---------------------------------------------------------------
 copy; Copyright Андрей Щербаков
---------------------------------------------------------------




                    Москва, 1992 год






   За окном проехал танк без башни и машина с молоком.
   Никита Сергеевич  задумчиво  почесал  наморщенный   лоб
мыслителя и крякнул, подтягивая сползшие на пол штаны. Его
секретарь втихоря  с большим удовольствием повторил данный
звук, и Великий Производитель Кукурузы остался доволен.
 -- Хочется чевой-та...  - жалобно протянул он, вытряхивая
из  карманов вышитых штанов шелуху от семечек вместе с по-
мятой брошюрой "Дагоним, Абгоним, Перигоним и Выпьем", из-
данной газетой "Советский Спирт".
 -- Че,  бухать бум, Никит Сергеич ? - секретарь сгорал от
нетерпения, дрожа от предвкушения пол-литровой бутылки.
 -- Не-е...  После вчерашнего похмелья башка булькает... -
вождю явно было нехорошо.
   Секретарь грязно выругался и сглотнул слюну.
 -- Не вопи, - сказал Никита Сергеевич.
   Повздыхав минут двадцать, он бросил зубочистку в окно и
спросил:
 -- А че там деется у товаищча Исаева ?
 -- А черт его знает...
 -- Это хорошо... - сказал Хрущев. - А че Берия ?
 -- Сидит, - коротко ответил секретарь, злобно потирая ру-
ки и тирански улыбаясь.
 -- Тож хорошо,  - сказал Хрущев,  обмакивая в чернильницу
пальцы левой руки и одновременно облизывая пальцы правой.
   Секретарь с   благоговейным  интересом  следил  за  его
действиями.
 -- Ага,  - сказал вождь,  насытившись на халяву казенными
чернилами. - слушай, как тебя, давай посадим кого-нить ?
 -- Давай,  - секретарь вытащил из кармана обглоданный ка-
рандаш и  измятый клочок газеты "Кукуруза у свете решениев
съезда дупетатов палаты садоводов г. Анадыри".
 -- Пши, - сказал вождь, стукая ботинком по стенке. Стенка
издавала кряхтящие звуки и бросалась штукатуркой.  Сидящие
на крыше агенты ЦРУ оглохли от шума, сделанного сдавленны-
ми потайными микрофонами.
 -- Пши, - повторил вождь, явно собираясь повторить данное
побуждение  еще  раза  три.  Секретарь терпеливо ковырял в
носу, вытирая палец о фалды пиджака. Не своего, естествен-
но.
 -- Пши,  - сказал вождь еще раз,  томно закатывая  глаза.
Дырка в стенке увеличивалась с заметной быстротой.
 -- Че псать ? - секретарь вычистил нос и захотел заняться
чем-нибудь еще.
 -- Пши:  "Список",  - сказал Хрущев,  вспоминая, что надо
еще.  --  "...  сок",  - секретарь старательно выводил не-
послушные и неуклюжие буквы.
 -- Пши:  "Приказува...  то есть не,  прикузавы... вобщем,
пиши,  чтоб  арестовали  этого...  как  его...  ну,  такой
весь...  с усами...  то есть с ушами...  Исаева",  во !  -
вождь был рад,  что вспомнил через минуту, а не через час.
Жаловаться на склероз было рано.
 -- "... Исаева", - произведение удалось на славу, если не
обращать внимание на масляные пятна.
 -- Дай посмотреть,  - попросил Хрущев.  Секретарь скромно
показал листок. Хрущев позавидовал его способности красиво
писать и так хорошо  выражаться,  и  мастер  эпистолярного
жанра понял, что следующий ордер на арест придется выписы-
вать себе самому.
 -- Ладно,  грамотей, тащи в контору... - Хрущев посмотрел
на него исподлобья.
 -- Тащи-тащи, и чтоб не убег до завтрева !
   Секретарь смачно плюнул на стенку и вышел из  кабинета.
Хрущев посмотрел на его плевок,  прицелился и тоже плюнул.
Потом вытер оба плевка рукавом вышитой рубашки и сказал:
 -- Никак все совейское, че портить...
   А за окном проехал танк с башней и машина без молока.




   Прошло пять с половиной лет с тех пор, как Штирлиц стал
вождем в Бразилии.  Теперь он,  а не Мюллер, был вождем, и
все в колонии Третьего Рейха подчинялись ему и благоговели
перед ним.  Штирлиц разъелся,  по вечерам пел непристойные
песни и даже почти совсем забыл о Мировой Революции.
   В гарем  теперь  ходил он,  каждый день и по многу раз,
как получалось,  а Мюллер ходил кругами вокруг него и вти-
хоря злился. Женщины Штирлица уважали, а Мюллера нет.
   Борман стал толстеть не по дням,  а по часам, стал мед-
леннее бегать и был тяжел на подъем,  но придумывал  более
ухищренные пакости.  Появление различных новейших достиже-
ний науки,  техники и самогоноварения подталкивало его со-
вершенствовать свое мастерство,  и теперь жертва, зацепив-
шаяся за невидимую веревочку, не падала, а притягивалась к
дереву посредством влияния сильного магнитного поля на ме-
таллические предметы в своих карманах и  ударялась  током,
ослеплялась вспышкой или оглушалась сиреной.
   Пастор Шлаг на халяву разжирел так, что уже не влезал в
самую  широкую  сутану,  сделанную из чехла от танка Т-34.
Борман злобно потешался над ним, советуя носить другой че-
хол,  от ракеты "Томагавк",  и предлагал свою помощь в его
получении. Пастор деликатно отказывался.
   Ежедневно утром  два  здоровых негра наполняли для сми-
ренного священника водой  здоровое  корыто,  пускали  туда
ведро голодных пираней, и пастор садился удить, взяв с со-
бой пару  бутербродов,  потертую библию времен гражданской
войны и журнал "Play boy".
   К вечеру он возвращался,  не поймав, естественно, ниче-
го,  и читал книгу "О  вкусной  и  здоровой  пище".  Негры
спускали  воду  из  корыта  и выбрасывали хищных пираней в
океан, забирая со дна перекушенные части удочки, обгрызан-
ную леску и консервные банки из-под тушенки,  которые кро-
вожадные рыбы не могли  переварить,  несмотря  на  большие
усилия.  Банками всех обеспечивал сам Штирлиц, так как от-
казаться от вкусной и здоровой  пищи,  про  которую  читал
пастор Шлаг, он был не в силах. Иногда полет банки из окна
сопровождался жужжащим консервным ножом и неприличным  ру-
гательством.  Если  пастору счастливилось подслушивать под
окном,  то помимо ругательств и рыганий он получал  банкой
по лбу и долго беззвучно радовался,  выпучив глаза. Пастор
потирал лоб и повторял заклинание своего покровителя,  чем
сильно стимулировал пищеварение у гогочущего Штирлица.
 -- Эй, пастор... - Штирлицу не хотелось драться, но обой-
тись без  профилактического  мероприятия (мордобития) было
нельзя.
 -- А ? - Пастор, шевеля бровями, выполз из-под подоконни-
ка и уставился на Штирлица добрыми честными глазами.
   Увидев такой взгляд,  Штирлиц немного смутился. Ему го-
раздо привычней было видеть злобный оскал,  или  красочный
фингал под глазом.
 -- Чего ты на меня так смотришь ?  - недоверчиво  спросил
он, на всякий случай ощупывая в кармане браунинг с выцвет-
шей дарственной надписью. - по родине соскучился ?
   Шлаг на  всякий  случай  пожал плечами и отвел взгляд.
Штирлиц молча бросил его красивым профессиональным  пинком
в  клумбу.  Пастор упал на колючки кактуса и принялся сто-
нать.
 " Ностальгия ", - догадался Штирлиц. - " Домой хочет "
   Пастор застонал еще пронзительнее, с подвываниями.
   Мимо него прошел Борман с  чемоданом  и  удовлетворенно
 чмокнул губами.  Партайгеноссе думал,  что пастор попал в
его хитроумную ловушку.
 -- А,  Борман !  Вот  ты-то  мне  и  нужен...  -  Штирлиц
свесился  с  подоконника  и  поманил  испачканным тушенкой
пальцем толстого Бормана.  Борман переложил чемодан из ле-
вой руки в правую и с опаской подошел к Штирлицу.
 -- Штирлиц !  Как солнышко ярко светит ! - улыбаясь, ска-
зал он, пытаясь окончить разговор без фингала под глазом.
 -- Светит, - милостливо согласился Штирлиц. Легкая желто-
ватая мгла окутывала низко повисшее небо.
 " Парит - наверное, к дождю ", - подумал пастор Шлаг.
 -- И твой портрет так хорошо висит,  - сказал Борман, де-
лая два шага к отступлению и подхалимски улыбаясь.
   Портрет, на  котором  был  изображен  Штирлиц  с  лицом
мыслителя и с банкой тушенки в руке,  был слегка перекошен
от ветра, но тем не менее висел довольно ровно.
 -- Висит, - согласился Штирлиц, любуясь собой.
 -- Ну, я пойду... - Борман стал медленно отступать к фон-
тану со скульптурой "Штирлиц,  разрывающий пасть  крупному
зверю (медведю)".
 -- Я вот тебе щас пойду,  - сказал Штирлиц.  Его  грозная
рука смяла пухлого Бормана в охапку.  Партайгеноссе ойкнул
и выпустил из рук чемодан,  тот упал на пастора и со скре-
жетом раскрылся.  Куча бумаги выпала из него, и Шлаг заба-
рахтался в ней, как в проруби с ледяной водой.
   Он только успел заметить,  как Борман, голося о предан-
ности Штирлицу,  исчез в окне, и как Штирлиц с боксерскими
выдохами стал наносить ему глухие удары.
   Пастор, кряхтя,  выбрался из горки бумажек  и  принялся
вытаскивать их из-под рясы.  Его взгляд упал на надпись на
бумажке, и он насторожился. Надпись гласила:

   "Листовка (бумажка). Просьба сначала прочитать, а потом
                        от нее закуривать.

    Революционный народ порабощенной Бразилии !

    Отечество в опасности !  И всему виной - штандартенфю-
рер  СС  фон  Штирлиц !  Он хочет пустить всю нашу любимую
Бразилию на тушенку ! И продать ее в Россию, где по улицам
толпами  ходят медведи (злые) и даже кусаются турникеты (в
метро).

   Не продадим нашу любимую Бразилию !

   Кто хочет, может записываться в Комитет Спасения Брази-
лии  под  руководством  истинного  патриота  и  коммуниста
(партбилет No 17892048) Мартина Бормана !"

 " Что такое партбилет ?  ", - подумал пастор Шлаг. - " И
что об этом подумает сам Штирлиц ? "
   Из окна с воплем о глубоком недовольстве  вылетел  Бор-
ман, приземлившись рядом с раздумывающим пастором Шлагом.
 -- Черт, - плачущим голосом капризного ребенка сказал он.
Пастор перекрестился.  - Противный Штирлиц !  Что  ему  за
охота драться каждый день ?
 -- Это верно,  - неуверенно протянул пастор,  оглядываясь
по сторонам.  Он знал,  что со Штирлицем шутки плохи.  - А
скажи мне, Борман, что это за Комитет Спасения Бразилии ?
   Борман забеспокоился.  Он не знал,  сразу ли Шлаг  все
расскажет Штирлицу, или же чуть погодя.
 -- Пойдем отсюда, - сказал он, зная, что Штирлиц, несмот-
ря  даже  на  то,  что сейчас он громко храпит,  может все
подслушать и потом поставить под глазом несколько синяков.
   Они собрали бумажки в чемодан и ушли.
   Едва два товарища по несчастью - Шлаг и Борман  -  из-
чезли за кустами,  из за ближайшего кактуса вылез Мюллер в
панамке,  но с хлыстом и в кирзовых сапогах.  Он,  конечно
же,  все  слышал и видел.  Подойдя к торчащей из-под ветки
какого-то экзотического растения бумажке, он осторожно вы-
нул ее и прочитал.
   Мастер по государственным переворотам и заговорам сразу
же понял,  что к чему и привычно оценил силы сторон. С од-
ной стороны были Борман со своими веревочками и  пастор  с
удочкой, а с другой - мощный кулак Штирлица. Мюллер загнул
три пальца на левой руке, два на правой, высморкался и по-
лез в окно к Штирлицу.

   Штирлиц лежал  на  кровати,  держа  в одной руке газету
"Советская Бразилия",  а в другой - банку тушенки и  делал
вид, что спит.  Мюллер осторожно снял сапоги и на четвере-
ньках пополз к столу,  на  котором  в  форме  пятиконечной
звезды были  расставлены  бутылки  с водкой.  Вытащив одну
бутылку из верхнего левого луча  звезды,  Мюллер  запустил
острые зубы в пробку и  с  хлопком  откупорил  непослушную
посудину. Глотнув из горлышка, он почувствовал себя гораз-
до лучше и рыгнул.  От знакомого звука Штирлиц очнулся  от
мыслей о тушенке и сале и открыл один глаз. В углу комнаты
Мюллер пил водку из его запасов.
 -- Чего ты там копошишься ?  - Штирлиц недовольно заворо-
чался и со скрежетом почесал ногу.
 -- Беда, Штирлиц, заговор... - Мюллер набил рот бутербро-
дом с ливерной колбасой и показал Штирлицу листовку Борма-
на.
 -- Так  что же,  заговор плетет Борман ?  - Штирлиц был о
нем худшего мнения. Мюллер утвердительно закачал головой и
отправил в рот второй бутерброд.
 -- Чхал я на его заговор,  - сказал Штирлиц, отобрал тре-
тий бутерброд и бросил Мюллера в окно.
   Приземливись в уже знакомой им всем клумбе, Мюллер чих-
нул и обиженно протянул:
 -- Никто  меня не любит...  И по голове меня,  и картошку
чистить меня...
   Он поправил панамку,  с любовью отцепил от нее налипший
репей и поплелся в ту сторону,  куда ушли Борман и  пастор
Шлаг.
   Напрасно Штирлиц так пренебрежительно относился к  коз-
ням мелкого пакостника.  Борман разбросал свои листовки по
всей колонии Третьего Рейха,  и к вечеру около его  жилища
собралась  толпа  равнодушных  негров послушать очередного
революционера. В прошлый раз революционер понравился толь-
ко каннибалам с прибрежных островов. Они его и съели.
 -- Друзья мои !  - Борман, стоя на импровизированной три-
буне,  размахивал испачканным носовым платком и делал  как
можно более приветливое лицо.
   Негры смотрели  на  него  как можно более равнодушней и
дали тем  самым  понять,  что  тамбовские  волки   Борману
друзья.
   Борман надрывался,  обещал,  угрожал,  но   равнодушное
население порабощенной Бразилии отнеслось к нему с непони-
манием.
   Борман бросил платок  на  запыленную  землю,  плюнул  и
спустился с трибуны.
   Делу решил  помочь пастор Шлаг.  Задрав ногу,  он заб-
рался на трибуну и сказал, не надеясь, впрочем, что найдет
понимание:
 -- Кто женщину хочет ?
   Негры оживленно  вскочили  и зарычали.  Пастор подумал,
что сказал что-то неправильное,  и попытался улизнуть,  но
его поймали.
 -- Где она ?  - нетерпеливо спросил толстый бородатый му-
лат, поигрывая  остро  отточенным мачете и переливающимися
бицепсами.
 -- К-кто она ? - заикаясь, спросил пастор.
 -- Та фемина, про которую ты говорил, - мулат с сомнением
посмотрел на пастора, щелкнул языком и стал поигрывать ма-
чете еще ужасней.
 -- Так все женщины в гареме у Штирлица, - завизжал пастор
Шлаг,  пытаясь вырваться из крепких волосатых рук, держа-
щих его за ноги, за руки и за два-три волоска на тщедушной
лысине.
 -- А зачем этому кабальо столько фемин ?  - задумался му-
лат.  Данный  вопрос много раз задавал себе Борман,  когда
видел, как пастор Шлаг носится за его секретаршами.
   Мулат уронил мачете себе на ногу.  После этого  он  ра-
достно прыгал около двадцати минут, пока его не отбросили.
 -- Вот видите,  - с вожделением начал Борман, решив взять
власть в свои  руки.  -  Штирлиц,  эта  противная  русская
свинья, забрал себе всех наших женщин...
   Борман говорил и говорил,  не чувствуя, как мощная рука
поднимает его за воротник.
 -- Кто свинья ? - спросил глухой, до боли в носу знакомый
Борману голос,  эхом перекатываясь по контейнерам с сахар-
ным тростником.
   Негры притихли.  Борман оскорбил еще пару раз Штирлица,
сказал пару недобрых слов про тушенку,  и тут сильная рука
бросила его в джунгли.
 " Разве я что-то не так сказал ?  " -  задумался  Борман,
приземлившись в  самые крупные заросли колючек.  Вскоре он
понял, что глубоко ошибался.
   Штирлиц, поднявшись на трибуну, рыгнул и сказал:
 -- А теперь все пшли домой... А кто не все, того я отвык-
ну Бормана слушать...
   Негры притихли  и  разошлись.  Непоколебимый  авторитет
Штирлица покачнулся. Штирлиц, тем не менее, этого не пони-
мал.

                         *  *  *

 -- Эй,  ты, в шапке, подь, - Никита Сергеевич ласково по-
дозвал Лысенко.
 -- Че ? - Лысенко подошел поближе и снял шапку.
 -- Как там кукуруза ?  - Хрущев плюнул на пол и  притянул
поближе засиженную мухами тарелку с бутербродами.
 -- Растеть, - Лысенко обнажил рот с несвежими черными зу-
бами и заржал чему-то своему.
 -- Это хорошо, - сказал Хрушев. - А этого... как его ?...
Штирлица посадили ?
 -- Та не знаю я, - нараспев сказал Лысенко и надел шапку.
 -- Дурень  ты,  -  сказал Никита Сергеевич,  - Ты этот...
арогном, во, значит, все должен знать ! Узнай и доложи...
 -- Кому ? - переспросил обалдевший Лысенко, чувствуя, что
он и правда дурень.
 -- Ну, кому-нибудь, - сказал Хрущев, смачно засовывая па-
лец в нос.

                         *  *  *

   На захват Штирлица был отправлен специальный Отряд  Ми-
лиции Особого Назначения из восьми человек. Во главе отря-
да стоял майор, имени которого никто не знал.
 -- Не завидую я этому... как его ?... Штирлицу, - радост-
но, как настоящий мелкий пакостник,  сказал сектретарь Ни-
киты Сергеевича.
   Он не знал,  что не он, а Штирлиц имел все основания не
завидовать ему.
 -- Как тебя ? - Никита Сергеевич стоял в дверях, - Иди-ка
сюда, вон за тобой пришли... - глаза Генерального Секрета-
ря светились победным  торжеством.  За  дверью,  вытягивая
шеи, стояли  сотрудники  КГБ  и  в  нетерпении  поигрывали
пистолетами.
 " Main Gott, Пришли... А я так и не передал последнюю ши-
фровку ", - подумал секретарь. Он бросил на пол подаренный
любимым фюрером шмайссер, который носил за пазухой, и, за-
катив глаза, вышел из кабинета.
   Никита Сергеевич торжествовал.  Так ненавистный ему ин-
тиллегент был повержен и отправлен в лагеря.
 -- Не  боись,  - сам себе сказал вождь,  потирая короткие
потные руки.

                         *  *  *

   Штирлиц негодовал.  Он ожидал от Бормана любых  верево-
чек, даже пенькового каната,  но таких пакостей он ожидать
не мог.
   Русский разведчик  скорчил презрительное лицо и с него-
дованием и размахом бросил банку тушенки об стенку.
   Коровий жир  медленно растекался по обоям в красно-жел-
тый цветочек.
 -- Скоты !  - Штирлиц врезал об стенку второй банкой. Это
относилось уже к Мюллеру и пастору Шлагу. Пастор, сидящий
под окном с первой в жизни пойманной рыбиной (ничего,  что
дохлой), съежился.
 -- Уроды !  - от удара третьей банки стена треснула. Бор-
ман, подслушивавший с другой стороны, с визгом умчался.
 " Пора  смываться ",  - подумал Штирлиц.  - " Кругом люди
этой толстой свиньи. А в конце-то концов, Штирлиц я или не
Штирлиц ? "
   Как всегда  после  проведения  блистательной  операции,
Штирлиц горел на мелочах.  Конкретно в данный момент он не
мог решить, куда бы ему смотаться.
   В родную Россию почему-то не хотелось. Возможно, причи-
ной такого недовольства  любимой  родиной  стала  листовка
Бормана. Тем  более,  Штирлиц не знал,  что за новый зверь
появился за время его отсутствия, и как он может кусаться.
   Штирлиц закурил  "Беломорину" и решил податься в Штаты.
Он не знал, где они находятся, но видел раза два ихнюю ва-
люту (один раз у Канариса, а другой - у Шелленберга). Дол-
лар Штирлицу понравился.
 " Интересно,  где находятся СыШыА ? ", - подумал Штирлиц.
Глобус Украины, подаренный Геббельсом, не смог дать ответа
на данный риторический вопрос.  Русский разведчик выглянул
в окно и заметил лысину  Бормана,  блестящую  от  вечерней
дымки.
 -- Борман,  иди сюда, - голос Штирлица не допускал возра-
жений.
 -- Драться будешь,  Штирлиц  ?  -  Борман  знал,  что  от
русского разведчика невозможно скрыться. Шансов пять у не-
го было - из-за угла,  ни о чем не  подозревая,  показался
пастор Шлаг,  мурлыкая под нос "мы,  пионеры,  дети рабо-
чих".
 -- Пастор тебе не поможет,  - обобщающе сказал Штириц, но
Борман, показав розовый детский язычок, исчез.
 -- А,  черт,  - выругался Штирлиц.  - Эй, пастор, поди-ка
сюда !
   Пастор задрожал, но все-таки подошел.
 -- Слушай,  ты,  толстый,  может быть, ты знаешь, где эта
чертова Америка ?
 -- А...  в... в... - пастор, дрожа, сделал идиотскую рожу
и пробормотал что-то непонятное.
 -- Понятно,  можешь проваливать, - сказал Штирлиц, занося
ногу для выбрасывающего пинка.
 " Нет,  ну все самому !  ", - раздраженно подумал русский
разведчик.



   В районном  центре  (как его называли Штирлиц и Мюллер)
Пуэрто-Дубинос Штирлиц    быстро    нашел    туристическое
агенство.  Роскошная  контора с голой женщиной на плакате,
под которым мерно храпел сам хозяин заведения,  привлекала
всех своей пустотой и прохладой.
   Штирлиц, поправив только что вымененный на шесть  банок
тушенки черный пиджак,  открыл дверь и хотел высморкаться,
но в носу было сухо, как с бочке с сухарями. Штирлиц выру-
гался и вошел внутрь.
 -- Эй, хозяин ! - позвал он, одновременно освобождая стол
данного заведения от завалявшихся там мелких предметов.
 -- Слушаю Вас,  товарищ Штирлиц,  - хозяин,  небритый и с
заплывшими от  жира глазами вылез откуда-то из-под стола и
дыхнул в лицо русскому разведчику запахом перегара от вче-
рашнего одеколона "Победа".
 -- Вот что, - сказал Штирлиц, воротя лицо, - Ты мне билет
на курорт, в Штаты обеспечь, да побыстрей, а то я, ты зна-
ешь, в гневе люблю драться ногами...
 -- Понял, товарищ Штирлиц, - сказал хозяин туристического
агенства, доставая из кармана огрызок карандаша "Конструк-
тор 2М".
   Он нашел в столе незаполненный билет и спросил:
 -- Вам сегодня или потом ?
 -- Сегодня,  - категорично сказал Штирлиц.  - Знаю я ваши
потом. От вас потом и вилки от тушенки не дождешься.
 -- Тогда сегодня, сказал хозяин, вписывая в билет:

 " Имя- товарищ Штирлиц.
   Фамилия- не знаю, наверное, тоже товарищ Штирлиц.
   Место отправления- Пуэрто-Дубинос.
   Место прибытия- Вашингтон, Д.С.
   Количество багажа- очень много банок тушенки. "

   При упоминании   тушенки    владельца    туристического
агенства перекосило и он плюнул себе на лапоть.
 -- Прекрасно, - сказал Штирлиц, вырывая у него билет.
 -- Э, постойте, товарищ Штирлиц, а деньги ?
 -- Я вот тебе щас дам деньги,  - в этом  хозяин  туристи-
ческого агенства никогда не сомневался.
   Вытерев через полчаса окровавленный нос, он подумал:
 " Ничего, все равно же катастрофы каждый день. "

 -- Послушай,  Штирлиц, не желаешь ли развлечься ? - перед
Штирлицем стояла дама в мини-юбке,  легко поигрывая чем-то
длинным и резиновым.
 -- Желаю,  - сказал Штирлиц весьма галантно и взял ее  за
талию.
 -- У тебя или у меня ? - спросила дама, вырываясь из слю-
нявого, пахнущего тушенкой поцелуя.
 -- Сначала давай у меня, потом у тебя, а потом где-нибудь
еще,  -  Штирлиц,  несмотря  на то,  что ему было некогда,
всегда находил время на очаровательных дам.
 -- В  парке не буду,  - сказала дама,  показывая два ряда
ослепительно блистающих зубов.
 -- Я  тоже  не буду,  - сказал Штирлиц,  нежно и с легким
скрипением валя ее на скамейку.
   Дама дала  ему  пощечину,  размазала  по лбу фиолетовую
губную помаду в желтую  полосочку,  вырвалась  и  убежала.
Штирлиц стер  помаду  и  нахмурился.  Так плохо к русскому
разведчику еще никто не относился.
 " Тут  чувствуются  проделки  этой  толстой  свиньи - вот
только какой - Бормана или пастора ? " - подумал Штирлиц.
   Вырвав цветок из клумбы, он воткнул его в петлицу свое-
го, уже немного помятого костюма.
   До начала рейса оставалось сорок минут.

   Аэропорт Штирлиц нашел не сразу. Войдя внутрь, он подо-
шел к очаровательной негритянке в авиационной форме и  из-
далека показал билет.
 -- Ах, это Вы, товарищ Штирлиц ! - нежно воскликнула нег-
ритянка каким-то очень знакомым голосом.
 -- Да, это я, - сказал Штирлиц, весьма довольный.
 -- Давайте Ваш билет до Вашингтона, - сказала негритянка.
   Штирлиц не мог узнать английского агента, так как после
шутки с газовой камерой тот никак  не  мог  отмыть  черные
пятна на  лбу и на носу.  Пришлось покраситься гуталином в
черный цвет,  и английский агент радовался, что Штирлиц не
узнал его.
 -- Пожалуйста,  проходите на посадку, - сказал английский
агент, поднимая шкуру от тигра и показывая обшарпанный са-
молет со множеством выбоин на корпусе в конце взлетной по-
лосы.
 -- Это что ? - русский разведчик был неприятно удивлен.
 -- Это самолет компании "Дуос Кретинос и сыновья",  а что
такое ?
 -- Какой такой самолет кретина, что это за корыто ?
 -- Да ладно Вам,  товарищ Штирлиц,  Муму пороть, - сказал
кто-то из-за занавески.
   Штирлиц почему-то успокоился и пошел к самолету.
   Все подумали,  что самолет ему понравился,  на самом же
деле Штирлиц подумал, что нечего выпендриваться, раз билет
на халяву.
   Внутри было тихо, темно и пахло туалетом.
   Штирлиц сел  на  первое попавшееся место и хотел задре-
мать, но место икнуло и сказало:
 -- Милейший, вы же на меня сели !
 -- В самом деле ? - Штирлиц пощупал под задом и нашел там
тщедушного старичка  в спортивном костюме.  Он вытащил его
из-под себя,  посадил в кресло рядом и пристегнул  ремнем,
чтобы не выпал.
 -- Вот так, молодой человек, - сказал старичок, поправляя
заплетенные в узелок ноги.
 -- Да, - сказал Штирлиц, и плюнул на пол: - Заразы !
 -- Это  вы  кого  имеете в виду ?  - живо поинтересовался
старичок.
 -- Бормана  я имею в виду,  - сказал Штирлиц и исподлобья
посмотрел на старичка.
 -- Хе !  - сказал тот, после чего всю дорогу не сказал ни
слова.
   Самолет компании  "Дуос Кретинос и сыновья" попался ни-
кудышный. Пролетев  сто  километров,  пилот   напился,   и
чувствовал себя хреново.  Самолет качался и в салоне плохо
пахло. Штирлиц нервничал.  Он знал, что от пьяных пилотов
можно ожидать любых паскостей почище, чем от Бормана.
   Наконец через некоторое время полета  внизу  показалась
статуя Свободы, окутанная вечерней дымкой.

                         *  *  *

   Товарищ Хрущев сидел в кресле,  положив ноги на лежащую
на столе  газету  "Советская  Россия".  Перед  ним  лежала
распечатанная телеграмма, гласившая:

 " Сообщаем,
   что известный Вам товарищ Исаев отбыл вчера из Бразилии
в неизвестном нам направлении. "

 -- Растяпы !  - Никита Сергеевич бросил ботинок о стенку.
Ботинок крякнул и прекратил свое существование.  - Козлы !
- второй  бониток ударился о стенку и упал рядом с первым.
- Всех посажу !  - и первый носок упал рядом со вторым бо-
тинком.
   Никита Сергеевич в гневе сполз с кровати и принял  пол-
ный стакан самогона.

                         *  *  *

 -- Уважаемые  пассажиры,  наш самолет приземлился в аэро-
порту города Вашингтон,  желаем вам приятного пути,  а те-
перь все пшли отсюда,  - молодая стюардесса с крутыми бед-
рами совершенно неласково выпроводила всех из  самолета  и
заперла его на амбарный замок.
 -- Когда с Вами можно будет встретиться ?  -  нетерпеливо
поинтересовался Штирлиц.
 -- Как вы смеете,  я мужу скажу !  -  возмутилась  стюар-
десса.
 -- Мужу я сам скажу,  если хотите,  - пообещал Штирлиц. -
Так когда ?
 -- Шли бы Вы,  товарищ Штирлиц... - предложила стюардесса
и назвала место, в которое нужно идти.
 -- Грубиянка,  -  резюмировал  русский разведчик и отпра-
вился в пристегнутый к самолету "рукав".
   Сразу же  после  рукава  Штирлиц заметил два коридора -
направо и налево. Он почесал за ухом и пошел в левый кори-
дор, катя перед собой тележку с чемоданами.
   Внезапно Штирлиц почувствовал,  что слабые,  но  цепкие
руки затаскивают его куда-то налево, разрывая фалды пиджа-
ка. Штирлиц удивился и лягнул ногой кого-то сзади.  Разда-
лось всхлипывание,  и кто-то сказал на чистом русском язы-
ке, противно шепелявя:
 -- Отдавай коселек, шволось !
 -- Я тебе дам кошелек, - сказал Штирлиц, поднимая нахала,
обросшего, как казалось, темной шерстью и воняющего помой-
кой, повыше.  - Во-первых,  я тебе не кошелек,  а в  морду
дам, но это все во-вторых. Я русский разведчик Исаев, и не
позволю всякой американской свин...  ба, да это же Шеллен-
берг !
   Шелленберг, обросший до неузнаваемости и изрядно  поху-
девший, узнал Штирлица раньше,  и принялся радостно подвы-
вать, несмотря на ушибленную об стенку при падении ногу.
 -- Вальтер...  - сказал Штирлиц, готовясь прочитать нази-
дательную речь. - до чего же ты опустился !
 -- Да  вот,  - сказал Шелленберг,  явно показывая широкую
прореху в верхнем ряду нечищенных зубов.  - Живем  мы  тут
плохо.
 -- "Мы" - это кто ? - удивился Штирлиц.
 -- Это я и Айшман, - сказал Шелленберг.
 -- Как ! Вас отпустили ? - Штирлиц наверняка знал, что на
Лубянке можно задержаться надолго.
 -- Ага...  Мы шебя вели плохо,  - радостно сказал Шеллен-
берг.
 -- Это хорошо,  что плохо,  - сказал Штирлиц,  весьма до-
вольный. Он был доволен,  что есть хоть кто-то, кому можно
будет для профилактики бить морду.
 -- А где ты живешь ? - поинтересовался он.
 -- Где... где придетшя, - обреченно сказал Шелленберг.
 -- А Айсман где ?
 -- В баре прохлаждаетшя,  - Шелленберг потрогал явный си-
няк под левым глазом.
 -- Ладно, - сказал Штирлиц, принимая решительный вид. - Я
поставлю вас на ноги !
 -- Лушше доллар дай, - попросил Шелленберг.
 -- Зачем тебе доллар ?  - медленно философски изрек Штир-
лиц.
 -- А !  - сказал Шелленберг,  делая вид,  что он понимает
больше, чем Штирлиц. - Жа доллар можно женфину купить !
 -- Женщину ?!  Это хорошо ! - сказал Штирлиц, похрустывая
пачкой стодолларовых бумажек,  нарисованных одним его зна-
комым в Бразилии.
 -- Пофли купим по парофке,  - предложил Шелленберг, глядя
на заветную пачку.
 -- Нет, бабы потом, - сказал Штирлиц озабоченно. - Пойдем
Айсмана найдем.
 -- Жашем нам Айшман... - засопротивлялся Шелленберг, - от
него же одни убытки...
 -- Какие убытки ?  - Штирлиц обожал истории о  финансовых
махинациях.
 -- Пофли,  рашшкажу, - сказал Шелленберг, выводя Штирлица
из аэропорта. За ними устремился полицейский.
 -- Ну так вот,  - начал бывший шеф Штирлица,  -  Я  вфера
достал пять  долларов.  Эта  свинья Айшман жабрал их и вот
теперь напилшя... Пофли в бар, фде он фидит.
   В баре  играла неизвестная никому музыка,  состоящая из
хаотичных ударов по чему-то деревянному и металлическому.
   Айсман сидел за крайним столиком и выл от удовольствия.
Его повязка на левый глаз сползла.  Закрытый  обычно  глаз
смотрел по сторонам,  чего бы стянуть, как локатор. Неожи-
данно глаз выпучился.  В дверях показался Штирлиц в черном
костюме, с цветком в петлице, и с Шелленбергом под мышкой.
 " Рассказал...  Все рассказал  ",  -  мелькнуло  в  мозгу
Айсмана. Шелленберг  соврал  Штирлицу - с Лубянки их никто
не выгонял за плохое поведение.  Они удрали, когда находи-
лись на  лесозаготовках  на Чукотке,  где только и делали,
что ничего не делали.  Айсман сразу протрезвел и сполз  на
пол.
 -- Айсман ! - радостно сказал Штирлиц.
 -- Штирлиц, - неприветливо  пробурчал  Айсман,  стоя  под
столом на четвереньках.
 -- Не злись, Айсман, я же ненарочно, мне долг приказывал.
- Штирлиц вспомнил похождения с мнимым баром на Кубе.
 " Кто это - Долг ? " - удивился Айсман.
 -- Ты про что это ? - спросил он, высунувшись из-под сто-
ла.
 -- Да так,  к слову пришлось, - сказал Штирлиц. - как жи-
вешь без меня ?
 -- Плохо,  - сказал Айсман и икнул.  - Женщин нет, расти-
тельности нет,  кефира нет,  Бормана нет, дешевых туалетов
нет, "Беломора" нет, вина нет, пива нет, самогона нет, да-
же горилка отсутствует, жить негде.
 -- Это  хорошо,  -  сказал Штирлиц.  - А где жить,  мы уж
как-нибудь найдем.



   Нельзя сказать,  чтобы ферма  Джона  Вейна  процветала.
Скорее, она не процветала, а даже совсем наоборот. Все хо-
зяйство Вейна,  корова,  автомобиль "Паккард",  никогда не
бывший на ходу и четыре тощие курицы,  пришло в запустение
и было заложено в ломбард.
   Поэтому, когда Штирлиц появился на его ферме, Вейн при-
нял его за судебного исполнителя и треснул его оглоблей по
голове.
 -- Больно же, - сказал Штирлиц.
   Вейн удивился.
 -- Чего надо, motherfucker ? - грубо спросил он.
 -- А  чего ты ругаешься ?  - обиделся Штирлиц.  - Человек
пришел по делу,  хочет тебе бизнес предложить,  а  ты  его
палкой...
 -- Какое дело ? - живо среагировал Вейн, доставая из шка-
фа запыленную бутыль с самогоном.
 -- Мы у тебя поживем, будем хорошо платить, а ты помалки-
вай и не задавай глупых вопросов.
 -- Банк грабить будете ? - тут же спросил Вейн, делая ин-
тонацию на последнем слове.
 -- Посмотрим,  - сказал Штирлиц,  вручая Вейну банкноту в
100 долларов. Тот почти что совсем офигел.
 -- Слушай, Джоанна, тут пришел какой-то сумасшедший..., -
начал он.
 -- Не сумасшедший,  а товарищ Штирлиц,  - сказал  Айсман,
входя с большим чемоданом в руках.
 -- ... и дал мне сто долларов...
 -- Много  -  мы  можем вжять шдачу,  - сказал Шелленберг,
также появляясь в дверях.
 -- Чего надо ? - заученно спросил Вейн.
 -- Мы здесь жить будем,  - сказал Айсман голосом, катего-
рически не допускающим никаких возражений. - Мы от товари-
ща Штирлица.
 -- А, от этого, - сказал Вейн. - Ну, живите...

   Айсман предполагал,  что жизнь у Вейна будет приятной и
легкой. Вейн  тоже считал,  что наличие двух здоровых без-
дельников избавит его от хлопот,  поэтому в день  прибытия
заставил Айсмана  и Шелленберга вспахать вручную сорок ак-
ров. К вечеру Айсман и Шелленберг уже продумывали план по-
бега. Они заспорили чересчур громко,  Вейн вмешался  и  на
всякий случай посадил обоих под замок.
   Когда Штирлиц ехал к  Вейну  на  свежеотремонтированном
"Паккарде", два друга скандировали,  просунув головы между
реек оконной рамы амбара:
 -- Са-атрап, са-атрап !
 -- Это вы кому ? - хмуро спросил Штирлиц, засучивая левый
рукав. Оба исчезли в амбаре, появился Вейн.
 -- Это они мне,  - сказал он и пояснил: - Работать не хо-
тят.
 -- В зуб,  - коротко пообещал Штирлиц,  вертя в руке юби-
лейный кастет на цепочке.
 -- Пойдемте,  выпьем, товарищ Штирлиц, - засуетился Вейн,
ходя вокруг русского разведчика кругами.
 -- Пошли, - согласился Штирлиц.
   Из окна амбара показалась морда Шелленберга.
 -- Шатрап ! - крикнул он и исчез.
 -- По-моему, это он мне, - сказал Штирлиц хмуро и полез в
амбар. Там раздалась глухая возня,  удары,  и русский раз-
ведчик вылез, весьма удовлетворенный.
 -- Теперь пошли, - сказал он, доставая из кармана бутылку
"Смирновской".
 -- Ага, - сказал Вейн, и собутыльники удалились.
 -- Шкотина, - глухо сказал Шелленберг, потирая ушибленный
нос. - Мы вот ему покажем...
 -- Покажем, покажем, - согласился Айсман, с беспокойством
оглядываясь по сторонам.
   В доме Вейна загорелась керосиновая лампа.  Через  пол-
часа оттуда раздались пьяные голоса:

 " Вихри враждебные веют над нами-и-и-и...,
   Темные силы нас зло-о-о-бно гнету-у-ут... "

   Еще через полчаса все стихло, и дремлющую в густой тем-
ноте ферму потрясли звуки мощнейшего храпа.
 -- Штирлиц,  - утвердительно сказал Айсман,  перетряхивая
слипшуюся, почему-то сырую солому. Ему не ответили. Айсман
позвал Шелленберга,  но потом огляделся и заметил дырку  в
стене.  Попытавшись пролезть в нее, он застрял и таким об-
разом провел ночь.

                         *  *  *

   В это время в Бразилии,  в колонии Третьего Рейха, про-
ходил ночной допрос.  Майор с неизвестной фамилией, разва-
лившись в плетеном кресле, допрашивал пастора Шлага.
   Говорить пастору помогали два ОМОН'овца,  путем  ударов
по животу и голове.  Пастор вопил, но не признавался. И не
потому, что был такой стойкий.  Просто он ничегошеньки  не
знал.
 -- Ничего,  расскажешь, - обещал майор, почесывая под ки-
телем набитый бараниной живот.
 -- Ничего не знаю, - стойко отвечал пастор на каждый удар
по животу.  К  ударам  по  голове он произносил междометие
"Ай" и плевался на пол (совсем, как Штирлиц).
 -- Ладно,  - сказал майор,  вынув их ушей вату.  - Тащите
другого... потолще.
 -- Я здесь !  - Борман появился,  как всегда, внезапно, и
встал перед майором. Тот любил, когда ему подчинялись неп-
рекословно, как девочки в баре.
 -- Где Исаев ? - спросил майор, делая грозное лицо.
 -- Тю-тю,  - сказал Борман, делая покачивания руками, как
крыльями. От такого опасного для окружающих  движения  пол
скоро был усыпан толстым слоем веревочек и гвоздей.
 -- Я тебе дам "тю-тю" ! - заорал майор. - Говори по чело-
вечески, а то как дам... в нос...
 -- Улетел Исаев,  - сказал Борман,  радуясь, что пакость,
похоже, пройдет безнаказанно. - В Америку подался...
 -- Гм,  -  важно  сказал  майор.  - Америка - это не наша
юрисперден... то есть мы туда не поедем.
 -- Вот и я говорю - "тю-тю",  - сказал Борман,  садясь на
пол рядом с майором.  Майор вскочил,  так как  тонкая,  но
очень острая булавка впилась ему в зад и заорал:
 -- Встать ! Молчать ! Кругом ! Равнение налево ! Ружье на
плечо ! Воздух ! А-а-а-а !
   Борман тихо отполз в угол и сидел  там  с  хронометром,
считая секунды, нужные майору для успокоения. Новый препа-
рат для возбуждения,  похоже,  должен был стать  очередной
яркой страницей в его деятельности.
 -- Тридцать семь секунд,  - сказал он наконец, втайне ра-
дуясь такому замечательному рекорду.
   И тут же последовал легкий, но умеренный пинок.

                         *  *  *

   Утром Штирлиц проснулся от мычания коровы в хлеву.
 " Деревня ",  - подумал он,  доставая из-под подушки ста-
кан. - " Как же я сюда попал ?  Черт, как после вчерашнего
башка трещит...  "
   Бутыль из-под "Смирновской" была угнетающе пуста. Штир-
лица перекосило.  Бутыль  с  самогоном  отдавала  мазутом.
Штирлиц  зажал  нос и хлебнул.  Внутри живота забулькало и
зашипело.  Русский  разведчик  пустил  желтовато-сероватую
слюну на стенку и выскочил во двор.
   Из стенки амбара торчала чья-то голова.  Штирлиц  приг-
ляделся и узнал Айсмана.
 -- А я застрял, Штирлиц ! - радостно сказал тот, от нече-
го делать колотя затылком по стене.
 -- А где Шелленберг ? - живо поинтересовался Штирлиц, со-
бираясь нахмуриться и серьезно повеселиться.
 -- Смылся, - сказал Айсман. - он же не такой толстый. - И
он самодовольно задвигал животом.
   Штирлиц выругался  и  стал заводить "Паккард".  Из дома
показался Вейн в кальсонах, сделанных из мешка, с надписью
"The United States of America. Genuine Condoms".
 -- Водки привези,  - дрожащим  голосом  попросил  он,  со
скрежетом почесывая распухшую небритую рожу.
   Шелленберг убежал недалеко. За рекой его поймали граби-
тели и раздели почти-что догола. Шелленберг плакал и мате-
рился на родном языке (по-английски).  Штирлиц успокаивал.
Потом посадил в "Паккард" и повез обратно.
 -- Не поеду к этому шатрапу ! - завизжал Шелленберг. - Он
на нас пахать хошет.
 -- Он больше не будет, - пообещал Штирлиц, - я ему в мор-
ду дам, он меня знает.
 -- Не верю,  - сказал Шелленберг и тут же, получив подза-
тыльник, больно прикусил язык.
   Вейн стоял на крыльце дома. Лицо его было озабочено.
 -- Штирлиц,  у нас гости, - сказал он, указывая подбород-
ком на Отряд Милиции Особого Назначения,  засевший в стогу
соломы. Руки были заняты наручниками.
 -- Чего надо ?  - неласково спросил Штирлиц,  нащупывая в
кармане, под шелковой  подкладкой,  холодную  и  увесистую
гранату.
 -- Сдавайся, Исаев, - сказал майор, не имеющий фамилию. -
А то мы тебя возьмем приступом и больно накажем.
 -- Попробуйте, - вызывающе сказал Штирлиц, вынимая грана-
ту. Омон'овцы попятились.
 " Сейчас будет очень хорошая драка ",  - подумал  Шеллен-
берг. Он, как всегда, не ошибался. Граната с отсутствующи-
ми  внутренностями,  но  набитая  именным  свинцом,  ловко
плясала  по  пустым  головам  ОМОН'овцев и лично по голове
бесфамильного майора,  извлекая из нее звуки пустой бутыл-
ки и подозрительные по тембру звуки.
 -- Я тебе накажу...,  - шипел Штирлиц, колотя гранатой по
его голове. Майор ужасающе выл.
   Айсман и Шелленберг с трудом оторвали бушующего Штирли-
ца от стонущего и слабо, но четко матерящегося майора.
   Отряд Милиции Особого Назначения в панике разбежался по
всей округе. Майор остался.
 -- Дать бы тебе еще пару раз по морде,  - сообщил Штирлиц
свое желание майору. Айсман услужливо суетился около Штир-
лица, поправляя испорченную потасовкой внешность йодом.
 -- Жа фто ? - поинтересовался Шелленберг.
 -- Сначала врежем, потом решим, - сказал Штирлиц, вытирая
руки  об полы пиджака.  Кулак его левой руки покрывали три
свежие ссадины от зубов майора и один синяк  от  удара  по
голове.  Мыслящий агрегат у майора был пустой, но твердый,
как пустая бутылка из славной местности Шампань.
 -- Ну,  - сказал майор,  с трудом вращая  заплывшими  че-
люстями, - теперь,  Штирлиц,  тебя точно расстреляют через
повешение.
 -- Когда пымают,  - сказал Айсман и тут же получил свежий
подзатыльник. Подзатыльники у Штирлица не залеживались.
 -- А ведь правда, расстреляют, - сказал, подумав, Айсман.
- И  нас вместе с ним,  - добавил он вполголоса и тоже был
наделен таким же свежим подзатыльником.  Штирлиц не  любил
мрачные  мысли и предпочитал изгонять их при помощи водки,
тушенки и милых радисток.
   Из дома вышел Вейн в новых кальсонах с другой надписью:
"Дорогому  товарищу Вейну от дорогого товарища Штирлица ко
дню взятия  села  Улюль-муму  под озером Хасаном (Китай)".
Надпись получилась длинная и неровная, но умная.
   Вейн потирал  руки,  нывшие  от  наручников.  Бензопила
"Дружба" модификации  "народов Африки" пилила даже вороне-
ную сталь.
 -- Чего это он ? - спросил Вейн, продолжая потирать руки.
 -- Он дерется, - сказал Шелленберг.
 -- Ну, и вы ему дайте, - посоветовал Вейн.
   Штирлиц с воплем "сволочь,  скотина" бросился на майора
и стал бить по потной морде.  Он развеселился не на шутку.
Русского разведчика  не  сразу оторвали от дважды избитого
майора.  Майор удивленно вращал глазами и плевался. Краси-
вый синяк  под глазом размером восемь на двенадцать санти-
метров светился победным торжеством.
   Штирлиц кипел от злости.  Он считал себя неприкосновен-
ным русским разведчиком, много раз Героем Советского Союза
и вообще почетным членом Политбюро ЦК КПСС. Лауреат приве-
денных званий не мог предположить,  чтобы толстая свинья в
вышитой рубашке,  обожравшись кукурузы,  решила арестовать
его, самого любимого товарища Штирлица.
 -- Слушай,  майор, мне надо в Москву, - сказал Штирлиц. -
Давай триста зеленых на билет.
 -- А ражве у тебя нет ?  - удивленно спросил  Шелленберг,
но тут же заткнулся, получив увесистый удар в ухо.
   Майор вытащил  из  кармана  пачку  разносортной валюты,
Штирлиц вырвал ее и сказал:
 -- Я сам разберусь, чего надо...



   Стюардесса попалась  понятливая,  но  сухая  и довольно
противная. Она равнодушно ходила вокруг Штирлица,  толкую-
щего  ей о превосходстве одной банки тушенки ("одной,  за-
метьте, мадам, всего одной") перед горой бутербродов ("це-
лой кучи, мадам") с красной икрой. Еще он сказал, что икра
вообще липнет к зубам,  после чего ее  приходится  счищать
салфеткой, и не представляет для него, русского разведчика
Штирлица по фамилии Исаев,  никакого интереса.  Стюардесса
жалобно зевнула и потеряла вообще всякий интерес к Штирли-
цу.
   Выйдя из самолета,  Штирлиц понял,  что его  встречают.
Неподалеку  от  взлетно-посадочно-катастрофной полосы,  на
которой раз в месяц непременно разбивались два-три самоле-
та, стоял  черный "воронок".  Около него паслись четверо в
черном, от  скуки зевая через каждые три секунды по очере-
ди.
   Не успел Штирлиц подойти к концу трапа,  как его обсту-
пили со всех сторон.  Штирлиц достал кастет и приготовился
драться. Драки, впрочем, не последовало.
 -- Здравствуйте,  дорогой товарищ Штирлиц ! - сказал один
из тех, в черном.
 -- Привет, привет, - хмуро сказал Штирлиц, кладя в карман
кастет.
 -- Садитесь  в  машину,  глубочайшеуважаемый  и   великий
Максим Максимыч,  - предложил другой. Штирлиц бросил чемо-
дан в багажник и плюхнулся на сиденье.
 -- В Кремль,  - сказал  он,  предполагая,  что  за  время
отсутствия во вражеских странах он, возможно, стал большим
начальником.
   Мотор взревел, и машина помчалась в Кремль.

 -- Так, - сказал Никита Сергеевич, поглаживая собственную
лысину. - Значит, товарищ Штирлиц...
 -- А что, не нравлюсь ? - хмуро спросил Штирлиц, ощупывая
в кармане кастет.  Вообще-то его предупредили,  что  здесь
драться не принято, но он мог и не удержаться.
 -- Да нет,  нрависься,  - сказал Хрущев, подергивая левой
ногой.
 -- А у вас микрофон в  стене,  -  сказал  Штирлиц,  тыкая
пальцем в стенку.
   Оба английских шпиона мгновенно оглохли от  выстрела  в
наушниках.
 -- Ну так  выковыряй,  -  посоветовал  Никита  Сергеевич.
   Штирлиц стал вытаскивать микрофон и запутался в провод-
ках.  На другом конце провода английский  шпион  сопротив-
лялся, пытаясь удержать вытягиваемый из рук провод.
 -- А у вас вот еще телекамера какая-то в стенке, - сказал
Штирлиц, делая удар ногой по стене.
 -- Была, - радостно сказал Хрущев, глядя, как катаются по
полу осколки битого стекла.
 -- Ага,  - сказал он, хлопая себя по вспотевшей лысине. -
Ты, Штирлиц,  хороший мужик.  Хочешь быть нашим  вражеским
шпионом в СШАх ?
 -- Не,  не хочу,  - сказал Штирлиц.  - Хочу к телк...  то
есть к бабам.
 -- Баба  - это хорошо,  - сказал Хрушев,  растирая пот по
скольской лысине. - Баба - она это... ну... она корову по-
доить может... и... это...
 -- Да, - сказал Штирлиц. - А у вас диктофон под стулом, -
раздался треск ломаемых деталей диктофона.
 -- Нет,  брат Штирлиц, нельзя тебе пока к бабам, - сказал
Хрущев. Штилиц обреченно вздохнул.  - Без тебя родине х...
в общем,  нехорошо будет.  Так что езжай в  США,  вренд...
вредн... в общем, вдренняйся в ихние загнившие ряды и будь
там нашим шпионом.  А то смотри,  у нас длинные руки,  - и
Никита Сергеевич важно вытянул толстую, короткую волосатую
руку. На  рукаве был четкий отпечаток губной помады,  а на
руке синела татуировка "Не забуду родное село".
 -- А к бабам когда ? - спросил Штирлиц.
 -- Я скажу, когда можно будет.
   Штилиц повернулся на каблуках и пошел к двери.
 -- А у вас еще микрофон,  -  сказал  он,  и  парагвайский
шпион оглох от треска.
 " Классный мужик ",  - подумал Хрущев,  ковыряясь в зубах
какой-то частью от поломанного диктофона. - " Он этим шпи-
онам,  ...  (последовало крепкое украинско-татарское руга-
тельство),  все болтики поломал... Ну, Кеннеди, держись, к
тебе сам Штирлиц едет... "
   При выходе  из  Кремлевского кабинета Хрущева стоял тот
же воронок.
 -- Поздравляем Вас, любимый товарищ Штирлиц, с назначени-
ем русским резидентом в Америке...,  - согнувшись в покло-
не, сказал один из них.
 " Скоты. Уже пронюхали ", - подумал Штирлиц, садясь в ма-
шину.
 -- Виски,  тушенка ? - спросил другой, услужливо вытаски-
вая прищемленные дверцей фалды пиджака Штирлица.
   Штирлиц подобрел.
 -- Не надо виски, - сказал он. - ОНЛУ Тушенка.
   Он вынул из кармана  самоучитель  английского  языка  и
погрузился в  чтение.  От  читаемых им иностранных слов на
русский лад английскому агенту, сидящему в багажнике, ста-
ло дурно и он в судорогах прокусил запасную шину.
 -- В аэропорт, - буркнул Штирлиц, запахивая пиджак и поп-
равляя левый галстук.  Вообще-то в те времена не было обы-
чая ходить в нескольких гастуках,  но Штилиц носил  всегда
две штуки, для конспирации: в правом была рация, а в левом
громыхала банка тушенки.  Теперь же левый гастук был пуст,
а его содержимым наслаждался Никита Сергеевич.
 " Жирная свинья ", - про себя оскорбил его Штирлиц и плю-
нул на пол машины.
   В это время Никита Сергеевич поперхнулся  шурупом,  по-
павшимся в тушенке, и подумал почти то же самое.
   Самолет с  облупившейся краской на бортах слегка захрю-
кал и стал медленно  выруливать  на  взлетно-посадочно-ка-
тастрофную полосу, так как бортмеханик был просто не в си-
лах скорее вращать педали.
   Наконец хрюканье  усилилось,  перешло  в рев и самолет,
дрожа и потряхивая заклеенными бумагой в  линеечку  крыль-
ями, стал пытаться оторваться от земли.  Наконец бортмеха-
ник сделал последнее дерганье  за  педаль,  самолет  отор-
вался от земли и стал парить в воздухе, изрыгая клубы дыма
- это радист стал топить паровой котел.
   Штирлиц сидел  рядом  с  толстой негритянкой в дымчатых
очках.  Даме было нехорошо,  она хотела в туалет, но такое
удобство в самолете компании "Падайте с самолетов Аэрофло-
та" было не предусмотрено.
   Английский агент  из-под  дымчатых  очков поглядывал на
Штирлица, и думал,  какой он молодец,  как ловко притворя-
ется. Штирлиц  думал о том,  чтобы негритянку,  не дай бог
(черт возьми,  бога нет) не стошнило ему на новые штаны  с
еще только всего одной заплатой.
 -- А скажи-ка мне,  милый Штирлиц, куда это ты летишь ? -
спросил английский шпион. Он, конечно же, знал, куда летит
Штирлиц,  и зачем,  но он хотел проверить,  что скажет ему
сам русский разведчик.
 -- К бабам, в Америку, - соврал Штирлиц.
 -- А вот и врешь,  - запрыгал английский шпион.  - Ты ле-
тишь, чтобы завербоваться на работу русским шпионом.
 -- Ну,  что поделаешь,  - кротко сказал Штирлиц. - Прихо-
дится  иногда  соврать,  чтобы  утащить  красивую  даму  в
постель...
   Английский агент прикусил язык и испуганно посмотрел на
Штирлица. Он увидел два злых,  глубоко  посаженных  глаза,
кастет и ему стало очень страшно.
   Спать со Штирлицем не хотелось,  несмотря на  обещанное
шефом повышение.
 -- Штирлиц,  так я вообще не женщина,  - испуганно сказал
английский шпион.
   Штирлиц отвернулся и начал  плеваться  в  проход  между
креслами.
 " Опять на этих напоролся ", - подумал он.
 " Неужели я ему не понравился ? ", - обиженно подумал ан-
глийский шпион,  доставая походное карманное зеркало с ке-
росиновой лампой.
   Он насупился и отвернулся к окну. За окном стремительно
пролетали вверх туманные облака.
 -- Эй,  Штирлиц,  мы кажется падаем,  - сказал английский
шпион, тряся Штирлица за рукав.
 -- Не запугаешь, - сказал Штирлиц, держа в одной руке па-
рашют, а в другой - кастет и шесть банок тушенки.
 -- Штирлиц, скажи скорей, где ты парашют взял ? - вежливо
поинтересовался английский шпион.
 -- У русских разведчиков всегда с собой парашют, - сказал
Штирлиц.
 " Вон  оно  что ",  - подумал английский шпион,  доставая
свой парашют из складок шпионского платья.
 " Кажется,  я опять сказал чего-то лишнее  ",  -  подумал
Штирлиц, выскакивая с парашютом.

                         *  *  *

   Тихо спал простой и незаметный в пустынных прериях аме-
риканского континента городок Вашингтон. Неожиданно с неба
спустился Штирлиц, разбросывая по вычищенной обширным шта-
том дворников местности пустые банки из-под тушенки.
   Он ступил на  благодатную  американскую  землю,  громко
чавкая  и ругаясь.  На земле лежал прищемивший его ботинок
фабрики "Скороход" капкан,  сжав свои ржавые,  грязные че-
люсти.
 " Чувствую,  Борман где-то рядом ",  -  подумал  Штирлиц,
мощными усилиями  разрывая челюсти капкана.  Капкан сказал
"Кххх..." и треснул.  Штирлиц победно отбросил его обломки
подальше и высморкался.
   Звук освобожденного носа эхом прокатился по спящей  ок-
руге. Партайгеноссе Борман,  сидя в  дупле  в  тиши  леса,
услышал знакомое ругательство и живо навострил уши. Знако-
мый запах тухлой тушенки уже давно щекотал его ноздри.  Он
взобрался на самую верхушку самого высокого дерева и  стал
напряженно вглядываться в темноту.
   Тускло светили звезды и керосиновые лампы на  советских
спутниках-шпионах. Тихо  ворчали  голодные  филины в таких
же,  как у Бормана, дуплах. Партайгеноссе спустился вниз и
подумал, с удовольствием чмокая губами:
 " Штирлиц...  ",  - и детская, безмятежная улыбка расплы-
лась на его заплывшей жиром роже.
 -- Вот я тебе набью сейчас морду,  -  послышалась  вблизи
до боли во всех частях тела знакомая фраза.
   Борман испуганно оглянулся и увидел Штирлица.
   Бежать было поздно.
 -- Не сердись, Штирлиц, я же не для тебя, я для этих... -
он попытался начать миролюбивый разговор.
 -- Ты про что ? - хмуро спросил Штирлиц, поигрывая маузе-
ром.
 -- А ты как,  - поинтересовался Борман, - в яму попал или
в капкан ?
 -- В капкан, - сказал Штирлиц, протягивая к нему руку.
 -- Ну,  вот  про  это  я  и  говорил,  -  сказал  Борман,
чувствуя, как  мощная рука Штирлица поднимает его за шиво-
рот.
   Последовал удар о какое-то чрезвычайно твердое дерево и
старческие оханья и похрюкивания.
 -- Кто меня мусорам заложил ?  - ласково спросил Штирлиц,
бросая Бормана о следующее дерево.  Борман охнул и  сказал
"Это не я".
 -- Значит, ты, - сказал Штирлиц. Новое дерево огрело Бор-
мана по лбу. - А кто заговор плел ?
 -- Это тоже не я,  - сказал Борман, с трудом уворачиваясь
от очередного острого сука.
 -- Вот видишь,  - сказал Штирлиц. - А еще пионер...
   Борман в  изнеможении  опустился  в  теплую лужу и стал
жадно пить.
 -- Не пей - совсем козлом станешь, - посоветовал Штирлиц.
 -- Бе-е-е-е-е,  - хмуро отозвался Борман, вставая на чет-
вереньки. Мощный пинок заставил его искупаться  в  луже  с
головой.
 -- Не сердись, Штирлиц, - попросил Борман, вылезая на по-
верхность и снимая промокший засаленный пиджак.  -  Ты  же
знаешь, как все мы тебя любим...
 -- Кто это "мы" ? - спросил Штирлиц.
 -- Да вот, - сказал Борман, поднимая палец, чтобы Штирлиц
прислушался.
   Русский разведчик,  как  локатор,  завращал  головой  и
услышал легкое знакомое сипение.
 -- Пастор ?  - кратко спросил он. Борман радостно закивал
головой.
 -- Толстая свинья, - сказал Штирлиц.
 -- Кто ? - тут же спросил Борман.
 -- Оба вы свиньи... - процедил Штирлиц сквозь зубы.
 -- Про меня - это ты зря,  Штирлиц, - начал Борман. - Я с
тех пор на триста граммов похудел...
 -- Все равно свинья,  - сказал Штирлиц и прибавил: - сог-
лашайся, пока я хуже не сказал.
 -- Молчу, молчу, - сказал Борман. Его толстая морда расп-
лывалась от жира и счастья встречи со Штирлицем.
 -- Слушай, Борман, где тут ихнее американское Гестапо ? -
Штирлиц никогда не забывал о работе, даже когда на ней на-
ходился.
   Борман пожал плечами.
 -- Ты должен знать, - сказал Штирлиц голосом, не терпящим
никаких возражений. Борман съежился.
 -- Я правда не знаю, Штирлиц, - сказал он, прижимая к го-
лове уши. - Сходи в Пентагон или в Капитолий...




   В Пентагон Штирлица не пустили, как он не старался раз-
бить дверь каблуками.
 " Сволочи ",  - подумал Штирлиц и направил свои "Скорохо-
ды" к Капитолию.
 -- Штирлиц,  а  вы по какому вопросу ?  - перед Штирлицем
стояла накрашенная девица приятной наружности в мини-юбке.
Русский разведчик задумался.
 -- Я по делам, но все равно заходи, - сказал он, беря да-
му под руку и ведя в Капитолий.
 -- Ваш пропуск ! - беспрецендентный швейцар встал поперек
двери и мешал входу своим пухлым лоснящимся туловищем.
 -- Хам ! - Штирлиц вскипел, и швейцар куда-то делся.
 -- И чтоб в следующий раз не мешал,  когда я с дамой !  -
прокричал в догонку улетающему швейцару Штирлиц.
   В Капитолии  стояла  подозрительная  тишина.  Там  было
прохладно и пахло французскими духами и туалетом.
   Штирлиц чуть  не прослезился - так сильно знакомыми по-
казались ему коридоры и темные переходы (конечно,  с вере-
вочками) Капитолия.
 " Как в Рейхстаге ", - подумал он, сморкаясь на бархатный
ковер.  Длинная зеленоватая сопля притаилась рядом со све-
жим окурком "Беломора".
 -- Пойдем в мой номер, - сказал Штирлиц, беря даму за та-
лию обеими руками.  Левой он нащупал ствол "Беретта" и не-
мало удивился. Дама поморщилась и полезла целоваться. "Бе-
ретт" выпал и гулко стукнулся о каменные плиты  мраморного
пола.
 -- Мадам, у вас пистолет выпал, - сказал Штирлиц, задыха-
ясь от прохлороформенного поцелуя и сжимая даму за талию.
 " Черт ",  - подумала Мадам.  - " Этого Shtirlitz'а ничем
невозможно взять. Надо посоветоваться с шефом "
   Штирлиц, конечно же,  узнал румынско-болгарскую шпионку
Хелену Занавеску. Она пыталась перевербовать его уже один-
надцатый раз.
 -- Штирлиц, мне пора, - нежно прочирикала она и упорхнула
в окно при помощи потайного парашюта.
 -- Улетела,  -  сказал Штирлиц и пошел искать кого-нибудь
живого.

                         *  *  *

   Шеф разведки и контрразведки мистер Гари Томпсон  сидел
за столом,  заваленном счетами, и скучал. Его ленивый взор
жадно следил за движениями часовой стрелки на облупившемся
циферблате старинных  немецких часов.  Минутной стрелки на
часах не было. Часы, потрескивая, занудно тикали, и стрел-
ка медленно  приближалась  к  шести  часам вечера.  Мистер
Томпсон лениво посмотрел в окно и  плюнул  на  пол.  Вечер
обещал быть прекрасным.
   Внезапно часы зашипели и с легкими подвываниями  отбили
шесть ударов. Мистер Томпсон, не разбирая дороги и на ходу
всовывая ноги в черно-белые штиблеты,  помчался вон из Ка-
питолия.
 -- Стоять, - на лестнице стоял Штирлиц с угрюмой физионо-
мией и не совсем равнодушно смотрел на Томпсона. Тому ста-
ло страшно, но тем не менее он остановился и спросил:
 -- Вы ко мне, любезнейший ?
 -- К тебе,  - сказал Штирлиц, сразу же переходя на "ты" в
одностороннем порядке.
 -- А-а-а,  - Томпсон не в силах был  что-либо  сказать  и
только показал на часы.
 -- Пошли в твой кабинет, - сказал вежливый Штирлиц.
 -- Пошли,  - сказал Томпсон, поняв, что обречен на ночное
сидение в Капитолии.

 -- Ты шеф разведки,  верно ?  - спросил Штирлиц по пути в
кабинет. Томпсон  подумал  минут  сорок и отвечал утверди-
тельно.
 -- Ну вот,  а я - Штирлиц,  - и Штирлиц достал из кармана
бутылку водки, тощую селедку и три банки тушенки.
   При виде  тушенки  Томпсону захотелось прыгнуть в окно,
но Штирлиц предупредительно запер его и завесил шторой.
 -- Ах,  Штирлиц ! - Томпсон мечтательно закатил глаза. За
завербование Штирлица Лююбимый Шеф  обещал  насовсем  свою
походную секретаршу, три колеса от "Порше" и новые кальсо-
ны.
 -- Так что,  товарищ Штирлиц,  можно считать,  что мы вас
завербовали ?  - спросил Томпсон,  все еще не веря  своему
счастью.
 -- Считать и на счетах можно,  - уклончиво ответил  Штир-
лиц, и Томпсон понял, что его одурачили.
 -- Нет, но все-таки, това-арищ Штирлиц ? - протянул он. -
Можем мы на вас рассчитывать ?
 -- Можете.  Самое главное - море водки  и  гора  тушенки,
прямо ща, а там разберемся.
 -- Ах  да,  конечно...  сейчас...  конечно...  -  Томпсон
засуетился в поисках листка бумажки.
 -- Вот и договорились, - грозно сказал Штирлиц, поигрывая
кастетом. Ему очень хотелось послушать,  как будет кричать
шеф разведки.

                         *  *  *

 -- Нет,  Штирлиц,  все-таки  расскажите  нам,  как это вы
ухитрились заставить себя завербовать самого шефа разведки
мистера Томпсона  ?  -  пастора  Шлага интересовала чисто
профессиональная сторона дела.
 -- Да так, прислоняешь его к двери, бьешь, когда переста-
ет стонать - отпускаешь, - пошутил Штирлиц.
   Пастору стало страшно, и он пролил какао на новую сута-
ну, а заодно забрызгал Штирлица, за что получил кулаком по
жирной роже.
 -- Штирлиц, а ты на работу ходить будешь ? - спросил Бор-
ман, повизгивая от восторга.
   Штирлиц задумался.  В таком  положении  он  и  встретил
рассвет.

                         *  *  *

   По Капитолийскому персоналу прокатился слух, что у шефа
разведки появился новый сотрудник, очень деятельный и сви-
репый.
   К вечеру первого рабочего дня Штирлица все  уже  знали,
кто в Капитолии хозяин.
   Ночью о таинственном Штирлице доложили Кеннеди.
 -- Что такое этот мистер Shtirlitz ? - спросил президент,
вытирая полотенцем только что выбритую щеку.
 -- О, господин президент, это самый лучший русский шпион,
- отвечал Томпсон, согнувшись в низком поклоне.
 -- Ха  !  А  может,  надо  бы его арестовать ?  - Кеннеди
достал зубную щетку и с презрением выдавил на нее  крупный
кусок зеленой зубной пасты.
 -- Вы его  не  знаете,  господин  президент,  -  вздохнул
Томпсон, поглаживая искуссно загримированный синяк под ле-
вым глазом.
 -- Тогда вам крупно повезло,  - сказал Кеннеди и запустил
щетку с пастой себе в рот.
   Томпсон вздохнул.
 -- Господин президент,  наверное,  одобрит нашу готовящу-
ююся терракцию против русских, - сказал министр обороны, с
трудом шевеля избитыми губами.
   Кеннеди выплюнул  зубную  пасту и с интересом посмотрел
на него и кивнул, побуждая продолжать говорить.
 -- Мы  запустим к русским техаскую кукурузную саранчу,  и
эта свинья Хрущев умрет с голоду вместе со своим советским
народом.
 -- О, и мы все равно нарушим биологическое равновесие ! -
радостно сказал подхалим Томпсон.
   Кеннеди задумался.
 -- Послушайте,  Томпсон,  кого-то вы мне напоминаете... -
сказал он, снимая бронежилет.
 -- Рад стараться ! - воскликнул Томпсон.
 -- Старайся,  старайся,  - сказал президент  и,  медленно
зевнув, удалился.

                         *  *  *

 -- Слушай ты,  Лысенко чертов, ты когда гирбринт огурца с
бутылкой выведешь ? Я жрать хочу ! - Никита Сергеевич снял
ботинок  и  постучал им себе по лбу.  Это ему очень нрави-
лось, и он постучал еще раз, посильнее.
 -- Скора, Никит Сергеич, - пообещал Лысенко и вновь гром-
ко заржал.
 -- Ты давай торопись,  толстый,  а то как врежу в ухо,  -
сказал Хрущев, начиная злиться.
 -- Я вот те сам врежу,  - сказал Лысенко, поднимая кулак,
и два гения - большой и маленький -  принялись,  кряхтя  и
поминутно  охая,  драться.  Их быстро разняли и развели по
разным комнатам.
 -- Чтоб без гинбринта я тебя не видел,  морда ты со шнур-
ками !  - орал Никита Сергеевич, пытаясь вырваться и снять
ботинок, чтоб запустить им в Лысенко.
 -- Сам дурак !  - отвечал Лысенко, плюясь на пол и дергая
ногами.

                         *  *  *

   По выложенному белым мрамором коридору Капитолия гуляли
сквозняки и Борман. Вчера он написал на стене "Родина-мать
зовет", нарисовал  непристойную  картинку и высморкался во
все шторы, хотя на насморк не жаловался. Борман был ужасно
доволен собой.
   Партайгеноссе шел по коридору, напевая чуть-чуть переп-
равленную  песню  Пахмутовой:  "И  вновь  продолжа-а-ается
бой...  И Борман такой молодо-о-о-й...".  Он был в хорошем
настроении и никому не  мешал.  Левую  руку  партайгеноссе
держал в заднем кармане,  и за ним тянулся извилистый след
банановой кожуры и яблочных огрызков.  День,  как  всегда,
обещал быть очень удачным.
   Мимо проходил хмурый,  невыспавшийся Штирлиц. Поравняв-
шись с Борманом,  он неожиданно вынул руку из-под пулемет-
ной ленты,  высевшей  у  него на тельняшке,  и дал Борману
подзатыльник.
 -- Это тебе за заговор, - пояснил он. В выпученных глазах
Бормана появился признак немого вопроса.
 -- Вот  это память...  - восхищенно сказал Борман,  держа
обеими руками гудящую от удара голову.
   Штирлиц спокойно  прошел  по  коридору,  лавируя  между
расставленными партайгеноссе  препятствиями,  и  исчез  на
лестнице, погромыхивая по ней коваными сапогами.
   Партайгеноссе радостно потер руки.  Предусмотренного на
случай желающих подняться грохота не последовало.
 " Значит,  Штирлиц спустился вниз ",  - обиженно  подумал
Борман. Этого он не предусмотрел.

   Штирлиц сидел за столом и сосредоточенно делал вид, что
пишет.
   На самом  же деле он загнал в дырку в крышке стола жир-
ную муху и теперь обильно поливал ее чернилами.  Ему  было
интересно, можно ли покрасить муху  чернилами,  и будет ли
после этого летать это животное.
   Когда чернильница опустела и перо стало отзываться лег-
ким дребезжанием в ответ на попытку обмакивания в чернила,
Штирлиц бросил это философское занятие  и  медленно  потя-
нулся.
   Муха выбралась  из  своей  тюрьмы и медленно полетела к
окну, громко  жужжа  и брызгаясь чернилами.  Штирлиц улыб-
нулся и два раза плюнул на пол. Он опять был прав.
   День медленно тянулся к закату.  Лиловое  солнце  нежно
коснулось вывески "Сегодня и ежедневно кроме субботы, чет-
верга и понедельника у нас лучшие котлеты в штате Мэн",  и
Штирлиц, зевнув, достал из кармана пачку "Беломора".
   Как всегда, делать было совершенно нечего.
   В городской  центр  культуры - публичный дом,  куда его
звал мистер Томпсон,  идти не хотелось - после  вчерашнего
дебоша болела поясница и там могли,  по крайней мере,  на-
бить морду. Томпсону, конечно.
   Штирлиц поскучал еще примерно час,  затем смахнул с за-
тылка пыль и отправился в коридор.
   Напротив гипсового бюста Кеннеди стоял на  четвереньках
мистер Томпсон,  прижимая обеими руками к тусклому мрамору
пола простую фетровую шляпу.  Он стоял неподвижно,  но тем
не менее старательно кряхтел.  Штирлиц бросил зубочистку и
подошел ближе.
 -- Кто у тебя там ? - вежливо поинтересовался он.
   Томпсон поднял к нему потную морду и плаксиво сказал:
 -- Во-вторых,  не у меня, а у господина Министра обороны.
А во-первых, я сам не знаю.
 -- Вредный  ты,  -  сказал  Штирлиц  и  приготовился дать
Томсону пинка или подзатыльник. Но его что-то остановило -
прилипшая к пальцам,  залежавшимся в кармане,  жевательная
резинка типа "Бубель-Гум спешал фор Штирлитц" -  так  было
написано на пачке.
 -- А где эта интриганская морда ?  - спросил Штирлиц, от-
липляя от пальцев липкий, но довольно жесткий продукт.
 -- Вы про кого, про господина Министра ? Он ушел... нена-
долго... ну, ему надо...
 -- Понятно, - сказал Штирлиц, приятно улыбаясь.
   Из ватерклозета, располагавшегося в конце коридора, ря-
дом с портретом Вашингтона,  раздалось шипение и  клокота-
ние. Вскоре оттуда показался посвежевший и очень довольный
господин Министр, вытирая мокрые руки о пиджак.
 -- Штирлиц,  как  хорошо,  что вы пришли !  - сказал он и
сделал такое лицо,  каким осужденный  утром  перед  казнью
встречает палача.
 -- Прямо превосходно, - сказал Штирлиц, чтобы все поняли,
как ему приятно.
   Господин Министр,  продолжая радостно улыбаться, сделал
маневр к оступлению.
 -- Кто у Томпсона под шляпой ? - строго спросил Штирлиц.
   Господин Министр  закатил  глаза  к небу и стал думать,
чтобы такого соврать.  Обманывать Штирлица считалось очень
рискованным делом.  Но кроме мелких земноводных амфибий на
ум ничего не приходило.
 -- Лягушка  ?  - неуверенно сказал господин Министр и по-
косился на Штирлица.
   Зверь, сидящий под шляпой,  задергался и издал зловещее
стрекотание.
 -- Крупная ? - сочувственно спросил Штирлиц.
 -- Очень, - сказал господин Министр, отыскивая место, ку-
да в случае чего можно было бы прыгнуть.
 -- Кусается ? - продолжал Штирлиц.
 -- Может руку откусить, - сказал господин Министр, слегка
увлекшись.
   Томпсон побледнел  и,  держа  шляпу одной рукой,  вытер
другой холодный пот со лба.  Шляпа  внезапно  вырвалась  и
поскакала по этажу, натыкаясь на стены и отскакивая от них
в почтительном недоумении.
   Шеф разведки, все еще стоя на четвереньках, побежал ло-
вить ее.  Тыкая руками в шляпу,  он опрокинул  ее.  Из-под
шляпы вылезла крупная желтая саранча,  подвигала челюстями
и скрылась на лестнице.
 -- Упустил ! - истошно заорал господин Министр.
   Штирлиц расцвел в довольной улыбке.
 -- Надули,  -  счастливо  сказал он,  как будто надули не
его, а Томпсона или господина Министра. - Неужели тебя ма-
ма в дестве не учила, что врать нехорошо ?
   Господин Министр покраснел и стал выписывать левой  но-
гой  различные геометрические фигуры.  Штирлиц залюбовался
его раскаянием.
   По лестнице  приполз вспотевший и взъерошенный шеф раз-
ведки.
 -- Поймал, - сказал он, показывая укушенный палец.
   Крупный полевой вредитель был зажат у него под мышкой и
угрожающе шевелил челюстями.
 -- Осторожней, не помните, - засуетился господин Министр,
подставляя стеклянную банку из-под соленых огурцов.
   Через минуту псевдолягушка сидела в банке и  томно  би-
лась  головой  о  металлическую  крышку.  Очевидно,  такое
беспокойство было обусловленно близостью товарища  Штирли-
ца.
 -- Зачем тебе эта уродина ? - спросил Штирлиц.
 -- О,  Штирлиц, вы ничего не по... ой-ой, извините, я хо-
тел сказать, что это крупный стратегический зверь. Мы заш-
лем  его в одну страшно отсталую страну,  и тамошний вождь
останется голодный.
 -- Хорошо  придумано,  - сказал Штирлиц,  жонглируя двумя
кастетами. - А в какую такую отсталую страну ?
   Господин Министр  опять закатил глаза и стал напряженно
думать. Конечно, Штирлицу говорить не следовало.
 -- Ну ? - сказал Штирлиц. - В какую ?
 -- В Папуа-Новую Гвинею,  - нерешительно сказал  господин
Министр.
 -- А чем тебе папуасы досадили ?  - удивился Штирлиц.
 -- Воюют,  проклятые,  - сказал господин Министр,  понуря
глупую голову.
   Штирлиц недоверчиво посмотрел на него.  Он, конечно же,
понял, что его опять-таки хотят обдурить.
 -- Ты у меня смотри, - сказал он, показывая кастет. Штир-
лиц знал,  что  он  в  любом  случае узнает зловещие планы
господина Министра, и поэтому нисколько не торопился.
 -- Ладно, - сказал Штирлиц, вытирая рукавом томпсоновско-
го пиждака испачканный тушенкой рот. - Мы с вами еще пого-
ворим.




   В коридоре стояла глухая тишина. Ночью Капитолий пусто-
вал.  Раньше в нем по ночам сидел скучающий сторож. К утру
он зверски напивался и горланил песню "Янки дудль", колотя
пустой бутылкой в чугунную сковородку.
   Теперь алкоголика  заменили новейшие достижения науки и
техники. Электрическая сигнализация лишила сторожа работы,
и теперь по утрам вместо воплей "Янки дудль" обычно разда-
вался вой электрической сирены.
   Штирлиц спокойно шел по коридору. Следом за ним, озира-
ясь,  дрожа от страха и поминутно наступая на свою длинную
сутану, шел пастор Шлаг.
 -- Прекрати стучать зубами, - шепотом попросил Штирлиц. -
А то стучать будет нечем.
 -- Страшно ! - дрожащим голосом сообщил Шлаг.
 -- Нечего бояться, - ободряюще сказал Штирлиц.
   Часы без минутной стрелки в кабинете  Томпсона,  кряхтя
несмазанными внутренностями, прошипели двенадцать.
   Пастор похолодел и перекрестился.
 -- Так,  -  шепотом сказал Штирлиц,  зажигая потайной фо-
нарь.  Пластмасса горела на редкость скверно и коптила.  -
Пролезешь в кабинет господина Министра, соберешь всю бума-
гу и приползешь обратно. - И он сбил кастетом замок с вен-
тиляционного люка.
   Пастор, кряхтя,  задрал сутану и полез в образовавшееся
отверстие.  Через  минуту  его чихание послышалось в самом
кабинете.
 -- Ну  как  ?  -  спросил Штирлиц,  заглядывая в замочную
скважину.
 -- Бумаги много, - хрипло сказал пастор. Он обнаружил по-
чатую бутылку виски и сейчас ему было не до бумаг.
 -- Тащи сюда ! - потребовал Штирлиц.
 -- Бумаги много,  - повторил пастор.  Содержимое  бутылки
быстро уменьшалось.
 -- Не задерживайся ! - кипел Штирлиц.
 -- А вот сам бы слазил, - сказал Шлаг, опьянев и похраб-
рев, как никогда.
 -- Чтоб  я,  высококвалифицированный и высокооплачиваемый
русский разведчик,  полез в грязную дыру... - Штирлица пе-
редернуло. - Ты, толстый, вылезай быстрей.
   В люке появилась счастливая морда пастора.  В  зубах  у
него  была зажата толстая пачка бумаги,  и он помогал себе
ползти папкой с белыми завязками.
   Пастор выбрался  из люка и сказал что-то невразумитель-
ное.  Штирлиц выдернул у него изо рта пачку бумаги и пред-
ложил повторить.
 -- Я говорю,  почему я,  а не Борман ?  - спросил пастор,
поправляя наползшую на плечи сутану.
 -- Борман !  - Штирлиц стал радостно гоготать. - Эта жир-
ная  свинья  понаставила  бы  там веревочек и капканов.  И
завтра я имел бы неприятности.
 -- Мне то что, - сказал Шлаг вполголоса.
 -- Вот это плохо, - строго сказал Штирлиц.
 -- Что ? - удивился пастор.
 -- Что вам все равно,  кто перед вами,  агент Гестапо или
коммунист.
 " К чему бы это ", - подумал пастор и спросил:
 -- А кто лучше ?
 -- Конечно, агент Гестапо.
 -- Вы так думаете ?
 -- А ты нет ?
   Пастор пожал плечами,  и они со Штирлицем направились к
Штирлицу домой. Русский разведчик неизвестно на каких пра-
вах  жил  в сразу шести номерах огромного отеля.  Никто не
смел заикаться об арендной плате.
   Пастор потоптался у двери и рухнул на коврик, о который
Штирлиц только что вытер ноги.
   Около телевизора  сидел  Борман  и  смотрел передачу со
стриптизом.  Сегодняшний день он считал пропавшим.  Ни до,
ни  после обеда никто не провалился в яму,  никто не заце-
пился за веревочку или попал в капкан.  Партайгеноссе  си-
дел,  страшно растроенный, и думал, что уже потерял квали-
фикацию. Внезапно Штирлиц, проходя мимо него с пакетом ке-
фира, споткнулся о ловко опрокинутый стул и ругнулся.
   Борман словно расцвел.
 -- Штирлиц, как успехи ? - спросил он.
 -- Я тебе щас покажу успехи, - сказал Штирлиц, и Борман с
визгом умчался в соседнюю комнату.
 -- Штирлиц, - примирительно сказал он оттуда. - Давай со-
бачку купим.
 -- Зачем ? - удивился Штирлиц.
 -- Ее так отдрессировать можно, она документы таскать бу-
дет. Я в рейхе уже так пробовал.
 -- Гм ! - сказал Штирлиц. С собачкой связываться не хоте-
лось.  Штирлицу в качестве  похитителя  документов  больше
подходил пастор Шлаг, но...
 -- Давай, - сказал Штирлиц. - Но какую ?
   Здесь пришлось задуматься Борману. Предлагая купить со-
бачку,  он преследовал две цели:  во-первых,  указанную, а
во-вторых,  собачка  должна была быть обучена кусать всех,
на кого укажет Борман,  за  пятки.  Поэтому  выбор  породы
усложнился. Борман задумчиво почесал в блестящем затылке и
сказал:
 -- Тут надо подумать...

                         *  *  *

   Ночью партайгеноссе спал плохо. Ему снился страшный сон
о том, как он, Борман, идет ночью по Капитолию, и вдруг из
одной из  дверей  выходит Штирлиц,  вытирает окровавленные
руки и говорит "Следующий...". Два здоровых сотрудника ФБР
хватают партайгеноссе  за  руки и ноги и бросают в кабинет
Штирлица. Борман засопротивлялся и проснулся  от  весомого
удара по лбу.
   Над ним стоял Штирлиц и держал в руках крупную гирю.
 -- Во развеселился...  - хмуро сказал он, и партайгеноссе
понял, что Штирлиц сегодня в дурном настроении.
   Он вытер со лба холодный пот и сказал:
 -- Штирлиц, а я придумал !
 -- Чего  ты  еще  там придумал,  - еще более хмуро сказал
Штирлиц, отдирая от сковородки стельку для башмака.
 -- Про собачку, - сказал Борман.
   Русский разведчик отнесся к этому  радостному  известию
на редкость спокойно.
 -- Ну ? - сказал он.
 -- Давай купим... э... болонку !
 -- Ладно,  черт с тобой,  - сказал Штирлиц,  смягчаясь  и
бросая на  стол засаленную сковородку с подгоревшей яични-
цей.
   В углу у двери проснулся пастор Шлаг.  Пока он,  охая и
крестясь, дополз до стола, от ячиницы остались только кап-
ли жира,  выковыренного предусмотрительным русским развед-
чиком из банки с тушенкой.

   Днем Штирлиц шел на работу.  В его кармане лежал  новый
кастет, отлитый на днях.  Следом,  озираясь и перебегая от
фонаря к фонарю, крался партайгеноссе Борман, решивший сам
для себя  выследить  Штирлица и сам себе доложить,  чем он
занимается.
   Штирлиц был угрюм и задумчив.  Он,  конечно же,  понял,
против кого была направлена жирная саранча из банки госпо-
дина Министра. Штирлиц кипел от негодования и еще яростней
сжимал рукой кастет.
   Сейчас он шел в биологическую лабораторию, где, по слу-
хам, готовилась какая-то жуткая отрава.  Русский разведчик
решил идти   напролом,   поэтому  оба  охранника,  которым
посчастливилось сидеть в проходной, отлетели в разные сто-
роны с разбитыми мордами.
   Войдя в помещение, Штирлиц высморкался, плюнул один раз
на ковер и три раза в зеркало и вошел в лифт,  где написал
на стене "Сердце нашей партии могучей  -  ленинский  цент-
ральный комитет" и вдавил в стену сразу четыре кнопки.
   Лифт доставил его на седьмой  этаж.  Штирлиц  вышел  на
площадку. Пахло  духами  и карболкой,  где-то истошно выла
собака.
 -- Изверги, - сказал Штирлиц. - Ненавижу.
   Он достал кастет и разбил первое попавшееся стекло. От-
ряхнулся от  осколков и разбил еще одно.  В образовавшейся
дыре он увидел двух дам,  испуганно склонившихся над  про-
бирками, в которых клокотало что-то на редкость вонючее.
 -- А вот и я, - сказал Штирлиц довольно ласково, просовы-
вая ногу в образовавшееся отверстие. Дамы с визгом вылете-
ли в коридор (правда, через дверь) и исчезли на лестнице.
   Минутой позже на улице раздался вой полицейской сирены.
Штирлиц насторожился.
   На столе, где дамы что-то варили, сидела весьма крупная
крыса и  совершенно  равнодушно  смотрела   на   Штирлица.
Русский разведчик  подозрительно  посмотрел на нее и одним
лихим движением сбросил все имеющиеся на столе пробирки на
пол. Раздалось шипение и жидкость стала быстро испаряться.
   Из соседнего помещения раздался обиженный собачий  вой,
а со стороны лестницы раздалось характерное дребезжание.
   Штирлиц мгновенно догадался,  что  рядом  партайгеноссе
Борман, решивший  испытать  новую веревочку либо кирпич из
особо крепкой глины на его светлой голове.
   Русский разведчик ткнул плечом дверь в соседнее помеще-
ние. Если бы он умел читать по-английски, он заметил бы на
двери надпись "открывается внутрь".
   Но Штирлиц мощным ударом высадил  дверь  и  ворвался  в
соседнюю комнату.
   Двухлетняя овчарка,  приготовленная для опыта, сидела в
клетке, и,  увидев Штирлица,  оскалила зубы,  давая понять
ему тем самым, что данный опыт будет несколько осложнен.
 -- Гестаповцы,  - злобно сказал Штирлиц, назвав имя своей
любимой организации. Он открыл дверь клетки, собака выско-
чила наружу и принялась истошно лаять.
 -- Дура,  - обиженно сказал Штирлиц  и  очередная  порция
пробирок посыпалась на пол.
   Там, где раньше была входная дверь, показался Борман.
 -- Штирлиц !  - восторженно сказал он, глядя, как русский
разведчик борется одновременно с собакой,  стремящейся ра-
зодрать его форменные брюки,  и горой пробирок.  - Ты что,
купил мне собачку ?
 -- Считай, что купил, - сказал Штирлиц, - Если уберешь от
меня эту заразу...
   Борман сложил губы трубочкой и попытался засвистеть, но
вместо свиста у него получилось змеиное шипение.
   Собака оставила Штирлица и удивленно посмотрела на пар-
тайгеноссе.
   Борман достал  из кармана приготовленный две недели на-
зад ошейник с поводком и надел все это на  шею  животному.
Затем он  с видом профессионала посмотрел собаке в пасть и
заявил, что это пес.
 -- Я  его  Адольфом  буду звать,  - сказал он,  показывая
свою преданность обществу охраны животных.
 -- Хоть Иосифом,  - сказал Штирлиц, критически осматривая
порванные штаны. - Ну и зубы у твоего Адольфа...
 -- Весь в фюрера,  - сказал Борман, выводя собаку в кори-
дор. В кабинете, где остался Штирлиц, послышался звон раз-
битой посуды.
   Кожаный намордник,  купленный Борманом за семь рейхсма-
рок, собаке не понравился. Злобно чихнув, она мило уронила
какую-то пакость в сапог Штирлица и зловеще зарычала,  от-
казываясь тем самым от возможных претензий. Сапоги зашипе-
ли, задымились и бысто поползли вниз.  В  довершении  всей
в металлическом  полу  и в сапоге лаборатории образовалась
здоровая дырка.  Внизу оказался женский туалет, в  котором
сидели успуганные лаборантки.
 -- Нашли зверя,  - проворчал Штирлиц, шевеля большим пал-
цем ноги, - с пироксилиновым заводом в заднице.
   Борман испугался за себя и за свое  приобретеньице,  но
на его  счастье  Штирлиц  отвлекся от сапог и обратил свой
томный взор вниз,  на слабую половину человечества. Слабая
половина парализовано смотрела вверх,  на сияющее лицо ве-
ликого разведчика,  который уже доставал из  кармана  свою
любимую тушенку.
 " Сейчас кто-то кого-то будет угощать ", - злорадно поду-
мал партайгеноссе, зная щедрую натуру своего кумира.
   Штирлиц на секунду отвлекся на Бормана,  дал подзатыль-
ник, сказал " Не кто-то,  а величайший разведчик всех вре-
мен и народов товарищ фон Штирлиц или просто Максим Макси-
мыч Тихонов в смысле Исаев " и опять воззрился вниз. Таких
радисток Штирлиц не видал.  Он совершенно случайно  уронил
банку вниз  (не  вверх,  естественно),  уложил одну из ра-
дисток и забрызгал халат и прическу другой.
   Русский разведчик вежливо извинился,  нахмурился, глядя
на Бормана,  и они избавили биологическую  лабораторию  от
своего присутствия. Борман тащил за собой электоропровод и
сломаный переключатель. Он был настолько доволен своим по-
хождением, что  размечтался о Мировой Революции и не заме-
тил коварный столб, больно огревший его по потному лбу.
 -- Скажи,  Штирлиц,  - спросил Борман весьма душевно, - О
чем ты сейчас думаешь ?
 -- О шашлыке и банке тушенки, - сказал Штирлиц угрюмо.
   Борман хотел сказать " а вот я - о Мировой Революции ",
но удержался.  За внезапные мысли можно было схлопотать от
Штирлица по роже.
   Партайгеноссе притянул    к   себе   собаку,   удравшую
вследствие длинного поводка метров на сорок,  и  продолжил
свои мысли.




   Утром непосредственный начальник Штирлица высказал сво-
ему подчиненному все,  что он имел против посягательств на
достижения науки.
 -- Штирлиц,  вы  же  не ребенок,  черт возьми !  - кричал
Томпсон.
 -- Не ругайся,  - попросил Штирлиц,  спокойно сооружая из
сломанных спичек пирамиду.
 -- Но Штирлиц, зачем вы разбили все имевшиеся в лаборато-
рии пробирки ?!
 -- Я был пьян,  - равнодушно сказал Штирлиц. - У меня го-
лова болела.
 -- Я сам пьян,  - сказал Томпсон, - и у меня у самого бо-
лит голова... после вчерашнего... Но я же не иду в лабора-
торию бить пробирки !
 -- А что, там еще что-то осталось ? - забеспокоился Штир-
лиц.
 -- Ну чего там может остаться ?  - удивился шеф разведки.
- Вы так там вчера поработали,  что свернули нам всю прог-
рамму биологических исследований лет на десять... а может,
на двадцать... А собаку вы зачем сперли ?
 -- Пса не трожь,  - голосом заправского уголовника сказал
Штирлиц. - Он моему другу маму заменяет...
 -- Маму - это хорошо, - сказал Томпсон. - А вообще, Штир-
лиц, я  не  так  уж и недоволен...  Пойдем-те,  что-ли,  в
ресторан... а то и правда после вчерашнего башка трещит...

                         *  *  *

   В ресторане было тихо,  и там никого не ждали.  Угрюмый
официант, зевая,  бросил  на столик меню и удалился.  Ушел
он, похоже, весьма надолго.
   Штирлиц вырвал из меню листок, важно вытер им рот и по-
ложил обратно.
 -- Нас  кормить  будет  кто-нибудь  ?  -  плаксиво сказал
Томпсон, поглядывая на часы.
 -- Погоди,  я  пойду с ними разберусь,  - сказал Штирлиц,
засучивая рукав пиджака.
   Через три минуты он вернулся. Нелюбезный официант, хлю-
пая разбитым носом,  плелся за ним и извинялся на всех из-
вестных ему языках.
   Еще через минуту стол уже ломился от  пищи  и  выпивки.
Венчала пиршество крупная банка советской тушенки.

                         *  *  *

   Штирлиц возвращался из ресторана под вечер, точнее, да-
же, под утро. На его левой руке висел Томпсон, громко вопя
" Мы  красная кавалерия и про нас...  ".  Штирлиц еще дер-
жался на ногах.
 -- П...  пойдем,  я тебя п...  п...  провожу, - сказал он
бодро.
 -- Пойдем,  -  сказал  Томпсон,  вытирая капающие изо рта
слюни, чтобы не намочить пиджак.
 -- Ты где ж...  живешь ?  - вежливо поинтересовался Штир-
лиц.
 -- Там, - сказал Томпсон, махнул рукой в неизвестном нап-
равлении и захрапел.  На его красной роже отразилось вели-
чайшее блаженство.
   Штирлиц потащил его  в  указанном  направлении.  Спустя
полчаса он оказался на набережной и стал думать,  как надо
форсировать реку.
   Светало. На берегу Потомака, катящего свои грязные воды
в неизвестном направлении,  сидел Штирлиц,  и, сняв носки,
бултыхал ногами  в  воде.  Рядом,  подперев  голову смятым
мусорным баком, храпел его начальник, шеф разведки.
   Вскоре Штирлиц,  напряженно поморщившись, вспомнил, что
он, кажется, русский разведчик, и ему надо выполнять соот-
ветствующую работу. Он никак не мог вспомнить свою настоя-
щую фамилию.  В голове вертелись какие-то обрывки. Вспоми-
налась какая-то  странная  фамилия,  отдаленно связанная с
тишиной, но Штирлиц знал наверняка, что ошибается.
   Наконец Штирлиц  махнул  головой,  отгоняя  непрошенные
раздумья, и, вздохнув, обшарил карманы Томпсона.
   Пистолет системы   Вальтер  был  слишком  тяжел  и  пах
плесенью, и Штирлиц швырнул его в воду. Кошелек он освобо-
дил от  содержимого  и это самое содержимое положил себе в
карман, а кошелек последовал за пистолетом.
   В удостоверении   личности  Штирлиц  грязью  подрисовал
Томпсону бороду и усы и сунул его обратно в карман  своему
шефу.
   Затем он набрал в  ладони  порядочно  холодной  воды  и
плеснул ее в распухшую физиономию начальника. Тот мгновен-
но проснулся и шумно рыгнул.
   Штирлиц счел свою миссию выполненной и решил исчезнуть.
Он поднялся на  набережную  и  увидел  стоящий  у  обочины
"Мерседес" совершенно без хозяина. Штирлиц решил, что дол-
жен же кто-то на машине ездить и, подойдя к ней, решитель-
но дернул ручку двери на себя. После шести энергичных дви-
жений дверь распахнулась. Штирлиц сел за руль и с удовлет-
ворением обнаружил, что ключи болтаются в приборном щитке.
   Он завел машину и поехал куда глаза глядят.
   Глаза глядели  на  только что построенный и покрашенный
свежей краской салатового цвета забор.
   Почувствовав удар, Штирлиц вылез из "Мерседеса" и с со-
жалением осмотрел помятый передок машины.  Отряхнув с пид-
жака битое  стекло,  он  высморкался в собственный рукав и
пошел туда, где виднелся шпиль Капитолия.

                         *  *  *

   Войдя в свой собственный кабинет,  Штирлиц сразу же по-
чувствовал, что  он здесь не один - по характерному запаху
тухлой селедки в воздухе.
 -- Хайль  Гитлер,  товарищ  Штирлиц  !  -  сказал  кто-то
насмешливо.
 -- Хайль,  хайль, - сказал Штирлиц и вздрогнул. Голос был
на редкость знакомым.
 -- Вы меня не узнаете ? - из-за занавески вышел оборванец
с золотым зубом,  блестящем от зверской улыбки говорившего
и в помятом,  со следами побелки полосатом тюремном пиджа-
ке.
 -- Как же, - недовольно сказал Штирлиц. - Клаус, провока-
тор...
 -- Вот именно,  - сказал Клаус. - И зачем это надо было в
меня стрелять ?
 -- Разве ж я не попал ?  - огорчился Штирлиц.
 -- Не-а  !  - и Клаус распахнул пиджак.  Под ним оказался
бледный волосатый живот с татуировкой, изображавшей узника
концлагеря  в полосатом костюме,  пастора Шлага с сейфом и
надписью "Не забуду товарища Штирлица".
 -- А  ты  сам-то хорош,  - сказал Штирлиц,  обидевшись на
недвусмысленный сюжет татуировки.  - Сожрал у меня все пе-
ченье, и хотел весело смыться.
   Они некоторое время угрюмо посопели, глядя друг на дру-
га изподлобья.
 -- Ну,  как живешь ? - спросил наконец Штирлиц весьма ми-
ролюбиво, ощупывая в кармане кастет.
 -- Фигово, - сказал провокатор. - Работы нет никакой...
 -- А чего же ты так долго не появлялся  ?  -  поинтересо-
вался Штирлиц.
 -- Да все дела... - замялся Клаус и потупил взор.
 -- За что сидел ? - спросил Штирлиц.
 -- За женщину, - шепотом сказал Клаус, пытаясь сковырнуть
ногтем край кожаной обшивки дивана.
 -- А как она, ничего ? - тем же шепотом спросил Штирлиц.
 -- Ничего,  - тягостно вздохнул провокатор.
 -- Ну как,  - он сразу перешел к делу. - Пастора-то этого
вонючего шлепнули ?
 -- Тебе-то что, - хмуро сказал русский разведчик.
 -- А работа есть еще какая-нибудь ?
 -- Найдется,  - сказал Штирлиц.  В его голове стал созре-
вать один из самых коварных планов.  - Слушай,  Клаус,  ты
документы воровать умеешь ?
 -- Не пробовал, - огорчился провокатор.
 -- А терракты совершать можешь ?
 -- А сколько дашь ?
 -- Триста.
 -- Зеленых или рублями ?
 -- Пожалуй, зеленых.
   Провокатор со скрежетом почесал подбородок.
 -- Тут же надо много работать, - сказал он.
 -- А кто чего говорит ? - запальчиво сказал Штирлиц. - Ну
как, договорились ?
 -- Да я всегда готов, - сказал Клаус.
 -- К борьбе за дело ? - насмешливо спросил Штирлиц.
 -- А хотя бы.
 -- Ну, заходи вечером в ресторан.
 -- В какой ?
 -- А  в  какой захочешь,  - и они по-дружески пожали друг
другу руки и расстались до вечера.

                         *  *  *

   Штирлиц пошарил в кармане в поисках "Беломора" и  обна-
ружил небольшую бумажку, попавшую к нему, наверное, вместе
с содержимым карманов его начальника. Штирлиц развернул ее
и прочел.
 " Поручается, - гласила бумажка, - мистеру Томспону огра-
низовать терракты,  подрывную  деятельность  и т.п.  в Со-
ветском Союзе, используя своих агентов. "
 " Своих агентов - кого это они имели в виду ? " - Штирлиц
яростно разорвал документ и стал кипеть от злости.
   Высунувшись в  окно,  он увидел в конце улицы уходящего
Клауса.
 -- Стой ! - заорал Штирлиц.
   Провокатор взрогнул и пригнулся, как будто на него упа-
ла здоровая бочка с цементом.
 -- Не бойся, иди сюда ! - орал Штирлиц. Клаус обернулся и
быстро пошел обратно.
   Пять минут спустя он был в кабинете Штирлица.
 -- Чего надо ? - спросил он весьма грубым голосом.
 -- Работа есть срочная.
 -- А ! Это мы всегда пжалста...
 -- Вот там где-то,  - и Штирлиц махнул рукой в  неопреде-
ленном направлении,  -  у  речки дрыхет мой шеф.  Его надо
разбудить и утащить в одно место... я тебе расскажу... - и
оба заговорщика вышли из кабинета в коридор.

                         *  *  *

   Шеф разведки мистер Томпсон проснулся в неизвестном ему
темном помещении.
 -- Где я ? - спросил он слабым голосом.
 -- В тюрьме, - сказал Шелленберг, заглядывая к нему через
щель в сарае.
 -- А в чем меня обвиняют ?  - спросил шеф разведки весьма
равнодушно.
 -- Во всем,  - сказал Айсман  голосом  прокурора,  очищая
косу от налипшей травы. - Кто терракты планировал ?
 -- Я, - мужественно признался Томпсон.
 -- Кто русских обижал ?
 -- Тоже я, - сказал Томпсон.
 -- Признаваться будешь ?
 -- Обязательно... - и Томсон потребовал ручку и пачку бу-
маги потолще.

                         *  *  *

   Советский посол в Североамериканских Соединенных Штатах
неожиданно срочно потребовал аудиенции у господина Минист-
ра обороны.  Тот  знал,  что  от таких визитов можно ждать
неприятностей.
 -- Господин Министр, - начал посол. - Мы тут вот получили
от одного из наших... как бы это сказать ? В общем, от на-
шего человека несколько бумажек... Вот посмотрите...
   Господин Министр лениво взял у него  несколько  измятых
бумажек.
 " Я, шеф разведки Томпсон, - гласила одна из них, - Приз-
наюсь товарищу Штирлицу,  что совершал нехорошие вещи про-
тив русских и планировал терракты в Советском Союзе.  Вот.
Подпись неразборчива "
   Господин Министр похолодел и расстегнул воротник рубаш-
ки. Он бросил бумажки на стол и выскочил из кабинета в по-
исках Томпсона. Тот стоял у дверей кабинета.
 -- Где Штирлиц ? - яростно завопил господин Министр.
 -- Нет Штирлица, - сказал Томпсон. - В Москву убег...
   Господин Министр  опустился  на  пол у двери и принялся
стонать.
 -- Ничего,  -  ободряюще  сказал Томпсон,  садясь рядом с
ним. - Мы им еще Карибский кризис  устроем...  Только  это
строго между нами.



 -- А  не пора ли нам смыться в Крым побалдеть ?  - Никита
Сергеевич задорно посмотрел на  свою  новую  секретаршу  с
пышным задом и облизнулся.
 -- Пора, Никита Сергеич, - секретарша усмехнулась.
 -- Напиши записку в ЦеКа,  и поехали,  - Никита Сергеевич
неожиданно схвадил ее за одну из выдающихся подробностей и
стал радостно тискать.
   Секретарша не сопротивлялась и довольно  хихикала.  Она
написала записку, и Никита Сергеевич подписал ее:
 " 16 мая 1964 года. Н. Хрущев. "
   А за окном проехала телега с молоком и танк,  расписан-
ный цветочками.

                         *  *  *

   ... А Штирлиц спал. Ему снилось русское поле с березка-
ми, снились ему голые девки, и он смотрел на них совершен-
но не из-за кустов. Сейчас он спит, но ровно через полчаса
проснется, и  у Центра опять найдется для него новое зада-
ние.

---------------------------------------------------------------

   Постоянным читателям  предлагаем материально поддержать
авторов "Похождений Штирлица", послав им 10000 рублей СНГ,
1000  долларов  США,  10000 германских марок или три банки
тушенки (все можно частями).
   Если Вы нас немного поддержите, размеры текстов о Штир-
лице могут увеличиться до нескольких мегабайт.
   Если Вы нас поддержите еще лучше,  мы купим большое ко-
личество IBM PC XT/AT/PS и т.п., и новые тексты о Штирлице
будут появляться гораздо чаще.
   А если Вы нас поддержите еще лучше,  чем описано в пре-
дыдущем  абзаце,  мы  купим фирмы IBM,  Intel Corporation,
Borland International,  АЭРОФЛОТ, Hewlett Packard и заста-
вим  разработчиков лазерных принтеров вшить в тестовое ПЗУ
все тексты о Штирлице.
   А если  Вы нас не будете поддерживать,  то на страницах
повести великий русский разведчик Штирлиц умрет с  голоду,
питаясь остатками тушенки у агрессивных негров.

                          Итак,
                ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗАВИСИТ ОТ ВАС

Популярность: 23, Last-modified: Thu, 05 Feb 1998 06:39:06 GmT