---------------------------------------------------------------
 Charles Sheffield. Godspeed (1993).
 Пер. - Н.Кудряшов, С.Смирнов.
---------------------------------------------------------------


                                                 Роберту Льюису Стивенсону
                                                 Роберту Ансону Хайнлайну





     Дженизы прибыли.
     Две недели спустя они ушли.
     Так  кто  же  они,  эти  пришельцы?  Благороднейшие,  самоотверженные
спасители человечества, каких только можно  себе  представить,  или  самые
подлые  и  омерзительные  существа  в  Галактике,  чьи  дьявольские  планы
непостижимы для человеческого ума?
     Кто же они?
     Марк Аврелий  Джексон,  миллионер,  сумасшедший,  гений,  мой  давний
коллега по науке и недавний соучастник  в  преступлении,  утверждает,  что
дженизы злодеи. Все остальные на Земле считают их  героями.  Что  касается
меня, то я не знаю.
     Пока не знаю. Но благодаря Марку узнаю. И скоро. В худшем случае - за
долю секунды до гибели.
     Возможно, это звучит дико, но я считаю себя нормальным и разумным,  в
то время как Марк - безумец, который может стать причиной  моей  смерти  и
гибели всего человечества; однако в чем-то я такой  же  псих,  как  и  он,
потому что я не могу ждать ответа. Вопрос: "Кто же они?" накрепко засел  в
моей голове четыре месяца назад, подобно  постоянному  зуду,  от  которого
невозможно избавиться.
     Я сижу здесь, ожидая нового появления телевизионных камер  или  конца
света, и еще я хочу знать ответ.
     Для меня это не просто теоретический интерес. Я был в центре  событий
задолго до прибытия дженизов, до того, как можно было даже помыслить об их
существовании. Более того, по словам пришельцев, именно я и  Марк  Аврелий
Джексон явились причиной  того,  что  они  прибыли  в  Солнечную  систему,
прибыли как раз вовремя, чтобы убить мечту.
     Для меня это была мечта, для Марка - навязчивая идея. Я не  согласен,
что между этими двумя понятиями есть существенная разница, хотя, возможно,
никто больше так не считает.
     Давайте теперь вернемся к периоду ДД - До Дженизов.
     До того, как  пришельцы  вынырнули  из  ниоткуда,  большинство  людей
считало,  что   мировые   космические   программы   развиваются   успешно.
Соединенные Штаты построили на обратной стороне Луны базу,  обеспечивающую
себя почти всем необходимым, с циклом вторичной переработки пищи,  воды  и
материалов, замкнутым на девяносто девять процентов. С Земли  доставлялось
только наиболее сложное  оборудование.  После  трех  неудачных  попыток  и
потери ста сорока семи человек  русские  основали  постоянную  колонию  на
Марсе. Консорциум К-Я организовал смешанную  китайско-японскую  экспедицию
для путешествия к поясу астероидов и  еще  одну,  она  сейчас  на  пути  к
спутникам  Юпитера.  Европейское  космическое  агентство  создало   своего
собственного исследователя  -  беспилотного,  он  направляется  во  второй
большой тур с зондами для изучения атмосфер внешних планет.
     Средства  массовой  информации  называли  это  время  Золотым   веком
космических исследований.
     Чепуха.
     Не удивляйтесь, если я скажу вам, что хоть  я  и  получал  деньги  из
космических фондов, ни одно из упомянутых выше достижений не занимало  мои
мысли более одной минуты в неделю.  Марк  и  я  кипели  от  злости,  когда
политики всех стран восхваляли себя в своих речах; мы готовы были плакать,
когда мировая пресса назойливо превозносила великие свершения в космосе.
     Неужели они не видели, неужели никто не  видел  того,  что  так  ясно
видели мы: даже когда  Луна  и  все  остальные  планеты  будут  изучены  и
освоены, мы все равно останемся на задворках Вселенной?
     Если человечество  решило  всерьез  осваивать  космос,  то  Солнечная
система не годится даже для разминки. Нам нужно было лететь  к  звездам  и
найти способ  добраться  до  них  за  разумное  время.  Самая  быстрая  из
существовавших  моделей,  созданная   Лабораторией   ракетных   двигателей
Калифорнийского  технологического  института  и   НАСА,   -   межпланетная
автоматическая  станция  с  ионным  двигателем  (для  краткости  названная
"Потомок звезд"), направлялась тогда к внутренней кромке облака Сорта,  но
требовалось еще десять лет, чтобы достичь его. Учитывая  продолжительность
моей жизни, это был, конечно, неразумный  срок.  Когда  станция  доберется
туда, на расстояние  трех  тысяч  астрономических  единиц  от  Солнца,  ее
скорость будет составлять лишь один процент от скорости света, а сама  она
пройдет лишь одну сотую часть пути до ближайший звезды. Путешествие к  Тау
Кита, одной из самых близких к нам  звезд,  у  которой  наиболее  вероятно
наличие  обитаемых  планет,  для  такого  корабля  продлится  тысячелетия.
Несмотря на свое название, "Потомок звезд" и его родственники  не  были  и
никогда не будут решением проблемы. Они не смогут приблизить  человечество
к звездам.
     Гиперсветовой двигатель - вот решение проблемы. Единственное решение.
К сожалению, нельзя  было  даже  упомянуть  о  гиперсветовом  двигателе  в
научных фондах, которые нас финансировали. Марк попытался  сделать  это  и
был  высмеян  за  свои  старания.  Комиссия  советников  была   совершенно
непреклонна. Ничто  не  может  двигаться  быстрее  света,  это  "доказано"
теорией относительности, поэтому на эти исследования не будет истрачено ни
цента. Вместо этого нам  следовало  тратить  деньги  фонда  на  что-нибудь
полезное,  например,  корпение  над  ионными  двигателями   или   изучение
импульсного деления ядер.
     - Тупицы! -  сказал  Марк,  вернувшись  в  лабораторию.  -  Ничтожные
глупцы.
     Примерно это же самое он сказал на комиссии, и это ему не помогло.
     - Знаю, - сочувственно произнес я. - Кучка идиотов. Пошли их  всех  к
черту.
     Я много чертыхался в те дни и без Марка, это было единственное, что я
мог делать. Как мой коллега, Марк  был  физиком  высшей  квалификации,  он
изучил самые глубинные основы квантовой механики и теории относительности,
вместо того чтобы принимать их за истину. Он  сделал  это  с  единственной
целью - чтобы найти в них лазейки.
     Конечно, они там были. Все, начиная с Эйнштейна, указывали,  что  эти
две  теории  несовместимы  друг  с  другом.   И   даже   в   рамках   этой
несовместимости структура пространства-времени на субатомном уровне должна
представлять  собой  океан  сингулярностей,   непрерывно   возникающих   и
распадающихся. Само понятие "путешествия" в такой неравномерной  среде,  в
ее постоянном потоке было бессмысленным, говорил Марк. Это  именно  ученым
советникам из нашего фонда, самоуверенным и самодовольным, нужно  пойти  и
заняться "чем-нибудь полезным".
     Я знаю, он был талантливее меня и всех, кого я  когда-либо  встречал.
Когда он сказал, что увидел луч надежды, я поверил  ему.  Его  неудача  на
комиссии и их насмешки ни на каплю не поколебали моей веры в него.
     "Мы должны продолжать попытки, - говорил я.  -  Покажи  им,  что  они
ошибаются".
     Он уныло качал головой, но вскоре уже работал усерднее, чем когда  бы
то ни было. Отказ просто  заставил  его  увеличить  усилия.  За  несколько
следующих месяцев он развил теорию дальше, и она выглядела неплохо (я имею
в виду - для него, сам я так и не смог ее усвоить).
     Правда, следующий шаг должен  был  сделать  я.  Моей  ролью  в  нашей
команде было улаживание дел, так как Марк был  беспомощен  в  практических
вопросах, и разнообразные способы "подмазывания" людей, которые в наши дни
носят обобщенное название "человеческие взаимоотношения",  были  для  него
совершенно недоступны.
     Итак,  я  все  "уладил".  С  моей,  как  я   говорю   себе,   обычной
эффективностью (иногда я думаю, что единственная вещь в жизни, от  которой
я не смогу отказаться, - это принять вызов и провернуть дело, которое  все
считают безнадежным).
     С деньгами проблем не было. Марк унаследовал кучу их и не смог  найти
им применения, но необходимое нам оборудование  нельзя  было  купить.  Оно
поставлялось только по государственным  программам.  Поэтому  изготовление
прототипа и первые малые испытания  должны  были  осуществляться  тайно  с
использованием  материалов,  незаконно  изъятых  из  обычных  утвержденных
проектов. Если вам кажется, что это просто, не забывайте, что  все  работы
должны были проводиться в космосе. Без помощи  со  стороны  Управления  по
изобретениям, которое было у меня в долгу за некоторые услуги, не  удалось
бы сделать вообще  ничего.  Но  и  при  этом  скрыть  все  полностью  было
невозможно. Какой-нибудь ревностный  чиновник  обнаружит,  что  заказы  на
оборудование и его использование  не  совпадают,  и  игра  закончится.  Но
задолго до этого я собирался попасть на тот свет или на Альфу Центавра.
     Пять с половиной лет отделяло день теоретического озарения  Марка  от
первого испытания в космосе. В этот день мы вдвоем втиснулись в  небольшую
грузовую капсулу, предназначенную лишь  для  хранения  грузов  и  условиях
невесомости, застыли и уставились на маленький  экспериментальный  модуль,
подлежащий перемещению, предпочитая не глядеть друг на друга.
     - Итак? - произнес он.
     Я кивнул. Он глубоко вздохнул, пожал плечами и щелкнул  выключателем.
Модуль беззвучно исчез.
     Испытательное перемещение  (Марк  настаивал  на  том,  чтобы  оно  не
называлось испытательным  полетом,  поскольку  модуль  не  "путешествовал"
сквозь обычное пространство), было задумано как перенос набора датчиков на
восемьдесят  миллионов  километров,  в  окрестности   Марса   для   съемки
нескольких  фотографий  и  возврат  в  грузовую  капсулу.   Предполагалось
отсутствие экспериментального модуля в течение всего двадцати минут, почти
все это время он должен был провести вблизи Марса.
     Двадцать минут. Они показались мне длиннее месяца.
     Когда маленький экспериментальный модуль вынырнул из ничего,  мы  оба
тяжело дышали. А когда мы изучили собранные им данные, я, по крайней мере,
получил больше, чем мог ожидать.
     Модуль не проделал путешествие на Марс одним прыжком.  Вместо  этого,
Марк  запрограммировал   его   на   периодические   переходы   в   обычное
пространство, быстрое навигационное ориентирование  и  использование  этих
результатов для следующего  перемещения.  Полученный  в  результате  набор
изображений был потрясающим. Снимки делались каждую сотую долю  секунды  с
интервалами  в  двести  тысяч  километров.  При  рассмотрении  в  реальном
времени,  они  представляли  собой  серию   кадров,   отснятых   кораблем,
движущимся почти в семьдесят раз быстрее света - со скоростью  в  двадцать
миллионов километров в секунду. Сверхскорость.
     В течение следующих двадцати четырех часов я просмотрел эти пленки не
менее сотни раз, опьяненный удачей и уверенностью в том, что о Марке и обо
мне останется память как о  богах.  Мы  были  Новыми  Прометеями,  людьми,
подарившими человечеству Вселенную (как и большинство  людей,  играющих  с
огнем, я забыл о судьбе Прометея). Я хотел  опубликовать  наши  результаты
немедленно. Я сказал Марку, что у нас более чем  достаточно  доказательств
для запроса на финансирование полной серии практических испытаний.
     Тут он уперся и не уступил ни на йоту.  Общество  не  просто  вежливо
отказалось от его  теории  или  сослалось  на  нехватку  ресурсов  для  ее
проверки. Оно высмеяло его идеи, намекнув, что он  чудак,  если  не  хуже.
Теперь он хотел организовать пилотируемый полет, лично добраться туда, где
никто никогда не был, и сам сделать фотоснимки. Тогда, после  возвращения,
он пошел бы к скептикам, которые называли его шарлатаном,  показал  бы  им
наши результаты и утер бы им нос. Но пока он требовал полной тайны.
     Славы и удачи, как видите, ему было недостаточно. Он жаждал мщения.
     Мне следовало отказаться от сотрудничества с ним, но  он  всегда  был
более горячим человеком, чем я. Мы спорили часами, и наконец, я сдался. Он
изложил мне программу Большого Испытания: Марк  хотел  сделать  фотоснимок
"Потомка звезд" на расстоянии тысячи астрономических единиц от  Земли,  на
фоне крохотного Солнца и едва видимых планет.
     Если поиски ресурсов для малых испытаний  были  трудными,  то  новые,
требовали  пилотируемого   корабля,   системы   жизнеобеспечения,   полных
комплексов  навигации  и  управления.  Эти  задачи  заставили  меня  рвать
оставшиеся  на  голове  волосы.  По  правде  говоря,  я  все  же   получал
удовольствие, обманывая одновременно три дюжины людей  и  организаций,  но
прошло все же еще шесть месяцев, прежде чем я смог войти в его  кабинет  и
сказать:
     - Итак, Марк, ты получил то, что  просил.  Мы  в  деле.  Пилотируемые
испытания по проекту "Сверхскорость" назначены через неделю.
     - Ты действительно получил разрешение  на  полет,  Вилмер  (так  меня
зовут)? Как ты уладил это? Я готов был спорить, что это невозможно.
     Это было одной из наших главных забот. Похищение  оборудования  стало
рутиной,  и  нам  даже  удалось  отвлечь  внимание  от   нашей   настоящей
деятельности, называя  корабль  в  процессе  постройки  "экспериментальной
моделью с двигателем на принципе импульсного  деления  ядер".  Этого  было
достаточно,  чтобы  все  держались  подальше.  Предыдущие  испытания  были
достаточно малы по масштабу, и их удалось провести  скрытно.  Но  нынешние
нельзя было утаить. Само  перемещение  не  должно  было  породить  сигнал,
который можно засечь,  но  по  словам  Марка,  макроскопические  квантовые
явления, сопровождающие его, приведут к тому, что вся поверхность  корабля
будет искриться и сверкать как драгоценный камень на полуденном солнце.
     - С ума сойти, - ответил я. - Мне пришлось потратить  все  деньги  на
одно это. Не удивлюсь, если нас поймают.
     - Это не имеет значения, - сказал он. - Когда мы  вернемся  из  этого
путешествия...
     Именно в этот момент, когда день славы был уже рядом. Салли Браун  из
отдела наземных операций без  стука  ворвалась  в  мой  кабинет,  включила
маленький телевизор на углу моего стола и произнесла, задыхаясь: "Послания
и изображения. Идут из космоса. По всему миру, по  сотням  каналов.  Не  с
Земли. Со звезд".


     Я не знаю, какое впечатление произвели слова Салли Браун на Марка, но
во мне они  вызвали  такие  противоречивые  чувства,  что  я  захотел  все
бросить. С одной стороны, прибытие пришельцев и их совершенных  технологий
сделало бы всю нашу работу последних лет такой же устаревшей, как лошадь с
телегой; с другой стороны, я бы получил то, чего так долго ждал: доступ  к
звездам.
     Мы застыли перед  телевизионным  экраном,  ожидая  первого  появления
самих дженизов.
     Вместо  этого  нам  показали  их  корабли  изнутри  и  снаружи  и  их
техническое оснащение. Никаких пришельцев ни сейчас, ни потом. Позднее  мы
узнали, что они  не  были  уверены  в  том,  что  земляне  готовы  увидеть
трехфутовые  цилиндры  из  дрожащего  черного  желе,   увенчанные   массой
извивающихся желтых спагетти.  Вместо  этого  нам  передавали  изображения
технических устройств.
     Довольно странно, но именно вид  их  кораблей  показался  невероятным
лишь двум людям на Земле - Марку и мне. Видеосигналы были посланы на Землю
несколько часов назад с орбиты Сатурна вместе с серией посланий  по  радио
на  семи  основных  языках  Земли.  В  посланиях  провозглашались   мирные
намерения и сообщалось предполагаемое  время  прибытия  на  экваториальную
орбиту Земли - менее чем через неделю. Послания по радио мы  воспринимали.
Но корабли...
     Марк догадался первым.
     - Где же он? - сказал он почти шепотом. - Вилмер, где же двигатель?
     Никто, кроме меня, не смог бы понять смысл его вопроса.
     Форма определенного технического устройства  диктуется  исключительно
законами химии и физики. Это относится и  ко  всем  двигателям.  Например,
ракета останется ракетой независимо от того, что приводит ее  в  движение:
горячий  нейтральный  газ,  ионизированные  частицы  или   излучение.   Не
составляет большого  различия  и  то,  что  является  источником  энергии:
химический  или  ядерный  процесс.  Аналогично,  лазер  остается  лазером,
независимо от длины волны и  мощности  излучения.  И  изобретенный  Марком
гиперсветовой двигатель, над которым мы так много вместе  трудились,  имел
свои собственные характерные физические принципы и отличительные черты.
     На кораблях дженизов не было ни малейшего следа этого двигателя.  Или
они  путешествовали  через  межзвездное  пространство,   используя   столь
совершенный способ, что мы не могли  распознать  его,  или,  что  казалось
более очевидным для  Марка  с  его  параноидальными  взглядами,  намеренно
скрывали всю информацию о своих гиперсветовых двигателях.
     Ни Марк, ни я не могли представить себе третьей возможности.
     Когда третья возможность была предложена, Марк не поверил  этому.  Он
никогда не верил этому вплоть до сегодняшнего дня.


     Теперь ясно, что эту возможность пришельцы  внушали  нам  медленно  и
осторожно.
     Сначала они вывели три своих корабля на околоземную орбиту на  высоте
пятисот миль и полторы недели ничего не предпринимали,  кроме  переговоров
по радио для уточнения своих познаний в земных языках. В этот  период  они
много рассказывали о себе, ничего не требуя взамен,  наших  идиоматических
выражений. В первый день мы узнали, что они прибыли из  системы  Тау  Кита
(Марк и я были правы при выборе цели, хотя эта  мысль  принесла  нам  мало
удовлетворения). На второй день они дали нам описание  их  цивилизации  на
пяти населенных планетах и спутниках и рассказали об их связях с  другими,
более отдаленными,  цивилизациями.  Все  они,  по  словам  дженизов,  были
миролюбивыми, доброжелательными и симпатичными, как и они сами.
     Пятый день принес нам первое  изображение  самих  дженизов.  К  этому
времени они так хорошо нас успокоили, что реакцией  большинства  людей  на
это изображение  было  сочувствие,  из-за  того,  что  разумным  существам
приходится иметь такой уродливый внешний вид.
     Сочувствие несколько уменьшилось, когда дженизы сообщили, что средняя
продолжительность их жизни составляет  двадцать  семь  тысяч  земных  лет.
Когда их спросили, не сообщат ли они формулу долголетия  землянам,  они  с
извинениями ответили, что  формулы  не  существует.  Дженизы  всегда  были
такими долгожителями. Практически все, кроме Марка, поверили им. Уже тогда
он был полон мрачных подозрений.
     Сногсшибательная новость,  сообщенная  дженизами  в  конце  второй  и
последней  недели,  подтвердила  его  подозрения.  На  вопрос   во   время
телевизионной передачи (с момента их прибытия мир жил, прилипнув к экранам
телевизоров) об их способе  путешествия  к  солнечной  системе,  они  дали
невероятный ответ. Они сказали, что вообще не  использовали  гиперсветовые
двигатели, а применяли высокоэффективные  субсветовые  двигатели,  которые
позволяли им достичь более половины скорости света. Их путешествие от  Тау
Кита  длилось  двадцать  пять  лет.  Все  их  путешествия  между  звездами
совершались со скоростью меньше световой.
     Хотите верьте, хотите нет, но комиссия из пожилых заслуженных ученых,
собравшихся для диалога с пришельцами, была довольна этим ответом.  Ученые
сказали, что это подтверждает их собственное убеждение в том, что движение
со скоростью, превышающей скорость света, физически невозможно.  Ничто  не
может покрыть расстояние между двумя  точками  быстрее,  чем  это  сделает
свет.
     Но дженизы извинились и сказали, что дело обстоит не совсем так.  Они
лично пустились в это длительное путешествие к Земле, вместо  того,  чтобы
послать  сообщение,  которому  могли  не  поверить   или   которое   могли
проигнорировать,  по  следующей  причине:  некоторые  из   земных   ученых
проводили эксперименты по сверхсветовому движению...
     Никто не обращался к Марку Аврелию Джексону или ко мне за помощью или
советом, когда прибыли дженизы. Да и  зачем?  Мы  были  молоды,  не  имели
репутации и признанных достижений, а  на  Марке  к  тому  же  было  клеймо
чудака. Даже если бы мы предложили свои услуги, никто бы их не принял и не
выслушал того, что мы могли сообщить.
     Все изменилось за десять минут, те десять минут, за  которые  дженизы
успели объяснить, что сверхсветовое перемещение не  является  невозможным,
что  оно  представляет  колоссальную  опасность.  Любой,  кто   попытается
осуществить его, может быть полностью уничтожен по причинам,  которые  они
были рады сообщить нам. Дженизы  объяснили  далее,  что  сейчас  на  Земле
делаются такие попытки, и что они прибыли сюда с  двумя  главными  целями:
засечь место проведения этих экспериментов и предупредить население  Земли
о необходимости их прекращения.
     Моей  первой  реакцией  было  полное  недоверие  по  вполне  понятной
причине. Если дженизы были в пути двадцать пять лет, то они стартовали  за
двадцать лет до возникновения теории сверхсветового  перемещения.  Поэтому
они не могли отправиться к Земле только потому, что уловили  свидетельства
о том, что мы с Марком еще собирались делать.
     Но сам Марк, далеко не поклонник дженизов, быстро все мне  разъяснил.
Он  давно  уже  знал,  что  любое  сверхсветовое   перемещение   порождает
опережающий и запаздывающий потенциалы, подобные тем, которые существует в
теории  электромагнитного  поля.   Оба   потенциала   распространяются   в
пространстве-времени, уменьшаясь по  величине,  но  опережающий  потенциал
движется назад во времени. Эксперименты, которые  мы  считали  секретными,
могли быть обнаружены дженизами до того, как были проведены.
     Они подтвердили объяснение Марка  в  этой  же  передаче.  Они  сумели
обнаруживать сигналы на большом расстоянии, даже с Тау  Кита.  Но  только,
когда их корабли подошли очень близко  к  Земле,  их  оборудование  смогло
определить точное место их происхождения. Теперь  это  сделано.  Они  были
рады сообщить, где находится это место, властям Земли.
     Они так и сделали  и  еще  несколько  минут  строго  предупреждали  о
недопустимости  сверхсветовых  перемещений.  Они  говорили,  что   десятка
перемещений  часто  бывает  достаточно  для   возникновения   значительных
возмущений в данной области пространства.
     Сообщив это, они, ко всеобщему изумлению, включили двигатели и начали
удаляться от Земли.
     Пока их корабли удалялись к Сатурну,  они  отправили  нам  прощальное
послание, в  котором  объяснялось,  что  для  молодой  цивилизации  вредно
испытывать значительное воздействие старой и более  высокоразвитой.  После
того как предупреждение было доставлено, наиболее ответственным  поступком
для них было удалиться и позволить людям идти своим  путем.  Счастья  вам,
люди Земли.
     Я думаю, что наши ученые и политики были в шоке: они ожидали получить
в подарок технологии, а не получили ничего, кроме  разговоров.  Марк  и  я
тогда не обратили на это внимания, потому что  у  нас  были  свои  заботы.
Через несколько часов после последней передачи дженизов  наша  лаборатория
была закрыта, и ее охраняло такое  воинство,  которого  достаточно,  чтобы
развязать крупную войну. Нас с Марком арестовали. Нас обвинили  в  хищении
государственного   оборудования,   незаконном   использовании   фондов   и
путешествии без соответствующего разрешения.
     Этих  обвинений  не  должно  было  хватить  для  содержания   нас   в
заключении. Но их оказалось достаточно. После того, что  сказали  дженизы,
люди не хотели, чтобы нас выпустили на свободу. Но не потому, что, как они
думали, мы что-нибудь сделаем, а потому, что пришельцы сказали им, что  мы
могли сделать.
     "Не волнуйся, - говорили мы друг другу: -  Нас  не  могут  держать  в
тюрьме больше одного дня. Верно же?"
     Какая наивность! Еще как смогли. Впервые в жизни я понял,  что  такое
охота на ведьм. Я сомневаюсь, что хотя бы один человек из  миллиона  понял
разъяснения дженизов об опасностях сверхсветовых  перемещений,  но  никого
это не интересовало.
     Сами дженизы указали на нас, значит, мы были виновны.  Нас  следовало
держать под стражей без суда и следствия  до  тех  пор,  пока  дженизы  не
возвратятся и не позволят нас освободить.
     Лично я не понял, что означало все это  предупреждение  дженизов,  но
моим соседом по камере был Марк Аврелий Джексон. Он прекрасно  понимал,  о
чем они говорили, и не поверил ни единому слову.


     Марк сообщил свое мнение не только мне. Он рассказал  о  нем  охране,
членам наших семей, и, наконец, после двухмесячных усилий с моей  стороны,
трем представителям прессы, которых удалось уговорить посетить нашу тюрьму
строгого режима в Невадской пустыне и взять у нас интервью.
     - Гиперсветовой двигатель требует  огромного  количества  энергии,  -
заявил он  троим  репортерам.  Мы  все  находились  в  одной  комнате  без
разделительных  барьеров,  благодаря  тому,  что  я  немало  поработал   с
охранниками и убедил их, что,  возможно,  мы  ненормальны,  но  совершенно
безопасны. В комнате было  даже  маленькое  зарешеченное  окно,  и  в  ней
находилось всего четыре охранника, еще двое стояли за дверью.
     - Огромное количество  энергии,  -  продолжал  Марк.  -  Единственная
практическая и даже теоретическая возможность  получить  такое  количество
энергии - взять ее из самого вакуума. Нужно только внедриться в него.
     - Вы хотите сказать, что можно получить энергию из ничего? -  спросил
самый молодой из репортеров. У него было открытое, доверчивое  лицо.  Двое
других, мужчина и женщина, не проявили даже малейшей заинтересованности. Я
думаю, что они рассматривали эту командировку как  неприятную  работу,  от
которой не удалось уклониться.
     - Не из ничего, а из вакуума! -  напрасно  тратил  силы  Марк.  Такое
тонкое различие было недоступно для ума всех этих репортеров. Но он все же
продолжал: - Энергия, которую можно получить из вакуума, настолько велика,
что ее можно считать безграничной. Но дженизы утверждают, что  потребление
этой  энергии  вызывает  локальное  возмущение  в  пространстве,   которое
обязательно должно быть снято. Они  считают,  что  потребление  энергии  в
какой-либо точке, превышающее определенный критический уровень, приводит к
резкому переходу в состояние с меньшей  энергией.  Единственным  следующим
стабильным состоянием является черная  дыра.  Целая  область  пространства
отделяется при этом от остальной Вселенной.
     -  Иными  словами,  -  продолжил  я,  -  Вселенная   избавляется   от
возмущенной области, так что область эта исчезает.
     Я увидел раскрытые  рты  и  подумал,  что  мое  объяснение  не  менее
туманно, чем у Марка. Но раньше он разъяснял все это мне  снова  и  снова,
пока до меня не  дошел  какой-то  смысл.  Мое  объяснение  было  предельно
упрощено, но оно оказалось более доступно для репортеров.
     - Представьте себе  Вселенную,  заполненную  эластичными  лентами,  -
начал я. - В некотором месте кто-то начинает растягивать одну из них.  Это
то, что  мы  сделали,  когда  испытывали  двигатель.  Можно  растянуть  ее
довольно  сильно,  и  ничего  не  произойдет.  Остальные   ленты   немного
сместятся,  и  все  придет  в  состояние   покоя.   Но   если   продолжать
растягивание, наступит момент, когда что-то не выдержит. Лента лопнет. При
этом прежнее равновесие не наступит. Из-за  разорванной  ленты  вы  будете
выкинуты из этой Вселенной.
     - Это и имели в виду дженизы,  когда  предупреждали  нас?  -  спросил
молодой репортер.
     - Да, это. Но они сказали неправду, - горячо заявил Марк. -  Когда  я
услышал их слова, я заново проделал все вычисления.  Нарушение  равновесия
не происходит. Пространство-время лишь немного перестраивается,  возможно,
происходит уменьшение локальной  кривизны  на  десять  в  минус  двадцатой
степени. Гиперсветовой двигатель вполне безопасен.
     - Но это означает, что дженизы лгали  нам,  -  взволнованным  голосом
произнесла женщина-репортер. - Вы предполагаете, что они не проделали весь
путь на этих своих кораблях, или что они не потратили четверть века, чтобы
добраться до нас?
     - И то, и другое! - выкрикнул Марк. Охранники вздрогнули и  проверили
оружие. - Они солгали и в том, и в другом. Они не проделали весь  путь  на
этих кораблях и не потратили на это четверть века. Они прибыли с Тау  Кита
(если это действительно их родина, если  они  не  солгали  и  в  этом)  на
большом корабле с гиперсветовым двигателем. Они  вывели  этот  корабль  на
орбиту за Сатурном, где мы не смогли обнаружить его. Затем они перебрались
на маленькие медленные ракеты, на которых доползли до Земли.
     Марк терял последние остатки чувства реальности, потому  что  молодой
репортер тут же задал ему очевидный вопрос:
     - Но зачем им понадобилось обманывать нас? Какая им от этого польза?
     - Они не хотят, чтобы мы использовали  гиперсветовой  двигатель.  Они
хотят, чтобы мы оставались закупоренными здесь, в Солнечной  системе.  Они
не хотят, чтобы люди путешествовали к звездам. Я думаю, они опасаются нас,
потому что мы талантливее их.
     Даже мне его высказывание показалось безумным. Но в любом  случае  он
старался напрасно. Если бы даже репортеры поверили ему (а мне  было  ясно,
что  они  не  поверили),  они  не  смогли  бы  найти  редактора,   который
опубликовал бы эти материалы. Изначально обладая отталкивающей внешностью,
дженизы провели слишком мало времени вместе с  людьми,  чтобы  изучить  их
недостатки.  Их  замедленная  и  путаная  манера  выражаться  и  очевидное
замешательство, которое Марк считал доказательством превосходства  нашего,
человеческого разума, для большинства людей были привлекательными чертами.
Дженизы стали всеобщими любимцами, и о них нельзя  было  услышать  дурного
слова. Магазины были  забиты  симпатичными  маленькими  лохматыми  черными
желеобразными цилиндрами; правда, по эстетическим соображениям игрушки  не
были   покрыты    отвратительным    слоем    слизи,    который    позволял
амфибиям-дженизам существовать вне воды.
     Когда Марк Аврелий Джексон выступил против дженизов, у него  не  было
ни единого шанса. В конце концов, разве  не  истратили  альтруисты-дженизы
многие  годы  своей  жизни  только  на  то,  чтобы  прибыть  на  Землю   и
предупредить людей? И разве им не предстоит ползти  назад  через  световые
годы в своих тесных, маленьких, неудобных кораблях еще в течение  двадцати
пяти лет? Многие ли из землян пошли бы на это даже для спасения  ближайших
родственников? Особенно для спасения ближайших родственников.
     Поэтому, хотя Марк и продолжал говорить, я знал, что  он  зря  теряет
время. За свои непопулярные взгляды он не удостоился бы ни дюйма газетного
пространства, ни секунды телевизионного времени.
     Оказалось, что я ошибался. Один заголовок кричал: "Бешеные псы-ученые
упорствуют!"  И   ниже:   "Одобряем   смертный   приговор   для   безумных
изобретателей".


     Марк может быть интересным объектом наблюдения для психологов.  Когда
его идея гиперсветового перемещения была отвергнута, он удвоил  усилия.  А
когда его еретические взгляды на дженизов были высмеяны, он тут же перешел
от предположений к поиску способов доказательства.
     - Должен существовать способ показать, что я прав,  -  заявил  он.  -
Вилмер, давай я попытаюсь кое=что доказать тебе.
     Я промолчал. Когда двое заперты в одном  помещении,  трудно  избежать
дискуссии.
     - Пункт первый, - продолжал Марк. -  По  моим  расчетам,  опережающий
потенциал, возникший при нашем опыте,  должен  был  быстро  затухнуть  при
движении назад во времени. Дженизы сказали, что они уловили  его  четверть
века назад, но я утверждаю, что  он  уменьшился  до  уровня  фона  и  стал
неразличимым менее, чем за год. Если я прав, а я в этом не сомневаюсь, они
не могли получить сведения о нашем опыте ранее, чем за год  до  того,  как
прибыли сюда.
     Пункт второй. Они сказали, что прилетели с Тау Кита, и траектория  их
полета подтверждает это. Даже если это не так, очевидно, что они попали  в
Солнечную систему извне. От ближайшей звезды нас  отделяет  более  четырех
световых лет. Четыре световых года или более за один год означает, что они
должны были использовать гиперсветовой корабль.
     Пункт третий. Они отбыли две недели  назад.  Если  они  действительно
собрались  пролететь  все  расстояние  до  Тау  Кита  или   любое   другое
межзвездное расстояние на этих  субсветовых  кораблях,  то  они  находятся
сейчас  на  начальной  стадии  разгона.  Даже  обладая  самым  совершенным
двигателем, который только можно себе представить,  им  потребуется  почти
год, чтобы достигнуть половины скорости света.
     Он уставился на меня:
     - Ты понимаешь, что это означает?
     - Это означает, что они еще чертовски  далеко  от  своего  дома.  Они
действительно такие альтруисты, как все о них думают.
     - Нет! - Если бы представители  прессы  могли  видеть  Марка  в  этот
момент, они  бы  могли  считать,  что  их  заголовок  "Бешеные  псы-ученые
упорствуют" вполне справедлив:  -  Вилмер,  это  означает,  что  если  они
сказали правду о том, как  они  сюда  прибыли  и  как  и  куда  собираются
возвращаться, то любой, обладающий гиперсветовым кораблем, может  полететь
и перехватить их. Если их нет сейчас на том месте, где они должны быть, то
они солгали или о том, что прибыли с Тау Кита или  о  двигателе.  Если  ты
хочешь знать мое мнение, то я думаю, что они уже  дома,  неважно,  где  он
находится (а я готов  спорить,  что  это  не  Тау  Кита),  и  хохочут  над
доверчивыми землянами.
     Я посмотрел на него, потом  обвел  взглядом  невыразительные  бежевые
стены камеры.
     - Давай теперь я попытаюсь кое-что доказать тебе, Марк. Пункт первый.
В солнечной системе существует только один гиперсветовой корабль, на  него
наложен арест, он находится на орбите и строго охраняется, потому что  все
на Земле боятся его. Если бы они не  опасались  прикоснуться  к  нему,  то
давно уже уничтожили бы его.
     Пункт второй. Существует всего два человека, которые умеют  управлять
этим кораблем. Никто другой никогда даже не приближался к нему.
     Пункт третий. Эти два человека заперты в подземной камере  в  здании,
находящемся в центре Невадской пустыни. У  них  нет  ни  инструментов,  ни
друзей, ни денег, ни способа попасть в космос, ни тем  более,  возможности
достичь "Сверхскорости". Забудь об  этом,  Марк,  ты  бы  ничего  не  смог
сделать, даже за тысячу лет.
     - Я знаю, что  не  смог  бы,  -  ответил  он,  продолжая  внимательно
смотреть на меня. Внутри у меня возникло ощущение движения,  как  если  бы
недавно съеденный мной завтрак неожиданно превратился в живых червей. -  Я
знаю, что не смог бы, - повторил он. -  Это  не  по  моей  части.  Но  ты,
Вилмер, если бы ты...
     - Это невозможно.
     - Я уверен, что возможно.
     - Абсолютно невозможно.
     - Ладно, - он поднялся, отошел к своей  койке  и  лег,  не  произнеся
больше ни слова.
     Я отошел к своей собственной койке, лег и закрыл  глаза.  Я  подумал,
что был не совсем искренен  в  разговоре  с  Марком.  У  меня  по-прежнему
оставались друзья на свободе и они по-прежнему были  у  меня  в  долгу  за
прошлые услуги. Кроме того, я поработал с нашими охранниками,  намекая  им
на богатство Марка, так что они предоставили нас самим себе, и,  в  то  же
время, оказывали  небольшие  платные  услуги,  при  условии,  что  они  не
представляли ни для кого опасности. Что касалось охраны вокруг корабля, то
не стоило преувеличивать эту проблему. Пока все  считали,  что  Марк  и  я
заперты здесь, там все были спокойны. Я вздрогнул и прервал размышления на
этом месте. Чего хотел от меня Марк? Помочь ему уничтожить нас самих и все
человечество в придачу? Но он уже затронул во мне то темное, тайное место,
где скрывалось мое истинное "Я".  Черви  из  моего  живота  пробрались  по
пищеводу в мозг. Мое воображение разыгралось.
     Если бы мы сбежали из тюрьмы, то сразу поднялась бы тревога.  Нас  бы
начали разыскивать. Вдвоем мы бы не смогли уйти далеко от тюремных стен, а
тем более попасть в космос. Кроме того,  охрана  вокруг  корабля  была  бы
утроена и приведена в состояние полной боеготовности.
     Только одному человеку требовалось попасть на корабль.
     И еще очень много чего предстояло провернуть здесь, в  тюрьме,  чтобы
исчезновение одного человека осталось незамеченным.
     Значит,  бежать  должен  Марк,  чтобы  вести   корабль,   разработать
программы,  которые  позволят  осуществить   последовательность   прыжков,
подобных тем, которые доставили экспериментальный модуль к  Марсу,  и  при
каждом переходе в обычное пространство искать корабль дженизов.
     Я должен был оставаться здесь, чтобы все уладить, но каким образом? Я
не представлял  себе,  как  сделать,  чтобы  исчезновение  Марка  не  было
обнаружено раньше, чем он попадет на корабль.
     Я открыл глаза, Марк сидел на своей койке, выжидающе глядя на меня.
     - Ну как? - спросил он.
     - Убирайся к черту, - ответил я и снова закрыл глаза. За кого он меня
принимает?
     Я пролежал всего три минуты. Необычные вещи  иногда  удается  сделать
сразу. На чудеса требуется немного больше времени.


     "Немного больше времени" в данном случае оказалось  шестью  неделями.
Все должно быть спланировано точнее,  чем  при  стыковке  на  орбите  пяти
кораблей. Я разбил проблему на отдельные части, каждая из  которых  должна
быть решена, чтобы вся операция прошла успешно. Марк должен был  исчезнуть
из тюрьмы незамеченным. Затем я должен был  скрывать  его  отсутствие,  по
крайней мере, пять дней. Марку  было  необходимо  столько  времени,  чтобы
покрыть все расстояние  от  Невады  до  корабля.  Далее,  ему  требовались
документы, чтобы проникнуть на борт корабля и без  помех  оставаться  там.
После этого он мог поступать по своему усмотрению.
     Я полагал, что подготовка займет год и был готов к  провалу  в  конце
этого года. Удивительно, что успех,  достигнутый  за  шесть  недель,  стал
возможен лишь потому, что я находился в тюрьме. Заплатив достаточно денег,
а у Марка их было полно, человек в заключении может получить то же, что  и
на свободе, и даже гораздо больше. Я быстро  понял,  что  тюрьмы  являются
естественными точками концентрации любой деятельности, какую только  можно
себе представить, как законной, так и незаконной.
     Вы хотите, чтобы Марк Аврелий Джексон принял участие в  экспериментах
по сенсорной депривации, которые в данное время проводятся в этой  тюрьме?
Группа университетских исследователей будет рада принять его. Для них один
здоровый заключенный мало чем отличается от  другого,  и  рекомендации  от
охраны им вполне достаточно. Провести кого-нибудь в тюрьму и  поместить  в
камеру сенсорной депривации вместо Марка стоит несколько  тысяч  долларов.
Вывести Марка  на  свободу  в  одежде  этого  человека  стоит  дороже,  но
ненамного труднее.
     Однако  не  все  так  дешево.  Вам  требуется   комплект   поддельных
документов, подтверждающих, что вы бизнесмен из Невады,  отправляющийся  в
космос по делам, являющимся коммерческой тайной? Нет проблем, кроме  денег
и их количества. Лучшие изготовители поддельных документов уже ждут вас за
решеткой, здесь же в тюрьме.
     Еще  один  элемент  головоломки,  которую  я  не  знал,  как  решить,
находился на  борту  самого  корабля.  Марк  не  хотел,  чтобы  кто-нибудь
сопровождал его в полете, поэтому нужно было  как-то  устроить,  чтобы  он
оставался  на  корабле  один  достаточно  долго,  чтобы  совершить  первое
гиперсветовое перемещение.
     Пока я обдумывал это, Марк был занят другой проблемой.
     - Я надеюсь,  что  энергетическая  установка  корабля  сохранилась  в
рабочем состоянии, - сказал он, когда мы переводили  часть  его  денег  на
анонимный банковский счет. - Было бы очень  сложно  заново  запускать  все
системы.
     Я уставился на него:
     - Спасибо, Марк. Это именно то, что мне нужно.
     Его  новые  поддельные  документы   утверждали,   что   он   является
специалистом по промышленной безопасности и отправляется  на  корабль  для
отключения опасного ядерного оборудования, чтобы предотвратить взрыв. Имея
такие  документы  и  произнеся  несколько  специальных   терминов,   можно
подняться на борт и не сомневаться, что в радиусе тысячи километров никого
не найдешь.
     Когда наступило последнее утро, мы пожали друг другу руки, впервые за
все наше долгое знакомство. Дверь отперли снаружи. Марк покинул камеру,  а
прыщавый двадцатипятилетний молодой человек с удивленным  взглядом,  занял
его место. Через  час  его  забрали.  На  мгновение  я  подумал,  что  он,
вероятно,  не  представлял  себе,  что  такое  эксперименты  по  сенсорной
депривации. Полагаю, он не заметил большой разницы между ними  и  обычными
условиями своего существования. Я задумался, представляя себе  перемещения
Марка. Сейчас он, должно быть, приближается к  аэропорту,  бросив  нанятую
для него машину и забрав  билет.  Сейчас  он  должен  быть  в  космическом
комплексе, проходя обычную медицинскую проверку, включающую  идентификацию
ДНК. Эту проверку он должен был пройти легко,  так  как  я  нанял  лучшего
компьютерного взломщика, который ввел характеристики Марка в  нужный  банк
данных компьютера. Восемь часов спустя он должен был выйти  на  орбиту,  а
еще через четыре часа находиться в  орбитальном  пересадочном  корабле  на
пути к "Сверхскорости".
     Телевизор у меня работал  круглосуточно.  Отсутствие  новостей  было,
конечно, хорошей новостью, до тех пор, пока Марк не достиг "Сверхскорости"
и не сделал последнего шага.
     У меня было достаточно времени, чтобы подумать, не слишком ли  сильна
моя вера в Марка. Это был человек,  который  противопоставил  себя  нашему
миру и противопоставляющий свой авторитет миру дженизов.


     В это утро  телевидение  заработало  точно  по  расписанию.  По  всем
каналам сообщалось о необъяснимом исчезновении корабля. Было очевидно, что
люди ничего не понимали в  происходящем,  поскольку  комментарии  выражали
тревогу за судьбу "инспектора по безопасности", находящегося в тот  момент
на борту.
     Менее, чем через час, меня вызвали на допрос.
     Я увидел самого себя по телевизору и с облегчением услышал, что  Марк
Аврелий Джексон "находится в тюрьме, но недоступен для беседы". Я  сказал,
что  не  могу  сообщить  им  ничего  полезного.  Думаю,  что  я   выглядел
взволнованным. Я и был взволнован. А  сейчас,  в  конце  дня,  ожидая  еще
одного телевизионного интервью, я смотрю на  охрану  и  на  дневной  свет,
струящийся через маленькое зарешеченное окно, и по-прежнему волнуюсь.
     Хотя Марк на своем корабле отбыл всего десять часов назад, он  должен
был давно уже вернуться. Для того, чтобы проследовать  по  пути,  который,
предположительно, проделали дженизы, нашему кораблю потребовалось бы  лишь
несколько секунд. Даже если учесть  короткие  паузы  между  перемещениями,
необходимые  для  перехода  в  обычное  пространство  и  поиска   кораблей
дженизов. Марк мог переместиться на  половину  светового  года,  -  а  это
намного превышает расстояние, которое те могли пройти на  своих  медленных
кораблях, - и все равно вернуться несколько часов назад.
     Странные мысли начали возникать у меня  в  голове.  Предположим,  что
Марк обнаружил корабли дженизов, и они уничтожили его, чтобы  он  не  смог
вернуться и рассказать об увиденном. Мы никогда не  спрашивали,  вооружены
ли их корабли. Потом я понял, что мое предположение совершенно  нелогично.
Марк мог обнаружить  дженизов,  только  если  они  сказали  нам  правду  и
действительно перемещались в своих медленных кораблях. В  этом  случае  им
ничего было скрывать от нас.
     Но возможно, Марк, не обнаружив следов дженизов по пути к  Тау  Кита,
решил, что  они  скрывают  свое  местонахождение.  Ему  было  бы  несложно
осуществить второе путешествие к какой-нибудь  другой  возможной  звездной
цели.  Не  достигнув  результата,  он  мог  продолжить   поиски.   Сколько
путешествий он мог предпринять, чтобы иметь  достаточно  свидетельств  для
доказательства всем на Земле, что дженизы лгали?
     Я очень хорошо знаю Марка. Он любит быть  всегда  во  всем  абсолютно
уверенным. Он не станет рисковать, чтобы не быть опять  высмеянным.  Я  бы
сделал один вылет и успокоился. Он мог решить сделать дюжину.
     Это неизбежно  приводит  к  следующей  мысли.  Десятка  гиперсветовых
перемещений, согласно дженизам, достаточно для возникновения "значительных
возмущений" в области пространства.
     Насколько большой области? Дженизы говорили о коллапсе в черную  дыру
части пространства-времени  и  об  отделении  этой  области  от  остальной
Вселенной. О коллапсе какой области они говорили  -  размером  с  корабль,
планету. Солнечную систему? Происходит ли коллапс мгновенно или медленно и
спокойно? Будет ли сам корабль находиться внутри этой области или вне  ее?
Мог ли Марк и его  корабль,  оказавшись  снаружи,  стать  единственным  во
Вселенной свидетельством существования человечества?
     Я не готов отвечать на такие вопросы. Я  хотел  бы,  чтобы  Марк  был
здесь и убедил меня, что дженизы  солгали,  что  я  говорю  чепуху  и  что
беспокоиться не о чем.
     Меня утешает вид заходящего солнца - я смотрю на  него,  как  обычно,
сквозь маленькое зарешеченное окно.
     Но я хочу, чтобы быстрее наступили  сумерки.  Я  хочу  посмотреть  на
звезды.





     - Расскажи все как было, - сказала доктор Эйлин. - Все как было, пока
ты ничего не успел забыть.
     - Зачем?
     Мне страсть как не хотелось делать этого. В  первую  очередь  потому,
что я не знал, как.
     - Затем, что людям это будет интересно даже через сто лет.
     - Но это же... - Я замялся. В самом деле, что? Скучно? Мне-то все это
скучным не казалось. Но другим... - Кому захочется читать такое?
     - Всем. Тут им и опасность, и предательство, и отвага, и  смерть.  Не
было еще таких, кто не хотел бы читать об этом.
     - Но почему именно я? Я не умею описывать вещи и события. У вас вышло
бы гораздо лучше.
     Доктор Эйлин положила руку мне на макушку и  взъерошила  мне  волосы.
Терпеть не могу, когда она  так  делает.  Если  бы  я  стоял,  она  бы  не
дотянулась.
     - Если ты хочешь сказать, что у меня больше опыта, ты  прав.  У  меня
все получится глаже и правильней. Но ты гораздо моложе меня, и твоя память
должна быть раз в десять лучше моей. И главное, большая часть того, что  я
написала бы, известна мне, так сказать, понаслышке. Это значит,  я  только
с_л_ы_ш_а_л_а_ об этом, но не переживала сама с начала до конца - так, как
это пережил ты и ты один. Так что лучше тебя никто не расскажет.  Придется
уж тебе потрудиться.
     И она вышла, оставив меня наедине с диктофоном.


     Когда спустя четверть часа она вернулась,  я  не  продвинулся  дальше
слов: "Меня зовут Джей Хара".  На  этом  я  застрял.  В  голове  теснились
воспоминания о сокровищах Пэдди, двух полулюдях Дэне и Стэне, о космопорте
Малдун, о Лабиринте, о Мел Фьюри, о  полете  на  Сверхскорости  и  обычном
полете. Но рассказать об этом у меня не получалось.
     Доктор Эйлин подсела ко мне.
     - Какие-нибудь сложности?
     - Я не знаю, как об этом рассказывать.
     - Уверена, что знаешь. Начни с чего угодно. Пойми, Джей, ты  ведь  не
строишь дом, где стены можно возводить  только  после  того,  как  уложишь
фундамент, а настилать крышу - не раньше, чем закончишь стены.  Ты  можешь
начать с чего хочешь, и возвращаться к этому с дополнениями  и  поправлять
то, что, как тебе кажется, ты описал неверно. И если потребуется  написать
правильнее, я помогу тебе. Ты только начни. И никаких "но". Давай.
     На словах все было очень просто. Наверное, для нее это и было простым
делом. Но мне ненавистна была сама мысль о том, что она  может  взять  то,
что я расскажу, и поменять там что-нибудь, и оставить  все  это  под  моим
именем. Поэтому я заставил ее пообещать, что она только  подправит  там  и
здесь, если я чего-то неясно напишу. Так я начал свой  рассказ  -  с  того
момента, с которого он только и мог начаться.


     Меня зовут Джей Хара. Мне шестнадцать лет. Первые мои воспоминания  -
это моя мать и озеро Шилин. Мать выводит меня  на  крыльцо,  обращенное  к
озеру, и мы смотрим, как зимнее солнце  отражается  на  водной  глади  или
вспыхивает на  чешуе  выпрыгнувшей  из  воды  летучей  рыбы.  Иногда  рыбы
вылетали на берег и попадали к нам на сковородку. Но в озере их  от  этого
не убавлялось.
     Озеро было широкое, и когда я был совсем маленьким, мне казалось, что
оно тянется до края света, хотя временами, когда воздух был тих и особенно
прозрачен, можно было разглядеть вдали очертания башен и куполов. И  самое
замечательное - когда небо вечерами темнело, а ветер стихал, мать  изредка
выводила меня на улицу и говорила:
     - Смотри, Джей! Вон там!
     Она показывала куда-то пальцем, но  вначале  ничего  не  было  видно.
Спустя несколько минут где-то на том берегу озера  начинал  расти  розовый
столб. Он рос, рос и упирался в небо.
     - Тебе отсюда не видно, - говорила мать, пока я не отрываясь  смотрел
на бесконечно высокую колонну, - но там, на самом верху,  корабль.  -  Она
улыбалась и продолжала: - Он летит все выше  и  выше  -  к  Сорока  Мирам.
Когда-нибудь ты вырастешь,  Джей,  и  твое  место  будет  там.  Ты  будешь
путешественником, таким, каких еще не бывало.
     К тому возрасту, когда мне исполнилось девять лет, я сильно  расширил
свои познания о путешествиях и путешественниках,  но  мне  представлялось,
что этот род занятий и вполовину не так замечателен, каким  описывала  его
мать.  И  все  потому,  что  некоторых  космических  путешественников  мне
довелось видеть. Раз в месяц или в два какой-нибудь странник заглядывал  в
наш дом. Все они приходили по пыльному проселку  из  города  Толтуна,  что
находился в получасе ходьбы по берегу озера. Все они были мужчины; ни один
из них не походил на другого, и все же  в  некотором  отношении  они  были
схожи. Я научился распознавать их по дряблым, трясущимся телам, по красным
лицам со вспухшими жилами или по ужасному, разрывающему горло кашлю.
     И это были прославленные путешественники  по  Сорока  Мирам!  Я  ясно
видел их болезненную внешность, но моя мать, похоже,  этого  не  замечала.
Стоило  одному  из  них  показаться  на  дороге,   как   мать   совершенно
преображалась. Ничто иное -  только  появление  этих  хрипящих  несчастных
могло превратить ее из сильной женщины с независимым характером в  хрупкое
беспомощное создание.
     - Не будет ли вам трудно помочь мне управиться  с  этой  корзиной?  -
говорила она, застенчиво трогая незнакомца за рукав. - Мне  только  в  дом
занести... - и сама смеялась над своей притворной хрупкостью.
     Не было случая, чтобы кто-то отказал  ей,  хотя  зачастую  ноша  была
тяжелей  пришельцу,  нежели  матери  (или  даже  мне).  И  стоило  мужчине
оказаться в нашей  маленькой  гостиной,  как  мать  буквально  расцветала.
Бледные  щеки  окрашивались  нежным  румянцем,  рыжие   волосы   водопадом
ниспадали до пояса. Менялась даже  ее  походка:  мать  начинала  двигаться
легко и плавно, покачивая бедрами.  Вечером  она  спускалась  в  погреб  и
возвращалась с бутылками самых лучших вин в дополнение к обильному и более
изысканному, чем обычно, обеду. И еще  одно:  Дункан  Уэст,  дядя  Дункан,
обыкновенно  проводивший  в  нашем  доме  почти  каждый   вечер,   исчезал
таинственным образом.
     Я понимаю, это должно показаться глупым (тому, кому вдруг взбредет  в
голову прочитать эту историю). Разумеется, _т_е_п_е_р_ь_ я хорошо понимаю,
что все это означало. Но я не знал этого _т_о_г_д_а_. Для меня дядя Дункан
с первых моих дней был непременной деталью нашего домашнего быта. Это  был
крупный, легкий на подъем человек, постоянно улыбающийся и  известный  мне
как "Дядунка" - мне было всего два года, и я не мог выговаривать  его  имя
целиком. Так что появление  в  доме  незнакомого  мужчины  и  исчезновение
Дункана Уэста (возвращавшегося несколько  дней  спустя,  когда  гость  уже
исчезал) были для  меня  двумя  самостоятельными  фактами,  которые  я  не
пытался связывать друг другом.
     Глупо? Возможно. Но не думаю, чтобы  большинство  девятилетних  детей
отличалось от меня в этом.
     Что же касается меня, я любил, когда гость  оставался  у  нас.  И  не
только из-за вкусного обеда. Отчасти причиной этого была перемена  в  моей
матери. Она становилась смешливой девушкой, полной обаяния  и  веселья,  с
сияющими глазами и лихо развевающимися кудрями. Другой  же  причиной  были
сами мужчины - кто бы они ни были, они приносили  в  наш  дом  истории  из
глубин космоса.
     Впервые услышал я про Лабиринт от  высокого,  костлявого  человека  с
ярко-алыми следами ожогов от низа шеи (ниже не было  видно  из-за  наглухо
застегнутой рубахи) и до поросшего редкими волосами затылка.
     - Они зовут  планеты  Сорока  Мирами,  -  произнес  он.  Мы  как  раз
заканчивали обильный обед, а незнакомец и мать допивали уже вторую бутылку
вина. Странника звали Джимми Гроган, и, хотя обращался он  преимущественно
к матери, подозреваю, что истинным слушателем был я - мать и  так  слышала
все это раньше.
     - Это верно, но только если считать Лабиринт за один мир, - продолжал
он. - Но если посчитать все, что в него входит, наша система будет  скорее
Четырьмя Тысячами, нет. Четырьмя Миллионами Миров.
     ЛАБИРИНТ. Мать поглаживала руку Грогана там, где на  сгибе  локтя  на
месте старого ожога розовела  молодая  кожа.  Но  мысли  его  были  где-то
далеко-далеко.
     - Там лежат несметные сокровища, - сказал он. -  Надо  только  знать,
как найти их. Думаю, именно это снова и снова влечет людей в космос. -  Он
вздохнул и одним глотком опорожнил стакан  красного  вина.  Неожиданно  он
посмотрел на меня в упор. -  Ты  только  представь  себе,  Джей.  Огромное
скопление маленьких мирков, больше, чем ты можешь сосчитать, и  все  почти
на одной орбите, так что кораблю приходится буквально  продираться  сквозь
их месиво, никогда не зная, где и когда ему грозит столкновение.  Но  если
ты только осмелишься остаться в Лабиринте и если тебе посчастливится найти
н_у_ж_н_ы_й_ мирок, ты вернешься на Эрин самым  богатым  человеком  Сорока
Миров. И тебе не нужно будет больше работать.
     В  то  время  отличия  солнца  и  звезд  от   планет   и   астероидов
только-только начинали укладываться в  моей  голове,  так  что  рассказ  о
Лабиринте дошел до меня не  целиком.  Но  одно  слово  из  этого  рассказа
прозвучало для меня ясно и отчетливо.
     - Сокровища, - сказал я. - Вы имели в виду золото?
     Он едва посмотрел на меня, повернулся к  матери  и  рассмеялся  своим
скрипучим, кашляющим смехом.
     - Золото! Ну, Молли Хара, ты и  забиваешь  мальчишке  голову  всякими
сказками. Дальше некуда, разве только гномы, да Золотой Горшок, что на том
конце радуги.
     - Нечто более редкое, чем золото, - обернулся он ко  мне,  -  и  куда
более ценное. Что золото,  его  и  здесь,  на  Эрине  достаточно.  Зато  в
Лабиринте можно найти любой легкий элемент в  момент  творения,  даже  те,
каких здесь не найдешь. Знавал я  людей,  которым  повезло  наткнуться  на
литий, или магний, или алюминий. И это еще цветочки. Там  лежит  сокровище
давно минувших дней - находятся такие,  что  говорят,  будто  в  Лабиринте
можно отыскать Сверхскорость, которая...
     - Сверхскорость! - не выдержала мать. - Ну, Джимми, и ты  еще  смеешь
обвинять меня в том, что это я забиваю его голову ерундой!  Ладно,  хватит
об этом. - Она поднялась с места, опершись на плечо Грогана одной рукой  и
похлопывая его по щеке другой. - Ладно, Джей, уже поздно и тебе давно пора
спать. Поднимайся к себе. Нам с мистером Гроганом надо еще поговорить.
     Я не стал спорить. Весь  стол  был  завален  тарелками,  стаканами  и
бутылками, и надо было пользоваться случаем, пока мать не  спохватилась  и
не заставила перемыть их все. Я  еще  успею  расспросить  о  Сверхскорости
утром, прежде чем встанет мать. Когда у нас бывали гости, мать обыкновенно
вставала поздно.
     Однако вышло так, что мне так и  не  удалось  ни  о  чем  расспросить
Джимми Грогана, ибо на следующее утро он встал спозаранку, чтобы вернуться
в космопорт на том берегу озера.
     А  вскорости  после  полудня  во  входной   двери   возникло   широко
улыбающееся лицо Дункана  Уэста.  Я  давно  уже  усвоил,  что  нет  смысла
обращаться к Дядунке за информацией, будь то Сверхскорость или что  угодно
другое из отдаленного прошлого. С вопросами пришлось обождать.





     Насколько мне известно, Джимми Гроган никогда больше не возвращался в
наш дом. Он провел у нас всего одну ночь, но в жизни моей он сыграл весьма
важную роль. Он разбудил во мне любознательность. Только после его  визита
я обратил внимание на то, что дядя Дункан обязательно  исчезает,  стоит  в
доме у матери появиться другому мужчине, и  что  он  возникает  словно  из
ниоткуда, стоит тому уйти.
     И, конечно, именно от Грогана услышал я впервые слово, с которого все
началось: "_С_в_е_р_х_с_к_о_р_о_с_т_ь_".
     Странники из космоса продолжали гостить по одному  у  матери:  иногда
они появлялись чуть не каждую неделю, иногда никого не было почти полгода.
Они могли провести у нас от одной ночи  до  целой  недели.  Когда  я  стал
постарше, я иногда отваживался расспрашивать  их  о  том,  что  происходит
"там, в космосе". Но я уже  становился  помехой  матери.  Ибо,  когда  мне
исполнилось десять, она во избежание лишних вопросов начала отсылать  меня
на то время, когда у нее был гость, к старому дядюшке Тоби в Толтуну.  Мне
не разрешалось возвращаться домой до тех пор, пока гость не уйдет. "Ты уже
достаточно взрослый, Джей", - вот и все объяснения, что я мог получить  от
матери или дядюшки Тоби.
     За эти годы я набрался некоторых сведений о космосе и  Сорока  Мирах,
но все они были настолько отрывочными, что я даже не помню, что и откуда я
узнавал. Впрочем, не так уж это и важно, ведь доктор  Эйлин  сказала  мне,
что я могу располагать события в любом удобном  мне  порядке.  Ну  что  ж,
поймаю ее на слове и расскажу о том, что я знал - или считал, что знал,  -
к шестнадцати годам, когда на сцене появился Пэдди Эндертон.
     Мир моего детства ограничивался матерью, и домом, и озером  Шилин,  и
городком Толтуной - вот, пожалуй, и все. Позже я узнал, что все это - лишь
малая толика огромной Вселенной. Мы жили на западном берегу  озера  Шилин,
вытянутого с севера на юг, причем наш дом  находился  ближе  к  южной  его
части. Можно было выйти из нашего дома и за три дня, обогнув озеро с  юга,
дойти пешком до космопорта. Такое же путешествие, но по  северной  дороге,
занимало никак не меньше двенадцати дней. А  кругосветный  переход  вокруг
Эрина (конечно, если путешественник сможет пересечь моря и океаны, рядом с
которыми нашего озера даже не заметишь) занял бы, наверное, тысячу дней.
     Для меня было большим потрясением узнать,  что  существуют  самолеты,
способные облететь всю планету за один день, так  что  солнце  всю  дорогу
будет над головой.
     И Эрин был только частью всего остального. Наш мир - один из  многих,
обращающихся вокруг нашего солнца, Мэйвина. Мы живем на шестой  от  солнца
планете, одной из двенадцати внутренних  планет.  Затем  следует  огромная
планета, Антрим, космос вокруг которой чист  (так  называемая  Брешь).  За
Антримом  расположен  Лабиринт   с   бесчисленным   множеством   крошечных
мирков-астероидов; их так много, они так теснятся на орбите, что  никто  и
никогда не пытался сосчитать их или дать им названия. Следом за Лабиринтом
идет еще одна гигантская газовая планета, Тайрон,  а  за  ней  -  двадцать
четыре замерзших и безжизненных планеты Внешней Системы  завершают  список
Сорока Миров.
     Для нынешних космоплавателей пределом дальности были внешние планеты,
куда время от времени совершались вылазки в поисках редких на Эрине легких
элементов; большинство же полетов ограничивалось орбитой  Тайрона.  Дальше
не  летал  никто.  Но  когда-то,  поколений  десять  назад,   существовала
Сверхскорость. В те времена путешествия к дальним звездам, торговля  между
звездными системами были обыденным явлением. И так было до того дня, когда
корабли со звезд вдруг прекратили появляться в системе Мэйвина.
     Это может показаться странным, но, зная  все  это,  я  тем  не  менее
интересовался не столько Сверхскоростью, но космолетчиками, что  рисковали
своими жизнями в пределах Сорока Миров. Сверхскорость, если и существовала
когда-то, была  все  же  чем-то  ушедшим  давным-давно  -  мать,  когда  я
приставал к ней с расспросами,  вообще  отрицала  ее  существование;  дядя
Дункан, да и многие другие говорили то же самое.  Зато  космолетчики  были
реальны, осязаемы. Они были _с_е_й_ч_а_с_, они дразнили  мое  воображение.
Без Сверхскорости я мог и обойтись. Космос же лежал передо мной.
     Когда   мне   исполнилось   пятнадцать,   мне,   наконец,   разрешили
пользоваться нашей маленькой парусной лодкой, что стояла у пристани  прямо
перед нашим домом. Разрешили, но при условии, что я  буду  следовать  трем
нехитрым правилам: не отплывать далеко от берега,  не  выходить  в  плохую
погоду, не плавать после наступления темноты.
     И коль скоро уж я собираюсь быть честным  -  а  только  так  и  можно
рассказать о том, что произошло, - самое время признаться: я  нарушал  эти
правила. Все три. Правда, я не позволял этого себе, когда жил дома, и мать
могла приглядывать за мной.
     Но стоило в доме появиться новому гостю, как я начинал собирать  свои
вещи, чтобы перебираться к дядюшке Тоби, непременно  спрашивая  при  этом:
могу ли я отправиться в Толтуну по воде, не отходя  далеко  от  берега.  И
если погода была хорошей, мать обычно не возражала. Тогда я  был  свободен
от  ее  опеки  на  срок  от  дня  до  недели,  а  старый  дядюшка  Тоби  -
подслеповатый, глуховатый, да и нетвердый  на  ноги  -  бывал  только  рад
спровадить меня с глаз долой с утра и до позднего вечера.
     Очень скоро я методом проб и ошибок узнал, что можно, а  чего  нельзя
делать на озере. Идеальным для плавания под  парусом  был  сильный  ровный
ветер с севера. Он позволял мне плыть прямо через озеро, не делая  галсов,
и возвращаться тем же путем. Так я мог затратить на переход  к  восточному
берегу всего два часа, и еще два - на дорогу обратно домой. И тогда у меня
оставался почти целый день на то, чтобы быть там, где мне хотелось быть: в
космопорте Малдун.
     В первое свое плавание туда я слишком трусил, слишком боялся опоздать
обратно, чтобы побывать в самом космопорте. Я так и не сошел на  берег.  Я
сидел в лодке, жевал свой завтрак и не  отрываясь  смотрел  на  загадочные
здания и сооружения на берегу. Их было множество, и я понятия не имел, для
чего они все предназначены. Разумеется, больше всего мне хотелось  увидеть
старт или посадку корабля, но ничего похожего на это не было и  в  помине.
После  полуторачасового  ожидания,  прерываемого  только  моим  неуклюжими
попытками притвориться удящим рыбу или  чинящим  лодку,  стоило  кому-либо
спуститься к причалу (к нему были пришвартованы большие грузовые баржи), я
неохотно отчалил обратно в Толтуну. В тот раз я  вернулся  в  дом  дядюшки
Тоби рано - к нашему обоюдному неудовольствию -  и  мне  пришлось  убивать
весь остаток дня.
     В следующую попытку я вел  себя  смелее.  Поскольку  никаких  знаков,
запрещавших мне сходить на берег, не было, я привязал лодку к краю причала
и отправился в  космопорт.  Почти  сразу  я  наткнулся  на  щит,  наглядно
показывавший план всего комплекса. Он был  поставлен  здесь  для  людей  с
озерных барж, но сослужил добрую службу и мне. Я изучал его  до  тех  пор,
пока не получил общего представления о том, где и  что  находится.  Только
тогда я двинулся дальше. Остаток дня прошел, словно в волшебном сне.
     Первой  моей  целью  были  огромные  стартовые  площадки.   Даже   на
расстоянии видел я окружающие  их  пышки  с  коммуникационными  системами.
Невидимыми моему глазу оставались решетки  под  их  основанием,  ожидающие
чудовищного импульса энергии, что оторвет корабль от земли или,  напротив,
плавно опустит его. После нескольких минут колебаний я подошел к  защитной
ограде. Я ждал довольно долго и в конце концов сообразил то,  что  мог  бы
знать и раньше, исходя из опыта - то, что  запуски  и  посадки  происходят
ближе к  закату.  Все,  что  я  видел  сейчас,  было  всего  лишь  обычной
подготовкой.
     Я пошел дальше, к огромным куполам ремонтных доков. Я не  осмеливался
зайти внутрь - там было слишком много людей, чьей  работой,  похоже,  было
только следить за тем, что делают другие, - но я  заглядывал  в  раскрытые
ворота ангаров и замирал при виде ремонтников,  ползавших  по  поверхности
кораблей-челноков, каждый размером с наш дом. В немом восторге глядел я на
то, как монтируют на их днище сверкающие панели отражателей. После запуска
их можно снять и оставить на высокой орбите, если челноку надо идти дальше
в космос. Большинству нормальных людей эти  панели  показались  бы  просто
большими вогнутыми блюдами, но  мне,  знавшему  их  назначение,  казалось,
будто я никогда еще не видел ничего столь прекрасного.
     В то посещение космопорта я вряд ли обращал  внимание  на  вмятины  и
царапины на бортах кораблей, на заплаты, на неровные сварные швы. В голову
мне и прийти не могло, что  столь  потрепанные  снаружи  корабли  могут  и
внутри быть не лучше.
     В конце концов один из людей у  ворот  обратил  на  меня  внимание  и
двинулся в мою сторону. Я не сделал ничего плохого, но  на  всякий  случай
поспешил к одному из больших, крытых металлическими панелями  зданий,  что
служили одновременно торговым центром и рестораном.
     Я  вошел  внутрь  и  в  первые  же  тридцать  секунд  увидел   больше
космолетчиков, чем, я думал, их существует на свете.
     Они сидели на табуретках за столами  с  едой  и  питьем  или  стояли,
прислонившись к голым металлическим стенам. И они говорили, говорили...  В
зале стоял гул от их разговоров - о космосе! Мне хотелось  слышать  каждое
их слово.
     Вот только люди, раз посмотрев на меня, уже не сводили с меня глаз. Я
был чужой здесь - не из-за возраста (тут было полно  мальчишек  не  старше
меня, разносивших еду и питье), но из-за моего платья. Все остальные  были
либо вдвое старше меня, либо одеты в форму обслуживающего персонала: белую
куртку и голубые брюки в обтяжку.
     Все больше людей смотрели на меня. Пора  было  уходить.  Я  торопливо
вышел  из  ресторана  и  вернулся  на  берег,  исполненный  решимости   по
возвращении домой попросить мать сшить мне белую куртку и голубые штаны.
     По возвращении домой... С этим вышла загвоздка. Я позабыл о  времени,
более того, я забыл, что ближе к вечеру ветер  обычно  стихает.  Я  поднял
парус, но лодка почти не двигалась с места.
     Вот так я впервые увидел космический старт вблизи.
     Сумерки над озером начали сгущаться еще до того, как я отчалил. Я без
труда находил дорогу: Толтуна издалека угадывалась по цепочке огоньков  на
другом берегу озера. Я не преодолел и десятой части  пути,  когда  все  за
моей  спиной  внезапно  осветилось.  На  мой  белый  парус  упал  странный
фиолетовый отсвет, и все в лодке окрасилось в причудливые,  неестественные
цвета.
     Я  обернулся.  Балансируя  на  верхушке  ослепительного   фиолетового
столба,  в  небо  поднимался  корабль.   Подъем   был   медленный,   почти
торжественный. Я  был  на  достаточно  близком  расстоянии,  чтобы  видеть
отраженный луч - тонкую струю плазмы, движущейся (как  я  знал)  почти  со
скоростью света. Она была светлее, бело-голубого цвета, и упиралась  точно
в центр мощного стартового лазера. Через водную гладь  до  меня  доносился
треск ионных разрядов.
     И вдруг моя лодка дернулась и набрала ход. Не знаю, чего было больше,
ветра или мощного потока энергии, истекающей  со  стороны  космопорта.  Ко
времени, когда фиолетовый  столб  исчез,  мы  уже  двигались  с  приличной
скоростью. Спустя два  часа  я  привязывал  лодку  к  одному  из  причалов
Толтуны. Я поднялся на холм, к дому дядюшки Тоби - и узнал, что он не  так
уж слеп и глух, как я надеялся.
     - И где это ты шлялся? - спросил он, стоило мне ступит  на  порог,  и
добавил, прежде чем я успел открыть рот в свое оправдание: - И пожалуйста,
без этих вымышленных  историй,  Джей  Хара.  Ты  был  на  том  берегу,  не
отпирайся, и все это в темноте. А бедная Молли тут с ног сбилась в поисках
сына.
     - Мама знает, что меня не было?
     - А как ты думаешь, с чего она  беспокоилась?  Она  заходила  ко  мне
днем. Она хочет, чтобы ты вернулся домой так быстро, как только можешь.  И
как по-твоему я выглядел, если мне и сказать-то ей нечего насчет того, где
ты и когда будешь обратно?
     - Откуда ты знаешь, что я плавал через озеро?
     - Где еще быть мальцу, который во сне и наяву  грезит  космосом  и  у
которого есть лодка? Ты обедал?
     - Нет. Я ничего не ел с самого завтрака.
     Я ожидал обеда или хотя бы сочувствия.  Но  Дядюшка  Тоби  фыркнул  и
сказал только:
     - Ну что ж, ты сам виноват, не так ли? Обед  был,  да  сплыл.  Ступай
домой - и пешком. Пешком, понял?
     - Но у мамы ведь гость. Я думал, он задержится не меньше, чем на  три
дня.
     - Задержится. Но это особый случай. Марш домой,  Джей.  И  если  тебе
повезет, Молли, может статься, накормит тебя.
     Дядюшка Тоби уже собирал мой маленький рюкзачок. Я двинулся  в  путь.
Было  облачно,  темень  стояла  непроглядная,  но   и   заблудиться   было
невозможно. По правую руку от меня всю дорогу было озеро. Дорога  вела  из
Толтуны к нашему дому и кончалась  прямо  у  дверей.  Она  была  пуста.  Я
старался идти быстрее: стояла уже поздняя осень, а ночи у нас холодные.
     Моя голова была  полна  воспоминаниями  о  Малдунском  космопорте,  о
ночном старте, о ночном плавании в Толтуну. Не  помню,  чтобы  я  думал  о
странном желании матери вернуть меня домой в то время, как у нее гость.
     Но когда  я,  наконец,  оказался  дома  и  смог  пообщаться  с  Пэдди
Эндертоном,  то,  что  мать  хотела  иметь  меня  рядом,  стало   казаться
совершенно естественным.





     С тех пор, как я последний раз оставался дома, пока  мать  развлекала
кого-то из своих гостей, прошло пять лет. За это  время  я,  должно  быть,
изменился в смысле восприятия того, что вижу. Ибо  с  первого  же  взгляда
человек, сидевший в нашем лучшем кресле, показался мне непохожим  на  тех,
кого мне доводилось встречать раньше.
     Когда я открыл дверь, он нервно откинулся на спинку кресла,  а  потом
резко обернулся, чтобы взглянуть на вошедшего. Я увидел массивную  голову,
украшенную темной  шевелюрой  и  пышной  бородой.  Голова  красовалась  на
широченных плечах и самой мощной шее, какие мне только приходилось  видеть
у космолетчиков. Его лицо было чрезвычайно бледно  и  лишено  обычных  для
работавших в космосе вздутых вен и  ожогов.  Зато  на  нем  было  странное
выражение - смесь удивления и подозрительности.
     Но самая разительная перемена произошла с матерью.
     - Ну что ж, почти вовремя, - сказала она. - Мистер Эндертон, это  мой
сын, Джей. Он поможет  вам  поднять  наверх  ваши  вещи.  Он  сильный,  он
справится.
     И ни слова о том, где я был или почему пришел  так  поздно.  Мне  это
было очень даже с руки. Однако еще более странным было поведение матери по
отношению к гостю. Того сияния, какое она обычно излучала при появлении  в
доме новых мужчин, не было и в помине:  не  было  ни  кокетливого  наклона
головы, ни якобы случайных мимолетных прикосновений, ни стреляющих глазок.
Напротив, вид у нее был совершенно деловой.
     - Возьми это, Джей, - махнула она рукой в сторону двери. - Мне  этого
не поднять.
     Еще входя, я обратил внимание на большой сундук - не обратить на него
внимания было невозможно, поскольку он почти полностью  перегородил  вход.
Если мне было суждено тащить его наверх, то уж никак  не  в  одиночку.  Но
Пэдди Эндертон был уже на ногах и направлялся ко мне. Теперь я увидел, что
сидя он производил обманчивое впечатление. У него были богатырские  голова
и торс, но ноги оказались такими короткими, что  ростом  он  был  не  выше
меня.
     - Значит, ты и есть Джей,  -  без  особой  приветливости  сказал  он.
Взгляд его был тяжелым, оценивающим. И ни намека на рукопожатие. - Ну  что
ж, ты и впрямь не хиляк. Взялись?
     На столе еще стояли остатки обеда, и, будь у меня выбор, я бы сначала
поел. Но Эндертон уже взялся за ручку на боковой поверхности сундука.  Мне
ничего не оставалось, как взяться за другую; я ожидал, что не  смогу  даже
сдвинуть сундук с места, однако к моему удивлению дно его настолько  легко
оторвалось  от  пола,  что  я  даже  усомнился  в   том,   что   Эндертону
действительно нужна моя помощь.
     Но она ему не помешала. Мы втащили сундук по лестнице на второй этаж.
Мне это показалось плевым делом, а вот Эндертон задыхался на каждым  шагу.
На верхней площадке он к моему удивлению повернул налево.
     Чтобы мое изумление было понятно, надо сказать, что в нашем доме было
три спальни. Та, что выходила  окнами  на  озеро,  была  моей.  На  другую
сторону выходили спальня матери и маленькая, гостевая.
     Слева от площадки была одна дверь - в мою комнату. И, когда мы  вошли
в нее, я увидел, что из комнаты исчезли все мои пожитки.
     - Все правильно, - мать поднималась по лестнице  следом  за  нами.  -
Мистеру Эндертону подходит только комната с видом на дорогу. Поживешь пока
в гостевой комнате, Джей. Я перенесла твои вещи. Это ненадолго.
     На сколько? Выселять меня из моей собственной комнаты всего  на  пару
дней казалось совершенным абсурдом.
     Мать, наконец, посмотрела на Эндертона, но кроме простого вопроса  во
взгляде ее ничего не было.
     Он опустил свой угол сундука на пол и выпрямился, с  хрипом  переводя
дыхание.
     - Я же говорил, - выдавил он из себя наконец, - я еще не решил. -  Он
прижал руку к груди, лицо его стало еще бледнее. Наступившая пауза длилась
довольно долго.
     - Я еще не решил, - повторил он наконец. - Недели три-четыре.
     Он не сказал больше ничего, но стоял, задыхаясь и потея, и  поминутно
бросал взгляды на закрытый сундук. Видно  было,  что  он  ждет,  и  спустя
несколько секунд мать кивнула мне:
     - Пошли, Джей, - сказала она и первая начала спускаться по лестнице.
     - Но он же ужасен! - взорвался я, стоило нам оказаться в гостиной, за
пределами слышимости из спальни. - Как ты позволила ему остаться  даже  на
ночь, не то что на месяц?
     Мать не отвечала. Она накладывала в тарелку холодное мясо и хлеб.
     - Ладно, Джей, - неохотно сказала мать, протягивая  мне  тарелку.  Не
спорю, Пэдди Эндертон - совсем не то, что я ожидала. Но он обещал  платить
гораздо больше, чем любой другой. И к тому же за сущую ерунду.
     - Ничего себе ерунда! Ты его кормишь, верно? И ты позволила ему  жить
в моей комнате.
     - Это... это особый случай.
     - Не сомневаюсь. Только почему ты не оставила  меня  жить  у  дядюшки
Тоби до тех пор, пока он не уедет?
     - Чтобы ты шатался под парусом  по  всему  озеру,  пока  твой  бедный
старый дядька места себе не находит? - Впрочем,  голос  у  матери  был  не
сердитый, а скорее задумчивый. - Просто мне спокойнее, когда ты здесь.  Да
и дяде Дункану. Ну ладно, ешь побыстрее и убери  потом  со  стола.  Я  иду
спать.
     Да, похоже, в этот вечер мать решила добить меня сюрпризами, думал я,
обедая в одиночестве и убирая за собой посуду. Выходит,  в  доме  буду  не
только я, но и дядя Дункан - дело вообще неслыханное, учитывая то,  что  у
нас гость.
     Впрочем,  все  это  было  слабым  утешением  за  лишение  меня   моей
собственной комнаты. И любви  к  Пэдди  Эндертону  вовсе  не  прибавилось,
когда, войдя в гостевую комнату, я обнаружил там все свои  вещи,  второпях
распиханные по полкам.
     Но даже это не помешало мне заснуть, стоило лишь опустить  голову  на
подушку. Слишком уж длинным выдался прошедший день,  слишком  много  всего
произошло. Я воскрешал в памяти  плавание  к  Космопорту  Малдун,  величие
космического старта, обратное плавание в темноте, шелест  воды  по  бортам
лодки... Последняя мысль была о лодке. Она осталась у причала  в  Толтуне.
Завтра надо сходить туда и пригнать ее домой.


     С этой же мыслью я проснулся. Начинало светать.  В  доме  было  тихо.
Если я поспешу, то успею в Толтуну и обратно до того, как проснется мать.
     Я быстро оделся,  спустился  вниз,  направился  к  двери  и  чуть  не
подпрыгнул от неожиданности, когда из дверей кухни на меня выплыла  чья-то
фигура.
     Это был Пэдди Эндертон, а в правой руке он сжимал большой кинжал.
     - Ха! - произнес он. - Так это ты. - Он опустил  нож.  -  Я  как  раз
собирался позавтракать. Что это ты делаешь в такую рань?
     - Вчера вечером я оставил свою лодку в Толтуне. Я собирался  пригнать
ее сюда.
     - Ты управляешься с парусом, да?  -  спросил  он,  помолчав.  -  Что,
хочешь стать матросом или рыбаком?
     - Надеюсь, нет. - Я хотел уйти, но что  поделаешь,  приходилось  быть
вежливым. По крайней мере в это утро он говорил со мной как с человеком. -
Мне хотелось бы стать космолетчиком. Как вы.
     - Что еще? - Кинжал дернулся вверх, лезвие нацелилось в мою  сторону.
- Кто тебе сказал, что я космолетчик?
     - Никто.
     - Тебе кажется, я похож на космолетчика?
     - Нет, не похожи. Не внешне, - меня пугал не столько кинжал,  сколько
его взгляд, - но по тому, как вы дышите. И все прошлые мамины гости -  они
тоже были космолетчики.
     - Прошлые гости? - Его бледное лицо порозовело, дыхание сделалось еще
более хриплым. - У вас здесь были гости-космолетчики?
     Хотелось бы мне, чтобы мать была рядом и объяснила  ему  все,  но  до
обычного времени, когда она встает, было еще долго.  Пришлось  это  делать
мне самому. Я поведал ему всю правду  и  ничего  кроме  правды:  то,  что,
сколько я себя помню, у нас бывали гости - все  космолетчики.  Правда,  со
времени, когда у нас был последний гость, прошло уже месяца четыре.
     Последний факт, похоже, несколько успокоил его, и он медленно покачал
своей массивной головой.
     - Мне стоило бы навести справки, - произнес он, - прежде чем  снимать
комнату. Теперь уже поздно.
     - Так вы космолетчик? - спросил я.
     Вместо ответа он ушел на кухню и  вернулся  оттуда,  неся  сэндвич  с
горячей ветчиной.
     - Вот, - он протянул сэндвич мне. - Съешь это. У меня аппетит пропал.
- Он внимательно разглядывал меня, пока я откусывал кусок. -  Так  значит,
ты часто бываешь в Толтуне, а? И к  тому  же  ты  моряк,  мечтающий  стать
космолетчиком. Тебе никогда не  хотелось  сплавать  через  озеро,  в  порт
Малдун?
     - Я делал это  только  вчера,  -  не  удержался  от  того,  чтобы  не
похвастаться. - Я видел старт, совсем близко.
     - Подумать только! - Он в  первый  раз  улыбнулся.  Улыбка  вышла  не
слишком приятной: устрашающая гримаса, грязные зубы. - Ну, Джей  Хара,  ты
прирожденный искатель приключений. Тебе не трудно было бы  сплавать  через
озеро еще раз - для меня?
     Трудно? Для меня это было бы  удовольствием,  как  мало  что  другое.
Впрочем, одна трудность была, и довольно значительная.
     - Мама не любит, когда я плаваю далеко от берега.
     - Забавы ради - конечно. Но если за это хорошо платят,  тогда  совсем
другое дело.
     Наверное, мое нежелание обсуждать этот  вопрос  с  матерью  отчетливо
проявилось на моем лице, поскольку он продолжал:
     - Разумеется, я поговорю с ней насчет  этого.  И  если  ты  время  от
времени будешь делать для меня кое-что, ты получишь и  еще  что-то  помимо
денег.  То,  что  должно  тебе   понравиться,   ведь   ты   хочешь   стать
космолетчиком, верно? Глянь-ка, вот эту вещицу я дам тебе прямо сейчас.
     Он выудил из кармана плоский диск размером в монету и протянул мне. Я
осмотрел его с обеих сторон и не обнаружил ничего.
     - Ну? - спросил Эндертон.
     - Это просто картонка.
     - Тебе так кажется? - Казалось, это его забавляло. -  Бери  куртку  и
ступай за мной.
     Мы вышли  из  дома;  он  шел  впереди.  Было  славное  осеннее  утро,
температура  была  почти  нулевая.  Неделя-другая,   и   придет   зима   с
пронизывающими северными ветрами, а там и озеро покроется у берегов тонким
слоем льда. Но пока мы могли разгуливать в одних куртках.
     Эндертон посмотрел вдоль дороги на Толтуну, потом на пустынное в этот
час озеро. Он  изучал  окрестности  долго  и  внимательно,  и  лишь  потом
повернулся ко мне и ткнул толстым пальцем в диск.
     - Значит, ты хочешь быть космолетчиком, а не рыбаком. Пусть  так,  но
рыбачить ты все-таки любишь?
     Я кивнул.
     - Допустим, ты  ловишь  рыбу  где-то  на  озере.  Допустим,  начинает
темнеть, но ты не спешишь домой.  Ты  находишь  место,  где  клюет,  стоит
только закинуть удочку. Ты не прочь запомнить это место, но вот беда  -  в
темноте ты не видишь на берегу ни одного ориентира. И тогда  ты  нажимаешь
вот это.
     Его указательный палец дотронулся до  маленькой  красной  полоски  на
одной из сторон диска. Насколько я мог видеть, ничего не изменилось.
     - Теперь ты можешь идти куда угодно. Пошли.
     Эндертон двинулся по дороге, а я - следом,  дожевывая  свой  сэндвич.
Так мы отошли от дома на пару сотен шагов. Тут он остановился.
     - Так. Допустим, день спустя ты хочешь вернуться на то же место. Все,
что тебе надо сделать, это нажать  вот  это,  -  он  дотронулся  до  синей
полоски с другой стороны картонки. - А теперь смотри.
     Поверхность диска неожиданно изменилась. Только что она была  пустой,
теперь же ее поделила пополам яркая  желтая  стрелка.  А  в  самом  центре
виднелись какие-то цифры.
     - Стрелка указывает тебе правильное направление на ту точку, куда  ты
хочешь попасть, - Эндертон покрутил картонку с целью показать, что стрелка
остается нацеленной в одном направлении.  -  А  цифры  посередине  говорят
тебе, сколько осталось идти до этой  точки.  Тебе  нужно  только  идти  по
стрелке. Возьми это и иди.
     Я сделал все, как он говорил, и оказался на том самом  месте,  откуда
мы начали движение по дороге. Когда я дошел до нужной точки - прямо  перед
домом - стрелка исчезла, и маленький диск негромко зажужжал.
     Я перевернул картонку. Она была не  толще  ногтя,  и  нижняя  сторона
ничем не отличалась от верхней,  если  не  считать  цвета  полоски.  Пэдди
Эндертон захохотал и  тут  же  закашлялся  своим  ужасным  хриплым  кашлем
космолетчика.
     - Ты ничего здесь не увидишь, - сказал он,  придя  в  себя.  -  И  не
пытайся расковырять ее. Она просто сломается и перестанет действовать.
     - Я никогда не видел ничего подобного.
     - Конечно, не видел, - он хитро подмигнул мне. -  Таких  штуковин  не
видел никто в этих краях. Это изделие космолетчиков, да притом не из  тех,
что  можно  встретить  в  порту  Малдун.  Видишь,  как  удобна   она   для
ориентирования в космосе. И она твоя. Будешь помогать мне - получишь много
вещиц не хуже этой. Договорились?
     Он протянул мне руку. Поколебавшись, я протянул ему свою. Она утонула
в его огромной волосатой лапище, и я отнял ее так быстро, как только смог.
     - Если мама скажет, что мне нужно плавать через озеро, я сделаю  это.
- Каким бы привлекательным ни казалось все это, у меня оставались на  этот
счет кое-какие сомнения. Пэдди Эндертон не понравился мне  при  первой  же
встрече и, какие бы подарки он мне ни дарил,  он  не  стал  мне  нравиться
больше. - Мама должна дать свое согласие.
     - Конечно. Я уговорю ее, нет проблем. Но есть кое-что еще, чего  твоя
мать не должна знать. - Он наклонился ко мне поближе. - Ты ведь  собирался
в Толтуну, верно?
     - Мне надо было выйти уже давно. - Я посмотрел на солнце. -  Я  хотел
вернуться до того, как мама встанет.
     - Об этом не беспокойся. Я скажу ей, что ты пошел по моей просьбе, за
плату. - Он сунул руку в карман и протянул мне столько денег, сколько я  и
за месяц не видел. - Это за твою сегодняшнюю работу.  Прежде  чем  забрать
свою лодку, пробегись-ка по Толтуне. По всем ее улицам. Сколько гостиниц в
городе?
     - Три.
     - Загляни в каждую. Ты ведь видел много космолетчиков, да?
     Я кивнул.
     - Приглядись к каждому, кто похож на  космолетчика.  И  если  увидишь
хоть одного - запомни его хорошенько: как он одет, что он делает, есть  ли
у него шрамы или другие увечья.  Никому  не  говори,  что  ты  делаешь,  и
старайся не обращать на себя внимание. И когда вернешься,  расскажешь  мне
все, что видел и слышал.
     Он с силой толкнул меня в спину, словно  подгоняя  по  направлению  к
Толтуне, а затем внезапно схватил за плечо и притянул к себе. Он придвинул
лицо близко-близко к моему, так что я видел каждый  волосок  в  углах  его
большого рта, каждый сосуд в налитых кровью глазах.
     - И еще одно, Джей. - Голос его упал до хриплого шепота; дурной запах
изо рта ударил мне в ноздри. - Еще одно: ищи того, кто будет действительно
не похож на других. И если  ты  увидишь  что-то  такое,  возвращайся  сюда
н_е_м_е_д_л_е_н_н_о_, не теряя ни секунды. Ищи человека без рук,  несущего
на спине другого - без ног. _Д_в_а _п_о_л_у_ч_е_л_о_в_е_к_а_, вот  как  их
зовут. И если кто-то произнесет эти слова или упомянет в разговоре Дэна  и
Стэна - быстро дай мне  знать.  И  тогда  тебе  отвалится  столько  денег,
сколько ты не видел за всю свою жизнь.


     Не  знаю,  что  сказал  Пэдди  Эндертон  матери.  Во  всяком   случае
тщательный осмотр центра Толтуны и переход на лодке против ветра позволили
мне вернуться домой только к ленчу. Когда я не без  опаски  вошел  в  дом,
мать хлопотала у плиты; ни  слова  по  поводу  моего  отсутствия  не  было
произнесено.
     Вытянув ноги под столом, на кухне восседал Дункан Уэст.  Он  радостно
кивнул мне:
     - Жратва. Голодный юнец учует ее за милю.
     Не совсем так, конечно, но сейчас-то я точно вдыхал  запах  обеда.  И
видеть я его тоже видел: дымящийся,  просящийся  на  стол.  Это  были  мои
любимые озерные ракушки с перцем.
     Я уселся за стол поближе к дяде Дункану.
     - Ну, Джей, - продолжал он, - как жизнь у отважного моряка?
     Он по обыкновению обращался ко мне как к шестилетке, притом не самому
умному шестилетке. Впрочем, еще до того, как мне исполнилось десять лет, я
пришел к выводу, что мать  на  порядок  умнее  Дункана  Уэста.  Сама  она,
похоже, не замечала этого или по крайней мере не обращала на это  внимания
- он выручал нас с ремонтом по дому, а уж когда он брался за  механические
штуки, даже я должен был признать, что равных ему нет.
     По счастью мне не пришлось отвечать, ибо не успел я сесть, как передо
мною возникла мать с полным подносом.
     -  Подожди  садиться,  Джей.  Потерпи  десять  минут.  Если   уж   ты
собираешься помогать мистеру  Эндертону,  начни  прямо  сейчас.  Он  хочет
обедать у себя в комнате. Отнеси это ему.
     Это также отличалось от обычного  порядка.  Как  правило,  все  гости
обедали вместе с матерью, и это сопровождалось долгими разговорами, смехом
и шутливым заигрыванием.
     - Ты хочешь сказать, он ест в _м_о_е_й_ комнате? - произнес  я  тихо,
но отчетливо. Мать не ответила, я взял у нее  поднос  и  поспешил  наверх.
Если уж мне не удастся поесть раньше чем через десять минут, я по  крайней
мере отчитаюсь перед Эндертоном.
     Дверь оказалась заперта. Руки у меня были  заняты,  пришлось  стучать
локтем.
     - Кто там? - Голос Эндертона звучал грубо и неприязненно.
     - Я, Джей. Я вернулся.
     - А-а.
     Дверь открылась, волосатая рука ухватила  меня  за  локоть,  и  дверь
вновь закрылась за моей спиной.
     На нем была странная  кожаная  куртка  на  голое  тело,  расстегнутая
спереди. Это одеяние лишь сильнее подчеркивало мощь его рук, плеч и шеи. И
еще: на груди у него красовался огромный  рваный  шрам,  идущий  наискосок
вниз от левого соска. Ребра в местах, где шрам пересекал их, были  сломаны
и срослись криво, что было видно даже под толстым слоем мускулатуры. Рана,
где бы он ее ни получил, заживала  явно  без  медицинского  вмешательства.
Чудо, что он вообще остался жив.
     Но он был жив, и в этих огромных ручищах  таилась  немалая  сила.  Он
забрал поднос и толкнул меня в кресло.
     - Что ты видел? - навис он надо мной. - Рассказывай, быстро!
     Я послушался, хотя рассказывать, собственно говоря,  было  нечего.  Я
обошел все улицы, заглянул в каждую из трех гостиниц, но  нигде  не  нашел
ничего подозрительного, если не считать одной разбитой коленки и какого-то
торговца с рукой на перевязи. Все это  никак  не  напоминало  безрукого  и
безногого мужчин.
     Пока я рассказывал, Эндертон ел, бормоча что-то себе под нос. Вилку и
нож он игнорировал начисто, управляясь руками и  зубами.  Крепкие  розовые
ракушки он без усилия ломал, зажав между большим и указательным  пальцами,
а затем с шумом высасывал их нежное белое мясо.
     - Недурно, - буркнул он, когда я закончил свой доклад. -  Ты  уверен,
что обошел все?
     - Весь город.
     - Ладно, тогда... - Он неуклюже полез  в  карман  и,  похоже,  крайне
удивился, не обнаружив в нем ничего. -  Заплачу  позже.  Завтра.  Я  хочу,
чтобы ты отправился на тот берег и поискал то же самое в порту Малдун.
     - Если погода позволит, - сказал я. - И если разрешит мама.
     - Гм-м.
     Это не слишком походило на одобрение, но я твердо стоял на своем. Мне
отчаянно хотелось вернуться в гостиную. И не  только  потому,  что  я  был
голоден. Моя бывшая комната вдруг стала совсем чужой,  пропахшей  несвежим
телом и перегаром.
     - Разрешит, разрешит. - Он все еще стоял  между  мной  и  дверью,  не
выказывая ни малейшего намерения пропустить  меня.  -  Кстати,  ты  можешь
увидеть их и порознь.  Иногда  они  действуют  поодиночке,  если  дело  не
слишком сложное. Ты должен следить за каждым из них. Понял? _К_а_ж_д_ы_м_!
     Я, наконец, понял, о ком он говорит.
     - Как они выглядят?
     - Ну, они похожи друг на друга, понял? Они - братья, и очень  похожи.
По внешности, конечно, не  по  характеру.  Случилась  авария,  ясно?  Один
лишился рук, другой - ног. Понял? Их ни с кем не спутаешь.  Тому  уже  два
года, где-то у Коннаута. Там же, где я заработал вот _э_т_о_.  -  Эндертон
провел рукой по искалеченной грудной клетке, затем взял с полки полупустой
стакан с какой-то темной жидкостью и сделал большой глоток.  -  Нас  троих
зацепило, и нам еще повезло. Мы живы. Ясно?
     Я промолчал, и он добавил:
     - Если ты увидишь человека без ног, это Стэн. По сравнению  с  братом
он не так уж страшен. Но ты все равно вернешься и расскажешь  мне  о  нем.
Понял?
     Я понял по крайней мере одно:  Пэдди  Эндертон  был  пьян,  пьян  как
сапожник, пьянее всех пьяных, которых доводилось мне видеть до сих пор.
     - Но если ты увидишь человека без рук, - продолжал он, хлюпая носом и
теребя свою бороду, - человека без рук, это будет Дэн. И тогда да  поможет
мне Бог.
     Он закрыл лицо, и я воспользовался моментом,  чтобы  проскользнуть  к
двери. Я отворял ее так тихо, как  только  мог,  но  он  все  же  услышал,
схватил меня за руку и притянув к себе, заглянул мне в глаза:
     - Это Дэн, понял, и да поможет мне тогда Господь! И  да  поможет  Бог
тебе, Джей Хара. И всем остальным тоже. Потому что больше помощи ждать  не
от кого.
     Он отпустил мою руку. Я попятился  к  двери  и  чуть  не  свалился  с
лестницы.
     Его последние слова все еще отдавались эхом  в  моих  ушах.  Не  было
лучших слов, чтобы лишить меня аппетита.
     Нет, неверно. Тогда они не лишили меня аппетита. Ибо тогда я не  знал
еще, кто такие Дэн и Стон. Для меня это были просто имена, ничего больше.
     И в конце концов, на обед были озерные ракушки  с  перцем.  Ничто  на
свете не могло отвратить меня от них.
     Только не теперь. Не знаю, смогу ли я вообще есть их,  зная  то,  что
знаю сегодня.





     Если и есть место, где я могу  на  время  прервать  свой  рассказ,  -
сдается мне, самое время это сделать. Дело в том, что я хочу рассказать  о
докторе Эйлин Ксавье. Той самой  докторе  Эйлин,  которая  уговорила  меня
сесть за эту работу.
     Но прежде чем начать это отступление, позвольте  мне  сразу  сказать,
что к моменту, когда я узнал все это, Пэдди Эндертон жил у нас уже  больше
пяти недель.
     Его присутствие в доме было мне ненавистно, да  и  матери,  по-моему,
тоже, хотя в качестве постояльца он не  доставлял  особых  хлопот.  Он  не
столовался с нами, не выходил из дома, он даже не  утруждал  себя  уборкой
комнаты или умыванием. Казалось, он не делает ничего - только сидит у себя
наверху, кашляет и чертит странные рисунки, которые были раскиданы по всей
комнате, когда я приносил ему поесть. Ну и еще он смотрел в окно.
     Но он платил, и неплохо. Поэтому  каждые  несколько  дней  я  плавал,
держась у  берега,  в  Толтуну  (если  погода  позволяла),  а  вернувшись,
докладывал Эндертону, что  не  видел  ничего  необычного.  Он  никогда  не
благодарил меня, лишь довольно кивал. У меня было ощущение, что я  получаю
деньги ни за что. Впрочем, именно это "ничего" он и хотел слышать.
     Примерно раз в неделю, когда ветер был подходящим, я отправлялся  под
парусом в космопорт Малдун и причаливал там. За  дополнительную  плату  от
Пэдди Эндертона мать сшила мне голубые брюки и белую  куртку,  точь-в-точь
как у  младшего  обслуживающего  персонала.  Одетый  подобным  образом,  я
боязливо заглядывал в рестораны, а вскоре понял, что, загляни  я  даже  на
кухню, никто не обратит на меня ни малейшего внимания.
     После  второго  посещения  космопорта  я  осмелел.  Я  расширил  зону
поисков, включив в нее ремонтные доки, склады и (набравшись смелости) даже
стартовую площадку - ту, на которой проводили, казалось,  все  свое  время
отставные космические волки.  Там,  пристроившись  возле  них  в  укромном
уголке, я услышал о космосе и Сорока Мирах  столько,  сколько  не  снилось
никому в Толтуне.
     Для матери или дяди Дункана то, что  когда-то  мы  были  вовлечены  в
необъятную сеть межзвездных торговых связей, было не более  чем  легендой.
Даже если это и правда, сказал мне как-то дядя Дункан,  какая  теперь  нам
разница? Этого же нет больше, чего же еще?
     Разумеется, он был прав. Нашим родным миром был Эрин. Ну,  в  крайнем
случае, еще и Сорок Миров.
     Но космолетчики не так-то легко расставались с прошлым. Они  говорили
- а я слушал, разинув рот - об огромных покинутых сооружениях, что плавают
в открытом космосе где-то там, за Брешью, за газовыми гигантами Антримом и
Тайроном, за Лабиринтом. Некоторые из рассказчиков и сами  бывали  в  этих
пустых оболочках. Все сходились на том, что никакая  технология,  нынешняя
или  существовавшая  когда-либо  на  Эрине,  не   способна   создать   эти
исполинские космические обители. Эти огромные конструкции  были  выполнены
из  материалов  и  сплавов,  неизвестных  в  системе  Мэйвина.  Ради  этих
материалов и охотились за ними нынешние космолетчики.
     Нет сомнения в  том,  говорили  старые  космические  волки,  что  эти
конструкции сооружались с помощью Сверхскорости. И как знать, может  среди
них обнаружится одна, не покинутая, не разрушенная.  Настоящий  Эльдорадо,
горшок с золотом на том конце радуги - перевалочная база тех, кто ходил на
Сверхскорости до того, как по какой-то неизвестной причине дорога к Сорока
Мирам стерлась с их карт.
     И  это  печальнее  всего,  вздыхали  старые   космолетчики,   ибо   с
Сверхскоростью даже самые дальние звезды были бы от нас всего в нескольких
днях пути. Сверхскорость связывала десять тысяч солнц. А что до кораблей в
космопорту Малдун, так даже самые лучшие из нынешних - лишь жалкое подобие
тех, что бороздили пространство Сорока Миров несколько столетий назад.
     За всю свою жизнь мне не  доводилось  слышать  ничего  интереснее.  И
после второй поездки в Малдун я почти все  свое  время  проводил  на  этой
стартовой площадке. Одно хорошо - Пэдди Эндертон никак не  мог  проверить,
чем я занимаюсь, ибо разгуливай по остальной части космопорта хоть  дюжина
безруких или безногих людей, я бы их точно не заметил.
     С каждым разом я отправлялся в обратный путь все  позже  и  позже,  а
дело между тем  шло  к  зиме.  В  пятую  мою  поездку  космопорт  оказался
буквально забит вновь прибывшими космолетчиками - словно они слетелись  со
всех сторон на какой-то праздник. Само собой разумеется, я  проторчал  там
до темноты, за что  и  поплатился,  возвращаясь  домой.  Всю  дорогу  меня
буквально  трясло.  И  не  только  от  холода.  Шквалы,   что   вспенивают
поверхность озера, дважды чуть не застали меня врасплох. Ко времени, когда
я привязал лодку к нашему причалу, я твердо решил, что это мое последнее в
этом году плавание через озеро Шилин.
     Это было обидно - впервые в жизни у меня появились свои  деньги.  Они
были спрятаны в мешке под моей кроватью. Пэдди Эндертон мог чуть задержать
выплату матери, но никогда - мне. Обыкновенно это были деньги, но иногда и
другие любопытные вещи: маленький хронометр,  что  показывал  часы  и  дни
какого-то другого мира,  явно  не  Эрина,  или  трубочка,  которую  я  мог
приставить к телу и увидеть в нее  переплетение  сосудов,  нервов  и  даже
отдельные клетки глубоко под кожей.
     Жаль, конечно, было отказываться от новых подобных чудес, но выбора у
меня не было. Я поднимался по тропе, на которой  уже  намерз  тонкий  слой
первого льда. Я твердо решил  известить  Пэдди  Эндертона,  что  до  весны
плаваний больше не будет.
     Но когда я поднялся к  нему,  он  уже  спал.  Сквозь  запертую  дверь
доносился его храп и булькающее дыхание - по мере  того,  как  становилось
холоднее, его здоровье заметно ухудшалось.
     Ничего страшного, подумал я. Скажу ему завтра утром.
     Но наутро, прежде чем проснулись мать и Пэдди Эндертон,  нам  нанесла
визит доктор Эйлин.


     В  тот  день   рассвело   поздно.   Небо   было   затянуто   тяжелыми
свинцово-серыми тучами. С ними пришел первый в эту  зиму  снег  -  большие
мягкие хлопья, прямо-таки созданные  для  того,  чтобы  лепить  снежки.  Я
выскочил на улицу и начал швыряться  белыми  шариками  в  деревья,  кусты,
птиц, потешаясь над нашим ручным горностаем по кличке Чум. Как  достаточно
глупое существо, он совершенно не понимал  этой  игры  и  пытался  поймать
каждый снежок пастью, прыгая из стороны в сторону, словно еще один большой
снежок. И тут, паря над северной дорогой, показалась машина доктора Эйлин.
     Я притворился,  будто  бросаю  снежок  в  нее,  когда  она,  выключив
двигатель, выбиралась из машины. Она ступила на  землю  и  улыбнулась  мне
из-под мехового капюшона, такого пышного, что видны были  только  глаза  и
зубы.
     - Не знаю как тебе, - заявила она, -  но  мне  пришлось  провести  на
ногах всю ночь. Вот я и решила по пути  домой  завернуть  к  Молли  выпить
чего-нибудь горячего. Мать еще не вставала?
     За несколько месяцев это был ее первый  визит  в  наш  дом.  Пациенты
доктора Эйлин проживали на обширной территории к востоку от озера Шилин  -
на "Берегу бедноты", как она его называла, - и когда она работала к северу
от  нас,  то  имела  привычку  заваливаться  к  нам  без   предупреждения.
Официальным предлогом была проверка нашего с матерью здоровья, но, сдается
мне, это было бы пустой тратой времени, поскольку мы с матерью никогда  не
жаловались на здоровье. Подлинной причиной, решил я, было то, что  мать  и
доктор Эйлин хорошо ладили друг с другом и любили посидеть-поговорить. И в
этом "поговорить" себе не отказывали.
     Пожалуй, надо еще раз прерваться, чтобы напомнить: когда я принимался
за эту историю, именно доктор Эйлин сказала мне, что я  не  должен  обойти
вниманием ничего. Мне надо рассказать, говорила  она,  о  людях,  вещах  и
местах, даже настолько знакомых мне, что я никогда не  вглядывался  в  них
пристально. Более того, в особенности  о  тех,  на  которые  я  вообще  не
утруждал себя смотреть.
     Поэтому пусть не обижается, если я начну с нее.
     Сколько я себя  помню,  я  всегда  знал  доктора  Эйлин  Ксавье.  Она
прослушивала и простукивала меня, она заставляла меня  говорить  "А-а-а-а"
со времен моего раннего детства, а скорее всего  и  еще  раньше.  Мне  она
казалась большой, но только казалась. К  моим  двенадцати  годам  мы  были
одного роста. Это  была  невысокая  пожилая  женщина  с  темным  (каким-то
образом ей удавалось сохранять загар и зимой), покрытым морщинами лицом, и
вообще она была похожа на  куклу-неваляшку:  чуть  наклоненная  вперед,  с
полной талией. Она не отличалась особенной силой в  обычном  смысле  этого
слова, но я никогда не видел ее усталой, даже когда она вкатывалась к  нам
в дом после полутора суток мотаний по дорогам.
     Главное - она была там, где люди нуждались в докторе,  в  любой  час,
любую погоду. Мать говаривала, что на тридцать миль от Толтуны не найдется
такого мужчины или женщины, что  не  отдали  бы  доктору  Эйлин  последнюю
рубашку, если бы та попросила об этом.
     Поэтому не было ничего необычного в том, что в это снежное утро я, ни
у кого не спросясь, провел доктора Эйлин прямо на кухню, развесил  у  огня
ее одежду и предложил ей горячих оладий и кружку ее любимого сладкого чая.
Только после этого я направился наверх сообщить матери, что у нас гостья.
     - Что это? - спросила доктор Эйлин, не  успел  я  поставить  ногу  на
нижнюю ступеньку.
     Мне пришлось пару секунд прислушиваться,  прежде  чем  я  понял,  что
именно она имеет в виду. Я  просто  успел  привыкнуть  к  этому  ужасному,
раздирающему легкие кашлю.
     - Это мистер Эндертон, - сказал я. - Он по утрам всегда  так.  Думаю,
это морозный воздух. Ему от холода всегда хуже.
     Выходившая на озеро спальня получала меньше тепла от камина и  печки,
поэтому зимой в ней всегда было холодно. Я не стал ничего говорить матери,
но по мере того, как дни становились все холоднее и холоднее, я все меньше
жалел о том, что мне приходится спать в гостевой комнате.
     - Я скажу маме, что вы здесь, - продолжал я. Но прежде чем я успел ее
остановить, доктор Эйлин уже поднималась по лестнице следом  за  мной,  не
выпуская из рук кружку с чаем.
     - Надо посмотреть на него, - сказала она. Одолев последнюю ступеньку,
она поставила кружку на перила и двинулась было по направлению к  гостевой
комнате.
     - Не туда, - схватил я ее за рукав. - Он живет в моей комнате.
     Удивленно посмотрев на меня, она тем не менее повернулась и постучала
в дверь к Пэдди Эндертону.
     - Кто там еще? - Кашель на мгновение стих, но голос был похож  скорее
на хриплое кваканье.
     - Это доктор Ксавье. Мне бы хотелось осмотреть вас.
     - Мне не нужен врач! - Тем не менее  замок  щелкнул,  и  спустя  пару
секунд дверь приоткрылась. Пэдди Эндертон выглянул наружу. Вид у него  был
еще хуже обычного: лицо белее мела, глаза налиты  кровью,  губы  приобрели
лилово-красный оттенок.
     Он уставился на доктора Эйлин.
     - Мне не нужен врач, - повторил он, но  тут  же  сложился  пополам  в
приступе жесточайшего кашля. Ему даже пришлось привалиться к стене,  чтобы
не упасть.
     Доктор Эйлин воспользовалась этим и проскользнула в комнату.
     - Вы можете не хотеть врача, но он вам нужен.  Сядьте,  и  я  осмотрю
вас.
     - Нет, черт побери,  и  думать  забудьте!  -  Эндертон  оправился  от
приступа и сжал кулаки. - Я не жалуюсь на здоровье, и мне не  нужны  здесь
старухи, будь то врачи или нет. Убирайтесь к черту!
     Взгляд его устремился через комнату,  и  я  не  удержался,  чтобы  не
посмотреть туда же. Сундук, обыкновенно запертый на замок, на этот раз был
открыт, а на подоконнике красовалось странное сооружение из цилиндриков  и
брусков темно-синего цвета. Эндертон сделал шаг  вправо,  чтобы  оказаться
между доктором Эйлин и окном, затем медленно придвинулся к ней:
     - Вон из моей комнаты!
     Она даже не шелохнулась.
     - Я не могу осмотреть человека, который этого не хочет. Но вот что  я
вам скажу: погода следующие четыре месяца будет все холоднее и холоднее, и
если вы не обратитесь за медицинской помощью, к  весне  вы  будете  лежать
пластом. И это не самое страшное, что с вами может случиться.
     Он недовольно заворчал и помотал своей спутанной  немытой  шевелюрой,
похожей скорее на воронье гнездо.
     - Я не собираюсь застрять здесь на четыре месяца. И откуда вам знать,
что самое страшное может со мной случиться? Как  я  себя  чувствую  -  мое
дело. Выметайтесь отсюда!
     - Если я буду нужна вам, Молли Хара знает, как связаться со  мной,  -
сказала доктор Эйлин, поворачиваясь и увлекая меня за собой из комнаты.  -
Только не мешкайте, когда вам действительно понадобится моя  помощь.  Если
вам не приходилось зимовать  на  озере  Шилин,  у  вас  будет  возможность
исправить это.
     Дверь за нами захлопнулась, замок злобно щелкнул. И прежде чем  мы  с
доктором  Эйлин  успели  сказать  что-нибудь  друг  другу,   на   площадку
выпорхнула мать.
     - У тебя новое  увлечение,  Молли,  -  заявила  доктор  Эйлин  вместо
приветствия. Со стороны казалось, будто они обе продолжают прерванный  час
назад разговор. Однако мать только рассмеялась:
     - Этот? Ни за что на свете! Заходи и не забудь захватить чай.
     Они зашли в комнату матери и закрыли за  собой  дверь,  оставив  меня
одного на площадке.
     Конечно, я мог спуститься вниз и вернуться на улицу играть в  снежки.
Если бы не Пэдди Эндертон, я бы скорее всего так и поступил. Но  его  лицо
пылало такой яростью, что я боялся, как бы он  не  подумал,  будто  это  я
рассказал о нем доктору Эйлин, и в гневе не пошел  за  мной  и  на  улицу.
Что-то мне не хотелось встречаться с ним наедине.
     Я юркнул в свою спальню, то есть в  бывшую  гостевую  комнату,  и  по
возможности тихо прикрыл за собой дверь. Спустя всего несколько  секунд  я
услышал скрип открывающейся двери Эндертона, а затем его тяжелые  шаги  на
площадке и лестнице.
     Вниз вел лишь один  путь  -  я  оказался  взаперти.  Я  устроился  на
кровати, собираясь оставаться здесь до тех пор, пока  не  услышу,  как  он
вернется. Вряд ли он задержится. Возможно, он только спустился на кухню за
горячим питьем, в которое он добавлял спиртное из собственных  запасов.  В
последнее время его завтраки этим и ограничивались.
     В соседней комнате беседовали мать и доктор Эйлин.  В  этом  не  было
ничего нового, они при встрече только этим и занимались.  Неожиданным  для
меня было  лишь  то,  с  какой  легкостью  звуки  проходили  через  тонкую
перегородку гостевой комнаты.
     - Хорошо. Теперь повернись спиной, - это был голос доктора  Эйлин.  -
Дыши глубже. Медленнее!
     - Ты же знаешь, что ищешь зря.
     -  Надеюсь,  зря.  Ты  вполне  здорова,  Молли.  Но  ты  не  очень-то
стараешься оставаться здоровой и дальше.
     - Я питаюсь правильно... - последовало глубокое, редкое  дыхание,  -
...много сплю. И эта лестница - куда лучше любой зарядки.
     - Я не об этом. Твое здоровье зависит еще и от _т_о_г_о_.
     Я не мог видеть, что они там делают, но мать рассмеялась:
     - С этим-то? Я же сказала тебе: ни за что на свете. Ни за  что,  хоть
озолоти меня.
     - Приятно слышать. Но такой у тебя впервые.
     Несколько секунд было относительно тихо,  слышалось  только  глубокое
дыхание матери. Потом доктор Эйлин продолжила:
     - Ты же знаешь, это чертовски опасно - принимать их всех так, как  ты
делаешь.
     - Не  пугай  меня.  До  _э_т_о_г_о_  никогда  не  доходило.  Я  очень
осторожна, - вдох-выдох, вдох выдох. - За все время был один только раз, и
то я теперь не уверена, был ли он вообще. Тебе бы он понравился, Эйлин,  -
вдох-выдох, вдох-выдох. - Так или иначе, все в порядке, разве нет?
     - Лучше, чем в порядке. Если не считать того, что ты относишься к тем
чудачкам, которые считают, что у всех обязательно должен  быть  отец.  Но,
Молли, я имею в виду другую опасность, и ты это прекрасно  знаешь.  Ты  не
боишься подцепить что-нибудь?
     - Так ты здесь из-за этого?
     - Я здесь для того, чтобы лечить местных больных. Но речь сейчас не о
них.  В  Сорока  Мирах  запросто  можно  подцепить   тысячу   вирусов,   и
космолетчики приносят их с собой сюда.
     - Ты думаешь, Пэдди Эндертон - этот человек в спальне...
     - Нет, я не его имею в виду. На вид у него обычные  для  космолетчика
нелады с легкими, усугубленные тяжелой травмой. Он в ужасном состоянии, но
я боюсь гораздо худших вещей. Те вирусы, о которых я говорю, - мы  еще  не
встречались с ними. И можно не сомневаться, имеющимися у нас лекарствами с
ними не справиться. Если ты не боишься за себя, подумай хотя бы о Джее.
     Я чуть не подпрыгнул на месте как любой, кто слышит свое  имя,  менее
всего ожидая этого.
     - Он уже давным-давно не болел, - сказала мать.
     - Не так, как ты думаешь. Подумай, Молли, сколько ему сейчас лет?
     - Шестнадцать. День рождения был в прошлом месяце.
     - Значит, шестнадцать. Ты замечала в нем какие-нибудь перемены?
     - Ты хочешь сказать, созревает ли он? Нет еще. Но разве  это  так  уж
необычно?
     - Нет. - Теперь настала очередь доктору  Эйлин  вздохнуть.  -  Я  все
время встречаюсь с этим в моих поездках. Мальчики шестнадцати, семнадцати,
даже восемнадцати лет, не достигшие половой зрелости. Но так же не  должно
быть! И так _н_е _б_ы_л_о_ полсотни лет назад.
     - Я никогда не знала, что было по-другому.
     - А я знаю. Я помню то время. И я видела старые медицинские  карты  -
столетней, двухсотлетней давности.  Понимаешь,  они  все  еще  хранятся  в
Миддлтауне, на  восточном  берегу.  Если  верить  им,  мальчики  достигали
половой зрелости к двенадцати годам. И знаешь ли ты, что девочек рождалось
столько же, сколько мальчиков?
     Реакции матери я не видел, зато  знаю,  какой  эффект  это  сообщение
произвело на меня.  _Д_е_в_о_ч_е_к  _с_т_о_л_ь_к_о  _ж_е_,  _с_к_о_л_ь_к_о
м_а_л_ь_ч_и_к_о_в_! Я был знаком со множеством мальчишек, но девочек  знал
только трех. Да и тех, собственно говоря, знал плохо,  потому  что  их  не
пускали в школу вместе с нами и все время держали взаперти по домам. Им не
разрешалось выходить ни на рыбалку, ни на прогулку.
     - Но почему так? - удивилась мать.
     - Сама хочу знать. Но почти наверняка дело в этой проклятой планете.
     - Мне казалось, ты любишь Эрин.
     - Люблю. Но не настолько, чтобы закрывать на все это глаза.
     - Почему же это началось _с_е_й_ч_а_с_, а не сотни лет назад?
     - Потому,   что   мы   живем   в   изоляции.    Когда    существовала
Сверхскорость...
     - Только не начинай опять, Эйлин.
     - Закрывая глаза на существование проблемы,  никогда  не  решишь  ее,
Молли, пусть все остальные  и  слышать  о  ней  не  хотят.  В  те  времена
существовал постоянный приток на Эрин нужных нам материалов и продуктов из
сотен различных миров. К нам поступали растения, животные, пища  и  прочие
припасы - поступали каждый день. Но  сейчас  мы  изолированы,  и  так  уже
несколько столетий. Если не считать, конечно, тех крох, что попадают к нам
из Сорока  Миров.  И  все  это  чертовски  плохо.  Биохимия  человеческого
организма и местная природа - я думаю,  они  плохо  подходят  друг  другу.
Близки, но не совпадают. И это заставляет меня с тревогой думать  о  нашем
будущем. Что будет через сто или двести лет? Люди жили дольше,  чем  живут
сегодня, ты этого не знала? Дольше на тридцать или  сорок  лет.  Не  знаю,
может быть, дело в нехватке в пище каких-то микроэлементов, или сам рацион
неудачен, или виноваты какие-то токсины, или что-то  в  составе  атмосферы
Эрина...
     Подобное  заявление  было  для  доктора  Эйлин  необычно   долгим   и
подробным, но конец его я упустил:  по  лестнице  загрохотали  шаги  Пэдди
Эндертона. Я прислушался. Он медленно взобрался на площадку и остановился.
Последовала долгая и необъяснимая пауза, потом я услышал, как открылась  и
закрылась его дверь.
     Я поднялся. Там, у матери в комнате, разговор перекинулся на  то,  не
стоит ли заставить меня есть больше свежих  овощей.  Я  состроил  запертой
двери гримасу. Я и так ел их больше, чем хотелось бы.
     Настало время бежать - сквозь снегопад - в Толтуну. Когда я  вернусь,
Пэдди наверняка успокоится, особенно когда я доложу ему "ничего нового"  -
самую приятную для него новость.
     Я и сейчас считаю, что идея была не так уж  плоха.  Если  не  считать
того, что, когда я приоткрыл дверь и вынырнул на площадку,  там  меня  уже
поджидал Пэдди Эндертон собственной персоной.
     Одна его лапища сцапала меня за руку, другая зажала рот. Он навалился
на меня так, что рот его оказался всего в дюйме от моего уха.
     - Ни звука, Джей Хара, - просипел он. - Нам с тобой надо  потолковать
кой о чем. И не вздумай брыкаться, или я сделаю тебе больно.
     Мне и так было больно. Но я  счел  благоразумным  помалкивать,  и  мы
зашли в его комнату.
     Дверь закрылась. Только теперь я был не с той  ее  стороны,  с  какой
хотелось бы.





     Эндертон усадил меня на свою неприбранную постель и придвинул  кресло
поближе, так что мы сидели лицом друг к другу на расстоянии пары футов.
     - Эта баба, - у него не было в руках ни ножа, ни другого оружия, но я
знал, захоти он, ему ничего не стоит управиться со мной и так. - Кто  она,
и зачем ты притащил ее в мою комнату?
     Я струсил. Я рассказал ему все. Я объяснил, что доктор Эйлин Ксавье -
старый  друг  нашей  семьи  и  поэтому  так  что  заходит  к  матери   без
предупреждения. У меня не было возможности рассказать ему о ней.
     Поведав это, я продолжал в том же духе, выкладывая все,  что  знал  о
докторе Эйлин. Все время, что я распинался перед ним,  он  ерзал  в  своем
кресле. Глаза его перебегали с меня на окно, за которым все шел  снег,  на
запертую дверь, на странное сооружение  из  синих  трубок,  смотревшее  на
озеро. Кроме того, он постоянно подливал себе в грязный стакан  бесцветную
жидкость из бутылки без этикетки.
     - Она слишком много видела, - сказал он, когда я кончил, и вытер  рот
тыльной стороной ладони. - Если бы я подумал, что  она...  Вопрос  в  том,
проболтается ли она? Где она живет?
     - К югу отсюда, на берегу, сразу за  Толтуной.  Доктор  Эйлин  не  из
болтливых. - Не считая бесед с матерью, добавил я про себя.  -  А  что  вы
имели в виду, когда сказали, что она видела слишком много?
     Он долго смотрел на меня, так что у меня перехватило дыхание.
     - Ну, - произнес он наконец, - что-то вроде этого...
     В его голосе появились вкрадчивые нотки, которых  я  еще  никогда  не
слышал.
     - Ты сообразительный малый, Джей, и  я  полагался  на  тебя  все  эти
недели. Я был добр к тебе, по крайней мере старался, и ты это знаешь. Но я
хочу быть еще добрее. Ибо вижу я день, когда Джей Хара будет знаменит  как
лучший космолетчик, что когда-либо взлетал с  Эрина.  И  когда  этот  день
настанет, хотел бы я, чтобы Джей Хара говорил всем, что он  был  другом  и
партнером с Пэдди Эндертона.
     Я  не  знал,  что  ответить  ему,  мне  оставалось  только  сидеть  и
разглядывать поры на его большом потном лице. Впрочем,  я  и  не  смог  бы
сказать  ничего,  поскольку  его  одолел  новый  приступ   кашля.   Только
оправившись от него, он продолжил:
     - Ведь правда, мы с тобой партнеры - ты  и  я.  Я  доверяю  тебе  как
партнеру. На Эрине не было еще мальчишки, да и взрослых не так много,  кто
видел и слышал то, что я хочу показать и рассказать тебе сейчас.  Глянь-ка
сюда, Джей.
     Он поднялся и подошел к синим трубкам на окне. Их было немного, и вся
система казалась слишком простой, чтобы годиться на  что-то,  но  Эндертон
поколдовал над ней немного, затем щелкнул выключателем сбоку.
     - Посмотри в эти окуляры. - Он протянул мне пару холодных трубок,  не
прикрепленных к остальным.
     Я послушался... и чуть не выронил  их  из  рук.  Я  увидел  космопорт
Малдун: купола, стартовые башни, силовые решетки  -  все  покрытое  тонким
слоем белого снега.
     Но этого не могло быть! Порт находился от нас в десяти милях если  не
больше, на другом берегу озера.
     Я оторвался от окуляров и подошел к окну.  Ветер  на  улице  крепчал,
снег валил все сильнее. Я с трудом мог разглядеть за снежной завесой  даже
берег озера.
     - Но это ведь не Малдун, правда?
     - Он самый. - Эндертон  щелкнул  другим  переключателем.  -  Попробуй
теперь.
     Я увидел то  же  самое,  только  еще  ближе.  Теперь  в  поле  зрения
находился только один купол с башнями лифтов по бокам.
     - Но как этой штуке удается видеть сквозь снег, если мы не можем?
     - Не знаю. Какая разница как, главное - видит. - Он  щелкнул  третьим
рычажком. - А теперь?
     На этот раз можно было разглядеть даже людей, съежившихся под ударами
ветра на  крыше  купола.  Тут  меня  пронзила  совершенно  ужасная  мысль:
конечно, я плавал в Малдун, но попав туда, не слишком-то рьяно искал  этих
его двух Полулюдей. Вместо этого я  околачивался  на  стартовой  площадке,
слушая космические байки.
     И все это время он мог, не выходя из комнаты, наблюдать  за  мной!  И
тут же я сообразил, что скорее всего не мог. Картинка в нижней части  была
нерезкой, а ниже пятнадцати футов над землей на ней вообще ничего не  было
видно. Виновата в этом была, судя по всему, кривизна поверхности Эрина.  А
это значило, что, хотя Эндертон и мог наблюдать за  тем,  что  творится  в
Малдуне, люди на земле оставались вне поля его зрения. Если,  конечно,  он
не смотрел откуда-нибудь с крыши.
     Должно быть Эндертон принял мой облегченный вздох за  восхищение.  Он
довольно кивнул:
     - Теперь ты знаешь, как с комфортом смотреть  на  запуски.  Последние
несколько дней я только это и делал. И  сдается  мне,  приближается  конец
навигации.
     Благодаря моим путешествиям в Малдун я знал, что он имеет в  виду.  В
начале зимы все космические экипажи, которые  хотят  провести  конец  года
дома, слетаются в Малдун. Они спускаются на планету со  своих  космических
кораблей в челноках, и навигация завершается. Порт  погружается  в  зимнюю
спячку, команды разъезжаются из Малдуна по домам.  Большинство  отправится
на восток, в Скибберин и другие большие города, но каждый  год  кто-нибудь
из космолетчиков обязательно оказывался на западном берегу нашего озера.
     - А Толтуну вы так же хорошо видите? - спросил я. Город  был  гораздо
ближе, так что никакая кривизна поверхности планеты не спасла бы меня.
     Но прежде чем он настроил свой аппарат, я уже знал  ответ.  Каким  бы
волшебным образом видел ни этот аппарат сквозь снегопад, сквозь  стены  он
смотреть не мог. А Толтуна была скоплением домов, заслонявших от Эндертона
улицы  и  площади,  не  говоря  уж  о  внутренних  помещениях  гостиниц  и
магазинов.
     - Тебе хотелось бы иметь такую штуку?  -  спросил  Эндертон,  пока  я
убеждался в правильности своих расчетов.
     - Иметь? Да она стоит бешеных денег!
     -  Конечно,  стоит.  Если  только  найдется  кто-то,   способный   их
заплатить. Здесь таких нет. - Он забрал у меня окуляр и вернулся к креслу.
- Этот телекон изготовлен в глубоком  космосе.  И  он  будет  твоим,  если
только ты мне поможешь  еще  немного.  Видишь  ли,  я  должен  знать,  кто
прилетел с концом навигации в Малдун. Я почти  готов,  но  мне  нужно  еще
несколько ясных дней.
     - Готовы к чему? - не понял я.
     - Свалить отсюда. Я имею в виду - уходить на  запад.  Что,  эта  твоя
докторша бывает в порту?
     - Никогда. Все ее пациенты живут к западу и к северу от нас.
     - Хорошо. Но завтра и послезавтра тебе придется еще пару раз сплавать
на разведку в Малдун. До конца  навигации  важнее  заниматься  этим  и  не
отвлекаться на Толтуну.
     Должно быть, это был самый неудачный момент обрадовать его, но у меня
не было выбора.
     - Мистер Эндертон, я не могу плавать в  такую  погоду.  Уже  зима,  и
ветер слишком сильный. Вчера меня дважды чуть не перевернуло.
     - Не можешь плавать, да? - буркнул он, и лицо его налилось кровью.  -
Скажи лучше, не хочешь! - Его пальцы судорожно сжались, а взгляд  приковал
меня к месту.
     - Но разве так необходимо плавать туда? Я  хочу  сказать,  я  мог  бы
сидеть целый день у  этого,  как  его,  телекона,  -  я  ткнул  пальцем  в
устройство на окне, - и видеть все, что творится в порту Малдун.
     - Ты не увидишь то, что  происходит  на  земле.  Я  уже  пытался.  Не
пойдет, Джей Хара.
     Он встал и шагнул ко мне. Наверное, отчаяние навело  меня  на  мысль,
которая, как я думаю, и убила Пэдди Эндертона.
     - Отсюда, конечно, ничего не увидишь, - сказал я. -  Но  водонапорная
башня в Толтуне всего в нескольких минутах ходьбы отсюда.  Она  достаточно
высокая, и у нее наверху есть круглая площадка, на которую можно  залезть.
Если бы я забрался наверх с вашим телексном, клянусь, я смог бы увидеть  и
то, что происходит на земле в Малдуне.
     Еще  не  договорив,  я  сообразил,  что  эта  идея   имеет   и   свои
отрицательные стороны. Я сам вызвался лезть на водокачку (я делал это  уже
как-то раз, летом, на спор) и сидеть на лютом морозе  бог  знает  сколько,
глядя через озеро на то, что творится в Малдуне. Это  выглядело  ненамного
привлекательнее единственной альтернативы - слепой ярости Пэдди Эндертона.
     - Возможно, возможно, - произнес он, уставившись на меня.  Думаю,  он
говорил это больше себе, нежели мне. Он подошел  к  полке  и  взял  с  нее
плоский черный прямоугольник, свободно умещавшийся у него на ладони. - Три
дня, - пробормотал он, потыкав пальцем куда-то в его  поверхность.  -  Три
дня. Ну что ж, сойдет.
     - Мне надо _с_а_м_о_м_у_  осмотреть  Малдун  с  верхушки  этой  твоей
башни. Тогда решим.
     На какое-то ужасное мгновение мне показалось, будто он предлагает нам
двоим забраться на водокачку  немедленно,  в  эту  жуткую  метель.  Но  он
застыл, погруженный в собственные мысли, сжимая в лапах кружку  с  питьем.
Обо мне он как будто забыл.
     Как будто. Когда я, потихоньку двинулся к двери, он вдруг  вскочил  и
загородил мне дорогу быстрее, чем я мог от него ожидать.
     - Что  ты  собираешься  сказать  докторше  и  твоей  матери  о  нашей
разговоре? - Лицо его находилось всего в паре дюймов от моего.
     - Ничего. - Не надо быть гением, чтобы выбрать единственно правильный
ответ. - Ни слова.
     Он поднял руку, и я испугался, что он  схватит  меня.  Но  он  только
хлопнул меня по плечу.
     - Славный парень! Теперь иди. И когда снег перестанет,  покажешь  мне
эту водокачку.
     После этого мне было позволено уйти. И тут до  меня  дошло,  что  мне
светит кое-что поопаснее плавания по зимнему озеру. Мне предстояло торчать
на верху высокой башни вместе с Пэдди Эндертоном. Злым  Пэдди  Эндертоном.
Пьяным  Пэдди  Эндертоном.  С  Пэдди  Эндертоном,  который,  если  ему  не
понравится то, что мы увидим...
     Я  кубарем  скатился  по  лестнице.  Меня  всего  трясло.  В  комнате
Эндертона царил собачий холод, в этом не было ничего  странного.  Если  не
считать того, что спустя полчаса, когда я  отогрелся  у  теплой  печки  на
кухне, моя дрожь так и не утихла.


     Водокачка, если  смотреть  на  нее  снизу,  от  основания,  казалось,
поднимается до самых небес. И,  как  я  уже  знал  по  опыту,  сверху  она
казалась еще выше.
     И мне предстояло забраться на эту верхотуру, волоча на спине  груз  в
четверть моего веса! Телекон  был  прибором  волшебным,  но  уж  никак  не
легким. Я мог утешаться только тем, что  Пэдди  сгорбился  под  грузом  не
меньше моего.
     На смотровую площадку вело сто сорок  восемь  скоб.  Я  знал  это  по
предыдущему подъему. После  семидесятой  скобы  была  маленькая  площадка,
дающая возможность перевести дух. Потом следовал еще более  долгий  подъем
на верхнюю площадку.
     Я взялся за первую скобу и начал карабкаться вверх. Эндертон запретил
мне предупреждать мать о том, куда мы собрались, но теперь я был даже  рад
этому. Она бы точно испугалась, так же сильно, как был  сейчас  напуган  я
сам.
     Мы договорились, что  я  лезу  первым  и  останусь  на  промежуточной
площадке до тех пор, пока Эндертону не останется до нее скоб десять. Тогда
я полезу дальше, а он задержится отдохнуть.
     Я без приключений добрался до площадки и только там обнаружил, что  у
меня не хватает духу посмотреть вниз - как  там  идут  дела  у  Эндертона.
Вместо этого я смотрел на свинцово-серые воды озера, на далекие  купола  и
вышки космопорта. Давешний снегопад прекратился к полудню,  светило  яркое
солнце, ветер был не сильный. Самая погода для плавания через озеро.
     Зато здесь было _х_о_л_о_д_н_о_. Мы нарочно дожидались полудня, чтобы
воздух прогрелся, а солнце самым удобным для, нас образом освещало Малдун.
И все же дыхание вырывалось у меня изо рта клубочками пара.  Я  был  тепло
одет, и, пока двигался, мерзли только нос и щеки. Но что  будет  потом?  И
это я сам  предложил  проторчать  на  верхушке  башни  Бог  знает  сколько
времени, не отрываясь от телекона!
     Если я и не разобьюсь насмерть, то уж точно превращусь в сосульку!
     Тут  я  ощутил  несильный  удар  по  коленке,  и   услышал   хриплый,
нетерпеливый голос Эндертона:
     - Чего ждешь? Лезь дальше.
     Я посмотрел вниз, что было с моей стороны большой ошибкой. Пэдди  был
прямо подо мной, ожидая очереди  ступить  на  площадку.  Далеко  под  ним,
словно  игрушечные,  были  разбросаны  домики,  дороги,  изгороди,   поля.
Казалось невозможным, что и  наш  дом  отсюда,  всего  с  половины  высоты
водокачки, будет казаться таким крошечным.
     Чтобы побороть страх, я начал  карабкаться  дальше  так  быстро,  как
только мог. Даже слишком быстро. Только когда моя левая нога  соскользнула
с очередной скобы, и на короткую, но страшную секунду я повис на руках,  я
снизил темп до разумного предела. Я задыхался. Но скоро надо мной  нависла
круглая туша резервуара.
     И наконец я вытянулся  на  настиле  площадки,  переводя  дух.  Только
теперь я понял, что громкое дыхание, которое  я  слышал,  принадлежало  не
только мне, но и Эндертону.
     Как я не догадался раньше? Возьмите человека, чьи  легкие  повреждены
долгой работой в космосе, да в придачу несчастным случаем.  Заставьте  его
дышать воздухом таким ледяным, что даже здоровяк Джей Хара весь продрог. И
наконец, заставьте его лезть на  стофутовую  башню  с  тяжелым  грузом  на
спине.
     Эндертон никогда не доберется до площадки. Он ослабнет и  упадет.  На
какую-то секунду даже хотелось, чтобы он упал, но затем  я  спохватился  и
решил спуститься и помочь ему. По крайней мере надо было посмотреть вниз -
как он там. Но прежде чем я сделал движение, скобы подо мной заскрипели, и
слабый хриплый голос произнес:
     - Возьми... мешок... пока я не упал.
     Я перегнулся через край отверстия. При взгляде вниз у меня  сразу  же
закружилась голова, и мелькнула странная мысль: "Что за чушь! Я хочу  быть
космолетчиком и боюсь высоты!" И все же я сосредоточил внимание  на  Пэдди
Эндертоне. Он висел всего в нескольких  скобах  от  площадки.  Его  обычно
бледное лицо окрасилось в неестественно  сине-фиолетовый  цвет.  Рюкзак  с
частями телекона был достаточно близко от меня, чтобы я мог  схватить  его
за лямки и потянуть вверх. Спустя двадцать секунд, задыхаясь и  дрожа,  мы
лежали лицом к лицу, на узкой галерейке, опоясывавшей верх башни.
     Несомненно, у Пэдди Эндертона было много недостатков - больше, чем  я
знал тогда, - но уж в недостатке воли его  никак  нельзя  было  упрекнуть.
Пока я думал, что он умирает, он  уже  выпрямился,  глядя  через  озеро  в
сторону порта Малдун.
     - Ах... - произнес он, - ах... - Он судорожно глотал воздух,  поэтому
слова выдавливал  из  себя  урывками:  -  Неплохо...  Малдун...  Сойдет...
Сойдет...
     Он сделал знак, чтобы я помог ему,  и  начал  доставать  из  рюкзаков
детали  телекона.  Даже  в  его  трясущихся  руках  они,  казалось,   сами
соединялись друг с другом. Основная часть прибора  была  собрана  за  пару
минут; мне же оставалось только сидеть и смотреть.
     В последнюю очередь Эндертон вынул окуляры. Он нацелил их на  дальний
берег и испустил странный свистящий звук, словно весь воздух  разом  вышел
из его легких.
     - Вот и все, - произнес он. - Все кончено. Мне конец.
     Он прислонился спиной к стенке цистерны и положил окуляры на  настил.
Я поднял их и посмотрел сам. Холодный металл обжигал кожу.
     Порт Малдун был виден как на ладони. По  голосу  Эндертона  я  ожидал
сразу же увидеть безрукого мужчину, несущего на спине безногого брата.  Но
ничего необычного в порту я не  заметил.  Он  был  тих  и  спокоен,  между
зданиями слонялось не больше десятка  человек.  И  тут  я  сообразил,  что
именно было не так. Когда я побывал там в последний раз,  порт  гудел  как
улей. Теперь он был почти пуст.
     Конец навигации.
     Я все еще смотрел на опустевший порт, когда Эндертон  вырвал  у  меня
окуляры и  развернул  аппарат.  Я  не  сразу  понял,  что  он  делает.  Он
осматривал южный берег и дорогу, ведущую в Толтуну.
     - Ничего не видно, - пробормотал он наконец. - Но это еще  ничего  не
значит. Они умеют искать. Они уже в пути. Они могут  быть  здесь  в  любой
момент.
     Эндертон отложил  окуляры  в  сторону  и  рискованно  свесился  через
парапет. Сначала он глянул в сторону Толтуны, потом - в противоположную.
     - Та дорога по берегу, - резко произнес он.  -  Что  там  дальше,  на
севере? Она идет вдоль берега или сворачивает?
     - Вдоль берега, но не все время. Сначала она уходит восточнее,  потом
сворачивает у моста в Тулламоре. Я сам там не бывал,  но  доктор  Эйлин  -
часто. Она говорит, что по глубокому снегу там вообще не проехать.
     Эндертон не сказал ничего, только схватил телекон и  начал  разбирать
его и запихивать детали в мешок. Я  не  представлял  себе,  как  это  один
человек сможет утащить весь этот груз. Только когда он  поставил  ногу  на
верхнюю скобу, я понял, что он оставляет его здесь.
     - Но телекон...
     - Ничего с ним здесь не сделается. - Он спустился еще на три скобы. -
Он твой. Можешь забрать его, когда хочешь. Пошли.
     Я не имел ни малейшего представления, что он  собирается  делать,  но
оставаться на верху водокачки мне тоже  не  особенно  хотелось,  а  воздух
становился все холоднее. Я в последний раз взглянул на мешок с  телексном,
закинул на спину пустой рюкзак и полез следом. Я не смотрел по сторонам, а
тем более я не смотрел вниз, но слышал отчетливо бормотание Эндертона подо
мной:
     - На север нельзя. В Толтуну нельзя. Они наверняка перекрыли  дороги.
Значит, вода. Ничего другого не остается.
     Спускаясь, я считал скобы. После семьдесят восьмой  мы  оказались  на
промежуточной площадке. Эндертон не останавливался отдохнуть, я - тоже. На
сто тринадцатой я, наконец, осмелился посмотреть вниз. Эндертон был уже  у
самой земли. Лицо его приобрело пурпурный  цвет,  каждый  вздох  отдавался
стоном.
     Я продолжал спуск, и  вскоре  под  моими  башмаками  захрустел  снег.
Блаженное чувство облегчения  и  безопасности  овладело  мной.  Только  на
мгновение. Ибо секунду спустя Пэдди Эндертон  схватил  меня  за  руку.  Он
оперся на мое плечо, одновременно увлекая меня вниз по холму  -  прочь  от
дома.
     - Не туда! - запротестовал я, делая попытку вырваться.
     - Нет. Только туда! - Его пальцы сжались еще сильнее, и  я  вскрикнул
от боли. - Мы плывем через озеро, Джей!
     - Но мы не можем! Через полчаса стемнеет!
     Этот довод он проигнорировал.
     - Ваши вещи остались дома!
     - Все нужное у меня с собой. - Он похлопал себя по карману. -  Кончай
разговор. Ты меня повезешь. Сейчас.
     - Но мама не знает, где я. Я не могу.
     - Можешь,  если  тебе  дорога  жизнь.  Или  ты  думаешь,  Молли  Хара
предпочтет увидеть сына мертвым? Выбирай!
     Свободной рукой он полез в карман  и  вытащил  оттуда  нож  с  тонким
лезвием.
     - Ты переправишь меня в порт Малдун, Джей Хара. Сегодня.  Или  я,  не
сходя с этого места, перережу тебе глотку и попытаюсь переплыть озеро сам.





     Раньше мне казалось, я смогу описать, каково это - плыть через  озеро
Шилин зимней ночью, когда порывы ветра швыряют  маленький  парусник,  а  у
твоего горла - лезвие ножа.
     Но я не могу, как ни стараюсь. Наверное, страх сродни боли в ушах или
в животе. Когда она проходит, ты знаешь, что это было с тобой недавно, что
было больно, очень больно, но стоило ей  пройти  -  и  ты  уже  не  можешь
почувствовать ее снова или хотя бы вообразить.
     Я знаю, что в лодке, должно быть, было ужасно холодно, но  не  помню,
чтобы мерз. Я должен был поставить парус и править на далекие  огни  порта
Малдун, но этого я тоже не помню. Все, что  я  помню,  -  это  сумасшедшее
чувство облегчения, когда в четверти мили от берега Пэдди  Эндертон  убрал
нож и вытащил  из  кармана  тот  же  маленький  прямоугольник  из  черного
пластика, который он вертел в  руках  дома.  Казалось,  будто  с  тех  пор
миновали недели, хотя на самом деле это было только вчера.
     Теперь он сделал с ним что-то другое, так как воздух вокруг  карточки
вдруг наполнился разноцветными светящимися  точками,  которые  к  тому  же
двигались. Эндертон долго смотрел на них, потом  его  рука  протянулась  в
самую середину этого сияния.  Огоньки  погасли.  В  его  руках  снова  был
неприметный черный прямоугольник.
     Наверное, восхищение при виде этих волшебных огней послужило причиной
того, что я не заметил перемены в самом Эндертоне.  Уже  тогда,  когда  мы
спустились с водокачки и продирались сквозь метель к пристани, дыхание его
сделалось совсем хриплым и болезненным.  Оказавшись  же  в  лодке,  я  был
слишком занят, чтобы обращать на него внимание.
     Теперь же каждый его выдох был громким болезненным  стоном.  Внезапно
он схватился за горло. Его лицо казалось  в  темноте  белым  пятном,  и  я
наклонился поближе. В этот момент он кашлянул,  дернулся  и  упал  ничком,
ударившись головой о мое колено, а затем - с глухим стуком - о  деревянную
банку.
     Поначалу я решил, что он сделал  это  нарочно.  Потом,  очнувшись,  я
протянул руку и потряс его за плечо:
     - Мистер Эндертон!
     Он лежал лицом вниз, зацепившись ногами за банку. Если бы не  это,  я
думаю, он свалился бы за борт. Но так или иначе, лодка была слишком узкой,
и у меня не хватало сил, чтобы поднять или хотя бы перевернуть его.
     Я наклонился к нему, почти прижавшись к его голове лбом. Он дышал, но
редко и неровно.
     Я посмотрел вперед. Мы одолели не больше  четверти  пути.  Ветер  был
попутный, огни порта ярко сияли в  темноте,  и  мы  могли  бы  без  особых
затруднений попасть туда. Но что я там буду делать? Я не сомневался, что у
Пэдди Эндертона были на этот случай свои планы,  но  какие  именно,  я  не
знал. А учитывая то,  что  порт  пуст,  вряд  ли  кто-нибудь  поможет  мне
вытащить его из лодки.
     С другой стороны, что он сделает, если я поверну обратно, а он придет
в себя и обнаружит, что я нарушил его приказ?
     За меня все решила погода. Пока я сидел, не  зная,  что  предпринять,
вновь пошел снег. Спустя всего несколько минут  огни  Малдуна  исчезли  за
белой завесой.
     Я наклонился и обшарил карманы Пэдди. Найдя нож,  я  выкинул  его  за
борт. Только после  этого  я  развернул  лодку,  вновь  поставил  парус  и
направил ее к восточному берегу.
     Огни Толтуны тоже не были видны, поэтому править приходилось  наугад.
Мне повезло - я подошел к берегу всего в паре сотен ярдов к югу от  нашего
причала.
     Подвести лодку к причалу и привязать ее мне не  составило  труда,  но
даже в хорошую погоду я не смог бы дотащить Пэдди Эндертона до  дома.  Ему
пришлось остаться в лодке - лежа ничком с припорошенной  снегом  спиной  и
непокрытой головой, - пока я бежал домой, молясь про себя, чтобы  мать  не
отправилась искать  меня,  чтобы  дома  оказался  хоть  кто-то,  способный
помочь.
     Мать была на кухне. И дядя Дункан тоже.
     - Вот, Молли, - сказал он, когда я ворвался в дом. - Я  ведь  говорил
тебе, что с ним все в порядке.
     - Джей! - начала было мать. - Я тысячу раз говорила тебе... -  И  тут
она увидела мое лицо.
     - Мистер Эндертон... - выдохнул я. - Ему очень плохо. На берегу. Я не
могу втащить его.
     В обществе гостей-космолетчиков матери нравилось разыгрывать из  себя
слабую и беспомощную. На деле-то она не была  такой,  и  ее  реакция  была
лучшим тому подтверждением.
     - Потерял сознание? - спросила она.
     - Когда я его оставил, он был без сознания.
     - Ладно, - сказала она, ничего больше не  спрашивая.  -  Дункан,  мне
нужно одеяло и что-нибудь, на чем его можно будет нести. Нет, сама  найду.
Ты бери фонарик и наши пальто. Быстро.
     Мать взялась за дело. И  сразу  же  я  почувствовал  себя  совершенно
опустошенным. Все, чего мне хотелось, (это лечь на пол - прямо  здесь,  на
теплой кухне) и уснуть. Но и этого я не мог: мать вновь  послала  меня  на
улицу. Показывать дорогу.
     Пэдди Эндертон не сдвинулся  с  места  с  той  минуты,  когда  я  его
оставил, и на какое-то мгновение мне  показалось,  что  он  мертв.  Но  он
застонал, когда дядя Дункан вытаскивал его, и бормотал  что-то  невнятное,
когда  его  заворачивали  в  одеяло.  Я  стоял  рядом,  готовый  в  случае
необходимости помочь, но все, что мне позволили - это  светить  фонариком.
Мать и дядя Дункан отнесли его в дом и уложили на кушетку, поближе к огню.
     Цвет его лица был ужасен:  свинцово-серый  если  не  считать  розовых
пятен на скулах. Мать прижалась ухом к  его  груди  и  оставалась  в  этом
положении довольно долго. Наконец она выпрямилась  и  подошла  к  стулу  у
кухонного стола, на котором я сидел.
     - Мне очень жаль, Джей, - тихо сказала она, - но тебе придется  выйти
еще раз. Мы сделаем все, что можем, но без  помощи  врача  он  умрет.  Что
заставило его выйти в озеро в такую погоду с его-то легкими?
     Она даже не ждала моего ответа, хотя он был у меня наготове.
     - Ты знаешь, где живет  доктор  Эйлин.  Иди  к  ней.  Скажи  ей,  что
случилось. Скажи, что твоя мать говорит, что это срочно, и  приведи  ее  с
собой. Иди, и постарайся обернуться побыстрее.
     И прежде, не успев опомниться, я вновь оказался в  морозной  тьме  на
южной дороге. Снежные хлопья бесшумно ложились  мне  на  плечи.  С  самого
начала снегопада по дороге не прошел никто; местами я проваливался в  снег
по колено. Я брел, упрямо наклонив голову. Хорошо хоть  ветер  дул  мне  в
спину. По крайней  мере  глаза  и  лицо  оставались  незапорошенными.  Все
остальное было менее утешительным. День меня измотал - как душевно, так  и
физически, - и я едва держался на  ногах.  Не  одолев  и  сотни  ярдов,  я
остановился, не в силах сделать более ни шага.
     Так я никогда не доберусь до доктора Эйлин. Я просто-напросто свалюсь
от усталости, и первый, кто пройдет утром по этой дороге, наткнется на мой
окоченевший труп.
     На мысль, спасшую мне жизнь, меня подтолкнул  ветер.  До  меня  вдруг
дошло, что стоит спуститься с дороги к берегу, и я  окажусь  точно  в  том
месте, где привязана моя лодка. С попутным  ветром  будет  проще  простого
дойти до домика доктора Эйлин у озера. Даже  ночью  черные  воды  озера  и
белый заснеженный берег не дадут мне сбиться с пути.
     Я еще обдумывал все это, а ноги  уже  сами  шагали  вниз  к  причалу.
Спустя пару минут я был в лодке, стряхивая снег с паруса. Еще минута  -  и
лодка плавно скользила вдоль берега.
     Плавание  представлялось  мне   сущей   ерундой,   но   как   обычно,
действительность оказалась не такой простой и приятной, как  рисовало  мое
воображение. Пальцы окоченели почти сразу же, так что приходилось  держать
румпель одной рукой, пока вторая отогревалась под курткой.  Затем  настала
очередь... гм... нижней части тела. Это  не  шутка  -  три  четверти  часа
сидеть съежившись на деревянной банке. Штаны промокли довольно  быстро,  и
ощущение оказалось не из приятных. В довершение всего я пережил  несколько
неприятных минут, когда потерял из вида береговую  линию.  Однако  с  этим
справиться оказалось проще всего - достаточно было  взять  курс  левее,  и
вскоре я увидел огни Толтуны, а там уже и  дом  доктора  Эйлин  показался.
Оставалось неясным одно: будет ли  она  дома,  или  чей-то  срочный  вызов
выгнал ее в ночь.
     Так или иначе, в одном я был уверен: дом доктора  Эйлин  -  последний
пункт моих сегодняшних странствий.


     Разумеется, в этом я тоже ошибся. Вообще на протяжении тех двух  дней
каждый раз, когда, как мне казалось, я знал, как  повернутся  события,  на
деле все происходило с точностью до наоборот.
     Доктор Эйлин была дома и, несмотря на поздний час, совершенно  одета.
Поэтому стоило мне произнести: "Мама говорит, это очень срочно",  как  она
втолкнула меня в свой глайдер и направила его на север, к нашему дому.
     Хорошо, что машина прилетела над заснеженной дорогой  так  же  легко,
как над чистой. Еще большей удачей было то, что доктору Эйлин  приходилось
порой жить в машине по несколько дней,  так  что  на  маленькой  плитке  в
задней части салона можно было подогреть еду и питье. Поэтому не успели мы
миновать Толтуну, как я снова почувствовал  себя  человеком.  Я,  по  мере
возможности, ответил на вопросы, рассказав о прерванном  плавании  в  порт
Малдун, о приступе у Пэдди Эндертона, о его симптомах и о  моем  отчаянном
решении добраться до нее по воде.
     Последний вопрос вызвал, похоже,  наибольший  интерес.  Доктор  Эйлин
спокойно сидела в водительском кресле и вела глайдер быстро, но аккуратно.
Я сидел за ее спиной, не глядя по сторонам - тем  более,  что  стоило  нам
тронуться, как все скрылось за белой пеленой.
     - Я правильно поняла, - неожиданно произнесла доктор Эйлин, - что  ты
не мог пройти по дороге, потому что там не было утоптанной тропы?
     - Верно. От нашего дома до Толтуны не проходил никто.
     - Значит, с тех пор кто-то по ней прошел. И не один. Посмотри сам.
     Снег уже заметал следы, но они виднелись еще достаточно  четко.  Пять
или шесть разных следов, и все они вели в направлении, куда ехали мы сами.
Обратно не вел ни один  след.  Я  вылез  из  машины  и  пошел  по  следам,
совершенно уверенный в том, что вот-вот они свернут с дороги  в  гору  или
вниз, к берегу.
     Следы не сворачивали. Они тянулись непрерывной цепочкой  и  упирались
прямо в крыльцо нашего дома.
     Даже  тогда  я  не  встревожился.  Удивился,  да.  Кому  понадобилось
навестить нас в такой час, в такую погоду? Но опасности я не чувствовал.
     Зато доктор Эйлин остановила  машину  в  двадцати  ярдах  от  дома  и
осторожно ступила в глубокий снег.
     - Подожди-ка здесь, Джей, - сказала она.
     Но было уже поздно. Я выбрался из машины следом за ней.  На  крыльце,
сразу за кромкой нанесенного снега, виднелся странный бело-красный комок.
     Я подбежал к нему. Это был Чум. В луже крови. Мой маленький горностай
был распорот от шеи до хвоста и пригвожден к деревянной ступеньке одним из
наших длинных кухонных ножей.
     - Джей! - окликнула меня доктор Эйлин. Но я  уже  распахивал  входную
дверь, заранее содрогаясь от того, что увижу.
     То, что предстало моему взгляду, поначалу оправдало самые худшие  мои
опасения. В гостиной - ни души, но вся мебель была изломана и перевернута.
На полу лежал, вытянувшись, Пэдди Эндертон. Его лицо потемнело,  и  он  не
дышал. Все кухонные  шкафы  и  полки  были  распахнуты,  а  их  содержимое
вышвырнуто на пол. И никаких следов матери или дяди Дункана.
     Пока доктор Эйлин осматривала Пэдди  Эндертона,  я  бросился  наверх.
Лестничная площадка была пуста. Дверь гостевой - в данный  момент  моей  -
спальни раскрыта настежь, внутри царил тот же  разгром.  Все  мои  пожитки
валялись, разбросанные по полу. Ощущая  в  животе  неприятную  пустоту,  я
толкнул дверь в спальню матери.
     Она была там - лежала лицом вверх на кровати. Пальто, которое было на
ней, когда я отправлялся к доктору Эйлин, было сорвано,  платье  разодрано
от шеи до талии. Руки ее были связаны, на рту - широкая повязка из обрывка
платья, на левой щеке - ссадина. Но когда я бросился к  ней,  она  открыла
глаза и оторвала голову от подушки.
     - Доктор Эйлин! - крикнул я, почти сорвавшись  на  визг.  Я  повернул
голову матери, чтобы добраться до узла на кляпе. - Мама здесь,  живая.  Ее
били!
     Пока  я  возился  с  кляпом,  Эйлин  Ксавье  взлетела  по   лестнице,
перепрыгивая через ступеньки, и ворвалась в спальню.
     - Посторонись, Джей, - она оттолкнула меня и  перерезала  кляп  одним
движением скальпеля. А я и не заметил, как он оказался в ее руках.
     Мать закашлялась и выплюнула комок материи. Доктор Эйлин отступила на
шаг и быстро осмотрела ее с головы до пят.
     - Дункан Уэст? - спросила она.
     Мать отрицательно мотнула головой. Она попыталась сказать что-то,  но
у нее вырвался только кашель.
     - Джей, посмотри в третьей  спальне!  -  повернулась  ко  мне  доктор
Эйлин.
     Теперь-то я понимаю, что она просто отсылала меня из  комнаты,  чтобы
осмотреть мать. Но тогда это просто не пришло мне в голову, и я двинулся в
мою старую комнату наполовину уверенный в том, что  найду  там  тело  дяди
Дункана.
     Я ошибался. Комната была пуста в том смысле,  что  в  ней  никого  не
было. Зато разгром тут царил почище, чем в других комнатах.  Бес  было  не
просто  разбросано,  все  было  разбито  на  мелкие  куски  -   содержимое
Эндертонова сундука, шкафов, полок. Стол лежал  вверх  ножками.  Занавески
сорваны  и  располосованы.  Матрас  выпотрошен,  и  клочья  набивки   были
раскиданы по всей комнате. Даже окно было  распахнуто  настежь,  и  кто-то
явно проверял лезвием ножа, не спрятано ли что-нибудь под слоем  снега  на
карнизе.
     Я совершенно бестолково  топтался  минуту-другую  среди  всего  этого
бедлама, потом опомнился, закрыл окно и вернулся в спальню к  матери.  Она
уже сидела.
     - Дядя Дункан... - начал я.
     - С ним все в порядке, - сказала доктор Эйлин. -  Он  ушел  сразу  за
тобой поискать помощи где-нибудь еще.  Задолго  до  того,  как  они  здесь
появились.
     Мать кивнула, подтверждая это, и одарила меня улыбкой. Улыбка  вышла,
впрочем, несколько кривоватой.
     - Мистер Эндертон? - спросил я. - Его... его...
     Я вдруг обнаружил, что никак не могу выговорить конец вопроса.
     - Боюсь, он мертв. - Доктор Эйлин помогла матери подняться на ноги. -
Умер собственной смертью, спустя несколько минут после того, как ты  ушел.
Что бы он там ни делал сегодня, эта нагрузка оказалась слишком большой для
его сердца. - Должно быть, она заметила мое виноватое выражение лица. - Не
скисай, Джей. Видишь ли, я вряд ли смогла бы  спасти  его,  будь  я  здесь
вовремя. Он не следил за своим  здоровьем  даже  после  того,  как  я  его
предупредила. Ладно, дай руку матери и давай  выбираться  отсюда.  Вы  оба
проведете ночь у меня.
     - Вы думаете, они вернутся? - Я не знал, кто это "они", но смертельно
их боялся. Они убили Чума просто так, ни за что ни про что. Он  был  самым
безобидным из всех безобидных зверьков  на  свете,  пухлый  комочек  меха,
который ни на кого никогда не нападали.
     - Мы не знаем, кто они такие, -  ответила  доктор  Эйлин,  -  поэтому
неизвестно,  вернутся  они  или  нет.  Но  они  очевидно  искали   что-то,
старательно искали и все же не нашли.  Их  было  четверо,  и  я  не  знаю,
захочет ли кто-нибудь из них попытаться еще раз.
     - Не думаю, что попытается. - Голос матери был чуть громче шепота. Мы
накинули на нее пальто и повели из комнаты. - Они спорили,  уходя.  Они...
они сменили тему.
     Она посмотрела на свое изорванное платье, потом на доктора Эйлин.
     - Тебе чертовски повезло, Молли, - заявила доктор Эйлин.  -  Повезло,
что их головы были заняты другим, что времени у них было в обрез.
     - Не без моего участия, Эйлин. - Судя по  голосу,  мать  приходила  в
себя. - Я не удержалась от некоторых  комментариев.  Так,  мелочь,  просто
чтобы они слегка перессорились.
     - Но куда они делись потом? - обратился я к доктору, открывавшей  нам
дверцу машины. - Мы видели следы, ведущие сюда, и никаких - обратно.
     Она не ответила, только указала рукой на спуск к озеру. К  воде  вели
несколько цепочек припорошенных снегом следов.
     Похоже, не один я додумался до того, что плыть в лодке гораздо легче,
чем пробиваться по заснеженной дороге.
     Однако когда я погрузился в мягкое кресло докторской машины и  закрыл
глаза,  в  мою  усталую  голову  закралась  еще  одна  мысль:   загадочные
налетчики, возможно, руководствовались  совсем  другими  соображениями.  В
отличие от глубокого снега на глубокой воде не остается следов.





     Что касается следующего утра и большей части дня, то  я  их  проспал.
Поэтому, что бы там ни говорила доктор Эйлин насчет писания  "понаслышке",
про этот день я ничего больше сказать не могу. По  крайней  мере,  до  той
минуты, когда я уселся на кухне  у  доктора  Эйлин  перед  миской,  полной
сортовых оладий, и сковородкой с яичницей.
     Напротив  восседал  дядя  Дункан  собственной  персоной.  Он   зевал,
потягивался и всеми прочими способами выказывал недовольство тем, что  ему
не удалось выспаться. За завтраком - хотя по времени это был скорее обед -
выяснилось, что он вернулся к нам домой, притащив с  собой,  за  неимением
никого другого местного ветеринара. То, что они застали в доме, немало  их
озадачило: полнейший разгром, труп  Пэдди  Эндертона  на  полу  и  никаких
следов ни меня, ни матери.
     Как  люди  рационального  склада  ума,  они,   вместо   того,   чтобы
вываливаться на снегопад, разожгли печь  и  оставались  в  доме  до  утра.
Налетчики, кто бы они ни были, больше не возвращались, и, в конце  концов,
дядя Дункан решил отправиться к доктору Эйлин.
     Матери повезло меньше. Она сидела наедине с мертвым Эндертоном, когда
в дом без предупреждения ворвались четверо мужчин.  Вид  Пэдди  Эндертона,
лежавшего без признаков жизни, привел их в ярость.
     - Они не могли в это поверить, - рассказывала мать. -  Самый  большой
из них подбежал к нему и пнул его  йогой,  ругаясь  так,  будто  тот  умер
нарочно, чтобы им  досадить.  "Проклятый  Черный  Пэдди"  -  так  они  его
называли.  Старший  обыскал  одежду  Эндертона,  потом  послал   остальных
обыскать дом, а сам допрашивал  меня.  Ну  а  я  как  могла  прикидывалась
дурочкой. Сказала, что Эндертон только снимал у  меня  комнату  наверху  и
почти не спускался вниз. Больше я и  сама-то  ничего  не  знала,  так  что
казалась, поди, дура дурой.
     - Да уж, наверное, - согласилась доктор Эйлин. Все утро она провела у
пациентов, да и сейчас снова собиралась, уходить. - Ты можешь их описать?
     - Наверное. Только смысла в этом мало, разве только если  сама  увижу
их снова. Они космолетчики, в этом я уверена, но больше ничего  необычного
в них не было.
     - Никого без рук или без ног? -  неожиданно  для  всех  выпалил  я  и
покраснел, увидев реакцию  Дункана  Уэста.  Он  смотрел  на  меня  как  на
полоумного.
     - Я пыталась заставить их проговориться, что они ищут,  -  продолжала
мать, - но у меня ничего не вышло.
     Я открыл было рот, готовый рассказать всем о телеконе, что остался на
верхней  площадки  водокачки.  Но  следующие  слова  матери   отмели   это
предположение.
     - За чем бы они ни охотились, - сказала она, - размером это не больше
ладони - судя по местам, где они  искали.  Они  рылись  всюду,  ничего  не
находили, и бесились все больше. Потом начали ломать вещи. Вот тогда и мне
досталось немного - так, чуть-чуть, они просто злобу  срывали.  Потом  они
пошли наверх и там связали меня. Сдается, они имели на меня и другие виды,
но тот, большой, приказал им забыть об этом: мол, шеф ждет, а  шеф  сказал
не усердствовать с рыжей бабой.
     - Тебе повезло, - заметил дядя Дункан.
     - Ну уж, не знаю, - улыбнулась ему мать, обращаясь  тем  не  менее  к
доктору Эйлин. - Мне кажется, еще минут пять, и я сумела бы  заставить  их
вцепиться друг дружке в глотку.
     -  Или  перерезать  твою,  -  заметила  доктор  Эйлин.  -  Молли,  ты
неисправима. Пошли. Отвезу вас с Джеем домой.  А  потом  найду  в  Толтуне
четверых  мужиков  покрепче,  чтобы   остались   с   вами   во   избежание
неприятностей.
     Я выглянул в окно. Небо было чистым, выпавший снег быстро таял.
     - Перегоню-ка я лодку домой, - сказал я. - Лучше сделать это сейчас.
     - Ладно, - без особого энтузиазма согласилась мать. - Только на  этот
раз никаких фокусов далеко от берега. Мне не хотелось бы  думать,  что  ты
увиливаешь от уборки комнаты.
     Выражение "убирать комнату" приобрело в этот день  совершенно  особый
смысл.
     Пока они выходили  из  дома,  я  понял,  что  мать  права.  Мне  _н_е
х_о_т_е_л_о_с_ь_ возвращаться домой. Но к уборке  это  не  имело  никакого
отношения. Скорее,  это  было  воспоминание  о  Чуме  -  походя  убитом  и
пришпиленном к крыльцу. Что бы там ни натворил Пэдди Эндертон, что  бы  ни
хотели от него те, другие, этого делать они не должны были.
     У меня сразу пропал аппетит. Я вымыл посуду, накинул пальто  и  пошел
туда, где была привязана моя лодка. Ночное  плавание  и  то,  что  за  ним
последовало,  представлялись  теперь  каким-то  нереальным  сном.  Я  даже
удивился, обнаружив все таким, каким оставил ночью: наспех убранный парус,
заснеженные банки и дно лодки.
     Пришлось прежде  навести  в  лодке  хоть  какой-то  порядок.  Я  взял
деревяшку побольше и, используя ее  как  лопату,  начал  сгребать  снег  и
скидывать его за борт.
     Не прошло и  двух  минут,  как  я  наткнулся  на  черную  пластиковую
карточку. Она лежала на дне. Там, где выпала из рук Пэдди Эндертона.


     Мать ясно и недвусмысленно наказала мне без промедления плыть  домой.
Но никакая сила во Вселенной не помешала бы мне усесться на  дно  лодки  и
рассмотреть эту загадочную штуку.
     Она было тонкой, не толще обычной пластиковой кредитной  карточки,  и
на первый  взгляд  ее  поверхность  была  гладкой.  При  более  тщательном
рассмотрении я обнаружил на ней дюжину чуть заметных углублений, каждое  в
размер подушечки пальца. Я нажимал на все  -  сначала  по  очереди,  потом
попарно.
     Никакого результата.
     Но ведь появился же минувшей ночью странный узор из светящихся точек!
     Что делал Эндертон? Я попытался вспомнить и довольно скоро  пришел  к
выводу, что не имею об этом ни малейшего представления. Не то, чтобы я  не
мог вспомнить; просто в тот момент  было  темно,  и  пока  вспыхивали  эти
странные огоньки, я вряд ли обращал на карточку больше  внимания,  чем  на
нож, что был у него в руках.
     Еще минуту-другую я ломал голову, потом сдался и вылез  из  лодки  на
причал.
     Доктора Эйлин Ксавье дома уже нет.  Она  везет  мать  к  нам.  Вопрос
только в том, задержится ли она у нас настолько, чтобы я успел застать ее,
если отплыву сейчас же? А если нет, куда она поедет дальше,  домой  или  к
пациентам?
     В очередной раз за эти дни за меня все решил  ветер.  Он  усиливался;
маленький вымпел на мачте зеленым пальцем указывал на север.
     На север. Домой.
     Я запихнул пластиковую карточку  во  внутренний  карман  куртки  так,
чтобы у меня не возникало соблазна возиться с ней  в  неподходящее  время,
поставил парус и отправился домой.
     Была идеальная погода для прогулки под  парусом:  тихая  и  ясная,  с
попутным ветром. Тишина нарушалась только  шелестом  рассекаемой  воды.  В
любой другой день я наслаждался  бы  каждым  мгновением  такого  плавания.
Только не сегодня. Я почти не замечал царившей вокруг меня красоты, и  все
по причине, которая кому-нибудь другому показалась бы мелкой в сравнении с
другими неприятностями. Мать моя унижена и избита. Пэдди Эндертон - мертв.
Дом - разгромлен.
     Но я думал только  о  Чуме.  Когда  я  вернусь  домой,  мне  придется
выдернуть нож, пригвоздивший его к крыльцу,  унести  маленькое  тельце  от
дома и закопать его.
     Перед моими глазами отчетливо  стояла  картина;  четверо  разъяренных
мужчин вываливаются из дома на заснеженную улицу. Чум, исполненный веры  в
то, что весь мир любит его, что каждый бегущий человек  собирается  с  ним
поиграть,  радостно  бросается  им  навстречу.   Человек   шарахается   от
неожиданности и, выругавшись, взмахивает ножом...
     По крайней мере все произошло быстро. Чуму повезло - он умер,  так  и
не поняв, что произошло. Но это мало утешало меня.
     Лодка подошла к пристани у нашего дома. Я ощупал карман. Одно я  знал
наверняка: если они искали именно эту вещь, от меня они ее не получат...
     ...если только я смогу им помешать. Эта мысль неожиданно пришла мне в
голову,  когда  я  начал  подниматься  наверх  по   тропинке.   Мои   шаги
замедлились.
     Еще пара шагов - и меня увидят  из  дома.  Машины  доктора  Эйлин  на
дороге не видно. Скорее  всего  она  уже  уехала,  а  мать  сидит  дома  в
окружении решительно настроенных мужиков из  Толтуны.  Наверное,  она  уже
начала уборку.
     А если нет? Допустим, мать и доктор Эйлин еще не  добрались  сюда,  а
те, кто врывался в дом ночью, вернулись и ждут теперь не дождутся... кого?
Меня?
     И того, что лежит у меня в кармане.
     Я немного отошел по тропинке назад и опустился на одно колено.  Здесь
было любимое убежище  Чума  -  нора,  которую  он  старательно  выкопал  и
выстелил сухими листьями.
     Я вытащил черный пластиковый прямоугольник  и  сунул  его  в  круглое
темное отверстие.
     И тут же отшатнулся: мои пальцы наткнулись на холодный, мокрый мех.
     Труп Чума. И никто, кроме моих близких, не знал об этом его убежище.
     Я вскочил и, не выпуская из рук пластиковой карточки, бегом  бросился
к дому. Когда мне оставалось пробежать каких-то двадцать ярдов, с грохотом
пушечного выстрела распахнулось окно, и в нем показалась голова матери.
     - Джей! Я что тебе говорила? Домой, быстро!
     Я остановился.
     - Чум...
     - Я позаботилась о нем. Я отнесла его в его норку.  Если  ты  хочешь,
чтобы он был похоронен где-нибудь еще...
     - Нет, - я не мог поднять на нее глаза, хотя она только хотела помочь
мне. - Там его дом. Пусть остается.
     Я сунул Эндертонову карточку  в  карман  и  побрел  в  дом.  Кухонные
шкафчики и полки снова стояли и  висели  на  своих  местах,  обломки  были
убраны. Три мужчины из Толтуны играли за столом в карты. Я  знал  их.  Это
были крепкие, уверенные в себе люди. Они кивнули мне в знак приветствия.
     - Я не трогала твою комнату, -  сказала  мать.  -  Мне  казалось,  ты
предпочтешь разбирать ее сам. Пойдем посмотрим.
     Когда мы оказались на верхней площадке, я понизил голос до шепота:
     - Мама! Я нашел то, что эти люди искали ночью.
     Она застыла в дверях  гостевой  спальни  и  торопливо  оглянулась  на
лестницу. Первый раз в жизни мне показалось, что она боится.
     - Ступай в мою комнату, -  сказала  она  и,  пропустив  меня  вперед,
плотно закрыла за нами дверь. - Ну, что ты там нашел?
     Я вынул такую безобидную  на  вид  карточку  из  черного  пластика  и
рассказал ей, откуда она у меня. Взяв ее у меня из рук, мать повертела  ее
перед глазами.
     - У него вчера эта штука работала, -  сказал  я.  -  Он  заставил  ее
светиться в воздухе какими-то огоньками. Но я не знаю,  как  ее  включать.
Что это, а?
     - Не знаю. -  Мать  присела  на  краешек  кровати.  Ее  комната  тоже
приобрела почти нормальный вид.  Она  потыкала  пальцем  в  углубления  на
пластике. - Если хочешь знать мое мнение,  я  бы  сказала,  что  эта  вещь
сделана не на Эрине. И вообще не в Сорока Мирах.  Это  значит,  она  очень
старая, еще до Изоляции.
     Было очень странно слышать от нее такие рассуждения.
     - А мне казалось, ты не веришь в Сверхскорость.
     - О, я просто не спорила с Дунканом. Он говорит, что  ее  никогда  не
было. Но если бы ты побывал в большом музее в Роскоммоне, ты бы убедился в
том, что мы давным-давно прилетели сюда с другой звезды и что люди и грузы
на протяжении веков прибывали на Эрин. И так было до того дня,  когда  эта
связь исчезла.
     - Что же ты тогда не свозила туда дядю Дункана, не показала ему?
     - Очень просто. Ему жаль времени. Он говорит -  и  я  отчасти  с  ним
согласна - какая разница? _Т_е_п_е_р_ь_ у нас нет Сверхскорости,  так  что
надо приспосабливаться к жизни без нее. Я и сама не любительница  копаться
в прошлом, а уж Дункан Уэст как  никто  другой  живет  только  сегодняшним
днем. За это он мне и нравится. Он здесь в настоящем.
     - А где, кстати, он сам? - До меня вдруг дошло, что его нет в доме.
     - Ушел, как только убедился, что я под надежной охраной.  Он  сказал,
что бы там ни было вчера, а сегодня ему надо зарабатывать на хлеб.
     Все  время,  пока  мы  говорили,  мать  внимательно  изучала   черную
пластинку, пытаясь нажать углубления в разных сочетаниях.
     - Вот! - сказала она наконец. - Вот как она работает.
     Я наклонился поближе. Никакого намека  на  красивую  трехмерную  игру
огоньков, что я видел в лодке, зато на темной поверхности  высветился  ряд
цифр и обозначились круглые пятна.
     - Как ты это сделала?
     - Я ее только включила. Она, наверное, была  защищена  от  случайного
срабатывания. Чтобы включить ее, надо нажать  одновременно  сюда,  сюда  и
сюда. Видишь?
     Три  пальца  одновременно  надавили  на  пластинку.  Цифры   исчезли,
осталась только ровная черная поверхность. Стоило матери надавить еще раз,
цифры появились снова.
     - Но что это такое? - спросил я.
     - Не знаю точно, но мне кажется, это что-то вроде  калькулятора.  Так
или иначе, трудно поверить, что прошлой ночью они искали именно эту штуку.
Держи, - она протянула ее мне. - Теперь, когда Пэдди Эндертон умер, у тебя
на нее больше прав, чем у кого бы то ни было.
     Она встала.
     - Ладно. Займись пока разборкой своей  комнаты  и  комнаты,  где  жил
Эндертон.  Постарайся  привести  их  в   порядок.   Складывай   все,   что
принадлежало мистеру Эндертону, отдельно. Потом вынесешь это на  лестницу.
Когда разберешься с его барахлом и решишь передохнуть, можешь  возиться  с
этим калькулятором.
     - Ночью это был не просто калькулятор.  -  И  тут  я  сообразил,  что
красивые огоньки были дисплеем. Странным, но дисплеем. То, что я держал  в
руках, вполне могло быть и калькулятором. Или чем угодно еще.
     - Как ты думаешь, дядя Дункан сможет заставить эту штуку работать?
     - Поговори с ним, хотя нет, не думаю. Что бы это ни  было,  наверняка
это микроэлектроника. Его недостаточно просто встряхнуть.
     Встряхнуть.
     Это замечательно характеризовало талант  Дункана  Уэста,  хоть  и  не
полностью объясняло его. Слава его гремела по всему южному побережью озера
Шилин,  где  он  пробавлялся  (и  неплохо),  починяя  любые   механические
устройства, вышедшие из строя.  Мне  приходилось  видеть  машины,  которых
притаскивали к нашему дому на буксире  отчаявшиеся,  проклинавшие  все  на
свете владельцы, а час спустя они уезжали прочь своим ходом - после  того,
как Лункам поколдовал над механическими потрохами их драндулетов.
     Иногда это было не так быстро и легко. Я помню, как  после  обеда  он
засиживался за столом над сломанными часами.  Утром,  когда  я  вставал  к
завтраку, весь стол был завален винтиками  и  колесиками,  а  дядя  Дункан
сидел над ними все в той  же  позе.  Как  сказала  мать,  он  был  весь  в
настоящем; возможно, поэтому точное время так волновало его. Как  правило,
где-нибудь к полудню все винтики и колесики бывали собраны воедино, и дядя
Дункан, уходя, уносил с собою идеально работающие часы.
     Я посидел у окна, ломая голову над загадкой Пэдди Эндертона, и решил,
что меня и самого не вредно было бы встряхнуть. Мать  просила  убраться  в
комнате, но, разумеется, я об этом тут же забыл. Слишком уж тянула меня  к
себе эта загадочная черная пластинка. Включать и  выключать  ее  оказалось
проще простого - после того, как мне это показали. Ненамного сложнее  было
использовать ее как обычный калькулятор. Для этого достаточно  было  найти
точки, соответствующие арифметическим действиям.
     Но ведь  этим  ее  возможности  не  ограничивались!  Целых  три  ряда
углублений были предназначены неизвестно для  чего.  Поэтому  я  продолжал
свою  работу  -  если  только  так  можно  назвать  то   бессистемное   (и
безрезультатное) тыканье пальцами - еще несколько часов.
     Один раз за это время в комнату заглянула мать. Как ни  странно,  она
вышла, не сказав ни слова.
     В конце концов мои усилия увенчались-таки успехом, хотя моей  заслуги
в этом нет ни капельки. Все знают шутку об обезьяне, которая если дать  ей
пишущую машинку и неограниченное время, настучит шедевр.  Примерно  то  же
имело место и со мной. Я наткнулся на сочетание, с моей точки зрения ничем
не отличавшееся от других. Внезапно пластинка  исчезла,  а  воздух  передо
мной наполнился крошечными разноцветными светящимися точками.
     Я бестолково таращился на них, одновременно пытаясь вспомнить, что же
именно я сделал.  Два  обстоятельства  были  мне  ясны  с  самого  начала.
Во-первых, это не совсем  то,  что  сотворил  Пэдди  Эндертон  ночью.  Эти
огоньки не двигались.  Во-вторых,  хотя  поверхность  пластинки  сделалась
почти невидимой, как бы растворившись в дымке, я продолжал видеть цифры.
     Это была мучительная минута. С одной  стороны,  я  должен  проверить,
верно ли я запомнил  сочетание  "кнопок"  с  тем,  чтобы  в  любой  момент
воспроизвести объемное изображение, с другой - я отчаянно боялся выключить
эту штуку. А вдруг я не смогу включить ее снова?
     Наверное, лучше всего было бы пойти к матери и показать  ей,  чего  я
добился. Даже если я не смогу повторно воспроизвести картинку, это было бы
уже неплохо.
     Вместо этого я выключил дисплей.
     Следующие  полминуты  я,  задыхаясь  от  волнения,   проделывал   все
необходимые операции, пока  воздух  над  пластинкой  вновь  не  наполнился
светящимися точками.
     Я повторил это еще три раза и  записал  последовательность  операций.
Только после этого я занялся самими огоньками.
     Они образовывали в пространстве клубок странной формы, не  сферу,  а,
скорее, что-то вроде пончика. Я попытался сосчитать их. Дойдя до сотни,  я
бросил эту затею, но решил, что всего их в четыре-пять раз больше. Я очень
осторожно коснулся одной точки пальцем и  не  почувствовал  ничего.  Когда
палец занял место, где находилась светящаяся точка, та попросту исчезла  и
возникла вновь на том же месте, стоило мне убрать палец.
     Мать иногда называет меня невосприимчивым к цвету, но на деле это  не
так. Я и в самом деле не очень-то разбираюсь в цветах одежды - в жизни нет
ничего менее интересного. Зато не было ничего интереснее  наблюдать  цвета
на  дисплее  Пэдди  Эндертона.  Я  насчитал  там  двадцать   оттенков   от
темно-фиолетового  до   ослепительно-алого.   Преобладающим   цветом   был
оранжевый. Примерно треть точек представляла  собой  оттенки  этого  цвета
различной  интенсивности  -  от  тускло-коричневого  янтарного  до   цвета
ослепительно тлеющей головни. Единственным цветом,  которого  я  не  видел
вовсе, был зеленый.
     Я откопал в свалке на полу чистый лист бумаги и выписал  на  нем  мои
подсчеты  по  количественному  соотношению   разных   цветов.   Это   было
увлекательное занятие, но я не мог отделаться от мысли, что все мои потуги
- мартышкин труд. Конечно, я старался изо всех сил,  но  у  меня  не  было
никакого плана действий.
     Пора было переходить к более упорядоченным экспериментам. Я  протянул
руку и коснулся одной из цифр на пластинке.  И  вдруг  изображение  ожило.
Точки начали двигаться с различной  скоростью  -  те,  что  были  ближе  к
центру, двигались быстрее тех, что по краям. Они скользили  вокруг  общего
центра словно крошечные бусы по невидимым глазу проволочкам.
     Повторное  нажатие  различных  цифр  лишь  изменяло  скорость   этого
вращения. Нажав  на  "ноль"  можно  было  заморозить  их  в  пространстве,
"единица" приводила их в едва уловимое глазом движение, а на "девятке" вся
система делала оборот за несколько секунд. Две цифры, нажатые  поочередно,
дополнительно ускоряли вращение до тех  пор,  пока  на  цифрах  "девяносто
девять"  все  не  слилось  в  мерцающее   облако.   Любая   третья   цифра
игнорировалась.
     Ладно, с цифрами ясно. А что с черными кружочками?
     Я потянулся к пластинке, и только тут заметил, что за спиной  у  меня
стоит мать.
     - Молодец, Джей, - сказала она. - Я не зря в тебя  верила.  А  теперь
лучше спустись пообедать. К этому занятию можно будет вернуться и потом.
     Она ни слова не  сказала  насчет  того,  что  беспорядок  в  комнате,
пожалуй, увеличился, а в мою бывшую спальню - комнату Пэдди Эндертона -  я
даже не заглядывал.
     - Это не калькулятор, - сказал я.
     - Нет. По крайней мере я таких еще не видела. Хорошо бы показать  это
Эйлин Ксавье. Она обещала заглянуть к нам позже. Пошли - и мать чуть не за
руку отвела меня на кухню.
     Я поел. Не помню что.
     Мамина стряпня была тут ни при чем. Просто мыслями я был еще наверху,
и кончики пальцев зудели от нестерпимого желания  прикоснуться  к  черному
пластику. К тому же трое мужчин, приглашенных доктором Эйлин охранять нас,
говорили так много и громко - преимущественно о  способах  консервирования
мяса, - что кто угодно рвался бы прочь из кухни. Разумеется, с их  стороны
было очень любезно заботиться о нашей безопасности, и в этом отношении  им
цены не было. Однако, глядя на них, я понимал тягу матери к космолетчикам.
Даже Пэдди Эндертон, грязный Пэдди Эндертон находил более интересные  темы
для разговора, чем преимущества засолки перед вялением или маринованием.
     День клонился к вечеру, небо уже темнело, когда  я  вернулся  наверх.
Теперь на моих плечах лежала большая ответственность, и я ощущал ее  груз,
когда включал этот калькулятор, или дисплей, или что-то-там-еще. Ведь если
к нам собирается доктор Эйлин, мне надо быть в состоянии  ответить  на  ее
возможные вопросы.
     Самым главным из них был один, который я то и дело задавал себе  сам,
но ответа не знал до сих пор: если это и есть то, что искали  те  четверо,
ч_т_о_ в _н_е_м _т_а_к_о_г_о _в_а_ж_н_о_г_о_? Для меня  этот  предмет  был
забавной головоломкой, интересной игрушкой, но уж во всяком случае не  той
вещью, ради которой стоит идти на угрозы или убийство.
     Я положил пластинку перед собой, включил  дисплей,  поставил  его  на
небольшую скорость и начал изучать три ряда темных пятен.
     В конце концов я научился пользоваться ими -  это  оказалось  не  так
сложно. Хотя при неподвижном  или,  наоборот,  слишком  быстро  движущемся
изображении я вряд ли бы обнаружил, в чем там дело.
     Всего-то надо было, не сводя взгляда с изображения, нажимать в  центр
трех темных рядов. И, если смотреть внимательно, внутри светящегося клубка
появлялась еще одна - неподвижная - ярко-зеленая точка.
     Поэкспериментировав еще немного, я выяснил, что  нажатием  на  другие
пятна можно перемещать зеленую точку в любом направлении.  Вверх,  вправо,
влево, вперед, назад...
     "Ну и что? - задавала вопрос скептическая часть моего ума. - Тоже мне
прогресс. У тебя есть калькулятор со странным дисплеем. Что все-таки  этот
дисплей показывает?"
     Ответа у меня не было. Я остановил движение, нажав на  "ноль",  потом
заставил  зеленую  точку  слиться  с  ярко-оранжевой.  Оранжевая   искорка
исчезла, но больше ничего не произошло.
     Я вздохнул и пробормотал: "Мне этого никогда не понять".
     И в этот миг зеленая звездочка вспыхнула ярким светом.
     В некотором роде это была победа, хотя я ни  капельки  не  чувствовал
себя победителем. Ибо дойдя до этого места, я не мог продвинуться  дальше.
Зеленая точка горела себе и горела, словно уговаривая меня сделать  с  ней
хоть что-нибудь. А я не мог.
     Я приказывал. Я махал руками. Я жал ее, эту  проклятую  пластинку.  Я
делал все это разом. Дисплей  решительно  отказывался  реагировать,  будто
насмехаясь надо мной.
     И в довершение всего именно  в  это  время  мать  привела  в  комнату
доктора Эйлин.
     Подобно маме, доктор Эйлин была ко мне гораздо снисходительнее, чем я
сам. Я и близко не подошел к ответу на вопрос о назначении этой штуковины,
но она внимательно выслушала рассказ обо всем, что я  делал,  и  смотрела,
как я включаю и выключаю дисплей.
     -  Включается  голосовой  командой,  готова  биться  об   заклад,   -
произнесла она в конце концов.
     - Вы хотите сказать, она будет слушаться всего, что я ей скажу? Я уже
пробовал.
     - Я верю. Но я думаю, ты просто не  знаешь  пароль.  -  Доктор  Эйлин
повернулась к матери. - Молли, Джей сотворил чудо.  Но  нам  нужна  помощь
профессионалов - космолетчиков, историков. Не знаю, что это  за  вещь,  но
уверена: она не из Сорока Миров.
     - Ты хочешь сказать, она сделана еще до Изоляции?  Я  так  и  сказала
Джею.
     - Я имела в виду гораздо большее. Разумеется, эта  технология  пришла
откуда-то извне. Но посмотри-ка на этот прибор, - мы с матерью  склонились
над карточкой, - на его состояние. Ему нет двухсот  или  трехсот  лет.  Он
н_о_в_ы_й_. Им начали пользоваться год или два назад.
     - Но это значит... - Мать запнулась, и на короткое  мгновение  на  ее
лице появилось выражение, какого я не видел еще никогда. - Если он  новый,
- продолжала она, - и если это не наша  технология,  значит...  значит,  в
системе Мэйвина больше Сорока Миров.
     - Вот именно! - Теперь что-то изменилось и в голосе докторе Эйлин.  В
нем появилось возбуждение, которого мне тоже не доводилось еще слышать.  -
Молли, я думаю, вещь, которую Джей держит в руках, что бы это ни было, как
бы она  сюда  ни  попала,  фантастически  важна.  Ее  изготовили  на  Базе
Сверхскорости.
     И вновь мать стала самой собой. Ее  голос  звучал  удивленно  и  чуть
слышно.
     -  Б_а_з_а_  Сверхскорости?  Но  Эйлин,   такой   базы   никогда   не
существовало. Разве нет?





     Где-то в полночь я вышел на крыльцо и прислонился к перилам, глядя на
сонное озеро.
     - Ступай спать, быстро, - сказала мне мать пару минут назад. - У тебя
выдался тяжелый день. Тебе надо отдохнуть.
     Конечно, она была права. Только я знал, что мне нет смысла  ложиться.
Во всяком случае с такой, идущей кругом головой. Вместо этого я  вышел  на
улицу. Судя по всему, мать и доктор  Эйлин  были  взбудоражены  не  меньше
моего:  когда  я  выходил,  они  продолжали  разговор,  словно   меня   не
существовало.
     База божьей скорости!
     - Если ты признаешь существование кораблей Сверхскорости, -  говорила
доктор Эйлин, -  то  по  чистой  логике  ты  должна  признать  возможность
существования где-то в системе Мэйвина и базы этих кораблей.
     - Почему? - вмешался я.
     - Потому что любая машина требует время от времени  починки.  Корабли
Сверхскорости должны были иметь в каждой звездной системе место, где бы их
могли обслуживать или ремонтировать.
     - А почему они тогда прекратили прилетать к нам?
     - Вот этого никто не знает. Некоторые ученые считают, что сам принцип
Сверхскорости нес в себе семена своей  гибели.  Якобы  то,  что  лежало  в
основе  двигателей  Сверхскорости,   разрушало   пространственно-временной
континуум, так что их не стоило вообще изобретать и  строить.  Религиозные
деятели говорят, будто Изоляция Мэйвина и Сорока Миров есть  наказание  за
наши  грехи  на  Эрине.  И,  разумеется,  я  тысячу  раз  слышала,   будто
Сверхскорости вообще не было, что это всего лишь легенда. - Она посмотрела
на мать в упор. - Ты можешь ответить этим людям, что человечество родом не
с Эрина, это очевидно, и спросить, каким образом мы сюда попали.  Впрочем,
это ничего не даст. Большинство таких людей и в эволюцию-то не верят.  Они
верят только в то, что видят собственными глазами - ну, например, в  Джея,
сидящего напротив.
     Подозреваю, это был камешек в огород Дункана Уэста,  хотя  вслух  его
имя и не упоминалось. Так или иначе было ясно, во  что  она  ставит  таких
людей. Я посмотрел на маленькую пластмассовую  пластинку,  лежавшую  перед
нами на столе. Мы все еще не знали, почему из-за  нее  готовы  были  убить
человека. Но если она действительно попала сюда с Базы Сверхскорости,  она
представляла собой достаточную ценность для доктора Эйлин, да и  для  меня
тоже. Эх, знать бы еще, в чем она, эта ценность...
     - Вы думаете, Пэдди Эндертон был на этой Базе? - спросил я.
     - Вряд ли. Были бы и другие доказательства.
     - Так они есть!
     Я рассказал про телекон и определитель направления,  который  он  мне
дал.
     - Хорошо бы посмотреть завтра, - сказала доктор Эйлин,  обрекая  меня
на еще один головокружительный подъем на водокачку. - Но я  имела  в  виду
более явные доказательства. Если бы он побывал там сам, он вернулся  бы  с
такими доказательствами. И не делал бы из этого секрета. Но из  того,  что
ты рассказал, следует одно: он знал, где находится эта База.  И  собирался
лететь туда. Вот почему он так рвался в порт Малдун. И те, другие,  знали,
что он знает. Вот почему они были здесь вчера.
     У меня был еще один существенный вопрос.
     - Но если корабли Сверхскорости больше не прилетают к нам, почему так
важна эта самая База?
     - Джей, ты что, хочешь свести  своими  вопросами  доктора  с  ума?  -
вмешалась мать. - Ступай спать!
     Но доктор Эйлин уже отвечала:
     - Потому что остается шанс того, что на этой базе хранится  исправный
корабль  Сверхскорости.  Резервный   корабль.   Как   бы   иначе   экипажи
Сверхскорости отправлялись в рейс, зная, что ничто их не страхует?
     Если она сознательно выбирала слова, способные лишить меня  сна,  она
вряд ли нашла бы лучшие. Всего пару  месяцев  назад  моей  самой  заветной
мечтой были полеты к Сорока Мирам. И вот  доктор  Эйлин  предлагает  нечто
позволяющее летать к другим звездам!
     Но мать не сдавалась.
     - Спать, Джей. Нам с Эйлин еще много о чем надо поговорить.
     Я взял со стола Эндертонов прибор и вышел. Минуту спустя я  стоял  на
крыльце, вглядываясь в далекие огни космопорта Малдун. После вчерашнего  я
думал о нем несколько по-другому. Туда рвался Эндертон. Люди, что били мою
мать и убили Чума, были космолетчиками  и,  скорее  всего,  отправились  в
Малдун. И этот же Малдун был воротами из  нашего  мира  в  систему  Сорока
Миров, а теперь и к Базе Сверхскорости.
     Эти люди ушли, так и не получив нужной им информации. Она была у меня
в руках, но оставалась мне недоступной. Она ждала кого-то, кто подберет  к
ней ключ.
     Включается голосовой командой, сказала доктор что-что  Эйлин.  Ну,  а
голос у меня есть.
     Я вернулся в дом и поднялся к себе. Но спать не лег.
     Потребовалось  несколько  минут,  чтобы   восстановить   изображение,
которое мне удалось получить днем: зеленую искорку,  перемещавшуюся  среди
других огоньков.
     Если есть слова, которые  заставят  эту  штуку  сделать  что-то  еще,
какими они должны быть?
     - База Сверхскорости!
     Никакой реакции.
     - Сверхскорость! Корабль Сверхскорости! Сорок Миров! Пэдди  Эндертон!
Гм... Информация! Данные! Координаты! Ввод! Вывод!..
     Ничего. Либо прибор был таким же  глупым,  каким  казался  на  первый
взгляд, либо я не с того начал.
     Я сел и злобно уставился на невинно выглядевшую пластинку.  Глупый...
Г_л_у_п_ы_й_... А что, если я,  напротив,  имею  дело  с  прибором  весьма
хитроумным?
     Тогда я должен не бросать ему одно слово, с которым он не знает,  что
делать, а задавать вопросы.
     - Я хочу иметь доступ к не выведенным на дисплей данным!
     Ответ был мгновенным. В воздухе под  движущимися  огоньками  возникло
что-то вроде открытой коробочки. Слева от нее светилась  надпись:  "Первый
уровень информации". Сама коробочка была пуста.
     - Но здесь ничего нет! - возмутился я. - Где сама информация?
     Ничего не изменилось.
     Я говорил и говорил, я приказывал, но так и не в силах  был  добиться
какого-то изменения. И  только  выговорив  все  -  по  моему  разумению  -
возможные команды, я сообразил, что команды голосом и зеленая точка должны
быть как-то связаны между собой. В данный момент точка висела в пустоте. А
что, если я требовал информацию ни о чем?
     Я  остановил  движение,  набрав  "ноль".  Затем  осторожно  совместил
зеленую искорку с одним из ржаво-оранжевых огоньков.
     Ну наконец-то!
     "Открытая коробочка" больше  не  была  пустой.  В  ней  горело  слово
"Лискаролл". Под ним располагалось шесть девятизначных чисел. Пять из  них
почти не менялись - только последние знаки, и то очень  медленно,  -  зато
шестое быстро увеличивалось.
     Я нашарил на столе свой листок бумаги и написал:  "Лискаролл".  Потом
отдал новую команду:
     - Выдай мне второй уровень информации!
     Если на свете существует недостаток информации, то существует также и
ее избыток. Через "коробочку" проплывали  бесконечным  потоком  строка  за
строкой. Я читал, не понимая почти ничего: "...первичные  данные  получены
путем спектрального анализа поверхности; состав в процентах к общей массе:
водород - 0.44, гелий - 0.20, литий - 0.01, бериллий - 0.00, бор  -  0.00,
углерод - 0.06, азот - 0.05, кислород - 0.08, фтор - 0.01, неон - 0.00..."
     Список продолжался бесконечно. Я не стал пытаться записать  все  это,
но передернул зеленую точку к новому огоньку, на этот раз бледно-янтарного
цвета.
     - Первый уровень информации!
     "Коробочка" опустела. И наполнилась снова.
     "Корофин" - гласило первое слово. Под ним  снова  было  шесть  чисел,
одно из которых быстро менялось.
     Я усвоил урок  и  не  стал  запрашивать  второй  уровень  информации.
Методично  передвигая  зеленую  точку,   я   записывал   выскакивающие   в
"коробочке" слова.
     Тили, Тимахо, Мойнелти, Клэрин, Улла, Драмкерин...
     Ни одно слово не повторялось дважды.  Каждому  соответствовало  шесть
девятизначных чисел. Я уселся за стол с  намерением  исписать  весь  лист.
Начну с верхней точки дисплея и точка  за  точкой  буду  опускать  зеленое
пятнышко-курсор.
     Вскоре я устал и продолжал свое занятие чисто  механически  -  скорее
всего, чтобы избежать необходимости  думать  головой.  РОККОРИ,  АРДСКУЛЛ,
ТИМОЛИН, БЕЛЛИБЭЙ, КАЛЛДАФФ, ЭРМОЙ, ТАЙРЕЛЛА, МОЙРА...
     И затем, почти не осознавая, что делаю, я  обнаружил,  что  записываю
слова: "_П_э_д_д_и_н_а _У_д_а_ч_а_".
     Я замер и перечитал  надпись.  Это  могло  быть  название,  ничем  не
отличавшееся от остальных. Это подтверждали и обычные шесть  девятизначных
чисел.
     Или это означало: Пэдди Эндертон.  "Пэддина  Удача"  могла  быть  его
собственной характеристикой того, что показалось сейчас в "коробочке".
     Была уже глубокая ночь, но это ничего не значило. Я ринулся в комнату
матери, захватив с собой включенный дисплей. Я думал, что разбужу ее, но в
спальне ее не оказалось.
     Она была  внизу.  Трое  наших  охранников  спали  без  задних  ног  в
гостиной. Тоже мне защитнички! Мать и доктор Эйлин  сидели  друг  напротив
друга за кухонным столом. Между ними красовались открытая  бутылка  и  два
стакана.
     Никогда еще я не видел, чтобы мать пила вино,  если  в  доме  нет  ее
гостей-космолетчиков.  Я  вдруг  понял,  что  не  одному  мне  не  спится.
Последние два дня для меня выдались,  конечно,  утомительными.  Но  матери
наверняка пришлось поволноваться побольше моего. Ее допрашивали, били,  ей
угрожали худшим. Ей пришлось в одиночку сидеть у  трупа  Пэдди  Эндертона,
хоронить бедного Чума.
     - Ты чего проснулся? - спросила она.
     - Я и не ложился. Не спится. Я положил пластинку и исписанный  листок
на стол и ткнул пальцем в надпись на табло.
     - Эта зеленая точка означает что-то под  названием  "Пэддина  Удача".
Как по-твоему, это имеет отношение к Пэдди Эндертону?
     Мать внимательно разглядывала сияющий нимб  точек-искорок,  но  Эйлин
Ксавье, похоже, больше интересовали табло-"коробочка" и мои записи.
     - Откуда ты взял эти названия?
     - Это слова, которыми этот калькулятор, кажется, обозначает точки.  У
каждой свое название.
     - Только названия? Ничего больше?
     - Там много всего. Я только не знаю, что все это означает, поэтому не
стал записывать.
     Доктор Эйлин отложила листок. Глаза ее сияли от возбуждения.
     - Покажи-ка!
     Я  передвинул  зеленый  курсор  к  ярко-красной  точке,  которую  уже
проходил, и скомандовал:
     - Первый уровень информации!
     "Ардскулл", - гласила надпись. Под ней,  как  и  прежде,  были  шесть
непонятных чисел.
     Точнее, непонятных для меня. Доктор Эйлин перевела дыхание.
     - Джей, у тебя получилось! Гордись своим сыном, Молли!
     - Я им и горжусь, - ответила мать. - По большей  части.  Мне  бы  еще
понять, что именно у него получилось.
     - Эти красные точки, -  махнула  рукой  доктор  Эйлин,  -  обозначают
м_и_р_ы_. Слова, что Джей выписал на листке - это названия  самых  крупных
астероидов в Лабиринте. Я думаю, этот дисплей - изображение  Лабиринта.  А
"Пэддина Удача", бьюсь об заклад - это место, где Пэдди Эндертон  надеялся
найти Базу Сверхскорости.
     - Но здесь же не сказано, как туда попасть, - возразила мать.  -  Это
всего-навсего картинка, пусть и объемная.
     - Так и было бы, когда бы не вот это, - и доктор  Эйлин  показала  на
цифры под надписью "Ардскулл". Я не  космолетчик,  и  слабо  разбираюсь  в
планетах и их спутниках.  Но  шести  чисел  достаточно,  чтобы  обозначить
местонахождение любого космического объекта. Готова  поспорить,  что  пять
чисел, те, что почти не меняются, означают характеристики орбиты. А шестая
- положение объекта на этой орбите. Этого вполне достаточно,  чтобы  найти
его.
     - Там есть и другая информация. Я  вернул  зеленую  точку  к  огоньку
"Пэддиной  Удачи".  После  того,  как  на  дисплее  появились  название  и
координаты, я ясно произнес:
     - Первый уровень информации!
     Табло неожиданно опустело.
     - Странно, - удивился я. - Во всех других случаях получалось.  Почему
не получилось сейчас?
     - Потому что Пэддина Удача отличается от всех естественных астероидов
Лабиринта. - Доктор Эйлин встала и заходила  вокруг  стола.  -  Боже  мой,
Молли, ты хоть понимаешь, что  все  это  значит?  Неудивительно,  что  эти
мужики ночью готовы были разнести дом и тебя на клочки - только  бы  найти
эту вещицу. Необходимо рассказать всем, что мы обнаружили. А потом  нанять
корабль и отправиться туда!
     - Минуточку. -  Мать  протянула  руку,  остановив  доктора  Эйлин  на
полуслове. - Ты делаешь то, в чем все время  обвиняешь  меня.  Ты  делаешь
поспешные выводы. С чего ты взяла, что эта Пэддина Удача -  то  же  самое,
что База Сверхскорости?
     - Вещь, которую держит в руках Джей, не может быть сделана  в  Сорока
Мирах.
     - Возможно. Но ты же утверждала, что сам Пэдди Эндертон  на  базе  не
был. Если так, откуда у него тогда этот калькулятор?
     - Не знаю. Ты цепляешься за мелочи.  Есть  один  единственный  способ
выяснить все - посмотреть самому.
     - Хорошо. Но последнее, что ты можешь сделать, -  это  дать  знать  о
всем этом кому угодно. - Мать оглянулась и  понизила  голос,  хотя,  чтобы
разбудить храпящих мужиков в соседней комнате потребовалось бы что-то куда
более громкое. - Объяви о  том,  где  ты  была  и  что  нашла,  _п_о_с_л_е
т_о_г_о_, _к_а_к _в_е_р_н_е_ш_ь_с_я  _о_б_р_а_т_н_о_.  Чем  меньше  народу
будет знать это, тем  меньше  мы  рискуем.  Мордовороты,  что  были  здесь
сегодня ночью, были бы счастливы узнать планы твоего путешествия.
     Доктор Эйлин опустилась на свой стул.
     - Ну, кому-то об этом  все  равно  придется  сказать.  Тебе  придется
помочь   мне   найти   корабль   и   нескольких   заслуживающих    доверия
звездолетчиков.
     - Ладно. Корабль мы найдем. Но  я  не  могу  включиться  в  это  дело
напрямую, Эйлин.
     - Почему это?
     - Из-за тех, что были здесь ночью. Я узнаю их - а они  меня.  И  если
они меня увидят, ты с таким же успехом  можешь  расклеивать  объявления  о
своем путешествии и о его цели.
     - Тогда я сама найду корабль.
     - Это ненамного лучше. Для этого  нужен  мужчина,  Эйлин.  Иначе  это
будет  выглядеть  подозрительно.   Кто   и   когда   слышал   о   женщине,
отправляющейся в космос?
     - Это совсем другое дело, и ты это знаешь.
     Мать, конечно, могла это знать. Я - нет. Но в тот момент я как-то  не
придал значения этим словам.
     - Меня-то они не видели! - заявил  я.  -  Меня  они  не  знают.  Я  -
мужчина. Давайте я найду корабль.
     Мать покачала головой:
     - Ты молодчина, Джей. И все же ты слишком молод.
     И это после всего того, что я сделал!  Я  схватил  калькулятор  Издан
Эндертона и прижал его к груди.
     - Слишком юн, чтобы зафрахтовать корабль, - произнесла доктор  Эйлин.
- Да, пожалуй. Но разве он так уж юн, чтобы _л_е_т_е_т_ь_? Посмотри на его
лицо, Молли. Он как никто другой заслужил это.
     Мать посмотрела на меня. А я -  на  нее.  Наверное,  это  были  самые
долгие секунды в моей жизни. И наконец она кивнула.
     - Хорошо, - медленно произнесла она. - Ты заслужил это, Джей.  Честно
заслужил. Ты можешь лететь с доктором Эйлин - если она полетит.
     - Я полечу, - твердо заявила доктор Эйлин.
     - Хорошо, - повторила мать и тут же добавила непроизвольно:
     - А теперь спать, Джей. Ты только посмотри на часы!





     Мне известны два способа заставить время тянуться бесконечно.
     Первый - это попасть куда-то, где никогда не был,  и  заниматься  там
сотней новых и интересных вещей. Пройдет только два дня, а тебе покажется,
что ты был здесь всю свою жизнь, и трудно будет  поверить  в  то,  что  ты
покинул дом совсем недавно.
     И другой способ: ждать чего-то, ждать, ждать и ждать, не в  состоянии
ускорить ход событий.
     Именно это случилось со мной через две недели после той минуты, когда
доктор Эйлин объявила, что мы отправляемся в  космос,  на  Пэддину  Удачу.
Пока кто-то делал всю интересную  работу,  мне  приходилось  сидеть  дома,
помогая матери и на всякий случай оставаясь начеку: а  вдруг  вернутся  те
ночные посетители?
     В  течение  первой  недели  опасность  постепенно  сходила  на   нет.
Поскольку Пэдди Эндертон не оставил завещания, а наследники  его,  если  и
существовали, были нам неизвестны, мать и доктор Эйлин решили отвезти  его
пожитки в Скибберин и продать с аукциона. Полученные  деньги  должны  были
покрыть расходы на похороны Эндертона и ремонт нашего дома.
     Однако вышло так, что мы не получили ни пенни. Незадолго до  аукциона
склад в Скибберине был взломан, и все, что в нем  хранилось,  -  похищено.
Правда, мать считала, что так оно и к лучшему, поскольку  все  это  делало
нас менее соблазнительной мишенью.
     Миновала еще одна бестолковая неделя. Лункам  Уэст,  знавший  слишком
много, чтобы ему не доверять, был послан в Малдун. Стараясь по возможности
сохранить тайну, он пытался зафрахтовать корабль  с  экипажем.  Зимой  это
было не так просто - большая часть  экипажей  отдыхала  по  домам.  Доктор
Эйлин вернулась к объездам своих пациентов, одновременно без лишнего  шума
договорившись с жившим на северном берегу озера Шилин  врачом,  чтобы  тот
подменил ее на время отъезда. Были у нее и другие дела, о которых я  узнал
позже.
     Она наведывалась к нам каждые два-три дня, но запомнился  мне  только
один ее визит, когда она передала  мне  то,  что  сама  называла  "Тайнами
Лабиринта". В этой книге были названия  астероидов  и  их  координаты,  по
шесть координат на каждый.
     Сравнивая этот список с Эндертоновым  калькулятором-дисплеем-и-бог  -
знает-чем-еще, я обнаружил, что  многие  названия  там  и  тут  совпадают.
Координаты совпадали не во всем, но  доктор  Эйлин  сказала,  что  разница
происходит от того, что в книге за точку отсчета принимался центр Мэйвина,
а в приборе - то, что она назвала "центром масс нашей звездной системы".
     Пэддиной Удачи в книге доктора Эйлин не было, но она сказала, что так
и должно быть. В Лабиринте куда больше  астероидов,  чем  их  сосчитали  и
обследовали, так что малые тела в список просто не вошли.  Я  спросил  ее,
что значит "малые", и был поражен, узнав, что к ним относятся все, имеющие
в диаметре меньше мили или двух, - как раз столько, сколько от нашего дома
до Толтуны. Собственно  говоря,  только  тогда  я  задумался  о  подлинных
масштабах Сорока Миров.
     В тихий безветренный день, когда температура поднялась выше  нуля,  я
вновь  вскарабкался  на  верхнюю  площадку  водокачки.  В  четыре   захода
(довольно-таки изматывающих) я спустил на землю телекон и в  следующий  же
визит доктора Эйлин продемонстрировал его ей. Она сказала, что это  лишнее
доказательство существования неизвестных нам технологий,  но  что  она  не
видит, какое это может иметь отношение непосредственно к Пэддиной Удаче, и
даже не стала брать его с собой.
     Я забрал его в свою спальню (к  этому  времени  я  перебрался  в  нее
обратно) и использовал  для  ежедневных  наблюдений  за  космопортом.  Там
царило затишье. За неделю я видел не больше двух  стартов.  Большую  часть
времени, когда мне не надо было  помогать  матери  (а  она,  сдается  мне,
делала все от нее зависящее, чтобы я не сидел без дела), я проводил у себя
наверху, играя с калькулятором.
     Очень скоро выяснилось, что он годен на гораздо большее,  чем  я  мог
предположить вначале. Конечно,  я  мог  указать  на  любой  из  астероидов
Лабиринта  и  получить  множество  данных,  запрашивая   "второй   уровень
информации", "третий уровень"... ну, и так  далее.  Я  мог  узнать  состав
астероида (то, что я увидел в первый раз, но не понял, что это такое), там
были  подробности,  называемые  "дельта-ви",  разъясняющие,  как   кораблю
попасть с одного астероида на другой за то или иное время, список  высадок
на объект... Для того, кто собирался путешествовать по Лабиринту, все  это
не имело цены.
     Однако для нас все это не имело значения. Мы  собирались  на  Пэддину
Удачу и только на Пэддину Удачу. Впрочем, иногда  я  начинал  сомневаться,
верно ли мы угадали значение этого места. Возможно, людям,  вломившимся  в
наш дом, нужны были данные об  известных  астероидах  Лабиринта.  Или  они
вообще искали что-то совсем другое, о чем мы даже понятия не имели.
     Я общался с Пэдди Эндертоном больше, чем мать или  доктор  Эйлин.  Он
был груб, неотесан и грязен. Но он был чертовски практичен. Он никогда  не
заводил со мной разговора о Сверхскорости, ни разу. Что бы там  ни  думала
доктор Эйлин,  я  никак  не  мог  представить  себе  Пэдди  хоть  капельку
заботящимся о существовании Базы Сверхскорости или о  будущем  цивилизации
Эрина. Если уж он обозвал это место "Удачей", значит, он рассчитывал,  что
оно даст ему богатство и ничего больше.
     И все же у меня  не  было  времени  сожалеть  об  этом:  одновременно
произошла тысяча событий. Время начало совсем другой отсчет, да так, что я
с трудом вспоминаю сейчас, что следовало за чем.
     Началось это с того, что поздним вечером к нам заехала доктор  Эйлин.
У нее были новости от Дункана Уэста. Он нашел и  зафрахтовал  корабль  под
названием "Кухулин" [Cu Chulаinn, "пес Куланна" (ирл.),  герой  ирландских
мифов, персонаж многочисленных саг], укомплектованный экипажем,  и  теперь
занимался  закупкой  продовольствия  и  снаряжения  и  переправкой  их  на
корабль. Он с трудом управлялся один и попросил доктора Эйлин, чтобы  меня
отрядили ему на помощь и поскорее.
     Я был готов ехать хоть немедленно, что  и  высказал  вслух.  Мать  не
ложилась спать почти до утра,  дошивая  мне  куртку  -  как  у  настоящего
космолетчика - и темно-синие  брюки.  Рано  утром  она  отправила  меня  в
Толтуну на машине доктора Эйлин, а там меня посадили на  отправлявшийся  в
Малдун автобус. Был один кошмарный момент, когда я боялся, что мать начнет
обнимать меня на глазах у пассажиров. Но все обошлось.
     Езды до Малдуна вокруг южной оконечности озера  Шилин  от  силы  часа
четыре. Всю дорогу я сгорал от нетерпения. Ведь до сих пор я бывал в порту
непрошенным  гостем,  зато   теперь   возвращался   туда   как   настоящий
космолетчик.
     На конечной остановке я вскинул на плечо свой рюкзак и  направился  к
грузовым пакгаузам, где надеялся застать дядю Дункана. Я хотел видеть все,
и я хотел, чтобы все меня видели. Жаль только, что зимний порт почти пуст.
     На деле, я думаю, меня вообще не замечали. Так что  мое  триумфальное
явление Дункану Уэсту прошло гораздо скромнее, чем мне представлялось.
     Он даже не поздоровался со мной, только кивнул и  продолжал  говорить
что-то широкоплечему скуластому человеку, обладателю рыжих волос  и  чисто
выбритого красного лица. Тот оглянулся  на  меня,  но  ничего  не  сказал,
продолжая отрицательно качать головой.
     - Вот откуда идут деньги. - Дядя Дункан никогда не повышал голос,  но
сегодня был настойчивее, чем обычно. Мне показалось, что спор  длится  уже
довольно долго. - Я не участвую в этом своими деньгами, так что у меня нет
полномочий менять условия договора. Но запомните золотое правило:  у  кого
золото, тот и устанавливает правила.
     - Только не в космосе, - ответил его  собеседник.  Голос  его  звучал
глухо, как из могилы, свистящее дыхание выдавало в нем  космолетчика,  так
что, закрыв глаза, его вполне можно было спутать с Пэдди Эндертоном.
     - Вам надо было сразу же сказать о том, что у вас на уме, - продолжал
он сердито, - и мы бы тогда же отказались.  Вы  говорите,  что  не  можете
изменить условия сделки. Ладно, я тоже не могу. Если вы хотите,  чтобы  на
борту "Кухулина" летела женщина, это ваше дело. Но я не могу дать  на  это
своего согласия. Вы знаете  про  женщин  и  космос.  Поговорите  с  шефом,
увидите, что он вам скажет. Он  вернется  завтра,  -  и  он  нацелил  свой
длинный нос на меня. - А это что, еще один сюрприз?
     - Нет. Это Джей Хара.  Я  говорил  вам,  что  он  приедет.  -  Дункан
повернулся ко мне. - Познакомься, Джей, это Том Тул, интендант "Кухулина".
Ты будешь работать со мной и с ним.
     Тул не протянул руки, но бросил на меня долгий, задумчивый взгляд.
     - Джей Хара, - произнес он наконец. - Уж больно ты молод. Да ладно, я
и сам начинал молодым. Можешь составить список грузов в порядке уменьшения
массы?
     - Конечно! - Если я и не умел, то собрался научиться, не откладывая.
     - Тогда держи. - Он протянул мне длинный печатный список. - Найди эти
грузы на стеллажах, вон там, и  размести  их  по  порядку.  Самые  тяжелые
вначале. Затем перевози их к челноку. Так их грузят: самые тяжелые ближе к
центру тяжести челнока. - Он снова обратился  к  Дункану:  -  Если  вы  не
можете изменить условия сделки, кто с вашей стороны может?
     - Доктор Ксавье. Доктор  Эйлин  Ксавье.  Я  уверен,  что  она  завтра
приедет повидаться с капитаном.
     - Это что, одна из двух женщин, которые хотят лететь?
     - Да, одна из двух.
     - Сколько ей лет? Шеф обязательно спросит об этом.
     - Много. Где-то около шестидесяти пяти.
     - Хоть это хорошо. А другая?
     - Моложе. Тридцать пять. - Дунган, похоже, собирался  сказать  что-то
еще, но заметил, что я стою и слушаю. - А ну за работу, Джей. Не для  того
я вызывал тебя в Малдун, чтобы ты стоял столбом.
     Я медленно двинулся вдоль стеллажей с грузами, но успел услышать Тома
Тула:
     - Тридцать пять. И наверняка хорошенькая. Вот не  повезло  -  так  не
повезло.  Помяните  мои  слова:  ваша  докторша  и  шеф  еще   из-за   нее
схлестнутся.
     Доктор Эйлин и капитан "Кухулина" и впрямь имели неприятный  разговор
- как и предсказывал Том Тул.
     Я присутствовал при этой сцене, хотя понял далеко не все.
     Доктор Эйлин, должно быть, появилась в Малдуне ночью, так  как  утром
уже завтракала со мной и дядей Дунканом в единственном не закрытом на зиму
кафетерии. Там нас и нашел Том Тул. С ним был высокий,  стройный  мужчина,
длинные каштановые волосы которого были тщательно заплетены в  косичку  на
затылке. Я ни за  что  не  принял  бы  его  за  космолетчика  -  дышал  он
нормально, ни щеки, ни глаза его не имели даже намека на лопнувшие сосуды.
Но на нем была синяя куртка космолетчика без знаков различия, сидевшая без
единой морщинки.
     Они остановились у нашего столика.
     - Доктор Эйлин Ксавье? - спросил Тул. В это утро он был очень тих.  -
Это главный на "Кухулине" человек. Шеф Дэниел Шейкер.
     Высокий человек протянул доктору Эйлин руку.
     - Лучше просто Дэн Шейкер, - произнес он (я так и  оцепенел).  -  Рад
познакомиться с вами, доктор.
     Голос  его  был  чистым  и  мелодичным,   без   следа   обычной   для
космолетчиков хрипоты. Но я почти не замечал этого, ибо в  голове  у  меня
звенели слова Пэдди Эндертона: "И если  это  Дэн,  да  поможет  мне  тогда
Господь! И да поможет Бог тебе, Джей Хара. И всем остальным тоже!"
     Прошло несколько секунд, прежде чем моя голова  снова  смогла  что-то
соображать. Я воззрился  на  протянутую  для  рукопожатия  ладонь  Дэниела
Шейкера и убедился в том, что это совершенно нормальная рука.
     - Ну что ж, доктор, - говорил Шейкер, - я уверен, мы  сработаемся,  и
путешествие будет успешным. Но  если  верить  Тому,  до  старта  нам  надо
уладить несколько вопросов. Хорошо бы поговорить.
     Он сделал почти незаметный знак головой Тому Тулу,  и  тот  мгновенно
повернулся и вышел.
     Почти так же, будто ненароком, Дэниел Шейкер кивнул дяде Дункану.
     - Если вы  не  возражаете,  мистер  Уэст,  мы  хотели  бы  поговорить
наедине.
     Дункан поднялся из-за стола, и я собрался было последовать за ним, но
Шейкер одарил меня самой дружеской улыбкой, осветившей его серые  глаза  и
все лицо.
     - Значит, ты и есть Джей Хара? Ждешь - не дождешься, когда  окажешься
в космосе? Я помню, каким был сам в твои годы.
     - Ждет, - ответила за меня доктор Эйлин. - Однако ступай-ка, Джей.
     - О, все в порядке. - Дэнни Шейкер махнул в сторону моей тарелки,  на
которой лежал недоеденный завтрак. -  Пусть  остается  и  доедает.  Помню,
какой аппетит был у меня в шестнадцать.
     Доктор Эйлин колебалась минуту, потом кивнула.
     - Я не собираюсь  говорить  ничего  секретного.  Однако  Дункан  Уэст
сказал мне, что у вас возникли какие-то сложности.
     - Совершенно верно, доктор Ксавье, - Шейкер  взял  с  тарелки  ломоть
хлеба и разломил его, но я обратил внимание на то, что есть  он  не  стал,
только крошил пальцами. - У меня есть сложности. Но зависящие не от  меня,
а скорее от вас. И от моей команды. Том Тул  сказал  мне,  что  вы  хотите
взять в космос женщин.
     - Только двух. Меня и Молли  Хара,  -  доктор  Эйлин  кивнула  в  мою
сторону. - Молли Хара - мать Джея.
     - Мне безразлично, кто она. Вы же знаете, что  женщина  в  космосе  -
плохая примета.
     - Знаю. И  знаю  также,  что  это  полнейшая  чушь.  -  Доктор  Эйлин
улыбнулась Дэниелу Шейкеру. - Вы показались мне весьма толковым человеком,
капитан Шейкер...
     - Не капитан.  Капитан  "Кухулина"  погиб  в  результате  несчастного
случая во время последнего полета. Я здесь за старшего, пока владельцы  не
наймут нового капитана.
     - Значит, до тех пор я буду называть вас капитаном. Так или иначе,  я
уверена, вы знаете, почему женщины не летают в космос. Это не имеет ничего
общего с приметами - все это пустые суеверия. Причина та  же,  по  которой
женщин не допускают к опасным работам на Эрине или за его пределами. Стоит
ли говорить, почему?
     - Женщины слишком ценны. Слишком их  мало,  чтобы  ими  рисковать.  -
Дэниел Шейкер не сводил глаз  с  доктора  Эйлин,  но  каким-то  образом  я
чувствовал, что он одновременно следит и за мной.  Если  не  считать  рук,
механически крошивших хлеб, он сидел совершенно неподвижно. - Женщин  надо
беречь. Женщин надо держать подальше от опасностей.  А  космос  -  опасное
место.
     - Похоже, вы переносите его  неплохо.  -  Доктор  Эйлин  смерила  его
взглядом профессионального врача. - Если бы я  не  знала,  ни  за  что  не
приняла бы вас за космолетчика. У вас нет следов перепадов давления  -  ни
на коже, ни в голосе.
     - Я очень осторожен. Приходится быть осторожным, будь  то  в  космосе
или на земле. Впрочем, я получил свою долю несчастных случаев, пусть это и
не видно по моей внешности, -  Шейкер  медленно  покачал  головой,  словно
вспоминая что-то, затем неожиданно продолжил:
     - Так что и на собственном опыте я знаю: космос - опасное место.
     - Не буду спорить. Но согласитесь, то, что женщина в космосе приносит
неудачу - это ерунда.
     - Я могу сказать, что это ерунда, - Шейкер отложил  остатки  хлеба  и
скрестил руки на груди,  массируя  пальцами  бицепсы:  жест,  который  мне
предстояло увидеть еще тысячу раз. - И вы, доктор, можете сказать, что это
ерунда. Но то, что думаю я, имеет мало значения. Мне приходится иметь дело
с  командой,  а  насчет  того,  что  думают  об  этом  _о_н_и_,  можно  не
сомневаться. И, подумать, они не так  уж  неправы.  Женщины  в  космосе  -
особенно молодые и привлекательные  женщины  -  приносят  хлопоты  другого
порядка. Мой экипаж состоит преимущественно из молодых людей.  Сейчас,  по
окончании навигации они выпускают пар, так что несколько  дней  все  может
идти  нормально.  Но  я  подозреваю,  что   наше   путешествие   продлится
значительно дольше. И спустя некоторое  время  молодая  женщина  на  борту
станет подлинным бедствием. И это уж никак не  предрассудок.  Это  суровая
правда.
     - Я понимаю вашу точку зрения, - кивнула доктор Эйлин. - Если  бы  на
Эрине женщин рождалось столько же, сколько мужчин, в космосе их тоже  было
бы не меньше. Тогда эта проблема и не возникла бы. Но  раз  так...  -  Она
посмотрела на меня, потом на Дэнни Шейкера. - Так вы говорите,  молодые  и
привлекательные женщины? Ко мне это никак не относится. Я надеюсь,  вы  не
будете возражать против _м_о_е_г_о_ участия в полете?
     Шейкер  встряхнул  головой,  будто  это  было  для   него   полнейшим
сюрпризом.
     - Это не совсем то, что я имел в виду, доктор Ксавье. Но  я  не  могу
спорить с вашей логикой. Не сочтите это бестактностью, но  ваш  возраст  и
впрямь позволяет вам  быть  на  борту  в  безопасности.  Это  я  переживу.
Команда,  конечно,  поворчит  немного,  но  команда  всегда  найдет  повод
поворчать. Это не самый страшный повод, - не  прекращая  массировать  свои
бицепсы, он ткнул пальцем в мою сторону. - Только не мать  Джея.  Надеюсь,
мы  с  вами  договорились,  что  брать  с  собой   Молли   Хара   означает
напрашиваться на неприятности?
     Странное дело, но на лице доктора Эйлин отразилось скорее облегчение,
когда она кивнула:
     - Полагаю, да. Жаль. Постараюсь объяснить все это Молли.
     Не знаю, действительно ли доктор Эйлин  беспокоилась  о  воздействии,
которое могло оказать на команду присутствие моей  матери.  Я  никогда  не
думал о матери как о "молодой и привлекательной", хотя судя по  количеству
космолетчиков, что останавливались у нас  дома,  она  пользовалась  у  них
успехом. Впрочем, у меня не было времени подумать об этом, так как  Дэниел
Шейкер встал из-за стола.
     - Значит, договорились, доктор Ксавье, - сказал он. - Ладно, мы можем
переправиться на орбиту сегодня вечером, и если вы хотите, чтобы "Кухулин"
отправился в путь не позже, чем послезавтра, нам предстоит еще куча дел. -
Он похлопал меня по плечу. - Пошли, Джей Хара. Ты теперь космолетчик.  Том
Тул говорит, ты не зря проводишь здесь время,  а  мне  не  помешает  любая
помощь.
     Я старался есть и слушать  одновременно,  так  что  с  завтраком  уже
расправился. Но если бы я и не успел поесть, то все равно пошел бы с Дэнни
Шейкером. "ТЫ ТЕПЕРЬ КОСМОЛЕТЧИК!" А что до того,  что  мать  не  летит  с
нами, это меня не слишком расстраивало. Скорее наоборот. Пусть меня держат
за космолетчика, а не за чьего-то там сына.
     Много позже до меня дошло, что, не в пример доктору  Эйлин  или  мне,
Дэнни Шейкер с первой же встречи добился желаемого результата.





     Я стоял на пороге космоса. Но прежде чем  я  начну  рассказ  о  нашем
полете, стоит хотя бы бегло описать космопорт Малдун и  челночную  систему
связи с орбитой.
     Я бывал в порту уже дюжину раз и до встречи с Дэнни Шейкером  считал,
что знаю его. Десять минут в его обществе показали обратное. Я видел  все,
но _с_н_а_р_у_ж_и_ - словно человек, который видит стены, и крышу, и  окна
дома, но не знает о том, что внутри находятся люди и  мебель.  Теперь  мне
было дозволено войти через парадный вход.
     Мы отправились  прямиком  к  стартовой  площадке  челноков.  Это  был
огромный бетонный круг, в центре которого на металлической  решетке  стоял
челночный корабль. В непогоду  все  это  накрывалось  огромным  раздвижным
куполом, а зимой этот купол надвинут почти постоянно. Но в тот  день  небо
было безоблачно, и площадку открыли с самого утра.
     Порт по окончании навигации почти совсем обезлюдел, но Шейкер сказал,
что это не проблема:
     - Единственное, зачем здесь нужны люди -  это  погрузка.  Зато  потом
запуск происходит автоматически. Когда все будет готово, мы отправимся  на
Верхнюю станцию.
     - А что это такое?
     - Верхняя станция? Остальная и главная часть  космопорта  Малдун.  На
стационарной орбите. Там не меньше всего, чем здесь, скорее, даже больше.
     - Но где же экипаж?
     Я видел Тома Тула, стоявшего к нам  спиной  на  противоположном  краю
стартовой площадки, и больше никого.
     - Экипаж? Наслаждается напоследок своим зимним  отпуском.  Во  всяком
случае большая его часть. Они останутся на Эрине до  последней  минуты,  и
присоединятся к нам уже на борту "Кухулина". Идем.
     Он посвистел сквозь зубы. Странный у него получился звук - похожий на
птичий посвист. Том Тул обернулся и кивнул в знак приветствия, но к нам не
присоединился. Шейкер  спокойно  пошел  через  площадку  к  челноку.  Я  в
растерянности остановился. Ведь не предлагает же Дэниел Шейкер  стартовать
с_е_й_ч_а_с_ же, не дожидаясь доктора Эйлин или Дункана Уэста?
     Я утешил себя мыслью, что сейчас утро, а все старты происходят  после
захода солнца, и пошел вслед за ним. Он уже  стоял  на  стальной  решетке,
глядя вниз. Когда я, осторожно ступая, догнал его, он указал туда рукой.
     - Видишь?
     Я посмотрел вниз и увидел под решеткой тусклые красные круги.
     - Если ты окажешься здесь, когда они  станут  вспыхивать  и  гаснуть,
убегай со всех ног. Это означает,  что  через  минуту  стартовая  площадка
начнет действовать. И если ты все еще будешь  стоять  здесь,  тебе  придет
конец, но хоронить будет нечего - от тебя останется только облачко дыма.
     Хорошенькое дело! И мы собираемся подниматься в  космос  на  корабле,
сидящем на этой смертоносной решетке!
     - А почему сам корабль не испаряется? - Мне не нужна была информация.
Мне нужно было утешение.
     - Благодаря вот этому, - ответил Шейкер. Он шагнул вперед к огромной,
похожей на сплюснутый пирог  тарелке  отражателя,  прикрепленной  к  днищу
корабля. - Ничто, изготовленное на Эрине, не  способно  выдерживать  такие
давления и температуру.
     - Так это сделано не на Эрине? А где? - Я задавал вопрос за вопросом,
но Дэнни Шейкера это, казалось, не беспокоило. Он был так дружелюбен,  так
легок  в  общении,  что  трудно  было  представить  его  в  роли  капитана
космического корабля. Ведь капитаны в моем представлении должны были  быть
суровыми, волевыми мужчинами. Во всяком случае,  не  такими  улыбчивыми  и
разговорчивыми.
     - Никто не знает точно, где и когда их делали. - Он похлопал  ладонью
по тарелке, и та отозвалась эхом словно гигантский хрустальный сосуд. - Но
все это древнее-древнее. До Изоляции.
     Его голос звучал уверенно.  Видно  было,  что  для  него  Изоляция  -
событие, действительно имевшее место. Когда-то люди  путешествовали  между
звездами, и известная им Вселенная не ограничивалась  Сорока  Мирами.  Так
было.
     - Но они и сейчас работают отлично, - продолжал он. -  Надежнее,  чем
те вещи, которые мы изготавливали сами. По правде  говоря,  сейчас  мы  не
умеем делать ничего похожего  на  это.  У  нас  нет  ни  инструментов,  ни
материалов, ни знаний. Эрину еще повезло, что у нас осталось хотя бы  это.
Без челночных кораблей мы вряд ли смогли бы выйти за  пределы  планеты,  к
Сорока Мирам.  А  без  легких  элементов,  которые  добывают  на  них,  мы
оказались бы в незавидном положении. Ты еще не видел челнок изнутри? Тогда
залезай. - Не дожидаясь ответа, он ступил на пандус, по которому в корабль
поднимались люди и грузы.
     Раньше, издалека, челночные корабли  казались  мне  большими,  но  не
огромными. Все они  представляли  собой  серебристую  полусферу,  лишенную
иллюминаторов и каких-либо выступов или углублений и покоящуюся на тарелке
отражателя. На самом верху  корабля  черным  обручем  торчала  антенна.  В
общем, все это напоминало большое блюдо с крышкой,  которую  поднимают  за
антенну.
     Я знал, что это впечатление обманчиво, поскольку корабль и отражатель
остаются неразрывно связанными всю дорогу с земли на орбиту. Одной  только
вещи я не представлял себе, пока не ступил внутрь челнока -  его  истинных
размеров. Следуя за Дэнни Шейкером в центральную рубку, я миновал  коридор
не меньше десяти шагов в длину и выше его  роста.  Внутренние  перегородки
были прозрачными, так что  мы  были  окружены  со  всех  сторон  штабелями
различных грузов.
     И только здесь, внутри, я увидел, насколько побита и  помята  обшивка
челнока.  Стены  и  закругляющийся  над  головой  потолок   были   покрыты
царапинами  и  заплатами  в  местах,  где  их  задевали  углами   грузовые
контейнеры.
     - Это не взлеты  и  посадки,  -  сказал  Дэнни  Шейкер,  заметив  мое
удивление. - Они проходят гладко. Все эти следы -  результат  неаккуратной
погрузки. - Он уселся за пульт, сплошь усеянный кнопками и  табло.  -  Все
готово? Если ты готов, садись туда.
     - Готово к чему? - Я поспешно сел.
     - К маленькому испытательному  полету.  -  Его  улыбка  почти  совсем
развеяла мои страхи и сомнения. - Я же знаю, что как все сухопутные, ты ни
разу еще не отрывался от земли. Вот мы и начнем. Помаленьку. Тогда завтра,
когда мы стартуем с доктором Ксавье и твоим приятелем Дунканом, ты  будешь
уже почти старожилом, знающим, чего ожидать.
     Он не оставил мне выбора. Прежде  чем  я  успел  сказать  что-то,  он
коснулся пальцами каких-то кнопок, и я услышал далекий вой сирены.
     - Это сирены снаружи корабля, - объяснил  Шейкер.  -  Это  для  того,
чтобы предупредить Тома Тула и всех прочих, чтобы  они  ушли  с  площадки.
Впрочем, он и так знает. Посмотри, он уже ушел.
     По всему периметру рубку окружали экраны. На них была пустая бетонная
площадка. Выходит, где-то на  наружной  поверхности  корабля  должны  быть
установлены камеры внешнего обзора.
     - Еще полминуты, пока будут мигать сигнальные огни под решеткой, и мы
взлетим, - сказал Дэнни Шейкер.
     Мой живот напрягся, словно  я  в  жаркий  день  выпил  слишком  много
холодной озерной воды. Но прежде чем успело случиться что-то  страшное,  я
ощутил легкий шум в ушах.
     - Вот мы и взлетели, - спокойно произнес Шейкер. - Посмотри.
     Это было похоже на сон. Мы не двигались, но  изображение  на  экранах
менялось.  Плоская  бетонная  площадка  сменилась  куполами,  ангарами   и
башнями. Мы смотрели на них сверху вниз, и с каждой секундой они удалялись
от нас, становясь все меньше.
     Странно, но я не ощущал ни малейшего  головокружения,  так  мешавшего
мне,  когда  я  лез  на  водокачку.  Даже  когда  с  экранов  ушли  купола
космопорта, сменившись  озером  Шилин,  у  меня  не  было  страха  высоты.
Казалось, я просто сижу в надежно стоящем на земле доме, а меняются только
картинки на экранах.
     - Ну как? - спросил Шейкер.
     - Все в порядке, - засмеялся я. - Просто чудесно. А в  космосе  будет
так же?
     - Боюсь, что нет. Там будет куда скучнее. Во время взлета или посадки
всегда есть на  что  смотреть.  В  космосе  смотреть  не  на  что,  иногда
несколько месяцев подряд. Ну ладно, на первый раз хватит.
     Шейкер  нажал  еще  несколько  клавиш.  Прошло  несколько  секунд,  и
изображения на экране прекратили уменьшаться  и  начали  расти.  Вскоре  я
увидел приближающиеся к нам снизу башни и купола Малдуна.
     - Как высоко мы поднимались? - Меньше всего  на  свете  мне  хотелось
приземляться.
     - На  полкилометра.  Что,  мало?  -  Шейкер  улыбнулся,  заметив  мое
разочарование. - Не огорчайся. Завтра  тебе  будет  все  остальное  -  вся
дорога в космос.
     Мы приземлились так же плавно, как и взлетели.


     Вот и все, и ничего больше. Мой первый полет: не в космос,  а  только
по направлению к космосу. Должно быть,  это  не  стоило  тех  восторженных
выражений, в которых я его описывал. Весь остаток дня  мы  с  Томом  Тулом
перетаскивали провиант, а Том, думается мне,  не  тратил  на  меня  лишних
слов.
     Но возбуждение мое не проходило, и, должно быть, это  было  видно  со
стороны. Поздно вечером, когда доктор Эйлин вернулась из своего последнего
объезда пациентов, я еще не спал, сидя на кровати в  малдунской  квартире,
что мы снимали на троих. Она посмотрела на меня только раз и спросила:
     - Что такого замечательного случилось, Джей?
     - Дэниел Шейкер, - ответил за меня дядя Дункан, - взял  его  с  собой
покататься на челноке и превратил в своего поклонника.
     - Охотно верю. Я и сама недалека от этого.  -  Доктор  Эйлин  скинула
пальто и налила себе горячего чаю. Я хорошо понимал  ее.  На  улице  стоял
мороз.
     - Дэниел Шейкер варит мозгами, - продолжала она, -  а  это  редкость,
среди космолетчиков в особенности. Готова поспорить, что он еще и  читает.
Как ты нашел его, Дункан?
     - Как нашел? - Дядя Дункан по  обыкновению  казался  невозмутимым.  -
Ну... не знаю. Спрашивал в Малдуне. Толковал с разными людьми. В это время
года выбор невелик. Слишком мало экипажей, готовых лететь, да  и  кораблей
негусто.
     Это был обычный для Дядунки уклончивый ответ,  но  доктора  Эйлин  он
вполне удовлетворил.
     - Ну что ж, нам повезло. - Она со  вздохом  погрузилась  в  кресло  и
отхлебнула чаю. - Это хорошо.  Я  говорила  с  Молли,  и  она  не  слишком
переживает, что не летит с нами. Ей и дома дел хватает.  Но  она  говорит,
что беспокоится за Джея. Я заверила ее, что он в надежных  руках.  Приятно
все-таки знать, что это правда.





     Мы уже готовы были отправляться, но тут возникло еще одно,  последнее
затруднение. На следующее утро, когда Дэнни Шейкера  не  было  в  Малдуне,
доктор Эйлин попросила меня проводить ее на встречу с Томом  Тулом.  Когда
же мы нашли его, она объявила,  что  с  нами  в  космос  полетят  еще  два
человека.
     - Черта с два они полетят! - В отличие от Дэниела Шейкера Том Тул был
космолетчиком, к каким  я  привык:  костлявым,  грубым  и  вспыльчивым.  С
доктором Эйлин он говорил высокомерно, упоров руки в бока.
     - Черта с два, еще как полетят! -  ответила  она.  -  Они  совершенно
необходимы.
     - Для чего это необходимы? У  "Кухулина"  полностью  укомплектованный
экипаж.
     - Необходимы в качестве моих помощников.
     - В первый раз слышу об этом. Мы не можем добавлять новых пассажиров.
     - Не вижу, почему бы и нет. Я заплатила,  мистер  Тул,  за  провиант,
достаточный для облета всех Сорока Миров.
     - Я говорю не о провианте.
     - Тогда о чем же?
     Том Тул отвернулся от доктора Эйлин. Я видел его лицо:  на  нем  было
непередаваемое выражение, будто ему стало дурно.
     - Я не могу сделать этого. Мы и так внесли кучу изменений. Что это за
люди?
     - Если вы не скажете о них капитану Шейкеру, мне нет смысла  говорить
вам. Это ученые из университета  в  Белфасте.  Оба  -  мужчины,  если  вас
беспокоит именно это.
     - А, ученые! - Том  Тул  произнес  это  слово  так,  словно  сплюнул.
Впрочем, лицо его снова приняло обычное выражение. - Мертвый груз.
     - Это ваша точка зрения. Я считаю иначе.
     Они смотрели друг на друга в упор. Я видел, что доктор  Эйлин  и  Том
Тул - два абсолютно несовместимых характера. Вода и огонь.
     - Я скажу шефу, что вы хотите поговорить  с  ним  об  этом.  Если  он
согласится с вами - все в порядке. И пожалуйста, постарайтесь,  чтобы  это
был последний сюрприз.
     Он повернулся и, не сказав  больше  ни  слова,  вышел.  Но  выражение
беспокойства на его лице не шло у меня из головы. Чего  он  боялся?  Того,
что Дэнни Шейкер разозлится на него за эту весть?
     - Доктор Эйлин, - спросил я. -  Если  человек  потерял  в  результате
несчастного случая руку, есть ли способ отрастить ее обратно?
     Она уставилась на меня.
     - Джей, если бы существовал приз за самый странный вопрос, ты бы шутя
занял первое место. О чем это ты?
     Я чувствовал себя  полнейшим  идиотом,  но  отступления  не  было.  Я
рассказал все о Пэдди Эндертоне и о том, что он говорил про Дэна и  Стена.
Про безрукого и безногого.
     - И Том Тул был до смерти напуган, - добавил  я.  -  Так,  словно  он
боится Дэнни Шейкера.
     - Не путай страх с уважением, Джей. Ты должен быть благодарен  судьбе
за то, что у нас есть капитан, которого команда принимает всерьез. И  есть
старое правило, не только в космосе, но и везде: никто не хочет  оказаться
тем, кто принесет боссу плохую новость. Я прекрасно понимаю, что Шейкер не
обрадуется новым пассажирам.
     - И все-таки: может оторванная рука или нога вырасти снова?
     - При том уровне медицины, что мы имеем на Эрине или в Сорока Мирах -
нет, не может. Возможно, до Изоляции мы и  умели  делать  это.  Во  всяком
случае если это искусство и существовало, то  теперь  утрачено.  Мы  умеем
сращивать разорванные нервные волокна, мышечную ткань,  мы  можем  пришить
оторванную фалангу или даже палец, даже конечность.  Но  регенерировать  -
отращивать заново - не умеем.
     Сам того не зная, я задал неверный вопрос. Я сделал еще одну попытку.
     - Но если у кого-то есть доступ на Базу  Сверхскорости,  может  быть,
там...
     - Пошевели извилинами, Джей. Если бы кто-то побывал на этой Базе,  он
знал бы, где она находится. Значит, ему не надо было допытываться этого от
Пэдди Эндертона. И незачем переворачивать вверх  дном  дом  твоей  матери.
Кстати, я не  хочу,  чтобы  ты  говорил  с  кем-нибудь  о  местонахождении
Пэддиной Удачи. Мне не хотелось бы оказаться там только  для  того,  чтобы
узнать, что нас кто-то обогнал.
     Если мое предположение, что  Дэн,  безрукая  половина  двух-Полулюдей
отрастил себе конечности, было совершенно бестолковым, то  боязнь  доктора
Эйлин опоздать к  Пэддиной  Удаче  показалась  мне  еще  большей  чепухой.
Насколько было известно, мы одни-единственные во всем Малдуне готовились к
зимнему путешествию. Однако доктор хотя бы отчасти развеяла  мои  сомнения
насчет Дэнни Шейкера.
     Окончательно развеял их он сам, заглянув к  нам  во  второй  половине
дня. Наш старт с  Эрина  был  назначен  на  вечер.  Ученые  доктора  Эйлин
появились несколькими часами раньше; багажа при них было еще меньше, чем в
моем рюкзачке.
     ("Они же теоретики, Джей", - сказала мне доктор  Эйлин,  словно  этим
все объяснялось.)
     До тех пор мне не доводилось  видеть  настоящих  ученых,  так  что  я
рассматривал их с интересом. Они были очень непохожи друг на друга. Уолтер
Гамильтон    был    высок,    светловолос,    с    выступающим    брюшком,
длинной-предлинной  шеей   и   маленькой   жидкой   бородкой,   казавшейся
приклеенной. Лицо его было  бледным,  нездоровым  и  с  таким  количеством
прыщей, будто его ни разу не касались солнечные лучи  Будь  у  меня  такое
лицо, я бы покончил с собой немедля. Но Уолтер  Гамильтон  казался  вполне
довольным собой.
     Джеймс Свифт, напротив, обладал огненно-рыжей гривой, в  сравнении  с
которой рыжая  шевелюра  Тома  Тула  казалась  тусклой  подделкой.  Худой,
невысокий, гладко выбритый; глянешь со стороны  -  сущий  мальчишка.  Зато
такого количества морщин на лбу я еще ни у кого не видел.  Из-за  них  он,
по-моему, старше-то и выглядел.
     В тот момент мне показалось, что ни один из  них  и  двух  секунд  не
продержится против кого-то вроде Тома  Тула.  Позже  я  узнал,  что  когда
Джеймс Свифт разозлится - а это случалось не так уж и редко -  ему  ничего
не страшно.
     Возможно, Дэнни Шейкер думал так же, как я. Во всяком случае,  входя,
он удостоил их лишь мимолетным взглядом, а сам направился прямо к  доктору
Эйлин и молча остановился перед ней.
     Том Тул говорит, вы хотите взять еще нескольких пассажиров.
     - Хочу. Двоих. -  Она  повернулась  представить  своих  спутников.  -
Доктор Гамильтон, доктор Свифт, это капитан Шейкер. Как  видите,  капитан,
ни один из них не похож на вооруженного бандита или угонщика  кораблей.  Я
не понимаю, почему мистер Тул так противится их отлету с нами.
     - Его вполне можно понять. - Дэнни Шейкер вопросительно посмотрел  на
свободное кресло и, дождавшись, пока доктор Эйлин кивнет в знак  согласия,
уселся в него. - Том Тул - надежный, опытный звездолетчик.  Мы  провели  с
ним вместе не один рейс. Но таких еще не было. Позвольте я скажу вам,  что
нас беспокоит, - он постучал по столу указательным пальцем.  -  Во-первых,
на борту у нас женщина. Вы.
     - Старая женщина, капитан. Не склонная к ребячеству и далеко уже не в
том возрасте, чтобы из-за нее ссорились мужчины.
     - Согласен. - Шейкер не пытался спорить. - В противном случае и  речи
не было бы о вашем  участии  в  рейсе.  Я  беру  вас,  но  так  или  иначе
отклонение от привычного распорядка не может не беспокоить  Тома  Тула.  И
остальным членам экипажа это понравится никак не больше, чем  ему.  Но  не
это  главное,  что  волнует  Тома  Тула  -  и  меня  тоже.  Позвольте  мне
продолжить. Второе, - второй удар пальцем по крышке стола, - это тот факт,
что мне неизвестно, куда мы направляемся, и я не  могу  объяснить  это  ни
Тому, ни остальной команде.
     - Я уже говорила вам. Если команда узнает это до того, как мы будем в
космосе, могут узнать и другие. Цель полета будет сообщена вам, как только
мы окажемся на борту "Кухулина" и стартуем с орбиты. Даю вам слово.
     - Я принимаю его. И все же это никак  не  объясняет,  почему  вы  так
заботитесь о секретности. И это заставляет меня перейти к третьему пункту.
Члены экипажа еще не поднялись на борт, но  среди  них  уже  ходят  слухи,
будто мы отправляемся в Лабиринт за несметными сокровищами.
     Не знаю, какой у меня был вид на самом деле,  но  мне  казалось,  что
щеки мои пылают. Несметные сокровища - Пэддина Удача. Но как они узнали об
этом?
     Доктор Эйлин даже не моргнула.
     - Я не знаю, какое "сокровище" надеется найти ваша команда,  но  могу
сказать  одно:  я  удивлюсь,  если  в  этом   рейсе   мы   найдем   что-то
представляющее ценность для обычного космолетчика.
     - Не знаю, какого космолетчика вы считаете "обычным". Я только довожу
до вашего сведения то, что думает моя команда. А то, что  волнует  экипаж,
волнует и меня - и  должно  бы  волновать  вас.  От  неспокойного  экипажа
немного толка, более того, это просто опасно.
     Дэнни сделал паузу.
     - Ладно. Теперь четвертое и последнее:  сегодня  утром  вы  огорошили
Тома Тула еще одной новостью. Вы хотите взять с собой этих джентльменов, -
улыбка Шейкера намекала Джеймсу Свифту и  Уолтеру  Гамильтону,  что  лично
против них он ничего не имеет, - не сказав нам ни слова  о  том,  кто  они
такие. Это весьма удачная возможность дать команде повод для кривотолков.
     - Я не предупреждала об этом, поскольку не думала,  что  вас  и  вашу
команду это может  как-то  интересовать.  Но  я  постараюсь  прямо  сейчас
прояснить ситуацию. - Доктор Эйлин обернулась к ученым.  -  Доктор  Свифт,
будьте так добры, расскажите капитану Шейкеру, кто вы и чем занимаетесь.
     Я-то знал привычки Эйлин Ксавье всю свою сознательную жизнь,  поэтому
то, что она сделала, меня не особенно удивило. Зато  для  Джеймса  Свифта,
оказавшегося  в  центре  внимания,  это  было  полной  неожиданностью.  Он
посмотрел на Дэнни Шейкера, повернувшись при этом ко мне в  профиль,  и  я
заметил, как он краснеет начиная с кончиков ушей.
     - Я... э-э... я Джеймс Свифт, - он укоризненно посмотрел  на  доктора
Эйлин и ссутулился. - Я профессор физического  факультета  университета  в
Белфасте.
     - И чем вы занимаетесь? - повторила вопрос  доктор  Эйлин,  когда  он
нерешительно замолчал. - Вы преподаете?
     - В основном, нет. Я занят разработками в  области  концентрированных
свободных полей. И нарушений пространственно-временного континуума.
     На этот раз подсказка пришла со стороны Дэнни Шейкера, усмехнувшегося
и сокрушенно покачавшего головой:
     - Пожалуйста, еще раз, профессор. И если можно, словами попроще.
     - Я специализируюсь в  теории  полей.  Классических  полей,  а  также
квантовых. - Джеймс Свифт задрал голову, нацелив нос в Дэнни Шейкера. -  В
особенности меня интересует квантовая теория гравитации. Результатом  этих
теоретических изысканий является ряд моделей, которые предлагают различные
возможные структуры пространства-времени. Все они  полностью  ковариантны,
даже при квантовой свертке  по  трем  индексам.  Но  ни  одна  из  них  не
испытывалась на деле, поскольку даже с использованием чрезвычайно  высоких
энергий реальные расстояния оказываются слишком малы. Вот почему  все  это
остается пока теорией, пусть и многообещающей.
     Он собирался продолжать, но  перевел  дух,  что  дало  доктору  Эйлин
возможность вмешаться.
     - Прервитесь на минутку, профессор. Капитан, вы удовлетворены?
     Мне слова Джеймса Свифта показались совершеннейшей  абракадаброй.  По
виду Дэнни Шейкера можно было утверждать, что и его они привели в изрядное
замешательство. Вслух же он только сказал:
     - Очень хорошо, доктор Ксавье.  Я  не  буду  пересказывать  это  моей
команде. Если они захотят - в чем лично я сомневаюсь, - они могут получить
интересующую их информацию непосредственно от доктора Свифта. Но  _д_в_о_е
ученых...
     Эйлин Ксавье кивнула.
     - Сейчас. Доктор Гамильтон, не будете ли вы так добры...
     У второго человека было время подготовиться. Он  кивнул  и  заговорил
громким лекторским тоном:
     -  Меня  зовут  Уолтер  Гамильтон.  Я  тоже  работаю  в  университете
Белфаста. У  меня  есть  ученые  степени  по  физике,  биологии  и  теории
информации, однако последние семь лет я специализируюсь на истории  науки.
В  частности,  меня  интересует  период,  непосредственно  следовавший  за
Изоляцией.
     Он сделал эффектную паузу, достаточную для того, чтобы показаться мне
напыщенным попугаем, каковым, впрочем, он и был.
     - Вы можете посчитать это чисто научным интересом, - продолжал он,  -
но  на  деле  эти  исследования  имеют  большую   практическую   ценность.
Последовавший  за  Изоляцией  упадок  цивилизации  Эрина   был   настолько
серьезным, что огромное количество научных и технических знаний  оказалось
утраченными. Утраченным и не восстановленным вновь. Я  пытаюсь,  насколько
позволяют мои силы, сократить этот пробел, имея конечной целью  воссоздать
все, что мы знали когда-то.
     За последние несколько дней я слышал разговоров об  Изоляции  больше,
чем за всю предыдущую жизнь. Но, похоже, мало что из  сказанного  Уолтером
Гамильтоном было неожиданностью для Дэнни Шейкера. Он кивнул.
     - Некоторые космолетчики бороздят  Сорок  Миров  с  теми  же  целями,
профессор. Хотя если быть честным, надо признать, что в большинстве  своем
они интересуются лишь вещами, приносящими быстрый доход. Технология -  это
прекрасно, но легкие металлы -  надежнее.  -  Дэнни  Шейкер  повернулся  к
доктору Эйлин. - Я убедился в том, что эти ученые  действительно  являются
таковыми, в чем сомневался Том Тул. Однако у меня все еще нет ни малейшего
понятия, зачем вы берете их с собой на борт "Кухулина".
     - Видите ли,  я  с  трудом  могу  поверить  в  это.  -  Доктор  Эйлин
посмотрела на Дэнни Шейкера в упор. - Если только я  не  переоценила  вас,
капитан, вы  отлично  понимаете,  что  я  имею  в  виду.  Но  я  не  стану
распространяться на эту тему до тех пор, пока мы не отправимся в путь.
     Реакция Шейкера показалась мне очень странной. Собственно говоря,  он
не ответил, только тряхнул головой, вздохнул и произнес:
     - Слава Богу, что вы не член моей команды.
     - Слава Богу, нет, - согласилась  доктор,  и  они  с  Дэнни  Шейкером
неожиданно улыбнулись друг другу.
     - Значит, так, - произнес  Шейкер.  Потом  он  посмотрел  на  меня  и
подмигнул. - Еще три часа, Джей. Всего три часа,  и  ты  будешь  на  борту
челнока и полетишь в космос.
     С ума сойти!
     Впервые в жизни я понял, что можно слышать  весь  разговор  с  первой
минуты до последней, каждое его слово,  и  в  конце  концов  остаться  без
малейшего понятия о том, что, собственно, произошло.





     На борту взлетевшего челнока нас было шестеро:  доктор  Эйлин,  Дэнни
Шейкер, Дункан Уэст, Уолтер Гамильтон, Джеймс Свифт и я.  Мать  специально
приехала попрощаться со мной. К моему великому огорчению, не обошлось  без
объятий и поцелуев - и это на глазах  почти  у  всех.  Хорошо  хоть  Дэнни
Шейкер скрылся в корабле еще до ее приезда, а то бы  я  совсем  провалился
сквозь землю.
     Том Тул  оставался  в  Малдуне  с  тем,  чтобы  доставить  на  орбиту
остальных членов экипажа,  как  только  они  соберутся  в  космопорту.  Он
сказал, что они появятся на следующий день, а пока наслаждаются последними
часами дома. Тогда я не увидел в этом ничего необычного.
     Мне никогда не приходило в голову, что ночной старт  окажется  ничуть
не похожим на дневной.  Но  именно  так  и  случилось.  Во-первых,  мощное
ускорение прижало меня к креслу - это никак не походило на плавный  подъем
накануне.  Во-вторых,  днем  яркий  солнечный  свет  делал  невидимым  все
остальное. Зато ночью, когда под нами были только темное  озеро  и  темные
леса, ничто не мешало увидеть как ионизация окутывает нижнюю часть  нашего
корабля фиолетовым пламенем. И вся эта энергия бушевала прямо у  меня  под
ногами!
     За этой мыслью неминуемо следовала другая:  что,  если  исходящий  от
стартовых решеток поток энергии, вдруг  прервется?  Челночные  корабли  не
приспособлены для самостоятельного полета.  Мы  просто  камнем  рухнем  на
землю.
     Похоже, эти мысли пришли в голову не  только  мне  одному.  Остальные
пассажиры - даже доктор Эйлин и дядя Дункан, которого  обыкновенно  ничего
не  боялся  -  сидели,  судорожно  вцепившись  в  подлокотники  и   бросая
беспокойные взгляды на обзорные экраны. Уолтер Гамильтон и Джеймс Свифт  -
так те и вовсе окаменели. Интересно, что такого посулила им доктор  Эйлин,
чтобы они отважились отправиться в космос? Один Дэнни  Шейкер  невозмутимо
восседал за пультом управления. Он не касался клавиш и, увидев мой взгляд,
незаметно кивнул головой в сторону моих спутников и подмигнул.
     "Сухопутные крысы! - говорил его взгляд. - Только посмотри на них!"
     Это было как раз то, в чем я нуждался. Я перестал думать о  смерти  и
падении, зато начал замечать, что происходит вокруг.
     На  экранах  нижней  полусферы   не   было   больше   ничего,   кроме
бледно-фиолетового  свечения  ионизированных  газов,  зато  другие  экраны
показывали, что делается перед кораблем и по сторонам. Мы поднялись уже на
несколько миль и были  теперь  в  разреженных  слоях  атмосферы.  Я  успел
заметить знакомые звезды, только они сияли ярче, чем  я  привык  видеть  с
земли. Затем они исчезли, а экраны наполнились ослепительным светом.
     Дэнни Шейкер снова повернулся ко мне, но я уже понял, что происходит,
и заговорил первым:
     - Восход!
     Он кивнул. Это и в самом деле был восход или, вернее, закат наоборот.
Мы поднялись на такую высоту, что Мэйвин  снова  стал  виден  на  западном
небосклоне, не скрытый более поверхностью Эрина.
     До меня в первый раз дошло, что в космосе солнце не заходит  никогда:
космолетчик может радоваться бесконечному дню.
     Впрочем, так высоко мы еще не забрались.  Под  воздействием  импульса
стартовой решетки  корабль  начал  отклоняться  от  вертикали  к  востоку,
набирая скорость для выхода на орбиту. Спустя несколько минут Мэйвин снова
скользнул за горизонт, и мы опять оказались в темноте.
     Меня ждал еще один сюрприз. Дэнни Шейкер говорил,  что  мы  летим  на
Верхнюю базу, висящую на стационарной орбите высоко над  Малдуном.  Я  был
уверен, что челнок просто будет подниматься все выше и выше,  пока  мы  не
окажемся на базе. Вместо  этого  оказалось,  что  мы  должны  сделать  еще
несколько витков, увидеть еще несколько  коротких,  сменяющих  друг  друга
дней и ночей, прежде чем доберемся до причальных доков космической гавани.
     По мере подъема я с  возрастающим  интересом  вглядывался  в  экраны,
показывающие поверхность Эрина. Где же  огромные  города,  о  которых  мне
говорили в школе? На поверхности планеты не было видно ни темных пятен, ни
огней. С этой высоты Эрин казался девственной планетой, на которую еще  не
ступала нога человека.
     И еще с одним ощущением пришлось нам познакомиться, и оно всем нам  -
сухопутным крысам - пришлось  не  по  вкусу.  Челнок  двигался  быстрее  и
быстрее, подгоняемый импульсами расположенных по экватору  Эрина  решеток.
Но несмотря на это ускорение, притяжение  Эрина  ощущалось  все  слабее  и
слабее. Я почувствовал, как меня приподнимает над креслом  -  хорошо,  что
перед взлетом я пристегнулся.
     Но желудок-то мой вовсе не был пристегнут! Он плавал свободно и готов
был совершить черт-то что.
     Все обошлось, так как с разрешения доктора Эйлин Дэнни Шейкер  раздал
нам таблетки от морской болезни. И все же ощущения были не из приятных, во
всяком случае для меня. Только неделю спустя мой желудок вполне освоился с
невесомостью, и  неожиданные  приступы  головокружения  и  тошноты  прошли
окончательно.
     Но до этого  было  еще  далеко.  Как  выяснилось,  кое-кому  из  моих
спутников пришлось гораздо хуже, чем мне. Со стороны кресел дяди Дункана и
Уолтера  Гамильтона  доносились  омерзительные  звуки,  и  Дэнни   Шейкеру
пришлось вежливо напомнить:
     - В контейнер. Прямо перед вами.
     Судя по всему таблетки им  не  помогли.  Я  сложил  руки  на  животе,
вцепился в ремни и заставил себя  не  смотреть  на  остальных.  С  твердым
намерением не осрамиться я уставился на экран,  показывавший  пространство
перед челноком.
     Казалось, прошли дни, прежде чем прямо по  курсу  показалась  громада
Верхней базы. К этому времени  худшее  было  позади.  Когда  мы  вплыли  в
огромный причальный док, и герметичные створки ворот  закрылись  за  нами,
даже Уолтер Гамильтон и дядя Дункан (хоть цвет их лиц  и  оставлял  желать
лучшего) оказались в состоянии отстегнуться и  выплыть  из  челнока.  Двое
техников с Базы подхватили их и  доставили  в  отсек,  где  поддерживалась
гравитация -  слабее,  чем  на  Эрине,  но  достаточная,  чтобы  исключить
ощущение свободного падения.
     Доктор Эйлин и Дэнни Шейкер последовали за ними, оставив меня наедине
с Джеймсом Свифтом. Мы сидели, держась за животы и жалобно глядя  друг  на
друга.
     - Ну? - спросил он наконец.  Его  лицо  было  бледнее  бледного,  что
составляло странный  контраст  с  огненной  шевелюрой.  В  первый  раз  он
перестал выглядеть как обиженный на весь белый свет человек.
     - Не то чтобы очень, - выдавил я из себя, - но лучше, чем пару  минут
назад.
     - Я тоже. Бедняга Уолтер. Знаешь, он ведь так не  хотел  лететь.  Ему
куда приятней было бы сидеть у себя в библиотеке. Но доктор Ксавье  и  его
уломала.
     - Ума не приложу, зачем вы летите? - задал я вопрос, с самого  начала
вертевшийся у меня на языке. - Вы ни капельки не похожи на космолетчика.
     - А с чего это я должен быть похож  на  космолетчика?  -  Он  свирепо
посмотрел на меня, и его лицо слегка порозовело. Я понял, что недомогание,
да и что угодно другое не существует для него, когда  он  сердится.  -  Ты
лучше на себя посмотри. Тебе сколько лет?
     - Шестнадцать.
     - Так я и думал. Совсем мальчишка. Ты-то сам что делаешь здесь?
     Я оказался в затруднительном положении: врать я  не  умею,  а  правду
говорить тоже нельзя. Пришлось выворачиваться:
     - Это что-то вроде  стажировки.  Я  хочу  быть  космолетчиком,  когда
вырасту.
     Последнее, в общем-то, было недалеко  от  истины,  и  Джеймса  Свифта
такой ответ удовлетворил. Он слегка успокоился.
     - Я и сам  думал  так,  когда  был  в  твоем  возрасте.  Ничего,  вот
пообщаешься с настоящими космолетчиками, еще передумаешь.
     Я видел их больше, чем он мог ожидать, но спорить с ним не хотел, тем
более что могло всплыть имя Пэдди Эндертона. На  всякий  случай  я  сменил
тему разговора.
     - Доктор Свифт, я все-таки  не  понимаю,  что  вы  собираетесь  здесь
делать.
     - Зови меня просто  Джим.  Мы  все-таки  не  в  университете,  и  нам
предстоит провести вместе довольно долгое время. - Он  протянул  мне  руку
(чего при первой встрече делать не стал), и я, не раздумывая, пожал ее.
     - Поосторожнее в общении с Уолтером, - предупредил он. - Называй  его
только "доктор Гамильтон". Он весьма  гордится  своим  званием,  хотя  как
ученому ему до меня далеко. Но почему тебе неясно, что я делаю?  Разве  ты
не слышал, что я говорил сегодня днем?
     "С тобой я тоже буду осторожен", - подумал я, а вслух произнес:
     - Я слышал. Но не понял ничего. И капитан Шейкер тоже.
     Мы, не сговариваясь, посмотрели  на  дверь.  Что-то  Дэнни  Шейкер  и
остальные задерживались.  До  их  возвращения  нам  ничего  не  оставалось
делать, как ждать.
     - Вы говорили еще, что не преподаете,  -  добавил  я.  -  Никогда  не
слышал о профессоре, который не преподает.
     - Ну... у меня... так сказать, разногласия. По поводу того, как  себя
вести с идиотами-студентами. - Он посмотрел куда-то в сторону. - Наверное,
я слишком привык работать со специалистами. Останови меня, когда  я  начну
говорить непонятно. Ты знаешь, что такое атомы? А электроны?
     - Разумеется! Пусть мне всего шестнадцать, но я не недоумок.
     -  Извини.  Ладно,  законы,  по  которым  живут  и  движутся   атомы,
отличаются от таких же законов  для  больших  частиц.  Переход  из  одного
состояния в другое или превращения энергии происходят скачками.
     - Это я тоже знаю. Они называются квантами.
     - Верно. Ты и то знаешь  больше,  чем  многие  олухи,  поступающие  в
университет. Принимают даже таких, что не знают вообще  ничего.  -  Взгляд
его сделался еще печальнее, а лицо малость порозовело.  -  Как  бы  то  ни
было, "квант"  означает  "часть",  значит,  мы  признаем,  что  энергия  и
состояния атомов имеют квантовый характер. Но этот  же  характер  имеют  и
другие явления. Энергия переносится из одного места в другое тем,  что  мы
называем "полями" и эти поля тоже имеют квантовый характер -  то,  что  мы
называем  "квантовым  характером  второго  порядка".   И   главное,   само
пространство  имеет  этот  характер,  то  есть  налицо  квантовая  природа
третьего порядка.
     - Погодите. Я что-то не совсем понимаю. Вы  говорите  "пространство".
То есть космос? Как тот, что вокруг нас? - Я оглянулся,  но  поскольку  мы
были внутри базы, не увидел ничего кроме стен.
     - И космос тоже квантован.
     - Но космос... он же пуст. В нем ничего нет.
     - Ты так думаешь? - Джим Свифт наморщил лоб. -  Да,  когда  я  слушаю
себя со стороны, то почти согласен с  тобой.  Пустой  космос  пуст.  Нужно
другое слово. Давай назовем это не пустотой, а вакуумом. И тогда, если  ты
внимательно изучишь теорию, ты обнаружишь, что даже вакуум, в котором  нет
материальных частиц, не совсем  пуст.  Он  обладает  энергией,  называемой
энергией вакуума. И если ты сможешь овладеть этой энергией и правильно  ее
использовать, ты можешь добиться очень многого. Например,  преобразовывать
ее в движение. И движение это будет очень  быстрым  -  от  точки  к  точке
квантованного космоса.
     - И вы это в самом деле можете сделать?
     - Ну... пока нет. Я только изучаю это у себя в университете. Это  моя
специальность. И мне кажется, в этой области я соображаю лучше, чем кто бы
то ни было.
     Когда он говорил о чем-нибудь постороннем, не связанном с его работой
(если он, конечно, не терял при  этом  терпения),  голос  его  был  совсем
другим: спокойным, мягким. Но сейчас,  когда  он  просвещал  меня,  в  нем
звучала странная смесь самодовольства и бахвальства.
     - Я верю, - продолжал он, - что было время, до Изоляции,  когда  люди
владели энергией вакуума. И они  использовали  квантовую  свертку  третьей
степени  для  космических  полетов.  Полетов  быстрее  света.  Перемещения
квантов не занимают времени.
     - Сверхскорость! - выпалил я и тут же  подумал,  что  доктору  Эйлин,
несмотря на установленный ею  же  режим  секретности,  наверняка  пришлось
что-то им рассказать.
     - Вот  именно.  И  если  это  так,  остается  еще  один  вопрос:  что
случилось? Почему перестали прилетать корабли? Уолтер немного не  от  мира
сего и изрядный сноб в придачу, но свой предмет знает очень хорошо.  И  он
утверждает, что согласно  дошедшим  до  нас  документам  все  произошло  в
одночасье. Эрин был брошен на произвол  судьбы,  и  хорошо  еще,  что  нам
удалось хоть как-то выжить. Космолетчики  порой  рассказывают  о  странных
объектах и явлениях в Сорока Мирах, например, об аномалии Люмнича. Но  эта
информация оставляет больше вопросов, чем ответов. Как знать, может  быть,
наше путешествие будет отличаться в лучшую сторону?
     Теперь я понимал, почему Эйлин Ксавье  хотела,  чтобы  Джим  Свифт  и
Уолтер Гамильтон летели с нами. Но как много она им рассказала?
     Впрочем, с ответом на этот вопрос пришлось обождать - в комнату вплыл
Дэнни Шейкер.
     - Вашим спутникам полегчало, - сообщил он  Джиму  Свифту.  -  Как  вы
сами?
     - Со мной все в порядке. Где Уолтер? Мне  бы  хотелось  поговорить  с
ним.
     - Ступайте за мной. - Дэнни Шейкер  повернулся  и  выплыл  обратно  в
дверь.
     Джим Свифт неуклюже последовал за ним. К передвижению  в  невесомости
надо было еще  привыкнуть.  Поскольку  ничего  другого  не  оставалось,  я
двинулся следом, отталкиваясь от стен и пола и на ходу соображая, как  это
надо делать.
     Коридор, по которому мы  двигались,  был  длинным,  прямым,  лишенным
всяких деталей, однако через три-четыре десятка метров  у  меня  появилось
слабое, но вполне различимое ощущение верха-низа.  Ноги  мои,  только  что
едва касавшиеся пола, начали потихоньку притягиваться к нему.
     Ощущение собственного веса постепенно усиливалось. Коридор закончился
дверью в большую круглую комнату. Она напомнила мне  палату  в  Толтунской
больнице - неуютную, слишком жарко натопленную, уставленную казенного вида
койками.
     На одной из  них  сидел  Уолтер  Гамильтон;  цвет  его  лица  заметно
улучшился со времени, когда я в последний раз его видел. Ни доктора Эйлин,
ни дяди Дункана не было видно.
     - Кухонные автоматы там. - Шейкер мотнул головой  в  сторону  большой
раздвижной двери. - Вы голодны?
     Уолтер Гамильтон сложил руки на животе с видом человека, до крайности
расстроенного самой идеей принятия пищи. Джим Свифт тоже покачал головой и
опустился на соседнюю с ним койку.
     - Джей?
     Я бы и сам не поверил в это, но, хотя мой желудок и  порывался  время
от времени выпрыгнуть наружу, я вдруг ощутил изрядный голод. Я кивнул.
     - Так я и знал. Пошли. - Он первым направился к  двери,  скользнувшей
при нашем приближении в сторону. - У тебя здоровый организм, Джей. Из тебя
выйдет хороший космолетчик.
     Слова, греющие душу! Однако я никак не мог отделаться от воспоминаний
о Пэдди Эндертоне - дышавшем перегаром, придвинувшем свое немытое,  потное
лицо вплотную к моему: "Ты  будешь  лучшим  космолетчиком,  что  стартовал
когда-либо с Эрина".
     И все же между двумя этими людьми  была  большая  разница:  неуклюжий
грубиян Эндертон и грациозный денди Шейкер. Я невольно  начинал  подражать
точным движениям, с которыми он передвигался при ослабленном тяготении.
     Мы  подошли  к  автоматам,  и  Дэнни  Шейкер  показал  мне,  как  ими
пользоваться - выбирать блюда по своему вкусу.
     Сама  пища  неожиданно  разочаровала  меня.  Нет,  она  была   вполне
съедобна, но почему-то мне казалось раньше, что  космическая  пища  должна
отличаться от той, что мы едим внизу, на  Эрине.  На  деле  она  оказалась
точно такой же. Как объяснил мне Шейкер, каждый кусок, что  я  -  или  кто
угодно другой -  проглочу  в  космосе,  доставлен  с  Эрина.  Единственным
исключением была соль. Основные запасы ее были на Слито -  четвертой  луне
Антрима - и ее тоннами отправляли оттуда на Эрин.
     - Нам еще повезло, что мы можем летать на Слито и добывать ее там,  -
сказал Шейкер. - Ведь на Эрине  соли  слишком  мало.  Соль  -  это  хлорид
натрия, а натрий слишком редкий в этой системе элемент.
     - Я не люблю соли.
     - Возможно. Но жить без нее не смог бы. И если  бы  мы  не  летали  в
космос, думаю, на планете не осталось бы ни души.
     Над этим стоило поразмыслить.  Там,  внизу,  люди  считали:  то,  что
привозят на Эрин с Сорока Миров, приходится очень кстати,  но  не  так  уж
необходимо.  И  тут  я  слышу,  что  Эрин  не  смог  бы  существовать  без
космолетчиков.
     - Поторопитесь. - Дэнни Шейкер наблюдал за тем, как я  ем,  хотя  сам
интереса к еде не проявлял. - У нас впереди еще куча дел.
     - Я думал, мы готовы к отлету.
     - Мы готовы. Том Тул и остальная  часть  экипажа,  должно  быть,  уже
стартовали с Эрина. Они прибудут на "Кухулин" вместе с доктором Ксавье. Но
мы летим надолго, и я  должен  еще  раз  проверить,  все  ли  припасено  и
погружено, готов ли сам корабль к полету. Тогда если  в  глубоком  космосе
что-нибудь случится, я буду винить только себя и никого другого.
     Мне не терпелось увидеть "Кухулин" с  той  минуты,  когда  я  впервые
услышал  это  название.  Но  прежде  чем  моя  мечта  осуществилась,   мне
предстояло пройти еще одно испытание. Только небольшая часть Верхней  базы
была  герметизирована.  Все  остальное,  включая  подходы  к  межпланетным
кораблям, находилось в безвоздушном пространстве.
     С помощью Шейкера я облачился в скафандр и  проверил  тридцать  шесть
контрольных позиций - в последующие несколько недель это настолько вошло у
меня в привычку, что проделывалось  автоматически:  воздух,  два  фильтра,
обогрев, герметичность,  температура,  связь,  питание,  удаление  отходов
(двойное), медикаменты, давление (три позиции), сопла  для  маневрирования
(два), разъемы (тринадцать), замки (четыре), контрольные табло (три).
     Еще две  минуты  пришлось  ждать,  пока  насосы  откачают  воздух  из
шлюзовой камеры. Я видел, как цифры на  табло  наружного  давления  быстро
приближаются к нулю. Еще немного - и от космического вакуума меня отделяла
только тонкая оболочка скафандра.
     И снова мне на помощь пришел Дэнни Шейкер. Он вел себя так, словно  в
том, что мы делали, не было ничего особенного.
     - Если тебя что-то беспокоит во  время  сброса  давления  в  шлюзовой
камере, - как бы невзначай произнес он, - нужно нажать кнопку "отказ"  вот
здесь, на стене. Шлюзовая  камера  заполнится  воздухом  за  пять  секунд.
Ладно, пошли.
     Прежде чем я сообразил, что происходит,  он  ухватил  меня  за  рукав
скафандра и потащил из шлюза. Я думал, мы сразу попадем в открытый  космос
- и снова не угадал. Мы были в коридоре, ничем не отличавшимся от того, по
которому попали в шлюз. За малым исключением: воздух в нем отсутствовал, и
температура снаружи была на сотню градусов ниже нуля.
     Последним сюрпризом  стал  сам  "Кухулин".  Он  покоился  в  огромном
открытом ангаре, удерживаемый на месте электромагнитами. По  форме  он  не
напоминал ни  перевернутую  чашу  челночного  корабля,  ни  стройную  иглу
атмосферного флайера. Вместо этого я увидел перед  собой  длинную  корявую
палку с усеченным конусом на одном конце и маленькой сферой на другом.
     - Машинное отделение, грузовой отсек и жилая сфера,  -  послышался  в
моих наушниках голос Дэнни Шейкера.
     Корабль был гораздо больше, чем мне показалось на первый  взгляд.  На
поверхности маленькой сферы обнаружились выпуклости  и  темные  провалы  -
иллюминаторы и люки.
     - А где же место для груза? - удивился  я.  -  Вы  что,  крепите  его
снаружи?
     Шейкер рассмеялся - смехом, знакомым мне еще по Эрину.
     - Иногда я жалею, что мы не можем крепить его там. Все, что ты видишь
между  конусом  машинного  отделения  и  жилой  сферой  -  это  эластичная
мембрана,  собранная  у  жесткой  оси-колонны.  Когда  "Кухулин"  загружен
полностью, он напоминает огромный надутый шар с  маленькими  наростами  на
противоположных сторонах. И пока распределишь  груз  для  полета  -  можно
рехнуться. Но я не думаю, что в этот раз ты с этим столкнешься.
     Мне стоило бы задуматься над тем, откуда он это  знает.  Ведь  доктор
Эйлин настаивала на том, что цель нашей  экспедиции  должна  оставаться  в
тайне. Но я тогда об этом не подумал, а сразу ударился в расспросы:
     - А как вы приземляетесь? Здесь же нет места для отражателя.
     - Совершенно верно. "Кухулин" никогда не  приземляется.  Это  корабль
для глубокого космоса.
     - А как вы тогда грузитесь?
     - С помощью грузовых катеров. Видишь их?
     Теперь, когда он показал мне, я увидел. Каждый нарост на  центральной
части корабля представляя собой маленький  кораблик,  округлую  скорлупку,
лепящуюся к центральному стволу.
     - Но у них тоже нет отражателей.
     - А они им и не нужны. На большинстве Сорока Миров слабая гравитация.
Исключение составляют Антрим и  Тайрон,  а  на  поверхность  этих  газовых
гигантов мы никогда не садимся. На  всех  других  планетах  притяжение  не
превышает сотой доли притяжения Эрина.  И  это  хорошо,  ибо  в  противном
случае доставка грузов с них была бы невозможна.
     Пока я задавал вопросы - а  их  у  меня  накопилась  сотня,  если  не
больше, - мы добрались до того, что Дэнни Шейкер называл "жилой сферой". С
близкого расстояния было видно, что ее  поверхность,  издалека  казавшаяся
просто серой, была покрыта паутиной швов, царапин и вмятин.
     - Ничего удивительного, - сказал Дэнни Шейкер. - "Кухулин"  ничем  не
отличается от других кораблей.  Он  стар.  Стар  и  изранен.  Он  построен
задолго до Изоляции и немало пережил.
     - Но почему мы не строим тогда новые?
     - Хороший вопрос. Мы вернемся  к  нему,  когда  у  нас  будет  больше
времени, идет?
     Его голос звучал совершенно естественно, но мне почему-то показалось,
что он не хочет говорить со мной на эту тему, не обсудив ее предварительно
с доктором Эйлин. Странное дело, с  каждой  милей,  что  мы  удалялись  от
поверхности Эрина, у меня росло ощущение того, что баланс между жизнью  на
планете и жизнью в Сорока Мирах предельно неустойчив. Изоляция становилась
все более реальным и ощутимым фактом, не туманным преданием,  но  вопросом
жизни и смерти. Пока я жил с матерью на берегу озера  Шилин,  мир  казался
мне надежным и безопасным. И теперь я узнаю, что Эрин жив только благодаря
тому, что созданные еще до Изоляции космические системы еще работают, хотя
с годами ветшают все больше и больше.
     И интерьер "Кухулина", когда мы наконец вышли  из  входного  шлюза  и
сняли  скафандры,  только  подтверждал  это.  Помещения,  где  я   впервые
познакомился с экипажем, были чистыми и  содержались  в  порядке.  Но  все
здесь носило следы долгого использования. И, пожалуй, можно было  добавить
еще, что сама команда походила в этом отношении на корабль.
     Познакомившись на Эрине только с двумя членами экипажа,  я  не  знал,
чего мне ожидать от остальных.  Капитан  Шейкер  и  Том  Тул  были  полной
противоположностью друг другу: ширококостный хриплый  спорщик  Том  Тул  и
спокойный, изящный Дэнни Шейкер.
     Остальные космолетчики оказались не менее разнообразными.
     - Это Патрик О'Рурк, - представил мне Шейкер первого из выстроившихся
перед нами мужчин. - Патрик и Том Тул -  мои  правая  и  левая  руки.  Они
обеспечивают порядок на корабле, пока меня  здесь  нет.  Если  что,  Джей,
обращайся к ним. Так, это - Шин  Вилгус,  Коннор  Брайан,  Уильям  Сэйндж,
Дональд Радден, Алан Кирнен, Шимус Стерн, Дагал Лини, Джозеф Мунро...
     В основной состав экипажа кроме Пата О'Рурка и Тома Тула входило  еще
девять человек.  После  третьего  я  начал  путаться  в  их  именах,  хотя
некоторых - особо выдающихся - запомнил. Дональд Радден был так толст, что
я не мог понять, как он только таскает свой вес (хотя,  если  подумать,  в
невесомости это должно быть, несомненно, легче, чем на Эрине). Шин  Вилгус
даже не притворялся, что рад встрече со мной, и все время бросал  на  меня
злобные взгляды.
     Здороваясь, все они  хрипели  так  же  страшно,  как  покойный  Пэдди
Эндертон, но Роберт Дунан в этом отношении переплюнул  всех.  Каждый  вдох
заканчивался  у  него  приступом  кашля.   Дэнни   Шейкер   был,   похоже,
единственным и неповторимым исключением: космолетчик со здоровыми легкими.
Темноволосый гигант Патрик О'Рурк поразил мое воображение - я еще не видел
таких огромных людей. Да и остальные ненамного уступали  ему  ростом.  Том
Тул, который поначалу показался мне таким высоким (дюйма на два выше  дяди
Дункана), оказался среди них чуть ли не самым низкорослым.
     И еще одна черта была у них общей, хоть я и не понимал,  что  бы  это
могло означать. Пожимая мне руку, каждый  из  них  вглядывался  в  меня  с
неподдельным интересом. Это чувствовалось даже в Шине Вилгусе при всей его
враждебности.
     Ко времени, когда я здоровался с последним, Рори О'Донованом, я начал
подозревать, что все они увидели во мне что-то для них  необычное.  Может,
как предположили два таких разных человека, как  Пэдди  Эндертон  и  Дэнни
Шейкер, мне и впрямь уготована судьба великого  космолетчика?  Может,  это
как-то заметно, и они просто реагируют на это?
     Ответа на этот вопрос пока не было, но я все же решил  изо  всех  сил
стараться, чтобы это пророчество оправдалось. Когда Дэнни  Шейкер  спросил
меня, не хочу ли я осмотреть вместе с ним  корабль,  я  ухватился  за  эту
возможность.
     И когда через восемь часов было  объявлено,  что  все  в  порядке,  и
"Кухулин" выплыл из дока Верхней базы в открытый космос, навстречу  Сорока
Мирам, я уже ни капельки не боялся. Я не сомневался, что  следующие  месяц
или два станут счастливейшими в моей жизни.





     Только спустя сутки после старта "Кухулина"  вещи  и  события  начали
укладываться в моей голове в отдаленное подобие порядка. Так  много  всего
произошло со  мной  за  такой  короткий  срок,  что  результатом  был,  по
выражению доктора Эйлин, "переизбыток впечатлений". Сам я не знал, как это
назвать. На меня обрушилось огромное количество всякой всячины, назначение
которой я должен был для себя уяснить,  а  я  с  трудом  узнавал  предмет,
виденный уже раз или два.
     Проблемы оставались, и было их немало.
     Ну например, еще до вылета с Верхней базы Дэнни  Шейкер  показал  мне
все уголки корабля. Мы побывали даже  в  машинном  отделении  в  хвостовой
части "Кухулина" - во время полета никто кроме самоубийцы не полезет  туда
- и в запутанных лабиринтах свернутого грузового  отсека.  Шейкер  показал
мне системы энергоснабжения, вентиляции, аварийные шлюзы, объяснил систему
удаления мусора и уборки в жилых отсеках. Но  только  на  следующий  день,
обходя все это снова с доктором Эйлин, я начал  получать  представление  о
том, что же это на самом деле.
     Мне впору было плакать. Доктор Эйлин знала, что я уже  побывал  везде
на корабле, и, разумеется, задавала вопросы, но на добрую половину из  них
я ответить не мог.
     - Посмотри-ка  сюда,  -  сказала  она,  когда  мы  шли  по  узенькому
коридорчику где-то в зоне жилых помещений. - Почему эта  каюта  не  такая,
как все?
     Коридор был чист. Но одно из выходивших в  него  помещений,  судя  по
покрывавшим все в нем толстым слоям пыли, не убиралось годами.
     Я в отчаянии тряхнул головой. Говорил ведь мне Шейкер что-то об  этой
каюте. Только что?
     Я вошел внутрь, нагнулся и снял со стены вентиляционную решетку.  Вот
это я сделал  зря.  Я  был  мгновенно  окутан  облаком  пыли,  которая  не
замедлила набиться мне в волосы, в глаза,  в  нос...  Сам  воздуховод  был
чист, я даже слышал, как в нем посвистывал воздушный  поток.  Я  вспомнил,
что Дэнни Шейкер рассказывал мне про  вентиляционные  каналы.  Обычно  они
имели пару футов в диаметре и помимо  прямого  назначения  служили  путями
передвижения роботов-уборщиков, а  при  аварии  -  еще  и  дополнительными
переходами из одного отсека корабля в другой. Правда, ни то, ни другое  не
объясняло, почему роботы, так старательно убиравшие любую пылинку, начисто
игнорировали эту каюту.
     Объяснения нам пришлось ждать до вечера, когда  к  нам  пришел  Дэнни
Шейкер - объяснить, как просчитана траектория полета.
     Да, еще об одной вещи мне стоило упомянуть раньше. Но  раз  уж  я  не
сделал этого вовремя, то, чем возиться, прокручивая запись назад, я  лучше
помещу ее здесь.
     Случилось это вчера - всего через час после старта с Верхней базы. Мы
собирались ложиться спать - это была наша первая ночь в невесомости,  -  и
когда к доктору Эйлин зашел Дэнни Шейкер.
     - Хочу напомнить вам  ваше  обещание,  доктор,  -  сказал  он.  -  Вы
утверждали, что сообщите, куда мы  направляемся,  только  после  вылета  с
базы.
     - Вам не кажется, что вы могли бы сэкономить  время  на  вопросах?  -
Голос у доктора Эйлин звучал скорее устало, чем раздраженно.
     - Я просто хочу сэкономить ваши деньги и ваше же время. Как только  я
узнаю, куда мы собираемся, я рассчитаю оптимальную траекторию перелета.  В
данный  момент  "Кухулин"  вполне  может   двигаться   в   противоположном
направлении.
     Судя по тому, что мне говорила доктор Эйлин, момент действительно был
критический. Стоило ей рассказать Дэнни Шейкеру, куда мы  направляемся,  и
скрывать всю остальную информацию больше  не  имело  бы  никакого  смысла.
Передать сообщение с одного корабля на другой проще простого, так что  кто
угодно смог бы успеть к Пэддиной  Удаче  раньше  нас.  С  другой  стороны,
держать в тайне абсолютно все тоже нельзя.
     Доктор Эйлин понимала  все  это.  Она  кивнула  и  протянула  Шейкеру
сложенный листок бумаги:
     -  Вот  координаты.  Положение  на  орбите  дано  по   состоянию   на
сегодняшнюю полночь по стандартному времени Эрина.
     Шейкер развернул листок и с минуту молча изучал цифры.  Потом  сложил
его, сунул в карман и без приглашения уселся напротив доктора Эйлин.
     - Это координаты чего-то в Лабиринте. - Лицо его  было,  как  всегда,
невозмутимо. - Знаете ли вы, что это означает?
     - Полагаю, да. Но, судя по тому, как вы задали вопрос,  я,  наверное,
упустила из вида что-то важное. Вас что-то смущает?
     - Не более, чем при любом полете в Лабиринт. Но и не менее.
     - Но вы беретесь нас туда доставить?
     - Разумеется. Единственное - я не могу сделать  этого  _б_ы_с_т_р_о_.
Что вы знаете о Лабиринте, доктор?
     - Это сотни тел различного размера. За исключением самых крупных,  их
орбиты недостаточно изучены.
     - Поменяйте сотни на миллионы, доктор, и вы будете  ближе  к  истине.
Лабиринт - это каша из камней от мелкой гальки и до  планетоидов  среднего
размера. Каша, постоянно перемешиваемая гравитационными полями  Антрима  и
Тайрона, так что карт на нее практически нет. Разумеется, там можно ходить
на корабле. Но если только вы не  хотите  врезаться  в  булыжник  весом  в
тысячу  тонн  на  скорости  несколько  миль  в  секунду,  вам   лучше   не
л_е_т_е_т_ь_ через Лабиринт, но _п_р_о_б_и_р_а_т_ь_с_я_  через  него.  Так
что я доставлю вас туда, но не сразу.
     - Сколько это займет времени?
     - Не знаю. - Дэнни поднялся и похлопал себя по карману.  -  Мне  надо
скормить  эти  координаты  штурманскому   компьютеру:   пусть   рассчитает
наилучшую траекторию подхода к этой точке. А там посмотрим.  С  Лабиринтом
лучше быть поосторожнее, так что прилетел повозиться. Видите ли, я - трус;
таким уж я уродился, да и опыт мой этому способствовал.
     Произнося это, он подмигнул мне, не оставляя  сомнений  в  шутливости
последних слов, и вышел. Теперь, спустя двадцать четыре часа, он  вернулся
к нам с маршрутом полета.
     Мы разместились вокруг стола;  я  оказался  между  доктором  Эйлин  и
Уолтером Гамильтоном, а Джим Свифт и Дункан Уэст (с пустым  креслом  между
ними) - напротив нас.
     - Вряд ли вам это особо понравится. -  По  обыкновению  Шейкер  сразу
перешел к делу. - Мы вместе с Патом  О  Турком  рассчитали  траекторию,  и
оказалось, что  самый  безопасный  маршрут  к  нужной  вам  точке  обходит
Лабиринт по широкой дуге. Он займет почти четыре недели.
     Вряд ли он прочел мысли доктора по ее взгляду, но я-то знал: планируя
экспедицию, она рассчитывала вернуться домой гораздо  быстрее.  Но  сейчас
она лишь кивнула:
     - Безопасность, капитан,  превыше  всего.  Кстати,  ваш  "Кухулин"  -
безопасный корабль?
     Эти слова, должно быть, озадачили Шейкера не меньше, чем  мои  глупые
расспросы, но он тоже умел скрывать свои чувства.
     - Полагаю, что да, - ответил он. - В противном случае я бы на нем  не
летал. Я уже говорил вам, в космосе трусость  -  достоинство.  Но  с  чего
вдруг такой вопрос?
     - Мы с Джеем утром прогулялись по кораблю, и я увидела, что некоторые
помещения находятся в беспорядке и не убираются,  а  это  заставляет  меня
беспокоиться, в порядке ли главный компьютер.
     Шейкер вздохнул и уселся между дядей Дунканом и Джимом Свифтом.
     -  Доктор  Ксавье,  я  уверен  в  том,  что  "Кухулин"  находится   в
работоспособном состоянии, по крайней мере сейчас. Но  я  не  буду  делать
вид, что он новенький. Он эксплуатировался практически без перерывов сотни
лет, так что все - от маршевых двигателей и до обслуживающего оборудования
-  сильно  изношено,  и  в  ряде  случаев  при  поломках  мы  попросту  не
представляем, как их  устранять.  Я  знаю,  что  отдельные  части  корабля
почему-то не обслуживаются роботами-уборщиками, и я  уверен,  что  причина
этого - сбой программы центрального компьютера. Но у меня нет специалистов
по программированию, способных выявить этот сбой и исправить программу.
     Не могу сказать, чтобы я все понял, но  доктор  Эйлин,  похоже,  была
удовлетворена этим ответом.
     - Капитан Шейкер, - сказала она. - Вы очень терпеливы со мной. Однако
вы так и не задали мне  один  простой  вопрос:  зачем  мы  отправляемся  в
Лабиринт? Мне кажется, вы заслужили ответ на этот вопрос.
     Не сомневаюсь, что Дэнни Шейкер понравился доктору  Эйлин.  Это  было
видно и по голосу, которым она к нему обращалась, и по  легкой  улыбке  на
лице. Я не удивлялся. Я и сам относился к нему так же. Он не походил ни на
одного человека, из тех, кого мне приходилось встречать  в  Толтуне  и  ее
окрестностях.
     - Позвольте мне самой начать с вопроса, - продолжала она. -  Как  вы,
так и я, знаем, что Изоляция  действительно  имеет  место  и  что  до  нее
существовало межзвездное сообщение. Издалека,  с  планет  других  звездных
систем на Эрин прибывали люди и грузы. Как вы  и  ваша  команда  считаете,
почему все это прекратилось?
     - Я и моя команда? Честно говоря, доктор, не думаю, чтобы кто-то  еще
на борту потратил хоть две минуты в  год  на  обдумывание  этого  вопроса.
Кроме меня  конечно.  Я  думаю,  что  где-то  вдалеке  от  Мэйвина  что-то
случилось, и все корабли были вызваны на помощь. И погибли все до  одного.
Возможно, это была великая космическая битва, хотя скорее это был какой-то
чудовищный природный катаклизм. Возможно, весь межзвездный флот  испарился
при вспышке сверхновой. Возможно, все они попали в ловушку черной  дыры  и
до сих пор находятся там. Мы этого не знаем. И я согласен с моей командой:
без достоверной  информации  все  эти  и  другие  такие  же  предположения
остаются лишь пустой игрой.
     - Согласна целиком  и  полностью.  Но  что,  по-вашему,  случилось  с
другими мирами, с системами, которые объединялись Сверхскоростью?
     Дэнни Шейкер  наморщил  лоб  и  начал  сквозь  тонкую  ткань  рукавов
массировать бицепсы.
     - Об этом я как-то не задумывался. Я бывал в библиотеках в Скибберине
и Миддлтауне. В хранилищах осталось не  так  много  материалов,  но  и  по
имеющимся можно сделать вывод, что выживание далось Эрину нелегко.
     - Изо всех мнений, что я слышал на этот счет, это  самое  дельное.  -
Уолтер Гамильтон, если судить по  цвету  лица,  еще  не  совсем  привык  к
невесомости, но все же начал  подавать  признаки  жизни.  -  Первое  после
Изоляции поколение выжило чудом. Если бы не  налаженная  система  местного
космического транспорта, доступ к минералам и  легким  металлам  в  Сорока
Мирах...
     Он икнул, прижал руки к животу и вновь надолго замолчал.
     - Так что мы выжили... пока, - продолжил Дэниел Шейкер. - Но вы, - он
повернулся к доктору Эйлин, - знаете, что  успокаиваться  рано.  Документы
говорят, что все люди, а также большинство нужных нам растений и  животных
попали на Эрин откуда-то еще. Мы чужие на этой планете.  Она  не  идеальна
для нас. Да, мы смогли выжить, но только благодаря тому, что добываем  все
нужное нам в Сорока Мирах. И все это держится на кораблях,  которые  нечем
заменить, в то время как они с каждым годом изнашиваются  все  сильнее.  Я
знаю  это  по  собственному  опыту:  каждый  год  на   "Кухулине"   что-то
непоправимо выходит из строя.
     Но документы говорят и еще кое-что. Из всех освоенных  людьми  планет
Эрин - самая похожая  на  _З_е_м_л_ю_,  планету,  с  которой  человечество
родом. И я считаю - а я уже сказал, что не слишком задумывался над этим, -
так вот, я считаю, что нам еще повезло. Мы  выжили.  Возможно,  с  десяток
других планет тоже. - Он посмотрел в мою сторону, и  на  этот  раз  в  его
взгляде не было и намека на улыбку. - Но вот другие планеты...  Да  и  что
будет с грядущими поколениями на Эрине?
     - Я согласна с каждым вашим словом, - перебила его  доктор  Эйлин.  Я
думаю, она сделала это нарочно, из-за меня. -  А  теперь  я  объясню  вам,
почему нам нужно в Лабиринт. Я  полагаю,  что  на  планетоиде,  координаты
которого я вам передала, мы найдем предметы или сооружения, которые  могут
пролить свет на загадку Сверхскорости.
     -  Предметы  или  сооружения?  -  Лицо  Дэнни  Шейкера  вновь   стало
бесстрастным. - Какие же?
     - Не могу сказать, я и сама не знаю.  Это  может  быть  старая  база,
пустая и покинутая.  Или  целый  корабль  с  исправным  двигателем.  Но  я
уверена, вы согласитесь  со  мной:  абсолютно  все,  имеющее  отношение  к
Сверхскорости, должно быть изучено. От этого зависит будущее Эрина.
     - Может быть, - Дэнни Шейкер встал из-за стола. -  Благодарю  вас  за
то, что поделились со мной информацией.
     - Вы заслужили это. И, разумеется, вольны передать то, что я сказала,
вашей команде.
     Уголки рта  Дэнни  Шейкера  дрогнули,  и  на  лице  его  промелькнула
усмешка:
     - Я обязательно сделаю это, доктор. Но  буду  с  вами  откровенен:  я
сомневаюсь, что это кого-то особенно заинтересует. Если,  конечно,  мы  не
найдем межпланетный корабль, способный заменить "Кухулин".  Мои  ребята  -
практичный народ, и я даже рад этому. Если бы мне пришлось выбирать  между
командой,  умеющей  поддерживать  в  рабочем  состоянии  систему  удаления
отходов, и командой, размышляющей  о  будущем  цивилизации,  я  выбрал  бы
первую.
     Он собрался уходить, но тут Дункан Уэст, сидевший на протяжении всего
разговора с отсутствующим видом, неожиданно заговорил:
     - Спорю, что это не так.
     - Что не так? - Доктор  Эйлин  посмотрела  на  него  как  на  ожившую
статую.  Я  хорошо  понимал  ее:  дядя  Дункан  никогда  не  участвовал  в
дискуссиях о прошлом и будущем.
     - Это не сбой программы, - сказал  он.  -  Готов  поспорить,  не  это
вызывает проблемы с роботами-уборщиками. Я не спец по компьютерам, но я не
слыхал, чтобы программы позволяла роботам  убирать  одни  помещения  и  не
позволяли другие.
     - Но что тогда? - Дэнни Шейкер тоже посмотрел на Дункана так,  словно
не видел его раньше.
     - Не знаю. Я же сказал, что не разбираюсь в компьютерах.
     Дэнни Шейкер вначале скептически покачал головой, однако затем  пожал
плечами, словно говоря: "А что я, собственно теряю?"
     - Вы можете показать ему помещение, о котором идет речь? - спросил он
у доктора Эйлин.
     - Наверное. Но лучше Джей.
     Дэнни Шейкер повернулся ко мне.
     - Джей?
     - Конечно найду!
     - Тогда идем.
     Я пошел впереди, и тут меня вдруг одолели сомнения.  Да,  я  был  там
целых два раза, но мне уже пришлось столкнуться  с  тем,  что  невесомость
плохо действует на мою  память.  Поэтому  я  облегченно  вздохнул,  когда,
распахнув дверь, увидел за ней покрытые пылью стены и пол.
     Дядя Дункан вошел и с полминуты оглядывался с отсутствующим видом:
     - Как они попадают сюда - я имею в виду роботов-уборщиков?
     Дэнни Шейкер молча ткнул  пальцем  в  маленькую  створку  у  пола  на
дальней стене. Дядя Дункан, также не  говоря  ни  слова,  подошел  к  ней,
оставляя на пыльном  полу  следы,  и,  опустившись  на  колени,  осторожно
отодвинул ее вбок.
     - Не заедает, - сообщил он.
     - Я уверен, что мы все проверили. Это наверняка компьютер.
     Но Дункан только мотнул головой, после чего просунул ее в проем.
     - Уборщики проходят мимо, - голос его звучал  глухо.  -  Все  по  эту
сторону люка выдраено до блеска. А это значит...
     Он вылез обратно и стал шарить рукой  по  периметру  отверстия.  Пару
секунд спустя он  хмыкнул,  перекатился  на  спину,  и  голова  его  снова
скрылась в люке.
     - Вот оно что!
     - Ты что-то нашел? - Мне было плохо видно, что он там делает.
     - Блокирующий контур. - Казалось, он  что-то  изо  всех  сил  толкает
обеими руками, голос его прерывался от натуги.  -  Видал  я  такие  штуки.
Дома. Ага, вот он, разрыв. Понимаешь, Джей, иногда люди  не  хотят,  чтобы
роботы-уборщики заходили к ним  в  комнату.  Иногда  им  нужно  заниматься
чем-то, что не терпит вмешательства, или у них в комнате есть что-то особо
хрупкое и ценное... Тогда у  входа  в  такую  комнату  ставят  блокирующий
контур, который можно включать и выключать. Его  ставят  в  месте,  откуда
робот попадает в помещение, и он дает  роботу  команду,  запрещающую  тому
входить. В нормальном положении контур выключен, и комната  убирается  как
обычно. Но если переключатель замкнет, как вот здесь, контур  включен  все
время, и тогда...
     Он встал и попытался стряхнуть пыль. Волосы у него на  затылке  стали
совсем серыми.
     Все вместе - с момента, когда мы вошли в комнату, и до  того,  как  я
снял с дяди Дункана последний клок пыли, - заняло не больше трех минут.
     Что до Шейкера, то на лицо его стоило посмотреть.
     - И часто вы так?
     - Я зарабатываю этим. Я имею в виду не  роботов-уборщиков,  а  вообще
любую механику.
     - А не хотите ли вы подзаработать по дороге до Лабиринта? Если вы  не
против, я прикажу Тому Тулу  занести  вас  в  судовой  реестр.  У  нас  на
"Кухулине" сотня мелочей, требующих починки.
     - Звучит заманчиво. Хотя не обещаю.  И  пожалуйста,  без  всяких  там
компьютеров - я всего лишь жестянщик.
     Дункан, как всегда, оказался на высоте. Не думаю, чтобы  ему  так  уж
были нужны эти деньги, скорее, он просто любил забавляться с вещами.
     Так или иначе, с этой минуты он  начал  работать  вместе  с  командой
"Кухулина" так, словно занимался этим давным-давно. И каждый  день  они  с
Дэнни Шейкером встречались, чтобы обсудить положение дел с кораблем.
     Вот такой он был, дядя Дункан. Где бы он ни был, что бы ни  творилось
вокруг него, ему всегда удавалось без  особого  труда  становиться  нужным
человеком. И как он только ухитрялся?





     На следующий день каюта, где мы были накануне, была выдраена роботами
до блеска. Я сам сходил проверить.
     Дункан со мной не пошел. Он знал и так.
     Он починил для Дэнни Шейкера  еще  несколько  мелочей,  но  настоящая
работа для него нашлась только через четыре дня.
     Рано утром (корабль продолжал жить по времени Эрина) к  нам  в  каюту
зашел Шейкер.
     - Я знаю, что некоторым из вас это не понравится, - начал  он,  -  но
нам придется  повисеть  пять-шесть  часов  в  невесомости.  У  нас  слегка
разбалансировались двигатели, и это стоит нам времени и энергии. Мы  хотим
частично разобрать их и посмотреть, - он повернулся к Дункану, - и были бы
очень рады вашему участию,  -  потом  ко  мне  (я  и  так  уже  сгорал  от
нетерпения), - и твоему,  Джей,  тоже.  Если  хочешь,  конечно.  Ты  вроде
говорил, что тебе интересно посмотреть на двигатели поближе.
     Я очень хотел. Но пойти с ними сразу не мог, так  как  обещал  помочь
Джиму Свифту разобрать хлам в  свободной  каюте,  служившей  чем-то  вроде
кладовки. До сих пор он делил каюту с Уолтером Гамильтоном. Вообще-то  они
привыкли жить вдвоем, но в невесомости, как объяснил Джим, его компаньон в
невесомости вдруг начал храпеть как бензопила.
     Двигатель выключился, когда разборка каюты была в полном  разгаре,  и
наступившая невесомость заметно сбавила  темп  работы.  Ни  одна  вещь  не
хотела оставаться на том месте, куда мы ее ставили! В общем, я  отправился
в машинное отделение только через сорок минут. По дороге я не удержался от
того, чтобы посмотреть на грузовой  катер,  прицепившийся  к  центральному
стволу - туннелю, что пронизывал  весь  грузовой  отсек.  Судя  по  пульту
управления катером, пилотировать его  было  совсем  несложно.  Как  знать,
может быть когда-нибудь я и сам полечу на таком.
     Просить об этом Патрика О'Рурка - дело  пустое,  это  было  ясно.  Уж
слишком брезгливо смотрел он на меня с высоты своего роста, словно  я  был
каким-то корабельным прихлебалой. А вот Дэнни Шейкер  или  Том  Тул  -  те
могли и позволить.
     Когда я добрался, наконец, до хвостового отсека,  там  было  темно  и
жутко. Мне стало  не  по  себе,  хоть  я  и  знал,  что  сейчас  в  отсеке
поддерживается нормальное давление, а двигатели выключены. Я  представлял,
какая чудовищная энергия таится в них. Присутствие этой энергии  ощущалось
даже сейчас, отдаваясь странным привкусом во рту. Я вошел в первый  отсек,
и сначала мне показалось, что все здесь. Но тут же я  оцепенел  от  ужаса:
четыре  фигуры,  которые  я  увидел   в   полумраке,   казались   четырьмя
безголовыми, безногими трупами! Работавшие в отсеке сняли куртки, и  синие
одежды парили в невесомости посреди помещения. Что-то (после я узнал,  что
это статическое электричество) раздувало грудь и рукава курток,  словно  в
них кто-то был.
     Я перевел дыхание, обозвал себя мысленно трусливым идиотом и  подошел
поближе к двигателю.
     Разумеется, дожидаться меня не стали. Защитный кожух был снят, и дядя
Дункан, Дэнни Шейкер и двое других членов экипажа - Джозеф Мунро и  Роберт
Дунан - копошились возле  массивной  конической  камеры.  Ноги  их  смешно
торчали в разные стороны. Меня снова пробрала дрожь: что,  если  двигатель
вдруг включится? Их головы мгновенно  испарятся!  Впрочем,  их  самих  это
нимало не беспокоило.
     - Готов поспорить, дело вот в этом блоке, - голос Дяди Дункана звучал
странно, отдаваясь  эхом  от  внутренней  поверхности  конуса.  Его  легко
разобрать?
     -  Без  проблем,  -  это  был  Дэнни  Шейкер.  -  Мне  только   нужны
инструменты.
     В воздухе появилась рука и потянулась к висящему над полом поясу,  на
котором были закреплены отвертки, ключи и прочие железяки.
     - Я здесь, - сказал  я.  -  Если  надо,  могу  подавать  инструменты.
Скажите, какие именно?
     - Давай все. Нам могут понадобиться несколько разных.  -  Рука  Дэнни
Шейкера замерла в ожидании. Я сунул в нее пояс с инструментами и  внезапно
заметил, что его рукав порвался - должно быть о край люка.
     Рукав задрался, обнажив руку почти до плеча.  И  я  с  ужасом,  перед
которым  все  мои  предыдущие  страхи  показались  сущей  ерундой,  увидел
отчетливую красную полоску шрама поперек бицепса, прямо  посередине  между
локтем и плечом. Я пододвинулся,  чтобы  посмотреть,  как  далеко  тянется
шрам.
     Он опоясывал всю руку!
     Я провел в машинном отделении еще два часа,  если  верить  тому,  что
Дункан сказал доктору Эйлин. Сам я не замечал уже, ни что они там  делали,
ни сколько времени прошло. Мои мысли были далеко, в спальне  нашего  дома,
где трясущийся от страха и беспробудного пьянства Пэдди Эндертон с  ужасом
в  глазах  вспоминал  безрукого  Дана.  Половину  двух  Полулюдей.   Самую
страшную, куда страшнее, чем брат его Стэн.
     Когда с работой было покончено, и они  надели  куртки,  Дэнни  Шейкер
положил руку мне на плечо.
     - Шапки долой перед Дунканом Уэстом, Джей, - сказал он и обратился  к
Дункану: - Без вас нам ни за что бы не справиться.
     Не сомневаюсь, что меня передернуло от его прикосновения,  но  он  не
заметил этого, так как Джозеф Мунро  в  ответ  на  его  слова  раздраженно
фыркнул.
     - Вот это ты зря, Джо, - повернулся к нему Шейкер. - Я два  последних
полета спрашивал вас всех насчет этого движка, и ни  у  кого  не  было  ни
малейшего представления, как его чинить.
     Его голос был как  всегда  совершенно  спокоен,  но  Мунро  мгновенно
подавил свое раздражение.
     - Верно, шеф, - произнес он. - Извини.
     Он не сказал больше ничего, но я заподозрил, что по меньшей мере один
член экипажа не в восторге от включения в него дяди Дункана. Что до  меня,
то  я  сейчас  не  хотел  слышать  ни  восхвалений  Дункану,  ни  мудреных
рассуждений о регулировке двигателей, ни объяснений Дункана, как он  нашел
неполадку, - ничего. Все, что я хотел - это вернуться к доктору Эйлин.
     - Помните, что я спрашивал у вас? - обратился я  к  ней,  стоило  нам
остаться вдвоем. - Насчет отращивания рук взамен оторванных?
     - Я же говорила - это невозможно. Если у нас есть отрезанные руки, их
можно приживить обратно, не более того.
     - Да-да, конечно. А что, если это чьи-то чужие руки? Их  можно  будет
приживить?
     - Можно попробовать. Но это почти безнадежно. Не совпадут  ни  мышцы,
ни нервы, ни кровеносные  сосуды,  ни  размер  кости.  И,  что  еще  хуже,
начнется отторжение тканей.
     - Что-что?
     - У твоего организма есть средства биологической  защиты  -  то,  что
называется иммунной системой. И если в твое тело попадет  что-то  извне  -
будь то бактерия или чужая ткань - твоя иммунная  система  отреагирует  на
это, пытаясь его уничтожить.  То  же  самое  относится  и  к  пересаженным
тканям. Мы можем сдерживать эту реакцию отторжения с помощью медикаментов,
но это сложно и не очень  надежно.  Успешная  пересадка  органов  возможна
только в том случае, если донор - человек, органы которого  пересаживаются
другому, - близок к тому, кому их пересаживают. И даже в этом  случае  без
проблем не обойтись.
     - Что вы имеете в виду под "близок"? По возрасту? По росту?
     - Что ты, Джей! Возраст и рост имеют к  этому  мало  отношения.  Куда
важнее быть близким _г_е_н_е_т_и_ч_е_с_к_и_. Лучшие доноры - это мать  или
отец.
     - А брат?
     - Брат тоже сойдет. И, конечно, лучше  всего  -  брат-близнец.  Тогда
отторжения тканей не будет, поскольку в  генетическом  отношении  близнецы
одинаковы. С чего это ты спрашиваешь, Джей?
     И я ей рассказал - все по порядку.
     - Мне кажется, - сказал я в заключение, - что Дэнни Шейкер мог  убить
своего брата-близнеца, чтобы получить его руки взамен  своих,  которые  он
потерял.
     Такое предположение даже мне самому показалось... гм-м... странным. А
доктор Эйлин вообще смотрела на меня как на умалишенного.
     - Ты видел шрам на обеих руках?
     - Нет. Только на одной.
     - Ладно. Разве Пэдди Эндертон говорил тебе, что Дэн и  Стэн,  которых
он так боялся, - братья-близнецы?
     - Нет. Только братья. Но...
     Только тогда я осознал, насколько необратима смерть. Ведь я чуть было
не произнес: "Но мы же можем спросить его..."  Пэдди  Эндертон  больше  не
ответит ни на один вопрос.
     - Послушай, Джей, - доктор Эйлин изо всех сил старалась  воспринимать
мои вопросы всерьез, но без особого успеха, - если это тебя так беспокоит,
существует один простой способ узнать все  как  есть.  Я  спрошу  капитана
Шейкера о шраме, что ты видел у него на руке. Ты хочешь, чтобы  я  сделала
это?
     Я не хотел. Отчасти из-за того, что мне  не  хотелось,  чтобы  доктор
Эйлин считала меня таким дураком, но отчасти (и, мне кажется, в  основном)
из-за того, что мне не хотелось, чтобы так думал Дэнни  Шейкер.  Какие  бы
мурашки ни бегали по моей спине, когда я  впервые  заметил  этот  багровый
шрам, мне все же не верилось, чтобы тот Дэнни  Шейкер,  которого  я  знал,
который один обращался со мной как с равным, и  то  безликое  пугало,  что
приводило в ужас Пэдди Эндертона в его последние дни, были одним и тем  же
человеком.
     - Ладно, не надо, - сказал я. - Не говорите капитану Шейкеру  ничего.
Просто очень уж Пэдди Эндертон был напуган.
     Конечно,  я  слукавил,  приписав  свои  собственные  страхи   кому-то
другому. Но доктор Эйлин поверила.
     - Эндертон умирал, -  кивнула  она,  -  и  на  совести  у  него  было
достаточно всего, чтобы верующий человек был напуган. Ладно,  мне  хочется
забыть об этом. Если ты не против.
     - Я - за.
     - Значит, больше к этому не возвращаемся. Расскажи лучше, как  Дункан
починил двигатель. Знаешь, пожалуй, я не буду платить капитану Шейкеру  за
его проезд, капитан сам должен заплатить нам за  то,  что  он  у  него  на
борту.
     Я был бы рад рассказать ей про ремонт - если  бы  только  мог.  Но  в
машинном отделении я был слишком поглощен мыслями о руках  Дэнни  Шейкера,
чтобы обращать внимание еще и на то, что делают с двигателем.
     Боюсь, я разочаровал доктора Эйлин. Это было ясно написано у  нее  на
лице. Она взяла меня с собой в такую даль в надежде,  что  от  меня  будет
какая-то польза. Но с момента, как мы ступили  на  борт  "Кухулина",  даже
самые простые вещи, похоже, не задерживались в моей голове надолго.
     И что она скажет матери, когда мы вернемся?


     С  отремонтированным  двигателем  полет  "Кухулина"  протекал   более
гладко. Не знаю, было ли это на  самом  деле,  или  мне  только  казалось.
Проходили дни и недели, не отличавшиеся друг от друга ни на йоту, и все на
борту начали проявлять признаки нетерпения.
     Конечно, наиболее волнующей была  заключительная  стадия  полета.  Мы
находились на краю Лабиринта, и все знали,  что  при  нормальной  скорости
космического полета нам оставались бы до нашей цели считанные часы. Но  по
настоянию капитана Шейкера и с согласия доктора Эйлин, мы  пробирались  по
внешней границе Лабиринта, словно угорь по илистому дну озера Шилин.
     В телескоп я видел дюжину планет,  о  существовании  которых  впервые
узнал с помощью маленького компьютера Пэдди Эндертона.
     Клэрин,  Улла,  Драмкерин,  Ардскулл,  Тимолин,  Каллдафф,  Тайрелла,
Мойра... Только теперь это  были  не  ржаво-красные  или  оранжевые  точки
дисплея, что исчезали от прикосновения пальца, но белые светящиеся шарики.
Правда, издалека они вряд ли казались более реальными.
     Где-то, в одном или двух днях пути,  находилась  наша  цель:  Пэддина
Удача. Был ли я возбужден? Конечно, но не больше, чем доктор,  Джим  Свифт
или Уолтер Гамильтон.
     Самым странным было поведение команды "Кухулина".  Дэнни  Шейкер  сам
говорил нам, что его людей ни  Сверхскорость,  ни  ее  База  ни  капли  не
волнуют. И все же что-то не на шутку их взволновало. В одном из  коридоров
я наткнулся на Патрика О Турка и Тома Тула. Они  явно  говорили  о  чем-то
шепотом, но увидев меня, мгновенно замолчали и отодвинулись друг от друга,
хотя следы возбуждения на лицах скрыть не могли. И так час за часом: то  и
дело попадались группки людей, обсуждавших что-то приглушенными  голосами.
Один раз мне показалось даже, что я услышал слова "Пэддина Удача". Но  это
уж было просто невозможно. Доктор Эйлин еще ни  разу  не  произнесла  этих
слов на борту "Кухулина", даже когда объясняла, куда мы  направляемся.  За
себя я тоже был уверен.
     Атмосфера возбуждения и ожидания охватила весь корабль за исключением
Дэнни Шейкера и Дункана Уэста. Шейкер был таким же спокойным, собранным  и
симпатичным, как обычно. Им нельзя было не  восхищаться,  и  мои  странные
подозрения постепенно таяли.
     Что же  касается  Дункана,  то  он  прятал  свои  эмоции  под  маской
беззаботности столько, сколько я его знал, - а знал я его всю свою  жизнь.
Он продолжал чинить то, что требовало на корабле  ремонта,  и  в  этом  по
мнению экипажа (за исключением  обиженного  Джо  Мунро)  добивался  чудес.
Казалось, то, что  мы  можем  найти  на  Пэддиной  Удаче,  его  ничуть  не
волновало.  Ему  вполне  хватало  сиюминутных  удач,  сознания  того,  что
результатом его умения будет еще одна исправная вещь.
     И вот время предположений и ожиданий кончилось. Доктору  Эйлин  стало
известно (не знаю  откуда),  что  в  точке  с  выданными  ею  координатами
находится какой-то объект. Если верить  визуальным  наблюдениям,  это  был
всего-навсего маленький астероид, не больше двух километров в диаметре. Но
он был именно там, где мы и надеялись его обнаружить.
     Разумеется, мы ничего не  знали  ни  о  его  поверхности,  ни  о  его
составе. Но это нас не беспокоило,  ибо  еще  пара  часов  -  и  "Кухулин"
зависнет по соседству с Удачей, достаточно близко для визуального осмотра.
А потом - высадка на саму планету!
     Что делать потом, было решено доктором Эйлин уже давно. Дэнни  Шейкер
и вся его команда останутся на борту "Кухулина". К  моему  огорчению  я  -
тоже. Доктор Эйлин сообщила мне, что  обещала  матери  по  возможности  не
подвергать меня риску,  к  которому,  без  сомнения,  можно  было  отнести
посадку на незнакомый астероид.
     Итак, оставались Дункан Уэст, Джим Свифт,  Уолтер  Гамильтон  и  сама
доктор. Они и должны были лететь на маленьком  катере  на  Пэддину  Удачу.
Обследовав там все хотя бы в первом  приближении,  они  либо  вернутся  на
"Кухулин", либо дадут сигнал другим  присоединиться.  Была  еще  и  третья
возможность, хотя о  ней  никто  не  говорил,  во  всяком  случае  в  моем
присутствии. Они могли не вернуться и не подать сигнала. И в  этом  случае
решение оставалось за Дэнни Шейкером.
     Вместо того, чтобы пойти в грузовой отсек проводить катер, я  остался
в обзорной рубке, откуда на  Пэддину  Удачу  были  нацелены  самые  лучшие
оптические приборы наблюдения, какие мне только приходилось видеть.
     Мы зависли километрах в пятидесяти  от  астероида  -  на  расстоянии,
которое доктор Эйлин или, что вероятнее, Дэнни Шейкер сочли безопасным для
корабля. И все же мы были  достаточно  близко,  чтобы  видеть  поверхность
планеты. То, что я видел на экране, казалось невероятным. И вот почему.
     По дороге с Эрина Дэнни Шейкер дал  мне  три  или  четыре  урока,  из
которых я узнал много нового о Сорока Мирах и о Лабиринте в  частности.  Я
знал, что на маленьком астероиде - а на такой я сейчас и смотрел  -  может
быть много всего: легкие металлы,  соли,  вода.  Даже  двуокись  углерода,
аммиак и метан. Но все газы находятся там либо в  замороженном  состоянии,
либо скрыты в глубине. Одной вещи не может быть у астероида  -  атмосферы.
Сила тяготения  планеток  просто  слишком  мала,  чтобы  удержать  газы  в
свободном состоянии.
     И все же поверхность мира, что лежал передо  мной  на  экранах,  была
размыта и затуманена чем-то, находящимся между ней и "Кухулином". И  когда
планетка оказалась между кораблем и Мэйвином, я увидел  тоненькое  блеклое
колечко над ее поверхностью.
     Точно  так  же  с  расстояния  смотрелся  Эрин,  когда  свет  Мэйвина
преломлялся в его атмосфере.
     Только на Пэддиной Удаче никак не могло быть воздуха.
     Нет, вынести это было совершенно невозможно. Я бросился  из  обзорной
рубки на мостик корабля. Там были Дэнни Шейкер и Том Тул. Они не  отрывали
глаз от экрана, на котором грузовой  катер  медленно  отходил  от  колонны
сложенного грузового отсека.
     - Что такое, Джей? - удивился Шейкер. - Я думал, ты провожаешь их.
     - Я смотрел на... на астероид. - Я чуть было не выпалил  "на  Пэддину
Удачу". - Я знаю, что доктор Эйлин с остальными нашими летит туда, вот мне
и захотелось посмотреть, как они будут садиться. Но внешний вид планетоида
показался мне странным.
     - Не тебе одному, - сказал Том Тул и засмеялся.
     - Мы тоже были слегка озадачены при первых наблюдениях,  -  признался
Шейкер. - Ты имеешь в виду замутненное изображение?
     - И  то,  как  выглядит  горизонт.  Вы  же  сами  говорили,   что   у
астероидов...
     - Говорил. И сейчас могу повторить.  -  Шейкер  повернулся  к  пульту
управления, и изображение Пэддиной Удачи на экране выросло. - Он не  может
удержать атмосферу, так? Почему же он тогда так выглядит?  Я  скажу  тебе,
почему. Весь астероид заключен в прозрачную оболочку, находящуюся в  сотне
метров над его поверхностью. Разумеется, она искусственного происхождения,
хотя мы  и  не  знаем,  как  она  подвешена.  Кто-то  не  хотел  оставлять
поверхность  астероида  незащищенной.  Но  и  это  не  все.  Давай,  Джей,
посмотрим, как ты справишься  с  этой  задачей.  Что  находится  под  этой
прозрачной оболочкой?
     - Как что? Атмосфера, конечно.
     - Не слишком ли просто, а? Ладно, что еще?
     Ч_т_о  _е_щ_е_?  Кто-то  провернул  чудовищную  работу  по   созданию
непроницаемой для воздуха оболочки, чтобы на  Пэддиной  Удаче  могла  быть
атмосфера. Зачем такой маленькой планетке атмосфера?  Кому  или  чему  она
необходима?
     - Жизнь! Там, под оболочкой, живые существа!
     Шейкер торжествующе повернулся к Тулу.
     - Ну, что я говорил? Он сообразил!
     - Но как вы можете знать, что она там есть? - удивился я:  сколько  я
ни вглядывался в поверхность Пэддиной Удачи через самые сильные объективы,
мне так и не удалось увидеть ни растений, ни животных.
     - Я мог бы задать тебе еще один вопрос, но это было  бы  нечестно.  У
нас на "Кухулине" есть приборы, о которых  ты  еще  не  знаешь.  -  Шейкер
прикоснулся к паре клавиш на пульте, и  на  экране  появился  еще  один  -
маленький - прямоугольник. В нем извивалась какая-то зазубренная линия.
     - Вот  что  мы  увидели,  когда  обследовали  поверхность  с  помощью
приспособления, называемого "спектрометр". Он измеряет  количество  света,
отраженного поверхностью во всем диапазоне световых волн.  Тот  свет,  что
падает на поверхность, нам известен хорошо -  это  обычный  свет  Мэйвина.
Сопоставив эти данные, мы можем определить, на какое вещество мы  смотрим.
Так вот, и здесь, и на всей поверхности планеты мы в  изобилии  обнаружили
хлорофилл. А где хлорофилл - там и растения.
     - А животные? - спросил я.
     Теперь настал черед Тома Тула хмыкнуть и посмотреть на Дэнни Шейкера.
     - Что, шеф, получил?
     - Ага. - Шейкер выключил дисплей. - Там могут быть животные, Джей,  и
возможно, они там и есть, хотя бы одноклеточные организмы. Но в отличие от
растений, у  них  нет  в  организме  вещества  вроде  хлорофилла,  которое
однозначно говорило бы об их присутствии. Ничего, через несколько часов мы
будем знать точно. Доктор Ксавье обещала связаться с нами. Она знает,  что
нам не терпится узнать все не меньше, чем ей.
     Конечно, он имел полное право сказать так, оставаясь при этом  внешне
спокойным как всегда. Но не думаю, чтобы кому-то еще было  так  необходимо
знать все, как мне.
     Это было нечестно. Это был _м_о_й_ мир. Из всей экспедиции  именно  я
узнал о существовании Пэддиной Удачи. И вот я должен сидеть здесь и ждать,
пока доктор изучает ее на месте.
     Я, наверное, в сотый раз говорил себе, что доктор  Эйлин  слишком  уж
преувеличивает свои обязательства перед матерью.
     Потребовалось еще несколько часов, чтобы я понял: идея оставить  меня
на "Кухулине" была целиком и полностью поддержана Дэнни Шейкером.





     Одним  из  любимых  изречений  матери,   когда   она   задавала   мне
какую-нибудь работу в то время, когда я сам хотел заниматься чем-то совсем
другим, было: "Праздные руки - дьяволу находка".
     И хотя из истории следовало, что дьявол вполне успешно справляется не
только с праздными руками, спорить с матерью на эту тему Не имело  смысла.
И доведись ей узнать, что произошло со мной тогда на  "Кухулине",  она  бы
сказала, что это только подтверждает ее правоту.
     Доктор Эйлин  отправилась  на  Пэддину  Удачу,  команда  была  занята
обычной работой, и мне совершенно некуда было себя деть. Первые  несколько
часов  это  меня  не  слишком  беспокоило.  Я  вынул  Пэддин  компьютер  и
попробовал узнать, на что он еще способен. Я уже несколько  недель  мечтал
этим заняться, но не осмеливался - доктор Эйлин была уверена,  что  прибор
остался дома на озере Шилин.
     Собственно говоря, я никому не врал. Когда мы готовились  к  отъезду,
мать собрала мой рюкзак. Компьютер она не положила, хотя я знал, что они с
доктором Эйлин говорили насчет него. Я не  верил,  что  она  оставила  его
случайно, но в последний момент перед тем, как выходить из дома, я  улучил
минуту, сбегал наверх и сунул пластиковую карточку в карман.
     Я пытался уговорить себя: никто ведь не говорил, что мне нельзя брать
его с собой. С другой стороны, я чувствовал себя неловко и поэтому  прятал
его весь путь до Лабиринта.
     И вот теперь, когда ни доктор Эйлин, ни ее спутники не могли помещать
мне, я уселся за стол у себя в каюте и  принялся  за  дело.  Мне  отчаянно
хотелось добиться новой информации  о  Пэддиной  Удаче.  Когда  я  пытался
сделать  это  на  Эрине,  начиная  со  второго  уровня  информации,  табло
оставалось пустым. Тогда мы  решили,  что  в  памяти  прибора  просто  нет
информации о Пэддиной Удаче, если не считать координат.  А  вдруг  это  не
так? А что, если Пэдди Эндертон сознательно припрятал  всю  дополнительную
информацию  о  загадочном  астероиде,  который  должен  был  принести  ему
богатство? И что, если я вдруг найду о нем больше информации,  чем  доктор
Эйлин, Джим Свифт и все прочие там, на его поверхности?
     Увы, это так и осталось розовой мечтой. Если Пэдди Эндертон и заложил
в прибор какие-то данные о планетке, он спрятал их слишком надежно,  чтобы
я мог до них докопаться. Сколько я  ни  старался,  все  было  напрасно.  В
расстроенных чувствах я выключил калькулятор, сунул его в карман  и  пошел
прочь из жилого отсека. Зачем-то, не  знаю  зачем,  я  забрел  в  грузовой
отсек, хотя голова моя была все еще занята тайнами маленького  компьютера.
Интересно, откуда он вообще взялся?
     Если верить  доктору  Эйлин,  Пэдди  Эндертон  никогда  не  бывал  на
Пэддиной Удаче. И она же утверждала, что калькулятор (или  компьютер,  или
Бог знает что еще) изготовлен  не  в  Сорока  Мирах.  Вместе  взятое,  это
составляет один хитрый вопрос: как тогда эта штука попала в руки  к  Пэдди
Эндертону?
     Размышляя об этом, пока ноги несли меня неизвестно  куда,  я  обратил
внимание на герметичный люк, приоткрытый на несколько дюймов.
     Исходя из того, что я успел узнать о порядках на  корабле,  оставлять
открытым люк в герметичной  переборке  было  непростительной  оплошностью.
Герметичные переборки делили корабль на ряд изолированных  отсеков  -  это
снижало угрозу разгерметизации корабля в целом.
     Я закрыл люк, задраил его как положено и  двинулся  дальше,  на  ходу
проверяя коридор. Все  было  в  порядке  до  самого  машинного  отделения.
Двигатели были выключены - "Кухулин" завис на орбите, почти совпадающей  с
орбитой Пэддиной Удачи. Еще несколько минут я  потратил  на  поверхностный
осмотр двигателей. Как бы их ни ремонтировали, вид у  них  все  равно  был
весьма изношенный. Сколько там, говорил Дэнни Шейкер, их использовали  без
перерыва?
     Лет двести, не  меньше.  И  на  сколько  их  еще  хватит?  Оставалось
надеяться, что до нашего возвращения на Эрин они продержатся.
     Тут мысли мои были прерваны  странным  стуком  со  стороны  грузового
отсека. Я бросился туда. На бегу я сообразил, что  звук  исходит  от  того
самого люка, который я только что закрыл.
     Я отодвинул запоры и не без страха стал ждать,  что  будет.  Впрочем,
ждать пришлось недолго. Всего пару секунд. Люк распахнулся,  и  в  коридор
вывалился Патрик О'Рурк в скафандре с откинутым забралом шлема.  Лицо  его
было багровым.
     - Это ты сделал?
     Мне страсть как хотелось принять невинный вид,  но  я  знал:  это  не
сработает. Все равно никого другого рядом не было.
     - Люк был открыт... мне говорили, что он всегда должен быть закрыт...
     - До тебя что, не доходило, что после каждого перелета  корабль  надо
осматривать? Проверяются все люки, для этого  их  приходится  открывать  -
все, один за другим. Это долгая работа. Мы уже дошли до половины, а теперь
все начинать сначала! Работы на несколько часов. Ты, чертов... чертов... -
он, выпучив глаза, уставился на меня в поисках подходящего словца,  -  ты,
чертов сосунок! Ладно, больше ты нам нынче не помешаешь.
     Одной рукой он схватил меня за руку, другой - за шиворот, и  в  таком
виде потащил по коридору. Было больно.
     - Не надо! - возопил я. - Отпустите меня, я и сам могу идти.  Пустите
меня!
     Он не обратил на мои вопли никакого внимания. Дотащив меня  до  нашей
каюты, от открыл дверь и швырнул меня внутрь.
     - Сиди здесь, - рявкнул он мне вслед. - И радуйся, что я  не  отволок
тебя к шефу. Мне так и так объяснять ему, почему мы отстаем от графика  на
три часа. И будь уверен, это ему не понравится.
     Дверь захлопнулась. Щелкнул замок. Я потер шею, болевшую после такого
обращения. Минуты две я сидел и предавался скорбным мыслям о  том,  что  я
наделал и что скажут Дэнни Шейкеру.
     Потом я разозлился. Откуда, скажите на милость, мне  было  знать  про
этот осмотр? Как мне представлялось, я поступил согласно правилам. Люк был
открыт там, где ему полагалось быть закрытым. Я поступил так, как положено
порядочному, заботящемуся  о  безопасности  пассажиру,  -  и  меня  еще  и
наказывают за это!
     Я подошел к двери и забарабанил по ней. Отбив себе кулаки,  я  понял,
что это бессмысленно. О'Рурк и его бригада - в грузовом отсеке, а  у  всех
остальных тоже не было никакой причины находиться  на  нашем  ярусе  жилых
помещений, тем более пока доктор Эйлин летит на Пэддину Удачу.
     Я взаперти, во всяком случае до того  времени,  когда  Патрик  О'Рурк
соблаговолит вернуться и выпустить меня. И если судить  по  выражению  его
лица, это может случиться нескоро.
     Я вернулся к столу и вытащил из кармана Пэддин калькулятор. Однако  в
расстроенных чувствах работа с ним не привлекала меня. Я убрал его обратно
и  стал  слоняться  по  каюте.  И  через   пару   минут   натолкнулся   на
вентиляционную решетку.
     На борту "Кухулина" никого нельзя запереть насовсем. На случай,  если
основной выход окажется заблокированным, есть еще аварийные  выходы.  Все,
что мне нужно было сделать, чтобы выйти из  запертой  каюты  -  это  снять
решетку, пробраться  по  вентиляционному  каналу  в  соседнее,  незапертое
помещение и вылезти наружу через еще одну решетку.
     Именно так я и решил поступить. Я найду Дэнни Шейкера  и  изложу  ему
свою, подлинную версию того, что произошло. Что бы там ни нарассказал  ему
Патрик О'Рурк.
     Я снял со стены решетку и, улегшись на живот, заглянул внутрь. Проход
был примерно двух футов в диаметре - достаточно широкий для  любого  члена
команды, если только он не слишком толст, и достаточно высокий  для  того,
чтобы без особого труда передвигаться по нему на четвереньках.
     Я отправился в путь. В канале было прохладно, свежий воздух дул мне в
лицо.
     За минуту я прополз по моим расчетам достаточно,  чтобы  пассажирские
каюты остались позади. Решетки располагались через  каждые  десять  ярдов,
так что я мог вылезти в любой момент.  Выглянув  сквозь  одну  из  них,  я
увидел пустой коридор.
     То, что случилось дальше, лишний раз  подтверждает  мамино  изречение
насчет дьявола и праздных рук. Мне все еще было  нечего  делать.  Я  вдруг
сообразил,  что,  спрятавшись  в  вентиляции,  я   могу   подглядывать   и
подслушивать, оставаясь незамеченным. И если  я  сумею  добраться  так  до
каюты Дэнни Шейкера, то услышу, в чем именно обвинит меня Патрик О'Рурк. И
когда мне придется оправдываться, буду лучше готов к этому.
     Труднее  всего  было  рассчитывать  расстояние:   я   вряд   ли   мог
заблудиться. Все каюты экипажа находились в  одном  месте,  на  ярус  ниже
наших. Туда я  и  полз,  останавливаясь  иногда,  чтобы  выглянуть  сквозь
решетку.
     Понемногу стали  слышны  голоса  -  я  явно  приближался  к  цели.  Я
осторожно прополз еще дальше и вскоре смог опознать, кому они принадлежат:
Коннору Брайану  и  Рори  О'Доновану.  Оба  не  относились  к  числу  моих
любимцев.
     Еще несколько секунд - и я увидел их, вернее,  их  ноги.  Они  сидели
рядышком и вели разговор, но не обо мне, не о Пэддиной Удаче и  тем  более
не о Сверхскорости.
     - Большая, белая, толстая...  -  Коннор  Брайан  даже  причмокнул.  -
Большие титьки, большая задница, пышные бедра. Не то, что у  твоих  щепок.
Мне нужно что-то эдакое: побелее, побольше и помягче,  чтоб  было  за  что
подержаться.
     - Значит, мы с тобой не соперники, -  хохотнул  О'Донован.  -  А  мне
подавай рыжую, красивую и стройную, с изящными бедрами и длинными  ногами.
Вроде той, что была в  доме  у  озера.  Жаль,  что  пришлось  свалить,  не
поигравши.
     - Да, та была недурна. Но старовата. Уж во всяком случае старше меня.
Мне бы помоложе.
     - Какая ж она старая? В самом соку. В этом возрасте  у  них  и  опыта
побольше.
     С минуту они молчали.
     - Да откуда ж у них там опыт? - вздохнул  наконец  Коннор  Брайан.  -
Если там и впрямь одни бабы и ни одного мужика вот  уже  сто  лет,  откуда
взяться опыту?
     - Балда, - фыркнул О'Донован. - Вот мы с тобой и научим.
     Оба засмеялись.
     - Если только все это правда, - добавил негромко О'Донован.
     - Пэдди Эндертон в этом не сомневался.
     - Ага, и что это принесло Черному Пэдди? Трястись от страха  за  свою
жизнь и сдохнуть как собака... Я вот думаю, может, он это и  выдумал  все,
а? Ведь как это так: чтобы тысячи баб и ни  одного  мужика!  Сказка  да  и
только.
     - Сказка-то сказка... Вот мы скоро и узнаем. Пошли.
     Последнюю часть разговора я разобрал с трудом,  так  как  при  словах
"Пэдди Эндертон" я подпрыгнул и двинулся затылком о верх трубы. К счастью,
они не услышали. Коннор Брайан поднялся с места.
     - Пошли к шефу. Он скоро получит сообщение оттуда.
     Они вышли из каюты, а я уселся в трубе, скрестив ноги.
     Пэдди Эндертон! Они ведь не должны были знать его имя. И  они  знали,
что он умер. И вдруг я сообразил, кого они имели в виду, говоря  о  "рыжей
женщине в самом соку".
     Но  все  остальные  их  разговоры  о  женщинах  были  мне   абсолютно
непонятны. Мы были в миллионах миль от Эрина  и  женщин.  И  почему-то  ни
Брайан, ни О'Донован не сказали ни  слова  про  Базу  Сверхскорости,  хотя
именно она была целью нашего путешествия к Пэддиной Удаче.
     Наверное, самым умным было бы вернуться в свою каюту и  обдумать  все
услышанное. Но из подслушанного разговора было ясно,  что  они  собираются
встретиться с Дэнни Шейкером, и при этом станет известно  что-то  новое  о
Пэддиной Удаче.
     Я посмотрел на руки (грязные), потер коленки (слегка поцарапанные  за
время путешествия на карачках) и двинулся по трубе дальше.
     Найти  нужную  каюту  оказалось  сложнее.  Время  от  времени   канал
разветвлялся, и я не знал, куда ползти  дальше.  Казалось,  я  буду  вечно
ползать так в темноте, и спустя полчаса я  совершенно  выбился  из  сил  и
готов был сдаться. Остановившись передохнуть, я услышал откуда-то  спереди
далекие голоса.
     Я пополз вперед, добрался  до  очередной  развилки  и  выбрал  трубу,
ведущую по направлению к звукам.
     Еще не добравшись до решетки, я знал, что в каюте идет  спор.  Голоса
звучали громче обычного, говорившие перебивали друг друга.
     - На месте! Чего еще нам надо? Там, внизу, должны быть мы! А не они!
     Я узнал говорившего. Это был Шин Вилгус, высокий мужчина, которого на
корабле не любили за  то,  что  он  не  упускал  случая  подчеркнуть  свое
превосходство над другими. Но сейчас его слова вызвали одобрительный гул.
     - А во-вторых, - этот голос, похоже, принадлежал Патрику  О'Рурку,  -
ты говорил: "Ведите себя тихо". Мы вели себя тихо, куда  тише.  И  вот  мы
здесь. Чего сейчас-то сдерживаться?
     -  Вы  все  получите  сполна,  -  это  был  как  всегда  спокойный  и
рассудительный Дэнни Шейкер. - Скажите, куда нам спешить?  Если  там  есть
что-нибудь, оно от нас не убежит. Они без нас все равно ничего не могут.
     - Ну и что? - снова вмешался Шин Вилгус. - Они сделали свое дело. Они
нам больше не нужны, да и не были нужны с  тех  пор,  как  она  дала  тебе
координаты. Я согласен с Джо, их надо было вышвырнуть в шлюз еще тогда.
     - Вот-вот, - произнес Дэнни Шейкер. - Чертовски умно. Вы отправите их
прогуляться за борт, а потом обнаружится, что она не  дала  нам  кое-каких
деталей, и вот мы сидим черт-то где без малейшего представления о том, что
делать дальше. Что-то очень ты стал доверчивый, Шин. Она стара, но  далеко
не дура. Пока мы сами не окажемся там, нет никакой гарантии того, что  она
не ведет собственную игру.
     - Но мы уже на месте, - это был как всегда кислый голос Джо Мунро.  -
Сейчас-то уж можно не ждать лишней минуты. И ты еще настаиваешь, чтобы  мы
сидели сложа руки. Ты дал им спуститься  в  этот  мир,  населенный  одними
бабами. Почему им, а не нам?
     - Пошевели-ка  извилинами,  Джо,  -  сказал  Шейкер.  -  У  тебя  они
извиваются задом наперед. Ты хочешь знать, почему я не мешал им? Они  _н_е
о_ж_и_д_а_ю_т_ найти там женщин, я же говорил вам это. И если они  их  там
найдут, они наверняка свяжутся с нами. И вот тут-то мы будем действовать.
     - Может будем. А может, и нет. Как знать, возможно, кое-кто на  борту
стал слишком добреньким.
     После этих слов  наступила  мертвая  тишина.  Я  попытался  выглянуть
сквозь решетку, но увидел немного. Последние слова  принадлежали,  кажется
Джо Мунро. Судя по-тому, как изменился голос Дэнни Шейкера, я знал, что он
поднялся и стоит, раскачиваясь по обыкновению взад-вперед.
     - Ты, случайно, не споришь со мною, Джо? - произнес он. - Ну  что  ж,
тебе лучше знать. Я никогда не был против _н_е_о_б_х_о_д_и_м_ы_х_ убийств.
Но если они не обнаружат того, что нам нужно, если там, внизу, нет  ничего
интересного или ценного, тогда было бы просто  глупостью  убивать  их.  Мы
доставим их обратно на Эрин, получим тройную плату за зимнюю работу и, как
добропорядочная команда, помашем им ручкой.
     - Тебе это, может, и нравится, - сказал Шин Вилгус.  -  У  тебя  свои
вкусы. Вы с этим чертовым мальчишкой - парочка всем на заглядение. Но  что
с остальными? Ты утащил нас от эринских баб, наобещав нам тысячи баб Пэдди
Эндертона. И теперь держишь нас подальше от них. Мы уже давно  могли  быть
там. У нас у каждого могло уже быть по бабе!
     - Ах, Шин, Шин, - мягко произнес Шейкер. - Грустно мне  это  от  тебя
слышать. "У тебя свои вкусы". Эти слова не делают тебе чести. Хорошо  еще,
что ты мне симпатичен, а то бы я мог и разозлиться. Но ты ведь знаешь, как
я люблю тебя, - как родного брата.
     Тишина была уже даже не  мертвая,  а  не  знаю  как  назвать.  Все  в
помещении замерли, не шевелясь.
     - Нет, шеф,  -  голос  Вилгуса  повысился  на  октаву.  -  Извини.  Я
оговорился. Я только чего хотел сказать: что мне охота спуститься вниз,  в
этот бабий мир, и не я один, а мы  все  хотим.  Но  я  не  оспариваю  твой
приказ, да и никто из нас. Мы никогда не ослушаемся, ведь верно?
     Послышалось согласное бормотанье.
     - Что ж, приятно слышать, - рассмеялся Дэнни Шейкер.  Голос  его  был
где-то совсем близко. - Ибо, видите ли, я повторяю вам свой приказ, и  мне
бы хотелось быть уверенным, что вы его  выполните.  И  если  ты,  Шин,  не
согласен еще со мной, думаю, ты будешь вести себя иначе после того, как  я
покажу тебе кое-что. _В_о_т _э_т_о_!
     Прежде, чем я успел что-нибудь сообразить, решетка перед  моим  лицом
куда-то исчезла. В образовавшееся отверстие влезла рука, схватила меня  за
волосы и выдернула в рубку.
     - Смотрите все внимательно. - Дэнни Шейкер перехватил меня за руки  и
вытолкнул прямо в  середину  кучки  космолетчиков.  -  Если  вы  подумаете
хорошенько, все сводится к простому выбору. Вот вам задачка:  предположим,
что вы обнаруживаете в вентиляции такой вот маленький сюрприз.
     Он перевел взгляд на меня и покачал головой.
     - Джей, я говорил, что из тебя выйдет  первоклассный  космолетчик,  и
повторяю это сейчас. Но тебе еще предстоит научиться  кое-чему.  Например,
на корабле нет ничего важнее системы снабжения воздухом. Все,  что  мешает
воздушному  потоку  в  трубах,  например,  постороннее   тело,   мгновенно
показывается на сигнальном дисплее вот  здесь,  даже  если  это  не  несет
угрозы. - Он махнул рукой в сторону ряда экранов  на  стене.  -  Возможно,
никто этого и не замечал, но я слежу за тобой вот уже скоро час.
     Он повернулся к кружку безмолвных наблюдателей.
     - Вот я и говорю: вы обнаруживаете  там  такой  маленький  сюрприз  и
задаете себе вопрос: как много он слышал? Мы не можем быть уверенными ни в
чем. И что же мы с ним будем делать?
     Никто не сказал ни слова, но, переводя  взгляд  с  лица  на  лицо,  я
прочел на каждом смертный приговор.
     Наверное,  Дэнни  Шейкер  увидел  то  же  самое,  так  как  он  снова
рассмеялся:
     - Из шлюза в  открытый  космос,  а?  А  теперь  подумайте  минуточку.
Допустим, мы вышвырнули его туда, что представляется вполне  естественным.
Нет больше Джея Хара. И  вы  можете  сказать  ему:  счастливого  пути.  Но
подождите-ка. Раз Джей мертв, его уже не воротишь назад. Возможно,  вам  в
голову приходят примеры того, что человек бывает полезнее  мертвый  нежели
живой. Что ж, согласен.
     Он выпрямился, с отсутствующим видом массируя бицепсы. Все как  будто
чуть отодвинулись от него.
     - Но надо признать, это особый случай, - продолжал Шейкер. -  Мертвый
Джей Хара, возможно, не будет иметь  никакой  ценности.  Зато  он  же,  но
ж_и_в_о_й_ - замечательный предмет для торга. Как вы думаете, почему я так
хотел, чтобы он остался на корабле, в то время как  остальные  отправились
на разведку? Какой торг, спросите вы? Отвечу честно: Лака не знаю.  Но  до
тех пор,  пока  держать  его  живым  не  представляет  для  нас  риска,  я
предпочитаю возможную ценность живого Джея  гарантированной  бесполезности
мертвого Джея. - Шейкер  обвел  присутствующих  взглядом.  -  Есть  теперь
желающие поспорить со мной? Или связать мое решение с "моими вкусами"?
     Не было слышно ни слова, даже шепота.
     - Значит, мы оставляем его. Том?
     Том Тул выступил вперед.
     - Да, шеф!
     - Карцер номер четыре. На запор, разумеется. -  Шейкер  обернулся  ко
мне. - Это тебе одолеть  будет  сложнее,  Джей.  Туда  ведут  пятидюймовые
вентиляционные трубы, двери и стены солидной толщины,  снаружи  -  вакуум.
Так что, насколько мне известно, никто еще  не  сбегал  из  номера  четыре
живым. Впрочем, если хочешь, можешь попробовать  -  терпение  и  труд  все
перетрут. Ладно, Том. Забери его.
     Том Тул больно заломил мне руку за спину и схватил за  шею,  все  еще
болевшую от хватки Патрика О'Рурка. Он вытолкал меня из рубки и потащил  в
сторону самого верхнего яруса сферического  жилого  отсека.  Я  бывал  там
только один раз, в самый первый обход с Дэнни Шейкером.
     - Что вы делаете, больно же! - запротестовал я.
     - Знал бы ты, как тебе везет, что ты еще чувствуешь боль,  -  ответил
он. - Шеф голова. Будь на его месте кто другой, даже я - тебе бы конец.  А
чуть раньше - я готов был поспорить, что Шину Вилгусу конец.  Как  это  он
перечил шефу, а тот ему: "Люблю, грит, тебя, как брата".
     - А что, у Дэнни Шейкера есть брат? Близнец? Они что, и есть те самые
два Получеловека?
     Я не ожидал ответа. Во всяком случае, не того, что получил.
     - Они самые и есть, - беззаботно ответил Том Тул. -  Вернее  сказать,
были. Откуда, по-твоему, у шефа руки?
     - Вы хотите сказать, руки  Дэна  Шейкера  принадлежали  раньше  Стэну
Шейкеру?
     - Ты что, не слышал, как шеф сказал, и что  он  не  против  убийства,
если это необходимо, что бывает, человек ценнее мертвый,  чем  живой.  Вот
тебе и пример. Стэну Шейкеру далеко было до Дэна.
     - Так его брат не просто умер, а его специально убили для Шейкера?
     - Не думаешь же ты, что Стэн сам отдал свои руки? Он и сам-то был  бы
не прочь заполучить ноги братца. - Том Тул, смеясь, отпер какую-то  дверь.
-  Конечно,  пришлось  организовать  все  как   следует.   Видишь.   Стэну
недостаточно было просто так взять и умереть, нет, ему надо было умереть в
нужное время и в нужном месте. Так, чтобы хирурги могли сразу  взяться  за
работу. Да, что говорить, организовано все было отменно.
     С этими словами он швырнул  меня  в  каюту,  да  так  сильно,  что  я
врезался в противоположную стену. Дверь уже закрывалась, когда я обернулся
к Тому Тулу.
     - Значит, это Дэнни Шейкер убил своего родного брата!  Он  украл  его
руки и уничтожил все остальное?
     - Разве я что-нибудь подобное говорил? - В голосе Тома Тула зазвучала
обида. - Шеф убил братца Стэна, это верно, и забрал его руки.  Но  будь  я
проклят, если он все остальное просто уничтожил. Хоть я и не спрашивал его
об этом, наверняка он хранит все это в холодке где-нибудь в Сорока  Мирах.
Как знать, вдруг ему потребуются новые запасные части? Я же говорил, шеф -
голова!
     Дверь захлопнулась, оставив меня в темноте. Я  улегся  на  пол  прямо
там, где стоял. Даже если бы в камере был свет, у меня вряд ли хватило  бы
сил осмотреть ее.
     Давным-давно Пэдди Эндертон поведал мне свои страхи. Похоже, теперь я
их целиком разделял.





     Карцер показал мне еще одну сторону жизни космолетчика. Я имею в виду
не жесткий пол - в невесомости это не имело значения. Я  имею  в  виду  не
тусклое освещение и не гигиенические удобства. Все это мало трогало  меня,
поскольку мало отличалось от обычных кают экипажа.
     Разница была элементарной, и в то же  время  бесконечно  огромной.  В
карцере _н_е _б_ы_л_о _а_в_а_р_и_й_н_о_г_о _в_ы_х_о_д_а_. Если на  корабле
случится авария, если никто не придет выпустить узника, это означает  одно
- смерть. И я отчетливо понимал, что на борту никого не огорчит  это.  Для
всех  членов  экипажа  это  была  лишь  часть  правил,  по  которым  живет
космолетчик и по которым он иногда умирает.
     Я лежал в полумраке, гадая, что со мной сделают. В камере была  вода,
но не было еды. Доктор Эйлин и ее спутники могут задержаться  на  Пэддиной
Удаче еще несколько дней. Если только Дэнни Шейкер не даст кому-нибудь  из
команды прямой приказ кормить меня, я умру с голода. При всем желании я не
мог  представить  себе  Джо  Мунро,  несущего  мне  по  доброте   душевной
собственный обед. Скорее, дай им волю, они не просто дадут мне  умереть  с
голоду, а с радостью ускорят мою смерть.
     Поэтому шум  открывающейся  двери  я  встретил  с  весьма  смешанными
чувствами. В проеме виднелась чья-то фигура,  но  чья  именно,  разглядеть
против света я не мог, даже сощурившись.
     -  Хорошие  новости,  Джей,  -  это  был  Дэнни  Шейкер,   такой   же
доброжелательный, как всегда. - Выходи. Я знаю, тебе не  терпится  попасть
на Пэддину Удачу - думаю, мы можем теперь называть ее  так,  хотя  на  мой
взгляд худшего названия для этого места не придумаешь. Мы отправимся  туда
сразу же, как только ты перекусишь.
     Когда он вошел, я поднялся на ноги, и в голову  мне  пришла  безумная
мысль броситься на него. Но я не шелохнулся, и не только  потому,  что  он
был куда больше и сильнее меня. Я просто боялся.
     - Вы убили своего брата, - прошептал я. - Вы убили Стэна Шейкера.
     - Что? - Он уставился на меня, наморщив лоб. И расхохотался,  откинув
голову назад, так что при желании я вполне мог бы  перерезать  ему  горло.
Правда, для этого мне понадобился бы нож, которого у меня  не  было.  Хотя
этого он мог и не знать.
     - Джей, Джей, - сказал он. - Что это за кошмар не дает тебе спать  по
ночам?
     - Вы убили своего брата. Вы украли его руки.
     - Кто это тебе сказал?
     - Том Тул. И не говорите, что он просто пугал  меня.  Он  сам  в  это
верит.
     Дэнни Шейкер подошел ближе и сел рядом со мною на пол.
     - Это хорошо. Надеюсь, вся команда думает так же.
     Теперь уже я уставился на него.
     - Джей, я еще раз говорю тебе: из тебя выйдет  отличный  космолетчик,
но  тебе  предстоит  еще  очень  многому  научиться.  Ты   знаешь   экипаж
"Кухулина", каждого в отдельности. Ты знаешь: это сильные, грубые люди,  и
все же нет ни одного среди  них,  кто  бы  мог  одолеть  меня.  Даже  если
захочет. Верно?
     - Верно. - Я еще не понимал, куда он клонит, но голос его  был  таким
спокойным и уверенным, что трудно было продолжать бояться его.
     - Но они не захотят, Джей.  Почему?  Я  скажу  тебе:  они  просто  не
осмелятся. Понимаешь, вся эта чушь насчет меня и моего  бедного  покойного
брата - Стэн погиб в той же аварии, в которой я остался без рук, -  гуляет
по кораблю не потому, что  я  разрешаю  им  шептать  друг  другу  подобную
ерунду.  И  не  только  здесь,  но  и  по  всему  космопорту   Малдун.   Я
п_о_о_щ_р_я_ю_ эти слухи. Я рад тому, что Том Тул рассказывает всем, какое
я чудовище. Услышав это,  любой,  кто  захочет  одержать  верх  над  Дэнни
Шейкером, ну хоть тот же Вилгус,  призадумается  лишний  раз,  прежде  чем
затевать что-то. Вот тебе истина, Джей: авторитет приходит к  человеку  не
по чьему-то приказу, не по тому, как ты сам себя ведешь, но по  тому,  как
ведут себя по отношению к тебе другие.
     Он поднялся с пола.
     - Пора идти. Не более как полчаса назад я говорил с доктором Ксавье и
обещал ей, что вскоре спущусь на астероид.
     Я все еще колебался.
     - Послушай, - сказал он. - Мне всегда  казалось,  что  доктор  Ксавье
весьма умная женщина, и я полагаю, что и ты достаточно смышлен. Когда мы с
тобой опустимся туда, почему бы тебе не поговорить с ней насчет всех  этих
пришитых рук покойника. Послушай, что она тебе скажет.
     - Я уже пытался.
     - Уже? Ну и что она тебе ответила?
     Я понуро молчал до тех пор, пока Дэнни Шейкер не заглянул мне в  лицо
и не рассмеялся.
     - Она отмахнулась от этого, да?
     - Отмахнулась. - И тут я выпалил наугад: - Вы когда-нибудь слышали  о
человеке по имени Пэдди Эндертон?
     Реакция была вовсе не той, что я ожидал. Шейкер задумался.
     - Черный Пэдди? Конечно, я его знал. Хорошо знал. Он был штурманом на
"Кухулине". А ты откуда слышал про него?
     - Он некоторое время жил у нас с матерью.
     - Ну и как он поживает?
     - Он умер.
     - Жаль. - Шейкер нахмурился. -  Но,  знаешь  ли,  я  начинаю  кое-что
понимать. Пэдди Эндертон - Пэддина Удача...
     - Откуда вы знаете, что он так называется? Я имею  в  виду  астероид,
возле которого мы находимся.
     - А, это? От Дункана Уэста. Он называл его так пару раз.
     Вот вам и конспирация! Но Дэнни Шейкер продолжал:
     - Так что во всем этом начинает проглядывать какой-то смысл. Ты так и
так можешь услышать эту историю по частям от команды, так что лучше  уж  я
сразу расскажу тебе ее всю. Минуту назад я скрыл от тебя кое-что. Пэдди не
только был штурманом "Кухулина". Он дезертировал  с  корабля,  причем  при
очень странных обстоятельствах.
     Шейкер снова сел и похлопал по полу рядом с собой.
     - Садись, Джей.
     Я послушался, и он продолжил:
     - Восемь месяцев назад мы были в открытом космосе,  когда  наш  радар
засек искусственный объект. Странный от него был сигнал, без обычного  для
корабля из Сорока Миров опознавательного кода. Мы направились к нему - все
необычное может оказаться ценным. Он не отвечал на наши запросы по  радио,
так что, подойдя поближе, мы выслали к нему катер. На катере  пошел  Пэдди
Эндертон. Он передал нам, что видит  корабль,  непохожий  на  те,  которые
строились для межпланетных полетов, и что он попытается пробраться внутрь.
     Ему удалось состыковаться, и он перешел на  его  борт.  Тут  начались
странности. Он связался с нами на обычной частоте и доложил, что находится
на борту двухместного корабля-разведчика и что экипаж мертв.  Но  это  был
экипаж  не  из  двух  мужчин,  сказал  он.  Это  был  экипаж  из  _д_в_у_х
ж_е_н_щ_и_н_. Если ты в курсе правил, писанных и неписанных, насчет женщин
в космосе, ты понимаешь: то, что  сообщил  нам  Пэдди  Эндертон,  казалось
почти невозможным.
     После этого радио замолчало на двадцать четыре часа. И как раз тогда,
когда я собирался вызвать Пэдди по радио и приказать ему  вернуться  -  на
разведчике или без него - он включил двигатель и на  предельном  ускорении
ушел от нас. У "Кухулина" не было шансов догнать его, даже если бы мы были
готовы к немедленному отлету. И мы больше не слышали ни единого  слова  от
Пэдди Эндертона. Поначалу я думал, что он включил двигатель  случайно.  Но
вернувшись через несколько месяцев в Малдун, мы узнали, что он уже был там
до нас. Он был где-то на Эрине, но никто не мог сказать,  где  именно.  Мы
решили, что Пэдди нашел на борту разведчика что-то ценное и решил оставить
все себе. Но до сих пор мы не думали, что это "что-то ценное" может быть в
космосе.
     -  Что  это,  как  вы  думаете?  -  неожиданно  для  самого  себя   я
заинтересовался этим.
     - Ну, я думаю, что-то на поверхности Пэддиной Удачи. Это ясно и  так.
Команда считает, что это женщины. Отчасти это от того, что Пэдди  Эндертон
говорил насчет тех женщин на борту корабля, который он угнал, а отчасти  -
от того, которое космолетчики половину, нет, три четверти времени, что они
проводят в космосе, думают только об этом. Но  если  тебя  интересует  мое
мнение... Я предпочитаю не гадать зря. Особенно сейчас, когда мы  с  тобой
совсем скоро увидим все сами.
     Я был готов отправляться,  но  не  только  потому,  что  слова  Дэнни
Шейкера разбудили во мне жгучее любопытство. Я подумал, что  никак  нельзя
больше оставаться в руках у  Дэнни  Шейкера  и  его  команды,  что  бы  ни
случилось. И если он и в самом деле возьмет меня с собой к доктору  Эйлин,
Дункану Уэсту и ученым, я буду там куда в большей безопасности.
     Возможно, Дэнни Шейкер понимал ход моих мыслей. Во всяком случае пока
я ел и собирал в рюкзак пожитки на случай, если мне  придется  задержаться
на Удаче день-другой, он не произнес больше ни слова о женщинах или  Пэдди
Эндертоне. А когда мы уселись в катер, он оглянулся на меня и сидевших  за
моей спиной и сказал:
     - На случай, если понадобятся лишние руки.
     Кроме меня в катер втиснулись четверо: Патрик О'Рурк,  Роберт  Дунан,
Джозеф Мунро и Шин Вилгус. Я не  сомневался,  что  от  первых  двух  будет
польза, но вот зачем Шейкер нарочно берет  с  собой  смутьянов  Вилгуса  и
Мунро? Всего несколько часов назад они открыто высказывали свое несогласие
с его приказами. Быть может, Шейкер делал это специально,  чтобы  показать
мне, да и всем остальным, что он абсолютно уверен в своей власти?
     Как бы то ни было, никто из них за всю дорогу не произнес  ни  слова,
хотя Джо Мунро бросил на меня тяжелый взгляд, как  бы  говоря:  "Кой  черт
ты-то здесь делаешь?"
     Я и сам изрядно удивлялся, глядя не на  людей,  но  на  то,  что  они
тащили с собой: пистолеты и грозного вида ножи.
     Дэнни Шейкер заметил это:
     - Что-то не так, Джей?
     - Оружие. Зачем оно вам?
     - Точно для того же, для чего его взяли с собой  и  доктор  Ксавье  с
твоими друзьями. По моему, кстати, настоянию.  Когда  ты  высаживаешься  в
месте, где существует жизнь, и не  знаешь,  что  тебя  ожидает,  лучше  не
рисковать. Пэддина Удача может оказаться опасной.
     - Но ведь доктор Эйлин уже там. Она должна уже знать, что  оружия  не
надо.
     - А, я и забыл, что тебя не было с нами, скажем так, несколько часов.
Когда мы говорили с доктором, она ничего такого не утверждала.  Я  записал
разговор, так что можешь сам послушать.
     Это было престранное  ощущение:  голос  доктора  Эйлин  в  моих  ушах
комментировал их приближение к Пэддиной Удаче, в то  время  как  маленький
мир вырастал перед моими глазами. Мы отставали от описываемого ею минут на
десять, так что когда мы были еще в двадцати километрах от астероида,  она
уже комментировала полет над самой прозрачной оболочкой в поисках входного
шлюза. Когда мы подлетели к  шлюзу,  она  уже  описывала  посадку.  Запись
сопровождалась видеоизображением, но у меня были только наушники,  поэтому
того, что я слышал, было недостаточно. Все же из  рассказа  доктора  Эйлин
следовало, что они  находятся  на  планете  с  очень  слабой  гравитацией,
идеальным для дыхания воздухом и растительностью, такой густой,  какая  на
Эрине бывает только у экватора.
     - Самое точное определение - это джунгли, -  произнес  голос  доктора
Эйлин в наушниках. Голос показался мне разочарованным. То, что она видела,
не очень-то отвечало ее ожиданиям. - Это результат слабого  тяготения,  не
препятствующего росту вверх. Вы  сами  увидите,  что  передвигаться  здесь
непросто. Поэтому разведка может занять больше времени, чем ожидалось.  Мы
собираемся оставаться вместе до тех  пор,  пока  не  убедимся,  что  здесь
безопасно. Мы не  уверены,  водятся  ли  здесь  животные,  но  это  вполне
возможно. Доктор Свифт слышал, как что-то  движется  в  колючих  зарослях,
которые вы видите перед нами.
     Я, к сожалению,  их  не  видел.  Вместо  этого  на  экране  виднелась
округлая поверхность оболочки. Шлюз, через  который  мы  попали  под  нее,
открылся при нашем приближении автоматически.  Что  бы  там  ни  сохраняло
атмосферу Пэддиной Удачи пригодной для  дыхания,  оно  работало  исправно.
Вскоре мы были уже всего в сотне футов от твердой поверхности.
     Но самой-то поверхности я как раз  и  не  видел.  Видна  была  только
растительность, плотным ковром покрывавшая каждый дюйм.  Только  когда  мы
спустились ниже, я заметил маленькие  водоемы,  каждый  не  больше  ванны,
соединявшиеся тропками примятой зелени, очень похожими на  следы  каких-то
животных. Но вот самих животных видно не было.
     Астероид вращался вокруг своей оси, и на моих глазах поверхность  его
скользила из дня в ночь. Светлый период здешних  суток  вряд  ли  превышал
один-два часа. Я  вдруг  представил  себе  ускоренный  мир,  у  обитателей
которого на сон приходится только каких-нибудь полчаса. Потом я сообразил,
что та часть планетки, которую  я  про  себя  назвал  "северным  полюсом",
должна оставаться в тени дольше. Пэддина Удача была  повернута  к  Мэйвину
южной частью. Интересно, мигрируют  ли  местные  животные  -  если  здесь,
конечно, есть животные - на юг погреться на солнышке? А потом на  север  -
поспать? Это путешествие не должно быть затруднительным:  путь  от  южного
полюса до северного не должен занимать больше часа.
     Правда, передвигаться по таким  девственным  зарослям,  должно  быть,
нелегко. Даже с высоты около сотни футов я не мог оценить высоту растений.
Приходилось полагаться на рассказ доктора Эйлин.
     Не я один с интересом прилип к  иллюминатору.  Четверо  космолетчиков
волновались не меньше моего; Шин Вилгус даже облизывался  от  возбуждения,
чего я раньше еще не видел,  разве  что  в  театре.  Только  Дэнни  Шейкер
невозмутимо управлял катером. Он посадил нас очень мягко, но  несмотря  на
это катер поломал днищем какие-то высокие растения  с  заостренными  алыми
цветками.
     И немудрено. Пэддина Удача, во всяком случае на первый взгляд, _в_с_я
была покрыта растительностью. Доктору Эйлин тоже пришлось  помять  зеленый
ковер при посадке. Ничего удивительного, что она была так расстроена.  Мир
с промышленностью, как она говорила  мне  по  дороге  в  Лабиринт,  должен
проявлять признаки этой промышленности еще издалека.  Прозрачная  оболочка
вокруг Пэддиной Удачи, казалось, подтверждала это. И тут такое...
     Мы откинули люк катера и  по  одному  выбрались  наружу.  Почва  была
мягкая, черная. Меня  опять  ждало  разочарование:  поверхность  оказалась
достаточно гладкой, но вот растения  были  вровень  с  головой  -  с  моей
головой. Все, что я видел вокруг - это зеленые листья и алые цветы.
     И еще кое-что. Я протянул руку, снял это  с  листа  и  протянул  Пату
О'Рурку:
     - Смотрите, какой-то жук! Значит, здесь есть животные!
     Он покосился на него без всякого интереса:
     - Ага. Мы знаем. Та группа тоже нашла жуков.
     Я слышал только малую часть записи,  переданной  доктором  Эйлин.  Со
вздохом посадил я маленькое зеленое многоногое создание обратно на лист  и
повернулся, чтобы объяснить Патрику О'Рурку причины своего  неведения.  Он
исчез.
     Я видел, куда он пошел - по нескольким примятым стеблям. Я сделал три
шага в сторону и неожиданно наткнулся на него. Да, потеряться в этом  мире
ничего не стоит. Мне во всяком случае.
     Остальные, похоже, не испытывали  таких  затруднений.  Патрик  О'Рурк
знал, куда идет, и, судя по шуму справа и слева, остальные тоже  двигались
в том же направлении. Шин Вилгус  ругнулся,  угодив  во  что-то  черное  и
колючее; Роберт Дунан, отличавшийся самыми плохими  легкими,  задыхался  и
хрипел где-то перед ним.
     - Сколько еще переться, черт подери? - возмущался он. - Мне...  ух...
казалось, ты говорил... ух!.. ага, слава Богу!
     Еще  несколько  шагов  -  и  я  понял  этот  загадочный  комментарий.
Неожиданно я вывалился из ало-зеленых джунглей на  поляну,  растительность
на которой была мне всего по колено. Дэнни Шейкер и Роберт Дунан были  уже
там. Я даже не оглянулся на них, потому что рядом  с  ними  стояла  доктор
Эйлин.
     Я обрадовался, как никогда. Наверное, это было  заметно  со  стороны,
так как, когда я бросился к ней, она странно посмотрела на меня:
     - Что хорошего скажешь, Джей?
     Похоже, она не очень интересовалась моим ответом. Я был рад оказаться
рядом с ней, но она моих чувств почему-то не разделяла. Не дожидаясь моего
ответа, она повернулась к Дэнни Шейкеру:
     - В чем дело, капитан? Вы не говорили, что возьмете с собою  Джея.  Я
не уверена, что это место безопасно.
     - Безопаснее, чем на борту "Кухулина", пока меня там нет, уверяю вас.
Вы же знаете мою команду, доктор. Они все  скромные  трудяги,  но  малость
грубоваты и терпеть не могут шпионов. Мне очень жаль говорить вам это,  но
мои люди уверены, что Джей их подслушивал. Прячась в вентиляции.
     - Какая чушь! Он  что,  пробирался  по  вентиляции?  Уверена,  ничего
подобного он в жизни не делал,  -  доктор  Эйлин  повернулась  ко  мне.  -
Правда, Джей?
     - Ну... делал... только все было не так. Я слышал, что они говорили о
женщинах...
     - Интересно, а когда это космолетчики  говорят  о  чем-то  другом?  -
Шейкер махнул в сторону четверки своих людей, что переминались с  ноги  на
ногу в нескольких шагах от нас, потом подошел поближе  к  Эйлин  Ксавье  и
понизил голос. - Буду откровенным с вами, доктор, даже если вы и не верите
мне. В космосе трудно соблюдать интимность, так что слежка за друзьями  по
экипажу - один из самых серьезных проступков.
     - Но я не...
     - Помолчи, Джей, - доктор Эйлин даже не посмотрела на меня.
     - Они считают, что ты шпионил, -  произнес  Дэнни  Шейкер,  -  и  это
главное. Их разговоры после того, как они нашли Джея в  вентиляции...  они
звучали недобро.
     - Но это же вы...
     - Джей!
     Бесполезно. Ему она верила больше.
     - Некоторые даже предлагали  устроить  ему  прогулку  в  космос.  Без
скафандра. - Шейкер огорченно покачал головой. - Я с трудом  контролировал
свою команду. Да Джей и сам может все рассказать. И мне было бы не по себе
оставить его на борту. Я привез его сюда для его же безопасности.
     Бред какой-то. Но, странное дело, я и сам почти  поверил  в  то,  что
говорил Дэнни Шейкер. А доктор Эйлин - и подавно. Она вздохнула и покачала
головой.
     - Я уверена, Джей, что ты не  хотел  никого  обидеть.  Но  надо  было
подумать, прежде чем делать такое. Что теперь, капитан?
     - Маленькая передышка. Я полагаю,  команда  быстро  успокоится.  Джею
лучше побыть здесь день или два. И если вы не против, я  попросил  бы  вас
еще об одном одолжении.
     - Все что угодно в разумных пределах.
     - Это касается моих людей. Отчасти их плохое  настроение  объясняется
причинами, не имеющими ничего общего с подслушиванием. Джей был прав,  они
действительно говорили о женщинах. Им в голову втемяшилась дурацкая  мысль
о том, что именно из-за женщин вы сюда и прибыли.
     - Мысль более чем дурацкая. Она просто сумасшедшая.
     - Я знаю. Но откуда-то  по  кораблю  поползли  слухи,  что  этот  мир
заселен женщинами. Живыми. Молодыми.
     - Я здесь ни при чем. У вашей команды действительно сумасшедшие идеи,
капитан.
     - Возможно. Но от нашего с вами  пожелания  они  вряд  ли  изменятся.
Поэтому я и прошу об одолжении: не разрешите ли вы нескольким  моим  людям
поискать здесь день или два? Они ничего не найдут,  вернутся  и  расскажут
товарищам то, что видели собственными глазами, и то, что от них ничего  не
скрывалось. После этого вы и ваши ученые сможете  продолжать  исследования
сколько вам будет угодно.
     - Судя по тому, как идут дела, это не займет больше часа. Вне всякого
сомнения  это  искусственный  мир,  но  мы   не   нашли   ничего.   Ничего
подтверждающего, что это когда-то была база Сверхскорости или имело к  ней
какое-то отношение. - Доктор Эйлин фыркнула. - Знаете, когда  вы  сказали,
что прилетаете,  я  уже  подумывала  о  возвращении  на  "Кухулин",  чтобы
посидеть там и обдумать сложившуюся ситуацию.
     - Замечательно. Так и сделаем. К тому же команда будет знать, что  вы
не хотите отвлечь их от чего-либо.
     - Минуточку. Уолтер Гамильтон говорит, что хотел  бы  остаться  здесь
даже в случае, если остальные вернутся  на  корабль.  Пусть  это  не  база
Сверхскорости, но биосфера  здесь  и  впрямь  уникальна.  Гамильтон  хочет
изучить ее.
     - Пусть себе изучает на здоровье, доктор. До  тех  пор,  пока  он  не
будет пытаться советовать моим людям, куда им идти, а куда  нет.  Я  скажу
им, чтобы они ему не мешали.
     - Тогда я передам Джиму Свифту и Дункану, чтобы они собирались. Они и
так уже в катере.
     Она махнула рукой в сторону зарослей. Ее рост  тоже  не  позволял  ей
видеть поверх растительности.
     - А я? - спросил я.
     - Ты тоже можешь... - тут  доктор  Эйлин  замолчала  и  вопросительно
посмотрела на Дэнни Шейкера.
     - Не самая удачная  мысль.  -  Он  мотнул  головой.  -  Без  меня  на
"Кухулине", или даже со мной... Именно поэтому я  привез  его  сюда.  Джею
лучше остаться здесь. Не беспокойтесь, доктор. Эти люди -  отборные  члены
экипажа. С нами он будет в безопасности, клянусь вам моей жизнью.
     "А что будет с _м_о_е_й_ жизнью?"  -  хотелось  крикнуть  мне,  но  я
промолчал. Все равно это было бы бесполезно. Доктор Эйлин уверена, что  на
борту "Кухулина" я осрамился и что Дэнни Шейкер действительно заботится  о
моей безопасности.
     Она пошла по узкой, едва видной тропинке, и  я  готов  был  броситься
следом за ней - я хотел  хоть  парой  слов  поведать  ей  правду.  Но  уже
рванувшись с места, я сообразил еще одну вещь.
     Допустим, она поверит всему,  что  я  скажу.  Пусть  у  самого  Дэнни
Шейкера нет с собой оружия, все его спутники вооружены. Он говорит, что  у
группы доктора Эйлин тоже есть пистолеты и ножи, но у нее самой их не было
видно. Стоит только Дэнни Шейкеру захотеть, и по его приказу  четверо  его
людей ("отборные"! Для чего еще можно отобрать Шина Вилгуса или Джо Мунро,
кроме как для грязной работы?) убьют меня, доктора Эйлин и всех остальных.
     Нельзя назвать веселыми мысли, приходившие  мне  в  голову,  когда  я
вслепую продирался через заросли, цеплявшие меня на ходу, а  за  мной  шли
люди, которые с превеликой  радостью  вышвырнули  бы  меня  через  шлюз  в
открытый космос.
     И те, что роились у меня в голове спустя десять минут, были ненамного
веселее: я стоял с Уолтером Гамильтоном и Дэнни Шейкером  и  смотрел,  как
грузовой катер отрывается от земли,  взмывает  к  почти  невидимой  отсюда
оболочке, окружающей Пэддину Удачу, и бесшумно исчезает, унося с собой  на
борту доктора Эйлин, Джима Свифта, дядю Дункана. Я сделал еще одну попытку
поговорить с доктором, но она даже не стала слушать.
     И когда катер скрылся из вида, неуютное ощущение сменилось  цепенящим
ужасом. Даже сейчас мне не хочется вспоминать об этом.





     Уолтер Гамильтон никогда мне особенно не нравился. Мне  кажется,  это
был тот самый случай, о котором говорил Дэнни Шейкер: твоя цена измеряется
не тем, кто ты есть на самом деле, но тем, как к тебе относятся другие.
     Доктор  Эйлин  -  та  могла  иногда  погладить  меня  по  голове  или
взъерошить волосы на затылке, но делала это скорее механически. И  хотя  я
терпеть не могу таких вещей, у нее есть на это право: ведь она знает  меня
с самого моего рождения.
     Уолтер Гамильтон - совсем другое дело. Он был со мной почти незнаком,
но вел себя так, словно я - ничто, пустое место. Он и говорил как бы не со
мной, но сквозь меня.
     Я мог задать ему простой вопрос (хотя случай для этого  представлялся
нечасто). Ну, например: "Доктор Гамильтон, вы  говорили,  что  контакты  с
другими звездами оборвались внезапно и одновременно - в  момент  Изоляции.
Но  доктор  Свифт  говорит,  что  для  передачи  радиосигналов  не   нужна
Сверхскорость. Почему же люди не передавали эти сигналы?"
     И он втягивал щеки, шмыгал носом и долго глядел в пространство. Затем
разражался чем-то вроде: "Не будь таким сногсшибательно наивным. Возможно,
сеть межзвездной субсветовой связи предшествовала появлению  сверхсветовой
Сверхскорости. В то же время,  стоило  последней  утвердиться  в  качестве
основной, участь первой была предрешена. И разумеется, в последовавшем  за
Изоляцией смятении вопросы выживания целиком и полностью доминировали  над
вопросами реанимации субсветовой связи..."
     И мне оставалось только думать (не вслух, разумеется): "Ух ты!"
     Все же и Джим Свифт, и доктор Эйлин утверждали, что Уолтер  Гамильтон
- серьезный и компетентный специалист, великолепно знающий свое дело. Я не
спорил. В конце концов, пусть доверяют ему. На протяжении всего  полета  с
Эрина к Лабиринту я по возможности избегал Уолтера Гамильтона.
     Но теперь, на Пэддиной Удаче он  был,  наверное,  самым  близким  мне
человеком. Надо сказать, выбор оказался невелик: Дэнни  Шейкер,  уверявший
меня в своей дружбе, и О'Рурк, Дунан, Мунро  и  Вилгус,  которые  даже  не
скрывали совершенно противоположных чувств.
     Мы следим за отлетом катера в молчании. Дэнни Шейкер  подождал,  пока
он не выйдет за пределы оболочки, потом повернулся к Патрику О'Рурку.
     - Ну, мальчики, вы получили, что хотели. Вы вольны  искать,  где  вам
заблагорассудится и соваться, куда найдете нужным.
     Все четверо рассмеялись.
     - Можешь на нас положиться, шеф, - заявил О'Рурк. -  Было  бы  только
куда соваться, а уж что совать мы найдем!
     - Тогда ступайте, - кивнул Шейкер. - У меня свои заботы. Если  я  вам
понадоблюсь, я в катере. Буду ждать доклада через четыре-пять часов.
     И, не сказал больше ничего, он повернулся и пошел  к  нашему  катеру.
Стебли растений за его спиной  выпрямились,  и  он  исчез.  Я  сделал  шаг
следом, но дорогу мне заступил Шин Вилгус.
     - Ты останешься с нами, - тихо, но настойчиво произнес  он,  поднимая
руку к поясу.
     - Не торопись. Всему свое время, - шагнул к  нему  Патрик  О'Рурк.  -
Больно уж ты, Шин,  нетерпелив.  Не  забудь,  для  чего  мы  здесь.  -  Он
повернулся к Уолтеру Гамильтону. - Эй, ты. Ты уже походил  здесь.  Что,  в
этих колючках бывают просветы?
     Нет, вы только представьте: не "доктор  Гамильтон",  но  просто  "эй,
ты"! Дэнни Шейкер вряд ли одобрил бы такое  обращение.  Впрочем,  его  все
равно не было рядом.
     Гамильтон бросил на О'Рурка не  самый  ласковый  взгляд,  но  ответил
быстро, хотя и самым уничтожающим тоном:
     - Если бы вы потрудились при спуске посмотреть вниз, то знали бы, что
лишенных растительности  участков  здесь  нет.  Однако  имеются  несколько
участков, вроде того, на котором мы сейчас находимся,  где  рост  растений
несколько уменьшен. Судя по всему, это связано с наличием глубоких,  узких
провалов поверхности. Мы обнаружили с дюжину таких, имеющих в  глубину  до
десяти метров, с еще более  густой  растительностью  на  дне.  Кроме  того
имеются следы.
     - Ага! - вскричал Шин Вилгус. Он ехидно посмотрел  на  О'Рурка.  -  Я
говорил, что нас дурят. Следы!  Чьи,  человеческие?  -  Он  придвинулся  к
Гамильтону. - Так ведь?
     Профессор воззрился на него свысока, если так  только  можно  сказать
про человека, смотрящего на того, кто выше его ростом.
     - Не выставляйте себя еще большим идиотом, чем вы есть на самом деле.
Здесь нет людей. Тропы оставлены мелкими животными.
     - Откуда ты знаешь?
     - Здесь не может быть людей. Этот мир слишком мал, чтобы поддерживать
их существование.
     - Если вам, умникам, верить, здесь и атмосферы не может быть. Но  она
есть. - Вилгус придвинулся к Гамильтону еще ближе. Патрик О'Рурк  поспешно
встал между ними.
     - Есть или нет... - прорычал он, - я имею в виду людей. Слышишь,  Шин
Вилгус, угомонись! Для того мы и здесь - не кипятиться, но  удостовериться
своими глазами. Еще одна такая выходка - и шеф  по  возвращении  сдерет  с
тебя шкуру живьем, да и с меня тоже -  за  то,  что  тебя  не  приструнил.
Планетка-то с гулькин нос. Пошли, и все станет ясно.
     О'Рурк был настолько огромен, что ни Шин Вилгус, ни Уолтер  Гамильтон
не видели за ним друг друга, поэтому спор на этом  и  закончился.  Четверо
космолетчиков,  игнорируя  нас  с  Гамильтоном,  принялись  готовиться   к
собственным поискам.
     То, что они решили сделать, оказалось  до  крайности  примитивно,  но
должно было сработать.  Они  расположились  цепью  с  интервалом  футов  в
тридцать (достаточно близко, чтобы слышать друг друга) и собрались идти  в
направлении заката. "День" на астероиде длился  всего  пару  часов,  но  с
другой стороны, окружность его  не  превышала  шести  километров,  поэтому
ориентироваться по Мэйвину было несложно. Ко второму "полудню" они  должны
были закончить свое кругосветное путешествие. К  этому  времени  все,  что
могло быть интересным, наверняка попадется кому-нибудь на глаза.  Если  же
нет - они совершат еще один  обход,  севернее  или  южнее,  или  попробуют
что-нибудь еще.
     Мне и  Гамильтону  участие  в  поисках  не  предлагалось.  Мы  просто
потянулись за ними, ступая по протоптанной Вилгусом тропинке. Я шел первым
и замедлял шаг, так что мы  постепенно  отставали  от  космолетчиков.  Мне
хотелось рассказать Уолтеру Гамильтону то, что  не  стала  слушать  доктор
Эйлин, - все то, что я услышал на "Кухулине".
     Я мог бы и не стараться. Если уж доктор  Эйлин,  так  хорошо  знавшая
меня, не поверила  мне,  какие  шансы  были  у  меня  с  почти  незнакомым
человеком?
     Я говорил почти пять минут.  И  кончилось  это  только  тем,  что  он
схватил меня за руку и дернул назад.
     - Ради Бога, заткнись! И без твоего трепа плохо думается, а мне  есть
о чем подумать.
     Он даже  не  слушал!  Зато  сам  разразился  бесконечной  тирадой  об
экологии планеты, законах баланса жизни,  о  том,  что  любой  недоумок  с
минимальными познаниями о динамике популяций сообразит, что самый  крупный
зверь, которого можно найти на Пэддиной Удаче, будет  не  больше  мыши,  в
крайнем  случае  маленького  горностая,  так  что  Шин  Вилгус  и  прочие,
говорящие о _л_ю_д_я_х_ на этом астероиде - полнейшие кретины.
     Потом он внезапно замер.
     - Черт возьми! Баланс _е_с_т_е_с_т_в_е_н_н_о_й_ экосистемы... Но ведь
к здешним условиям это неприменимо!
     Он опустился на влажную землю  и  достал  из  кармана  калькулятор  и
электронную записную книжку.
     - Что такое? - спросил я. - Что вы нашли?
     - Я же ясно сказал: заткнись! - проворчал он. - Мне надо подумать.
     Так  и  не  обращая  на  меня  внимания,  он  просчитал   что-то   на
калькуляторе и начал заносить результаты в записную книжку.
     Мне страсть как хотелось  заявить  ему,  что  никто  не  имеет  права
приказывать _м_н_е_ заткнуться, и  что  у  меня  есть  повод  подумать  не
меньше, чем у него. Но я не хотел раздражать его еще сильнее. К  тому  же,
пусть он и не относился к числу самых симпатичных мне людей, он, в отличие
от остальных, по крайней мере не грозился меня убить. И еще:  на  поясе  у
него  висел  пистолет,  настоящий  пистолет  с  белой  рукояткой,  и   при
необходимости это могло послужить мне неплохой защитой.
     Довольно скоро он вновь поднялся и поспешил догонять  остальных.  То,
что мы были совсем близко от  них,  я  понял,  услышав  голоса.  Видеть  я
по-прежнему ничего не видел кроме листьев, веток и сырой земли  -  кстати,
интересно, как это она остается такой влажной без дождя?
     Голоса были сердитыми, чтобы не сказать  -  злыми.  Сплошная  ругань.
Четверо молодцев прилетели на Удачу в поисках женщин, но пока ничего кроме
грязи не нашли. Они остановились перевести дух и обменяться впечатлениями.
     Уолтер Гамильтон подошел к Шину Вилгусу и помахал у того перед  носом
своей записной книжкой.
     - Послушайте-ка!
     Вилгус  был  занят  тем,  что  сосредоточенно  сосал  большой  палец,
сплевывая кровь и злобно глядя в низкий туннель, уходивший  вглубь  буйных
зеленых зарослей. Гамильтона он даже не замечал.
     Учитывая громкие и весьма  эмоциональные  возгласы,  доносившиеся  со
всех  сторон,  это  было  не  так  уж   удивительно.   Единственным,   кто
воздерживался от комментариев, был Роберт Дунан -  скорее  всего,  потому,
что физическое состояние не оставляло ему сил ни на что  иное,  кроме  как
идти и дышать. Что касается Патрика О'Рурка - он был слева  от  нас  -  он
напоролся на колючий куст, исколовший в кровь  его  всего;  Джозеф  Мунро,
сидевший напротив, не слишком внимательно смотрел под ноги,  в  результате
чего шагнул прямиком в один из маленьких водоемов. Как показал опыт,  имея
всего несколько фунтов в ширину, те одновременно имели примерно  такую  же
глубину, так что Мунро окунулся в ледяную воду по уши.
     Сам же Шин Вилгус, пересекая чью-то тропинку, увидел бегущего по  ней
маленького  бурого  зверька,  напоминавшего  кенгуру.  Он  попытался  было
схватить его, но тот только укусил его за палец и удрал.
     Если до начала поисков настроение у Вилгуса и так было  неважным,  то
сейчас оно заметно ухудшилось. Он сорвал с  пояса  пистолет  и  прицелился
вглубь зеленого туннеля.
     Уолтер Гамильтон  прекратил  размахивать  своей  записной  книжкой  и
подскочил к Вилгусу:
     - Какого черта вы собираетесь делать?
     Вилгус даже не удостоил его взглядом.
     - Жду. Пусть эта  чертова  прыгающая  тварь  только  покажется!  Убью
недоноска!
     - Не смейте! Это неизученный мир, нетронутая и уникальная экосистема.
Вы и так наворотили тут черт-те чего, продираясь как слоны через заросли!
     Смелость,  выказанная  Уолтером  Гамильтоном  в  разговоре  с   Шипом
Вилгусом, восхитила меня, хотя проблемы экологического баланса на Пэддиной
Удаче и мне казались не столь уж важными. Но я не уверен,  слушал  ли  Шин
Вилгус его вообще. Если и слушал, то виду во всяком случае  не  подал.  На
наших  глазах  он  пригнулся,  выставил  вперед  свой  пистолет  и  дважды
выстрелил. Из полумрака послышался резкий звук, что-то среднее между  лаем
и визгом.
     - Попал! - вскричал Вилгус.
     Уолтер Гамильтон тоже испустил резкий звук - вопль обиды и злости. Он
схватил Шина Вилгуса за плечо и  дернул  вверх.  Из-за  слабого  тяготения
Пэддиной Удачи Вилгус взлетел в воздух, так и не разогнув спину.
     - Немедленно  прекратите!  -  Гамильтон  прямо-таки  кипел  праведным
гневом. - Не смейте уничтожать местную фауну! Вы  слышите?  Не  смейте!  А
то... а то я доложу о вас Генеральному Консулу Эрина!
     Если бы Гамильтон ограничился этой  угрозой.  Шин  Вилгус,  возможно,
рассмеялся бы так, что у него не хватило бы сил ни на что другое. В  самом
деле, вряд ли можно напугать космолетчика сворой эринских бюрократов.
     Но Уолтер Гамильтон этим не ограничился. Он отпустил плечо Вилгуса  и
потянулся к пистолету на поясе.
     Он хотел напугать, только и всего. Я уверен, что он не выстрелил  бы.
Готов поспорить, что за всю свою жизнь Уолтер Гамильтон не  стрелял  ни  в
кого. Но я видел выражение  лица  Шина  Вилгуса  в  момент,  когда  пальцы
Гамильтона сомкнулись на рукоятке пистолета.  Это  была  смесь  удивления,
страха и дикой ярости. И тут же ствол его собственного пистолета  дернулся
вверх.
     - Доктор Гамильтон, - завопил я, - не надо!
     Было уже поздно.  Вилгус  поднял  пистолет  и  выстрелил  трижды  так
быстро, что выстрелы слились в один. Уолтер Гамильтон, так и  не  выпустив
своего пистолета из рук, рухнул в кусты.
     Несколько  мгновений  Шин  Вилгус  и   я   не   сводили   взгляда   с
окровавленного тела Гамильтона. Потом посмотрели друг на друга.
     Я слышал прерывистое дыхание Вилгуса, и мне казалось, что я  слышу  и
тугой ход его мыслей. Он влип в  историю  хуже  некуда.  Конечно,  он  мог
сказать Дэнни Шейкеру, что убивал исключительно в  целях  самозащиты,  что
Уолтер Гамильтон напал на него с оружием в руках...
     ...только не с Джеем Хара в качестве свидетеля.
     Ствол пистолета Вилгуса снова начал подниматься, на этот  раз  в  мою
сторону. Я вскрикнул и бросился в кусты.  Пистолет  рявкнул  еще  раз,  не
успел я пробежать и дюжины шагов.  Но  густая  растительность  уже  скрыла
меня. Я слышал, как шипят, пронзая листву, пули. Меня не задела ни одна. Я
несся наугад - и конечно же угодил прямехонько в объятия Джо Мунро.
     Тот как раз спешил к Шину Вилгусу узнать, что  случилось.  Чего-чего,
но помощи от него я никак  не  ждал  -  он  был  одним  из  самых  горячих
сторонников идеи пустить меня прогуляться за борт. Я дернулся,  ускользнул
от его рук и снова нырнул в непролазную зелень.
     Первые пару минут я бежал, повинуясь слепой панике. Все, что я хотел,
- это  оставить  между  собой  и  космолетчиками  по  возможности  большее
расстояние. После этого я обрел способность мыслить более-менее связно.  Я
мог бежать, но не мог спрятаться. Каждый мой  шаг  оставлял  след  в  виде
примятой или обломанной зелени. Мои преследователи были медленнее меня, но
им достаточно просто следовать за мной. Времени у них было в избытке, и на
их стороне численное преимущество. Они даже  могли  преследовать  меня  по
очереди, пока я не лишусь сил.
     Я двигался так осторожно, как  только  мог,  пытаясь  расправлять  за
собой ветки и листья. Без толку. Мой след все еще был виден. И  даже  если
растительность  и  не  выдавала,  где  я  прошел,  мои  следы  все   равно
отпечатывались на мягкой почве.
     Готовый разреветься, я скорчился под кустом. Пока я брел по  Пэддиной
Удаче с Уолтером Гамильтоном, она представлялась мне  достаточно  большой.
Теперь она съежилась до размеров, не позволявших укрыться.
     Выход подсказала тень от моей собственной  головы.  Пока  я  сидел  и
сокрушался, она ползла  и  ползла  по  земле  -  медленно,  но  достаточно
заметно. Астероид вращался, Мэйвин двигался по небосклону. Еще полчаса - и
стемнеет. Выслеживать июня в кустах будет невозможно. Но  ведь  еще  через
полчаса снова будет светло! И все начнется по новой!
     Если только...
     Я поднялся, вскинул мешок  на  плечо  и  пошел  на  север.  Это  было
по-своему   опасно:   я   шел   к   телу   Гамильтона,   навстречу   своим
преследователям.
     Перед каждый шагом я оглядывался по сторонам, стараясь  передвигаться
по возможности бесшумно.  Я  задержался  только  раз,  чтобы  напиться  из
крошечного, но глубокого озерца. Вода была холодная, вкусная, не хуже, чем
в озере Шилин. Впрочем, будь она теплой и мутной, я все равно напился  бы.
Пить хотелось отчаянно.
     И есть - тоже. Сколько времени прошло с тех пор, как я последний  раз
ел? Часов восемь, не больше, а казалось, будто прошло несколько дней.
     Я пополз дальше. Был один ужасный момент, когда совсем близко от меня
послышался голос (кажется, это был Джо Мунро), а другой голос  откликнулся
с противоположной стороны. Я замер, но быстро сообразил, что оставаться на
месте тоже опасно. И полез дальше, а небо тем временем быстро  темнело.  Я
старался идти по собственному следу, но и его уже почти не было видно. Еще
раз меня охватил ужас, когда я почти споткнулся  о  мертвое  тело  Уолтера
Гамильтона.
     Он лежал на спине, глядя в небо открытыми глазами.  Я  склонился  над
ним. Мне было отчаянно страшно дотрагиваться до него, но другого выхода  у
меня не было. Я искал его пистолет.
     Пистолет исчез. Или он выронил его, падая, или  его  кто-то  взял.  Я
шарил по земле до тех пор, пока мои пальцы не коснулись чего-то  твердого.
Не пистолета. Электронной записной книжки. Я поднял ее и положил в  карман
к маленькому компьютеру Пэдди Эндертона. Дальнейшие поиски так ничего и не
дали.
     В конце концов я сдался и  продолжил  пробираться  на  север.  Спустя
полчаса вокруг было уже темно.
     Если только я правильно определил направление, это была  не  ночь  на
полчаса, но долгая "полярная" ночь.
     Еще десять минут - и я уже не видел, куда иду. Я улегся  на  землю  и
блаженно вытянулся. В первый раз за последние часы я смог  расслабиться  и
отдохнуть. Если уж я не вижу ничего вокруг себя, меня здесь тоже не найти.
Во всяком случае без фонарика.
     Я сказал, что мог отдохнуть, но на самом деле это было не так просто.
Я был слишком взвинчен. Большая разница - видеть мертвого  человека  вроде
Пэдди Эндертона, или видеть, как человека убивают на твоих глазах. У  меня
перед глазами все стоял Уолтер Гамильтон с кровью, хлещущей из ран в горле
и на груди. Я никогда не думал, что кровь может  литься  вот  так,  словно
вода. Я не любил Гамильтона при жизни. Теперь мне было стыдно.
     Почва подо мной была неестественно теплой, но меня пробирала дрожь. Я
снова и снова убеждал себя в том, что я в безопасности, но какая-то  часть
моего  сознания  твердила,  что  у  меня  нет  еды,  света  и  крова  и  я
представления не имею, что делать дальше.


     То,  что  произошло  потом,  может  показаться  кому-то  странным.  Я
просто-напросто уснул.
     Проснулся я от того, что пошел дождь. Это было совершенно невероятно,
но это был действительно дождь. Откуда у такой крошечной планетки облачный
покров? И все же мне на лицо падали настоящие дождевые капли.
     Тут до меня дошло, что я должен был догадаться обо  всем  этом  сразу
же, когда увидел искусственную оболочку вокруг Пэддиной Удачи. Если  уж  у
планетоида есть атмосфера, на нем может  происходить  все  что  угодно.  В
конце концов это не естественный мир. Что-то управляло процессами  на  его
поверхности, а  устроить  дождь  уж  во  всяком  случае  не  сложнее,  чем
поддерживать годную для дыхания атмосферу.
     Я лежал, погрузившись в размышления, и тут в глаза мне  ударил  яркий
свет, исходивший откуда-то сбоку. Листва с этой стороны зашуршала.
     Я не стал дожидаться возможности разглядеть идущего.  Одним  махом  я
вскочил и бросился в зеленую чащу. Это было опасно: я ничего не видел  уже
в дюйме от своего лица. Если бы на моем пути стояла скала, я бы врезался в
нее с разгона.
     Все обошлось не так страшно, хотя перепугало меня ничуть  не  меньше.
Земля ушла у меня из-под ног, и я полетел куда-то  вниз.  Разумеется,  это
была одна из тех трещин, о которых говорил Уолтер  Гамильтон.  При  слабом
тяготении падение было не столько опасным,  сколько  страшным.  Хотя  нет,
опасным оно было тоже. Я еще летел по инерции вперед и  вниз,  когда  руки
мои ударились обо что-то твердое, ободравшее мне  костяшки  пальцев.  Тело
мое перевернулось в воздухе. Еще три  секунды  -  и  я,  наконец,  упал  и
перекатился на бок.
     Падение вышибло из меня дух.  Я  лежал  на  спине,  отчаянно  пытаясь
вздохнуть. Черт возьми, свет приближался!
     Шин Вилгус? Все равно я не мог встать и убежать.
     Луч света стал ярче, прошел в футе от моего лица и перекинулся  выше.
Источник его - фонарик - держала чья-то рука. И когда она поднялась,  я  в
первый раз смог посмотреть на ее обладателя.
     Это не был ни Шин Вилгус, ни кто-то другой с "Кухулина". Это не  была
ни доктор Эйлин, ни кто-то из ее спутников. Это был совершенно  незнакомый
мне мальчишка - худющий, коротко стриженный, года на два моложе  меня.  На
нем были измятые штаны и куртка светло-серого цвета. Лицо его, ноги и руки
были заляпаны грязью.  В  одной  руке  он  держал  маленький  рюкзачок  из
коричневой кожи, в другой - странный розовый обруч, из которого и бил  луч
света.
     Шин Вилгус был  прав,  а  Уолтер  Гамильтон  при  всех  своих  ученых
степенях ошибался.
     На Пэддиной Удаче были люди!





     - Ты кто? Что ты здесь делаешь?
     Мальчишка помог мне сесть, но  явно  не  желал  ждать,  пока  ко  мне
вернется дыхание.
     - Я... меня... - начал было я, но продолжить  не  смог.  Сил  хватило
только на то, чтобы самым попугайским образом повторить его вопрос:
     - А ты что здесь делаешь?
     Он фыркнул и подобрал с земли свой розовый фонарик:
     - Я здесь _ж_и_в_у_, вот что я делаю. - Голос у него  был  высокий  и
звучал немного странно, как у людей, живущих в другом полушарии Эрина. - И
я-то знаю, что делаю, а вот ты? Ты запросто мог убиться. Но я тебе отвечу.
Меня зовут Мел Фьюри.
     - А меня - Джей Хара.
     Хитрющий, подумал я про себя.
     Мы изучающе смотрели друг на друга.
     - Чего ты от меня бежал?
     - Я думал, это кто-то другой. За мной гонятся.
     Разумеется, мне надо было рассказать все - и о том, что мы с Эрина, и
о том, как мы попали на Пэддину Удачу, и об Уолтере Гамильтоне. Но  прежде
чем начать, я с опаской посмотрел на фонарик,  который  все  еще  горел  в
руках у этого Мела Фьюри. Шин Вилгус и другие могут запросто найти нас  по
свету.
     - Выключи это, - сказал я.
     - Ну, если ты так хочешь... - тон у  него  был  до  противного  полон
спокойствия и собственного превосходства.
     Свет погас. Прошло несколько секунд, прежде чем я  смог  хоть  что-то
увидеть. Да, мы находились недалеко от полюса, но  мир-то  был  крошечный.
Вдобавок часть света  отражалась  от  прозрачной  оболочки.  Стопроцентной
круглосуточной темноты мне здесь не дождаться. И безопасности тоже.
     - Меня могут искать. Есть здесь где-нибудь место безопаснее этого?
     - Проще простого. - Мел встал и закинул на спину свой рюкзак. - Идем.
Мне уже хочется есть.
     Трещина, в которую меня угораздило свалиться, была  не  шире  размаха
моих рук. Потирая разбитые локти и  коленки,  я  плелся  за  Мелом  Фьюри,
одновременно размышляя над его последней  фразой.  Если  уж  ему  хотелось
есть, то я просто умирал с голода.
     Мы выбрались на поверхность, и я огляделся.
     - Что-то я не вижу, где ты  собираешься  перекусить,  -  прошептал  я
(откуда мне знать, как далеко сейчас от нас люди с "Кухулина"). - Ты  что,
ловишь на обед местных зверюшек?
     Фьюри презрительно передернул плечами:
     - Что за дикая идея! Конечно нет. Я ем нормальную пищу. Сам  увидишь,
если не будешь делать  глупостей.  И  ради  Бога,  ступай  потише.  Ничего
удивительного, что ты так боишься погони.
     Сам-то он волшебным  образом  скользил  сквозь  заросли,  не  задевая
веток. Я старался подражать ему и одновременно пытался шепотом  объяснить,
откуда мы и что делаем на Пэддиной Удаче.
     - Где-где?
     Пришлось объяснять еще, что так мы называем этот астероид.
     - Что за глупость! Зачем придумывать этому место  название,  когда  у
него и так есть одно.
     - Какое?
     - "Дом".
     "Дом"? Это название уж точно показалось мне чуть ли не  самым  глупым
из всех, что я слышал. Однако высказать это вслух я не успел, поскольку мы
вышли на свет, и Мел Фьюри повернулся ко мне. На его  худом  грязном  лице
появилось скептически-высокомерное выражение.
     - Если за тобой и в самом деле гонятся, - сказал он, - в чем лично  я
сомневаюсь, и если они впрямь  так  опасны,  как  ты  говоришь,  в  чем  я
сомневаюсь еще больше, нам надо быть осторожнее. Несколько минут мы  будем
идти по свету. Так что никаких разговоров, пока мы не придем на место.
     - На какое такое место?
     - Ко входу. И повторяю:  никаких  разговоров,  пока  мы  не  окажемся
внутри.
     Было ясно: Мел Фьюри не верит, что нам грозит  опасность.  Он  просто
использовал это как предлог для того, чтобы покуражиться надо мной. Однако
спустя всего несколько минут его настроение  совершенно  изменилось,  хотя
мне это и не доставило никакого удовлетворения.
     Мы быстро приближались к экватору; Мэйвин поднимался все выше и  выше
над головой. На языке у меня вертелась тысяча вопросов, но я  сдерживался.
И вдруг Мел Фьюри остановился, склонив голову набок:
     - Там кто-то есть. Голоса. Прямо перед нами.
     Я ничего не слышал. В любом случае я ни за что бы не  полез  прямиком
навстречу опасности. Но он именно это и сделал - шмыгнул змеей в  кусты  с
острыми листьями и шапкой синих цветов сверху. Мне  не  оставалось  ничего
другого, кроме как следовать за ним.
     Очень скоро я тоже услышал голоса. Или по крайней  мере  один  голос.
Это был Шин Вилгус, и голос у него  был  донельзя  раздраженный.  Я  хотел
податься назад, но Мел Фьюри крался дальше уже  ползком.  Пришлось  и  мне
ползти следом.
     Мы оказались на  краю  неровного  овала,  образованного  хвощевидными
растениями, высота которых была где-то нам по колено. Лежа на животах,  мы
с  Мел  Фьюри  имели  хоть  ограниченный,  но  все  же  достаточный  обзор
происходящего. На краю прогалины стоял Шин  Вилгус;  в  руке  у  него  был
пистолет - без сомнения тот самый, из которого он убил Уолтера Гамильтона.
На противоположном краю стоял, массируя бицепсы,  Дэнни  Шейкер.  Локти  и
колени у него были измазаны грязью, всклокоченные волосы падали на лоб, но
на губах играла легкая усмешка. Теперь я слышал и его голос.
     - Меня во многом обвиняют, Шин, - говорил он. - И  кое-что  из  этого
даже правда. Но не то, в чем обвиняешь меня ты.
     - Так думаешь только ты один.  -  В  голосе  Шина  Вилгуса  слышалась
злоба, но одновременно и беспокойство. - Ведь как получается:  ты  затащил
нас черт-те куда, наобещав нам богатство, новый корабль, баб...
     - Не я, Шин. Я такого не говорил. Все это говорили другие. Я  говорил
только, что мы _н_а_д_е_е_м_с_я_ найти здесь что-то ценное, но  я  говорил
также, что велик шанс того, что мы не получим ничего, кроме платы за полет
- весьма неплохой, как тебе известно.
     Вилгус, похоже, его не слушал.
     - Столько лететь, - продолжал он, - и ради чего? Корабль на последнем
издыхании. Ты сам знаешь, что он не тот, каким был. Еще несколько  полетов
- и движкам конец.
     - Согласен. "Кухулин" трещит по швам. Но мы знали это, отправляясь  в
Лабиринт. Нам нужны деньги, много денег, больше, чем  мы  получили  бы  за
несколько вшивых рейсов с  легкими  элементами,  если  мы  хотим  привести
"Кухулин" в форму. - Шейкер не повышал голоса. Он  казался  расслабленным,
даже умиротворенным. - Но не переводи разговор на меня, Шин. Ты не ответил
ни на одно из моих обвинений. Ты не хочешь это сделать? Ты ведь не  будешь
отрицать того, что убил Уолтера Гамильтона, -  все  это  подтверждают.  Ты
утверждаешь, что это была самозащита, но я этого не принимаю. Я знаю  твой
характер, Шин. Я знаю, что ты убивал в приступе бешенства. Если нет, так и
скажи.
     - Я сделал это, защищаясь. Гамильтон хотел меня застрелить. Джея Хара
я и пальцем не тронул.
     - Значит, ты так говоришь. - Шейкер наконец сдвинулся с места:  сунув
руки в карманы брюк, он начал раскачиваться на пятках и  тут  же,  потеряв
равновесие, сделал шаг вперед. - Ты отличный специалист, Шин, и  ты  нужен
экипажу. Поэтому я предлагаю  тебе  сделку.  Ты  отдаешь  мне  пистолет  и
позволяешь мне убедиться, что  не  припрятал  где-то  еще  один.  Тогда  я
отпускаю тебя работать с экипажем. В этом полете оружия я тебе  больше  не
выдам.
     - И никакого наказания? - колебался Вилгус.
     - Это уж пусть решает команда. Я не волен решать это один.
     - Вот дерьмо! Ты же вертишь ими как хочешь!
     Дэниел Шейкер вздохнул и вынул левую руку из кармана. Он протянул  ее
к Вилгусу ладонью вверх.
     - Пистолет, Шин. Дай его мне.
     Шин Вилгус поднял пистолет. Но не за ствол. Пистолет был  нацелен  на
Шейкера. Я не мог видеть лица Вилгуса, но рука его дрожала.
     - Ты что, хочешь дуэль? - смеясь,  спросил  Шейкер.  -  Ну,  Шин,  ты
должен бы знать меня лучше. Ты ведь знаешь, я  никогда  не  ношу  с  собой
оружия. - Он произнес это таким тоном, каким  сообщил  бы,  что  не  любит
артишоков или, скажем, зеленых брюк. Он сделал три шага вперед. Теперь его
отделяло от Вилгуса не больше пятнадцати футов.
     - Пистолет. Давай, парень, будь умницей. Отдай его мне.
     - Нет.
     Шейкер сделал еще два шага.
     - Не делай ничего такого, о чем потом придется пожалеть,  Шин.  Отдай
пистолет.
     Вилгус кивнул. Но он не думал исполнять приказ Шейкера. Я увидел, как
его палец на спусковом крючке напрягся. Мне хотелось вскочить  и  крикнуть
Дэнни Шейкеру, чтобы он спасался. Что бы  он  там  ни  сделал,  я  не  мог
видеть, как его хладнокровно убивают.
     Было  слишком  поздно.  Я  услышал  два  выстрела   и   непроизвольно
зажмурился. Когда я вновь открыл глаза, Дэнни Шейкер продолжал  стоять  на
прежнем месте.
     Я не верил своим глазам. С ума сойти! Вилгус промахнулся!
     Тут я посмотрел на Шина Вилгуса и увидел, что тот медленно оседает на
землю. Его лицо повернулось ко мне, и я увидел два  отверстия  -  рядом  с
носом и посередине лба.
     Дэнни Шейкер вынул из кармана правую руку и посмотрел на  лежавший  в
ней пистолет с белой рукояткой. Он подошел к Вилгусу и покачал головой.
     - Я говорил тебе,  что  никогда  не  ношу  оружия,  Шин,  -  негромко
произнес он, обращаясь к телу у его ног, - и это истинная правда. И если я
подобрал пистолет бедняги Гамильтона,  поднял,  пытаясь  понять,  как  тот
погиб, что ж, в этом есть своя справедливость.
     Помню,  я  подумал  тогда,  правда  ли  Вилгус   мертв   или   только
притворяется: Дэнни Шейкер говорил с ним так,  будто  они  вдвоем  присели
выпить. Но следующие его слова разбили эту иллюзию:
     - Покойся с миром, Шин. Ты никогда не узнаешь, как  тяжело  было  мне
нажимать на спуск. Ты  был  хорошим  работником,  может  быть,  лучшим  на
корабле. У тебя  был  только  один  недостаток,  но  существенный  -  твой
необузданный нрав. Какая незавидная участь для таланта. -  Шейкер  покачал
головой и задумчиво оглядел себя. - Ах нет, не только это. Я  остался  еще
без пары отличных брюк.
     Он ощупал отверстия в ткани, сунул  пистолет  в  карман  и  нагнулся,
чтобы вынуть оружие из руки  убитого.  Я  испугался:  мне  показалось,  он
знает, где мы, и собирается идти в нашу сторону.  Но  он  только  странно,
мелодично посвистел - я уже слышал этот свист в порту  Малдун.  Послышался
ответный свист. Шейкер посвистел еще раз, снова  наклонился  к  Вилгусу  и
затолкал его в зелень.
     Все это время я и думать забыл о Меле Фьюри,  да  и  он,  похоже,  не
вспоминал обо мне. Мы лежали рядом, замеров как две  статуи.  Когда  Дэнни
Шейкер исчез из вида, я повернул голову. Лицо Фьюри даже под  слоем  грязи
приобрело ужасный бледно-зеленый оттенок, словно его вот-вот  стошнит.  Не
уверен, что я смотрелся лучше. За всю  свою  жизнь  я  видел  только  трех
мертвых человек, из которых двое были убиты на моих глазах  на  протяжении
последних двадцати четырех часов.
     Мел Фьюри встал, мрачно посмотрел  на  меня  и  осторожно  ступил  на
поляну. Он обошел ее по краю, держась подальше от трупа  Шина  Вилгуса.  Я
тоже. Если у Вилгуса и было еще какое-то оружие -  как  предполагал  Дэнни
Шейкер - у меня не хватило храбрости искать его.
     Фьюри пробирался на юг; я молча шел за ним.  У  меня  пропала  всякая
охота разговаривать. Для расспросов еще будет время -  когда  мы  будем  в
безопасности. Мой аппетит тоже куда-то подевался, хоть я и  ощущал  внутри
полную, почти космическую пустоту.
     Мы были где-то около экватора, когда Мел Фьюри перепрыгнул неглубокую
канавку фута два шириной.
     - Пришли, - сообщил он. - Не шевелись, пока мы  не  окажемся  внутри.
Что бы ни происходило, не шевелись, пока все не кончится.
     Я встал рядом с ним, огляделся по  сторонам  и  увидел,  что  канавка
окружает нас правильным кольцом. Трава у меня под ногами была  уменьшенным
подобием знакомого уже мне куста с голубыми цветками; земля - мягкая, чуть
упругая.
     И больше ничего необычного. Пока мой мозг переваривал  эту  мысль,  я
вдруг заметил, что  мы  опускаемся.  Не  проваливаемся  сквозь  землю,  но
спускаемся вместе с ней. Круг  земли,  ограниченный  той  самой  канавкой,
опускался, и мы вместе с ним.
     Я инстинктивно сжался,  готовясь  выпрыгнуть  наверх,  но  Мел  Фьюри
схватил меня за руку. Так мы и опускались все ниже и ниже.  Уровень  земли
мелькнул у меня перед глазами и ушел вверх. Стало темнее.  Мои  глаза  еще
привыкали к полумраку, а Фьюри уже тянул меня куда-то вперед. Мягкая земля
под ногами сменилась твердой  поверхностью.  Круг  земли,  на  котором  мы
только что стояли, начал двигаться вверх, пока не заслонил от нас  остатки
света, и мы не остались в пугающей тьме. В  голову  мне  полезли  страшные
сказки моего детства: тролли, гоблины и  прочая  нечисть,  что  живет  под
древесными корнями и пьет человечью кровь.
     И тут зажегся свет, и я оказался в большом помещении, стены,  потолок
и пол которого казались почти точной копией переборок "Кухулина".
     Мы были "внутри". Мел Фьюри  -  теперь  он  был  измазан  грязью  еще
сильнее - направился к двери. Мне опять-таки не оставалось ничего другого,
как следовать за ним. При нашем приближении дверь отворилась, а в голове у
меня все вертелся вопрос: где я в большей  безопасности  -  здесь  или  на
поверхности, где за мной охотятся Дэнни Шейкер и его головорезы-подручные?





     Первое, что я увидел за дверью, было до странности знакомым  на  вид:
перед нами стояли две грязные, всклокоченные фигуры.
     Одной из них был я сам.
     Вся противоположная стена  была  сделана  из  полированного  металла,
вполне сошедшего бы за зеркало. Физиономия у моего отражения  представляла
собой грязевую маску с краснеющими на  ней  царапинами.  Сквозь  порванные
куртку и брюки просвечивали  локти  и  колени.  Да,  пожалуй,  я  выглядел
похуже, чем Мел.
     Сам он не стал любоваться своим отражением,  а  просто  махнул  рукой
куда-то направо, в сторону ряда дверей.
     - Как это ни противно, - сказал он,  -  придется  пройти  через  это,
чтобы нас пустили к обеду. Лучше уж не откладывать. Иди в соседнюю.
     Он закрыл за собою дверь. Поколебавшись немного, я зашел в соседнюю и
оказался в маленькой камере без окон и  мебели.  В  противоположной  стене
была другая дверь, справа от меня - две рукоятки и небольшой люк.
     Интересно, и что  я  теперь  должен  делать?  Дверь  передо  мной  не
открывалась, так что я, подумав, повернул  одну  рукоятку.  Прежде  чем  я
успел пошевелиться, со всех сторон  на  меня  обрушились  струи  обжигающе
горячей воды. От  неожиданности  я  ойкнул  и  повернул  ручку  в  прежнее
положение. Вода стихла.
     Значит, это душ. Если не считать кранов, он не слишком  отличался  от
душа на "Кухулине". Люк под кранами служил для того,  чтобы  убирать  туда
грязную одежду и получать чистую.
     Я вывернул карманы. Записная книжка Уолтера Гамильтона  отсырела,  но
была рассчитана на работу в  любую  погоду.  И  если  уж  штуковина  Пэдди
Эндертона перенесла ночь в воде и снежной каше  на  дне  моей  лодки,  она
наверняка должна была работать. Я положил оба этих предмета на  полку  под
самым потолком и разделся догола.
     Три минуты спустя, умывшись и обсохнув под струями теплого воздуха, я
почувствовал, что вполне созрел для того, чтобы лечь на пол и заснуть. Еще
я готов был плакать, чего не делал с девятилетнего возраста. От этого меня
удерживала только боязнь того, что задавака  Мел  Фьюри  будет  надо  мной
потешаться.
     В конце концов я открыл люк и сунул туда  свою  грязную  одежду.  Она
исчезла, и еще минуту я маялся от нетерпения, пока из  люка  не  выкатился
пакет с чистой. Одежда была того же светло-серого  цвета,  что  и  у  Мела
Фьюри, и по чистой случайности она вполне подходила мне по  размеру,  если
не считать брюк, которые оказались коротковаты.  Правда,  ботинок  там  не
было. Мои старые, мокрые, исчезли вместе с одеждой, так что  мне  пришлось
настроиться на ходьбу босиком.
     Я снял с полки записную  книжку  и  калькулятор  и  поискал  (тщетно)
расческу.  В  конце  концов  пришлось  пригладить  волосы  рукой.  Пока  я
занимался этим, дверь передо мной отворилась.
     Я вышел. То, что я увидел, заставило  меня  пережить  одну  из  самых
странных минут в моей жизни, когда в голову ударяют одновременно не  одна,
но восемнадцать мыслей сразу, так что и не поймешь, которая  из  них  была
первой.
     Я увидел ожидавшего меня  Мела  Фьюри,  чистого  и  одетого  в  новую
одежду. Кстати, он тоже был босиком. Мы находились  в  большой  комнате  с
низким потолком, и ярко-желтыми  стенами.  В  комнату  выходило  полдюжины
дверей. Вымытое, лицо Мела Фьюри оказалось бледным-пребледным,  словно  он
никогда не был на солнце. Тут я сообразил, что по сравнению  со  мной  так
оно и было: настолько Пэддина  Удача  дальше  от  Мэйвина.  Меня  окружало
человек десять. Все они были примерно одного с ним возраста, точно так  же
одетые, даже такие же худые. На  первый  взгляд  все  они  показались  мне
одинаковыми, хотя позже я увидел,  что  все  здорово  отличаются  друг  от
друга. И все выжидающе смотрели на меня.
     Я сказал "человек десять". И тут же  сообразил,  что  это  не  просто
люди. Это были _ж_е_н_щ_и_н_ы_, точнее, _д_е_в_о_ч_к_и_. Больше  девчонок,
чем я их видел за всю свою жизнь.
     И тут до меня, наконец, дошло. Мел  Фьюри,  умывшись,  тоже  оказался
девчонкой, хоть его - тьфу, ее - волосы были обрезаны коротко,  а  у  всех
других - длинные. Меня сбили с толку эти волосы, но еще больше то, что при
первой встрече Мел  была  грязна,  энергична  и  пробиралась  по  джунглям
Пэддиной Удачи. Но ведь девчонки этого не делают! Девчонки -  хрупкие,  их
оберегают от всего... Девчонок просто не подвергают такому риску!
     И тут бедная моя голова затрещала от потока, нет, от  водопада  новых
мыслей. Пэддина Удача. Я никогда не мог до конца переварить  идею  доктора
Эйлин насчет того, что она - Удача - интересовала Пэдди Эндертона как База
Сверхскорости. Зато женщины - или девочки, которые станут женщинами, - это
его,  конечно,  вполне  могло  интересовать.  Ведь  за  это  могли  хорошо
заплатить, если, конечно, Пэдди смог бы все  обстряпать  как  надо.  Пошли
дальше. Над нами, на поверхности  в  эту  самую  минуту  рыщут  головорезы
Шейеора, которые ничуть не лучше Пэдди.  Я  сам  слышал  их  разговоры  на
"Кухулине". Возможно, за исключением Дэнни Шейкера, чьи  мысли  оставались
для меня загадкой, всех их интересовало только одно:  женщины.  Бабы,  как
они говорили. И эти молодцы рыщут и обнюхивают  планетку  в  поисках  чего
угодно необычного. Рано или поздно кто-нибудь из них окажется на поляне  с
кольцевой канавкой... И что тогда?
     - Тот круг, на котором мы стояли, - начал я, -  там,  наверху.  Может
кто-нибудь другой стать на него и спуститься сюда?
     Все девчонки как одна выпучили глаза. В жизни не оказывался в  центре
внимания стольких человек сразу.
     Но Мел Фьюри ответила быстро:
     - Только люди. На животных система не реагирует. И прежде, чем что-то
случится, надо неподвижно стоять не меньше тридцати секунд.
     - Можно заблокировать вход?
     В отличие  от  остальных.  Мел  ухватила  смысл  моего  вопроса.  Она
повернулась к самой высокой девочке.
     - Я могу спросить Управителя, - ответила та, но не двинулась с места,
пока Мел не добавила:
     - Это может быть очень важно, Сэмми. Там,  на  поверхности  Дома  еще
люди. Опасные люди: я сама видела, как один  из  них  убил  другого.  Надо
попробовать перекрыть все входы.
     Эта весть вызвала у остальных оживление.  Высокая  девочка  торопливо
скрылась в одной двери, а меня окружили и потащили в другую. Все  говорили
одновременно, засыпая меня вопросами, пока мы не оказались  в  комнате  со
столами и креслами у стен. У меня у самого была к ним тысяча вопросов.  Но
всем пришлось обождать, поскольку Мел  Фьюри  подтолкнула  меня  к  одному
креслу, сама села напротив и свирепым голосом потребовала, чтобы мне  дали
перевести дух и поесть.
     - Он не ел уже несколько дней!
     А когда из люка в стене выдвинулся поднос с горячей едой. Мел подсела
ко мне поближе и начала задавать свои вопросы. Остальные  ели,  слушали  и
переговаривались. Судя по  всему  меня  приняли  в  качестве  персональной
добычи Мел.
     Еда была ничего, хотя вкус ее и отличался самую  малость  от  той,  к
которой я привык на Эрине или "Кухулине". Я  был  слишком  голоден,  чтобы
привередничать; в любом случае окружавшие  меня  девчонки  не  находили  в
такой еде ничего необычного. Я ел и говорил...  Рассказать  пришлось  уйму
всего: про Эрин, про Сорок Миров,  про  то,  зачем  мы  здесь,  про  Дэнни
Шейкера и его головорезов с "Кухулина", про Сверхскорость и  поиски  Базы.
Последнее оставило их совершенно равнодушными. Ясно было, что они и слыхом
не слыхивали о Сверхскорости. Надежда, что этот астероид все-таки окажется
Базой, что где-то в глубине его припрятан звездолет, испарилась.  Что  там
звездолет, идея межзвездных перелетов вообще не вызвала у них интереса.
     Но  когда  я  рассказал  про  то,  что   Пэдди   Эндертон   обнаружил
разведывательный корабль с двумя мертвыми женщинами на борту, в  помещении
воцарилась тишина.
     - Это наши, - сказала наконец Мел Фьюри.  -  Они  улетели  с  Дома  в
надежде найти другой мир, населенный людьми. Управитель не хотел отпускать
их - до них это пробовали сделать другие, и никто не  вернулся.  Они  были
последними взрослыми. Но они настаивали. И их никто не мог остановить, так
как они были старше всех. Вот оно что, значит.
     Впрочем, мне уже было все равно. К этому  времени  я  уже  не  просто
устал, а совершенно лишился сил. Ощущение сытости и покоя обволокло  меня,
и я уже не в силах был удерживать глаза открытыми.
     - Так значит вы теперь самые старшие? - спросил я, сделав  над  собой
отчаянное усилие. - А где родители?
     Ответа я не услышал, так как в комнату ворвалась Сэмми.
     - Закрыть входы надолго не получится, - объявила она.
     - Значит, в любой момент к нам могут ворваться? - спросила Фьюри.
     - В принципе, могут. - Самый самодовольно посмотрела на  меня.  -  Но
входя автоматически закрываются в дождь. Поэтому я запросила самый  долгий
дождь, который может дать Управитель. Он будет идти  не  переставая  шесть
полных оборотов Дома.
     Я закрыл глаза и попытался перевести этот срок в привычные мне  часы.
Мысли меня не слушались,  и  когда  я  попытался  открыть  глаза,  они  не
послушались тоже. Я был готов упасть. Чьи-то руки подняли меня  и  вынесли
из комнаты. Меня уложили на что-то мягкое, кто-то  расстегивал  мою  новую
одежду, вынимал все из карманов... Мое тело ощупали, и я сквозь дрему  еще
успел услышать шепот и хихиканье.
     Я все пытался пересчитать время шести оборотов Удачи во что-то  более
привычное. В конце концов я решил, что это будет долго.
     Последняя моя мысль была не лишена приятности. Возможно, я и не был в
безопасности. Но если головорезы с "Кухулина" еще ищут меня там,  наверху,
они наверняка вымокнут до нитки.  Я  мог  себе  представить,  как  им  это
понравится.
     Ну что ж, так им и надо.


     Доктор Эйлин говорила, чтобы я описывал  все  незнакомое.  Однако  со
времени нашего отлета с Эрина я усвоил одну вещь. Вот она: когда ты  дома,
все вокруг тихо и спокойно, и вдруг появляется что-то новое, это  "что-то"
легко описать. Но когда ново абсолютно  все  вокруг  тебя,  ты  просто  не
воспринимаешь этой новизны, как бы ни старался.
     Ну ладно, постараюсь, как смогу.
     Я открыл глаза, плохо представляя себе, где я и сколько времени спал.
Потом я несколько минут ожесточенно чесался. Только после  этой  процедуры
мой мозг созрел для целых двух мыслей.
     Первая: что бы ни случилось, команда "Кухулина" не должна знать,  что
я укрывался под поверхностью планеты.  Я  начинал  отчетливо  представлять
себе, что они будут делать с Мел и другими девчонками, стоит им найти их.
     Вторая: мне нужно встретиться  с  Управителем.  Девчонки,  живущие  в
Доме, воспринимали его слова как закон.
     При моей комнате была собственная ванная. Я вымылся и вышел  из  нее,
на ходу натягивая штаны, - и натянул их гораздо  быстрее,  чем  собирался,
поскольку на моей кровати сидела Мел Фьюри.
     - Откуда ты узнала, что я проснулся?
     - Мониторы, - она ткнула пальцем в потолок.
     Я вспомнил, как только что чесался. Интересно, сколько она видела?  И
что, в ванной тоже есть мониторы?
     Это натолкнуло меня на идею:
     - А можно отсюда видеть, что происходит на поверхности?
     - Не совсем. У Управителя есть датчики, но  я  не  умею  пользоваться
ими.
     Опять этот Управитель.
     Вот с чего надо начинать. Я хотел получить  ответы  на  все  вопросы,
касающиеся Пэддиной Удачи, но это могло и подождать немного. Главное -  не
дать людям Шейкера попасть внутрь Дома. Затем хорошо бы  послать  весточку
доктору Эйлин, рассказать ей обо всем, что случилось, чтобы они  там  были
начеку.
     - Ты можешь отвести меня к Управителю? Прямо сейчас?
     - Ну... если тебе так надо...
     - Надо.
     Она немного  странно  посмотрела  на  меня.  Так,  словно  встречи  с
Управителем здесь обычно не ищут, а стараются избежать. Все же она  повела
меня из комнаты.
     До сих  пор  Пэддина  Удача  была  для  меня  необычным,  но  все  же
астероидом, к которому прилетел "Кухулин". Теперь становилось понятно, что
Удача - это лишь оболочка Дома, ряда концентрических помещений  занимавших
значительную часть ее объема. За время, пока Мел вела меня к центру  Дома,
я окончательно утратил чувство реальности. В нос мне били странные  запахи
- например, жженых перьев или горелого металла, уши слышали кошмарную  (на
мой  вкус)  музыку  из  ниоткуда,  глаза  видели  тысячи   приспособлений,
настолько незнакомых, что я даже близко не мог определить их назначение. И
из-за каждого угла при нашем приближении  выныривали  маленькие  белокурые
головки, таращили на нас глазенки и исчезали. Это  были  остальные  жильцы
Дома. Одно хорошо - мы шли достаточно долго, чтобы Мел успела ответить  на
мои вопросы.
     Ну например: Мел, Сэмми и  другие  старшие  девчонки  были  абсолютно
одного возраста - пятнадцать лет и два  месяца.  В  Доме  не  было  никого
старше их с тех пор,  как  две  последние  девятнадцатилетние  улетели  на
корабле-разведчике. Зато младше их было полным-полно:  десяти-,  шести-  и
однолетки. По пятнадцать девочек каждого возраста. И, похоже, за последние
полчаса я видел их всех.
     - А родители? - спросил я. - И кто ухаживает за младшими?
     Вместо ответа Мел Фьюри повернула и  по  спиральной  лестнице  отвела
меня к центру Дома,  где  находились  "инкубаторы",  "ясли",  "детские"  и
учебные классы.
     Через большие  иллюминаторы  было  видно,  как  маленькие  механизмы,
похожие на наших роботов-уборщиков кормят, моют, пеленают... И  ни  одного
живого человека, если не считать самих младенцев. Мел еще настояла,  чтобы
я осмотрел холодильные камеры,  в  которых  -  каждая  в  своей  ячейке  с
этикеткой - лежали пробирки с оплодотворенными яйцеклетками.
     - И все только девочки?
     Мел кивнула, но на этот раз лицо ее было невеселым.
     - Девочки, хотя я и не знаю, почему.
     - А кто решает, когда должны родиться дети?
     Мел ответила, что я и сам мог бы догадаться. Тот  же,  кто  управляет
всеми делами Дома. Оплодотворение  яйцеклеток,  состав  атмосферы,  дождь,
пища, обучение детей - всем этим занимался Управитель.  Мел  сказала,  что
была наверху с учебными целями,  чем-то  вроде  внеклассного  задания  для
желающих (последних, вроде  бы,  почти  не  бывало).  Просто  ей  нравится
бродить в одиночку по диким джунглям.
     Ничего себе "диким". Здесь, наверное, каждая травинка, не говоря уж о
каждой дождевой капле, растет на месте, определенном этим их Управителем.
     А потом мы пришли.
     - Вот, - сказала Мел с каким-то странным выражением на  лице.  -  Это
главная комната Управителя.
     - Она ввела меня в круглое помещение,  заметно  меньше  остальных.  В
центре  возвышались  металлический  цилиндр,  круглый  стол  и  пять-шесть
угловатых кресел. Больше в комнате ничего не было.
     Я повернулся было к Мел,  но  не  успел  раскрыть  рта,  как  услышал
приятный женский голос.
     - Садись в белое кресло. Устраивайся поудобнее. Тебя же,  Мел  Фьюри,
накажут   позднее.   Тебя   предупреждали,   и   не   один   раз,   насчет
несанкционированных выходов на поверхность. И все же ты продолжаешь свое.
     Так вот, оказывается, чем объяснялась неуверенность Мел. Ничего себе,
"внеклассное задание". Значит, она нашла меня, удрав  отсюда  без  спросу.
Что ж, это отличало ее от остальных девчонок.
     Впрочем, в эту минуту у меня  были  другие  заботы.  Я  сел  в  белое
кресло, и тут же из подлокотников и спинки появились и оплели  меня  всего
паутиной маленькие тонкие проводки.
     - Расслабься, - произнес голос. - Тебе не причинят вреда. Это  только
осмотр.
     Я не то чтобы расслабился, но откинулся  в  кресле.  Разумеется,  мне
давно уже следовало сообразить, что Управитель - это машина. Никто  другой
не смог бы  делать  все  это  одновременно.  У  нас  на  Эрине  тоже  есть
компьютеры, хоть и не такие мощные.
     Так почему я не додумался до этого? Наверное, потому, что  все  здесь
слишком отличалось  от  всего,  к  чему  я  привык,  так  что  легко  было
вообразить, будто все мои познания здесь не подходят.
     Так или иначе, компьютер, управляющий Домом, в самом деле был непохож
на другие. Странное это было ощущение - сидеть и разговаривать с  машиной,
как с человеком. Например, я не знал,  куда  мне  при  этом  смотреть.  За
неимением ничего другого, я выбрал для  этой  цели  вертикальный  цилиндр,
хотя у меня не было никаких оснований полагать, что именно в нем находятся
его электронные "мозги". Скорее, они были размещены  повсюду.  И  еще:  ни
один компьютер на Эрине не был и на сотую долю таким совершенным. Если  бы
не Мел, сидевшая и с непринужденным видом беседовавшая с  машиной,  словно
ничего естественнее в мире нет, я вряд ли смог бы справиться с этим. Но уж
если она так может, то и я не уступлю.
     В общем, я  беседовал  с  Управителем.  Для  меня  он  не  был  таким
божеством, как для девчонок, в том числе для Мел. Она с первой встречи  не
упускала возможности показать свое превосходство, но здесь даже  она  вела
себя тише мыши. И неудивительно: как я понял,  Управитель  определял  весь
распорядок их жизни, по крайней мере пытался. Все, кроме времени, когда им
суждено умереть. А может, и это  тоже,  они  еще  не  знали  -  Управитель
инициировал программу рождения женщин всего двадцать лет назад.
     - А почему не мальчиков? - спросил я. Совершенно естественный вопрос,
и непонятно было, чего это Мел на меня так выпучилась.  Наверное,  потому,
что она привыкла: все люди вокруг - только женщины.
     - Мой анализ Дома и его возможностей показал, что с медицинской точки
зрения дети мужского пола были бы  предпочтительнее,  -  спокойно  ответил
Управитель. - Обследование твоего  здоровья  подтверждает  это.  Однако  с
точки зрения психологии были выбраны женщины, по крайней мере, до  первого
внешнего контакта, который и имеет место.
     Это  заявление  насчет  "предпочтительности  детей   мужского   пола"
оказалось очень важным, но я не обратил на  него  должного  внимания  -  я
подумал, что под "первым внешним контактом" Управитель подразумевает Дэнни
Шейкера и его команду. Я пришел в ужас,  и  только  потом  сообразил,  что
Управитель имел ввиду _м_е_н_я_. Однако воспоминания о событиях вчерашнего
дня заставили меня снова обеспокоиться судьбой доктора Эйлин  и  остальных
наших. Я должен был предупредить их, что Дэнни Шейкер и его люди - убийцы,
неопровержимым доказательством чему служили два трупа на Пэддиной Удаче.
     Я понял, что объяснять все Управителю будет слишком долго,  возможно,
несколько дней - я объяснял это Мел с момента нашей встречи и до  сих  пор
не кончил. Поэтому я даже не хотел пробовать.
     Вместо этого я сказал:
     - Мне необходимо вернуться наверх и как можно быстрее улететь отсюда.
     Это было абсолютно законное и  логичное  требование,  и  я  не  видел
причины,  по  которой  Управитель  возражал  бы  против  этого.  К   моему
облегчению,  паутина  оплетающих  меня  проводов   втянулась   обратно   в
подлокотники. Я смог, наконец, нервно поерзать в кресле  -  что  и  сделал
немедленно.
     - Расскажи, зачем ты сюда прибыл, - произнес наконец Управитель.
     Плакала моя  идея  быстро  и  без  помех  выбраться  на  поверхность!
Пришлось начинать все сначала - все объяснения, что я уже давал Мел.
     Правда, на этот раз все было быстрее, так  как,  в  отличие  от  Мел,
Управитель не перебивал меня каждые две секунды глупыми вопросами. Он знал
все о Сорока Мирах, а если и не все, то уж гораздо больше  моего.  Еще  он
знал все о каждом астероиде Лабиринта. В общем, я решил, что их Управитель
будет  поумнее  Мел  и  прочих  девчонок.  Особенно  когда  речь  зашла  о
Сверхскорости.
     Управитель отнесся к нашей гипотезе серьезно.
     - Этот мир создан  как  биологический  запасник  на  случай  нужды  в
будущем, но не как склад космического оборудования. В  Доме  нет  кораблей
Сверхскорости.
     Увы, это была  новость,  способная  сразить  доктора  Эйлин  наповал.
Впрочем, передать это ей я все равно пока не мог. И если бы я оказался  на
месте Мел Фьюри, то зазнался бы донельзя хотя бы оттого, что  являю  собой
бесценный биологический резерв.  Однако  Управитель  не  ограничился  этой
информацией.
     - В системе Мэйвина могло вообще не остаться кораблей  Сверхскорости.
А если они и есть, информация об этом отсутствует.
     И, только я собрался предаться отчаянию от бесполезного  путешествия,
как он добавил:
     - Впрочем, есть одно место, где стоило бы поискать. У меня  в  памяти
есть  информация  о  местах,  в  которых   может   храниться   космическое
оборудование.
     У меня аж дух захватило.
     - Где? В Сорока Мирах?
     - Нет уверенности в том, что все это относится к  конкретным  местам.
Существуют названия: "Сеть", "Игла", "Ушко"... Сеть  находится  в  системе
Сорока Миров, более  того,  в  Лабиринте.  Она  проходит  в  Каталоге  как
"отстойник космического оборудования".
     - Вам известно, как туда попасть?
     - Известны только  координаты  Сети.  Однако  эту  информацию  трудно
изложить словами. Тебе лучше использовать навикомп.  Я  могу  предоставить
тебе его.
     Откуда ни возьмись в комнате появилась крошечная машинка - не  больше
моей  ладони.  Подкатившись  к  столу,  она  вдруг   выпустила   длиннющие
металлические ножки, которые все удлинялись, пока  она  не  сравнялась  по
высоте со столом. Я  успел  подумать,  что  более  странной  навигационной
машины я еще не видел, когда она протянула металлическую лапку и  положила
передо мной плоский черный прямоугольник и маленькую серебряную коробочку.
     Я не смог выдавить из себя ни слова. Я молча  вытащил  из  кармана  и
положил на стол точно такой же предмет: загадочный Пэддин "калькулятор".
     Разумеется, мне пришлось  объяснять,  откуда  он  у  меня,  при  этом
невозможно  было   избежать   рассказа   о   двух   мертвых   девушках   в
корабле-разведчике. На этот раз я не боролся со сном, поэтому увидел,  как
опечалилось лицо Мел. В голосе Управителя эмоции отсутствовали начисто,  и
я решил, что он их лишен. А может, у него нет возможности их показать.
     - Возьми новый, - произнес он, когда я закончил  рассказ.  -  В  этот
навикомп заложены координаты Сети, а также других объектов, которые  могли
бы иметь отношение к  Сверхскорости.  Подключи  его  к  навигатору  вашего
корабля, и тот рассчитает оптимальную траекторию. Возьми и эту  серебряную
коробочку. Содержащиеся в ней  капсулы  -  дополнение  к  твоему  рациону.
Принимай по одной каждое утро до тех пор, пока они  не  закончатся.  После
того, как ты покинешь Дом.
     П_о_с_л_е _т_о_г_о_, _к_а_к _п_о_к_и_н_е_ш_ь _Д_о_м_.  Мне  позволили
покинуть Пэддину Удачу! И чем скорее, тем  лучше!  Мне  просто  необходимо
было рассказать все доктору Эйлин и Джиму Свифту.
     Но оставались еще некоторые проблемы. Я  взял  со  стола  пластиковую
карточку и набрал на ее поверхности знакомый код.
     - У нас на корабле нет навигатора.  То  есть,  он  есть,  но  это  не
машина, а человек. Мне некуда подключать все это.
     - Тогда ты должен работать с  ним  вручную.  Ты  умеешь  пользоваться
навикомпом?
     - Не совсем. Я пытался несколько дней, но узнал далеко не все.
     - Зато я умею! - воскликнула Мел Фьюри. - Я годами училась. Я смогу!
     Может, она и смогла бы, но видеть ее  на  поверхности  или,  что  еще
хуже, на борту "Кухулина" мне хотелось меньше  всего.  Пронюхает  про  нее
хоть один из космолетчиков - и весь экипаж взбесится. Мел не  представляла
себе всей опасности ее предложения.
     К счастью, Управитель оказался на моей стороне.
     - Ты хочешь сопровождать Джея Хара за пределами Дома? Это  совершенно
исключено. Биологический запасник и так уже понес урон, - и, обращаясь  ко
мне: - Ей идти нельзя, но тобой можно пожертвовать. Правда, для этого тебе
придется научиться самостоятельно  пользоваться  навикомпом.  Это  не  так
сложно, даже с твоими ограниченными способностями.
     Я понимаю, что глупо невзлюбить машину. И  все  же  всему  есть  свои
пределы!





     Теперь, спустя  несколько  месяцев,  время,  что  я  провел  в  Доме,
представляется мне странным, сказочным сном.
     Самым странным было ощущение безопасности. Разумеется,  я  знал,  что
опасность разгуливает у меня над головой, и в любой момент  кто-нибудь  из
команды "Кухулина" может найти вход в Дом. Но все вокруг так отличалось от
известного мне раньше, что опасность казалась какой-то нереальной. Там,  в
Доме, я мог думать о Дэнни Шейкере менее предвзято, даже не без  симпатии.
Возможно, я относился к нему не так, как он того заслуживал. Да и сама Мел
Фьюри подчеркивала то, что тот убил Шина Вилгуса, защищаясь, и что  только
по  чистой  случайности  у  него  в  кармане  оказался  пистолет   Уолтера
Гамильтона. Во всяком случае для нее Шейкер не был хладнокровным  убийцей.
Когда она говорила о нем, я и сам начинал сомневаться в этом.
     И все же сказочные сны длились только шесть часов, отпущенных мне  на
обучение работе с навикомпом. Круг неба над головой увеличивался, наплывая
на меня... вот уже показалась зелень - и я шагнул  с  подъемника  прямо  в
суровую реальность, на мокрую почву Пэддиной Удачи.
     На мне снова была моя изодранная одежда. Правда, она была выстирана и
выглажена, но я хорошо знал, что это ненадолго. В карманах у  меня  лежали
записная книжка Уолтера Гамильтона и новый  навикомп.  Я  все  еще  весьма
приблизительно умел работать с ним, но по  крайней  мере  мог  узнать  все
координаты и необходимую мне базовую информацию. Я не отказался  бы  и  от
инструктажа по другим возможностям навикомпа, но боялся  оставаться  внизу
слишком долго. Дождь на поверхности перестал. И если бы меня искали так же
безуспешно еще сколько-то времени, Дэнни Шейкер мог  бы  заподозрить,  что
здесь что-то нечисто.
     Мэйвин поднимался  из-за  горизонта.  В  его  свете  я  огляделся  по
сторонам.
     Намокшая зелень слегка примялась. Земля под ногами раскисла, так  что
я то и дело проваливался по колено. Управитель постарался на славу.
     Теперь пришла моя очередь стараться. Когда я изложил  свой  план  Мел
Фьюри, та только нахмурилась и замотала головой, хотя на  мой  взгляд  все
было просто и даже примитивно. Я выйду на поверхность  через  ближайший  к
катеру выход. Если верить Управителю, мне достаточно будет идти  прямо  на
солнце, и  через  несколько  минут  я  увижу  катер.  Затем  мне  придется
затаиться, дождаться, пока у катера никого не останется, и прошмыгнуть  на
борт. Я не сомневался в том, что смогу оторвать  катер  от  поверхности  и
вывести его за пределы прозрачной оболочки. Даже если у меня  возникнут  с
этим сложности, я смогу послать радиограмму доктору Эйлин и  остальным  на
"Кухулин".
     Просто, даже примитивно. В принципе. Сложности начались с первого  же
шага по поверхности. Я исходил из того, что  за  мной  все  еще  охотятся,
поэтому не осмеливался высовывать голову из  зелени.  Но  теперь  растения
поникли от избытка влаги, и самые высокие кусты были мне только по  грудь.
Пришлось пробираться, согнувшись в три  погибели,  стараясь  не  шуметь  и
одновременно одним глазом следя за возможной опасностью,  а  другим  -  за
перемещением Мэйвина по небосводу. Дважды  мне  пришлось  обходить  узкие,
длинные расселины, там и здесь  разрезавшие  поверхность  Пэддиной  Удачи.
Возможно, с учетом слабого притяжения я мог бы перепрыгнуть их с  разбега,
но я боялся быть замеченным.
     Еще несколько минут - и растения  вокруг  меня  начали  подсыхать  на
солнце. Лицо и глаза мне заливал пот. Должно быть, тело мое тоже вспотело,
но в мокрой одежде это все равно было незаметно.
     Подбадривая себя мыслью, что вот-вот увижу катер,  я  пробирался  все
дальше.
     Дальше, дальше... В конце концов я сдался и выпрямился во весь  рост.
Ничего. Я остановился в полной растерянности. До катера не могло быть  так
далеко. Должно быть, я взял чуть в сторону.
     Я повернул назад. Листья, высохнув, становились такими  же  жесткими,
как до дождя. Я мог вернуться к исходной точке и начать все  сначала.  Или
лучше не надо?
     Выбора не было - надо возвращаться. В противном случае я мог  кружить
по поверхности астероида до бесконечности, если только еще раньше меня  не
обнаружат люди Шейкера.
     Я сделал первый, неуверенный шаг назад.
     И тут же всего шагах в двадцати от меня верхушки кустов зашевелились.
     Я замер. Стоит мне побежать - и шум  сразу  выдаст  мое  присутствие.
Остаться на месте - на меня могут наткнуться...
     Оставалось  ждать.  На  сопротивление  было   мало   надежды:   любой
космолетчик, даже безоружный, в два раза больше и сильнее меня.
     Я сделал два шага назад и забился в маленькую нишу  в  стене  кустов.
Подумав, я зачерпнул ладонью пригоршню  грязи.  Это  трудно  было  назвать
оружием, но все же это лучше, чем ничего.
     Я ждал.
     Ничего не было  слышно.  Вряд  ли  кто  из  хрипящих  и  задыхающихся
космолетчиков мог подкрадываться так бесшумно. Скорее всего, решил я,  это
какое-то из местных животных.
     Так я стоял, напрягшись, не имея даже  возможности  вытереть  пот  со
лба. И когда я готов был уже лопнуть от волнения,  завеса  листьев  передо
мной раздвинулись.
     - Так я и знала! - прошептал мне на ухо знакомый голос.  -  Тоже  мне
умник! Заблудился, верно?
     Я шмякнул заготовленный комок грязи  оземь,  хотя  больше  всего  мне
хотелось кинуть его совсем в другую сторону. Передо мной, сияя улыбкой  на
худом лице, стояла Мел Фьюри собственной персоной.
     Она тоже была мокрая и грязная, но в отличие от меня  не  дрожала  ни
капельки. Более того, она была чрезвычайно горда собой.
     - Вот поэтому я и говорила, что должна идти с тобой, - заявила она. -
Не забывай, что именно я тебя нашла, и я видела, как ты только что блуждал
вслепую. Ты мог обмануть Управителя, говоря, будто знаешь, что делать.  Но
только не меня.
     - У тебя могут быть  неприятности,  когда  ты  вернешься,  -  мы  оба
разговаривали шепотом.
     - Разумеется, будут. Большие неприятности. Если только я вернусь.
     - Но как ты можешь! Ты не должна идти за мной!
     - За тобой? - Она аж закипела от негодования. - Вот балбес!  Если  ты
хочешь куда-нибудь попасть здесь, это _т_ы_ пойдешь за _м_н_о_й_!
     Я не стал спорить. Она была права. Пэддина Удача была ее  родиной,  и
она знала каждый квадратный дюйм ее поверхности. Она точно знала,  где  мы
находимся, и как быстрее всего добраться до катера. Я не знал ни того,  ни
другого.
     Мы двинулись в путь. Я шел по  ее  следам,  стараясь  не  шуметь.  Не
прошло и пяти минут, как она ткнула пальцем вверх. Я увидел округлую крышу
катера и только тогда заметил, что мы идем сквозь заросли кустов  с  алыми
цветками, которые я увидел сразу же после посадки.
     Я встал рядом с ней и почти прижался ртом к ее уху.
     - Там кто-нибудь есть?
     - Откуда мне знать? - Шепот ее звучал раздраженно. - Ты должен  знать
это лучше меня.
     Она опять была права. Но я не знал. Об этом я тоже не подумал раньше.
Думаю, мое огорчение по этому поводу и подтолкнуло меня на следующий  шаг.
Оставался один способ получить ответ на этот вопрос.
     - Жди здесь! Я сказал "жди"! Не шевелись и не высовывайся!
     Я пополз вперед до места, откуда мог видеть катер  целиком  и  поляну
перед  его  люком.  Никого  не  было  видно,  хотя  повсюду  были   следы.
Растительность перед люком была вытоптана, и на ее месте была лужа  жидкой
грязи.
     Я мог догадаться, что здесь произошло. Когда пошел дождь,  доблестные
звездолетчики не пожелали оставаться без крова. Должно быть, они поспешили
сюда и ждали в катере окончания "непогоды". Теперь они  снова  отправились
на охоту за мной.
     Оставался только один вопрос: нес ли кто-то вахту на катере?
     Ответа у меня не было. Все, что я мог, - это ждать,  зная  при  этом,
что Мел Фьюри все больше бесится от нетерпения. В  конце  концов,  потеряв
терпение, я прокрался по грязи к иллюминатору и осторожно заглянул внутрь.
Катер был пуст. Облегчение, которое я испытал, не поддается описанию.
     Я обернулся и кивнул. Говорить  не  было  необходимости:  Мел  и  так
следила за каждым моим движением.  Не  дожидаясь,  пока  она  появится  из
кустов, я подошел к люку и забрался в катер.
     То, что я увидел внутри, подтверждало мою правоту. Команда пережидала
дождь в катере - повсюду на полу была грязь и отпечатки подошв.  Но  возле
пульта управления было  сравнительно  чисто,  и  это  меня  устраивало.  Я
подошел к пульту и быстро осмотрел его, чтобы увериться в том,  что  смогу
управлять  машиной.  Я  бы  не  перенес  второго  раза,  когда  Мел  Фьюри
насмешливо созерцала бы мою беспомощность.
     Через полминуты я уже знал, что все будет в порядке. Я  оторву  катер
от земли.
     Я торжествующе повернулся к Мел, которая брезгливо вытирала  грязь  с
подошв о порог, одновременно стаскивая с плеч свой кожаный рюкзак.
     - Что, ваши роботы не  поддерживают  здесь  чистоты?  -  презрительно
фыркнула она. - Ну и порядок!
     - Здесь нет роботов. Ладно, сейчас не до этого. - На мой  взгляд  она
двигалась слишком медленно. - Об уборке позаботимся потом.
     - Не торопись-ка, Джей, - произнес чей-то очень знакомый голос.
     Я так и окаменел от неожиданности и страха. Только спустя пару секунд
я бросился к люку.
     Было  поздно.  Дэнни  Шейкер,   даже   в   этой   грязи   выглядевший
безукоризненно чистым, шагнул в катер. На моих  глазах  он  закрыл  люк  и
повернул ручку.
     - Ну вот, - сказал он. - Я так и думал, что рано или  поздно  ты  это
сделаешь. Но давай уж я буду внутри, ладно?


     Это было совершенно в его духе. Трое других космолетчиков бесились от
невозможности охотиться за мной в дождь, и рванули на поиски сразу, как он
стих. Шейкер тоже отошел от катера  -  шагов  этак  на  двадцать.  Там  он
устроился поудобнее и стал ждать.
     - Это старое правило, Джей, - сказал он. -  Если  ты  хочешь  поймать
медведя, ты, конечно, можешь ломиться через лес, глядя по сторонам:  вдруг
встретится? Но гораздо проще разложить  на  траве  что-нибудь,  что  любят
медведи, - мед, например, - сесть рядом и  подождать.  Тебе  позарез  надо
улететь на "Кухулин", а для этого нужен катер.  Ты  бы  никак  не  миновал
этого места.
     Он приятельски улыбнулся мне, затем кивнул головой в сторону Мел.
     - Но должен признаться, то, что ты пришел с  другом,  -  большой  для
меня сюрприз. Значит, ты нашел-таки вход внутрь планеты, правда? И  теперь
самое время задать себе один ну очень важный вопрос: что там, внутри. База
Сверхскорости? Нашел ли ты ее, Сверхскорость?
     Шейкер уселся в пилотское кресло, где только что сидел я.  Мы  с  Мел
стояли у стены, дальней от люка. Он приказал нам стать туда, и хотя  я  не
видел у него оружия, ни Мел, ни я  не  пытались  ослушаться.  Она  его  не
знала, зато я знал слишком хорошо.
     - Нет, - с отчаянием в голосе ответил я. - Я имею в виду, это не База
Сверхскорости. Здесь нет межзвездных кораблей.
     - М-м... -  Шейкер  покрутился  туда-сюда  на  вращающемся  пилотском
кресле, ощупывая свои бицепсы.  -  Очень  приятно,  конечно,  что  ты  так
расположен к сотрудничеству, но ты слушал невнимательно. Я сказал, я  хочу
задать этот вопрос _с_е_б_е_, - он ткнул пальцем в сторону Мел. - Как тебя
зовут?
     -  Мел...  Мед  Фьюри,  -  в  голосе  ее   не   осталось   ни   капли
самоуверенности.
     - Ладно, Мел  Фьюри.  Существует  древний  способ,  который  я  часто
использовал, чтобы быть уверенным в том, что мне говорят правду.
     Я поперхнулся, и он посмотрел на меня с укоризной.
     - Нет, право, Джей, уж ты-то мог бы знать меня  настолько,  чтобы  не
подозревать в варварстве. Я говорю о способе быстром, но безболезненном, и
почти стопроцентно надежном. Так что, Джей, выйди-ка на пару минут. А  ты,
Мел, останься здесь. И не бойся, я всего-то хочу, чтобы ты ответил на пару
вопросов. Ты, Джей, можешь бежать на все четыре стороны, если хочешь, но я
бы на твоем месте этого не делал. Мои люди не  отличаются  особо  изящными
манерами. А теперь выйди и  закрой  люк.  И  побыстрее.  Это  в  твоих  же
интересах - лучше покончить с этим, пока не объявился кто-то из команды.
     Я посмотрел на Мел. С рюкзаком и измазанными грязью руками-ногами она
никак не походила на эринских девочек. Ужасно хотелось сказать ей:  "Пусть
он продолжает считать тебя мальчиком! Что бы ты  ни  делала,  не  дай  ему
заподозрить тебя в том, что ты или кто-то еще здесь женского пола".
     Но сказать это ей так, чтобы не услышал Дэнни Шейкер, не было никакой
возможности. Я нехотя вышел из катера, захлопнул за собой люк и привалился
к обшивке. Даже прижавшись к ней ухом, я не мог  слышать,  что  происходит
внутри.
     Ожидание показалось мне бесконечным, хотя судя по движению Мэйвина по
небосклону прошло  всего  несколько  минут.  Люк  откинулся,  и  в  проеме
показалось лицо Шейкера.
     - Порядок, Джей, заходи.
     Мел сидела в кресле. Шейкер кивнул в ее сторону.
     - Вот видишь, все в порядке. Теперь твоя очередь, Джей. Что ты хочешь
рассказать мне о времени, проведенном тобою в недрах Пэддиной Удачи?
     Его намерения были абсолютно ясны. Если мы с Мел говорим правду, наши
ответы совпадут. Вот только какие вопросы он ей  задавал  и  что  она  ему
ответила?
     Наверное, это было самое нелегкое решение за всю мою жизнь. Чтобы  не
отдать этот мир на растерзание Шейкеру и его братии, надо было  предложить
им что-то получше. Доктора Эйлин кондрашка бы хватила, если бы она узнала,
что я собираюсь делать, но у меня не было выбора.
     Я полез в карман и вытащил навикомп.
     - Я узнал, что Пэддина Удача -  не  База  Сверхскорости.  Но  База  и
корабли Сверхскорости могут находиться в месте под названием "Сеть" -  это
что-то вроде хранилища. Вот здесь содержатся инструкции, как туда попасть.
     Дэнни Шейкер взял навикомп у меня из рук и  осмотрел  его.  Лицо  его
оставалось совершенно бесстрастным.
     - У тебя это от Пэдди Эндертона?
     - Нет. - По возможности я старался говорить правду, обманщик из  меня
всегда был никудышный. - Это похоже на то, что было у Эндертона, но его  я
нашел здесь.
     - Ты умеешь пользоваться этим?
     - Умею. Но Мел - _о_н_ умеет это лучше меня.
     ВОН ОНО! Одна ложь все-таки проскользнула.
     - Значит, он умеет, - Шейкер обратил взгляд своих пронзительных серых
глаз на Мел и пристально посмотрел на нее. Я так и не знал, не совершаю ли
ошибку. С одной стороны, так у Мел меньше шансов быть убитой, с  другой  -
больше шансов улететь с Удачи в обществе Шейкера. Правда, не увеличивается
ли тогда шанс быть убитым _м_н_е_ лично? Да  нет,  скорее,  больше  пользы
будет от нас обоих.
     - Выходите. Оба. Мне нужно пять минут  подумать.  И  не  отходите  от
люка, или я не ручаюсь за последствия.
     Он не уточнил, какие именно, а я не стал  спрашивать.  Оказавшись  на
улице, я посмотрел на  Мел.  Возможно,  у  нас  не  будет  другого  случая
переговорить.
     - Он понял, что ты девчонка?
     - Чего?
     Ну наконец-то я смог удивить ее чем-то!
     - Что бы он ни узнал, он не должен даже заподозрить, что ты  девочка.
И никто из команды - тоже. Никогда. Ясно?
     - Нет.
     - Ладно, поймешь. Некогда объяснять. Но ты сама ему не сказала?
     - Что я  девочка?  Нет.  Об  этом  разговор  не  заходил.  Он  только
спрашивал меня, есть ли в Доме женщины.
     - И что ты ответила?
     - Правду, так же как и ты - хоть ты и обозвал меня "он".  Я  сказала,
что есть. Но не говорила, что мы все девочки. И слушай, что ты так боишься
врать ему? Я - так запросто.
     - Ты его просто еще не знаешь. Он хитрый.
     - Это я и сама вижу.
     - Жутко хитрый.
     - Тогда чего мы здесь болтаем, а не бежим?
     Вот уж на этот вопрос ответить было сложнее.  Может,  я  боялся,  что
Шейкер меня выследит? Возможно. Может, я  чувствовал,  что  только  Шейкер
может защитить нас от остальной команды? И это тоже. Я просто знал, что  в
моем положении надо использовать любой  шанс,  и  это  при  том,  что  Мел
значительно увеличивала риск. Единственное место, куда  мы  могли  удрать,
был Дом, но это означало подвергать  его  и  его  обитателей  еще  большей
угрозе.
     Наверное, это и была главная причина, но объяснить это Мел я так и не
успел, так как люк откинулся, и наружу высунулась голова Дэнни Шейкера.
     - У меня тут небольшая  проблема,  -  сказал  он.  -  Заходите,  и  я
поделюсь с вами. Похоже, мне нужна ваша помощь.
     Мы с Мел уставились друг на друга. Проблема?  У  него?  Впрочем,  Мел
забралась обратно в катер, не задавая лишних вопросов,  и  села  рядом  со
мной туда, куда показал Шейкер.
     Он сам уселся напротив нас, поглаживая пальцами пластинку навикомпа.
     - Во-первых, давайте проясним кое-что. Я не знаю, как  управляться  с
этой штукой - я даже не могу  ее  включить.  Но  полагаю,  что  вы  вдвоем
сумеете с ней разобраться. Во-вторых, я принимаю ваше утверждение, что это
не База Сверхскорости. По правде говоря, я так решил  уже  давно.  Снаружи
или внутри, на Пэддиной Удаче нет межзвездных кораблей. Что там  на  самом
деле, будем разбираться. Теперь: моя проблема. Вы  оба  утверждаете,  что,
следуя указаниям этой штуки, мы попадем на настоящую  Базу.  Замечательно.
Возможно, вы правы, и  мы  в  самом  деле  найдем  ее.  Итак,  перед  нами
классический вопрос: что выбрать, журавля в небе или синицу в руках - этот
мир?
     Я понял, что Дэнни Шейкер имеет в виду, а вот Мел, судя по всему,  не
очень, так как он внимательно посмотрел на нее:
     - Извини, я попробую объяснить доступнее. То, что я  найду  в  недрах
этого мира, имеет, как мне известно, какую-то ценность. То, что я _м_о_г_у
найти где-то еще в Лабиринте, возможно, имеет куда большую  ценность.  Оно
почти бесценно, поскольку я не знаю, как назначать цену на него.  Все  это
означает, что мы должны посчитать, что нам выгоднее:  цену  того,  что  мы
имеем здесь, и цену того, что мы,  быть  может,  найдем  где-то  еще.  При
условии, что мы это найдем. Ясно?
     Мел кивнула.
     - Так вот, я тут посчитал немного, и так и не пришел к окончательному
решению. Если бы речь шла только  обо  мне,  я  бы  рискнул  погнаться  за
большей добычей. Я бы взял те координаты, что вы мне дадите, и  отправился
бы к этой самой Базе. Но вот какая сложность...
     Шейкер посмотрел на меня в  упор  и  улыбнулся,  как  самому  лучшему
другу.
     - Думаю, Джей уже понял. Дело в  моей  команде.  С  самого  начала  я
говорил, что мы летим за богатством. Каким-то образом слова эти исказились
настолько, что все они уверились в  том,  что  мы  найдем  ЖЕНЩИН.  Именно
женщин, и, как бы я ни пытался их  переубедить,  они  остались  при  своем
мнении. Поэтому они злы на  меня  как  собаки  -  пролетев  черт-то  какое
расстояние, они не нашли здесь и женского следа. Они  близки  к  открытому
мятежу. И тут я предлагаю им лететь дальше, неизвестно куда и  зачем.  Для
них это будут нелегкая работа. Ладно, допустим, сочетая угрозы и посулы, я
смогу раскачать их на это. Но только в том случае, если у них даже  повода
не будет заподозрить, что здесь, вот _з_д_е_с_ь_ - он ткнул пальцем вниз -
можно и в самом деле найти  женщин.  Ведь  они  здесь,  достаточно  только
сделать несколько шагов в нужном направлении. Конечно, найти вход  не  так
просто, но если знать, что он в самом деле  существует,  все  остальное  -
вопрос времени. Если мои ребята узнают об этом, они взбесятся. И уж  тогда
я их точно не смогу утащить отсюда - разве что обратно на Эрин,  вместе  с
добычей. В этом случае я готов поспорить, что никакой другой экспедиции за
Сверхскоростью уже не будет.
     Шейкер сделал паузу.
     - Остается только подвести итог, и я скажу вам,  чем  вы  можете  мне
помочь. Первое: для работы с этой штукой мне будет  нужен  Мел  Фьюри,  но
так, чтобы команда не знала о его существовании. Они должны быть уверены в
том,  что  плакетка  именно  такова,  какой  кажется   внешне,   дикая   и
необитаемая.
     - Но это искусственный мир, - возразил я.  -  Ясно  же,  что  изнутри
что-то управляет им.
     - Это ясно тебе, Джей. Но я уже говорил, ты - исключение.
     Странное дело, но эти слова сильно мне польстили.
     - Большинство так не думает и не будет думать, - продолжал Шейкер.  -
Не думаю, чтобы с этим возникли затруднения. Присутствие Мела Фьюри -  вот
это проблема. Значит, мы должны хранить его в тайне. Мел должен спрятаться
где-то здесь, в катере, еще до возвращения моих ребят - с этим тоже все  в
порядке, я знаю дюжину подходящих для этого мест -  и  оставаться  там  до
нашего возвращения на "Кухулин". Ясно?
     Мел кивнула. Мне  показалось,  что  Дэнни  Шейкер  оказывает  на  нее
гипнотическое воздействие, и  я  не  могу  винить  ее  за  это.  Я  и  сам
чувствовал себя так же.
     Он улыбнулся, словно Мел оказала ему глубочайшую любезность. Будто  у
нее был какой-то выбор. Затем повернулся ко мне.
     - Что же до тебя, Джей, тебе придется  сказать,  что  ты  добровольно
сдался, обессилев от голода и  холода  на  поверхности  Удачи.  И  еще  ты
скажешь, что, поговорив со мною, решил присоединиться к нам. Именно к нам,
а не к доктору Ксавье. Я скажу команде, что ты  дал  мне  вот  это,  -  он
показал на навикомп, - то, что  находилось  у  доктора  Ксавье,  а  раньше
принадлежало Пэдди Эндертону. А дальше будет самое трудное.  -  Голос  его
смягчился, и он посмотрел мне прямо в глаза. - Если  мы  хотим  провернуть
все это, Джей, доктор Ксавье тоже должна в это поверить.  Поверить  в  то,
что ты предал ее. Иначе ничего не получится. Ты сможешь сделать это?
     Самым честным было бы ответить, что я не знаю.  Но  у  меня  не  было
выбора, а у Мел его не было тем более. Что будет с нами, если я  откажусь?
У меня были кое-какие догадки на этот счет, и  проверять  их  на  деле  не
хотелось.
     - Смогу, - по возможности твердо сказал я.
     Конечно, то, что он мне предлагал, было неприятно. Особенно  то,  что
касалось доктора Эйлин. Но возможно, это будет не таким трудным. И еще мне
казалось, что мы с Мел можем выпутаться из этой история значительно легче,
чем это мне представлялось всего полчаса назад.
     И главное, мы были живы. Живы и будем находиться под  защитой  самого
Дэнни Шейкера. И еще одно: мы уберегли девчонок с Пэддиной  Удачи  от  лап
команды "Кухулина". Я-то понимал, что это такое, хотя Мел -  не  очень.  В
любом случае нам пока везло.
     Шейкер вслух обдумывал, где на катере лучше  спрятать  Мел,  а  я  не
чувствовал ничего кроме облегчения. И тот образ Шейкера, который я рисовал
перед Мел, - образ бессердечного убийцы - стал  казаться  неверным  и  мне
самому.
     Почему я тогда,  даже  про  себя,  не  обдумал  мотивы,  которыми  он
руководствовался?
     Я не нахожу себе оправдания. Говорил же мне в  свое  время  Том  Тул:
"шеф непрост". И я забыл или, вернее, задвинул куда-то подальше  в  память
собственные слова Дэнни Шейкера, которые он сказал своей команде на  борту
"Кухулина":
     "Я предпочитаю возможную  ценность  живого  человека  гарантированной
бесполезности трупа".
     Скорее всего, так оно и было. Просто мне не хотелось  низводить  себя
до просто "кого-то живого".





     Первым делом надо было найти убежище для Мел Фьюри. Шейкер  разместил
ее под носовым обтекателем, вынув  оттуда  какие-то  запасные  детали  для
двигателя.  Там  было  темно,  тесно  и   не   слишком   удобно,   но   он
строго-настрого приказал ей не шевелиться и не издавать ни  звука  до  тех
пор, пока он сам ее оттуда не выпустит, а это, сказал он, будет, когда  мы
прилетим на "Кухулин".
     Она  радостно  согласилась,  но  на  сердце  у  меня  скребли  кошки.
Интересная она, эта Мел. Всего день назад или чуть больше  она  впервые  в
жизни встретила мужчину - в смысле, меня. Потом не прошло и часа, и на  ее
глазах укокошили Шина Вилгуса. Потом  получила  от  Управителя  взбучку  и
строжайший запрет выходить на поверхность. И все равно увязалась за  мной.
Вот и теперь она вела себя  так,  словно  все  это  было  частью  какой-то
увлекательной новой игры. В конце концов я решил, что либо у нее в  голове
винтика не хватает, либо она раз в  десять  выносливее  меня.  Вот  только
усидит ли она на месте столько времени?
     Тут Дэнни Шейкер огорошил и меня, приказав мне тоже убраться с  глаз,
когда вернется экипаж.
     - Послушай внимательно, и ты поймешь, почему, - сказал он в ответ  на
мои недоуменные вопросы. - Командовать экипажем - это  на  девять  десятых
означает решать психологические задачи. Я не хочу прятать тебя как  твоего
друга, но я хочу, чтобы ты был там, где не  будешь  бросаться  в  глаза  в
первые минуты. Кстати, я могу дать тебе  пока  работу,  которую  никто  не
любит. Это будет в самый раз.
     Он показал мне люк в полу. Он вел в низкий, всего пару футов в высоту
коридорчик, опоясывающий двигатель катера.
     - Его надо чистить и проверять  после  каждого  полета.  Но  попробуй
представить себе Пата О'Рурка или Тома Тула, пытающихся забраться туда.
     На мой взгляд, Джея Хара там тоже трудно было представить. Но  Шейкер
заставил-таки меня лезть туда.
     - На  пару  часов,  не  больше,  -  ободряюще  сказал  он.  -  Заодно
скоротаешь время. И я  надеюсь,  ты  поработаешь  на  совесть,  иначе  мне
придется заталкивать тебя обратно, - и он захлопнул люк.
     Я уселся на стальном полу. По крайней мере, здесь было светло. Мел-то
сидела в полной темноте. Мне не было особенно жаль ее.
     Пару минут я сидел без движения, потом пополз вдоль внутренней  стены
коридора. Поломок и трещин видно не было, зато грязи и всякого хлама  было
предостаточно, и я собирал все это в мешок,  который  мне  дал  для  этого
Дэнни Шейкер.
     Я почти обошел катер по кругу, когда пол над моем голован загудел  от
тяжелых шагов, и я услышал голоса.  Я  прекратил  работу,  сел  на  пол  и
прислушался. Слышно было неплохо. Вот еще бы видеть, что там происходит...
     Ибо над моей головой сразу же начался скандал.
     -  Нет,  ты  только  посмотри  на  нас,  -  этот  недовольный   голос
принадлежал без сомнения Джозефу Мунро. - Голодные и усталые как собаки, а
толку что?
     - Я включил кухню, - голос Дэнни Шейкера звучал успокаивающе. - Через
пару минут будет горячий обед.
     - И промокли как мыши. И сухой одежды у нас с собой нет.
     - С этим придется обождать до "Кухулина". Извини, я  не  ожидал,  что
здесь будет дождь.
     - И другого, что случилось, ты тоже не ждал, да?  -  Голос  Мунро  из
недовольного сделался откровенно сердитым. - Так слушай, что я скажу,  Дэн
Шейкер, если другие боятся  говорить.  Этот  полет  с  самого  начала  был
полнейшей  аферой.  И  ты  не  посмеешь  сказать,   будто   мы   тебя   не
предупреждали. Ты нас просто не слушал.
     - Ни в коем случае. Я слушал каждого из вас, кто  хотел  сказать  мне
что-то. Ты знаешь это, Джо. Вспомни хорошенько.
     - А что тогда с бабой на борту? Разве не говорили мы  тебе,  что  это
дурная примета? - послышалось одобрительное бормотание  Роберта  Дунана  и
Патрика О'Рурка. - И что, разве нам  везло  в  этом  полете?  Это  уже  не
назовешь простым невезением. Этот ученый парень мертв, и Шин тоже.
     - Шин Вилгус сам виноват. Он убил доктора Гамильтона и пытался  убить
меня.
     - Возможно, но Шин был добрым космолетчиком, ты сам это говорил.
     - И могу повторить еще раз, Джо. Шин был первоклассным космолетчиком.
     - Тогда как ты это назовешь, кроме как бедой? Мы остались без нужного
человека, корабль готов развалиться на куски, и нам позарез нужны  рабочие
руки.
     - Мне это известно лучше, чем вам. - Шейкер не повысил голоса, но тот
зазвучал более настойчиво. - Ни с места, Джо Мунро, и слушай меня!
     Пол над моей головой загудел от клацанья тяжелых башмаков, я был чуть
жив от страха. Что там происходит? Если бы только я мог видеть!
     - Подумай, прежде чем совершать  глупость,  -  это  снова  был  Дэнни
Шейкер. - Разве я не говорил вам всем, что нам нужно что-то  большее,  чем
обычный полет, чтобы заработать деньги на капитальный ремонт? Разве вы все
не согласились с этим задолго до отлета с Эрина? Еще  тогда,  когда  Пэдди
Эндертон был с нами? Разве не вы согласились с этим и выпили за удачу?
     - У тебя не язык, а жало, и ты это знаешь.  Наобещал  нам  богатства,
столько денег и баб, что мы не знали бы, куда их девать...
     - Не баб, Джо. Про женщин я не говорил ни слова.  Это  все  пошло  от
Пэдди и от того, как вы стали  толковать  его  находку.  Нет,  то,  что  я
предлагал вам было проще: тройную плату и возможность найти кое-что ценнее
любого сокровища Эрина. Я говорил про Сверхскорость.
     - Сверхскорость! - В голосе Джо Мунро  сквозило  недоверие,  и  снова
Дунан и О'Рурк поддержали его. Громче, чем в прошлый  раз.  Даже  не  видя
происходящего, я ощущал повисшую в воздухе напряженность.
     - Да, ты не ослышался, Сверхскорость, - повторил Шейкер.  Он  понизил
голос так, что я едва слышал его. - Вы что,  не  понимаете,  дурачье,  что
даст Сверхскорость тому, кто ей владеет? Подумайте об этом хоть  минуту  -
вы, трое! Вы только представьте себе, вместо развалины  "Кухулина"  у  нас
будет корабль, способный пройти всю систему Мэйвина за  _н_е_с_к_о_л_ь_к_о
с_е_к_у_н_д_! От Эрина и до Антрима  за  столько.  -  Я  услышал,  как  он
щелкнул пальцами. - И дальше, за пределы Сорока Миров! Если вы не  найдете
того, чего хотите, здесь, вы вольны лететь к любой другой звезде  и  найти
это там. И подумайте, что такой корабль даст нам и всему  экипажу.  Мы  не
просто будем процветать на Эрине. Мы будем контролировать доставки  редких
материалов. Мы сделаем любой другой корабль в  Сорока  Мирах  бесполезным.
Сорок Миров будут в наших руках, и все в них - тоже. Вы хотите женщин?  Да
их к вам будут вести сотнями, тысячами  -  только  за  то,  чтобы  изредка
поглядеть на то, чем  мы  владеем.  И  это  может  быть  нашим,  нет,  это
б_у_д_е_т_ нашим, стоит нам попасть на Базу Сверхскорости. Вот какова  моя
цель теперь, да и раньше была: найти Базу  и  заполучить  в  руки  корабль
Сверхскорости!
     На мой взгляд речь получилась отменная, но она не подействовала.
     - Чего у нас никогда не будет. - Это был новый голос, такой  хриплый,
что мог принадлежать только Роберту Дунану. - Не знаю, где оно и  что  это
за богом проклятое место, куда ты нас тащишь, но знаю одно: это  такая  же
"База Сверхскорости", как и Скибберинская шлюха. А что до этого  паршивого
щенка, который дал нам координаты этой чертовой планеты и заставил нас два
дня гоняться по грязи под дождем, пока мы чуть не сдохли... хоть  раз  еще
увижу - голыми руками удушу!
     На этом Дунан замолчал: его одолел кашель.
     - Мне неприятно это говорить, но  Джо  и  Робби  правы,  -  этот  бас
принадлежал, конечно. Пату О'Рурку.  -  Это  место  не  может  быть  Базой
Сверхскорости. И никогда ею не было. Мы тут втроем потолковали  и  сошлись
на том, что ты завел нас не туда. Время менять главаря.
     Наступила долгая тишина. Я навострил уши, но не слышал ничего,  кроме
гудения насосов и жужжания энергосистем катера.
     Что-то должно было произойти, я не сомневался. Только что?
     - Значит, так? - наконец произнес Дэнни Шейкер.
     - Так, - ответил Пат О'Рурк, и двое остальных одобрительно загудели.
     - Хорошо. Я скажу тебе кое-что, Пат. Я не из тех, кто остается против
воли других. Мы вернемся на "Кухулин", и вы вместе  с  остальной  командой
выберете себе нового шефа. Но пока  этого  не  случилось,  я  подкину  вам
кое-что для размышления. Во-первых, я никогда не говорил, что это и  будет
База Сверхскорости. Поднапрягитесь, и вы вспомните, что именно я  говорил.
Это место, куда мы должны  были  попасть,  потому  что  только  оно  может
привести нас к Базе. Так оно и вышло, и если мы еще  хотим  попасть  туда,
дорога нам теперь открыта.  Во-вторых,  вам  придется  найти  такого,  кто
возьмет на себя тяжкий труд думать за вас, что раньше делал я.
     - Уж как-нибудь найдем. - Впрочем, в  голосе  Мунро  не  было  особой
уверенности.
     - Найдете? Тогда вот тебе задачка, Джо Мунро. Ты  искал  мир,  полный
женщин, чтобы разбогатеть. Как? Я  не  сомневаюсь,  что  ты  сам  смог  бы
развлечься со всеми женщинами, которых бы ты нашел. Но они не сделают тебя
богаче, если ты оставишь их здесь,  в  Лабиринте.  И  что,  ты  предложишь
погрузить их на "Кухулин"? Ты, говоривший, что  одна-единственная  женщина
на борту принесет несчастье? Нет? Тогда что? Превратить это место на  краю
света в бордель, куда остальные корабли будут залетать поразвлечься? Да, я
мог бы организовать это, и это даже приносило бы прибыль. Но уверен ли ты,
что это сможешь сделать ты? Как  ты  собираешься  разбогатеть?  Я-то  знаю
ответ на этот вопрос и смог бы придумать дюжину способов обратить внимание
женщин в Лабиринте в богатство на Эрине. А ты, Джо?
     Последовало долгое молчание, потом Дэнни Шейкер продолжил:
     - И это еще не все. Видишь ли, есть еще кое-что, о чем ты не знаешь и
что произошло во время вашей последней вылазки. Вспомни,  я  говорил  еще,
что поиски - пустая трата времени и сил. Я прогулялся посмотреть как  там,
на поверхности, но от катера далеко не отходил. И угадайте, кто ждал  меня
здесь по возвращении?
     Я услышал приближающиеся шаги. Люк над моей головой распахнулся, и  я
увидел лицо Дэнни Шейкера.
     - Выходи, Джей,  -  сказал  он.  -  Тут  кое-кто  не  прочь  с  тобой
поговорить.
     Судя по виду космолетчиков при моем появлении, они готовы были  убить
меня на месте. Мешало им только удивление, приковавшее их к месту.
     - Джей чистил нижний отсек, - пояснил Шейкер. - Горячо  любимая  вами
работа. - Он повернулся ко мне. - Ладно. Покажи это ребятам и расскажи  им
то, что рассказал мне.
     В руках у него был навикомп. Я взял его дрожащей рукой. Надеюсь,  это
было не очень заметно.
     - Этот мир, Пэддина Удача, - начал я,  -  не  База  Сверхскорости,  и
здесь нет межзвездных кораблей. Но нам надо было попасть сначала с_ю_д_а_,
так как это, - я показал на навикомп, - дает  направление  полета  к  Базе
о_т_с_ю_д_а_. И не прилетев  сюда,  мы  бы  не  знали,  куда  направляться
дальше.
     До сих пор я говорил правду, и теперь молил Бога о том, чтобы они  не
заинтересовались подробностями, хотя сам Дэнни Шейкер  и  был  спокоен  на
этот счет.
     - А теперь расскажи нам всем, почему ты здесь, Джей, - сказал  он.  -
Объясни, зачем ты хотел меня видеть.
     Я посмотрел на  Джо  Мунро,  Роберта  Дунана,  Патрика  О'Рурка.  Они
возвышались надо мной. То, что я собирался сказать, казалось абсурдным, но
у меня не было выбора. Оставалось  полагаться  на  то,  что  Дэнни  Шейкер
знает, что делает.
     - Я хочу присоединиться к капитану Шейкеру и вашей команде, -  сказал
я. - Я знаю, что молод, но вы все  начинали  молодыми.  Мне  надоело,  что
Эйлин Ксавье каждую минуту говорит мне, что делать. Мне  надоело,  что  со
мной обращаются как с ребенком. Я не ребенок. Мне шестнадцать лет. Я  умею
работать с этим, - я  включил  навикомп  и  продемонстрировал  им  сияющее
трехмерное изображение Лабиринта, - а больше этого не умеет  никто,  ни  в
вашей команде, ни в группе доктора Ксавье. От меня может быть польза, и  я
готов делать все, что мне прикажет капитан Шейкер.
     - Вернее, готов был, - тихо  сказал  Шейкер.  Ко  мне  он  больше  не
обращался. - Только теперь, ребята, у вас будет новый шеф - сразу, как  мы
прилетим на "Кухулин". Я не уверен, что Джей Хара захочет работать с  ним.
- Он хмуро огляделся по сторонам и уселся в  пилотское  кресло.  -  Ладно,
теперь это ваша проблема. И это, и то, как вы собираетесь извлечь  прибыль
из женщин, большую, чем развлечение на час. А что касается  меня,  я  буду
рядовым членом экипажа, что меня весьма радует. Ничто так не ранит сердце,
как плевок со стороны тех, кому пытался помочь.
     Трудно было поверить в то, что он  так  спокоен,  особенно  глядя  на
злобные лица Пата О'Рурка и Робби Дунана. И тут я заметил, что злобно  они
смотрят не на Шейкера, а на Джозефа Мунро.
     - Ну что, Джо Мунро, - произнес  Пат  О'Рурк,  -  вот  ты  и  добился
своего. Разве не предупреждал я тебя, что  все  получится  через  задницу?
Может, ты думаешь, ты и есть тот человек, что приведет  нас  к  богатству?
Если так, позволь, я скажу тебе кой-чего: скорее на Тайроне ударят морозы,
чем Патрик О'Рурк пойдет служить к тебе под начало.
     - Я... я и не говорил, что буду главарем.  -  Мунро  был  столько  же
растерян, сколько зол. - Ты  же  подтверждаешь  это,  Робби?  Все,  что  я
говорил - это что пришло время для перемен. И к тому же это было до  того,
как мы узнали все это от шефа, - он повернулся к Шейкеру.  -  Ну  попробуй
посмотреть на это нашими глазами: мы не знали того, что знаем теперь,  нам
казалось, что мы в тупике... Теперь все совсем по-другому.
     - С моей точки зрения не изменилось ничего. - Шейкер сидел спиной  ко
всем трем. - Я слышал,  что  мою  пригодность  ставят  под  сомнение,  мне
угрожали оружием - и  это  мне,  человеку,  который,  как  всем  известно,
никогда не носит оружия...
     - Джо не  хотел  этого,  шеф,  -  Пат  О'Рурк  обошел  кабину,  чтобы
заглянуть Шейкеру в лицо. - Ты же знаешь,  он  вечно  нетерпелив.  Ты  сам
говорил, что это его главный недостаток.
     - Угу, и я сам это признаю, - сказал Джо Мунро. - Я  бы  в  жизни  не
выстрелил, шеф, ты же знаешь. Если б ты смог забыть это -  и  то,  что  мы
говорили тут насчет перемен...
     - Не могу. Я сказал уже, найдите кого-нибудь другого.
     - Так ведь нет же никого! - вскричал Роберт Дунан. - Хуже того,  шеф.
Если мы  вернемся,  да  скажем  другим  на  "Кухулине",  что  мы  с  тобой
сделали... да они нас за борт выкинут!
     Дэнни Шейкер откинулся в кресле,  сложил  руки  на  груди  и  в  упор
посмотрел на Пата О'Рурка.
     - Возможно. Надо было раньше думать. Но я рассудительный  человек.  Я
не могу забыть того, что было, но я могу дать вам еще шанс. Я скажу только
одно: если я останусь шефом, никто больше не посмеет мне угрожать. И я  не
потерплю никаких разговоров насчет Джея. Именно он и никто другой дал  нам
шанс получить то, чего у нас никогда не было: Сверхскорость.  И  он  хочет
быть с нами. Я сказал: я принимаю его в экипаж. И вам троим советую то же.
     Послышалось согласное бормотание.
     - Прости меня, Джей Хара, - заявил Джо Мунро (в жизни не слышал менее
искреннего заявления). - Извини меня за мои слова. Ты теперь наш  человек.
Если тебе чего будет нужно, только скажи.
     - А для начала, ребята, вы можете научить его  управлять  катером,  -
сказал Дэнни Шейкер. - Ему не терпится попробовать это с тех пор,  как  он
его в первый раз увидел. Почему бы тебе, Пат,  не  сесть  вот  сюда  и  не
прочитать ему маленькую лекцию о системе управления. А я  пока  свяжусь  с
"Кухулином". Нам нужно поговорить с доктором Ксавье, и я  не  хочу  с  ней
разминуться.
     - Ну что ж, пришло время поучиться летать, а, Джей?  -  улыбнулся  он
мне. - Ты готов к уроку?
     Я кивнул. Но мне показалось, что один урок он мне уже преподал.  Урок
кое-чего поважнее управления грузовым катером.





     Первый урок по управлению космическим  аппаратом  я  получил  еще  на
поверхности Пэддиной Удачи. Он был недолгим, и теории в  нем  было  больше
чем практики, но этого было достаточно для того, чтобы я понял: нам с  Мел
понадобилось  бы  несколько  дней  болтаться  в  космосе,  прежде  чем  мы
добрались бы  до  "Кухулина".  Управление  катером  казалось  до  смешного
простым делом, когда им занимались Дэнни Шейкер  или  Пат  О'Рурк.  Только
казалось. Половина палубной электроники не действовала: каждый раз,  когда
возникал выбор между оснащением самого "Кухулина"  или  ремонтом  катеров,
приоритет отдавался кораблю.
     Пат О'Рурк показал мне только  самые  основные  приемы  управления  и
полета без приборов. Я был не прочь потренироваться в пилотском кресле, но
тут Дэнни Шейкер закончил разговор по радио с доктором  Эйлин  и  объявил,
что нам нужно торопиться на "Кухулин". Тогда я  решил,  что  такая  спешка
была результатом их разговора, но позже сообразил, что Шейкер скорее всего
не доверял терпению Мел. Он плохо знал ее, но одно было ясно: ей  придется
сидеть в темноте до тех пор, пока катер не окажется на борту "Кухулина"  и
у нас не появится шанс тайком провести ее на корабль.
     Я подумал о том, что будет  с  Дэнни  Шейкером,  если  кто-нибудь  из
команды обнаружит Мел, и  тут  же  пришел  к  заключению,  что  он  просто
объявит, что это я провел ее на борт в тайне от него. Что бы там ни решила
команда, он будет вне подозрений.
     Мне было велено вылезти из пилотского кресла, и  я  без  радости,  но
подчинился. Теперь-то мне  казалось,  что  я  точно  знаю,  как  управлять
катером. Мне отчаянно хотелось доказать это  Шейкеру  и  О'Рурку,  но  мне
этого не дали.
     Поэтому мне ничего не оставалось, как сидеть бесполезным  грузом  всю
дорогу до "Кухулина". Я убрался с глаз долой в укромное местечко в углу  и
вытащил из кармана записную книжку Уолтера Гамильтона. Я таскал ее с собой
все это время, но так и не успел заглянуть в ее содержимое.
     Покопавшись полчаса в ее электронной памяти, я ненамного  продвинулся
в своих познаниях. Я и не знал, какая у нее огромная память, так  что  без
путеводителя я шарил в ней вслепую. Первые две тысячи страниц представляли
собой  сделанные  Гамильтоном  скрупулезные  записи  всех  доступных   ему
сведений  об  Изоляции.  Бегло  просмотрев  все  это,  я  нашел  с  дюжину
упоминаний о Сверхскорости, но каждый раз без деталей. Никто из  тех,  кто
делал старые записи, не видел Сверхскорости сам. Вся  внятная  информация,
которую я вычитал из записей  Гамильтона,  произвела  на  меня  удручающее
впечатление - она касалась разрушительного воздействия, оказанного на Эрин
Изоляцией. В своих поисках старых записей  Гамильтон  посетил  на  планете
сотни покинутых деревень и городов,  бывших  в  свое  время  процветающими
поселениями, а ныне лежавших в руинах. Когда-то население Эрина  достигало
миллиарда человек. Теперь оно сделалось в тридцать раз меньше и продолжало
сокращаться.
     Мне  стало  интересно,  какой  тип  двигателя  стоит  на  "Кухулине".
Конечно, это не был  двигатель  Сверхскорости,  хотя,  если  верить  Дэнни
Шейкеру, он тоже был изготовлен до Изоляции. Я  поискал  в  памяти  книжки
слово "двигатель" и тут же получил информацию о десятке  различных  типов.
Так, разные двигатели предназначались для грузовых кораблей, для полетов с
поверхности  планеты  на  орбиту,   для   пилотируемых   полетов   и   для
автоматических полетов, когда содержимому корабля не страшны перегрузки  в
сотню "g", ну и так далее, вплоть до странного названия "Двигатель  Малого
Хода". Последний тип двигателя был  назван  экспериментальным;  в  системе
Мэйвина он был крайне редким. Все равно я с трудом понимал, зачем  кому-то
нужен двигатель для особо медленного движения. Был в электронной книжке  и
объемный рисунок корабля Малого  Хода.  Я  покрутил  картинку  на  экране.
Корабль оказался чем-то вроде приплюснутого кубика со скругленными углами,
к нижней части которого лепился широкой стороной странного вида  усеченный
конус из колец разного размера. В описании двигателя  я  не  понял  ровным
счетом ничего. Я сделал в оглавлении книжки пометку-закладку  на  названии
"Малый Ход", чтобы вернуться к ней потом, когда будет время. После этого я
переключил внимание на пульт управления катера.
     До стыковки с  "Кухулином"  оставалось  всего  несколько  минут.  Мне
предстояла встреча с доктором Эйлин, о чем мне даже думать не хотелось.
     Я заглянул в последнюю часть записей Уолтера Гамильтона. Он изо  всех
сил старался скрыть свое разочарование в Пэддиной Удаче, и все  же,  читая
эти записи, я почти слышал его возмущенное фырканье. Тем не  менее  ученый
взял в нем верх, и (возможно, против воли) он начал  увлекаться  изучением
жизни на этом необычном астероиде. Доктор Гамильтон  успел  перед  смертью
понять, что не только сама планета имеет искусственное происхождение, но и
экологический баланс поддерживается на ней силами, далекими от природных.
     Последние часы  своей  жизни  он  думал  о  том,  как  найти  вход  в
подземелье, к устройствам, управляющим жизнью планеты. Если бы Шин  Вилгус
не свалял дурака, Уолтер Гамильтон вполне мог бы навести  всю  команду  на
то, что они искали.
     Я выключил книжку. Разобраться в ней по-настоящему  мог  только  один
человек - Джим Свифт. Да и навикомп лучше  было  бы  отдать  ему:  слишком
много было в нем информации о Сверхскорости, в которой я все равно  бы  не
разобрался. Проблема заключалась в том,  что  для  этого  нам  обоим  была
необходима помощь Мел.
     Я очень надеялся, что мне не придется  присутствовать  при  том,  как
Джиму Свифту сообщат о смерти Уолтера Гамильтона. Конечно,  Свифт  называл
Гамильтона выскочкой и задавакой, и все же  они  оставались  друзьями  уже
много лет. Кроме того, меня  почему-то  интересовало,  имеет  ли  какое-то
значение  то,  что  убийца  Гамильтона  тоже  мертв.  Может,  по   законам
космолетчиков, это - естественное и неизбежное возмездие?
     Мы причалили к "Кухулину", и за дело взялась  автоматика.  Наш  катер
поворачивали так и этак. Впрочем, Дэнни Шейкер как будто не замечал этого,
когда шел к месту, где я сидел.
     - Я сказал им, что покажу тебе, как надежно крепить катер в  грузовом
отсеке, так что мы задержимся. Кроме того, я выделил тебе каюту  побольше,
пока ты не привыкнешь к обычному житью-бытью космолетчика.
     Он даже не подмигнул мне, но я и так понял, что он имеет в виду.  Как
только остальные уйдут подальше, мы с ним вытащим  Мел  Фьюри.  Мел  будет
жить со мной, значит, от меня зависит - обнаружит ли ее кто-нибудь до  тех
пор, пока у нас не будет повода объявить о присутствии на борту еще одного
пассажира. Или до тех пор, пока мы  не  найдем  Сверхскорость.  Все  равно
после этого команда Дэнни  Шейкера  будет  в  таком  возбуждении,  что  не
заметит и сотни пассажиров.
     Как и все, что делал Шейкер, стыковка и высадка  экипажа  прошли  без
задоринки. Стоило последнему, Пату О'Рурку, уйти, как  Шейкер  махнул  мне
рукой.
     - Пора вытаскивать Мел и вести в каюту.  Я  сам  провожу.  Кстати,  я
надеюсь, она ест то же, что и все?
     - Нет, она... - я осекся. - Откуда вы знаете?
     Дэнни Шейкер нахмурился и уставился в пол.
     - Ты бы лучше спросил, _к_о_г_д_а_  я  это  узнал.  На  это  ответить
труднее. Заподозрил я это еще когда говорил с ней наедине в катере.  Когда
ты вернулся, я спросил тебя, что ты узнал в недрах Пэддиной Удачи.  Ты  не
знал, что рассказала мне Мел, поэтому постарался избежать разговора на эту
тему, вытащив свой навикомп и рассказав мне про Сеть и  склад  космической
техники. Видно было, что это отчаянный шаг, что у тебя есть что  скрывать.
Мел признала, что на Пэддиной Удаче живут  женщины.  И  все  же,  когда  я
сказал тебе, что мы поговорим позже насчет того, что же все-таки находится
внутри Удачи, ты даже не сделал попытки завести разговор на эту тему, да и
по лицу твоему было видно, что ты и слышать об этом не хочешь. Ну а  потом
я уже думал сам.
     - Что вы собираетесь делать?
     - Отвести Мел Фьюри в надежное убежище. А потом ты отведешь ее к себе
в каюту, а я постараюсь занять чем-нибудь команду.
     - Вы им не скажете?
     - Что Мел - девушка? Джей, у тебя же голова на плечах. Вот и подумай.
Как ты считаешь, почему я постарался так быстро улететь с Пэддиной Удачи?
     - На случай, если Мел не вытерпит и вылезет из убежища.
     - Это, конечно, могло случиться, но это было бы не самое страшное.  Я
боялся, что что-нибудь изменится, и девицы полезут на поверхность Пэддиной
Удачи дюжинами словно кузнечики в жаркий день.
     - Они бы не полезли. Они там все робкие. Мел - исключение.
     - Откуда мне было знать? И подумай, как бы  я  удержал  своих  ребят,
если бы  появились  девушки  -  даже  одна-единственная  девушка?  Они  бы
разнесли все здесь на кусочки. Они все как один отличные  космолетчики,  а
вот думать по-деловому не умеют. Женщин мало, они на вес  золота,  на  них
можно разбогатеть... Они это знают, и я это знаю тоже. Но Сверхскорость  -
это ключ ко всей Вселенной.
     - Зачем же вы тогда взяли Мел сюда? Почему бы не оставить ее там,  на
Удаче?
     - Хорошо, Джей. Ты задаешь неплохие  вопросы,  и  я  постараюсь  дать
правдивые ответы. Мы оба знаем, что случится, если команда узнает, что она
- девушка. Я не смогу помешать им. Поэтому Мел на  борту  -  риск  не  для
меня, но для тебя, а еще больше - для нее. Ты это  прекрасно  понимаешь  -
вот почему я взял ее сюда.
     Видишь ли, Джей, на этом корабле есть только один человек,  способный
мне помочь - и это не Джо Мунро, не Роберт Дунан и не Пат О'Рурк. Это даже
не Эйлин Ксавье. Его зовут Джей Хара. Ты умеешь  управляться  с  прибором,
что ты принес, а я - нет. И никто не умеет за исключением Мел. Допустим, я
мог бы выколотить из вас эти координаты. Но разве не лучше получить  их  в
результате добровольного  сотрудничества?  Если  вы  с  Мел  Фьюри  будете
работать со мной, даю вам честное слово:  ни  один  человек  на  борту  не
узнает от меня, что Мел Фьюри - девушка. Конечно, я не могу ручаться,  что
вы не проговоритесь сами - как сделал ты только что. И я надеюсь,  что  ты
сможешь лучше других объяснить Мел Фьюри, почему ей надо прятаться. Но вот
тебе слово Дэна Шейкера: до тех пор, пока вы играете честно,  мой  рот  на
замке.
     - Договорились, Джей? - Он протянул руку. -  Помоги  мне  как  только
можешь, и Мел останется нашим маленьким секретом.
     Я принял его руку. Конечно, у меня не было выбора. Дэнни  Шейкер  мог
не продолжать: в случае, если я  откажусь  сотрудничать,  он  без  всякого
сомнения доведет до сведения команды "Кухулина", что  на  борту  находится
молодая женщина. А уж после этого он даже при желании не  сможет  защитить
ее.


     Возможно, Дэнни Шейкер предвидел, с  чем  нам  придется  столкнуться,
спрятав Мел Фьюри на "Кухулине" на все время перелета к Сети. Я во  всяком
случае этого не ожидал, хотя мог бы - кто как  не  я  видел,  как  еще  на
Пэддиной Удаче она имела склонность не слушаться самого Управителя?
     Характер этих проблем начал вырисовываться еще до  тех  пор,  как  мы
попали в отведенную мне каюту. Я знал  корабль  и,  соответственно,  знал,
куда мы идем. Шейкер приказал нам выждать четверть часа после  его  ухода,
пообещав, что в  течение  еще  минут  пятнадцати  коридоры  корабля  будут
свободны для нашего прохода.
     Идти от катера до жилых отсеков было от силы пять минут. Я знал,  что
у нас есть небольшой запас времени, но сделал большую ошибку, сообщив  это
Мел. В результате каждые три шага я слышал: "Ой, что  это?",  или  "А  это
зачем?", или "Подожди минутку, Джей, какая прелесть!"
     Я, стиснув  зубы,  тащил  ее  вперед,  готовый  взвыть  от  отчаяния.
Добравшись до каюты, я запер за собой дверь и вынул из кармана навикомп.
     - Но ты же не собираешься играть с ним прямо сейчас? - удивилась Мел.
     - А вот и собираюсь. Вернее,  играть  будешь  ты.  Мне  нужно  знать,
сколько времени займет перелет отсюда до Сети.
     - Зачем?
     - Затем, что я хочу знать, сколько мне придется  держать  тебя  здесь
взаперти. Мел, ты, кажется, и не понимаешь, в какой ты опасности.
     - Тьфу ты! Я слышала, как Шейкер говорил с командой перед  отлетом  с
Дома. Они были совсем озверелые, а он за  пару  минут  окрутил  их  вокруг
пальца.
     - Бывает и так. Но ты  не  слышала,  что  Шейкер  говорил  мне  после
старта?
     - Я вообще ничего не слышала, очень уж двигатели шумели.
     - Тогда я тебе скажу. Он сказал, -  и  я  ему  верю  -  если  команда
узнает, что на борту девушка, он не сможет удержать их.
     - Удержать? От чего?
     Я почувствовал, что краснею. Там, на Эрине, я не раз говорил о сексе,
но только с приятелями-мальчишками. Девчонок при этом не было. И  что  мне
теперь говорить Мел?
     - Они тебя... захотят!
     Похоже, это ее не слишком обеспокоило.
     - Я имею в виду, они будут за тебя драться.
     - Ну и что?
     Нет, чтобы хоть немного помочь мне. Я краснел все сильнее.
     - И они тебя изнасилуют. Ты знаешь, что это такое - изнасиловать?
     Мел не ответила, но глаза ее расширились, а бледное  лицо  стало  еще
бледнее. Она молча протянула руку и взяла у меня  навикомп.  Глядя  на  ее
умелые манипуляции с прибором, я понял, что все, чему  я  методом  проб  и
ошибок научился на краденом навикомпе Пэдди Эндертона, было все равно  что
ничего. Ловкие руки Мел окутались облаком светящихся  искорок  дисплея,  и
тут же они исчезли, прежде чем я успел сообразить, что она сделала.
     Она задала только один вопрос:
     - С каким предельным ускорением может идти корабль?
     - Нормально - семь десятых "g", но движки в  жутком  виде.  Никто  не
осмеливался разгонять "Кухулин" больше чем на четверть "g".  Даже  так  он
готов развалиться на части.
     Мел сделала еще одно вычисление и  довольно  кивнула  появившемуся  в
воздухе изображению.
     - При постоянном разгоне в четверть "g" перелет с учетом  перемещений
самого Лабиринта займет восемь дней. С плавным разгоном и торможением  это
будет всего двенадцать дней.
     Дэнни Шейкер будет гнать корабль так быстро, как только позволит  его
состояние. Значит, в лучшем случае мне придется сдерживать любопытство Мел
восемь дней. Правда, теперь она знала, чем рискует, - своим телом, а может
быть и жизнью.
     - Устраивайся поудобнее, - сказал я. -  Шейкер  велел  мне  побыстрее
вернуться на мостик, чтобы экипаж ни о чем не  догадался.  Только  сначала
покажи мне, как ты рассчитала время.
     Она повторила все еще  раз,  показав  при  этом  на  дисплее  условия
разгона и точную траекторию перелета. Все равно  она  делала  все  немного
быстро для запоминания, но суть я уловил. Пока этого должно было хватить.
     Я забрал у нее навикомп.
     - И что бы ты ни делала, не вздумай выходить из каюты!
     Она кивнула. Ну что ж, это будет не так уж и сложно.
     Я спешил на мостик - в то же самое помещение, куда  меня  вытащил  из
вентиляционной трубы Дэнни Шейкер. Это было всего два  дня  назад,  а  мне
казалось, что с тех пор прошло два века, не меньше.


     По дороге на мостик я нигде не задерживался, но объяснения  с  Мел  и
возня  с  навикомпом  отняли  у  меня  больше  времени,  чем   я   ожидал.
Единственные, кого я застал на мостике,  были  Том  Тул  и  Роберт  Дунан.
Последний просипел мне что-то в знак приветствия и вышел.
     Том Тул стоял у пульта, изучая  схему  внутренностей  "Кухулина2.  Он
протянул мне свою клешню и фыркнул:
     - Значит, теперь ты с нами, так? Замена старине Шину, как сказал шеф.
     По выражению его физиономии я не видел, чтобы  его  слишком  радовала
такая перспектива.
     - Какая уж там замена. Я же не знаю столько, чтобы его заменить.
     - Конечно, не знаешь. И не вспыхиваешь как Шин, бывало. Ничего, Джей,
научишься. Кстати, шеф сказал, чтобы ты, как придешь, сразу шел за  ним  к
доктору Ксавье. Так что лучше поспеши.
     Мне показалось, что  Том  Тул  считал  себя  в  некотором  роде  моим
опекуном - первую свою работу, еще на Эрине, я делал именно для него. И  я
не сомневался, он был рад тому,  что  я  перешел  на  их  сторону,  бросив
доктора Эйлин - ведь они невзлюбили друг друга еще с первой встречи. Иначе
он не сказал бы того, что я услышал, собравшись уходить:
     - Послушай-ка моего совета, Джей. Тут у  нас  на  "Кухулине"  есть  и
такие, ну... в общем не друзья они тебе. Я не знаю, чего ты там  делал  на
этой Удаче, - да и знать не хочу - но что б ты там ни делал,  ты  прищемил
нос кой-кому. Это раз, а два: шеф приказал  выгородить  твою  новую  каюту
герметическими переборками. Это сам знаешь  сколько  возни,  и  я  все  не
возьму в толк, зачем. Так те люди, они за эту работу тебя больше любить не
станут. В общем, не очень-то полагайся на Джо Мунро, да и на Робби  Дунана
тоже. А теперь выматывайся отсюда, я и так с тобой заболтался.
     Для Тома Тула эта речь и впрямь была  долгой.  Он  был  правой  рукой
Дэнни Шейкера, но больше делал, чем говорил. Поэтому  по  дороге  в  жилой
отсек я переваривал сказанное им. Мне встретились Дональд Радден и  Коннор
Брайан,  угрожающе  близко  к  моей  новой  каюте  -  они  тащили   секцию
герметичной переборки.  Когда  я  проходил  мимо,  они  не  удержались  от
вопроса:
     - Для чего все это: держать тебя внутри или кого-то снаружи?
     Можно  подумать,  я  сам  знал,  зачем  отгораживать  мою  каюту   от
остального корабля. Для меня это было такой  же  новостью,  как  для  них.
Впрочем, я-то мог догадаться, зачем все это.
     Для того, чтобы не пускать меня наружу, а их внутрь? Скорее  всего  и
для того, и для другого. Дэнни Шейкер был мастер убивать двух зайцев одним
выстрелом.
     Я успел к самому началу разговора. По ошеломленному лицу Джима Свифта
я мог понять, что  Дэнни  Шейкер  уже  сообщил  печальную  новость  насчет
Уолтера Гамильтона. Джим сидел в стороне от стола, а Дункан Уэст и  доктор
Эйлин - ближе, напротив Дэнни Шейкера.
     Когда я вошел, все  посмотрели  на  меня  и  отвернулись.  И  только.
Атмосфера была напряженная, это ощущалось сразу. Я прошел  прямо  к  Джиму
Свифту.
     - Вот, - прошептал я и передал ему  электронную  книжку.  -  Я  здесь
почти ничего не понимаю, но перед смертью он записывал что-то.
     Не было нужды объяснять, кто такой "он". Джим с  отсутствующим  видом
кивнул и убрал книжку в карман, даже не взглянув на нее.
     - Ладно, так почему бы нам просто не заглянуть в контракт? - произнес
дядя Дункан. Голос у него был самый что ни на есть спокойный - похоже,  он
пытался сбить накал страстей.
     - В этом нет нужды, - возразила доктор Эйлин.  Она  была  явно  не  в
духе. - Я и так хорошо помню, что в нем написано.
     - Один перелет, - сказал Шейкер. - В направлении, которое должно быть
сообщено мне после отлета с Эрина. И обратно. Ни слова насчет  новой  цели
полета.
     - Но ради Бога, капитан! -  не  выдержала  доктор  Эйлин.  -  Это  же
смешно. Разумеется, контракт был заключен на один полет - у  нас  не  было
причин ожидать большего. И вам заплатили втройне.
     - Это обычная плата за работу зимой.
     - И теперь вы же говорите, что мы должны  искать  Базу  Сверхскорости
где-то еще!
     - Нет, это говорит _о_н_.
     И Дэнни Шейкер показал на меня.
     Я сразу же стал центром внимания.
     - Скажи им, Джей, - лицо Дэнни Шейкера было  непроницаемым.  Не  знаю
точно, что он ожидал услышать. Я знал только, что кроме моих слов ничто не
может защитить Мел от экипажа "Кухулина".
     Я вынул из кармана навикомп. Для доктора Эйлин и остальных наших  он,
должно быть, быть неотличим от того, что я нашел на теле Пэдди Эндертона.
     - Вот здесь есть новая  информация,  -  сказал  я.  -  Она  позволяет
проложить курс с Пэддиной Удачи к месту под названием  Сеть.  Похоже,  что
если мы и найдем Сверхскорость, так только там.
     - И почему вы не хотите туда лететь? - спросила доктор Эйлин Шейкера.
     - Вы меня неправильно поняли. - Он скрестил  руки  на  груди  и  стал
массировать бицепсы. - Если бы дело касалось меня одного, я бы  полетел  с
удовольствием. Но возникают сложности. Первая  -  это  состояние  корабля.
Наши двигатели были не совсем исправны еще до отлета с Эрин, а сейчас  они
еще хуже. Я могу кое-как дотянуть и  на  них,  но  нам  нужен  капитальный
ремонт. Его можно выполнить только на Верхней базе в  Малдуне,  и  команда
это прекрасно понимает. Мне понадобятся отчаянные усилия, чтобы  уговорить
их на полный перелет - опять неизвестно куда. Пэддина  Удача  разочаровала
их не меньше, чем вас.
     - Разве? -  впрочем,  доктор  Эйлин  несколько  остыла.  -  А  вторая
проблема?
     - Вот эта, - Шейкер снова показал на меня.
     Я догадался, что сейчас произойдет  что-то  ужасное,  и  все  не  мог
понять, так ли  уж  это  необходимо.  Ведь  Сверхскорость  нужна  и  Дэнни
Шейкеру, и доктору Эйлин! Ну почему бы им не договориться просто так?
     - Когда мы были на планете, - произнес Шейкер, - Джей пришел ко мне и
спросил, не может ли он присоединиться к нашей команде. Я  обсудил  это  с
экипажем. Мои люди согласны, но  это  ставит  меня  в  сложное  положение.
Информация, которой располагает Джей, не принадлежит больше вашей  группе.
По меньшей мере настолько же она принадлежит мне, а  я  должен  отстаивать
интересы команды.
     - Навигационный компьютер - наш!
     - Вы уверены? Насколько я понимаю, он принадлежит Джею. А что ты  сам
скажешь, Джей?
     - Навикомп дали мне, - я не  осмеливался  поднять  глаза  на  доктора
Эйлин.
     - О-о! - от возмущения она задохнулась. - Это просто смешно.  Давайте
покончим с этим фарсом. Капитан Шейкер, что вы предлагаете?
     - Минимум того, на  что  согласна  моя  команда  -  включая  Джея.  Я
полагаю, ему положено также и то, что было обещано ему в вашей группе.
     От этого доктор даже зажмурилась. Никто и ничего мне не обещал, и она
это знала.
     - При условии, что двигатели не подведут, - продолжал Шейкер, -  я  и
моя команда проведем "Кухулин2 к точке, которую нам укажет Джей.  Если  мы
ничего там  не  обнаружим,  вы  просто  заплатите  нам  тройную  стоимость
дополнительного  перелета.  Если  мы  найдем  там  что-нибудь  ценное,  вы
выделите нам двадцать пять процентов стоимости того, что там будет.
     Я плоховато разбираюсь в бизнесе, но то, что запрашивал Дэнни Шейкер,
показалось вполне разумным - четверть прибыли,  поделенная  между  членами
экипажа. Я ожидал, что он запросит больше.
     Доктор Эйлин, судя по всему, тоже. Она нахмурилась и переспросила:
     - Двадцать пять процентов от стоимости того, что мы найдем  и  ничего
больше?
     - Всего одно.
     - А! - произнесла доктор Эйлин, словно говоря: "Ну вот, начинается!"
     -  Только  одно,  -  тихо  повторил  Шейкер.   -   Если   мы   найдем
Сверхскорость, я  хочу  пилотировать  корабль  в  первом  его  межзвездном
перелете.
     Не знаю, что ожидала услышать доктор  Эйлин,  но  эти  слова  Шейкера
сразили ее наповал. Лицо ее расслабилось. Она посмотрела на него в упор  и
тряхнула головой.
     - Капитан Шейкер, вы не устаете поражать меня. -  Она  не  произнесла
"договорились", но именно это имела в виду. Потом обернулась ко мне.
     - Джей, ты ставишь меня в очень затруднительное положение. Я  обещала
твоей матери приглядывать за тобой все это путешествие.  Ты  отдаешь  себе
отчет в том, что я не  смогу  делать  это,  когда  ты  войдешь  в  команду
капитана Шейкера?
     - Это понимаю я, - сказал Дэнни Шейкер, - даже если  сам  Джей  -  не
очень. Я позабочусь о нем и о его безопасности. Его  новая  каюта  надежно
защищена.  Команде  отданы  распоряжения  не  заходить  туда   без   моего
разрешения.
     Доктор Эйлин кивнула, словно это частично успокоило ее.
     - И я ожидаю, - добавил Шейкер, - того же  от  вас  и  вашей  группы.
Держитесь от него подальше. Джей умен, он быстро учится - пусть ему  никто
не мешает.
     - Да, он умен,  -  согласилась  к  моему  удивлению  доктор  Эйлин  и
добавила, словно меня при этом не было: - И я боюсь, он сам это знает.
     Дэнни Шейкер улыбнулся, увидев мою реакцию.
     - Тогда все в порядке. Насколько я понимаю,  Джей  всю  жизнь  мечтал
стать космолетчиком.
     Он понимал это слишком хорошо, да и Эйлин Ксавье понимала это  лучше,
чем кто угодно еще на борту. И  положение  ее  было  действительно  не  из
легких - логике Дэнни Шейкера трудно было что-либо противопоставить.
     В конце концов она согласилась.
     - Но у меня тоже есть одно условие: я должна  иметь  прямую  связь  с
Джеем.
     - Я же сказал: я не хочу, чтобы вы с ним общались.
     -  Я  понимаю  это.  Дайте  ему  канал  связи,  который  может   быть
задействован только с его стороны. Если я буду ему нужна, он должен быть в
состоянии связаться со мной.
     - Нет проблем. При условии, что я смогу прослушивать эти разговоры.
     - Идет.
     На этом встреча и закончилась. Возвращаясь к себе в  новую  каюту,  я
все больше убеждался, что новые стены вокруг меня служат сразу  нескольким
целям: не дать доктору Эйлин говорить со  мной  без  контроля  Шейкера,  и
надежно беречь Мел Фьюри. А может, и меня тоже.





     Новые перегородки обеспечивали полную звукоизоляцию моего  жилища,  а
один-единственный вход мог запираться как снаружи, так и изнутри. Мы с Мел
могли считать себя в безопасности.
     Разумеется, на это можно было посмотреть и с другой стороны.  До  тех
пор, пока мне не вздумается  снова  поползать  по  вентиляционным  трубам,
Дэнни Шейкер мог считать нас заключенными.
     Я не стал говорить этого Мел.  Я  все  больше  понимал,  что  она  за
подарочек.
     Первые признаки этого проявились в первый же вечер,  когда  "Кухулин"
готовился к отлету с Пэддиной Удачи. А мы с Мел готовились к первому ужину
на борту - я  принес  его  из  кают-компании.  Автоматы  выдавали  каждому
столько пищи, сколько хотелось, так что проблем  с  нашим  пропитанием  не
было.
     Я принялся за еду, а Мел наморщила нос:
     - Какой _с_к_у_ч_н_ы_й_ вкус! Что-то не так с этой твоей едой.
     Я попробовал из ее тарелки.
     - Ничего. Абсолютно нормальная еда.
     - Нормальная? Тогда мне понятно, почему у всех с вашего корабля такой
поганый характер. Жаль, что я ничего не захватила поесть с собой.
     Впрочем, она проголодалась и быстро все съела.
     Интересное дело, ведь в Доме именно мне показалось, что с _и_х_ пищей
что-то не так. Припомнив это, я выудил из кармана серебряную  коробочку  и
положил перед собой на стол.
     - Да, тебе же сказано принимать по одной перед едой, - сказала Мел.
     - Сам знаю. А почему тебе не дали?
     - А мне не надо. - Она опять стала задаваться. - Ты что, боишься, что
тебя отравят? Тебе они прописаны диагностом Управителя, он  не  ошибается.
Глотай быстрее.
     - А что, если твой диагност рассчитан только на женщин?  Я  не  хочу,
чтобы мне скармливали _ж_е_н_с_к_и_е_ таблетки!
     Все же, посопротивлявшись еще пару  минут,  я  проглотил  таблетку  и
запил ее водой. Вкуса она не имела никакого.
     Я недолго думал о возможных последствиях этого, так как не  прошло  и
минуты, как моя  каюта  содрогнулась.  Мой  вес  стал  увеличиваться.  Мел
промахнулась ложкой мимо рта и удивленно посмотрела на меня.
     - Все в порядке, - успокоил  я  ее.  -  Это  включили  двигатели.  Мы
тронулись.
     Она так и подпрыгнула.
     - Вот здорово! Идем!
     - Куда?
     - Как куда? Я хочу в последний раз посмотреть на Дом. Ведь я даже  не
знаю, когда вернусь сюда.
     И это после всех моих объяснений!
     - Тебе нельзя делать этого. Ты не можешь подойти ни  к  иллюминатору,
ни к контрольному экрану. Ты вообще не можешь выходить отсюда, пока мы  не
доберемся до Базы.
     Я не знал, что будет после этого. Дэнни Шейкер сказал, что все  может
измениться, но не сказал, как.
     - Но это же не меньше восьми дней...  -  сказала  она  растерянно.  -
Восемь дней! Тогда я буду выходить по ночам, когда никого не будет.
     - Мел, это тебе не Эрин и не Пэддина Удача. Это космический  корабль.
Здесь нет дней и ночей. Здесь работают сутки напролет.
     - Но я же не могу сидеть в этой дыре вечно. Это еще хуже, чем у нас в
Доме. Ну сделай же что-нибудь! Ты же сам втянул меня в это.
     От подобной несправедливости я потерял дар речи и только таращился на
нее.
     - Правда, ты, - продолжала она. - Это ты  говорил  мне,  что  у  меня
будет больше места для прогулок, чем я могу себе представить!
     - Я имел в виду Эрин, когда мы туда прилетим.
     - Значит, ты должен был объяснить лучше. Ты...
     Не знаю, как долго это могло бы продолжаться, но сетования  Мел  были
прерваны скрежетом входного люка. Он был заперт, и ключ был, помимо  меня,
только у Шей кора. На всякий случай Мел  нырнула  в  дальний  отсек,  а  я
уставился на стол, пытаясь придумать объяснение тому,  что  он  накрыт  на
двоих.
     Это был Шейкер. Вид у него был угрюмый. Он подошел  к  столу,  сел  в
кресло Мел и огляделся по сторонам.
     - Где Мел Фьюри?
     - Внутри. Мы слышали, как вы входите.
     - Позови ее. Мне нужно поговорить с вами обоими.
     Мел уже узнала его голос и вышла.
     - Две проблемы. - Шейкер не стал терять время и сразу  же  перешел  к
делу. - Поделать  с  ними  вы  ничего  не  можете,  но  знать  о  них  вам
необходимо.  При  наборе  скорости  выяснилось,  что  у   нас   совершенно
разбалансированы двигатели. Мы протянем так дней пять-шесть, но  потом  их
придется выключать и попытаться отремонтировать.  Это  означает,  что  вам
придется провести некоторое время в невесомости, и что сам перелет  займет
на несколько дней больше.
     Я попробовал представить себе реакцию Мел на это сообщение, но  Дэнни
Шейкер не стал ее дожидаться.
     - Эта проблема носит практический характер. Другая  будет  посложнее.
Это моя команда. - Он посмотрел на Мел. - Ты  брала  что-нибудь  с  собой,
улетая с астероида? Какие-нибудь мелочи?
     Мел замотала головой.
     - Я не брала ничего. Только то, что на мне.
     Она заметила, как я гляжу в угол каюты.
     - Ну и еще вот это. Но это только мой рюкзак. Я таскаю  его  с  собой
везде, это все равно, что одежда.
     - Что гам внутри? - спросил Шейкер.
     - Так, всякая ерунда. Ничего особенного.
     - Ты ничего из этого не теряла?
     - Нет, точно не теряла. Я в этом уверена.
     Я в этом не был так уверен. И Дэнни Шейкер - тоже.
     - Ты считаешь, что не теряла ничего, - сказал он. - Но  Джо  Мунро  и
Робби Дунан осматривали  катер,  и  мне  кажется,  кто-то  из  них  что-то
заподозрил. Мне никто ничего не говорил, но что что-то не так, я  чувствую
это. О чем-то они там шепчутся, замолкая при моем приближении.
     Дэнни Шейкер был не из тех, кто сгущает краски, а Мел не представляла
себе, что за головорезы составляют команду. Поэтому неудивительно, что  до
нее не дошла важность сказанного.
     А до меня дошла.
     - И что нам теперь делать?
     - Ничего. Сидите тише воды, ниже травы, пока я не скажу. Мне придется
вытаскивать тебя, Джей, время от времени - ты теперь член  команды,  и  от
тебя ждут работы. Но не дай никому возможности заподозрить, что  на  борту
есть что-то с Пэддиной Удачи. И тем более не позволь им заподозрить, что в
каюте живет не один человек.
     Я больше всего хотел, чтобы Мел услышала именно эти слова, но они  не
произвели бы на нее особого впечатления, если бы Шейкер  не  подкрепил  их
действием.
     - Я изо всех сил пытаюсь удержать ситуацию под  контролем,  -  сказал
он, - но не всегда все происходит так  гладко,  как  тогда  на  катере.  Я
справился с той проблемой, но раздражение и злость у  людей  остались.  Не
знаю, насколько мне удастся справиться с ними. На случай, если мне это  не
удастся, - он сунул руку в карман, - мне кажется,  тебе  лучше  взять  вот
это.
     И он вытащил пистолет с белой рукояткой - пистолет Уолтера Гамильтона
- и протянул его мне. Я не без опаски взял пистолет.
     - Он заряжен?
     - Полный магазин. Нет смысла давать кому-то незаряженный пистолет,  -
он изучающе посмотрел на меня. - Я даю его тебе, Джей, и ты должен  носить
его с собой всегда. Но скажу честно, я не знаю,  хватит  ли  духу  у  тебя
стрелять в кого-то, как бы тебе ни  угрожали.  Запомни  одно:  ни  в  коем
случае не прицеливайся, если не собираешься стрелять.
     Наконец-то Мел начало пробирать. Она уже  видела  этот  пистолет.  Из
этого пистолета Дэн Шейкер убил Шина Вилгуса. Мел не сводила с него глаз.
     Шейкер внимательно посмотрел на нее и кивнул:
     - Ладно, тогда все в порядке.
     Он встал и тогда заметил лежавшую на столе серебряную коробочку.
     - Что это?
     - Таблетки, - ответил я. - Мне их дали на  Пэддиной  Удаче.  Сказали,
они укрепляют организм. Как вы думаете, мне их принимать?
     - Смотри сам. Но это как раз  то,  о  чем  я  предупреждал.  Пересыпь
таблетки во что-нибудь обычное и носи с собой в кармане, а  коробку  отдай
мне.
     Я сделал все, как он велел, и он спрятал коробочку в карман.
     - Один взгляд на этот  предмет,  -  продолжал  он,  -  и  любой  член
экипажа, если он не полный дурак, задумается, откуда это взялось. На борту
"Кухулина" никогда не было ничего похожего.
     Он вышел и запер за собой дверь. Я сунул пистолет в  карман.  Таскать
его было с непривычки тяжело. Мел вернулась за стол. Странное у  нее  было
выражение лица: смесь вины и обиды.
     - Ты ведь тоже думаешь, что это я виновата, да? Ты думаешь, я  забыла
что-то в катере?
     - Какая разница, что я думаю. Главное, так считает Шейкер, а  у  него
сложности с командой. С меня этого достаточно.
     Она встала, подняла с пола свой рюкзачок и  потащила  его  в  дальний
отсек, где собиралась спать.
     - Так вот, ничего я там не забывала, - бросила она через плечо. - Что
бы вы там с вашим великим капитаном Шейкером ни думали.
     Она захлопнула за собой дверь. Я взяла со стола стакан,  на  цыпочках
подошел к двери и приложил его верхом к щели у косяка. Затем прижался ухом
к донышку.
     Это был прием, которому меня давным-давно научил Дункан Уэст.  Стекло
усиливало все звуки, попадающие в стакан, и я  очень  хорошо  слышал,  что
происходит в соседней комнате.
     А  слышал  я  странный  дробный  звук  -   много   мелких   предметов
одновременно высыпалось на пол.
     Я знал, что это такое. Мел вывернула свой рюкзак.


     Она не стала говорить мне, потеряла ли она что-то, а я не  спрашивал.
Но следующие несколько дней она вела себя паинькой.
     Впрочем, у меня хватало хлопот и без нее.
     Как Мел необходимо было сидеть взаперти  в  моей  каюте,  так  и  мне
приходилось каждый день отправляться работать  со  всей  командой.  Работы
хватало, так как "Кухулин" был в ужасном состоянии, и Шейкер, Тул и О'Рурк
большую часть времени проверяли состояние двигателей. Все это, помноженное
на отсутствие Шина Вилгуса означало дополнительную работу для  каждого.  И
конечно, самую неприятную работу сваливали на меня.
     Я не особенно возражал. Проверка роботов-уборщиков  и  перетаскивание
ящиков в грузовом отсеке - не самая захватывающая работа, но это  помогало
мне отвлечься от мыслей о Мел и о том, что она может выкинуть.
     Первые три дня мне иена что было жаловаться.  Она  шаталась  по  двум
тесным комнаткам, не высовывая носа за входной люк.  Когда  я  возвращался
поздно вечером после работы, вид у нее был кислый, но это было понятно. На
четвертый день меня осенило.
     - Слушай, - сказал я и прервался, чтобы откашляться. Должно  быть,  я
простудился слегка под дождем на Пэддиной Удаче, и мой голос звучал слегка
хрипловато. - Слушай, почему бы тебе не  заняться  в  мое  отсутствие  вот
этим?
     И я протянул ей навикомп.
     - Мы узнали координаты Сети, но Управитель говорил, что там еще  куча
другой  информации  о  Сверхскорости.  Я  понятия  не  имею,  как  до  нее
добраться. Может, у тебя получится.
     Мел, хмыкнув, взяла навикомп. Это никак не походило на энтузиазм, и я
не был уверен, что это займет ее надолго. Я не говорил этого  Мел,  но  мы
двигались медленнее, чем ожидалось. Двигатели были на последнем издыхании.
     Развязка наступила на пятый день. Мы были все  еще  далеки  от  точки
начала  торможения,   когда   Шейкер   собрал   всю   команду.   Двигатели
разваливались на глазах. Необходимо было выключать их для ремонта.
     Эта весть не обрадовала Мел, но я в тот момент даже не заметил этого.
     Чтобы вам было ясно, почему, мне надо сначала объяснить все  получше.
Со стороны "Кухулин" напоминал длинную суковатую палку с шаром  на  одном,
"верхнем" конце и усеченным конусом (вроде душевого) на другом,  "нижнем".
"Суковатая  палка"  представляла  собой  грузовой   отсек   со   свернутой
оболочкой. Шар на конце "палки" содержал  в  себе  жилые  отсеки.  Понятия
"верх" и "низ" имели некоторый смысл, так как в конусе находилось машинное
отделение, и при работающих двигателях все, что ты уронишь, падало "вниз",
то есть в сторону машинного отделения.
     Снаружи жилой отсек казался гладким шаром,  но,  конечно,  внутри  он
имел кучу перегородок. Если представить себе корабль, стоящий  на  хвосте,
шар  делился  на  пять  горизонтальных  уровней.  Верхними   были   каюты,
занимаемые доктором Эйлин, Дунканом Уэстом и Джимом Свифтом.
     Ниже находился  уровень  кают  экипажа;  большую  их  часть  занимали
комнаты для отдыха и спортивные помещения. Следующий  ярус  отводился  под
помещения управления. В центре находился  мостик,  надежно  защищенный  со
всех сторон герметическими переборками. Мыс Мел жили на этом же уровне, но
у наружной обшивки.
     На четвертом сверху ярусе находился  камбуз,  кулинарные  автоматы  и
склады провианта и воды. И, наконец, на пятом уровне находились  резервные
каюты для команды и вход в грузовом отсек, а через него  -  и  в  машинное
отделение.
     При включенных двигателях попасть с яруса на ярус было  несложно.  Их
соединяли винтовые  лестницы.  Но  в  невесомости  пользоваться  ими  было
труднее.
     Мне давно уже стало ясно, что большинство членов  экипажа  отличаются
склонностью  к  лени  и  не  любят  лишних  телодвижений.  При  работе   с
отключенными двигателями они предпочитали оставаться на четвертом и  пятом
уровнях, а на третий, где была спрятана Мел,  не  поднимались  без  особой
необходимости.
     Этого я Мел  не  говорил  -  не  хотел  поощрять  ее  вылазки,  -  но
почувствовал себя куда спокойнее, когда через два  часа  корабль  замедлил
ход, и мы с Мел оказались в невесомости.
     - Пойду посмотрю надолго ли это, -  сказал  я  и  вышел,  оставив  ее
возиться с навикомпом.
     Я не  ожидал  никого  встретить,  так  как  весь  экипаж  должен  был
находиться в машинном отделении. Только по чистой случайности  у  лестницы
мне повстречался Дункан Уэст.
     - Дядя Дункан!
     Он легко и уверенно передвигался в  невесомости;  казалось,  это  для
него такое же привычное дело, как сидеть в кресле у нас дома. Он обернулся
и улыбнулся мне.
     - Спешишь на помощь,  Джей?  Я  тоже.  Меня  позвал  капитан  Шейкер.
Сказал, я там пригожусь.
     - Может, я тоже приду. Попозже. Дядя Дункан, подожди минуту. Нам надо
поговорить.
     Он остановился и внимательно осмотрел меня с головы до ног.
     - Ты изменился, Джей. У тебя и вид другой, и голос.
     - Это все пустяки. У  меня  нет  возможности  поговорить  с  доктором
Эйлин, а мне ей столько всего надо передать. Можешь ты  это  сделать?  Для
меня?
     - Конечно. Как только вернусь -  как  только  закончим  баловаться  с
движками. Что случилось, Джей? Только быстрее, меня ждут.
     Быстрее! Мне столько всего надо было сказать, я даже не знал, с  чего
начать лучше. Все  сразу:  и  подслушанные  планы  команды  "Кухулина",  и
убийство Уолтера Гамильтона там, на Удаче, мой побег от Шина Вилгуса,  то,
как я нашел  Мел  Фьюри  -  точнее,  как  она  меня  нашла,  -  жизнь  под
поверхностью Пэддиной Удачи, новый навикомп, Мел на борту "Кухулина"...
     Тут он меня остановил.
     - Ты хочешь сказать, она _з_д_е_с_ь_? На борту корабля?
     - Ага. Никто этого не знает. Я хочу сказать, капитан Шейкер знает,  а
больше никто. Но слушай, это не главное. Ты должен передать доктору Эйлин,
кто на самом деле Шейкер, - он такой же, как они все. Им нельзя доверять.
     - Но ты теперь один из них. Ты вступил в  команду.  Зачем,  если  они
действительно так плохи?
     - У меня не было выбора.
     - Понятно.
     Но он мне не верил. Я видел по его лицу, что он  мне  не  верил.  Как
можно заставить кого-то работать с тем, кого  называют  убийцей  или  даже
хуже? Он-то не слышал разговоров среди команды, он  не  знал,  что  грозит
Мел.
     - Обещаю тебе, - сказал он, - я все это передам доктору Эйлин. Но  не
буду врать тебе, Джей. Если она спросит меня, как ей поступить, мне нечего
будет посоветовать. А теперь мне  пора,  -  он  оттолкнулся  и  полетел  в
сторону кормы, - пока Пат О'Рурк не "починил" все без  меня.  Единственный
известный ему инструмент - это кувалда. Увидимся позже.
     Он исчез внизу, и некоторое время я еще слышал беспорядочное клацанье
подкованных ботинок по полу и стенам - так всегда бывает в невесомости.
     Я остался на месте, чувствуя себя совершенно разбитым. Шанс, которого
я так ждал все эти дни, наконец выдался. И без толку. Если дядя Дункан так
отнесся к моему рассказу, как мог  я  ждать  чего-то  другого  от  доктора
Эйлин? Очень мило с его стороны было сказать,  что  я  изменился,  но  что
разницы? Он все равно относился ко мне как к ребенку.
     Не прошло и минуты, и я услышал, что  он  возвращается.  Я  воспрянул
духом: должно быть, он обдумал то, что я рассказал ему, и решил  вернуться
и узнать подробности.
     Однако меня ждало новое разочарование. Это был вовсе не  Дункан.  Это
был Джо Мунро.
     Он медленно поднимался по лестнице, и я посторонился, чтобы дать  ему
пройти. Я был слишком занят собственными мыслями, чтобы обращать  на  него
особое внимание, и не почувствовал подвоха  до  того  момента,  когда  он,
поравнявшись со мной, схватил меня за плечо и шею и швырнул  в  сторону  с
такой силой, что я ударился виском о ступеньку.
     Я был оглушен, но сознания не потерял. Поэтому я  слышал  каждое  его
слово.
     - Лучше и не придумаешь. Самое время и место. Вот теперь мы потолкуем
о том, что я давненько хочу узнать.
     Он был больше меня раза в два и, казалось, не  замечал  моих  попыток
освободиться. Все же я, наверное, слегка мешал ему, так как он продолжал:
     - Ты имеешь что-то против, а? Ну с  этим-то  мы  сладим.  Это  должно
помочь.
     Я почувствовал, как меня снова швыряют, с большей, чем прежде, силой.
На этот раз я не знаю, в какую деталь "Кухулина" я  врезался  котелком.  А
поскольку Джо Мунро мне этого также не сообщил, это так и осталось тайной.
     Я провалился в черноту.


     До сих пор я весьма гордился тем, что меня  ни  разу  не  стошнило  в
невесомости. На этот раз, когда сознание начало возвращаться ко мне, я был
близок к этому.
     Голова не просто болела, она трещала по швам. Но еще  хуже  вел  себя
желудок. Мне казалось, что любое движение прикончит меня, так что я  висел
в невесомости как мешок, закрыв глаза  и  исполнившись  жалости  к  самому
себе.
     Джо Мунро, напротив, не выказывал ни малейшего  сочувствия.  Судя  по
всему, я терял сознание всего на несколько секунд, и  он  все  еще  держал
меня за горло. Он встряхнул меня, и я застонал.
     - Так-то лучше, - сказал он. - И не делай вида, что  ты  не  очнулся.
Ну, теперь ты можешь представить себе, что лучше, а что хуже. Лучше  будет
ответить на несколько вопросов. И не дергайся, а то повторим еще разок,  -
и он встряхнул меня как куклу. - Поговорим-ка о  Пэддиной  Удаче.  Ты  там
нашел кое-что, а нам не сказал, да?
     Говорить о храбрости легко и приятно. Быть храбрым гораздо труднее.
     - Да, - прошептал я. Очень мне не хотелось, чтобы он еще  раз  швырял
меня головой во что-нибудь.
     - А это одна из вещиц, что ты нашел, да? Давай-давай, открывай  глаза
и смотри. Быстро! А то я твои глаза вырву да тебе же скормлю!
     Я с усилием разомкнул веки. Голова закружилась еще сильнее.  Лестница
плясала и качалась, и я все не мог сфокусировать  взгляд.  Джо  Мунро  без
усилия держал меня одной рукой. В  другой  он  держал  что-то  розовое.  Я
постепенно узнавал этот предмет.
     - Да. - Мунро так сдавил мне горло, что я и говорить-то почти не мог.
- Ага... это...
     В руке у Мунро был необычный фонарик Мел, тот, у которого луч был  из
пустой середины кольца.
     - Я так и знал, - буркнул он. - "Член экипажа",  твою  мать!  Значит,
Шейкер с тобой заодно, больно уж он мягкий стал.  Но  Джо  Мунро  тебе  не
надуть. Значит, все как я и говорил. Нашел сокровище, и  держишь  его  при
себе, - он еще раз тряхнул меня, от чего моя голова заболела еще  сильнее.
- Придется тебе поделиться. Пошли. Пока ты жив, я хочу, чтобы  ты  показал
мне, где ты все это спрятал.
     Он не предложил мне идти, он просто потащил меня за собой.  Я  больно
колотился локтями и коленками о ступеньки и стены коридоров. В моем жалком
состоянии я не сразу сообразил, куда он меня тащит.
     Он направлялся в мою  каюту.  Туда,  где  была  спрятана  Мел.  И  он
собирался всю ее обыскать!
     Я не мог допустить этого. Я  стиснул  зубы,  зажмурился  и  потянулся
рукой к правому карману. Пистолет Уолтера Гамильтона лежал там, где ему  и
положено было. Заряженный.
     Я  знал,  что  мне  надо   сделать.   Достать   пистолет,   снять   с
предохранителя и выстрелить.
     Промахнуться я не мог. Пистолет  был  автоматический,  он  мог  одной
очередью  выпустить  больше  сотни  крошечных  пуль.  При  попадании   они
взрывались, так что достаточно было одной, чтобы убить.
     Я попытался вытащить руку из кармана. И не смог. Я в жизни не стрелял
из пистолета, но не это мне мешало. Я слишком  боялся  Джо  Мунро,  боялся
того, что он может сделать со мной, если я промахнусь.
     А потом у меня уже не было возможности. Мы  были  уже  у  двери  моей
каюты. Мунро заломил мне руку за спину, чуть не вывихнув мне плечо.
     - Открывай, - ощутил на шее его дыхание. - Быстро!
     - Рука...
     - У тебя их две, - он больно дернул ее. -  Управишься  и  левой.  Ну,
живо!
     Я набрал комбинацию на пульте  замка.  Цифры  плясали  у  меня  перед
глазами. Каждые пару секунд Мунро заламывал руку все  выше.  Когда  дверь,
наконец, открылась, я даже испытал облегчение. Да, внутри была Мел, но  он
по крайней мере чуть ослабил хватку.
     Мел там не было. Гостиная была пуста. У меня  вдруг  появилась  дикая
надежда на то, что она, нарушив все запреты, пошла гулять по кораблю.
     Джо Мунро не стал тратить время даром. Он захлопнул  за  нами  дверь,
быстро огляделся по сторонам и развернул меня лицом к себе.
     - Отлично. Где барахло?
     - Нет ничего...
     Мой голос оборвался, и я увидел  его  пылающие  яростью  глаза.  Нет,
сначала я увидел дверь спальни - он зарычал и врезал мне с  размаху.  Удар
был достаточно силен, чтобы я  полетел  лицом  прямо  на  стальной  каркас
кресла.
     - Постарайся, чтобы оно нашлось. Или ты у меня подышишь  вакуумом,  -
он подошел к двери в спальню и распахнул ее.
     Я замер от ужаса. Даже если Мел и спрячется где-то в шкафу, он найдет
ее за несколько секунд.
     Мел даже не пыталась прятаться. Чего бы там  ни  ожидал  увидеть  Джо
Мунро, получил он совсем другое. Наверное Мел, услышав его голос,  поняла,
что надвигается беда. Не успела дверь распахнуться, как  она  вылетела  из
нее, угодив головой прямо в пузо Мунро. Он охнул и сложился пополам.  Мел,
однако, не ограничилась этим и заехала обоими кулаками ему по роже.
     У нее это получилось гораздо лучше, чем у меня. Но  все  равно  этого
было мало. Мунро был тяжелее ее раза в три,  да  и  крепости  ему,  как  и
любому космолетчику, было не занимать.
     Поэтому он быстро перехватил ее запястья и сжал  левой  ручищей.  Она
взвизгнула от боли и заколотила ногами по его животу. Он не издал ни звука
- возможно, у него просто не осталось воздуха в легких - но руки отпустил.
Мел попыталась удрать, но тут  его  правая  рука  схватила  ее  за  плечо,
повернув при этом так, что она больше не могла лягнуть его.
     Мел дернулась. Раздался треск, и она освободилась, оставив в кулаке у
Мунро почти половину своей рубахи. Сама она при этом отлетела к стене.
     Наступило странное затишье. Мел плакала. Мунро скрючился, прижав руку
к животу, посреди каюты. Я мешком валялся у двери - там же, где был, когда
они начали драться. Так прошло несколько секунд.  Наконец  Мунро  зарычал,
выпрямился и посмотрел на Мел.
     Он готов был снова броситься  на  нее,  но  тут  выражение  его  лица
изменилось. И я увидел, почему. В одетом виде, да еще с короткой  стрижкой
Мел вполне могла сойти за мальчишку. Но рваная рубаха открыла ее  плечо  и
вполне выпуклую грудь - ошибиться было невозможно.
     - Вот это да, - сказал Джо сдавленным голосом. Он не  сводил  глаз  с
груди Мел. - Вот это да. Вот это сюрприз. Значит,  Черный  Пэдди  был-таки
прав.
     Он пододвигался к Мел, ожидая, что она снова нападет на него. Но  она
даже не пыталась. Я не видел его лица, но Мел только прижалась к  стене  и
обхватила  себя  руками.  Мунро  протянул  руку,  ухватил  двумя  толстыми
пальцами верх ее штанов и сдернул их. И попытался схватить ее.
     И тут я, наконец, смог двигаться.  Я  выхватил  из  кармана  пистолет
Гамильтона.  Мои  пальцы  дрожали,  и  мне   пришлось   сдвигать   собачку
предохранителя другой рукой.
     Я не мог стрелять, пока Джо Мунро и Мел находились на одной прямой. Я
откатился вбок и прислонился к двери. Отсюда мне открывались левый  бок  и
грудь Мунро.
     И тогда - я не помню, как я сделал это, - я выстрелил.
     Пистолет был поставлен на автоматический  огонь.  Очередь  из  восьми
пуль прозвучала как один выстрел. На плече, руке,  спине  Мунро  появились
круглые дыры размером с монету.
     Его отбросило назад. Он обернулся и посмотрел  на  меня  со  странным
удивленным выражением в глазах. Мне показалось, что он бросится на меня  -
он не упал и даже не согнулся. Потом я понял, что в невесомости  он  и  не
мог упасть. Как понял и то, что он умирает или  уже  умер.  Он  висел,  не
касаясь пола, а капли крови шариками плавали  в  воздухе,  отмечая  яркими
пятнами все, к чему прикасались.
     И тут все мое умение хорошо держаться в невесомости,  которым  я  так
гордился, пошло к черту. На глазах у ревущей в три ручья Мел меня скрючило
в воздухе, и все, что я съел  с  утра,  вылетело  из  меня  до  последнего
кусочка.





     "Позвони мне в случае необходимости", - сказала тогда доктор Эйлин.
     Сейчас как никогда была такая необходимость. Я набрал код неотложного
вызова роботов-уборщиков, а потом вызвал первый ярус. Слава Богу, она была
в своей каюте.
     - Это Джей, - выпалил я, когда она ответила. - Я убил Джозефа Мунро.
     По сравнению с этим все остальное казалось несущественным.
     - Джей? -  голос  доктора  Эйлин  был  резок.  -  Прекрати  истерику.
Успокойся.
     - Не могу. Вы можете прийти?
     - Иду. Уже выхожу.
     Связь отключилась. Интересно, узнал ли об этом разговоре Дэнни Шейкер
на  другом  конце  корабля?  Впрочем,  узнал  или  нет,  скрыть  от   него
случившееся все равно бы  не  удалось.  Я  мог  сказать,  что  стрелял  из
самозащиты. Но ведь Джо Мунро не нападал на меня, когда я стрелял. И я  не
мог сказать, что защищал Мел - тогда команда узнает, что я ее прячу.
     Впрочем, сама Мел была гораздо спокойнее, чем я. Она  сменила  рваную
рубашку  на  целую,  и  теперь  с  интересом  наблюдала,   как   маленькие
роботы-уборщики порхают по гостиной, убирая следы крови и рвоты.
     - Как они знают? - спросила она. - Я хочу сказать,  как  они  убирают
эту грязь, не трогая _е_г_о_? - Она ткнула пальцем в труп Джо Мунро.
     Я посмотрел на нее, не  веря  своим  глазам.  Ведь  Мел  должна  была
понимать, что Джо Мунро хотел с ней сделать, и мое  поведение  перед  тем,
как я его застрелил, тоже не говорило в его пользу.  И  все  же  не  видно
было, чтобы она его боялась или хотя бы относилась к нему с антипатией.
     - Это потому же, почему они не убирают нас, - ответил я. Приятно было
думать о чем-то отвлеченном.  -  Они  опознают  форму,  они  настроены  на
определенную температуру. В общем, так они запрограммированы.
     - А когда он остынет? Сколько пройдет,  прежде  чем  они  сочтут  его
мертвецом?
     Меня спасло от извращенного  образа  мышления  Мел  только  появление
доктора Эйлин. Она посмотрела на меня,  потом  -  удивленно  -  на  Мел  и
поспешила к Джо Мунро. Осмотр занял у нее не больше пяти секунд.
     - Мертвое мертвого, - со вздохом констатировала она. - Это ты сделал?
     Я кивнул.
     - Тогда найди этому объяснение, или тебя обвинят в убийстве.  Большая
часть попаданий - в спину.
     Я махнул рукой в сторону Мел.
     - Он собирался... он хотел...  -  мой  голос  сорвался,  -  он  хотел
изнасиловать ее.
     И тут Эйлин Ксавье переключила внимание на Мел.
     - Эта  девочка...  Это  еще  один  пункт  повестки  дня.  Откуда  ты,
прелестное дитя?
     Мел более-менее привела одежду в  порядок,  тем  не  менее  в  голосе
доктора Эйлин не было и тени сомнения. Странное дело, но теперь я и сам не
понимал, как мог принять Мел за мальчишку. Отросшие волосы были  здесь  ни
при чем. Просто она была девчонкой - и все тут, точно так же,  как  Дункан
Уэст или Пат О'Рурк были мужчинами.
     Мел не ответила ничего и вопросительно посмотрела на меня. Конечно, я
много рассказывал ей о докторе Эйлин в те вечерние часы, когда мы  подолгу
беседовали о том, как жил каждый из нас на Эрине и на Пэддиной  Удаче.  Но
одно дело - слышать о ком-то, и совсем другое - увидеть воочию.
     - Это Мел Фьюри, - объяснил я. - Она жила на Пэддиной Удаче,  точнее,
внутри нее.
     Я подумал, что доктору Эйлин будет интересно узнать побольше  о  том,
как вообще можно жить внутри астероида, и приготовился было  рассказывать,
но ее волновало совсем другое:
     - Ты взял ее с собой  на  "Кухулин",  зная,  что  собой  представляет
команда? Ты совсем рехнулся.  За  время,  прошедшее  со  старта,  они  все
превратились в сексуальных маньяков! Если кто-нибудь еще на борту узнает о
ней...
     - Кто-нибудь еще уже знает.
     Спокойный голос, раздавшийся у двери, заставил нас  всех  обернуться.
Это был Дэнни Шейкер. Он вошел, закрыл за собой дверь  и  тщательно  запер
ее.
     - К счастью, этот "кто-то" - я. Кстати, Джей, весьма  неосмотрительно
с твоей стороны не запереть за собой дверь.
     - Но экипаж...
     - Я знаю. Ты думаешь, что все они в машинном отделении. Тебе повезло,
они действительно там. Но думать и знать наверняка - не одно и то же.
     Он подошел к Джо Мунро и бегло осмотрел его.
     - Твоя работа?
     - Так получилось...
     - Прибереги объяснения на потом, - Шейкер повернулся к доктору Эйлин.
- И вы теперь тоже знаете о _н_е_й_. Что ж, это меняет ситуацию.
     Он не спеша подошел к одному из вращающихся кресел, сел и забарабанил
пальцами по массивному подлокотнику.
     - Этой девушке угрожает опасность, -  сухо  сказал  доктор  Эйлин.  -
Большая опасность.
     - Больше, чем вам кажется. - Шейкер рассеянно смотрел на  контрольную
панель - перемигивающиеся на ней  огоньки  рисовали  безрадостную  картину
состояния  наших  двигателей.  -  Вы,  доктор,  тоже  в   опасности.   Мои
возможности удерживать команду под контролем уменьшаются с каждой поломкой
двигателей. Мои люди все больше склонны считать этот полет катастрофой,  и
то, что пока происходит,  лишь  сильнее  убеждает  их  в  этом.  -  Шейкер
вздохнул. - Ладно, пора менять планы. Смерть Джо вызовет взрыв возмущения.
Она, - он, не глядя, ткнул пальцем в сторону Мел, - больше не может  здесь
оставаться.
     - Может, вернуть ее туда, откуда она сюда попала? -  спросила  доктор
Эйлин. - То есть на Пэддину Удачу?
     - Как?
     - Грузовые катера - они  ведь  приспособлены  к  полетам  в  открытом
космосе?
     - Да, максимум на  сотню  тысяч  миль.  Конечно,  мы  шли  достаточно
медленно, чтобы довести всех до белого каления, но даже так  мы  удалились
от Пэддиной Удачи на расстояние в тысячу раз большее. -  Шейкер,  наконец,
оторвался от созерцания контрольной панели. - Я вижу  только  один  выход,
доктор. Мел Фьюри идет с вами и прячется подальше от посторонних взглядов.
Это не так сложно. Вы живете на верхнем ярусе, и я смогу удерживать  своих
людей подальше оттуда. А вот Джею придется предстать перед судом экипажа.
     Мне эта  идея  не  понравилась.  Доктору  Эйлин  -  тоже.  Мы  с  ней
заговорили одновременно.
     Шейкер оборвал нас одним движением руки.
     - Доктор Ксавье, я был бы рад обсудить с вами  логику  происходящего,
но только позже. Не здесь и не сейчас. Если вы хотите, чтобы  ваша  гостья
была в безопасности, - он кивнул Мел. (Надо же! "Ваша гостья"!), но доктор
Эйлин и не среагировала, - вам надо увести ее  отсюда  сейчас  же.  Ремонт
двигателей не может длиться вечно. Команда вернется.
     Он поднялся с места.
     - Мел Фьюри, собирай все, что тебе нужно. И  постарайся  уложиться  в
одну минуту.
     Мел бросила на него удивленный взгляд, но спорить не посмела (не  то,
что со мной). Она бросилась в спальню и через минуту  вернулась  со  своим
рюкзачком.
     - Навикомп, Джей, - сказала она. - Я там  нашла  кое-что  интересное,
что стоило бы изучить...
     - Возьми его с собой, - сказал я. В моем нынешнем состоянии я не  мог
бы сосчитать, сколько будет дважды два. - Так даже лучше, покажи его Джиму
Свифту. Он...
     - Некогда разговаривать, - перебил меня  Дэнни  Шейкер.  -  Если  она
сейчас же не уберется отсюда, ей придется показывать его  Робби  Дунану  и
Коннору Брайану. И не только его.
     - Запомни, доктор Джеймс Свифт! - крикнул я им вслед. -  Он  объяснит
тебе все, что узнал из старых записей!
     - Что, если подумать хорошенько, совершенно  бесполезно  для  нас.  -
Шейкер даже не потрудился закрыть за ними дверь. - Теория - это,  конечно,
хорошо, но за один этот полет мы узнали больше, чем вся наука на Эрине  за
последние два столетия. Ладно. Пока сюда никто не  пришел,  нам  предстоит
сделать еще кое-что.
     Он подошел к телу Джо Мунро и внимательно осмотрел его.
     - Именно то, чего я боялся. Пистолет, Джей. Где  он?  Я  полагаю,  ты
настаиваешь на самообороне?
     Я сдвинулся с места и протянул ему пистолет.
     - Не совсем так. Я не мог позволить ему сделать _э_т_о_  с  Мел.  Джо
Мунро понял, что она девушка. Он собирался...
     - Не сомневаюсь. Но команде об этом знать нельзя. Твоя  беда  в  том,
что все пули попали  ему  в  спину.  Ну  да  ладно,  ему  уже  не  больно.
Отойди-ка.
     Он снял пистолет с предохранителя и поставил на  стрельбу  очередями.
На моих глазах он всадил в грудь и бок Мунро с полсотни пуль. Мертвое тело
дергалось, будто ожило, поворачиваясь под ударами.
     Шейкер прекратил огонь, критически оглядел тело и  добавил  еще  одну
очередь. Потом снова  оценил  результат  -  ни  дать  ни  взять  художник,
оценивающий свое творение.
     - Так-то лучше, - сказал он. - Ты понял, зачем я это сделал? Это  для
того, чтобы ты мог защитить себя на  суде.  Ты  вынужден  был  защищаться,
ясно? А пистолет стоял на стрельбе очередями. Он бросился прямо  на  тебя,
но пули развернули его. Поэтому последние попали в бок и в спину. Понял?
     Он внимательно посмотрел на меня.
     - Что-то не так? Тебя что-то смущает?
     - Нет. - Вообще-то так оно и было,  но  я  ни  за  что  на  свете  не
признался бы в этом Дэнни Шейкеру. - Я не понимаю, почему вы не  сердитесь
на меня. У вас и так не хватает людей после смерти Шина Вилгуса, а  тут  я
убил еще одного.
     - Конечно, это очень плохо - лишиться еще одного  члена  экипажа.  Но
Джо сам напрашивался. Он без разрешения ушел из машинного  отделения  ради
каких-то мифических сокровищ. Считай, что ты оказал мне услугу.  Наступает
момент, когда любое проявление мягкости будет истолковано неверно, и самое
сложное для того, кто хочет владеть ситуацией - а я считаю, что отношусь к
таким, - понять, когда этот момент настал. Наши с Джо  отношения  как  раз
дошли до этой точки. Я не удивлен тем, что он выкинул такую дикость,  -  с
самого начала рейса он напрашивался на неприятность.
     Шейкер подошел ко мне, вернул пистолет Уолтера Гамильтона и  похлопал
по плечу.
     - Кто меня удивил, Джей, так  это  ты.  Я  уже  говорил  тебе,  когда
отдавал этот пистолет, что не уверен, сможешь ли ты им воспользоваться.  Я
ошибался.
     Он смотрел на меня  еще  несколько  секунд,  показавшихся  мне  очень
неуютными. А потом - вот ведь странно - почти слово в слово  повторил  то,
что утром сказал мне Дункан Уэст:
     - Ты меняешься, Джей. Ты не похож на того паренька, который улетал  с
Эрин, - у тебя и голос другой. Ты теперь настоящий мужчина.
     Ну да, мужчина. Которому, возможно,  осталось  жить  совсем  немного,
думал я в ожидании шагов за дверью.  Мне  предстояло  оправдываться  перед
командой. И  чем  больше  я  об  этом  думал,  тем  больше  "суд"  начинал
представляться мне судом  Линча.  Зная  команду  и  то,  как  они  ко  мне
относились, я не мог представить себе другого приговора кроме смертного.


     Перед тем, как вернуться в машинное отделение, Дэнни Шейкер  объяснил
мне правила, по которым меня будут судить.
     - Все решается  командой.  Когда  один  член  экипажа  наносит  ущерб
другому - а смерть это всего лишь один из видов ущерба, - дело разбирается
на общем собрании команды. Ты член экипажа, мы тебя приняли.
     - А вы что будете делать?
     - Ну, я, конечно, буду там. В принципе, я могу повлиять на  любое  их
решение в выгодную для  корабля  сторону.  Но  предупреждаю  тебя  честно,
ничего такого я делать не буду. Тебе придется защищаться  самому,  так  же
как ты защищался от Джо Мунро.
     - Так вы будете просто сидеть и смотреть?
     - Если только не возникнет разногласий.  Тогда  и  мое  мнение  будет
учтено. - Он оглядел каюту. - Мне пора идти. Я скажу команде  о  том,  что
произошло, сразу же, как приду к ним. Так  что  придай  каюте  такой  вид,
какой, ты считаешь, она должна иметь, прежде чем за тобой  придут.  Спрячь
все, что должно быть спрятано.
     Как только он встал, я подошел поближе к  трупу  Джо  Мунро.  Розовый
фонарик Мел оттягивал ему карман, но я  не  видел  способа  избавиться  от
него. Одна мысль о том, что мне надо дотронуться до его истерзанного  тела
и окровавленной одежды, вызвала у меня новый приступ тошноты. Я  опустился
в кресло и уставился на висящее  в  воздухе  тело.  Прошло  еще  несколько
минут, и двигатели ожили - труп опустился на пол. Я подошел к нему еще раз
- разогнуть его скрюченные конечности, - но снова не смог  заставить  себя
дотронуться до него. Я так и стоял рядом с телом, когда пришел Том  Тул  и
увел меня. Он бросил на Джо Мунро только один  странный  взгляд  и  кивнул
мне:
     - Пошли!
     Собрание экипажа началось полчаса спустя на мостике. Роль  обвинителя
исполнял Пат О'Рурк; защитника мне не полагалось. Остальные члены  экипажа
сидели в ряд, сложив руки - это было жюри присяжных. Коннор Брайан, Уильям
Сейндж, Рори О'Донован, Дагал Лини, Том Тул, Роберт  Дунан  -  все,  кроме
толстого Дональда Раддена. Чуть поодаль сидел Дэнни Шейкер.  Осмотрев  ряд
лиц, я вдруг подумал, что два  основных  оппонента  Дэнни  Шейкера  -  Шин
Вилгус и Джозеф Мунро - мертвы. Я здорово облегчил ему жизнь.
     Но мне это вряд ли могло помочь. Пат О'Рурк сразу же перешел к  делу,
и настроение его было вполне определенным.
     - Джо Мунро был моим старым  приятелем,  -  начал  он.  -  Мы  вместе
прослужили на "Кухулине" четырнадцать лет, а до этого - на "Коллине" и  на
"Гэлуэе". Он был хорошим космолетчиком - знал корабль и  Сорок  Миров  как
свои пять пальцев. Теперь он мертв, упокой Господь его грешную душу.  Джей
Хара, - он повернулся и злобно на меня  посмотрел,  -  застрелил  его.  Он
изрешетил его пулями так, что в нем стало больше дырок, чем в твоем  сите.
Вы все видели его тело. Ты признаешь это, Джей Хара? Если да,  то  у  тебя
есть возможность сказать нам, почему ты это сделал.
     - Я признаю это. Я сделал это в целях самозащиты. Он  избил  меня  до
потери сознания и едва не разбил мне голову о лестницу. Он  думал,  что  у
меня спрятаны какие-то сокровища с Пэддиной Удачи, и он сказал, что если я
не отдам их ему, он вышвырнет меня в открытый космос. Когда он бросился на
меня еще раз, я его застрелил.
     Пат О'Рурк кивнул и махнул рукой Коннору Брайану, который поднялся  с
места и подошел ко мне.
     - Не двигайся, - сказал Брайан. На "Кухулине"  он  был  кем-то  вроде
врача, и, если верить доктору Эйлин,  знал  по  этой  части  немало,  хотя
приемы его были бесхитростными. Он ощупал мою голову и кивнул:
     - Здоровенная шишка вот здесь, и рассечена  кожа  под  волосами.  Его
здорово приложили пару раз, это точно.
     О'Рурк снова кивнул.
     - Значит, Джо думал, что у  тебя  есть  ценные  предметы  с  Пэддиной
Удачи. Это правда?
     Мел никак нельзя было назвать "предметом", поэтому я искренне отрицал
это.
     - Это мы еще посмотрим.
     Не успел О'Рурк произнести эти слова,  как  вошел  Дональд  Радден  -
такой же огромный и неуклюжий, как всегда. Он положил перед Патом О'Рурком
розовый фонарик Мел, сел рядом с остальными, потом, будто вспомнив что-то,
снова встал и начал было говорить:
     - Я искал...
     - Подожди, Дон, - оборвал его О'Рурк. - Дойдет и до тебя черед. -  Он
повернулся к Роберту Дунану. - Сначала ты, Робби. Расскажи нам,  что  тебе
говорил и что показывал Джо Мунро.
     - Ага. Он показал мне этот фонарик. Сказал, что нашел его на  катере,
когда мы оттуда вернулись. Я никогда ничего похожего не видел, и Джо тоже.
Он сказал, это Джей Хара принес его, и там, откуда  он  его  взял,  должно
быть еще много такого добра.
     - Вот этот фонарик? - О'Рурк высоко поднял розовый обруч.
     - Ага, этот.
     Дональд Радден снова поднялся на ноги.
     - Я... - начал он снова.
     - Минуточку, Дон. Всему свое время. Джей Хара, а ты что скажешь нам?
     Я вдруг понял,  что  происходило  за  последние  полчаса.  Все  члены
экипажа должны были присутствовать на суде. Но когда он начался,  Дональда
Раддена не было - он обыскивал мою каюту. Делал то, что должен был  делать
я сам, пока у меня был шанс. Вместо этого я сидел сиднем и глазел на  труп
Джо Мунро.
     Оставалось  неясным  только  одно:  не  оставила  ли  Мел  в   спешке
что-нибудь из своих вещей? Нашел ли Дональд Радден что-то, уличающее меня?
     Если нашел, мне конец. К несчастью, я никак не мог узнать это.
     - Я принес этот фонарик на катер, это правда, - осторожно начал я.  -
Я нашел его на Пэддиной Удаче и решил, что его обронил кто-то  из  вас.  Я
ничего не говорил о нем, потому что не видел в нем ничего особенного. Я  и
сейчас ничего такого не вижу, ну, фонарик  и  фонарик.  И  я  не  приносил
больше ничего с Пэддиной Удачи. Ни одной вещи.
     - А пистолет?
     - Это Уолтера Гамильтона. Я подобрал его после того, как его убил Шин
Вилгус. - Тут я понял, что они могут поймать меня  на  этом,  если  только
знают, из какого оружия был  убит  Вилгус.  Но  Дэнни  Шейкер  не  казался
обеспокоенным, так что был шанс, что никто не видел  этот  пистолет  после
смерти Уолтера Гамильтона.
     О'Рурк недовольно фыркнул.
     - Зачем ты столько раз стрелял в Джо?
     - Я и не хотел,  (а  ведь  правда!).  Я  никогда  раньше  не  стрелял
очередями... Я вообще  никогда  еще  не  стрелял  из  пистолета.  Я  начал
стрелять и не мог остановить огонь, даже когда Мунро уже был мертв.
     О'Рурк кивнул, и Дональд Радден встал в третий раз. Я затаил дыхание:
вот оно!
     - Ну, Дон? - проревел Пат О'Рурк.
     - Ничего.
     - Вообще ничего?
     - Ничего особенного. А я старался.
     Я в этом не сомневался.  Дональд  Радден,  возможно,  и  был  слишком
толстым, чтобы легко двигаться, но если уж брался за что-то,  он,  подобно
Дункану Уэсту доводил все до конца. Он был  дотошен  и  методичен,  он  не
жалел времени и не отвлекался, пока не кончал с этой работой.
     Мне показалось, что все одновременно вздохнули и чуть изменили  позы.
Это был переломный момент, и я понял это, когда Пат О'Рурк произнес:
     - Джей Хара, сколько ты весишь?
     Вопрос был не из легких.
     - Не знаю точно. Когда я последний  раз  взвешивался  на  Эрине,  был
пятьдесят один килограмм.
     Он кивнул и повернулся к остальным:
     - Джо Мунро по моим расчетам весил около ста  десяти.  Вдвое  тяжелее
Джея Хара. Кто-нибудь хочет еще высказаться или спросить чего?
     Все разом отрицательно мотнули головами.
     - Тогда порядок. - О'Рурк сел в ряд с остальными, на  противоположном
от Дэнни Шейкера конце. Наступила нестерпимо долгая пауза,  на  протяжении
которой я гадал, что будет дальше.
     В конце концов О'Рурк снова поднялся.
     - Тогда порядок, - повторил он. - Времени было достаточно. Начнем.  В
том порядке, как вы сидите. Коннор Брайан?
     -  Убийство  в  целях  самозащиты,  -  произнес  Брайан.  -  Никакого
наказания. И еще добавлю, Джо Мунро был дурак. Он мне говорил...
     - Не отвлекаться, - перебил его О'Рурк. - Ты знаешь правила. Том Тул?
     - Убийство в целях самозащиты.
     - Роберт Дунан?
     - Убийство, - слова давались Дунану с трудом. - В целях самозащиты.
     И так все по очереди. "Убийство в целях самозащиты".  О'Рурк  опросил
всех, кроме  Дэнни  Шейкера.  Вместо  этого  он  тряхнул  своей  массивной
головой.
     - Не нравится мне это, но факты есть факты. Я тоже  характеризую  это
как убийство в целях самозащиты. И то говорить,  назовите  мне  еще  более
тупого идиота чем Джо Мунро,  которого  один  на  один  одолел  салажонок,
только-только с земли...
     - Не отвлекайся, Пат, - сказал Том Тул. - Вспомни правила.  -  Он  не
улыбнулся, но эти слова заметно разрядили обстановку.  Лица  космолетчиков
оставались угрюмы, почти все избегали смотреть на меня,  но  напряженность
спала.
     - Значит, так, -  произнес  О'Рурк.  -  Ты,  Джей  Хара,  свободен  и
невиновен. И еще раз повторяю, что бы там ни  говорили  правила:  Джо  был
чертов дурак.
     Он подошел ко мне и (не без внутреннего сопротивления) протянул руку:
     - Ты  не  виноват  в  случившемся.  Собрание  окончено.  У  кого  там
следующая вахта, собирайся на работу!
     Он еще раз покачал головой и вышел.  Я  ожидал,  что  остальные  тоже
подойдут ко мне и скажут чего-нибудь, но этого не было.  Они  выходили  по
одному, не глядя на меня, пока мы не осталась вдвоем с Дэнни Шейкером.
     - Еще не все кончено, - сказал я. - Что бы там ни говорил Пат О'Рурк,
они все еще злы на меня.
     - Совершенно верно. И тем не менее все позади.
     За все  время  собрания  Шейкер  не  произнес  ни  слова;  теперь  он
расслабленно откинулся в кресле.
     - Ты плохо знаешь космолетчиков, Джей. Они расстроены, но не  злы.  И
если и злы, то не на тебя, а на Джо Мунро. Он их всех достал. Даже лучшего
друга Пата О'Рурка. С их точки зрения, он вел себя еще  глупее,  чем  тебе
может показаться. Во-первых, то, что он на тебя бросился. Пистолет может и
не одолеть мозг, который варит, но уж с кулаками лезть на  пистолет  может
только идиот. Во-вторых, кто его победил?  Сухопутный  малек  в  два  раза
моложе и меньше его!  Для  космолетчика  нет  ничего  позорнее,  -  Шейкер
помолчал немного. - Тебе повезло сегодня, Джей, повезло трижды.  С  Мунро,
со мной, с собранием. Везение, Джей, важная штука. Только  не  слишком  на
него полагайся. Иначе оно может тебе когда-нибудь изменить.
     Он встал и пошел к выходу.
     - Хлопотный выдался денек, а? - бросил он через плечо.  -  Но  ты  не
помог кораблю. Значит, в твою вахту тебе придется вкалывать больше. И если
ты хочешь сказаться нездоровым - твоей голове нынче пришлось несладко - не
откладывай это.
     И он ушел, прежде чем я успел ответить.
     Хлопотный день? С того времени,  как  я  встретил  на  лестнице  дядю
Дункана, прошло, похоже, несколько лет. Я  попробовал  посчитать  -  вышло
никак не больше трех часов. Да, еще пара таких дней, и я буду  чувствовать
себя таким же старым, как доктор Эйлин.





     - Жить в космосе, - радостно сообщил мне Том Тул, - все равно что  на
войне. Ты бесишься от скуки, а потом что-нибудь - БАХ! - и ты не успеваешь
справляться.
     Я отчищал  от  грязи  стенку  грузового  отсека  в  том  месте,  куда
роботы-уборщики категорически отказывались заглядывать, как бы ни старался
дядя Дункан. Я вздохнул и продолжил  работу.  Для  Тома,  наблюдавшего  за
мной, это было довольно редкое философское обобщение. Я ничего не  знал  о
войне и, надеюсь, и не узнаю. Но две недели, прошедшие  после  смерти  Джо
Мунро, полностью опровергали слова Тома Тула. Чего-чего, а скучно  мне  не
было,  даже  несмотря  на  то,  что  мы  еле-еле  ползли  к  цели   нашего
путешествия. Мне просто некогда было скучать. Я был занят все  время  -  с
подъема и до минуты, когда я бревном валился спать. Том Тул и  Пат  О'Рурк
не давали мне вздохнуть, к тому же любую работу я по их словам делал втрое
дольше, чем положено. Думаю, они говорили это нарочно. Логика была проста:
этот юнец  считает  себя  космолетчиком?  Ладно,  мы  ему  покажем.  Пусть
поучится.
     Я мог, конечно, пожаловаться Дэнни Шейкеру. Я десяток раз  готов  был
это сделать. И не делал. Я стискивал зубы, бормотал про себя  проклятья  и
вгрызался в работу, которую остальные делали без труда.
     В этом были и положительные стороны. Я узнал об устройстве "Кухулина"
столько, сколько не выучил бы и за сотню  теоретических  уроков.  Но  я  и
представления не имел, насколько этот каторжный  труд  помогал  скрадывать
время, до той минуты,  когда  в  динамике  внутренней  связи  не  раздался
мелодичный сигнал.
     - Общий сбор, - сказал Том. - Бросай работу, пошли на мостик.
     Он пошел первым, не дожидаясь меня. Я шагал следом, опасаясь, что нас
собрали по поводу новой аварии на борту.
     Когда мы вошли, Дэнни Шейкер сидел за пультом.
     -  Не  понимаю,  что  это.  Что-то  странное.  Отражает  сверхдлинные
радиоволны, но инфракрасные сенсоры и обычный радар не показывают ничего.
     - И что теперь? - спросил Пат О'Рурк.
     - Подойдем поближе и посмотрим еще раз. Мы еще  далеко,  хотя  быстро
приближаемся. - Шейкер оглянулся и заметил меня. - Один -  ноль  в  пользу
твоего навикомпа, Джей. Я не уверен, что это  та  самая  Сеть  со  складом
техники, которые мы ищем, но в указанной тобой точке что-то есть. Сходи за
Эйлин Ксавье. Мы будем там через час,  максимум  -  через  два.  Ей  будет
интересно посмотреть.
     Подлетаем? К Базе Сверхскорости?!
     Я спешил на верхний ярус, не переставая удивляться Дэнни Шейкеру.  Он
делал все от него зависящее, чтобы не давать мне общаться с доктором Эйлин
и с остальными членами нашей группы, так что я даже не знал, как  они  там
живут. А теперь, когда экипаж уже не оторвать от мониторов на мостике,  он
вдруг сам предлагает мне идти к доктору  Эйлин  и  говорить  ей  все,  что
захочу.
     Почему? Я не находил ответа. За время  работы  в  команде  я  гораздо
лучше узнал корабль, но так и не научился понимать Дэнни Шейкера.  Говорил
ведь Том Тул, что Шеф - непрост. Я  уже  не  верил  в  эти  байки  о  двух
Полулюдях, пугавших меня когда-то, но никак не мог  отделаться  от  мысли,
что Шейкер каким-то неведомым способом испытывает меня.
     Эта мысль заставила меня вспомнить об осторожности. Я сделаю все так,
как он приказал: найду доктора Эйлин и отведу ее на мостик. А что, если  я
поговорю с ней по дороге? Этого вроде никто не запрещал.
     Значит, так и сделаем. Чего я не учел - так это возможности, войдя  в
каюту доктора Эйлин, сразу же наткнуться на Мел Фьюри.
     Она, должно быть, пряталась где-то, наблюдая за  коридором,  так  как
выскочила передо мной словно чертик из коробки, стоило мне открыть дверь.
     - Привет, Джей!
     - Привет.
     Мы стояли и не без удовольствия смотрели  друг  на  друга.  Но  кроме
удовольствия было еще кое-что, по крайней мере с моей стороны. Тревога.
     - Ради Бога, Мел, тебе же положено казаться мальчиком!
     С  отросшими,  по-новому  причесанными  волосами  она  стала   совсем
женственной. Даже прилизанные и напудренные  примадонны  с  Эрин  -  и  те
приняли бы ее в свою компанию.
     Мел тряхнула головой и окуталась облаком волос.
     - Не могу, Джей. Я честно стараюсь, правда! Но ничего не  получается.
Доктор Эйлин говорит, что нет никакого смысла стричься, все равно я никого
не обману. Она говорит, все, что я могу делать, - это прятаться.
     Можно подумать, я ей этого не говорил с первой  же  минуты,  как  она
попала на "Кухулин". По тому, как она произнесла "доктор Эйлин", я  понял,
что слово Эйлин Ксавье для нее священно. Но даже при этом  она  выпрыгнула
ко мне весьма неосторожно. Что, если за мной следом шел бы  кто-нибудь  из
команды?
     - Мел, я хочу, чтобы пистолет Уолтера Гамильтона был у тебя. Носи его
все время. На всякий случай.
     Она скорчила гримасу.
     - Терпеть не могу пистолетов. Ладно, я подумаю. Где он?
     - У меня в каюте. Я дам его доктору Эйлин, она тебе передаст. Кстати,
где она?
     - Пошла к Джиму. Ну, к Джиму Свифту.
     Это мне  тоже  не  понравилось.  Я  считал  Джима  Свифта  _с_в_о_и_м
приятелем, но, судя по тому, как она произнесла его имя, она  претендовала
и на это.
     - Мне надо найти доктора, - сказал я. - И побыстрее. Нас с  ней  ждут
на мостике.
     Эти слова должны были произвести на нее впечатление. Не произвели.
     - Фи! - сказала Мел. - Если ты им и нужен, так только для того, чтобы
заварить им чай. А что у тебя с голосом? Ты хрипишь словно один из них.
     - У меня с голосом все в порядке. И я и есть член экипажа.
     - Вернее, играешь в члена экипажа. Послушай, Джей, мы тут  поработали
с навикомпом  -  я  и  Джим  Свифт.  Кстати,  ты  прав,  он  действительно
соображает. Так вот, мы обнаружили одну ужасно важную  вещь.  Помнишь,  ты
еще нашел в записной книжке Уолтера Гамильтона корабль  "Малого  Хода".  Я
сверила это с информацией в навикомпе...
     - Ты расскажешь мне это потом. А сейчас  я  занят.  Мне  нужно  найти
Эйлин Ксавье и явиться с ней на мостик.
     И я гордо вышел, прежде чем она успела сказать еще хоть слово.
     Я понимаю, что поступил глупо. Но я никак не мог спустить  ей  с  рук
эти реплики насчет чая и игры в члена экипажа - скорее всего  из-за  того,
что подозревал, насколько это близко к истине. Поэтому как ни  жаль  было,
что мы с Мел так и не поговорили толком, я не  стал  возвращаться.  Вместо
этого я нашел доктора Эйлин и доставил ее на мостик.
     Мне не терпелось рассказать ей обо всем происходящем. Однако  она  не
хотела слушать. Она сама нуждалась в слушателе,  чтобы  поделиться  с  ним
своими заботами. Если я изменился, доктор Эйлин за те месяцы,  что  прошли
со времени старта из порта Малдун, изменилась тоже. Для  меня  она  всегда
была старой, но какой-то такой, которая будет рядом  всегда,  не  меняясь.
Теперь она казалась какой-то усталой и подавленной.
     - Что, в самом деле Сеть? - Она усмехнулась, но как-то безрадостно. -
Огромный склад техники... Ну что ж, возможно. Я достаточно узнала от  Мел,
чтобы понять: Пэддина  Удача  -  автономный  биологический  запасник.  Что
дальше?
     - Игла, Ушко, База Сверхскорости, а на ней - корабль.
     - Ты в это веришь? Что  ж,  хорошо  быть  молодым.  Знаешь,  Джей,  я
столько передумала с тех пор, как мы улетели с Эрина. О космосе,  конечно,
но и об Эрине, о том, кто мы такие... Раньше  я  считала  Изоляцию  чем-то
вроде несчастного случая, который просто не предотвратили вовремя.  Теперь
я в этом не уверена. Не думаю,  чтобы  человечество  и  до  Изоляции  было
большой, единой счастливой семьей. Может быть,  так  было  в  первые  годы
колонизации, во времена субсветовых перелетов. А потом, мне кажется, люди,
создавшие Сверхскорость, начали считать себя  избранными  по  сравнению  с
колонистами. Сверхскорость была такой могучей, что они начали представлять
себя богами, и им было уже наплевать на то, что будет с  поселениями.  Они
строили свои базы в глубоком космосе. Никто на Эрине не знал, как все  это
устроено. Никто не знал о существовании Пэддиной Удачи, и никто так  и  не
узнал бы об этом, если бы Пэдди Эндертон в ту ночь свалился за борт.
     - Вы думаете, люди, создавшие Сверхскорость, нарочно перестали летать
в Сорок Миров?
     - О, нет. Никто об этом не думал. Я уверена, была какая-то гигантская
катастрофа. Но Эрин не оказался бы в таком отчаянном  положении,  если  бы
люди, владевшие Сверхскоростью, не хотели быть выше всех.  Это  старо  как
мир: от контроля за источниками воды до выписки  лекарств,  до  доступа  в
космос. Люди, владеющие сокровищем, хотят сохранить ключи от  сокровищницы
у себя. И никто не думает, что может настать день, когда  сокровище  будет
нужно, а их рядом не окажется.
     Говоря о прошлом, доктор Эйлин имела какой-то побежденный вид. Может,
и прав Дункан Уэст: живи сегодняшним днем. Покопайся  в  истории  -  и  ты
найдешь тысячу причин для огорчения.
     Мы вошли в центральную рубку, и  то,  что  мы  сразу  же  увидели  на
экране, заставило доктора Эйлин замолчать.
     На большом экране виднелось подобие  огромного  шара,  сделанного  из
рыболовной сети с треугольными ячейками. Во многих  узлах  сети  виднелись
утолщения - маленькие светящиеся точки. А где техника?
     - Посмотрите-ка, доктор, - сказал Дэнни Шейкер. Он  не  отрывался  от
экранов,  но  у  него,  похоже,  были  глаза  и  на  затылке.   -   Ничего
удивительного, что мы увидели это сначала только на низких  частотах.  Все
волны длиной меньше нескольких километров проходят сквозь  эту  структуру,
практически не отражаясь. Сигнал дают только длинные волны.
     Только тут до меня начали доходить истинные размеры Сети. Если каждая
ячейка имеет в поперечнике несколько километров,  значит,  каждая  светлая
точа в узлах - это...
     Доктор Эйлин указала на маленький дисплей рядом. На нем виднелся один
узел Свети, но в  большом  увеличении:  светящаяся  точка  превратилась  в
зернистую, горбатую полусферу. Это мог  быть  пустой  грузовой  контейнер,
ангар, цех, даже корабль. То, что на  большом  экране  казалось  паутиной,
здесь превратилось в огромные трубы или балки,  удерживавшие  полусферу  в
пространстве.
     Мы все приближались, и вскоре  стало  заметно  еще  одно:  объект  на
экране  был  явно  поврежден.  Низ  полусферы  был  рваным,  от  него   по
поверхности разбегались трещины. Обломок.
     Экран мигнул, и на нем высветилась пара помятых,  покрытых  ржавчиной
бубликов, переплетенных друг с  другом.  Еще  щелчок,  и  бублики  исчезли
прежде, чем я их успел хорошенько рассмотреть.  Их  изображение  сменилось
видом асимметричной  грозди  маленьких  объектов;  в  большинстве  из  них
угадывался  знакомый  горбатый  силуэт  грузового  катера.   Они   висели,
связанные едва видными тросами.  Приглядевшись,  я  увидел,  что  все  они
отличаются друг от друга. У одного отсутствовала нижняя  половина,  другой
был расколот почти пополам, у третьего в корпусе зияла огромная пробоина.
     Еще щелчок. Перед глазами была неполная сфера, похожая на ту, что  мы
видели первой, но еще более помятая. Картинка  была  не  такой  зернистой:
"Кухулин" приближался, и качество изображения улучшалось.
     - Да это же самая настоящая свалка!  -  прошипел  я  на  ухо  доктору
Эйлин, несколько приободрившейся к этому времени.  -  Это  не  может  быть
склад техники.
     - Посмотрим, - бросил через плечо  Дэнни  Шейкер.  -  Надо  поискать.
Здесь столько всего - то, что мы видим, выбрано наугад.
     "Столько всего" было весьма мягко  сказано.  Я  попробовал  сосчитать
светящиеся точки и почти сразу же отказался  от  этого  намерения.  Сотни,
возможно тысячи. А сколько времени займет осмотр всех узлов Сети?
     Я все смотрел на  экран,  когда  кто-то  хлопнул  меня  по  плечу.  Я
обернулся - это был Том Тул, сияющий счастливой улыбкой до ушей.
     - Ну что, Джей, - сказал он. - Разве я не говорил тебе? Мы все теперь
богачи!
     - Богачи? Но ведь это все хлам...
     Уже говоря это, я сообразил, что на мостике  царит  ликование.  Члены
команды смеялись, жали друг другу руки, молотили кулаками по спине...
     - Черта с два свалка! - В  порыве  воодушевления  Том  Тул  приподнял
своего заклятого врага - доктора Эйлин - и  встряхнул  ее.  -  Я  полжизни
летал к Сорока Мирам, и ни разу не видел ничего подобного. Сколько раз  мы
кончали  навигацию  с  пустыми  руками.  Зато  вот  это!  Нет,  вы  только
посмотрите! - Он ткнул пальцем в экран, на котором виднелась подвешенная к
паутине труб искореженная цилиндрическая оболочка. - Даже если  эта  штука
не действует, даже если внутри ничего нет, она сделана из ценных  сплавов.
Каждая из  этих  штуковин  стоит  уйму  денег!  Дайте  мне  корабль-драгу,
аварийный экипаж и полгода сроку - и я вернусь Царем Скибберина!
     Всеобщее настроение заразило и доктора Эйлин. Она до  упаду  смеялась
над грузным Дональдом  Радденом  -  тот  приплясывал  на  месте,  потрясая
необъятным брюхом.
     Тут я бросил взгляд на Дэнни Шейкера.  Не  обращая  внимания  на  шум
вокруг, он не отрывался от пульта, подстраивая оптику.  Поначалу  я  видел
только фрагменты Сети,  но  подойдя  к  нему  поближе,  я  понял,  что  он
нацеливает объективы и радары на центральную часть сферы.
     Центр не был пуст. В  нем  парила,  ничем  не  прикрепленная  к  Сети
стройная,  вытянутая  конструкция  с  заостренным  концом.   Я   не   могу
утверждать, что видел ее, скорее, она угадывалась темным силуэтом на  фоне
звезд.
     - Игла, - негромко, произнес Шейкер. Не знаю, к кому он обращался, ко
мне или к себе самому. - Сначала Сеть и склад техники. - Он еще раз глянул
на  экран,  и  выражение  его   лица   плохо   соответствовало   всеобщему
воодушевлению. На экране  в  этот  момент  красовалась  уменьшенная  копия
"Кухулина", повторявшая его во всем, если не считать  того,  что  какая-то
сила так  изогнула  колонну  грузового  отсека,  что  коническое  машинное
отделение почти прижалось к жилой сфере.  -  Ухо...  Нет,  Ушко.  Игольное
ушко. Только не в конце, а посередине.
     - Склад, Сеть и Игла. Ладно, где тогда Ушко?
     Повинуясь  командам  Шейкера,  камеры  скользили  объективами   вдоль
невидимой линии Иглы.
     Я напряг зрение, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь. Но на экране  не
было ничего, кроме сгустка темноты на фоне звезд.
     Дэнни Шейкер вздохнул, снял  руки  с  пульта  и  повернулся  ко  мне.
Какое-то мгновение лицо его оставалось напряженным. Потом он улыбнулся:
     - Не все так и просто, а? Игла без ушка... Ладно. - Он встал и жестом
предложил мне занять его место. - Попробуй-ка ты, Джей. Тут нужно  везение
молодости.
     Я не считал себя слишком везучим, но никакая сила в Сорока  Мирах  не
удержала бы меня сейчас, когда мне представилась  возможность  посидеть  в
командирском кресле. Три минуты у меня ушло на то, чтобы немного освоиться
с управлением оптикой.
     Я нацелил камеры на один конец Иглы и  медленно  повел  их  вдоль  ее
тела. Я не видел ничего, но в одном месте мне почудилось утолщение.
     - Посмотрите вот сюда, - я остановил камеры.  -  Мне  кажется,  здесь
замаскировано что-то еще. Вы можете изменить чувствительность,  чтобы  был
виден свет более мелких звезд?
     Шейкер не ответил, но  наклонился  и  нажал  какую-то  кнопку.  Экран
сделался ярче. Всю его поверхность заполнили тысячи невидимых раньше звезд
и галактик.
     Теперь видно было лучше. Черное пятно Иглы четче обрисовалось на фоне
космоса. В одном месте и впрямь было утолщение. Я, насколько мог, увеличил
изображение этого участка Иглы, но кроме черноты  так  ничего  и  не  было
видно.
     Я хотел  уже  перемещать  камеры  дальше,  но  тут  через  мое  плечо
перегнулся Дэнни Шейкер.
     - Не спеши, Джей. Я тоже ничего не  вижу,  но  давай-ка  попробуем  в
других   областях   спектра.   Погоняй   сенсоры   по   частотам   -    от
ультрафиолетового до инфракрасного излучения.
     Должно быть, ему это казалось элементарной операцией, но мне было  не
по зубам. Я выбрался из кресла и дальше только смотрел за игрой ловких рук
Дэнни Шейкера.
     - Так, ультрафиолет... - комментировал он. - Нет отраженного сигнала.
То же на видимых частотах... попробуем инфракрасное... Тоже ничего...
     - Подождите. Оставьте так.
     Я что-то заметил. Черное на черном. Весь силуэт Иглы был темным, но в
одном месте становился еще темнее.
     - Это изображение в тепловых  лучах,  -  сказал  Шейкер.  -  Давай-ка
посмотрим, что там за температуры. Покажи мне, где это? -  Он  прикоснулся
еще к  нескольким  клавишам,  и  на  экране  возникла  стрелка-курсор.  Он
переместил ее ближе к точке, на которую я указывал.
     - Не здесь. Чуть правее.
     - Я знаю. Это нам для сравнения, - под курсором высветился ряд  цифр.
- Значит, фон у нас здесь где-то пятьдесят два градуса  по  Кельвину.  Это
нормально для темного тела на таком удалении от Мэйвина. Значит, эта часть
Иглы поглощает все излучения, имеющие сравнительно короткую длину волны, и
выделяет  энергию  в  длинноволновом  диапазоне.  А  теперь  сама   точка.
Посмотрим, как будет меняться температура по мере приближения к ней.  Куда
двигать?
     Курсор начал двигаться, следуя моим указаниям,  все  ближе  к  центру
черного пятна. Показатели температуры начали снижаться.
     - Тридцать семь. Тридцать два.  -  Шейкер  повторял  цифры  вслух.  -
Двадцать четыре. Пятнадцать. Господи, куда же ниже! Одиннадцать... семь...
Дальше некуда... пять... четыре... три...
     Курсор нацелился теперь прямо в середину черного пятна, и  цифры  под
ним больше не менялись.
     - Два и семь десятых градуса, - тихо произнес Шейкер. - Ну и как  это
тебе, Джей?
     - Как это мне? - мне эти цифры ничего не говорили.
     - В точке, на которую показывает курсор, температура такая же, как  у
звездного фона. Как мы можем смотреть на фон, но не видеть звезд? - Шейкер
обвел взглядом рубку, в которой продолжали ликовать космолетчики, и тут на
лице его обозначился, наконец, отголосок общего  возбуждения.  -  А  ответ
очень прост: мы не можем видеть фон, но не видеть звезд в обычном  участке
космоса. Значит, это - не обычный участок космоса.
     Он откинулся на спинку кресла.
     - Это Ушко, Джей, и только оно. Вот сюда мы и направимся  -  прямо  в
Игольное Ушко. Здесь мы будем искать Базу Сверхскорости. Здесь  мы  найдем
корабль Сверхскорости!





     - Склад техники  -  слишком  громкое  название  для  этого  места,  -
произнесла доктор Эйлин. Она, Джим Свифт и я сидели у экрана,  на  котором
бесконечной чередой сменяли друг друга разбитые космические  аппараты.  Ее
энтузиазм вновь улетучился, теперь она выглядела нервной и подавленной.  -
Этому больше подходит название "кладбище". И глядя на это, я вижу, что эта
развалина, на которой мы летим, не ошиблась адресом. Здесь ей самое место.
     "Кухулин" продвигался к таинственному черному Ушку  медленно,  словно
баржа с озера Шилин. У нас было две причины не торопиться: осторожность  и
отсутствие  возможности  идти  быстрее.  Двигатели  "Кухулина"   были   на
последнем издыхании. Последние полчаса корабль сотрясала  такая  вибрация,
что зубы лязгали. В любой другой ситуации  Дэнни  Шейкер  дал  бы  команду
остановиться для ремонта. Сегодня он этого как будто не замечал.  Все  его
внимание было приковано к загадочному черному пятну.
     Впрочем, он отдавал себе отчет в том, что происходит.
     - Вы утверждаете, что стакан наполовину пуст, доктор, - сказал он.  -
Но я предпочитаю думать, что он наполовину полон. "Кухулин" не бог весть в
каком виде, но он свое дело сделал. Он доставил нас сюда.
     - На свалку.  Уж  не  предполагаете  ли  вы  собрать  работоспособный
корабль из этого металлолома? -  Доктор  Эйлин  махнула  рукой  в  сторону
изображения смятого в лепешку машинного отделения,  чудом  удерживавшегося
на конце изогнутой колонны грузового отсека.
     - Если придется, соберу. Нам уже приходилось делать это несколько лет
назад - собирать корабль из обломков, чтобы добраться домой. В  придачу  у
нас были  раненые  и  убитые,  от  чего  задача  была  сложнее.  -  Шейкер
усмехнулся, словно убитые и раненые были для него самым привычным делом. -
Теперь нам ничего такого не грозит. Мы еще на  ходу.  Перед  нами  -  База
Сверхскорости.
     - Или что-то еще, - вздохнула доктор Эйлин. - Надеюсь, вы знаете, что
делаете.
     - Не больше, чем вы, доктор. Но космолетчикам платят за риск. Если вы
хотите остановиться или беспокоитесь за свою безопасность, только скажите.
Вы в любой момент можете пересесть в катер и подождать нас здесь.
     Говоря  это,  он  внимательно  наблюдал  за  доктором  Эйлин.  Я   не
сомневался: он прекрасно понимает,  что  делает,  и  просто  проверяет  ее
реакцию. А вдруг она и впрямь боится? После такого долгого  путешествия  -
выйдет из игры в двух шагах от цели? И самое страшное, вдруг она оставит в
безопасности меня - так же, как это вышло на Пэддиной Удаче?
     Я подумал и решил, что мне безразлично, что она там решит. Я теперь -
член экипажа. Я буду с кораблем.
     - Врачи не приучены рисковать, - произнесла доктор Эйлин. -  Особенно
жизнями людей. Мне нужно мнение эксперта. Доктор Свифт?
     Джим Свифт до сих пор не произнес ни слова, если не  считать  мычания
при виде Ушка. Но глаз он с экрана  не  сводил,  одновременно  подсчитывая
что-то.
     - Похоже, мои мысли совпадают с мыслями  капитана  Шейкера.  Аномалия
Люмнича?
     - Вот и я так думаю, - кивнул Дэнни Шейкер.
     - Что-что? - переспросила доктор Эйлин.
     - Люмнич - одна из ледяных планет, девятая по  счету  от  Тайрона,  -
Джим Свифт вопросительно посмотрел на Шейкера. - Насколько я помню, на ней
нет ничего ценного.
     - Летучие вещества. Впрочем, ничего такого, что нельзя было бы  найти
и ближе к Мэйвину. Во всяком случае  разработки  на  планете  себя  бы  не
окупили.
     - Аномалия Люмнича - это нечто, не  знаю  как  это  еще  назвать,  на
орбите этой планеты. Это темный участок космоса, вроде вот этого. -  Свифт
ткнул пальцем в экран. - Близкий к этому по размерам.
     - А что там внутри, в этой аномалии? - Доктор Эйлин переводила взгляд
с одного на другого.
     - Ничего, - пожал плечами Дэнни Шейкер. - Я сам не был внутри нее, но
знаю тех, кто был. Там ничего нет.
     - Что очень печально, - добавил Джим Свифт. - Находятся  даже  такие,
кто   объявляет   аномалию   явлением   природы,    этаким    искривлением
пространства-времени. Я сам никогда не принимал этого  объяснения,  и  вот
теперь перед нами доказательства того, что я был прав. Даже если мы больше
ничего не найдем, уже одно это придает смысл нашему путешествию.
     - Я бы предпочла более материальный  результат,  -  вздохнула  доктор
Эйлин. - Если я правильно вас поняла, доктор Свифт, вы не считаете попытку
проникнуть туда слишком рискованной?
     - Вся наша жизнь - риск, доктор.
     Судя по выражению лица, такое заявление не слишком ее утешило.
     - Должно быть, я слишком стара. Ладно, капитан Шейкер,  я  вижу,  что
остаюсь в меньшинстве. Продолжайте. Посмотрим, что из этого выйдет.
     Она согласилась! Мы  летим  дальше!  Я  с  облегчением  перевел  дух.
"Кухулин", сотрясаясь и кряхтя, пробирался вперед. Ушко росло и  росло  до
тех пор, пока не заполнило все экраны  беспросветной  чернотой.  И  в  тот
самый момент, когда я уже ждал, что вот-вот что-то случится, Дэнни  Шейкер
сказал:
     - Наше движение замедлилось.  Похоже,  мы  проходим  сквозь  какую-то
мембрану. Если это место и впрямь аналогично аномалии Люмнича, мы  пройдем
ее за несколько секунд.
     Это был один из тех случаев, когда время  тянется  нестерпимо  долго.
Наверное, прошло всего несколько  секунд,  но,  казалось,  миновали  часы,
прежде чем на  экране  появилось  какое-то  подобие  изображения:  неясный
силуэт в форме восьмерки, с массивной нижней частью и  каким-то  маленьким
придатком сверху.
     - Почти прошли, - пробормотал Шейкер.
     Изображение на экране просветлело и сделалось четче.
     В рубке царила полная тишина, и туг Джим Свифт произнес хрипло:
     - Значит, эта аномалия не пуста.
     - Далеко не пуста. - Дэнни Шейкер повернулся к доктору Эйлин. - Я  не
могу гарантировать,  что  это  и  есть  База  Сверхскорости,  пока  мы  не
посмотрим на это поближе. Но я готов поспорить на свою  долю  от  прибыли,
что это она и есть. Большая сфера в нижней части конструкции - это  ангар,
какой используют для ремонта больших кораблей в глубоком космосе.
     - А Сверхскорость? - спросил я.
     Шейкер кивнул.
     - Если корабль спрятан в ангаре, ангар - в  аномалии,  аномалия  -  в
складе-Сети, значит - это корабль,  который  стоит  того,  чтобы  его  так
прятали, значит - это...
     Он не стал договаривать. Я докончил эту фразу про себя:
     "...это - корабль Сверхскорости!"


     Поисковая партия была готова к отправке - они изнывали от  нетерпения
еще до того, как "Кухулин" подошел к этой странной конструкции. На корабле
должны были остаться только несколько вахтенных, все остальные рвались  на
разведку. Как прокомментировал  это  Джим  Свифт,  это  был  замечательный
пример извращенной логики: "Я уверен, что это оно. Но уж если это не  так,
я хочу знать это сейчас же".
     Я тоже хотел. Правда, у меня были свои причины беспокоиться. Очень уж
мне не нравился этот разговор насчет остающихся на "Кухулине" вахтенных.
     Пока Джим Свифт спорил о чем-то с Дэнни  Шейкером  и  доктором  Эйлин
насчет того, с чего начинать осмотр Базы, я улизнул с мостика и подался на
верхний жилой ярус. Я был научен горьким опытом и намеревался исчезнуть  с
глаз на то время, пока формируется эта самая дежурная вахта. Я думал сразу
же встретить там Мел, но она тоже усвоила  кое-какие  уроки.  Она  сидела,
спрятавшись, до тех пор, пока я сам не позвал ее.
     Зато после этого она выскочила и налетела на меня ураганом.
     - Что ты здесь делаешь? Что вообще происходит?
     Сначала Доктор Эйлин ушла и не вернулась. Потом - Джим Свифт. Потом -
Дункан Уэст. Куда они все делись?
     - Если ты помолчишь минуту, я тебе все объясню. - Я  сделал  паузу  и
тянул ее до тех пор, пока она не готова была лопнуть от любопытства.
     - Мы нашли, Мел!
     - Склад?
     - Склад, Сеть, Иглу, Ушко - все нашли! И Сверхскорость, и Базу!
     - Ты там уже был?
     - Нет еще. Но через час или чуть больше буду. Мы причаливаем с минуты
на минуту. Туда отправляется поисковая партия.
     - А ты с ней не пойдешь. Ты же  сам  говорил,  что  доктор  Эйлин  не
пустила тебя на Пэддину Удачу, так как считала это опасным.
     - Сейчас все будет по-другому. Тогда она сделала это  только  потому,
что я маячил у нее перед глазами.
     Я чувствовал себя чрезвычайно хитрым; должно быть, это было  заметно.
Мел,  судя  по  всему,  разозлилась,  и  моя  уверенность  вдруг   куда-то
улетучилась. Мел отошла от меня и плюхнулась в кресло.
     - Тебе хорошо, сидишь себе на мостике... И собираешься на разведку...
А я торчу здесь как дура взаперти, и мне здесь делать  нечего,  кроме  как
играть с Джимом Свифтом в дурацкие игры с  навикомпом.  Я  стараюсь  вести
себя как надо, но ты  меня  здесь  как  будто  навсегда  запер.  Когда  мы
улетали, я не знала, что это будет так долго!
     - Этого никто не знал. Двигатели в кошмарном состоянии, так  что  нам
пришлось еле ползти.
     Конечно, это не  лучший  ответ,  но  другого  у  меня  не  было.  Мел
находилась на пределе, и раз уж я случился рядом, принять взрыв  на  себя,
похоже, предстояло именно мне и никому другому.
     - Пойду поговорю с доктором Эйлин, - поспешно сказал я. - Может,  она
скажет нам что-то.
     - При чем здесь "что-то", - возмутилась Мел. - Узнай  лучше,  сколько
нам осталось ждать возвращения на Эрин.
     - Ладно. Постараюсь вернуться побыстрее (не  раньше,  чем  вернусь  с
Базы Сверхскорости!)
     Я удрал, пока Мел не придумала чего-нибудь еще. Когда я  вернулся  на
мостик, там присутствовало только  одно  лицо:  в  самом  удобном  кресле,
лениво глядя на экраны, восседал Дональд  Радден.  На  подносе  перед  ним
возвышался чудовищных размеров многослойный сэндвич.
     - А где остальные? - удивился я.
     - А? - Он нахмурился. - Остальные? Улетели, где ж им еще  быть.  Все.
Кроме меня. - Он ткнул в экран толстым пальцем. Я прищурился, но ничего не
заметил. Изображение на экране вроде бы не  изменилось,  если  не  считать
того, что по центру экрана - там, где на нем  виднелась  верхняя  половина
восьмерки - пробегала мерцающая рябь.
     - Я ничего такого не вижу.
     - Не туда смотришь. Вот, - он снова протянул  к  экрану  палец,  и  я
увидел горбатый силуэт катера, приближающегося к нижней,  массивной  части
Базы. - Вон они летят.
     - А я?
     - А ты - здесь.
     - Но я же должен был лететь с ними!
     Это заявление крайне удивило его, и в поисках подсказки он  уставился
на свой сэндвич.
     - Но тебя же здесь не было, верно? - сказал он  наконец.  -  Как  они
могли взять тебя, если тебя здесь не было?
     Не было смысла спорить с этой  жирной  бочкой.  Я  вздохнул  и  пошел
обратно к Мел. Может, хоть она повеселеет, узнав, что мы с ней остались  в
одной лодке.
     Она повеселела. И еще как! Не  успел  я  рассказать  ей  о  том,  что
случилось, как она покатилась по полу от смеха.
     Временами мне кажется, что обычай не брать в космос женщин имеет  под
собой веские основания.





     Странное дело, то, чему один человек может радоваться, другого только
огорчает.
     Но что-то я забегаю вперед.
     Один из недостатков Дональда Раддена  вдруг  обернулся  положительной
стороной: посади его в мягкое кресло, дай ему еды и  питья  побольше  -  и
даже землетрясение не сдвинет  его  с  насиженного  местечка.  Сейчас  был
именно такой случай, вот  я  и  решил,  что  мы  с  Мел  можем  потихоньку
выбраться в обзорную рубку на самом  верхнем  окончании  жилой  сферы.  Мы
вдвоем прокрались туда, и я нацелил на катер самый мощный телескоп.
     Вернее, на то место, где  он  только  что  был.  Мы  как  раз  успели
увидеть, как он ныряет в шлюзовую камеру большого ангара.
     Мел восхищенно ахнула. До того, глядя на Базу с  мостика  "Кухулина",
трудно было оценить ее истинные размеры. Теперь мы были  ближе  к  ней,  а
грузовой катер позволял представить себе ее масштаб.
     База была огромна! Я прикинул, и у меня вышло,  что  эллипсоид,  куда
влетел катер, никак  не  меньше  целой  Пэддиной  Удачи!  Это  была  целая
планета. Даже маленький нарост на самой  верхушке  Базы  свободно  мог  бы
вместить "Кухулин". Что же до средней части Базы, то ее до сих пор  трудно
было разглядеть на экране - так рябило изображение. Можно  было  подумать,
что дело в наших  приборах,  но  вся  остальная  часть  экрана  показывала
нормальное изображение. В конце концов, я решил, что средняя часть Базы  -
прозрачна и подсвечена изнутри. Словно стеклянный шар, внутри которого  то
и дело вспыхивают молнии.
     Катера больше не было видно. Мел, истосковавшаяся за  недели  сидения
взаперти хоть по какому-то изображению, смотрела с великим интересом.  Сам
же я - опытный космический волк  -  смотрел  на  экран  с  изрядной  долей
отвращения. Ведь это я должен был быть там,  на  Базе,  а  не  торчать  на
"Кухулине", на котором ничего не происходит...
     Додумать эту мысль до конца я не успел - кое-что все же произошло.  Я
услышал чьи-то шаги на лестнице, что вела в обзорную рубку.
     Мел тоже их услышала.
     - Ты же говорил, что этот человек...
     - Сам знаю. Он никогда не стронется  с  места,  если  его  что-то  не
заставит.
     Шаги слышались  все  ближе.  Кто-то  поднимался  к  нам  в  рубку.  Я
огляделся по сторонам и заметил  то,  что  должен  был  бы  заметить,  еще
раньше. В рубке был только один вход. И спрятаться в ней было негде.
     - Мел, - в отчаянии прошептал я. - Тот пистолет, что  я  дал  доктору
Эйлин... Она передала его тебе?
     - Ага.
     - Отлично. Давай его сюда. - Я уже стрелял из него. Если понадобится,
смогу повторить.
     Она обиженно посмотрела на меня.
     - Его у меня нет, Джей. Я только взяла его в руку и сразу поняла, что
никогда не смогу выстрелить в кого-то. Я отдала его Дункану Уэсту.
     ...И оставила нас безоружными, так  и  хотелось  крикнуть  мне.  Шаги
раздавались уже на самом верху лестницы. Все, что у меня оставалось, - это
неожиданность.
     Я оттолкнулся и полетел ногами  вперед  в  сторону  двери.  Если  мне
повезет, и я рассчитал все правильно, я врежу входящему ногами  прямо  под
ложечку.
     - Нет, Джей!.. - взвизгнула за моей спиной Мел.
     Я успел еще  подогнуть  ноги,  чтобы  смягчить  удар.  Но  он  и  так
получился что надо. Я увидел  огненно-рыжую  шевелюру  и  полные  ужаса  и
удивления глаза Джима Свифта и успел  на  лету  уцепиться  за  косяк  -  в
противном случае я бы просто вылетел на лестницу.
     Следующие  полминуты  Свифт  валялся  на   полу,   отчаянно   пытаясь
вздохнуть, в то время как мы с Мел бестолково суетились над его телом.
     В конце концов его усилия увенчались успехом, и он  выдавил  из  себя
еле слышное: "Какого черта?"
     На большее сил и воздуха у него не хватило. Мел приподняла его,  пока
я пытался объяснить и извиниться одновременно.
     В конце концов он кивнул:
     -  Ладно,  ладно.  Ты  не  нарочно.  Правда,  получилось  все   равно
чувствительно.
     Он выпрямился, вздрогнул и ощупал ребра.
     - А вы-то сами почему не на  катере?  -  спросил  я.  Что-то  мне  не
верилось, чтобы он тоже опоздал.
     - Потому что они кретины, вот почему! - Злость  привела  его  в  себя
куда лучше моих извинений; лицо его сразу же  приобрело  нормальный,  даже
чуть слишком интенсивный цвет. - Полные идиоты. Я пытался предупредить их,
и все, что эти тупицы сделали - это  заявили,  что  я  ничего  не  знаю  о
космосе. Это я-то!
     - Но вы сами говорили, что не знаете, -  вмешалась  Мел.  -  Вы  сами
сказали мне, что путешествие на "Кухулине" - ваш первый космический полет.
     Возможно, Джим Свифт и говорил это ей когда-то, но сейчас он не хотел
этого слышать. Он покраснел еще сильнее.
     - Да, я плохо знаю то космическое пространство, в котором летают  эти
дебилы. Зато я черт-то сколько знаю о  пространстве-времени,  больше,  чем
они все вместе взятые знали, знают и будут знать когда-нибудь.
     Мел положила руку ему на плечо.
     - Успокойтесь, Джим.
     Не было лучшего способа добиться противоположного результата.
     - Но как ваши знания о пространстве-времени помешали  вам  лететь?  -
поспешно спросил я.
     Это сработало. Он посмотрел на меня, а не на Мел.
     - Как? Я отвечу. Меня взяли в эту экспедицию  как  лучшего  на  Эрине
специалиста по теории Сверхскорости. Я изучил все известные факты, слухи и
полусырые идеи, выдвинутые в этой области за последние десять лет. Я знаю,
на что должен  быть  похож  корабль  Сверхскорости.  Но  люди,  которые  о
Сверхскорости не знают вообще ничего - вроде этих недоумков - уверены, что
сверхсветовой корабль должен быть похож на "Кухулин", только больше. У них
скорость ассоциируется с размером. А это все чушь.  Кораблю  Сверхскорости
не нужны громоздкие двигатели. Поскольку он  попадает  из  одной  точки  в
другую почти мгновенно, ему не нужно столько жилых помещений, - он  махнул
рукой, как бы указывая на жилые каюты "Кухулина". - И  если  это  в  самом
деле  резервный  корабль,  аварийный  транспорт,  он  может  обойтись  без
большого грузового отсека. Этот корабль может быть маленьким -  не  больше
грузового катера.
     Мне все это показалось убедительным. Но тогда  это  наверняка  должно
было убедить доктора Эйлин и Дэнни Шейкера.
     - Почему вы им это не сказали?
     - Я собирался. И сказал бы, будь у меня шанс, - его голос  повысился.
- Я начал слишком рано. Я начал объяснять это  Тому  Тулу,  а  потом  этот
чертов О'Рурк встрял с глупым вопросом, и козел Рори О'Донован - туда  же.
И прежде чем я успел опомниться, началось такое... Столько шуму!
     Я поймал взгляд Мел. "Готова поспорить, - говорил этот взгляд, - шуму
там было предостаточно, и я даже знаю, кто шумел больше всех".
     - Я не собирался терпеть все  это.  А  кто  бы  смог?  -  Джим  Свифт
вопросительно посмотрел на нас, и мы оба сочувственно кивнули.
     - Вы полезли в драку? - спросила Мел.
     - Нет, - он презрительно фыркнул. - Я ушел. К черту  их  всех.  Пусть
себе летят и сворачивают шею, я в этом не виноват. Но я решил сам полететь
на другом катере, когда они не смогут мне помешать, и докажу, что прав был
я, а не они!
     - Но если вы полетите следом за ними... - начала было Мел.
     - Я  не  полечу  за  ними.  Я  полечу  туда,  где  единственно  может
находиться аварийный корабль Сверхскорости, - Джим Свифт ткнул  пальцем  в
экран, прямо в маленький нарост на самом верху Базы. -  Маленький  корабль
может храниться только здесь. Не в этом идиотском огромном ангаре и  не  в
мерцающей средней части.
     - Ну и почему вы не полетели? - спросил я.
     Он расстроенно посмотрел на меня.
     - Я скажу тебе. Я - не один из этих твоих  космолетчиков,  у  которых
вместо мозгов одна кость, вот почему. Я не умею летать на  этих  идиотских
грузовых катерах. На них половина приборов и не работает вообще!
     - А ты? - Мел посмотрела на меня  расширившимися  глазами.  -  Он  не
умеет, а ты? Или ты меня обманывал?
     - Я... я могу. Точно могу, - голова у меня слегка закружилась,  но  я
сделал шаг к лестнице. - Пошли. Быстро!
     Пока я не струсил и не передумал!


     Один урок, минут двадцать, и то несколько недель назад. Не густо.
     Но как я мог признаться Мел в том, что я обманывал ее по части умения
водить  катер?  Я  крепко-крепко  зажмурился  и  напомнил  себе,   что   я
прирожденный космолетчик. Разве не говорил это Пэдди Эндертон, а  потом  и
сам Дэнни Шейкер?
     - Ну давай же, - произнес за моей спиной голос Мел. - Чего ты  ждешь?
Летим!
     Смерть лучше бесчестья. Я открыл глаза,  положил  пальцы  на  клавиши
управления и сделал глубокий  вдох.  И  мы  полетели.  Я  вывел  катер  из
грузового отсека в открытый космос. Заблудиться было трудно - я правил  на
чуть видимую отсюда выпуклость в верхней части Базы.
     Все это время - пока мы  крались  по  "Кухулину"  к  катеру,  пока  я
выводил его из трюма - я ломал себе голову над тем, что  подумает  Дональд
Радден о нашем исчезновении. И еще я заметил одну интересную вещь: я видел
звезды. Что бы ни  скрывало  Ушко  от  внешнего  мира,  изнутри  оно  было
прозрачным.
     Я спросил Джима Свифта, возможно ли такое,  и  он  прочел  мне  целую
лекцию об односторонних мембранах и о чем-то там еще.  Ему,  должно  быть,
это казалось проще простого,  я  же  сдался  и  перестал  пытаться  понять
что-нибудь, когда он не еще дошел он и до середины. К  тому  же,  внимание
мое было сосредоточено на управлении катером.
     Космос сразу же сделался необъятным, а наша цель -  до  невозможности
маленькой и  далекой.  Не  думаю,  чтобы  траектория  нашего  полета  была
идеальной в смысле скорости или экономии энергии.  На  самом  деле  прошло
несколько минут, прежде чем я понял, что мы действительно  куда-то  летим.
Но мы летели, и даже в нужном направлении. База на экране росла.  Скоро  я
уже мог разглядеть отдельные детали верхнего  нароста  и  нижнего  ангара,
хотя средняя часть Так и осталась  неразборчивой.  Она  виднелась  как  бы
сквозь густой  туман,  приоткрывавший  какие-то  детали  и  тут  же  снова
скрывающий их от глаз. Скорее всего, ее оболочка была не  прозрачной,  как
на Пэддиной Удаче, но только просвечивающей.
     В конце концов мне было уже не до  нее  -  мы  уже  почти  прилетели.
Верхняя сфера имела свой собственный шлюз, маленький  по  сравнению  с  ее
общими размерами. Впрочем, маленьким он был весьма относительно. Во всяком
случае размеры его были  вполне  достаточны  для  того,  чтобы  пропустить
внутрь  грузовой  катер.  Миновав  шлюз,  мы  зависли  на  месте,  пытаясь
оглядеться по сторонам.
     Не было видно ни зги, внутри  яйцевидной  оболочки  царила  полнейшая
темнота. Первым делом мне надо было включить  наружное  освещение  катера,
только я не знал, как.  Механизм  управления  поисковым  прожектором  был,
разумеется, сломан. Потребовалось еще пять  отчаянных  минут,  прежде  чем
черноту прорезал ослепительный бело-голубой луч.
     Мел Фьюри и Джим Свифт имели передо мной важное преимущество:  им  не
нужно было управлять катером, поэтому им  ничего  не  мешало  смотреть  на
экран и давать мне ценные указания.
     - Останови луч здесь!
     - Нет, балда, не сюда!
     - Назад, ты же только что светил куда надо...
     - Дальше, дальше!
     В конце концов, никак уж не благодаря их помощи, я навел-таки луч  на
нужное место. То, что  мы  увидели,  вряд  ли  можно  было  назвать  особо
красивым. В свете  прожектора  висел  толстый  штопор,  к  верхнему  концу
которого  лепился  неправильной   формы   пузырь.   Все   это   сооружение
удерживалось на месте тонкими тросами,  угадывавшимися  только  по  бликам
отраженного света.
     Эта штука не походила ни на один из  известных  мне  типов  кораблей,
более того, такого корабля я и  представить  себе  не  мог.  Я  уже  начал
перемещать луч прожектора дальше в поисках более многообещающей  цели,  но
Джим Свифт охватил меня за плечо.
     - Стой, болван! Ты уже нашел.
     Люблю, когда меня хвалят. Впрочем,  он  меня  не  схватил  -  он  уже
возился со скафандром.
     Даже с  учетом  отсутствия  опыта  перемещения  в  открытом  космосе,
переход от катера к высвеченному прожектором объекту вряд  ли  должен  был
занять у нас больше пяти минут. Мы загерметизировали прозрачные шлемы (Мел
- с моей помощью), я откачал воздух из катера и уравнял давление снаружи и
внутри. Джим Свифт уже переминался с ноги на ногу у  люка,  чертыхаясь  от
нетерпения. Надо сказать, я хорошо понимал его. Сколько бы  недель  полета
ни было позади, эти последние минуты все равно тянулись нестерпимо долго.
     Объект, к которому мы направлялись, и  вблизи  не  произвел  на  меня
благоприятного впечатления. Ну штопор и штопор,  с  гладкой  поверхностью,
без выступающих мелких деталей. Пузырь - неправильный овал в профиль - был
не больше нашего катера; на боку располагался большой прямоугольный люк.
     За всю дорогу никто из нас не проронил ни слова. Подплыв к люку,  мы,
не сговариваясь, зависли в  нескольких  ярдах  от  него.  Подозреваю,  что
думали мы об одном: если верить  тому,  что  мы  знали  об  Изоляции,  эта
штуковина  провисела  в  космосе  несколько  столетий.  Что  там   внутри?
Захламленная,  брошенная  в  спешке  рубка,  сгоревшие  приборы,   останки
экипажа?
     Решительней всех оказалась Мел.
     - Так мы никогда не узнаем. Пошли, - и первая подлетела к люку.
     Сеть, Игла, Ушко, База - изолированные  в  глубине  космоса,  надежно
спрятанные от постороннего глаза хаосом Лабиринта. По  логике  вещей,  они
должны были оказаться чем-то совсем чужим. Ничего подобного: люк ничем  не
отличался от такого же на "Кухулине".
     Я сообразил, что  "Кухулин",  равно  как  и  все  остальные  корабли,
бороздившие Сорок Миров, был рожден  той  же  технологией,  что  построила
Базу.  Но  строившие  их  мастера  давным-давно  умерли,   инструкции   по
использованию - утеряны. Чего тогда удивляться,  что  у  Дэнни  Шейкера  и
других космолетчиков постоянно возникали проблемы с исправностью корабля?
     Но эти мысли мигом улетучились у меня из головы, стоило нам оказаться
внутри  корабля.  Помещение,  куда  мы  попали,  наверняка   было   рубкой
управления. И в отличие от тех, что мне доводилось видеть до сих пор,  эта
сияла как новенькая монетка. Похоже было, ее не использовали еще ни разу.
     Джим Свифт не стал терять время зря.
     - Ты знаешь, как дать сюда воздух? - спросил он меня.  -  Терпеть  не
могу париться в этом скафандре.
     - Сейчас посмотрю.
     Похоже, в нашей компании я стал признанным  экспертом  по  управлению
космическими аппаратами. К счастью, органы управления мало  отличались  от
тех, что были на катере. Я набрал на пульте команду задраить люк и  подать
воздух. Оставалось ждать. Оборудование казалось совсем новым, но его  ведь
не использовали бог знает сколько времени. И все же люк закрылся, а  рубка
наполнилась воздухом. Каким? Может, за все это время он стал ядовитым  или
просто негодным для дыхания?
     Мел уже начала возиться с застежками своего шлема. Она, да  еще  Джим
Свифт были самыми беззаботными людьми в Сорока Мирах.
     - Подождите?
     Я проверил датчики  на  моем  скафандре.  Воздух  чуть  отличался  от
атмосферы Эрина, но был близок к ней по  составу.  Бояться  стоило  только
ядовитых газов - датчики их не уловят.
     Ну что ж, лучше смерть, чем позор (надо же, второй раз  уже  за  этот
день). Я откинул забрало шлема и сделал глубокий вдох. Запах был странный,
но я не упал и не почувствовал себя плохо. Прошло еще несколько секунд...
     - Порядок.
     Я не успел еще произнести это слово, а Джим Свифт  уже  выбирался  из
своего скафандра, одновременно шагая к пилотскому креслу.
     - Я же говорил! - возбужденно воскликнул он. - Ты только посмотри!
     В голосе его звучало торжество. Он указал  на  совершенно  непонятную
для меня мешанину переключателей, клавиш и контрольных дисплеев.
     - Что это? - Мел, освободившись от скафандра, подскочила к нему. -  Я
ничего похожего еще не видела!
     -  Я  тоже.  Но  я  прочел  множество  описаний  этого  устройства  в
литературе времен до Изоляции, - он любовно погладил блок  клавиш,  -  Вот
это, например, селектор координат.
     Я заглянул через его плечо.
     - Какие-то координаты странные. У нас на "Кухулине" другие.
     - Так это же координаты звездных систем!  Достаточно  только  выбрать
звезду... - он откинулся в кресле и глубоко вздохнул.  -  Мы  же  сидим  в
корабле Сверхскорости. Ай да Джим Свифт! Я же просто гений!
     - Гм, - Мел, похоже, не вполне разделяла эту точку зрения. -  Значит,
вы умеете им управлять?
     Он недовольно покосился на нее.
     - Это уж дело этих тупиц-космолетчиков. Джей смог  бы  управлять  им,
или одна из этих ручных обезьян Шейкера... и в любом случае, если бы  даже
и  умел,  я  бы  десять  раз  подумал,  прежде  чем  включать   двигатель.
Сверхскорость  может  оказаться  очень  опасной.  Она  использует  энергию
пространственно-временного континуума, а подобного рода штуки не  проходят
без последствий. Вспомните, ведь заставило  что-то  корабли  Сверхскорости
прекратить полеты в нашу систему.
     - Но если мы не можем летать на нем, что мы с ним будем делать?
     - Мы отцепим его от швартовов и отбуксируем на "Кухулин".  Потом  как
следует осмотрим его. Потом вернемся на Эрин, а там уже  подумаем,  что  с
ним делать. Ладно. Джей, справишься с буксировкой?
     - Да, но...
     - Вот и отлично. За дело, - Джим Свифт отвернулся  от  меня,  закинул
руки за голову и откинулся на спинку кресла. - А когда Шейкер и его  банда
неучей вернутся, облазив без успеха всю Базу, мы, так уж и быть,  позволим
им обследовать этот корабль. Под моим контролем, разумеется.
     Разумеется...
     Я уже думал, как мне отсоединять удерживающие корабль тросы,  за  что
его лучше цеплять для буксировки. Мне не приходилось  еще  делать  ничего,
хоть отдаленно напоминающее это, так что я не знал, с чего лучше начинать.
При всем этом меня весьма занимало, каким образом  Джим  Свифт  собирается
контролировать Дэнни Шейкера.





     Наш полет с "Кухулина" не был достижением  космического  пилотажа;  в
сравнении с нашим возвращением он был шедевром. После бесчисленных попыток
я ухитрился-таки отцепить корабль-штопор от креплений  (я  так  и  не  мог
заставить себя думать  об  этом  объекте  как  о  корабле  Сверхскорости).
Повозившись  еще,  я  прикрепил  его  к  нашему  катеру.  Однако  добиться
удовлетворительного распределения массы я так  и  не  смог,  поэтому  весь
обратный  путь  нас  раскачивало  и  швыряло   из   стороны   в   сторону.
Буксировочные тросы то напрягались струной, то провисали, а  потом,  снова
натянувшись, дергали нас назад. Иногда  -  не  спрашивайте,  как  это  ему
удавалось, - корабль Сверхскорости оказывался впереди нас.
     В общем, я не очень был доволен своим пилотажем, да и Мел не упустила
случая обратить на это внимание. Только Джим Свифт не сказал мне ни  слова
упрека. По-моему, он вообще не замечал моих неуклюжих маневров  -  он  был
слишком  горд  тем,  что  мы  добились  успеха.  С  его  точки  зрения  мы
возвращались на "Кухулин" героями.
     Сам я не был в этом уверен. В случае,  если  экипаж  "Кухулина"  тоже
нашел корабль Сверхскорости, наша находка будет им безразлична. А если они
не нашли ничего, получается, что мы выставили их идиотами. Конечно, доктор
Свифт был гораздо старше меня, но даже мой небогатый жизненный опыт научил
меня тому, что люди не будут любить тебя больше оттого, что ты доказываешь
им, какие они дураки.
     Дональд Радден подтвердил мои опасения, когда я  связался  с  ним  по
радио. Я сказал ему, что хочу пришвартовать объект, который мы  буксируем,
к борту "Кухулина".
     - А я как раз думал, где это вы.  Ну  что,  нашли  что-нибудь?  -  он
хохотнул. - Это очень кстати. Тут Том Тул выходил на связь недавно  -  так
они возвращаются с пустыми руками. Ребята злы как черти. Они скоро будут.
     Это напомнило мне еще об  одном:  мне  надо  доставить  Мел  на  борт
"Кухулина" и в каюту доктора Эйлин до того, как вернется команда. Джим  не
в состоянии был думать ни о чем, кроме своей гениальности, так что  его  я
оставил в покое. Неуклюже причалив к "Кухулину", я чуть не  бегом  поволок
Мел в каюту.
     - Сиди и не высовывайся, - сказал я ей. - Вернусь, как смогу.
     - Когда?
     - Не знаю. Только не высовывайся. Скоро мы полетим домой.
     Я и сам начал в это верить. Странное дело, но если  ты  ждал  чего-то
долго-долго, тебе трудно поверить в то, что это,  наконец,  произошло.  Но
Джим Свифт при всем его неконтролируемом характере был как-никак лучшим на
Эрине специалистом по Сверхскорости. И если уж он был уверен  в  том,  что
эта странная штука,  которая  пришвартована  к  "Кухулину",  имеет  внутри
что-то позволяющее достичь звезд, кто был я, чтобы сомневаться?
     Что же касается его опасений насчет разрушения  пространства-времени,
мне они были непонятны. Он слишком долго варился в своей  теории.  В  этом
отношении он был ничуть не лучше рыбака с озера Шилин,  который  весь  мир
видит сквозь призму своих крючков, лесок и грузил.
     Ко времени, когда я вернулся на  мостик  "Кухулина",  Дональд  Радден
начал выказывать признаки нетерпения.
     - Шеф собирается туда, - он  мотнул  головой  в  сторону  экрана,  на
котором  красовался  корабль-штопор,  висевший  там,  где  мы  с  Мел  его
оставили.  -  И  мне  тоже  велено  ступать  туда,   прихватив   кое-какие
инструменты. А здесь меня подменит Рори.
     Это было паршиво. Рори О'Донован был с моей  точки  зрения  наихудшим
вариантом. Не слишком умен, зато энергии - хоть отбавляй. Я бы не  доверил
мостик ему одному.
     - А что с кораблем?
     - Так эта штуковина - корабль? - Радден пожал плечами. - Я  поверю  в
это только тогда,  когда  он  полетит.  Рори  говорит,  там  есть  на  что
посмотреть. А этот твой рыжий, Свифт - так  тот  словно  рехнулся  с  этим
кораблем. И все поучает насчет кораблей и Сверхскорости - это он, ни хрена
в кораблях не понимающий! Да ну его, парни сухопутного слушать  все  равно
не будут. Пат О'Рурк, тот уже пару раз его одергивал, да тому все мало.
     Интересно, осознавал ли Джим Свифт, в какой опасности  он  находится?
После того, как на моих глазах застрелили Уолтера Гамильтона, я бы не стал
спорить с обозленным космолетчиком. Защитой Джиму мог служить только Дэнни
Шейкер, да и того команда с каждым днем слушалась все хуже.
     Как только Радден ушел с мостика, я бросился наверх к Мел. Надо  было
рассказать ей обо всем  и  предупредить,  чтобы  она  затаилась,  пока  на
корабле один О'Донован. Эта новость ее не обрадовала.
     - Я и так сижу не высовывая носа. Сколько еще мне терпеть?
     - Недолго. Только не рискуй.
     Я пошел обратно на мостик, думая о том, что мне и  самому  надо  быть
поосторожнее.
     Рори О'Донована на мостике еще не было. Зато там была  доктор  Эйлин.
Ее плечи были понуро опущены, и вид у нее был  какой-то  сонный.  Впрочем,
она заметила, как я вхожу,  окликнув  меня  по  имени.  Но  голос  ее  был
отрешенным, словно она говорила не со мной, а с привидением.
     - Что с вами, доктор Эйлин?
     Она повернулась ко мне и слабо улыбнулась; под  глазами  у  нее  были
темные круги.
     - Со мной все в порядке. Просто я устала. И еще, я начинаю  верить  в
то, что я смертна.
     - Но в чем дело?
     - О, ничего страшного. Мы несколько часов мотались по Базе и не нашли
ничего, кроме расстройства. Я поняла так, что тебе повезло больше.
     - Джим Свифт уверен, что мы нашли корабль Сверхскорости.
     - Ага. И я уверена, он считает, что может управлять им  лучше  любого
космолетчика Сорока Миров. - Доктор Эйлин невесело  вздохнула.  -  Знаешь,
этот день должен был бы стать лучшим в моей жизни. Эрин получит то, о  чем
я мечтала пятьдесят лет: будущее. Наверное,  мне  стоило  бы  подумать  об
этом. А я никак не отделаюсь от мысли, что все не совсем так, как  кажется
на первый взгляд. Вот что делает с тобой возраст, Джей. Вещи  уже  не  так
радуют тебя, даже на короткое время.
     - Я вас что-то не понимаю.
     - Будь я твоего возраста, я тоже  не  поняла  бы,  -  она  помолчала,
вглядываясь мне в лицо. - Джей Хара, я плохо тебя-знаю.
     Однако  вместо  того,  чтобы  объяснить  свои  последние  слова,  она
принялась разглядывать штопор с пузырем на конце.
     - Эта штуковина даст нам доступ к звездам? Ну... может быть. За  свою
жизнь я видела и более странные вещи.
     Она протянула руку, словно  собиралась  взъерошить  мне  волосы,  как
делала, когда я был маленький. Но на этот раз не стала. Вместо  этого  она
прикоснулась к моей щеке.
     - Еще месяц-другой, и я совсем перестану  узнавать  тебя,  -  сказала
она. - Наверное, это хорошо. Ладно, последи за событиями здесь и  дай  мне
знать, если что-то случится. Я пойду отдохну.
     Она вышла, оставив меня наедине с невеселыми размышлениями.  Вот  она
изменилась, это точно. Доктор Эйлин, которая всегда была  неизменной,  как
сами звезды.
     Я подошел к большому чуть вогнутому зеркалу, установленному  у  входа
на мостик,  чтобы  входящие  и  выходящие  люди  не  сталкивались.  В  нем
отразилось мое лицо - уменьшенное и искаженное.
     Я вытянул руку. Рукав куртки был мне короток дюйма на три.  Это  была
та самая куртка, которую сшила мать накануне нашего отлета. Тогда она была
мне в самый раз.
     Не знаю, сколько я проторчал перед зеркалом. Я всего-то хотел  быстро
глянуть и вернуться к пульту. Но при взгляде  на  аккуратно  простроченный
рукав в голову мою почему-то полезли воспоминания: вечер на кухне в  нашем
доме на озере Шилин, долгие  дни  со  старым  дядюшкой  Тоби,  мои  тайные
плавания в Малдун. Все это было не просто в другом мире. Это было в другой
Вселенной.
     Когда я опомнился и вернулся к  дисплею,  я  обнаружил,  что  в  этой
Вселенной кое-что происходит.  Корабль  Сверхскорости  повернулся  острием
штопора прочь от "Кухулина". Кольца фиолетового света пробегали  по  нему,
срывались с острого конца и улетали куда-то в космос.
     Они что, решили включить Сверхскорость без меня и доктора Эйлин?
     Впрочем, сияние  вскоре  прекратилось.  Корабль  Сверхскорости  вновь
неподвижно висел на тросах. Спустя минуту из его кабины выплыло  несколько
фигур в скафандрах. Они покружились  вокруг  штопора,  осматривая  его,  и
полетели к шлюзу "Кухулина".
     Об этом стоило рассказать доктору. Уже  в  третий  раз  за  последние
несколько часов я ринулся на верхний ярус. Дверь каюты доктора Эйлин  была
открыта, и я вошел без стука. Они с Мел сидели за столом, а напротив  них,
спиной ко мне - мужчина в синей куртке космолетчика.
     Я испуганно замер.
     Человек обернулся, и я узнал Дункана Уэста.
     - Дядя Дункан!
     Он улыбнулся, словно мое появление здесь было самым обыденным делом.
     - Я тут принес доктору Эйлин добрые новости. Корабль, что вы с Джимом
Свифтом нашли - и впрямь корабль Сверхскорости, это  точно.  И  на  первый
взгляд - в рабочем состоянии.
     При всем этом дядя Дункан оставался совершенно спокоен. Да  что  там,
перевернись вся Вселенная вверх тормашками, он остался бы спокоен и тогда.
     - Его уже испытывали? - спросил я. - Я видел какие-то лиловые кольца.
     - Стартовать на нем отсюда, из Ушка? Это было бы рискованно. То,  что
ты видел - лишь подготовительные операции.
     В  это  мгновение  переборки  "Кухулина"  задребезжали,  нас   сильно
тряхнуло.
     - Это мы включили двигатели, - объяснил дядя Дункан.  -  Вернее,  то,
что от них осталось.  Мы  выйдем  из  Ушка  с  кораблем  Сверхскорости  на
буксире. Я-то пришел передать приказ капитана: пока мы будем  выходить  из
Ушка, всем оставаться в каютах. Вам объявят, когда мы  выйдем  в  открытый
космос, а до тех пор не беспокойтесь.
     Дункан вышел из каюты, но пошел не на мостик, а к себе. Доктор  Эйлин
не без зависти посмотрела ему вслед.
     - Знаешь, куда он пошел?
     - Нет, - ответила Мел.
     - Вздремнуть, - сказал я. - Его эта тряска не беспокоит.
     -  Равно  как  и  то,  что  к  борту  "Кухулина"   привязан   корабль
Сверхскорости, - добавила доктор Эйлин. - Знаешь, что говорит  твоя  мать,
Джей?
     - Что дядя Дункан ест больше и спит крепче всех, кого она знает.
     - Вот бы и нам так! - Доктор Эйлин поднялась с места. - Я сама  пойду
прилягу, пока совсем не развалилась.  Вы  можете  оставаться  здесь,  если
хотите. Вы мне не мешаете.
     Она ушла в одну из спален. Мы с Мел остались сидеть,  глядя  друг  на
друга. Доктор Эйлин и впрямь была не в себе, если разрешила Мел  остаться.
Куда она могла пойти?
     Мы вошли в другую спальню и закрыли за  собой  дверь.  Мел  выключила
свет, и мы залезли в койки, стоящие рядом друг с другом.  Мы  молчали  так
долго, что я решил было,  что  Мел  уснула  несмотря  на  непрекращающуюся
тряску. Я позавидовал ей. Последние двадцать часов нам было не до  отдыха,
но и теперь мой мозг отказывался выключаться. Я заново переживал  открытие
Базы, наш безумный полет... Руки мои снова  были  на  клавишах  управления
катером.
     - Джей, - тихонько окликнула меня Мел.
     - Что? - очнулся я.
     - Что со мной теперь будет?
     - Тебе будет хорошо. Девушкам и женщинам вообще  хорошо  на  Эрин.  С
ними обращаются как с величайшей драгоценностью, если они только  сами  от
этого не отказываются, как моя мать. И потом,  мы  вернемся  богатыми.  Ты
сможешь летать на Пэддину Удачу так часто, как захочешь.
     В темноте я не мог разглядеть выражения ее лица, но изданный ею  звук
был полон презрения.
     - Я не думаю об Эрине или о Пэддиной Удаче. Я боюсь того,  что  будет
завтра, послезавтра. Если "Кухулин" и впрямь так плох, как говорят, он  не
сможет лететь на Эрин. И ты сам видел корабль Сверхскорости. Он, может,  и
долетит до Эрина совсем быстро, но где мне в нем прятаться?
     Мел была права. А я, идиот, об этом  и  не  подумал!  Правда,  доктор
Эйлин тоже могла бы беспокоиться об этом, но все же только я виноват был в
том, что разрешил Мел идти со мной к катеру и остаться в нем. Жаль, что  я
не прогнал ее тотчас, как мы вышли к катеру.
     - Ну? - спросила Мел.
     - Я поговорю с Дэнни Шейкером. Он наверняка что-нибудь придумает.
     - Ты хочешь сказать, что сам ничего придумать не можешь?
     - Возможно, все не так страшно. Может, движки  "Кухулина"  еще  можно
починить.
     Мел ничего  не  ответила.  Вместо  нее  ответ  дали  сами  двигатели,
тряхнувшие корабль особенно сильно. Но больше мне предложить было нечего.
     Так мы и лежали в полной, почти  осязаемой  темноте.  И,  наконец,  я
сделал то, что давно пора было, - уснул.





     - Джей?
     Я очнулся от  глубокого  сна.  Чувства  включались  одно  за  другим.
Невесомость. Темнота. Тишина. Чья-то холодная рука  дотронулась  до  моего
лица.
     - Джей! - это был голос доктора Эйлин,  настойчивый  шепот  у  самого
моего уха.
     - Что-то случилось? - двигатели молчали.
     - Ничего. Тс-с! Я не хочу будить Мел. Пошли, - она потянула  меня  за
рукав.
     - Сейчас.
     Мне надо было сначала сориентироваться. Мел спала, положив  руку  мне
на грудь. Я осторожно высвободился и поплыл за доктором  Эйлин  в  сторону
гостиной.
     - Что происходит?
     Все огни были погашены, только  красным  глазом  светился  в  темноте
индикатор пульта связи.
     - Ты не слышал? - доктор говорила уже в полный голос. -  Хотелось  бы
мне иметь сон как у тебя или Дункана. Я трясла его, трясла, а он так и  не
проснулся. Две минуты назад капитан Шейкер дал сигнал. Мы вышли  из  Ушка.
Капитан вызывает нас на мостик.
     - А почему шепотом?
     - Тебе что, очень хочется объяснять Мел, почему она не может  идти  с
нами?
     А я-то думал, мне одному так тяжело с ней справляться!
     - У нас могут быть сложности, -  сказал  я,  запирая  за  нами  дверь
жилого отсека. - Я хочу сказать, если "Кухулин" не  сможет  доставить  нас
обратно, у нас будут сложности с Мел.
     И всю  дорогу  на  мостик  объяснял  ей,  что  на  маленьком  корабле
Сверхскорости нет возможности спрятаться. Доктор  Эйлин  слушала,  но  мне
кажется, ее голова была занята чем-то другим.
     - Ты преувеличиваешь, Джей. Если мы действительно полетим на Эрин  на
корабле Сверхскорости, нам не нужно будет прятать Мел, так как мы окажемся
на месте почти мгновенно. И члены экипажа - не звери какие-нибудь. Они так
возбуждены находкой Сверхскорости, их настроение теперь  совсем  не  такое
мрачное, как  на  Пэддиной  Удаче.  Я  уверена,  они  отнесутся  к  Мел  с
уважением.
     Не было смысла спорить. Доктор Эйлин не видела лица Джо Мунро,  когда
он порвал рубашку Мел. Она не слышала беседы  Рори  О'Донована  и  Коннора
Брайана о женщинах. Если члены команды и не  были  животными,  так  только
потому, что животные лучше воспитаны.
     Дело в том, что доктор Эйлин свято верила в то, что все члены команды
похожи на Дэнни Шейкера, в то время  как  он  был  скорее  исключением  из
правил. Когда мы вошли в рубку,  он  стоял,  расслабившись,  у  пилотского
кресла. Лицо его было задумчивым, длинные волосы аккуратно зачесаны  назад
и собраны в косицу. Рядом с ним стоял Том Тул. На экранах был лишь  чистый
космос и висевший около "Кухулина" корабль Сверхскорости.
     - Вот вас-то я и хотел видеть, - радостно произнес  Дэнни  Шейкер.  -
Давайте проясним ситуацию. Во-первых,  Сверхскорость.  Этот  корабль  есть
именно то, что мы искали. Он действует, и мы знаем, как им управлять.  Это
хорошая новость. Теперь плохая: "Кухулин". Двигатели пока способны кое-как
работать, но ни я, ни кто-то другой уже не верим в то, что он  дотянет  до
Эрина.
     Доктор Эйлин выглядела удивленной.
     -  Но  это  трудно  назвать  плохой   новостью.   Разве   в   корабле
Сверхскорости не хватит места на всех?
     - Хватит, - Дэнни Шейкер отвечал доктору Эйлин, но сам смотрел только
на меня, и взгляд его был какой-то странный.  У  меня  по  коже  пробежала
мурашки. Что-то изменилось. Я видел это не только по Шейкеру, но и по Тому
Тулу - тот ухмылялся какой-то неведомой нам  шутке  и  не  сводил  глаз  с
доктора Эйлин.
     - Места в нем достаточно. А если  бы  и  не  хватило,  мы  бы  успели
сделать десяток рейсов на Эрин и обратно за то время, что нужно на починку
двигателей "Кухулина".
     - В чем же тогда проблема? - Глаза у доктора Эйлин  тоже  изменились.
Она начала чувствовать подвох.
     - В команде. Видите ли, они устроили собрание И им  не  нравится  наш
контракт. Совсем не нравится.
     - А-а... - Доктор Эйлин шагнула  вперед  и  без  приглашения  села  в
пилотское кресло. - Вот оно что. Небольшой шантаж. Я должна согласиться на
более выгодные для вас условия, или вы не  согласитесь  доставить  нас  на
Эрин. Верно? Но, капитан Шейкер, я не знаю, действительно ли  это  решение
команды, а не ваше собственное. В любом случае это не подлежит обсуждению.
Вы были нужны нам, чтобы попасть на Пэддину Удачу,  а  потом  -  сюда.  Но
теперь вы не нужны нам. Джеймс Свифт заверил меня,  что  прекрасно  сможет
пилотировать новый корабль и сам. Вы не согласны?
     - Допустим, я верю, что Джеймс Свифт  смог  бы  пилотировать  корабль
Сверхскорости.
     - Поэтому давайте вернемся к первоначальной договоренности. И я  имею
на это все основания: вы и ваша команда не в состоянии отвезти  нас  домой
на "Кухулине", хоть это и предусматривалось контрактом. Так  что  сообщите
вашей команде вот это.
     Том Тул рассмеялся, и Шейкер недовольно нахмурился.
     - Я не думаю, что  возврат  к  первоначальной  договоренности  вообще
возможен, доктор, - сказал  он.  -  Джеймс  Свифт,  возможно,  знает,  как
управлять кораблем Сверхскорости, но у него не будет такой возможности. По
нескольким причинам. Вот одна из них.
     Он повернулся и свистнул - я уже слышал этот свист  дважды.  В  рубку
вошел Патрик О'Рурк. За ним в воздухе плавало тело Джима Свифта  -  О'Рурк
тащил его за волосы. Лицо  Свифта  было  превращено  в  сплошное  кровавое
месиво. О'Рурк отпустил его, и он поплыл по воздуху в нашу сторону.
     Доктор Эйлин ахнула и рванулась  к  нему.  На  Эрине  или  в  космосе
здоровье пациента было для нее главным.
     Я был уверен, что Джим Свифт мертв,  но  доктор  Эйлин  пощупала  его
пульс и подняла веко.
     - Он сам виноват в этом, - сказал Шейкер. -  Он  ввязался  в  спор  с
Аланом Кирнаном, причем сам его затеял. Это правда, Пат?
     О'Рурк кивнул:
     - Этот чертов дурак ударил Алана  по  морде.  Ему  еще  повезло,  что
остался жив. Если б я  не  вмешался...  -  голос  его  понизился  до  едва
слышного шепота.
     Тем временем доктор Эйлин закончила первый осмотр.
     - Кажется, ничего особенно серьезного, - сообщила она. - Сломан  нос,
поэтому столько крови. И большая шишка на затылке -  от  этого  удара  он,
похоже, и потерял сознание. Ему придется несладко, когда он очнется, но он
не будет оставаться без сознания больше пяти минут. Это  не  помешает  ему
доставить нас на Эрин.
     Дэнни Шейкер стоял, сложив руки на груди.  Он  сделал  едва  заметный
жест Пату О'Рурку и Тому Тулу, и те без единого слова вышли.
     Шейкер подошел к доктору Эйлин и остановился перед ней.
     - Я сказал уже, что существует несколько причин,  по  которым  доктор
Свифт не сможет доставить вас домой на корабле Сверхскорости. Драка -  это
только одна из них, и не самая серьезная.  Как  вы  справедливо  заметили,
доктор, команда хочет изменить  контракт.  Но  не  так,  как  вы,  похоже,
думаете.
     - Тогда как же? - Доктор Эйлин была занята тем, что вытирала кровь  с
лица Свифта собственной рубашкой, поэтому не обернулась.
     -  Моя  команда  считает,  что  по  закону  они  являются  подлинными
владельцами корабля Сверхскорости, и что у вас на него нет  никаких  прав.
Они космолетчики, а права на спасенную в космосе собственность традиционно
принадлежат только космолетчикам. Вы и ваша группа не  относитесь  к  этой
категории, так что у вас нет таких прав. При  всем  этом  моя  команда  не
хочет быть несправедливой. Поэтому она согласилась оставить вам "Кухулин".
     Доктор Эйлин застыла, так и не отняв пальцев от лица Джима Свифта.
     - Это предложение заведомо неприемлемо, и вы  это  прекрасно  знаете.
"Кухулин" не пригоден для полета. Вы сами только что сказали,  что  он  не
долетит до Эрина.
     - Я говорил также, что если бы мне пришлось вести корабль на Эрин,  я
бы нашел способ сделать это. - Если  судить  по  голосу,  Шейкер  обсуждал
ничтожное изменение программы полета. - Но я не поведу "Кухулин",  доктор.
Это будете делать вы. Вы и доктор Свифт. Всего полчаса назад он  заливался
соловьем насчет того, какой он умелый навигатор и  пилот.  Вот  у  него  и
будет возможность проверить это на деле.
     Дэнни Шейкер повернулся ко мне, и голос его потеплел.
     - Но тебе, Джей, не нужно ничего доказывать. Команда единодушна -  ты
это уже сделал. Когда мы покидали Пэддину Удачу, ты принял  решение  стать
космолетчиком, членом экипажа. И ты прошел  крещение  кровью.  Когда  дело
требовало этого, ты убил человека. Экипаж как один проголосовал: Джо Мунро
получил то, чего заслуживал. Ты - один из нас.
     - Проголосовал... - Доктор Эйлин отпустила  наконец  Джима  Свифта  и
поднялась, чтобы посмотреть Дэнни Шейкеру в лицо. - На  вашем  корабле  не
могло быть никакого  голосования,  капитан  Шейкер,  и  вы  это  прекрасно
знаете. Экипаж всего лишь исполняет ваши команды. Но не наоборот. Господи,
что за идиоткой я была, так долго доверяя вам. Этот заговор с целью лишить
нас наших прав - и, насколько я понимаю, и наших жизней тоже  -  никак  не
мог быть задуман командой. Они для этого слишком глупы. Все это родилось в
вашей голове и нигде больше.
     - Вы меня переоцениваете, доктор. - Шейкер расцепил руки и сунул их в
карманы. - Верно, на корабле может быть  только  один  капитан,  иначе  он
будет ввергнут в хаос. Но, а  я  скорее  слуга  моей  команды,  нежели  их
властелин. Они, а не я, постановили, что корабль Сверхскорости принадлежит
им. Они, не я, предложили место в своих рядах Джею Хара - хоть я и всецело
согласен с этим решением. - Он снова обернулся ко  мне.  -  Ты  так  и  не
сказал ничего, Джей, а ведь это о тебе мы говорим.  Что  ты  сам  об  этом
думаешь? Я был бы рад иметь тебя на борту. Я не стал бы говорить этого при
Томе и Пате, но ты обещаешь больше, чем  кто-либо  другой  на  "Кухулине".
Следуй за мной, и я научу тебя всему, что знаю сам.
     Эти слова должны были бы соблазнить меня, и я был близок к  этому.  И
тут я подумал, чему Дэнни Шейкер может меня научить.  Научить  выслеживать
Пэдди Эндертона, загнав его до смерти. Научить использовать в своих  целях
доктора Эйлин, и меня, и Мел, и кто знает скольких еще  -  только  бы  его
привели к  Базе  Сверхскорости,  к  кораблю  Сверхскорости.  Научить,  как
обмануть своего брата-близнеца, чтобы руки Стэна  Шейкера  могли  вот  так
спокойно лежать в карманах куртки Шейкера Дэнни.
     Я  подумал  обо  всем  этом,  но  я  был  не  настолько  глуп,  чтобы
произносить это вслух. Ни доктор Эйлин, ни Джим  Свифт,  ни  я  не  сумеем
привести "Кухулин" домой, на Эрин. Я знал это, и он тоже наверняка знал.
     Он мог бы исправить  "Кухулин",  чего  мы  сделать  не  могли  никак.
Оставить нас на гибнущем корабле означало обречь нас на медленную  смерть.
Мы будем дрейфовать в космосе до тех пор, пока у нас  не  иссякнут  запасы
провианта, воды и воздуха.
     Нашей единственной надеждой было застать его врасплох сейчас же, пока
он один и безоружен. После этого у нас  был  шанс  добраться  до  верхнего
жилого яруса, где оставалось наше оружие.
     Мне показалось, я слышу какой-то шум за  дверью.  Никто  не  вошел  в
рубку, но это напомнило мне о том, что в любую минуту могут вернуться  Том
Тул или Пат О'Рурк.
     Надо было притупить бдительность Шейкера, и сделать это быстро.
     - Я хочу быть с вами, - сказал я. - Но как быть с Мел Фьюри? Если  бы
она могла...
     Жаль, что я так и не научился врать. Должно быть то, что  я  задумал,
появилось на моем лице, так как Шейкер  сразу  же  вынул  правую  руку  из
кармана. В руке был пистолет.
     - Неплохо придумано, Джей, но я слишком стар, чтобы меня  можно  было
подловить на этом, - он заметил, что я подался вперед. - Даже не думай  об
этом. Обыкновенно я не ношу с собой оружия, но из всякого  правила  бывают
свои исключения. И я никогда не ношу с собой незаряженного оружия.
     Он стоял спиной ко входу. С  той  стороны  больше  не  доносилось  ни
звука, но мне показалось, что в  проеме,  точнее,  в  том  самом  вогнутом
зеркале что-то мелькнуло.
     Кто-то шел по коридору. Это мог  быть  Том  Тул  или  кто-то  еще  из
команды. А вдруг это Мел? Конечно, надо быть сумасшедшей,  чтобы  покинуть
убежище.
     Но Мел и была сумасшедшей, в этом была часть ее привлекательности.
     - Вы не ответили на мой вопрос, - я попытался говорить громко, но мой
голос дрогнул. - Вы сами хотели, чтобы Мел попала на борт  "Кухулина"!  Вы
ее поощряли!
     Теперь я видел отражение четко. Это  была  не  Мел.  Слишком  крупная
фигура для Мел.
     На меня навалилось отчаяние. И тут же я увидел, кто это идет! Это был
Дункан Уэст! Он стоял в дверном проеме, а  в  руках  его  был  пистолет  -
знакомый пистолет с белой рукояткой, пистолет Уолтера Гамильтона.
     С воплем "Ну же!" я  швырнул  себя  прямо  на  Дэнни  Шейкера.  Я  не
рассчитывал оглушить его или обезоружить, но надеялся отвлечь его внимание
и тем самым дать шанс Дункану.
     Дэнни Шейкер не пошевелился, и все же я промазал. Я продолжал  лететь
в невесомости до тех пор, пока не вмазался  физиономией  в  угол  большого
дисплея. Закрыв лицо руками - я не сомневался, что нос у меня сломан как у
Джима Свифта - я повис в воздухе.
     Но я все же выиграл секунду для  дяди  Дункана.  Он  стоял  в  центре
рубки, подняв пистолет. А Шейкер опускал свой.
     И тут Дункан сделал шаг в сторону от Дэнни Шейкера.
     - Дункан! - крикнула доктор  Эйлин,  и  я  тоже  прохрипел  его  имя,
захлебываясь текущей из носа кровью.
     - Ничего страшного, - крикнул Шейкер Дункану, небрежно  засовывавшему
пистолет за пояс.
     - Мы с Дунканом давно уже переговорили, - пояснил нам  Шейкер.  -  Он
сделал свой выбор еще до старта из Космопорта  Малдун.  Ему  надоело  быть
пешкой. И он хочет быть на стороне победителей. Верно, космолетчик Уэст?
     Лункой кивнул. Он улыбнулся нам своей  обычной  беззаботной  улыбкой,
знакомой мне с малых лет.
     - Жаль. Я имею в виду с вашей,  доктор,  точки  зрения,  -  продолжал
Дэнни Шейкер. - Ведь  если  в  Сорока  Мирах  и  есть  человек,  способный
заставить "Кухулин" совершить хотя  бы  еще  один  полет,  то  это  только
Дункан. Но он летит с нами, - он повернулся ко мне. - А ты,  Джей?  Ты  не
сдаешься,  а  это  первое  и   главное   свойство   характера   настоящего
космолетчика. Я хотел бы, чтобы ты был со мной. Но это последний твой шанс
принять мое предложение.
     Я мотнул головой, и Дэнни Шейкер вздохнул.
     - Ну, тогда все. Значит, в тебе больше от матери, чем от отца. Нам  с
Дунканом пора. Нас ждет команда. Поэтому до свидания. И удачи. Всем вам. Я
надеюсь, что вы сможете вернуться на Эрин. Правда, надеюсь.
     - Подождите! - Доктор Эйлин не произнесла еще  ни  слова  с  момента,
когда звала дядю Дункана. Она подошла к Дэнни Шейкеру. Дункан положил руку
на пистолет.
     - Прекрати, Дункан Уэст, - презрительно сказала она. - Я не собираюсь
драться, ты знаешь. Я хочу сказать кое-что капитану Шейкеру. Это не займет
много времени.
     - Пистолет не потребуется, - кивнул Дункану Шейкер. - Ступай и  скажи
Тому Тулу, что я сейчас иду. - Дункан Уэст молча вышел. - Ладно. Говорите,
доктор.
     - Вы намерены похоронить нас в  середине  Лабиринта,  на  корабле  со
сломанными двигателями.  Вы  можете  делать  вид,  что  у  нас  есть  шанс
спастись, но мы оба - Вы и  я  -  знаем,  что  это  не  так.  Каждый,  кто
останется на "Кухулине" - обречен. Я проживу с этой мыслью. Космос не хуже
и не лучше любого другого места для смерти.
     - Лучше, доктор. Вы мудрая женщина и в придачу храбрая. Жаль, что  вы
не мужчина. Из вас вышел бы отличный космолетчик.
     - Не надо лести, капитан. Я слишком стара для этого. Но Джей  Хара  и
Мел Фьюри - еще дети. Джей говорит, что хочет остаться со мной, так как  я
знаю его с детства, и он верен мне. И все же я хочу, чтобы вы взяли его  с
собой, что бы ни хотел он сам. И Мел тоже. Не убивайте детей, Дэн  Шейкер,
это вам не к лицу.
     Шейкер вздохнул и покачал головой.
     - Вы  отличный  адвокат,  доктор.  Есть  только  одна  загвоздка:  вы
ошибаетесь. Джей и Мел - не дети. Посмотрите  на  них.  За  два  последних
месяца Джей стал крепким, самостоятельным молодым человеком. Обращаться  с
ним как с  ребенком  неверно.  Это  даже  опасно.  И  судя  по  тому,  что
рассказывал мне Дункан, Мел  тоже  превратилась  в  молодую  женщину.  Мне
кажется, он и сам клал на нее глаз, а уж в сравнении с моими молодцами  он
истинный джентльмен.
     Поэтому я вынужден вам отказать. Согласен, я в состоянии почти всегда
контролировать свою команду, но я знаю предел своим возможностям. Я был бы
безумцем,  согласившись  взять  на  корабль  Сверхскорости  хотя  бы  одну
женщину. Я многим обязан своей команде, но это не лучший  способ  расплаты
за долги. Зато после первого  испытательного  полета  на  Сверхскорости  я
предложу им прогуляться еще разок на Пэддину Удачу. Мне кажется, мы найдем
там достаточно, чтобы удовлетворить всех. И хватит о  будущем.  Мне  пора.
Сверхскорость уже под парами.
     Шейкер качнул головой в сторону одного из экранов. На нем был корабль
Сверхскорости. С конца штопора снова срывались и  улетали  в  пространство
лиловые кольца.
     - До  свидания,  доктор.  Удачи  вам.  Я  надеюсь,  что  мы  все-таки
увидимся. Не знаю только, где и когда. До свидания и удачи тебе, Джей. Мне
жаль, что ты не смог взглянуть на все с другой стороны и не пошел со мной.
Ты только помни золотое правило космолетчика: никогда не сдавайся!
     Он повернулся и вышел. И  вместе  с  ним  с  мостика  ушла  последняя
надежда. Доктор Эйлин устало  опустилась  в  пилотское  кресло,  бессильно
уронив голову. Джим Свифт застонал и  неуверенно  двинул  головой,  отчего
отлетел в сторону на несколько футов.
     А что же я, "крепкий, самостоятельный  молодой  человек",  с  которым
больше не стоит "обращаться как с ребенком"? Я прижался разбитым  носом  к
прохладной металлической панели и плакал, плакал до тех пор, пока  большие
круглые слезинки, подкрашенные кровью, не полетели по рубке.





     Эйлин Ксавье не стала тратить время на жалость - к себе ли, к кому-то
еще.
     Она еще раз бегло осмотрела Джима Свифта, подошла  ко  мне,  все  еще
висевшему у стены, и буркнула:
     - С тобой ничего страшного. И приди  в  себя.  Ты  теперь  командуешь
кораблем. Я пойду и приведу Мел на мостик.
     Теперь я понимаю, что она делала это  нарочно.  Ее  заявление  насчет
того, что я командир, меня удивило, но с места  сдвинула  другая  половина
фразы. Ни за что на свете  я  не  дал  бы  Мел  возможности  застать  меня
зареванным.
     Как только доктор Эйлин  ушла,  я  отцепился  от  стены,  проплыл  по
коридору в ближайшую душевую,  намочил  два  полотенца  холодной  водой  и
вернулся с ними в  рубку.  Вытирая  мокрой  тканью  лицо  и  с  величайшей
осторожностью дотрагиваясь до разбитого носа, я думал, что  мне  делать  с
Джимом Свифтом. Он еще не совсем пришел в сознание, но уже двигал руками и
ногами. Может быть, ему казалось, что он еще дерется. Но что бы там ему ни
казалось, находиться с ним рядом было небезопасно. Одно удачное  попадание
- и я окажусь в еще худшей форме, чем он сам.
     В конце концов я ухватил его  за  кисть,  одновременно  кинув  мокрое
полотенце ему в лицо. То ли холод, то ли боль немного привели его в  себя,
так как он охнул и схватил полотенце.
     - Ох! - простонал он. - Где я?
     - На мостике "Кухулина". С  вами  все  будет  в  порядке.  Только  не
дотрагивайтесь до носа!
     Поздно. Он как раз провел полотенцем по  лицу.  Стоило  мокрой  ткани
прикоснуться к носу, как он снова охнул и приоткрыл левый глаз.  Он  слепо
щурился по сторонам, пока не сфокусировал взгляд на мне.
     - У вас нос сломан, - сказал я. - Можете  вытереть  кровь,  но  очень
осторожно.
     Он  заворчал  и  осторожно  приложил  полотенце  к  правой  ноздре  и
заплывшему правому глазу.
     - К черту нос. Вот где действительно болит. Чем это я так?
     - Это Алан Кирнан. Вы с ним подрались. Он вас побил.
     - Вот дела, - пробормотал Свифт. Он  икнул,  и  я  подумал,  что  его
сейчас стошнит. Но он только прижал руку к животу и выпучился на меня.
     - Ты тоже?
     - Я не уверен, что мой нос тоже сломан. - Я отнял полотенце от  лица.
- Это может быть просто ушиб.
     - Это тебя Кирнан?
     - Нет. Я сам.
     - Бывает и так. - Джим Свифт сделал попытку приоткрыть  правый  глаз.
Попытка не удалась. Все его лицо от носа  до  правого  уха  было  сплошной
ссадиной. Но голова работала четко - он ткнул пальцем в экран, на  котором
корабль-штопор испускал совсем уж яркие кольца.
     - Они собираются включить Сверхскорость. Кто это делает?
     - Команда "Кухулина". Вернее, те, кто ее  составлял  раньше.  Теперь,
похоже, его команда - это мы.
     Джиму так и так пришлось бы выслушать плохие новости, так что я решил
не откладывать. Я начал рассказывать ему все, что произошло - от появления
Дэнни Шейкера на мостике вместе с Томом  Тулом  и  до  его  окончательного
ухода. Я обошел их обвинения в том, что драку затеял сам Джим, а также  не
стал упоминать об их попытках завербовать меня в свои ряды.
     Но  я  не  успел  рассказать  все.  Джим  перебил  меня.  Он,  словно
одноглазый циклоп, оглядывал рубку.
     - Лететь на Эрин на этой рухляди? Никогда.  Дункан  говорил,  движков
хватит на один-два коротких перелета, не более того. Если только он сам не
сумеет поколдовать над ними.
     Я не успел еще поведать ему об измене Дункана. Пришлось  объяснять  и
это. Джим с трудом доплелся до пилотского кресла и облокотился на  спинку.
На это раз полотенце закрывало все его лицо.
     - Вот оно что,  значит...  Мы  в  плену  неизвестно  где.  Ты  умеешь
управлять "Кухулином"?
     - Я знаю, как это делается. Но не знаю, как далеко мы уйдем на  таких
движках.
     - Все же лучше, чем ничего. - Свифт оторвался от  полотенца  и  ткнул
пальцем в экран. - Уведи нас отсюда. Сейчас же.
     Он указывал на корабль-штопор. Кольца срывались с конца  спирали  все
чаще и чаще.
     Я колебался.
     - Давай же, Джей! Трогай! Разве ты не  видишь,  они  почти  готовы  к
старту.  Энергия  может  высвободиться  в  любой  момент!  Кто-то  из  них
определенно рехнулся! Я пытался их предупредить, и вот - они  готовятся  к
прыжку на полной мощности!
     Я не понял, что именно он имеет в виду, но, судя по  его  тону,  дело
было серьезно. Я плюхнулся в пилотское кресло  и  начал  включать  системы
корабля. Несколько минут - и он был готов к  полету.  Тут  я  снова  начал
колебаться. Заработают  ли  двигатели,  когда  я  включу  их,  или  просто
взорвутся?
     Я все еще сидел в нерешительности, когда на мостике  появились  Эйлин
Ксавье и Мел.
     - Что ты... - начала было доктор Эйлин.
     - Не сейчас, - перебил ее Джим Свифт.  -  Сначала  мы  улетим,  потом
поговорим. Джей?
     - Готово.
     - Тогда давай!
     Я дал компьютеру последнюю команду. С ужасающим грохотом разболтанных
двигателей "Кухулин" ожил. Я гнал его вперед, пытаясь  хоть  усилием  воли
стронуть его с места.
     Вибрация усиливалась. Бесстрастные приборы показывали опасный уровень
нагрузки двигателей. Я сидел, не снимая пальца с клавиши отключения тяги.
     - Все, больше нельзя...
     - Еще несколько секунд, Джей.  -  Джим  Свифт  не  сводил  взгляда  с
экрана, показывающего  корабль  Сверхскорости.  Тот  сделался  значительно
меньше. Но наш корабль  так  отчаянно  трясло,  что  изображение  казалось
размытым.
     - Все! - Я нажал на клавишу, и вибрация прекратилась.
     - Будем  надеяться,  что  мы  отошли  на  достаточное  расстояние,  -
пробормотал Джим Свифт себе под нос. - Должно хватить.
     - Хватить для чего? - спросила Мел. Ей никто не ответил.
     С кораблем Сверхскорости как будто ничего не  происходило.  Ну  разве
что пляшущие кольца сделались чуть менее яркими.
     - Излучение уходит в ультрафиолет. - Джим Свифт  забыл  про  подбитый
глаз и сломанный нос. - Теперь в любое мгновение. Самое время молиться.  А
я - атеист, вот досада!
     Джим Свифт ахнул, а доктор Эйлин вздохнула.
     - Значит, она не действует, - произнесла она. - Столько усилий, и все
впустую.
     Я смотрел на экран и думал о Дэнни  Шейкере.  Он  со  своей  командой
оказался в ловушке, как и мы. Он бы нашел способ добраться домой. Несмотря
на все, что произошло, я все еще верил в него.
     - Посмотрите на звезды! - вдруг воскликнула Мел. - Это так  и  должно
быть?
     Корабль Сверхскорости не двигался с места.  Но  вокруг  него,  словно
светящиеся точки на огромном колесе, начали  двигаться  звезды.  На  наших
глазах вращающийся звездный фон начал вытягиваться  вдоль  продольной  оси
корабля,  так  что  тот  стал  походить  на  глаз  гигантского   звездного
водоворота.
     - Вытягивание инерционной структуры, - сказал Джим Свифт. - И сильное
искривление пространства-времени. Если этот эффект будет увеличиваться...
     Но он не увеличивался. Звездное  поле  неожиданно  разгладилось,  как
будто ничего и не было. И в это мгновение корабль Сверхскорости исчез.  Он
не ускорялся, он не летел за пределы зрения. Он не двигался  с  места.  Он
просто исчез.
     - Сверхскорость! - тихо произнес Джим Свифт. - Всю свою  сознательную
жизнь я мечтал увидеть это своими глазами. Я ошибался только  в  одном.  Я
опасался,  что  использование  энергии  вакуума  оказывает  на   структуру
пространства-времени необратимое воздействие.  Оказывается,  это  не  так.
После Изоляции прошло достаточно времени, чтобы Вселенная  приспособилась.
Мы могли бы...
     Я так и не узнал, что мы могли бы, так  как  Мел  взвизгнула,  и  все
экраны в рубке вспыхнули ослепительным светом. На том месте, где находился
корабль Сверхскорости, вспыхнул разноцветный волчок. Он рос  и  становился
ярче, пока  не  заполнил  собой  всю  поверхность  экранов.  Автоматически
включились фильтры, но интенсивность света росла так быстро,  что  они  не
справлялись. Экраны вспыхнули - перегрузка! - и одновременно вырубились.
     И тут же погасли все огни на мостике "Кухулина". Я ждал  в  кромешной
темноте,  а  на  меня  накатила  волна  тошноты.  Какая-то   жуткая   сила
пронизывала меня насквозь, выворачивая  наизнанку.  Только  что  я  был  в
невесомости, и вот я оказался в мощном гравитационном поле, с каждой долей
секунды меняющем направление - "верх" был то  над  моей  головой,  то  под
ногами, то где-то сбоку, то  с  противоположной  стороны.  Вокруг  меня  с
грохотом ударялись  о  стены,  пол,  потолок  сорвавшиеся  со  своих  мест
предметы. Весь "Кухулин" - все его  стальные  ребра,  панели,  заклепки  -
стонал и визжал от невыносимых нагрузок.
     Мне было страшно, но Джиму Свифту, должно быть, приходилось еще хуже.
Я не имел представления о том, что происходит, а он знал довольно точно. И
когда все, наконец, успокоилось, я радовался лишь тому, что  эта  жестокая
карусель остановилась.
     Рубка оставалась темной,  но  начали  по  одному  включаться  экраны.
Мостик освещался теперь слабым звездным светом, в котором я мог разглядеть
силуэты моих спутников. Мел скорчилась у колен доктора Эйлин,  Джим  Свифт
висел вниз головой рядом с ними.
     - Ради Бога, что это было? - слабым голосом произнесла доктор  Эйлин.
Не было возможности описать  это  -  разве  что  какая-то  неведомая  сила
ворочалась внутри твоего тела.
     - Назовем это местью пространства-времени. - Джим Свифт вытянул  руку
и, отталкиваясь от стены, привел себя в вертикальное положение.  -  Именно
этого я и боялся. Именно об этом я пытался их предупредить - но никто  так
и не стал слушать.
     -  Вы  хотите   сказать,   что   каждый   раз,   когда   используется
Сверхскорость, часть Вселенной деформируется подобным образом?  -  спросил
я.
     - Нет, вряд ли. Это  происходит  теперь  -  с  момента  Изоляции.  Но
когда-то этого не  было.  Это  означает,  что  Сверхскорость  использовать
нельзя. Возможно, ее нельзя будет использовать больше никогда.
     - Но у них же получилось! - Мел отцепилась от  доктора  Эйлин  и  как
будто пришла в себя. Доктор Эйлин потерла руки, за которые та  только  что
держалась мертвой хваткой. - Мы же сами видели, что у них получилось!
     - Видеть-то видели, - кивнул  Джим  Свифт.  -  Вы  знаете,  куда  они
собирались?
     - В испытательный полет, - ответил я. - Возможно,  на  Эрин.  -  Ради
спокойствия Мел я не стал добавлять, что второй остановкой  у  них  должна
была стать Пэддина Удача.
     - Эрин отсюда не дальше  одного  светового  часа.  -  Джим  осторожно
потрогал кончик носа и охнул. - Для  Сверхскорости  один  световой  час  -
тьфу. Но я готов поспорить на что угодно: если они  отправились  к  Эрину,
они туда еще не прибыли. Если точнее, они туда не попадут никогда.
     - Тогда где же они? - поинтересовалась доктор Эйлин. Я увидел  на  ее
лице возбуждение.
     - Над этим вопросом я бился всю свою  жизнь.  -  Джим  Свифт  кое-как
добрался до пульта и уселся в пилотское кресло. - Я бы сказал, они  теперь
там  же,  где  все,  кто  пытался  использовать  Сверхскорость  с  момента
Изоляции. Но это вряд ли можно считать ответом.
     - Это вообще не ответ, - сказал я. В рубке было тепло, даже жарко, но
меня пробрала дрожь. Если Дэнни Шейкер и  его  головорезы  не  улетели  на
Эрин... - Вы хотите сказать, что корабль Сверхскорости до сих  пор  где-то
здесь, но мы его не видим?
     - Спокойно, Джей, - сказала доктор Эйлин. - Не ты один взволнован.
     - Нам всем надо успокоиться, - добавил неожиданно  довольным  голосом
Джим Свифт. - Всем. Садитесь, я расскажу вам, что я думаю  и  что  знаю  -
хотя знаю, боюсь, меньше, чем хотелось бы.
     Доктор Эйлин села. Мы с Мел последовали ее примеру.
     - Жаль, что здесь нет Уолтера Гамильтона, - начал Джим. - Часть того,
что я скажу, - результат его исследований. Начать надо издалека, со времен
до Изоляции, до появления Сверхскорости. Люди расселялись по Вселенной, от
звезды к звезде. Но они делали это медленно, на кораблях, даже  близко  не
достигавших скорости света.  Мы  очень  мало  знаем  о  первых  колонистах
Мэйвина и Сорока Миров, но Уолтер считал, что  они  поколениями  летели  в
огромных тихоходных  кораблях.  Он  заявлял,  что  в  именах,  фамилиях  и
географических названиях Эрина  прослеживаются  корни  нашей  цивилизации,
берущей свое начало в небольшом регионе, изначальном доме человечества.
     Я не могу доказать этого, но  уверен,  что  древним  путешественникам
полеты от звезды к звезде давались нелегко.  Но  именно  так  человечество
расширяло ареал своего обитания на протяжении тысяч и тысяч лет.  Никто  в
Сорока Мирах не знает, как долго это продолжалось. А потом, не знаю, где и
когда, какой-то безвестный юный гений открыл Сверхскорость.
     - Ясное дело, гений, - нахмурилась доктор Эйлин. - Но  почему  именно
юный?
     - Ха! - улыбнулся Джим Свифт (улыбка получилась кривобокой, и все  же
- избитый или нет - он стал самим собой). - Юный гений, причем  ясно,  что
он либо умер молодым, либо не прислушивался к тому,  что  говорят  вокруг,
после своего открытия. Откуда я это знаю? Но это  же  элементарно.  Любой,
совершающий  прорыв  в  науке,  как  правило,  молод.   Великие   открытия
совершаются людьми, склад ума которых еще не пообтесан  жизнью.  А  второе
мое заключение исходит из того, что у человека, достаточно  умного,  чтобы
изобрести  Сверхскорость,  должно  хватить  ума,  чтобы  понять  возможные
последствия этого открытия.
     - Ибо Сверхскорость на первый взгляд дает все, не беря ничего взамен.
Этакий идеальный бесплатный обед. Но это только кажется.  Вы  видели,  как
мал был корабль, который мы нашли. И двигатель  его  в  сотню  раз  меньше
движков "Кухулина", а силы в нем довольно, чтобы переносить его от  звезды
к звезде. Откуда берется эта энергия? Ведь на борту его источников энергии
нет.
     Вот это я  и  пытался  объяснить  Алану  Кирнану  и  прочим  тупицам.
Сверхскорость поглощает энергию вакуума из пространства-времени для  того,
чтобы перекинуть своего рода мост от одной точки  пространства  к  другой.
Источники энергии кажутся бездонными, но это не так. Это не  как  колодец:
там вы просто черпаете из него  воду  и  в  конце  концов  замечаете,  что
уровень воды в нем начинает понижаться.  Это  больше  похоже  на  каменный
мост. Вы можете много лет ездить по нему и не замечать, что он перегружен.
И так до того дня, когда все сооружение неожиданно обрушивается.
     Именно это и произошло с Сверхскоростью, если не  считать  того,  что
здесь можно говорить не о годах использования, а о столетиях. За это время
люди привыкли полагаться только на нее. Они забыли,  что  у  Сверхскорости
есть  свои  пределы.  Они  не  стали  сохранять  свои  старые   тихоходные
межзвездные корабли. И в один прекрасный день мост рухнул. Энергия вакуума
упала  до  критической  отметки.  И  Сверхскорость  перестала  действовать
навсегда. И корабль, который пытается пересечь мост,  неминуемо  падает  в
воду.
     - В воду? - удивился я.
     - Извини. Это я так выразился. Сверхскорость перекидывала мост  через
пространство-время, кратчайший путь из одной точки в другую. И с тех  пор,
как этот мост рухнул, корабль, пытающийся использовать  его,  выпадает  из
пространства-времени.
     Мел тоже не очень поняла.
     - Выпадает из пространства-времени?  Но  как  это  возможно?  Там  же
некуда выпадать.
     - Возможно. Но я не могу  описать  это  лучше.  Скажем  так,  корабли
исчезают из нашей Вселенной и попадают куда-то, вне нашего понимания.
     - Но это все еще не имеет смысла,  -  запротестовал  я.  -  Допустим,
Сверхскорость перестает работать так, как  вы  сказали.  Но  ведь  не  все
корабли собирались лететь в тот самый день! Должны  были  остаться  и  еще
корабли.
     - Разумеется, должны. Но ты видел сам, это не тот  мост,  на  который
можно посмотреть и крикнуть: эй, он поврежден, или: эй, он исчез! Никто не
знал, что  мост  исчез.  Если  они  были  слишком  близко  от  пытающегося
стартовать корабля, они были уничтожены так же, как  только  что  чуть  не
были уничтожены мы. Но если они находились на безопасном  расстоянии,  они
видели только то,  что  корабль  Сверхскорости  исчез,  а  это  совершенно
нормально. Корабль перед прыжком  всегда  исчезает.  Разумеется,  те,  кто
ожидали корабль,  гадали,  куда  он  пропал.  Но  если  он  не  прибыл  по
расписанию в вашу систему, кто мешал вам послать свой корабль узнать,  что
произошло?
     - Так что в конце концов кораблей не осталось. Все  звездные  системы
оказались изолированными друг от друга. Сотни и тысячи обитаемых  звездных
систем. Они бедствовали, но не могли помочь друг другу. Они даже связаться
друг с другом не могли без Сверхскорости. Система Мэйвина изолирована.  Но
и все остальные - тоже.
     Изоляция. Джим Свифт мог рассуждать теоретически и представлять  себе
это слово абстрактно, но я посмотрел на ближайший экран. На  нем  не  было
ничего кроме звездного неба - на  все  четыре  стороны  только  звезды.  Я
прожил на Эрине шестнадцать счастливых  лет  и  даже  не  подозревал,  что
изолирован от всех и вся, что бы со мной ни случилось. Хорошо еще, что  со
мной не случалось ничего страшнее безобидных детских болезней  или  нудной
работы по дому. Вот теперь я был изолирован как следует - где-то в глубине
Лабиринта, без надежды связаться с людьми.
     Я оглядел другие экраны. Мы все еще  висели  в  центре  Сети.  Я  мог
насчитать десятки узлов со светящимися точками. Том Тул говорил, что  этот
космический металлолом ценится  высоко.  Достаточно,  чтобы  владеющий  им
разбогател. Если команда "Кухулина" еще жива и ее  не  выкинуло  в  другую
Вселенную, как это предсказывал Джим Свифт, они вполне еще могут вернуться
сюда. Опытный космолетчик вроде Дэнни Шейкера  смог  бы  отобрать  в  этом
хламе пригодные к использованию детали и  отремонтировать  "Кухулин"  так,
чтобы он хотя бы дотянул до Эрина. Но мы на такую работу  были  просто  не
способны. И никто не сможет сделать ее за нас.
     Мы вчетвером были абсолютно изолированы. И  рано  или  поздно,  когда
наши припасы иссякнут, мы умрем.





     Все кончено. Надежды нет. Нам не выбраться отсюда.
     Странное дело, но человеком, что вытащил меня из трясины этих мрачных
мыслей, был не Джим Свифт, не Мел Фьюри и даже не доктор  Эйлин.  Это  был
Дэнни Шейкер со своим золотым правилом: не сдавайся!
     Но еще до того,  как  я  подумал  об  этом,  я  получил  существенное
доказательство того, что я еще не умер.  Доктор  Эйлин  настояла  на  том,
чтобы прежде чем предпринять что-либо еще, мы с  Джимом  Свифтом  дали  ей
обследовать наши раны. Сначала она занялась Джимом. Она промыла его лоб  и
заплывший глаз, потом выправила его сломанный нос. Я слышал зловещий скрип
трущихся друг о друга хрящей. Лоб его побелел и покрылся испариной, но  он
не издал ни звука.
     Значит, и я должен держаться, особенно на глазах у Мел.  Даже  тогда,
когда доктор Эйлин залезла чем-то в мою ноздрю.
     Вся моя голова - от  ноздри  до  затылка  -  вспыхнула  ослепительной
болью. Я думал про себя: "Я еще жив. Мертвому не может быть так больно". Я
не орал, но когда она кончила возиться со мной и сделала какой-то укол,  я
пробормотал  что-то  насчет  того,  что  мне  якобы  надо  посмотреть   на
двигатели, и удрал. Я добрался только до грузового отсека и отсиделся там.
У меня кружилась голова, я весь взмок... в общем, было веселей некуда.
     Приборы в машинном  отделении  рисовали  мне  не  более  утешительную
картину, чем дисплеи на  мостике.  Из  пяти  маршевых  двигателей  три  не
действовали совсем. Оставшиеся два были в паршивом  виде,  и,  включая  их
ненадолго и корректируя положение корабля в промежутках между включениями,
я  мог  еще  кое-как  перемещать  корабль.  Ускорение  было  бы  при  этом
ничтожным. Я прикинул в уме. Если мы используем  оставшиеся  двигатели  до
того, пока они не заглохнут  окончательно,  а  потом  пойдем  к  Эрину  по
инерции, путь займет семь или восемь лет.
     Хватит ли нам на это время припасов? Вряд  ли.  Вылетая  с  Эрина  мы
брали провианта на двенадцать человек, но на  куда  более  короткий  срок.
Правда, выбравшись из Лабиринта, мы можем дать сигнал бедствия. И если нам
повезет, его могут услышать на орбитальных станциях  Эрина,  и  тогда  нам
придут на помощь. Если не повезет,  "Кухулин",  лишившись  тяги,  пролетит
мимо Эрина и уйдет в пространство.
     Я пошел обратно на мостик сообщить всем, что нам угрожает перспектива
провести в космосе много лет.
     Доктора Эйлин там не было. Мел и Джим Свифт склонились над пультом. В
руке у Джима была записная книжка Уолтера Гамильтона, а у Мел -  маленький
навикомп с Пэддиной Удачи.
     - Вот кто нам нужен. - Вид у Джима был тот еще, но  голос  прямо-таки
звенел от избытка энергии. Я еще подумал, что за снадобье дала ему  доктор
Эйлин. Вот бы и мне такое.
     - Ты можешь еще раз завести "Кухулин"?
     - Думаю, что да. Но он будет чуть ползти.
     Я попытался изложить свою идею насчет дрейфа к Эрину, но Джим оборвал
меня, не дослушав.
     - Не о том думаешь, парень. Это не пройдет. Если у нас и  есть  шанс,
то только здесь.
     Он ткнул пальцем в темное  пятно  Ушка.  Меньше  всего  мне  хотелось
возвращаться туда. На экране оно больше  всего  походило  на  глаз  дохлой
рыбины.
     - Почему туда? - спросил я. - Допустим, мы прорвемся туда, но  хватит
ли ресурса двигателей, чтобы вытащить  нас  обратно?  Мы  даже  не  сможем
послать оттуда сигнал.
     - Там Малый Ход, - сказал Джим, будто это объясняло все.
     - Вы все равно не найдете хода меньше, чем  мы  развиваем  сейчас,  -
сказал я. Еще я напомнил ему  о  трех  замолчавших  двигателях  и  о  двух
неисправных остальных.
     - Отсюда до Эрина семь  или  восемь  лет  полета.  Если  мы  протянем
столько.
     - Не протянем. Мы уже  поговорили  с  доктором  Ксавье  насчет  наших
резервов. На два года, не больше, и то при жесточайшей  экономии.  -  Джим
Свифт убил  мою  последнюю  надежду,  но  продолжал  так  же  радостно:  -
Возможно, Малый Ход, если мы найдем его, будет не лучше.  У  меня  слишком
мало информации. -  Вот  это,  -  он  поднял  электронную  книжку  Уолтера
Гамильтона, хихикнув при этом как безумный, - говорит о том,  что  техника
Малого Хода в момент Изоляции находилась на стадии эксперимента. А это,  -
он ткнул  пальцем  в  навикомп,  -  показывает,  что  какой-то  "медленный
вариант" хранится где-то здесь, в Сети.
     - Нам не найти его прежде, чем заглохнут двигатели, - я тупо  смотрел
на экран, усеянный точками узлов Сети.
     - Не найдем, если  будем  искать  там,  -  возразил  Джим.  -  Шейкер
говорил, что в узлах нет ничего,  кроме  разбитой  техники.  Он,  конечно,
тупица, но в том, что касается техники, разбирается. Поэтому  у  меня  нет
оснований не верить ему. В Сети нет ничего нам полезного. Остается  только
База - а она в Ушке.
     - Но мы уже искали там.
     - Нет. Шейкер с командой осматривали большой  ангар,  а  мы  -  самый
малый. Среднюю часть не обследовал никто.
     - Ту, которая мерцает? Но  вы  сами  говорили,  что  это  может  быть
опасно.
     Он  покосился  на  меня  единственным  выглядывающим  из-под  повязки
глазом.
     - Ты прямо как  Мел.  Одно  дело  тогда,  другое  -  теперь.  Понятие
"опасно" - относительно. Ты можешь провести туда корабль?
     -  Разумеется,  могу.  -  Вопрос  был  провокационным.  Разве  я   не
"прирожденный космолетчик", как говорил сам Шейкер?
     За последние пять минут я тоже изменился. Тогда до меня не дошло, что
мое лекарство начинает действовать на меня так же, как на Джима  Свифта  -
его. Зато я был уверен, что могу лететь  на  чем  угодно,  не  исключая  и
разваливающийся "Кухулин".
     Как далеко? Это был другой вопрос. Меня он не волновал. В полет!
     А теперь мой совет: если вам надо пилотировать корабль, на котором вы
не умеете летать, в ситуации, которая, как вам говорили, смертельно опасна
- ступайте и первым делом разбейте  лицо  о  стену.  Хорошо  бы  при  этом
сломать нос. Потом дайте накачать себя лекарствами. А потом  вы  окажетесь
вне опасности (если  конечно  не  угробитесь  сразу)  раньше,  чем  вы  ее
осознаете.


     Когда мы прорывались в Ушко в первый раз, я слышал, как Дэнни  Шейкер
негромко комментировал торможение при проходе через мембрану. На этот раз,
осторожно маневрируя на оставшихся двигателях, окруженный со  всех  сторон
серым туманом, я понял, сколько он не договорил.
     Я удвоил тягу, а движение наше замедлялось - и мы еще  не  прорвались
внутрь Ушка.
     Пора было делать выбор. Рваться дальше и навеки похоронить двигатели?
Или попытаться вернуться? Впрочем, и выбора-то  особого  не  было.  Внутри
Ушка мы, возможно, и умрем. Вне его - умрем наверняка.
     Я махнул рукой на экраны и смотрел только на приборы.  Оба  двигателя
доживали последние минуты. Контрольное табло зашкаливало. Все, что  я  мог
делать - это уравновешивать их тягу так точно, как только мог. Когда  Мел,
глядевшая на экраны,  тихо  сказала:  "Прошли",  -  я  знал,  о  чем  она.
Двигатели глохли, но наша скорость росла. Мы были внутри.
     Я убрал тягу. Мы подплывали к Базе. Я не сводил  глаз  с  ее  средней
части.
     Вернее,  я  пытался  увидеть  ее.  Под  ее  поверхностью  вспыхивали,
перебегали и гасли огоньки, появлялись и исчезали какие-то странные формы.
Мне чудилось огромное ухо, человеческое лицо, чудовищных  размеров  кулак,
стискивающий искаженную карикатуру на корабль Сверхскорости...
     - Кто пойдет в Головешку, а кто останется? - Это была, конечно,  Мел.
Она не только  придумала  название  этому  странному  месту  (а  и  впрямь
похоже!), но одновременно ответила на мой собственный вопрос: кто  пойдет?
Лишившийся хода  "Кухулин"  был  ничем  не  лучше  любого  обломка  скалы,
плавающего в Лабиринте. На этот раз я ни за что не останусь.
     - Мы сможем выйти из Ушка? - спросил доктор Эйлин.
     - Только не на этом корабле.
     - Тогда есть смысл идти всем вместе. Забери с  собой  все,  что  тебе
необходимо. Я уложу еду и питье. Здесь все оставлять все равно некому.
     Она была права. Останься мы здесь - и "Кухулин" станет нашей  магмой.
И все рано я не ожидал, что она прикажет оставить его насовсем. Все время,
пока  мы  отключали  системы  жизнеобеспечения  "Кухулина"  и  по   одному
спускались в грузовой отсек, добавляя свои  скромные  пожитки  к  огромной
груде провизии в рубке катера, я не  мог  отделаться  от  мысли,  будто  я
добровольно отказываюсь от безопасности корабля. Скоро я  уже  вел  катер,
причем получалось это у меня лучше, чем раньше. Жаль только,  некому  было
это оценить по достоинству.
     - Пойдем вместе или по одному? - спросила доктор Эйлин Джима  Свифта,
когда мы приблизились вплотную  к  темной  части  Головешки,  где,  как  я
надеялся, находились входные шлюзы.
     - И вместе, и по одному. - Джим Свифт уже обдумал эту проблему. -  Мы
войдем в эту Головешку вместе, а там разделимся и  будем  искать  порознь.
Договоримся о времени, когда встретимся в катере.  Кто  найдет  что-нибудь
интересное, возвращается в катер и ждет остальных.
     - И никто, - доктор  Эйлин  смотрела  только  на  меня,  -  никто  не
забавляется с тем, что может напоминать корабль, до тех пор,  пока  мы  не
осмотрим его вместе.
     Ну уж если кто и имел шанс нарваться на неприятности, так это не я, а
Мел.  Однако  времени  спорить  не  было:  мы  подошли  вплотную  к  Базе.
Внутреннее свечение сделалось ярче. На его фоне  отчетливо  виднелись  три
темных отверстия, достаточных, чтобы через  них  прошел  катер.  Я  выбрал
самое большое.
     Наша прибытие прошло без особых приключений. Из ниши внутрь Базы  вел
шлюз, мало отличавшийся от  любых  других  шлюзов.  С  момента,  когда  мы
покинули "Кухулин", мы не снимали скафандры, так что перепада  давлений  в
шлюзе мы не заметили.
     - Давление близкое к атмосфере Эрина, - сообщил Джим Свифт, глядя  на
встроенные в стену приборы. - Но дышать ею лучше не надо.  Гелий,  неон  и
ксенон. Идеальная инертная атмосфера для того, чтобы  что-то  хранить.  Но
кислорода нет и в помине. Так что скафандры не снимать.
     Внутренний люк шлюза начал открываться. За ним  был  самый  заурядный
коридор; спустя всего тридцать ярдов он разветвлялся на четыре хода.
     - Север, юг, восток, запад... - сказала доктор Эйлин. - По-моему, это
решает вопрос за нас. Джей, сколько у тебя воздуха?
     Я посмотрел на контрольную панель скафандра.
     - Тринадцать часов, почти четырнадцать.
     - Мел? Джим?
     - Шестнадцать часов.
     - Двенадцать.
     - Значит, у меня меньше всех. Чуть больше одиннадцати.
     - Тогда встречаемся через девять или десять часов, ладно? -  Судя  по
тому, как блестели его глаза  из-под  шлема,  Джиму  Свифту  не  терпелось
отправиться на поиски.
     - Нет, - доктор Эйлин снова приняла командование на себя. - Что  если
кто-то из нас попадет в беду и не сможет  вернуться?  У  нас  должен  быть
запас времени, чтобы прийти на помощь.
     "Попадет в беду", подумал я. Разве мы в  нее  уже  не  попали?  Но  я
промолчал.
     - Ладно. Как насчет  шести  часов?  -  предложил  Джим  Свифт.  -  Не
забывайте: прежде, чем мы что-то найдем, нам придется долго искать. И  чем
дольше мы будем здесь трепаться...
     - Значит, шесть. Принято. И каждый, кто не вернется к  этому  времени
без уважительной причины, будет иметь неприятности - со мной. Это я  тебе,
Джей. И тебе. Мел, тоже. Шкуру спущу, если опоздаете. Пошли.
     Я   чуть   задержался,   заканчивая   проверку   систем    скафандра,
крепко-накрепко вбитую в меня Дэнни Шейкером. Трое остальных  уже  выбрали
коридоры, ведущие наверх, налево и направо.
     Мне оставался последний коридор. Южный.  "Уйти  на  юг"  -  это  было
излюбленное выражение дядюшки Тоби, деликатный  синоним  слова  "умереть".
"Старуха Джесс тихонько  собрала  манатки  и  отправилась  на  юг".  Будем
надеяться, на Головешке меня такая участь не постигнет.
     Стены коридора были совершенно гладкими, без  единой  двери.  Он  вел
вниз всего на двадцать или тридцать ярдов,  затем  сменил  направление  на
параллельное тому, по которому мы входили в Головешку. Это было странно  -
у меня было ощущение, будто я продолжаю двигаться к ее  центру.  Может,  я
утратил ориентацию?
     Вскоре я забыл об этом, так как встретился  с  новой  проблемой.  Мой
коридор кончился.  Кончился  ничем.  Вернее,  маленьким  рыбьим  глазом  -
подобием мембраны, окружавшей все Ушко.
     Гравитация  на  Головешке  была  слишком  слабая,  чтобы  как-то   ею
пользоваться. Пришлось использовать маленькие двигатели на скафандре.  Они
помогли мне затормозить в паре футов от рыбьего глаза. Стоит ли попытаться
проникнуть сквозь него? Не то, чтобы меня удерживали угрозы доктора  Эйлин
насчет риска и незнакомых вещей. Меня пугало само отверстие.
     Я  осторожно  протянул  руку  в   темноту   и   почувствовал   легкое
сопротивление. И все. Если мембрана  не  слишком  толстая,  я  пройду  без
труда. Но стоит ли?
     Причина, заставившая меня войти, не имела ничего общего с храбростью.
Я просто сообразил, что нахожусь всего в двух минутах от шлюза. У меня  не
было ни малейшего желания возвращаться и ждать у катера пять  с  половиной
часов, чтобы потом хвастаться разведкой  сотни  ярдов  коридора  с  голыми
стенами. Я знал, как отреагируют на такое признание Джим Свифт и  особенно
Мел.
     Я отошел на несколько шагов назад: в мембране, возможно, трудно будет
отталкиваться от стен и пола. Я отрегулировал тягу двигателей скафандра на
среднюю мощность и ногами вперед полетел в самую середину черной дыры.
     Я не закрывал глаз, да в этом и не было нужды.  Темнота  внутри  была
абсолютной. Это длилось недолго,  и  мои  глаза  не  успели  привыкнуть  к
темноте, что было кстати -  прежде,  чем  я  успел  что-то  сообразить,  я
вылетел на такой яркий свет, что сработало защитное затемнение прозрачного
забрала моего шлема.
     Всего пять секунд назад я был в узком коридоре. Теперь я  оказался  в
помещении настолько огромном, что открывающиеся в него  туннели,  подобные
тому, из которого я только что вылетел, казались на противоположной  стене
крошечными точками. Сначала мне показалось, что помещение пусто,  если  не
считать свечения в отдельных его местах. Потом я заметил,  что  светлые  и
темные зоны движутся, образуя какие-то формы.
     Знакомые формы.
     Я узнал дальнюю от меня. Это была  человеческая  фигура  -  огромная,
нематериальная. Она была ростом в  несколько  сотен  футов,  но  не  более
вещественная, чем облачко дыма. Я мог видеть  сквозь  нее  противоположную
стену.
     Приглядевшись, я начал понимать смысл  изображения.  Справа  от  меня
виднелось жилое помещение корабля, внутри которого передвигались  люди.  А
слева, упираясь в дальнюю стену помещения...
     То, что я видел,  трудно  поддается  описанию.  Словно  ослепительная
полоса света закручивалась в спираль, тянувшуюся в глубину космоса.
     Переводя взгляд слева направо, я понял, наконец. Это  был  не  просто
корабль и не просто команда. Это  был  корабль  Сверхскорости.  Я  как  бы
смотрел на него со стороны хвоста-штопора, сквозь туман.  И  это  была  не
просто команда.
     Я посмотрел на ближнюю ко мне гигантскую фигуру. Мои глаза находились
где-то на уровне ее пояса, так что лица я разглядеть не  мог.  Зато  очень
отчетливо была видна черная полоса на его талии. За эту полосу был заткнут
белый цилиндр чуть размытых очертаний. Белый цилиндр  футов  тридцать  или
сорок длиной, с изогнутой рукояткой. Пистолет. Пистолет Уолтера Гамильтона
за поясом Дункана Уэста.
     Пока я смотрел, разинув рот, мимо неподвижной фигуры  Дункана  прошла
медленными шагами - в сто футов каждый - другая. Темное облако волос  было
перевязано на затылке. Огромные  руки  -  каждый  кулак  больше  грузового
катера - были сложены на  груди,  кисти  массировали  бицепсы  рук  длиной
больше "Кухулина". Дэнни Шейкер.
     Если верить Джиму Свифту, Шейкер и весь его экипаж исчезли  навсегда,
выброшенные энергией Сверхскорости в другую Вселенную.  И  все  же  передо
мной были именно они. Я не  мог  видеть  лиц,  но  мне  кажется,  я  узнал
исполинскую тушу Дональда Раддена и морковно-рыжие волосы Тома Тула.
     Я смотрел, не в силах отвести глаз  от  развернувшегося  передо  мной
безмолвного  действия.  Движения  людей  с   "Кухулина"   были   настолько
замедленны, насколько сами они были огромны. Каждый шаг  длился  век,  рты
открывались и закрывались в том, что я в конце концов  опознал  как  речь.
Включив двигатели  скафандра,  я  смог  подлетать  к  каждой  фигуре  -  и
пролетать сквозь них. Довольно долго  я  висел  прямо  перед  лицом  Дэнни
Шейкера, безуспешно пытаясь найти хоть проблеск жизни в тумане  его  серых
глаз. По его меркам моя фигура в скафандре должна была казаться не  больше
жука. Впрочем, не было никакого признака того, что он хоть как-то  заметил
мое присутствие.
     Так я и двигался вместе с его перемещениями  вдоль  стены  "корабля".
Остальные члены команды сидели теперь за столом  и  разговаривали.  Каждая
фраза растягивалась на десять  минут.  Шейкер  продолжал  стоять.  По  его
действиям я решил, что он, по обыкновению, проверяет состояние корабля. Он
подошел к столу и долго говорил о чем-то с сидящим великаном, в котором  я
узнал Патрика О'Рурка. С  моей  точки  зрения  это  был  очень  молчаливый
диалог. Даже включив микрофоны  моего  скафандра  на  полную  мощность,  я
слышал только басовитый рокот, напоминавший эхо  далеких  горных  обвалов.
Шелест воздуха в моем скафандре был и то громче.  В  конце  концов  Шейкер
направился в противоположный конец помещения.
     Вид  расположенного  там  пульта  с  разноцветными   индикаторами   и
дисплеями напомнил мне о моем собственном положении.
     Я посмотрел на часы и не поверил своим глазам. С момента моего  ухода
с катера миновало почти пять часов.
     Я в последний  раз  посмотрел  на  экипаж  "Кухулина".  Я  не  боялся
оставлять их: с подобной скоростью они должны были сидеть  и  болтать  еще
пару дней.
     Я ворвался в катер, горя нетерпением рассказать всем,  что  я  видел.
Никого еще не было, даже доктора Эйлин - это после всех  ее  угроз  насчет
опоздания.
     Я зашел в рубку, пополнил запас  кислорода  и  уселся  ждать.  Прошло
четыре часа, а я все ждал. За  это  время  я  десяток  раз  пробежался  по
коридору до развилки, но не видел и  не  слышал  ничего.  На  шестом  часу
ожидания, когда я уже не сомневался в том, что случился какой-то катаклизм
и я остался на Базе один, появился Джим Свифт.
     Он не спеша поднял забрало шлема и кивнул в знак приветствия.
     - Что случилось? - спросил я. Какой-то он был спокойный.
     - Ничего интересного.  Куча  помещений  со  всяким  экспериментальным
оборудованием, и так всю дорогу до противоположной стены Головешки. Ничего
похожего на корабль. Надеюсь, кому-нибудь из вас повезло больше.
     - Где вы были? Вы опоздали на шесть часов.
     - Что? - Он выпучил глаза. - Я не опоздал, я даже  пришел  раньше  на
несколько минут.
     - Вас не было почти двенадцать часов.
     - Ерунда, - он начал было снимать скафандр, потом вдруг  передумал  и
ткнул пальцем в пульт.  -  Со  времени  моего  ухода  прошло  шесть  часов
плюс-минус две минуты.
     Действительно, бортовой хронометр подтвердил его слова.  Я  посмотрел
на свои часы. Они опережали часы на катере на шесть часов. Я посмотрел  на
Джима Свифта.
     - Что не так, Джей?
     - Слушайте. - Я нажал на  кнопку,  и  часы  на  предельной  громкости
проиграли время.
     - Слышу, - нахмурился он. - Но они у тебя врут. Что ты такое  сделал,
чтобы их испортить?
     - Я был... я видел...
     - Не торопись. - Он почувствовал что-то интересное, поэтому голос его
был скорее сочувствующий, чем раздраженный. - Начни сначала  и  не  спеши.
Так что случилось?
     Я рассказал все - и про темную мембрану, и про  необъятное  помещение
за ней, и про корабль Сверхскорости и его великанскую команду.
     - Нет, - сказал он,  когда  я  начал  описывать  размеры  зала.  -  Я
несколько миль шел по коридорам - так вот, в Головешке  просто  нет  места
для такого помещения. Как ты сказал, все было  огромных  размеров,  и  все
движения были замедлены?
     - Я считал время, пока Дэнни Шейкер мигал. Получилось около минуты.
     - Это по твоим измерениям. Но когда ты вернулся сюда, ты  верил,  что
тебя не было шесть часов. Разве не очевидно, что  на  деле  тебя  не  было
всего несколько минут?  Ровно  столько,  сколько  нужно,  чтобы  дойти  по
коридору до мембраны и вернуться от нее обратно.
     - Но я долго был внутри...
     - Тебе казалось, что долго. И если это тебя интересует,  в  некотором
роде так и было. Ты и твои часы были ускорены раз в сто. И  я  уверен,  ты
там стал во  столько  же  раз  меньше  -  это  все  изменения  в  масштабе
пространства-времени, сопутствующие использованию сверхсветовых скоростей.
Ты, Джей, нашел пространство Сверхскорости. Гиперпространство. Место,  где
люди могут экспериментировать с альтернативным пространством-временем. Это
потрясающе, но это не поможет нам вернуться домой.
     - А что с Шейкером и его командой? Они не исчезли в другой Вселенной,
как вы говорили. Они еще здесь, в Головешке. Я сам их видел.
     - Нет, ты видел не их. Ты видел что-то вроде размывающейся  записи  в
гиперпространстве, следы того, что происходило с Шейкером и его командой в
момент, когда они включали Сверхскорость. В этом помещении нет нормального
пространства и времени. Если ты проводишь меня туда, я это докажу.
     Он направился к люку. Но прежде чем я успел задвинуть  забрало  моего
шлема и последовать за  ним,  мы  услышали,  как  включился  шлюз.  Стоило
внутреннему люку распахнуться, как в рубку влетела Мел. За ней шла  доктор
Эйлин, оправдываясь на ходу:
     - Знаю, знаю, можете не говорить. Шесть  часов  и  пятнадцать  минут.
Ничего.
     Надо же такому было случиться, чтобы опоздала именно она. Но Мел  это
не волновало ни капельки. Она схватила меня за руки. Прежде, чем я  понял,
что происходит, она  закружила  нас  по  рубке.  Поскольку  она  не  очень
привыкла к невесомости, нас изрядно поколотило при этом о стены и потолок.
     - Мы нашли корабль! - распевала она во  все  горло,  пока  я  пытался
урезонить ее. - Мы нашли, нашли! Мы собираемся домой!
     - Доктор Эйлин? - Джим Свифт не сказал больше ничего, все и так  было
ясно. Я повернулся, чтобы увидеть ее реакцию.
     Она откинула забрало и стояла без движения. В конце концов она устало
кивнула.
     - Мы нашли. Что-то. Не хочу пробуждать ложные надежды. Пока вы, Джим,
сами не посмотрите, я бы не стала ничего больше говорить.


     Моя находка как-то померкла перед этой новостью. По дороге  -  сквозь
лабиринт коридоров и лабораторий - Мел и доктор Эйлин рассказывали  нам  о
своих поисках.
     Они начали двигаться по двум разным коридорам, но вскоре те  слились,
и они по словам Мел "просто столкнулись и больше не расставались".
     - И не находили ничего полезного, - доктор  Эйлин  на  всякий  случай
старалась уравновесить эйфорию Мел. - Все мастерские и  мастерские,  сотни
мастерских вроде вот этой, - мы  как  раз  проходили  анфиладу  помещений,
заполненных загадочным оборудованием. - Но мы не видели ничего ценного.
     - ...пока не пришли сюда и не увидели вот это. - Мел ткнула пальцем в
сторону  паутинообразной  структуры,  в  котором  висел  странно  знакомый
сплюснутый куб. - Это почти противоположная от входа  часть  Головешки.  В
принципе это не так далеко, но мы то  и  дело  отклонялись  по  дороге  от
прямой. Когда мы добрались сюда, прошло уже больше пяти часов.  Мы  совсем
уже собрались возвращаться на катер.
     - Ты хотела сказать, я собиралась, - заметила доктор Эйлин. - Но пока
я готовилась к возвращению, Мел забралась дальше.
     - Мне показалось, мы недалеко от входа, и я  хотела  посмотреть,  что
там, в следующем помещении. А потом - в следующем за ним.
     - И в следующем за другим. Я уже собиралась шипеть на  нее  и  тащить
обратно. Но сначала мне надо было догнать ее. А когда мне это удалось...
     - ...я смотрела вот сюда!
     Мы заглянули в шлюзовую камеру. В дальнем ее  конце  висел  еще  один
сплюснутый куб. К нижней части его  крепился  сужающийся  книзу  конус  из
толстых колец.
     - Именно так он и должен был выглядеть, - продолжала Мел. -  Вспомни,
Джей!
     Где же я видел эту штуку раньше?
     - Зато я помню, - заявил Джим Свифт.  -  Перед  нами  корабль  Малого
Хода, как он нарисован в записной книжке Уолтера.
     - Мел мне так и сказала. - Доктор Эйлин полностью  владела  собой.  -
Вопрос в том, Джим,  действительно  ли  это  рабочий  образец?  Такой,  на
котором Джей сможет доставить нас на Эрин?
     Настоящий дальний перелет. При мысли об этом меня пробрала дрожь.  Но
Джим отнесся к этому спокойно.
     - Он меньше, чем я думал, - сказал он,  медленно  обходя  подвешенный
корабль. - Но на нас места хватит. И если двигатель исправен,  что  весьма
вероятно, и если у корабля есть источники питания для двигателя, и если мы
сможем его пилотировать, что, скорее, забота Джея, и  если  Малый  Ход  не
означает действительно черепашью скорость,  на  которой  мы  доберемся  до
Эрина к концу жизни...
     Он повернулся к нам.
     - Всего час назад у меня были очень большие сомнения на этот счет. Но
если ответы на эти вопросы будут положительными, мне кажется, у  нас  есть
шанс.
     И тогда Мел права. Возможно, мы все-таки возвращаемся домой.





     Прошлой ночью мне приснился Дэнни Шейкер.
     Наверное,  этот  сон  был  неизбежен,  учитывая  обстоятельства:  наш
корабль плавает в невесомости, ожидая разрешения на вылет в стартовой зоне
Верхней Базы космопорта Малдун.
     Мы ждем разрешения на вылет. Как только мы получим его, мы  стартуем.
Снова в Лабиринт, на планету женщин, на Пэддину Удачу.
     На этом самом месте меньше шести месяцев назад мы точно так же  ждали
разрешения на вылет, а Дэнни Шейкер и его люди помогали мне  привыкнуть  к
жизни в космосе.


     Приходил Джим Свифт и заглянул в мои записи.  Он  перебил  меня  -  в
своей обыкновенной вежливой, тактичной манере -  и  объяснил  мне,  что  я
идиот. Мне не стоит тратить силы и бумагу с пленкой на Дэнни Шейкера.
     - Забудь его, - сказал он. И его чертову  команду  тоже  забудь.  Они
исчезли навсегда. Если уж ты хочешь описать все, выбери достойный  объект.
Расскажи лучше о полете домой. Расскажи о Малом Ходе.
     - Да, сэр.
     Разумеется, я расскажу обо все этом. В свое время. Но есть  еще  одна
небольшая проблема. Видите ли, что бы там ни говорил мне высокоученый Джим
Свифт, я не могу окончательно поверить в то, что Дэнни Шейкер мертв.
     У меня есть на то основания, хотя я никому не могу это  доказать.  Да
это никому и неинтересно.
     Корабль Малого Хода,  который  мы  нашли  на  Базе,  оказалось  легко
пилотировать. Куда легче, чем "Кухулин", даже до того, как тот превратился
в груду бесполезного металлолома. С другой стороны то, что по мнению Джима
Свифта, случилось с Дэнни Шейкером и его командой, заставило его и доктора
Эйлин быть втройне осторожными. Вместо того, чтобы забраться в  корабль  и
просто  дать  мне  включить  двигатель,  Джим   долго-долго   изучал   его
устройство.
     Он ползал по нему и  вокруг  него,  заполнял  страницу  за  страницей
диаграммами, уравнениями и столбцами данных из  навикомпа  и  корабельного
компьютера. Он наслаждался этим, пока мы сходили с  ума  от  нетерпения  и
безделья.
     За три дня мы с Мел  раз  десять  сходили  в  зал  гиперпространства.
Доктор Эйлин тоже была там с нами пару раз, но ей скоро надоело. Даже  Мел
в конце концов отказалась ходить туда со  мной.  Все  происходит  там  так
медленно, говорила она, это все равно что смотреть на  движение  звезд  по
небосклону. Что хуже, -  гиперпространство  растягивало  время.  Мы  могли
находиться там часами, а, вернувшись на корабль, обнаруживали, что  прошло
всего несколько минут. Джим Свифт жевал тот же сэндвич или мрачно созерцал
ту же кнопку, на которую он смотрел в момент, когда мы уходили.
     Так что в конце концов я стал ходить туда  один.  И  только  в  самый
последний свой поход туда я заметил изменение.
     До того  раза  все  было  одинаково:  огромные,  нематериальные  люди
медленно передвигались по рубке или беседовали, сидя за  овальным  столом,
делая жесты длиной в пять минут.  Все  это  укладывалось  в  теорию  Джима
Свифта. По ней  все,  что  я  видел,  было  угасающей  записью  мгновений,
предшествующих включению Сверхскорости, после которого и  корабль,  и  его
команда провалились в небытие.
     На это раз я вошел в залу и, как обычно, несколько минут  привыкал  к
странному освещению и искаженному масштабу вещей. Необычным было  то,  что
сегодня сидели все, включая Дэнни Шейкера. Я не сразу сообразил,  что  они
делают, а потом нырнул сквозь  мембрану  в  коридор  и  бегом  бросился  к
кораблю Малого Хода.
     - Что  стряслось?  -  Джим  Свифт  оторвался  от  вороха  чертежей  и
расчетов, валявшихся перед ним на пульте  управления.  Настроение  у  него
было хорошее.
     - Гиперпространство! Вам надо взглянуть на него.
     -  Напоследок?  -  он  рассмеялся.  -  Ты  меня  слышишь,  Джей?   Мы
возвращаемся домой. И не только домой - я наконец разобрался во всем этом.
Малый Ход действительно медленнее Сверхскорости. Но он все  равно  быстрее
скорости света - раза в четыре или  в  пять.  Мы  снова  сможем  летать  к
звездам! И Малый Ход не разрушает пространства-времени. Он не выбросит нас
из этой Вселенной.
     - Сверхскорость тоже. - Я увидел его  поднятые  брови.  -  Пойдите  и
посмотрите, Джим. Вы должны видеть это сами. Я не знаю, что  Сверхскорость
сделала с пространством-временем в момент Изоляции, но теперь все не  так.
Пространство-время залечивает раны. Сверхскорость снова действует.
     Я почти бегом протащил его  в  зал  гиперпространства,  и  мы  вдвоем
нырнули в мембрану.
     - Вот, - сказал я. - Требуется  несколько  минут,  чтобы  привыкнуть,
потом вы сами увидите.
     Он долго вглядывался в огромные, словно слепленные из дыма фигуры.
     - Что увижу?
     - Вы видите, что они делают?
     Последовала еще одна пауза.
     - Я не могу сказать точно. Но мне кажется, они едят и пьют.
     - Вот именно. Они обедают. Вы понимаете, что это значит?
     Он не понимал.
     - Ты притащил меня сюда, - он начал злиться,  -  когда  я  почти  все
подготовил для нашего старта, и все только для того,  чтобы  показать  мне
компанию обедающих людей?
     - Вы не понимаете. Вы сами говорили мне, что я видел отражение  того,
что было до того, как включили Сверхскорость. И стоило им включить ее, как
они исчезли.
     - Правильно. Исчезли из нашей Вселенной.
     - Но они же едят!
     - Джей, проголодаться может кто  угодно,  даже  тот,  кто  собирается
включить Сверхскорость. Это была их последняя трапеза, хоть они этого и не
знали.
     Джим провел в космосе столько же, сколько и я. И  все  же  так  и  не
начал понимать космолетчиков. Ни капельки.
     - Они никогда не стали бы есть сидя, запротестовал  я.  -  Во  всяком
случае  перед  стартом.  Даже  если  они  знают  корабль  так,  как  знали
"Кухулин". Тем более на новом корабле. Мы видим то,  что  произошло  после
того, как они включили Сверхскорость, когда они убедились в том, что все в
порядке.   Сверхскорость   не   отрезала   их   от   нашей   Вселенной   -
Гиперпространство сохраняет контакт с ними.
     - Это ерунда. Когда они поднимались на  борт  корабля  Сверхскорости,
они были голодны. Почему  ты  так  уверен  в  том,  что  знаешь,  как  они
поступили бы?
     "Потому, что я думаю как космолетчик, а вы - нет, и никогда не будете
так думать".
     Впрочем, произносить это вслух значило только нарваться на ссору, так
что я ответил вместо этого:
     - Если они и сели бы  за  обед,  приготовив  все  для  старта,  этого
никогда не случилось бы, пока старшим у них Дэнни Шейкер. Он  не  разрешил
бы этого.
     Я не видел лица Джима Свифта под забралом шлема, но и  без  того  его
реакция была ясна. Он резко повернулся и направился к мембране.
     - Дэнни Шейкер, Дэнни Шейкер... - буркнул он, прежде  чем  нырнуть  в
серый туман. - Только это от тебя и слышишь. Он совсем задурил тебе мозги.
Разве ты не видишь, что он всего-навсего беззастенчивый ублюдок? И к  тому
же непрофессионал. Это он обрек их и себя на смерть. И не  трать  на  него
больше время!
     Спорить с ним было  бессмысленно.  Я  долго  еще  оставался  в  зале,
пытаясь прочитать выражение  лица  Дэнни  Шейкера,  хотя  никогда  не  мог
сделать, это и на "Кухулине". Мне показалось, что на лице его обозначилось
удовлетворение, но, возможно, только показалось.
     Когда я вернулся на корабль Малого Хода, никто не  хотел  слышать  от
меня  ни  слова  о  Дэнни  Шейкере,   о   команде   "Кухулина",   о   зале
гиперпространства. Их вообще не интересовало ничто кроме Малого Хода.  Они
стали такими же помешанными, как Джим Свифт. Эрин, Эрин, Эрин - они хотели
лететь на Эрин как можно быстрее.
     И, в конце концов, мы полетели на Эрин.


     По сравнению со всеми трудностями, с которыми мы столкнулись на  пути
в Лабиринт,  обратное  путешествие  показалось  удивительно  неинтересным.
Управление кораблем было рассчитано на то,  чтобы  с  ним  справился  даже
полный идиот (или, как я говорил себе, теоретик вроде  Джима  Свифта).  По
настоянию доктора Эйлин, я включал Малый Ход на минимальную  мощность.  Но
даже так мы добрались из  дебрей  Лабиринта  до  Верхней  базы  космопорта
Малдун меньше чем за два дня.
     Те из нас, кто ожидал по возвращении на  Эрин  бурю  восторгов,  были
разочарованы. Я и забыл, насколько сухопутные крысы там, на Эрине замкнуты
в своих делах. Наш прилет вообще  никого  не  взволновал.  Как,  вы  нашли
космическую базу? Тогда привезите нам оттуда что-нибудь такое,  что  могло
бы пригодиться здесь. Новый тип корабля? У нас  и  так  есть  корабли,  на
которых мы можем летать по всем Сорока Мирам. Девушка из Лабиринта? Нас не
проведешь, вы взяли ее с собой с Эрина...
     Самое интересное за весь полет событие произошло, когда мы  сидели  в
рубке, собираясь  провожать  доктора  Эйлин  и  Джима  Свифта  на  челнок,
направлявшийся в Малдун. Мы с Мел должны были лететь следующим рейсом.
     Я обратился к доктору Эйлин с  просьбой  сделать  что-нибудь  с  моим
голосом. Со времени отлета с Пэддиной Удачи он становился все более низким
и хриплым.
     - У вас ничего нет от этого? - спросил я.
     Доктор Эйлин сделала то, что позволяла  себе  не  чаще  раза  в  год:
рассмеялась.
     - Ничего, Джей. С этим я тебе не помогу. Не больше, чем я могу помочь
Мел. Может, ты обсудишь это с ней лично? Она тоже жалуется.
     И ошеломив меня этим предложением, она вышла.


     Прошлой ночью мне приснился Дэнни Шейкер.
     Один из двух Полулюдей, скрестивший руки, массирующий  красные  шрамы
на бицепсах. Лица его я не видел. Во сне  он  говорил  с  моей  матерью  -
делился с ней планами и надеждами на мой счет. Она улыбалась и кивала ему,
она отвечала ему как лучшему другу глубоким, грудным голосом, знакомым мне
с тех пор, как я помню себя. Я видел: он ей действительно нравился.


     На этом мне и стоит закончить  мой  рассказ.  Завтра  мы  улетаем  на
Пэддину Удачу. Мел так и  не  терпится  пофорсить  перед  оставшимися  там
подругами, Джим Свифт мечтает  побеседовать  по  душам  с  Управителем,  а
доктор Эйлин хочет исследовать тамошнюю флору и фауну.
     Мы собираемся задержаться там на две недели. А потом - дальше.  Не  к
звездам - пока еще не к звездам,  хотя  Малый  Ход  и  позволяет  это.  Мы
планируем  совершить  испытательный  полет  к  дальним  границам   системы
Мэйвина. По пути Джим Свифт собирается глянуть на аномалию Люмнича.  После
Ушка он уже не уверен, что она так пуста, как считается.
     Но  звезды  зовут,  и  мы  не  можем  вечно  игнорировать  этот  зов.
Когда-нибудь,  совсем  скоро  мы  отправимся  в  дальний  полет.  Есть  ли
где-нибудь планеты и люди,  что  с  надеждой  смотрят  в  небо,  иди  ищут
спрятанные в  их  системах  Базы  Сверхскорости,  или  разрабатывают  свой
собственный Малый Ход?
     Есть только один способ узнать это.  И  я  ничего  не  могу  с  собой
поделать - я все думаю, что мы  найдем,  добравшись  до  ближайшей  к  нам
звезды. Мертвые миры, разрушающиеся империи, великие цивилизации...  И  не
обнаружим ли мы, что Дэнни Шейкер и его команда побывали там раньше нас?
     Эта мысль должна была вытеснить все другие. По большей части, так оно
и есть, но уже не так, как неделю назад,  поскольку  сегодня  я,  наконец,
последовал совету доктора Эйлин.  Я  посоветовался  с  Мел  насчет  своего
голоса.
     - Ты  что,  действительно  не  знаешь,  что  с  тобой  происходит?  -
удивилась она, следя за мной искоса.
     - Мой голос...
     - Твой голос, и волосы на груди, и на подбородке... и твои усы. И  ты
вырос почти на четыре дюйма.
     - Ну, ты тоже выросла. И ты...
     Она изменилась сильнее, чем я. У нее сделалась совсем другая фигура и
другая походка - походка зрелой женщины. Теперь разве что слепой примет ее
за мальчишку.
     - Ты изменилась.
     - Конечно, изменилась. - Она наконец повернулась ко мне  лицом.  -  И
все потому же. Доктор Эйлин мне все объяснила. Но я не уверена,  стоит  ли
мне объяснять это тебе.
     Так она мне больше ничего и не сказала. Пришлось мне ждать  следующей
возможности поговорить наедине с доктором Эйлин.
     - Господи, ну конечно. Мел не стала бы говорить это тебе,  -  сказала
она. - Я же шутила. Я не думала, что ты  полезешь  к  ней  с  расспросами.
Сядь-ка, Джей.
     Я сел и стал ждать, что будет дальше. Доктор Эйлин  подошла  поближе,
заглянула мне в лицо и кивнула.
     - Помнишь, ты говорил, что еда  на  Пэддиной  Удаче  показалась  тебе
странной на вкус, а Мел говорила то же о еде на "Кухулине"?  А  Управитель
на Пэддиной Удаче дал тебе таблетки?
     - Помню. Но я думал, это витамины.
     - Это и были витамины. Видишь ли, еда, на которой мы растем здесь, не
совсем подходит людям. В ней не хватает отдельных элементов. Я  это  давно
уже знаю. И странное дело, еда на Пэддиной  Удаче  тоже  не  идеальна,  но
по-другому. А взятые вместе, они дают тебе все, что необходимо. Вот они  и
дали - тебе и Мел.
     Так  что  в  том,  что  происходит  с   вами   обоими,   нет   ничего
ненормального. Если не считать скорости процессов. Вы оба чуть отставали в
физическом развитии. В смысле созревания. Зато теперь вы проходите все эти
изменения за одну десятую обычного  времени.  Конечно,  это  доставит  вам
некоторые неудобства. Но поверь, все в порядке.
     Она кивнула мне и пошла к двери.
     - И не переживай на этот счет.
     Легко ей говорить, у нее самой этих проблем, поди, не было.
     Я зашел в ванную и посмотрел на свое отражение в зеркале. Мое лицо не
только сделалось щетинистым. Оно пошло прыщами, и вообще  казалось  чужим.
Скулы и лоб обрисовались четче, а  глаза  сидели  глубже.  Интересно,  что
подумает об этом мать. Она собиралась лететь на Верхнюю Базу повидать меня
до отлета и убедиться, что со мной все в порядке. То-то она удивится!
     Я так и стоял, глядя в зеркало, когда  вошла  Мел  и  стала  за  моей
спиной.
     - Я говорил с доктором Эйлин, - сказал я, глядя на нее, вернее, на ее
отражение. Я не мог решиться посмотреть на нее прямо.
     - Я знаю. - Мел покраснела. - Она мне говорила. И  сказала,  чтобы  я
поговорила с тобой. Я одно хотела сказать: даже и не думай.
     - Чего не думать?
     - Всяких глупых мыслей. Это все.
     И она вышла, не сказав больше ничего.
     Странное дело, до того, как она это сказала, у меня в  голове  ничего
подобного и не было.
     Сейчас - другое дело. Я все думаю, уж не сказала ли она это нарочно.
     Если так, она своего добилась.
     Я представления не имею, на что будет похож полет на Пэддину Удачу  и
дальше. Я не знаю, что будет с нами в дальнем полете к звездам. Я не знаю,
сбудутся ли мои страхи - и, возможно, самые  большие  мечты  и  надежды  -
встречу ли я, не знаю где и когда, Дэнни Шейкера.
     Одно я знаю точно. Все во мне меняется, и быстро. И я никак  не  могу
выкинуть из головы мысли, не имеющие решительно никакого  отношения  ни  к
Сверхскорости, ни к Малому Ходу, ни вообще к проблемам покорения звезд.

T????????????????????????????????????????????????????????????????????????'
?          Этот текст сделан Harry Fantasyst SF&F OCR Laboratory         ?
?         в рамках некоммерческого проекта "Сам-себе Гутенберг-2"        ?
-''''''''''''''''''''''''''''''''''''''''''''''''''''''''''''''''''''''''┼
?        Если вы обнаружите ошибку в тексте, пришлите его фрагмент       ?
?    (указав номер строки) netmail'ом: Fido 2:463/2.5 Igor Zagumennov    ?
??????????????????????????????????????????????????????????????????????????

Популярность: 18, Last-modified: Thu, 12 Apr 2001 08:42:31 GmT