---------------------------------------------------------------
     © Copyright Джон Джейкс
     © Copyright Эмма Михайловна Гафурова (gaf@itv.kiev.ua), перевод с английского
     Изд.: "Врата времени", Киев, "Альтер-пресс", 1995
---------------------------------------------------------------



     Сверхсветовой корабль "Маджестика" с командиром Дунканом  Эдисоном  и
двухтысячным экипажем на борту исчез без следа буквально  через  несколько
мгновений после того, как покинул планету  Далекая  звезда.  Считали,  что
виновником трагедии был командир, но Роб Эдисон не верил, что его отец мог
погубить корабль. Чтобы доказать это, Роб отправляется через всю галактику
к Далекой звезде. Как  оказалось,  далекая  планета  вызывала  интерес  не
только  Роба.  То,  что  начиналось  как  личное   расследование,   вскоре
превратилось в опасную схватку с  преступниками,  вторгшимися  на  Далекую
звезду, чтобы похитить ее уникальное богатство...





     Событие, о котором, казалось, совсем забыли и не  упоминали  вот  уже
почти семь лет, вдруг снова выплыло на поверхность в первый день последней
четверти. Роб Эдисон не ожидал этого.
     Вместе со своими друзьями Байроном Винтерзом и Тэлом Эруном Роб сидел
в классе. Прозвенел звонок.  В  светлой  подземной  комнате  на  отделении
гуманитарных  наук  находилось  приблизительно  двадцать  мальчиков.   Они
занимались регулировкой своих индивидуальных,  оборудованных  электроникой
учебных мест, настраивая аппаратуру  на  автоматическую  запись  лекции  и
делая пробное испытание.
     Роб нажал на  белую  кнопку  в  верхней  части  своего  компьютерного
пульта. Сразу высветилась  одна  из  двадцати  табличек  рядом  с  большим
экраном на стене. На табличке появилось "Эдисон,  Р".  Это  означало,  что
данный ученик на занятиях присутствует.
     - А что с Джо? - спросил Роб. - Он куда-то исчез после того,  как  мы
вышли из кафетерия.
     - Он сидит вон там с новеньким, - ответил Бай Винтерз.
     - Где? А, вижу.
     Пятнадцатилетний  Роб  был   крупнее   своих   сверстников.   Волевой
подбородок, веселые голубые  глаза,  песочного  цвета  волосы  и  широкий,
довольно заметный нос, придававший лицу внушительный вид,  -  такова  была
внешность парня. Он слегка усмехнулся и сказал:
     - Джо один может  заменить  целую  приветственную  делегацию.  С  его
общительностью и талантом быстро приобретать друзей он  станет  кандидатом
во Всемирный совет еще до тридцати. И будет избран.
     Тэл Эрун, худой паренек с острым подбородком, выдававшим его неземное
происхождение, спросил:
     - Кто-нибудь запомнил имя новенького?
     - Я - нет, - отозвался Бай. - Я знал еще раньше, что у нас  в  классе
появится новый ученик. Он перевелся сюда, чтобы прослушать спецкурс лекций
перед тем, как сдавать вступительные экзамены в колледж. В  этой  четверти
ни в одном из наших отечественных учебных заведений такие лекции  читаться
не будут.
     Бай тронул руку Роба:
     - Сейчас появится фамилия новенького на световом табло.
     Посмотрев на табличку, Роб прочитал: "Шарки, К."
     У новичка было продолговатое лицо и  коротко  постриженные  рыжеватые
волосы. Он сидел рядом с  Джо  Маккэндлисом  на  два  ряда  впереди  и  не
производил  впечатления  человека,  любившего  улыбаться.  Судя  по  очень
темному загару Шарки, он прибыл из какой-то верхней галактики. Роб  решил,
что подойдет к нему после урока, чтобы познакомиться.
     Но через секунду он понял, что ему не придется делать каких-то особых
усилий. Шарки, К. повернулся назад и через  плечо  разглядывал  Роба.  Его
глаза не выражали ни малейшего  дружелюбия.  Отвернувшись,  Шарки  так  же
внимательно начал изучать светящиеся таблички с  фамилиями  присутствующих
учеников. Показав на список имен, он о чем-то спросил Джо Маккэндлиса.
     Джо кивнул, оглянувшись на Роба,  ухмыльнулся  и  ответил  на  вопрос
нового ученика. Роб был почти уверен, что Джо сказал следующее:
     - Да, это Роб Эдисон.
     Шарки, К. снова посмотрел  на  Роба.  На  этот  раз  взгляд  его  был
откровенно враждебным. Робу стало не по себе.
     А тем временем экран на стене  стал  бледно-перламутровым  и  на  нем
появился преподаватель.
     - Доброе утро, джентльмены.  Вашему  вниманию  предлагаются  обзорные
лекции  по  криогенике-414.  Тот,   кто   не   отметил   себя   в   списке
присутствующих, должен лучше проверить свою аппаратуру или свои глаза,  а,
может, и то, и другое.
     По классу пробежал тихий смех. Ученики  не  осмеливались  реагировать
слишком бурно, несмотря на то, что учитель, вероятнее всего, находился  на
очень далекой планете, где была сделана запись этого курса.
     Лектор продолжал:
     - Меня зовут доктор Валлингтон. Как вам известно, первые изыскания  в
области  науки  о  сверхнизких  температурах  начались  в  очень   далеком
двадцатом веке. В течение двух недель  мы  будем  заниматься  историческим
обозрением...
     Роб слышал только половину  слов  учителя.  Его  продолжал  отвлекать
сидящий впереди Шарки, К. Загорелый  новичок  оглядывался  на  Роба  почти
каждую минуту, казалось, даже не собираясь конспектировать лекцию в  своем
компьютерном блокноте.
     Прошел час, а Роб никак не мог понять, почему вызывает такой  интерес
у новоприбывшего ученика. Роб с нетерпением ждал звонка.  Но  несмотря  на
то, что ему мешали, он все же сумел сделать запись лекции. С тех пор,  как
Роб прибыл учиться на Деллкарт-4, он получал только отличные оценки  и  не
хотел сдавать позиции в последней четверти. Слишком многое было поставлено
на карту.
     -  ...пожалуйста,  вытащите  кассеты  с  текстом  лекции   из   своих
компьютеров, - доктор Валлингтон заканчивал  урок.  -  Повторите  главы  с
первой по четвертую к следующему занятию. Всего хорошего.
     Экран погас. Прозвенел звонок. Все встали.
     - Действительно, хорошо бы проработать материал прямо  сейчас,  -  не
очень уверенно предложил Тэл Эрун. - Все равно конспект не  станет  короче
со временем.
     - Вот Джо ведет нового парня, - сказал Бай Винтерз.
     Роб,  склонившись  к  записывающему  устройству,  аккуратно  извлекал
маленькую кассету. Вскоре он выпрямился.  На  самом  деле  Джо  Маккэндлис
вовсе не вел новенького. Все было как раз наоборот.
     Именно Джо следовал за Шарки,  К.,  который  быстро  лавировал  между
партами.
     - Давайте отложим уроки до вечера, - сказал Бай. - Тогда  и  достанем
свои записи. Почему бы нам не показать этому Шарки наш гравибольный  корт?
Можно поставить его на левый фланг.
     Новоприбывший не проявлял интереса  ни  к  кому,  кроме  Роба.  Шарки
протянул ему руку с довольно дружелюбным видом. Но слегка скошенный взгляд
его карих глаз был холодным.
     - Уже давно хотел с тобой встретиться, Эдисон. Но  не  думал  увидеть
тебя именно на Деллкарт-4, когда переводился сюда.
     Роб криво усмехнулся и спросил:
     - А чем же я так прославился?
     - Прославишься с моей помощью. Меня зовут Керри Шарки.
     - Я видел на табличке. Добро пожаловать на Деллкарт, Керри.
     - Спасибо. Нам надо о многом поговорить с тобой.
     Несколько юношей задержались у двери, заинтересовавшись происходящим.
Тэл Эрун и Джо  Маккэндлис  обменялись  удивленными  взглядами  за  спиной
Шарки.
     - Ладно, - сказал Бай. - Можешь беседовать с Робом, Керри.  Он  любит
говорить об учебе. А, кроме того, Роб  еще  знает,  как  можно  с  помощью
компьютера назначить свидание девочкам,  живущим  в  интернате  на  другом
конце планеты.
     - Девочки подождут, - отрезал Керри. - Мы с Робом поговорим о ССК.
     - О  сверхсветовых  кораблях?  -  удивился  Джо.  -  Тебя  интересует
космическая служба?
     - Большинство здешних ребят лишились отцов из-за этой службы, - хмуро
сказал Бай. - Поэтому мало у кого осталось  желание  учиться  на  капитана
космического корабля. Неужели ты не знаешь этого, Шарки?
     Керри ответил:
     - Знаю. Но я хочу потолковать с Робом об одном конкретном ССК.
     - О каком именно? - спросил Тэл.
     - О четырнадцатом. Он вступил в  строй  лет  десять  назад,  -  Шарки
выговаривал  слова  отрывисто,  как  бы  вколачивая  гвозди.   Создавалось
впечатление, что он еле сдерживает злость. - ССК, о котором я  веду  речь,
был третьим по счету пропавшим без вести кораблем  сразу  после  старта  в
гиперпространство. Он так и не вернулся, исчез навсегда с  двумя  тысячами
человек на борту - офицерами и рядовым экипажем.
     Керри замолчал. У Роба похолодели руки.
     Заговоривший Джо Маккэндлис уже не казался  таким  компанейским,  как
обычно:
     - Я что-то никак не пойму, почему у тебя такой большой интерес именно
к этому космическому кораблю, Шарки.
     - Спроси Эдисона.
     - Роб, о чем это он? - заволновался Бай.
     - У него какой-то личный интерес, как я понимаю, - ответил Роб.
     Друзей Роба поразила внезапно появившаяся  мрачность  в  его  голосе.
Керри Шарки ухмыльнулся. От этой ухмылки, от всего лица Керри,  от  манеры
его поведения веяло чем-то тягостным, суровым и тревожным. Как рано все же
взрослеют сироты!
     - Эдисон, конечно же, ничего вам не рассказывал об этой истории,  да,
ребята? -  ехидно  спросил  Шарки.  -  Я  не  удивляюсь.  В  интернате  на
Ламбет-Омега я был в хороших отношениях с одним из  учителей.  От  него  я
узнал, что Роб Эдисон вечно затевал драки, когда учился на  Ламбет.  Тогда
он не делал секрета из своего прошлого. С тех  пор  он,  как  видно,  стал
хитрее.
     В глазах Роба мелькнула злоба.
     - Я ухожу, Шарки. Потом поговорим...
     - Нет, сейчас! - Керри схватил  его  за  руку.  -  Разговор  будет  о
"Маджестике".
     Ударом грома прозвучало это  название  для  Роба.  В  одно  мгновение
рухнули мир и спокойствие двух последних лет жизни.
     Шарки сказал правду. В своем первом  интернате  на  Ламбет-Омега  Роб
ничего не скрывал о своем отце. И поэтому все мальчишки относились к Робу,
как к отверженному. Он терпел все это много лет, но в конце концов решился
попросить перевода в интернат на Деллкарт. Здесь он никому не  рассказывал
о прошлом, и с тех пор не знал неприятностей.
     А теперь стряслась настоящая беда.
     Бай Винтерз почувствовал, что  происходит  что-то  неладное.  В  знак
солидарности с Робом он стал рядом с ним и обратился к Керри:
     - Надеюсь, ты не наглотался каких-нибудь запрещенных таблеток,  чтобы
поднять себе цену в наших глазах, а, Шарки? Что-то я совсем ничего не могу
понять из того, что ты говоришь.
     - Нет, я не глотал никаких таблеток. Просто вот уже почти  семь  лет,
как я живу без отца.
     - А где твоя мать? - спросил Бай.
     - Умерла, когда мне было три года, - резко ответил Шарки. - А твоя?
     Бай покраснел и тихо произнес слова извинения за свой слишком  прямой
вопрос, но Шарки почти никак на это не прореагировал.
     - Ты говорил о своем отце... - напомнил Тэл Эрун.
     - Мой отец был вторым пилотом на "Маджестике", - сказал Шарки.  -  Он
был на борту корабля, стартовавшего с Далекой звезды.
     - Далекой звезды? - удивленно переспросил Джо Маккэндлис.
     - Это очень  дальняя  планета,  -  объяснил  Роб  каким-то  уставшим,
удрученным голосом.  -  Она  находится  в  самом  хвосте  чечевицеобразной
туманности.
     - Совсем в другом конце галактики, не так ли? - заметил Бай.
     - То, о чем хочет поведать Шарки - преимущественно вам, а,  возможно,
и мне, - продолжал Роб, - состоит в том, что семь лет  назад  "Маджестика"
сразу же после старта с полигона на Далекой звезде в гиперкосмос бесследно
исчезла. Отец Шарки был одним из двух тысяч  человек,  погибших  вместе  с
кораблем.
     Еле слышно Роб добавил:
     - Капитаном "Маджестики" был Дункан Эдисон.
     Джо Маккэндлис изумленно спросил:
     - Твой отец?
     Роб кивнул головой, не спуская глаз с Керри Шарки.
     В  наступившей  тишине  был  слышен  шум  потолочных   кондиционеров,
фильтрующих воздух с немного сладким запахом от специальных добавок против
бактерий. Возле двери  так  и  стояла  группа  ребят,  ставших  случайными
свидетелями этого разговора.
     "Что ж, наверное, было наивным надеяться  на  то,  что  можно  скрыть
навсегда печальное событие семилетней давности", - подумал Роб.
     - Расскажи своим друзьям все остальное, Эдисон, - не  унимался  Керри
Шарки.
     Роб шагнул вперед. Видя, что он пришел в  ярость,  Бай  Винтерз  взял
друга за руку. Роб отбросил его руку.
     - Что за удовольствие тебе от всего этого, Шарки?
     - На "Маджестике" погиб мой отец! Среди остальных двух тысяч человек.
А твой отец командовал кораблем.
     - Мой отец не был виновен...
     Керри Шарки, насмешливо фыркнув, перебил его:
     - Я знаю, ты все время это  повторял  на  Ламбет.  Скажи  ребятам,  к
какому заключению пришла комиссия по расследованию после завершения  своей
работы.
     На горле Роба сильно дернулся один  из  мускулов.  Шарки  невозмутимо
продолжал:
     -  Ну  ладно,  тогда   я   скажу.   Следственная   комиссия,   изучив
магнитофонную запись голоса командира Эдисона, дала такую оценку - ПКК.
     Тэл Эрун, отец которого был начальником летного состава  -  он  погиб
при взрыве на пусковой площадке, - первым догадался, как  расшифровывается
вывод, сделанный комиссией. Тэл тихо спросил:
     - Просчет в команде капитана?
     - Совершенно верно, - сказал Шарки.  -  Что  может  быть  хуже  такой
оценки? Но я считаю, что это слишком мягко сказано о нем.
     В глубине души Роб понимал чувства Шарки -  понимал,  какую  боль  он
испытывал все эти годы после того, как потерял отца. Все ребята, живущие в
интернатах для сирот космонавтов, терпели такие же муки.
     Тем не менее большинство из них не пытались кому-то мстить или искать
козла отпущения. Их отцы добровольно  выбирали  космическую  службу,  хотя
прекрасно  знали,  что  подвергают  себя  огромному   риску,   отваживаясь
находиться на борту больших судов,  мчащихся  через  гиперпространство  со
скоростью больше ста восьмидесяти шести тысяч  миль  в  секунду.  Мужчины,
которые выводили корабли в космос, чтобы разведывать и осваивать все новые
и новые планеты галактики, понимали, что могут  погибнуть  в  любой  день,
оставив на произвол  судьбы  своих  жен  и  детей,  или  пополнить  своими
мальчиками и девочками интернаты для сирот, если у  них  не  станет  обоих
родителей. Но, несмотря ни на что, космонавты продолжали  служить,  кто-то
из них погибал, а сыновья и дочери погибших росли и становились взрослыми.
Большинство детей гордились  тем,  что  их  отцы  так  много  сделали  для
человечества.
     Шарки тем временем подошел к Робу почти  вплотную.  Роб  даже  увидел
капельки пота, заблестевшие у него на лбу.
     - Нет, Эдисон, ПКК - слишком мягкий приговор  для  капитана,  который
допустил глупейшую ошибку, приведшую к гибели двух тысяч человек.
     Не успел Шарки договорить, как в ход пошел правый кулак Роба.
     Удар по щеке Шарки был таким сильным, что разбил ее  в  кровь.  Шарки
упал спиной на одну из парт и выдал целый поток слов, полных злобы.
     - Перестань, Роб! - закричал Тэл Эрун,  пытаясь  стать  между  ним  и
Шарки. Роб оттолкнул Тэла в сторону. Керри  Шарки  поднялся  и  с  размаху
дважды ударил Роба в живот.
     Роб скрючился от сильной боли. Джо Маккэндлис перехватил правую  руку
Шарки и оттащил его от Роба. Взбешенный, Шарки бросился с кулаками на Джо,
а тот успел подставить плечо, чтобы смягчить удар. Роб кинулся  на  помощь
Джо.
     Но в это время раздался пронзительный звонок. Роб  прервал  атаку  на
полпути и остановился. Джо опустил руку  и  освободился  от  Керри  Шарки,
который шлепнулся на сиденье парты.
     Бай  Винтерз  с  тревогой  посмотрел  на  вмонтированный  в   потолке
компьютер.  Открылось  несколько  объективов,  расположенных  вокруг   его
экрана. Металлический голос произнес:
     - Студенты! Назовите свои фамилии.
     Роб бросил взгляд на Шарки и сказал в монитор:
     - Эдисон.
     Один за другим все  остальные  мальчишки  сообщили  свои  фамилии.  А
наблюдатели у двери мигом исчезли сразу после того,  как  услышали  первые
звуки из включившегося компьютера. Как только Бай назвал себя в завершение
этой не сулящей ничего хорошего переклички, снова послышался голос робота:
     - Вы все явитесь к своим уважаемым воспитателям вечером для получения
дисциплинарного взыскания. А теперь освободите классную комнату.  На  этом
все.
     Экран погас. Крышки объективов стали на место. Роб поправил форменную
рубашку и почистил рукой шорты коричневого цвета. Джо Маккэндлис обратился
к Керри Шарки:
     - Ты не очень удачно начал свою жизнь на Деллкарте, приятель. Мы  все
слишком озабочены летними экзаменами, и нам не до глупых драк.
     - Я приму это к сведению, - саркастический тон Шарки говорил как  раз
об обратном.
     - Не обязан что-либо объяснять тебе, - сказал Роб Шарки, -  но,  судя
по записи, мой отец не был виноват. Я знаю это.
     Шарки пренебрежительно поднял бровь:
     - Да неужели? А комиссия по расследованию катастрофы  сделала  совсем
другой вывод.
     - Я слышал, но... - и Роб замолчал.
     Все начиналось сначала. Перед ним была непробиваемая стена.
     Керри Шарки вытер кровь с подбородка и, ехидно хихикнув, сказал:
     - Ну конечно, Эдисон. Как он мог  такое  сделать?  Он  же  был  твоим
отцом. Но авария - дело его рук. И в ней погиб мой отец, -  Шарки  перевел
взгляд на Тэла Эруна, потом на Джо, потом на Бая. - Рад был  познакомиться
со всеми вами, ребята. Вы выбираете первоклассных друзей.
     Он выхватил свой ролик с конспектом и вышел.
     Наступившую затем неловкую тишину прервал Бай:
     - Роб, ты мог бы рассказать нам кое-что раньше.
     - Не было никакой необходимости о чем-то рассказывать!
     - Не сходи с ума, - вмешался Тэл. - Ты что, забыл, кто мы?  У  нас  у
всех одинаковая судьба, мы все товарищи. Слушаем тебя.
     Роб никак не мог успокоиться:
     - Мне нечего говорить. Все равно вы не поверите.
     - Послушай, Роб, - сказал Джо. - Чем же ты виноват, если следственная
комиссия написала в заключении ПКК? Даже если Шарки  сказал  правду,  речь
ведь не о тебе, это твой отец допустил...
     - Запомни раз и навсегда, Джо! Мой отец не имеет никакого отношения к
ПКК.
     Не скрывая раздражения от тона Роба, Бай тихо спросил:
     - Только по той причине, что он твой отец?
     - Да, для меня этого достаточно.
     Роб повернулся и выбежал из класса.
     Поднимавшиеся на эскалаторе из подземных  помещений  вместе  с  Робом
ученики о чем-то спрашивали его. Но он так погрузился в  свои  мысли,  что
ничего не ответил им, чем вызвал  их  удивленные  взгляды.  Автоматическая
лестница освещалась тонким лучом солнечного света сверху. Лифт поднял Роба
на поверхность земли.  Здесь,  на  большой  площадке,  было  много  ребят,
спешащих на занятия по своим классам. Площадку закрывал прозрачный  купол,
укрепленный в горных скалах. С восточной стороны возвышались белые  утесы,
похожие на раскрошившиеся стены из мела. Между школьным городком  и  двумя
туннелями, пробитыми  в  горах,  пролегла  крытая  магистраль.  По  другую
сторону туннелей находился город, невидимый из  городка.  Деллкарт-4  была
бесцветной, холодной планетой под тусклым солнцем.
     Если бы все шло, как прежде, Роб пошел бы сейчас в хранилище и забрал
все свои учебные кассеты за четверть. Перед следующим уроком  он  заскочил
бы в кафе под землей, чтобы выпить чашку питательного бульона  за  угловым
столом, который Роб, Тэл и остальные их  друзья  считали  своим  по  праву
старших школьников. Но в это утро все было иначе.
     Роб опять отправился вниз на другом эскалаторе - в общежитие. Войдя в
свою комнату, он сел и начал пристально смотреть на небольшую, обрамленную
платиновой рамкой фотографию отца, которая стояла в  уголке  его  учебного
стола рядом с читающим устройством.
     Черты лица сына и отца имели большое сходство, включая и крупный нос,
придававший мужчине на фотоснимке властный  вид,  который  только  начинал
проявляться во внешности Роба. Капитан  Дункан  Эдисон  погиб  в  возрасте
сорока одного года. Волосы отца были с небольшой  проседью.  На  воротнике
его военной формы поблескивали летные знаки различия, сделанные из золота.
     - Верь в меня! - Робу казалось, что отец говорит с ним со снимка.
     - Я верю, - подумал Роб. - Ты мой отец - и этим все сказано.
     Но все ли?
     Роб даже мысли не допускал, что можно согласиться с выводом  комиссии
о ПКК. Но когда у него возникал конфликт  наподобие  того,  как  сейчас  с
Шарки, Роб не находил убедительных доказательств, чтобы заставить и других
поверить  в  невиновность  отца.  Мысль  об  отсутствии  веских   доводов,
постоянно мучившая Роба на Ламбет-Омега, но оставившая его в покое  с  тех
пор, как он уехал из того интерната, снова начала терзать душу.
     Тень от погибшего ССК  как  бы  пролегла  из  прошлого  в  настоящее,
всколыхнув в памяти минувшее событие, происшедшее в том другом космосе, на
расстоянии многих световых лет.
     Прозвенел звонок. Роб вскочил. Он опаздывал на следующее занятие.
     Роб даже не сразу вспомнил, какой сейчас будет урок. А, да.  Семинар,
посвященный ранней галактической форме  правления,  2175-2250  годы  нашей
эры. Занятие будет вести учитель, о котором известно, что  он  проваливает
на экзамене половину учеников из  каждого  класса.  Роб  тряхнул  головой,
чтобы прийти в себя, и вышел из комнаты.
     На пути Робу встретился еще какой-то студент  и  заговорил  с  ним  о
гравибольном соревновании, которое должно состояться сегодня днем. Роб  не
обращал на него внимания.
     Он думал о предстоящей встрече со своим воспитателем вечером. Отметки
по поведению испортят ему весь табель. Все говорило о том,  что  последняя
четверть закончится неудачно.





     Точно в назначенное время Роб позвонил в комнату воспитателя.
     - Входите.
     Голос, прозвучавший изнутри, привел в движение дверь. Она заскользила
в сторону на невидимых роликах. Роб вошел в маленькое помещение.
     - Добрый  вечер,  мистер  Эдисон,  -  сказал  закрепленный  за  Робом
воспитатель. Его голос имел необычное звучание -  это  был  голос  машины,
похожий на кваканье лягушки, знающей все языки и говорящей в металлическую
воронку. Воспитатель тщательно выговаривал каждый  звук,  что  делало  его
речь более четкой, чем человеческая.
     - Здравствуй, Эксфо, - ответил Роб.
     Он  старался  не  смотреть  на  два   кристаллических   фотоэлемента,
расположенных на голове  воспитателя  приблизительно  так  же,  как  глаза
человека. Роб знал, что робот не  заметит  этого.  Однако,  как  и  многие
другие воспитанники интерната, Роб очень  привязался  к  своему  Эксфо  за
последние два года и, сам того не сознавая, приписывал ему все свойства  и
черты характера живого человека.
     Робот Х-4 расположился в специально оборудованном кресле. Воспитатель
мог и не садиться, он сел для того, чтобы его подопечный  чувствовал  себя
уютнее.  Роб  опустился  на   ковшеобразное   сиденье   лицом   к   Эксфо.
Перемещающиеся платины на щеках робота изменили свое  положение,  от  чего
его рот растянулся совсем по-новому, а  в  уголках  рта  появилось  что-то
наподобие улыбки.
     - Поговорим о твоем  первом  учебном  дне,  -  сказал  Эксфо.  Громко
щелкнув клавишей, робот извлек распечатку из компьютера, стоявшего рядом с
его креслом. - Ты получил трудное задание. Разобраться в принципах третьей
теории о гиперуправлении тем более сложно, что ее читает профессор Бул.
     - Не думаю, что это будет для меня слишком трудно, -  Робу  хотелось,
чтобы Эксфо побыстрее перешел к главному.
     - Не забудь, что нам надо высоко держать свою  марку,  так  ведь?  Ты
сейчас на шестом месте в классе...
     - Продолжай, Эксфо! - с нетерпением сказал  Роб.  -  Сколько  у  меня
баллов по поведению?
     Фотоэлементы воспитателя блеснули, а уголки его рта опустились. Эксфо
отложил в сторону первую карточку и тронул сначала синюю, а потом  красную
кнопки на клавиатуре рядом с собой. Выпала карточка меньшего размера.  Роб
успел заметить красную кайму на карточке.
     - Применение силы в  отношении  своего  товарища  -  это  чрезвычайно
антиобщественный поступок, - говорил речитативом Эксфо. Искусственные веки
на мгновение прикрыли его глаза, а потом быстро  поднялись  вверх.  Такого
рода моргание означало, что дело серьезное. - Если бы спросили мое мнение,
я бы сказал, что люди, которые  смогли  создать  меня  и  других  роботов,
способны вложить в своих искусственных  помощников  больше  управляемости,
чем в свои собственные эмоции.
     Роб заерзал на месте. Эксфо спросил:
     - Почему вы подрались с новым учеником Шарки?
     - Я вышел из себя.
     Эксфо снова моргнул.
     - А другого объяснения у тебя нет?
     - Послушай, Эксфо, почему бы тебе сразу не сказать,  сколько  у  меня
баллов по поведению? Я уверен, что ты прослушал все компьютерные записи  и
знаешь, что произошло.
     Робот произнес что-то вроде "гм!", а потом сказал:
     - Совершенно верно. Я просто хотел услышать твою версию.
     - Это личное дело. Я обязан обсуждать его?
     Эксфо, тронув  металлической  рукой  свой  металлический  подбородок,
подумал и ответил:
     - Нет. Можешь получить четыре балла по поведению и идти.
     - Четыре!
     - Не ожидал так много?
     - Не ожидал.
     - Ну, тогда вот что, - продолжал Эксфо, сделав  ярче  свои  глаза.  -
Давай поговорим о возможных смягчающих обстоятельствах. Если  я  найду  их
вескими, то готов улучшить оценку.
     Робот подался вперед верхней частью туловища,  не  издав  ни  единого
скрипа.
     - Я очень верю в тебя, Роб. Ты отличный ученик - самый лучший у меня,
хоть я никогда тебе об  этом  не  говорил.  Тем  не  менее,  ты  прекрасно
понимаешь, что отметка  по  дисциплине  может  повлиять  во  время  твоего
поступления в колледж,  куда  ты  будешь  сдавать  вступительные  экзамены
следующим летом. По той причине, что очень много молодых людей в галактике
жаждут получить высшее образование, плохая оценка по  поведению  означает,
что твое место в колледже займет кто-то другой. И это  будет  позором  для
такого способного парня, как ты.
     - Извини меня, Эксфо, - с легким раздражением в голосе сказал Роб,  -
но  я  знаю,  как  важны  экзамены.  Я  уже  решил  пройти  дополнительный
семинарский курс, чтобы компенсировать дисциплинарное взыскание.
     Эксфо кивнул своей круглой головой.
     - Похвальное отношение  к  учебе.  Но  твои  усилия  могут  оказаться
тщетными.
     - Что ты имеешь в виду?
     - Ты, наверное, предполагаешь, что новый  ученик,  Шарки,  больше  не
будет причинять тебе волнений. Я изучал эту проблему в течение  семидесяти
пяти лет, исключая те периоды, когда меня подвергали регулярно  проводимым
капитальным ремонтам. Я разбираюсь немного в природе человеческих чувств.
     "Сейчас последует еще одно наставление", - подумал  Роб.  Воспитатель
выключил записывающее устройство в  компьютере  и  заговорил  более  тихим
голосом.
     - Поведение Шарки сегодня утром было скверным. Однако причины  такого
поведения вполне понятны и объяснимы. Он  скорее  всего  будет  продолжать
изводить тебя.
     Роб угрюмо посмотрел на Эксфо.
     -  Ничего,  не  беспокойся.  Я   не   позволю   Шарки   лишить   меня
самообладания.
     - Замечательная идея.
     - Ты считаешь, что я не смогу следовать ей?
     Эксфо моргнул.
     - Нет, я просто хочу сказать, что, как только человек дает волю своим
эмоциям, возникают чрезвычайно сложные проблемы. Шарки  потерял  отца  при
невыясненных трагических обстоятельствах. Правильно или  ошибочно,  но  он
считает  твоего  отца  и,  что  совсем  нелогично,  тебя   -   виновниками
случившегося.
     Роб внезапно почувствовал желание оправдаться.
     - Эксфо, я прямо не знаю, что делать.  Я  уверен,  что  мой  отец  не
виноват. Но никогда  не  смогу  доказать  этого  ни  Шарки,  ни  кому-либо
другому.
     - А есть ли необходимость в таких доказательствах?
     - Ее не было до сегодняшнего дня. А теперь - я не знаю. Я жил с  этим
долгое время...
     - Если точно, семь лет.
     - Эксфо, что тебе известно о судьбе "Маджестики"?
     - Все то же, что написано в  официальных  документах.  Эти  сообщения
поступили вместе с тобой на Деллкарт-4 как часть твоего личного дела.
     - Ты не говорил мне об этом раньше.
     - Раньше не было такой необходимости, так как эти сведения  никак  не
связаны с твоей учебой, - глаза Эксфо снова мигнули.
     - Наверное,  мне  будет  полезно  поговорить  с  воспитателем  Шарки,
по-моему это Экснайн. Быть может,  ему  удастся  убедить  Шарки,  что  его
обвинения необоснованны.
     "Вот здесь-то и вся суть проблемы, - подумал Роб. - Они могут быть не
необоснованными". В ту же секунду Робу стало стыдно, что он позволил  себе
засомневаться.
     Эксфо  нажал  несколько  желтых  кнопок  на  клавиатуре.   Послышался
жужжащий звук. Меньше, чем через минуту, выскользнула еще  одна  карточка.
Эксфо ознакомился с ее содержанием и сказал:
     - Я запросил в библиотеке данные об исчезновении "Маджестики".
     Роб нахмурился.
     - Я могу рассказать все, что тебе нужно.
     - Не  сомневаюсь,  что  можешь.  Но  хочу,  чтобы  ты  согласился  на
небольшой опыт. Если Экснайн сможет убедить Шарки вести себя  спокойно  до
конца четверти, я ожидаю от тебя такой же сдержанности.
     На какое-то мгновение Роб  рассердился,  но  отнесся  с  вниманием  к
намеку Эксфо и воздержался от возражений.
     Эксфо старательно читал текст на карточке:
     - К тому времени, как произошел  несчастный  случай  после  старта  с
планеты Далекая звезда семь лет  назад,  освоение  сверхсветовых  кораблей
насчитывало  всего  около  тридцати  пяти  лет.  Механизмы  их  управления
находились все еще в стадии разработки, и не  исключена  была  возможность
ошибки,  несмотря  на   довольно   хорошо   сконструированные   устройства
обеспечения безопасности. Для расчета чрезвычайно рискованного маршрута по
гиперкосмосу требовалось сочетание мыслительных  способностей  человека  с
возможностями компьютера, установленного на ССК.
     - Это приводило к тому, - добавил Роб, - что и капитан,  и  компьютер
были ответственны за принятие решения. Так происходит и сейчас.
     - Поэтому командир и тогда, и теперь не один в ответе за  проделанные
вычисления.
     - Да, но только командир может допустить ошибку.
     - И компьютеры могут ошибаться, - возразил Эксфо.
     - Возможно, один раз в триллион лет, если вдруг выйдут из  строя  все
приборы безопасности.
     - Согласен. Вот почему, Роб, самой вероятной  причиной  катастрофы  с
ССК является просчет человека. Здесь еще  сказано,  что  до  "Маджестики",
стартовавшей с Далекой звезды, таким  же  образом  исчезли  еще  два  ССК.
Других неопровержимых фактов тут больше нет, - Эксфо  ткнул  состоящим  из
трех частей металлическим пальцем в  карточку.  -  Автоматическая  станция
слежения Филекса, находящаяся на расстоянии ста десяти миль от  космодрома
Далекой звезды, видела "Маджестику" в гиперкосмосе всего пять миллисекунд.
В  эти  мгновения,  как  показали  записи   на   Филексе,   кто-то   начал
программировать коррекцию курса корабля.  Но  дальше  все  пусто  и  тихо.
"Маджестика" исчезла в гиперкосмосе,  возможно,  распавшись  на  части  от
сильных ударов.
     - Но никто не знает точно, кто осуществлял коррекцию курса!
     - Комиссия по расследованию предположила,  что  это  был  твой  отец,
потому что он командовал судном.
     Роб резко вскочил с места.
     - Точно так же говорит Шарки. Ты тоже хочешь сказать, что  решение  о
ПКК было правильным?
     - Хотя, наверное, это жестоко, Роб, но после ознакомления с фактами я
прихожу именно к такому заключению.
     - И хочешь убедить меня, что мой отец в ответе за гибель  двух  тысяч
людей?
     - Хочу, чтобы ты согласился, что такой вариант вероятен.
     - Из моего отца сделали козла  отпущения!  Кто-то  другой  производил
коррекцию курса корабля.
     - Кто же?
     - Я не знаю. Может быть, произошел сбой в компьютере.
     - Почему ты стоишь на этой позиции? Разве у тебя есть факты,  которые
могут подтвердить твою правоту?
     Внезапно Роб почувствовал, что его глаза стали влажными. Усилием воли
он сдержал слезы и как можно спокойнее ответил:
     - Нет, у меня нет никаких фактов, Эксфо.  Я  не  знаю,  что  отец  не
виноват, но я верю в это, потому что - вот так  же  я  сказал  и  Шарки  -
потому что  он  был  моим  отцом.  Он  был  хорошим  человеком.  Блестящим
специалистом. Помню...
     Роб замолчал и снова опустился на стул.
     - Разве можно ожидать понимания робота? Отец  был  воплощением  целой
семьи для меня. Мама умерла, когда мне не было и года.
     - Я знаю, - тихо сказал Эксфо.
     - Отец славился прекрасной репутацией в космической... -  начал  было
Роб. Но опять замолчал. Он знал, что все его доводы бесполезны.
     - Твоя преданность и любовь достойны похвалы, Роб, - сказал Эксфо.  -
Если я был с тобой слишком суров, то позволь  мне  извиниться.  Я  подверг
тебя тяжелому испытанию только для того, чтобы ты понял, что у Керри Шарки
есть веские эмоциональные причины для его поведения.  Его  мотивы  так  же
основательны, как твои. Никто из вас не в силах доказать или  опровергнуть
правильность вывода о ПКК. Вот почему каждый должен вести себя  сдержанно,
а лучше всего - забыть о прошлом.
     - Шарки не имеет ни малейшего желания оставить меня в покое.
     - Мой воспитанник  -  ты,  Роб.  А  за  Шарки  пусть  присмотрит  его
воспитатель.
     Наступила тишина.
     В глубине души Роб осознавал, что Эксфо прав.  Ему,  Робу,  вероятно,
придется до конца своих дней жить с ужасным сознанием того,  что  комиссия
сделала верное заключение.
     Эксфо встал.  Его  вспомогательные  крошечные  моторы  в  туловище  и
коленях слегка зажужжали.
     - Роб, я согласен  улучшить  твою  отметку  по  дисциплине,  если  ты
обещаешь в ближайшие недели делать все от тебя зависящее,  чтобы  вплотную
заняться самым главным - успешной сдачей экзаменов. Экснайн и  я  подумаем
вместе, что мы можем сделать для того, чтобы умерить злость Шарки, - Эксфо
положил свою металлическую руку на плечо  Роба.  -  Как  бы  то  ни  было,
независимо от дальнейших действий Шарки, ты не  должен  забывать  о  своей
личной ответственности.
     Эксфо наклонил голову, указывая  таким  образом,  что  подошел  конец
беседе.
     Роб отдавал должное мудрым речам воспитателя. Ему, как сказал  Эксфо,
действительно надо сохранять спокойствие в этой решающей четверти.  Помимо
обязательных занятий, он должен посещать лекции, на которые начал  ходить,
как  только  прибыл  на  Деллкарт-4.  И  получить  аттестацию  по  каждому
дополнительному предмету. Он не может позволить, чтобы проблемы, связанные
с появлением Шарки, испортили ему всю жизнь.
     Эксфо двинулся по направлению к двери.
     - Правда очень часто жестока, Роб - заметил он.
     - Но в заключении комиссии не вся правда о "Маджестике".
     - Так говорят тебе чувства, но  ты  не  знаешь  этого  наверняка.  Не
смешивай двух разных вещей.
     Не став больше спорить, Роб вышел из комнаты. Пройдя несколько шагов,
он о чем-то  вспомнил,  вернулся  и  снова  позвонил  Эксфо.  Когда  дверь
открылась, Роб просунул в комнату только голову и сказал с робкой улыбкой:
     - Забыл сказать. Спасибо за изменение отметки по поведению.
     Рот Эксфо тоже изобразил улыбку:
     - Все в порядке, Роб.
     Когда Роб уже направился к себе в комнату, он  вспомнил,  что  обещал
Тэлу и Баю встретиться с ними  в  рекреационном  зале,  чтобы  поиграть  в
шахматы. Но теперь ему не хотелось идти к друзьям.  Роб  вернулся  в  свою
комнату, закрыл дверь и включил световое табло на наружной стороне двери с
надписью: "ЗАНИМАЮСЬ - НЕ БЕСПОКОЙТЕ".
     Роб вложил свой конспект по криогенике в читальный аппарат,  настроил
его на открытую  страницу,  отрегулировал  увеличение  текста  и  уменьшил
яркость света в комнате. Отблеск от экрана аппарата упал белым  пятном  на
его лицо, акцентируя выражение тревоги.
     Эксфо прав во всех отношениях. Робу никогда не доказать, что его отец
не сделал той роковой ошибки, которая привела к гибели "Маджестики".
     "Продолжай заниматься, Эдисон, -  сказал  он  себе.  -  Итак,  первая
страница первого раздела".
     Прочитав пять раз три вступительные страницы,  он  выключил  читающее
устройство и лег. Его кровать из пены приняла форму его тела. Но он  долго
лежал без сна в темной комнате.
     И думал о том, что только сегодня утром  все  было  иначе!  Ничто  не
предвещало неприятностей. Шарки, К. все изменил.
     Но через некоторое время Роб все же задремал.  В  полусне  он  слышал
стук в дверь. Тэл Эрун, игнорируя красное табло, веселым голосом  призывал
его бросить зубрежку и пойти поиграть с ними в шахматы.
     Роб не откликнулся. Вскоре Тэл ушел.
     Роб заснул. Ему снились тяжелые сны,  в  которых  он  видел  длинный,
сверкающий огнями ССК, поднимавшийся вверх.
     Проснулся он за два часа до утреннего звонка и использовал  свободное
время для занятий, которые прервал вчера вечером. Когда прозвучал  звонок,
он был уже одет и,  почувствовав  сильный  голод,  не  стал  спускаться  в
рекреацию, чтобы встретиться с Баем и  Джо,  а  отправился  на  эскалаторе
прямо в кафетерий.
     В этот ранний час большое  помещение  кафе  было  почти  пустым.  Роб
поставил  на  поднос  стакан  красного  фруктового  сока   и   тарелку   с
синтетическими яйцами, приготовленными по  его  заказу  за  десять  секунд
микроволновой печью. К этому он добавил кружку витаминного бульона  и  сел
за стол. Во время еды он слушал в надетые наушники свои  записи  вчерашней
лекции по среднегалактической литературе.
     Столовый зал начал заполняться. Роб вдруг  почувствовал,  что  кто-то
наблюдает  за  ним.  Он  поднял  глаза.  Керри  Шарки  подходил  к   линии
обслуживания.
     Керри улыбнулся и помахал ему рукой:
     - Привет, капитан!
     Роб вспыхнул и порывисто вскочил с места. Но, быстро  овладев  собой,
вернулся к завтраку. От него, однако,  не  ускользнуло  ехидное  хихиканье
среди ребят, стоявших в очереди.
     К счастью, Шарки решил поесть в одиночестве. Роб снова  погрузился  в
прослушивание конспекта и не отвлекался, пока кто-то не сел рядом с ним.
     - Ладно, ладно, - сказал Джо Маккэндлис. - Привет отшельнику.
     Бай Винтерз сел с другой стороны стола.
     - Избегаешь своих друзей, да?
     - Мне не хотелось играть в шахматы вчера вечером, только и  всего,  -
ответил Роб.
     - А какие таблетки ты принял сегодня  после  подъема,  чтобы  быть  в
таком кислом настроении? - спросил подошедший к ним Тэл Эрун.
     - Перестань! - огрызнулся Роб.
     Бай сделал гримасу.
     - Я понимаю, эта четверть должна стать исторической.
     - Если вам не нравится...
     Роб не договорил. Бай и Джо обменялись  недоуменными  взглядами.  Бай
пожал плечами. Роб пошел в  класс  вместе  с  ними,  но  почти  ничего  не
говорил.
     Только Роб сел, как услышал,  что  в  классную  комнату  вошел  Керри
Шарки. Он разговаривал  с  группой  учеников.  Роб  уловил  одно  слово  -
"Маджестика".
     Он быстро отрегулировал свой конспектофон и сконцентрировал  внимание
на появившемся на экране докторе Валлингтоне, стараясь отвлечься от  всего
вокруг.





     Механический  судья  автоматически  выдвигающейся  рукой   в   центре
гравибольной площадки снова ввел мяч в игру.
     Мяч с громким хлопком вырвался из  мягких  держателей.  Судья-автомат
быстро и шумно скрылся в полу. Благодаря легкому газу внутри мяч  поднялся
почти к сводчатому потолку.  На  трибунах  по  обе  стороны  корта  громко
кричали, свистели и топали ногами болельщики каждой из команд.
     Игровую площадку освещал неяркий красный свет сверху.
     - Переходим в наступление! - крикнул Тэл Эрун.
     Роб кинулся к месту заднего защитника. Бай Винтерз мчался  по  левому
крылу корта.  Вырвавшись  вперед,  Тэл  Эрун  взял  мяч  на  прицел  своей
ромбовидной ракеткой.
     С противоположной стороны площадки наступал квартет Синих. Роб  занял
свое место, стараясь прочно стоять на  скользкой  пластиковой  поверхности
пола. Играя в качестве форварда, Тэл должен был поймать мяч и передать его
одному из товарищей по команде. Роб посмотрел на светящиеся часы  в  конце
спортивной площадки - они начали отсчитывать последние  две  минуты  игры.
Световое табло сообщало счет: Синие - 8, Красные - 6.
     Роб почувствовал, как у него болит все  тело.  Обычно  он  совсем  не
уставал от четырех двенадцатиминутных таймов гравибольной игры. Сегодня же
от усталости ноги казались ватными, непослушными.
     Краем глаза Роб видел, что на своем  левом  фланге  Синие  производят
перестановку в нескольких футах  от  него,  готовясь  подстраховывать  его
действия. Громкие возгласы и хлопки  с  трибун,  неоднократно  повторяемые
эхом,  заполняли  корт  снизу  доверху.  Тэл  Эрун  высоко  подпрыгнул   и
одновременно привел  в  готовность  ромбовидную  ловушку,  прижав  большим
пальцем  защелку  на  ладони.  Притягивающая  к  себе  мяч   трубка   была
прикреплена к тыльной стороне правой руки Тэла.  Взметнувшись  всем  телом
высоко над полом корта, Тэл поднял руку, в которой параллельно  к  ней  он
держал трубку-ловушку. Мяч, находившийся в это время высоко  над  головами
игроков, попал в поле  действия  всасывающего  эффекта,  которым  обладала
трубка благодаря малюсенькому,  но  очень  мощному  моторчику.  Мяч  начал
спускаться к Тэлу.
     Болельщики Красных начали кричать и топать ногами  еще  сильнее.  Тэл
притягивал мяч все ниже и ниже, пока он не попал в  раструб  ловушки.  Тэл
сразу же резко развернулся, одновременно отключив всасывание,  и,  опустив
руку вниз, приготовился к передаче мяча Робу.
     Мяч  проследовал  в  конец  трубки,  которая  была  теперь  почти   в
горизонтальном  положении.  Так  как  гравитационный  эффект  исчез,   мяч
выстрелил в направлении Роба, а потом начал подниматься вверх.
     Роб кинулся в атаку.  Он  привел  в  действие  движок  гравитационной
трубки защелкой на ладони - и поймал поднимавшийся мяч в  самый  последний
момент. Мяч остановился и закачался в воздухе как бы в нерешительности.
     - Опускай, опускай! - кричали болельщики команды Красных.
     Мяч со свистом влетел в трубку Роба. Он сделал шесть  зигзагообразных
шагов в направлении цели, держа ловушку с мячом так, чтобы уберечь  ее  от
игрока Синих, преследовавшего его. В глазах Роба промелькнуло  лицо  Керри
Шарки, взметнувшегося вверх в ожидании паса.
     Роб, скользнув по полу, остановился  и  повернулся  направо.  Тряхнув
правой рукой с ракеткой  от  самого  плеча,  он  одновременно  перещелкнул
затвор на ладони. Мяч выкатился на пол, а потом начал подниматься вверх по
дуговой линии. Робу ничего  не  оставалось  делать,  как  следить  за  его
движением. Майка и трусы Роба были мокрыми от пота. В этом  матче  Красных
устраивала даже ничья, чтобы стать  победителями  соревнования  по  общему
результату. Поэтому каждое движение руки и каждая  передача  мяча  другому
игроку могли стать  решающими.  Роб  сделал  неудачный  пас.  Он  отключил
гравитацию на какую-то долю секунды...
     Керри Шарки ринулся под взлетающий мяч. Он стремительно поднял руку с
трубкой вверх и включил всасывающий прибор.
     - Вниз, вниз, вниз! - не умолкая, в едином ритме кричали с трибун.
     Мяч то поднимался вверх под действием газа внутри него, то опускался,
попадая в засасывающую струю из трубки на руке Шарки.
     И вдруг мяч резко взмыл к потолку. Роб громко застонал.
     Керри Шарки и Тэл Эрун удивленно уставились  на  него.  Судья-автомат
снова появился из-под пола в центре корта и ввел в игру новый  мяч.  Огни,
освещавшие площадку, сменились на голубые. Теперь  перешла  в  наступление
команда Синих. Они выиграли еще одно очко в последние секунды матча.
     Часы показывали, что время игры истекло. Прозвучал финальный свисток,
и на табло появился окончательный счет.
     Когда Роб покидал корт, то почувствовал,  что  у  него  сильно  болит
лодыжка. Он вывихнул ее в третьем периоде, но боль ощутил  только  теперь.
Бай Винтерз обогнал его, быстрыми шагами направляясь в душ.
     - Ужасно не повезло, - бросил на ходу Бай.
     Роб увидел только его спину.
     Роб вытер с лица пот и пошел дальше. Они все вели  себя  одинаково  в
последнее время - Джо, Тэл и Бай.  Они  все  реже  заглядывали  к  нему  в
комнату.  Оправданием,  конечно,  служило  то,  что  до   конца   четверти
оставалось всего две недели. После выпускных  испытаний  впереди  их  ждут
чрезвычайно  серьезные  экзамены  при  поступлении  в  колледж.  Для  всех
наступал очень напряженный период.
     Возле Роба появился Керри Шарки и сказал:
     - Это был отвратительный пас, Эдисон.
     Почти всю четверть Роб  терпел  насмешки  Шарки.  Робу  потребовалось
несколько недель, чтобы заставить себя не реагировать  и  не  отвечать  на
выпады Керри, хотя это спокойствие Роба было только  внешним.  Но  сейчас,
когда ему досаждала еще и боль в лодыжке, Роб не смог сдержаться:
     - Мы все допускаем ошибки, Керри. И вообще почему бы  тебе,  наконец,
не заткнуться?
     Шарки закрыл вход в душевые, став лицом к  Робу,  и  скривил  губы  в
ехидной гримасе:
     - Да, действительно, никто не застрахован от ошибок,  но  вашу  семью
просто преследуют большие ошибки.
     - Я уже от тебя это слышал.
     Роб со злостью схватил Шарки за плечо  и  оттолкнул  его  в  сторону.
Шарки стукнулся о стену. С перекошенным от ярости лицом Роб вбежал в душ.
     Керри Шарки, не ожидавший отпора, попятился назад. Роб и сам удивился
своему поведению. Он сбросил с  себя  спортивную  форму,  стал  под  струю
горячей воды, содержащей моющие средства и питательные вещества для  кожи,
закрыл глаза и откинул голову назад.
     Вода немного успокоила его. Но не совсем.
     "Выходить из себя - это отвратительно", - подумал он про себя.  Такое
явление психологи называют насилием над личностью. Давно устаревшая манера
поведения. Имевшая место  разве  что  в  двадцатом  столетии.  Но  напрочь
забытая в современном мире.
     Закончив купание, Роб заметил, что Шарки вышел из-под душа, оделся  и
покинул находящуюся  рядом  душевую.  Тэл  Эрун  и  Бай  Винтерз  были  на
противоположной стороне ванной комнаты, когда Роб пришел туда.  Теперь  их
тоже не было. В мрачном настроении  Роб  вышел  в  пустую  раздевалку.  Он
натянул на себя короткие брюки и рубашку и пошел в свою комнату.
     Зайдя к себе, он сел на край кровати и с полным безразличием взглянул
на кучу кассет с конспектами сегодняшних лекций.
     Он должен все это выучить, но желания заниматься совершенно не было.
     Робу подумалось, зайдут ли к нему Бай  и  Тэл,  как  они  всегда  это
делали после гравибольного матча, чтобы потом предложить пойти  что-нибудь
перекусить. Он не будет на них в обиде, если они не придут.
     Они не пришли.
     Полчаса просидел Роб в  своей  комнате,  ничего  не  делая.  А  потом
отправился к Баю. Сквозь косяк двери пробивался совсем  слабый  свет,  что
говорило о том, что  Бай  ушел.  Его  можно  было  найти,  запросив  через
диктофон в конце коридора компьютер, сообщающий о местонахождении того или
иного человека. Комната Тэла тоже оказалась пустой. Роб не стал спрашивать
у компьютера, куда они ушли.
     Уныло опустив плечи, он вернулся  в  свою  комнату.  О  чем  это  Бай
говорил ему на прошлой неделе? Что все его личные  качества  изменились  к
худшему за последнее время? Что он сам лишил себя шансов быть избранным  в
Созвездие выпускников - пользующийся почетом клуб?
     - Ты на всех рычишь, - сказал ему  Бай.  -  Постоянно  огрызаешься  и
насмешничаешь. Неужели ты не можешь забыть о корабле  своего  отца  ни  на
одну минуту?
     - Шарки не дает мне.
     - Не обращай на него внимания.
     - Не обращать на него  внимания,  даже  когда  он  употребляет  слово
"убийца"?
     - Ладно, ладно! Я понимаю твои проблемы, - Бай махнул рукой и  тогда,
уже не в первый раз, ушел от разговора, устав выслушивать одно и то же.
     Ну, а Роб устал от своих постоянных мрачных мыслей. Может  быть,  его
отвлекут выпускные экзамены,  на  которых  он  надеется  получить  хорошие
отметки, потом подготовка в течение четырехнедельных каникул к поступлению
в колледж, а там его захватит учеба...  В  конце  концов,  высокие  оценки
намного важнее друзей.
     Роб твердил так снова и снова. Но по-настоящему в это не верил.
     Наконец,  Роб  взял  одну  из  кассет  и  вставил  ее   в   отверстие
воспроизводящего аппарата. Надевая наушники, он вдруг  заметил  небольшой,
слегка поблескивающий зеленый коробок.
     Набрав код, он через мгновение вскрыл крышку и обнаружил в  маленькой
посылке индексированную карточку и небольшую черную пленку.
     Роб изучил карточку. Письмо  на  кусочке  пленки  размером  с  марку,
отправленное  без  конверта,  переслали  из   интерната   с   Ламбет-Омеги
микропочтой  на  ССК.  Служебные  штемпели  на  сопроводительной  карточке
указывали, что письмо прибыло на Ламбет-Омегу  восемь  дней  назад,  а  на
Деллкарте оно появилось сегодня перед полднем.
     Роб вставил письмо в читальный аппарат и осветил экран. Лист почтовой
бумаги был именным. В заголовке напечатано ярко-зелеными фосфоресцирующими
буквами на сером фоне имя владельца бумаги -  Холлис  Кип.  А  дальше  шел
почтовый индекс планеты Прибежище Уимса.
     По лицу Роба пробежало удивление. Он знал это  имя.  Холлис  Кип  был
известным журналистом, автором доброй полдюжины микрокниг. Каждая  из  них
считалась бестселлером, за которым "охотились" тысячи  людей.  Они  готовы
были толпиться в очереди, чтобы, опустив свои денежные счета в специальный
аппарат,  получить  взамен  микрокарты,  которые  содержали  шестьсот  или
семьсот страниц самой последней книги Кипа.
     "Здесь какая-то ошибка", - подумал Роб.
     Но ошибки не было.  Письмо  адресовано  мистеру  Роберту  Эдисону,  в
интернат на Ламбет-Омеге. А в примечании было добавлено: "Прошу  переслать
по месту его пребывания, если возникнет необходимость".
     Роб быстро посмотрел в конец письма. Под  ним  ясно  и  четко  стояла
подпись Холлиса Кипа. С чего это такой знаменитый человек  решил  написать
ему?
     Роб прочитал одну из книг Кипа в качестве  дополнительной  литературы
по  курсу  о  современной  истории   космоса.   Кипу   удалось   проделать
значительную исследовательскую работу, но не настолько полную, чтобы можно
было считать его книгу учебником для школы. Он описал факты  и  события  в
занимательной, живой форме, но не был непогрешим в точности.  В  сущности,
преподаватель этого предмета посоветовал ученикам  прочитать  Кипа  только
для того, чтобы они имели  беглое,  общее  представление  об  определенном
периоде истории. Учитель также предупредил своих учеников и о  том,  чтобы
они не придавали серьезного значения характеристикам, которые дает в своей
книге Кип  разным  историческим  лицам,  принимавшим  участие  в  освоении
галактики первых лет. Кип умышленно приводил довольно спорные суждения  об
этих людях, чтобы увеличить интерес читателей к своим произведениям.
     Неприятный холодок прошел по сердцу Роба, когда он вспомнил еще  одно
обстоятельство.
     Все книги Холлиса Кипа были о путешествиях в космосе.
     Не предвидя ничего хорошего, Роб начал читать.

     "Дорогой мистер Эдисон!
     Смею надеяться, что вы знакомы  с  моей  работой  в  области  научной
литературы. Все мои книги изданы Солнечной прессой. Этой осенью я  начинаю
готовить материал для своей очередной микрокниги.  Пишу  я  для  массового
читателя в надежде на то, что люди  смогут  извлечь  что-то  полезное  для
себя, получив информацию о событиях прошлого.
     Черновое, рабочее название моей будущей книги даст вам  представление
о ее теме и цели - "ССК. Первые шаги. Значение для истории". Я намереваюсь
в литературной  форме  рассказать  о  событиях,  сопровождавших  появление
первых ССК, - о технологических достижениях, об опасностях  и  невероятных
сомнениях и, конечно же, о той высокой цене,  которая  была  заплачена  на
начальном этапе ради того, чтобы осуществить коренные изменения в освоении
нашей галактики, - о многочисленных человеческих жизнях, отданных  будущим
поколениям людей.
     Один из разделов книги будет  посвящен  трем  катастрофам,  постигшим
громадные ССК в течение этого первоначального периода, речь пойдет  в  том
числе и о том, как пропал ССК "Маджестика",  капитаном  которого  был  ваш
отец.
     В этой связи я бы хотел получить ваше согласие на  интервью  со  мной
через межпланетную  связь,  о  дате  и  времени  которого  мы  договоримся
заранее. Мои издатели возьмут на себя оплату нашего  разговора.  Для  меня
будут чрезвычайно полезны ваши воспоминания, комментарии  и  вообще  любая
информация, имеющая отношение к вашему отцу. Я  должен  предупредить  вас,
как я  это  делаю  со  всеми,  кого  интервьюирую,  что  не  могу  обещать
использовать вашу информацию в том виде,  который  полностью  удовлетворит
вас. Моя главная цель - по-своему переосмыслить прошлое".
     Роб усмехнулся. А вы уверены, что вашей  главной  целью  не  является
оклеветать нескольких людей, чтобы всем захотелось прочитать вашу книгу?
     Боясь дочитывать последние абзацы, Роб все же вернулся к письму.
     "Комиссия по расследованию сделала заключение о роли  вашего  отца  в
аварии, происшедшей с "Маджестикой".  Мне  важно,  однако,  услышать  ваше
личное, беспристрастное мнение  об  этой  трагедии.  Рассчитываю,  что  вы
дадите мне такое интервью, так как прошло уже достаточно времени,  и  боль
из-за потери отца, которую вы, должно быть, испытывали,  несмотря  на  то,
что  были  довольно  молоды  в  то  время,  когда  исчезла   "Маджестика",
притупилась. Дети часто чувствуют истину лучше, чем взрослые!
     Я делаю этот запрос, чтобы составить  график  интервью  на  ближайшее
время, а также для того,  чтобы  установить,  кто  из  тех,  кого  бы  мне
хотелось проинтервьюировать, согласен на сотрудничество.
     Всем сердцем надеюсь, что вы сочтете возможным рассказать о командире
"Маджестики" все, что вы о нем помните.
     Пожалуйста, свяжитесь со мной по указанному адресу и сообщите о своем
решении.
                                                Искренне ваш, Холлис Кип".

     Для убедительности Роб еще раз прочитал некоторые из абзацев  письма,
сделав большее увеличение убористого текста. Холлис Кип намерен  полностью
- причем, с выгодой для себя - воскресить  прошлое  и  познакомить  с  ним
миллиарды читателей. Вероятнее всего, он не откажет  себе  в  удовольствии
описывать людей в свойственной ему манере.
     Что если для этого он выбрал именно  капитана  Дункана  Эдисона?  Что
если Кип считает отца виновным и все снова повторяется?
     У Роба все сжалось внутри от страха. Это  было  хуже,  чем  появление
Керри  Шарки.  Намного  хуже.   Кип   моментально   приобретет   аудиторию
потрясающих размеров.  Рассказ  о  том,  что  отец  Роба  допустил  ПКК  в
управлении кораблем  молниеносно  появится  в  тысячах  микробиблиотек  на
сотнях планет и будет храниться там вечно.
     Роб со злостью выключил аппарат.
     А если отказать Холлису Кипу  в  интервью,  о  котором  он  просит  и
надеется получить осенью? Но что от этого изменится? Кип добудет  сведения
другим путем - хотя бы, например, из материалов записывающих приборов.  Он
может запросто взять массу интервью у таких людей, как Керри Шарки!
     Роб не мог совладать с отчаянием,  охватывавшим  его  все  сильнее  и
сильнее. Он снова сел на кровать, опустил голову и  сжал  ее  в  руках.  В
такой позе он просидел минут пять.
     И вдруг Роб поднял голову.
     На лице не  было  и  следа  удрученности.  Глаза  повеселели,  в  них
появилась решительность.
     Ему необходимо срочно кое-что предпринять до  того,  как  Холлис  Кип
приступит к разбирательству обстоятельств, связанных с роковым  стартом  с
Далекой звезды. К счастью, скоро будет четыре недели  официальных  каникул
перед вступительными экзаменами. Он должен это  сделать,  чтобы,  наконец,
доказать правду всем Керри Шарки и Холлисам Кипам.
     К Робу вернулась уверенность. Он  чувствовал  легкое  головокружение.
Быстро созрели отдельные пункты плана, хотя совсем неправомерно  ждать  от
человека его возраста обдумывания какого-то плана. А подумать было над чем
в преддверии поступления в колледж!
     Но Роб принял решение, и ему стало гораздо лучше.
     Он умылся и приглушил свет в комнате.  Взглянул  на  портрет  отца  в
блестящей платиновой рамке и быстро пошел на этаж воспитателей.
     Позвонив в дверь, Роб дождался приглашения  войти  и  чуть  ли  не  с
порога сказал:
     - Эксфо, когда закончится четверть, я отправлюсь на Далекую звезду. И
ты должен помочь мне добраться туда.





     Когда Роб начал рассказывать о своем плане,  перемещающиеся  пластины
на щеках Эксфо постепенно  приняли  такое  положение,  которое  напоминало
выражение лица расстроенного человека. Упоминание о Холлисе  Кипе  вызвало
увеличение яркости в глазах робота почти до максимальной величины. Но этот
сильный накал медленно уменьшался. Эксфо с мрачным  видом  уселся  в  свое
кресло только  тогда,  когда  Роб  закончил.  Какое-то  время  воспитатель
молчал.
     Наконец, Роб не выдержал:
     - Судя по твоей реакции, ты считаешь такое путешествие невозможным!
     - Для путешествия, которое ты задумал, достаточно  времени.  В  твоем
распоряжении, действительно, четыре недели каникул. Но  остальные  ученики
интерната...
     - ...будут заниматься. Я знаю, - Роб выглядел немного растерянным.  -
Эксфо, я не смогу ничего добиться, если  сначала  не  побываю  на  Далекой
звезде. Главное сейчас получить  ссуду  из  фонда  Космического  союза  на
проезд и расходы.
     Эксфо произнес что-то похожее на "М-м-да", а его фотоэлементы  начали
вращаться в своих гнездах. Роб стоял перед ним, от  волнения  крепко  сжав
руки в кулаки. Искусственные  глаза  робота,  наконец,  остановились.  Его
голова слегка качнулась, как у человека, вышедшего из глубокого раздумья.
     - В этом не будет проблемы, я полагаю. Но, Роб,  ты  уверен,  что  не
слишком остро реагируешь на письмо от писателя Кипа?
     Роб сильно тряхнул головой.
     - Такое решение начало созревать очень давно.
     - Я понимаю, - сказал Эксфо. - Наверное, намного раньше, чем появился
Шарки.
     Помолчав, он продолжал:
     - Что касается того, что ты не сможешь использовать время каникул для
занятий... Предварительная аттестация твоих  знаний  остается  высокой.  О
тебе можно услышать только отличные отзывы, поэтому даже если ты не будешь
заниматься  в  течение  этих  четырех  недель,  ты  успешно  справишься  с
экзаменами. Меня беспокоит как раз не это.
     - А что же?
     - Цель твоей поездки.
     - Очень проста. Я хочу выяснить, что же в действительности  произошло
с "Маджестикой".
     Эксфо смотрел на Роба все с тем же мрачным видом. Он  поднял  руку  и
как бы предостерегающе  вытянул  вперед  свой  металлический  указательный
палец.
     - Понял. Но что ты можешь узнать дополнительно к тому, что обнаружила
следственная комиссия? А, стало быть, ничего нового не  выяснит  и  Холлис
Кип, если отправится на Далекую звезду?
     - Если честно, я не знаю, Эксфо, -  ответил  Роб.  -  Может  быть,  я
ничего не узнаю. Во всяком случае я смогу посетить станцию автоматического
слежения Филекса. У меня будет возможность самому услышать последние слова
с "Маджестики" и самому поговорить с людьми на стартовой площадке.  Может,
мне удастся найти среди них  космических  разнорабочих,  которые  были  на
полигоне семь лет назад. Конечно, вся эта затея рискованная  и,  вероятно,
бесполезная. Но я должен это сделать, Эксфо! Понимаешь, я должен!
     Несколько мгновений робот изучающе смотрел  на  своего  воспитанника.
Потом он повернул  руки  ладонями  вверх.  От  их  металлической  гладкой,
блестящей поверхности отражался свет, падающий с потолка.
     - Мне кажется, люди часто не отдают себе отчета  в  своих  действиях.
Теоретически я понимаю, почему ты хочешь ехать. Но эта идея не вызывает  у
меня такого же энтузиазма, как у тебя. Вероятно, оттого,  что  у  меня  не
было ни матери, ни отца. Но  я  должен  тебя  предупредить:  эмоциональные
порывы часто приводят к  разным  ошибкам.  Все  это  может  принести  тебе
неудачу и сильное разочарование, не говоря уже...
     - Ты поможешь мне затребовать ссуду или нет?  -  решительным  голосом
спросил Роб.
     После нескольких секунд напряженного молчания Эксфо ответил:
     - Мне придется это сделать вопреки всему моему логическому мышлению.
     - Поставь себя на мое место, Эксфо! - обиженно сказал Роб. - Я  знаю,
что поездка может оказаться безрезультатной. Но ничего не делать еще хуже.
Если я не  поеду,  то  всю  оставшуюся  жизнь  буду  вынужден  выслушивать
обвинения от людей, подобных Керри Шарки. Кроме того...
     Эксфо поднял правую руку. Роб замолчал в растерянности.
     - Ты убедил меня в своей искренности, Роб, - глаза  робота  светились
более мягким, спокойным светом. - Вопреки всякой логике я не только помогу
тебе, но буду питать надежду, что тебе удастся  раскрыть  что-то  новое  и
важное - даже если оно  будет  неопровержимым  доказательством  того,  что
факты прошлого изменить нельзя.
     - Думаю, лучше знать правду, чем ничего не знать, - сказал Роб.
     А  про  себя  подумал  по-другому.  Жизнь  с  такой   правдой   может
превратиться в пытку, которая будет длиться до конца его дней. Воспитателю
же Роб с неподдельной искренностью выразил благодарность:
     - Спасибо за все, что ты сказал, Эксфо.
     Послышалось  легкое  потрескивание  в  блестящей  цилиндрической  шее
робота. Звук немного напоминал покашливание человека, решившего прочистить
горло.
     - Давай приступим к практическим вопросам.
     И Эксфо набрал серию клавиш на компьютере рядом со своим креслом.
     Пошумев несколько секунд, машина выдала карточку с информацией. Эксфо
изучил ее и сказал:
     - На Далекой звезде  в  твоем  распоряжении  будет  чрезвычайно  мало
времени. ССК летит в конец чечевицеобразной туманности почти неделю.  Есть
места лишь во втором пассажирском классе. Тебе  придется  довольствоваться
лишь удобствами грузового корабля.
     С этой минуты Роба начало охватывать сильное волнение:
     - Отлично, для меня годится! Сколько это стоит?
     - Дорога в один конец стоит четырнадцать сотен микрокредитов.  А  вся
поездка в целом две тысячи пятьсот.
     Роб почувствовал,  как  у  него  перехватило  дыхание.  Он  с  трудом
проглотил ком в горле и с ужасом спросил:
     - Так много?
     Эксфо решил воспользоваться испугом Роба:
     - Может быть, ты передумаешь...
     - Нет. Нет, я не могу. Мне надо получить деньги из фонда.
     Эксфо, закатив глаза к потолку, подсчитывал:
     - Прибавляем еще четыреста микрокредитов, которые пойдут на  расходы,
пока ты будешь жить на Далекой  звезде.  Итого,  тебе  понадобится  сумма,
равная двум тысячам девятистам. Чтобы быть  спокойными,  округляем  ее  до
трех тысяч. Если ты сдашь экзамены и у  тебя  все  будет  идти  успешно  в
колледже, твой взрослый  заработок  на  первом  рабочем  месте,  вероятно,
позволит тебе выплатить эту сумму в течение пяти лет.
     Роб прекрасно понимал, что имеет  в  виду  робот.  Все  его  будущее,
включая и согласие компьютера выдать ссуду, и  способность  Роба  погасить
ее, зависело от экзаменов.
     - Когда мы можем запросить ссуду? - Робу  не  терпелось  сделать  все
быстрее.
     Эксфо, посмотрев на настенные часы, сказал:
     - Уже довольно позднее время, поэтому, наверное, разумно отложить  на
завтра...
     - Я совсем не устал. А ты и  наш  интернатский  компьютер  вообще  не
спите. Почему бы нам не сделать все прямо сейчас?
     Эксфо, проверив стыки на талии, пояснице и в коленях, встал.
     - Ну, хорошо.
     Эскалаторная  лестница   подняла   их   на   административный   этаж,
располагавшийся под студенческим стадионом. Учебные  этажи,  мимо  которых
они проследовали, были пусты. И только изредка попадались юноши, спешившие
в свои комнаты после коллективных занятий. Ступив с эскалатора на пористый
пластиковый пол,  металлические  подошвы  робота  стали  издавать  звонкие
звуки. Роб и Эксфо  прошли  длинный  пустой  зал,  где  неяркое  освещение
выхватывало из темноты имена на дощечках  под  фотографиями  директоров  и
других руководителей школы.
     Со стороны шахты  лифта  неожиданно  раздались  громкие  голоса.  Это
расходились участники еженедельно проводившегося в  актовом  зале  вечера.
Для Роба эти голоса звучали отвлеченно, безлико. Роб  снова  осознал,  как
сильно он оторвется от  привычного  хода  школьной  жизни,  уехав  в  свои
поиски. Когда он подумал о приводящем в ужас расстоянии до Далекой звезды,
ему стало не по себе.
     Глаза Эксфо освещали дорогу  впереди.  Вскоре  ученик  и  воспитатель
вошли в большую сводчатую дверь, на которой висела  табличка  с  надписью:
"ШКОЛЬНАЯ КОМПЬЮТЕРНАЯ СЛУЖБА". Три стены огромного помещения были  заняты
маленькими звуконепроницаемыми кабинами с открытым  верхом.  На  четвертой
стене, той, что была напротив  арочного  входа,  мерцали  цветными  огнями
несколько тысяч крошечных прямоугольников из стекла.
     Главный компьютер Космического союза школьных интернатов находился на
другой, отдаленной планете. А здесь, на Деллкарте-4, было только  одно  из
крупных подразделений межпланетной связи. Стену  с  дисплеями  оборудовали
скорее  всего  для  художественного  эффекта,  а  не   для   практического
функционирования. Казалось, что она нужна человеческим существам для пущей
уверенности в том, что далекая супермашина работает исправно.
     Роб с воспитателем вошли в одну из кабин.  Роб  занял  сиденье  перед
компьютером и набрал свое имя и номер ученического удостоверения. Затем  с
помощью клавиатуры ввел в машину информацию о том, что он просит  ссуду  в
три тысячи микрокредитов в счет будущих заработков.
     На прямоугольном табло в выемке  над  клавиатурой  загорелись  слова:
"Укажите причину".
     Роб быстро простучал ответ:  "Непредвиденные  обстоятельства  личного
характера".
     Эксфо в это время занимался диском  в  своем  левом  боку  прямо  над
талией. Повернув диск  в  определенное  положение,  робот  снял  маленькую
металлическую  пластинку  приблизительно  в  том  месте,  где  у  человека
находятся левые  ребра.  Из  отверстия  Эксфо  вытащил  провод,  на  конце
которого была миниатюрная вилка с двенадцатью штырьками, и вставил  его  в
розетку на панели с клавиатурой.
     Компьютер выдал новую команду:  "Назовите  номер  робота-воспитателя,
который дает санкцию на вашу просьбу".
     - Нет необходимости вводить данные обо мне, - известил машину  Эксфо.
- Я уже сам подключился.
     Приблизительно минуту Эксфо стоял не двигаясь. Соединенные с  помощью
электрошнура, он и школьный компьютер неслышно беседовали между собой.  От
волнения руки Роба похолодели, а внутри все трепетало. Что если  компьютер
откажет ему в просьбе?
     Эксфо вынул вилку из гнезда на компьютере, свернул шнур, спрятал  его
в себя и закрыл пластиной отверстие в своей металлической оболочке.  Табло
над клавишной панелью компьютера не светилось. Он молча отбирал информацию
о Робе из банка данных, находившегося где-то  под  землей:  характеристики
его учителей, уровень его умственных способностей, определяемый исходя  из
трех возможных моделей - низкой, средней и высокой,  предполагаемые  места
работы после учебы в течение шести лет  в  колледже  и  получения  высшего
образования. Роб догадывался, что машина просчитывает больше ста вариантов
его будущего.
     Казалось, компьютер  думает  целую  вечность.  Эксфо  замер  в  одном
положении, его глаза почти погасли. В тишине было  слышно  только  дыхание
Роба.
     Наконец, на табло снова появился  текст.  Роб  чуть  не  закричал  от
радости.
     "Просьба   о   ссуде   удовлетворена.   Поручитель   приглашается   к
автоказначею завтра в 9.00".
     Это сообщение сменилось другим: "Договор уже отправлен в вашу комнату
для подписи. Заполните документ и верните через пневмопочту".
     После исчезновения второго сообщения искусственный разум  выдал  одно
из тех совершенно непрактичных  обращений,  с  помощью  которых  создатели
пытались очеловечить свои  механические  детища.  Компьютер  напечатал  на
прощание: "Желаю удачи. Всего!"
     Роб немного удивился тому, как  все  просто  решилось.  В  наши  дни,
подумал он, не составляет особого труда получить кредит в  счет  будущего.
Решение принято так быстро, несомненно, потому, что у  Роба  была  хорошая
репутация, которая обещала оставаться  таковой  и  в  дальнейшем.  Тем  не
менее, Эксфо опять затронул тему  об  экзаменах,  когда  они  вернулись  к
лифту.
     - Когда ты будешь заниматься поисками  на  Далекой  звезде,  Роб,  не
забывай, что тебе понадобится немало времени на обратную  дорогу.  Полторы
недели может и не хватить.
     - Судя по расписанию,  в  этот  период  будет  летать  много  ССК,  -
возразил Роб.
     - Да, но совсем нелишне позаботиться о запасе времени.
     Когда  они  сошли  с  движущейся  лестницы  на   этаж   с   комнатами
воспитателей,  Эксфо  увеличил  яркость  света  в  своих   глазах,   чтобы
подчеркнуть важность следующего предупреждения:
     - Если по какой-то причине, даже очень уважительной и объективной, ты
не вернешься  к  концу  четырехнедельных  каникул,  твое  место  в  период
вступительных экзаменов займет другой абитуриент.
     - И я получу работу, оплачиваемую десятой долей нормальной ставки.  А
это значит, что мне придется выплачивать ссуду  до  конца  моей  жизни.  Я
вернусь вовремя, Эксфо.
     - Очень надеюсь на это.
     - Эксфо... - подступивший к горлу Роба  ком  мешал  ему  говорить.  -
Спасибо еще раз за помощь.
     - У меня не было ни малейших колебаний, когда я принял  решение  дать
компьютеру рекомендательное поручительство за тебя. Я уверен в  тебе.  Эта
вера основывается на весомых фактах. Мне  бы  хотелось  удержать  тебя  от
поездки  на  Далекую  звезду.  Но  я  понял,  что  не  могу.  Ты  захвачен
человеческими чувствами, важнее которых для тебя нет больше ничего.  Когда
кончится последняя  четверть,  я  с  большим  удовольствием  пожелаю  тебе
доброго пути.
     Роб на мгновение задумался.
     - Как будет прекрасно! Но  я  не  хочу  никому  рассказывать  куда  я
собираюсь отправиться.
     - Никому из своих друзей?
     - Думаю, так будет лучше.
     "Это избавит меня от унижения и злорадства, если ничего не  получится
на Далекой звезде", - подумал Роб про себя.
     - Как скажешь.
     - Доброй ночи, Эксфо.
     Роб быстро пошел к лифту. Воспитатель  задержался  на  месте  еще  на
какое-то мгновение. Лучами из своих глаз он проводил тихо шагавшего  Роба,
а затем, слегка зашуршав своими внутренними механизмами,  что  было  очень
похоже на вздох человека, отправился в противоположном направлении.


     Рельсовый автомобиль, выскочив из туннеля, мчался с такой  скоростью,
что  все  его  огни  сливались  в  непрерывные  фиолетовые  полосы.  Время
приближалось к рассвету. Роб выбрал именно этот час  для  отъезда,  потому
что те немногие ученики, которые  тоже  уезжали  из  интерната  на  четыре
недели, очевидно, будут ждать утренних машин.
     Он не ошибся. Кроме него и Эксфо, на платформе никого не было.  Дверь
вагона плавно заскользила вверх на серебряных  осях.  Роб  подхватил  свою
кожаную дорожную сумку. Ему было холодно, и чувствовал он себя одиноким. В
сумке лежали несколько предметов из одежды, проездные  билеты,  фотография
отца и дневник. Роб не заглядывал в дневник  много  месяцев  и  решил  это
сделать по дороге.
     Вообще-то содержимого его сумки было явно  маловато  для  путешествия
через полгалактики.
     Фиолетовые огни сменились на красные. Роб прыгнул на подножку вагона.
     - Счастливо оставаться, Эксфо.
     Робот привел свои лицевые пластины в положение, похожее на улыбку.
     - Благополучного путешествия, Роб. Возвращайся через четыре недели.
     - Через четыре  недели,  -  повторил  Роб,  когда  двери  машины  уже
опустились и герметически закрылись.
     Четыре недели. Робу казалось, что этого времени слишком мало. Но было
одно обстоятельство, которое его очень радовало. Он успешно сдал выпускные
экзамены.
     Рельсомашина набрала  скорость.  Очень  быстро  Эксфо  уменьшился  до
такого размера, что превратился в пятнышко блестящего металла, у  которого
были крошечные глаза-огоньки. Роб устроился в  пневматическом  кресле.  Он
был единственным пассажиром в вагоне.
     Машина мчалась по открытому участку двойного туннеля.  В  горах  выше
туннеля пролегли  автодороги  для  личного  транспорта.  Роб  увидел  там,
наверху,  большой  служебный  тяжеловоз,  двигавшийся  в   направлении   к
интернату. Передние фары грузовика ярко светились в утренних сумерках.
     Вскоре тяжеловоз скрылся из  виду.  Рельсовый  автомобиль  перешел  с
автодороги на одноколейный железнодорожный путь и двигался с  еще  большей
скоростью к холодной горе из белого мела. Деллкарт-4 выглядела замерзшей и
неприветливой в тусклом сиянии своих трех маленьких лун.
     Ч_е_т_ы_р_е _н_е_д_е_л_и_. Казалось, эти  слова  выстукивает  машина.
В_с_е_г_о _л_и_ш_ь _ч_е_т_ы_р_е _н_е_д_е_л_и_, _ч_е_т_ы_р_е  н_е_д_е_л_и_.
Вагон стремительно влетел в двойной горный туннель.
     Очень скоро Роб увидел впереди много огней. Это был свет города.  Там
он сядет в межпланетную ракету до Марголинга, планеты, где его возьмет  на
борт ССК. Железнодорожный вагон  мчался,  как  молния,  к  огням  впереди,
приближая Роба к встрече с Далекой звездой и одновременно возвращая его  в
печальное прошлое.





     ССК  "Гоулденхоулд-2"  выполнял  свой  последний  рейс   и   шел   по
расписанию. Неделя на борту гигантского грузового корабля тянулась  ужасно
медленно. С нетерпением ожидая прибытия на планету, Роб лежал на  канатной
койке в маленькой каюте, лучше которой грузовое судно предложить не могло.
     На корабле находилась небольшая группа пассажиров,  занимавших  такие
же  помещения.  Роб  ел  вместе  с  ними  в   спартанском   кафе-автомате.
Большинство из них были бизнесменами. Трое следовали  до  Далекой  звезды.
Остальные летели на "Гоулденхоулд-2" к его конечному пункту  назначения  -
на  Блейктауэр,  которая  считалась   главной   планетой   в   оконечности
чечевицеобразной туманности.
     Канатная кровать слегка покачивалась из стороны в  сторону.  Над  ней
был единственный в  каюте  иллюминатор,  но  и  тот  не  использовался  по
назначению. Пассажир мог что-то видеть из  него  только  в  моменты  перед
взлетом и посадкой.  В  следующую  секунду  после  старта  смотровые  окна
космического корабля автоматически задраивались, как раз в то время, когда
компьютеры и капитан заканчивали коррекцию перехода в гиперкосмос.
     В течение всего длинного, бесшумного, проходившего в реальном времени
полета через тот другой космос в иллюминаторах  проносились  таинственные,
яркие всполохи всех  цветов  радуги.  Ни  одно  живое  существо  не  имело
возможности взглянуть на другой космос, через который пролагал  себе  путь
ССК. Да и был ли это космос в привычном понимании? Скорее всего, то другое
было  скоплением  каких-то  пространственно-временных   потоков,   которое
непостижимым образом сосуществовало с реальным миром. В то недоступное для
понимания можно было вторгаться физически, его можно было нанести на карту
с помощью специальных волн, но нельзя было увидеть человеческими глазами.
     Для  обозначения  того,  что  совершал  сверхсветовой   корабль   при
преодолении   расстояния   между   реальными,   зримыми    мирами    через
гиперпространство, земляне  стали  употреблять  глагол  путешествовать.  К
сожалению, это слово  подходит  только  к  обычным  космическим  кораблям,
управляемым с помощью обычных ядерных двигателей и летающим со  скоростью,
близкой к скорости света, между расположенными  по  соседству,  привычными
планетами.
     А когда ССК  входит  в  гиперкосмос,  он  фактически  распадается  на
бесчисленное множество микрочастиц - как будто камень, разбитый  вдребезги
для того, чтобы все его кусочки могли пройти через ячейки сети.
     Но сетка гиперкосмоса - не обычная сетка. Она находится в  постоянном
движении, многомерна и,  очевидно,  бесконечна.  И  когда  распавшийся  на
молекулы камень - то есть  корабль  -  проходит  участок  гиперкосмической
непрерывной  сети  в  течение  длительного   времени,   его   частицы   не
рассеиваются, как могли бы рассеяться кусочки  камня  в  обыденной  среде.
Мощные силы гиперпространства удерживают в целостном, рабочем состоянии  и
корабль, и его пассажиров во время всей  поездки.  Затем,  при  выходе  из
сетки, куда корабль добирается со сверхсветовой скоростью, он собирается в
единое целое и снова становится полностью сообразующимся с  общеизвестными
законами исследованного космоса.
     Изучая астроматематику, Роб познакомился с основными принципами этого
способа путешествования - слово, которого никак нельзя было избежать  -  и
тогда, чтобы понять учебный материал о ССК, он придумал для себя сравнение
с камнем.
     Он сам и корабль в данный момент разбились на  триллионы  малюсеньких
крупинок. Но поля, обладающие особыми свойствами,  создают  такой  эффект,
что  кажется,  будто  ничего  не  изменилось  и  что  космический  корабль
совершает круиз  с  обычной  досветовой  скоростью  по  знакомым  звездным
маршрутам.
     Оптические законы тоже совсем иные в  другом  космосе.  Глаза  просто
перестают выполнять функцию органа зрения, потому  что,  как  говорится  в
учебнике, там нет источников, способных излучать свет. Тем не  менее  Робу
всегда было интересно, что  может  быть  там,  за  иллюминаторами.  Может,
все-таки кто-то видел, если видел опять не является  еще  одним  не  очень
подходящим термином? Может, кто-то из тех людей,  которые  были  на  борту
кораблей,  погибших  по  вине  командиров  или  из-за   неисправностей   в
механизмах; из тех людей, которые исчезли в до сих  пор  внушающем  страх,
неизведанном пространстве,  пересекавшемся  громадными  ССК,  выполнявшими
испытательные полеты в гиперкосмосе? Видел ли  Дункан  Эдисон  тот  другой
космос семь лет назад? Роб глубоко задумался, оторвав взгляд  от  страницы
дневника, которую до этого читал.
     Нет никакого смысла в теоретических размышлениях. Лучше  вернуться  к
дневнику отца и подумать над смыслом его записей.
     Даже в эпоху почти полной автоматизации и компьютеризации дневники не
потеряли своего значения и  продолжали  выполнять  роль  одного  из  самых
достоверных документов в жизни человечества. Время от  времени  Роб  любил
перечитывать дневник - у него  не  было  ничего  другого,  что  давало  бы
возможность  все  лучше  и  лучше  узнавать  капитана  Эдисона.  Слова  на
небольших разлинованных  страницах  были  написаны  чернилами  ярко-синего
цвета. У отца был отчетливый, крупный почерк.
     Роб перечитывал запись, сделанную всего лишь за шесть дней до  гибели
"Маджестики".
     "...и я в ужасном сомнении относительно того, что мне делать  с  моим
вторым".
     Речь шла о заместителе Эдисона адъютанте Томасе Моссроузе. Роб ничего
не знал о нем, кроме его имени. Но было совершенно ясно, что этот  человек
вызывал очень сильное волнение у капитана Эдисона.

     "Можно определенно сказать, что Моссроуз - один из  тех  на  редкость
бесталанных  людей,  которому  каким-то   образом   удалось   попасть   на
космическую службу. Он совершенно не соответствует занимаемой должности. Я
это почувствовал, как только он был назначен на  корабль  месяц  назад.  А
теперь я в этом убежден. Он впервые на командной должности и явно с ней не
справляется. Написать о нем рапорт? Думаю, я не должен, так можно  сломать
человеку всю жизнь - и служебную, и личную. Придерживаюсь все-таки мнения,
что самое мудрое решение - с точки зрения человеческой,  конечно  (мне  бы
хотелось  быть  таким  "мудрым",  как  Машина  внутри  корабля-исполина  -
супербыстрый,   всезнающий,   обладающий   сотней   миллиардов   различных
специальностей  и  профессий  дьявол,  который  вызывает  у  меня  чувство
собственной неполноценности) - дать Моссроузу возможность проявлять больше
личной инициативы".
     Глаза Роба перескочили с восхваляющей характеристики  компьютера  ССК
на другое место дневника, написанное, по-видимому, в  тот  же  день,  хотя
дату отец не повторял, а просто пометил: "Позднее".
     "Я размышлял об  этом  во  время  ужина.  Уверен,  что  Том  Моссроуз
профессионально    некомпетентен,    особенно    слабо    разбирается    в
астроматематике и внутривременной теории. Боюсь,  что  если  доверить  ему
управление кораблем, мне придется стоять над ним, не отходя ни на  минуту,
да еще самому заниматься компьютером, без которого нельзя быть  уверенным,
что полет проходит нормально. Я не имею права подвергать  опасности  такое
большое количество людей на борту  ССК  ради  одного  адъютанта,  которому
каким-то образом удалось получить эту должность.
     Но, может быть, я смогу обучить Моссроуза. Натаскать его  мало-помалу
на  практике.  Так  поступить  или  послать  рапорт  и  попросить  другого
человека?  Надо  признать,  что   во   всех   других   отношениях,   кроме
профессионального,  Том  М.  довольно  приятный.  Сердечный,  с  дружеским
характером, веселый. Я не могу испортить ему карьеру. Во всяком случае  не
сейчас, перед предстоящим полетом..."

     Запись за этот день заканчивалась целым рядом точек и восклицательных
знаков.
     До конца дневника оставалась страница или  две.  Капитан  Эдисон  был
всецело занят последними приготовлениями к перелету "Маджестики" с планеты
Хоггена на Далекую звезду, а потом на Блейктауэр.
     Последние  слова  дневника,  написанные  на  Далекой   звезде,   были
грустными и краткими.
     "Какое здесь запустение, какое-то гиблое место. Много работы. Пытаюсь
подключить Моссроуза. Однако бесполезно". Опять многоточие и один  большой
восклицательный знак. Остальные страницы были пустыми.
     Роб закрыл маленькую записную книжку. Ее  акустический  замок  громко
захлопнулся, открыть его снова могло  только  произнесение  полного  имени
капитана.
     В иллюминаторах цвет красок постепенно менялся с зеленого на красный.
Включилась внутрикорабельная система связи.
     - Всем пассажирам, следующим до Далекой звезды,  -  сказал  скрипучий
голос. - Вниманию всех пассажиров,  следующих  до  Далекой  звезды.  Время
прибытия на планету по расписанию - 11:00. Пожалуйста, явитесь  в  течение
часа в комнату отдыха для подготовки к таможенному досмотру и  медицинской
регистрации.
     Нахмурив брови, Роб отвязал свое худое тело от кровати.  Его  голубые
глаза выражали озадаченность. О том, что будет  таможенная  проверка,  он,
конечно же, знал. Но сообщение о каком-то медицинском  контроле  было  для
него неожиданным. Он считал, что  еще  на  Марголинге  покончил  со  всеми
необходимыми бланками, где регистрируются данные  об  отсутствии  заразных
болезней.
     Ладно, придется  снова  проходить  через  эти  процедуры.  Роб  надел
коричневую куртку, отделанную воротником из белого меха, и вышел из тесной
каюты.
     Спустившись на две  палубы  ниже,  Роб  увидел  тех  коммерсантов,  с
которыми встречался за едой. Они  уже  собрались  для  регистрации  вокруг
овального незакрепленного стола. Старший стюард грузового  судна,  который
считался также четвертым помощником капитана, раздавал  каждому  пассажиру
бланки единой формы.
     - Заполните все бланки, пожалуйста,  -  услышал  Роб,  когда  подошел
ближе.
     Стюард повторял эту фразу  каждому  в  отдельности.  Пассажиры,  взяв
бланки, расходились к разным маленьким столам, свободно стоявшим  по  всей
плохо освещенной комнате с металлическими стенами. Вскоре возле  овального
стола остались только Роб и еще один человек.
     Пассажир, стоявший перед Робом, был малым с явно  лишним  весом.  Его
обувь, бриджи и рубашка, по всей вероятности,  дорогие,  красивые  вещи  в
бытность их приобретения, теперь были перепачканы, покрывшись смесью пыли,
грязи и пищевых пятен. Голова толстяка имела форму дыни.
     - Сплошная чушь, эти бланки, - сказал он.
     Голос его звучал так, как будто проходил через стеклянный сосуд.
     - Да, сэр, я согласен, -  спокойно  ответил  стюард,  -  но  охранный
патруль на Далекой звезде настойчиво их требует.
     - Все из-за тех малявок, - сокрушенно произнес толстяк.
     Служащий вопросительно взглянул на него:
     - Что, сэр?
     - Из-за тех маленьких эмптсов.
     - А, да, вы правы, мистер... -  вернувшись  к  делу,  старший  стюард
пробежал глазами список. В нем стояли отметки, сделанные  ярким  оранжевым
цветом, возле всех фамилий, кроме двух. - Мистер Луммус?
     - Бартон Луммус, - рыкнул странный пассажир, как  будто  рассерженный
тем, что его заставляют отвечать.
     Служащий старался быть вежливым.
     - Вас почти не видно было во время всего полета, не так ли,  сэр?  По
крайней мере, я не помню, чтобы вы заходили в автокафе хотя бы...
     - Предпочитаю быть в одиночестве.
     Луммус схватил бланки и черную ручку. Он повернулся - и на  его  лице
появилось удивленное выражение, когда он увидел стоявшего за ним Роба.
     Лицо Луммуса  было  белым,  как  витаминный  пудинг.  Редкая  бородка
прикрывала его подбородок. А под ней ворочались из стороны в  сторону  еще
несколько толстых складок,  образующих  дополнительный  подбородок.  Глаза
имели огромные карие зрачки. У Роба появилось неприятное  чувство  от  его
глаз, которые, как линзы, сверлили все вокруг.
     - Простите, молодой господин, - сказал Луммус дребезжащим голосом.  -
Подходите теперь вы. Ваша очередь попасть в  паутину  бюрократии.  Мы  еще
натерпимся от этих конпэтов - ребят из охранного  патруля,  попомните  мое
слово. На Далекой звезде настоящая диктатура, а вот  это  их  диктаторские
штучки.
     Взмахнув бланками для большей  убедительности,  Луммус  отправился  к
одному из столов.
     Стюард проводил его взглядом и, улыбнувшись, сказал:
     - Странный парень.
     Затем, заглянув в список, он обратился к Робу:
     - Вы у меня последний, значит, вы Эдисон, да? Вот, возьмите.
     - А с чем связана такая строгая медицинская проверка? - спросил Роб.
     - Действительно, получается так, что все дублируется.  Вы,  очевидно,
уже дали необходимую  медицинскую  информацию  перед  отлетом.  Но  эмптсы
чрезвычайно чувствительны...
     - Кто или что такое эмптсы?
     - Маленькие хищники, живущие на Далекой звезде. Никогда не слышали  о
них?
     Роб покачал головой.
     Служащий начал рисовать на бумаге своей  ручкой.  Сначала  он  сделал
кружок.
     - Они состоят из студенистой массы. Шарообразные. Сверху у них что-то
вроде панциря...
     Ручка штрихами нарисовала пластину поверх кружка.
     - Два больших глаза.
     Стюард изобразил на рисунке глаза со многими гранями.
     - Они откладывают яйца. Передвигаются с помощью  ложноножек,  которые
вытягивают из тела. Издают, кроме того, специфические крики.
     И он  произнес  писклявые  звуки  наподобие  "чи-ви,  чи-ви".  Бартон
Луммус, заполнявший за столом свои медицинские карты, бросил хмурый взгляд
в их сторону. Кое-кто из других пассажиров тоже насупился.
     - Медицинская процедура не такая уж страшная, -  продолжал  объяснять
корабельный  служащий.  -  Вас  обрызгают  специальным   антибактериальным
веществом и сделают антибиотическую инъекцию ультраширокого  диапазона  на
тот случай, если вы несете на себе какую-то  вирусную  инфекцию.  Всего-то
дела на пять минут. Зато помогает защитить эмптсов. Вон тот наш общий друг
делает из мухи слона. Просто  предъявите  свои  формы,  когда  мы  сделаем
посадку.
     Четвертый помощник капитана сложил список пассажиров, отдал  честь  и
ушел.
     Держа в руках бланки, Роб оглядывался вокруг, подыскивая себе  место.
К сожалению, выбор был небогат: он мог стать на место старшего стюарда или
занять один из меньших столов впритык со столом, за которым сидел  толстый
пассажир, угрюмо уставившийся на конец своей ручки. В этом Бартоне Луммусе
было что-то такое, что не нравилось Робу.
     Роб пошел все же к маленькому столу, опустил  пневмостул  на  удобную
высоту и сел.
     Вскоре он почувствовал пристальный взгляд на своем затылке. Попытался
сосредоточить все внимание на формах, но услышал обращенный к нему голос:
     - Вот смех, да?
     Роб оглянулся. Похожие на объективы карие глаза смотрели  на  него  с
нескрываемым любопытством.
     - Мне не кажется, что все так уж сильно плохо, - ответил Роб.
     - Подождите, вы еще не  столкнулись  ни  с  одним  из  тех  конпэтов.
Большинство из них молодые и сильные. Представьте  себе,  они  держат  под
своим полным контролем всю планету. И расхаживают повсюду с важным видом.
     Неожиданно для себя Робу стало интересно.
     - Кто такие конпэты? Полицейские?
     - Не совсем так. Они охраняют резервации эмптсов.
     - Да-да, стюард рассказал мне об эмптсах.
     - Ценные малыши,  -  сказал  Луммус  более  доверительным  тоном.  Он
энергично взмахнул своей ручкой и спросил: - Вы знали о том, что почти вся
планета Далекая звезда является их личным заповедником?
     - Нет, я не знал этого. Я никогда еще не был на Далекой звезде.
     Луммус погладил свою тощую бороду.
     - И я никогда не был.
     - Но вы знаете все об эмптсах.
     Робу почему-то показалось, что Луммус засмеялся. Но это  было  ложным
впечатлением. Луммус наклонился ближе с видом, похожим на угрожающий.
     - Моя профессия состоит в том, чтобы знать множество вещей  о  многих
планетах, молодой господин. Я путешествую в качестве посредника. Дважды  в
год я посещаю разные вселенные  в  поисках  новых  областей  деятельности,
сенсаций  и  новостей,  чтобы   затем   предлагать   их   вниманию   своей
пресытившейся  клиентуры.  Должен  вам  признаться,  это   шайка   богатых
подонков. Но они платят деньги - да, они мне платят. Вот я и решил освоить
еще один маршрут, отправившись на Далекую  звезду.  Никогда  не  видел  ее
раньше. А теперь сомневаюсь, нужна ли она мне вообще.
     Роб не знал,  что  ответить.  Ему  показалось  логичным,  что  Луммус
заранее собирает сведения  о  планете,  которую  планирует  исследовать  и
использовать для своих целей. Но  Роба  удивило  то,  что  у  Луммуса  уже
составилось совершенно определенное, явно враждебное мнение  о  парнях  из
патруля охраны, которые, как  стало  понятным,  заботятся  о  благополучии
довольно беспомощных, не встречающихся ни на какой другой планете эмптсов.
Роб обо всем этом думал про себя, не решаясь высказать свои  мысли  вслух,
потому  что  мистер  Луммус  казался  ему  сердитым  на  всех  и  вся.  И,
действительно, в этот самый момент он бросал гневные взгляды на пассажиров
за другими столами.
     Роб покончил с бланком для  таможенной  службы  и  подложил  его  под
медицинские листки, которые он заполнил первыми. С большим неудовольствием
Роб заметил, что Бартон Луммус снова направляется к нему.
     - Говорите, никогда не были на Далекой звезде? А что вас влечет туда?
     - Семейные дела, - Роб встал, намереваясь  уйти.  -  Имущество  моего
отца...
     Последние слова он произнес очень тихо и уже на  ходу,  надеясь,  что
любопытный коммерсант-посредник оставит его  в  покое.  Но  произошло  все
наоборот.
     - Имущество, да, юноша? Предстоит получить кругленькую  сумму  денег,
не так ли? - глаза Луммуса блестели.
     - Нет, совсем нет,  всего  лишь  небольшая  собственность,  только  и
всего.
     Роб зашагал прочь так стремительно, что Луммус  удивился.  Но  вместо
того, чтобы замолчать, он не удержался от еще одного предупреждения:
     - Если ваша собственность чего-то стоит, конпэты вызовут вас в суд  и
лишат вас этой собственности. Да,  они  так  и  сделают!  Конфискуют  ваши
деньги для своего дьявольского заповедника.  Нельзя  верить  никому  -  ни
полицейским, ни властям, ни бюрократии...
     Громкий  скрип  задвигающейся  крышки   межпалубного   люка   прервал
обличительную речь Бартона.
     Луммус, без сомнения, испытывает настоящую ненависть ко  всем  ветвям
власти, подумал Роб. Но высказывания Бартона Луммуса  не  вызвали  особого
интереса Роба, и он  вскоре  забыл  о  нем.  Мысли  Роба  больше  занимали
создания, имеющие название эмптсы.
     В дневнике отца  о  них  не  было  никакого  упоминания.  Две  разные
планеты, с которыми Роб познакомился, живя  по  очереди  сначала  в  одном
интернате, а потом в другом, были населены не менее  удивительными  живыми
существами, причем некоторые из них были очень большими. Но Роб ни разу не
слышал раньше о разновидности внеземной  жизни,  которую  земляне  считали
такой ценной. Он пытался догадаться о причине их интереса к эмптсам.
     Совсем скоро ему удастся узнать об этом - посадка на  Далекую  звезду
должна состояться завтра в 11:00.
     Вечером в  кафе  -  Луммуса  нигде  не  было  видно  -  Роб  старался
включиться в разговор со своими спутниками. Долгая неделя полета подходила
к концу, и все были в приподнятом настроении.
     Один    из    пассажиров,    следовавших    до    Далекой     звезды,
техник-коммивояжер, занимающийся продажей гигантских  насосов  с  ядерными
двигателями, оказался отличным рассказчиком. Он выдавал  один  анекдот  за
другим, одну смешную историю за другой из своей личной жизни  на  той  или
иной планете. Смеялись все, кроме Роба.
     Уже лежа в кровати, Роб подумал о том, почему ему было не до смеха, и
очень скоро понял.
     Одна из четырех недель уже прошла. А он только прибывает в то  место,
где ему необходимо сделать все возможное,  чтобы  смыть  пятно  позора  со
своего отца.
     А если ему не удастся?
     Роб плохо спал этой ночью.


     Утром одновременно с зазвучавшими  склянками  смотровое  окно  в  его
маленькой каюте очистилось от затененности. Роб  выглянул  в  иллюминатор.
Сверхсветовой корабль "Гоулденхоулд-2" проходил через тонкий слой облаков.
     Через  мгновение  облака  исчезли.  Пустынная,  невозделанная   земля
тянулась до самых горных утесов в  лиловой  дымке.  Почти  под  рукой  Роб
увидел геодезическую станцию, мерцающую  своими  огнями  в  лучах  солнца,
похожего на  бледный  лимон.  Город,  куда  они  садились,  казалось,  был
расположен посреди пустыни. Не видно было ни одной дороги, проложенной  из
города хотя бы в единственном направлении.
     Грузовой корабль снизил высоту. В  поле  зрения  появились  каркасные
темные очертания кранов космодрома, взметнувшиеся высоко в небо. Выключили
ракетные двигатели, что подняло целую тучу серого дыма. Корабль  аккуратно
опустился  в  свое  огромное  круглое  ложе.  Громадные,   обитые   мягким
материалом обручи сомкнулись, надежно закрепив ССК в прямом положении.
     Далекая звезда.  Роб  подхватил  свою  дорожную  сумку  и  выбежал  в
коридор.
     Кто-то столкнулся с ним и,  вскрикнув,  попятился  назад.  Роб  начал
извиняться. И вдруг чья-то рука крепко схватила его за плечо. Несмотря  на
наслоения жира, рука Бартона Луммуса была сильной. Она сжимала плечо Роба,
пока он  не  почувствовал  приступ  боли.  Огромные  карие  глаза  Луммуса
блестели в затемненном коридоре.
     - Будь поосторожнее, молодой господин! - прокричал Луммус.
     Роб  довольно  сердито  извинился.   Луммус   отпустил   его   плечо,
успокоился, смахнул пылинки со  своей  куртки  из  дорогого  материала.  И
быстро зашагал дальше, волоча большую, кричаще разукрашенную сумку.
     Взрыв негодования этого человека  поразил  Роба.  Ведь  не  произошло
ничего особенного, чтобы можно было так оскорбиться. Он невольно  подумал:
действительно ли Бартон Луммус коммивояжер или кто-то другой?
     Роб тряхнул головой, подождал минуту и  пошел  по  тому  же  коридору
вслед за Луммусом к выходу.





     Коммерсант Луммус сумел втиснуться в самое начало очереди в помещении
автоматизированной таможни. Между ним и Робом стояло несколько  человек  с
прибывшего корабля. Эта дистанция успокоила Роба.
     Стоя возле арочной двери, при выходе из комнаты досмотра, прилетевших
пассажиров тщательно и хладнокровно проверял молодой  загорелый  парень  с
зорким взглядом. На нем были опрятная черная форменная одежда и сапоги. На
плечах красовались маленькие золотые эмблемы. У таможенника  не  было  при
себе оружия, но весь его вид и манера держаться говорили  о  том,  что  он
обладает сильной властью и не нуждается в оружии.
     Это и есть конпэт - человек из  патруля  по  охране  эмптсов?  Луммус
практически подтвердил  догадку  Роба.  Коммивояжер  схватил  свой  багаж,
выскочивший из рентгенаппарата, свирепо посмотрел на молодого служащего  в
черном, когда тот отвернулся и зашагал дальше.
     Роб опустил свою сумку на движущуюся ленту,  которая  внесла  ее  под
оптический прибор для первой проверки. Из  динамиков  звучало  многократно
повторяемое короткое сообщение,  любезно  записанное  на  пленку  каким-то
местным коммерческим объединением:
     - Добро пожаловать на планету Далекая  звезда  и  в  город  Тчерчилл,
столицу северного континента. Воздух нашей планеты пригоден для дыхания  -
такой же, как на Земле-4. Респираторными  масками  пользоваться  не  надо.
Население Тчерчилла, самого большого города на планете,  составляет  сорок
тысяч человек. К вашим услугам - всевозможные  коммерческие  заведения.  В
случае, если вам необходимо покинуть пределы города, вы должны согласовать
свои действия или через специально  оборудованную  кабину,  находящуюся  в
холле, или со штабом патруля по защите природы. Для  проезда  в  некоторые
места на территории планеты необходимо иметь специальные разрешения. Когда
вы закончите таможенный досмотр, пройдите, пожалуйста, в дверь, на которой
изображена  большая  зеленая  буква  М.  Там  вас  подвергнут  медицинским
процедурам, что займет всего лишь несколько минут. Благодарим за внимание.
     Роб забрал свою сумку на конце  транспортера  и  прошел  в  указанную
дверь. Он очутился в длинном крытом переходе, соединявшем  одно  здание  с
другим. Когда  перед  глазами  открывалась  панорама  внешнего  мира,  Роб
замечал, как в помещение проникают бледно-лимонные лучи солнца.
     Справа Роб видел дома  Тчерчилла.  Авиадороги  города  проходили  над
пешеходными  переходами,  которые  находились  под  землей.  Слева  шумный
космодром, принимавший ССК, тянулся до самого начала пустыни. Вытянув шею,
Роб  снова   увидел   "Гоулденхоулд-2",   огромный   цилиндр   с   гладкой
поверхностью, возвышавшийся,  казалось,  до  самого  неба.  Сотни  человек
суетились  по  краям  бетонной  чаши,  куда  сел  корабль.   На   полигоне
расположились в специальных доках и другие, более мелкие торговые судна. С
мучительной болью Роб подумал, что, должно быть, эту же, ставшую для  него
последней, картину видел капитан Эдисон  перед  тем,  как  смотровые  окна
"Маджестики" наглухо закрылись и она стартовала в гиперкосмос, пробыв  там
всего пять миллисекунд, а потом - что же потом?
     Светящиеся указательные стрелки привели Роба в маленькую,  отделанную
голубым кафелем комнату, где уже совсем другой голос, записанный на пленку
попросил его снять одежду и положить ее и сумку в бункер. Как  только  Роб
все это сделал, бункер тут же исчез, войдя обратно в стену.
     На потолке открылись клапаны  -  и  на  Роба  полились  мелкие  струи
приятно  пахнущего  антисептического  дождя.  Затем  его   сменила   более
прохладная вода. Душ вызвал у  него  ощущение  безукоризненной  чистоты  и
свежести. В это время из стены вышел контейнер с его одеждой и вещами.
     Одежда была теплой, со свежим запахом. Вероятно, после ультразвуковой
стирки. Роб натягивал на себя рубашку, когда вошел лаборант средних лет со
шприцем в руке.
     На одной стороне  прибора  для  инъекций  была  наклеена  этикетка  с
напечатанными  машиной  именем  и  фамилией  Роба.   На   Далекой   звезде
принимались строгие медицинские меры предосторожности.
     -  Это  антибиотик  широкого  действия,  -  сказал  лаборант.  -  Вы,
наверное, уже слышали о нем во время полета на корабле.
     Роб кивнул:
     - Чтобы я не заразил микробами эмптсов.
     - Именно так. Поднимите рукав, пожалуйста.
     Роб закатил манжету. Медик уткнул веерообразную насадку шприца в руку
чуть выше локтя. Роб сразу почувствовал, как  десятки  крошечных  иголочек
прокололи его кожу. Из стены опять появился лоток. Лаборант бросил в  него
шприц - и лоток скрылся в стене.
     Медик развел руки и улыбнулся.
     - Вот и все. Можете путешествовать.
     Роб опустил манжету вниз.
     - Зачем так много предосторожностей?
     - Вы что-нибудь знаете о наших маленьких друзьях эмптсах?
     - Немного. У них  есть  панцири,  они  несут  яйца,  передвигаются  с
помощью ложноножек. И считаются очень ценными. Но никто не  объяснил  мне,
почему.
     Лаборант направился к двери.
     - Не потому, конечно,  что  они  обладают  большим  интеллектом.  Они
элементарны. Если столкнетесь с  одним  из  них  вплотную,  то  сразу  все
поймете.
     Еще больше заинтересовавшись, Роб спросил:
     - А что произойдет, если я столкнусь с ним вплотную?
     - Никому по-настоящему не удалось еще до конца изучить  их,  известно
только, что эмптсы  каким-то  образом  влияют  на  психику  человека.  При
близком соприкосновении с  эмптсами  они  вызывают  в  людях  определенные
психохимические  изменения.  Человек  забывает  все,  в  том   числе   все
неприятное, что было в прошлом. Психиатры всей галактики используют  живых
эмптсов для лечения душевнобольных пациентов. Медики называют  этот  метод
эмптингом - частично из-за названия этих животных,  а  с  другой  стороны,
потому, что лечение эмптсами  в  буквальном  смысле  освобождает  рассудок
больного от всех травмирующих его воспоминаний.
     - Так вот почему отряд конпэтов защищает их.
     Медик утвердительно кивнул головой.
     - Верно. Говорят, популяция эмптсов малочисленна.  Населению  раздают
их в качестве домашних животных в крайне ограниченном количестве. Примерно
дюжину в год. Остальных  охраняют  в  специальных  заповедниках.  Там  они
недоступны никому, кроме особых охотничьих  бригад,  которые  приходят  на
территорию  резерваций,  ловят  несколько  эмптсов  и  отправляют   их   в
медицинские учреждения на разных планетах.
     Уходя, Роб сказал:
     - Спасибо за объяснение. Теперь понятно, почему они такие  ценные.  У
меня были в жизни моменты, когда мне самому хотелось  бы  принять  немного
эмптинга.
     - Разве не у всех бывают  такие  моменты?  -  усмехнулся  лаборант  и
помахал на прощанье рукой.


     Направляясь в холл огромного здания порта, Роб думал об  удивительных
маленьких созданиях, населяющих эту планету. В какой-то миг ему захотелось
заиметь одного из них для себя  лично.  Насколько  было  бы  легче  просто
забыть о  "Маджестике",  вернуться  на  Деллкарт-4  и  никогда  больше  не
мучиться воспоминаниями о прошлом.
     К сожалению, такой выход - не для него. Он  должен  найти  ответы  на
вопросы, которые задавал себе тысячу  раз.  Роб  зашагал  быстрее.  Именно
из-за того, что он попал на Далекую  звезду  после  перелета,  который  бы
длился тридцать два реальных года в обычном космическом  корабле,  у  него
стало больше уверенности в себе.
     Роб нашел в холле будку-автомат со светящейся  вывеской,  на  которой
было написано: "СПРАВКИ ДЛЯ ПАССАЖИРОВ".  Он  зашел  с  задней  стороны  и
наткнулся на робота, сидевшего за каким-то совершенно разбитым столом.
     Робот был значительно худшей моделью,  чем  Эксфо,  но  он,  конечно,
видел  в  своей  жизни  и  хорошие  дни.  Стыки  на  его  шее  подверглись
воздействию коррозии, и поэтому голова  его  приняла  странное  положение.
Один из его фотоэлементов все время мигал, то включаясь, то выключаясь.
     - При-вет, - сказал робот. - Чем  может  справочное  бюро  послужить,
послужить, послужить, сэр - _р_р_э_к_!
     Робот стукнул себя кулаком по голове. После этого  он  закончил  свой
вопрос:
     - ...послужить?
     - В сотне миль отсюда  находится  станция  слежения  Филекса.  Она  в
запрещенной зоне?
     - Ну, конечно, - ответил робот. - Станция расположена за  электронным
заграждением.
     Машина - Роб не мог относиться к этому роботу, как к человеку, - так,
как он привык думать об Эксфо,  -  произнесла  целую  серию  специфических
звуков, похожих на металлический кашель. Внутри  робота  что-то  шумело  и
трещало, как будто все в нем перевернулось.
     - Ну, конечно. Станция расположена за - _р_р_э_к_!
     Робот снова ударил себя по голове, что дало положительный результат.
     -  Все,  что  находится  за  электронным  заграждением,  закрыто  для
посещения? - спросил Роб.
     - Да, абсолютно. Только конпэтам разрешен вход.  Вы  должны  получить
специальное разрешение.
     - Куда мне обратиться за ним?
     - Идите в штаб конпэтов на  авеню  Большой  Медведицы.  Обратитесь  к
командиру Саймону Лингу.
     - Линг. Большое спасибо.
     - Не стоит - _р_р_э_к_! Ну, конечно - _р_р_э_к_! Да абсолютно... - из
мигающего глаза начала  выделяться  струйка  дыма.  Робот  говорил  тоном,
который  вызывал  к  нему  жалость.  -  Справку,  пожалуйста.  Пожалуйста,
обратитесь в справочное бюро перед тем - _р_р_э_к_! _р_р_э_к_! _р_р_э_к_!
     На этот раз робот бил по своей голове двумя  кулаками,  но  все  было
бесполезно. Он продолжал что-то кричать своим хриплым голосом, а  Роб  уже
бежал к главному административному пульту в другой  стороне  холла,  чтобы
передать заказ по видеофону.
     В  то  время,  когда   Роб   выходил   из   здания,   три   блестящих
робота-ремонтника быстро  приближались  к  справочной  будке,  из  которой
теперь валили клубы дыма.
     Роб оказался, наконец, в царстве воздуха и солнечного света. Он жадно
дышал в новой для него, более  разреженной  атмосфере  -  и  воздух  колко
проникал в самые легкие.
     Он медленно  пошел  вниз  по  широкой  наклонной  дороге  в  сторону,
противоположную зданию  космического  порта.  Через  несколько  минут  его
организм привык к  свежему  воздуху.  Роб  так  долго  дышал  обработанным
кислородом в ССК, что даже забыл вкус и запах естественного воздуха.
     Здесь, на Далекой звезде, немного пахло мятой и корицей, но  и  запах
пыли чувствовался в атмосфере. Между сооружениями видны были куски  унылой
пустыни, тянувшейся к фиолетовым горам. Оттуда дул свежий, теплый ветер.
     Тчерчилл выглядел приятным  городом,  хотя  был,  на  первый  взгляд,
чрезмерно  модернизированным.  На  улицах  встречались  матери  с  детьми,
конторские служащие и просто рабочие, работники космодрома в спецодежде  и
редкие конпэты, спешащие по каким-то делам. Но ничего похожего на  эмптсов
Роб пока не видел.
     Высоко над головой  с  жужжанием  двигались  транспортные  машины  по
надземным мостам, которые закрывали пешеходные дороги от прямых  солнечных
лучей,  что  делало  ходьбу  людей  приятной  и   комфортной.   Время   по
среднегалактическому исчислению приближалось к полудню, и Роб решил  найти
место, чтобы передохнуть и  позавтракать  перед  тем,  как  встретиться  с
Саймоном Лингом в штабе конпэтов.
     Роб вышел на широкую пешеходную улицу,  которая  называлась,  как  он
выяснил, авеню Большой Медведицы. Он прошел по  ней  квартал  или  два  и,
повернув за угол, обнаружил небольшую уютную гостиницу.  Оставив  сумку  в
номере, Роб направился в кафе, которое он заметил в центре авеню.
     Эскалатор поднял Роба из фойе к началу одной  из  раздаточных  линий.
Когда автомат выдал  ему  поднос,  Роб  увидел  прямо  перед  собой  очень
симпатичную девушку. Она была его возраста или, возможно, на  год  моложе.
Длинные светлые волосы, схваченные в узел медным  кольцом,  падали  на  ее
плечи. Роб мог видеть ее лицо только в  профиль,  но  оно  показалось  ему
очень красивым. Глаза девушки были намного ярче и  голубее,  чем  у  Роба.
Одета она была в белое нарядное платье. На одной руке у нее  висела  сумка
для покупок, из которой торчали несколько маленьких свертков.
     Конвейерная  линия  продвигала  посетителей   кафе   мимо   голограмм
различных блюд, имеющихся в ассортименте. С  началом  движения  линии  под
ногами до Роба дошло, что, пока он таращил глаза  на  девушку,  она  и  ее
подруга, которая была ниже ростом и полнее, успели выбрать себе еду. А  он
уже  проехал  мимо  супов  и  разных  закусок  и  как  раз  приближался  к
витаминизированным напиткам.
     Роб быстро ступил на одну из  маленьких  неподвижных  площадок  вдоль
движущейся линии. Он нащупал в кармане монету единого образца и опустил ее
в отверстие под вызывающим аппетит голографическим  изображением  высокого
стакана, наполненного ярко-зеленым напитком. Дверцы  открылись,  Роб  взял
стакан с соком и вставил его в соответствующее гнездо на подносе. Затем он
вернулся назад на передвигающуюся полосу.
     Впереди него, в секции основных блюд, снова  оказались  светловолосая
девушка и ее подружка, возвращавшиеся с едой на подносах. В это же  время,
откуда ни возьмись, рабочий с космодрома вдруг начал  протискиваться  мимо
них,  чтобы  вернуться  к  первым  блюдам.  Передвигающаяся   на   колесах
робот-хозяйка,  обратив   на   себя   внимание   предварительным   гудком,
потребовала, чтобы рабочий сошел  с  конвейерной  линии,  прошел  в  самое
начало и продвигался так, как положено по правилам.
     Но рабочий очень спешил. Он все же протиснулся мимо  двух  девушек  и
упрямо ломился дальше.
     Роб понял, что нужно или сойти с линии, или отклониться в сторону.  В
конце концов он принял очень неудобное  положение,  когда  одна  его  нога
стояла на твердой платформе, а  другая  -  на  движущейся.  Но  поднос  он
умудрялся держать ровно, обеспечивая ему равновесие обеими руками. Рабочий
промчался мимо Роба, ударив его прямо под локоть. Роб вскрикнул. Его левая
нога соскользнула с транспортера, лишив  Роба  равновесия.  Поднос  сильно
дернуло. Из стакана выплеснулось фонтаном его содержимое...
     Прямо на спину красивой девушки в нарядной одежде.
     Полная подружка громко воскликнула:
     - О-о-о-о-о!
     Роб с ужасом наблюдал, как по ткани белой одежды девушки расползалось
пятно страшного зеленого цвета.
     Девушка обернулась. В ее голубых глазах полыхал огонь негодования.
     - Я, наверное, вся перепачкана, ты... ты неуклюжий олух из космоса!
     Толстушка хихикнула.
     - Не теряй самообладания, Лин. Хотя, конечно, есть от чего.
     - Извините, - сказал Роб. - Тот мужчина...
     Он замолчал,  удивленно  глядя  по  сторонам.  Того  мужчины  и  след
простыл.
     Посетители, стоявшие за Робом, начали подгонять его, возмущаясь  тем,
что он задерживает движение.  Девушка  пыталась  увидеть  ужасное  зеленое
пятно, то и дело поворачивая голову и глядя через плечо.
     - Я купила это платье только сегодня утром. Мне кажется, тебе  бы  не
мешало хотя бы извиниться!
     Роб начал выходить из себя.
     - Я уже извинился! Послушай, все произошло случайно...
     - Типичная манера поведения для жителя с другой планеты!  -  крикнула
девушка. Она, вероятно, обратила  внимание  на  одежду  Роба  -  одежду  с
планеты Деллкарт-4.
     - Почему ты даже не хочешь выслушать меня?
     - Зачем мне слушать, когда я выложила все свои  карманные  деньги  за
эту... эту испорченную тряпку?
     Щеки Роба уже пылали.
     - Ну, хорошо, хорошо! Я заплачу за ультразвуковую чистку!
     Голубые глаза девушки чуть ли не полезли на лоб.
     - В этом не может быть и тени сомнения!
     Ее злость передалась Робу, и он тоже закричал:
     - Куда мне послать деньги?
     - Мне, конечно. Меня зовут... - подружка дернула ее за руку.  -  Что,
Бет?
     - Лучше не давать ему своего домашнего адреса, раз он только прилетел
на корабле.
     Бет выразительно посмотрела на подругу, в ее  глазах  ясно  читалось:
межпланетным путешественникам доверять ни в коем случае нельзя.
     Красивая девушка, по-видимому, решила, что Бет  действительно  права.
Более спокойным, но не менее твердым голосом она сказала:
     - Можешь передать мне через  штаб  конпэтов.  Мой  отец  -  командир.
Просто оставь там чек на имя Линдси Линг.
     И она вместе с подругой, отвернувшись  от  Роба,  стала  продвигаться
вперед, удаляясь от него.
     - Продолжай движение или сойди с  линии,  космический  бездельник,  -
завопил кто-то из конца образовавшейся очереди.
     Роб сошел.
     С совершенно растерянным видом он стоял на входной площадке.  Остатки
зеленого витаминного напитка капали с подноса, который  он  еле  держал  в
руках. Роб не отрывал взгляда от постепенно исчезавшей из  вида  головы  с
волосами соломенного цвета.
     Он спросил как бы сам у себя:
     - Ее отец - командир?
     Как же ему теперь получить разрешение на вход в заповедные места?





     Саймон  Линг  размял  свои  пальцы,  откинулся   на   спинку   серого
вертящегося кресла, вмонтированного в пол, и сказал:
     - Захватывающая история, молодой человек. И,  должен  заметить,  ваша
просьба - совершенно необычная. Рассмотрение подобных вопросов не совсем в
компетенции службы по  защите  заповедников.  Вы  должны  дать  мне  время
подумать.
     И Линг  замолчал.  Роб  сидел  с  противоположной  стороны  большого,
сделанного  из  натурального  дерева  стола  в  комфортабельном   кабинете
командира.  Кабинет  находился  на   верхнем   этаже   в   здании   штаба,
расположенном по  улице  Большой  Медведицы.  Комната  была  прохладной  и
темноватой, но, несмотря на  это,  производила  благоприятное  впечатление
благодаря теплым тонам стен из лиственных пород  дерева  -  такая  отделка
была редкостью в эпоху пластмасс и металла.
     Несколько секций наружной стены были  прозрачными.  Через  них  можно
было спокойно, не щурясь от яркого блеска  солнца,  смотреть  на  панораму
города, так как эти секции были закрыты  солнцезащитными  пленками.  Целый
ряд предметов, находившихся в кабинете, напоминал о работе Саймона  Линга:
благодарственная грамота в рамочке; свидетельство об  окончании  академии;
шикарная  трость  в  стеклянном  футляре;  большая  цветная  литография  с
изображением маленького круглого существа с панцирем и гранеными глазами.
     Скорее всего, это и есть эмптс. Маленький  обитатель  Далекой  звезды
выглядел почти смешным. Но глаза у него были немного грустными.
     Роб беспокойно ерзал на месте. Линг сделал  еще  какую-то  заметку  в
блокноте, где он чуть раньше записал некоторые выдержки из рассказа Роба о
причинах его прибытия на Далекую звезду. Командир встал и, задумчиво глядя
на одну из дальних скал, почесал затылок.
     Саймон Линг был крупным, ширококостным мужчиной, приблизительно шести
с половиной футов ростом. Как и конпэт, которого Роб видел  в  космическом
порту, Линг был очень загорелым. Его карие глаза и  не  совсем  правильные
черты лица производили приятное впечатление,  даже  несмотря  на  большой,
крючковатый нос. В волосах блестела седина, хотя, как казалось  Робу,  ему
не было еще и сорока. На нем были черная конпэтская форма и черные сапоги.
Но, в отличие от рядовых конпэтов, золотые эмблемы на плечах  командира  -
переплетенные буквы К и П - были украшены мелкими рубинами.
     Наконец, Линг сказал:
     - Станция слежения  Филекса  находится  в  распоряжении  космического
ведомства. Вход туда строго запрещен.
     - Это я понимаю, - вздохнул Роб. - Но я надеялся получить специальное
разрешение...
     Он замолчал буквально на полуслове. Линг изучающе  смотрел  на  него.
Роб почувствовал себя неловко, подумав о том, что девушка по имени  Линдси
уже говорила о нем своему отцу. Не успев ничего начать, он уже провалился.
И все из-за того дурацкого происшествия!
     Саймон Линг снова сел. Он положил одну ногу в сапоге на  край  стола,
чтобы дать ей отдохнуть.
     -  Но  если  учесть,  что  вы  проделали  такой  длинный  путь  через
гиперпространство... За свой счет, как я догадываюсь.
     - Да, сэр.
     - И время пребывания на Далекой звезде у вас строго ограничено...
     Вспомнив о крайне сжатом сроке, Роб подтвердил:
     - У меня обратный билет  на  "Гоулденхоулд-2",  возвращающийся  назад
ближайшим рейсом.
     Линг вертел в руках листок со своими записями.
     - Вы  действительно  надеетесь  что-то  узнать,  попросив  прослушать
записи, сделанные на станции? Я здесь не служил, когда члены  комиссии  по
расследованию  катастрофы  с  "Маджестикой"  занимались  этим  делом.  Но,
насколько я знаю, они пробыли в Тчерчилле больше месяца и посещали станцию
чуть ли не каждый день. Они слушали эти записи неоднократно.
     Роба охватило уже давно знакомое чувство беспомощности. В его  голосе
появились напряженные, нервные нотки, когда он отвечал:
     - Возможно, мне не удастся выяснить  что-то  новое,  командир.  Но  я
должен попытаться. Я должен услышать эти записи сам.
     Саймон улыбнулся.
     - Хорошо. Мне импонируют ваши доводы и ваша  настойчивость.  Надеюсь,
вы не будете разочарованы.
     У  Роба  сильно  екнуло  сердце.  Означают  ли  последние   сказанные
командиром слова, что он собирается выдать  ему  разрешение  на  посещение
станции? Может быть, на этот раз ему улыбнется счастье!
     Вероятно,  дочь  командира  еще  не  появлялась  здесь  сегодня.  Роб
похвалил себя за  то,  что  сразу  побежал  в  штаб,  как  только  поел  в
центральном кафе.
     Саймон Линг достал из стола музыкальную курительную трубку. Он  нажал
на ней кнопку и вставил черенок трубки в рот.  Ароматный  дым  со  сладким
привкусом,  вырвавшись  из  трубки,  заполнил  комнату.  А  из  крошечного
динамика полилась мелодия очень давнишней симфонии.
     - Вы, наверное, знаете, - возобновил разговор  Линг,  -  что  станция
Филекса расположена в пустыне в ста десяти милях отсюда.
     - Да, сэр. Но я полагаю, туда как-то можно добраться.
     - Только в запрограммированном  конпэтами  флайере.  Но  я  не  смогу
предложить вам его в ближайшие два дня. Мои люди очень заняты.  Под  нашим
контролем заповедники почти всего континента. А  как  раз  сейчас,  в  это
время года, мы прореживаем популяцию эмптсов. Дважды в год мы  отлавливаем
несколько десятков экземпляров для отправки в различные госпитали и другие
медицинские учреждения. Вот сейчас как раз такой случай.
     Роб снова не знал, что  говорить.  Командир  то  давал  ему  какую-то
надежду, то полностью ее отнимал.
     Саймон  Линг  дважды  пыхнул  трубкой.  С  каждой   затяжкой   музыка
становилась на короткое время громче. Командир достал из  стола  фирменный
бланк. Только он занес над ним  свою  ручку,  как  ему  в  голову  пришла,
очевидно, какая-то другая идея.
     - У нас не будет возможности дать  вам  в  сопровождающие  одного  из
конпэтов.
     - Но я не знаю, как управлять флайером, сэр.
     - Наверное, вы невнимательно слушали меня несколько минут назад. Наши
флайеры полностью компьютеризованы. Если я дам вам разрешение на  поездку,
мы приготовим закодированную электронную карточку. Все, что  вам  придется
сделать, - это опустить ее в специальное отверстие  автопилота.  Компьютер
будет вести флайер над пустыней правильным, точным курсом. Кроме  вас,  на
борту не будет больше никого. Автопилот посадит машину, а  потом  поднимет
ее в воздух через  какой-то  определенный,  заданный  интервал.  Например,
через два часа. Именно через такое время вам нужно быть снова на борту.  У
нас очень большая заповедная территория, а я располагаю  всего  двумястами
людьми для ее обслуживания. Мы не можем позволить себе отвлекать  конпэтов
из поисковых бригад от основной работы в такой ответственный период.
     - Я понимаю, сэр, - согласно сказал Роб. - Я выполню все указания.
     - Как правило, - продолжал Линг, - я  отказываю  в  просьбе  посетить
заповедное место в такой момент, как сейчас, - он махнул трубкой в сторону
далеких гор. - Эмптсы кладут яйца и высиживают свое  потомство  в  пещерах
вон там, в горах. В период кладки яиц самка  может  потерять  гормональный
инстинкт из-за контакта с человеком.  В  результате  -  в  следующем  году
молодняк эмптсов оказывается значительно  малочисленнее.  Когда  мои  люди
отправляются для проверки в пустыню, они очень редко сажают  свои  флайеры
на землю. Я не думаю, что вы встретите много самок-эмптсов  на  территории
станции Филекса. Но мне важно, чтобы вы поняли меня: я обязан  познакомить
вас с несколькими правилами, прежде чем разрешить вам отправляться в путь.
     - Я вам очень признателен, - сказал Роб.
     Саймон Линг снова взялся за ручку. Неожиданно его  довольно  строгий,
официальный тон исчез. На его  лице  появилась  добрая  улыбка,  искреннее
которой Роб никогда не видел.
     - Если бы такое случилось с моим отцом, Роб, я  бы  действовал  точно
так же, как ты. Теперь давай подумаем о программе для автопилота.
     В тот момент,  когда  командир  Линг  собрался  писать,  Роб  услышал
какой-то шум сзади себя.
     - Привет, папа. Я все закончила с... Ой!
     Саймон Линг отложил ручку в сторону. Роб встал. Он  не  мог  оторвать
взгляда от ярко-голубых глаз, полных гнева.
     - В том случае, если ты уже оставил чек, - сердито заговорила  Линдси
Линг, - тебе следует взять его назад и удвоить сумму. Я была в  чистке,  и
мне сказали, что надо еще платить и за восстановление  нитей  ткани.  Этот
дурацкий сок не только оставляет большие пятна, он разрушает саму ткань.
     - Я еще не успел заняться... - начал Роб.
     - Так займись, - сказала Линдси. - Я купила это платье только сегодня
утром.
     И вдруг Роб забыл о своем опасении, что этот инцидент  может  вызвать
гнев   командира   Линга.   Поведение   девушки   поразило    его    своей
неблагоразумностью. Не думая о последствиях, Роб ответил:
     - Мисс Линг, я принес извинения. Вы не приняли их. Тогда я  предложил
оплатить счет - и вас это тоже не устроило. Что же вы  хотите  от  меня  -
чтобы я сделал новое платье своими руками?
     Жестким голосом Саймон Линг спросил:
     - Во имя всех эмптсов, скажите, что происходит?
     - Этот чужепланетный... - крикнула Линдси.
     - Ваша дочь... - одновременно сказал Роб.
     - Говорите по очереди, по очереди!
     Все замолчали. Роб бросил хмурый взгляд на чистую форму, лежавшую  на
столе  Линга.  Командир  положил   музыкальную   трубку   в   механическую
пепельницу, которая высосала из трубки  горящие  угольки  и  пепел.  Звуки
симфонии прервались на полутакте.
     Линдси повесила свою сумку на  спинку  стула  и  повернулась  к  отцу
спиной, чтобы показать испорченное место на платье. Роб пришел в  ужас  от
повреждения.  От  сока  действительно  образовалась  дыра  в  белой  ткани
нарядного платья. Концы нитей выглядели, как обуглившиеся провода.
     - Мы с Бет зашли в центральное кафе, -  начала  объяснять  Линдси.  -
Когда этот чужепланетный...
     - Не смей употреблять это  жаргонное  слово  в  моем  присутствии,  -
прервал ее Саймон. - Его зовут Роб Эдисон. Он  гость  на  Далекой  звезде.
Относись к нему с уважением.
     - Но, папа!..
     - Юная леди, я не буду повторять одно и то же. Веди  себя  сдержанно.
Так. Если я правильно понял, молодой человек пролил что-то на твое платье?
     - Зеленый отвратительный напиток, - со злостью сказала Линдси.
     - Он предложил оплатить расходы на ремонт испорченной одежды?
     - Ну, да. Но он, похоже, не умеющий вести себя  космический  бродяга,
решивший провести каникулы, шатаясь без дела от планеты к...
     - Замолчи! - громко крикнул Саймон Линг.
     Девушка обиженно поджала губы, бросила еще один злой взгляд на  Роба,
метнулась к стулу и с вызывающим видом села. Командир обошел  угол  стола.
Он нежно взял дочь за подбородок своими  сильными  пальцами  и  поднял  ее
голову.
     - Я очень любил твою маму, моя девочка.  Она  была  самой  прекрасной
женщиной из всех, рожденных под звездным куполом.  Но  ее  характеру  была
присуща вспыльчивость, которую, я боюсь, ты унаследовала. Мистер Эдисон  -
не космический бродяга. Он воспитанник интерната, одной из школ в  системе
Космического союза. Прибыл с планеты  Деллкарт-4,  находящейся  на  другом
конце галактики. Он использует свое свободное время, для очень  серьезного
расследования. Уверяю тебя, его прибытие на Далекую звезду  связано  не  с
праздношатанием. Я думаю, ты должна извиниться перед ним, а  не  он  перед
тобой.
     Довольно продолжительное время отец и  дочь  смотрели  в  глаза  друг
друга. Вскоре щеки  Линдси  Линг  запылали  еще  больше.  Роб  не  мог  не
признать, что она самая красивая девушка из всех, которые ему  встречались
до сих пор.
     Линдси изящным движением провела носком своей сандалии по полу.
     - Все потому, что я потратила  все  свои  деньги,  чтобы  купить  эту
вещь...
     - Но мистер Эдисон предлагал возместить ущерб, - напомнил ей Саймон.
     - Если у вас есть чистый бланк чека, - сказал Роб, -  я  поставлю  на
нем номер моего счета. Потом вам останется только заполнить его.
     Саймон покачал головой:
     - Позвольте мне самому уладить это дело. Я понимаю ваше  желание,  но
мне кажется, мне удастся лучше справиться, чем вам. Линдси...
     Девушка глянула на Роба. Ей хотелось улыбнуться, но,  видно,  она  не
могла.
     - Извини, - сказала она и отвернулась.
     - Приношу свои извинения еще раз, - ответил Роб.
     Саймон одобрительно усмехнулся,  вернулся  к  столу  и  взял  в  руки
электронную карточку.
     - Я займусь ее оформлением, Роб. А ты только поставь свою подпись.
     Роб  быстро  подписал,  чувствуя  на  себе  взгляд  девушки.   Он   с
облегчением вздохнул, когда Саймон Линг сказал, что  ему  осталось  только
прийти в штаб завтра утром и забрать карточку.
     - Надеюсь, мы найдем для тебя флайер через день или два, -  сказал  в
заключение командир.
     - Большое спасибо, сэр.
     Роб быстрыми шагами направился к выходу.
     Линдси встала и со смущенным видом обратилась к Робу:
     - Мне не хотелось называть тебя космическим бездельником.
     - Забудем это, - сказал Роб.
     Он был искренним, так как действительно радовался,  что  ему  удалось
выбраться из такой неприятной ситуации.
     Роб что-то напевал себе под нос, пока спускался вниз  по  старомодной
лестнице с неподвижными ступеньками в фойе здания.  Как  показалось  Робу,
командир Линг, будучи вдовцом, все же разбирался  в  тонкостях  капризного
женского характера. Он сожалел только о том, что его знакомство  с  Линдси
Линг  началось  так  неудачно.  Если   бы   это   случилось   при   других
обстоятельствах, он был бы очень доволен встречей с ней. Но  Роб  прилетел
на Далекую звезду не для того, чтобы познакомиться с девушкой.
     Быстро  спускаясь  по  наружным  ступеням,   ведущим   к   затененным
пешеходным дорожкам на авеню  Большой  Медведицы,  он  заметил  на  другой
стороне улицы знакомое лицо. Под гидродеревом, покрытым желтыми  листьями,
сидел на скамейке коммивояжер Бартон Луммус.
     Рядом  с  ним  восседал  человекообразный  робот  мужского   пола   -
общеизвестного производства.  Робот  был  обтянут  кожеподобным  покрытием
изумрудного цвета, голова его была совершенно безволосая, а большие  серые
глаза не имели зрачков. В качестве уступки  этикету  цивилизованного  мира
его одели в штаны  неопределенного  цвета.  На  лице  робота  было  раз  и
навсегда зафиксированное выражение, неспособное изменяться. Вместо  рта  у
него была обыкновенная неподвижная щель, придававшая  зловещий  вид  всему
лицу.
     Бартон  Луммус,  как  всегда,  неряшливый,  о  чем-то   беседовал   с
искусственным  человеком.  Роб  удивился,  что  обычный  коммерсант   смог
позволить себе нанять в услужение робота.
     Роб повернул к пешеходной  дороге.  Краем  глаза  он  заметил  легкий
поворот головы Луммуса в свою сторону.
     Поняв, что Бартон Луммус наблюдает за ним,  Роб  расстроился.  Луммус
ничем не показал, что он узнал его, он просто проводил  Роба  пристальным,
тяжелым взглядом своих  линзоподобных  карих  глаз,  а  потом  вернулся  к
разговору с роботом.
     Находясь в  приподнятом  настроении  перед  предстоящей  поездкой  на
станцию Филекса, Роб вскоре совершенно забыл об этой встрече.


     На следующее утро, как ему было велено, Роб пришел в здание штаба  на
авеню Большой Медведицы.
     Командира Саймона Линга  в  кабинете  не  оказалось.  Но  он  оставил
маленький пластиковый  командоаппарат,  приготовленный,  вероятно,  еще  с
вечера, своему роботу-секретарю, который вручил его Робу.
     Роб совсем не разбирался в выпуклых электронных иероглифах  на  серой
поверхности карточки. Но он  зажал  ее  в  руке,  как  талисман,  а  потом
осторожно спрятал во внутренний карман куртки.
     - Командир оставил вам еще вот это, - сказал секретарь.
     Он передал Робу записку с пометкой "лично".
     Выйдя из здания, Роб раскрыл записку. Она  была  написана  энергичным
почерком с наклоном, напоминавшим почерк отца.

     "Дорогой Роб Эдисон!
     Мы с дочерью поговорили и пришли к выводу, что, как  коренные  жители
Далекой звезды, мы должны оказать вам более теплый прием, чем вы  получили
в центральном кафе в тот злополучный день. Предлагаем встретиться завтра в
том же кафе в 8.00 и вместе позавтракать. Дайте  знать,  если  не  сможете
прийти. Будем ждать вас в условленное время. Угощать буду я.
     С сердечным приветом, С. Линг".

     Роб закончил читать послание Линга, вызвавшее  улыбку  на  его  лице,
когда уже сошел с самой нижней ступеньки наружной лестницы. И вдруг что-то
тяжелое так сильно ударило его в бок, что он закружился вокруг своей  оси.
Записка выпала из его рук и улетела, подхваченная ветром.
     - Смотри, куда ты... А-а, молодой господин!
     Приходя в себя, Роб пытался скрыть удивление. Рядом с  ним,  смахивая
остатки  пищи  со  своей  одежды,  стоял  Бартон  Луммус  бок  о   бок   с
человекоподобным роботом.
     Луммус хлопал по своим карманам, как будто что-то искал.
     -  Создается  впечатление,  что  нам   просто   суждено   все   время
сталкиваться, молодой человек, - сказал он своим скрипучим голосом. -  Как
частицам атома, а?
     - На этот раз не думаю, что я виноват.
     - Даже если учесть, что ты уткнул свой нос, ничего не видя вокруг,  в
какую-то бумажку, которая улетела?
     - Ну, хорошо, извините, - проворчал Роб.
     Луммус продолжал ощупывать карманы и рыться в  них.  Его  белое  лицо
вытянулось.
     - Тебе бы надо быть поаккуратнее. Так можно  сильно  ушибить  старших
людей.
     Все подбородки Луммуса  тряслись  мелкой  дрожью.  А  редкая  бородка
подпрыгивала при каждом кивке головы. Изумрудный робот так и  стоял  почти
вплотную к своему хозяину, направив свои лишенные  зрачков,  бессмысленные
серые глаза в сторону Роба.
     Луммус старательно делал вид, что приводит  в  порядок  свою  грязную
одежду. По какой-то непонятной причине он с каждой  минутой  выглядел  все
мрачнее и мрачнее. Наконец, с совершенно рассерженным видом, он наклонился
к своему роботу и потащил его за руку.
     - Пойдем, Блеко, дальше. В  наши  дни  стало  небезопасно  ходить  по
улицам из-за молодых горячих  голов.  Кто-то  должен  научить  этих  юнцов
хорошим манерам.
     Искусно изображая из  себя  несчастную  жертву,  он  стал  удаляться,
тяжело ступая своими толстыми ногами.
     Повернув голову, робот снова окинул Роба пристальным взглядом  пустых
глаз, от которого Робу стало не  по  себе.  Вскоре  эта  странная  парочка
смешалась с толпой на улице Большой Медведицы. У Роба возник вопрос:  а  в
полном ли уме выдававший себя  за  коммивояжера  Луммус.  Может  быть,  он
нуждается в небольшом эмптинге?
     Вечером в своей гостиничной комнате Роб обнаружил еще  одну  странную
вещь.
     Он складывал на кровать свою одежду, готовя ее к ночной ультрачистке.
Вытаскивая содержимое из карманов, Роб клал их на маленький стол. Когда он
сворачивал брюки, то случайно посмотрел на серую электронную пластинку.
     На одном углу было большое сальное пятно.
     Роб взял карточку в руки и начал рассматривать ее более  внимательно.
Он понял, что лоснящееся пятно не что иное,  как  отпечаток  человеческого
пальца.
     И тут Роб вспомнил о столкновении с Луммусом. Толстяк пытался залезть
к нему в карман? Возможно, это и есть причина гнева Луммуса, так  как  ему
не удалось извлечь никакой пользы от импровизированного столкновения.  Все
вещи Роба были на месте.
     Луммус, совершенно очевидно, был не тем, за кого  выдавал  себя,  тем
более, что ходил теперь в кафе с человекообразным компаньоном Блеко.
     Может,  он  мелкий  уголовник,  работающий  на  межпланетных  линиях?
Путешествуя  от  планеты  к  планете,   опустошает   кошельки   и   крадет
драгоценности при всяком удобном случае?
     Роб бросил брюки  в  общую  кучу  и  тряхнул  головой.  Ему  хотелось
надеяться,  что  он  больше  никогда  не  встретится  с  этим   неприятным
человеком.





     Завтрак в центральном кафе на следующее утро удался на славу.
     Поддавшись на уговоры Саймона Линга,  Роб  съел  огромное  количество
пищи. Для начала выпил натуральный апельсиновый  сок  в  высоком  стакане.
Потом с успехом одолел четвертую часть безумно дорогой, вкусной ветчины  и
соленое блюдо-деликатес из  яиц  в  маленьком  медном  горшочке.  Командир
сообщил, что это кулинарное изделие  поставляет  соседняя  планета  и  оно
является любимым  лакомством  жителей  чечевицеобразной  туманности.  А  в
завершение завтрака - две чашки  дымящегося  утреннего  кофе  с  цикорием.
Необыкновенно вкусная еда и оживленная, приятная беседа сделали  это  утро
незабываемым.
     Линдси Линг выглядит сегодня еще красивее, отметил  про  себя  Роб  -
наверное, потому, что приветлива и спокойна. Ее лицо было оживленным, а  в
голубых глазах светились дружеские огоньки. Она  подняла  свои  соломенные
волосы вверх и скрепила их янтарными шпильками. Зеленовато-голубое платье,
которое она надела сегодня, очень шло к ее лицу.
     Девушка ни разу не упомянула о  происшествии  с  зеленым  соком.  Она
расспрашивала о жизни Роба на Деллкарте-4 и об обычаях на планетах  в  той
части галактики. О "Маджестике" не было  сказано  ни  слова.  Без  всякого
сомнения, Саймон Линг предупредил ее, чтобы она избегала разговоров на эту
тему.
     Командир дал дочери возможность говорить столько, сколько она  хочет.
Сам же он сидел и попыхивал музыкальной курительной  трубкой,  из  которой
неслись тихие звуки мелодичной кантаты. Линг часто улыбался. Что  ж,  даже
если Линдси Линг была любезна и доброжелательна по приказу отца, все равно
Робу было хорошо и уютно. Этот дружеский завтрак сделал и Далекую  звезду,
и причину его прибытия на нее менее мрачными.
     Когда со стола все было  убрано,  командир  Линг  перестал  курить  и
спросил:
     - Ты забрал свою электронную карточку, да, Роб?
     Роб хлопнул рукой по куртке.
     - Она здесь, сэр.
     - Хорошо. Я просмотрел наше расписание нарядов. Перед заходом  солнца
двое моих людей зайдут ко мне. Это означает,  что  флайер  будет  готов  к
утру. Ладно, мне пора возвращаться в штаб. Какие у тебя планы?
     - Думаю походить, посмотреть город, - ответил Роб. - Я хочу послушать
записи на станции Филекса, а уже потом поспрашивать возможных очевидцев на
космодроме.
     Саймон одобрительно кивнул.
     - Линдси, если ты ничем не занята, почему бы тебе  не  показать  Робу
наши достопримечательности?
     - Вообще-то я обещала Бет... - заметив прямой,  красноречивый  взгляд
отца, она тут же сказала: - С удовольствием.
     Они вышли из кафе. Роб еще раз поблагодарил  Саймона  за  завтрак,  и
командир направился вверх  по  авеню  Большой  Медведицы  к  зданию  штаба
конпэтов. Роб подождал,  пока  Саймон  отошел  от  них  на  расстояние,  с
которого не мог его слышать, и сказал:
     - Я тронут гостеприимством, Линдси. Но я не могу связывать тебе  руки
все утро.
     - Не говори глупостей. Бет, наверное, занялась чем-то другим.
     Роб, уже еле сдерживая себя, сказал:
     - У меня прекрасные впечатления от Далекой  звезды.  Прошу  тебя,  не
считай себя обязанной показать мне город, потому что так велел тебе отец.
     Линдси покраснела.
     - Чтобы как-то компенсировать вчерашнее, ты это имеешь  в  виду?  Мне
действительно хотелось бы. Я вела себя отвратительно. Извини.
     - Давай забудем об этом. Твой  отец  постарался  сгладить  неприятное
впечатление, пригласив меня на завтрак. Мне все очень  понравилось.  Но...
что-то не так?
     Линдси немного смущенно сказала:
     - Завтрак был моей идеей.
     - Т_в_о_е_й_...
     - Я вовсе не мегера, Роб. Это правда, что моя мама  по  происхождению
испанка, она принадлежала к четвертому поколению  в  колонии  испанцев.  И
папа всегда говорит,  что  я  унаследовала  ее  взрывной  характер.  Но  я
искренне сожалею о вчерашнем инциденте, - неожиданно ее глаза повеселели и
стали еще лучистее. -  Теперь  мы  покончили  со  всеми  формальностями  и
извинениями. Я знаю, что ты не космический бродяга,  а  ты,  мне  кажется,
убедился, что я не совсем законченная ведьма. Итак, идем?
     - Веди, - сказал Роб  и  засмеялся,  пытаясь  приноровиться  к  шагам
Линдси.
     Они провели один час в квартале с магазинами, еще час - в  небольшом,
тихом доме, где расположился городской музей Тчерчилла.  Несмотря  на  то,
что музей был маленьким, в нем разместили целый  ряд  отлично  оформленных
выставочных витрин, рассказывающих о физиологии эмптсов,  и  заняли  целую
комнату под действующую диораму, которая полностью дублировала  космодром,
принимавший ССК на Далекую звезду. В этой комнате  Роб  заметил  бронзовую
мемориальную плиту, помещенную в неглубокой нише. Рельефный текст на плите
был освещен неярким, мягким светом. У Роба перехватило в горле,  когда  он
увидел слова: "В память о ССК "Маджестика". Он вошел в нишу и прочитал то,
что было написано на доске. Сообщалось всего несколько деталей: дата;  тот
факт, что причина трагедии и  судьба  сверхсветового  корабля  неизвестны;
количество офицеров и всей команды. Имя отца Роба было  выделено  особо  -
как капитана "Маджестики".
     Линдси тихо подошла к Робу сзади.
     - Папа рассказал мне все о цели твоего путешествия на Далекую звезду.
Я подумала, что тебе необходимо увидеть это.
     Она говорила тихим, сочувствующим голосом. Теперь это была совершенно
другая Линдси Линг. Огни освещения отражались в  ее  ярко-голубых  глазах.
Роб был уверен, что она говорит искренне.
     - Когда я услышала твою историю, знаешь, мне стало очень стыдно,  что
я так вела себя вчера. Ты достоин восхищения за  то,  что  решил  посетить
Далекую звезду, Роб.
     От ее слов Робу стало как-то светло на душе, но она в то же  время  и
удивила его.
     - Восхищения? Ты серьезно говоришь? До сих пор  все  мне  доказывали,
что это пустая трата времени.
     Линдси повернула голову, и волосы ее заблестели.
     - Я восхищаюсь тем, что ты так сильно любил  своего  отца.  И  сейчас
любишь.
     На лице Роба появилась довольная улыбка.
     - Приятно это слышать.
     Они постояли в нише еще немного. Линдси посмотрела в сторону.
     Когда они отошли от этого печального места, голос Линдси  стал  более
веселым:
     - Если ты больше  не  интересуешься  музеем,  хочешь  посетить  более
прозаическое место? Хочешь увидеть флайерпарк конпэтов?
     Роб согласился. Они стали на скоростную пешеходную  дорожку,  которая
вскоре доставила их на окраину города.
     - Вот и флайеродром, - сказала Линдси, схватив Роба  за  руку,  когда
они сходили с бегущей дороги.
     В этом  районе  Тчерчилла  большинство  вынесенных  за  черту  города
предприятий были так или иначе связаны с  летной  промышленностью.  Роб  и
Линдси пересекли небольшой парк, разбитый среди  естественно  обнажившихся
скал с розовыми прожилками, и подошли к огороженной территории,  в  правой
стороне которой располагался вспомогательный авиадром.
     В одном из доков стоял флайер, по  форме  напоминавший  каплю  слезы.
Судно  было  оснащено  маленькими  продольными  двигателями  и   надувными
баллонами, касавшимися земли. Два механика занимались проверкой  баллонов,
накачивая в них газ компрессором.
     - Очень напоминают летательные аппараты, что у нас на Деллкарте-4,  -
сказал Роб девушке.
     Прикрыв глаза рукой, он посмотрел на лимонное солнце.  Казалось,  что
воздух сильно вибрирует. Вибрация охватила  все  огромное  пространство  и
слева, и справа. Было похоже на тепловые испарения, затуманившие пустыню и
горы вдали. Но Роб знал, что климат на Далекой звезде довольно умеренный и
не может давать такого эффекта. У него возникло другое предположение.
     - Это электронное заграждение?
     Линдси подтвердила его догадку:
     - Фактически Тчерчилл очень близко граничит с заповедником.  Миновать
заградительный барьер нельзя никак иначе, как только  на  флайере,  а  все
флайеры - в распоряжении  конпэтов.  Если  кто-то  пытается  пробраться  в
резервацию пешком, он падает без сознания и его организм выходит из  строя
на  неделю.  Такое  случается  очень  часто.  Сюда   постоянно   прибывают
браконьеры в надежде поймать  несколько  эмптсов  для  продажи  на  черном
рынке. Им никогда это не удается, потому  что  существует  еще  и  длинная
горизонтальная защитная полоса на высоте десяти миль. Заповедник находится
буквально в ящике, огражденном со всех сторон.
     Посмотрев еще раз на припаркованный флайер с золотыми буквами К  и  П
на металлическом корпусе, Роб и Линдси поехали на пешеходной дорожке назад
в центр города.
     Они  сошли  с  дорожки-транспортера  на   авеню   Козерога,   широком
проспекте, соединявшемся с улицей Большой Медведицы как  раз  возле  штаба
конпэтов. Близилось время второго завтрака. Из всех магазинов и учреждений
на затененные улицы вышли толпы людей.
     Роб чувствовал себя хорошо и  не  так  одиноко.  Впереди  он  заметил
большое  сооружение  типа  шатра  с   двумя   афишами,   возвещавшими   об
аттракционе, который показывали воспитанникам интерната в их актовом  зале
на  Деллкарте-4.  Оказывается,   галактика   не   такая   уж   большая   и
недоступная...
     - Интересно, что там такое случилось, - сказала вдруг Линдси.
     Примерно кварталом выше толпа людей поспешно  расступалась  в  разные
стороны. Что-то с бешеной скоростью промчалось мимо ног мужчин  и  женщин,
которые отпрыгивали с дороги, как  сумасшедшие.  Линдси  и  Роб,  сойдя  с
бегущей дорожки на  аллею,  покрытую  ярко-зеленой  травой,  наблюдали  за
столпотворением. Люди в панике разбегались к другим  пешеходным  дорожкам,
расположенным по  обеим  сторонам  от  аллеи.  Внезапно  Роб  увидел,  что
произошло.
     - Это же эмптс! - громко воскликнул он.
     Маленькое круглое существо двигалось в их направлении с  удивительной
скоростью. Оно бежало  на  трех  желатиновых  псевдоножках,  вытянутых  из
такого же желатинового тела, а потом, на  ходу  быстро  выставив  еще  три
ножки взамен втянутых первых, побежало еще быстрее. Два  больших  граненых
глаза на шарообразном теле сверкали от попадавших  на  них  лучей  солнца.
Глаза переливались яркими красками желтого цвета почти всех оттенков.
     - Кто-то потерял своего домашнего эмптса, - сказала Линдси. - Видишь,
у него цепочка.
     К одному из защитных панцирей на спине эмптса было  каким-то  образом
прикреплено металлическое кольцо. Из  него  свисал  обрывок  позвякивающей
цепочки, последнее звено которой было разорвано пополам.
     Эмптс был  уже  всего  в  нескольких  футах  от  них  и  стремительно
приближался,  нажимая  на  все  свои  три  ложноножки.  Роб  услышал   его
своеобразный, пронзительный крик - "чи-ви, чи-ви".
     Почти одновременно Роб увидел и хозяина эмптса. По центральной  части
аллеи  бежал  бородатый  мужчина  и  размахивал   широкополой   шляпой   с
конусообразным верхом.
     - Остановись, тварь! Стой на месте!
     Ноги бегущего выделывали шаткие, зигзагообразные движения.  Когда  он
приблизился, Роб заметил, что его вылинявшие рубашка и брюки разлезлись по
всем швам и невероятно грязны. Волосы темного цвета неряшливо  свисали  на
его плечи. Нечесаная борода неопрятными клочьями спускалась ниже груди. Из
браслета на запястье руки мужчины висел другой кусок разорванной цепи.
     "Чи-ви, чи-ви", визжал эмптс. Он держал курс прямо на Роба и Линдси.
     Люди вокруг что-то кричали, показывая на  животное.  Кто-то  звал  на
помощь конпэтов.  В  блестящих  желтых  глазах  эмптса,  как  в  маленьких
зеркалах, отражались фрагменты того, что происходило вокруг. Эмптс уже был
приблизительно в десяти футах от Роба.
     А бородатый человек продолжал неистово преследовать беглеца и,  махая
большой шляпой, кричал своей "твари", чтобы она остановилась.
     Ни капли не раздумывая, Роб шагнул навстречу эмптсу.  Линдси  тут  же
сказала:
     - Не подходи близко, Роб.
     Инстинктивно ему  захотелось  помочь.  Он  протянул  руку  к  эмптсу,
который был уже в пяти футах от него. Только Роб  приготовился  к  прыжку,
как услышал полный страха голос Линдси:
     - Роб - не делай этого!
     Но Роб уже лежал на животе. Он зажал эмптса руками с обеих сторон  за
слегка влажные створки панциря. Промелькнула мысль: граненые желтые  глаза
сверкают,  как  новооткрытые  звезды.  Что-то  мягкое  затрепетало  в  его
ладонях. "Чи-ви, чи-ви!"
     И в эту минуту, только в эту минуту он, наконец, вспомнил  об  особых
свойствах маленьких созданий. Но было поздно. Все вокруг него заскользило,
начало разжижаться, разваливаться, расплываться, как будто все  окружающее
теперь было сделано из  того  же  полупрозрачного  вещества,  что  и  тело
эмптса.
     Ощущение дрожания и расплывчатости, казалось,  достигло  мозга  Роба,
его рассудок помутился. Роб все еще держал эмптса в руках - это  он  четко
осознавал, несмотря на то, что уже не чувствовал запахов, ничего не  видел
и не слышал в  реальном  виде  -  все  смешалось  в  его  сознании.  Часть
лимонного неба Далекой звезды как бы  растворилась  и  сместилась  в  одну
сторону. Голос Линдси  напоминал  звук  завывающего,  перегретого  мотора.
Былинки искусственного дерна казались огромными  копьями,  врезавшимися  в
его щеку. "Чи-ви, чи-ви!"
     Люди  продолжали  звать  конпэтов.  Их  голоса,  как  казалось  Робу,
доносило  до  него  эхо  из  глубоких  пустых  ущелий.  Мозги   в   голове
расплавились еще сильнее. Что-то скользкое коснулось внешней стороны руки.
Дернулась ложноножка? Роб попытался сфокусировать зрение. И не  смог.  Все
вокруг  превратилось  в  сплошную  желатиновую  массу,   кувыркавшуюся   и
ворочавшуюся в глазах.
     Неожиданно  к  Робу  приблизилось  лицо   -   одичавшее,   бородатое,
иссушенное солнцем и ветром лицо с глазами, похожими на  островки  голубой
травы. Человек двигал губами, произнося какие-то слова, смысл  которых  не
доходил до Роба. Во рту блеснули белоснежные зубы, показавшиеся еще белее,
вероятно, в сравнении  с  очень  загорелыми  щеками  над  его  неухоженной
бородой. В его голубых глазах застыл страх, в них отражалось еще  какое-то
чувство, похожее на гнев, даже на ненависть...
     Вскоре Роб понял, что его руки опустели. Он  перевернулся  на  спину,
хватая  ртом  воздух.  Вокруг  шумели  люди.  Их  голоса  напоминали   рев
перегревшихся моторов. Лица, казавшиеся ему искаженными, -  как  будто  он
смотрел на них через треснувшее стекло, - плавали над ним,  как  воздушные
шары. Писклявое  чи-ви  постепенно  удалялось.  Чувство  расплывчатости  в
голове немного ослабло.
     Роб пытался вспомнить, где он находится, но не мог.
     Какие-то странные образы  проносились  в  его  голове.  Потом  в  уме
всплыла часть какого-то названия. Звезда...
     Какая звезда?
     Далекая звезда.
     Он сейчас здесь?
     А  что  было  в  прошлом?  Какая-то  причина,   которую   он   должен
вспомнить...
     Никакие усилия не помогали восстановить память.
     Все слова, понятия, воспоминания ускользали от него,  хотя,  как  ему
представлялось, он чуть ли не хватал их руками. Тяжело дыша,  он  лежал  в
самом центре аллеи. Голова продолжала жутко гудеть, а лица-шары все так же
витали вверху. В паническом страхе  Роб  начал  бить  себя  по  рукам.  Он
пытался припомнить, откуда он прилетел. Не мог.  Его  рассудок  работал  в
ужасно замедленном темпе, затуманивался, наполнялся причудливыми  образами
и звуками. Становилось по-настоящему страшно.
     Роб попытался сесть. Его охватила сильная слабость, чуть не приведшая
к потере сознания.
     Последним реальным образом, запомнившимся Робу, было лицо  бородатого
человека. Как ни странно, он  показался  Робу  молодым,  несмотря  на  его
изможденный вид.
     Полные ненависти его голубые прищуренные  глаза  обжигали,  сверкали,
обвиняли - но в чем? Роб не знал.
     Потом и этот образ исчез. Роб перестал сопротивляться и погрузился  в
беспросветную тьму.





     Ближе к середине того же дня Роб пришел в себя в  светлой  стерильной
комнате, которая служила амбулаторией для штаба конпэтов.
     Осмотревшись, Роб обнаружил, что на нем нет ничего, кроме  больничных
трусов.  Он  лежал   в   душистой,   проточной   воде   гидрокровати.   На
противоположной  стене  висела  диагностическая  доска,  где  электронными
буквами было написано:

                  Эдисон, Р. Постельный режим (временно).
                  Состояние: выздоровление нормальное.
                  Срок выписки: после пробуждения.

     С одной  стороны  полукруглой  ванны-кровати  стояли  Саймон  Линг  с
дочерью и смотрели на Роба, приходившего в сознание.
     Роб резко сел, вызвав всплески воды.
     - Что случилось?
     - Ничего серьезного,  -  ответил  Саймон.  -  Ты  просто  первый  раз
пообщался с эмптсом.
     Роб подвигал в воде руками и ногами.
     - Я чувствую  себя  в  порядке.  Немного  болит  голова,  а  так  все
нормально.
     - Диагностические приборы исследовали  тебя  в  течение  получаса,  -
сообщила ему Линдси. - Затем ты получил полный курс релаксации, после чего
спал два часа.
     Командир показал на светящееся  табло  с  историей  болезни  пациента
Эдисона.
     - Ты можешь уходить, прямо  сейчас.  Одежда  твоя  вон  там,  за  той
качающейся ширмой.
     Роб осторожно вылез из ванны. Оставляя на полу мокрые следы, он зашел
за ширму. Там, бросив пропитанные водой трусы в контейнер, начал  надевать
свою одежду, которая снова  была  теплой  и  свежей  после  ультразвуковой
стирки. С этого момента - он самый стерильный гость Далекой звезды.
     Надевая  рубашку,  Роб  вспомнил  тот  дикий  калейдоскоп  видений  и
образов, проносившийся в его голове, когда он упал на траву.
     - Я получил большую дозу эмптинга, да? - спросил он из-за ширмы.
     - Да, так, - ответил Саймон. - Эмптс произвел сильное воздействие  на
твою психику.
     - Я тогда смог вспомнить, кто я и где нахожусь. Но с большим  трудом.
А зачем я прибыл на Далекую звезду, никак не мог понять.
     - Все неприятное, что было  у  тебя  в  прошлом,  стерлось  из  твоей
памяти, - сказал Саймон.  -  Теперь  тебе  понятно,  почему  эмптсы  такие
ценные, - они лечат душевнобольных людей.
     Роб поежился, подумав о  своем  отце,  "Маджестике",  о  цели  своего
путешествия на далекую планету. На  короткое  время  все  это  исчезло  из
головы под влиянием энергии необычного, редкостного  свойства,  выделяемой
маленьким визжащим живым шариком.
     - Теперь я знаю.
     Робу вспомнилось и другое - злые с прищуром голубые глаза  бородатого
мужчины.
     - А кто этот парень, догонявший эмптса, командир? Хозяин животного?
     Роб подумал, что ослышался, когда Линдси ответила:
     - Безродный.
     - Что ты сказала?
     - Хозяина эмптса зовут Безродным, -  говорил  командир.  -  Никто  не
знает его настоящего имени. Он землянин и  очень  похож  на  сумасшедшего.
Живет на территории заповедника уже много лет. Ты, наверное,  не  заметил,
но от тесного общения с эмптсами он почти разучился разговаривать. Еще  до
того, как я приехал сюда, конпэты относились к нему с терпимостью, так как
большого вреда от него нет. Один раз мы  попытались  затащить  его  в  эту
амбулаторию для лечения. Он пришел в такую ярость, что мы решили  оставить
его в покое и больше не трогать.
     Роб  оделся  и  вышел  из-за  ширмы,  которая  быстро   автоматически
сложилась и исчезла в отверстии стены.
     - Так значит, эмптс, которого я поймал, - его личное животное?
     - Да, один из тех немногих, на владение которыми мы даем  разрешение,
- подтвердил Саймон.
     - А что делал этот Безродный в городе?
     - Он приходит в Тчерчилл за продуктами каждый месяц или почти  каждый
месяц, - ответила Линдси.
     Саймон, усмехнувшись, сказал Робу:
     - Однако ты поступил благородно.
     Роб ответил тоже с улыбкой:
     - Расскажите, как действует эмптинг на организм!
     В памяти Роба снова всплыло лицо с задубевшей  кожей,  выглядевшее  и
молодым, и старым одновременно, лицо человека по имени Безродный. Особенно
Робу запомнился злобный взгляд его сощуренных голубых глаз.  Он  рассказал
об этом Саймону и Линдси.
     Саймон Линг достал музыкальную трубку и коробочку с табаком,  которым
набил чашечку трубки. Ароматный дым и старинная  музыка  Брамса  заполнили
больничную палату. Саймон рассказывал:
     - Безродный и  раньше  появлялся  здесь  в  неистовом  состоянии.  Он
находится в гневе до тех пор, пока ему не  возвращают  эмптса.  Двое  моих
людей упали без чувств вот так же, как  ты,  когда  ловили  его  убежавшую
бестию. По-другому поймать эмптсов невозможно. Обрызгивать их  усыпляющими
веществами бесполезно. Вот почему конпэты должны  быть  очень  крепкими  и
выносливыми. Не каждый человек может выдержать  испытание  эмптингом  пять
или шесть раз за день в период прореживания заповедника. Сегодня Безродный
опять явился в невменяемом состоянии. Он, вероятно, решил, что  именно  ты
отвечаешь за поимку его эмптса. Вот так сцена! Но ты уже знаешь,  что  это
за человек...
     Покачивая  головой,  Саймон  с  помощью  мундштука  трубки  изобразил
винтообразное движение у своего виска.
     - Так я могу уходить? - спросил Роб.
     - Хоть сейчас, - ответил Саймон.
     Они вышли из комнаты и направились по коридору, который вел, по  всей
вероятности, к кабинету командира. Саймон остановился у двери.
     Линдси добавила к тому, что уже рассказал Саймон:
     - Папа пытался объяснить Безродному,  что  ты  хотел  только  одного:
помочь ему поймать эмптса. Папа сказал, что ты гость на Далекой  звезде  и
незнаком еще с существами...
     - Странная вещь, - прервал дочь  Саймон,  держа  в  руке  трубку,  из
которой лились звуки струнного оркестра и вырывались душистые клубы  дыма.
- Когда я упомянул твое имя - Роб Эдисон - и  сказал,  что  ты  с  планеты
Деллкарт-4, мне показалось,  это  разозлило  нашего  бедного  бродягу  еще
больше. Он стал совершенно белым, хотя очень непросто побледнеть человеку,
который круглый год живет под открытым небом. Ну, да ладно, я полагаю, все
это связано с его страхом, что мы можем навредить его эмптсу или совсем не
отдадим ему его любимца.  Мы  уже  починили  разорванную  цепочку.  Сейчас
Безродный и его эмптс возвращаются в заповедник. Мы вынуждены переправлять
его через линию заграждений в специальном флайере  каждый  раз,  когда  он
появляется в городе. Одна морока!
     - Нужно быть добрыми с такими, как он, папа, - сказала Линдси. -  Мне
жалко его. По-моему, он еще не очень старый человек.
     - Он и не старый. Если бы  не  его  рассудок...  Ну,  так,  Роб...  -
крепкая рука  командира  по-дружески  легла  на  плечо  Роба.  -  Если  ты
чувствуешь себя достаточно хорошо, чтобы лететь на своем собственном...
     Роб выразил полную готовность.
     - Тогда мы с Линдси прощаемся с тобой до  завтра.  У  нас  есть  дела
перед обедом. Твой флайер будет готов вовремя.  Он  будет  ждать  тебя  на
авиадроме  завтра  утром  в  9.30.  У  тебя  не  возникнет  трудностей   с
расспросами на станции Филекса. Там можно получить  подробные  инструкции,
включив один из компьютеров. Обязательно приходи сюда, когда  вернешься  к
полудню. Мне интересно знать результаты поездки.
     - Благодарю вас, командир, за  все,  -  сказал  Роб  и  направился  к
выходу.
     - Роб!
     Он обернулся. Улыбка на  лице  Линдси  говорила  о  том,  что  о  нем
заботятся.
     - Хорошей судьбы тебе на нашей планете.
     Саймон, заметив восхищенное выражение лица дочери, усмехнулся:
     - Так у нас принято желать удачи, Роб.
     Он помахал рукой и скрылся в кабинете.
     Роб  быстро  спустился  по  старомодной  стационарной  лестнице.   Он
вспомнил выражение глаз Линдси, когда вышел на  авеню  Большой  Медведицы,
залитое лучами поздно заходящего на Далекой звезде солнца. Чем  больше  он
думал о девушке, тем легче становилось у него на душе.
     Роб направлялся в центральное кафе, чтобы перекусить. После встречи с
эмптсом он чувствовал себя уставшим. Ему  хотелось  поскорее  вернуться  в
гостиницу и выспаться перед завтрашним путешествием  на  станцию  Филекса.
Радостное возбуждение овладело его душой.
     Однако радость вскоре омрачилась внезапным ощущением того, что за ним
следят.
     Роб внимательно осмотрелся, пристально  вглядываясь  в  шумную  толпу
людей, снующих по улице в этот ранний вечер. Никого из них он не узнавал.
     В недоумении Роб пошел дальше, дошел до кафе и зашел в него.
     Через двадцать минут он снова был на улице. На всем  протяжении  пути
до гостиницы чувство постоянной слежки не оставляло  Роба.  Он  подошел  к
киоску и потратил самую мелкую монету на перфогазету, хотя его  совсем  не
интересовали последние  городские  новости,  которые  можно  было  узнать,
вставив газету в  читальный  аппарат  в  номере  гостиницы.  Ему  хотелось
осмотреть улицу.
     Но он опять не увидел ничего подозрительного и продолжил свой путь  к
гостинице.
     Роб надеялся на крепкий сон без сновидений перед поездкой на  станцию
Филекса.  Однако  ему  снились  визгливые  эмптсы,  за  которыми   гнались
бородатые молодые мужики в грязной одежде, превращавшиеся через  некоторое
время в страшных старцев. Они проклинали имя Роба и испепеляли его  узкими
щелками голубых глаз, наполненных необъяснимой ненавистью.
     Когда Роб вышел из гостиницы на следующее утро в 8.45, его окликнули.
     - Переходи сюда, молодой господин!
     Роб с удивлением узнал  Луммуса.  Тот  махал  ему  рукой  с  соседней
дорожки для пешеходов.
     Роб сразу насторожился. Он  покачал  головой,  показывая  всем  своим
видом, что очень спешит.  Повернувшись  к  Луммусу  спиной,  Роб  стал  на
дорожку, двигавшуюся в противоположном направлении. Луммус  последовал  за
Робом и догнал его, тяжело дыша ему прямо в затылок.
     Роб закружился  на  месте  волчком,  когда  Луммус  вытолкнул  его  в
полутемную сводчатую галерею - вход в косметический магазин,  который  еще
не был открыт для посетителей.
     - Прочь с моей дороги, - закричал Роб. - Я спешу.
     - Но  я  настоятельно  требую  поговорить,  молодой  господин.  Очень
настоятельно, - карие глаза-объективы Луммуса были явно недружелюбными.  А
губы сложены в такое положение, которое нельзя было назвать улыбкой даже с
большой натяжкой. - Если ты собираешься позвать полицейского, не  вздумай.
Ты этого не сделаешь, если дорожишь  личной  безопасностью  очаровательной
молодой леди, с которой ты вчера гулял по городу.
     По телу Роба побежали мурашки.
     Толстые пальцы коммивояжера бесшумно барабанили по его жирному брюху.
В  прохладной  полутьме  галереи  слышался  женский  голос,  рекламирующий
косметику. Голова Бартона Луммуса, похожая на дыню  с  бородкой,  казалась
Робу омерзительной. Дьявольски подмигивая, голова плавала в глазах Роба.
     - Что угрожает дочери командира? - быстро спросил Роб.
     По искривленным жирным губам Луммуса снова пробежало что-то наподобие
улыбки.
     - Ничего страшного, уверяю тебя. Идем, идем,  молодой  мистер!  Давай
все обсудим, поговорим, как мужчина с мужчиной. Мое внимание привлекло то,
что ты добиваешься получения пропуска для посещения заповедника эмптсов.
     - Но об этом не знает  никто,  кроме  командира!  -  Роб  был  вконец
озадачен.
     Луммус поднял палец весь в жирных желтых пятнах.
     - Ничего подобного! Не знает никто, кроме тех,  кто  был  в  кабинете
командира, когда там шел разговор о пропуске, да еще тех, кто был снаружи,
имея при себе небольшое электронное подслушивающее устройство.
     - Вы все слышали...
     - Совершенно верно. Мне необходимо разрешение на вход  в  заповедник.
Что может быть лучше,  чем  установить  пост  подслушивания  возле  штаба?
Откровенно говоря, я приготовился ждать несколько дней. Даже недель! А тут
такая удача, не правда ли, молодой господин? Внезапно появляется  человек,
с которым я уже знаком, и быстро получает разрешение!
     Необыкновенно сильная рука Луммуса охватила запястье Роба.
     - Она ведь уже у тебя, эта карточка с кодами для флайера, не так ли?
     Роб сразу вспомнил другое. Отпрянув назад, он спросил:
     - Вы имеете в виду  карточку,  которую  пытались  вытащить  из  моего
кармана?
     - Как раз сейчас я это и сделаю.
     - На ней остался отпечаток вашего пальца.
     Луммус отпустил руку Роба, причинив ему боль, и грязно выругался.
     - Что общего между всем этим и Линдси Линг? - со злостью спросил Роб.
     - Она для меня просто средство, чтобы склонить тебя к сотрудничеству.
Утром, после ухода ее отца из дому, мой робот Блеко и я пробрались  к  ней
и... ну, в общем, попросили ее составить нам компанию. В настоящий  момент
мой зеленокожий компаньон  находится  вместе  с  девушкой  в  парке  возле
флайеродрома и ждет нас. Как ты понимаешь, никто не задержит  нас,  потому
что у тебя есть пропуск-карточка. И мы все отправимся в пустыню.  Я,  этот
бесчувственный мошенник Блеко, мисс Линг и ты с шифрокартой.
     - Вы похитили Линдси? - гневно выкрикнул Роб.
     - Грубо сказано. Но правильно.
     - Вы совсем не коммерсант. Вы не кто иной, как подлый...
     Луммус сильно ударил Роба по щеке.
     - Замолкни!
     Какое-то мгновение жирное лицо  Луммуса  не  выражало  ничего,  кроме
ярости. Потом он взял себя в  руки.  Невыносимо  противная  ухмылка  снова
появилась на его губах, и он опять взгромоздил свою тяжелую руку на  плечо
Роба.
     - Пожалуйста, подумай хорошенько, юноша. Если ты не сделаешь все, как
я говорю, у девушки будут большие неприятности,  -  Бартон  Луммус  сделал
долгий, шумный вдох. - Ну, что, идем?





     Они поехали в направлении окраины города. У Роба было такое  чувство,
что все происходит во сне.
     Луммус  безостановочно  болтал,  то  комментируя  ветреную   утреннюю
погоду,  то  отпуская  презрительные  замечания  по   поводу   архитектуры
Тчерчилла, то рассуждая о провинциальных нравах и обычаях жителей  Далекой
звезды, то касаясь других, самых разных тем.
     Роб несколько раз обращался к нему с вопросами, и голос, выдавал  его
сильное волнение. Что замышляет Луммус? Откуда он вообще взялся? Для какой
цели ему необходимо попасть на флайере в пустыню?
     На все вопросы Луммус отвечал почти одно и  то  же.  Он  кивал  своей
головой в форме дыни в сторону рядом едущих людей и спокойно говорил:
     - Когда мы будем наедине, молодой человек! Задашь свои вопросы, когда
мы останемся одни.
     Несколько  рабочих,  возвращавшихся  откуда-то   в   город,   бросали
удивленные взгляды на Роба и его  спутника.  Неопрятно  одетый,  с  редкой
трясущейся бороденкой, Луммус представлял собой весьма необычное  зрелище.
Каждый раз, когда на него обращали внимание, Луммус притворно улыбался и с
глупым выражением показывал на проявившего любопытство человека,  ехавшего
по другой дорожке.
     - Мы должны делать вид, что у нас все в  порядке,  -  сказал  Луммус,
почти не открывая рта. - Дорогой старый  дядюшка  с  племянником  едут  на
утреннюю прогулку, да?
     Робу хотелось саркастически заметить, что,  может  быть,  Луммус  для
кого-то и дорогой старый дядюшка, но только не для него. Но он промолчал.
     Под жирными складками этого человека  Роб  чувствовал  необыкновенную
жестокость.
     Они проехали мимо целого ряда хранилищ  и  складов.  А  впереди,  над
горами с розовыми прожилками, показались первые лучи лимонного солнца.
     По другую  сторону  парка  Роб  заметил  флайер,  стоявший  в  центре
площадки. Напрасно  он  искал  глазами  по  всей  территории  хоть  одного
конпэта, к которому мог бы обратиться за помощью. Никого  на  флайеродроме
не было.
     А тем временем транспортирующая дорожка  неумолимо  приближала  их  к
платформе  вдоль  парка.  Роб  не  видел  ни  Линдси,  ни   робота   среди
нагромождения скал.
     Внезапно у Роба появилась идея. Когда они уже приготовились сходить с
дорожки, Роб отступил назад, чтобы Луммус вышел на  платформу  первым.  На
мгновение Луммус  повернулся  к  Робу  своей  тучной  спиной.  Роб  быстро
запустил правую руку в пиджак Луммуса. Схватив шифрокарточку, Роб выдернул
ее из кармана  и  начал  просовывать  в  щель  между  бегущей  дорожкой  и
стационарной платформой.
     Луммус моментально повернулся и вцепился пальцами  в  запястье  Роба.
Серая карточка выпала из его руки. Луммус тут же подхватил шифратор.
     Затем он так сильно толкнул Роба, что юноша чуть не упал на платформу
лицом вниз.
     Но  Робу  удалось  удержаться  на  ногах.  Луммус  крутил  перед  ним
закодированным пропуском и злорадно усмехался.
     - Хотел выбросить  его,  да?  Если  опять  попытаешься  это  сделать,
молодой господин,  то  известная  тебе  молодая  леди  надолго  попадет  в
больницу. Или того хуже.
     Роб понял намек. Луммус ткнул карточку ему  в  руки,  и  Роб,  нехотя
засунув ее в карман, пошел за Луммусом в парк.
     На взлетной площадке не было ни одного человека. В  голове  Роба  все
бурлило. Он должен каким-то образом выпутаться из этой ловушки! Но как?
     Когда  он  увидел  Линдси  Линг  и   человекоподобного   робота,   то
почувствовал себя менее уверенным. Линдси и робот появились из-за одной из
огромных розоватых скал и спускались по извилистой тропинке. Луммус весело
их приветствовал, а Роба охватила еще большая тревога.  Щеки  Линдси  были
бледны, а в широко раскрытых глазах стоял страх.  Она  споткнулась,  когда
увидела Роба.
     Шагавший прямо за ней  изумрудный  робот  вытащил  одну  руку  из-под
накидки, которая закрывала его от шеи до колен, схватил Линдси за локоть и
удержал  ее  в  равновесии,  грубо  и  резко  толкнув  ее.  Линдси  ужасно
разозлилась, но ее гнев быстро улетучился под устрашающим, жутким взглядом
пустых глаз робота.
     Луммус, тяжело дыша, подошел к ним:
     - А, доброе утро еще раз, молодая госпожа. Как дела, Блеко?
     - Она оказывает сопротивление, - ответил жестяным голосом Блеко.
     - Но не слишком сильно, а?
     Робу Луммус сказал:
     - Я одел Блеко в этот плащ по особой причине. Заметил, что мой  робот
вытаскивает только одну руку? Другая его рука,  спрятанная  под  накидкой,
сжимает рукоять очень древнего, но, тем не менее,  действенного  оружия  с
лазерным лучом. В случае, если  возникнет  необходимость  применить  силу,
робот окажется первоклассным стрелком.
     - На близком расстоянии, - добавил  Блеко,  -  фактически  невозможно
промахнуться.
     - Совершенно верно. Ну, все, я думаю, твой флайер уже  ждет,  молодой
господин. Пошли!
     Блеко пошел впереди. Линдси пристроилась к Робу  и,  чуть  не  плача,
шепотом спросила:
     - Тебе известно, что происходит?
     - Мне бы хотелось знать. Им надо попасть  в  пустыню,  и  они  решили
воспользоваться моей шифрокарточкой как пропуском.
     Роб заметил синяк на руке девушки,  чуть  ниже  короткого  рукава  ее
бледно-золотистого платья.
     - Они били тебя?
     - Они перепугали  меня  до  полусмерти  этим  лазерным  лучом,  когда
явились в дом после ухода папы. Если бы не лазер, я бы им пока...
     - Мне надоели ваши перешептывания, - прервал ее Луммус. - Прекратите,
если вам не трудно.
     Линдси откинула назад локон своих волос соломенного цвета. Теперь  ее
щеки раскраснелись, и она выглядела менее испуганной.  Роба  восхищало  ее
умение скрывать в себе страх.
     Они миновали парк и пересекли узкую полоску, покрытую дерном, которая
служила как бы границей летной площадки.  Блеко  шагал  прямо  к  флайеру,
напоминавшему  каплю  слезы.  Дверца  флайера  была  открыта,  и   к   ней
приставлена лестница. И вдруг из подсобки дока выглянул механик с листом в
руках.
     - Доброе утро, - окликнул он Роба. - Вы мистер Эдисон?
     - Да.
     Роб отчаянно пытался найти способ обратить внимание механика на  свое
затруднительное положение.
     Механик заметил Линдси.
     - Мисс Линг! Вы тоже летите?
     - Да, Том, - ответила девушка, чуть-чуть запнувшись.
     Луммус продолжал вежливо улыбаться, как будто его  присутствие  здесь
было совершенно нормальным. Механик заглянул  в  сопроводительный  лист  и
недовольно нахмурился.
     - Командир не указал здесь, что с вами будут следовать  другие  люди,
мистер Эдисон.
     У Роба перехватило дыхание. Это был шанс. Он  уже  было  решился  все
сказать, но тут же  заметил,  как  изумрудный  робот  прислонился  к  боку
флайера.
     Таким образом Блеко обеспечил себе надежное прикрытие судна,  которое
оказалось между роботом и подсобкой. Механик  не  мог  видеть,  как  Блеко
откинул в сторону плащ и выхватил оружие, на  кончике  дула  которого  был
серебряный шарик.
     Пустые серые глаза Блеко были повернуты к  Робу,  в  них  не  было  и
намека на какие-либо чувства  или  эмоции.  Серебряный  шарик  двигался  в
сторону Линдси.
     - Они все мои друзья, - сказал Роб. - Командир знает, что  мы  должны
лететь вместе. Может быть, он забыл об этом из-за большой занятости.
     Механик, успокоившись, сказал:
     - Впрочем, какая разница, раз у вас есть карточка-разрешение.
     - Да, вот она, - Роб достал ее из кармана и поднял вверх.
     Все сомнения механика после этого рассеялись.
     - Опустите ее в специально отмеченное  отверстие.  Остальное  сделает
флайер. Хорошей судьбы на Далекой звезде!
     Механик помахал сопроводительным листом и исчез в подсобке.
     - Все на борт! - крикнул Луммус с притворной веселостью.


     Овальный пассажирский салон флайера был полуосвещен. Мягкие  сиденья,
изгибавшиеся вдоль стенок салона, приняли такую же форму овала.  Луммус  и
робот сели на сиденья по правому борту. Толстяк распорядился, чтобы Линдси
и Роб садились лицом к ним на противоположной стороне.
     Несмотря на  сложное  переплетение  разнообразных  приборов,  шкал  и
дисков  на  пульте  управления,  расположенном  под  передними  смотровыми
окнами, Роб без труда нашел место, куда  надо  было  вставить  карточку  с
кодами. В самом центре панели  возвышался  красный  металлический  корпус.
Большие яркие стрелки вверху и  внизу  показывали  на  его  горизонтальное
отверстие. Потной от волнения рукой Роб опустил серую карточку в паз.
     Тотчас же все защелкало, зажужжало и задвигалось.  Трап  свернулся  и
поднялся вверх. Роб сел рядом с Линдси.
     Было слышно, как герметически закрылась дверца. Заработали двигатели.
Наполнявший надувные баллоны  воздух  издавал  тонкий  свистящий  звук  и,
прорываясь через крошечные дырочки, мощно  дул  на  днище  флайера,  чтобы
оторвать его от земли. Двигатели начали работать в полную силу.
     Флайер плавно поднялся в воздух и сделал вираж над пустыней в сторону
фиолетовых горных вершин. Когда  судно  накренилось,  Роб  успел  заметить
электронное заграждение, вибрирующее прямо под ними. Флайер  выровнялся  и
повернул в направлении, противоположном солнцу. В  салоне  пахло  пылью  и
маслом.
     Бартон Луммус порылся  в  карманах  своей  рубашки  и  достал  листок
бумаги. Он раскрыл его и уставился своими  карими  объективами  на  что-то
напоминающее план, нарисованный бледно-голубым цветом.
     Блеко сидел с  совершенно  отсутствующим  выражением  лица.  Лазерное
оружие было снова прикрыто его плащом. Из-за того,  что  глаза  робота  не
имели зрачков, невозможно было точно сказать, смотрит ли он прямо на  двух
заложников. Но Робу казалось, что он следит за каждым их движением.
     - Роб?
     Он повернулся к Линдси и снова с горечью заметил, что ее глаза  полны
страха.
     - Ты знаешь, кто они такие?
     - Мистер Луммус прибыл на Далекую звезду тем же кораблем, что и я,  -
сказал Роб. - Он выдает себя за коммерсанта. Мне следовало бы прислушаться
к своей первой реакции, которая подсказывала, что он лжет.
     - Какая все-таки прекрасная ширма, -  приветливо  заметил  Луммус.  -
Олухи-бюрократы, служащие в законоисполняющих агентствах всех планет, куда
я попадаю по роду своей работы, никогда не проверяют эту бумагу.
     - Может быть, вы, наконец, скажете нам, что все это значит? - спросил
Роб.
     Луммус качнул толстыми плечами.
     - Не вижу причины, почему  бы  не  сказать.  Ответ  очень  простой  -
эмптсы.
     Линдси удивленно моргнула ресницами:
     - Я не ослышалась? Вы сказали...
     - Да, эмптсы, - Луммус говорил с беззастенчивой откровенностью. - Вам
же знакомы, я надеюсь, те малявки, которых ваш отец и  его  исполнительные
помощники так усердно охраняют? Люди испытывают большую нужду  в  эмптсах.
Особенно те нервнобольные лица, которые не хотят  обнажать  свои  интимные
проблемы перед психиатром. Обладающие уникальной способностью  стирать  из
памяти все прошлые травмы, эмптсы пользуются постоянным спросом на  черных
рынках всех планет, с которыми я имею... э-э-э... тесные связи.  Я  прибыл
на Далекую звезду с группой помощников, чтобы  добыть  несколько  десятков
эмптсов и таким образом увеличить свои финансовые сбережения.
     - Браконьер! - выдохнула Линдси.
     - Хороший человек, - заметил робот с бессмысленным взглядом. -  Самый
лучший из тех, кто нанимал меня раньше.
     - Преданный парень, - сказал Луммус, похлопывая робота  по  плечу.  -
Блеко  безумно  любит,  когда  его  погружают  в  смазочные  материалы   с
пониженной  вязкостью.  Это  сродни  тому,  что   есть   люди,   увлеченно
занимающиеся  таким  видом  спорта,  как  плавание  в  натуральной   воде.
Изготовители Блеко, к тому же, напичкали его такими ферментами, что он без
малейшего колебания убьет любого, кто станет на пути...
     - Нельзя ли переменить тему? - резко прервал его Роб.
     - О, простите, молодой господин.
     Но он не собирался замолкнуть. Все его рассказы  были  рассчитаны  на
то, чтобы запугать Линдси Линг еще больше. Выражение ее  лица  говорило  о
том, что он успешно этого добивался.
     Луммус ткнул в листок, который держал в руках.
     - Вот это плюс предоставившаяся возможность проникнуть  в  заповедник
эмптсов  принесут  мне  успех  в  моем  рискованном  предприятии.   Должен
заметить, что электронные заграждения вокруг заповедника  создают  большие
проблемы. Особенно заградительная полоса в небе  на  высоте  десяти  миль,
которая не позволяет никакому кораблю сесть непосредственно на  территорию
заповедника. Этот непреодолимый барьер, однако, управляется  с  земли  при
помощи специальной системы. Вот это, - Луммус снова зашелестел  листком  в
руках, - я приобрел за большую сумму на  черном  рынке  Облачной  планеты.
Здесь схемы наземного контроля  над  площадью  в  три  квадратные  мили  в
небесном заграждении. Электростанция,  управляющая  этой  частью  барьера,
расположена  приблизительно  в  восьми  милях  от  станции   Филекса,   на
территории которой мы приземлимся. Вот почему  мне  надо  было  пробраться
через заграждение тайком...
     - Итак, вы сможете попасть на электростанцию, - сделал вывод Роб.
     - Вы очень проницательны, молодой  человек,  -  отвечал  с  некоторой
издевкой Луммус. - Как только мы сядем, мой преданный Блеко и я отправимся
на электростанцию, разомкнем схему и тем самым ликвидируем заграждение  на
том участке, о котором я уже упоминал. В моем распоряжении  есть  корабль,
который окажется в этом месте точно в нужный момент. На  борту  корабля  -
отличная команда браконьеров. Корабль пройдет через  свободный  коридор  в
барьере. Мы отловим несколько десятков эмптсов и улетим еще до наступления
ночи - никем не замеченные!
     Сияя от самодовольства, Луммус замолчал и  начал  сдувать  крошки  от
пищи со своих брюк.
     Линдси уже трясло.
     - Я считаю, что все это отвратительно.
     - Отвратительно извлекать для себя пользу? Какое странное понятие.
     - Отвратительно потому, что вы собираетесь украсть  эмптсов,  которые
могут помочь действительно больным людям.
     Луммус поднял свою мясистую руку.
     -  Избавьте  меня  от  благочестивых  конпэтских  проповедей,  будьте
любезны.
     В  течение  всего  разговора   Роб   обдумывал   возможные   варианты
противодействия плану Луммуса. Роб увидел, что они приближаются к  массиву
темно-фиолетовых гор с остроконечными вершинами. Они  летели  чуть  больше
десяти минут, но по изменившемуся звуку моторов можно было определить, что
флайер  уже  идет  на  снижение.  Появившееся  вдруг  характерное  шипение
указывало на то, что воздушные подушки готовятся к приземлению.
     Летательный аппарат постепенно снижал  скорость.  Низко  опустившийся
нос каплевидного флайера подсказал Робу, что они через  считанные  секунды
будут на земле.
     Блеко показал на иллюминатор.
     - Станция Филекса.
     Роб  увидел  устремленное   ввысь   сооружение   посреди   скалистого
предгорья: трехэтажную колонну  из  хромированной  стали,  опиравшуюся  на
железобетонный фундамент. Вокруг колонны вилась винтовая лестница.  Пройдя
взглядом всю лестницу от  основания  до  самого  верха,  Роб  увидел  саму
станцию. Это был огромный прозрачный пузырь на самой верхушке  колонны.  В
середине стеклянного шара Роб заметил массу компьютерного оборудования.
     Луммус спрятал свою диаграмму.
     - Какая приятная прогулка, а, вы согласны? Будете сопровождать нас до
самой  электростанции,  молодой   господин.   Как   только   мой   корабль
приземлится, и мы поймаем нужное количество эмптсов, вы вернетесь на  свой
флайер. Побудете в пустыне, пока вас не  заберут  конпэты  через  какое-то
время. Вы не умрете  от  голода.  По  крайней  мере,  я  надеюсь,  что  вы
останетесь живыми, - сказал толстяк.
     - Вечером папа обнаружит, что нас нет... - начала Линдси  отчаявшимся
голосом.
     - А меня тоже уже  не  будет,  -  перебил  ее  Луммус.  -  Счастливое
совпадение, да?
     - Будь очень богатым, - говорил Блеко, как бы ни к кому не обращаясь.
- Отправляйся на другую планету. Купайся в масле целую неделю.
     Флайер  приземлялся  на  открытую   площадку,   окруженную   большими
фиолетовыми валунами. Фундамент оказавшейся теперь рядом башни Филекса был
скрыт за скалами. Позади увенчанной пузырем колонны поднимались ввысь горы
с головокружительными отвесными скалами и обрывистыми лиловыми утесами.
     При посадке флайера на каменистую землю послышались  скрип  и  треск.
Двигатели выключились. Дверца бесшумно разгерметизировалась  и,  чуть-чуть
звякнув, открылась. Лимонный солнечный свет и теплый, пахнущий пылью ветер
ворвались внутрь.
     Трап автоматически спустился на землю. Роб не спеша  встал.  Он  взял
Линдси за руку и потянул девушку за собой. Она пыталась улыбнуться, но  ее
ярко-голубые глаза по-прежнему были полны испуга. Страх  у  нее  вызывало,
без сомнения, выпиравшее под плащом Блеко лазерное оружие.
     Лицо  Роба  пылало,  когда  он  двигался  к  выходу.   Он   незаметно
рассматривал землю снаружи. Она была покрыта толстым  слоем  пемзы.  Всюду
лежали камни самого разного размера и цвета. Были камни величиной с яйцо и
побольше.  Все  пурпурного  цвета  разнообразных  оттенков.  Роб   обратил
внимание  на  один  из  камней,  лежавший  около  основания   лестницы   и
воткнувшийся в землю. Щека  Роба  начала  дергаться  в  нервном  тике.  Он
отвернул голову от Луммуса, тяжело шагавшего рядом с ним.
     Толстяк внимательно осмотрел местность  и  с  удовлетворением  громко
причмокнул губами. Его тощая бороденка  развевалась  на  ветру,  когда  он
отошел от выхода и стал с одной стороны дверцы.
     - Ты первый, Блеко.
     Робот тяжелой походкой направился к  выходу  и  начал  спускаться  по
лестнице. Луммус знаком приказал Робу и Линдси следовать за  Блеко.  Робот
был на четвертой ступеньке снизу, когда Роб метнулся вперед и  уже  твердо
стоял на верхней ступеньке. Солнечные лучи били ему прямо в глаза. Почти в
ту же секунду Роб, глотнув воздух, ласточкой прыгнул вниз.
     - Блеко! - рявкнул Луммус, но Роб уже набросился на робота  и  сильно
ударил кулаком по лысой зеленой голове.
     Блеко что-то крикнул на  непонятном  диалекте  и  свалился  вниз  под
тяжестью тела Роба. Роб скатился в одну сторону, а робот - в  другую.  Все
произошло в одно мгновение.
     - Луч, луч, ты, глупое сооружение! - кричал Луммус.
     Роб увидел, как на солнце блеснул серебряный  шарик.  Блеко  выпустил
лазер из своей руки. Оружие лежало на земле открытым.
     Бартон Луммус быстро спустился по трапу, отшвырнув Линдси в  сторону.
Робот, казалось, был в полном замешательстве, видно,  удар  Роба  повредил
весь его искусственный разум. Он усердно тер лоб своей  изумрудной  рукой.
Забыв обо всех своих претензиях  на  аристократическое  поведение,  Луммус
пнул Блеко ногой, убрав его с пути, и бросился к лазерному оружию.
     В то же самое время Роб обхватил рукой пурпурный камень,  который  он
приметил заранее. Камень не очень годился для борьбы против  старомодного,
но смертельно опасного лазерного оружия. Роб прекрасно это понимал.





     Бартон Луммус направил дуло с шариком на кончике прямо в живот  Роба.
Еще ни разу в жизни Роб не испытывал такого страха.
     Но размышлять времени не было. Быстрее, чем ожидал от самого себя, он
швырнул камень в Луммуса.
     Камень попал ему в лоб. Толстяк взревел. На лбу зияла глубокая  рана,
из которой текла кровь. Луммус выкрикивал ругательства и прыгал с ноги  на
ногу, как будто танцуя.
     Пригнувшись, Роб пошел в наступление. Он увернулся от оружия и ударил
браконьера в живот. Замахав руками, Луммус упал на спину.
     Сделанный им выдох напоминал шипение газа, выпускаемого из  воздушной
подушки. А Роб уже мчался мимо робота.
     Блеко попытался ударить его, но Роб бежал так же быстро и ловко,  как
во время матчей на гравибольной площадке,  что  помогло  ему  благополучно
обойти зеленое создание.
     Стоя на трапе, Линдси с изумлением смотрела на Роба. Он  поднялся  по
ступенькам, схватил ее руку и потянул девушку вниз.
     Она, потеряв равновесие от быстрого спуска, чуть  не  упала,  но  Роб
успел подставить свое плечо. Он крепко взял ее за руку, и они побежали.
     Застывший от страха взгляд исчез из глаз Линдси.  Она  изо  всех  сил
старалась бежать так же быстро, как Роб. Ее светлые волосы разметались  по
ветру. Роб услышал, как позади Бартон Луммус  в  страшной  злобе  изрыгает
самые грязные ругательства. Потом он  начал  орать  на  Блеко,  чтобы  тот
двигался.
     Пемза сильно крошилась  под  ударами  сандалет  Роба.  Линдси  тяжело
дышала ему в ухо. Они добежали до громадных лиловых валунов,  за  которыми
Роб и намеревался укрыться.
     Не успев вовремя затормозить, Роб с  разбегу  ударился  о  первый  же
валун и разодрал себе плечо.  Он  бросился  за  скалу,  продолжая  держать
Линдси за руку и увлекая  за  собой.  И  вдруг  она  вскрикнула.  Их  руки
разжались.
     Роб обернулся. Линдси тащил к себе робот.
     Блеко обхватил ее руками за талию. Когда девушка  начала  отбиваться,
он приподнял ее над землей.
     Перепугавшись за Линдси, Роб устремился назад - к ней и  роботу.  Как
раз  в  то  время,  когда  Роб  уже  почти  обогнул  валун,   тонкий   луч
ярко-красного света пронесся мимо  его  уха  и  бесшумно  раздробил  часть
большой скалы.
     От круглой впадины потянуло дымом и резким запахом  озона.  Излучение
из лазерного оружия сопровождалось  отрывистыми  потрескивающими  звуками.
Инстинктивно Роб пригнул голову и отпрыгнул назад, скрывшись за скалой.
     С чуть ли не выскакивающим из груди сердцем Роб лег,  прильнув  одной
щекой к шершавому, холодному камню.
     Этот лазерный выстрел мог убить его!
     Через несколько минут ему удалось немного успокоиться. Он услышал шум
борьбы, происходящей по другую сторону скалы, и разозлился на  себя  из-за
своей неразумной реакции. Ему нужно было бежать вперед, а не  прятаться  в
укрытие. Теперь его отделяла от Линдси, Блеко и Луммуса массивная скала.
     - Молодой господин? - скрипучий голос Луммуса прерывался ветром. - Ты
слышишь меня?
     - Я слышу вас, - отозвался Роб.
     - Выслушай мое предупреждение.  Браконьерство  -  это  одно  дело,  а
убийство - совершенно другое. Я не хочу иметь на своем счету одну или  две
смерти. Однако... - Луммус часто и тяжело дышал, - ты сам вынуждаешь  меня
принимать крайние меры. Девушка снова в цепких руках Блеко. Если ты будешь
упорно продолжать мешать мне...
     Роб со злостью бросил камень через валун.
     С той стороны послышалось, как каркнул Блеко, предупредив Луммуса  об
опасности. Камень ударился о землю и разлетелся на куски. Роб от досады  и
отчаяния замотал головой.
     Он чувствовал себя совершенно беспомощным. Линдси была в  плену  -  и
это лишало его последнего  хладнокровия.  Но  терять  самообладание  из-за
того, что он проявил естественную реакцию и спрятался  в  укрытии...  Этим
ситуацию не исправишь. Роб заставил себя припасть к земле позади  скалы  и
ждать развития событий.
     Луммус снова закричал:
     - Еще одна такая выходка с твоей стороны, и я обеспечу  молодой  леди
тесное общение с лазером.
     Наступила пауза. Ветер обдувал скалы со всех сторон.
     - Ты понимаешь, что я говорю совершенно  серьезно,  молодой  человек?
Слишком многое поставлено на карту...
     - Хорошо! - ответил Роб. - Только не наносите ей никакого вреда.
     - Ее благополучие полностью зависит от тебя.
     - Что вы имеете в виду?
     - Ты мешаешь моим планам. Мне некогда сражаться с тобой на всем  пути
отсюда до электростанции. Поэтому, исходя из того, что, как мне кажется, я
временно закупорил тебя... - послышался злорадный смешок, -  я,  наверное,
просто оставлю тебя там, где ты оказался.
     Снова послышались звуки какой-то возни и перебранки. Роб узнал  голос
Линдси. Блеко пожаловался Луммусу:
     - Эта девчонка бьет меня.
     - Ударь и ты ее, дурень, - сердито проворчал Луммус.
     Линдси перестала кричать.
     - Послушай, ты, молодой щенок, - Луммус снова обратился к Робу. -  Мы
с Блеко продолжим свой путь пешком к  электростанции.  Девушку  заберем  с
собой. Предупреждаю еще раз: не вздумай идти за нами. Если я увижу, что ты
высунул ухо из-за скалы, я сразу приму меры. Можешь не сомневаться.
     Луммус  замолчал.  Роб  уловил  в  его  голосе  новые,  по-настоящему
зловещие нотки. Это была реакция толстого браконьера  на  вмешательство  в
его планы, реакция человека, способного на все.
     - Если ты будешь преследовать нас, эта  маленькая  леди  будет  иметь
тесное общение с лазером, как я  уже  предупреждал.  Ничего  смертельного.
Будет достаточно просто покалечить  ее.  Ногу  или  руку  -  стоит  только
коснуться лазером.
     По телу Роба пошли мурашки. Он тяжело вздохнул,  не  в  силах  ничего
отвечать.
     - Ты слышал, что я сказал, молодой господин?
     Роб смог произнести всего несколько слов:
     - Да. Луммус - не причиняйте ей вреда.
     Т_е_с_н_о_е _о_б_щ_е_н_и_е_ с _л_а_з_е_р_о_м_. Эти слова  вызывали  у
Роба физическую боль. Он крикнул:
     - Линдси?
     Она откликнулась слабым голосом:
     - Ч-что?
     - Я сделаю так, как он говорит. Не сопротивляйся,  и  они  не  тронут
тебя.
     - Мы не можем  позволить  им  разграбить  наше  главное  богатство  -
эмптсов...
     -  Сейчас  это  не  имеет  значения!  -  громко  крикнул  Роб.  -  Ты
представляешь большую ценность, чем...
     - Я тоже так считаю, - прервал его Луммус. - Не забывай об этом.
     Снова наступила тишина. Скалы продувал зловещий ветер.  Роб  понимал,
что попал в настоящую западню.
     - А теперь мы уходим, - сообщил ему Луммус, перекрывая своим  голосом
рев ветра.
     И вдруг Роб решил, что он не может позволить Бартону  Луммусу  увести
Линдси с собой, не сделав попытки освободить ее. Он  даст  им  возможность
отойти на довольно большое расстояние.  А  потом,  как  можно  осторожнее,
пойдет за ними.
     Он должен поступить именно  так!  Луммус  в  состоянии  экстаза  и  в
предвкушении огромной добычи, ради которой он все поставил на карту, может
все же убить девушку, если она станет помехой. И Роб понял, что  сойдет  с
ума, если будет просто сидеть здесь много часов, ничего не предпринимая.
     Пусть  Луммус  думает,  что  он  выиграл.  Это   может   лишить   его
осторожности. А что потом?
     Ну, а потом он что-нибудь придумает. Должен придумать.
     Приведя себя в более спокойное состояние, Роб устроился  поудобнее  и
приготовился ждать.
     С противоположной стороны валуна доносились  едва  различимые  звуки.
Группа готовилась к отправлению в путь. Луммус отдавал распоряжения Блеко.
Робот обратился к нему с другой жалобой. Луммус  повысил  на  него  голос.
Блеко ничего не ответил.
     Роб услышал, как Линдси попросила  робота  не  сжимать  ее  руку  так
крепко. Луммус нехотя приказал своему компаньону обращаться  с  ней  менее
грубо. Раздались  звуки  шагов  по  покрытой  пемзой  земле  -  от  тяжело
волочащихся ног Луммуса, от слегка скрипящих спортивных туфелек Линдси, от
флегматичного, выдержанного в  строго  определенном  ритме  топота  Блеко.
Вскоре сильный ветер заглушил все звуки.
     Роб осторожно выбрался из убежища. Он приглядел скалу, на которую мог
взобраться, влез на ее вершину и поискал глазами предгорную местность.
     Солнце   двигалось   к   зениту,   ярко   освещая   переднюю    часть
фиолетово-красных гор. Пузырь на верхушке  колонны  Филекса  сверкал,  как
бриллиант. Роб посмотрел в другую сторону, где,  как  ему  казалось,  было
южное направление.
     К  юго-западу,  на  бесконечно  протянувшихся  просторах   предгорья,
усыпанных  валунами  и  камнями,  Роб  заметил   небольшие   клубы   пыли,
поднимавшиеся с  земли.  Луммус  со  своими  спутниками  двигались  строго
параллельно по отношению к горной гряде. Теперь Робу было известно хотя бы
одно - правильное направление, в котором ему предстояло идти.
     Роб понаблюдал еще несколько минут, чтобы убедиться, что  не  ошибся.
Других признаков жизни не видно было больше нигде.
     Прямо  на  юге  простиралась  пустыня   серовато-коричневого   цвета,
выглядевшая довольно неприветливо. В ста десяти милях  отсюда  можно  было
найти помощь. Если бы только он мог связаться...
     Так он же может!
     Сердясь на себя за то, что так медленно соображает, Роб слез со скалы
и побежал к флайеру.
     Из-за сильного ветра в  пассажирском  салоне  стало  прохладнее.  Роб
начал знакомство с машиной, изучая надписи на табличках возле  приборов  и
мониторов в потолке. Никакой существенной информации он не получил.
     Тогда он подошел к сложной приборной доске у правого борта.  И  снова
стал внимательно читать все обозначения одно за другим:  "ПОДАЧА  ТОПЛИВА.
ВОЗДУШНЫЕ ПОДУШКИ. ПРАВЫЕ ЛОПАСТИ. ЛЕВЫЕ ЛОПАСТИ". Роб тяжело вздохнул  от
расстройства и продолжал поиск.
     Неожиданно  ему   на   глаза   попалась   большая   зеленая   кнопка,
расположенная ближе к левой стороне  панели.  Табличка  под  ней  гласила:
"СИГНАЛ БЕДСТВИЯ".
     Роб вдавил кнопку до отказа.
     Ему показалось,  что  он  вызвал  слабую  вибрацию  всего  корпуса  и
особенно пола. Роб  пытался  понять  природу  сигналов.  Может  быть,  они
ультразвуковые? Неизвестно. Но у него появилась надежда, что, каким бы  ни
был сигнал, посланный с каплеподобного  судна,  он  будет  принят  там,  в
Тчерчилле.
     Когда Роб вышел из флайера, он сразу увидел вспышку сигнальной ракеты
слева от себя.
     На крыше прозрачного пузыря станции слежения появилась  паукообразная
антенна. Ее плетеная тарелка делала полный оборот каждые несколько секунд.
Роб даже улыбнулся. Вероятно, все идет к  тому,  что  из  Тчерчилла  будет
моментально послано спасательное судно.
     Роб внимательно осмотрел землю вокруг флайера. Он обнаружил, что, чем
сильнее давит на подошвы, шагая по пемзе, тем  более  яркими  и  глубокими
остаются на ней следы. Тогда Роб решил задержаться возле  флайера  еще  на
несколько минут перед тем, как отправляться  вслед  за  Луммусом.  Оставив
отпечатки от своей обуви, он даст возможность конпэтам идти по его следам.
     Роб повеселел. Ему удалось добиться кое-каких результатов.
     Он сел в тени от большой скалы, чтобы минут пять  передохнуть.  Время
он определял, глядя на вращающуюся антенну  на  стеклянной  башне  станции
Филекса. Прошло четыре минуты. И вдруг он услышал в  скалах  шум,  который
мог исходить от чего-то быстро бегущего.
     У Роба похолодели руки. Неужели эмптс? Он прислушался.
     Это были тяжелые шаги, как бы продавливающие и грызущие пемзу.
     Луммус не поверил ему!  Он  послал  Блеко  следить  за  ним  или  сам
вернулся сюда.
     Лицо и руки Роба заливало холодным потом. Он встал и  начал  красться
вокруг валуна навстречу незваному гостю.
     Роб уже сомневался, что это Луммус или его механический  прихвостень.
Никто из них двоих не мог производить столько шума.
     Роб, насупив брови, прильнул спиной к скале. Кто бы это ни шел, через
секунду он появится в узком проходе между  этой  скалой  и  соседней.  Роб
ждал, сжав пальцы в кулаки.
     Х_р_у_с_т_ь_-_с_к_р_и_п_. _С_к_р_и_п_-_х_р_у_с_т_ь_. По этим странным
звукам невозможно было понять, кто так шумно шагает.
     Вскоре возле ног Роба появилась длинная тень от человеческой  фигуры.
Он услышал какое-то тихое  позвякивание.  Круглая  тень  меньшего  размера
отделилась от большой тени. Роб затаил дыхание.
     На земле между скалами показались три полупрозрачные  псевдоножки.  А
секундой позже появился весь эмптс целиком. На его спине виднелась  петля,
в которую была вставлена цепочка из  легкого  металла,  позвякивающего  по
панцирю эмптса. "Чи-ви! Чи-ви!"
     А в следующий момент Роб уже смотрел в безумные,  удивленные  голубые
глаза человека по прозвищу Безродный.





     Реакция со стороны Безродного была мгновенной.  Он  отступил  на  два
шага назад, сжал в кулак свою свободную руку и  поднял  ее  угрожающе  над
головой. Его лицо было перекошенным, враждебным.
     Эмптс бросился к своему хозяину и съежился  у  его  голой,  костлявой
ноги. "Чи-ви", продолжало кричать  необычное  существо.  Его  многогранные
глаза отливали золотистым цветом.
     На некоторое время Роб остолбенел  от  этой  неожиданной  встречи,  а
Безродный махал кулаком взад и вперед  над  своей  головой.  Из-под  полей
грязной шляпы бородатого человека зло сверкали голубые глаза с прищуром.
     - Я не сделаю вам ничего плохого,  -  сказал  Роб.  -  Вы  не  узнали
меня?..
     Его речь  стала  напоминать  какое-то  бормотание.  Лицо  Безродного,
казалось, растворяется и превращается в желатиновую массу. Очертания  скал
и пурпурных вершин размылись.
     Роб сделал шаг назад. Все окружающее принимало все  более  искаженный
вид.
     Эмптс продолжал визжать. В голове Роба начался  звон,  а  губы  стали
дрожать и почти не слушались. И тут до  Роба  дошло  -  он  попал  в  зону
радиации эмптса.
     Глаза  затуманивались  все  больше  и  больше.   Земля   под   ногами
накренилась сначала в одну сторону, потом в другую.  Роб  сильно  зажмурил
глаза. Это не помогло.
     Безродный продвинулся на шаг вперед. Его губы расплылись в  злорадной
улыбке. Он заставлял Роба все время отступать.
     Юноша призвал на помощь все свои силы, чтобы сделать один шаткий шаг,
потом другой. Безродный хихикал:
     - Ну что, испугался? Здорово я достал тебя, не так ли, сударь?
     Полусумасшедшие  интонации  его  голоса  звенели  в  ушах  Роба.  Ему
казалось, что он плавает в какой-то вязкой жидкости, а вокруг все рябило и
изгибалось.
     Он бросился в сторону от Безродного. Звон в  голове  уменьшился.  Роб
продолжал  отдаляться,  пока  не  оказался  почти  в  двадцати  футах   от
бородатого мужчины, который остался стоять в тени валуна и опустил кулак.
     Роб жадно глотал воздух. Он чувствовал себя так, как будто только что
выплыл после длительного пребывания под водой. Постепенно  силуэты  горных
вершин стали четче на фоне неба. Воздух перестал колебаться. А потом исчез
и звон в голове и ушах.
     Роб провел рукой по губам и ощутил на них вкус  соли,  покрывшей  его
кожу. Продолжая глубоко вдыхать в себя воздух, он обернулся.
     "Чи-ви", визжал эмптс. Он все так же жался  к  ноге  своего  хозяина.
Сейчас эмптс напоминал просто шарик с крышкой сверху. Все свои  ложноножки
он спрятал.
     Безродный улыбался еще шире. Он звенел металлической цепочкой,  держа
ее в обеих руках.
     - Моя скотинка не причинит тебе зла, сударь. А я могу.
     Роб покачал головой, еще раз глотнул воздух. Он чувствовал  себя  уже
почти нормально. Но никак не мог решить, как вести себя  с  этим  странным
человеком.
     Безродный сделал шаг вперед  в  сторону  Роба.  Вид  у  бородача  был
вызывающим. Он сдвинул назад свою конусообразную шляпу. На его  лоб  упали
спутанные в клубок волосы. Зубы Безродного сверкали, как кусочки  слоновой
кости.  Его  голубые  глаза  с  морщинками   по   углам   были   какими-то
неестественно веселыми.
     Роб попытался сделать простой ход.
     - Я ваш друг.
     - У меня нет друзей, - Безродный прикрепил цепочку к горе. - Я всегда
один.
     - Но я знаю ваше имя.
     Это удивило бородатого.
     - Действительно?
     - Вас зовут Безродный, ведь так? Вы живете здесь совсем один со своим
эмптсом.
     Слова Роба насторожили отшельника.
     - Кто рассказал тебе обо мне? И о моем животном?
     - Я встречался с вами в Тчерчилле.
     Безродный еще больше удивился.
     - Куда я ходил за провиантом?
     - Правильно.  В  последний  раз,  когда  вы   были   там...   ваша...
скотинка... ее спасли.
     Безродный энергично тряхнул головой.
     - Такого не случалось, сударь. Я бы помнил.
     - Вы не помните, как гнались за своим эмптсом по аллее? Я поймал  его
вам.
     - Такого не случалось, - повторил Безродный.
     Он сделал несколько шагов вперед. Роб в ответ ретировался на такое же
количество шагов в тыл. На лице Безродного снова появилось искреннее,  как
у ребенка, выражение удивления.
     - Почему ты стоишь так далеко, сударь?
     - Потому что, если я подойду  слишком  близко  к  вашему  эмптсу,  то
забуду все, что происходило до того, как вы появились здесь. Так  же,  как
вы забыли о том, что ваш эмптс убегал от вас в Тчерчилле, - объяснил Роб.
     Он  имел  возможность  разглядеть   Безродного   на   более   близком
расстоянии. Определить его возраст было невозможно. Кожа  этого  человека,
особенно на лбу и тыльных сторонах рук, задубела от долгого пребывания  на
открытом воздухе планеты Далекая звезда. При  ярком  солнечном  свете  его
глубокий загар выглядел черным, как смоль. Роб  пытался  все  же  угадать,
сколько ему лет. В бороде поблескивали седые волосы. Но вместе с тем глаза
были явно молодыми. Безродному, должно быть, от двадцати  пяти  до  сорока
пяти лет.
     Он  сдвинул  брови  и   производил   теперь   впечатление   человека,
пытавшегося сосредоточиться на чем-то важном.
     - Здесь произошло что-то плохое, сударь?
     - Меня зовут Эдисон, а не сударь, - Роба начинало раздражать то,  что
ему приходится иметь дело с психически ненормальным человеком. Роб показал
на следы от драки, оставшиеся на пемзе. - Вот здесь  произошла  стычка.  Я
прилетел сюда с девушкой, отец которой - командир конпэтов...
     - Конпэты - хорошие люди, - сказал Безродный с искренней  улыбкой.  -
Они разрешают мне жить здесь. И перевозят меня над ударными волнами, когда
я отправляюсь за провиантом.
     У Роба моментально созрел план.
     - В таком случае вы должны помочь мне, Безродный, - сказал Роб.
     - Помочь сделать что, Эдисон сударь?
     - Помочь мне забрать девушку у людей, с которыми я дрался. Они плохие
люди, - для убедительности Роб как можно страшнее искривил лицо. -  Очень,
очень плохие.
     Прием подействовал на Безродного - у него появился сердитый взгляд. А
Роб продолжал:
     - У одного из этих людей лазерное оружие. Он может воспользоваться им
и  покалечить  дочь  командира  конпэтов.   Преступники   хотят   похитить
эмптсов...
     Безродный наклонился  и  быстро  подхватил  своего  любимца.  Устроив
бронированное существо на согнутой в локте руке, он  начал  качать  его  и
гладить по панцирю другой рукой.
     - Забрать моего? - испуганным голосом спросил Безродный.
     - Может быть. Они заберут любого, который попадется им.
     - Я не отдам его, -  крикнул  Безродный.  -  Мои  друзья  конпэты  не
разрешат им.
     - Но конпэтов здесь нет, Безродный. Только мы с вами можем остановить
этих людей. Они забрали с собой девушку и пошли к электростанции  вон  тем
путем. Вы знаете, где она находится?
     - Знаю, Эдисон сударь, - кивнул Безродный.
     - Так вы поможете мне? Я думаю, вы со своим  эмптсом  и  я  могли  бы
освободить девушку.
     Безродный покусывал свою нижнюю губу.
     - Не уверен, что ты друг.
     - Я помог вам спасти вашего эмптса в Тчерчилле!
     Бородач провел рукой перед своими глазами, как бы что-то смахивая.
     - Не уверен.
     - Вы просто забыли! Эмптс стирает из вашей памяти... ну, да ладно.
     Роб с ужасом замечал, как быстро меняется положение лимонного  солнца
на небе. Пока он спорил с этим придурковатым отшельником, шло  драгоценное
время. Придав своему голосу  умоляющую  интонацию  такой  силы,  на  какую
только был способен, Роб сказал:
     - Поверьте мне, Безродный, я не трону вашего эмптса. Но  те  люди,  о
которых я  вам  говорил,  могут  отнять  его.  Если  они  завладеют  вашей
скотинкой, вы больше никогда ее... его не увидите.
     Безродный     презрительно     фыркнул,     удивившись,     вероятно,
непросвещенности Роба, и снова погладил  свое  животное.  Оно  издало  еле
слышное "чи-ви".
     - Это леди, разве ты не видишь?
     - Прошу прощения и у нее, и у вас. Вы поможете мне?
     После некоторого колебания Безродный спросил:
     - Что нужно делать, Эдисон сударь?
     Роб быстро изложил свой план. Безродный не  смог  понять  все  детали
сразу. Роб вынужден был объяснять одно и то же два, а то и три раза. Когда
он закончил, Безродный опять не  выказал  готовности  что-то  делать.  Его
голубые прищуренные глаза  подозрительно  смотрели  из-под  грязных  полей
шляпы.
     - Луммус сударь имеет вещь, которая может ранить? - спросил он.
     - Да, лазерное оружие.
     - Он ранит им мою скотинку?
     - Нет, если все пойдет по плану.
     - Ты можешь поклясться, что Луммус сударь намерен украсть эмптсов?
     - Несколько десятков, - ответил Роб.
     - Ты говоришь, что помог мне  в  Тчерчилле...  -  Безродный  все  еще
колебался.  Но  вдруг,  совсем  неожиданно,  его   лицо   разгладилось   и
просветлело. Весь его облик стал менее угрожающим. - Я верю  тебе,  Эдисон
сударь. И всем рассказам о дочери командира и о том,  что  те  люди  хотят
похитить эмптсов. Я помогу.
     Порядком уставший  от  долгого  и  трудного  разговора  Роб  чуть  не
вскрикнул от радости.
     Безродный нежно  опустил  своего  эмптса  на  землю.  Нагнувшись  над
животным, он протянул к нему правую руку.
     Как завороженный, Роб наблюдал за необычной сценой.  Безродный  снова
прикрепил цепочку к колечку на панцире эмптса. Вытянулась одна псевдоножка
- полупрозрачная и дрожащая, как студень. Безродный положил свою ладонь на
псевдоножку. Его бороду мотал из стороны в сторону сильный ветер. На  лице
появилась  гримаса,  которую  можно  было  назвать  неестественно  широкой
улыбкой.  Он   напоминал   дедушку,   пытающегося   заставить   улыбнуться
внука-младенца. Где-то глубоко в  его  гортани  послышался  звук,  который
почти точно имитировал писк эмптса - "чи-ви".
     Безродный повторил этот звук несколько раз, все время меняя  ритм.  И
тут эмптс втянул в себя псевдоножку и начал кататься по  земле,  как  мяч.
Безродный захлопал в ладоши.  Он  поднялся  с  земли,  продолжая  издавать
"чи-ви", на что эмптс моментально откликался таким же звуком.
     Слушая эту перекличку, Роб удивленно спросил:
     - Безродный, вы можете разговаривать с этим шариком?
     Бородатый мужчина в выцветшей на солнце  рубашке  посмотрел  на  Роба
через плечо и ответил:
     - Это не шарик. Это животное. Как и мы, животные обладают мозгами!
     Безродный  говорил  с  запальчивостью.  Роба  поразила  любовь  этого
человека к необычным животным.
     - Мозг животного  маленький,  как  говорили  мне  судари  конпэты,  -
продолжал Безродный, показав,  насколько  маленький,  обводя  указательным
пальцем подушечку большого  пальца,  а  затем,  видимо,  для  того,  чтобы
продемонстрировать размер человеческого мозга, изобразил  руками  объем  в
три раза больший. - Но животные умеют и думать, и разговаривать, сударь. Я
знаю точно. Я всегда жил с ними.
     Он опять повторил непонятный,  странный  жест  -  как  будто  пытался
очистить свои глаза от паутины.
     - По крайней мере, мне кажется, что всегда. Может быть,  часть  этого
всегда. Может, половину. Может, меньше, - Безродный передернул плечами.  -
Во всяком случае, Эдисон сударь,  они  слышат  меня.  И  понимают,  что  я
говорю.
     "Тем лучше", - подумал Роб. Он попробовал  подойти  к  Безродному  на
несколько шагов, но быстро отскочил назад, когда началось колотье в лобной
части головы.
     Вернувшись на безопасное место, туда, куда не доходило  излучение  от
эмптса, Роб сказал:
     - Послушайте, пожалуйста, меня  внимательно,  Безродный.  Вы  помните
план, о котором я вам рассказывал?
     Безродный задумался, а потом закивал. "Слава богу, - подумал Роб, что
он хотя бы не отказывается". Роб продолжал:
     - Вы помните, как я предполагаю  использовать  вашего  эмптса  против
людей, которые увели девушку? Так вот, чем  больше  эмптсов,  тем  быстрее
можно все сделать.
     Роб замолчал, чтобы дать Безродному время  обдумать  его  слова.  Но,
было похоже, отшельник с трудом постигает их смысл. Даже  когда  он  кивал
головой и потихоньку бормотал: "Больше эмптсов быстрее", Роб  и  тогда  не
был уверен, что бородач все понял. Однако Роб продолжал настаивать.
     - Вы можете собрать еще эмптсов прямо сейчас?
     - Сколько, сударь?
     - Приблизительно полдюж... нет, это много.
     И Роб  показал,  подняв  вверх,  все  пальцы  одной  руки.  Безродный
бесшумно двигал губами - вероятно, считал.
     - Думаю, смогу. Но требуется время.
     - Очень много? - Роба беспокоила очередная задержка.
     Безродный не сразу нашел способ  выразить  жестом  требовавшийся  ему
отрезок времени. Но, наконец, сообразив, он, как Роб, выставил вперед свою
руку с тремя поднятыми пальцами. Потом добавил еще мизинец  -  как  бы  на
крайний случай.
     - Так годится, Эдисон сударь?
     - Только не дольше, - согласился  Роб.  Он  надеялся,  что  Безродный
имеет в виду минуты, а не часы или дни.
     - Пошли назад, - сказал Безродный  эмптсу,  тихонько  дернув  его  за
цепочку.
     Человек и животное скрылись среди  скал.  Роб  глубоко  вздохнул.  Он
перешел в тенистое место и сел.
     От валунов падали уже более длинные тени. Похожая  на  паука  антенна
наверху станции Филекса продолжала бесшумно вращаться.  Роб  на  мгновение
почувствовал что-то вроде досады и неудовлетворенности.
     Опасность, исходившая от Луммуса, отвлекала Роба от цели его  поездки
в пустыню. Он с вожделением посмотрел на прозрачный пузырь.  Когда  же  он
сможет вернуться сюда и  запросить  интересующие  его  сведения  из  банка
данных?
     Он, конечно, должен помочь Линдси Линг.  Но  все  эти  несчастья  так
затянули его, что полторы недели,  которые  были  в  его  распоряжении  на
Далекой звезде, могут закончиться до того, как у него появится возможность
начать свое расследование.
     Тревога не покидала Роба. Он не был уверен, что  поступил  правильно,
призвав на помощь этого явно полоумного, который...
     "Чи-ви! Чи-ви!"
     Крики, доносившиеся из скал, насторожили Роба.  Он  слышал,  что  они
произносятся человеческим голосом.
     Постоянно меняющий направление ветер разносил эхо от  этих  звуков  в
разные стороны. Крики, повторяясь с определенными интервалами, звучали еще
несколько минут. Потом послышался ответный крик. Другой. Вскоре на склонах
скал звучал уже целый хор визжащих эмптсов.
     Безродный вызывает эмптсов из  пещер,  которые,  как  говорил  Саймон
Линг, находятся в горах и сверху, и снизу? Должно быть, так и есть.
     В следующую минуту в расщелине появилась фигура, похожая  на  пугало.
Безродный  махал  своей  конусообразной   шляпой   и   громко   выкрикивал
специфические звуки. Он так широко улыбался, что его рот напоминал  сильно
увеличенные разрезы вместо ртов на древних  фарфоровых  изделиях.  За  ним
бежали шесть эмптсов, быстро перебирая своими ложноножками, - их  было  по
три у каждого эмптса. Четыре из них - крупнее, а два меньше,  чем  любимец
Безродного, которого он так и вел на цепочке.
     - Вот они все, - крикнул  Безродный.  -  Могу  еще  привести,  Эдисон
сударь...
     Роб покачал головой, которая  уже  начинала  звенеть.  Он  постарался
быстрее отойти подальше от этой маленькой армии эмптсов.  Потом  дал  знак
Безродному, чтобы тот следовал за ним.
     - Мы поможем девушке конпэта, да? -  по-детски  радовался  Безродный,
гарцуя за Робом подобно пестрой лошади, исполняющей какой-то жуткий танец.
- Я боюсь только одного, сударь. Что Луммус навредит моим  животным  своим
плохим оружием.
     "Или нам", мрачно подумал Роб, стараясь идти на безопасном расстоянии
от Безродного.
     Вскоре он, Безродный и щебечущие эмптсы двигались по предгорью строго
параллельно к горам. Безродный был в хорошем настроении.  Присутствие  его
маленьких друзей, по всей вероятности, полностью освободило его от всякого
беспокойства о возможной опасности  впереди.  Эмптинг,  несомненно,  имеет
свои преимущества, подумал Роб.





     Следы, ведущие к  электростанции,  облегчали  преследование.  Бартона
Луммуса не волновало, что он и его спутники оставляют следы. Он предпочел,
как предположил Роб, как можно быстрее добраться до  цели.  Но  преодолеть
восемь миль оказалось труднее, чем думал Роб.
     Вскоре  стало  понятно,  что   Луммус   имел   весьма   поверхностное
представление о местности, по которой шел в такой спешке.  Оставленные  им
следы петляли то взад, то вперед по предгорью. Только Роб  это  обнаружил,
как Безродный окликнул его сзади. Бородач  показал  на  узкую  щель  между
двумя скалами. Роб покачал головой, указав на отпечатки  ног  впереди.  Он
считал своим долгом идти дальше  по  следам,  надеясь,  что  с  Линдси  не
случилось ничего плохого за это время.
     Безродный доказывал Робу, как всегда, полупонятными жестами, что щель
поможет сократить путь.  Но  Роб  держался  своей  первоначальной  версии.
Поворчав, Безродный несколько раз пискнул  своим  эмптсам,  которые  имели
привычку разбегаться, как только он переставал  кричать  им  чи-ви  каждые
несколько секунд.
     Когда лимонное солнце уже  близилось  к  горизонту,  Безродный  снова
окликнул  Роба.  Оглянувшись,  он  увидел  какие-то  непонятные   движения
Безродного.
     Роб протер глаза от пота. От долгой ходьбы  по  холмистой  местности,
прилегающей  к  горам,  Роб  совсем  выбился  из  сил.  Он  приблизительно
подсчитал, что они находятся в пути уже часа три или четыре. Его сандалеты
почти развалились. Израненные камнями ноги кровоточили. И в довершение  ко
всему Роб чувствовал головокружение от сильного голода.
     - Уже близко, Эдисон  сударь,  -  продолжая  махать  руками,  сообщил
Безродный. - Там, с другой стороны.
     Роб решил проявить бдительность. Он понимал, как  рискованно  кричать
Безродному на  таком  довольно  большом  расстоянии,  поэтому  использовал
традиционный жест, призывающий к  молчанию,  -  приложил  палец  к  губам.
Одновременно он показывал на гребень горы. Безродный, как видно, понял.
     - Мы поднимемся наверх  и  спрячемся  в  скалах  на  верхушке,  чтобы
увидеть их, - сказал бородатый отшельник.
     - Я пойду первым. А вы ждите здесь.
     Безродный не возражал. В  это  время  самый  большой  эмптс  бросился
наутек вниз  по  холму.  Отшельник  издал  крик,  имитирующий  чи-ви.  Роб
всплеснул руками.
     Крик громко раскатился в горах. Но Безродный, как ни в чем не бывало,
растянул губы в бессмысленной, глупой улыбке и, по примеру Роба, приставил
палец к губам.
     Роб, пытаясь сохранять терпение, ответил ему улыбкой. Безродный  стал
на колени. Он произносил свое чи-ви снова и снова, но  теперь  значительно
тише. Круглые существа, включая и беглецов, собрались вокруг его  ног.  Он
гладил их всех по очереди.
     Роб протиснулся между валунами и начал карабкаться на  гребень  горы.
Здесь уже был полумрак. Постоянно дующий ветер  становился  холоднее.  Роб
заметил мелкую лощину, которая, как он  понял,  может  оказаться  довольно
удобной дорогой наверх.
     Когда он шагнул в лощину, его левая нога зацепилась за  край  острого
камня. Роб чуть не закричал. Появилась еще одна рана, из  которой  потекла
кровь. Он вспомнил о Линдси Линг и уже не думал о боли.
     Почти у самой вершины Роб лег и остаток пути прополз на животе. Затем
осторожно высунул голову.
     Перед ним было то, что он искал!
     Внизу, в чашеобразном углублении, окруженном с трех  сторон  скалами,
стояла электростанция. Сооружение напоминало  большое,  устойчивое  против
атмосферных влияний, пластиковое яйцо, - примерно восьми футов по  длинной
оси. Внутри Роб увидел электрические схемы разноцветной окраски и  как  бы
уложенные  по  полкам  вертикальными  складками.  Яйцо  было  вправлено  в
предварительно отформованный бетонный цоколь. А рядом - Луммус, Блеко и  -
спасибо всевышнему! - Линдси.
     Девушка лежала на земле в  очень  неудобной  позе  между  станцией  и
горой. Длинные волосы упали ей на  глаза.  Ее  платье,  выглядевшее  утром
таким свежим, теперь было грязным и порванным. Линдси связали руки и  ноги
несколькими витками ремня, похожего на тот, что был в брюках Луммуса.
     Линдси  не  обращала  никакого  внимания  на  своих  попутчиков.   Ее
неподвижный взгляд был обращен в ту сторону маленькой низины,  которая  не
была загорожена валунами. Оттуда открывался вид на пустыню, мерцавшую  под
лучами заходящего солнца. Судя по этому подавленному взгляду,  Роб  сделал
вывод, что она, должно быть, невероятно утомлена и перепугана.
     Блеко и фиктивный коммивояжер трудились в поте лица. Они  уже  выбили
две дверцы в просвечивающемся яйце.  Несколько  панелей  с  электросхемами
были вытянуты наружу по автоматически выдвигающимся роликовым  рельсам.  А
приборы в дальнем конце станции уже были  превращены  в  сплошное  месиво.
Теперь они проделывали то же самое в той стороне яйца, которая была  ближе
к месту укрытия Роба. Блеко влез внутрь и выкатил следующую панель.
     Луммус шелестел своими диаграммами.
     - Это не та, химический идиот! Нужна с зелеными кодами.
     - Мне  кажется,  она  зеленая,  -  сказал  Блеко,  постукивая  своими
изумрудными пальцами по желтой станине.
     - Такого же цвета, как твоя шкура, да?
     Когда  Блеко  выказал  свое  молчаливое   согласие,   Луммус   совсем
разозлился и толкнул робота в плечо. Толстяк вкатил по рельсам желтый блок
назад в яйцо и выдвинул другой - как ему представлялось, тот, что нужен.
     - Кто-то, вероятно, допустил ошибку при твоей сборке в этой  чертовой
лаборатории, - орал Луммус. - Никуда не  годная  работа.  Ты  не  различал
цвета еще до того, как мы добрались сюда. Стань в сторону и не мешай мне!
     Гнев Луммуса вряд ли воспринимался  роботом.  Блеко  спокойно  стоял,
сложив руки, пока хозяин, выкрикивая ругательства в его адрес,  вытаскивал
из яйцеобразного сооружения еще две стойки разных  цветов.  Луммус  быстро
посмотрел  на  свои  диаграммы.  Лицо  его  стало  белым  от  слоя   пыли,
перемешанной с потом. Он, сильно нервничая, сложил свои бумажки.
     -  Где  карта  пещер,  которую  я  дал  тебе?  Она  дороже,  чем  все
драгоценности.
     Робот достал из-под плаща свернутые в рулон бумаги. Луммус спрятал их
вместе с диаграммами в своем поясе.
     - Сожги эти блоки, - приказал Луммус и,  с  ужасной  одышкой  сел  на
близлежащий камень.
     Блеко вытащил лазерное оружие. Он развернул его в нужном  направлении
и сфокусировал  тонкий  ярко-красный  луч  на  четыре  стойки,  выдвинутые
изнутри станции-яйца. Поверхности панелей со  схемами  начали  покрываться
искрами,  а  потом  обугливаться.  Сами  же  панели  оставались  целыми  и
невредимыми.
     Луммус поднял с земли голыш и, подбрасывая его в руке, сказал:
     - Я бы хотел узнать формулу сплава, из которого сделаны эти блоки.  Я
бы построил из него легкий небольшой корабль такой прочности, что  никакие
блюстители порядка во всей галактике не смогли бы сжечь его корпус.
     Он  посмотрел  на  темнеющее  небо.  В  северо-восточной  его   части
появлялись первые отблески от поднимавшейся  луны.  Остроконечные  вершины
гор начали окрашиваться зеленоватым сиянием.
     - Как только  эти  проклятые  цепи  разомкнутся,  Блеко,  в  небесном
электронном заграждении откроется проход. Сколько времени  ты  еще  будешь
возиться, черт побери?
     Робот продолжал бесстрастно сжигать электрические схемы.
     - Еще пять-десять минут.
     - Если капитан Ридириго не посадит корабль в течение пятнадцати минут
после того, как мы пробьем барьер, я сниму с него шкуру. Мы  уже  выбились
из графика.
     Как бы подчеркивая свое крайнее недовольство, Луммус швырнул голыш  в
сторону Линдси. Камень попал ей в плечо. От неожиданности и боли она тихо,
испуганно застонала.
     Роба охватила ярость. Над выдвинутыми стойками вились клубы  дыма.  В
воздухе стоял  сильный  запах  озона.  Характерный  треск,  сопровождавший
излучение интенсивного красного  луча,  раздавался  в  горах,  повторяемый
эхом. Роб уже не мог терять ни минуты.
     Он пополз назад вниз по лощине. Его нога  задела  несколько  лежавших
камней. В тишине гор их падение было подобно грохоту.
     Роб весь сжался  и  замер  на  месте.  Бартон  Луммус,  услышав  шум,
спросил:
     - Блеко! Ты что-нибудь слышал?
     Робот, очевидно, ответил, что нет. Роб не мог расслышать слова  Блеко
из-за продолжавшегося треска,  вызванного  световым  оружием.  Но  шумовой
эффект  от  лазера  внезапно  стих,  и  Роб  отчетливо  услышал   Луммуса,
говорившего спокойным голосом:
     - Наверное, один из маленьких эмптсов. У меня  нервы  на  пределе.  Я
очень чувствительный человек, Блеко. Из-за того, что ты неживой,  тебе  не
понять, как действует  на  нервы  любая  помеха  моим  хорошо  продуманным
планам. Я не предполагал брать эту девчонку в заложницы. И не ожидал,  что
молодой господин покажет свой характер и окажется таким упорным.  Молодежь
в наши дни... одинакова на всех планетах...
     Роб не дослушал его сварливый монолог до  конца,  так  как  продолжал
спускаться ползком к основанию горы.
     Безродный увидел, что он возвращается, и встал. Роб с помощью  жестов
повторил свои инструкции. В третий раз за это сравнительно короткое  время
ему показалось, что Безродный все понимает.
     Надеясь, что это именно так, Роб повернулся  к  горе  и  снова  начал
взбираться по ней. Добравшись до лощины, он оглянулся назад.
     Внизу Безродный начал собирать эмптсов вокруг себя. Он не  переставая
разговаривал с ними, но, к счастью, приглушенным голосом.
     Самый большой эмптс, тот, который все время  пытался  убежать,  вдруг
начал  сильно  дрожать.  Он  издавал  один  крик  за  другим  -   как   бы
скороговоркой! "Чи-ви, чи-ви, чи-ви".
     Роб  взобрался  на  гребень  горы  и,  соблюдая  осторожность,  снова
посмотрел на электростанцию.
     Блеко почти расправился со всеми электрическими цепями, превратив  их
в обугленные провода. Бартон Луммус ходил  взад  и  вперед.  Услышав  крик
эмптса, он остановился.
     - Где-то близко, по-моему, с другой стороны этой горы, все-таки пищит
один из малышей! Надо прихватить его в сумку, а? Пойду посмотрю.
     Луммус начал подниматься по склону. Когда он взойдет на  вершину,  то
выйдет как раз на Роба. Руки Роба снова похолодели, а  сердце  выскакивало
из груди.
     Но в эту минуту Безродный, к счастью для  Роба,  справился  со  своим
заданием.
     Слева, там, где гора спускалась в низину, двигались  с  поразительной
скоростью полдюжины эмптсов. Самый крупный из них уже приближался к цоколю
электростанции. Остальные быстро бежали за ним.
     Луммус раскрыл рот от удивления.
     - Настоящее стадо наших братьев меньших! Фантастика!
     Один из маленьких эмптсов кинулся  прямо  к  ногам  толстяка.  Луммус
замер на месте. К первому присоединился  еще  один  эмптс,  а  два  других
приближались к Блеко. Робот с интересом уставился на  них  своими  глазами
без зрачков. Роб напряженно ждал результатов набега эмптсов.
     Эмптсы  сновали  вокруг  лодыжек  робота,  покрытых  прочным  зеленым
материалом. Чи-ви! - и вдруг шарик лазера сместился в сторону.
     Блеко  вскинул  оружие  в   произвольном   направлении.   Вырвавшийся
ярко-красный лазерный луч ударил по пластиковой поверхности яйца, разбивая
ее вдребезги. Голова робота  склонилась  набок.  Животные  действовали  на
него!
     Около Бартона Луммуса резвились уже три эмптса.  Все  его  подбородки
тряслись оттого, что он довольно хихикал. Но вскоре лицо толстяка обмякло,
на нем осталась только полубезумная ухмылка.
     Луммус   уселся,   широко   расставив   ноги,   и   стал   похож   на
великовозрастного ребенка, занятого игрой.
     Один из эмптсов, забравшись на левую ногу Луммуса,  рассматривал  его
своими  гранеными  глазами.  Браконьер  продолжал   весело   хихикать.   С
нежностью, которую  можно  было  объяснить  только  предвкушением  большой
добычи, он похлопывал эмптса по панцирю.
     - Забавный. Да, какой забавный.
     Роб хотел дождаться того момента, когда можно  будет  с  уверенностью
сказать: Луммус и Блеко - в полной власти эмптсов.  Робот  не  обращал  ни
малейшего внимания на то, что  его  лазер  крушит  электростанцию.  Луммус
покачивал своей головой-дыней и напевал что-то очень глупое, глядя на трех
зверьков возле себя. Роб визуально наметил направление,  в  котором  будет
спускаться со склона,  -  надо  сделать  большую  петлю  влево,  чтобы  не
пересечься с эмптсами. Он быстро вскочил и бегом бросился вниз в долину.
     Блеко заметил его первым. Изумрудная  голова  повернулась  в  сторону
Роба, но Блеко не сделал больше ни одного движения. Бартон  Луммус  увидел
проскочившего рядом Роба и продолжал безмятежно  и  глупо  улыбаться.  Его
похожие на линзы карие глаза лишились способности фокусироваться на чем-то
одном.
     Единственным человеком, который сразу узнал Роба,  была  Линдси.  Она
закричала от радости, когда он, став на колени, начал  освобождать  ее  от
ремня, опутавшего ее руки и ноги.
     - Я думала, что никогда больше не увижу ни тебя, ни кого-то  другого,
- сказала Линдси охрипшим голосом.
     - Как только я развяжу тебя, мы сейчас же убежим отсюда.
     Голубые глаза Линдси снова наполнились  страхом,  когда  она  глянула
через плечо и увидела Луммуса.
     - Какой ужасный человек! Но он хихикает.
     - Безродный собрал эмптсов для меня.
     - Безродный?!
     - Я встретил его около  станции  Филекса  и  воспользовался  случаем,
чтобы с помощью эмптсов заставить Луммуса и его зеленого дружка забыть обо
мне. По всей вероятности, я не  стану  приятным  воспоминанием  для  этого
толстого плута. Похоже, моя задумка сработала.  Остался  всего  лишь  один
узел, Линдси...
     Руки Роба стали  потными  и  скользкими,  а  ремень  был  очень  туго
завязан. Роб вцепился зубами в последний узел, стараясь поскорее развязать
его. Потом начал протискивать палец между туго затянутыми полосками узла и
сломал себе ноготь. Но Робу все же, наконец, удалось просунуть  палец  под
одну из полосок. Он сильно потянул за нее, и узел развязался.
     Отбросив ремень в сторону, Роб обхватил Линдси за плечо. Он  медленно
вставал  на  ноги,  крепко  держа  и  поднимая  Линдси.  Но  тут  ее  ноги
подкосились, и она упала. Роб помог ей подняться и поддерживал ее, так как
ее качало из стороны в сторону.
     - Прислонись ко мне и иди,  -  шепотом  сказал  Роб  и  посмотрел  на
Луммуса. Толстяк все так же напевал эмптсам монотонную песню без слов.
     Дыхание Линдси было тяжелым, неровным. Робу казалось, что  она  стала
сильнее давить своим весом ему на плечо, когда они начали  подниматься  по
склону. С громким треском разлеталась  на  куски  внешняя  оболочка  яйца.
Находясь в беспамятстве, Блеко  обстреливал  внутренности  электростанции.
Воздух был наполнен дымом. Красные вспышки сопровождались потрескиванием.
     Роб и Линдси старались  поскорее  подняться  на  гребень  горы,  пока
эмптсы отвлекали внимание Луммуса и Блеко. Однако неожиданно  Роб  услышал
звуки, отличавшиеся от всех других.
     Они доносились с неба. Тихое, равномерное стрекотание.  Луна  Далекой
звезды величиной с небольшую планету как раз только всходила  над  горами.
От  нее  шел  тускловато-зеленый  свет,  отражавшийся   в   пяти   точках,
двигавшихся по небу со стороны станции слежения.
     Роб прикрыл глаза ладонью. Стрекот  становился  громче.  И  вдруг  он
узнал этот звук.
     - Это флайеры! Я уверен, что летят конпэты.
     Робу хотелось кричать от радости. Пять точек приближались с громадной
скоростью. И вот они уже стали четко видны - пять флайеров,  несущихся  на
посадку. Все они имели форму капли слезы, у всех под днищем были воздушные
баллоны. Тихий шум двигателей превратился в рев, когда флайеры устремились
к низине. Долгожданнее их не было ничего на свете.
     Один из эмптсов пискливо прокричал чи-ви. Роб оглянулся и обомлел.
     Эмптсы начали разбегаться.
     Они с бешеной скоростью на ходу меняли свои псевдоножки - пряча одни,
тут же выставляли другие - и один за другим  скрывались  в  скалах  вокруг
впадины. Гул флайеров перепугал их.
     Когда последние два зверька исчезли из виду, Блеко тряхнул головой  и
отключил лазерное оружие. Бартон Луммус тяжело поднялся  на  ноги.  В  его
глазах уже не было бессмысленного выражения. Из горла браконьера  вырвался
скрипучий крик, полный ярости.
     - Блеко! - рявкнул Луммус, показывая на беглецов. - Хватай их, Блеко!
     Роб тащил Линдси наверх.
     - Беги за ними!
     Придя в  себя,  робот  двигался  чрезвычайно  быстро.  Поднимаясь  по
склону, он мигом догнал Луммуса. Толстяк протянул руку и выхватил у  Блеко
лазер. Робот продолжал бежать, не останавливаясь ни на секунду.
     Линдси  снова  валилась  с  ног.  А  ноги  Роба  страшно   болели   и
кровоточили. От быстрого подъема по склону открылись  несколько  тех  ран,
которые уже начинали затягиваться. Его левая сандалия стала  скользкой  от
свежей крови. Роб услышал совсем близко чавкающие по пемзе  шаги  Блеко  и
закрыл собой Линдси, чтобы уберечь ее от рук робота. В это время нога Роба
в окровавленной сандалии подвернулась. Он упал на бок.
     Роб изо всех сил пытался подняться, но не мог. От злости  он  стукнул
кулаком по пемзе, на которой распростерся в неуклюжей позе.
     Робот уже возвышался над ним на фоне темнеющего неба Далекой  звезды.
Его изумрудные щеки отражали зеленый свет  громадной  луны.  Пустые  глаза
Блеко блестели, когда он обеими руками искал наощупь горло Роба.
     Роб схватил  большой  кусок  пемзы  и  бросил  его  в  робота.  Блеко
увернулся. Камень полетел вниз по склону и ударил по голове Луммуса.
     Браконьер в гневе заорал, затряс головой, отчего его редкая бороденка
закачалась и запрыгала. Он поднял лазерное  оружие  вверх,  приготовившись
стрелять...
     Блеко почти дотянулся до шеи Роба. Ему  с  трудом  удалось  встать  и
отскочить в сторону. Линдси громко кричала, предупреждая о лазерном оружии
в руках Луммуса.
     - Уйди с дороги, Блеко! - орал Луммус.
     Робот согнулся пополам. Теперь перед Луммусом была открытая мишень  -
карабкающийся впереди него по склону Роб.
     Луммус целился лазерным оружием. Роб отпрыгнул в сторону тотчас после
того, как Блеко вытянулся во весь рост. В одной из своих изумрудных рук он
зажал большой кусок пемзы.
     Робот не слышал предупреждения своего хозяина. Блеко бросил камень  в
ту же секунду, когда Луммус открыл огонь.
     Яркий пучок красного света, треск, страшный, дребезжащий крик...
     Острый угол камня, брошенного роботом, задел глаз Роба. Тотчас же вся
левая сторона его лица стала  мокрой  и  начала  гореть.  В  уголке  глаза
образовалась рана.
     Роб добрался до маленького валуна и повалился на него. В  глазах  все
вертелось с сумасшедшей скоростью. Шум от моторов флайеров  превратился  в
сплошной гул. Роб раскачивал головой из стороны в сторону. Левым глазом он
совершенно ничего не видел.
     Конпэтский флайер производил посадку недалеко от электростанции.  Его
воздушные подушки подняли тучи  пыли.  Все  окружающее  стало  похожим  на
призрачные тени - или, возможно, так было  только  в  больном  воображении
Роба.
     Из флайера выскакивали люди. Стройные мужчины в черной  форме.  Вслед
за первым сел второй флайер.
     С левой стороны низины, у самого подножья  горы,  раздался  еще  один
крик. Инстинктивно Роб чувствовал, что должен ответить на него.
     Он оттолкнулся от скалы обеими руками и сделал несколько шагов. Своей
кровоточащей ногой Роб вдруг наткнулся на что-то твердое и  скользкое.  Он
посмотрел вниз - и чуть не задохнулся от изумления.
     От человекообразного робота по имени Блеко не осталось ничего,  кроме
полусгоревшего плаща и двух изумрудных ног, носками повернутых к  луне.  А
чуть ниже, в стеклянном месиве расплавленной  пемзы  лежал  отдельно  один
серый глаз без зрачка, и, казалось, подмигивал...
     Линдси громко окликнула Роба.
     Еле волоча ноги, Роб направился к вершине горы. Девушка сражалась там
с какой-то уродливой тенью,  у  которой  была  голова,  похожая  на  дыню.
Громадная луна Далекой звезды находилась  позади  них  и  как  бы  служила
гигантской иллюминированной сценой. Свет от луны слепил глаза Роба.
     Таинственная тень - Луммус! - обхватила Линдси вокруг талии.  Толстяк
поднял ее и понес вниз по другой стороне горы.
     Роб шатаясь пошел вслед за ним. А тем временем в низине  приземлились
все флайеры конпэтов. Роб слышал голос Саймона Линга, отдававшего приказы.
Лучи прожекторов, установленных на  крышах  флайеров,  ярко  освещали  все
вокруг.
     Свет от прожектора скользнул по спине Роба, с трудом поднимавшегося к
вершине горы. Каждый раз, когда луч проходил над ним, Роб видел свою  тень
на  земле  впереди  себя.  Эта  свистопляска  яркого  света,  криков,  его
собственной боли и усталости превратилась в сплошной кошмар...
     Он ощущал холодный ветер на своей  окровавленной  щеке.  Наконец,  он
добрался до вершины. Теперь Роб стоял на открытом месте и казался сам себе
карликом под зеленоватым  светом  гигантской  луны.  В  кромешной  темноте
предгорья мигнула крошечная красная точка. Каким-то чудом  Роб  сообразил,
что надо отскочить в сторону.
     Лазерный луч выдолбил целую воронку на  том  месте,  где  только  что
стоял Роб. Затихла  трескотня  от  выстрела.  Пемза  вскипела  пузырями  и
расплавилась, превратившись в стеклообразную массу.
     - Молодой господин... если  там  от  тебя  что-нибудь  осталось...  -
задыхавшийся голос был еле слышен. - Я захватил девушку... и у  меня  есть
карта горных пещер...
     Роба окружили люди, поднявшиеся по склону  вслед  за  ним.  Он  узнал
фигуру Саймона Линга, его крючковатый нос. Прожекторы с флайеров  освещали
склоны горы вспышками яркого света.
     - Ложись! - крикнул Саймон, оттолкнув двух  своих  людей  в  сторону,
когда заметил, как внизу моргнуло красное пятнышко.
     Лазерные лучи пролетели мимо. На вершину  поднималось  все  больше  и
больше конпэтов.
     - Здесь есть обходной путь, командир.
     - Выбрось эту идею из головы! -  сердито  сказал  Саймон.  -  Там  мы
станем еще лучшими мишенями.
     Его голос дрогнул, когда он добавил:
     - Этот... этот безумец взял Линдси в заложницы.
     Роб лежал, опираясь на руки и колени. Ему было жарко, хотелось спать.
Он почти лишился способности думать и что-либо понимать. Вспышка-проблеск.
Его тень снова пролегла впереди. Пока луч прожектора  падал  на  Роба,  он
заметил кровь, капающую из раны возле  ничего  не  видящего  глаза.  Кровь
расползлась по пемзе в виде красного цветка. Вспышка-проблеск.
     - Луммус! - крикнул Саймон Линг. - Не делай зла девушке!
     - В таком случае перестаньте меня преследовать! - донесло ветром  еле
слышный голос. - Я направляюсь в пещеры. Если вы собираетесь идти за  мной
по пятам...
     Ветер  отнес  в  сторону  остальные  слова  браконьера.  Чья-то  рука
коснулась плеча Роба.
     - Парень ранен, командир.
     Саймон Линг что-то сказал, но Роб не понял. Он чувствовал, как сильно
занемели его руки. Роб опрокинулся на бок и потерял сознание.





     - Я долго был без сознания? - поинтересовался Роб.
     Саймон Линг быстро ходил возле него взад и вперед,  как  загнанный  в
клетку зверь. Под глазами у командира появились глубокие темные тени.
     - Около часа, - ответил он.
     Один из прожекторов, установленных на флайерах, был направлен вниз на
землю,  чтобы  освещать  территорию  вокруг  электростанции.  Можно   было
сосчитать не меньше пятнадцати конпэтов. У  большинства  из  них  на  боку
висело оружие. К Саймону подошел конпэт, держа в руке  небольшую  покрытую
прозрачной пленкой плитку какого-то темного вещества.
     - Я достал это из сумки с дорожными комплектами, командир.
     - Спасибо, Геррольд. Хочешь поесть, Роб?
     - Да! - Роб  немного  засмущался,  поняв,  что  его  ответ  прозвучал
слишком поспешно.
     Он снял  обертку  с  плитки  и  надкусил  ее.  Синтетическая.  Но  ее
аппетитный мясной запах и вкус приносили истинное наслаждение.
     Когда Роб начал жевать, то обнаружил, что его левая щека уже почти не
болит. Он перестал есть и протянул палец к левому глазу. Рядом  с  ним  он
нащупал эластичный, гладкий кусочек наклеенного пластыря.
     Саймон Линг ничего не замечал вокруг себя. Его взгляд  был  направлен
туда, где кончался яркий свет прожекторов и начинался зеленоватый полумрак
от луны, освещающей  ночную  Далекую  звезду.  Конпэт  по  имени  Геррольд
говорил Робу:
     - Мы обработали все раны  аэрозолями  с  лекарственными  препаратами.
Рана возле глаза - самая тяжелая. То, что ты чувствуешь на своей  щеке,  -
это  осмотическая  повязка.  Пластиковая  смола   соединит   рваные   края
повреждения и будет просачиваться сквозь поры щеки еще  часа  три.  Сильно
болит?
     Роб покачал головой. В ногах, особенно в  левой,  он  тоже  почти  не
чувствовал боли. Роб с жадностью съел еще немного мясного концентрата.
     - Командир?
     - Да?
     - Что известно о Линдси? Я пытался бороться с Луммусом...
     - Я знаю, что ты вел себя храбро, - сказал  обеспокоенный  Саймон.  -
Очень благодарен тебе.  К  сожалению,  я  не  могу  предпринимать  никаких
действий по ее спасению, пока мы не захватим корабль с браконьерами.
     - Откуда вы о нем знаете?
     - Об этом стало известно, как только мы прилетели сюда, Роб. В  таких
случаях всегда появляется корабль. Иначе  не  может  быть,  ведь  им  надо
вывезти эмптсов с Далекой  звезды.  Мы  получили  сигнал  тревоги  там,  в
Тчерчилле, в полдень...
     - Это я послал сигнал из флайера, - сообщил Роб.
     - Молодец! Радиомаяк отправил координаты места бедствия  с  ближайшей
станции слежения. Мы  моментально  поняли,  откуда  был  вызов.  Я  послал
судовую команду на флайеродром. Они  поговорили  с  дежурным  механиком  и
выяснили, что утром с тобой улетели еще три человека. Вскоре я  уже  знал,
что одной из  троих  была  Линдси.  Связавшись  с  домом,  я  окончательно
убедился, что она исчезла. Затем я вылетел вместе со своими  людьми  сюда.
Когда мы были уже совсем близко от антенны Филекса, к нам начали поступать
новые сигналы -  о  сбое  в  работе  электростанции.  Такие  установки  не
воспламеняются стихийно. Там очень надежные системы автоматической защиты.
Следовательно,  вывод  можно  было  сделать  только  один  -  всему  виной
браконьеры, корабль которых  ждет  свободного  коридора  в  заградительном
барьере. А что случилось с тобой?
     Стараясь  говорить  кратко  и  понятно,  Роб  описал   все   события,
происходившие с ним после того, как  Бартон  Луммус  остановил  его  возле
гостиницы этим утром. Командир Линг слушал, не перебивая Роба.  Он  стоял,
заложив оба больших пальца за свой черный ремень. Профиль его  лица  четко
вырисовывался на фоне яркого луча прожектора.
     Роб рассказал о том, как долго они шли  пешком  к  электростанции.  О
том, как  он  придумал  использовать  эмптсов,  собранных  Безродным,  для
усыпления Луммуса и робота на то время, пока он будет спасать Линдси.
     - Это была прекрасная мысль, - похвалил Саймон Роба.
     - Но только ничего не получилось, командир, -  Роб  напряг  все  свои
силы, чтобы  приподняться  и  сесть,  прислонившись  к  воздушной  подушке
флайера. - Нам надо отобрать Линдси у этого человека!
     - Конечно, Роб, - Саймон задумался на  какую-то  долю  секунды.  -  Я
озабочен и беспокоюсь о ней так же сильно, как ты. Больше.
     Откуда-то послышались звуки зуммерной сигнализации. К Лингу  подбежал
конпэт.
     - Только что мы получили сообщение,  командир.  Они  засекли  корабль
браконьеров.
     Почти безучастная улыбка тронула большой рот Саймона.
     - Взяли его под стражу?
     - Да, командир. Взят на абордаж и арестован вместе со всей  командой.
Он находился именно там, где мы и предполагали.  Его  название  -  "Лунный
прыгун". Планета приписки - Третья Джонсона. Фамилия капитана  Ридириго  -
или что-то вроде этого. Он  сложил  свой  флаг  и  сдался  беспрекословно.
Пострадавших нет.
     Саймон энергично кивнул головой.
     - Хорошо. Теперь давайте займемся моей дочерью.
     Конпэт, накормивший Роба, сказал:
     - Мы составляем поисковую группу, сэр.
     - Нет!
     Роба  поразил  резкий  ответ  Саймона.  Даже  сам  командир   немного
смутился. Взяв себя в руки, он уже спокойнее продолжал:
     - Нет, не  делайте  этого.  Я  пойду  за  ней  с  очень  ограниченным
количеством людей. Это единственный вариант. Слишком большую группу Луммус
обязательно заметит и поймет, что за ним гонятся. Мы  должны  застать  его
врасплох, особенно в пещерах.
     Саймон оглянулся вокруг.
     - А где человек с бородой?
     - Бродит где-то здесь рядом, - ответил Геррольд.
     - Приведите его.
     Вскоре два конпэта вернулись с Безродным, шедшим между ними неуклюжей
походкой. Глаза обоих конпэтов уже успели покрыться легкой поволокой.  Они
отошли на безопасное расстояние - и к ним вернулась бодрость.
     Стоявший возле Саймона Линга  Роб  почувствовал  небольшое  ухудшение
зрения и покалывание в  голове.  Он  сделал  один  шаг  назад,  другой.  И
неожиданно вспомнил своего отца, "Маджестику", цель, с которой  прибыл  на
Далекую звезду. Ему совершенно не нужен был кратковременный провал памяти,
который мог вызвать эмптинг, стерев воспоминания  прошлого.  Хватит  того,
что  события  сегодняшнего  дня  сорвали  все  его  первоначальные  планы.
Внезапно острая боль кольнула сердце Роба - рушились его надежды.
     Роб услышал голос Саймона.
     - Безродный? Ты знаешь, кто я? Помнишь, что я из Тчерчилла?
     Голубые глаза отшельника сверкнули под ярким  лучом  прожектора.  Его
привязанный к цепочке эмптс прижался к ноге хозяина  и  тихонько  повторял
чи-ви.
     - Вы, командир конпэтов сударь, - ответил Безродный.
     Очевидно, в его памяти Саймон не был неприятным воспоминанием.
     - Пожалуйста, послушай внимательно. Человек, который увел мою дочь...
     Безродный затряс головой и начал улыбаться  бессмысленной,  идиотской
улыбкой, чтобы показать, что он ничего не помнит. Но Саймон продолжал:
     - ...все еще держит ее у себя. Думаю, в пещерах. Я много раз бывал  в
некоторых пещерах Далекой звезды, но в этом районе пещер не знаю. Ты был в
здешних пещерах?
     Реакция Безродного была совершенно неожиданной для всех.  Он  сжал  в
кулак руку, к которой была прикреплена цепочка его эмптса.
     - Не спрашивайте, вы командир сударь! Не спрашивайте!
     - Безродный, жизнь моей дочери зависит от этого.  Ты  знаешь  пещеры,
расположенные здесь?
     - Не хочу идти туда! - закричал Безродный. - Не  пойду  туда,  на  то
место.
     И, развернувшись на сто восемьдесят градусов, приготовился бежать.
     Три крепких конпэта загородили ему дорогу. Безродный резко наклонился
к земле, поднял своего эмптса и положил его на согнутую в локте  руку.  Он
прижался щекой к  животному.  Губы  бородатого  человека,  которые  что-то
невнятно шептали, касались маленького панциря.
     Геррольд шагнул к Саймону и тихо сказал:
     - Он чем-то страшно напуган.
     - Настолько, что способен нейтрализовать даже излучение от эмптсов, -
согласился с ним Саймон.
     - Что же может быть сильнее воздействия эмптсов? - спросил Геррольд и
вздохнул.
     - Безродный? - Саймон снова окликнул отшельника. - Какие воспоминания
у тебя связаны с этими пещерами, что ты боишься идти туда?
     Эмптс громко запищал. Хозяин, видно,  больно  прижал  его.  Безродный
шумно и часто дышал. И вдруг Роб заметил слезы  в  уголках  его  старых  и
одновременно молодых глаз.
     - Не заставляйте  меня,  командир  сударь,  -  почти  шепотом  сказал
отшельник.
     - Мне нужен проводник, Безродный.
     - Но... - он снова сильно затряс головой. - Не могу. Я не могу.
     Роб удивленно смотрел на бородатого и думал до чего же велика  власть
какого-то воспоминания или чувства над Безродным, что он не может удержать
слез. Какое-то событие из прошлого терзает его затуманенный  рассудок  так
сильно, что сводит на нет непрерывно действующий на него  эмптинг.  Саймон
подошел к Безродному ближе и заговорил с  ним  совсем  тихим  голосом,  но
быстро и убедительно.
     Он напомнил Безродному, как раньше это сделал Роб, что  он,  командир
конпэтов, помог ему, живущему отдельно  от  людей  человеку,  когда  он  в
Тчерчилле чуть не лишился своего эмптса.
     - А кто посылает  за  тобой  флайер,  который  перевозит  тебя  через
границу каждый раз, когда ты хочешь попасть  в  город  за  своим,  как  ты
выражаешься, провиантом? Посылаю я! Командир Линг! Я бы ни о чем  тебя  не
просил, но преступник по имени Луммус взял мою дочь в заложницы.
     Безродный провел рукой по вспотевшему лбу.
     - Какая-то путаница, сударь. Ничего не понимаю. Такое  я  уже  сделал
один раз.
     - Да, - с чувством говорил Саймон, - ты сделал. Ты постарался сделать
все, что мог, так же, как тот  молодой  человек,  которому  ты  помог.  Вы
вдвоем пытались спасти Линдси. Но случилось так, и это совсем не по  вашей
вине, что Луммус снова захватил ее.
     Безродный заметил Роба и показал на него.
     - Эдисон сударь. Тогда был он.
     Ярко-голубые  глаза  одичавшего  человека   все   еще   блестели   от
переполнявших их необъяснимых слез.
     - Мы должны сделать все, чтобы спасти Линдси.  Понимаешь,  Безродный,
все!
     Саймон говорил со страстью. Внутри этого человека чувствовалась сила.
Роб  ясно  представлял,  как  от  волнения  за  дочь  разрывается   сердце
командира, но Саймону удается держать себя в руках.
     - Я собираюсь  идти  в  пещеры  один,  Безродный.  Но  мне  необходим
человек, который бы показал туда дорогу. Ты был в  пещерах  этого  района?
Ответь мне прямо на мой вопрос.
     Безродный опять прижал эмптса.
     - Командир сударь, пожалуйста, не...
     - Отвечай мне!
     - Пещеры я знаю. Я был там много раз, очень много  раз.  Но...  я  не
хочу туда больше идти.
     - Почему? Твой эмптс избавит тебя от всех страхов.
     - Не от всех, - Безродный уже по-настоящему плакал. - Не от... от...
     Чуть ли не задыхаясь, он замолчал.
     - Что в пещерах такое, чего ты так боишься, Безродный?
     Бородатый отшельник был просто не в состоянии отвечать.  Он  еще  раз
придавил визжащего эмптса, спрятав возле него свое лицо.
     Геррольд  и  другие  конпэты  смотрели  на  командира.  Саймон  Линг,
прикусив нижнюю губу, ждал.
     Через некоторое время, сделав над  собой  большое  усилие,  Безродный
поднял голову. У него был затравленный  взгляд.  Еле  слышным  голосом  он
сказал:
     - Командир сударь, я... помню все, что вы сделали для меня. Мне не...
хочется идти туда. Но... для вас я... я...
     Он повернулся ко всем спиной, содрогавшейся от рыданий. Через секунду
все услышали одно-единственное, тихо сказанное слово:
     - Согласен.
     - Спасибо, - Саймон облегченно  вздохнул.  -  Мы  отправляемся  прямо
сейчас. Геррольд? Мне нужен радиомаяк.
     Тотчас же конпэт  принес  прибор.  Саймон  Линг  прикрепил  маленькую
черную   коробочку   к   своему   ремню   и   проверил   работоспособность
радиоустройства.
     - Приготовьте флайер номер четыре для связи со мной.  Проверьте,  все
ли там в порядке.
     Несколько конпэтов помчались к флайеру и быстро скрылись внутри него.
Флайер вздрогнул, а потом от него начало исходить  непрерывное  мелодичное
стрекотание.
     - Добро, - Саймон обратился к остальным конпэтам. - Держите  со  мной
постоянную связь, чтобы вы могли прийти мне на помощь в  пещерах,  если  я
подам  сигнал  тревоги.  Так,  теперь  дальше.  Еще  мне   нужны   оружие,
следоискатель, факел и небольшой запас еды...
     Конпэты побежали собирать снаряжение и продукты, а Безродный съежился
возле одного из флайеров, продолжая прижимать к груди своего  эмптса.  Роб
подошел к Саймону.
     - Я бы хотел пойти с вами, командир.
     На лице Саймона появилась довольная улыбка.
     - Я бы очень удивился, если бы ты не попросил об этом, Роб. Думаю, ты
заслужил. Значит, нас будет трое. Ты, я и наш  перепуганный  проводник,  -
Саймон грустными  глазами  посмотрел  на  трясущуюся  спину  Безродного  и
добавил: - Надеюсь, что он еще  какое-то  время  продержится  в  состоянии
сравнительно ясного ума и поможет нам найти мою девочку.





     Меньше, чем через полчаса, все флайеры,  кроме  одного,  поднялись  в
воздух. Удаляющиеся суда блестели и  мерцали  под  зеленым  сиянием  луны,
похожей на громадный шар с темными пятнами. Флайеры двигались  на  большой
скорости над пустыней в сторону Тчерчилла.
     Внутри флайера номер  четыре  командир  Линг  согласовывал  последние
детали с двумя конпэтами, которые оставались здесь для осуществления связи
с Саймоном, отправлявшимся в пещеры. Роб сидел на  земле  снаружи  и  грыз
вторую плитку искусственной говядины. Во рту и  на  веках  Роб  чувствовал
песок - в первом случае потому, что расположился  на  самом  ветру,  а  во
втором - из-за страшной усталости. Но спать  ему  не  придется  еще  много
часов, Роб это знал.
     Под тяжестью шагов затрещала пемза. Роб проглотил последний  кусок  и
встал.
     - Все готово, командир?
     Саймон видел, каким уставшим выглядел Роб.
     - Ты уверен, что хочешь идти со мной, Роб?
     - Да, сэр. Я должен.
     Саймон сделал решительный кивок и позвал:
     - Безродный!
     Бородатый  бродяга,  еле  волоча  ноги,  появился  в  кружке   света,
вырывавшегося мощным лучом из прожектора. Его глаз  не  было  видно  -  их
прикрывали  поля  изношенной  шляпы.  Наконец-таки,   Безродный   перестал
плакать, подумал Роб. Эмптс послушно сидел на конце металлической цепочки.
     - Я буду идти впереди на всем пути к  пещерам,  -  сказал  Саймон.  -
Искать следы поможет нам вот этот прибор.
     Он показал пластиковый цилиндр, надетый  на  внутреннюю  сторону  его
правого запястья.
     Указательная стрелка цилиндра  заканчивалась  едва  заметным  лучиком
красноватого света. Роб сначала даже не увидел его.
     - Это следоискатель, - пояснил Саймон. -  К  сожалению,  он  работает
только несколько часов. Потом в нем надо менять специальную камеру-датчик.
Мы должны двигаться как можно быстрее. Пошли, я покажу его работу в пути.
     Командир начал подниматься к вершине горы.  Роб  последовал  за  ним.
Эмптс тоже засуетился, как бы готовясь в дорогу. Чи-ви. Безродный  ответил
ему двумя такими же визгливыми криками.  Соблюдая  определенную  дистанцию
для безопасности Саймона и Роба, отшельник с эмптсом шли позади.
     Они взобрались на верхушку и спустились по противоположному склону  к
подножью. Здесь Саймон остановился. По открытой местности пролегла  густая
тень от довольно большого валуна. Там, куда падал прямой свет от луны, Роб
различил мелкие отпечатки на пемзе. Вмятины  вели  к  тени,  отбрасываемой
скалой.
     Командир Линг настроил прибор на своем запястье.
     - Следоискатель чувствителен к человеческой коже. Что было на ногах у
Луммуса?
     - Ботинки, наверное, - сказал Роб.
     Саймон направил тоненький свет следоискателя на тень от скалы. Тотчас
же стал виден след, как будто его посыпали светящимся красным порошком.
     - В таком случае, этот отпечаток ноги принадлежит Линдси. Для Луммуса
он слишком мал, к тому же. Сейчас  посмотрю...  да,  я  помню.  Утром  она
надела сандалии. Понимаешь, Роб, этот аппарат определяет следы потому, что
человеческая  кожа  имеет  свойство  постоянно  шелушиться.   Он   находит
отпечатки ног даже в кромешной темноте.
     Линг поднял прибор выше. Примерно на  фут  впереди,  там,  где  земля
снова переходила в возвышенность,  светились  еще  несколько  ярко-красных
отпечатков. Уставшие  глаза  Роба  создали  обманчивый  зрительный  образ.
Вместо обыкновенных следов Робу  виделась  большая  пурпурная  туманность,
несущаяся в космосе.
     - Идем дальше, - сказал Саймон.
     В полном молчании они шли вдоль светящихся отпечатков  минут  десять.
Безродный следовал за ними, шаркая ногами и звеня цепочкой. Молодой старик
что-то мрачно бормотал себе под нос. Из истерического состояния он  вышел,
но, по-видимому, продолжал чувствовать себя несчастным.
     Троих двигавшихся по плоскогорью людей то скрывала тень,  то  освещал
бледно-зеленый  свет  луны.  Дважды  они  теряли  след  и  были  вынуждены
возвращаться назад, чтобы найти отпечаток, который не заметили раньше.
     Но каждая проволочка стоила им времени. Роб это понял, когда  увидел,
что луна уже начала садиться. Он обратил внимание Саймона на сделанное  им
открытие, но по кивку командира стало ясно,  что  он  заметил  это  раньше
Роба.
     - В нашем распоряжении еще около двух часов до наступления  рассвета.
Следоискатель приносит пользу только в темноте. Думаю, на это время хватит
питания для его работы.
     - Луммус мог проникнуть в пещеры во многих местах, правда же?  Я  уже
видел два отверстия, похожие на входы.
     - Да, конечно, мог. Но он не успел уйти далеко.
     - У него ведь есть карта, - напомнил Роб командиру.
     - Я уверен, что он располагает копией старой карты, составленной  еще
первыми геологами Далекой звезды. Туристы достают такие  карты  на  черных
рынках,  а  вместе  с  ними  и  документы  с   фальшивыми   сведениями   о
неисчерпаемых полезных ископаемых, которые только и ждут, чтобы их собрали
в  пещерах.  Когда  любители  легкой  наживы  наталкиваются  на  один   из
заградительных барьеров, они быстро убеждаются в том,  что  их  надули.  К
тому же, под землей нет никаких залежей минералов. Есть  только  громадные
лабиринты связанных между собой больших и малых пещер, протянувшихся,  как
говорят, на тысячи миль под поверхностью земли.
     - Именно там и живут эмптсы?
     - Не совсем так. Большую  часть  времени  они  проводят  на  открытой
местности. Самки уходят в большие подземные помещения, чтобы отложить яйца
и вывести потомство. Мать остается со своими детенышами  примерно  на  две
недели, а потом оставляет их. А через  неделю  молодые  эмптсы  становятся
взрослыми. У них короткий жизненный цикл. Эмптсы живут около четырех  лет.
В течение всей их жизни, - голос Саймона стал сердитым, - над  ними  висит
опасность стать добычей таких  змей,  как  Луммус.  Мы...  осторожно.  Иди
левее, Роб.
     Их путь по предгорью стал намного труднее, когда  села  луна.  Теперь
они часто спотыкались, натыкались на валуны, им нужно было  все  больше  и
больше времени, чтобы различить красноватый след, а затем найти следующий.
То ли  усталость  давала  о  себе  знать,  то  ли  воздух  становился  все
разреженнее, но Роб с каждым шагом все больше задыхался.
     Сзади послышался громкий голос Безродного:
     - Сильно далеко, командир сударь. Давайте поворачивать назад.
     - Нет, Безродный, - решительно сказал Саймон.
     - Плохая дорога. Очень темно. Слишком много голосов  разговаривают  в
темноте.
     Саймон огляделся вокруг.
     - Ты хочешь сказать, что ты что-то услышал?
     - Тихие голоса, сударь. Я слышу. Их только я слышу. Вы - нет.
     - Чего он так боится? - шепотом спросил Роб.
     - Не представляю, - ответил Саймон. -  Бедный  парень.  Судя  по  его
бессвязному бормотанию, мы  можем  в  конце  концов  остаться  вообще  без
проводника.
     - Надо  идти  назад,  -  продолжал  настаивать  Безродный  печальным,
нетвердым голосом. - Идите назад.
     После пятнадцатиминутного поиска очередного следа  командир  конпэтов
объявил привал. Они сели отдохнуть.
     - Мы теряем время и ничего не выигрываем, продвигаясь таким  образом.
Да и датчик следоискателя почти на исходе. Мы пойдем быстрее, когда станет
светло. Подождем до утренней зари.
     - Но Луммус может... - начал было Роб. И сразу же замолчал,  сожалея,
что и так слишком много сказал.
     Саймон настроил объектив на следоискателе. Красный лучик выглядел еще
слабее на  фоне  бледно-голубой  скалы,  в  укромном  уголке  которой  они
устроились на отдых. Командир сидел опершись спиной о камень. Несмотря  на
прохладный предутренний воздух, на щеках  Линга  блестели  капельки  пота.
Вокруг глаз легли тени.
     - Я не думаю, что он сделает с ней что-то  плохое,  -  сказал  Саймон
голосом, в котором  не  было  твердой  уверенности.  -  Скорее  всего,  он
шантажирует  нас.  Браконьеры   занимают   самую   низкую   ступеньку   на
криминальной лестнице. От них можно  ждать  зла  только  в  самых  крайних
случаях. Луммус побоится совершить убийство.
     - Он утверждал то же самое, когда мы приземлились у станции  Филекса,
- вспомнил Роб. Но он не верил Луммусу.
     Во взгляде Саймона была большая тревога.  Командира  явно  беспокоило
вынужденное бездействие. Но другого выхода не было.
     Роб прислонился лбом к холодному камню.  В  голубоватом  пятне  света
появился Безродный, звеня цепочкой. Роб наблюдал за ним, полузакрыв глаза.
Безродный продолжал что-то бубнить, разговаривая сам с собой.  Он  натянул
шляпу почти на самые глаза -  наверное,  для  того,  чтобы  скрыть  их  от
постороннего взгляда. В его косматой  бороде  блестели  маленькие  бусинки
пота.
     Вскоре на далеком горизонте появились первые лучи лимонного солнца.
     - Пора, - сказал Саймон и поднялся на ноги.
     Теперь, когда стало светло, им было легче идти  по  земле,  устланной
пемзой с торчащими из нее камнями. Скоро пемзовое  покрытие  кончилось,  и
они начали карабкаться вверх по гладкой поверхности, как  будто  сделанной
из сланца. Саймон ускорил шаги.
     Несмотря на свою комплекцию, Саймон Линг был очень быстрым и  ловким.
Он мастерски протискивался в узкие проходы и легко поднимался  по  крутой,
почти отвесной скале. Робу приходилось прилагать немало усилий,  чтобы  не
отставать от него. Чем выше они  взбирались,  тем  мрачнее  и  беспокойнее
становилось лицо Саймона.
     Тем временем все больше следов, оставленных удиравшим  браконьером  и
его жертвой, попадалось на глаза. На выступах скалы на месте отброшенных в
стороны мелких камней виднелись свежие отпечатки ног.
     Утренний свет еще плохо  освещал  фиолетовые  вершины,  нависшие  над
ними. Они медленно, но успешно двигались вверх  по  утесу,  обдуваемые  со
всех сторон теплым, легким ветром. Роб глянул вниз - и у него  перехватило
дыхание.
     Он не думал, что они так высоко взобрались. Ведущий к  электростанции
склон с разбросанными по нему валунами находился сейчас далеко внизу  -  в
доброй миле от них. Сама электростанция была похожа на  поблескивающую  на
солнце поломанную игрушку.
     Причитания Безродного становились все громче и громче, но говорил  он
исключительно сам с собой. Он производил впечатление человека, охваченного
беспредельным ужасом.
     Показался круглый вход  в  пещеру.  Безродный  вскарабкался  на  край
выступа, таща за собой эмптса. Зверек сделал  попытку  забежать  в  темное
отверстие. Безродный так резко дернул  за  цепочку,  что  бедное  животное
жалобно запищало.
     Лицо  бородатого  отшельника  стало  страшным.  Между  растянутыми  в
широкой улыбке губами виднелись белые зубы. Роб вспомнил, что он уже видел
эту ужасную гримасу в  Тчерчилле.  Гримасу,  на  которую  невыносимо  было
смотреть.
     Выступ, по которому они начали идти,  заворачивал  в  противоположном
направлении от фасада утеса. Саймон был озабочен только одним - как  можно
быстрее двигаться в едва  заметном  лиловом  сиянии,  исходящем  от  самой
скалы. И от его глаз ускользнули две фигуры, быстро мелькнувшие впереди. А
Роб ясно увидел светлые волосы, блеснувшие  в  свете  восходящего  солнца,
покачивающуюся голову, похожую на дыню, и даже карие пронизывающие  глаза,
на секунду оглянувшиеся на преследователей.
     - Я видел их, командир!
     Саймон быстро поднял голову.
     - Где?
     Роб показал рукой и сказал:
     - Вон та пещера. Я уверен, что видел, как Линдси и Луммус скрылись  в
ней.
     - А Луммус тебя видел?
     - Думаю, видел. Но точно не знаю.
     - Давай  быстрее,  Безродный,  крикнул  Саймон.  -  Вот  где  ты  нам
пригодишься. Мы идем в пещеру на той стороне ущелья.
     Реакция Безродного была такой молниеносной и неожиданной,  как  будто
он увидел в руках командира оружие, из которого Саймон приготовился в него
стрелять. Он быстро надел цепочку с эмптсом на  запястье,  затопал  босыми
ороговевшими ногами, закачал головой из стороны в сторону.  В  его  глазах
под полями заношенной шляпы прыгали искорки солнечного света.
     - Нет, командир сударь. Слышу много тихих  голосов  сейчас.  Не  могу
идти.
     В голосе Саймона чувствовалось сильное волнение:
     - Я помогал тебе, Безродный. Теперь твоя очередь помочь мне.
     - Нет, командир сударь. Нет, нет!
     - Н_е _о_р_и _т_а_к _г_р_о_м_к_о_! - сказанные шепотом слова  Саймона
были подобны крику. - Посмотри на меня!
     Безродный медленно поднял голову. По его щекам снова катились слезы.
     - Я бы не хотел. Как я не хочу идти туда!
     - Скажи мне, что тебя так пугает, парень?
     Мокрые голубые глаза широко открылись.
     - Многое, сударь. Тихие голоса - и многое другое.
     - Но мы должны идти.
     Пытаясь сдержать слезы, Безродный, наконец, показал  жестом,  что  он
подчиняется приказам командира. Он опустил голову и начал шаркать  ногами,
продвигаясь вперед  по  уступу.  Саймон  посмотрел  на  Роба.  Во  взгляде
командира  не  было  и  тени  гнева.  Он  выглядел  очень  озабоченным   и
нуждающимся в помощи человеком. Линг подал знак, призывающий идти вперед.
     Понадобилось  минут  двадцать,  чтобы   преодолеть   мелкое   ущелье,
отделявшее их от входа в пещеру, куда вошли Луммус и  Линдси.  Командир  и
его спутники спускались вниз, держа друг друга за руки, а потом  таким  же
образом взбирались вверх по  ущелью.  Саймон  вытащил  Роба  наверх  одним
рывком своей сильной руки. Когда он посильнее стиснул зубы, чтобы защитить
себя от воздействия эмптса, и наклонился вниз, протянув  руку  Безродному,
тот яростно оттолкнул руку командира. Эмптс  восседал  на  плече  хозяина,
пока он поднимался по ущелью.
     Вскоре Безродный снова шел сзади на определенном  расстоянии.  Саймон
расстегнул кобуру, висевшую на ремне, и Роб увидел, что  командир  взял  с
собой лазерное оружие.  Взглянув  на  поднявшееся  над  пустыней  лимонное
солнце, Саймон Линг пригнулся и нырнул во входное  отверстие  пещеры.  Роб
последовал за ним.  Безродный  вошел  последним,  наделав  много  шуму.  В
темноте граненые глаза эмптса были похожи на расплавленные монеты.
     Воздух здесь был холодный и влажный. Впереди - беспросветная  темень,
и только под ногами Роб видел кусок мокрого каменистого пола.
     Безродный снова начал кричать. Саймон сердито посмотрел на  него,  но
это не помогло. Тогда командир осторожно поднял лазер и  направил  его  на
грудь Безродного. Тот сразу пригнул голову и  молча  отступил  назад.  Роб
пошел за командиром.
     Они прошли по пещере футов двенадцать. Со всех  сторон  их  обступала
сырость и темнота. Они шли наугад. В довершение ко всему  эхо  донесло  до
них раздавшийся  далеко  впереди  треск.  Саймон  шепотом  предупредил  об
опасности. Вдалеке мигнул красный огонек.
     Лазерный луч высек длинную, дымящуюся канавку в  стене  пещеры  прямо
над  головой  Роба.  Озоновый  запах  и  характерное   пощелкивание   были
значительно интенсивнее здесь, в тесном, закрытом пространстве.  Безродный
громко взвизгнул. Саймон быстро упал на пол, увлекая за собой Роба.
     Над ними прошипел второй пучок лазерных лучей. На этот раз они задели
эмптса, сидевшего на цепочке возле ног Безродного. Раздался ужасный  визг,
эмптс превратился в клубок дыма, появился неприятный запах тлеющей кожи...
     Свободный конец цепочки раскачивался  у  самого  пола.  Последнее  ее
звено было перебито пополам. Отпавшая часть цепочки свалилась в  дымящуюся
лужу, которая осталась от маленького эмптса.
     - Я же говорил вам, сударь! - закричал Безродный.
     Его шляпа еле держалась на голове. В  голубых  глазах  сверкал  дикий
огонь.
     Потом он закрыл глаза и яростно замотал головой. Снова  посмотрев  на
лужу от эмптса, он сильно задрожал и заплакал.
     - Разве я не предупреждал вас, командир? - орал Безродный. Его  голос
вдруг стал совершенно нормальным, а  речь  -  четкой  и  правильной.  -  Я
говорил, что нам не надо идти дальше. Теперь вы не заставите меня!
     Робу показалось, что он слышит шум откуда-то издалека. Он вскочил  на
ноги и прислушался. И только теперь понял, что шум поднял  Безродный.  Роб
быстро повернулся и увидел, что  Саймон  лежит  на  спине  и  приготовился
защищаться.
     Безродный держал в руке камень. Он ринулся в атаку на Саймона, сделав
резкий, стремительный взмах рукой. Камень ударил Саймона в левую челюсть.
     Командир содрогнулся, из его горла послышались звуки  удушья.  Голова
откинулась назад. Рот остался открытым. В глазах застыл гнев.
     Безродный тут же повернулся к  Робу  и  начал  наступать  на  него  с
полусогнутой спиной. В его голубых глазах горел злой огонь.
     - И ты не заставишь меня идти в пещеры,  -  сказал  он  Робу,  сделав
прыжок и подняв камень.





     Роб отскочил назад. Поскользнувшись на мокром  полу,  он  врезался  в
стену. Но успел отвернуть голову от брошенного Безродным камня.
     Удар прогремел в нескольких дюймах от уха Роба, оставив  в  скалистой
стене довольно большую выемку.
     Роб почти ничего не видел. Сюда, в глубь пещеры, проникал всего  лишь
слабый лимонный лучик. Ориентироваться в такой темноте было очень трудно.
     Однако Робу удалось проскочить прямо под рукой Безродного. Саймон изо
всех сил старался перейти в сидячее положение. И яростно тер глаза,  чтобы
хоть что-нибудь увидеть. Но, как только Безродный, шаркая  босыми  ногами,
кинулся за Робом, командир конпэтов моментально оценил ситуацию. Он тут же
пришел в себя, перевернулся на живот и  стремительно  схватил  отшельника,
когда тот снова собирался бросить камень в Роба. Роб резко отпрянул  назад
и стукнулся головой о другую стену пещеры.
     Стоя на коленях, Саймон сцепил руки вокруг ног Безродного.
     - Помоги мне забрать у него камень! - крикнул командир Робу.
     Сделав два широких шага, Роб подскочил  к  бородатому  отшельнику  и,
вцепившись пальцами в его запястье, начал дергать руку, державшую  камень,
из стороны в сторону. Безродный плевался, злобно ругался и больно бил Роба
по голове своей свободной рукой. Один удар пришелся по шее Роба - он  чуть
не задохнулся от боли.
     Безродный стукнул его в висок. Но  Роб  не  собирался  отпускать  его
руку. Завопив, Безродный разжал пальцы - камень вывалился на пол.
     Саймон отпустил его ноги, быстро поднялся с колен и ударил Безродного
в живот. Бородач скрючился от боли. Когда он начал падать, командир  ткнул
своим указательным пальцем в его спутанные волосы  прямо  позади  грязного
уха.
     Вздох  Безродного  был  похож  на  звук,  который  издает  проколотый
воздушный баллон. Падая, отшельник перевернулся на спину и закрыл глаза.
     - У вас на щеке кровь, - пытаясь справиться с дыханием, сказал Роб. В
груди у него больно давило от сильного напряжения.
     - Просто  у  нее  вид  такой  страшный,  -  Саймон  провел  рукой  по
неглубокой ране на лице. Вытерев ладонь своей черной рубашкой, он печально
посмотрел вниз на Безродного. - Я не хотел так  сильно  избивать  его.  Но
другого выхода не было. Он первый начал нападать на нас.
     - Должно быть, смерть эмптса так повлияла на него.
     Кивком головы Саймон выразил свое согласие.
     - Ты заметил нечто странное как раз перед тем, как он ударил меня?
     - Что именно?
     - Совершенно неожиданно его речь стала осмысленной и связной.  Раньше
он никогда так не говорил.
     - Да,  действительно,  -  вспомнил  Роб.  -  Он  прокричал  несколько
предложений так, как будто их произнес совсем другой человек.
     - Любопытно, -  лицо  Саймона  было  бледным.  Он  пожал  плечами  и,
наклонившись к Безродному, быстро осмотрел его. - Он  несильно  ранен.  От
толчка в нервное сплетение он  проспит  около  получаса.  Мы  оставим  его
здесь.
     - Сможем мы идти дальше без проводника?
     - Лучше совсем без проводника, чем с таким, который  будет  постоянно
набрасываться на нас. А самое главное... - Саймон  выпрямился.  Часть  его
лица попала в тусклое пятно света, проникавшего через отверстие в  пещеру.
Он посуровел. - Я хочу найти Линдси.
     Вспомнив, что где-то впереди Луммус, Роб вздрогнул. Но не  сказал  ни
слова и зашагал вслед за командиром.
     Они не сделали еще и двух  десятков  шагов  по  наклонному  каменному
полу, как Саймон спрятал  следоискатель.  Его  блок  питания  иссяк.  Линг
отстегнул от своего ремня небольшой фонарик и включил его. Луч фонаря  был
коротким, но ярким. Саймон  отрегулировал  наводку  так,  что  длина  луча
увеличилась, но одновременно уменьшилась его яркость.  Теперь  они  видели
больший участок дороги впереди, но менее ясно.
     Вскоре они завернули за поворот. Роб оглянулся назад. Позади не  было
ни малейшего проблеска света.
     Медленно  продвигаясь  вперед,  они  наталкивались  на   беспорядочно
наваленные кучи камней. Роб с удивлением подумал: откуда они  могли  здесь
взяться? Через каждые десять-двенадцать шагов Саймон останавливался, чтобы
проверить,  не  слышно  ли  Луммуса.  Воздух  стал  холоднее,  увеличилась
влажность. Появилось чувство полнейшего дискомфорта.  Робу  казалось,  что
вся его кожа покрыта тонким слоем жира.
     Пол начал  спускаться  вниз  все  круче  и  круче.  Они  сделали  еще
несколько поворотов, каждый из которых был резким и неожиданным. Саймон  и
Роб шли всего минут  десять,  а  им  казалось,  что  они  идут  уже  целую
вечность.
     И вдруг голос Саймона настороженно произнес:
     - Стой. Там что-то непонятное впереди.
     Роб придвинулся к нему ближе. Саймон направил свет фонаря на какое-то
нагромождение, которое полностью преградило  им  путь.  Саймон  недоуменно
моргал.
     Но это не было ни  обманом  зрения,  ни  причудливой  игрой  тусклого
света. Заграждение совершенно реально имело серовато-матовую  поверхность,
на которой видны были пятна, а местами и целые участки, покрытые  хлопьями
красновато-коричневого  цвета.  Слабый  луч   фонаря   выхватил   знакомые
очертания овала в самом центре вставшей на пути преграды.
     Командир осторожно продвинулся вперед и постучал  костяшками  пальцев
по загромождению. Как будто зазвенел колокол.
     - Металлическая стена _п_о_д _з_е_м_л_е_й_? - прошептал Саймон.
     - Да еще с дверным проемом в ней, - удивленно добавил Роб,  показывая
на овал.
     Роб протянул руку и  поскреб  кончиками  пальцев  по  слегка  вздутой
поверхности. Посмотрев  на  руку,  Роб  увидел,  что  под  ногти  набились
красно-коричневые чешуйки.
     - И ржавая. Она почти вся ржавая.
     - Что, черт побери,  это  может  быть?  -  не  переставал  удивляться
Саймон. - Какая-то научно-исследовательская установка, которую  специально
здесь спрятали?
     - Разве не узнали бы о таких вещах конпэты?
     - Конечно, узнали бы, но, может быть, эта штуковина  пролежала  здесь
уже больше ста лет. Хотя не похоже. Не такой уж сильной коррозии подвергся
металл. Давай вернемся к стене скалы, Луммус наверное, где-то  рядом.  Мне
хочется посмотреть, что там с другой стороны нашего открытия.
     Роб быстро выполнил приказание. Как только его плечи коснулись стены,
от нее начал отваливаться большой кусок. Роб отскочил - и к его ногам  тут
же рухнула большая куча камней.
     Грохот утих не сразу. Кусок, отвалившийся от скалы последним, с шумом
скатился к ее подножью.
     Лицо Саймона стало обеспокоенным. Он посветил на то место стены,  где
произошло разрушение, кончившееся обвалом.
     - Вся стена хрупкая. Нам надо быть осторожными, чтобы  не  попасть  в
настоящий пещерный завал.
     Роб вспомнил другие нагромождения камней, встречавшиеся  им  в  пути.
Саймон повернул фонарь к ржавой поверхности, расширив апертуру  объектива.
Свет проник за овальное отверстие. Если оно все же когда-то  было  дверным
проемом, то дверь исчезла с него очень-очень давно. Луч пробился дальше  и
осветил ржавые стены узкого металлического коридора.
     Саймон Линг тихонько присвистнул и сказал:
     - Скорее всего здесь была какая-то подземная станция. Пошли!
     Командир перешагнул через порог овального проема. Роб не отставал  от
него ни на шаг.
     Когда они оказались в коридоре, Роб поднял руку и обнаружил, что  над
ними металлический потолок. Саймон уменьшил  яркость  света.  Они  сделали
десять или двенадцать шагов, когда Саймон тихо сообщил:
     - Другая дверь. Я вижу что-то...
     И командир исчез вместе с фонарем.
     Роб последовал за  Саймоном,  осторожно  переступив  порог  следующей
двери. Через тонкие подошвы своих сандалий Роб ощутил, что пол, на котором
он теперь оказался, имеет сварные швы.
     Неожиданно  Роб  почувствовал,  что   окружающая   обстановка   резко
изменилась. Слева его пальцы наткнулись на  перила.  Такие  же  перила  он
обнаружил и справа. Несмотря на то, что у него не было возможности увидеть
хотя бы одну какую-нибудь деталь их нового местонахождения, Роб понял, что
тесные, душные стены остались позади, что  они  стоят  или  на  перекидном
мостике, или на  какой-то  огражденной  платформе  в  значительно  большем
помещении. На щеках чувствовалось дуновение влажного, свежего  воздуха,  а
окружающее воспринималось, как что-то громадное и просторное.
     - Роб! - шепнул командир. - Посмотри вон туда, ниже.
     Далеко внизу, слева,  толстая  фигура,  сильно  напоминавшая  Бартона
Луммуса, склонилась над лежащим человеком с соломенными волосами.
     Одежда Луммуса была вся  в  клочьях.  Маленький  фонарь,  который  он
держал в левой руке, освещал засаленную повязку на его щеке.  А  еще  свет
фонаря Луммуса давал возможность увидеть нечто совершенно поразительное  -
часть массивного произведения машиностроительного искусства.
     Машина была похожа на громадное, поставленное  вертикально  колесо  с
крыльями на  своих  стальных  спицах.  Вокруг  всего  обода  был  укреплен
изогнутый по форме колеса бортик. Линдси в скрюченном положении  лежала  в
пыльном основании этой невероятно странной машины.
     - Пойду в разведку, - сказал тихо Саймон. - Ты жди здесь.
     Слегка скрипнувший мостик - а Роб был  уверен,  что  они  с  Саймоном
повисли именно на мостике высоко над нижним  уровнем  какого-то  огромного
пространства - был единственным знаком того, что Саймон ушел. Роб прижался
к перилам и начал напряженно смотреть вниз. Он был в  полной  уверенности,
что его никто не замечает. И был прав.
     Находившийся поблизости Луммус всецело был занят Линдси. Он  вывернул
девушке веко и громко выругался. Внутри у Роба все дрогнуло.
     Линдси просто ослабела от испуга и голода? Или с ней случилось что-то
намного хуже? Роб не мог определить.
     Толстяк выпрямился, положил одну руку себе на бедро  и  с  ненавистью
уставился на пленницу.  Он  нервно  расчесывал  пальцами  свои  лоснящиеся
темные  волосы.  Внимание  Роба  отвлекло  неожиданное  прикосновение.  Он
повернулся - это был Саймон, возвратившийся совершенно бесшумно.
     Придвинувшись к самому уху Роба, Саймон рассказал о том, что он успел
обнаружить и что собирается делать дальше. Роб несколько раз кивнул, чтобы
Саймон знал, что он все понимает. Саймон Линг снова исчез в темноте.
     Роб начал  медленно  двигаться,  перебирая  руками  перила,  пока  не
оказался  на  какой-то  опорной  площадке  без  всякого   ограждения.   Он
развернулся и опустил одну ногу  вниз  на  первую  ступеньку  обнаруженной
Саймоном лестницы.
     Затаив дыхание, Роб начал  спускаться  вниз.  Где-то  там  в  темноте
спускается по другой, похожей на эту, лестнице командир.
     И  вдруг  раздался  скрип.  Это  под  левой  ногой  Роба  треснула  и
разломилась пополам ступенька.
     Его  тело  резко  соскользнуло  вниз.  Правая  нога  Роба  попала  на
следующую ступеньку - это спасло его от падения. Он  вцепился  в  лестницу
изо всех сил. От сильного напряжения мускулы на руках запульсировали.
     Когда до него дошло, что он каким-то чудом удержался и  не  грохнулся
вниз,  горячая  волна  испуга  захлестнула  его  с  ног   до   головы.   А
произведенный им  шум?  Луммус,  несомненно,  услышал  треск  металла,  не
выдержавшего нагрузки...
     До слуха Роба донеслись тихие, непрерывные шлепки. Он повернул голову
назад.
     Бартона Луммуса освещал  фонарь,  который  он  положил  на  основание
машины. Снова склонившись над Линдси, он хлопал ее по щекам.
     - Очнись, очнись, молодая госпожа. Хватит дешевого  притворства.  Нам
надо спешить.
     Голос Луммуса звучал непривычно и повторялся  эхом.  Это  подтвердило
догадку Роба о том, что они находятся в очень большом помещении.
     Браконьер  еще  больше  разозлился,  когда  его  заложница  никак  не
прореагировала, а только громче застонала. Опять шлепки, шлепки.
     -  Я  не  выношу  таких  спектаклей,  молодая  госпожа.   Просыпайся,
противная девчонка!
     Воспользовавшись громким голосом Луммуса, как прикрытием, Роб  быстро
спустился на пол. Его  сандалии,  стукнувшись  обо  что-то  металлическое,
подняли такие клубы пыли, что она окутала ему колени и начала  подниматься
все выше и выше. Роб, почувствовав, что сейчас будет чихать,  зажал  рукой
нос и рот.
     Спазм отступил. Роб немного выждал. Между ним и склоненным над Линдси
Бартоном Луммусом выстроились в длинный  ряд  другие  машины  -  такие  же
огромные, похожие на колеса с крыльями. Луммус ничего не добился от Линдси
своими шлепками. Он снова подбоченился одной рукой, а другой начал скрести
свою бороденку, как бы раздумывая, что же делать дальше.
     Роб присмотрелся к проходу между громадными машинами. Он намечал себе
путь для атаки...
     Из темноты раздался пронзительный свист. Сигнал Саймона!
     Луммус вздрогнул всем своим толстым телом. Голова его  завращалась  в
разные стороны. Роб стремительно бросился вперед.
     Браконьер повернулся в ту сторону, откуда послышались  шаги  Саймона.
Луммус выхватил из-за пояса лазер и выстрелил. Всего лишь  на  миг  Саймон
появился в пятне света от фонаря Луммуса и снова исчез в  темноте.  Тонкие
красные линии пронеслись в воздухе над тем местом, где секунду назад стоял
командир. Путь лазерных лучей оказался коротким - они тут же  врезались  в
одну из странных машин. От моментально сгоревшего металла  поднялся  целый
фейерверк искр.
     - Хватай его сзади! - крикнул Саймон Робу, снова застучав сапогами.
     Роб старался тоже произвести как можно больше грохота и топота.  Этот
шум и гам - хитрый маневр, придуманный Саймоном, - дал желаемый результат.
Луммус, подумав, что его со всех сторон окружает много  людей,  больше  не
стрелял. Он метнулся вправо и исчез из виду.
     Роб продолжал бежать. Он пронесся по небольшому вороху каких-то белых
предметов, похожих на палки, которые трескались и поднимали  пыль.  Роб  и
Саймон подбежали к Линдси почти одновременно. И как раз в тот же момент со
стороны прохода, в котором скрылся Луммус, раздался душераздирающий  крик,
который тут же стих. Издалека донесся хруст, похожий...
     Потом полная тишина.
     Командир и Роб обменялись недоуменными взглядами. Роб схватил фонарь,
оставленный Луммусом, и осветил проход.
     - Там, командир! Настил прогнил насквозь.
     - И Луммус не заметил дыры. Он провалился в нее.
     Саймон подбежал к краю отверстия довольно большого размера.  В  одной
руке он держал фонарь, а в другой у него было наготове лазерное оружие.
     Когда Саймон убедился, что снизу не слышно не  только  выстрелов,  но
вообще ни малейшего звука, он наклонился над провалом и начал  передвигать
луч с места на место.
     - Похоже, что внизу песок. Высота  не  больше  пятнадцати-шестнадцати
футов. Я иду за ним, Роб.
     Саймон прыгнул вниз.
     Через секунду  послышался  другой  хруст,  за  ним  еще  один,  более
приглушенный. Робу показалось, что он услышал испуганный крик Саймона.  Он
подполз к дыре на четвереньках.
     - Командир?
     - Я здесь, - откликнулся Саймон  снизу  и  включил  свой  фонарь.  На
открытой ладони он держал что-то черное и покореженное.
     - Я раздавил радиомаяк, полностью повредил его. Теперь на флайере  не
принимают от нас ни единого сигнала. И от следоискателя никакой пользы.
     Роба охватил ужас. Значит, они навсегда  останутся  в  этих  пещерах.
Навсегда.
     Почва здесь песчаная, - снова заговорил Саймон. - Похоже, что это пол
другой пещеры. Луммус исчез. Мне кажется, он передвигался ползком.
     - Где мы находимся?
     - Я не знаю, - резко ответил Саймон. - Всему  свое  время.  Посмотри,
как там Линдси.
     Роб поспешил к машине и склонился над девушкой. Он повторял ее имя  и
тер ей руки. Это были самые доступные приемы в таких случаях.  Но  Роб  не
знал, что делать дальше, чтобы привести  Линдси  в  чувство,  поэтому  ему
пришлось повторить метод Луммуса - он начал легонько шлепать ее по щекам.
     Веки девушки были бледными и тонкими, как прозрачная пластмасса.  Роб
тряс ее за плечи и без конца произносил ее имя.
     Глаза Линдси открылись - в них стоял ужас, который исчез,  когда  она
узнала Роба.
     - Роб. О, это ты, Роб.
     Она обвила руками его шею и прижала к себе. Плечо Роба  стало  мокрым
от ее слез.
     Линдси плакала и обнимала его. Потом, тяжело  вздохнув,  отстранилась
немного назад и спросила:
     - А папа с тобой?
     - Он... ну, в общем... там внизу, - Роб не сразу подобрал  подходящие
слова. - Ты можешь идти?
     Она могла двигаться только с его помощью. Они подошли к краю провала.
     - Вот она, командир, - крикнул Роб.
     Саймон снова показался внизу.
     - Линдси! О, боже, девочка моя, как я  счастлив,  что  ты  жива.  Вам
обоим надо спуститься сюда. Придется прыгать. Я посвечу  вам  фонарем.  Ты
сможешь прыгнуть, Линдси?
     Она утвердительно кивнула. На ее  губах  теперь  была  улыбка  -  еле
заметная, печальная, но все же улыбка. Командир добавил:
     - Возьми фонарь Луммуса, Роб.
     Роб побежал назад к машине в  форме  колеса  с  крыльями.  Он  поднял
фонарь, включил его и  повернулся.  Луч  света  скользнул  по  запыленному
основанию соседней машины. Роб резко  затормозил  на  бегу  и  осветил  то
место, которое заставило его остановиться.
     Вначале он подумал, что ему просто показалось. Пластинка  была  почти
полностью скрыта под слоем пыли. Но она была. Роб глотнул воздух.
     Подошел к машине.
     Протянул дрожащую руку к ее нижней части.
     Стер пыль ладонью.
     И, все еще не  веря  глазам,  уставился  на  маленькую  металлическую
табличку.
     Надпись была сделана неровными, корявыми буквами - скорее всего,  это
было всего лишь инвентаризационное обозначение. На табличке было написано:
"ССК "Маджестика".





     Чем дольше Роб смотрел на надпись, тем невероятнее она ему  казалась.
Его рука продолжала дрожать, и свет фонаря волнами ходил  по  отчеканенным
буквам.
     Не отходя от края пролома  в  металлическом  полу,  -  или  это  была
палуба? - Роба окликнула Линдси, спросив, все  ли  с  ним  в  порядке.  Он
ответил, что да.
     Роб протер глаза, крепче зажал фонарь, взяв  его  в  другую  руку,  и
направил свет в тот проход, по которому бежал к Луммусу.
     Снизу донесся голос командира:
     - Роб!
     - Одну минутку, сэр. Вот только посмотрю здесь...
     Он осветил нижнюю часть другой крылатой машины. Луч  быстро  пронесся
по покрытому пылью металлу. Дощечки с надписью не было.
     Быть может,  у  него  галлюцинация  от  сильного  голода,  физической
усталости, от тяжелого пути через пещеры? Никакой таблички на этой...
     Нет, есть. Торопясь,  он  просто  пропустил  ее.  И  на  этой  машине
неизвестного назначения стояла отметка: "ССК "Маджестика".
     Роба шатало из стороны в сторону, когда он шел назад  к  Линдси.  Она
заметила, что что-то неладно.
     - Роб, тебе плохо?
     Подойдя к краю отверстия, Роб всмотрелся в срез пола.  И  увидел  то,
чего раньше не заметил. Участок пола,  на  котором  он  стоял,  и  тот,  в
котором образовался провал, были сделаны из четырех разных слоев покрытия.
     Два   внутренних   слоя   -   из   керамического   материала.   Между
самостоятельными покрытиями  было  воздушное  пространство  и  подпорки  -
брусья из легированной стали. Когда образовалась  сквозная  дыра  во  всех
четырех слоях, один из таких брусьев разломился и теперь, как острый  нож,
торчал дюймов на шесть поперек отверстия.  Слоеный  пол  был  толщиной  не
менее двух футов.
     Саймон посигналил светом своего фонаря снизу.
     - Почему ты задерживаешься, Роб?
     Тревожный голос командира привел Роба в чувство. Он  взял  Линдси  за
локоть, подвел ее к краю провала и сказал внезапно охрипшим голосом:
     - Постарайся расслабиться,  когда  будешь  прыгать.  И  держись  этой
стороны. Видишь, там выпирает острый конец бруса.
     Роб посветил на него фонарем. Линдси посмотрела на Роба встревоженным
взглядом. Ее соломенные волосы пришли в совершенный беспорядок.  Она  была
перепачканной, изнуренной, жалкой - но  даже  ее  несчастный  вид  не  мог
удержать Роба от того, чтобы снова не  оглянуться  на  одну  из  громадных
диковинных машин и не  задержать  на  ней  завороженного  взгляда.  Линдси
отбросила волосы с левой щеки и стала на край пролома. Внизу ждал  Саймон.
Его фигура, освещаемая поднятым им вверх фонарем, казалась укороченной.
     - Я готова, папа, - крикнула Линдси и прыгнула.
     Командир отшатнулся назад. Линдси приземлилась на песок и  свернулась
в клубок. Саймон нагнулся над ней, помог ей встать и  оттащил  в  сторону,
так как Роб уже приготовился к прыжку.
     Холодный воздух обдал его щеки и, как показалось Робу,  заполнил  все
его внутренности. Он чувствовал сильное головокружение во время прыжка.  В
самый последний момент он вспомнил, что надо расслабить и согнуть колени.
     Роб приземлился на левую ногу  и  откатился  куда-то  в  сторону.  Он
быстро перевернулся на бок, потом стал на колени и с  трудом  поднялся  на
ноги, еще ничего не видя вокруг. Направив фонарь вверх, Роб следил за  его
лучом глазами, в которых был страх.
     К нему сразу же подошел командир и что-то сказал, но Роб не слышал.
     Он увидел над собой огромное  полотно  серого  металла,  вся  площадь
которого была в пробоинах. Видны были  также  большие  участки  сгоревшего
металла. Роб  передвинул  свет  вправо  и  настроил  его  на  максимальную
яркость. Поверхность, имевшая  выпуклую  форму,  тянулась  далеко  вперед.
Металлическое полотно  висело  над  Робом,  подобно  гигантскому  потолку,
непонятно каким образом появившемуся в этой громадной пещере.
     - Таких странных подземных комнат я еще никогда не  видел,  -  сказал
Саймон. - Все это напоминает мне...
     - Корпус корабля, - отозвался Роб унылым голосом. - Думаю, так оно  и
есть.
     - Корабль? - удивилась Линдси. - Здесь, под землей? Это невозможно.
     Роб вдруг оживился:
     - Знаете, что я нашел на машинах там наверху?  Таблички.  Если  я  не
сошел с ума - что совсем не исключено - перед нами корабль моего отца.
     Это сообщение лишило Саймона дара речи. Справившись с охватившим  его
изумлением, он спросил:
     - ССК в пещерах? Каким образом...
     - Я не знаю, каким образом! - прервал его Роб. - Но на тех  табличках
написано "Маджестика"!
     Ни отец, ни дочь не могли говорить.  Саймон  погрузился  в  печальную
задумчивость. Роб взял себя в руки и извинился за свой резкий  тон.  Линг,
сделав над собой усилие, тоже постарался успокоиться.
     -  Так,  ладно,  допустим,  что  это,  действительно,  корабль.  Надо
посмотреть, насколько велики его размеры. Постарайся пристроить луч своего
фонаря над моим, Роб.
     Саймон осветил щербатую металлическую поверхность.  Роб  сфокусировал
свой луч, как просил  Линг.  Все  трое  пошли  левее  от  провала  над  их
головами, придерживаясь направления, параллельного длинной  оси  выпуклого
потолка.
     Холодный и сырой песок забивался в сандалии  Роба.  Рана  на  большом
пальце снова начала кровоточить. Но он не обращал на это внимания.  Линдси
сказала приглушенным голосом:
     - Я все больше убеждаюсь, что это похоже на корпус  корабля.  Точнее,
на половину корпуса.
     -  С  протертыми  на  нем  полосами  от  многократного  вхождения   в
гиперпространство,  -   добавил   Саймон.   -   К   тому   же   он   побит
микрометеоритами.
     Роб направил свой фонарь вперед.
     - Здесь пещера заканчивается.
     Они остановились пораженные. Казалось, будто  громадную  закругленную
полосу из металла со страшной  силой  врезало  в  мокрую  скалистую  стену
пещеры. Саймон и Роб подняли фонари выше, чтобы было лучше  видно.  Но  до
того места, где намертво соединились скала и металл, было слишком далеко.
     Роб был потрясен. "Маджестика" здесь? Каким-то образом  забилась  под
поверхность Далекой звезды? Это значит, что в разных частях судна,  должны
быть две тысячи трупов - вернее, остатков от них...
     И тут Роб вспомнил кучу из белых, похожих на палки предметов, которые
крошились под его ногами, когда он бежал к Линдси, лежавшей в  машине.  По
его телу побежали мурашки.
     Неужели это останки погибших?
     Вопросы один  мучительнее  другого  проносились  в  голове  Роба.  Из
темноты вдруг послышался чей-то крик. Рядом просвистел камень и  ударил  в
плечо Саймона.
     - Гасим фонари! - закричал Саймон и выключил свой. - Ложитесь!
     Роб быстро потушил свой фонарь и упал ничком. Снова  раздался  дикий,
безумный вопль.
     Еще сильнее припав к земле, Роб прополз немного вбок и услышал совсем
рядом дыхание Линдси. Ее отец был позади нее. Пролетел еще один  камень  и
шлепнулся в песок. Потом камни полетели один за другим. Один  угодил  Робу
по ноге.
     Сумасшедшие крики продолжались. Казалось, они доносились каждый раз с
другой стороны.  Может  быть,  в  этой  огромной  подземной  комнате  была
необычная акустика, которая проделывала такие фокусы?
     Еще одна порция камней ударилась в песок вокруг них.
     - Я буду стрелять в  него  из  лазерного  оружия,  как  только  смогу
определить, где он находится, - крикнул Саймон.
     - Он передвигается с места на место, - сказал в ответ Роб.
     Снова всплеск воплей, похожих на мычание.  Казалось,  кричит  больной
или раненый зверь, испытывающий страшную боль и ярость.
     - Это, наверное, тот человек... - проговорила Линдси.
     - Луммус? Очень может быть, - ответил Саймон. - Вероятно, он повредил
свое лазерное  оружие,  когда  падал.  Такого  рода  оружие  обычно  очень
крепкое, но...
     Неожиданно стрельба камнями прекратилась. Последний удар, повторенный
эхом, смолк в сыром воздухе.
     Они  лежали,   не   двигаясь,   несколько   минут.   Роб   напряженно
прислушивался, но не уловил ни одного звука. А вдруг песчаный грунт пещеры
обладает способностью заглушать звуки?
     Наконец, Саймон высказал предположение, что опасность миновала, и они
могут встать.
     Роб чувствовал сильный голод. Ему казалось, что он облеплен грязью  с
ног до головы. Рана на пальце сильно болела. Но самым  страшным  было  то,
что они могут остаться здесь навеки - вместе с кораблем капитана Эдисона и
его погибшим  экипажем,  потому  что  где-то  в  темноте  к  ним  крадется
ненормальный браконьер...
     А что, если я просто сошел с ума, - подумал Роб, - или все это только
страшный, кошмарный сон?
     Но он знал, что  это  не  так.  Все  было  слишком  реально,  включая
нестерпимую боль в ноге.
     Роб вспомнил, что раздавлена рация командира Линга. И вышел из  строя
следоискатель. Они совершенно отрезаны от внешнего мира. Зачем  только  он
покинул Деллкарт-4?
     Но буквально через  мгновение  чуть  не  захлестнувшая  его  истерика
отступила, и Роб снова пришел в себя. Он взял себя в руки, хотя чувствовал
страшную усталость и был перепуган и голоден.
     Роб услышал голос Саймона:
     - Давайте попытаемся загнать Луммуса в угол. Если он  лишился  своего
лазерного оружия, мы сможем это сделать без особого риска. Нас трое, а  он
один. Я сейчас включу фонарь. Мы будем двигаться  рядом,  плечо  к  плечу.
Стань между Робом и мной, Линдси. Роб, включай свой фонарь.
     Когда зажглись фонари, от фигуры Линдси на  песке  пролегла  длинная,
колеблющаяся тень.
     - Так, теперь идем к дальнему концу пещеры, -  сказал  им  Саймон.  -
Трите о песок ногами, чтобы можно было увидеть, где мы уже были. Тогда  на
обратном пути мы сможем исследовать другой участок почвы. Рано или поздно,
мы обнаружим следы Луммуса.
     Они начали двигаться вперед медленными, шаркающими  шагами,  стараясь
прокладывать  себе  путь  так,  чтобы  он  шел  хотя   бы   приблизительно
параллельно к длинной оси серого корпуса ССК, висевшего над ними.
     Вскоре они  прошли  под  зияющим  сверху  провалом  и  пошли  дальше.
Включенные на полную мощность фонари давали  тем  не  менее  очень  слабую
полоску света. Линдси первой заметила скрюченную фигуру, которую  выхватил
из темноты фонарь Роба.
     Саймон и Роб бросились к ней со всех  ног.  Саймон  добежал  быстрее.
Стоя на коленях, он уже переворачивал лежавшего на земле  человека,  когда
Роб был еще в пяти-шести шагах от него.
     Линдси остановилась чуть поодаль. Потом тихо произнесла  "о,  боже!",
отвернулась и начала плакать.
     Саймон освещал уродливую массу человеческой плоти, все черты  которой
были чрезвычайно знакомы.
     Обносившаяся, грязная рубашка.  Чрезмерно  толстый  живот.  Голова  в
форме дыни.  Беспорядочные  лоснящиеся  волосы.  Голова  в  неестественном
положении склонилась набок. Глаза закрыты. В ладони мертвой  руки  Бартона
Луммуса покоилась рукоять его лазерного оружия.
     Саймон покачал головой и встал на  ноги.  Он  начал  медленно  водить
фонарем вокруг.
     Роб заметил большие, как бы вдавленные в песок и волокущиеся по  нему
отметины. Он усилил  свет  фонаря  командира  своим  лучом.  Вмятины  были
чуть-чуть в стороне от линии, зрительно проведенной ими из дыры в  корпусе
корабля вниз.
     - Он, судя по всему, свернул себе шею, когда упал, -  фонарь  в  руке
командира снова прошелся по волокущимся следам  на  песке.  -  Потом  полз
сколько хватало сил, пока не умер.
     Линдси прислонилась лицом к груди отца. Саймон обнял  ее.  Даже  Роба
взволновала эта ужасная смерть.  По  странной,  непостижимой  причине  Роб
почувствовал жалость к этому человеку.
     Но в уставшую голову Роба закралась и совсем другая мысль.
     - Если Луммус уже давно лежит здесь мертвый, кто же нападал на нас?
     Саймон нахмурил брови.
     - Им может быть только один человек. Тот, кто знает пещеры...
     - Безродный!
     - Да, это он.
     - Вы привели с собой сюда Безродного? - удивилась Линдси.
     Тогда командир рассказал дочери о ненормальном  поведении  бородатого
отшельника - о том, как он отказывался идти в пещеры, о  его  необъяснимом
страхе перед чем-то или кем-то под землей, о том,  как  он  превратился  в
совершенно неистового человека, когда Луммус убил его эмптса.
     - И еще одна странная вещь, - сказал Саймон. - Через несколько секунд
после гибели эмптса речь Безродного стала совсем другой.
     - Более осмысленной, - добавил Роб.
     - Похоже на то, что он многие годы жил... -  Саймон  не  сразу  нашел
нужные слова, поэтому сделал выразительный жест рукой, - с кашей в голове,
потому что окружил себя эмптсами, а одного держал  возле  себя  постоянно.
Зверьки помогали ему забыться от каких-то  страшных  воспоминаний.  В  его
прошлом было что-то настолько ужасное, что он помнил о  нем,  несмотря  на
длительное общение с эмптсами. Он напал на нас.  Мы  сбили  его  с  ног  и
оставили. Но он мог через некоторое время прийти в себя  и  явиться  сюда,
чтобы...
     - Я _в_с_е _с_л_ы_ш_у_.
     Все трое  замерли,  когда  из  темноты  до  них  донесся  злой  голос
Безродного.
     - Я слышал все, что вы говорили обо мне!
     В них снова полетел камень.
     Роб успел оттащить Саймона в сторону. Камень пронесся мимо. Еще  один
бросок, затем третий.
     Саймон бросил свой фонарь и метнулся в  темноту.  Роб  последовал  за
командиром. Прежде чем Роб догнал его,  Саймон  уже  поймал  отшельника  и
опрокинул его на землю.
     Саймон уперся коленом в грудь  Безродного  и  занес  над  ним  кулак.
Бородач скорчился от боли.
     - Прекрати свои выходки,  Безродный.  Я  сказал,  прекрати  -  или  я
разделаю тебя на части!
     Угроза  подействовала.  Безродный  перестал  сопротивляться.   Саймон
вскочил на ноги, вытащил лазер, а  свободной  рукой  проверил,  нет  ли  у
Безродного оружия. И только потом отступил от отшельника чуть назад.
     - Что с тобой происходит, Безродный? Какого дьявола ты  нападаешь  на
нас?
     Еще никогда в жизни Роб не видел на человеческом лице столько  ужаса.
Безродный говорил шепотом:
     - Вы не должны были заставлять меня возвращаться сюда. Не должны!
     Голубые глаза гневно сверкали в свете фонаря, включенного Робом.
     - Все вернулось назад. Я знал, что оно вернется, я знал это! Я не мог
не вспоминать обо всем даже в окружении маленьких...  -  Безродный  сделал
усилие, чтобы вспомнить связанное с  эмптсами  слово,  которое  уже  успел
подзабыть, - скотинок.
     И он вдруг расплакался.
     Слезы катились по его обветренным щекам и падали на  длинную  бороду,
покрывшуюся сверкающими точками.
     - Моя скотинка убита. Вы виноваты в этом, вы.
     Его глаза, полные слез, предъявляли обвинение и Робу, и командиру.
     - Вы  убили  моего  любимца,  вы.  _В_ы  _з_а_с_т_а_в_и_л_и  _м_е_н_я
в_с_п_о_м_н_и_т_ь_!
     - Вспомнить что?
     - Вон то, - Безродный показал на маячивший над ними корпус корабля. -
И мое имя.
     Саймон с недоумением сказал:
     - Твое имя Безродный.
     Глаза отшельника  вспыхнули  голубым  огнем.  Он  тяжело  вздохнул  и
сказал:
     - Вы заставили меня вспомнить мое настоящее имя. Моссроуз.
     Пальцы Роба выпустили фонарь, и его луч стал светить в никуда.
     - Моссроуз? - затаив дыхание переспросил Роб.
     Безродный всхлипнул.
     - Да.
     - Старший адъютант Томас Моссроуз?
     - Да. Да! _Д_а_!





     Постепенно рыдания бородача прекратились. В его глазах  опять  застыл
ужас, поразивший Роба накануне, он тяжело дышал.
     Линдси стояла, прижавшись к отцу, и смотрела то на него, то на  Роба.
В голове Роба все так перемешалось от неожиданного, потрясающего сообщения
отшельника, что он был не  в  состоянии  произнести  ни  слова.  Безродный
повернулся, намереваясь уйти.
     - Стой на месте, - произнес командир тихим, хриплым голосом.
     - Вы не имеете... - сдерживая слезы, сказал Безродный. - Вы не имеете
права...
     - Нет, мы имеем. Отец этого юноши был командиром погибшего корабля.
     Безродный на какое-то время задумался, как бы переваривая информацию.
Но вместо удивления на его лице появилась -  непонятно,  почему,  -  явная
ожесточенность. Он посмотрел на Роба - и в его  голубых  глазах  вспыхнула
бешеная злоба. Затем Безродный перевел свой взгляд снова на командира.
     Саймон незаметно передал фонарь дочери и взял в правую руку  лазерное
оружие. Дуло с  шариком  на  конце  было  направлено  вниз,  к  земле.  Но
нешуточная  угроза,  исходившая  от  него,  мгновенно   подействовала   на
Безродного - из его глаз почти исчезла враждебность.
     - Эдисон? - полувопросительно произнес отшельник. И как бы  сам  себе
ответил: - Роб Эдисон. Да. Я...
     Его лицо с задубевшей кожей  опять  исказилось  от  какой-то  щемящей
боли.
     - Я не хочу ничего вспоминать.
     -  Ты  обязан,  -  резко  сказал  Саймон.  -  Этот   юноша   пролетел
полгалактики, чтобы узнать, кто был виновником гибели корабля.
     Безродный монотонно забубнил:
     - Эдисон. Эдисон. Ты поймал мое животное  в  Тчерчилле,  Эдисон.  Мне
кажется, я слышал это имя именно там.
     - Я называл его, - сказал Саймон. - Во флайере. Я тогда сообщил тебе,
кто спас твоего эмптса, после чего ты проявил беспокойство. Я думал...
     - Что я сумасшедший? Сумасшедший Безродный - так меня все называют. Я
знаю  об  этом.  Сумасшедшим  я  стал  тогда,  когда  ко   мне   вернулись
воспоминания вот о чем, - и он показал на висевший над головой корпус.
     - Только  упоминание  этого  имени  пробудило  тогда  воспоминания  о
прошлом, даже несмотря на воздействие эмптса, не так ли? - спросил Саймон.
     - Наверное, так, - ответил Безродный.
     Наконец, Роб немного справился с волнением.
     - Вы были заместителем моего отца, - сказал он.
     Роб все еще не мог поверить, что перед ним Моссроуз. Как он не  похож
на того Томаса Моссроуза, которого отец в  своем  дневнике  характеризовал
как добросердечного, дружески настроенного, веселого человека!  В  голубых
глазах стоявшего перед ним бродяги Роб видел страшную тоску и ненависть  к
нему, Робу, вызывавшему у Безродного горькие воспоминания.
     Безродный не прореагировал на слова Роба. Он просто сердито посмотрел
на Эдисона-младшего.
     Саймон, глянув на Роба, быстро моргнул  глазами.  Роб  понял  знак  -
командир будет запугивать отшельника.
     Безродный не успел заметить этого  взгляда.  Он  шаркал  отяжелевшими
ногами по сырому песку  и  обмахивал  рукава  своей  грязной,  обтрепанной
рубашки, чем напомнил Робу Бартона Луммуса.
     Саймон резко окликнул старшего адъютанта Моссроуза по имени, ставшему
для него привычным.
     - Отвечай нам, Безродный.
     - Я не должен перед вами...
     Лазерное  оружие  начало  подниматься  в  руке  Саймона.  Приходилось
прибегать к запугиванию. Безродный съежился от страха.
     Саймон нацелился лазером в живот Безродного.
     - Рассказывай!
     Тишина. Робу  казалось,  что  Моссроуз  пронизывает  его  пристальным
взглядом насквозь и через него  смотрит  в  свое  прошлое,  полное  ужаса.
Наконец, он заговорил:
     - Знаете, когда я впервые увидел  запуск  межзвездного  корабля,  мне
захотелось посвятить себя космической службе. Я  стал  искать  место  и  в
конце концов нашел одно. Всего лишь одно. Мой дядя - не помню  его  имени:
Ефраим или Ефрем - он занимал высокий пост в космической администрации.
     Роб решил что-то сказать и уже произнес первые  звуки,  когда  Саймон
строгим взглядом остановил его. У Роба все кипело внутри, но он  замолчал.
А Безродный негромким голосом продолжал:
     - Вы не можете себе представить, как мне хотелось попасть на  службу.
Никто из вас не сможет этого понять. Время тогда было хорошее. Первые  ССК
начали преодолевать более длинные расстояния, чем...
     Неожиданно умолкнув, он протер глаза коричневыми от загара пальцами.
     - ...ну, в общем, громадные расстояния. Целые созвездия.  Туманности.
Мой дядя воспользовался своим положением.  Записи  с  моими  тестами  были
частично стерты. Я был принят  на  должность.  Мой  первый  командир...  -
последовал выразительный жест в сторону корабля. - Капитан Эдисон. Дункан,
сказал он. Зови меня Дункан. Я тогда  был  совсем  зеленый.  Перепуганный.
Старался изо всех сил...
     Настроение его вдруг снова резко изменилось.  Он  со  свирепым  видом
сказал:
     - Не заставляйте меня все это рассказывать.
     Роб тяжело вздохнул и выпалил:
     - Вы должны говорить. Мой отец погиб вместе с "Маджестикой".
     - Не сразу, не вместе...
     - Но он мертв. И его действия в заключении комиссии по  расследованию
аварии получили оценку ПКК.
     В  голосе  Роба  слышались  гневные  нотки,   которые   он   старался
сдерживать.
     Безродный не сразу понял, что за определение вынесла комиссия.
     - Имеется в виду ошибка капитана?
     - Просчет в команде капитана.
     Линдси не отводила глаз от грязного и изнуренного лица Роба. Она  еще
больше прижалась к руке отца, когда увидела, что  лицо  Роба  вдруг  стало
суровым, сделав его непримиримым и очень повзрослевшим. А Роб именно таким
себя и чувствовал.
     - Твой отец знал... - начал было говорить Безродный.
     - Что вы ни на что не способны.
     "Выясни до конца", сказал себе Роб. "Выясни все  до  конца,  чего  бы
тебе это ни стоило".
     - Он знал о вашей профессиональной непригодности, Моссроуз.
     - Ты убежден в этом? - спросил Роба Саймон.
     - Отец написал о своих сомнениях в дневнике. О том, что его  помощник
не разбирается в астроматематике и в теории временных  соотношений.  Хотел
отправить на Моссроуза рапорт.
     Голос Роба становился все более и более колким.
     - Но отец не составил на него донесения. Он понимал, что  должен,  но
не  сделал  этого.  Решил  ему  помочь.  Дать  шанс,  предоставив   больше
самостоятельности.
     Голову Роба закружило жестокое чувство - чувство, похожее  на  экстаз
охотника, догоняющего добычу, чтобы убить ее.
     - Мой отец дал вам такой шанс, не так ли?
     - Он был добрым... - пробормотал Моссроуз.
     - Да, он был слишком добр. И вся вина пала на него.
     Решив узнать всю правду, Роб рискнул прямо спросить:
     - Кто был на посту командира, когда вы стартовали с Далекой звезды?
     - Я был.
     - Это был ваш первый старт?
     - Д-да.
     - Моего отца не было рядом с вами?
     - М-нет, сначала не было. Он позволил мне попробовать... одному.
     - И вы погубили две тысячи человек!
     Безродный поднял глаза и уставился на Роба.  Он  смотрел  на  Эдисона
так, как будто только сейчас его увидел. Испарина появилась не  только  на
коже лица Моссроуза, но и на его спутанных усах и бороде.
     - Я знаю, что погубил, - сказал он. - А меня спас Бог, я знаю.
     Роб так сильно сжал кулаки, что  ногти  впились  в  его  ладони.  Это
вызвало  боль,  а  боль  распалила  затаенную  внутри  злость.  Он  сделал
решительный шаг вперед. Саймон стремительно преградил ему путь.
     - Успокойся, Роб. Ты слышишь, что я говорю?
     Роб затоптал ногами  на  месте,  увидев  перед  собой  горящие  глаза
командира.
     - Ты хочешь знать правду, Роб?  Так  будь  мужчиной  и  спокойно  все
выслушай.
     - Но он убил...
     - Дай ему возможность рассказать все до конца.
     Взяв себя в руки, Роб отступил на прежнее место.  В  уголках  голубых
глаз Безродного снова появились слезы. Он жалобно сказал, - уже в  который
раз! - что не надо было заставлять его ворошить прошлое.
     Саймон отвечал ему с неизменной твердостью и настойчивостью.
     - Не начинай опять! Чем быстрее мы закончим, тем будет лучше для всех
нас. Этот молодой человек хочет знать, как проходил старт. Расскажи ему.
     И Безродный вновь заговорил - оцепеневшим монотонным голосом:
     - Ошибка была допущена в расчетах. Моя ошибка. Перед стартом  у  меня
не все ладилось с программой, которую я готовил для компьютера. Одна серия
команд получалась не совсем точной. Мне не удалось самому найти ошибку,  и
я не посчитал нужным обратиться за помощью к капитану. И  я...  Я  ввел  в
компьютер программу в таком виде, как ее составил. Скорее всего,  я  решил
тогда, что все сделано  правильно.  Подъем  прошел  прекрасно.  Мы  успели
определить, что вошли в гиперпространство за  примерно...  теперь  уже  не
помню, три или четыре миллисекунды...
     - За пять, - вздохнув, уточнил Роб.
     - Хорошо, за пять. Капитан бросился в другое кресло, рядом  со  мной.
ССК затрясло. Послышался страшный  скрежет,  мы  ничего  не  видели  через
смотровые окна...
     - Мой отец пытался произвести коррекцию?
     - Да,  я  думаю,  что  так.  Он   только   начал...   Все   произошло
молниеносно... Было уже слишком поздно исправлять  какую  бы  то  ни  было
ошибку. Нас уже не было в гиперкосмосе. Мы врезались сюда, под землю.
     - И встретили очень  жесткое  сопротивление!  -  негромко  воскликнул
Саймон. -  Я  не  очень  хорошо  разбираюсь  в  механике  гиперкосмических
полетов, но могу себе представить, что случается, когда ССК собирается  из
молекул  снова  в  единое  целое,   но   после   этого   попадает   не   в
гиперпространство, а в обычное пространство, занятое  массивными  скалами.
Сопротивление твердой породы способно опять разбить корабль  на  отдельные
молекулы  в  считанные  доли  секунды.  Корабль  может  просто   перестать
существовать.
     Роб медленно поднял глаза к побитому, исполосованному огнем  корпусу.
Он с трудом воспринимал  абстрактные  понятия,  о  которых  говорил  Линг.
Просто  Роб  воочию  видел  перед  собой  кусок  металлического   корпуса,
попавшего  сюда  по  чьей-то  злой  воле  и  чудом   сосуществующего   или
пытающегося сосуществовать с сотнями миллионов тонн  скалистой  породы.  В
мгновение ока эта  крошечная  по  сравнению  с  гигантской  громадой  скал
полоска  металла  может   оказаться   сдавленной,   сжатой   в   гармошку,
спрессованной, растертой в пыль. А что если бы какой-то хотя бы  небольшой
своей частью корабль попал в такое место  в  скалах,  где  есть  воздушное
пространство, тогда возможно... возможно...
     Роб чувствовал, как у него разболелась голова. Он  показал  наверх  и
спросил:
     - Это все, что осталось от корабля?
     Безродный кивнул.
     - Получается, ваша компьютерная программа  отправила  "Маджестику"  в
землю Далекой звезды?
     - Капитан пытался скорректировать...
     - Где он находился, когда все это случилось? - поинтересовался Роб.
     - Рядом со мной на инженерном мостике. Вон там,  в  самом  верху  той
огромной комнаты, что над нами. Вы... не смогли его увидеть в темноте.  От
страшного удара мы... все потеряли сознание и... всех людей,  которые  еще
были живыми... разбросало в разные стороны. Я пришел в себя  спустя  много
часов, а, может быть, дней. Все, кроме твоего  отца  и  еще  одного  члена
экипажа, были мертвы. У твоего отца все время шла кровь из носа и ушей.  Я
не знаю, почему так случилось, но...  я  был  единственным  человеком,  не
получившим серьезных  повреждений.  У  меня  был  легкий  перелом  руки  и
несколько порезов, нанесенных мне командирским креслом, когда его  вырвало
вместе со всеми  болтами.  Мы...  нашли  аппараты  кислородной  резки.  И,
разрезая корпус то в одном, то в другом месте,  пытались  найти  выход  на
поверхность планеты. Член судовой команды - я так и не узнал его  имени  -
он умер. Потом скончался твой отец. Он уже едва держался на ногах. Все его
лицо было красным... Совершенно красным в свете  от  нашего  единственного
фонаря...
     Робу хотелось крикнуть, чтобы этот человек замолчал, но  он  не  мог.
Мысленно Роб сопоставил залитое кровью лицо отца, которое  явилось  сейчас
перед ним, как живое, с портретом капитана Эдисона,  трепетно  хранившимся
сыном уже столько лет. Но  почти  сразу  же  Роб  отделил  один  образ  от
другого. В ушах у него звенело. Он смутно слышал, как  Безродный  отвечает
на какой-то вопрос командира.
     - ...да, похоронен. Недалеко...
     - Идем, Роб, - сказал Саймон.
     Ошеломленные всем услышанным, они двинулись поперек пещеры.  Их  путь
освещал фонарь  Линга.  Вскоре  они  подошли  к  двум  маленьким  могилам,
выложенным из камней.
     - Я... не могу вспомнить, в каком именно месте я похоронил  капитана,
- как бы извиняясь, сказал Безродный.
     Роб прошел вперед и стал отдельно от всех. Его тень легла  на  грубые
погребальные камни.
     Как-то незаметно у него исчезла головная боль. Страшная усталость все
так же цепко держала его в руках,  но  он  снова  обрел  способность  ясно
мыслить, хотя слезы начинали застилать глаза. Роб старался не проронить ни
одного жалобного звука, но слезам дал волю.
     Прошли и слезы. Роб выпрямился. На  него  как  будто  подуло  свежим,
холодным ветром. Усилием воли он заставил себя отойти от  могил,  мысленно
попрощавшись с отцом. Навсегда.
     Роб снова обратился к Безродному:
     - Допущенная вами ошибка загнала "Маджестику" сюда, в эти пещеры.
     - Я же так и сказал, разве нет? А капитан...
     - Разрешил вам руководить взлетом. Следовательно,  он  тоже  допустил
ошибку.
     Просчет в команде капитана. Эта оценка на веки вечные будет связана с
именем его отца.
     Вины капитана, действительно, больше.  Он  позволил  своему  старшему
адъютанту командовать кораблем в самый  ответственный  момент  и,  значит,
рисковал жизнями всего экипажа. В качестве оправдания Дункану  Эдисону  не
может служить то, что он пытался помочь одному человеку.  В  результате  -
погибли две тысячи людей.
     Расследование Роба на этом завершилось. Его вера и надежда  были  так
же мертвы, как мертвы  два  человеческих  существа,  останки  которых  уже
сгнили под этими наваленными кое-как камнями.
     Саймон почувствовал перелом, произошедший в душе Роба.
     - Не пора ли нам заняться более неотложной проблемой, Роб?
     Роб посмотрел на него отсутствующим взглядом.
     - Какой, сэр?
     - Выживанием. Нам надо как-то выбраться отсюда.
     Саймон критически посмотрел на нависший над ними корпус корабля.
     - Я не знаю, сможем ли мы добраться до той дыры. Может быть,  сможем,
если ты станешь на мое плечо. А  если  из  этого  ничего  не  выйдет,  нам
придется искать другой выход. Ты можешь вывести нас отсюда, Безродный?
     В ту же секунду Роба охватил страх.
     На лице бородача появилась кривая, безумная ухмылка. Он стал похож на
человека, который вот-вот разразится  истерическим  смехом  или  впадет  в
полное нервное расстройство. Выражение его лица менялось  так  же  быстро,
как меняется летний пейзаж на агрополях.
     Командир повторил свой вопрос:
     - Ты можешь вывести нас?
     - Вы уверены, что я выведу? - Безродный часто и злобно задышал. -  Вы
действительно  так  думаете?  Я  столько  пережил  здесь!  Похоронил  двух
уцелевших после аварии парней! Копал им могилы своими собственными  голыми
руками, а потом блуждал вокруг, пока чуть не сошел с ума. Потом нашел этих
маленьких зверюшек. Они  помогли  мне  забыться.  Вы  заставили  меня  все
вспомнить. Вы убили моего эмптса.
     Безродный повернулся к Робу:
     - Капитан Эдисон виноват в том, что я убил  всех  тех  людей.  Он  не
должен был разрешать мне управлять кораблем.
     - Следите за ним, - шепнул Саймон дочери и Робу.
     - Эмптсы помогли мне! Поэтому я стал жить вдали от людей, в окружении
этих животных. У меня был свой собственный эмптс, пока вы не убили его!
     - Прекрати сейчас же! - крикнул на него Саймон.  -  Какая  польза  от
того, что мы будем ругать друг друга. Мы все умрем в этих пещерах, если не
найдем выхода отсюда.
     Безродный опять криво усмехнулся:
     - Я не умру.
     - Что вы хотите этим сказать? - спросила Линдси.
     - Я вам нужен как проводник. В пещере, в которой мы сейчас находимся,
больше сотни проходов - и большинство из них приводят в тупик!
     Безродный чуть наклонился и захихикал.
     - Вот почему я кое-что сделал там наверху. Я шел по вашим  следам  до
того места, где вы вошли в корабль. Потом колотил руками  и  ногами  стену
пещеры, пока от нее не отвалился большой кусок - на том участке, где  чуть
раньше произошел маленький оползень. Верхний вход в корабль  заблокирован.
Не ожидали такого? Лезьте назад в корабль и пробирайтесь по  нему  тем  же
путем,  что  пришли  сюда.  Попробуйте  пробиться  через   груду   камней.
Попробуйте!
     Пока Безродный хихикал, Саймон смотрел на него пристальным  взглядом,
как бы пытаясь определить, врет он или говорит правду. Увидев помрачневшее
лицо  Линга,  Роб  понял,  что  командир  убедился:  Безродный  ничего  не
выдумывает. Такое же мнение сложилось  и  у  Роба.  Ко  всем  их  бедам  и
неудачам прибавилась еще одна.
     - Вы не выйдете отсюда без меня, - ликовал Безродный.  -  Не  сможете
без меня, без меня!
     - Значит, ты будешь вести нас, - спокойно сказал Саймон.
     Безродный сделал угрожающий жест.
     - Скорее я поубиваю всех вас!
     Командир быстрым движением закрыл дочь своей спиной и поднял оружие.
     - Ты будешь делать то, что говорю я.  Никто,  кроме  тебя,  не  знает
правильного пути.
     - Но вы заставили меня все вспомнить!
     Он сжал виски обеими руками.
     - Вы причинили мне боль.
     - Безродный...
     - Нет!
     Он взвыл, нагнулся к земле...
     И снова началась стычка. Линдси громко кричала. Саймон отталкивал  ее
как можно дальше от  Безродного.  Лучи  фонарей  кружились,  как  бешеные.
Безродный, успев набрать полные пригоршни песка, швырял его  в  Саймона  и
Роба.
     Сырой, холодный песок попал им в глаза. Воспользовавшись тем, что  их
ослепило  на  довольно  долгое  время,  Безродный,  пронзительно  завопив,
бросился на них с кулаками.





     Роб кинулся  наперерез  Безродному,  но  тот  увернулся  и  напал  на
командира. Кулаком левой руки бородач ударил Саймона в челюсть так сильно,
что командир зашатался.
     Линг вскинул лазерное оружие, но тут же  опустил  его.  Человечность,
присущая  Саймону,  не  позволяла  ему  убивать  несчастного  сумасшедшего
несмотря на то, что этот сумасшедший нападал на него.
     От второго удара Саймон уклонился, но при этом выронил из рук фонарь.
Роб хотел подобрать фонарь, но в это время Безродный схватил его за ногу и
одновременно нанес ему страшный удар под подбородок. Роб закачался и упал.
     Роб потянулся рукой  к  фонарю,  но  не  смог  схватить  его.  Голова
разрывалась на части и сильно пульсировала. Казалось, что  все  происходит
под водой.
     Безродный навалился на командира и сомкнул  свои  руки  на  его  шее.
Линдси кинулась вперед и схватила отшельника  за  рукав.  Выцветшая  ткань
разлезлась в ее руках. Безродный сильно стукнул Линдси  прямо  в  лодыжку.
Она не удержалась на ногах и свалилась.
     "Помоги командиру", твердил себе Роб. "Встань и помоги ему".
     Роб с трудом поднялся - земля под ним качалась из стороны в  сторону.
Первое, что попалось ему на глаза, -  были  белые  зубы  Безродного.  Робу
показалось, что тот смеется от удовольствия, получаемого им от  того,  что
он душит Саймона.  Командир  так  и  держал  свой  лазер  в  правой  руке.
Незаметно он перевернул оружие. На лице  Саймона  появилось  бесстрастное,
необычное  для  него  выражение.  Он  вдруг  превратился   в   настоящего,
профессионального  полицейского,  прошедшего  в  свое  время   специальную
подготовку и владеющего особыми приемами для самозащиты.  Командир  сильно
ударил Безродного по переносице рукоятью лазерного оружия.
     Потом левой рукой Саймон разжал пальцы, сжимавшие его шею,  и  сильно
надавил сонную точку возле правого уха  Безродного.  И  на  этот  раз  все
кончилось так же, как при первом нападении полусумасшедшего отшельника.
     Однако    теперь    командир    предпринял    дополнительные     меры
предосторожности. Он перевернул лишившегося сознания Безродного на  живот,
поднял превратившиеся в лохмотья края его вылинявшей  на  солнце  и  ветре
рубашки и сорвал с него полоску волокнистой  пластмассы,  которая  служила
бродяге ремнем. Он попросил Роба посветить ему. Роб поднял с земли  фонарь
Саймона, соединил два  луча  вместе  и  направил  их  на  руки  командира,
связывавшего запястья Безродного.
     Лицо Линга было хмурым. Он спрятал лазер обратно за пояс и сказал:
     - Этот человек нам нужен.
     Потирая ногу, ушибленную Безродным, Линдси спросила:
     - Вы считаете, что он действительно сделал то, о чем говорил?
     - Да. Думаю, и о корабле отца он рассказал все так, как было на самом
деле, - ответил Роб.
     Ощущая боль в душе Роба, Саймон участливо сказал:
     - Тебе пришлось проделать такой длинный  путь,  чтобы  услышать  этот
ужасный рассказ. Когда мы выйдем отсюда...
     - Если нам удастся выйти, - дрогнувшим голосом заметила Линдси.
     - Зачем ты так говоришь, моя девочка? Мы обязательно выйдем. Я  хотел
сказать Робу, что потом мы можем вернуться сюда с эксгумационным прибором.
Семь лет - не такой большой срок. Существуют  научные  методы,  с  помощью
которых можно определить точно, кто эти люди, похороненные здесь. Тогда  у
нас будет возможность убедиться, действительно ли...
     - Я не хочу открывать могилы, сэр. Я уже знаю правду.
     - Если допустить, что Безродный - или Моссроуз - ничего  не  выдумал.
Помни, твой отец пытался помочь ему. Этого нельзя не брать в расчет.
     - Оказалось, что все  обвинения,  вынесенные  моему  отцу  комиссией,
предъявлены ему правильно, потому что соответствуют его действиям. Он  все
сделал так, как по моему твердому убеждению не должен был делать.
     - Ты что, парень, беспристрастно судящий компьютер?
     Уязвленный, Роб вскинул голову:
     - Что, сэр?
     - Твой отец поступил так, как поступил, потому что  был  уверен,  что
иначе не может.
     - Я защищал его перед всеми, сэр. Опровергал все плохое о нем.
     - Твой отец был человеческим существом! Не  машиной,  имеющей  внутри
системы автоматической защиты и способной производить миллиард операций  в
секунду. Ты  ясно  представляешь,  что  такое  быть  обычным  человеческим
существом? Это значит, кроме всего прочего, быть несовершенным!
     Громадная  тяжесть  опустилась  на  Роба,  у  него  появилось   такое
ощущение, что он вообще лишился способности что-либо понимать и оценивать.
Он осознавал только то, что они погребены в этих пещерах Далекой звезды, и
испытывал весьма смутный, чисто теоретический интерес к самому  себе  и  к
своим сотоварищам. Его силы совершенно иссякли.
     Он вспомнил годы, проведенные на Ламбет-Омеге, свое вечно  израненное
лицо, издевательские выкрики из толпы интернатских мальчишек,  с  которыми
он дрался, защищая репутацию отца.
     Он вспомнил свое приподнятое,  радостное  настроение  при  отъезде  с
Деллкарт-4. Тогда он был уверен, что узнает настоящую правду о прошлом.
     Вся боль, все надежды и старания - были напрасны.
     - Не приковывай себя  цепями  к  прошлому,  Роб,  -  умоляюще  сказал
Саймон. - Я понял, что прошлое занимает все твои  мысли  и  не  дает  тебе
жить, еще тогда, когда впервые услышал твою историю. Возьми себя  в  руки.
Не казни себя за то, что человек просто сделал ошибку.
     - Две тысячи мертвых... - снова начал Роб.
     - Н_у_, _х_в_а_т_и_т_! - голос Саймона прогремел  по  пещере.  -  Это
была, действительно, трагедия! Но все уже  в  прошлом!  Прошло  и  забыто!
Галактика жива. Жизнь продолжается.
     - Я хотел доказать, что  он  невиновен.  Мне  было  очень  важно  это
доказать.
     - А убедился в том, что он был  человеком,  похожим  на  всех  других
людей. Вот тут ты делаешь ошибку, Роб. Осуждаешь его  вместо  того,  чтобы
любить.
     - Неправда. Я дрался за него, потому что любил его.
     - Значит, не очень. Ты осудил его, своего собственного отца, так  же,
как осудили его все остальные жители галактики. Люди решили, что он плохой
капитан. Но разве  можно  считать  его  плохим  отцом?  Плохим  человеком?
По-твоему, так и выходит. Тебя во всей этой истории волнует и твое  личное
"я". Ты старался спасти не только репутацию  отца,  но  и  свою,  Роб.  Ты
хотел,  чтобы  мнение  других   людей   о   тебе   было   безукоризненным,
отполированным до блеска. Для чего? Я не понимаю. Чтобы  быть  похожим  на
блестящего,  без  единого  изъяна   робота-воспитателя,   о   котором   ты
рассказывал? Ты не будешь и наполовину таким  человеком,  каким  был  твой
отец, Роб. Он пытался помочь Моссроузу. И нельзя обвинять капитана Эдисона
в том, что последствия оказались такими  трагичными.  Судя  по  всему,  ты
никогда не поступишь так, как отец. Ты будешь всю жизнь заботиться  только
о себе. Будешь бояться жизни. Бояться ошибок. Бояться...
     - О_ш_и_б_о_к_? - беспощадные слова Саймона задели Роба за  живое.  -
Мы оказались в капкане. Чья это ошибка? Ваша!
     - Р_о_б_!
     Окрик Линдси как-то вдруг освободил его от боли, нараставшей  внутри.
Ему стало ужасно стыдно и горько за себя.  Он  быстро  предпринял  попытку
исправить положение.
     - Извините, командир.
     - Ладно, я не должен  был  говорить  с  тобой  таким  тоном,  я  тоже
виноват, - ответил Саймон. - Мы все в страшном напряжении. Но ситуация  не
такая уж безнадежная, как кажется.
     Командир проверил связанные руки Безродного.  Тот  был  все  еще  без
сознания. Когда Саймон выпрямился, он показался Робу таким, каким был там,
в Тчерчилле, - энергичным, спокойным, без напускной веселости.
     - У нас нет недостатка в воздухе. А вот с едой и водой -  критическое
положение. Мы не сможем долго продержаться без них. Но нам точно известно,
что выходы отсюда есть. У меня нет сомнений,  что  наш  спящий  друг  таки
забил верхний вход в корабль. С помощью вас двоих я  мог  бы  подняться  к
пролому  и  проверить,  так  ли  это.  Однако  я  считаю,  что  мы  должны
использовать наши силы более рационально.
     Саймон тронул двумя большими пальцами  раздавленный  черный  аппарат,
висевший у него на ремне.
     - Радиомаяк перестал передавать  сигналы.  На  флайере  номер  четыре
поймут, что с нами что-то неладно.  И,  конечно,  мои  конпэты  отправятся
искать нас. Но если у них уйдет много времени на поиски правильного  пути,
они доберутся до нас только через несколько дней, а, может быть,  и  через
неделю. А из этого следует, что мы должны позаботиться в первую очередь  о
воде и пище.
     - Где же мы можем найти их здесь под землей? - спросила Линдси.
     - У Безродного должен быть запас. Вспомните, он регулярно приходит  в
Тчерчилл за своим провиантом. Если мы  не  сможем  найти  склад  продуктов
сами, мы должны будем заставить его сказать, где он держит свои запасы.
     - Я сомневаюсь, - сказал Роб, - что мы сможем еще  что-то  выжать  из
него.
     - Да, вероятно, очень мало, - согласился Саймон. - Ясно только одно -
мы должны остаться  в  живых,  -  поэтому  каким-то  образом  надо  решить
проблему с продуктами и водой.
     - По-моему, это неразрешимая проблема,  -  вздохнув,  сказала  Линдси
совершенно безнадежным голосом. Бедная девушка в  кровь  растерла  ноги  о
сырой песок.
     Роб бездумно уставился на освещенные фонарями  круги  на  земле.  Его
уставший  мозг  воспроизвел  резкие  выражения  Саймона  и  он   попытался
осмыслить их. Только теперь Роб понял, почему командир так строго  говорил
с ним. Он хотел отвлечь его от печальных мыслей.
     Раз конпэтам  понадобится  неделя  или  больше,  чтобы  отыскать  их,
выходит, он пропустит тот рейс до  Деллкарта-4,  на  который  взял  билет.
Следовательно, не успеет к началу вступительных экзаменов. Вспомнились все
вытекающие отсюда последствия, о которых предупреждал Эксфо: кто-то другой
займет его место в колледже, в результате  чего  его  жизненный  потенциал
круто ухудшится - по  той  причине,  что  ему  придется  до  самой  смерти
работать только на то, чтобы выплатить ссуду, взятую на поездку сюда. Если
ему не удастся вовремя вернуться на Деллкарт-4, то все его  будущее  будет
напрочь перечеркнуто. А есть ли у него оно, это будущее, теперь, когда  он
узнал правду о "Маджестике"?
     Думать обо всем этом было невыносимо тяжело и жутко.
     - Так, начинаем поиски, - громко сказал Саймон.
     - Каким образом? - спросила Линдси.
     - Берем фонари. Двигаемся по  периметру  пещеры.  Старайтесь  увидеть
проходы. Мы могли бы быстро найти следы Безродного и выйти отсюда, если бы
был исправен следоискатель.
     - Идем, Роб, - Линдси потянула его за руку.
     Роб поднял с земли фонарь. Он с трудом заставил себя двигаться  вслед
за Саймоном. Линдси пошла за Робом, не отставая от него ни на шаг.  Вокруг
была кромешная тьма -  и  только  впереди  два  луча  света.  Роба  терзал
страшный голод.
     - Роб? - окликнула его Линдси.
     - Что?
     - Мне очень жаль, что Безродный рассказал тебе всю эту историю.
     - Но он сказал всю правду, - ответил Роб. - А, по мнению людей,  надо
с уважением относиться к правде, так ведь?
     - Да, конечно. Но я представляю, какой это для  тебя  страшный  удар.
Столько всего произошло - ты, наверное, еле держишься на ногах.
     - Я в порядке.
     - Здесь стена, - послышался голос командира.
     Минут за двадцать они с помощью фонарей обследовали довольно  большую
площадь. Выхода не было. Саймон повел их направо, в другую  часть  пещеры.
Они снова тщательно осматривали стены, передвигая лучи света сверху вниз и
снизу  вверх.  И  опять  все  бесполезно  -  перед  ними  была   сплошная,
непрерывная скала.
     Они продолжили поиски в другом районе пещеры, потом в еще одном. Даже
у Саймона начали появляться в голосе беспокойные нотки.
     - Я же знаю точно, что должны быть ответвления, ведущие к  выходу.  Я
был в пещерах в других частях планеты!
     - Может быть, существует лишь один или два  входа  в  эту  пещеру,  -
предположил Роб. - К тому же, мы исследовали только одну ее  сторону,  под
вот этой частью корабля. А пещера, наверное, значительно  больше,  чем  мы
думаем. Наши поиски могут продлиться много дней.
     Впервые   на   мужественном   лице   Саймона   появилось    выражение
безнадежности.
     - Да, ты прав. Но давайте двигаться дальше.
     Они искали  выход  еще  три  часа,  блуждая  под  корпусом  огромного
корабля, пока не вышли в ту часть пещеры, где уже  не  было  металлической
крыши. Как и предполагал Роб, пещера  оказалась  громадной.  Нигде,  ни  в
одном месте скалистых стен они не обнаружили  даже  признака  какой-нибудь
бреши.
     Усталость начала валить с ног всех троих. Саймон  дважды  ронял  свой
фонарь на землю.
     Когда  они  переходили  к  другому  участку  стены,  Роб   про   себя
предположил, что, вероятно, им придется  ждать  прихода  конпэтов  -  если
конпэты смогут найти их. Он снова почувствовал головокружение. "Вышло так,
что я потерпел во  всем  поражение",  подумал  Роб.  "А  что  же  будет  с
колледжем?"
     Его мысли перебил встревоженный голос Саймона:
     - Где Линдси!
     Они  завертели  фонарями,  освещая  песок  вдоль  и  поперек.  Саймон
побледнел.
     - Я не заметил, как она исчезла, - сказал Роб.
     - Линдси? - в крике командира слышалось полное отчаяние. - Лин!
     "Линлинлинлинлин", пропело эхо и смолкло.
     Откуда-то издалека, с правой стороны, донесся очень тихий ответ:
     - Папа, я здесь.
     Потом Роб услышал тонкий писк. Он раздался с той же  стороны,  что  и
голос Линдси. Робу показалось что-то очень  знакомое  в  этих  звуках,  но
уставшая голова отказывалась воспринимать что-либо. Еще не  зная,  почему,
Роб перепугался услышанных визгов.
     - Линдси?
     Роб помчался к ней бегом.
     - Линдси - мы идем!





     Саймон догнал Роба как раз в тот момент, когда снова послышался голос
Линдси, звавший их к себе. И вдруг Роб увидел в темноте  маленькие  желтые
пятнышки необычной формы.  Они  сверкали,  как  драгоценные  камни,  потом
исчезали, потом снова начинали сверкать.
     Это непонятное мигание теперь было  прямо  перед  Робом  и  Саймоном,
немного выше их голов. Земля под их ногами слегка поднялась.
     - Я здесь, наверху, папа, - голос Линдси был совсем близко. - В  этой
маленькой нише.
     Ее тень промелькнула между  Робом  и  желтыми  пятнышками.  Он  опять
попытался вспомнить, где и когда  он  уже  видел  такое  сверкание,  -  но
неожиданно ответ пришел сам по себе. Писклявые звуки повторились. "Чи-ви".
Это же глаза эмптса! Это кричат эмптсы!
     Но почему крики такие высокие и тонкие?
     Когда они вскарабкались по песчаному склону вверх, и Саймон  направил
фонарь в сотворенное самой природой углубление в скале, Роб понял причину.
А Саймон высказал ее вслух:
     - Детеныши! Как ты их нашла, Линдси?
     - Я услышала, как они пищат,  -  объяснила  она,  став  на  колени  и
пригнувшись к двум маленьким созданиям.
     Освещенные фонарем, теперь ясно были видны  четыре  блестящих  желтых
глаза. Один из эмптсов, который был величиной вполовину  меньше  взрослого
экземпляра, выдвинул три  прозрачные  псевдоножки  и  попытался  удрать  в
темноту. В голове  Роба  появилось  легкое  помутнение,  но  оно  не  было
неприятным.
     Линдси поймала  убегавшего  зверька  и  прижала  его  к  себе.  Потом
радостно засмеялась.
     - Ну разве они не прелесть? Мне кажется, через неделю они  будут  уже
взрослыми. Их мамы нигде не видно. Папа, мы можем  держать  их  дома,  как
ручных животных? Давай возьмем их с собой.
     Глаза  Линдси  были  ласковыми  и   спокойными.   Роб   удивился   ее
умиротворенности,  которая  совершенно  не  вязалась  с  ее  растрепанными
волосами и грязной одеждой.
     Не дождавшись ответа от отца, Линдси стала опять просить:
     - Скажи, что мы можем взять  их,  папа.  Давай  заберем  их  домой  в
Тчерчилл прямо сейчас.
     - Отойди назад, Роб, - тихо сказал Саймон и слегка оттолкнул  его.  -
Назад!
     Требование Саймона немного запоздало. Рассудок Роба  затуманился  уже
довольно сильно. Но он понял командира и сделал несколько шаркающих  шагов
вниз по песчаному склону. Помутнение уменьшилось.
     Саймон тоже отступил назад и сказал Робу вполголоса:
     - Малыши заставили ее забыть, что мы заперты в  пещере.  Ей  кажется,
что все замечательно, что не было никакого Безродного с его  рассказами  и
нападениями. Она думает, что мы прямо сейчас можем выйти...
     Саймон вдруг замолчал. Он повернул голову  и  через  плечо  посмотрел
назад, на тот путь, что они прошли.
     - О, боже!
     - Что случилось, командир?
     - К сожалению, ничего нового. Линдси!
     Девушка что-то напевала эмптсу, которого держала в руках. Зверек  уже
не казался таким перепуганным, как раньше.  Успокоился  и  его  собрат  на
земле. Он  прижимался  своим  покрытым  панцирем  телом  к  ногам  Линдси.
Неподалеку от того места, где стояла девушка, лучи  фонарей  выхватили  из
темноты какие-то осколки, похожие на античные фарфоровые изделия, покрытые
внутри перламутрово-розовым слоем.  Остатки  от  яиц,  отложенных  матерью
маленьких эмптсов?
     - Они чудесные, - лепетала Линдси. - И ничуть меня не боятся. Папа...
     - Линдси! - громко крикнул Саймон. - Оставь их и иди сюда!
     Энергичный, требовательный голос отца дошел до помутненного  сознания
дочери. Она медленно опустила малыша эмптса на землю рядом с его братом  -
или сестрой. Четыре круглых желтых глаза засверкали  в  один  ряд.  Линдси
покинула нишу и пошла вниз  по  склону.  Роб  изумился  тому,  как  быстро
изменилось ее лицо. Оно сразу лишилось выражения счастливой  беззаботности
и стало снова бледным, испуганным, изможденным.
     Линдси потерла свои виски.
     - Что... что случилось?
     Бросив взгляд в темноту она все осознала.
     - Я обо всем забыла!
     - Так, хорошо, - сказал Саймон. - Это  означает,  что  два  маленьких
эмптса вместе оказывают почти такое же  воздействие,  как  один  взрослый.
Думаю, у нас есть шанс. Слушайте  меня  внимательно,  Роб  и  Линдси.  Это
чрезвычайно важно. Как только я возьму в руки малышей эмптсов, я тоже  обо
всем забуду. Я перестану соображать, что мне делать  и  как,  если  вы  не
будете командовать мной.
     И он коротко объяснил Робу и дочери, что от них требуется.
     Роб почувствовал всплеск надежды, но она  почти  тут  же  угасла.  Ее
сменил страх - страх перед тем, что ничего не выйдет. Тем не менее,  он  с
большим вниманием выслушал все инструкции командира.
     - Возьми это, - Саймон передал свой фонарь  дочери.  -  Держитесь  от
меня  на  таком  расстоянии,  чтобы  излучение  от  эмптсов  на   вас   не
действовало.
     - Эмптинг не навредит тебе, а, папа? - обеспокоенно спросила Линдси.
     -  Нет.  Сложенная  вместе  радиация  от  двух  детенышей,  по   всей
вероятности, не такая сильная, как была у того эмптса, которого Роб поймал
тогда в Тчерчилле. Тот  эмптс  лишил  Роба  сознания,  помните?  Но  такие
тяжелые случаи бывают очень редко. Малыши повлияли на тебя, Линдси. Однако
повлияют ли они... Впрочем, хватит разговоров, давайте действовать.
     Тяжело ступая сапогами по сырому песку, Саймон  снова  поднимался  по
склону. Роб старался держать фонарь устойчиво. Это было совсем  не  легко.
От усталости его рука дрожала.
     Саймон вошел в нишу и наклонился. Подняв обоих эмптсов  с  земли,  он
устроил их по одному на согнутых в локте руках.
     Один малыш вдруг выставил две ложноножки, но затем быстро их спрятал,
удобно устроился на новом месте и пропищал чи-ви.
     Повернувшись лицом к Робу и  Линдси,  командир  неожиданно  замер  на
месте и начал внимательно вглядываться в них. Его лицо стало безмятежным и
успокоенным.
     - Продолжайте идти, командир, - крикнул ему Роб. - Спускайтесь с ними
вниз.
     Саймон, не двигаясь, как бы  взвешивал  приказания.  Его  испачканное
лицо выражало почти детскую невинность. Роба охватил страх - ничего из  их
затеи не получится!
     Наконец, Саймон переступил через скорлупки от  розовых  яиц  и  начал
спускаться, бережно неся с собой молодых эмптсов.
     Не произнося ни слова, командир проследовал за Линдси и Робом к  тому
месту, где лежал Безродный.
     Несмотря на холодный воздух в пещере, Роб от волнения весь взмок. Все
решится буквально через несколько минут. Абсолютно все.
     - Положите эмптсов на землю, командир.
     Движения Саймона были замедленными, осторожными и  неосознанными.  Но
он выполнил требование Роба - нежно опустил детенышей к своим ногам.
     - Теперь развяжите руки этому бородатому человеку.
     Через минуту Саймон снял пластмассовый ремень с запястий  Безродного,
как-то странно посмотрел на оказавшийся у него в руках  кусок  пластика  и
отшвырнул его в сторону, пожав плечами.
     - Поверните его на спину.
     Саймон проделал и это.
     - Трясите его так, чтобы он проснулся. Вот так. Сильнее, сэр.
     Линдси сжала руку Роба.
     - Он приходит в себя.
     - Хорошо, командир. Положите  эмптсов  ему  на  грудь  и  отходите  в
сторону.
     - Я здесь в полной  безопасности,  -  ответил  Линг.  -  Нет  никакой
необходимости...
     - Выполняйте, командир! Эмптсов -  на  грудь  этого  человека.  Потом
прочь от него!
     Бессознательно повинуясь Робу, Саймон поднял с земли  одного  малыша,
начавшего пронзительно пищать, и поместил его на грудь Безродного.
     Бородач  вдруг  начал  громко  чихать.  Грудь   его   несколько   раз
содрогнулась - и маленький эмптс свалился в песок. Его круглое тело  упало
панцирем вниз. Малыш быстро выдвинул вверх три псевдоножки,  перевернулся,
слегка погрузил свои ножки в песок и пустился наутек.
     - Ловите его, командир! - от сильного напряжения голос Роба захрипел.
- Держите эмптса!
     Саймон протянул руки и схватил его как раз в  тот  момент,  когда  он
чуть не скрылся в темноте.
     Выполняя  указания  Роба,  Саймон  успокоил  эмптса,  прошептав   ему
какие-то убаюкивающие слова.
     Безродный к тому времени почти проснулся. Он начал двигать  руками  и
стонать. Потом открыл  глаза.  По  его  глазам  было  видно,  что  к  нему
возвращается память.
     - Клади эмптсов на его грудь, папа! - закричала Линдси.
     Быстро  отреагировав,  Саймон  водрузил  одного  малыша  на   рубашку
Безродного перед самым его подбородком. Потом сгреб в руку второго  эмптса
и расположил его рядом с первым.
     Безродный попытался сесть. Граненые глаза эмптса горели,  как  желтые
алмазы. Зверьки все время пищали. Но взгляд Безродного прошел мимо  них  и
остановился на Робе. Роб в ужасе вздрогнул - ему показалось, что отшельник
узнал его...
     "Чи-ви, чи-ви".  Эти  звуки  отвлекли  внимание  бородача.  Он  начал
рассматривать сидящих у него на груди эмптсов.  Рука  с  задубевшей  кожей
дотронулась до панциря меньшего  зверька.  Голубые  глаза  Безродного  все
больше и больше затуманивались.
     - Скотинки, - в спутанных волосах на его лице блеснули белые зубы.  -
Скотинки.
     - Отойди от него, папа, - шепотом сказала Линдси.
     Роб произнес команду более требовательным голосом:
     - Идите к нам, сэр! Быстро!
     Саймон подошел к Робу и дочери шатающейся,  запинающейся  походкой  и
стал между ними, переводя  лишенный  осмысленного  выражения,  неуверенный
взгляд с одного на другого.
     Но вскоре глаза Линга прояснились.
     Саймон крепко прижал ладони к глазам, тряхнул головой и все вспомнил.
Он быстро повернулся к  Безродному,  который  радостно  хихикал  и  что-то
мурлыкал вновь приобретенным любимцам, сидевшим у него на животе и изредка
попискивавшим.
     Командир очень тихо окликнул его:
     - Безродный?
     Бородач обернулся на голос и изменился в лице.
     - Я знаю вас, сударь.
     Линдси обхватила руку отца повыше локтя и крепко  прижалась  к  нему.
Роб прилагал немало усилий, чтобы ровно держать фонарь. Саймон Линг громко
вдохнул воздух и продолжал говорить тихим, серьезным голосом.
     - Конечно, ты знаешь меня, Безродный. Я командир конпэтов.
     - Вы не сделаете мне больно? Не сделаете мне больно, командир сударь?
     - Ты же знаешь, что нет. Но мне нужна твоя помощь, Безродный.  Похоже
на то, что мы заблудились в этих пещерах.
     Роб удивился тому, как Саймону удается сохранять спокойствие в  такой
тяжелой ситуации.
     - Ты можешь помочь нам  найти  выход  отсюда,  Безродный?  -  спросил
Саймон.
     Отшельник  снова  сделал  попытку  подняться.   Оба   эмптса   начали
сваливаться с него. Одного он успел задержать, а другой упал на песок.
     Безродный подобрал его, ласково ему что-то пропел  и  погладил  своей
бородой. Держа в каждой руке по эмптсу, Безродный поднялся на ноги и опять
нахмурился. Взгляд его голубых глаз миновал  командира  и  остановился  на
Робе.
     Роб затаил дыхание. Он был уверен, что Безродный вспомнил его  и  все
остальное - все, что было с этим человеком в прошлом.
     Безродный громко забормотал:
     - Тот сударь. Молодой сударь. В его лице  что-то  плохое.  Заставляет
меня думать о плохих вещах. Здесь происходит что-то плохое.
     Он поднял голову к  потолку,  пытаясь,  вероятно,  высоко  в  темноте
отыскать глазами корпус "Маджестики". К счастью, его не было видно.
     - Его имя Эдисон сударь, да?  -  сквозь  зубы  спросил  Безродный.  -
Эдисон сударь плохой!
     - Нет, - возразил Саймон. - Не думай так. Он твой друг.
     - Хочу вспомнить, почему этот сударь очень плохой, - стоял  на  своем
Безродный.
     - Да нет же, Безродный. Он друг. Мы все твои друзья.
     По лицу отшельника было видно, что внутри у него  происходит  ужасная
борьба. Даже стирающая память сила эмптсов не могла до конца  заглушить  в
нем жуткие воспоминания о прошлом. Рука Роба задрожала сильнее.
     - Мы  будем  оберегать  твоих  скотинок,  если  ты  поможешь  нам,  -
предложил отшельнику Саймон. - Ты можешь взять их себе насовсем.
     Голубые глаза удивленно прищурились.
     - Обоих?
     - Я тебе обещаю.
     Безродный снова глянул вверх,  в  темноту,  скрывавшую  металлическую
крышу пещеры.  Потом  медленно  перевел  взгляд  на  Роба  и  опять  начал
пристально на него смотреть.
     Один из эмптсов громко запищал. Безродный заулыбался и прижался своей
грязной волосатой щекой к круглому существу, чтобы успокоить его.
     - Так они - мои собственные скотинки, командир сударь?
     - Да.
     После некоторого колебания он сказал:
     - Хорошо, я помогу.
     Саймон с облегчением вздохнул. А Роб не знал, чего ему хочется больше
- смеяться или плакать, или одновременно и смеяться, и плакать.
     Безродный затряс головой, показывая, что он поведет их по правильному
пути. Через два часа они, следуя за проводником, нежно державшим  в  руках
двух эмптсов, завернули за крутой поворот туннеля и увидели впереди клочок
неба, освещенного лимонным солнцем Далекой звезды.





     - Внимание. Прошу внимания. Посадка на ССК "Роджер Данлеви"  подходит
к концу. Все  пассажиры,  имеющие  билеты  на  этот  рейс,  должны  пройти
таможенный досмотр и подняться на борт корабля. Повторяю:  все  пассажиры,
имеющие билеты на наш рейс, должны пройти таможенный досмотр  и  подняться
на борт корабля. Благодарю вас.
     Сумка Роба проскочила последний контрольный пункт и подъехала к  краю
движущегося  транспортера.  Снова  включилась  корабельная  трансляция   и
послышался тот же голос автоматизированного диктора, но его  обращение  на
этот раз было  значительно  короче,  чем  предыдущее.  Он  просто  выразил
надежду,  что  все  люди,  занимающие  места  на  ССК,  остались  довольны
пребыванием на Далекой звезде и захотят снова посетить ее.
     "Ну,  уж  это  фантастика",  подумал  Роб.  "Снова  прилететь   сюда?
Несбыточно!"
     Взяв сумку, Роб направился к Саймону и Линдси. Они ждали его у  входа
в посадочную гондолу. Старший стюард с  "Роджер  Данлеви"  оглядывался  по
сторонам с явным нетерпением. Он был весь в ожидании последнего пассажира,
еще не занявшего своего места на корабле. Этим пассажиром был Роб.
     Прошло три дня с тех пор, как Безродный вывел Роба и  его  друзей  из
пещер. Один из трех дней Роб провел вместе с  Саймоном  и  его  дочерью  в
диспансере  конпэтов,  где  они  подверглись  тщательному  обследованию  и
получили полный курс восстановительного лечения.
     Первоначальное  обследование  Роба  показало  плохие  результаты.  Но
немедленно проведенная терапия с применением мощных витаминных  средств  и
двенадцать часов гипнотического сна восстановили здоровье  Роба  почти  до
нормы. Он уже не чувствовал себя уставшим и изможденным. И  только  теперь
понял, как сильно он изменился.
     В лечебнице было много времени для разговоров. Роб обо всем рассказал
Саймону и Линдси. В том числе  об  инцидентах  с  Керри  Шарки  и  просьбе
писателя  Холлиса  Кипа  дать  ему  интервью  для  его  книги   о   первых
сверхсветовых кораблях.
     Роб пробыл на Далекой звезде семь дней. Около двух из них он провел в
пещерах. Прошлое раскрыло все тайны. Но будущее сулило множество проблем.
     Саймон не давал никаких советов во время бесед в диспансере. Он курил
музыкальную трубку, задавал много  вопросов,  но  от  высказывания  своего
мнения воздерживался. Да и не было необходимости,  чтобы  Саймон  говорил.
Роб ясно и отчетливо помнил каждое слово командира, сказанное им тогда,  в
те жуткие дни в пещерах. Хотя выводы из суждений Саймона Роб еще не  успел
сделать, как-то не было времени подумать.
     - Ты забыл вот эту коробку, Роб, -  сказала  Линдси,  как  только  он
подошел к ним.
     Удивившись, Роб приподнял свою сумку.
     - Это весь мой багаж.
     Линдси покачала головой. В ее ярко-голубых глазах  появилась  лукавая
улыбка. Одетая в белое платье, сегодня она выглядела  свежей  и  красивой.
Ничто в ней больше не напоминало о горьком случае, происшедшем в ее жизни,
- разве только едва заметные тени под глазами.
     Саймон  в  своей  черной  конпэтской  форме  с  золотыми   эмблемами,
сверкавшими на плечах, был тоже бодрым и веселым. Из трубки, с которой  он
никогда не расставался, выходил ароматный дым  и  тихо  доносилась  вторая
часть симфонии, сочиненной одним из первых компьютеров-композиторов.
     - Моя дочь приготовила для тебя не совсем законный подарок, -  сказал
Саймон не очень довольным голосом.
     Линдси достала из-за своей спины  небольшой  пластмассовый  контейнер
для перевозки груза. Вокруг ручки в ящике были пробиты несколько  сквозных
отверстий для вентиляции. На каждой стороне контейнера стояла  официальная
печать таможни Далекой звезды,  уведомлявшая  о  том,  что  груз  осмотрен
таможенными служащими. Озадаченный Роб заметил также специальный штамп, на
котором было  написано:  "Разрешено  к  провозу  консервационным  патрулем
Далекой звезды, N_11048".
     - Возьми коробку, пожалуйста, - предложила Линдси.
     - Что это такое, Лин? - спросил Роб.
     С явным неодобрением Саймон сказал:
     - Эмптс-детеныш. Внутри контейнер устроен особым образом. Когда  тебе
понадобится, ты  можешь  открывать  его  для  эмптинга.  Идея  принадлежит
Линдси, не мне. Не будем  вдаваться  в  детали,  как  ей  удалось  достать
зверька.  Будучи  дочерью  командира,  она,  к  моему   сожалению,   может
пробираться в такие места, где не должна появляться. Я ничего не знал о ее
затее до тех пор, пока она полностью не приготовила эмптса к отправке.
     Линдси посмотрела прямо в лицо Роба и тихо сказала:
     - Я сделала это, потому что подумала, что он тебе нужен.  Твой  визит
на Далекую звезду оказался очень тяжелым и горьким для тебя.  Может  быть,
когда ты захочешь забыть обо всем, что узнал здесь, эмптс тебе поможет.
     Через вентиляционные дырочки доносилось слабое чи-ви. Роб завороженно
смотрел на  контейнер.  Разноречивые  чувства  охватили  его  -  сомнение,
желание согласиться, печаль.
     Голос диктора повторил объявление о завершении посадки  на  ССК.  Роб
все еще не мог оторвать взгляда от коробки в протянутой руке Линдси.
     Он испытывал большое  искушение.  Контейнер  содержал  избавление  от
тяжких воспоминаний - на всю жизнь.
     - Роб! - услышал он голос Линдси.
     - Я не могу его взять, Линдси.
     Впоследствии Роб часто задумывался над тем, как ему  удалось  принять
именно такое решение. Тогда оно пришло неосознанно, скорее, интуитивно. Но
пришло. И Роб считал это решение - и  все,  что  было  с  ним  связано,  -
правильным до последних дней своей жизни.
     Удивительно, но, отказав Линдси,  он  почувствовал  почти  мгновенное
облегчение. Взгляд Саймона стал теплее.  И  даже  Линдси,  казалось,  была
довольна ответом Роба.
     Командир потянулся к Линдси и осторожно высвободил  ручку  контейнера
из руки дочери.
     - Мы заключили с Лин маленькое пари, Роб. Я  уверял  ее,  что  ты  не
возьмешь эмптса. Люди взрослеют по-разному и в самых  неожиданных  местах.
Таким местом для тебя стала Далекая звезда.
     Роб не был твердо уверен в выводе командира, сделанном в  его  адрес.
Но улыбка Саймона вдохновила его.
     Заметив, что Линдси плачет, Роб тоже еле сдержал слезы. Однако в этот
момент старший  стюард,  стоявший  рядом,  выразительно  кашлянул.  Линдси
стремительно бросилась к Робу и поцеловала его в щеку.
     - Я рада, что ты не взял коробку, - шепнула она.
     - Ваши билеты, будьте любезны, - сказал стюард вежливым голосом.
     Роб протянул ему проездные документы. Саймон помахал рукой, державшей
музыкальную трубку.
     - Прилетай навестить нас, если сможешь, Роб.
     Роб посмотрел на Линдси.
     - Я бы хотел.
     - Все в  порядке,  -  проговорил  стюард.  -  Проходите  в  подъемную
гондолу, пожалуйста, мистер Эдисон.
     - ...и пошли нам весточку по прибытии, и сообщи  о  том,  как  прошли
экзамены, - быстро добавил Саймон. - В счастливый путь с Далекой звезды!
     Робу хотелось еще многое сказать, но времени уже совсем не было.
     Стюард зашел в подъемник сразу после него. Входная дверца  почти  тут
же закрылась. Подъемный вагончик оторвался от земли и начал подниматься  к
кораблю. Через маленький иллюминатор Роб вскоре увидел бок громадного ССК,
мимо которого они плыли.
     Даже сейчас, уже улетая с Далекой звезды, Роб не был уверен,  что  он
осмыслил все до  конца.  Так  много  всего  произошло  за  очень  короткий
промежуток времени! Этот кошмар в пещерах; Безродный, снова возвратившийся
к своей прежней, безмятежной жизни в заповеднике, но теперь уже не с одним
эмптсом, а с двумя; судьба "Маджестики"...
     Лишь одно было ясно. Все позади.  Теперь  ему  надо  беспокоиться  об
экзаменах.
     Как  только  посадочный  подъемник  оказался  высоко  над  землей   и
поровнялся с кораблем, Роб почувствовал в себе твердую уверенность, что  с
поступлением в  колледж  у  него  будет  все  в  порядке  -  вступительных
экзаменов он не боялся. И общее настроение стало более оптимистичным.
     Он еще не был уверен, что сможет полностью смириться с  той  правдой,
которую  узнал  о  капитане  Эдисоне.  На  Далекой  звезде  Робу  пришлось
убедиться, - и это  причинило  ему  большую  боль,  -  что  его  отец  был
обыкновенным человеческим созданием, способным ошибаться. Считать  Дункана
Эдисона именно таким для Роба все еще было тяжелым испытанием.
     Но, когда он думал об отце трезво и здраво, как старался  делать  это
сейчас, боль, казалось, начинала понемногу утихать.
     Роб помнил о приготовленном Линдси подарке. Приняв его,  он  навсегда
избавил бы себя от мучительных мыслей  о  тайнах,  погребенных  в  пещерах
Далекой звезды. До самого конца своей жизни вычеркнул  бы  из  памяти  все
плохое. Но в следующее мгновение Робу вдруг стало страшно: если бы он взял
эмптса, то вместе с плохими воспоминаниями вообще  бы  утратил  память  об
отце.
     Подъемник замедлил ход и  пристыковался  к  кораблю.  Роб  вместе  со
старшим стюардом оказались на борту ССК.
     Войдя в свою маленькую каюту, Роб положил в багажник сумку и привязал
себя ремнями в лежачем положении. Пробили  склянки.  По  внутрикорабельной
связи объявили, что старт произойдет через шестьдесят  секунд.  Заработали
мощные двигатели.
     Роб повернул голову к  маленькому  иллюминатору.  Снаружи  бурлили  и
развевались  клубы  дыма.  Грудь  сдавило  от   сильного   гравитационного
притяжения. Сквозь клочья  дыма  Роб  в  последний  раз  ненадолго  увидел
планету Далекая звезда -  обдуваемую  ветром  пустыню,  фиолетовые  скалы,
кварталы Тчерчилла в свете лимонного солнца.
     Вскоре Далекая звезда исчезла из вида. За окном  стемнело.  Двигатели
выключились.  Иллюминатор  стал  светонепроницаемым,  закрывшись   красной
светящейся фарой.
     Через некоторое время Роб расстегнул на себе ремни. Открыв сумку,  он
достал обрамленный платиной портрет отца.
     "ПКК", в памяти Роба снова всплыла ужасная формулировка.  "Просчет  в
команде капитана - и никуда от этого не деться".
     И не может этого поправить никакой эмптинг. Тем  более,  что  слишком
многое в прошлом было плохим и обидным.
     Роб понимал, что смотреть правде в глаза будет нелегко. Но он  принял
именно такое решение, когда Линдси предложила ему эмптса. Он, Роб  Эдисон,
должен жить с правдой. Это  было  последним  открытием,  сделанным  им  на
Далекой звезде.
     "Все в порядке", сказал себе Роб.  "Следуй  своему  решению.  Жить  в
согласии с правдой значит примириться с нападками Керри Шарки.
     Будет трудно. Но я смогу выдержать.
     А как быть с интервью Холлису Киппу?
     Я должен согласиться".
     Было ли это действительно взрослением, о котором говорил Саймон Линг?
А, быть может, Роб  просто  стал  самим  собой.  Робом  Эдисоном,  будущим
студентом. А не какой-то тенью от себя, постоянно жившей в прошлом.
     Роб улыбнулся отцу. Улыбнулся  доброй,  искренней  улыбкой.  И  понял
поразительную вещь - он никогда не переставал любить отца.
     Сколько долгих лет понадобилось для того, чтобы Роб мог  смотреть  на
портрет отца вот так -  не  испытывая  чувства  обиды  и  страха?  Сколько
времени понадобилось для того, чтобы он мог смотреть на  отца  с  открытой
улыбкой и не чувствовать комка, подступающего к горлу?
     Очень много.
     Роб засмеялся.
     Все было замечательно!

Популярность: 8, Last-modified: Sat, 31 Aug 2002 09:37:10 GmT