Никто не знал, надолго ли
хватит чужаков в таком пекле, но до сих пор они справлялись со всем и вели
себя не хуже людей.
А как обстоит дело с остальными?
Перри пребывал в глубоком шоке и, насколько Ребка мог судить, не
только физическом; он стоял неподвижный и безучастный, как робот. Но он
выдержит. Он мог идти, и он пойдет. С другой стороны, он уже никому не
поможет, а без помощи собственных рук ему будет сложно вскарабкаться на
утес. Руки висели вдоль тела, сожженные по локоть, совершенно бесполезные,
как два куска черного теста. Когда пройдет первый шок, боль в них будет
чудовищной. Если повезет, это случится уже на борту "Летнего сна".
Дари Лэнг, безусловно, нуждалась в помощи. Нога ее была обожжена не
сильнее, чем руки Перри, но она меньше привыкла к физическим страданиям и
плакала от боли и потрясения. Слезы ручьем бежали по ее грязному лицу.
И, наконец, Джени Кармел. В физической помощи она не нуждалась, но
эмоционально была раздавлена. Казалось, девушка едва сознавала, что рядом
есть кто-то еще. Вряд ли она сможет помочь кому-то или принять помощь.
Эту оценку Ребка произвел автоматически.
- Советник Грэйвз, вы помогаете Джени Кармел. Я помогу командору
Перри, если ему будет трудно. Ж'мерлия и Каллик, профессор Лэнг нуждается
в вашей помощи. Помогите ей, особенно когда будем взбираться на скалу.
"А теперь посмотрим, насколько крепок командор Перри", - подумал он.
- Командор, мы здесь не пройдем. Можете предложить другую дорогу к
кораблю?
Перри очнулся. Он задрожал, поглядел на свои обожженные руки и
осторожно отвел правую от тела. Он указал на левую сторону утеса, двигая
рукой так, будто она стала каким-то чужеродным предметом.
- Когда мы были здесь в прошлый раз, мы спускались по промоине. Там
только камни, никаких грязевых участков. Если мы ее найдем, то сможем по
ней подняться наверх.
- Хорошо. Показывайте дорогу.
Когда они обходили смертельный котел кипящей грязи, Ребка посмотрел
на вершину утеса. До нее было не более сорока метров, но расстояние это
казалось неодолимым. Промоина была довольно пологой. Здоровые мужчины или
женщины миновали бы ее за полминуты, но Перри потратил больше времени на
первые несколько футов. Слишком медленно.
Ребка вышел вперед и положил руки на бедра Перри.
- Только иди. Не думай, что упадешь. Я с тобой. Если тебе будет нужны
поддержка или толчок, дай знать.
Перед тем как Перри начал двигаться, он бросил взгляд на остальных.
Джулиус Грэйвз уговаривал Джени Кармел идти, и они неплохо справлялись.
Ж'мерлия и Каллик отбросили мысль о том, чтобы поддерживать Дари Лэнг.
Вместо этого они посадили ее на мохнатую спину Каллик, и хайменоптка
карабкалась вверх по склону, а Ж'мерлия подталкивал их сзади и подбадривал
Каллик лихими свистками и уханьем.
Земля под ними задрожала с новой силой. Ребка увидел, как аэрокар, на
котором они прилетели, накренился и рухнул. Черный дым поглотил его и
медленно, но неуклонно пополз в их сторону.
"Не все сразу, - сказал он себе. - Не оглядывайся и не смотри вверх".
Ребка сосредоточился на помощи Максу Перри: если тот упадет, они все
покатятся вниз.
Спотыкаясь и скользя на мелких осыпях, они упорно карабкались вверх.
Был один критический момент, когда Перри поскользнулся и упал ничком на
камни. Боль пронзила обожженные руки, и он невольно застонал. Ребка помог
ему подняться на ноги, и через несколько мгновений они снова карабкались
по извилистой промоине.
Как только Перри сделал последние шаги и выбрался наверх, Ребка
повернулся посмотреть, что происходит сзади. Грэйвза шатало от
изнеможения, он почти не держался на ногах, и Джени Кармел поддерживала
его. Трое других были еще на полпути к вершине и продвигались очень
медленно. Ребка слышал затрудненное пощелкивание и посвистывание Каллик.
Им придется справляться самим. Первоочередной заботой Ребки был
космический корабль. В рабочем он состоянии или нет? Хватит ли энергии на
полет к орбите? Перри подошел к "Летнему сну" и остановился около дверцы.
Когда подошел Ребка, он беспомощно поднял руки. Пальцы его не слушались, и
войти в корабль он не мог.
- Поторопи остальных... особенно, Каллик. - Ребка рывком открыл люк,
осознав внезапно, насколько _м_а_л_ этот кораблик. Перри рассказывал ему,
что он больше похож на игрушку, чем на звездолет, но такого Ребка не
ожидал. Внутри "Летний сон" был не больше аэрокара.
Он подошел к пульту и облегченно вздохнул. По крайней мере, с
управлением у него проблем не будет, даже без помощи Каллик или Джени
Кармел. Пультов проще этого он не встречал.
Затем он повернулся к дисплеям. Уровень энергии был удручающе низок.
Что, если ее не хватит для выхода на орбиту?
Он поглядел на хронометр. Оставалось меньше часа до Летнего Прилива.
Это и был ответ на его вопрос. Делать - плохо, а не делать - еще хуже. Как
только все втиснулись в корабль, он приготовился к взлету.
Последними были Дари Лэнг и Джени Кармел.
- Закройте люк, - сказал им Ребка и повернулся к пульту управления.
Он не стал смотреть, как выполняется его распоряжение, не было времени и
на долгие проверки, обычно предваряющие выход в космос. Сквозь лобовое
стекло он видел, как неумолимо приближается к ним стена пламени. Через
несколько секунд она поглотит корабль.
- Держитесь крепче. Я снимаюсь на трех "же".
"Если повезет, - подумал он. - А если не выйдет..."
Ханс Ребка включил двигатели на полную мощность. Звездолет задрожал,
силясь оторваться от земли.
В течение какого-то показавшегося бесконечным времени ничего не
происходило. И когда море огня уже настигало их, "Летний сон" застонал
всем корпусом, подпрыгнул и взмыл в угольно-черное кипящее небо Тектона.
Через десять секунд после того, как ее нога погрузилась в кипящую
черную грязь, нервная система Дари Лэнг отключилась. Она не ощущала ни
боли, ни тревоги, ни печали.
Теоретически она знала, что Макс Перри получил более серьезные ожоги,
но, тем не менее, он каким-то образом возглавлял их подъем по каменистому
склону. Однако такое усилие и заинтересованность в происходящем были выше
ее сил. Если она и сохраняла сознание, то только потому, что не знала, как
его потерять. И добралась наверх к кораблю вместе со всеми лишь потому,
что Ж'мерлия и Каллик не оставили ей выбора. Они подняли ее и понесли,
заботясь о том, чтобы ее поврежденные ступня и щиколотка не касались
земли.
Это состояние самоизоляции кончилось мучительным образом... когда они
приблизились к входному люку. Как только Каллик осторожно и нежно положила
ее на землю, боль током пронзила ее ногу.
- С извинениями и крайним сожалением, - тихо произнес Ж'мерлия,
приблизив свои темные жвалы к ее уху, - но вход рассчитан только на
одного. Необходимо входить по одному.
Они кладут ее на землю и говорят, чтобы она шла своими ногами, когда
боль сделалась невыносимой! Неужели она должна будет встать на обожженную
ногу. Она начала просительно объяснять чужакам, что не сможет этого
вынести... Но было поздно. Она уже стояла, балансируя на одной ноге, перед
входным люком.
- Торопитесь, - крикнул из корабля Макс Перри.
Дари бросила на него ненавидящий взгляд и увидела его руки в
волдырях, лопнувших до кости от удара о камни при подъеме к кораблю. Он
наверняка чувствует себя гораздо хуже, чем она. Дари стиснула зубы,
приподняла левую ногу, схватилась за дверную раму и запрыгнула внутрь
корабля. Там едва хватало места для уже вошедших. Как-то она ухитрилась
пробраться к боковому иллюминатору и устроилась около него, по-прежнему
стоя на одной ноге.
"Что же делать? Не могу же я бесконечно так стоять?" Мысль о том, что
надо коснуться ногой чего бы то ни было, приводила ее в ужас.
Ответом стало объявление Ребки, что он стартует на трех "же". Слова
эти привели ее в отчаяние. Она едва стояла при обычной тяжести. Значит, ей
придется лечь, и тогда три "же" безжалостно вдавят ее больную ногу в пол.
Прежде чем она смогла что-то выговорить, к ней протиснулось короткое
тельце Каллик. Хайменоптка приблизила свое мягкое брюшко к искалеченной
ноге Дари и издала несколько тихих свистков.
- Нет! Не прикасайтесь! - в панике воскликнула Дари.
Она попыталась отодвинуть ногу в сторону, но из тельца Каллик
высунулось блестящее желтое жало и вонзилось в нижнюю часть ее икры. Дари
вскрикнула и упала навзничь, ударившись головой о ящик с запасным
снаряжением за креслом пилота.
Она не успела шевельнуться, как начался подъем.
Дари обнаружила, что лежит плашмя, и нога ее прижата к металлическому
полу. Ее больная нога! Она собралась закричать, открыла рот и внезапно
поняла, что единственная часть ее тела, не испытывающая никакой боли - это
ступня. И икра. Укол жала Каллик лишил это место всякой чувствительности.
Она откинулась назад и повернула голову, чтобы ее увеличивающийся вес
пришелся на щеку и ухо. На полу лежала груда тел. Прямо перед собой она
видела Каллик, ее мохнатое брюшко служило изголовьем Джени Кармел. Сразу
за ними лежал Джулиус Грэйвз, но она смогла разглядеть лишь его лысую
макушку рядом с блестящим черным черепом Ж'мерлии. Корабль пилотировал
Ребка; в соседнем кресле находился Макс Перри, но его закрывал от нее ящик
и спинка кресла.
Сделав огромное усилие. Дари повернула голову в другую сторону. В
футе от нее был боковой иллюминатор, и она посмотрела в него. Невероятно!
Они ведь уже несколько минут как стартовали, а их корабль все еще
находился под облачным слоем Тектона. Вспышка молнии выхватила из темноты
поверхность планеты, покрытую сетью разломов. Ее захлестывали волны
оранжево-красный лавы, вздымавшейся, как океанские валы. Вся планета была
в огне, словно грешник, обреченный на вечные муки. Затем корабль вошел в
облака черной пыли, такие плотные, что она не могла разглядеть даже
контрольные экраны, расположенные всего в футе от нее.
Корабль встряхнуло. Дари беспомощно привалилась к Каллик, и обе они
заскользили по полу, пока не столкнулись с Джулиусом Грэйвзом. Еще
мгновение, и все трое покатились обратно и притиснули Дари к стенке. Она
все еще лежала в этом положении, прижатая к полу весом всех, кроме Ребки и
Перри, когда "Летний сон" неожиданно вынырнул из облаков Тектона. В
иллюминаторе блеснуло невыносимое золотое сияние, но его тут же смягчили
светозащитные экраны.
Дари повезло. Когда взрыв ослепительного света ударил по кораблю, ее
голова находилась под брюшком Каллик. Все остальные на несколько секунд
просто ослепли.
У сидевших впереди Ребки и Перри были защитные экраны, но они сидели
лицом к свету, стараясь вывести корабль на орбиту в условиях, на которые
он не был рассчитан. Поэтому только одна Дари, повернувшаяся к
иллюминатору, чтобы бросить последний взгляд на оставшуюся за кормой
корабля планету, увидела все, что произошло потом.
"Летний сон" поднимался над противоположным Опалу полушарием Тектона.
Слева, у самого горизонта, маячили диски Мэндела и Амаранта. Светозащитные
экраны смягчили их яркость, и они выглядели как светящиеся круги с темными
разводами: сверкающие диски звезд-двойников были испещрены пятнами.
Приливные силы заставляли их рвать друг друга точно так же, как они рвали
Опал и Тектон. Прямо над головой, как бледный призрак, сиял Гаргантюа,
этот гигант, чей отраженный свет защитные экраны делали слабым и
нематериальным, почти потусторонним.
Из какой-то точки у края Гаргантюа (Дари не было уверена, находилась
ли эта точка на планете или вне ее) к Тектону внезапно протянулся
сверкающий голубой луч, яркий и тугой от сдерживаемой энергии.
Дари видела, как он движется. То был не луч обычного света, невидимый
космической пустоте, а плотный, почти материальный огненный шнур. Там, где
он ударил в облака, закрывавший поверхность планеты пылевой слой мгновенно
испарился. Круглый участок поверхности Тектона, диаметром примерно
километров в сто, осветили лучи Мэндела и Амаранта. Эта сочащаяся
расплавленной лавой площадка стала деформироваться и превращаться в
кратер. Образовался темный туннель, на глазах становившийся все глубже и
шире. Вскоре Дари увидела, как из глубин планеты полетели расплавленные
камни, образовавшие вокруг кратера зазубренный вал.
Движение космического корабля уносило Дари прочь от туннеля, а угол
зрения был слишком мал, чтобы увидеть его дно. Не обращая внимания на боль
во всем теле, она нагнулась поближе к иллюминатору. С набирающего высоту
корабля Тектон казался огромной облачной бусиной, повисшей на стержне
голубого света. Там, куда ударил этот луч, в бусине темнела дыра,
окаймленная кольцом расплавленной лавы.
Дальнейшие события произошли так быстро, что Дари с трудом
восстановила потом их точную последовательность.
Когда, благодаря вращению Тектона, за горизонтом скрылся Мэндел, а
потом и Амарант, из открытого космоса ударил второй голубой луч,
встретившийся с идущим от Гаргантюа. Сколько Дари ни смотрела, она так и
не смогла разглядеть, откуда он пришел: луч становился вдали все тоньше,
пока не исчезал окончательно.
Новый световой стержень вошел в просверленный в коре Тектона туннель
и расширил его - но не постепенно, а разом, лишнее вещество буквально
выплеснулось оттуда. Узкие лучи красного и синего цвета ударили в
пространство из точки пересечения первых двух. В тот же самый момент из
глубины туннеля медленно выползли два серебристых шара.
Они выглядели совершенно одинаковыми, каждый, наверное, с километр в
поперечнике. Поднявшись над Тектоном, они неподвижно зависли, один под
другим, покачиваясь, как два прозрачных пузыря, наполненных ртутью.
Голубые лучи изменили цвет. Тот, который шел от Гаргантюа, стал
ярко-шафрановым, другой налился лилово-красным огнем. Пульсации,
пробегавшие по ним, участились. И когда это произошло, более высокий шар
двинулся вдоль лилово-красного луча с нарастающей скоростью. Какие-то доли
секунды, и он исчез. Дари так и не смогла сказать, ушел ли он из поля
зрения, мгновенно набрав огромную скорость, или же таинственным образом
растворился в пустоте. Едва он исчез, пропал и лилово-красный луч.
Второй шар все еще покачивался около Тектона. Через несколько
мгновений и он медленно пополз вдоль шафранового светового стержня. Но
двигался он лениво, как бы нехотя. Дари без особого труда следила за тем,
как серебряный пузырек ползет вдоль шафранового луча, словно металлический
паук, взбирающийся по собственной паутинке. На этот раз она не спускала
глаз со светящейся сферы.
А затем внезапно что-то случилось с ее зрением. Звезды вокруг яркого
шарика закачались и сдвинулись со своих мест. Сам шар исчез, став черным
пятном, вокруг которого звезды слились в какую-то кольцеобразную радужную
гроздь. На месте исчезнувшей сферы осталась чернильная точка, центр этого
сверкающего звездного кольца, которое продолжало подниматься по желтому
световому лучу.
Пока она разглядывала эту дыру в космосе, "Летний сон" совершил
головокружительный разворот и ринулся вперед с максимальным ускорением.
Дари услышала, как вскрикнул в пилотском кресле Ханс Ребка. Яркая
фиолетовая струя реактивного выхлопа прочертила звездное небо и двинулась
наперерез "Летнему сну".
Повернув голову. Дари увидела пикировавший на них космический корабль
с характерными тупыми обводами. Так строили только в Сообществе Зардалу.
На носу корабля внезапно распахнулись замаскированные бойницы.
Его мишенью был "Летний сон"! На таком расстоянии промахнуться
невозможно.
Дари с ужасом увидела, как лучевые пушки полыхнули огнем; еще
мгновение и их кораблик разлетится в пыль. Но случилось невероятное: лучи
бластеров отклонились от директрисы. Они прошли стороной, совершенно не
задев "Летний сон", и, искривившись в пространстве, притянулись к черной
сфере, висевшей на золотой нити.
Трассы выстрелов, продолжавшиеся светиться, словно огненные силовые
линии, соединили корабль Зардалу с поднимавшимся шаром, а затем начали
сокращаться. Звездолет медленно пополз к радужному кольцу, как будто
темная сфера сматывала в клубок яркие нити лучевого залпа.
Но корабль Зардалу не собирался сдаваться. Включив двигатель на
полную мощность и окутавшись ярко-фиолетовым пламенем, он попытался уйти
от темной сингулярности. Дари почти физически ощущала борьбу гигантских
сил, схватившихся в чудовищном поединке.
Космический корабль проигрывал. Захваченный кривизной поля, он
двигался вдоль скручивающихся силовых линий, сближаясь с поднимавшейся
сферой. А сама эта сфера двигалась все быстрее и быстрее. Дари показалось,
что эта черная пустота всосала в себя корабль Зардалу, а еще через
мгновенье она метнулась по темному шнуру вверх и исчезла.
"Летний сон" продолжил свой путь вокруг Тектона. Гаргантюа опустился
за горизонт, а вместе с ним исчезли все следы пульсирующего желтого луча.
- Не знаю, заинтересует ли это кого-нибудь, - сухой голос Ребки
заставил Дари очнуться и вспомнить, где она находится, - но я только что
посмотрел на хронометр. Пик Летнего Прилива был десять секунд назад. И мы
на орбите.
Дари повернулась, чтобы взглянуть на Тектон. Под ними тянулись
бесконечные темные облака, а за ними, из-за горизонта, вставал
серо-голубой шар Опала.
Летний Прилив! Он прошел. И оказался совсем не таким, каким она его
себе представляла. Она посмотрела на остальных, лежавших на полу кабины и
протиравших глаза, и ощутила ужасное разочарование. Все увидеть... и
ничего не понять! Это посещение Тектона во время Летнего Прилива ничего не
прояснило и оказалось напрасной тратой времени и человеческих жизней.
- Хорошей новостью является то, что мы вышли на орбиту, - снова
заговорил Ребка, и Дари по его голосу поняла, как он устал. - А плохой -
то, что кульбиты, которые нам пришлось выделывать несколько секунд назад,
истощили наш и без того небольшой запас энергии. За это нам, по-видимому,
следует благодарить Луиса Ненду и Атвар Х'сиал. Я понятия не имею, что там
происходило и что случилось с их кораблем, да и знать не хочу. Надеюсь,
Ненда и Х'сиал свое получили, но сейчас у меня нет времени думать об этом.
Я беспокоюсь о нас с вами. Без запаса энергии мы не сможем приземлиться на
Опале, Тектоне, или любой другой планете. Командор Перри пытается сейчас
рассчитать траекторию полета к Станции-на-Полпути. Если нам повезет, мы
сможем там пересесть на Пуповину.
"Пытается рассчитать траекторию, - подумала Дари. - Как он это
делает? У него же не осталось рук, только обожженные куски мяса".
Но он сделает это, руками или без них. Если бы у него была обожжена
нога, как у меня, он шел бы на ней. Бежал бы, если бы понадобилось. Ханс
Ребка говорит о везении, но пока его им явно не хватало. Им пришлось
добиваться всего собственными силами.
"Я больше никогда не буду подсмеиваться над Кругом Фемуса. Его жители
грязны, неприглядны, бедны и примитивны, но в Ребке и в Перри (и в других,
наверное, тоже) есть что-то такое, отчего все остальные граждане Альянса
кажутся рядом с ними какими-то полуживыми. В них есть воля к жизни,
упорство и бесстрашие".
А затем из-за анестезирующего и слегка дурманящего действия жидкости,
введенной ей Каллик, она начала погружаться в дремоту. Но Дари Лэнг
никогда не переставала размышлять, даже когда ей это очень хотелось. Вот и
сейчас ее мозг напомнил ей: "Пуповина. Мы отправляемся на Пуповину".
Самый незначительный артефакт Строителей. Так считала она, так
считали все. Ничего собой не представлявшее сооружение, игрушка по меркам
Строителей. Но именно в это место, на этот несущественнейший из всех
артефактов, и на это самое время, пик Летнего Прилива, указывали остальные
артефакты Строителей.
Почему? Почему не на такие поразительные сооружения, как Парадокс,
или Стражник, или Слон, или Кокон, или Линза?
"Да, здесь есть какая-то серьезная загадка, - подумала Дари, -
головоломка, над которой стоит покорпеть. Забудем, в какую кашу мы попали,
подумаем лучше об этой тайне. Я ничем не могу помочь Ребке или Перри, да
это и не нужно. Они сами обо мне позаботятся, так что давай-ка
поразмышляем. Подумаем о тех двух шарах, вылетевших из глубин Тектона. Как
долго они там находились? Почему они там были? Куда они отправились?
Почему они выбрали именно этот момент для своего появления и что заставило
черную сферу захватить с собой корабль Зардалу?"
Все эти вопросы остались без ответов. По мере того, как нейротоксин
Каллик разносился током крови по организму, Дари все глубже погружалась в
забытье. На размышления времени не оставалось. Пропали былые
сосредоточенность и энергия, мысли беспорядочно перескакивали с предмета
на предмет. Еще мгновенье, и ее поглотит наркотический сон.
Но в последний момент, за секунду до того, как ее разум растворился в
размытой пустоте, на Дари снизошло озарение. Она постигла суть Тектона и
Летнего Прилива! Теперь она понимала его назначение и, возможно, их роль
во всем этом. Она тянулась к этой мысли, стараясь ее удержать, закрепить в
своей памяти.
Поздно. Все еще продолжая бороться. Дари незаметно для себя
погрузилась в глубокий сон.
Ребка проснулся, как просыпаются беспокойные животные: мгновенно
вынырнул из крепкого сна и насторожился. И сразу же его охватила паника.
Он допустил роковую ошибку - позволил себе расслабиться. Кто
управляет кораблем?
Кроме него с этим мог справиться разве что Макс Перри, но с его
руками за рычаги не возьмешься. Они могут врезаться в Опал, упасть снова
на поверхность Тектона или затеряться в глубинах космоса.
Затем, еще не открыв глаз, он понял, что все в порядке.
Кораблем никто не управлял. В этом не было нужды. Он находился не на
"Летнем сне", вне всяких сомнений. Потому что не было невесомости. И его
не трясло и не швыряло в разные стороны, как бывает при входе в атмосферу.
Вместо этого он ощущал небольшую силу тяжести, создаваемую постоянным
ускорением, ускорение в несколько десятых "же", что указывало на капсулу,
движущуюся по Пуповине.
Он открыл глаза и вспомнил последние часы их полета. Они петляли
вокруг Станции-на-Полпути, как пьяные матросы, - самое жалкое сборище
людей и чужаков, которое когда-либо видели в системе Добеллии. Он
вспомнил, как до крови искусал губы и пальцы, чтобы не уснуть и не дать
глазам закрыться. Пять долгих часов он выслушивал почти бессвязные
указания Перри и как мог выполнял их, пока они тащились вдоль Пуповины. С
помощью крошечных вспомогательных двигателей системы ориентации (в которых
еще оставался небольшой запас энергии), он кое-как причалил к самому
большому причалу на Станции.
Он вспомнил, как они подходили к нему... позор для любого пилота. Это
заняло в пять раз больше времени, чем положено. И когда наконец,
подтверждая стыковку, на пульте вспыхнул зеленый огонек, он откинулся в
кресле и закрыл глаза, чтобы дать им немного отдохнуть.
А потом?
А вот потом в памяти у него пробел. Он огляделся по сторонам.
Наверное, он заснул в ту же самую секунду. Кто-то перенес его на
Станцию, а затем в пассажирский отсек капсулы. Его пристегнули ремнями
безопасности и оставили спать.
Он был здесь не один. В нескольких футах от него в легком гамаке
покачивался Макс Перри; его изуродованные руки лоснились от
восстановительного геля. Он был без сознания. За ним виднелась Дари Лэнг,
ее пышные каштановые волосы были зачесаны назад и завязаны на затылке.
Левая нога была оголена до колена, на обожженных ступне и лодыжке розовела
искусственная кожа. Она дышала тихо и легко, бормоча иногда что-то сквозь
сон, словно стараясь проснуться. Сейчас, когда с ее лица ушли тревога и
страх, она выглядела двенадцатилетней девочкой. Рядом с Дари лежала Джени
Кармел. Судя по всему, она находилась под действием транквилизаторов, хотя
видимых травм у нее не было.
Ребка посмотрел на свои часы: после Летнего Прилива прошло двадцать
три часа. Весь этот фейерверк на Тектоне и Опале благополучно ушел в
прошлое. А он на семнадцать часов выпал из жизни.
Он потер глаза и заметил, что лицо его больше не покрыто грязью и
копотью. Кто-то не только перенес его в капсулу, но и умыл его и переодел
в чистую одежду, а затем оставил спать дальше. Кто это сделал? Кто оказал
помощь Перри и Дари Лэнг?
Это вернуло его к самому первому вопросу: кто хозяйничал в лавке,
когда четверо из них лежали без сознания?
Он кое-как спустил ноги на пол и обнаружил, что не может расстегнуть
ремни безопасности, и даже после семнадцати часов отдыха пальцы его не
слушались. Если Дари Лэнг выглядела, как школьница, то он чувствовал себя
столетним инвалидом.
В конце концов Ребка освободился и покинул этот импровизированный
госпиталь. Сначала он хотел разбудить Перри и Лэнг (она все еще продолжала
что-то протестующе бормотать), но потом решил не делать этого. Перед
пересадкой искусственной кожи им почти наверняка дали общий наркоз.
С трудом одолев небольшую лесенку, он оказался в ходовой рубке.
Сквозь прозрачную крышу капсулы виднелась Станция-на-Полпути. И как бы
подтверждая, что капсула спускается на Опал, в отдалении висел Тектон,
сумрачный, закрытый темными облаками.
Десятиметровые стены рубки были сплошь покрыты экранами дисплеев. У
пульта управления сидел Джулиус Грэйвз, а по бокам у него расположились
Ж'мерлия и Каллик. Все они в задумчивом молчании следили за приборами.
Изображения на дисплеях показывали поверхность планеты... но это был Опал,
а не Тектон.
Ребка застыл на пороге и в ужасе уставился на экраны. Все это время
они думали только о Тектоне, совершенно забыв о том, что Опал также
испытал воздействие самого большого Летнего Прилива за всю историю
колонии. Лучи радаров, проникая сквозь облачный покров, показывали
огромные участки морского дна, обнаженного тысячелетним отливом. На
илистом дне повсюду виднелись мертвые гороподобные прудовики, раздавленные
собственным весом.
Другие кадры показывали Слинги, разрушенные волнами высотой в милю,
промчавшимися по поверхности океана, вздыбленные приливными силами.
Безучастный голос диктора говорил о жертвах: половина населения
планеты заведомо погибла, большинство - в последние двадцать четыре часа,
одна пятая пропала без вести. Но еще до того, как было полностью
подсчитано количество жертв, началось восстановление, и каждый житель
Опала участвовал в этой работе.
Из этих передач Ребке стало ясно, что людям на Опале дел хватает. Там
будет не до них.
Он прошел вперед и слегка похлопал Грэйвза по плечу. Советник
дернулся от этого прикосновения, повернулся в кресле и радостно
ухмыльнулся:
- Ага! Вернулся из Страны Снов! Как видите, капитан, - он ткнул худой
рукой вверх, а потом в сторону экранов, - наше решение провести Летний
Прилив на Тектоне, а не на Опале оказалось не таким уж неразумным.
- Если бы мы, советник, остались во время Летнего Прилива на
поверхности Тектона, мы бы превратились в пепел. Нам повезло.
- Нам повезло больше, чем вы думаете. И задолго до Летнего Прилива. -
Грэйвз указал на Каллик, которая одной лапкой манипулировала изображениями
на экранах дисплеев, а другой вводила данные в карманный компьютер. - По
словам нашего друга хайменопта, Опал пострадал сильнее Тектона. После
взлета Каллик каждую свободную минуту производила расчет энергетического
баланса. Она согласна с командором Перри: во время Великого Парада
поверхность Тектона должна быть гораздо более активной. Пока мы там
находились, эта энергия так и не была высвобождена полностью. Там работал
какой-то особый механизм накопления энергии приливных сил. Если бы не он,
планета стала бы непригодной для обитания задолго до того, как мы ее
покинули. А так вся эта бездна энергии пошла на достижение неизвестной
цели.
- Советник, Тектон и без того принес достаточно бед. Елена Кармел
погибла. Не исключено, что Атвар Х'сиал и Луис Ненда тоже погибли.
- Скорее всего.
- Рад это слышать. Не знаю, помните ли вы это, но они во время
Летнего Прилива были на орбите вокруг Тектона и пытались сбить нас. Они
получили по заслугам. Но почему вы так уверены, что они погибли?
- Дари Лэнг видела, как корабль Ненды потащило к Гаргантюа с
ускорением гораздо большим, чем то, которое могут выдержать люди или
кекропийцы. Их должно было просто расплющить.
- Двигатели корабля Ненды работали на полной мощности. Никакое
местное поле его бы не удержало.
- Капитан, если вы хотите поспорить по этому поводу, вам следует
поговорить с Дари Лэнг. Случившееся видела она, а не я.
- Она спит.
- Все еще? Когда Ж'мерлия стал перевязывать ей ногу, она снова
потеряла сознание, но ей давно уже полагалось бы проснуться. - Грэйвз
раздраженно мотнул головой. - Ладно, а вы чего хотите?
Ж'мерлия нерешительно тянул его за рукав, а рядом с ним возбужденно
подпрыгивала и свистела Каллик.
- Со всем возможным уважением. Советник, - Ж'мерлия опустился перед
ним на колени, - но Каллик и я не могли не слышать ваших слов капитану
Ребке... о том, что хозяин Ненда и Атвар Х'сиал покинули Тектон, а затем
их потащило в Гаргантюа и раздавило ускорением.
- К Гаргантюа, мой лотфианский друг. Возможно, даже не к самому
Гаргантюа. Профессор Лэнг очень на этом настаивала.
- Приношу свои извинения, я, конечно, должен был сказать к Гаргантюа.
Уважаемый советник, возможно ли Каллик и моей ничтожной персоне на
несколько минут оторваться от выполнения своих обязанностей?
- О, конечно, идите. И не раболепствуйте, вы же знаете, я это
ненавижу. - Грэйвз махнул рукой и, когда чужаки направились на нижний
уровень капсулы, обернулся к Ребке: - Ну, капитан, если только вы не
хотите снова свалиться и заснуть, я предлагаю тоже сойти вниз и
посмотреть, как обстоят дела с командором Перри и профессором Лэнг.
Времени у нас достаточно. Пуповина еще несколько часов не позволит нам
сойти на Опал. А наша официальная работа в Добеллии завершена.
- Ваша - возможно. Моя - нет.
- Будет закончена очень скоро, капитан. - Ухмыляющийся скелет был,
как всегда, раздражающе небрежен и самоуверен.
- Вы даже не знаете, в чем состоит моя настоящая работа.
- Чет, знаю. Вы были посланы выяснить, что неладно с командором
Перри, понять, что удерживает его в Добеллии на этой тупиковой работе... и
вылечить его.
Ребка опустился в кресло перед приборной доской.
- Какого дьявола? Откуда вы все это знаете? - В голосе его звучало
скорее недоумение, чем раздраженность.
- Из вполне очевидного источника... от командора Перри. У него есть
друзья и свои источники информации в правительстве Круга Фемуса. Он узнал,
зачем вас сюда послали.
- Тогда он должен также знать, что я ничего не выяснил. Я же сказал,
что мое задание не выполнено.
- Неверно. Ваша официальная работа почти завершена. Осталось сделать
совсем немного. Видите ли, капитан, я знаю, что случилось с Максом Перри
семь лет назад. Я подозревал это до того, как мы прибыли на Тектон, и
подтвердил это, когда расспрашивал командора под воздействием
транквилизаторов. Все, что для этого потребовалось - задавать правильные
вопросы. И теперь я знаю, что делать. Доверьтесь мне и послушайте.
Джулиус Грэйвз выбросил свое длинное тело из кресла и подошел к
монитору. Он вытащил из кармана мемоячейку размером с кусочек сахара и
вставил ее в гнездо.
- Конечно, это только запись. Но вы узнаете голос, хотя он и звучит
значительно моложе теперешнего. Я отослал память Перри на семь лет назад.
Это только фрагмент. Нет смысла делать глубоко личные страдания общим
достоянием.
...Эми даже в такую жару оставалась глупенькой и проказливой. Смеясь,
она побежала впереди меня назад к аэрокару, который должен был отвезти нас
обратно к Пуповине. До него оставалось всего лишь несколько сот метров, но
я уже устал.
- Эй, помедленней. Я ведь тащу все снаряжение.
Она крутанулась в пируэте, дразня меня.
- О, Макс, давай не отставай. Учись развлекаться. Тебе же не нужно
все это барахло. Брось его. Никто не заметит, что его нет.
Я невольно улыбнулся... несмотря на усиливающийся шум и то, что я
взмок от пота. На Тектоне было очень жарко.
- Не могу я этого сделать, Эми... это государственное имущество. За
него надо отчитываться. Подожди меня.
Но она только рассмеялась. И, пританцовывая, побежала прочь... на
странную площадку, над которой дрожал от жара воздух, на хрупкую мерцающую
почву Летнего Прилива...
Прежде чем я успел подойти к ней поближе, она исчезла. Просто так...
в какую-то долю секунды. Ее проглотил Тектон. Все, что мне осталось, это
боль...
- Там есть еще дальше, но это уже ничего не добавляет. - Грэйвз
остановил запись. - Ничего такого, о чем нельзя догадаться. Эми погибла в
расплавленной лаве, а не в кипящей грязи. Макс Перри снова увидел этот
дрожащий от жара воздух там, в Пятиконечной впадине... но не успел спасти
Елену Кармел.
Ханс Ребка пожал плечами.
- Даже если вы узнали, что загнало Макса Перри в его скорлупу, это
ведь не самая трудная часть моей работы. Предполагается, что я должен его
вылечить, а я не знаю, с чего начать.
Ребка понимал, что ощущение провала и бессилия - явление временное,
всего лишь побочное следствие его усталости после дней напряжения, но это
не делало его менее реальным.
Он уставился на один из дисплеев, где был виден перевернувшийся вверх
дном Слинг, расколотый волнами. Все, что можно было разглядеть, это черную
скользкую грязь, из которой беспорядочно торчали спутанные корни. Вряд ли
кто-нибудь уцелел, когда этот Слинг перевернулся.
- Как? - продолжал он. - Как вытянуть человека из семилетней
депрессии? Я этого не знаю.
- Конечно, не знаете. Это моя специальность, а не ваша. - Грэйвз
резко повернулся и направился к лестнице. - Пойдемте, - бросил он через
плечо. - Пора посмотреть, что происходит внизу. По-моему, эти несносные
чужаки затевают мятеж, но сейчас мы не будем обращать на них внимания.
Сейчас нам надо поговорить с Максом Перри.
Кажется, Грэйвз снова сходил с ума. Ребка вздохнул. Где же те добрые
старые дни, когда он летел сквозь тучи Тектона и гадал, переживут ли они
следующий порыв ветра? Следом за Грэйвзом он спустился вниз, на
пассажирский уровень капсулы.
Ж'мерлии и Каллик нигде не было видно.
- Говорю вам, - сказал Грэйвз, - они внизу, в грузовом трюме. Эти
двое точно что-то задумали. Помогите мне тут, я один не справлюсь.
С помощью недоумевающего Ребки советник перенес сначала Макса Перри,
а затем Джени Кармел на верхний уровень капсулы. Дари Лэнг, все еще что-то
бормотавшую, оставили внизу, по-прежнему в ремнях безопасности.
Грэйвз посадил Макса Перри и Джени Кармел в кресла лицом друг к другу
и закрепил их в этом положении.
- Подложите еще бинтов под ремни, - сказал он Ребке. - Смотрите не
коснитесь обожженных рук Перри... и помните, я не хочу, чтобы кто-то из
них смог освободиться сам. Я вернусь через минуту.
Грэйвз в последний раз спустился вниз. Когда он вернулся, в правой
руке у него были два струйных шприца для подкожных инъекций.
- Дари Лэнг просыпается, - сказал он, - но сначала позаботимся об
этих. Это не займет много времени. - Он сделал укол Перри, а затем Джени
Кармел. - Теперь можем начинать. Раз, два, три...
Укол подействовал очень быстро. Не успел Грэйвз сосчитать до десяти,
как Перри вздохнул, помотал головой и медленно открыл глаза. Безучастным
тусклым взглядом он обвел помещение и вдруг увидел Джени Кармел. Он
застонал и снова закрыл глаза.
- Вы проснулись, - укоризненно произнес Грэйвз, - так что не
пытайтесь заснуть снова. У меня проблема, и мне нужна ваша помощь.
Перри потряс головой, не открывая глаз.
- Через несколько часов мы прибудем на Опал, - продолжал Грэйвз, - и
жизнь начнет приходить в норму. Но на мне лежит ответственность за
реабилитацию Джени Кармел. Вскоре, начнутся официальные слушанья дела на
Шасте и на Миранде, но они не должны помешать программе реабилитации. Она
начнется немедленно. Смерть Елены Кармел чрезвычайно осложняет эту
программу. Я считаю, что для Джени будет просто гибельным вернуться сейчас
до того, как она начнет выздоравливать, на Шасту, полную воспоминаний о
сестре. С другой стороны, сам я должен вернуться на Шасту, а затем
отправиться на Миранду для участия в официальных слушаниях дела о
геноциде.
Он замолчал. Перри все еще не открывал глаз.
Грэйвз наклонился вперед и понизил голос:
- Это ставит передо мной два вопроса. Где должна начаться
реабилитация Джени Кармел? И кто будет следить за процессом реабилитации,
когда меня не будет рядом?
Мне потребуется ваша помощь, командор. Я решил, что программа
реабилитации Джени Кармел начнется на Опале. И я собираюсь назначить вас
ее опекуном на время этого процесса.
Наконец Грэйвз пробился через безразличие Перри. Тот дернулся, едва
не порвав ремни. Его налитые кровью глаза широко раскрылись.
- Какого черта! Что это вы несете?
- По-моему, я выражаюсь достаточно ясно, - улыбнулся Грэйвз. - Но я
могу повторить. Джени останется на Опале еще по крайней мере на четыре
месяца. Вы будете отвечать за ее благополучие, пока она здесь.
- Вы не имеете права.
- Боюсь, вы ошибаетесь. Спросите капитана Ребку, если мне не верите.
В подобных ситуациях член Совета имеет право решать, как проводить срочную
реабилитацию. И обязать любого помогать этому. Включая вас.
Перри яростно поглядел на Ребку, потом снова на Грэйвза.
- Я не стану делать это. У меня есть своя работа... работа,
занимающая все мое время. А ей нужен специалист. Я понятия не имею, как
справляться с такими проблемами.
- Вы, несомненно, научитесь. - Грэйвз кивнул в сторону соседнего
кресла, где после меньшей дозы стимулятора медленно просыпалась Джени. -
Она начинает нас слышать. В качестве первого шага можете рассказать ей об
Опале. Вспомните, командор, она никогда не бывала на нем. А он на какое-то
время станет ее домом. О нем вы знаете вполне достаточно.
- Подождите! - Перри старался освободиться от ремней и обращался к
Грэйвзу, который уже выпроваживал Ребку из помещения. - Мы же привязаны.
Не оставляйте нас так. Поглядите на нее.
Джени Кармел не делала никакой попытки выбраться из своих ремней;
слезы текли по ее бледным щекам, а она как зачарованная глядела на
изувеченные руки Перри.
- Извините, - бросил через плечо Грэйвз, когда они с Ребкой стали
спускаться на нижний уровень капсулы. - Мы обсудим это позднее, сейчас не
могу. Нам с капитаном Ребкой необходимо срочно кое о чем позаботиться там
внизу. Мы вернемся.
Ребка подождал, пока они не отошли достаточно далеко, а затем спросил
Грэйвза:
- Вы серьезно намереваетесь так поступить?
- Я говорил абсолютно серьезно.
- Ничего не получится. Джени Кармел еще ребенок. Раз Елена умерла,
она тоже не захочет жить. Вы же знаете, насколько близки они были, как
боялись расстаться, предпочитая умереть, лишь бы их не разлучили. А Перри
сам сдвинутый. Он не сможет присматривать за ней.
Джулиус Грэйвз остановился на нижней ступеньке лестницы. Он обернулся
и поднял глаза на Ханса Ребку. Вопреки обыкновению лицо его не дергалось.
- Капитан, когда мне понадобится человек, чтобы поднять перегруженный
космический корабль с разряженными батареями, вроде "Летнего сна", с
разваливающейся на куски планеты, я обращусь к вам. Вы отлично
справляетесь с работой... со своей работой. Сделайте одолжение, допустите,
что можно то же самое сказать и обо мне. Неужели нельзя представить, что я
умею хорошо делать свою работу?
- Но это же не ваша работа.
- Это только доказывает, капитан, как мало вы знаете об обязанностях
члена Совета. Поверьте, то что я делаю - сработает. А может, вы хотите
пари? Я утверждаю, что Макс Перри и Джени Кармел имеют больше шансов
вылечить друг друга, чем вы, я или кто бы то ни был другой. Как вы
заметили, она всего лишь ребенок, которому нужна помощь... А Перри -
взрослый мужчина, отчаянно нуждающийся в том, чтобы помочь кому-то. Он
наложил на себя семилетнюю епитимью за свой грех, за то, что разрешил Эми
поехать с ним на Тектон во время Летнего Прилива. Неужели вы не понимаете?
То, что он сжег руки, пытаясь спасти Елену, поможет его душевному
состоянию. Теперь у него появилась возможность получить отпущение грехов.
Так что ваша работа на Опале закончена. Вы можете ехать хоть сегодня. С
Перри все будет хорошо. - Грэйвз щелкнул пальцами и протянул Ребке руку: -
Хотите пари? Назовите ваш заклад.
Раздавшийся сбоку сердитый голос избавил Ребку от необходимости
отвечать.
- Не знаю, кого за это благодарить, и знать не хочу. Черт возьми,
освободите меня! Мне надо работать!
Это пришедшая в себя Дари Лэнг пыталась высвободиться из ремней. От
застенчивого ученого-теоретика, прибывшего не так давно на Опал, осталось
немного, однако практической сноровки ей по-прежнему не хватало. Силясь
расстегнуть ремни, она так их запутала, что теперь висела вниз головой и
едва могла шевелить руками.
- Оставляю ее вам, капитан, - неожиданно сказал Грэйвз. - Пойду
искать Каллик и Ж'мерлию.
Он нырнул в люк у боковой стенки помещения и исчез из виду.
Ребка подошел к Лэнг и стал распутывать ее ремни. Он все меньше и
меньше понимал, что происходит. После их спасения с Тектона, все кроме
него должны были расслабиться, а вместо этого, как оказалось, у всех
появились какие-то новые проблемы. Дари Лэнг явно была в ярости и куда-то
торопилась.
Он протянул руку, подергал за один конец ремней, потом дернул за
другой. Результат оказался превосходным. Ремни развязались, и Дари Лэнг
тут же оказалась на полу. Он помог ей встать и был награжден удивительной
смущенной улыбкой.
- Ну, почему же я не смогла сделать это сама? - Она испытующе
наступила на больную ногу, пожала плечами и наступила сильнее. -
Последнее, что я помню, это как мы достигли Пуповины, и Грэйвз с Каллик
делали мне перевязку. Долго я спала? Когда мы доберемся до Опала?
- Не знаю, сколько ты спала, но со времени Летнего Прилива прошло
двадцать три часа. - Ребка посмотрел на часы. - Уже почти двадцать четыре.
Мы должны прибыть на Опал через пару часов. Если сможем приземлиться. Им
там очень сильно досталось. Но торопиться некуда. У нас на борту полно еды
и питья. В этой капсуле мы можем жить недели... можем даже, если
понадобится, вернуться по Пуповине на Станцию-на-Полпути и оставаться там
неопределенное время.
- Не пойдет, - покачала головой Дари. - У меня нет времени ждать. Я
пришла в сознание всего несколько минут назад и все это время проклинаю
того, кто накачал меня наркотиками. Нам нужно спуститься на Опал, и там ты
достанешь мне космический корабль.
- Чтобы отправиться домой? Что за спешка? Разве кто-то на Вратах
Стражника знает, когда ты должна вернуться?
- Никто не знает. - Она взяла Ханса Ребку за руку и, опираясь на
него, двинулась к миниатюрному камбузу капсулы. Там она села и не спеша
налила себе горячего питья. Наконец она повернулась к нему.
- Ты меня не так понял, Ханс. Я не собираюсь на Врата Стражника. Я
собираюсь на Гаргантюа. И мне нужна помощь, чтобы туда добраться.
- Надеюсь, ты не ждешь ее от меня? - Ребка посмотрел в сторону, все
еще ощущая прикосновение ее пальцев. - Видишь ли, я знаю, что корабль
Ненды затянуло туда и они погибли. Не хочешь же ты тоже погибнуть?
Гаргантюа - это газовый гигант, замороженный мир. Мы там жить не можем. И
кекропийцы тоже.
- Я не говорила, что корабль и сфера отправились прямо на Гаргантюа.
Я так не думаю. По-моему, место, которое мне нужно, это одна из лун
Гаргантюа. Но этого я не узнаю, пока не доберусь туда.
- Доберешься туда и что? Отыщешь пару трупов? Кого интересует, что
случилось с их телами? Атвар Х'сиал бросила тебя умирать, она и Луис Ненда
бросили Каллик и Ж'мерлию. Если даже они живы (а ты говоришь, что нет), то
не заслуживают помощи.
- Согласна. И я собираюсь последовать за ними вовсе не из-за этого. -
Дари передала чашку Ребке. - Успокойся, Ханс. Выпей это и послушай меня. Я
знаю, люди из Круга Фемуса считают всех жителей Альянса непрактичными
мечтателями, так же, как мы считаем всех вас грубыми крестьянами, которым
лень умываться...
- Ха!
- Но мы провели друг с другом уже достаточно времени... Достаточно,
чтобы понять, что и то, и другое суждения просто чушь. Ты знаешь, что я,
по крайней мере, умею наблюдать. Я ничего не выдумываю. То, что я сейчас
расскажу, я видела, а не придумала. Все остальные могут упустить смысл
происходящего, но я уверена, что ты сделаешь правильные выводы. Помни...
сначала выслушай, потом подумай, потом реагируй... а не наоборот. - Она
пододвинулась к Ребке, сев так близко, что ему ничего не оставалось, кроме
как выслушать ее.
- Когда мы вырвались из облачного слоя Тектона, вы были слишком
заняты пилотированием, чтобы оглядываться, а всех остальных в кабине
ослепил свет Мэндела и Амаранта. Поэтому никто не увидел того, что видела
я: в Тектоне открылся туннель, очень глубокий. И оттуда появились два
объекта. Один из них улетел куда-то далеко, перпендикулярно плоскости
галактики. Я почти сразу же потеряла его из виду. Вы видели второй. Он
полетел к Гаргантюа, и корабль Луиса Ненды унесло вместе с ним. Это очень
важно, но главное в другом! Все говорили, что Тектон никогда не был перед
Летним Приливом таким спокойным. Знаю, находясь там, внизу, мы считали его
очень бурным. Но это было не так. Макс Перри постоянно твердил: "Куда
девается вся эта энергия?"
Что ж, теперь мы знаем ответ. Она преобразовывалась и накапливалась,
и когда наступил заданный час, недра Тектона раскрылись и извергли два
тела... два космических корабля. Если подумать хорошенько, это были именно
корабли.
Я видела, как это произошло, и меня осенило: я нашла ответ на вопрос,
над которым, билась много месяцев, еще на Вратах: "Почему Добеллия?"
Я имею в виду, почему для такого важного события выбрано такое
незначительное место?
Мысль посетить Добеллию родилась у меня, когда я рассчитала время и
место схождения сигналов, распространяющихся от всех артефактов. Решение
было однозначным: Тектон во время Летнего Прилива. Но когда я высказала
это предположение, все специалисты Альянса посмеялись надо мной. Они
говорили: слушайте. Дари, мы согласны с тем, что в системе Добеллии есть
артефакт - Пуповина. Но это такая мелочь! В ней все понятно, нет ничего
таинственного или опасного. Нелепо думать, что вся активность Строителей
сосредоточена на таком второсортном сооружении, в такой заброшенной и
несущественной части галактики... прости, Ханс, но я цитирую; именно так
думают в Альянсе о мирах Круга Фемуса.
- Не извиняйся, - пожав плечами, угрюмо ответил он. - Мы и сами о них
так думаем, и тем не менее живем здесь. Попробуй как-нибудь провести пару
дней на Тойфеле... если выдержишь.
- Ну, так вот, что бы они ни говорили о Круге Фемуса и Пуповине, с
данными статистического анализа никто спорить не мог. Более того, они сами
повторили мои расчеты и обнаружили, что все указывает на Добеллию и на
Тектон во время Летнего Прилива. Им пришлось со мной согласиться. Беда
была в том, что и я согласилась с ними. Не было никакого особого смысла в
том, что местом какого-то важного события оказывается Добеллия. Я сама
написала в своем каталоге в разделе "Пуповина": "...один из самых простых
и наиболее понятных артефактов Строителей". Эти люди возвращали мне мои
собственные слова.
Поэтому я была так озадачена, когда прилетела сюда. Я все еще
недоумевала, когда ты вел корабль сквозь облака, пытаясь увезти нас с
Тектона целыми и невредимыми. Я не видела никакого смысла в том, что
Добеллия оказалась точкой схождения.
И вдруг я увидела, как пульсирующий светящийся луч протянулся от
Гаргантюа к Тектону, и его недра разверзлись. Прежде чем потерять
сознание, я поняла, что все мы упускали из вида нечто вполне очевидное.
Во всех галактических справочниках говорится примерно одно и то же:
"Добеллия является одним из чудес природы в этом рукаве галактики". Их
авторы не устают изумляться: "Разве не удивительно, что взаимодействие
гравитационных полей Амаранта, Мэндела и Гаргантюа бросило Добеллию на
такую тонко сбалансированную орбиту... орбиту, расположенную таким
образом, что один раз в триста пятьдесят тысяч лет все звезды и планеты
этой системы выстраиваются в одну линию точно во время Летнего Прилива?
Разве это не поразительно?"
Да, это поразительно... если этому поверить. Но можно взглянуть на
все это иначе. Пуповина - не единственный артефакт в системе. Добеллия
сама является артефактом! Вся целиком. - Захваченная своими мыслями. Дари
снова потянула Ребку за руку. - Вся она была создана Строителями, была
рассчитана ими таким образом, чтобы один раз в каждые триста пятьдесят
тысяч лет Мэндел, Амарант и Гаргантюа приближались к Тектону и заряжали
его приливной энергией. А что-то внутри Тектона всю эту энергию должно
улавливать и использовать.
До того как я прилетела на Тектон, мне казалось, что там могут
оказаться сами Строители... что они, может быть, даже появятся во время
этого Летнего Прилива. Но это оказалось не так. Великий Парад послужил
спусковым крючком для отправления этих сфер... кораблей... или не знаю
чего... из Добеллии. Я не знаю, куда отправился первый шар... судя по
тому, как это выглядело, куда-то за пределы галактики. Но у нас достаточно
информации, чтобы проследить за вторым, тем, который, полетел к Гаргантюа.
И если мы хотим побольше узнать о Строителях, мы и сами должны туда
отправиться.
И поскорее! Пока не завершились события, происходящие сейчас около
Гаргантюа. Иначе нам придется еще триста пятьдесят тысяч лет ждать второго
шанса.
Дари сделала паузу, и Ребка задал наконец вопрос, который давно
вертелся у него на языке:
- Ты предполагаешь, что Тектон открывается и из него что-то вылетает
при каждом Великом Параде?
- Разумеется. Это является целью Великого Парада планет... он
является спусковым механизмом и обеспечивает энергию, необходимую, чтобы
вскрыть недра Тектона. И когда Тектон открывается...
Но теперь настала очередь Ребки:
- Дари, я не теоретик. Но ты не права. Если хочешь доказательств,
пойди и поговори с Максом Перри.
- Он не видел того, что произошло, когда мы покинули Тектон.
- Я тоже не смотрел туда. У нас с Максом были на уме совсем другие
вещи. Но когда я впервые прибыл на Опал, я кое-что узнал относительно
истории этого дублета.
Историю Опала изучать труднее, потому что на нем нет постоянной суши.
Но Перри показал мне анализы окаменелостей с Тектона. В первые годы
колонизации Добеллии его изучали, потому что хотели узнать, достаточно ли
стабильна поверхность, чтобы выжить там во время Летнего Прилива.
Она оказалась непригодной для людей... мы это испытали на себе.
Однако на Тектоне уже была жизнь - в течение сотен миллионов лет, задолго
до того, как планета вышла на свою нынешнюю орбиту. И любое недавнее
вскрытие глубин Тектона... вроде того, которое ты видела... проявилось бы,
как аномалия в осадочных породах.
Он потянулся к управлению дисплеями и включил картину звездного неба
над капсулой. Мэндел и Амарант были видны оба, все еще огромные, но уже не
такие яркие. При мысли о том, что в ближайший год они будут только
убывать, сразу стало как-то легче. По мере того, как эти звездные братья
становились тусклее, справа в небе все ярче разгорался Гаргантюа. Но
планета-гигант уже давно прошла свой периастрон, и ее оранжево-коричневый
диск заметно уменьшился. Ни на Гаргантюа, ни на его спутниках ничто не
указывало на источник того слепящего луча. Тектон висел над капсулой,
поверхность его была темной и мирной.
- Видишь ли. Дари, ни в одном из слоев осадочных пород Тектона нет
свидетельств глубоких пертурбаций, сопоставимых с теми, какие видела ты.
Ни три года назад, ни триста лет, ни триста пятьдесят тысяч. Глубины
Тектона были скрыты от глаз на протяжении всей прослеживаемой истории его
поверхности. А это по крайней мере пять миллионов лет.
Он ожидал, что Дари будет подавлена его возражениями. Но она ответила
ему еще уверенней, чем прежде:
- Ну, значит, этот Великий Парад был особенным. Тем важнее выяснить,
почему. Ханс, разреши мне подвести итог. Ты можешь хоть завтра вернуться к
своей работе в Круге Фемуса. Но я на Врата Стражника не вернусь. Пока не
вернусь. Я должна продолжить исследования и взглянуть на Гаргантюа. Я не
могу, потратив всю свою сознательную жизнь на изучение Строителей и
прилетев сюда, просто все прекратить сейчас, когда след еще горячий.
Возможно, Строителей около Гаргантюа нет...
- Я уверен, что их там нет. Их бы обнаружили, когда впервые
исследовали систему Мэндела.
- Но что-то там есть. Сфера, захватившая корабль Ненды, покинула
Тектон не просто так. Она куда-то отправилась. Я должна найти корабль и
поспешить туда. Иначе я потеряю их след окончательно.
Сама того не замечая, она все сильнее сжимала его руку.
- Дари, ты не можешь просто взять и броситься к Гаргантюа. Только не
одна. Иначе ты просто убьешь себя. Внешняя часть системы Мэндела сурова и
холодна. Перед ней пасуют даже опытные исследователи. А ты, пришедшая из
уютного цивилизованного мира, такого как Врата Стражника...
Ханс Ребка замолк на полуслове. Сначала он попался в ее хитроумную
ловушку и получил полную порцию нейрофореза. Затем она оттащила его в
пещеру за водопадом и ухаживала за ним и заботилась о нем так, как никто
никогда о нем не заботился. А теперь она снова заманивает его в ловушку.
Ему следует быть осторожнее и не связывать себя никакими обещаниями.
- Я не знаю, где найти корабль, - сказал он. - Просить его на Опале
бесполезно: после Летнего Прилива они и так еле-еле концы с концами
сводят. Но я поспрашиваю людей и посмотрю, что можно сделать.
Дари отпустила его руку, но только потому, что ее мысли перешли на
другой предмет. Ее хватку прервало раздавшееся с лестницы покашливание. В
помещении снова появился Джулиус Грэйвз. За ним шли Ж'мерлия и Каллик.
Грэйвз пропустил Ж'мерлию вперед.
- Давай. Говори сам... это твоя речь. - Он повернулся к Хансу Ребке.
- Я говорил вам, что у них на уме какая-то проделка. И я сказал им, что
такого рода вещи я не решаю, хотя свое мнение обо всем этом у меня есть.
Ж'мерлия колебался, пока не получил крепкий тычок одним из острых
локотков Каллик, сопровождаемый свистящим шипением, похожим на что-то
вроде: "с-с-скажи".
- Обязательно. Уважаемый капитан, - Ж'мерлия собрался склониться
перед Ребкой, но его остановило угрожающее рычание Грэйвза, - уважаемые
человеки! Хайменоптка Каллик и я оказались перед очень серьезной
проблемой. Мы просим вашей помощи, хотя ничем ее не заслужили. Мы бы не
обращались к вам, если бы видели какую-то возможность сделать все, не
прося вас помочь. Мы уже были для вас обузой. По правде говоря, нашими
глупыми действиями на планете Тектон мы поставили под угрозу жизни всех...
На этот раз он заработал от Грэйвза и рычание, и толчок в бок.
- Переходи к делу!
- Конечно, уважаемый Советник. - Ж'мерлия пожал плечами в каком-то
почти человеческом жесте извинения. - Дело в том, достопочтенный капитан,
что хайменоптка Каллик и моя ничтожная особа считали, покидая Тектон, что
Луис Ненда и Атвар Х'сиал погибли или решили... имея на это полное
право... что не хотят больше пользоваться нашими услугами. Обе эти
возможности глубоко нас огорчали, но у нас не было выбора - мы должны были
принять их как данность. Сейчас нам следовало бы вернуться в свои родные
миры и искать новых хозяев. Однако несколько минут назад мы услышали, что
наши хозяева Луис Ненда и Атвар Х'сиал вырвались с поверхности Тектона.
- Это верно. - Ребка посмотрел на Дари. - Но профессор Лэнг видела,
что случилось потом. Ненда и Атвар Х'сиал погибли.
- Я знаю, что вы так считаете. Но Каллик указывает, что, возможно,
этого не произошло. Она делает замечание, что если их космический корабль
ускорялся под воздействием гравитационных сил, находящиеся внутри существа
не испытали бы на себе никаких перегрузок... они находились бы в
невесомости. Тогда их унесло живыми к Гаргантюа, против их воли, и,
возможно, им нужна помощь. А в этом случае, прямой долг хайменоптки Каллик
и моей ничтожной особы последовать за ними. Они наши владельцы. Самое
меньшее, что мы можем сделать, это не покинуть систему Мэндела, пока не
убедимся, что они не хотят или не могут воспользоваться нашими услугами. И
поэтому мы просим вас учесть все эти факты и со всем вниманием к
возможности того, что... ох!
Ж'мерлия получил еще один тычок от Каллик, а желтый кончик ядовитого
жала хайменоптки коснулся одного из задних суставов Ж'мерлии.
Он вздрогнул и скакнул на шаг вперед.
- Знаете ли вы, Ж'мерлия, - рассудительно произнес Грэйвз, - что
профессор Лэнг была какое-то время убеждена, будто вы не способны к
самостоятельному мышлению и речи? Теперь она, вероятно, жалеет, что
ошибалась.
- Прошу прощения. Советник. Я привык переводить мысли, а не
придумывать их. В заключение скажу, что хайменоптка Каллик и я обращаемся
к вам с просьбой одолжить нам какой-нибудь корабль и просим разрешения нам
последовать за нашими хозяевами, Нендой и Атвар Х'сиал, к Гаргантюа или
туда, куда ведет их след.
- Нет, - сразу ответил Ребка, - определенно нет. Я отвергаю вашу
просьбу. На Опале все заняты восстановительными работами; им некогда
возиться с вашей экспедицией.
Каллик энергично защелкала и зачирикала
- Но в этом не будет необходимости, - сказал Ж'мерлия. - Как
указывает хайменоптка Каллик, нам не надо спускаться на Опал. Есть
доступный космический корабль - "Летний сон". Он находится на
Станции-на-Полпути. К нему будет легко вернуться и восполнить запасы его
энергии. На Станции мы найдем нужные запасы провизии. Каллик и я уверены,
что сможем управлять этим кораблем.
- С одним дополни тельным пассажиром, - вмешалась Дари Лэнг. - Я лечу
с вами.
Ребка вспыхнул:
- Ты покалечена. Ты слишком больна, чтобы лететь.
- Ерунда. Я поправлюсь по пути на Гаргантюа. Ты хочешь сказать, что
обожженная нога помешала бы тебе выполнять свою работу, если бы ты
оказался на моем месте?
- "Летний сон" не является собственностью Добеллии. - Ребка не стал
отвечать на ее вопрос и попытался подойти с другой стороны. - Не в моей
власти и не во власти Макса Перри разрешить вам использовать этот корабль.
- Мы с этим согласны. - Ж'мерлия вежливо кивнул, - разрешение,
конечно, должно исходить от Джени Кармел, являющейся его владелицей.
- А почему вы думаете, что она даст вам свое разрешение?
Джулиус Грэйвз тихо кашлянул.
- По правде говоря, капитан Ребка, я уже обсудил этот вопрос с бедной
Джени. Она говорит, что даже слышать не хочет об этом корабле. Он ваш, на
столько времени, сколько вы захотите им пользоваться.
Ребка уставился на советника. Почему, собственное, все решили, что он
собирается с ними лететь?
- И все-таки, нет, советник. При чем здесь то, что мы можем достать
корабль. Не вижу никакой разницы.
Ж'мерлия наклонил голову и склонился совсем низко, а Каллик
разочарованно засвистела. Джулиус Грэйвз кивнул и тихо произнес:
- Безусловно, это решение принимать вам, капитан. Но не будете ли вы
так любезны поделиться со мной ходом своих размышлений?
- Разумеется. Разрешите начать с вопроса. Вы знаете Луиса Ненду и
Атвар Х'сиал. Отправились бы вы на Гаргантюа искать их тела?
Позиция Ребки была для него самого вполне ясной. Сама мысль о том,
что надо разыскивать людей, которые пытались тебя убить, представлялась
ему нелепой... Если только ты сам не собираешься убить их.
- Мне отправиться на Гаргантюа? - Грэйвз поднял брови. - Конечно,
нет. Во-первых, я обязан вернуться на Миранду. Моя работа здесь выполнена.
Вдобавок, я считаю Атвар Х'сиал и Луиса Ненду опасными преступниками. Если
я полечу на Гаргантюа, чего я делать не собираюсь, так как считаю их
мертвыми, то лишь для того, чтобы их арестовать.
- Очень хорошо. Я думаю точно так же, советник, знаете ли вы, как
Луис Ненда управлял ею? - Ребка указал на Каллик. - Я вам расскажу. Кнутом
и уздой. Он говорил, что Каллик его ручное животное, но никто так с
любимцем не обращается. Она не была равной ему и не была его любимцем. Она
забитая, униженная и легкозаменяемая рабыня. Он запросто бросил ее умирать
на Тектоне. До приезда на Опал Каллик почти не понимала человеческой речи,
но только потому что он лишил ее возможности учиться. И все-таки именно
Каллик сделала все расчеты, показывающие что во время Летнего Прилива
произойдет уникальное событие. Это сделала она, а не Ненда! Она
несравненно сообразительнее его. Разве не так?
- Совершенно верно. - На губах Джулиуса Грэйвза блуждала легкая
улыбка. - Пожалуйста, продолжайте.
- Не лучше положение и Ж'мерлии. С ним обращались как с вещью! Вы
специалист по этике, и я удивлен, что вы не заметили этого раньше всех.
Атвар Х'сиал превратила Ж'мерлию в ничто. Теперь он говорит свободно...
- Можно сказать и так.
- Но когда кекропийка была рядом, Ж'мерлия боялся слово сказать. Он
был абсолютно пассивным. Все, что он делал, это передавал нам ее мысли. У
него есть разум, но ему никогда не разрешалось им пользоваться. Как вы
считаете, советник, сделали Луис Ненда и Атвар Х'сиал что-нибудь, чтобы
заслужить такую преданность?
- Не сделали.
- И разве позволительно так обращаться с такими разумными и
рассудительными существами, как Ж'мерлия и Каллик? Чтобы все их действия
так жестоко контролировались?
- Это не только не позволительно, капитан, это нетерпимо. И я очень
рад, что у нас с вами совершенно одинаковые взгляды. - Джулиус Грэйвз
повернулся к ожидавшим решения чужакам. - Капитан Ребка согласен. Вы
взрослые разумные существа, и капитан говорит, что контроль над вашими
действиями совершенно недопустим. Поэтому мы не можем диктовать вам, как
поступать. Если вы хотите взять корабль и искать Луиса Ненду и Атвар
Х'сиал, вы имеете на это полное право.
- Эй, подождите минутку! - Ребка увидел ухмылку на лице Джулиуса
Грэйвза и услышал торжествующий свисток Каллик. - Я этого не говорил!
- Сказал, Ханс. - Дари Лэнг тоже смеялась. - Я слышала это, и
советник Грэйвз прав. Если недопустимо, чтобы Ненда и Атвар Х'сиал
контролировали действия Каллик и Ж'мерлия, то и мы не вправе делать это.
По правде говоря, это было бы даже хуже, потому что мы все сознавали бы...
Ребка оглядел стоявших вокруг: Джулиуса Грэйвза с его безумными
голубыми глазами, Ж'мерлию и Каллик с их непроницаемыми лицами и, наконец.
Дари Лэнг с ее понимающей улыбкой.
Он ввязался в спор и проиграл по всем фронтам. И, как ни странно, не
огорчился. В нем проснулось любопытство, какое он испытывал, когда
планировали спуск в Парадокс. Да, впереди, наверняка, будет много проблем,
но они зовут к действию, а не к психологическим манипуляциям в духе
Джулиуса Грэйвза.
И что они найдут на Гаргантюа? Этот вопрос оставался открытым. Луиса
Ненду и Атвар Х'сиал, живых или мертвых? А может, самих Строителей? Или
тайны, превосходящие тайны Опала и Тектона?
Когда за стенками капсулы раздался свист атмосферного воздуха, Ребка
только вздохнул. До приземления осталось несколько минут.
- Ладно, советник. Мы спустим вас, Макса и Джени на Опал. Остальные
отправятся обратно по Пуповине к Станции-на-Полпути и "Летнему сну". Но
что будет там, на Гаргантюа...
- Об этом можно только догадываться, - сказала Дари. - Не горюй,
Ханс. Это похоже на Летний Прилив и немножко на саму жизнь. Если знать все
заранее, не стоит и в путь отправляться.
Популярность: 9, Last-modified: Thu, 12 Apr 2001 08:43:06 GmT