---------------------------------------------------------------
 © Copyright Михаил Шевченко
 Date: Jan 1998
 http://www.chat.ru/~mchief/china.htm
---------------------------------------------------------------



     - Катькины родители, сотрудники посольства РФ в Пекине.
     - Денис,  брат  Катьки,  16-летнее  хулиганье, отягощенное
перспективой поступления в ВУЗ на будущий год.
     - Джина, колбаса с ножками, собака системы "такса".
     - Катерина, моя жена,  27  лет,  аспирантка,  спортсменка.
Очень симпатичная, натуральная блондинка.
     - Ваш  покорный слуга, Михаил Шевченко, 31 год, переводчик
(японский).  Пять  лет  назад  на  протяжениии  двух  лет  учил
китайский,  жалкими  остатками  которого  небезуспешно  пытался
воспользоваться в поездке.
     - Китайцы в гомерических количествах.



     Катькины  родители  давно  звали  нас  погостить,  и  вот,
наконец,  свершилось!  Я  взял  отпуск,  Катерина  передоверила
потомство заботам моей мамы, и 26-го августа мы,  посидев,  как
водится,  на  дорожку,  стартовали.  Приключения начались еще в
Шереметьево.   Представитель   турагентства,   делавшего    нам
групповую  визу, мало того, что опоздал минут на 40 - отдав нам
билеты он, вместо того,  чтобы  передать  списки  на  контроль,
отправился  в  бар.  21:15.  Самолет  улетел  5 минут назад (по
расписанию), а 20 человек и мы, горемычные, в их числе,  мнутся
перед  стойкой,  доказывая,  прося,  а  то  и  просто  штурмуя.
Пробились! Не беда, что вылет на  час  задержан,  что  места  в
конце  курящего салона возле сортира, где дует, трещит и воняет
- впереди древнейшая цивилизация мира.




     Жарко, градусов 30, влажно, солнца  нет,  рассеянный  свет
сквозь  толщу  облаков.  Футянь  -  так  называется эта погода,
господствующая большую  часть  лета.  Первое,  что  потрясло  -
чувство родства, знакомости, радостного узнавания. Не возникало
ощущения чужести, как (само собой) в Западной Европе, в Венгрии
и  даже  Польше. Нет, это не заграница. Пусть жара и влажность,
как в бане, экзотические  растения  и  все  в  иероглифах,  все
равно:  это - мы. Только чуть-чуть другие. Позже я утвердился в
этом мнении. Чуть ниже расскажу, почему.



     Самое  обширное  в  мире  (50  га),  занесено  в  Гиннесов
кондуит.  Дунчжимэньнэй  -  "тихий  центр" Пекина. До революции
здесь помещалась православная миссия в Китае. Около двух  тысяч
обитателей  -  город в городе! Среди старых деревьев, из кторых
знаю только иву,  восьмерками  вьется  канал  с  переброшенными
через него изящными ажурными мостиками. Обитают там утки и гуси
(настоящие  китайцы:  узкоглазые, горластые и всегда толпой), а
также  лениво  плещется  рыба,  за  которой  Денис   сотоварищи
охотятся  с  удочкой. При мне не поймали ни одной, но не устают
уверять, что в канале  водятся  огромные  не  то  сомы,  не  то
щуки...  Два  теннисных корта, волейбольная площадка, бассейн с
трехметровой вышкой, сауна. Охраняется с китайской  стороны  не
милицией,  как  у  нас,  а  регулярной  армией,  одна из частей
расположена тут же - при выходе с территории. Как не посмотришь
- все китайские бравые вояки, прозванные нами за  малорослость,
щуплость   и   подтянутость   "пионерами",   валяются  в  пыли,
отрабатывают приемы. С одним таким пионером, стоящим с  кобурой
на   пузе   на   тумбе   у   главного   входа,   мы  с  Денисом
сфотографировались, застыв по бокам от  него  в  пионерском  же
салюте.  Робкие  попытки  постового протестовать и поскуливания
"Ноу! ноу!" были оставлены  без  внимания.  Милай!  Куды  ж  ты
денисси со своей тумбочки?
     Здание  собственно  посольства  -  тяжеловесный сталинский
монстр с огромными гранитными шарами. Должно  быть,  производит
убедительное   впечатление  на  любого  посетителя  -  будь  то
китайский  министр  или   американский   журналист.   На   меня
произвело.  А Катька снялась в обнимку с 1/10 шара - на большее
размаха  не  хватило.   Остальные   постройки   на   территории
(торгпредство,  жилые дома) в большинстве тоже сталинские, хотя
и не столь выразительные.  А  резиденция  посла,  где  проходят
приемы - классический китайский терем XVI-XVII века.
     О том, что настало утро и пора вставать, часов эдак в 5:30
- 6:00 вам сообщают аборигены, живущие буквально в 10 метрах от
посольского  жилого дома, через двухметровую каменную ограду. А
если ваша квартира на втором этаже и открытые для прохлады окна
выходят прямиком  в  китайский  двор,  тогда  вы  уж  точно  не
проспите.  Как  сообщают?  Да  очень  просто. Выходят китайские
тетки на улицу и давай орать. Нет, не ругаться, а так -  связки
потренировать,  командный голос повырабатывать. Вот так: "А! А!
А! А!". (Эффект  сногсшибательный.  Сами  попробуйте  утречком.
Только   постарайтесь   успеть  побольше  до  приезда  ОМОНа  и
психпомощи). Если под аккомпанимент теток еще  можно  хвататься
за обрывки сна, на ходу подгоняя его содержание к звукам извне,
то  ближе к семи, когда туча китайских школьников вываливает на
спортплощадку, спать вообще нет никакой возможности. Да что мы,
в самом деле - спать сюда приехали? Встаем, пару  кругов  вдоль
канала, мырь в бассейн, завтрак и - в город.



     Знакомство  с  достопримечательностями начали с магазинов.
Мои слабые возражения и аргументы типа "Гугун",  "Тяньаньмэнь",
"Храм  неба"  сочувствия  не  вызвали.  Я,  Катерина  и  Денис,
догуливающий последние деньки перед  школой  и  командированный
нам  в проводники, грузимся в "батон" (см. ниже) и направляемся
в "Люфтганзу" - так почему-то называется один из самых  дорогих
магазинов  в  города.  Едва войдя внутрь Денис бросается мерить
темные очки,  сдирать  с  манекенов  парики,  примерять  их,  и
чопорно   здороваться   за   руку   с   внезапно   облысевшими.
Продавщицы-китаянки  сначала  смущенно   хихикают,   потом   не
выдерживают  и  просто  ржут.  До  тех  пор,  пока отвалившаяся
манекенова конечность не остается в руках Дениса.
     Катерина рассматривает помаду.
      - Нет, мне не нравится, - томно произносит Катя и  ставит
ее на стеклянную витрину.
      - А  мне нравится! - радостно подскакивает Денис, хватает
помаду и на глазах у онемевшей от такой наглости китаянки в три
росчерка излагает на стекле свое отношение к панкам, рэпперам и
гранжистам.
     На 5-м этаже - произведения изящных искусств.
     - Надо же! - восторгается Катька, - по  сравнению  с  этим
наш музей Востока - такое убожество!
     Пока мы рассматриваем огромный корабль из цельного нефрита
за $70  000, Денис подкатывает к уборщице и пытается приобрести
у нее по сходной цене тряпку с ведром. Та  шуток  не  понимает:
конфузится, машет руками, и в конце концов спасается бегством.
     Ух,  устали! Спускаемся вниз перекусить (мы уже знаем, что
рестораны в Пекине недороги, роскошный праздничный  ужин  вчера
вечером  на  пять персон по случаю приезда обошелся всего в 180
юаней). Полумрак. Огромные экзотические рыбины  в  подсвеченных
аквариумах.     Немногочисленная    представительная    публика
(европейцы  в  основном)  в  смокингах  и   вечерних   платьях.
Секундное  замешательство,  но  Денис  верен  себе  -  в рваных
шортах,  расписанных  шариковой  ручкой,  и  майке   с   Куртом
Кобэйном,   он  решительно  направляется  к  столику.  Садимся.
Повязав  ярко-красную  салфетку   на   голову   и   с   треском
высморкавшись    в    другую    он   повергает   в   оцепенение
девушку-официантку, а неторопливо откушивающую поблизости  чету
итальянцев  -  в  состояние,  близкое  к обмороку. Мы ржем, как
сумасшедшие. Листаю меню. Ну и цены!  Украдкой  пробую  толщину
свеженаменянной  пачки  юаней.  Однако.  Не  просочиться  бы  в
канализацию...
     Названия блюд на китайском ничего не  говорят  о  том,  из
чего они приготовлены - "семь ароматов", "три свежести"... А на
английском  я  и  слов таких не знаю. Ага, нашел "Seafood". Вот
это, кажись, приемлемо. Какой-то "eel". Что  это  -  каракатица
или  морской  еж?  Я  это  уже eel когда-нибудь или еще не eel?
Ладно, закажем. Катька мясо не ест,  просит  овощи.  А  как  же
экзотика?  Сошлись  на  жареном  бамбуке. Денис тычет пальцем в
приклеенную в  конце  страницу  -  там  какая-то  дешевая  еда.
Лежалое за бесценок что ли продают? Ладно, валяй. С облегчением
вернув  толстенный  том  девочке,  с трудом сохранявшей остатки
хладнокровия, Денис хватает палочки, раскладывает  вокруг  себя
плошки, тарелки и подставки и показывает нам партию ударника из
"Rape  me". Итальянцы в панике, спешно расплачиваются и линяют.
Отведав местного пива в ожидании  заказа,  отправляемся  в  WC.
Денис в своем репертуаре - выдоив из краника весь запас жидкого
мыла,  он  щедро  поливает  им  произрастающий  в углу фикус. Я
возвращаюсь к столу, Денис подтягивается чуть позже, согнувшись
пополам, шатаясь и давясь  от  смеха:  в  такое  состояние  его
повергла надпись "BOBRIK", обнаруженная на электросушилке.
     Пробуем  eel  (это  оказались  маленькие  жареные мурены),
бамбук, и  остаемся  довольны.  Но  что  это?!  Плетеный  короб
величиной со шляпную коробку, над которым клубится пар. Неужели
нам?   Получай,   Денис,   что  заказывал.  Открываем.  На  дне
ма-а-а-аленькая такая пиалка.  Извлекаем.  А  там  -  несколько
кусочков  свиного  жира,  плавающих  в горячем кунжутном масле.
Не-ет,  это  совершенно  несъедобно.  Присмотревшись  к  пиалке
повнимательнее    обнаруживаем   тоненькую   золотую   надпись:
"Kempinski". А вслед за  ней  -  такие  же  на  всей  остальной
посуде,  салфетках  и зубочистках. Во влипли! Оставив 450 юаней
покидаем злачное место. В качестве компенсации  Денис  пытается
унести  оставшуюся  нетронутую красную салфетку, на сей раз - в
виде шейного  платка.  Номер  не  проходит.  Девочка-официантка
бросается   за  ним  с  такими  воплями,  будто  он  сделал  ей
предложение и ребенка,  а  теперь  норовит  оставить  навсегда.
Залезаем  в  такси  и  смотрим  на мелькающие мимо огни ночного
Пекина.
     Пекином столицу Поднебесной называем только  мы  и  японцы
(как   известно,  народы,  находящиеся  по  разные  стороны  ХХ
столетия). Все мировое прогрессивное человечество давно именует
город так же, как  сами  китайцы:  Бэйцзин.  Или,  в  латинском
написании,  Beijing.  Несмотря  на то, что по площади он меньше
Москвы, а по населению превосходит  ее  (12,4  млн.),  в  массе
своей  город  одноэтажный.  Есть  в Пекине кварталы с шикарными
отелями и дорогими магазинами, однако по большому счету  -  это
один  большой  "хатун"  (или  "хотун"  -  не выяснил). Хатуны -
огромные  (по  сравнению  с   нашими)   кварталы,   застроенные
одноэтажными   каменными   бараками-сараями-подвалами-хижинами,
которые  прорезают  узенькие  переулочки-коридоры.  Скученность
ужасная. Взять хотя бы хатун напротив. Постоянно раскрытые окна
давали  полное,  хотя  и вынужденное, представление о жизни его
обитателей. По моим наблюдениям, в двух  малюсеньких  комнатах,
обставленных складной мебелью, обитало человек девять не считая
гостей. Канализация отсутствует. Утром мальчики на трехколесных
грузосипедах  (или  велогрузах?) с бочками вывозят нечистоты из
общественных уборных на поля. Водопровод - один кран  на  двор.
Изредка  мелькнет  бочка  или  канистра  на  крыше  - душ. Пищу
готовят на низкокачественном порошковом угле, который  прессуют
в  цилиндрические  брикеты с отверстиями для тяги. А зимой этим
углем еще и топят. Если учесть низинное расположение  Пекина  и
почти   полное   безветрие,   можно   понять  чертыхания  наших
посольских. Пекинская  администрация  проталкивает  переход  на
природный газ. С трудом. При таком, как в хатунах, уровне жизни
и  техники безопасности, с равным успехом можно пытаться топить
порохом.
     Велосипед. Это первое,  что  бросится  вам  в  глаза,  как
только вы свернете со скоростной трассы, ведущей из аэропорта в
город.  Велосипеды  кругом.  От  гибридов с детской коляской до
настоящих  самосвалов  с  педальным  приводом.  От   ископаемых
пепелацей    времен   культурной   революции   до   современных
8-скоростных  скакунов.   Рикши,   телеги,   коляски!   Кстати,
торможение  педалями назад - чисто наше изобретение. В Китае (а
по слухам и в Европе) тормоза  исключительно  ручные.  Поначалу
был  поражен,  видя  как  китайские мальчишки, несясь на полной
скорости, прежде чем лихо затормозить, дурачась, откручивают по
5 оборотов назад.
     Если  велосипедное  изобилие  воспринимается  сразу,   как
данность, то почти полное отсутствие на улицах детей и животных
отмечается  постепенно,  исподволь. Действительно, где же дети?
При такой плотности населения их должна быть огромная толпа. Да
вон утром,  на  спортплощадке  перед  посольством,  сколько  их
прыгало?  Двести?  Триста?  Возможно,  детей  не  выпускают  из
хатунов из соображений безопасности. Такое объяснение проходит,
если учесть что внутри квартала есть и школа и спортплощадка. А
на улице им делать нечего.
     А как же животные? За все время, проведенное  в  Китае  мы
заметили  на  улице  только  двух  ангорских  кошек,  да  и  те
выглядели как-то несчастно. Да уж - явно не Москва,  где  полно
всякой  живности  -  домашней  и не особенно. Посольские шутят:
все, что можно было поймать и съесть уже давно  отправилось  по
назначению.  Во  всяком  случае,  прямо или косвенно отсутствие
собак тоже следует  отнести  на  счет  перенаселенности.  И  уж
наверняка   каждая  четвероногость  облагается  астрономическим
налогом - призадумаешься, прежде чем заводить.
     В   шесть   часов   утра   улицы   заполняют    лотошники.
Правительство  не  препятствует  дополнительным  доходам  -  но
только до начала рабочего дня. Если  торгуешь  после  девяти  -
изволь   приобрести  лицензию  и  платить  налоги.  Впрочем,  и
налоговое  законодательство  довольно  щадящее:  молодой  фирме
дается  время  чтобы встать на ноги, и первые три года налоги с
нее не снимаются вообще.
     Вечером, около 7 часов, улицы преображаются.  Выкатываются
сделанные  из  бочек  печи  и  жаровни  с  угольными брикетами,
застилаются  клеенкой  платформы  грузовых  велосипедов  -  все
вокруг  месится,  жарится,  шкварчит,  булькает, жует, глотает,
хохочет  и  галдит.  Пекин  ужинает.  Это  даже  не   китайский
ресторан,  где дешево, много, и чаще всего вкусно. Это харчевня
под открытым небом, растянувшаяся чуть не на всю улицу, где все
_очень_ дешево. Порция шашлыка стоит не больше пол-юаня  (делим
на  8,3 получаем доллары). Мы, правда, попробовать не рискнули,
несмотря  на  то,  что  Пекин  в  санитарном   плане   довольно
благополучен.  Благополучен  он  и в криминальном отношении. По
городу можно свободно шататься глубокой ночью. Денис, бывало  с
дискотек  приезжал  в  третьем  часу.  Попрошаек  почти нет. Ни
одного пьяного, хотя  спиртное  продается  свободно  на  каждом
углу.   О  рэкете  здесь  и  не  слыхали.  Единственный  случай
организованного вымогательства я  встретил  у  железнодорожного
вокзала: таксисты на стоянке во главе с диспетчером соглашались
везти  только  за  50  юаней.  Правда, достигается этот порядок
довольно дорогой ценой:  публичные  казни  перед  многотысячной
толпой  отменять  никто  не собирается. Моральный кодекс тоже в
почете. Никаких  эротических  вольностей  в  быту,  литературе,
рекламе.  Даже  купальники  продаются  только  цельнотянутые, в
крайнем случае, если  из  двух  частей  -  полоска  между  ними
сантиметра два (буря негодования среди Катьки).
     Часов  в  8-9  каждый вечер местные тетки от 30 до 130 лет
высыпают на улицу,  включают  музыку,  становятся  в  кружок  и
устраивают танцы с веерами и платочками. Просто так, для души.
     Ночная жизнь города довольно активна. Те же велосипедисты.
Магазины  и  парикмахерские  открыты  до  десяти вечера, многие
лавочки и рестораны вообще работают круглосуточно.



     В Китае вы можете спокойно обращаться к местным жителям на
английском, немецком или французском. Можете - на  кастильском,
креольском,  урду,  суахили  или  эсперанто.  А  хотите  - и на
собственном языке, который вчера придумали. Результат одинаков.
Вас, скорее всего, не поймут. Китайцы в подавляющей своей массе
говорят только по-китайски.  В  дорогом  магазине  или  хорошем
ресторане  вы  имеете  шанс  встретить  плохой английский. Даже
объяснить таксисту, куда  ехать  -  и  то  проблема.  Народ  из
посольства,  не владеющий китайским, запасается "адресовками" -
листочками  с  китайскими  названиями   магазинов,   рынков   и
ресторанов,  большинству  которых  даны более привычные на слух
русские прозвища: "Гребенка", "Венгерка",  "Блоха",  "Драконы",
"Московский".  Все дело в особенностях китайской фонетики. Даже
по-попугайски затвердив название "Ябайлу"  и  воспроизведя  его
таксисту  вы  можете  встретить  недоумение  и отказ. Для того,
чтобы быть адекватно понятым, нужно запоминать еще  и  мелодику
фразы. Слог, произнесенный неверным тоном, тут же меняет смысл.
Ну,  например,  слог  "Yu",  произнесенный  3-м тоном, как бы с
чувством глубокого сытого удовлетворения, означает  "дождь",  а
2-м, с вопросительной интонацией - "рыба". Он же 1-м (ля второй
октавы,  2/4)  -  "путешествие", а 4-м (резкий, грубый приказ с
изрядной  долей  неприязни)  -  "язык".  В  общепринятом  языка
путунхуа,  за  основу которого принят пекинский диалект, четыре
тона, а в южных областях - до девяти. (Кстати, диалекты  разных
областей  Китая отличаются настолько, что часто сами китайцы из
разных провинций не понимают речь друг друга и пишут на бумажке
иероглифы. Знание японской иероглифики здорово выручало и меня:
если я не знал или "знал да  забыл"  как  сказать  по-китайски,
хватал   ручку  и  в  момент  добивался  понимания).  Когда  мы
собрались, наконец, в Гугун - императорский дворец,  "запретный
город",  я поймал такси и попросил тетеньку (женщина-таксист не
редкость в Пекине)  отвезти  нас  туда.  А  как  это  правильно
интонируется  -  не  помню,  хоть  убей.  Так  она  раз  восемь
уточнила:  Gu-Gong,  Gu-Gong   (четвертый   и   первый   тоны).
Восстанавливать  безнадежно  забытые  навыки  было  нелегко, но
худо-бедно  по  дороге  мы  с  таксисткой  разговорились.   Она
продемонстрировала  редкое для китайцев вольнодумство: заявила,
что коммунистов не поддерживает и идей  Мао  не  разделяет:  ее
родители  пострадали  во  время  культурной  революции. Уважает
Маркса, убеждена, что учение  его  всесильно  и  верно,  только
воплощали  его неумело, либо злостно искажая в корыстных целях.
К русским относится с откровенной симпатией. Когда я представил
ей супругу и Дениса, воскликнула:
      - О! Семья из трех человек!  Вы  можете  претендовать  на
жилплощадь в Пекине!
     Кате  тоже  хотелось  общаться,  но  английский ей помогал
слабо, а "Duo Shao" (сколько)  она  вечно  путала  с  "Bu  Hao"
(плохо)  и  "Bu  Yao"  (не  надо).  Чутко  прислушиваясь к моим
диалогам с китайцами, пыталась уловить знакомые буквы. Войдя  в
знакомый  ресторанчик,  я поприветствовал девушек, заметив, что
мы здесь (Zhe Li) уже не первый раз. Катька:
      - Да-да, обязательно закажи мне желе.
     Портниха, к которой пришли подшивать только что  купленную
Кате  юбку,  подворачивает материю и настойчиво спрашивает: "Ke
Yi Ma? Ke Yi Ma?" (так можно?). Катерина:
      - Да скажи ты ей, не нужна мне никакая кайма!
     Общение  жестами  тоже  не  всегда  приводило  к  желаемым
результатам.  Набросав  пяток  иероглифов в аптеке я быстренько
получил заказанный друзьями мочегонный  чай,  а  Катюша,  гордо
отказавшись  от  моей  помощи, самостоятельно попыталась добыть
китайское народное средство для вен на ногах: приподняла юбку и
попыталась привлечь внимание  продавцов  к  внутренней  стороне
бедра.  Ответом  ей  был  дружный  веселый  смех  с понимающими
подмигиваниями и широкий выбор контрацептивов.



     Приехать в Китай и не побывать на Стене?  Это  все  равно,
что  в  Париже проигнорировать Эйфелеву башню (что я и сделал в
свое время. К сожалению. Хотя 2 недели в Париже  -  срок  более
чем достаточный). Но теперь-то главная достопримечательность от
меня не ускользнет.
     На стенку мы отправились с утра пораньше, часов в семь уже
сидели  в  микроавтобусе  с  сумками,  стараниями тещи набитыми
всяческой снедью, пивом и фирменной водкой на черных сухариках.
Мы - это я, Катя,  Денис,  Нина  (зубной  врач  из  посольства,
веселая  общительная  тетка,  в  Китае третий год) и ее друзья,
супруги-геологи, приехавшие погостить из Москвы. Стена? Ну  как
же!  Видели  на  банках  с тушенкой. Еще знаем, что тянется она
вдоль всей северной границы и строилась на протяжении 2000  лет
для  защиты  от  врагов.  Нина смеется. Насчет защиты и периода
строительства - согласна. А вот расположение и протяженность  -
миф.  Вы  что  -  всерьез  до  границы  с  Монголией собрались?
Протягивает нам карту. М-да... Вся пекинская область расчерчена
меандром.  Зубчатые   линии   тянутся   в   самых   неожиданных
направлениях  и  так же неожиданно прерываются. Нина потешается
над нашим недоумением. Оказывается, каждый  наместник  в  самой
захудалой провинции считал долгом чести построить Великую Стену
у  себя  на  подворье.  Как  если бы Спасская башня была одна в
Челябинске, одна в Воркуте и две на всякий случай в  Урюпинске.
Ей-богу,  есть  в  этом  массовом  психозе что-то наше, родное,
советское. Как тут не вспомнить Искандера (цитирую по  памяти):
"А  нельзя  ли  Сибирь  устроить  где-нибудь  поближе?  У нас в
Абхазии, например".
     Часа через полтора, свернув с шоссе, охраняемого гипсовыми
изваяниями  милиционеров  (Водитель!  Не  расслабляйся!),   наш
микроавтобус  начинает  петлять  по  горной  дороге  и  наконец
останавливается  перед  главным  входом  и  кассой  у  подножия
отреставрированного  участка  стены. Международная туриндустрия
добралась и сюда. Надписи  по-английски,  лавки  с  сувенирами,
автобусы   с  экскурсантами  из  разных  стран.  Местные  акулы
государственного турбизнеса вовсю дискриминируют иностранцев (к
которым,   как   ни   странно,   приравнены   жители    недавно
присоединенного  Гонконга). Билет для китайца стоит 30 юаней, а
для приезжего  -  все  80.  Не  помогли  даже  наши  посольские
книжицы,  в большинстве случаев дающие право на скидку. У кассы
мы разделяемся. Наша троица, презрев блага цивилизации  в  виде
канатной  дороги  и отнюдь не обрадованная перспективой платить
за это удовольствие еще  по  50  юаней,  выбирает  пеший  путь.
Каменная  лестница  в две тысячи ступеней вьется среди кустов и
деревьев. Оглушительный стрекот цикад. И кто это придумал,  что
цикады  "стрекочут"?  Это  вам  не  кузнечик.  Фон, который нас
окружал,  больше  походил  на  визг  циркулярки  перемежающийся
автоматными  очередями.  Погода  - просто кошмар, хотя и не без
экзотики. Влажная паровая баня. Воздух как кисель - хоть ложкой
ешь. Температура его (или правильнее  -  воды,  из  которой  он
состоит?)  - основательно за 30 градусов. Видимость при хорошей
игре  -  метров  двадцать.  Я  вдруг  начинаю  понимать  законы
композиции  в  китайской  живописи.  То есть почему первый план
всегда прорисован  с  особой  тщательностью,  а  перспектива  -
размыта. Какая уж тут перспектива, дорога на пять шагов впереди
еле  просматривается.  Дробной  рысью  движемся вперед и вверх,
вежливо  оттесняя  других  энтузиастов  спортивной  ходьбы.  На
каждом   повороте   продают   напитки.  Не  просто  холодные  -
замороженные. Денис купил  бутылочку  минеральной  на  обратном
пути  и  долго  мучился, не зная как воспользоваться обретенным
счастьем: то ли отогревать и  высасывать  по  капельке,  то  ли
плюнуть,  разломать  бутыль  и вгрызться в ледышку. Во время же
восхождения решили вообще не пить, чтобы не отвлекаться.  Денис
с  Катей  сразу  скинули  майки  и  понесли  их  в  руках,  а я
поленился. И зря: через десять минут она  промокла  насквозь  -
хоть  выжимай.  А  еще  минут  через сорок из тумана проступила
серая громада, последний пролет - и мы наверху.  Осматриваемся.
С  панорамой,  видами  и  прочими  красотами  - полная задница.
Повезло нам с погодой, нечего сказать. Угадывается,  что  стена
высотой   метров   25,   шириной   10  и  каменными  бортами  в
человеческий рост тянется по гребню горной цепи.  Через  каждые
сто  - сто пятьдесят метров встречаются сторожевые башни. Когда
лет десять назад в Москву  приезжал  китайский  балет  (кто  не
видел - весьма рекомендую), там очень убедительно была показана
стена  в действии. При обнаружении неприятеля на башне зажигали
огонь, этот огонь замечали на двух  соседних,  тоже  запаливали
костры и так далее, пока вся стена ("неужто от моря до Индии?!"
- думал  я  тогда)  не  сияла огнями, предупреждая население об
опасности. Сейчас по соседству с каждой  башней  стоят  лагерем
лотошники  и  фотографы. Здесь можно залезть на самую верхотуру
(и убедиться что оттуда также ничего  не  видно),  полюбоваться
фотографиями Стены, сделанными в солнечную погоду, щелкнуться в
национальных  нарядах  и  приобрести  официальный  сертификат о
восхождении на Стену, естественно, сторговав его до пяти  юаней
с    запрошенных    тридцати.    Повсюду    висят    двуязычные
плакаты-дацзыбао вроде "You are not a normal  hero,  until  you
climb  up the Great Wall". Вот, оказывается, чем еще занимаются
нормальные герои. Впрочем, это просто  смягчающий  вариант  для
европейцев.  Кто  читает  по-китайски  без труда заметит, что в
оригинальном тексте вместо "героя" значится "настоящий китаец".
Так что, ребята, теперь и я настоящий. Что, непохож?
      - Наверное, проще носить на голове  гантелю.  Это  Катька
примерила  местный  головной  убор  -  пышное  сложносочиненное
сооружение со смещенным центром тяжести. Группируемся на крутой
каменной лесенке возле башни, я пытаюсь поймать в  видоискатель
Катю  с  Денисом  и  хоть  кусочек  панорамы,  пока  туман чуть
разошелся. И вдруг над нами раздается леденящий  душу  "девичий
визг,    постепенно   переходящий   в   женский".   Все   резко
оборачиваются.  Но  на  тесной  лесенке  с  узенькими   крутыми
ступенями  не  больно-то  резко  обернешься, и часть туристов с
грохотом  падает,  что  только  усиливает  общую   неразбериху.
Оказывается,  молоденькой  симпатичной  китаянке  огромная муха
влетела прямо в... да-да, правильно  мне  тут  подсказывают,  в
ухо.  Некоторое  время  она  в  ужасе металась и дрыгала ногами
(?!), что при ее мини-юбке и нашем ракурсе наблюдения выглядело
весьма пикантно, затем ее спутник,  сообразив  наконец,  в  чем
дело,  галантно  устранил  причину  паники (треснул ее по башке
так, что муха вылетела) и успокоил девушку.
     Спускаемся  мы  другим  маршрутом.  Эта  лестница  шире  и
оживленнее,  лавки с сувенирами обступают ее задолго до финиша.
Покупаем мне майку со Стеной, которую я тут  же  натягиваю:  не
ходить   же   в   мокрой.   Катерина   залезает   на   верблюда
фотографироваться.   Верблюд   здесь    такой    же    типичный
представитель  местной  фауны,  как мартышка или удав на Старом
Арбате. К тому же на  редкость  вонюч.  Но  Катерина  исполнена
решимости  и  забирается по шаткой приставной лестнице на спину
дромедара... или дромадера?.. Вобщем, это животное нервничает и
напугано, похоже, не меньше Кати. Денис пытается поймать  ее  в
объектив.  Он  уже готов нажать на спуск, когда в кадр вплывает
жирный китаец, видимо заинтересованный происходящим, и остается
там (в кадре), закрывая весь вид.
     - Твою  мать!   -   орет   Денис   по   привычке,   быстро
развивающейся у живущих за границей. - Ты че здесь ходишь?!!
     - А  шьто, ней-зя? - раздается в ответ невозмутимый голос,
а  его  обладатель,  даже  не   обернувшись,   с   достоинством
удаляется. Мы тихо офигеваем.
     Вернувшись  к  микроавтобусу  воссоединяемся  с  остальной
частью экспедиции, делимся впечатлениями и перекусываем. Теперь
наш путь - к остаткам стены в первозданном,  нереставрированном
виде, где поблизости можно половить форель. Но на беду водитель
наш  новичок,  и  поплутав с полчаса мы отказываемся от попыток
найти место, где Нина бывала раньше. Зато находим  другое.  Без
стены,  но  с  форелью.  Два  широких бетонных бассейна, сквозь
которые протекает ручей. В верхнем  рыбки  килограмма  по  два,
нижнем  покрупнее  и  подороже.  Вокруг  бассейна  столики  под
зонтами и отдыхающие "новые китайские"  с  удочками.  Удочка  -
просто  бамбуковый  шест  с  толстой леской и крючком на конце.
Наживка  -  неаппетитная  серая  замазка,  судя  по  запаху   -
сушеные-толченые   рыбьи   внутренности,   склеенные   каким-то
связующим. В верхнем бассейне удить легче  -  рыба  там  то  ли
более голодная, то ли просто молодая и неопытная. И та и другая
имеет обыкновение срываться, поэтому надо не зевать и держать в
поле зрения китайца с подсачником, чтобы вовремя подозвать его.
Вообще-то,   учитывая  размеры  бассейна  и  плотность  рыбьего
населения, гораздо проще было бы  таскать  форель  этим  сачком
(что  мы  успешно  проделали  ближе к вечеру, перед закрытием).
Наловив в общей сложности 7 штук (по одной на  каждого,  считая
водителя,  Денис  поймал  две),  зовем сачочника, который тащит
садок с нашим уловом на кухню. Запасливая Нина достает листочек
со  списком  блюд,  которые  можно  приготовить  из  форели,  и
рекомендует нам шашлык и жареное филе со специями. Отлично - по
три  рыбки  на  каждое  блюдо. А седьмую - на уху. Ухи в списке
нет,  хотя   за   соседними   столиками   ее   вовсю   уплетают
коллеги-рыболовы. Эх, ребята! Что б вы без меня делали?
     - Zhei Ge, Qin Ni Yu Tang, - показываю я на самую здоровую
рыбину.  И  оказываюсь  прав, потому что более вкусной ухи, чем
эта, никогда не  пробовал.  Потягиваем  пиво,  воздаем  должное
водке на сухариках, наблюдаем за соседним столиком. Там десяток
китайцев,  приехавших  развлечься  на двух джипах, подбадривает
увлекшегося приятеля (коллегу? босса? пахана?).  Тот,  по  пояс
голый,   имея   на  этом  поясе  два  пейджера,  два,  кажется,
мобильника,  электронную  записную  книжку   и   ручку-фонарик,
пытается  извлечь  из  нижнего бассейна форелину, не прибегая к
услугам сачочника. Вот опять клюнуло.
     - Подсекай! - кричим мы в один голос, мы тоже  переживаем,
страсти подогреты пивом и водкой.
     - A?  Shi  Ma?  -  он  поворачивается  к нам с приветливой
улыбкой, силясь понять, чего от него хотят.
     - Придурок, да не на нас смотри! Подсекай,  упустишь  же!!
А,  сорвалась!..  е  в силах больше выносить это издевательство
над здравым смыслом, отправляемся бродить  по  окрестностям.  И
обнаруживаем  поле  родной  хрущевской  кукурузы.  На  рынке ее
продают за копейки - фэни, но стоять на дороге,  идущей  сквозь
заросли  спелой  кукурузы и не натырить сколько сможешь унести?
Мы даже и не пытаемся бороться с соблазном  оказать  китайскому
народу   братскую   помощь.  Катька  с  Денисом  углубляются  в
кукурузные джунгли, а я остаюсь на шухере. Который не  замедлил
появиться  в образе аборигена-крестьянина. С граблями на плече,
в соломенной шляпе,  драной  майке,  шлепанцах  и  расстегнутых
штанах,  из которых выглядывали кумачовые трусы (наверно, чтобы
не возникало сомнений в его политической ориентации), он  являл
собой  весьма  колоритное  зрелище.  Просигналив  подельникам я
бросаюсь навстречу аграрию с отвлекающим маневром. Товаристч! Я
и мои друзья всю жизнь  мечтали  сфотографироваться  с  простым
китайским...  э-э...  гаоляноробом! Русский с китайцем - братья
навек!  Сталин  и  Мао  слушают  нас!   Растроганно   улыбаясь,
развесивший уши товарищ встает рядом с Катей и Денисом. На фото
особенно  хорошо  удались  стоящие колом денисовы штаны (полные
кукурузы),  внезапно  потяжелевшие  катины  бока  (по  той   же
причине)  и  красные  пролетарские  трусы  скромного китайского
труженика.
     В   горах   тем   временем   что-то   происходит.    Туман
коллапсировал  до  размеров  одного  грозового  облака, которое
угрожающе клубится между  вершинами.  Пора  сваливать.  Хватаем
сумки,  бежим  к  нашему  микроавтобусу  и запрыгиваем в него с
первыми каплями дождя. Стихия милостиво позволяет нам выехать с
горной  дороги  на  шоссе,  после  чего  разражается  настоящим
тропическим  ливнем.  Ух  ты! Наверное, я еще не видел, чтобы с
неба падало сразу такое количество воды.  Домой  прибываем  уже
совсем  затемно. А ведь надо еще хорошо выспаться: завтра поход
для выносливых. На шелковый рынок.



     Правила  в  движения  в   Пекине   укладываются   в   одну
коротенькую фразу: "Мне надо проехать". Светофоры, мне кажется,
установлены  исключительно  с  декоративной  целью.  Добавьте к
этому узость улочек и толпу  велосипедистов  -  и  вы  получите
приблизительную    картину   уличного   движения.   Покатайтесь
пассажиром в такси - масса острых ощущений всего  за  10  юаней
(столько  стоит  проехать  город из конца в конец на "батоне" -
тряском  дребезжащем   минимикроавтобусе   без   кондиционера).
Следующий ранг - "тяньцзинь", недомерок типа оки и наша пятерка
с   нею   в  одной  упряжке.  Там  может  25-30  наколотить.  А
фольксваген местного производства и выше - еще дороже. Все  эти
прелести  мы  уже  попробовали,  поэтому  решили отправиться на
метро.  Метро  мне  понравилось.  Там  оказалось  прохладно   и
довольно   чистенько.   Кроме  того,  оно  неожиданно  вызывает
ассоциации с  французской  подземкой  (возможно,  лапидарностью
архитектуры  и наличием вагонов двух классов). Пекинский сабвей
невелик - всего две линии: кольцевая и радиальная.  На  третьей
нам  выходить.  Сворачиваем  с широкого проспекта и попадаем на
шелковый  рынок  -   тесную   длинную   улочку,   выходящую   к
американскому   посольству,   сплошь  уставленную  палатками  и
лавочками.  Вернее,  собираемся  свернуть.   Еще   на   дальних
подступах   к   нам  подходят  какие-то  вертлявые  личности  и
вкрадчиво интересуются:  "Сидилома?  Сидимюзика?".  Ну  что  ж,
сидилома  так  сидилома.  Условившись  с  Катей о месте встречи
отправляюсь вслед за личностью. Торговля знаменитыми китайскими
сидюками - дело уголовно  наказуемое,  поэтому  личность  ведет
меня  закоулками  через хатуны, петляя и воровато оборачиваясь.
Наконец мы попадаем в темный подъезд, из-под сваленных  в  кучу
коробок  извлекается сумка: "Вери гуда!", выбирай, дескать. Все
это почти на вес - по 15 юаней за штуку ($ 1,8). Музыка по  10.
Естественно,  торг начинается с 50-60. Здесь, оказывается, надо
держать ухо востро - могут всучить всякое. Это я сейчас  понял,
когда  диски  в компьютер начал совать. Теперь держи не держи -
толку мало. Попадаются такие, будто на них резали капусту, а  в
перерывах  правили  стамески.  В  пакете  с  двумя  сидюками  с
надписью "UNIX, OS/2, Netware - all versions"  на  одном  диске
обнаружился китайский Windows 95, а второй вообще оказался CD с
итальянской  классической  музыкой.  А  под  вывеской  "Drivers
library",  притаились  древнекитайские  досовские  игрушки.  Но
сожалений  горьких  нет  -  как  нет.  Я оказался обладателем и
весьма приятных работающих  вещей:  кореловские  и  кодаковские
коллекции   картинок,   атлас   мира   со  всякими  примочками,
энциклопедии, не говоря об огромной куче неразобранного  софта.
Распрощавшись  с воротилой подпольного бизнеса иду искать Катю.
Нахожу  с  трудом,  утонувшую  в  шелках.  Торговцы   наперебой
расхваливают   товар:   "Френда-френда!  Лука-лука!  Гуда-гуда!
Чипа-чипа! Наса-пласа!" (последнее, признаюсь, на  пару  секунд
повергло  меня  в  замешательство, пока я не сообразил, что это
всего лишь nice price).  Шелковый  -  это  вам  не  "Венгерка",
которая   давно   уже   говорит   по-русски   (оптовый   рынок,
заполоненный ныне соотечественниками,  скупающими  все  подряд,
вытеснившими  оттуда  поляков,  а те до них - венгров, откуда и
название).  Исчерпав  на  этом  весь  запас  иностранных   слов
продавцы   прибегают   к  услугам  электронного  переводчика  -
калькулятора. Ну, в  этом  языке  Катерина  ориентируется  куда
лучше   меня.   И   я,  заслышав  снова  волшебное  "Сидилома",
отправляюсь  за  очередным   торговцем   в   очередной   хатун.
Вернувшись, застаю Катю в слезах:
     - Ты  меня  предал!  Ты  меня  бросил!  Одну! В незнакомом
городе! Без языка! Без адресовки! А если бы ты не пришел!! (как
это?) Как бы я домой добиралась?!!
     - На метро.
     - Не помню я, какая станция! И в какую сторону! И  как  до
метро идти!!
     - Американское посольство в конце улицы.
     - И   я,   как  дура,  попрусь  туда,  позовите  дежурного
дипломата, руссо туристо, облико морале? Амбассада  совьетика?!
(Господи, это еще откуда? Ах да, ты же на Кубе выросла...).
     Как   ни   странно,  выход  с  посольством  Катю  успокоил
(Подумаешь! Я бы и сама сообразила!), но нисколько не  уменьшил
готовность   меня   растерзать.  Пока  мы  выясняли  отношения,
неподалеку   расположилась   съемочная   группа   на    предмет
изготовления рекламного ролика о сотовых телефонах. Две киски в
мини-платьицах  то  мило  щебетали, устроившись на скамейке, то
победно прохаживались под руку вдоль  палаток,  роняя  фразы  в
небрежно   отставленный  мобильник,  то  лакомились  мороженым,
облизывая его настолько двусмысленно, что вызывали  сомнения  в
правильности  выбора  товара  для  рекламы. Думаю, мы с Катюшей
сделали им неплохой фон  -  сначала  ругались,  потом  дрались,
потом  мирились, целовались и обнимались. Надо будет позвонить,
поинтересоваться насчет комиссионных.
     Обратно мы поехали  на  такси,  проигнорировав  назойливых
рикш.  До  нашего  посольства  не так далеко, но... мы двое под
зонтиком, на заднем бархатном сиденье с подушками,  везомые  по
жаре  тощеньким  китайцем?  Нет  уж.  Я такое не перевариваю. А
менее щепетильные соотечественники  вовсю  погоняют  несчастных
педалистов.  Не  иначе  как  взахлеб  наверстывают  возможность
поэксплуатировать человека человеком. Если видите пассажира  на
рикше   -  будьте  уверены,  русский.  Шведская  пара  стыдливо
соскакивает, заплатив с лихвой за десяток метров и  возможность
сфотографироваться.  А  две  наши  тамбовские тетки, что вдвоем
весят  как  взвод  китайцев-штангистов  -  ничего,   ухитрились
поместиться   с  комфортом  и  даже  пироги  жуют.  Или  усатый
гуцульский каюк с огромным узлом, похожий на племенного  моржа,
дефилирует  вдоль рядов, с пожирая взглядом разложенные товары:
жаль, мешок маловат, больше не влезет.  Впрочем,  и  без  рикши
наших компатриотов на рынке видно, вернее, слышно за версту: то
с  одного,  то  с  другого  конца  то  и дело раздается: "Гуня!
Гуня-а!"  -  адаптированное  gunyang  -  девушка.  Причем,  как
оказалось, не только в качестве обращения. У одного прилавка мы
услышали: "Давай купим ширму с гунями".



     Ура.  Мы  едем  в  Храм Неба. Правда с условием, что после
этого  обязательно  зайдем   на   жемчужный   рынок   напротив.
Сопровождает  нас  катина  мама  -  у Дениса начались занятия в
школе. Огромная (для Пекина, где каждый клочок  земли  застроен
лачугами)  территория огорожена тремя концентрическими стенами,
меж которых разбиты парки,  пересеченные  парадными  аллеями  и
лестницами.  Здание  храма - большая пагода на возвышении. Вход
перегорожен барьером, внутрь можно лишь заглянуть  и,  подождав
пока глаза привыкнут к темноте, оценить его убранство. Здесь же
за  20  юаней  можно  запечатлеть себя на троне в императорском
облачении. Что Катя не замедлила сделать.
     Храм - визитная карточка Пекина,  как  московский  Кремль.
Его  изображениями  пестрят  открытки, этикетки и календари. На
его территории помещается знаменитая Echo Wall (забыл  как  это
по-китайски,  а толковый русский перевод у меня что-то никак не
вытанцовывается). Вобщем, кольцеобразная  стена,  воздвигнутая,
кажется,  в  15-м  веке,  диаметром  метров  250,  высотой  3 и
толщиной полметра, застроенная внутри культовыми  сооружениями.
Вроде   бы  эта  чудо-стена  позволяет  людям,  находящимся  на
противоположных  ее  концах,  слышать  шепот  друг   друга.   В
действительности вплотную к стене подойти нельзя: на расстоянии
метра  от нее тянется металлический забор - защита от вандалов.
Кроме того, куча туристов, желающих испытать стену в  действии,
изрядно  вредит  чистоте  эксперимента.  Как бы там ни было, мы
втроем  рассредоточились  по  стене  и  смогли  вполне   сносно
пообщаться   практически  не  напрягая  связок,  причем  голоса
явственно слышались именно от ближайшего участка стены, а не от
противоположного. Катерина потребовала объяснений чуда,  и  мне
пришлось  на  ходу  сочинять  что-то  про  звуковые волны, угол
падения и отражения. Это, кстати, навело  меня  на  мысль,  что
эффект  был  бы  куда  сильнее,  если бы удалось приблизиться к
стене вплотную и направлять голос почти параллельно ей.  Увы  -
экспериментального  подтверждения теория не получила, поскольку
сигать через забор мы постеснялись.
     К  выходу  мы  направились  напрямик  через   парк,   мимо
медитирующих,  оттачивающих  мастерство ушу и просто отдыхающих
горожан. Переправились через  широченный  проспект  и  вышли  к
жемчужному  рынку. Он оказался довольно современным пятиэтажным
зданием, под завязку набитым всякого рода лавочками, в  котором
жемчугам,  камням  и прочим сувенирам достался один пятый этаж.
Катерина сразу почувствовала себя в родной стихии, нацепила два
кило жемчуга и потребовала, чтобы я ее сфотографировал.  Я  же,
напротив,  чувствовал  себя неважно. Мало того, что мне напекло
голову во время прогулки невесть откуда  взявшимся  солнцем,  я
еще  имел  неосторожность польститься на измерение роста и веса
специально  обученным  автоматом.  Не  знаю,  каковы  были  его
истинные  намерения  -  может,  у  него  просто идиосинкразия к
европейцам, - но  в  результате  я  за  свой  же  юань  получил
довольно  ощутимый  удар  дюралевой планкой по кумполу и теперь
едва волочил ноги. Необходимость воспринимать  зубодробительные
образчики  изящной  женской логики (давай купим мне ожерелье из
кораллов. Ты же знаешь, я терпеть не могу кораллы - просто  они
мне  нравятся)  добила  меня окончательно. Я сказался больным и
отправился восвояси. Оказалось, сам рынок я так и не  увидел  -
он  располагался  чуть  дальше.  Лишь потом Катька показала мне
фотографии, сделанные там: вазы со спичечный коробок и заварные
чайники в рост человека. И наоборот. То есть я имею в  виду  не
совсем  то,  что  хочу  сказать. Не спички размером с вазу и не
люди ростом с чайник, хотя среди последних и попадаются  полные
чайники.  Все.  Заговариваюсь.  Мне определенно пора отдохнуть.
Завтра - Гугун и Тянаньмэнь.



     Не  тут-то  было.  Денис  ни  за  что  не  хочет  упускать
возможность поболтаться с нами, и просит подождать с походом до
обеда.   Поэтому  с  утра  мы  едем  в  пекинский  военторг  за
ботинками. На  вид  они  довольно  крепкие  и  удобные.  Внутри
красуется   надпись:  "Народная  освободительная  армия  Китая.
Фабрика ? 12". Больше ничего о них пока сказать не могу -  пока
не  носил.  Потом  вдвоем  с  Катей  мы посетили Юнхэгун - храм
Будды. Это минут двадцать пешком от посольства. Примечателен он
пятнадцатиметровой статуей Будды из цельного куска  сандалового
дерева. А еще там есть колокол, в который, согласно буддийскому
учению,  надо  ударить  108  раз  дубовым  бревнышком,  навроде
стенобитного  орудия,  чтобы  очиститься  от  грехов.   Правда,
удовольствие это платное, так что я ограничился тремя ударами и
тридцаткой юаней. Зато какие это были удары! Весь храм сбежался
посмотреть.
     Напротив   храма   -  бывший  императорский  конфуцианский
колледж, ныне музей конфуцианства, истории и  этнографии.  Увы:
моей  любимой  этнографии  там  оказалось  кот  наплакал,  и я,
побродив меж 500-летних пагод и таких  же  деревищ  (на  каждом
табличка   "охраняется   государством"  с  возрастом  дерева  и
инвентарным номером), предпринял отчаянную попытку расшифровать
письмена на каменных стелах начала  тысячелетия,  сделанные  на
вэньяне   (древнекитайское   письмо).   И   потерпел   неудачу.
Предположение о том, что это основы  конфуцианства,  высеченные
на  камне  для  потомков,  с  треском  провалилось:  поблизости
отыскался английский  плакат,  гласящий,  что  это  всего  лишь
списки новоиспеченных чиновников - выпускников колледжа. Да уж,
такой диплом шиш подделаешь.
     На  обратном  пути  приобрели у старенького-престаренького
каллиграфа свиток с иероглифами. Пока мы общались с  патриархом
собралась  толпа  -  человек  20,  поглазеть на такое дело. Мне
казалось,   Лао    Шэ    сгущает    краски,    издеваясь    над
соотечественниками  в  "записках  о  кошачьем городе". Будто бы
малейшее событие на улице вызывает  столпотворение  -  будь  то
спор,    кража,    дорожное    происшествие   или   выступление
музыкантов-любителей. Однако это оказалось правдой:  рискни  мы
задержаться возле старичка подольше, толпа бы запрудила улицу и
наверняка  создала  проблемы  для  движения  транспорта. Таковы
китайцы -  любопытство  и  непосредственность  их  национальные
черты.  Кроме  того, на улицах не встретишь ни одного хмурого и
даже   озабоченного   лица.   Все   бодры,   жизнерадостны    и
доброжелательны,  хотя условия жизни у большинства гораздо хуже
нашего. Несмотря на порой откровенную нищету жители Поднебесной
производят впечатление народа благополучного и...  счастливого.
Прямо-таки многократное живое воплощение товарища Ван Лихуна из
"Града  обреченного" Стругацких. Что это - традиции воспитания?
Устои конфуцианства, не сгинувшие под штыками хунвэйбинов?  Или
иероглиф-символ-опорный    сигнал   "фу"   (счастье),   который
встречается  на  каждом  шагу  -  от  медитационного  зала   до
фонариков  кафе  напротив  и  чайников  в  нем  - так влияет на
подсознание? Странно! Китайцев от японцев отделяет  всего  лишь
пролив,  а  связывает  огромный  историко-культурно-религиозный
пласт, и все-таки насколько разительно  отличается  приветливый
китаец  от  чопорного  японца,  который, едва попав непривычную
ситуацию, особенно в разговоре с  иностранцем,  сразу  каменеет
лицом, скрывая растерянность и не зная, как себя с этим чужаком
приличествует вести.
     Как-то  в  магазине,  услышав  за спиной "родную" японскую
речь,  я  повернулся  и  поспешил  рекомендоваться,  а   заодно
поинтересоваться мнением говорящих по поводу золота на витрине,
которое они как раз обсуждали. Японец лет сорока сначала упорно
делал  вид,  что  меня  не  замечает,  потом  промямлил  что-то
невразумительное. А  паренек,  на  вид  помладше  меня,  быстро
подхватил  разговор,  потом  обрадовался: "Коллега!" оказалось,
переводчик-китаец. Только после этого старший принял участие  в
разговоре. Золото, кстати, оказалось поганенькое, 16 карат.
     После  обеда  мы  отправились-таки  на площадь Тянаньмэнь,
дословно - Врата Небесного Умиротворения. Площадь  огромна.  Мы
фотографируемся  у  памятника  местным стакановцам в ушанках. В
голубом небе над площадью - праздник  воздушных  змеев.  Свежий
ветер,  мечта Газманова, разорвал тягучую пелену над городом, и
сотни  ребятишек  и  взрослых  сбежались  на  площадь   -   кто
посоревноваться   в  искусстве  запускания  змеев,  кто  просто
поглазеть. Что-то заныло в груди - я ведь в детстве ни разу  не
запускал  змея! Купив у проходящего торговца легкокрылую помесь
стрекозы   с   жар-птицей,   к   вящему   восторгу   Дениса   и
саркастической  усмешке  Катерины,  я отправил ее (не Катерину,
разумеется, а стрекозу) прямо  в  умиротворяющие  небеса.  Так,
навстречу  ветру,  с  гордо  реющей в 50 метрах над нами птицей
неизвестной породы, мы пересекли площадь. Тем временем  здорово
стемнело  и  стало  ясно, что ни в Гугун, ни в Мао-взолей мы не
попадаем. Что ж - может прогуляемся пешочком  до  дома?  Сейчас
сориентируюсь... Кажется, направо.
     Обогнув  озеро выходим на проспект, что ведет к посольству
(вроде бы?). А вокруг столько соблазнительных  ресторанчиков...
Вообще-то нас дома ждут. На коллективный просмотр видеокассеты,
что  мы  привезли  с собой из Москвы. Но мы же ненадолго - так,
перекусим быстренько. До восьми часов время есть... Айда!
     Вообще должен заметить, что выражение "аппетит приходит во
время еды" для Китая выглядит так: "Аппетит приходит, когда  вы
попадаете  в  Китай".  И  не  исчезает  все  время, пока вы там
находитесь.  Несмотря  на  великанские  порции,  переедания  не
наступает.  Выбор  блюд  огромен,  и  попробовать  хочется все.
Особенно мне понравились: юйсян жоусы - "мясо с ароматом рыбы",
свинина, тушеная  с  бамбуком  и  овощами;  лабайцай  -  острая
капуста;  мясо  по-сычуаньски  (забыл  название,  жутко  остро,
необыкновенно вкусно); саньсянь - "три свежести" (бывает суп из
морепродуктов,  бывает  обжаренный  в  масле  рис  с  ними  же:
приносят горячий спекшийся брикет, похожий на кусок пенопласта,
и при тебе с шипением, шкворчанием и паром опрокидывают на него
кастрюлю  с  варевом);  традиционный  чаомифань - рис с яйцом и
специями,  и  разумеется,  бэйцзин  каоя  -  утка  по-пекински.
Кстати,  понравившееся  блюдо  можно  попросить  с  собой.  Это
обычная  практика:  твою  порцию   складывают   в   пластиковую
коробочку,  бери  и  продолжай  наслаждаться  дома. Из напитков
можно попробовать водку на змеях -  ее  разливают  из  огромных
стеклянных  конусов,  как  у нас раньше соки, и плавающие в них
рептилии с каждой рюмкой опускаются ближе  к  горлышку.  Весьма
специфична  водка "Конфуций" в глиняных кувшинчиках и "Ergetou"
в бутылках-ладошках, прозванная по созвучию "рыгатухой".  Очень
неплохое  местное  пиво - от датского "карлсберга" до японского
"асахи". Все сорта - пекинского разлива, в  непривычно  крупных
бутылях   (0.64),   чей  вид  пробудил  странную  реминисценцию
"махновская четверть", отыскавшуюся где-то в  глубинах  памяти.
Стоят  они  от четырех юаней (местный сорт "цинтао") до семи. В
ходе дегустации, не прекращавшейся все две недели,  я  все-таки
отдал  предпочтение  японским  сортам:  "кирин" и "асахи". Но я
отвлекся.
     Итак, мы устроились за столиком. Первое, что делает Денис,
войдя в любой ресторан (Кемпинский не в счет) - он напускает на
себя вид замученного праздностью аристократического отпрыска. С
нескрываемой скукой он лениво  озирается  по  сторонам,  потом,
состроив  кислую  мину  ("Господи, как вы мне все надоели..."),
голосом, в  котором  в  равной  пропорции  смешались  капризный
характер и высокомерие, провозглашает:
     - Wei!  Xiaojie! Yige Tade Kela! - (Эй, сестренка! Большую
бутылку кока-колы!). Заказ сию же минуту выполняется.  Если  же
(вдруг)  возникает  заминка, следующее "xiaojie" произносится с
угрозой  в  голосе  и  сопровождается  таким   хмурым   тяжелым
взглядом,  что  бедная  девочка  роняет уставленный разносолами
поднос прямо на соседний столик, который готовилась  обслужить,
и  бежит к холодильнику даже не извинившись перед посетителями.
На сей раз все сошло гладко. Катя  заказала  "юйсян  жоусы",  я
спросил пива и присоединился к ее выбору, Денис потребовал свой
любимый "чаомифань", но, наверно, что-то он произнес не так, во
всяком  случае  "сестренка"  его  понимать  наотрез отказалась.
Соединенными усилиями мы описали вожделенное блюдо,  и  девушка
наконец удалилась, сверкая неуверенной улыбкой. Через некоторое
время  она  вернулась,  неся  все,  что  прозвучало  в диалоге,
добавив к этому парочку своих блюд:  чаомифань,  мифань  просто
(белый  безвкусный  отварной  рис,  что  подают  к столу вместо
хлеба),   еще   какой-то   рис,   вареное   яйцо,   супницу   с
полупрозрачной  зеленой  жидкостью  и  коричневую  желеобразную
массу, похожую на внутренности морского ежа. Денис  застонал  и
без  чувств  привалился к стенке. Пока мы пробовали и обсуждали
(все оказалось довольно  вкусно),  пробило  восемь.  Опаздывать
было неудобно, и я отправился на улицу изловить батон, а Денис,
не  в  силах  смотреть на гору остающихся вкусностей, отшвырнул
палочки, затребовал себе ложку и убедительно показал окружающим
китайцам, как они запросто смогли  бы  организовать  вселенский
голод, если бы умели правильно пользоваться этим инструментом.



     Наутро  мы  решили  наверстать  упущенное. Осмотр начали с
императорской  летней  резиденции.  Три  изящных  павильона  на
крутом  зеленом  холме,  с  которого  открывается  вид  на  сам
"Запретный  город".  Вокруг  холма  -  редкой   красоты   парк,
излюбленное место отдыха горожан. Здесь нет шумных аттракционов
и  дискотек, сюда приходят потанцевать любители вальса и танго.
На  мощеной  плиткой  дорожке  соревнуются  в   искусстве   два
каллиграфа.  Все-то  их  снаряжение - ведро с водой и палочка с
тряпкой, намотанной на конце. Не беда, что витиеватые  письмена
быстро  сохнут,  не оставляя следов - это же так, для души, для
удовольствия. А вот упражняется ушуистка, которой  на  вид  лет
90,  а  растяжка  такая,  что  ей даже моя Катерина-спортсменка
завидует.  По  извилистым  дорожкам  парка  прогуливаются  дамы
почтенного возраста. Необычного в этих прогулках только то, что
движутся   дамы   задом   наперед,  как  рекомендует  китайская
гимнастика. А вот две девушки примостились у огромного валуна и
запевают что-то народно-патриотическое.  Спели  три  песенки  и
продолжают себе прогулку. Вообще над парком витает удивительная
атмосфера какого-то душевного подъема, вроде как у нас в начале
60-х, когда читали стихи у памятника Маяковскому.
     Спустившись с холма и перейдя улицу мы оказываемся у входа
в императорский  дворец.  Древняя  красота и убранство поражают
воображение, а масштабы, повторяемость  и  симметрия  -  скорее
угнетают.  Все  это интересно при наличии минимальных знаний об
истории и архитектуре Китая  или  хотя  бы  толкового  гида,  а
поскольку   мы   путешествовали   диким   образом,  бесконечные
церемониальные площади, павильоны и дворики быстро  нагнали  на
нас тоску.
     В  мавзолей  Мао  мы не попали. Отстояв длиннющую очередь,
сдав в платную камеру хранения все что  можно  и  нельзя  (даже
малюсенькая  Катина  сумочка  была  реквизирована под предлогом
возможного проноса в ней бомбы), у самых дверей мы узнали,  что
купленные   нами   дорогие  роскошные  билеты  для  иностранцев
действительны только  в  Гугуне,  а  встреча  с  Вождем  -  это
отдельный вид удовольствия. Идиотизм! А о чем они думали, когда
мы  по  этим билетам проходили милицейский пост, чтобы встать в
очередь?! Перспектива вторичного сорокаминутного бдения на жаре
заставила Катю капитулировать. Да и я, признаться, неоднократно
задался вопросом: "А так  ли  уж  необходимо  мне  увидеться  с
лидером  китайского  пролетариата?".  И мы поехали в посольство
обедать. Перекусив, Катюша с  чувством  выполненного  долга  по
части культуры, вернулась к прерванному шопингу, отправившись с
мамой  по  магазинам,  а  Денис  поделился слухом, что где-то в
городе есть интернет-кафе.



     Об этом самом кафе как-то обмолвилась учительница  Дениса.
При  этом  она  сказала,  что  находится это заведение где-то в
районе зоопарка. Н-да... Перспектива. И  все  же  мы  не  стали
ждать еще одной встречи с учительницей, которая могла прояснись
ситуацию (а могла и нет), и отправились на поиски на свой страх
и  риск.  Нацарапанное  на  бумажке  слово  "зоопарк"  батонщик
воспринял без звука и доставил  нас  туда  с  ветерком.  Однако
дальше...  Китайское  слово "ка-фэй" таксиста не удивило, а вот
что за INTERNET такой наш водила никак не мог взять в  толк.  В
результате  мы  совершили вынужденное турне по всем близлежащим
забегаловкам, пока я наконец не приметил  шпиль  над  башенкой,
вылитый  вход  на  нашу  ВДНХ.  А  припомнив,  что  наш  ВВЦ  -
постоянное гнездовье всяческих компьютерщиков и провайдеров,  я
без колебаний потащил Дениса туда.
     При  ближайшем  рассмотрении  это  действительно оказалась
выставка китайских достижений. Для входа на территорию  которой
требовалось  опустить  пластиковую карточку в щель турникета. С
понурым видом мы двинулись вдоль него, пока  не  наткнулись  на
девочку-регистраторшу   участников   международной   экспозиции
"Передовые банковские технологии" (см. ниже). Я даже ничего  не
успел  сказать  -  у  меня  потребовали  визитку.  Вот черт, не
захватил. Развожу  руками.  Понимающий  взгляд,  распишитесь  в
книге,  получите пропуска. Вот когда понимаешь, что европейская
внешность - сама по себе капитал. Бегло просмотрев  выставку  и
убедившись,  что несмотря на обилие известных западных фирм, на
стендах  -  все  те  же  китайцы,  мы  выспросили   дорогу   до
вожделенного онлайна.
     Выяснилось, что это, разумеется, никакое ни кафе, а просто
стенд  некой  китайской конторы, которая числит себя отделением
какой-то европейской (мне неизвестной), фирмы,  и  кроме  всего
прочего  (где-то  в  15-тых),  обеспечивает  доступ к Интернет.
Последний  оказался  представленным  2-м  нетскейпом  под  4-ми
энтями,   висящим   на  тощеньком  19200  безымянном  модеме  с
постоянно рвущейся  и  УЖАСНО  тормозной  связью.  Хозяева  нам
обрадовались.  Когда  я  сказал,  что  мне  нужен  интернет  на
ближайший  час-два  и  я  даже,  черт  побери,  готов  за   это
заплатить,  нам  тут  же  организовали удобные кресла, Денисову
любимую кока-колу, кофе, бесплатный доступ и приятное общество,
хотя я бы с радостью обошелся без большей части  названного  (в
особенности  без  последнего).  Как же они меня заколебали! Мне
нужно выкачать шрифты и русифицироваться, чтобы показать Денису
разные интересные места, нарытые мной в русском  интернете.  Да
еще  отправить кучу почты. Все это, равно как и мои комментарии
к происходящему на экране, требует какого-никакого  умственного
уси  лия. А эти две девочки во главе с представительным молодым
человеком, небось,  ужасно  обрадовались  возможности  почесать
язык  (английский).  Как  же - иностранец! Да еще из России! Да
еще и по-английски говорит! Я замучился  отвечать  на  вопросы.
Девочки, милые, в другой раз, чуть-чуть в другой обстановке - с
прррревеликим  удовольствием.  НУ  ЗАНЯТ Я! А, проклятье! Опять
модем отцепился. Провайдера, который САМ КУДА-ТО  ДОЗВАНИВАЕТСЯ
в  Москве  бы  тухлыми  помидорами закидали. Почту отправить не
могу - проблема с авторизацией. Пробую свой московский  аккаунт
- та  же  история. Девочки во главе с молодым человеком лепечут
что-то невразумительное. Но не могли же они таких рогаток везде
наставить? Захожу на WWW.USA.NET, регистрирую адрес и отправляю
почту оттуда. Видя, что собеседник из меня никакой, девочки,  к
вящей  радости  Дениса,  переключаются на него и меня, наконец,
оставляют в покое. Денис трясет меня за плечо. А? Что? Выставка
закрывается? Я же только пять минут назад сел...Уже  6  часов?!
А-а,  да-да,  очень приятно было поз накомиться, вот мой e-mail
адрес, обязательно напишу, всего хорошего, до свидания.
     Денис остался доволен нашей вылазкой, хотя я ничего толком
не смог ему показать. Я же сделал вывод, что интернета в  Китае
пока   нет,   а   то   что  есть  -  просто  изощренный  способ
издевательства человека над человеком.



     На выходные мы едем в Бэйдайхэ  -  курортное  местечко  на
Желтом  море.  Это  значит  -  дополнительные  расходы. А вдруг
наличных долларов нам не хватит? Наличности мы с Катей взяли  с
собой   ровно   столько,   сколько   разрешается  вывозить  без
декларирования, а остальное решили везти в электронном виде.  И
я  отправляюсь  снять  деньги  с карты - кто его знает, что нас
ожидает в этом захолустье, а здесь - пожалуйста, банкоматы VISA
на каждом шагу. Первая  попытка  обескураживает:  вместо  денег
этот  безрукий  бандит  разражается  малопонятной  надписью  на
китайском. Ладненько. Нет - и не надо, другую найдем.  "Другая"
отличается  лучшим  воспитанием,  глаголет  по-аглицки. Дескать
карта ваша - в лучшем  случае  семерка  треф,  можете  ее  себе
эта...   использовать   по   назначению.   Вот  тут  я  малость
запаниковал. Помял/поцарапал/размагнитил/повредил/испортил?! Но
я же расплачивался ею в "Люфтганзе". Правда, там просто снимали
слип. Но позвольте - если не действует прямой  коннект,  то  уж
оффлайн просто обязан сработать. И рванул в ближайшее отделение
"Bank  of  China",  где  недавно  изрядно  помучился с обменом.
Обычно  мы  меняли  валюту  в  лавочках  возле   посольства   -
полулегально  и,  как  правило,  по  грабительскому курсу, зато
ходить далеко не надо. Магазинчики и кафешки под неофициальными
названиями "У мальчика", "У тетки" и т. д. пестрят корявенькими
надписями: "Русские пельмени",  "Друзья  собираются  на  обед",
"Пейте,   пойте,   танцуйте".  А  на  полуразвалившейся  лачуге
выведено гордым курсивом: "Пекинский центр по пошиву одежды".
     На  обжуливании  посольских  при  обмене  специализируются
только  окрестные  тренированные  лавошники.  Пройди в соседний
квартал и только сверкни там зеленой бумажкой - местные  жители
в  ужасе  разбегутся с криками "Это провокация!". Чуть выгоднее
можно поменять на любом рынке. В банке же строго придерживаются
официальных 8,28  за  доллар,  сопровождая  пачку  купюр  целой
пригоршней  мелочи,  и  не  менее  строго спрашивают перед этим
паспорт. А если паспорта нет - придется полчаса доказывать, что
ты не верблюд, что паспорт остался в гостинице,  пока  служащие
не   вызовут   непосредственного   шефа,  тот  позвонит  своему
начальству,  побелеет  лицом,   и   вас,   наконец,   обслужат,
извинившись за задержку.
     В  этот  самый  банк,  к  старым знакомым, я и направился.
Поразмахивал своей картой, и максимум, чего добился -  что  они
этим  не занимаются, что могу я денюжку со своей карты только в
центральном офисе получить, и  давай  мне  сначала  на  пальцах
объяснять  где  это, а потом план Пекина разворачивать. Нет уж,
братетцъ, пиши адрес на бумажке. Иду  на  улицу,  ловлю  батон,
еду.  Ба!  Это  ж  экскурсия по городу! Сначала меня везут мимо
всяких  исторических  и  архитектурных  изысков,   потом   мимо
посольств   десятка   европейских  государств,  потом  рынки  -
шелковый,  "Венгерка"  с  отрогами,   плавно   переходящими   в
"Гребенку",  и вот, наконец, долгожданный небошкряб из стекла и
бетона... Постой, ведь эту громадину из посольства  видно!  Два
квартала  - семь минут пешком. И ты, плут, меня возил полчаса с
Казанского вокзала на Ярославский?! Ладно, держи свои 15  юаней
за находчивость, некогда мне с тобой тут.
     Толкнув  тяжелую стеклянную дверь попадаю в битком набитый
зал с надписью "прием вкладов". Вклады такие,  сякие,  срочные,
выигрышные   и   льготные.   Неужто   такое   умопомрачительное
количество  китайцев  одновременно  стремится  освободиться  от
наличности в пользу государства? Или государство у них не такое
азартное?  Ладно,  ребята,  игра  в  "МММ" вам еще предстоит. С
трудом Проталкиваюсь к окошку. Обслуживание по кредитным картам
в здании через улицу. А, чтоб тебя! Захожу в  подъезд  напротив
и...   попадаю   прямо   под   опускающийся  железный  занавес:
"Извините, у  нас  обед!  Приходите  после  трех".  Ну  вот  уж
членушки! - я ныряю в оставшийся тридцатисантиметровый просвет,
едва   не   зацепив  мордой  асфальт  -  ага,  вот  оно:  "CASH
WITHDRAWAL".  Здесь,  слава  богу,  карта  сработала  (таки   в
онлайне).  С  шестого  раза. Бедная девочка замучилась виновато
улыбаться и теребить перекрученный  провод  всякий  раз,  когда
модем  встревоженно  замолкал. За обналичивание у меня отобрали
4% - даже в грабительской Москве  я  не  встречал  больше  2,5.
Мораль:  Убойная  сила карты в Китае - приблизительно такая же,
как у семерки  треф.  Ну,  может,  чуть  больше,  если  считать
дорогие магазины.



     Пекинский  вокзал - "это что-то особенного", как говаривал
Высоцкий в  "Интервенции".  Удивительный  гибрид  бомжатника  с
готическим   замком  и  космической  пассажирской  перевалочной
базой, как  ее  бы,  наверно,  изобразили  китайские  фантасты.
Огромные лестницы и мрачноватые порталы, заполненные мечущимися
толпами  китайцев;  безжизненные  блестки  исковерканных табло,
каркающие объявления из динамиков по кроу-мельдски...  Ах  нет,
это  все  тот  же китайский, просто он изуродован техникой так,
что немудрено спутать его с языком инопланетян. А где же  шлюз,
у  которого пришвартован наш звездный крейсер? Ага, вон к пятым
воротам народ подтягивается.  Билеты  проверяют  здесь  же,  до
выхода  на перрон (сходная система принята, кажется, в Японии и
Англии), потом ворота распахиваются и мы попадаем на платформу.
     Ну вот мы  и  в  поезде.  Вагоны  сидячие,  навроде  нашей
"Красной  стрелы".  По обе стороны от прохода - удобные кожаные
кресла, по четыре  вокруг  малюсенького  столика.  Заняв  места
согласно  купленным  билетам,  мы (я, Катя и Денис) обнаружили,
что четвертым с нами едет  абориген,  представительный  мужчина
средних  лет,  в  клетчатой ковбойке, в очках и с дипломатом. Я
попытался  завязать  светскую  беседу,  заодно  решив  блеснуть
реанимированными познаниями в китайском. Однако в ответ получил
сначала  серию  недоуменных взглядов с поднятыми бровями, затем
несколько гримас, символизирующих напряженную работу  мысли,  и
наконец  -  вовсе  обескураживающее:  "I  don`t understand your
Chinese".
     Катя с Денисом валятся друг на друга.
     - Чего ржете, уроды? Абсолютно ничего смешного.
     Я перешел на английский и узнал, что попутчик наш -  южный
кореец,  бизнесмен,  и в Бэйдайхэ направляется по делам. Ну что
же  -  веское  основание  для   того,   чтобы   показать   язык
насмешникам. Утомленный беседой, я принялся смотреть в окно.
     Вдоль   полотна   тянулся   местный   пейзаж   -   местами
возделанная, выжженная солнцем  абсолютно  плоская  равнина,  с
редко  мелькающими  фанзами,  из  которой  то там то сям торчат
довольно высокие одиночные горы, утопающие в мареве.
     Однако смотреть мне было неудобно - место  у  окна  заняла
Катька.  И  я  решил  познакомиться  с  устройством туалета. Он
оказался раза в два  шире,  чем  в  наших  поездах.  Просторная
квадратная  коробка,  лишенная  каких  бы  то ни было признаков
того, чем является. Приглядевшись, я обнаружил в на  полу  лист
нержавейки  с  отверстием  10  см, и торчащий из стены у самого
пола краник. Помните  историю  о  том,  как  китаянка  нечаянно
родила  в поезде, а ребенок остался на шпалах? Познакомившись с
устройством  китайского  туалета  я  перестал   сомневаться   в
технической   осуществимости  и,  следовательно,  правдоподобии
этого  случая.  Своими  сенсационными  открытиями  я   поспешил
поделиться  с  попутчиками.  Катька  не выдержала и отправилась
убедиться лично, а я тут же воспользовался шансом занять  место
у окна.
     Через  четыре  часа езды на восток от Пекина мы прибыли на
место. Поймали батон и направились в "Руссотель",  традиционную
базу  отдыха  сотрудников  посольства,  ныне  выкупленную нашим
соотечественником. Бэйдайхэ популярно и среди китайцев,  старых
и  новых.  Сюда  приезжают  не только братки, но и высокие чины
китайского   партийного   руководства.   Секьюрити    нас    не
останавливали на каждом повороте только потому, что мы приехали
под закрытие сезона. Быстро размещаемся - и на море!



     Оно  действительно  желтое!  К  тому  же  довольно теплое,
мутное и ужасно  соленое.  Вдалеке  маячат  баркасы  и  джонки,
именно  такие,  как  их  изображают  -  узенькие,  с непривычно
прямыми бортами и высокой кормой.
     Побережье - песок и иногда скалы,  покрытые  пластинчатыми
кораллами,  острыми, как бритва. Мы как-то с Денисом сплавали к
скалам и попытались выбраться на берег. В результате я в  лапшу
порезал  себе  плавки и задницу заодно, не говоря уже о пятках.
Миновав два ряда буйков на мелководье ("Они бы еще их на  берег
поставили!"  -  негодовала  Катя),  мы  подплыли  к рыболовному
баркасу, болтавшемуся на якоре метрах  в  трехстах  от  берега.
Приветливые рыбаки помогли нам забраться и разрешили понырять с
него.
     А  потом  Катька  предложила  сплавать  в открытое море. Я
довольно быстро поотстал  -  Катерина  (не  зря  в  этом  имени
присутствует  катер)  плавает  как  акула,  это у нее с Кубы, а
Денис стойко держался у нее в кильватере, пока я не потерял  их
из  виду.  Логично рассудив, что мне за ними не угнаться, и чем
болтаться в хвосте в одиночку и  быть  всем  обузой,  предпочел
сразу  повернуть  к  берегу. В быстро сгущавшихся сумерках ярко
выделялась выстроившаяся на берегу группа китайских отдыхающих,
все как один в белых рубашках. Они  напряженно  вглядывались  в
море,   некоторые   с   биноклями,   многие  с  фотоаппаратами.
Выбравшись на берег я посмотрел в ту же сторону и обмер:  ветер
посвежел,  появились  барашки, сильно стемнело, видимость резко
ухудшилась, Дениса с Катей не видно.
     - А где Катя и Денис?! - подбежала ко мне Катина мама.
     Хотел бы я сам это знать. Я попытался успокоить ее:
     - Катька отличная пловчиха, бояться здесь нечего. Мы с ней
в Крыму купались при восьми баллах. И заплывали так, что берега
не видно было.
     Похоже, не сильно я ее этим успокоил. Да и у  меня  сердце
было  не  на  месте. Прошло минут двадцать нервного топтания на
берегу и напряженных вглядываний в  еле  угадываемый  горизонт.
Потом, наконец, я различил на поверхности две точки. Экспедиция
возвращалась в строгом боевом порядке - Катерина впереди, через
десяток   метров   за   нею  Денис.  Позже  Катька  призналась:
действительно было страшновато, за себя и за Дениса. В открытом
море волнение  балла  четыре,  а  когда  исчез  берег,  скрытый
мглистыми   сумерками   (огни   еще   не   зажглись)  -  вообще
запаниковала.
     Растирая Катю полотенцем,  я  увидел,  как  белорубашечные
китайцы убирают бинокли и разочарованно расходятся. Впрочем, не
все.  Двое  отделились  от группы, чтобы пожать руку доблестным
пловцам. И только возвращаясь в отель мы поняли причину  такого
парада: У входа на пляж стоял огромный фанерный щит, на который
мы  раньше  как-то  не  обратили внимания. Красные иероглифы на
желтом  фоне  прямо-таки   кричали:   "ОСТОРОЖНО,   АКУЛЫ.   ЗА
ОГРАЖДЕНИЕ  НЕ  ЗАПЛЫВАТЬ!".  Ограждением  оказались  осмеянные
Катей буйки.



     Виновники выходки (и я  с  ними,  за  то  что  вовремя  не
призвал  к  порядку),  были  примерно наказаны. Родичи катькины
перестали  с  нами  разговаривать  и  в  одностороннем  порядке
отменили  запланированный  поход  в тайские бани. Оставшись без
сладкого  (если  я  правильно  догадываюсь  о  сущности   этого
заведения)  мы не слишком унывали. Жизнь в городке, несмотря на
темноту, кипела вовсю. На покатых улочках лотошники, посвечивая
фонариками, продавали сувениры и жемчуг.  Лавочки,  харчевни  и
ресторанчики были открыты до утра.
     - Они вообще спят когда-нибудь? - удивлялась Катя.
     Денис  повстречал  своего  школьного  приятеля  Женю - тот
успешно косил от занятий, вместо этого  наслаждаясь  курортными
прелестями  -  и  умотал  с ним куда-то. А мы с Катей посчитали
финансы и поняли, что не худо бы поменять денежку.
     Заспанный усатый хмырь из русского персонала гостиницы так
и быть, согласился  поменять  один  к  восьми,  заявив,  что  в
городе,  дескать,  лучше  не  найдете.  Его  сытая  уверенность
подействовала на Катю,  как  красная  тряпка  на  быка.  Сделав
царственный жест ладонью (вы свободны, в ваших услугах более не
нуждаются)  и задрав нос Катерина продефилировала к дверям. Мне
же ничего другого не оставалось, кроме как плестись  за  ней  и
хныкать:  "Ну и куда мы пойдем? Тридцать юаней все равно погоды
не сделают. На улице ночь, в лавках долларов как огня  боятся."
Катя же, казалось, меня вообще не слышала:
     - Наглость какая! Ты представляешь?! "Дороже не поменяют"!
А вот посмотрим!
     Мы  безрезультатно  обошли  пяток  магазинчиков,  пока  не
наткнулись на ресторан, который нам рекомендовали в  гостинице.
Выслушав  нас, девушка-официантка кинулась звонить управляющему
(уже кое-что!),  а  нам  пока  принесли  чаю.  Наконец  девушка
положила трубку и повернулась к нам:
     - 8,3.
     - Хао,  -  быстро согласился я. Девушка такого не ожидала:
побледнела и бросилась было снова  звонить,  потом  передумала,
взяла   у   нас  сотню,  посмотрела  на  свет,  потом  побежала
советоваться к подружкам. В итоге собрался консилиум человек  в
пятнадцать,  включая мальчиков с кухни и грузчиков из подсобки.
Каждый считал своим долгом  посмотреть,  пощупать,  понюхать  и
громко выразить свое мнение. Гвалт стоял невообразимый. Я начал
всерьез  опасаться  за  сохранность купюры, когда ее на предмет
установления  подлинности  вручили  прохожему   с   улицы.   От
решительных  действий  меня удерживали лишь извиняющиеся улыбки
девушки. Время от времени она выпадала из спора,  чтобы  кивком
успокоить нас и жестами попросить подождать еще чуть-чуть. Наши
настойчивые  попытки выяснить, чего мы, черт побери, ждем, ни к
чему не  привели.  Наконец  прибыл  запыхавшийся  мальчишка  на
велосипеде,   который  привез  обыкновенный  (!!)  фонарик.  Не
люминесцентный, или там -  галогеновый,  а  самый  обыкновенный
карманный.  Посветив  на  бумажку  (будто для этого нельзя было
приспособить  любую  лампочку  в  зале),   прохожий   с   улицы
удовлетворенно  кивнул, после чего нам наконец выдали 830 юаней
и  попросили  заходить  почаще.  Вся  процедура  заняла   минут
пятьдесят.
     На  обратном  пути  мы  повстречали  Женю  с  Денисом - те
посетили местную роллер-дискотеку. Денис взахлеб рассказывал  о
том,  как  разогнавшись на роликах не вписался в поворот и сшиб
девочку-китаянку. Идти  спать  решительно  не  хотелось,  и  мы
отправились гулять по городку. Женя согласился быть нашим гидом
(оказалось,  что  он  здесь  не первый раз) и рассказал об этих
местах кучу интересного, чем только растравил  душу  -  нам  же
уезжать  завтра!  В  числе  прочего  мы  узнали,  что  южнее, в
Наньдайхэ, гораздо красивее  и  море  чище,  многие  отдыхающие
ездят  купаться  туда;  что  в  городе  есть  огромный  дешевый
жемчужно-коралловый рынок; что если проехать  вдоль  берега  на
север, можно полазить по первозданному участку Стены, уходящему
в  море;  что утром, часов в восемь, к берегу подходят баркасы,
выгружают   улов   и   здесь   же,   на    пляже,    устраивают
импровизированное  торжище;  что  самая вкусная кухня в Китае -
здесь, на побережье. Теоретически это мне было известно, но как
испробовать? Опять наобум тыкать пальцем в меню, которое  здесь
только в китайском варианте?
     - Ну  зачем  же?  -  улыбнулся  Евгений.  -  Я  вам покажу
неплохой ресторанчик.
     По такому случаю мы спешным порядком заключили перемирие с
родичами и все вместе двинули в этот самый ресторан.  Ох,  чего
мы  там  только  не  напробовались!  Свежепойманные  креветки и
крабы,  минуту  назад   ползавшие   в   пластиковом   садке   и
собственноручно   из   него  пойматые.  Всевозможные  водоросли
разными   способами   приготовленные.   И,    пожалуй,    самое
экзотическое   блюдо   с  экзотическим  же  названием  "пипися"
(ударение на последний слог). Это такие сороконожки-сколопендры
размером с ладонь, сворачивающиеся в кольцо в случае опасности.
С чем бы сравнить... Ну вот если бы у рака на месте головогруди
был бы симметрично такой же хвост. Никаких клешней, зато  масса
шевелящихся  усиков  и  ног.  И  название  подходящее  - этакая
суставчатая членистоногость, и  впрямь  вызывающая  неприличные
ассоциации.



     Утром  мы отправились встречать восход. Свежий бриз с моря
сначала приятно щекотал кожу,  потом,  по  мере  приближения  к
берегу, все больше заставлял поеживаться. В конце концов Катька
не  выдержала  и  выпросила у меня майку со стеной, предложив в
обмен свой лифчик. От  лифчика  я  отказался,  и  вовсе  не  из
благородства  и  даже не из эстетических соображений - просто с
точки зрения теплоизоляции это, прямо скажем, не телогрейка. На
скалах  вдоль  берега  кучковались  отдыхающие  китайцы,   тоже
вскочившие чуть свет, чтобы насладиться зрелищем. Насладились и
мы.  Только  вот  вся экзотика исчерпывалась тем, что солнце не
встает из моря, а просто зажигается в  небе,  на  высоте  около
двадцати  угловых  градусов. Видимо, это объясняется свойствами
местной атмосферы. Поприветствовав светило,  мы  отправились  к
импровизированному  рынку  на  набережной.  Катя  рассматривала
ракушки  и  кораллы  и  общалась   с   продавцами.   По-русски,
разумеется.   А   я   тихонечко,   фоном,   давал   подстрочник
по-китайски. С одним из лотошников разговор получился  особенно
увлекательный. Катя порасспросила его о раковинах и кораллах, с
какой  глубины  их  вытаскивают  и  какие  ловцов  подстерегают
опасности. Видимо, лотошник этот  не  слишком  задумывался  над
тем,   каким   образом  иноземная  речь  оказывается  для  него
понятной. Тем более, что Катерина не давала ему опомниться - не
дослушав толком ответ на  один  вопрос,  она  тут  же  задавала
следующий.  Наконец,  Катюша  поинтересовалась  ценой  особенно
красивой раковины.
     - Liu Kuai - отозвался китаец.
     - Шесть юаней, - негромко сообщил я перевод.
     Катька промолчала. Тогда  китаец  вытянул  через  прилавок
руки  и  показал медленно - для дураков - шесть пальцев. Катька
никак не отреагировала.  А  я  жесты  не  перевожу  и  даже  не
комментирую   -  принципиально.  Тогда  китаец  выскочил  из-за
прилавка и понесся куда-то с  устрашающей  скоростью.  Впрочем,
недалеко.  Подхватив с земли кирпич он развернулся и, угрожающе
размахивая бульником, с этой же скоростью понесся прямо на  нас
с Катей. Кошмар! Я едва успел заслонить Катю, когда этот герой,
не добежав до нас двух шагов, вдруг рухнул на колени и принялся
кирпичом царапать что-то на асфальте. Когда он поднялся с колен
в  глазах  его светилась надежда (ну теперь-то - понятно?), а с
асфальта сияла жирная цифра 6.
     - Лиоу  Кхуай,-  безучастно  констатировал  я.   То,   что
произошло  с  китайцем с трудом поддается описанию. Он взвился,
заверещал, и начал что-то быстро-быстро лопотать. Из того,  что
мне удалось разобрать, имелось в виду приблизительно следующее:
     - Шо  ж  ты  молчал  все  это  время?!  Я,  как  китайский
болванчик, изображаю здесь в лицах диалог слепого с  глухим,  а
этот   [CENSORED]   все  понимает,  помалкивает  себе,  да  еще
ухмыляется! Шоб духу вашего здесь не было! Шутники хреновы!  Да
я вам ее и за шестьдесят не отдам!
     Пришлось  мне  тихонько  увести  Катю,  пока не разгорелся
международный   скандал.   Позавтракав    на    скорую    руку,
преимущественно  фруктами,  мы отправились купаться. Правда, на
сей раз район плавания был ограничен. Дальше  того  рыболовного
баркаса  мы не заплывали. А забравшись на него с целью понырять
обнаружили, что вся команда дрыхнет без задних ног на корме и в
рубке никого нет. Денис, не долго  думая,  запрыгнул  в  рубку,
раскрутил  штурвал, передвинул все рычаги, рукоятки и тумблеры,
до  которых  смог  дотянуться,  в  обратное  положение,  и  уже
собрался  сигать  за  борт,  как  вдруг из динамика послышалась
китайская речь - кто-то вызывал нас по рации. Я стоял ни жив ни
мертв, одним глазом  кося  на  кубрик  на  корме,  из  которого
вот-вот должны были появиться разбуженные китайцы, другим следя
за  Денисом,  чтобы вовремя дать ему сигнал сматываться. Однако
команда не проснулась, а  из  динамика  третий  раз  настойчиво
повторили  вопрос.  Дениска не растерялся - схватил микрофон и,
набрав в легкие побольше воздуха, рявкнул:
     - Говорит  командир  взвода  морских  десантников  старший
лейтенант  Трофимов.  Катер захвачен советскими (?!!) войсками.
Всем  судам,  находящимся  в  радиусе  50  километров  от  меня
предлагаю сдаться.
     На  том  конце озадаченно молчали. Уж не знаю, что они там
подумали, но прозвучало это весьма  эффектно.  Воспользовавшись
замешательством противника Денис продолжил:
     - Сопротивление  бесполезно. Вы окружены. Всем, кто сложит
оружие, гарантирована безопасность. Прием.
     Да-а,  похоже,  избежать  международного   конфликта   нам
сегодня  все-таки  не  удастся.  Динамик взорвался одновременно
десятком разных  негодующих  голосов.  Из  кубрика  послышалась
возня  и сердитое сонное бормотание. Я чуть ли не силой выволок
Дениса из рубки - он  был  не  прочь  и  дальше  состязаться  в
красноречии  с китайскими моряками - и мы попрыгали за борт. По
законам жанра не хватало только перед отступлением  швырнуть  в
кубрик гранату.



     Все  хорошее  почему-то  очень  быстро кончается. Наверное
потому,  что  в  обратном  случае  оно  просто  перестает  быть
хорошим.  Уезжать  из  Бэйдайхэ  нам ужасно не хотелось, но что
поделаешь - сегодня воскресенье,  а  во  вторник  утром  у  нас
самолет  в  Москву.  Мы  прощаемся  с морем, грузимся в ставший
привычным желтый  батончик  и  едем  в  город.  Правда,  пилюля
подслащена  -  последние два часа перед отъездом мы проведем на
местном рынке.
     Рынок Бэйдайхэ по размерам не уступает пекинским аналогам.
Только товары, разложенные на прилавках, - не шмотки-тряпки,  а
раковины,  кораллы,  жемчуг,  чучела  морских  черепах  и  куча
морепродуктов - крабов, креветок, мидий, гребешков, живых и  не
очень, сушеных, соленых, маринованных и так далее.
     Катя   сразу   поскакала   по   жемчугам,   а  я  принялся
разглядывать  ползающих  в  садках  огромных  членистоногих   с
предусмотрительно связанными клешнями. Денис же забавлялся тем,
что  пристраивался в хвост кому-нибудь из родителей или Катьке,
и как только слышал ответ на вопрос "сколько стоит?",  будь  то
жемчуг или сушеные креветки, небрежно интересовался: "А ящик? А
мешок?". В результате все внимание продавца сразу переключалось
на   более   перспективного   клиента.   Денис   снисходительно
выслушивал торговца, который растекался перед  ним,  нахваливая
товар,  скривившись  брал  образец двумя пальцами, потом бросал
что-нибудь вроде "Не, не возьму, мелковат больно"  и  удалялся,
исполненный  высокомерия  и  сознания  собственной  значимости,
провожаемый проклятиями  продавца  и  негодованием  сестры  или
родичей.
     После  того  как  рынок  был прочесан шесть раз вдоль, два
поперек и один по диагонали, мы решили перекусить.  На  площади
перед  рынком  стояло  десятка  два длинных столов под навесом,
торцами упирающихся в хатун.  На  другом  конце  каждого  стола
стояло  "живое  меню"  -  блюдо с образчиками разных кулинарных
изысков  морского  происхождения.   Рядом   приплясывал(а)   от
возбуждения  хозяин  (хозяйка)  и  разве что не силком тащил(а)
прохожих за стол.
     Мы  облюбовали  столик,  заказали  холодное  пиво   (Денис
затянул  сакраментальное  "Сяоцзе!  Йигэ  тадэ кхыла!"), мидий,
кальмаров и креветок, и принялись обсуждать сделанные  покупки.
Катина  мама  решила  использовать хозяйку заведения в качестве
независимого эксперта и повернулась ко мне:
     - Как будет по-китайски "море"?
     - "Хай",- отозвался я, стараясь  как  можно  выразительнее
показать звучание 2-го тона.
     - Хай?  Хай?  -  обратилась  она  к  хозяйке, показывая ей
купленную на рынке нитку жемчуга. Разумеется,  ничего  из  этой
затеи  не вышло: хозяйка лишь оторопело хлопала глазами, видимо
пытаясь логически увязать жемчуг со словом "ребенок", поскольку
именно это означало произнесенное 3-м ("вопросительным")  тоном
"хай".
     Однако  злорадно  ухмыляться  мне  привелось  недолго.  Не
прошло и двух бутылок пива, как я сам  опростоволосился.  Решил
угостить  всех крабами - уж больно они мне понравились накануне
вечером. Подозвал тетеньку и попро... э-э, в нашем "живом меню"
крабы не значатся, на соседних столах - тоже, а я не  знаю  как
"краб"  по-китайски.  А  иероглиф не из тех, что мелькает перед
глазами каждый день. В книжке, или там -  на  вывеске,  я  его,
конечно,  узнаю,  но  чтоб  самому  изобразить  - это чересчур.
Попробовать описательную конструкцию? "Панцирное членистоногое,
обитающее на морском дне". Нет уж, лучше не рисковать, а то еще
окажется рагу  из  черепахи  с  какими-нибудь  голотуриями  или
водолаз  в  собственном  поту.  И  я выбрал самый легкий путь -
изобразить краба жестами. Ну, вы  догадываетесь,  как:  сначала
разводятся руки, потом разводятся пальцы, и пальцами этими, как
клешнями  - щелк-щелк! Тетка мухой слетала на кухню и вернулась
с блюдом, на котором красовалась какая-то мелкая рыбешка. Мимо.
     Тетка, слушай сюда. Показываю еще раз. Я  медленно  -  для
дураков - развожу руки, потом развожу пальцы, и пальцами этими,
как  клешнями  -  щелк-щелк!  В глазах у тетки мелькает смутная
догадка. Она на две минуты скрывается на кухне  и  возвращается
оттуда  с блюдом в руках. В глазах - торжество. На блюде - рыба
размером с батон полтавской колбасы. Я издаю стон, торжество  в
теткиных  глазах  гаснет.  В конце концов я зверею - задето мое
профессиональное самолюбие, причем  вдвойне.  Как  переводчика,
пусть  даже и не китайского, и как чемпиона игры "в крокодила".
Жестами я могу показать все, что угодно. Правда, до сих  пор  у
меня в команде не было китайских игроков.
     Третья  попытка.  Боевая  стойка краба воспроизведена мною
восемнадцать раз и усвоена теткой до автоматизма. Убедившись  в
этом,  я  перехожу  к  следующему  этапу.  Показываю,  как краб
передвигается по дну. Для этого сцепляю пальцы  и  шевелю  ими.
Реакция  тетки  весьма  неожиданна  -  с воплем "А-а, ну так бы
сразу и сказали!" она уносится  в  сторону  рынка,  отсутствует
минут  десять  и возвращается с чем-то шевелящимся, упакованным
для  прочности  в  несколько  слоев  целлофана.  Тетка  лучится
радостью,  все  (кроме  меня  -  я-то  уверен в успехе) азартно
обступают ее. Когда на свет был извлечен средних размеров живой
угорь я ничего не сказал. Может быть, только чуть-чуть  поменял
цвет.  Кивнул тетке в ответ на ее победоносный взгляд, дескать,
то, то. И отправился за живыми крабами на рынок сам.
     Угорь, впрочем, оказался весьма  недурственный.  А  вот  в
"крокодила" китайцам играть еще рановато.
     Кстати, ретроспективный разбор полетов, который я сам себе
учинил  позже,  натолкнул меня на поразительный вывод: значимым
жестом для тетки явились вовсе не сами пальцовки, а  расстояние
между  ними.  Стало  быть,  щелк-щелк  -  это  как  бы ножницы,
ограничивающие размер. Ну да, сначала  принесли  мелкую  рыбку,
потом  покрупнее,  а  потом она старательно учила перечисленные
мною восемнадцать размеров.  Только  вот  почему  угорь  у  нее
ассоциируется  с  шевелением пальцами по воображаемому дну - до
сих пор неясно.



     Последний вечер в  Пекине.  Лихорадочно-поспешные  докупки
того  что  не  купили,  забыли  купить  или  отложили на потом.
Последняя наша с Катей прогулка по вечернему городу.  Навстречу
попадаются  стайки девушек, некоторые довольно симпатичные. А я
до сих пор не щелкнулся с  китаянкой!  Надо  срочно  исправлять
положение.  Вот  эта,  на  остановке  автобуса ждет. Очень даже
ничего. А, черт, мужики какие-то к ней приклеились. Ладно,  вон
еще две навстречу плывут.
     "Ты  что!?"  -  искренне удивляется Катька, - "Ты посмотри
какие у нее бока! А у второй вообще ноги кривые!". Ну что ж - я
полагаюсь на вкус  жены  (мне  и  самому  интересно,  кого  она
выберет).  В  Пекине  девушек  много,  небось эти не последние.
Теперь все кандидатки подвергаются строгому детальному анализу.
Я будто попал зрителем  на  конкурс  красоты,  только  жюри  уж
больно  строгое  -  валит всех подряд. Мое мнение, как заведомо
извращенное (мужики ничего не  смыслят  в  женской  красоте)  в
расчет  не  принимается.  Я  лишен  даже совещательного голоса.
Единственная моя привилегия состоит в том,  чтобы  периодически
уверять  прекрасное жюри в том что оно самое красивое, стройное
и привлекательное, и все эти косоглазые цыпы с ним ни  в  какое
сравнение  не  идут.  Таким  макаром мы доходим почти до самого
посольского переулочка. Конкурс мне понравился, только  где  же
результат?  Катька  показывает кивком на ближайший хатун. Там у
стены, прислонившись к велосипеду стоит девушка,  видимо,  ждет
кого-то.  Раздумывать  некогда,  бесстыдно  рассматривать  ее -
неловко, да и темновато - как Катерина ее разглядела? И  когда?
Ну   да  ладно  -  пойду  попытаюсь,  еще  неизвестно  как  она
отреагирует - может, милицию звать начнет.  Ан  нет  -  дивчина
оказалась спокойно-доброжелательной, как и все ее соплеменники,
и  быстро  согласилась.  Впрочем,  возможно  это  заслуга Кати,
которая  своим  присутствием   нейтрализовала   мои   возможные
злодейские  намерения.  В  Москве,  разглядывая  фотографию,  я
остался доволен ее выбором.



     Утро вторника. Вещи собраны, упакованы  и  вместе  с  нами
доставлены  в аэропорт. Формально мы должны были улететь неделю
назад - так уж распорядилась  турфирма,  делавшая  нам  билеты.
Перекомпостировать  их нам обещали прямо на месте. Пробившись к
стойке Аэрофлота, мы получили пижонские места, сразу за  первым
классом  -  хочешь  ноги  вытяни,  хочешь  тюки бросай. Сначала
второе, потом первое в большом количестве проделали две толстые
мешочницы слева от нас. Как только мы с  Катей  устроились,  на
третье  кресло,  рядом  со мной плюхнулся некто. Толкнул меня в
плечо и хриплым голосом на едва освоенном бандитском наречии  с
легким малороссийским акцентом изрек:
     - Слышь, братан, па-адкинь жрнальчик полыстать.
     Я   обернулся.   Бритый  затылок,  небритая  морда,  кеды,
свитерок - еще бы руки в  наколках,  и  вылитый  зэк.  Я  пожал
плечами  и  молча  подал  ему  журнал. Минут десять он провел в
попытках "лыстать жрнальчик" и завязать беседу:
     - Слышь, братан, па-скока за места платили?
     У  меня  не  было  ни  малейшего  желания   такую   беседу
поддерживать,  и  я  повел  плечом:  не знаю/меня не касается/я
занят/надоел/отвали. Тот понял жест по-своему:
     А я! Пятьдесят баксов сверху положил!! -  он  откинулся  в
кресле,    видимо,    чтобы    сполна   насладиться   купленным
удовольствием. - А вы шо - совсем не платили?!
     Я покачал головой и уткнулся в книжку.

     - Ё!.. - он почесал в затылке - Шо - совсем?!
     На мое счастье, мы взлетели. Поерзав на сиденье и с трудом
дождавшись набора высоты,  тип  куда-то  исчез.  Как  оказалось
позже  -  в  хвост,  квасить  со  своими  менее предприимчивыми
дружками. Я вздохнул с облегчением  и  уткнулся  в  книжку.  От
чтения  меня отвлек саквояж, появившийся на кресле типа. Подняв
взгляд, я обнаружил, что принадлежит  он  довольно  симпатичной
обаятельной  тетеньке  лет  сорока.  Она  стояла в проходе, и в
ответ протискивавшейся мимо нее стюардессе подняла руки вверх и
заявила:
     - I don`t speak Russian! I don`t speak Russian!  -  и  при
этом заговорщически улыбалась и подмигивала окружающим.
     Стюардесса  от нее отстала, а тетенька расположилась рядом
с нами. Забавно.
     - Вы с кем-то поменялись? - спросил я по-английски.
     - Да, в хвосте все курят - ужас,  я  просто  не  могу  там
долго находиться.
     Выяснилось,  что  она  француженка, обладательница редкого
романтичного имени Маринеж  (Marineige),  живет  в  Монтанье  в
Италии,  род  занятий  - безработный психолог, хобби - буддизм.
Изъездила под  этим  соусом  Индию,  Тибет,  Бурятию  и  сейчас
возвращается  после затяжного турне по Китаю. Летает аэрофлотом
из-за дешевизны.
     - Так приятно услышать наконец простую понятную английскую
речь!  -  воскликнула  Маринежка.  -  С   этими   китайцами   я
замучилась.  А  когда за границей встречаешь человека с которым
можешь поболтать по-французски - это вообще праздник.
     - Три  месяца.  В  Пекине  останавливалась   недолго,   на
корпункте у подруги, и оттуда предпринимала рейды по буддийским
храмам,  в  основном  на  север  и  на  запад.  Полный отрыв от
цивилизации, я даже  не  знаю,  что  сейчас  творится  в  мире.
Кажется в Москве в эти дни что-то празднуют?
     - Да  850-летие  города.  Но  я не особенно расстраиваюсь.
Жаль только, на шоу вашего соотечественника Жарра не  попал.  -
(это потом выяснилось, что потерял я немного).
     - О, не стоит беспокоиться. Я вас уверяю, что на 900-летие
он приедет  обязательно,  уж  я-то его знаю. А что вы пишете? -
она кивнула на листки у меня в руках, - Не отвечайте, я угадаю.
Наверно, список подарков родственникам и знакомым?
     - Да  нет,  это  наброски  наших  с  Катей  впечатлений  о
поездке.  Чтобы  со  временем  самим  не  забыть,  дать друзьям
почитать, возможно на Интернет забросить.
     В таком ключе беседа протекала до тех пор, пока не  начали
давать  жрать. Мы получили от стюардесс свои подносы и разговор
прервался. Тут появился давешний тип и оторопело  уставился  на
свое  кресло. Выяснять отношения с оккупанткой напрямую у него,
видимо,  не  хватило  духу,  поэтому   он   обратился   к   ней
опосредованно.  Обведя  пассажиров  мутным взором и щедро обдав
перегаром, он вопросил:
     - Это... шо?!!!
     На шум прискакали стюардессы:
     - Да вы  не  волнуйтесь.  Сейчас  разберемся.  Вы  сядьте,
пожалуйста. Где ваше место?
     Последняя  фраза  доконала  беднягу.  Несколько  секунд он
хватал  ртом  воздух,  размахивая  подносом  и  щедро   посыпая
присутствующих макаронами, потом взревел:
     - Я  здесь  сидел!  Вон  братан  докажет. Скажи, братан? -
взгляд в мою сторону.
     Я воспроизвел предвзлетную комбинацию плечами.
     - Во! А я шо? БЫДЛО КАКОЭ?! Я!! РУССКИЙ ЧЕЛОВЕК!!! А  эта!
Не  знаю хто она там... Понаехали тут! Все для иностранцев! А я
с азербонами вонючими в хвосте! А эта цаца тут как королева!  А
я...  -  он  вдруг  осекся и побагровел, - я ж пятьдесят баксов
платил!!!
     Стюардессы,   пытаясь   спасти   костюмы   пассажиров   от
макаронного  дождя робко предложили ему пообедать пока в первом
классе, а там что-нибудь придумаем...
     - Я  шо  -  быдло  какоэ  в  первом  классе  летать?  Сама
проваливай  в  свой  первый  класс!  Я  здесь  сидел!!! Это МОЁ
место!!! Уберите ее отсюда!
     Стюардессы недоуменно переглянулись.
     - Командира корабля мне!!!
     Стюардессы вздрогнули и поскакали выполнять требование.
     - I see he is angry?  -  поинтересовалась  Маша-Снежинка,-
What does he want?
     - He is crazy - ответила за меня Катя,- Just ignore him.
     Я  же  поспешил уверить, что ее общество нам гораздо более
приятно и что мы в любом случае на ее стороне.
     Появился (!!!) командир  корабля.  Мужик  дохнул  на  него
перегаром  и повторил свою историю тыча пальцом в мою соседку и
повторяя как заклинание "Я шо - быдло какоэ?!"
     Командир потоптался на месте, что-то сказал стюардессам  и
удалился.  Мужик взвизгнул и заорал что-то совсем нецензурное о
том что  он  требует  справедливости  или,  черт  побери,  хоть
какого-нибудь ее эквивалента в размере пятидесяти баксов.
     Уж  не  знаю,  за  какой  стаканчик  кока-колы стюардессам
удалось уговорить одну из пассажирок перейти в хвост, во всяком
случае  герой  наш  занял  освободившееся  место  позади   нас,
наискосок.  Занимал  он  это  место  угрюмо  ворча  и  сварливо
повизгивая, а под конец бросил на нашу соседку полный ненависти
взгляд и отчетливо, с обидой и даже слезами в  голосе  процедил
на хорошем диалекте "венгерки":
     - Френда ноу гуда! Френда ноу гуда!
     Пассажиры,  еле  сдерживая  смех следившие за кульминацией
этой трагикомедии, грохнули разом, послышались аплодисменты.
     Однако кульминация - еще не финал. Победу праздновать было
рановато. оскорбленный супермен  не  спускал  взгляда  с  нашей
спутницы  и  настроен  был  решительно, не взирая на то, что до
конца полета оставалось  восемь  часов.  Едва  она  неосторожно
отлучилась в туалет, он как коршун камнем бросился на ее место,
победоносно  обернулся  на  пассажиров, ухмыльнулся мне ("Ну шо
братан, я  ж  говорил!"),  пнул  ногой  ее  саквояж  и  кликнул
стюардессу:
     - Уберите ЭТО отсюда... ва...
     Увы  -  остаток  пути  пришлось  провести в обществе этого
хмыря.

     Впрочем, эта история вовсе не испортила нам впечатления от
поездки, а наоборот, придала ей некоторую пикантность. И если у
нас снова  появится  возможность  выбраться  в   Китай   -   мы
обязательно ею воспользуемся, чего и вам желаем.

---------------------------------------------------------------
     Москва - Пекин - Бэйдайхэ - Пекин - Москва.
     август - сентябрь 1997 г.
     (c) Michael Shevchenko

Популярность: 20, Last-modified: Fri, 09 Jan 1998 13:43:49 GmT